Библиотека
Теология
Конфессии
Иностранные языки
Другие проекты
|
Ваш комментарий о книге
Лавджой А. Великая цепь бытия: История идеи
ОГЛАВЛЕНИЕ
АРТУР ЛАВДЖОЙ
ВЕЛИКАЯ ЦЕПЬ БЫТИЯ
ИСТОРИЯ ИДЕИ
ПЕРЕВОД С АНГЛИЙСКОГО
Владислава Софронова-Антомони
ДОМ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ КНИГИ МОСКВА 2001
ИЗДАНИЕ ВЫПУЩЕНО ПРИ ПОДДЕРЖКЕ ИНСТИТУТА "ОТКРЫТОЕ ОБЩЕСТВО" (ФОНД СОРОСА) В РАМКАХ МЕГАПРОЕКТА "ПУШКИНСКАЯ БИБЛИОТЕКА"
THIS EDITION IS PUBLISHED WITH THE SUPPORT OF THE OPEN SOCIETY INSTITUTE WITHIN THE FRAMEWORK OF "PUSHKIN LIBRARY" MEGAPROJECT
РЕДАКЦИОННЫЙ СОВЕТ СЕРИИ "УНИВЕРСИТЕТСКАЯ БИБЛИОТЕКА"
H. С. Автономов а, Т. А. Алексеева, М.Л. Андреев, В. И. Бахмин,
М.А. Ведеияпина, Е.Ю. Гениев а, Ю.А. Кимелев, А.Я. Ливергаит,
Б.Г. Капустин, Ф. Пинтер, A.B. Полетаев, И.М. Савельева,
Л.П. Репина, A.M. Руткевич, А.Ф. Филиппов
"UNIVERSITY LIBRARY" EDITORIAL COUNCIL
Natalia Avtonomova, Tatiana Alekseeva, Mikhail Andreev,
Vyacheslav Bakhmin, Maria Vedeniapina, Ekaterina Genieva,
Yuri Kimelev, Alexander Livergant, Boris Kapustin, Frances Pinter,
Andrei Poletayev, Inna Savelieva, Lorina Repina, Alexei Rutkevich,
Alexander Filippov
ИЗДАТЕЛЬ В. В. Аиашвили
ОФОРМЛЕНИЕ
В. П. Коршунов
Лавджой А.
Великая цепь бытия: История идеи / Пер. с англ. В. Софронова-Антомони. — М.: Дом интеллектуальной книги, 2001. — 376 с.
ISBN 5-7333-0239-9
© Harvard University Press, 1936
© Дом интеллектуальной книги, Москва, 2001
Переводчик выражает благодарность за помощь в работе: Валерию Анашвили, Маргарите Гербовицкой, Ксении Голубович, Георгию Литичевскому, Виталию Куренному, Борису Скуратову, Вадиму Рудневу.
Владислав Софронов-Антомони
ПРЕДИСЛОВИЕ
Заглавие этой книги некоторым может показаться странным и предмет ее — весьма необычным. А между тем выражение, вынесенное мною в заглавие, долгое время было одним из самых известных в западной философии, науке и интеллектуальной поэзии; концепция же, суть которой передает это или сходные с ним выражения — одной из полудюжины наиболее могущественных и устойчивых предпосылок мысли Запада. Фактически еще около столетия назад она была, пожалуй, одной из самых широко распространенных концепций всеохватывающей системы вещей, основ устройства вселенной, и в этом качестве предопределяла ход рассуждений по множеству других предметов.
Вот что действительно странно: что история ее все еще не написана, а смысл и импликации все еще не проанализированы. В исследовании, предпринятом мною, я обращаюсь к тому, что может быть понято (но, видимо, таковым все еще не является) как историческая очевидность; так что если эти факты не кажутся очевидными, то я смею надеяться, что данная книга поможет сделать их таковыми. И в самом деле — множество разрозненных сведений должны быть сначала сведены воедино и стать чем-то само собой разумеющимся; именно их связи со всеобъемлющим, центральным комплексом идей — и, конечно, друг с другом — как представляется, и должны быть изложены прежде всего. А именно то, что понятие «цепь бытия» использовалось повсеместно как выражение сути «мирового древа» во всей специфичности, богатстве и множестве нюансов его характеристик; что эти характеристики имплицитно содержали в себе определенное представление о природе Бога; что это представление на протяжении веков было сопряжено с совсем иным представлением о его природе и находилось с ним в отношении скрытого противостояния — противостояния, которое с течением времени стало явным; что религиозная мысль Запада, тем самым, в значительной степени находилась в противоречии с самою собой; что с представлениями об устройстве мира было связано представление о конечной (ultimate) ценности (все его следствия полностью проявились
лишь в романтическую эпоху), одновременно и противоречивое внутри себя и противостоящее не менее широко распространенным концепциям блага; что эта идея ценности (равно как и вера в то, что мир есть то, что подразумевает понятие «цепь бытия») выступала основой всех более или менее значимых попыток решить проблему зла и показать, что данная система вещей является интеллигибельной и разумной; что убежденность в таком строении природы лежала в основании большинства современных наук в период их возникновения и, следовательно, самыми разными способами повлияла на формирование научных теорий — вот только некоторые из наиболее общих исторических фактов, которые я попытаюсь показать и проиллюстрировать некоторыми подробностями. Эти сугубо предварительные указания на данные факты должны помочь читателю решить — стоит ли данный том его внимания и облегчить задачу рецензента, хотя благоразумие и требует избегать открытия во вводных замечаниях всей сюжетной интриги той истории, которая должна быть рассказана.
История этого комплекса идей, как мне казалось, предполагает — если не предъявляет — определенные философские выводы; таковые я и попытался наметить в «морали», помещенной в заключительной лекции. Как я обнаружил, изложены они оказались слишком кратко, тем не менее развить их полностью значило бы чрезмерно расширить объем книги.
Текст лекций в основном совпадает с тем, что прозвучало в аудитории; однако с любезного разрешения редакции издательства Гарвардского университета они были значительно расширены за счет более обильного цитирования тех отрывков, которые служили иллюстрацией моим рассуждениям. Возможно это покажется кому-то из читателей излишним. Однако из своего опыта работы с подобными текстами я знаю как часто досадуешь на скороговорку или пересказ там, где остро не хватает подлинного текста того автора, идеи которого излагаются; и я старался приводить подлинные тексты всякий раз, когда это не противоречило разумной лапидарности. С другой стороны, я совершенно не ставил своей целью включить в книгу всю массу возможных примеров; у нее нет ни в малейшей степени претензии быть корпусом всех текстов так или иначе имеющих отношение к рассматриваемым вопросам.
Существует и еще одна трудность в самой природе предпринятой попытки, трудность, которую благожелательный читатель, возможно, примет во внимание. Лекции были предназначены не для специали-
стов в какой-либо одной области, а для смешанной академической аудитории; и одной из важнейших задач книги было исследовать идеи, к которым она обращается, в самых разных разделах истории мысли. Вследствие этого иногда представлялось целесообразным, обращаясь к тем или иным предметам, делать пояснения, которые сведущим людям могут показаться излишними — но которые необходимы специалистам в других областях или «широкому кругу читателей».
АРТУР О. ЛАВДЖОЙ
Ун-т Джона Хопкинса Март, 1936
Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия
|
|
