ПУРУША

ПУРУША (др.-инд. Purusa, букв, «человек»), в древнеиндийской мифологии первочеловек, из которого возникли элементы космоса, вселенская душа, «Я»; в некоторых философских системах (напр., санкхья) П. — вечное, сознающее, но инертное начало, соединяющееся с пракрити, в результате чего возникает мир множественности (вещей). П. посвящен гимн в «Ригведе» (X 90). Для П. характерны: многочисленность или многосоставность (он тысячеглаз, тысяченог, тысячеглав), большие размеры (он повсюду, со всех сторон покрывает землю, четверть его — все существа, три четверти — бессмертное на небе), власть над бессмертием, свойство «быть родителем своих родителей» (от П. родилась Вирадж, а от неё — П.) и ряд особенностей как первожертвы. Он приносится в жертву богам путём расчленения на составные части, из которых возникают основные элементы социальной и космической организации: рот —> брахманы — жрецы, руки —> раджаньи или кшатрии — воины, бёдра —> вайшьи — земледельцы, ноги —> шудры — низшее сословие (отражение сословной структуры варн); дух —> луна, глаз —> солнце, уста —> Индра и Агни, дыхание—> ветер, пуп —> воздушное пространство, голова —> небо, ноги —> земля, ухо —> стороны света и т. д. Тем самым П. стал образом перехода от единой целостности к множественной расчленённости, он тот, кто нейтрализует противопоставление «быть единым» — «быть многим». Расчленение П. создаёт новый тип космической организации — вселенную широких пространств, место спасения от косного и обуженного хаоса. Мотивы П. в «Атхарваведе» (X 2), «Шатапатха-брахмане» (VI 1, 1, 8), упанишадах (ср. особенно «Айтарейя-упанишаду») в совокупности с текстами, посвященными жертвоприношению П. (ритуал пурушамедха), позволяют реконструировать исходный обряд жертвоприношения человека, расчленения его на части и отождествления их с элементами космоса.

Более поздние ведийские тексты предлагают ряд новых отождествлений: П. — это Праджапати, Праджапати — это год, этот П. — тот же самый как в эфире, так и в небе (Джайм.-бр. II 56); П. — время (Гоп.-бр. V 23); П. — на солнце, на луне..., он — жизнь, он — Праджапати (Джайм.-бр. II 62). Далее П. идентифицируется с Брахманом (ср. Шат.-бр. X 6, 3, 2). В упанишадах П. — жизненный принцип, одушевляющий людей и другие существа (иногда П. отождествляется с Атманом). Таким образом, П. постепенно становится важным понятием древнеиндийского умозрения, в частности при классификациях; мифологические же функции П. передаются другим персонажам (ср. видение мудреца Маркандейи в «Матсья-пуране» : древний П. и Вишну-Нараяна или П. как имя Брахмы).

Лит.: Топоров В. Н., О структуре некоторых архаических текстов, в сб.: Труды по знаковым системам, т. 5, Тарту, 1971; Weber Б., Ьber Menschenopfer bei den Indern der vedischen Zeit, в его кн.: Indische Streifen, Bd 1, В., 1868, S. 54—89; Brown W. N., The sources and nature of purusa in the Purusasukta (Rigveda, 10. 91), «Journal of American Oriental Society», 1931, v. 51, № 2; Kirfel W., Der Asvamedha und der Pupusamedha, «Alt-und Neu-Indische Studien», 1951, Bd 7; Mus P., Du nouveau sur Rgveda 10.90?, в сб.: Indological studies in Honor of W. N. Brown, Hew Haven, 1962, p. 165 — 85; его же, Oщ finit Purusa?, в сб.: Mйlanges d'indianisme а la mйmoire de I. Renou, P., 1968, p. 539—63.

B. H. Топоров.