Рыжков Л. О древностях русского языка

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие. МЕДНЫЕ ТРУБЫ

"Народ крепко дорожит обычаями, как своим священнейшим достоянием, и посягательство на внезапную и решительную реформу оных без своего согласия почитает посягательством на своё бытие.
Да, обычаи — дело святое, неприкосновенное и не подлежащее никакой власти...
Разрушьте их внезапно: и вы разрушите все опоры, разорвете все связи общества, словом, уничтожите народ".

В. Г. Белинский

"Нам грезится ужасных ликов ряд:
Смеются дьяволы над всем заветным,
Терзают близких, алтари сквернят
И стонам вторят хохотом ответным. "

В. Брюсов 1916г.

"Мы знаем, что ныне лежит на весах
И что совершается ныне,
Час мужества пробил на нашик часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Нe горько остаться без крова,
Но мы сохраним, тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым, тебя пронесём,
И внукам дадим, и от плена спасём
Навеки."

А. Ахматова. Февраль 1942 г.

Эта книга о русской древности и о русском языке. О его давних тысячелетних корнях. О его праистории и следах на древнейших пепелищах и исторических памятниках. И о его культурной силе.

Тяжелое время переживает Россия, а вместе с ней и все мы. Время медных труб. Мы выдержали огонь Отечественной войны, когда недруги пытались сломить народы России силой, нахрапом, как в средние века: запугал — сломал, победил — поработил. Нацепил ярмо. Уничтожил обычаи и привычный быт народа. Навязал свой язык. Или новый — синтетический. Заставил работать на свое процветание.

Наши народные силы и народное мировоззрение оказались сильнее. Враг был разбит. Победа была за нами. Ярма не получилось. Идеология оголтелого фашизма, по которой избранная нация господ заставляет силой и страхом работать на себя «недочеловеков» из разгромленных стран, потерпела сокрушительное поражение.

Затем мы прошли и воду, когда многоречивой мутной словесной волной, — то баюкающей и усыпляющей народное сопротивление, то размывающей и подрывающей самосознание и единство в общей работе или веру в общее дело, — занавешивалась правда. Когда под аккомпанемент фальшивых улыбок и льстивых восхвалений один за другим к кормилу власти пробирались будущие расхватыватели народного имущества.

Теперь мы переживаем третью фазу, третью попытку разрушения. Эта фаза в нашей обиходной речи называется «медные трубы».

По одному из библейских рассказов, осада иудеями города Иерихона была завершена применением оружия, разрушившего стены города и сделавшего его беззащитным. После использования гудящих труб, сопровождавшегося криком осаждавших, крепостные стены рухнули, и иудеи уничтожили город, вырезав всех от мала до велика, а дома сожгли.

Но главным в этом эпизоде было иное. Как утверждала иерихонская шлюха Раав, приютившая и спрятавшая иудейских шпионов в городе (ее семью единственную оставили для размножения захватчики), «все жители земли сей пришли от вас (иудеев) в робость» еще до осады. В общем, «ослабело сердце их, и не стало уже в них духа». Когда дрогнет сердце защитников, никакие стены не спасают. И стены обращаются в прах только от звука вражеской трубы. И наоборот, в истории известны примеры, когда храбрые сердца способны остановить врага и без крепостных стен. Как в нашей истории Евпатий Коловрат под сожженной Батыем Рязанью. Как Александр Суворов под Рымником.

Да, наша отечественная история иная. Стойкость русских солдат 1812 года под Бородином лишила французскую армию желания воевать дальше. Армию победоносную и привыкшую побеждать. И не пожар погнал их всех из Москвы толпой, и не призрак голода, а полное отсутствие желания воевать. И это сделало из самой сильной и блестящей армии, которую когда-либо знала Европа, шайку мародеров, пытающихся унести хотя бы кусочек для себя (у Франции никогда больше не было мощной армии).

А во времена Ивана Грозного под стены Москвы пришло огромное войско из Крымской орды Гирей-хана. Пришло, изменой извещенное о том, что нашей армии под городом нет. Пришло, проведенное через охранные заставы и защитные засеки с заслонными полками. Иерихонской шлюхой Раав, призвавшей врага, оказался у нас князь Мстиславский, которому было обещано править на пепелище. Москва горела. Но не дрогнуло сердце защитников города, Без всяких иерихонских стен, имея за спиной горящий город, на многорядной ограде из телег у Рогожской заставы, ополченцы и просто мужики остановили ордынскую кавалерию и разбили ее. «И долго метались еще ордынские кони за Яузой», — писал А. Толстой,

А ныне «медные трубы» гудят в нашей стране со страниц газет и с телеэкранов. Иерихонских шлюх, горластых и наглых, развелось-расплодилось у нас превеликое множество. Они пачкают наше прошлое, наших известных деятелей, полководцев, носителей примеров героизма, доблести, стойкости, бескорыстия и честности, шельмуют историю и опошляют действительность, лебезят перед иноплеменниками и изгаляются над национальным достоинством, порочат наше прошлое и всё, что составляет «крепость духа» народа, не позволяющую «ослабеть сердцу».

Когда вы услышите или прочтете, что русский народ — это нация воров, пропойц и лентяев и что основная задача «просветителей-цивилизаторов» — научить и заставить нас трудиться (на их процветание), — знайте, что это и есть «медные трубы» (кстати, эта идейка была одним из основных тезисов и гитлеровской пропаганды).

Если вам встретятся газетные заголовки типа: «Родина-мать с протянутой рукой» («РГ») или «Россия, ты что, поумнела?!», «Дума заглянула России под юбку» («МК»), или: «испокон веков на Руси все воруют», — знайте, что «медным трубам» за такое оскорбление национального достоинства полагается очень высокая мера, и не обязательно по суду, а пока им за их труды достаются иудины серебренники и другие куски. Чарли Чаплин был вышвырнут из Америки за то, что позволил себе подобное высказывание, хотя и существенно более невинное, о стране проживания — США. Доживал он жизнь эмигрантом в Европе,

У нас пока еще старания «труб» не приносят заказчикам желаемого, и эти пачкающие вопли оседают слоем терпеливого народного негодования, но рано или поздно их трубные надутые щеки получат свои «сэндвичи со спонсорами» и «брифинги с бамперами» или чего-либо посущественней. Их будут искать и находить. За всё сразу.

Но задачей нашей небольшой книги не является разоблачение всех этих голосящих «медных труб» или вступление в полемику с авторами пасквилей и доказательство противоположных положений. Это нужно, конечно, делать. Подробно и терпеливо. И работа предстоит долгая и большая. (В одном из приложений {№9} на небольшом историческом эпизоде показано, как и зачем работали «медные трубы» против русской монархии в 1917 году, и насколько важно понимать сущность этих меднотрубных процессов, чтобы усмотреть за грохотом и визгом подлинных заказчиков этой музыки и их цели, которые они преследуют).

Но наша задача иная. И тема тоже. За последнее время стали известны вехи становления нашего национального сознания и его сокровищницы — русского языка. Об этих вехах кратко и пока неполно повествует предлагаемая вашему вниманию книга. Пусть простит читатель спешку и огрехи. Пусть простят специалисты очевидные пробелы и заведомо нестрогий стиль изложения. Сейчас важно успеть сказать главное. А главное, — это то, чем русский, чем каждый славянин, чем каждая родственная славянам нация вправе гордиться, — удивительной историей, раскрывающейся древностью и культурной силой нашего языка.

Известно, что язык — один из главных стержней нации, т. е. та духовная территория, на которой народ чувствует себя сильным и стойким. Потеря языка — невосполнимая потеря. Поэтому сейчас, когда под влиянием «медных труб» у молодежи начали появляться чуждые нашему языку ударения и акценты в повседневном разговоре — акценты и звуки, обычно свойственные стадии одичания, начали возвращаться даже носовые гласные, характерные для наиболее мрачных периодов нашей истории, чувство боли за наш русский язык становится все острее.

Но наше удивительное время подготовило всем сразу необыкновенный и всеохватывающий сюрприз. В ближайшие десятилетия во многих странах почти одновременно и среди всех без исключения наций произойдет взрыв переосмысления культурной человеческой истории, особенно языковой, и национальных приоритетных понятий. Многие нации испытают шоковые потрясения и даже катастрофы идеологий.

Это переосмысление истории совсем не связано с многочисленными навалоотбойными трактатами «новых хронологий» или модных пересмотров исторических шкал, появившихся и тиражируемых в последнее время. Об этих изданиях «хронологий» разговор отдельный. Наоборот, это переосмысление (о содержании которого речь ниже) не подрывает, а опирается на тот культурный фундамент, который накопило человечество за свою историю. И на известные вехи истории тоже. (Нам дороги эти вехи. Поэтому в конце книги добавлена в форме приложения {№3} статья против покушений на историю со стороны «радикальных датосдвигателей» из «новых хронологий»). Эти «новые хронологии» являются составной частью «медных иерихонских труб», предназначенных для разрушения национального самосознания.славян и .родственных им народов. Наша задача -противоположная, поэтому осмысливать ее противоположность лучше всего при сопоставлении целей. Для этого и дается здесь указанное приложение, которое по духу и задачам совпадает с основной темой книги.

Обычно переломы мировоззрения наций связаны с элементами национального самопознания — с языкознанием, фольклором или мифологией, с наукой лингвистикой и ролью языка в развитии И сохранении сознания людей. Поэтому ключевым здесь является интерес к древним свидетельствам о своей нации и своем языке. Лучше всего можно понять этот процесс переосмысления именно сейчас, когда за последние десятилетия Политическое использование сравнительного языкознания и религиозных оснований культуры уже изменили карту Европы и Азии, раскололи государственные образования, разрушив идейные конгломераты национальных и наднациональных идеологий и, часто вопреки экономическим интересам, бросили целые народы навстречу неопределенности и хаосу.

Ни одна из наук, ни в один исторический период не оказала столь решительного влияния на исторические события и судьбы целых народов за последнее время как наука о языке и языковых и культурных общностях. Период господства фашизма в Европе на идеологической почве индогерманских геолингвистических и мифологических представлений, — и последовавшая за этим кровавая Вторая Мировая война, геополитические экспансии пангерманизма, пантюркизма и панисламизма, панарабизм и сионизм, — всё это наглядно показало, что именно в лингвистической истории находятся корни идеологий национальной исключительности, априорного расового превосходства и агрессивных целей господства.

Не касаясь здесь пока югославской трагедии, не затрагивая вопросов роли в национальных процессах подстрекательской и разлагающей деятельности хозяев рынков, остановимся на нескольких примерах из нашей современной жизни.

Молдавия. Основную ноту в национал-сепаратистской пропаганде «латинизации» и «пути в Европу» составляла идея языковой общности молдавского языка с «древнеевропейской лексикой» — латынью , основой культурного и экономического уровня «просвещенной Европы», общность «латинских» культурных слоев романской (румынской), испано-итальянской, французской, древнелатинской (римской) и молдавской (дакской). Пропаганда языковой нетерпимости к «варварским»: русскому и украинскому языкам «имперских угнетателей», — сеяла национальную рознь, вплоть до физического насилия и зверского фанатического убийства носителей «чуждой» культуры, навязанной якобы «насильно» великому молдавскому народу, ведущему свою культурную стезю непосредственно от Древнего Рима. Говорят, в Кишиневе даже Римскую волчицу вместо Ленина поставили.

При этом национал-провокаторы сознательно замалчивали исторические факты, известные широкому кругу ученых: что до 1860 года письменность во всем этом румыно-молдавско-славянском районе была кириллической, пришедшей сюда еще с православием, причем румынская кириллическая азбука — одна из старейших. Что на самом деле насильственной была румынизация (латинизация) в те годы, и что за разговоры на русском языке коренного местного славянского населения, еще гнездящегося в Подунавье и дельте Дуная, официально полагалась смертная казнь. Что вследствие этих обстоятельств процесс кириллического выражения молдавского языка нужно рассматривать как естественное восстановление древнего культурного слоя, а отнюдь не как «насильственную имперскую русификацию», тем более что, как будет показано ниже, — оба алфавита появились почти вместе из праарийских слоговых письмен одинаковыми путями. А по звуковому соответствию кириллица даже лучше: попробуйте латынью выразить многочисленные молдавские шипящие, которых нет в латыни («Дурлешты, Мындрешты, Чимишлия, Бужары, Ульм, Сынжерея и др.») Куда, например, девать типично славянские «Ы», «Э», «Я», которых нет в латыни? Да И римская (латинская) оккупация длилась здесь всего только двести лет. Тащить в память об оккупантах волчицу на пьедестал, которая даже не является у римлян подлинным символом основания Рима, а навязана как таковой в период краткосрочного правления этрусков? Тащить, не подумав о том, что «благородная волчица, совокупившаяся с не менее благородным юношей» — это праматерь «турецких волков», проливших столько молдавской и валашской крови?? Что это?? Воздвигнут символический памятник возврата оккупационных режимов??

Вот к чему приводит «отчуждение разума» от народа. К измене национальным интересам, к измене предкам, вся история которых, весь эпос, все примеры героизма и благородства построены на фактах неравной борьбы народа с этим многовековым иссушающим турецким игом.

На примере Молдавии наглядно видно, как работают иерихонские медные трубы. Вместо подлинных исторических вех, которые изымаются из общественного сознания, ставятся фальшивые ориентиры, уводящие людей от опасного для поработителей единства. При разрушении целостной общности в сознании сообщество рассыпается на отдельные частички, группки, даже личности, не имеющие общих целей, культуры и интереров сохранения своей целостности и единства. Наступает хаос. Территория может быть легкр захвачена любым врагом, даже простой бандой.

Работа наша преднамеренно не носит политического характера и не ставит своей целью расстановку политических акцентов, однако, два политических факта необходимо привести:

Первое. — Сразу после сепаратного выделения «великой древней латинской языковой общности» в Молдавии был организован кровавый наезд на Приднестровье с расширительной и насильственной целью «молдавизации» местного немолдавского национального населения. И так повсюду. Сразу же последовали жесточайшие насильственные «украинизации», «эстонизации», «литовизации». Вместо декларируемых ранее «языковых свобод» — жестокое языковое насилие. Вместо бывших требований языкового равенства — диктатура моноязыка, присяг на верность захватчикам и экзаменов по их «государственному языку». Так поступали все азиаты в средние века в Европе. Так поступали в древности все поработители.

Второе. — Исторически латинский язык появился на периферии Римской империи в «варварских» областях (Дакия, Гетия, Валахия) вместе с римскими выселенцами (мигрантами) из центра, которые жили здесь отдельными компактными поселениями среди, местных славянских и дакских племен. Выселению из римского центра подлежали: уголовные преступники, нарушители этики, нравственности и общественной морали, наркоманы, гермафродиты, сифилитики и другой нежелательный в метрополии контингент. Это и есть источник латыни и «латиницы» в Молдавии и Румынии. Язык и грамота «преступного элемента» империи, навязываемые местному населению. Памятник имперского римского ига.

Литва. Национальная экзальтация, возбужденная недобросовестными Политиками всё на той же языково-лингвистической почве, также доходила до высоких амплитуд. «Борьба с языковыми оккупантами» как и в Молдавии приводила к идейной реставрации подлинных оккупантов, реабилитации нацистских преступников и их пособников — предателей литовского народа, репрессированных при советской власти. Парадокс вопиющий. Ведь литовская нация подлежала полному уничтожению как наиболее близкая к славянам по подробному и тщательному плану гитлеровцев. Но этот план включал и предварительное, перед уничтожением, использование литовцев для «очищения от славян и евреев» Белоруссии и Смоленщины. Как всегда в национальных Драмах истории, произошло расслоение. Лучшая часть литовцев сражалась с гитлеровцами, а купившиеся на временное (до казни) приобщение к «расе господ» — зверствовали вместе с оккупантами в Белоруссии. На чем же покупались репрессированные впоследствии пособники? На той же идее «избранности» и принадлежности к высшей европейской расе — арийской.

Национал-исключительная идеология делала акценты на многочисленных совпадениях корней и форм литовского литературного языка с древними архаичными формами санскрита — языка древнеиндийских литературных памятников, который представлялся как праязык арийцев. На съезде Народных депутатов СССР литовский делегат даже бросил в зал фразу, смысл которой сводился к тому, что не может столь поздно образовавшаяся нация, как русская с ее варварским языком, управлять столь древней и высококультурной европейской исторической общностью, как литовская.

Даже достаточно выдержанное и академическое справочное издание «Литва» еще советского времени уже сообщает:

«Литовский язык — самый архаичный из всех живых индоевропейских языков; он лучше других сохранил звуковую систему индоевропейского праязыка, много морфологических особенностей». (Это подтасовка, — не праязыка , а санскрита . Чтобы читатель в дальнейшем мог сам разбираться в подобной пропаганде, ниже мы терпеливо разъясним разницу этих терминов).

«Подавляющая часть словарного фонда литовского языка составляют слова, унаследованные из древнеиндоевропей-ского праязыка и созданные на их основе новообразования. Имеются и заимствования. Главным образом они пришли из соседних славянских языков». («Литва». Краткая энциклопедия. — ГРЭ, Вильнюс, 1989.)

Действительно, в литовском языке сохранилось значительное количество элементов словарного субстрата, являющегося общим, но не с праязыком, который еще языкознанием не восстановлен, а с древнеиндийским языком санскритом. Приведем пример этих совпадений:

Этот пример взят из замечательной книги нашего известного лингвиста В. Откупщикова «К истокам слова» [0-2]. (Написанная в безупречной популярной форме, книга является подлинно научным сборником ориентиров в сложных путях среди законов языкознания, давая широкому кругу читателей необходимый комплекс знаний в области этимологии , исторической и сравнительной лингвистики).

Этимология — наука (раздел науки о языке), занимающаяся происхождением слов и наиболее связанная с историей народов часть языкознания, имеющая на вооружении систему принципов анализа, принципов и методов исследования с целью установления подлинного происхождения слова. Одним из важных результатов работы этимологов является издание этимологических словарей [С-1], в которых даются связи каждого слова с аналогичными словами в других языках, что позволяет часто найти его исток. Наиболее известен у нас «Этимологический словарь русского языка» Фасмера, хотя он и грешит «немецким уклоном», например, выводит русское слово «дом» от немецкого «dom» — собор, купол. К этимологическим словарям примыкают и словари иностранных слов. Происхождение этих слов уже установлено как заимствование из других языков. России наиболее известны подробнейшие и тщательные сло-ри М. Михельсона [С-10].

И еще очень важная функция этимологии — отделить системой процедур и критериев подлинные соответствия — от кажущихся созвучий. Книга В, Откупщикова изобилует примерами «ложных этимологии», позволяющих каждому начинающему заниматься языковыми процессами, в частности лексикологией (лексика — раздел науки о словарном составе языка), избежать многих ошибок.

Приведенные выше примеры соответствий (литовский -— санскрит) сопоставлены по правилам науки «индоевропеистики», определения и законы которой будут даны ниже. Более того, ниже будет показано, почему, при всей правильности этих сопоставлений, законы индоевропеистики всё же нуждаются в дополнениях.

Отсюда следует и то, что для приведенных цитат из литовской энциклопедии есть некоторые вполне убедительные формальные основания. Т. е. совпадения достаточно полные и по смыслу, и по звучанию. Кроме того, одна из «отечественных» лингвистических школ, одобренная «мировым сообществом», производя славянские языки из германских, в качестве непосредственного предка нашего языка указывает на литовский из балто-славянского единства.

Однако три соображения ставят под сомнение «уникальную лингвистическую исключительность» литовского языка, включая любую форму его «отцовства» по отношению к славянским языкам:

1. Если брать не только словарный фонд, но и язык в целом, то ближе всего к санскриту не литовский, а цыганский язык, распространяемый из Индостана мигрантами — цыганами (беспощадно уничтожавшимися нацистами), поэтому сам факт соответствия некоторых форм, архаично законсервированых в языке, заставляет подумать о миграционном, позднем, — через Иран, появлении носителей индоформ в этом древнем славянском районе. Археологические основания для такого предположения есть; достаточно поздний исторический дрейф имел место, скорее всего, через Иран, Кавказ и Украину. Само же появление этих языковых слоев в Индии, по-видимому, связано с первыми переселениями носителей индоевропейской языковой общности на Восток из зоны «Два Триполья - Лендьел -Винча» (т. е. первичной области расселения славян в Европе) [О-12, Д-1] шесть тысяч лет назад.

2. Санскрит не является праязыком индоевропейской общности [О-2], а в достаточно упрощенной форме носителем уже смешанного языкового субстрата, поэтому более вероятным является такой путь индоевропейского праязыка: —» Европа (Триполье. Славяне. Праязык) —» Индия (Санскрит. Индоарии, искажение праязыка за счет смешений с иными языковыми группами) —» Европа (Литовский и цыганский язык мигрантов из индоиранского региона с консервацией архаичных форм и искажений санскрита) —» Европа (появление с востока носителей германской группы языков, смешение лексики с латынью, очищение лексики славянским коренным этносом). —» Европа (Литовский язык. Частичное очищение лексики коренным прибалтийским и соседним древнеславянским этносом в сторону восстановления структур праязыка).

В настоящее время появляется всё больше свидетельств в пользу этой версии (исследования о появлении дифтонгов в литовском языке, американские сравнительные исследования словарных массивов с применением ЭВМ большой мощности и др.). Согласно этим данным: ближе всего к первичному праязыку — славянская лексика. На этом мы остановимся ниже, т. к. даже для приблизительной доказательности и понимания этой доказательности, необходимо разъяснение некоторых особенностей индоевропеистики и некоторых основных языковых определений.

3. Многие из словарных совпадений санскрита и литов ского являются одновременно совпадениями и для славянской лексики, которая обладает дополнительным массивом соответствий ( например, «сушки», «эва», « те » и др.), что еще больше подтверждает положение, изложенное выше в пункте 2.

Эти все факты давно известны ученым (см., например, В. Белинский: «...и распространюсь кстати о поразительном сходстве санскритского языка с славянским...» , кроме того см. книгу В. Откупщикова), но в политических целях умалчиваются и не обсуждаются средствами массовой информации, не становятся частью общественного сознания, не попадают в учебники, что и позволяет безнаказанно раздувать политические страсти.

Поэтому задачей настоящей книги является не только ознакомление читателя с изменениями в современных лингвистических взглядах, которые являются источником геополитических идеологий, но и стремление показать некую внутреннюю связь славянских языков (и русского языка — в первую очередь) с праязыковыми формами доиндоевропейской и индоевропейской древности.

Латвия. В отличие от. литовцев, латышам никогда не приходилось тешить национальную кичливость воспоминанием о границе, проходящей при Лжедмитрии по Москва-реке в районе Кубинки, и, тем не менее, соблазн национальной исключительности, подогреваемой «медными трубами», привел к тому, что замечательная нация опозорила себя в истории, введя для русских дикарскую дискриминационную запись: «Лица без гражданства». Нация, которая также подлежала по плану гитлеровского рейхскомиссара фон Лоозе полному выселению из Прибалтики и уничтожению при нацизме, идейно качнулась в сторону предателей латышской нации, нацистских прихвостней, последовательно выполнявших немецкий план уничтожения латышей.

Протестуя против «преследований и депортаций» Подлинными латышами после войны этой пронацйстской прослойки предателей нации, нынешние латыши приняли нацистскую политику «преследований и депортаций» по национальному признаку. И здесь не обошлось без пропаганды языковой исключительности, опиравшейся на арийско-европейскую общность, каковую вбивали им в язык столетия ненавистной германской орденской оккупации.

Украина и Белоруссия. Языковые особенности этих ветвей общеславянской лексики будут рассмотрены ниже, однако национал-сепаратистские «медные трубы» раскалывали нашу восточнославянскую общность, базируясь именно на языковых аргументах. А основная пропаганда велась против «имперского» русского языка. И здесь идейно продолжился гитлеровский нацизм с прославлением «трубами» «героев»- «бандеровцев» запятнавших нацию, соучастников нацистских преступление против русского, украинского и белорусского народов. И здесь сотрудничество с нацистскими поработителями стало «правым делом», «историческим» идеалом и политической платформой всех «незалежников»-сепаратистов.

«Медные трубы» сейчас продолжают воплощать гитлеровские планы, сорванные нашими народами в Великую Отечественную войну.

Выводы.

Во-первых. Во всех лингвистических аргументах национал-исключительного соблазна фигурирует ссылка на праязык индоевропейской (арийской) групповой общности, языковая близость к которому является желанным признаком древности нации и расовой чистоты в нацистском смысле этого термина.

В дальнейшем, вместо неопределенного термина «арийский» (о котором см. в Приложении №3) мы будем употреблять термин «индоевропейский».

Индоевропейская языковая общность, и, в первую очередь, группа германских языков (немецкий, датский, английский, голландский) является по сегодняшним представлениям признаком признаков высокоразвитой в научном, техническом и культурном отношении нации. Это и побуждает прибалтов искать в своих языках лексические слои бандитствовавших в этих краях германских захватчиков. А романская группа (итальянский, испанский, французский) еще в большей степени связана с древней латынью и, следовательно, с культурным наследием античной древности, поэтому в этих странах изучают античность как часть своей истории.

Следовательно, в первую очередь, необходимо выяснить суть термина и ознакомиться с праязыком , т. е. с признаками, по которым устанавливается индоевропейское родство языков и приоритетность какого-либо языка по отношению к праязыку, т. е. градации древности.

Во-вторых. Необходимо также научиться ориентироваться и в признаках древности языков, а в первую очередь, разобраться с древностью старинных языков — латыни, древне-греческого, санскрита. Для этого следует научиться понимать малопонятную специальную терминологию, которая пестрит греческими терминами (морфология, ономастика, топонимика, фонология), с разделением языков на письменные и бесписьменные, на исторические и доисторические этапы развития каждой нации, каждого языка, ориентироваться в признаках древности и соответствия письменностей и языков.

В третьих. Следует понять, почему в нашей стране, которая всегда славилась выдающимися лингвистами (Потебня, Щерба, Трубецкой, Срезневский, Трубачев, Топоров, Михель-сон, Степанов, Откупщиков) столь поздно происходят процессы языковой идентификации национального самосознания.

Почему наша «интеллигенция» удовлетворялась третьестепенной ролью славянских языков, их поздним историческим «появлением», несмотря на многочисленные признаки обратного.

Приложение №2 по этому вопросу («За что распинали славяноведов?») лишь частично затрагивает весь комплекс проблемы, освещая подробности и мотивы погрома славистики в тридцатые годы. В настоящее время появился ряд работ, пытающихся осмыслить отставание языкового постижения и восполнить существующие пробелы. Наиболее значимые из них будут ниже отмечены.

В четвертых. Необходимо выделить понятийные вехи, на которых строится структура современных лингвистических представлений и «дерево языков», а также убедительно показать причины, по которым эта структура представлений нуждается в настоящее время в серьезных изменениях.

В пятых. На основании ответов на предыдущие вопросы необходимо определить подлинное место русского и славянских языков в системе индоевропейских языков, найти положение их на новом «древе языков» и, хотя бы ориентировочно, попытаться обосновать грамматические законы прадревнерусского письма. Необходимо выяснить, действительно ли славянская языковая общность появилась «столь поздно», что позволяет некоторым «спецам» относить дописьменный «общеславянский» язык лишь ко второму веку новой эры, в то время как праславянский язык может быть отнесен к третьему — четвертому тысячелетию до новой эры , или уже есть факты, которые противоречат этому предположению.

Перечисленные выводы содержат одновременно краткий список вопросов, на которые наша книга пытается ответить в сжатой и схематичной форме, поскольку поставленные проблемы нуждаются в более полном и обстоятельном изложении.

Это не означает, что на все перечисленные вопросы в книге будут даны полные и исчерпывающие ответы. Языкознание сейчас находится в таком состоянии, что для того, чтобы решить отдельный небольшой вопрос, нужно привлечение Массива обильного и высокопрофессионального материала, объем Которого в десятки раз превышает обычный объем для такого же масштаба решений в других науках. Появления обобщающих работ, таких как труды Мейе, Рыбакова, Трубецкого, Гудзя, Сафронова, Потебни, Щербы — крайне редки. Поэтому нами отдается отчет в неподъемности решения перечисленных Проблем в рамках одной небольшой книги. Скорее, это основа для дальнейшего обсуждения проблемы и поиска решения многими последующими искателями истины, для которых наша книга должна стать как бы постановкой задачи для исследований в различных областях славянского языкознания и древнейшей славянской истории.

И еще одно замечание. Список литературы сгруппирован в книге тематически: словари, учебники, общая литература, теоретическая литература, гипотезы, история и т. д. Каждая ссылка в тексте книги выглядит состоящей из двух частей, — первой буквы раздела и порядкового номера книги в разделе. Например, чешский словарь Пекарека имеет порядковый номер в разделе «Словари» — 15, поэтому ссылка на него выглядит в тексте так: [С-15] . Ссылка на учебник Хабургаева «Старославянский язык» выглядит так: [УП-2] , т. к. имеет порядковый номер 2 в разделе «Учебные пособия» списка литературы, а раритетные книги Мейе по индоевропеистике находятся в разделе «Общая литература» со ссылками [О-6 и О-7] . Сам же список литературы помещен в книге между основным содержанием и приложениями, поскольку приложения имеют собственные литературные ссылки.