ДИТЯ

ДИТЯ, ребёнок, младенец. В архаических мифологических системах мотив Д. связан с «начальными» временами (см. Время мифическое) и рождением богов и людей от пары пер-восуществ. Одним из главных космогонических деяний Д. является разделение неба и земли, осмысляемых обычно как супружеская и родительская пара (ср. Индру, выступающего в данном случае как сын неба и земли, выпившего сомы и выросшего до гигантских размеров; Тане и его братьев в полинезийской мифологии и др.). Иногда «старшие» боги покидают Д. или спускают его в колыбели на землю со специально демиургической миссией (см. Демиург); на земле божественное Д. становится прародителем людей и устроителем их жизни. В различных вариантах близнечных мифов Д. выступают в функции культурного героя; они часто изображаются в виде двойников-младенцев (Ромул и Рем и др.). Тема Д. тесно связана с мотивом чудесного зачатия или чудесного рождения — из земли, камня или скалы (хеттский Улликумми, индо-иранский Митра, китайский Юй, меланезийский Кат и др.), из дерева (греческий Адонис, айнский Окикуруми, некоторые персонажи мифов индейцев, народов Океании и др.), а также с мотивом вскармливания и выращивания в шкуре животного, в гнезде, роднике, море и т. д. Д., ведущее происхождение от богов или от связи божества с земным супругом, часто отмечено печатью божественной мудрости и красоты (Кришна) или, напротив, уродства и дикости (япон. «дитя-кровопиец», этрусский Таг). Мотив заброшенности, покинутости Д. приобретает большое значение в теогонических системах древнего мира, где он связан с темой смены поколений богов и реализуется в сюжетах о преследовании, гонении или грозящей гибели (проглатывание Кроносом и Нут, похищение Д. змеями, драконами, демонами, а также «избиение младенцев» в библейской традиции и т. д.). Подобные сюжеты характерны также и для сказочной архаики (образ бедного сиротки), классической волшебной сказки (мальчик-с-пальчик, невзрачный дурачок и пр.). Такого Д. часто прячут, спускают на воду, тайно воспитывают или закаляют (ср. тайное воспитание Гора, Зевса, Эдипа, Вишну, святого Георгия, закаливание Ахилла в огне или водах Стикса и т. д.). С мотивом воспитания тесно сопрягается мотив «героического детства» и «первого подвига»: ещё в колыбели Д. побеждает нападающих на него змей (Геракл; ср. «шалости» младенца Гермеса, похищающего стадо коров у Аполлона, речь младенца Исы в мусульманской традиции и др., а также эпическую и литературную традицию, включая Рабле), проходит инициационные испытания. Связь Д. с мотивами начала и обновления прослеживается в ритуальной практике (например, в календарных праздниках; ср. колядки, щедровки и др., исполняемые преимущественно детьми), в поверьях о связи Д. с богатством (ср. карликов и гномов в европейской, близнецов Хэ-Хэ из свиты бога богатства в китайской традициях), а также в серии охранительных и погребальных обрядов, отличающихся от похорон взрослого человека (воздушное погребение или погребение в колодце), находящих параллели в представлениях о загробном мире, где детям предназначается специальная обитель (Чичиакуаку у ацтеков, Омирук у эвенков и др.)» откуда души возвращаются на землю. Характерный уже для архаической мифологии акцент на маргинальной позиции Д., стоящего как бы на границе сакрального и профанного времени и пространства, усиливается в поздней античности и выливается в образы Д., связанных с такими областями, как магия и алхимия (Гермес, Меркурий), а также с идеей вечного обновления (ср. Гераклитов символ: «Время — играющий мальчик»); в христианской мифологии маргинальная позиция Д. получает новое осмысление — младенец Иисус Христос не только становится знаком мировой мудрости, но само его рождение, введённое в контекст исторического времени, претендует на то, чтобы знаменовать «конец» мифологической эпохи и «начало» новой эры.

Лит.: Неклюдов С. Ю., «Героическое детство» в эпосах Востока и Запада, в кн.: Историко-филологические исследования. Сборник статей памяти академика Н. И. Конрада, Мм 1974; Харузина В. Н., Об участии детей в религиозно-обрядовой жизни, «Этнографическое обозрение», 1911, № 1—2; Фрейд 3., Тотем и табу, М., [1923]; Jung К. G., Kerйnyi К., Ein fьhrung in das Wesen der Mythologie, 4 Aufl., Z., 1951.

E. С. Новик.ДИЦЗАН-BАH, в поздней китайской мифологии повелитель подземного царства (китайская версия буддийского бодхисатвы Кшитигарбха), в обязанность которого входило спасение душ из диюй («подземное судилище»). Он должен был посещать ад и во имя сострадания и любви переводить души на небо. В отличие от Индии, в Китае Д.-в. считался верховным владыкой ада, ему подчинены князья 10 судилищ. Особенно почитался в провинциях Аньхой и Цзянсу. Согласно «Саньцзяо coy шэнь цзи» («Запискам о поисках духов трёх религий»; 15—16 вв.), в качестве Д.-в. был обожествлён буддийский монах из государства Силла на Корейском полуострове (по другой версии, родом из Индии) по имени Фу Ло-бу, в монашестве Мулянь, будто бы приплывший в Китай в 8 в. и поселившийся на горе Цзюхуашань в Аньхое. В 99 лет он собрал учеников, простился, сел в гроб, скрестил ноги и умер, превратившись в Д.-в. Однако культ Д.-в. в Китае начался ещё до 8 в., т. к. известны его изображения 6 в.

Д.-в. изображается стоящим, реже сидящим, в одеянии индийского или чаще китайского буддийского монаха, с бритой головой. В правой руке держит металлический посох с надетыми на него 6 оловянными кольцами, которые позванивают при ходьбе. Посох служит Д.-в. для открывания дверей диюй. В левой руке у Д.-в. жемчужина, свет которой освещает дороги в подземном мире. Иногда к одеянию монаха добавляется церемониальный головной убор государя, тогда Д.-в. изображают сидящим или стоящим на троне (или на льве). Иногда его сопровождают двое святых, один держит посох, другой — жемчужину. Проходя по судилищу, Д.-в. может вызволить оттуда грешные души, позволяя им родиться вновь.Дицзан-ван с помощниками перед десятью главами ада. На заднем плане пути переселения душ. Стенная живопись из пещерного храма в Дуньхуане. Париж, Музей Гиме.

Дицзан-ван пуса («Бодхисатва Дицзан-ван»). Китайская лубочная картина. Кон. 19 — нач. 20 вв. Ленинград, Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.30-го дня 7-й луны, в день рождения Д.-в., устраивались празднества (считалось, что Д.-в. спит все дни в году, кроме этого), зажигали свечи и ароматные курения, дети строили пагоды из кирпичей и черепицы, женщины делали юбки из красной бумаги, совершая обряд снятия их (это-де облегчит будущие роды). О Д.-в. существует несколько религиозных сочинений, как буддийских, так и относящихся к тайным религиозным сектам. В 15-й день 7-й луны (начало праздника поминовения голодных духов) к Д. обращались с молитвами о спасении из Преисподней душ покойных предков и родителей.

Лит.: Хуан Бо-лу, Цзи шо цюань чжэнь (Полный свод преданий), т. 2, Шанхай, 1882, с. 141—42; Савада Мидзухо, Дзигоку хэн (Муки ада), Киото, 1968, с. 113—28.

Б. Л. Рифтин.