Библиотека

Абу-Р-Райхан Мухаммед Ибн Ахмед Ал-Бируни
Собрание сведений для познания драгоценностей (Минералогия)
Перевод А.М.Беленицкого
Редакция проф. Г.Г.Леммлейна, проф. Х.К.Баранова и А.А.Долининой
Статьи и примечания А.М.Беленицкого и Г.Г.Леммлейна
Издательство Академии Наук СССР
1963

Послесловие к переводу - А.М.Беленицкий
А.М.Беленицкий. Краткий очерк жизни и трудов Бируни

Минералогическое сочинение Бируни известно ученым сравнительно
давно по рукописи, хранящейся в библиотеке Эскуриала в Испании.
Однако, вследствие общей неудовлетворительности рукописи, она
оказалась мало пригодной для научного использования, и в целом этот труд
Бируни в широкий обиход науки не вошел. Лишь в 20-е годы текущего
столетия в библиотеке частного лица в Кайсери (Турция) была
обнаружена вторая рукопись этого сочинения, а вскоре в библиотеке Серая
(дворце султанов) в Стамбуле обнаружили третью рукопись. Последняя
оказалась наилучшей. Пользуясь указанными тремя рукописями,
известный немецкий арабист Ф. Кренков подготовил критический текст
«Минералогии», который был издан в Хайдарабаде (Индия) в 1936—
1937 гг. (1355). С этого издания и сделан предлагаемый вниманию
читателей русский перевод. Это первый полный перевод книги Бируни на
другой язык. К моменту, когда была начата работа над переводом,
имелись только немецкий перевод предисловия г и английский перевод
значительной части главы о жемчуге, сделанный Ф. Кренковым.2 Кроме
того, отдельные отрывки в переводах на европейские языки появились
в ряде специальных исследований.
Перевод книги Бируни оказался делом достаточно трудным. К
данному сочинению вполне подходит замечание, сделанное академиком
И. Ю. Крачковским о стиле сочинений Бируни в целом: «. . . арабский
язык не был для него родным, и, вероятно, отчасти поэтому стиль его
очень своеобразен и никак не может быть назван легким. В специальных
работах он крайне сжат, и сам ал-Бируни говорит, что он пишет не для
начинающих, однако, и в обычном повествовательном изложении нередко
чувствуется большая смелость, а иногда и неловкость конструкций,
требующих немалых усилий для понимания».3
Кроме того, в силу недостаточной изученности арабской научной
терминологии, значительные трудности представляла идентификация
специальных терминов. «Минералогия» Бируни насыщена многочисленными
техническими терминами, относящимися к сфере не только собсиенно
минералогии, но и ряда других областей науки, как то: ботаники,
зоологии, метрологии и пр. При этом Бируни не ограничивался арабской
1 Т. Η i 1 а 1 i. Die Einleitung zu al-Birunis Steinbuch. Leipzig, 1941.
8 F. К г e η k о v. Islamic Culture. Khaidarabad, XV, 1941; XVI, 1942.
* Крачковский, IV, стр. 255.

терминологией, но привлекал термины и из других языков: греческогоf
индийского, персидскою, сирийского и др. Бируни приводит очень
много имен собственных и географических названий, многие из
которых мало известны. Все это сделало необходимым сопроводить перевод
значительным количеством примечаний. Специальный минералогический
комментарий выполнен профессором Г. Г. Леммлейном. Переводчиком
был в основном лишь подобран дополнительный материал по вопросам
минералогии, имеющийся в средневековой восточной литературе. В
задачу комментария не входил филологический анализ текста, а также
разбор натурфилософских, этических и некоторых
социально-экономических и прочих терминов и высказываний Бируни.
Передача арабских слов, специальных терминов и имен в переводе
и комментарии основана на выработанной академиком И. Ю. Крачковским
системе транскрипции (о принципах ее см. предисловие к т. I
«Избранных сочинений» академика И. Ю. Крачковского, М.—Л.,1955, стр. 7—8).
Все цитаты из Корана приводятся в переводе академика И. Ю.
Крачковского (М., 1963).
Работа по переводу велась при постоянном участии Г. Г. Леммлейна,
с помощью которого были установлены специальные минералогические
понятия. Весь текст перевода был прокорректирован профессором
X. К. Барановым и кандидатом филологических наук А. А. Долининой.
Однако едва ли можно предполагать, что первый перевод такого сложного
по составу сочинения, каким является «Минералогия» Бируни, окажется
безупречным. Особо следует оговорить возможные промахи в переводе
стихотворных отрывков. Бируни приводит отрывки из поэтических
произведений более восьмидесяти поэтов, большей частью очень короткие, что·
особенно затрудняет их понимание.
Нельзя не отметить, что текст издания изобилует большим
количеством опечаток. Достаточно указать, что список опечаток,
приложенный к изданию и занимающий почти десять страниц, является далеко
не исчерпывающим. В связи с этим переводчик считает своим
приятным долгом выразить благодарность сотрудникам библиотеки Восточнога
семинара Гамбургского университета, приславшим во временное
пользование экземпляр «Минералогии», на полях которого имеются некоторые,
оказавшиеся весьма полезными, добавочные исправления опечаток и
конъектуры, сделанные самим издателем — ныне покойным Ф. Кренковым.
Постоянное внимание и помощь переводчику при работе его над
«Минералогией» и другими сочинениями Бируни оказал академик
И. Ю. Крачковский. Им, в частности, была полностью просмотрена
глава из «Минералогии» («Об ониксе»). Ряд очень ценных замечаний и
указаний сделали профессор Багдадского университета доктор Хусейн
Али Махфуз и профессор Ленинградского университета В. И. Беляев,
которым приносим глубокую благодарность.
А. М. Беленицкий

A. Μ. Беленицкий
КРАТКИЙ ОЧЕРК ЖИЗНИ И ТРУДОВ БИРУНИ

Бируни, полное имя которого Абу-р-Райхан Мухаммед ибн Ахмед
ал-Бйрунй, принадлежит к числу величайших ученых средневековья.
Человек гениального ума и неутомимой трудоспособности, Бируни
овладел почти всеми отраслями наук своего времени. По выражению
академика И. Ю. Крачковского, это был «широкий энциклопедист,
охвативший весь круг современных ему наук, в первую очередь математико-
физических и почти в такой же мере естественно-исторических».1
В то же время Бируни был одним из видных политических деятелей
Хорезма. Эта сторона его деятельности до сих пор мало выяснена, хотя,
несомненно, заслуживает специального исследования.
Бируни как ученого высоко ценили и его современники, и многие
лучшие представители науки последующих веков. Русские и европейские
исследователи XIX в., ознакомившись с трудами Бируни, единодушно
признали его одним из крупнейших ученых мира. О впечатлении,
произведенном его трудами, говорят слова Э. Захау, издателя и переводчика
двух важнейших сочинений Бируни — «Хронологии» и «Индии».
Бируни, как он пишет, «это одинокая вершина в океане арабской
литературы».2
Касаясь этой оценки Бируни, русский востоковед В. Р. Розен
отмечал, что Бируни отнюдь не представляет совершенно исключительного
явления своей эпохи. Углубленное изучение истории науки того периода
выявило имена многих выдающихся ученых, но, тем не менее, и на этом
фоне величие фигуры Бируни бесспорно; однако оно, по выражению
В. Р. Розена, более сходно с величием «вершины, окруженной целым
рядом пиков, гор и холмов».3
1 Крачковский, IV, стр. 247.
2 India, предисловие, стр. XXXVII.
3 ЗВО, III, 1888, стр. 152 (из рецензии на издание текста «Индии»).

Общий расцвет науки в эпоху Бируни является результатом высокого
уровня экономической и культурной жизни, которого достигли народы
Средней Азии в это время.4
Бируни родился 4 сентября 973 г. в Кяте, главном городе Хорезма —
обширной области, хотя и входившей в состав государства Саманидов,
но пользовавшейся определенной независимостью. В X в. город Кят,
как об этом свидетельствуют источники, был крупным экономическим
центром страны, где производились многие товары и велась обширная
торговля. Если судить по прозвищу Бируни, происходящему от слова
бйрун (поселение вне города), он родился не в самом городе, а в одном
из его пригородных посадов, где проживал ремесленный люд. Едва ли
есть основание сомневаться, что именно к этой среде и принадлежал
сам Бируни. Об этом свидетельствуют и те смутные упоминания о
родителях, которые находятся в его собственных сочинениях. Так, в одном
из своих стихотворений Бируни говорит, что не знает ни деда, ни отца,
а свою мать, перефразируя известный стих Корана (1114), он называет
«носилыцицей дров», очевидно, указывая этим на ее незнатное
происхождение.5
Вполне возможно, что склонность Бируни к изготовлению различных
инструментов, его постоянное общение с мастерами-ремесленниками, о чем
имеются сведения и в «Минералогии», объясняются его близкими
связями с ремесленной средой, в которой он провел свои ранние годы.
Жажда знаний, несомненно, пробудилась у него очень рано. Эта
черта засвидетельствована и у его знаменитого современника Ибн Сйны
(Авиценны), который к шестнадцати годам стал уже вполне сложившимся
ученым. К сожалению, Бируни, в отличие от Ибн Сйны не оставил своей
биографии, и мы не имеем подробных сведений о том, как шло его
обучение. Однако нам хорошо известно, что в Хорезме проживало много,
ученых, прославивших свою страну во всех областях науки. В крупных
городах Хорезма, быть может, в большей мере, чем в других областях
Средней Азии, сохранялась традиция древней высокой культуры, о чем
отчетливо свидетельствуют многочисленные памятники, открываемые
советскими археологами.6 В Хорезме, через который проходили важные
международные торговые пути, жили выходцы из других стран, среди
которых были ученые разных специальностей. В первую очередь это
были врачи, астрономы, математики. Из предисловия к последнему труду
Бируни «Сайдана» (Фармакогнозия) известно, что в ранние годы он был
не только близок к этой среде, но именно в ней находил себе учителей.7
4 См.: Бартольд. Туркестан, II, стр. 141 и ел.: А. Ю. Якубовский. Время
Авиценны. Известия АН СССР. Отделение общественных наук, 1938, стр. 93—108;
СП. Τ о л с τ о в. Бируни и его время. Сб. «Бируни», М.—Л., 1950, стр. 3—29.
6 См.: Крачковский, IV, стр. 245.
6 См.: СП. Τ о л с τ о в. Древний Хорезм. М., 1948.
7 Vorwort (арабск. текст), стр. 14.

Родным языком Бируни был древний язык его родины — хорез-
мийский. В Хорезме Бируни имел возможность овладеть и другим
языком, родственным хорезмийскому, — согдийским, а также и персидским.
Уже в ранней молодости Бируни, как он сам отмечает, изучал сирийский,
греческий и древнееврейский языки. Впоследствии, находясь уже в
Индии, Бируни близко познакомился с индийской культурой и овладел
санскритом.8
Однако все свои главные сочинения Бируни написал по-арабски.
Это обстоятельство не случайное. На всем Ближнем Востоке в течение
средних веков, начиная с IX в., ученые пользовались арабским языком
так же, как пользовались латынью в средние века в Европе.
Первые упоминания о ранних научных трудах Бируни и одновременно
попутные сведения общего биографического характера мы находим в
недавно опубликованном, — к сожалению, в отрывках, — одном из его
собственных сочинений.
«В 384 и 385 гг. хиджры, — рассказывает он, — производил я
астрономические измерения при помощи круга, имевшего в диаметре 15 локтей,
и других необходимых для этого [инструментов]. Но я успел установить
только крайнюю, высшую точку эклиптики для селения, . . .
находящегося на левом берегу Джейхуна к югу от города Хорезма, а также
эклиптику без азимута.
«Но день кончился смутой среди знати Хорезма, что заставило
прервать это [занятие] и укрыться, искать убежища, а [затем] удалиться
с родины на чужбину. После этого несколько лет не устанавливался для
меня покой, пока время не сжалилось и бури не улеглись. И было у меня
отвращение [к жизни] из-за превратностей судьбы и от зависти глупца
и жалости сострадательного дурака. После этого нашел я некоторое
свободное время в дни правления мученика Абу-л-сАббаса хорезмшаха—
да просветит Аллах его аргументы,— и снова измерил я склонение
эклиптики, а также эклиптику без азимута. Но не прошло и года, как все
опять [пошло прахом], . . . [обстоятельства] не позволили мне вернуться
к первоначальному положению и заняться тем, что для подобного мне
является более достойным».9
В 384/385 г. х. (994/995 г.) Бируни было 21—22 года. Событие, о
котором он говорит в первой части приведенной цитаты, знаменовало собой
начало больших перемен в судьбах Хорезма и Средней Азии в целом.
Это были годы, когда против государства Саманидов выступили
кочевые племена во главе с Караханидами, одним из последствий чего явился
политический переворот и в Хорезме. Последний представитель местной
династии, находившийся в вассальной зависимости от Саманидов, был
свергнут и убит наместником города Джурджана, объявившим себя Хо-
резмшахом. Столица новой династии была перенесена в этот город
(современный Куня-Ургенч).
8 См.: Крачковский, II, стр. 587.
9 Picture, стр. 59.

Молодого Бируни, как видно из той же цитаты, события застали за
астрономическими наблюдениями. То обстоятельство, что ученый был
вынужден покинуть родину, заставляет предполагать, что Бируни в это
время находился на службе при дворе свергнутого правителя,
покровительством которого он пользовался. Его замечание о размерах инструмента,
которым он пользовался при проведении опытов (15 локтей равны 7 м),
свидетельствует о том, что он работал в стационарной обсерватории,
находившейся, по-видимому, в ведении двора. Служивший свергнутому
правителю Бируни после переворота не мог считать себя в безопасности
и вынужден был уехать.
Абу-л-гАббас, упоминаемый Бируни во второй части приведенной
цитаты, был третьим правителем новой династии и правил в Хорезме
с 1007 по 1017 г. Когда именно Бируни вновь вернулся на родину,
сказать трудно, но есть основание предполагать, что это произошло до
начала правления Абу-л-сАббаса, еще при его предшественнике сАлй Абу-л-
Хасане, правившем с 997 по 1007 г. Намек на это имеется в одном из
стихотворений Бируни, сохранившемся у Йакута.10
Исследование Э. Захау относительно времени написания знаменитого
сочинения Бируни «Хронология древних народов» показало, что оно
было составлено между 998 и 1010 г. и, безусловно, не в Хорезме.11 Если
учесть время, необходимое для написания такого трудоемкого С9чине-
ния, каким является «Хронология», то следует прийти к заключению,
что Бируни провел на чужбине около десяти лет и возвратился в Хорезм
после 1005 г. Время изгнания, в особенности первые годы, были
чрезвычайно тяжелыми для Бируни. Приведенные выше слова Бируни говорят
об этом весьма определенно. Некоторые случайные заметки из других
сочинений Бируни дают основание думать, что после бегства из Хорезма
он вначале некоторое время провел в городе Рей, известном тогда
крупном городе Ирана (руины его находятся вблизи Тегерана). Так, в
«Хронологии» он рассказывает, что в этом городе у него однажды произошел спор
с заносчивым спесивым астрологом. Позволю себе привести эту заметку
полностью, поскольку она дает определенное представление о том
нелегком положении, в котором молодой Бируни находился в этом городе.
«Однажды я увидел одного человека, который считал себя
знаменитым и ученейшим в искусстве предсказывания по звездам. Поскольку
он желал получить результаты того, что определяют звезды, он искренне
верил, по своему невежеству, в соединение светил, а в воздействии их
(светил) на человека и события [на Земле] пытался видеть результат
их связи. Я хотел было удержать его от ложного пути и дать ему
правильное направление, но он не оставил своих неправильных мыслей, несмотря
на то, что по своим познаниям во всех дисциплинах стоял ниже меня.
Он даже вступил со мной в словопрения в совершенно недопустимой и
10 См.: Irshad, VI, стр. 312.
11 См.: Chronologie, стр. XX и ел.

ругательной форме, потому что он был богат и имел положение, что
давало ему возможность восхвалять все осуждаемое, а я был беден и
ничтожен, ввиду чего им порицалось всякое мое превосходство».12
Указание на пребывание Бируни в Рее и на ту среду, в которой он
там вращался, сохранилось и в «Минералогии». «Был у меня, — пишет
Блруни, — в Рее друг из купцов Исфахана, в доме у которого я гостил».13
В том же сочинении он неоднократно упоминает двух братьев-ювелиров,
называя их обычно «братья из Рея» или «ювелиры из Рея», от которых
он получил очень много разнообразных сведений относительно
драгоценных камней. Вероятнее всего, именно в Рее он изучал сочинения
знаменитого ученого Абу Бекра ар-Рази (то есть Рейского). Впоследствии
Бируни составил библиографию его сочинений.14
Другим городом, в котором Бируни проживал в годы изгнания, был
Гурган, или Джурджан, столица одноименного княжества. Здесь
правила династия Зийаридов (928—1042), власть которой
распространялась на ряд областей, прилегавших к юго-восточному побережью
Каспийского моря. В Гурган Бируни был приглашен известным
правителем названной династии Кабусом ибн Вашмгйром. Как предполагает
Р. Райт, издатель и переводчик одного из крупных сочинений Бируни,
знакомство Бируни с Кабусом произошло еще во время его пребывания
на родине.15 Приглашение Бируни в Гурган могло произойти не ранее
998 г., когда Кабус, будучи сам до того в изгнании, воцарился в своих
владениях. Можно полагать, что переезд Бируни из Рея произошел после
1000 г., когда власть Кабуса достаточно прочно укрепилась.
Ко времени пребывания в Гургапе относится написание первого из
дошедших до нас сочинений Бируни — «Хронологии древних народов»,
арабское название которого — «Китаб асар ал-бакийа ган ал-курун
ал-халийа» — буквально значит: «Следы, оставшиеся от прошлых
веков». Это сочинение не является самой ранней из написанных им работ.
В «Хронологии» Бируни упоминает четыре собственных более ранних
сочинения, среди которых два, по-видимому, относились к астрономии,
третье озаглавлено «Удивительные природные [явления] и диковинки
искусства» и четвертое — историческое сочинение, называющееся
«История [движения] людей в белых одеждах и карматов». О потере последнего
приходится особо сожалеть, так как, судя даже по небольшим
выдержкам, приводимым в «Хронологии», оно содержало важнейший материал
по истории народных движений Средней Азии.
12 А. А. Семенов. Бируни — выдающийся ученый средневековья. Сб.
«Бируни — великий ученый средневековья», Ташкент, 1950, стр. 33. -
13 См. наш перевод, стр. 2J2.
14 Библиография трудов ар-Разй опубликовал И. Руска в журн. «Isis», Bruxelles,
5, 1923. — Ср.: P. Kraus. Epitre de Beruni contenant le repertoire des ouvrages
de Muhammad ben Zakariya ar-Pazi. Paris, 1936.
15 R. Wright. The Book of Instruction in the Elements of the Art of
Astrology by ... al Beruni. London, 1934, стр. V.

«Хронология» сделала имя Бируни знаменитым. Она неоднократно
переписывалась, несмотря на исключительную сложность ее текста.
Все средневековые авторы, писавшие о ней, неизменно отмечают ее
большие достоинства. Опубликование этого сочинения в Европе привлекло
всеобщее внимание, и оно стало источником для самых разнообразных
историко-культурных и научных исследований.16 Характеристика
«Хронологии», данная академиком И. Ю. Крачковским, знакомит нас в
сжатой форме с содержанием этой замечательной книги.
«В основном, — пишет И. 10. Крачковский, — эта кпига — свод
технической или гражданской хронологии, дающей описание всех эр и
праздников известных ал-Бируни народов и религий: греков, римлян,
персов, согдийцев, хорезмийцев, харранцев, коптов, христиан, евреев,
доисламских арабов, мусульман. Источники его по этим вопросам очень
разнообразны: с одной стороны, это специальные работы, которые в
настоящее время утрачены, с другой — богатая устная традиция, в
некоторых случаях исключительно ценная. Достаточно, например,
отметить, что он, мусульманин, дал первое систематическое описание
иудейского календаря. В области математической географии важен здесь не
только материал, но и самостоятельные приемы ал-Бируни: детальный
анализ высказанных им соображений о картографических проекциях
заставил современного специалиста признать, что он в равной мере
обладал и полнотой знания и большой научной фантазией».17
Для времени пребывания в Гургане чрезвычайно интересен
собственный рассказ Бируни о задуманном им плане измерения градуса меридиана.
Как видно из его записи, это намерение возникло у него в связи с тем,
что известное измерение градуса, проведенное при халифе ал-Ма'муне
(813—833),18 не дало, как считал Бируни, достаточно точных
результатов: по данным одной группы измерителей, длина его оказалась равной
56 милям, а по другим данным — 562/3 мили. Из дошедших до него
отчетов об этом крупном научном предприятии Бируни не мог установить
причину разницы. В связи с этим он пишет: «Но предпочтительней, чем
раздумывать над [причиной расхождений] при сопоставлении данных
разных групп, — а это вызывает удивление, — произвести новую
проверку и измерения. Но тот, кто, соглашаясь со мною, за это принялся бы,
тому нужны достаточные средства. Необходима обширная территория.
Он должен остерегаться мест с неровной поверхностью. Я выбрал для
этого место в Дихистане, расположенное между Джурджаном и областями
тюрок-гузов. Но судьба мне не содействовала. А затем и заботы и
хлопоты, необходимые для этого, [оказались не под силу]».19
16 См.: GAL, SB I, стр. 872.
17 Крачковский, IV, стр. 252.
18 Ср.: Крачковский, IV, стр. 82.
19 Picture, стр. 66. — Согласно исследованию индийского ученого Барани,
Бируни еще дважды пытался измерить длину градуса меридиана — один раз на родине,

Говоря о пребывании Бируни в Гургане, следует упомянуть о весьма
важном факте, сообщенном знаменитым путешественником и географом
начала XIII в. Йакутом, оставившим ценную биографическую заметку
о Бируни. Сведения Йакута особо валены ввиду того, что он имел
возможность, как он сообщает, пользоваться полным собранием рукописей
Бируни, многие из которых до нас не дошли. Из заметки Иак^та мы
узнаем, что Кабус предложил Бируни пост вазира, однако Бируни это
предложение отклонил.20 Вполне вероятно, что отказ вызвал охлаждение
к нему Кабуса, и именно в связи с этим оставаться при дворе зийаридского
правителя оказалось невозможным. Бируни возвратился в Хорезм. Мы,
к сожалению, не знаем конкретных обстоятельств, при которых
произошло возвращение Бируни на родину. Однако можно предположить,
что он получил приглашение Хорезмшаха. Во всяком случае, очень
скоро по возвращении в Хорезм Бируни становится одним из наиболее
близких к Хорезмшаху государственных деятелей.
«В «Истории Хорезма», написанной позднее и известной нам лишь
по небольшим отрывкам, сохранившимся в записках историка Абу-л-
Фадла Байхакй, Бируни сообщает, что он в течение семи лет (1010—
1017) находился при дворе Хорезмшаха Абу-л-'Аббаса.21 Несмотря на
краткость отрывков, цитируемых Байхакй, они дают возможность
отчасти представить себе ту роль, которую играл Бируни в политической
жизни страны, хотя остается неясным, имел ли он официальное
придворное звание и выполнял ли функции чиновника. Одно несомненно,
что он был близким советником Хорезмшаха. По наиболее важным,
в том числе дипломатическим, вопросам Хорезмшах обращался за
советом именно к нему. Описанный Байхакй со слов Бируни один из
эпизодов политической жизни Хорезма рисует Бируни как дипломата, тонко
разбиравшегося во внутренней и международной обстановке, как
деятеля, стремившегося, в первую очередь, сохранить независимость своей
родины. Бируни с возмущением рассказывает о препятствиях, которые
чинила этой политике военно-феодальная верхушка хорезмийской знати,
ставившая своекорыстные интересы выше блага страны.
Некоторые, правда, весьма отрывочные данные об этом периоде жизни
Бируни мы находим и у других авторов. Так, Иакут пишет, что
Хорезмшах поселил Бируни в своем дворце и оказывал ему особый почет,
причем в первую очередь как ученому.22 Другой автор — Шахразурй —
приводит ряд любопытных изречений Бируни, характеризующих его
как государственного деятеля. Так, одно из них гласит: «Слишком
возвышенно положение царей, чтобы мстить ради мести, они не должны
а другой в г. Газне; см.: S. Н. В а г a η i. Al-Biruni and his Magnum Opus Al-Qanunu'l
Mas'udi. Hyderabad—Deccan, India, 1956 (Off print), стр. XXXI и ел.
20 См.: Irshad, VI, стр. 308.
21 См.: The Ta'rikh-i-Baihaki. Ed. by W. Morley. Calcutta, 1862, стр. 836.
22 См.: Irshad, VI, стр. 308.

ничему завидовать, кроме как прекрасным делам и правильной политике».23
В условиях деспотического произвола того времени за такими принципами,
как бы общи они ни были, нельзя не признать определенной моральной
ценности и государственной мудрости.
Охарактеризовать более или менее полно научную деятельность Би-
руни в этот период его жизни нет возможности. По одному замечанию
из его трактата об удельных весах, а именно — по указанию, что для
проведения опытов он пользовался водой из Аму-Дарьи (Джейхуна) у г. Джур-
джана (то есть Ургенча), — мы можем заключить, что трактат этот был
написан именно в эти годы.24 По всей вероятности, высокое положение
при дворе дало Бируни возможность проводить сложные опыты,
требовавшие применения различных металлов, в том числе и благородных,
а также драгоценных камней.
К тому же времени относится переписка Бируни с Ибн Сйной.25 Этот
обмен письмами был начат, видимо, еще раньше по инициативе Бируни.
Содержание писем свидетельствует об его интересе как к общим вопросам
натурфилософии, так и к вопросам физики. В переписке дискутируются
вопросы о пустом пространстве, распространении тепла, расширении
тел от нагревания и воды при замерзании, об отражении и преломлении
света. Переписка эта ждет еще своего исследователя. Мы можем лишь
отметить, что общий стиль писем Бируни отличается резкостью и
направлен против умозрительных положений Аристотеля в области физики,
или, вернее, против той передачи аристотелевского учения, которая была
распространена в арабской письменности. В отличие от Бируни его
корреспондент Ибн Сйна выступает в качестве спокойного
интерпретатора и защитника Аристотеля. Характерно, что симпатии
средневековых ученых оказались на стороне Ибн Сйны. Так, у одного из них
по поводу этой переписки мы читаем следующее: «Он (Бируни)
дискутировал с Абу сАлй (Авиценной). Но не его дело было углубляться в пучину
умозрения (ма'кулат). Каждый человек успевает лишь в том, к чему он
предназначен создателем».26 Однако современный исследователь,
вероятно, не согласится с этим заключением, учитывая, что здесь Бируни
очень определенно противопоставляет опытные науки отвлеченным
умозаключениям. В качестве иллюстрации приведем одно место из этой
переписки, принадлежащее Бируни: «Если чистый, прозрачный, круглый
(шаровидный) стеклянный сосуд наполнить чистой водой, то по своей
23 Chronologie, стр. I—III.
24 См. стр. 263 настоящего издания.
25 Переписка Бируни с Авиценной (литографированное издание с переводом на
узбекский язык). Ташкент, 1950. — Об этой дискуссии Бируни упоминает в своей
«Хронологии», где он, касаясь вопроса о характере тепла солнечных лучей, между
прочим пишет: «Я упоминаю об этом в другом месте, более подходящем, чем эта книга,
и в частности в дискуссиях на эту тему, происходивших у меня с достойным юношей
Абу 'Алй ал-Хусейном ибн 'Абдаллахом ибн Сйной» (Абурейхан Бируни.
Избранные произведения, I. Ташкент, 1957, стр. 281).
26 Chronologie, стр. LII.

способности зажигать он заменит шаровидный кусок горного хрусталя.
Если же сосуд будет пустым, лишь наполненным воздухом, то он не
зажигает и не собирает лучей. Почему вода производит такое действие,
почему она зажигает и собирает лучи?»27 Можно, видимо, с
достаточным основанием утверждать, что постановка Бируни этой проблемы
была связана с проводившимися им физическими опытами.
Во время пребывания в Хорезме Бируни получил возможность
продолжать астроромические наблюдения. Это подтверждается точно
датируемой 407 г. х. (1016/1017) заметкой из его главного астрономического
сочинения «Канон». В ней сообщается о производившихся им
астрономических работах в Джурджане.28
Этот внешне сравнительно спокойный период жизни Бируни
оборвался в 1017 г. На самом рубеже X—XI вв. в Мавераннахре, то есть
в областях к востоку от Аму-Дарьи, окончательно укрепилась власть
Караханидов, устранивших династию Саманидов. В Хорасане и
Афганистане усиливалось могущество знаменитого Махмуда Газневй.
По договору между Караханидами и Махмудом границей их владений
стала Аму-Дарья. Хорезм, столица которого находилась на левом
берегу Аму-Дарьи, таким образом попал в сферу политического влияния
Махмуда. Начав с дипломатического давления на Хорезм, он закончил
военным походом и занятием этой области. Бируни принимал в этих
событиях непосредственное участие, противодействуя планам Махмуда.*9
Захват Хорезма войсками Махмуда резко повлиял на судьбу Бируни.
В качестве пленника-заложника он вместе с другими видными хорезмий-
дами был отведен в Газну, столицу Махмуда. Одно время жизнь Бируни
висела на волоске. Вероятно, то обстоятельство, что Бируни являлся
автором сочинения по истории карматства, послужило предлогом к
обвинению его в неверии и в принадлежности к этому движению. Махмудом
был отдан приказ о казни Бируни и другого близкого к нему ученого из
Хорезма — сАбд ас-Самада Ауваля. Лишь благодаря заступничеству ва-
зира Махмуда Ходжа Хасана жизнь Бируни была спасена. ?Абд ас-
Самад же был казнен. Позже лицам, стоявшим близко к Махмуду,
удалось все же примирить его с Бируни, и ученый был оставлен в
относительном покое.30
Так начался новый этап в жизни Бируни. Несмотря на всю тяжесть
обстановки в Газне, он целиком-отдался научным исследованиям.
Под властью Махмуда Бируни прожил 13 лет. Внешние
обстоятельства жизни Бируни в Газне известны нам недостаточно. Отдельные
эпизоды из жизни ученого этого времени упоминаются у его биографов, о
некоторых мы узнаем из его собственных сочинений. Приведем один из них
27 Переписка Бируни с Авиценной, стр. 24.
28 Qanun, I, стр. 365.
29 См.: Бартольд. Туркестан, II, стр. 289.
30 См.: А. А. Семенов, ук. соч., стр. 38.

со слов Йакута: «Рассказывают, что однажды прибыл к Махмуду
посол из отдаленнейшей страны тюрок. Он при [султане] рассказал о том,
что наблюдал в стране по ту сторону моря вблизи южного (?; чит.
северного?) полюса вращение солнца над [полюсом] и что было видно все
движение [его по кругу] над землей, так что ночи не было. И поспешил
[Махмуд], по своему обыкновению, благодаря крайнему фанатизму,
обвинить этого человека (посла) в принадлежности к еретикам и карма-
там, несмотря на полную непричастность этих людей (тюрок) к этому
бедствию (карматству). Но Абу Наср Мишкан сказал: „В рассказе не
говорится относительно умозрительного мнения, а рассказывается о том,
что наблюдалось". И спросили об этом Абу-р-Райхана. Он вкратце и
вполне удовлетворительно объяснил и подтвердил возможность этого.
Султан иногда одобрял то, что слушал, и был справедливым. Он принял
объяснение, и тем дело между султаном и им (послом) кончилось».31
Заслуживает внимания приведенный в предисловии к «Минералогии»
собственный рассказ Бируни о его взаимоотношениях с Махмудом,
говорящий о том, что отношения между ученым и султаном оставались
весьма натянутыми.32
Но как бы то ни было, именно в этот период времени Бируни были
созданы наиболее важные из его научных трудов.
Остановимся на уже упомянутом его историческом сочинении
«История Хорезма». Как говорилось выше, оно до нас не дошло, но выписки
из него, общая его оценка, сделанные Байхакй, позволяют
охарактеризовать его. Байхакй, к сожалению, ничего не говорит о времени
написания «Истории Хорезма». Отрывки касаются лишь последнего этапа
самостоятельного существования Хорезма, предшествовавшего занятию
страны Махмудом, времени, которое интересовало самого Байхакй.
Э. Захау полагает, что «История Хорезма» была написана Бируни
после 1035 г., поскольку она не вошла в список сочинений,
составленный Бируни в этом году.33 Однако довод этот не может считаться
решающим, так как список не является абсолютно полным. Сам Бируни
отмечает, что незаконченные ко времени составления списка сочинения
не были в него включены. Судя по выпискам, сделанным Байхакй,
«История Хорезма» носила отчасти характер мемуаров, составленных вскоре
после описываемых событий, связанных с захватом Хорезма Махмудом.
Очутившись на чужбине, Бируни, очевидно, счел своим долгом
рассказать об участи, постигшей Хорезм. Вполне вероятно, что при этом он
пытался реабилитировать собственную политическую деятельность. Та-
31 Irshad, VI, стр. 310; ср.: А. А. Семенов, ук. соч., стр. 38—39. — Об
этом эпизоде см.: V. Μ inorsky. On Some of Biruni's Informants. Al-Biruni's
Memorial Volume, Calcutta, 1951.
32 Бируни. Минералогия, стр. 27 (наш перевод, стр. 29).
33 См.: Е. Sachau. Zur Geschichte und Chronologie von Khwarizm. Sitzungs-
berichte der Wiener Akademie der Wissenschaft. Philosophisch-Historische Klasse,
73, 1873, стр. 476.

кой характер сочинения заставляет думать, что оно, во всяком случае,
было начато вскоре после прибытия в Газну. Вместе с тем, «История
Хорезма», очевидно, не была только мемуарами. Она содержала, по-
видимому, обзор всей истории Хорезма. Из «Хронологии» известно, что
Бируни имел сведения об очень отдаленных периодах истории этой страны.
Прежде чем привести выписки из его сочинения, Байхакй дает краткое
описание Хорезма и подчеркивает его древность. Интересно также, что
этот автор говорит о политической независимости как о наиболее
характерной черте истории Хорезма. Эта идея, по-видимому, принадлежит
Бируни и являлась, возможно, главной идеей его сочинения. Байхакй
свое отношение к книге Бируни выразил в следующих словах: «И я,
предприняв написание этой „Истории", сделал для себя обязательным
записывать только то, что я сам наблюдал или что слышал достоверного
от человека, заслуживающего доверия. Задолго до этого я видел книгу,
написанную рукой учителя (устод) Бу-Райхапа [Бируни], а это был
человек, равного которому в отношении образованности, [знания]
математики и философии, в его эпоху не было и который ничего без основания
не писал, и я потому сделал столь длинные [выписки] из нее (книги
Бируни), дабы стало очевидным, насколько я проявил в этой „Истории"
осторожность».34 С этой высокой оценкой сочинения Бируни, данной
замечательным историком своего времени, нельзя не считаться, и, бесспорно,
она является правильной.
Первым из дошедших до нас трудов, написанных Бируни в Газне,
является упоминавшееся выше географическое сочинение «Тахдйд»,
автограф которого был обнаружен в 20-е годы текущего столетия.
Окончание его точно датировано 18 сентября 1025 г. До сих пор из этого
сочинения изданы лишь разрозненные отрывки объемом около трети всего
труда.35 Однако знакомство даже с частичным изданием убеждает в том,
что это весьма ценный научный труд не только в области географии, но
и в смежных науках. Так, например, базируясь на палеонтологических
наблюдениях, Бируни подходил к решению вопросов геологии с вполне
научной и в современном смысле слова точки зрения.36
Другое дошедшее до нас сочинение Бируни было написано также
в Газне в 1029 г. Это обширная работа, носящая название «Тафхйм ли
ава'ил сана'ат ат-танджйм», — «Обучение началам искусства
астрологии (танджйм)». Но в действительности содеражние этого сочинения
лишь в очень небольшой части является астрологическим. В основном
это, как правильно указано ее издателем, нечто вроде учебника по всему
комплексу наук, связанных в то время с астрономией. Сочинение это
дошло до нас на арабском и персидском языках. Ясность и точность из-
34 The Tarikh-i-Baihaki, ed. by W. Η. Morley, Calcutta, 1862, стр. 836.
85 Отрывки см.: Picture, стр. 54—69.
36 Подробнее об этом см.: С. В о л и н. К истории древнего Хорезма. ВДИ,
№ 1, 1941, стр. 192 и ел.

ложения, отличающие это сочинение, послужили причиной его весьма
большой популярности, о чем говорят дошедшие до нас многочисленные
рукописи на обоих языках.
Особенно большой славой пользуется, однако, третье сочинение Би-
руни, законченное им в 1030 г.. Его название «Тахрйр ма ли-л-Хинд мин
макала макбула фй-л-сакл ау марзула», в переводе: «Разъяснение
принадлежащих индийцам учений, приемлемых рассудком или
отвергаемых»; оно известно в науке под сокращенным названием «Индия». Один
перечень положительных отзывов об этой книге занял бы много страниц.
Ее высоко оценили ученые Запада и Востока, включая и ученых
современной Индии. Само написание этого сочинения в обстановке, в которой
жил Бируни, являлось делом поистине героическим. Индия в тот период
являлась полем захватнической деятельности Махмуда, облекавшего свои
завоевательные походы в религиозную форму так называемых «войн
за веру». Народы Индии рассматривались им как враги ислама,
«неверные», уделом которых было или безусловное подчинение, или гибель и
разорение. Завоеватели презирали многовековую культуру Индии и
безжалостно уничтожали ее. При таких обстоятельствах попытка дать
объективную характеристику индийской культуры являлась делом не
только необычайным, но и весьма опасным.
В древности и в средние века путешественники не раз посещали
Индию и много писали о ней, однако из числа написанных об Индии
сочинений ни одно не может сравниться с трудом Бируни.
Время и продолжительность пребывания Бируни в Индии точно не
известны. После того как он в качестве пленника был захвачен
Махмудом, он какое-то время находился в крепости Нандиа в северной Индии,
где, кстати, производил измерения для вычисления окружности земного
шара. Судя по отдельным замечаниям в «Минералогии», Бируни
сопровождал завоевателя во время одного из походов в Индию.
Понять древнюю культуру этой страны помогло Бируни в первую
очередь знание языка. Он изучил санскрит настолько, что не только
переводил с него на арабский, но и с арабского на санскрит, делая даже
стихотворные переводы. Знание языка открыло ему доступ в среду
индийских ученых и дало возможность познакомиться с важнейшими
литературными памятниками Индии в самых различных науках, прежде
всего астрономии и математики. Бируни с поразительной для того времени
критичностью излагает основные воззрения* индийцев и, сравнивая их
с учениями других народов, выносит им оценку без всякой предвзятости.37
Именно в период работы над «Индией» Бируни, как видно, перевел
ряд индийских сочинений на арабский язык и арабских — на санскрит.
В год окончания «Индии» умер Махмуд. После его смерти положение
Бируни изменилось к лучшему. Возведенный на престол по желанию
отца младший сын Махмуда Мухаммед удержался на троне лишь не-
37 См.: В. Р. Розен, ук. соч., стр. 147.

сколько месяцев. Другой сын Мас?уд, по старшинству имевший право
на престолонаследие, сверг младшего брата и воцарился в Газне. Придя
таким образом к власти вопреки желанию отца, Мас'уд, вполне
естественно, искал опору в оппозиционных Махмуду кругах. Один тот факт,
что Махмуд относился к Бируни с явным недоброжелательством, должен
был положительно повлиять на отношение к нему Мас'уда. Некоторые
сообщения источников позволяют представить себе характер этих
отношений. Так, Йакут в указанной биографической заметке о Бируни
сообщает следующее: «Сын султана (Махмуда) Мас'уд интересовался
астрономией и питал любовь к научным исследованиям. Однажды они, Мас'уд и
Бируни, были заняты обсуждением [научных] вопросов, в частности,
вопроса о причине разницы в длине ночи и дня на земле. Мас'уд любил,
когда ему приводили аргументы к тому, что не было очевидным. И
сказал ему Абу-р-Райхан: „Ты сейчас единственный [из правителей],
владеющий Востоком и Западом и имеющий право на имя царя земли. А
достойный этого сана должен лучше знать о ходе дел и об обстоятельствах
дня и ночи, их длительности как в странах населенных, так и пустынных"».
В связи с этим Бируни, как сообщает Иакут, составил книгу об
определении длины дня и ночи методом, «далеким от обычно принятого у
астрономов и от их терминологии».38
Там же сообщается, что Бируни помогал Мас'уду усовершенствовать
свои знания арабского языка. В свою очередь Мас'уд оказывал особое
покровительство Бируни. Тот же Йакут пишет, что «Мас'уд щедро
одарял его (Бируни) своими милостями».39 Сам Бируни в предисловии
к труду «Ал-Канун ал-Масгудй» говорит: «Ведь он дал мне возможность
посвятить остаток моей жизни целиком служению науке, позволив жить
под сенью его могущества».40
Отдельные факты, приводимые Бируни в «Минералогии», также
показывают, что Мас'уд интересовался его научными занятиями и
предоставлял ему возможность изучать драгоценные камни, хранившиеся
в царской сокровищнице. Он дарил ему также экземпляры камней,
представлявшие научный интерес.41
Для характеристики взаимоотношений между Бируни и Мас'удом
интерес представляет сообщаемый двумя ранними авторами,
по-видимому, достоверный факт о том, что Мас'уд велел доставить на дом
Бируни слоновий вьюк серебряных монет. Однако Бируни возвратил
их в казну, указывая на то, что у него имеется все необходимое для
жизни.42
При Мас'уде, по-видимому, вскоре после окончания «Индии»,
Бируни приступил к работе над своим основным сочинением по астроно-
38 Irshad, VI, стр. 311.
39 Там же.
40 Qanun, стр. XII.
41 Бируни. Минералогия, стр. 182 (наш перевод, стр. 170).
42 Chronologie, стр. LIII.

мии, известным под названием «Канон», или «Ал-Канун ал-Массудй»,
поскольку он был посвящен Мас'уду. Когда он окончил написание этого
замечательного сводного сочинения, неизвестно. В списке трудов Би-
руни, составленном им в 1035/1036 г., оно упоминается как еще не
законченное. Но поскольку оно связано с именем Мас'уда, правившего до
1040 г., оно было закончено ранее этой даты.
Средневековые ученые оценили «Канон» Бируни очень высоко.
Показательны следующие отзывы. Автор XII в. Байхакй пишет: «Он
(Бируни) написал много сочинений. Я видел большую часть их,
написанных его собственной рукой. „Ал-Канун ал-Мас'удй" —
превосходнейшее из его сочинений».43 По словам выше неоднократно цитированного
географа Йакута, «книга его, названная „Мас'удов Канон", стерла следы
всех написанных до того книг по астрономии или математике».44
Простой перечень важнейших разделов этой книги, приводимый ниже,
позволяет судить об объеме излагаемых в нем сведений:
1. Общие положения и основные гипотезы, касающиеся небесных
явлений.
2. Математическая хронология, перевод одной эры в другую, даты
праздников различных народов.
3. Сферическая тригонометрия.
4. Теория окружностей небесной сферы и системы координат.
5. Суточное движение небесной сферы в отношении к земле
(амплитуды, высоты солнца, прямой и наклонный подъем эклиптики и т. д.).
6. Форма и размер Земли: проблемы, связанные с долготой и
широтой земного шара, направление Мекки, координаты отдельных
пунктов на Земле, математическая география. Теория Солнца. Теория Луны.
Солнечный и лунный параллаксы.
7. Сизигия (сопряжение Солнца, Луны и Земли) затмений, появление
новолуния.
8. Неподвижные звезды и лунные станции.
9. Теория пяти планет. Геоцентрические расстояния и величина
небесных тел и сфер.
10. Проблемы сферической астрономии в отношении к астрологии.45
Более детальная характеристика труда Бируни не входит в задачу
данного краткого обзора.46 Остановлюсь лишь на одном вопросе,
связанном с астрономическими работами Бируни, то есть на отношении
Бируни к Птолемею. Как известно, средневековая арабская астрономия
опиралась в основном на Птолемеево учение о вселенной.
Астрономические взгляды греческого ученого-астронома были в целом приняты
43 Irshad, VI, стр. 312.
44 Там же.
45 Перечень дан по статье: С. А. N а 1 1 i η о. Astronomy. Encyclopaedia of
Religion and Ethics, vol. XII, Edinburg, 1921, стр. 94.
46 Об астрономических.трудах Бируни см.: X. У. С а д ы к о в. Бируни и его
работы по астрономии. М., 1953.

и Бируни. Тем не менее в некоторых существенных вопросах Бируни
обосновывает положения, противоположные теории Птолемея. Так,
например, в отношении апогея Солнца, который, по теории Птолемея,
является неподвижным, Бируни приводит расчеты и данные наблюдений,
говорящие о противоположном. «Таким образом, — пишет Бируни
в „Каноне", — из всего предшествующего необходимо вытекает, что
апогей Солнца является подвижным и что в этом вопросе действительное
положение дела противоположно тому, что представлялось Птолемею».47
В литературе о Бируни уже отмечено, что он принимал и основное
положение Птолемеевой астрономии о геоцентризме вселенной с
существенными оговорками, указав на то, что соответствующие
астрономические факты могут быть объяснены, исходя из гипотезы о вращении
Земли вокруг Солнца.48
В 427 (1035/1036) г. Бируни составил два библиографических списка
сочинений, — так называемые «Фихристы». Один из них включал
сочинения знаменитого ученого Абу Бекра ар-Разй, известного в Европе под
именем Разеса, а другой — собственные сочинения. Обоим спискам
предшествуют весьма интересные предисловия. Для биографии Бируни
особенно большой интерес представляет предисловие ко второму списку,
частичный перевод которого приводится ниже: «И подобно тому, —
пишет Бируни, — как я начал свою работу с [составления списка] книг Абу
Бекра (ар-Разй), я заканчиваю его по твоему желанию,49 высказанному
давно, [списком] названий тех книг, которые мне удалось составить
к концу 427 г. х.
«К этому времени мне исполнилось 65 лунных или 63 солнечных года.
Для меня будет удивительным, если толкование моего сна оправдается,
хотя это и не соответствует моему желанию ... Что касается сказанного
в отношении толкования сна, то знай: каждый человек во время
испытаний и бедствий, его постигающих, — будь он мудрейший из людей и
самый проницательный, — сохраняет надежду на облегчение. Он ищет его
в благоприятных предсказаниях, избегает неприятных, дурных
предзнаменований. Он радуется [хорошим] сновидениям, ищет опоры
в гадании или предсказании звезд.
«Вот и я по своей человеческой [слабости] оказался в такое [тяжелое]
для меня время в подобном положении. Я обратился к астрологам и
попросил их узнать о том, что ожидает меня согласно моему гороскопу. Они
стали высчитывать время, [оставшееся] мне жить. И получилось у них
сильное расхождение: кто получил 16 лет, а кто 40 с лишним, чем они
обличили самих себя во лжи, так как мне в это время было более пятидесяти.
Другие добавили даже 60 — прибавка незначительная!
47 Qanun, II, стр. 661.
48 См.: Т. И. Ρ а й н о в. Великие ученые Узбекистана. Ташкент, 1943; ср.:
X. У., С а д ы к о в, ук. соч., стр. 37.
49 Предисловие составлено в форме обращения к одному из близких Бируни
людей.

«В это время меня постигли губительные недуги. Одни поражали меня
одновременно, иные следовали один за другим. Кости мои распадались,
а тело стало бессильным, движения затрудненными, а чувства
притуплёнными. Затем наступило некоторое облегчение, хотя силы от старости и
ослабели.
«И вот однажды ночью в конце шестьдесят первого года моей жизни
я увидел во сне, будто я делаю наблюдения за появлением молодого
месяца. Я [будто] ищу его на месте восхода, но одновременно раздумываю
о месте его.захода и [о том], что видеть его я бессилен. А [в это время]
некто говорит мне: „Оставь его, ты сын его 170 раз". Проснувшись, я сразу
же перевел эти 14 лунных лет и 2 месяца (то есть 170 месяцев), отняв пять
с половиной месяцев, на солнечные годы, получилось в итоге, что год мой
близок к Великому Меркурию, который, как они (астрологи) говорили,
является владыкой (регентом) моего рождения.
«Но не радовало меня то, что я рассказал, так как [жизнь] моя прошла
и мне не осталось ничего, кроме жалкого кувшина и чаши для
единственного дела, а это завершение того, что осталось незаконченным, —
переписать набело черновые записи, находящиеся в заметках».50
Приведенный текст вряд ли нуждается в комментариях. Слова Бируны
о своих немощах особым светом освещают внутренний облик ученого.
Впрочем, надо сказать, что тяжелое физическое и нравственное состояние
в котором находился Бируни, отнюдь не помешали ему продолжать
работать. Именно в эти годы жизни Бируни написал ряд значительных
сочинений, в том числе был завершен и «Канон».
Исключительную важность для научной биографии ученого
представляет, естественно, перечень его трудов.
Судя только по названиям его сочинений, приходится признать, что
разнообразие научных интересов ученого даже на фоне наук и того времени,
когда энциклопедизм был "явлением нередким, поразительно. В
количественном отношении объем литературной продукции Бируни также очень
велик, принимая во внимание, что многие книги, входящие в список,
насчитывают до 700 и более листов. Всего им приведено сто шесть названий.
К сожалению, здесь не представляется возможным дать полный перевод
списка. Мы приведем только названия отдельных разделов с указанием
количества названий в каждом. Они, конечно, не могут дать полного
представления о содержании всех его сочинений, тем более, что, как это
следует признать, заголовки разделов едва ли могут быть признаны удачными.
Кроме того, отдельные разделы оставлены вовсе без общего заголовка.
Список состоит из следующих разделов:
1. [Без заголовка — работы в области общей
астрономии] — 18 названий
2. Затем я составил [сочинения], касающиеся долгот
стран и их широт, а также взаимных их азимутов .... — 15 ь
Chronologie, стр. ХХХХ и ел.

3. Составил я [сочинения], касающиеся математики
(букв.: счета, арифметики) — 7 названий
4. Составил я [сочинения] по [вопросу] о лучах и
прохождении их через эклиптику — 4 »
5. Составил я [сочинения], касающиеся
[астрономических] инструментов и работы с ними — 4 »
6. Составил я [сочинения], касающиеся времени и
эпох [хронологии] — 5 »
7. Составил я [сочинения] о кометах — 5 »
8. [Без заголовка — разные работы по геометрии,
метеорологии и астрономии] — 12 »
9. Составил я [сочинения] по астрологии (букв.: о
решениях звезд) — 7 »
10. [Сочинения] в отношении того, что принадлежит
к области острых рассказов, сатиры и глупостей — 13 »
11. [Сочинения], касающиеся верований — 6 »
12. Сочинения, которые я составил, но беловые списки
или черновики их утеряны, и таких много (приводится
только 5 названий)
13. [Без заголовка — перечень сочинений, над
которыми Бируни продолжал работать] — 10 »
Интересной особенностью этого списка является то, что, называя то
или иное сочинение, Бируни часто сопровождает его своеобразной
аннотацией, поясняющей причину, приведшую к его написанию. В этом отношении
характерны следующие названия книг, вошедшие в первый раздел списка:
«1. Я составил обоснование для таблиц ал-Хорезмй и назвал „Полезные
вопросы и правильные ответы", на 250 листов.
«2. Врач Абу Талха, составил по этому [вопросу] нечто, потребовавшее
возражения. Я составил [книгу] „Опровержение ложных обвинений
посредством приведения наглядных аргументов к расчетам ал-Хорезмй: в его
таблицах", на 360 листов.
«3. Попалась мне [книга], принадлежащая Абу-л-Хасану ал-Ахвазй
по этому вопросу, в которой он несправедлив к ал-Хорезмн. Это заставило
меня написать книгу, [которая] примиряет их обоих, 600 листов.
«4. Составил я книгу, которую назвал „Дополнение к таблицам Ха-
баша", [устраняющую] недостатки [этих таблиц] и очищающую их от
ошибок. Одна треть ее [закончена], 250 листов.
«6. Исправил я таблицу Арканд и изложил ее правильным языком.
Прежний перевод был непонятным, так как индийские термины остались
в нем без перевода.
«9. Составил я книгу под названием „Об опытах и разъяснениях Ибн
Кайсума", введенного в соблазн и переступившего выше своей степени,
[чем] и показал свое невежество в этом деле (астрономии). Книга
получилась в 100 листов".

Бируни по своему духовному облику представляет собой
замечательный тип ученого, жизнь которого целиком была посвящена науке. В этом
отношении весьма любопытны заключительные слова «Фихриста»
Бируни, обращенные к адресату: «Тебе необходимо знать все
оставленные мною книги, как те, что я написал в молодости, так и те, которые
я составил впоследствии. Не бросай их и не пренебрегай ими. Они
все — мои дети, ведь большинство людей своими детьми и стихами
очарованы».
Как видно из имеющихся биографических данных, учеников, в
обычном смысле слова, Бируни не имел. Но тем не менее можно полагать,
что он стремился к созданию своей научной школы. Об этом
свидетельствуют его переписка с широким кругом ученых, а, в частности, и то,
что список своих трудов он сопровождает перечнем, включающим
сочинения ряда авторов, написанные, по его словам, «на его имя». Последние
слова, видимо, означают, что книги были ему посвящены.
Отношение к этим сочинениям Бируни выразил в следующих словах:
«Те [сочинения], которые составили другие на мое имя, так же [близки]
мне, как младенцы (приемные дети) — груди [кормилицы] или ожерелья—
шее. Я не делаю различия между ними и [моими сочинениями]». Можно
согласиться с мнением Э. Видемана, считающего, что это замечание
Бируни свидетельствует об определенном его участии в создании этих
произведений, участии, которое могло выразиться в совете, указании темы
и т. д.51
Приведенным выше списком сочинений, как это показал Э. Захау,
не исчерпываются все труды, вышедшие из-под пера Бируни.52 Некоторые
из не указанных в его «Фихристе» книг упоминаются, как выше было
отмечено, в средневековых каталогах.
Кроме того, до нас дошли два крупных сочинения, написанные в
последний период жизни Бируни, после того как указанный список был
составлен. Первое из них — «Минералогия». Как можно судить по
отдельным разбросанным в ней замечаниям, материал собирался автором
в течение длительного времени. Очевидно, еще будучи в Хорезме, он
заинтересовался вопросами минералогии.
В Индии и Афганистане, странах, которые в ту эпоху являлись
крупнейшими центрами добычи драгоценных камней и торговли ими, Бируни
получил возможность шире познакомиться с их образцами.
До недавнего времени сочинение это считалось последним трудом
Бируни, законченным, как будто, в год его смерти.53 Однако благодаря
открытию еще одного сочинения, связанного с именем Бируни,
установлено, что он жил еще около двух лет. Речь идет об обнаруженном в Тур-
51 См.: Beitrage, LX, стр. 78.
52 Chronologie, стр. XXXXVIII.
53 Там же, стр. XXXVII, XXXXVIII. — Датой смерти Бируни считалось
13 декабря 1048 г.

ции в конце 20-х годов, сочинения по фармакогнозии под названием «Ки-
таб ас-сайдана фи-т-тибб», то есть «Книга о лечебных веществах».54
В дошедшем до нас виде книга эта содержит 720 статей, посвященных
отдельным лекарственным веществам; первоначально в книге
насчитывалось около 850 статей. Основной текст был написан по предложению
Бируни неким Абу Хамидом ибн Мухаммедом ан-Нахша'й, врачом
больницы г. Газны. Ан-Нахша'й включил в книгу общеизвестные в науке
того времени сведения о лечебных веществах. Сам Бируни «между
строками и на полях рукописи вписал дополнения из запаса своих особых
познаний о редких лекарствах, названия их на разных языках, место
происхождения и пр.».55
Чрезвычайно большой интерес представляет предисловие к «Сайдане»,
написанное Бируни и содержащее важные данные автобиографического
характера. Так, мы в нем читаем следующее: «По своей натуре я с ранней
молодости был наделен крайней жаждой к приобретению знания,
[которая усиливалась] с годами и обстоятельствами жизни. Свидетельством
этому может служить то, что тогда (то есть в период молодости) в нашей
стране поселился один грек, и я к нему приходил с семенами плодов,
растениями и другими предметами и спрашивал я об их названиях на его
языке, и записывал я их, но у арабского письма есть великое несчастье,
именно — сходство в нем форм похожих букв и необходимость для
различения их точек и признаков флексии. Если их отбросить, то делается
неясным смысл. Если же присоединить к этому пренебрежение сличением
и невнимательность правки при сопоставлении, — а это дело обычное
в нашем народе, — то одинаковым становится при этом существование
книги и ее отсутствие, даже знание того, что в ней, и неведение этого.
И-если бы не эта беда, то было бы достаточно привести те греческие
названия, которые в книге Диоскорида, передав по-арабски, но я не доверяю
этому».56
Стремление Бируни к точной передаче иноязычных научных терминов
занимало его в течение всей научной деятельности, поскольку он постоянно
и систематически обращался в своих исследованиях к источникам,
написанным на самых различных языках. Однако интерес к данному вопросу
определялся у Бируни не только лингвистическими задачами, но и более
глубокими побуждениями, а именно — стремлением к практическому
применению достижений науки. В этом отношении характерны следующие
слова Бируни из «Предисловия» к этому сочинению: «Врачи имеют
наибольшие права [на уважение] за усилия в совершенствовании своей
науки, за то, что они [не только] поднимают ее на крыльях теории, но и
[применяют на] практике.
54 Об этом сочинении см.: Vorwort, а также: Picture, где приведены извлечения
из этого сочинения.
55 Vorwor4, стр. И.
66 Крачковский, IV", стр. 255.

«. . . Каждый народ отличился в развитии какой-либо науки или
практики. Но греки, до христиан, прославились особо в превосходном
старании в исследовании и развитии разнообразных предметов, подняв их на
высочайшую ступень, приблизив их к совершенству. Так, если бы в
наших странах оказался Диоскорид и он потратил бы свои усилия на
познание того, что имеется в наших горах и в наших степях, то все травы
их стали бы лекарственными, [а не только] те, которые собираются на
основе [лишь] опыта в качестве исцеляющего зелья. А то, что западные
страны превосходят [наши страны] подобными веществами и идут
впереди нас [в их изучении], то это происходит из-за заслуживающего
благодарность усилия их (ученых) как в теории, так и практике».57
Ставя в пример достижения ученых других стран, Бируни тем самым
призывал не отставать от них. В «Сайдане» он стремился дать наиболее
полную характеристику лекарственных трав Востока и особенно Средней
Азии. Это стремление характерно и для «Минералогии», где особенное
внимание уделено характеристике среднеазиатских горных богатств.
Благодаря открытию рукописи «Сайданы», как указывалось, дата его
смерти была уточнена. В одном месте этой книги он говорит, что
перешагнул за 80 лет, и таким образом можно считать, что он умер не в 1048 г.,
а в 1050 или 1051 г.58
Выше цитировавшийся Иакут сохранил рассказ очевидца, который
находился при умирающем в последние минуты его жизни. Этот рассказt
принадлежащий близкому к Бируни человеку, некоему кади Валвалиджй,
кладет как бы последний штрих на образ ученого, вся жизнь которого
целиком была отдана науке. «Вошел я к Абу-р-Райхану, — сообщает он, —
а он уже тяжело дышал, издавал предсмертные хрипы, и грудь ему сильна
давило. Будучи в таком состоянии, он сказал мне: „Повтори то, что
разъяснил ты мне о видах неправильного раздела имущества". Испытывая
к нему жалость, я сказал ему: „В таком состоянии!" Он ответил: „О
такой-то, не лучше ли для меня, оставляя этот мир, знать [решение] этого
вопроса, чем уйти из него, не зная его". Я вынужден был перечислить
ему их, и он это запомнил. Затем он мне разъяснил то, что он думал об
этом, после чего я от него ушел. Но еще будучи в дороге, я услышал
причитания, извещавшие о его смерти».59
Характерные для Бируни бескорыстная преданность науке и
неустанные поиски истины в течение всей его жизни были по достоинству оценены
уже его современниками. Приводимые ниже слова Шахразурй в
сочинении, написанном в 1053/1054 г., то есть очень скоро после смерти ученого,,
свидетельствуют об этом вполне выразительно. «Бируни, — пишет он, —
твердо придерживался обычая довольствоваться лишь самым
необходимым. Будучи безразличным к материальным благам и пренебрегая обы-
67 Vorwort (арабск. текст), стр. 12.
68 Там же, стр. 7, примеч. 2.
69 Irshad, VI, стр. 309.

денными делами, он всецело отдавался приобретению знаний, сгибаясь
постоянно над составлением книг. Он, раскрывая врата их (наук), искал
разрешения их трудностей и [тем] делал их доступными [для понимания].
Его рука никогда не расставалась с пером, глаза постоянно делали
наблюдения, а сердце было устремлено к размышлению. Только в течении
двух дней [в году] — в день Нового года и праздника Михрджана — он
отдавался заботам по приобретению запасов пищи и одежды. В остальные
дни года он их (заботы) отгонял от себя. С лица своего он сбрасывал
завесы трудностей и локти свои он держал свободными от стесняющих их
рукавов».60
Через полтора столетия Йакут кратко, но выразительно заканчивает
свой очерк о Бируни словами: «Время не приносило другого, подобного
ему по учености и уму».
Изучение разносторонней деятельности Бируни в современной науке
показывает, что он действительно вправе занять место в одном ряду
с величайшими деятелями науки прошлого
во Chronologie, стр. III.
.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Наука

Список тегов:
добыча драгоценных камней ювелирное дело

См. также
История ювелирного дела в России добыча и обработка ювелирных камней в России электронная библиотека ювелира книги первоисточники статьи рефераты
Ювелирные, драгоценные и поделочные камни электронная библиотека ювелира книги первоисточники статьи рефераты

Библиотека Гумер - Наука