МУШХУШ

МУШХУШ (аккад., «огненно-красный дракон»), Мушруш, Сируш, в аккадской мифологии дракон, одно из чудовищ, созданных Тиамат; эмблема бога Мардука. Сочетал в себе черты льва, орла, змеи, скорпиона.

В. А.

Голова дракона Мушхуш. Бронза. 7—6 вв. до н. э. Париж, Лувр.МЫКАЛГАБЫРТА, в осетинской мифологии божество, владыка изобилия, покровитель мифического рода Царазоновых в Алагирском ущелье. К нему обращались с просьбой послать богатый урожай хлебов, увеличить стада, избавить жителей от болезней и других невзгод. Ежегодно в честь М. устраивали празднества с приношениями в жертву баранов и волов для пиршества.

Б. К.МЫСТАН КЕМПИР, в мифологии казахов безобразная ведьма. М. к. — причина всех злоключений героя, она подменяет детей, во время состязаний пытается хитростью обогнать бегуна, пожирает узников, которых содержит в подземном царстве, и т. д. Представления о М. к., очевидно, восходят к культу матери-покровительницы, отражая позднюю стадию развития этого персонажа (ср. близкую ей жалмауыз кемпир). Образ М. к. сохранился преимущественно в сфере волшебной сказки. У киргизов мастан кемпир — демоническое существо, старуха, сосущая кровь из пятки человека. Образ М. к. встречается также в волшебных сказках западносибирских татар (мускортка) и татар, проживающих в Калмыцкой АССР (мустан-башлык), а также узбеков (мастон-кампир).

В. Б.МЫТАРСТВА (греч. фелюнйб, «таможни», «места взимания пошлины»), в православно-христианских представлениях испытания, угрожающие душе после смерти, но до окончательного решения её участи на страшном суде. По этим представлениям, души искупают в М. свою греховность муками, среди которых важнейшая — встреча лицом к лицу с бесами, волю которых человек исполнял в прижизненных грехах. Пространственная зона этих испытаний — между землёй и небом, где действуют «духи злобы поднебесные» (Ефес. 6, 12) — на границе миров материального и духовного, «земного» и «небесного», понимаемая христианской эсхатологией как опасная демоническая зона нечистой, падшей духовности, космических сил зла (см. Архонты). Согласно ряду византийских текстов, вышедшая из тела душа видит страшные чёрные демонские обличья («муринов», или «эфиопов»); проходя сквозь них в сопровождении ангелов, она в определённых местах воздушного пространства подвергается задержанию и допросу относительно отдельных грехов. Видение преподобной Феодоры из византийского жития Василия Нового (10 в.) насчитывает 20 таких грехов (празднословие, лень, тунеядство, воровство, убийство и т. д.) и соответственно 20 М. Не подвергаются М. души людей, отличавшихся особой святостью, безупречно принятой мученической смертью, раскаявшихся грешников, получивших особую милость бога, — их души беспрепятственно идут в рай (ср. слова Иисуса Христа, обращенные к «благоразумному разбойнику»: «сегодня же будешь со мною в раю», Лук. 23, 43).

Мотивы загробных М. нашли отражение в литературе 20 в. у поэта-символиста Вяч. Иванова («Так, вся на полосе подвижной...» — модернизированный образ М. как «загробного кинематографа», предъявляющего беспомощной душе напоминание обо всём ею содеянном), а также — за пределами воздействия православной традиции — у английского писателя Дж. Р. Толкьена (рассказ «Дерево и лист»). См. также Чистилище.

С. С. Аверинцев.МЫХ-ИМИ, Мыг-ими («земли старуха»), в хантыйской мифологии богиня, помогающая предупреждать болезни людей. М.-и. живёт в земле и с помощью котлов, которые специально приносятся ей в жертву (закапываются в землю), затыкает отверстия, ведущие из подземного мира на поверхность, и преграждает тем самым путь духам болезней. Один из её помощников — дух земли Мых-Лунг, создатель (прародитель) медведей.

Е. Х.МЫЧПА (букв, «выкармливающий»), в грузинской мифологии (у сванов) божество — покровитель крупного рогатого скота в зимний период.

З. К.МЫШЬ. Роль М. в мифопоэтических представлениях в значительной степени объясняется её особенностями, в частности малыми (в сравнении с другими млекопитающими) размерами. Широко распространены представления о М. как хтоническом животном и о её связи с грозой (громом). В мифах различных народов М. нередко выступают как дети неба (обычно громовержца) и земли. У народов древнего Средиземноморья (Египет, Палестина, Греция) общеприняты и представления о происхождении М. из земли. Страбон называет мышей из земли рождёнными (гзгенеЯт), по его же свидетельству, тевкры называли их сыновьями земли. Известны также мотивы падения М. с неба на землю во время грозы и поражения М. молнией. В средние века бытовали представления о зарождении М. от грозы. Античные авторы (Теофраст, Элиан) отмечали способность М. своим поведением предсказывать погоду, особенно грозовую. Оживлённое движение мышей перед грозой («танцы») и их «пение», соотносимое со звуковым эффектом деятельности громовержца (гром), могли трактоваться как своеобразный земной пролог, в котором излагалось (с соответствующим снижением) содержание небесной драмы. В этом контексте свист, звон, барабанный бой, которыми изгоняли крыс и мышей, можно сопоставить со звоном колоколов, битьём по железу и стрельбой в воздух с целью разогнать ведьм перед грозой. К этому же кругу тем примыкают многочисленные указания на профетические функции М. в греческой, римской мифологии, мифологии народов Древней Месопотамии. Согласно Плинию, персидские маги считали М. наиболее относящимися к религии животными. В Средиземноморье (особенно восточном) долгое время сохранялось немало мышиных гаданий и примет. У малоазийских греков существовало убеждение, что при нарушении супружеской верности М. производят страшное опустошение в доме. Часто с М. связываются предзнаменования смерти, разрушения, войны, мора, голода, болезни, бедности; греки изготовляли монеты с изображением М., использовавшиеся в качестве амулетов против всего недоброго, в Египте боялись увидеть М. в определённый день (напротив, белая М. часто рассматривалась как благое предзнаменование). Использование М. в гаданиях и ворожбе — постоянная тема средневековых ведовских процессов. «Киприанов кодекс» указывает особый вид предсказаний — «мышеписк» (наряду с «громовником»). По украинской примете, «як миша iст волот [верхнюю часть снопа], так буде хлiб дорог».

В Греции начиная с гомеровской эпохи был распространён культ Аполлона Сминфейского (от умЯнэјт «мышь»), атрибутом, символом и священным животным которого была М. Иногда Аполлон Сминфейский изображался стоящим на М. Аполлон был не только истребителем М. и охранителем от них, но и их покровителем. Возможно, он и сам первоначально представлялся в виде М. С М. связаны и такие женские персонажи, как баба-яга, Холле, Мокошь, Параскева Пятница (у болгар со святой Петкой соотносился мышиный праздник — «мишин день»).

Многие мифологические представления о М. обнаруживают сходство с представлениями о музах в греческой мифологии и генетически связанных с ними персонажах. Родителями М. являются громовержец (или небо) и мать-земля (жена громовержца), родителями муз — Зевс-громовержец или Уран (небо) и Мнемосина или Гея (земля). Место рождения или обитания М. и муз — гора (ср. буквальный смысл пословицы «Гора родила мышь»). Мыши соотносятся с огнём, водой, мировым деревом, музы — с каменным столпом. Предводитель М. — мышиный царь или Аполлон Сминфейский, предводитель муз — Аполлон или Дионис. Форма организации М. и муз — хоровод, атрибут — стрела (через гонителей у М., через Аполлона у муз), функции (деятельность) — болезнь — здоровье (нанесение ущерба — исцеление), ослепление, пение, танцы, прорицание (ворожба), память — забвение (вкусивший пищу, к которой прикасалась М., забывает прошлое; ср. роль мёртвой воды, Леты, противостоящей Мнемосине, а также образ М. как олицетворения смерти в разных традициях), «неистовство», дрожь, хаотическое оживление (у М. перед грозой, у муз в связи с вдохновением, творчеством) и др. Мифологический мотив превращения женщин в М. определённо реконструируется на основе фольклорных данных, в частности на основе сказочного мотива превращения ведьмы (женщины, девицы) в М. (ср. также мотив превращения дьявола или человека в М. и, наоборот, превращения М. в человека; в мотиве «М., прогрызшая дыру в ковчеге» М. выступает как превращенный дьявол или даже женщина). Имеется и ряд других фольклорных сюжетов, основанных на взаимопревращении или тождестве девиц и М.: русские сказки типа «Морской Царь и Василиса Премудрая», Афанасьев, № 219—226; «Ночные пляски», Афанасьев, № 288—298; в этом же ряду стоит сказка, записанная в 1-й половине 19 в. на острове Рюген: мать проклинает семь дочерей за нарушение ими запрета в великую пятницу, дочери оборачиваются М. и бросаются в воду, мать с горя превращается в камень, вокруг которого ночью танцуют и поют дочери-М.

Ядро «мышиной» мифологии в разных традициях обрастало и более специфическими локальными мотивами. В Древней Индии М. связывались с Ганешей — сыном Рудры, который типологически сопоставим с Аполлоном и Асклепием. В некоторых традициях М. участвует в космогонических мифах или даже выступает в функции культурного героя. Обилие сказочных мотивов с участием М. [малость М. в сочетании с большим эффектом её деятельности: М. спасает льва, пугает до смерти человека, разбивает золотое яйцо (ср. Яйцо мировое), помогает сделать то, что непосильно многим (русская сказка о репке), и др.; борьба (в частности, М. и кошки); М. — превращенная невеста (заколдованная невеста или невеста дьявола) и т. п.].

Мифологические значения образа М. согласуются с ролью мыши в народной медицине, ритуалах, магии. Согласно ветхозаветной традиции, филистимляне приносили в жертву фигурки золотых М. для сохранения страны от чумы (1 Царств 6, 45). В некоторых рукописях египетской «Книги мёртвых» появляется богиня с мышиной головой, олицетворяющая преисподнюю и смерть. Терракотовые фигурки М. найдены в раскопках акрополя Аргоса в Ларисе (восточный Пелопоннес). В одном из основных центров неолитической культуры в Чатал-Хююке (Малая Азия) в могиле жрицы (ок. 6-го тыс. до н. э.) среди предметов, символизирующих подземный мир и смерть, найдены обильные захоронения М.

Лит.: Потебня Б. Б., О мифическом значении некоторых обрядов и поверий. II. Баба-Яга, в кн.: Чтения в императорском обществе истории и древностей российских, кн. 3, М., 1865; Афанасьев А. Н., Поэтические воззрения славян на природу, т. 3, М., 1869, с. 505—06; Сумцов З. Ц., Мышь в народной словесности, «Этнографическое обозрение», 1891, № 1; Волошин М., Аполлон и мышь, в сб.: Северные цветы, альманах 5, М., 1911, с. 85 — 115; Топоров В. Н., Музы: соображения об имени и предыстории образа, в сб.: Славянское и балканское языкознание, в. 3, М., 1977; Grohmann J. V., Apollo Smintheus und die Bedeutung der Mдuse in der Mythologie der Indogermanien, Prag, 1862; Grйgoire H., Goossens R., Mathieu M., Asklepios, Apollon Smintheus et Rudra, Brux., 1949.

В. H. Топоров.

В европейском средневековом искусстве M. выступает как олицетворение сатаны (св. Иосиф, мастерящий мышеловку «против козней лукавого», на триптихе работавшего в Нидерландах в 15 в. т. н. Флемальского мастера), смерти (М. в изображениях эпидемий в 15 —17 вв.), бренности и мирской суеты (образы «мира-обманщика» в графике 16—17 вв.). Популярны темы М. (и мышеловки) в эмблематической литературе (ср. обработку этой темы в шекспировском «Гамлете»), в фольклорных композициях с мотивами сказочного «мира наизнанку» (русский лубок «Как мыши кота хоронили»), в «чёрных гротесках» романтиков (Э. Т. А. Гофмана), а также в литературе 20 в. (Ф. Кафка).

M. H. Соколов.