Библиотека Гумер - история

Глава 4. Первые масонские ложи в России. И. П. Елагин и его Союз. Шведская «система»

Как и многое другое, что вошло в русскую жизнь со времен Петра I, масонство проникло к нам с Запада. «Любимец Петра Великого Лефорт был масон и, вероятно, сообщил сведения о масонстве своему великому монарху, так как тогда учрежден был масонский орден Святого Андрея», - читаем мы в «Кратком очерке истории масонства в России» (1827) Карла Л…ра [364].

Граф Брюс, по утверждению все того же источника, был одним из высокопосвященных масонов и глубоко и плодотворно проник в тайны ордена [365].

В свое время мнение это было широко распространено среди масонов [366].

«Ложи братьев - свободных каменщиков, - писал в 1821 году в записке на имя Александра I великий мастер Великой ложи Астреи генерал-лейтенант Е.А.Кушелев, - возникли в России во времена царствования блаженной памяти государя императора Петра Великого по возвращении его из чужих краев. Первая ложа учреждена была сим государем в Санкт-Петербурге под управлением мастера оной любимого им советника его генерала Лефорта» [367].

Франц Лефорт умер, как известно, в 1699 году. Никакого Санкт-Петербурга в это время еще не существовало. Так что иначе, как масонской басней сообщение Е.А.Кушелева назвать трудно. Не заслуживает доверия и еще одна дата посвящения в масонство Петра I - 1717 год. Петр I действительно побывал в этом году за границей (Голландия, Франция), но в Англии, где только что была учреждена Великая ложа, не был. Г.В.Вернадский в свое время разыскал в Публичной библиотеке масонскую рукопись, рассказывающую, что Петр I якобы был принят в шотландскую степень Святого Андрея, причем при вступлении в орден дал обязательство «что сей орден восстановит в России, что и исполнил (орден Андрея Первозванного, 1698 год - Б.В.)… Его письменное обязательство существовало в прошлом веке в той же ложе, где он был принят и многие оное читали», - говорится далее в ней. Называют и ложу, в работах которой якобы принимал участие Петр I - «Нептун» [368].

Как бы то ни было, даже такой серьезный ученый, как Г.Вернадский, склонен был доверять этому явно сомнительному сообщению. «Вполне правдоподобно, - писал он, - что вместе с образцами западного вооружения и одежды для армии и флота при Петре были заимствованы и формы товарищеского объединения офицеров. Ранние ростки русского масонства особенно возможны во флоте, так как флот был создан всецело по западному образцу и под западным влиянием» [369].

Однозначно относил основание первой масонской ложи в России к 1717 году и А.Н.Пыпин [370]. Заслуживают внимания в связи с этим и выдержки из работы по истории английского масонства Роберта Гульда, опубликованные в 1917 году в журнале «Море». «Согласно русским преданиям, - говорится здесь, - масонство в этой стране возникло ранее Великой ложи Англии (1717), так как имеются серьезные данные, что Петр Великий был посвящен сэром Христофором Урэном и что еще до конца XVII столетия существовала ложа с Лефортом в должности управляющего мастера и Гордоном и Петром в качестве старшего и младшего надзирателей». Христофор Урэн или Врэн был главным смотрителем собора Святого Павла в Лондоне в 1698 году, то есть во время посещения Петром I Англии. Более того, в это время Христофор Врэн действительно был избран председателем лондонского общества каменщиков и, с этой точки зрения, полностью исключить возможность посвящения им русского царя в масонство в принципе нельзя. Другое дело, насколько серьезно сам Петр отнесся к этому гипотетическому событию. Что же касается Р.Гульда, то он относился к этой версии скептически [371].

Оно и понятно, так как документального обоснования версия о масонстве Петра не имеет. Но возникновение ее легко объяснимо. Дело в том, что российские масоны всегда считали себя (и не без оснований) прямыми продолжателями дела Петра Великого по перестройке России по западным образцам. Только Петр I стремился переустроить ее в экономическом и культурном отношении, в то время как братья-масоны мечтают переустроить ее в духовном плане [372].

Конечно, масоны в России во времена Петра I быть может и были, однако первое документальное упоминание о существовании масонской ложи в нашем Отечестве относится только к 1731 году в связи с назначением Великой ложей Англии капитана Джона Филипса Провинциальным Гроссмейстером для России [373].

В 1741 году его сменил новый гроссмейстер - генерал русской службы Джеймс (Яков) Кейт, очень скоро (1744), впрочем, навсегда покинувший Россию [374].

Но русскими эти ложи, состоявшие из подвизавшихся в Санкт-Петербурге англичан, были, конечно же, только по месту их работ. Никаких указаний на то, что среди масонов этих были русские люди, у нас нет [375].

Учитывая широкое распространение масонства в это время в Германии и засилье немецкого элемента в царствование Анны Иоановны, можно предположить существование в России того времени и немецких лож. Однако сведений о их деятельности не сохранилось.

Первые масонские ложи в России, как уже отмечалось, состояли из подвизавшихся в это время здесь иностранных специалистов и купцов. Такого же характера были, как можно предположить, и известные нам иностранные ложи Петербурга 1750-х - начала 1760-х гг.: «Скромности» (1750), «Постоянства» (1762), «Счастливого согласия» (1762) и другие [376].

Что касается масонских систем, по которым работали эти ложи, то едва ли они отличались от систем, по которым работали ложи в Англии, Франции и Германии.

Первой ложей, возникшей в России в XVIII веке автор уже упоминавшегося нами «Краткого очерка истории масонства в России» (1827), член петербургской ложи «К коронованному пеликану» Карл Л…р считал елагинскую ложу «Скромности» или «Молчаливости», возникшую в Санкт-Петербурге в 1768 году [377].

Однако А.Н.Пыпин счел возможным отнести ее возникновение к гораздо более раннему времени (1750 год) и считал иностранной [378].

В целом историю русского масонства XVIII века условно можно разделить на два периода. Первый из них (1731 - 1770-е гг.) - это период становления и укрепления масонских лож на русской почве. Само масонство в эти годы было скорее, модой чем потребностью определенной части русского общества.

Преобладающим было масонство английское первых трех степеней. Второй период (конец 1770-х - 1780-е гг.) - это, безусловно, время расцвета русского масонства, господства в ложах мистики и повсеместного распространения так называемых рыцарских или высоких степеней: шведская система и розенкрейцерство.

Исключить, что наряду с иностранцами в петербургских ложах 1730-х - 1740-х гг. могли попадаться и отдельные представители русских родов, нельзя.

Однако согласно имеющимся источникам, первые посвящения русских людей в масонство произошли все же не в России, а за границей. Речь идет о показаниях в Тайной канцелярии действительного камергера при дворе императрицы Елизаветы Петровны графа Николая Александровича Головина - внука знаменитого фельдмаршала и генерал-адмирала петровского времени Федора Алексеевича Головина, взятых у него 22 февраля 1747 года. Дело в том, что за границей Николай Головин служил некоторое время волонтером прусской армии, и Елизавета Петровна заподозрила в нем агента прусского короля Фридриха II. Подозрения эти не подтвердились. В то же время Н.А.Головин показал, что вступил за границей в масонскую ложу и назвал среди известных ему масонов младшего брата фаворита императрицы графа Алексея Григорьевича Разумовского - Кирилла Разумовского, а также братьев Захара и Ивана Чернышовых. Посвящение их в заграничных ложах состоялось в 1741-1744 годах [379].

Из других источников выясняется, что масонами в 1740-е годы были также Г.В. фон Будберг, И.А. и Н.В.Корфы, Г.К.Миних, а возможно и ряд других лиц [380]. Но все это люди, пусть и состоявшие на русской службе, но вступившие в масонство за границей. О русских ложах, действующих в 1840-е годы непосредственно на территории нашего Отечества, сведений нет. Однако уже в следующем десятилетии русская масонская ложа в Санкт-Петербурге определенно существовала. Выясняется это из донесения Михаили Олсуфьева начальнику тайной канцелярии времен Елизаветы Петровны графу Александру Ивановичу Шувалову. Документ не датирован. Современный исследователь С.П.Карпачев относит его появление к концу 1740-х годов [381].

Но как определил еще М.Н.Лонгинов, относить его, скорее всего, следует к 1756 году [382].

Интересен же этот документ для нас тем, что речь здесь идет, на этот раз, не о масонах-иностранцах, а уже о собственно русских «братьях», посвященных в регулярно собиравшейся в Петербурге масонской ложе. Михаил Олсуфьев был настолько откровенен, что назвал практически всех известных ему масонов этой ложи - всего 35 человек. Среди них: сенатор Роман Илларионович Воронцов (отец известной Екатерины Дашковой), будущие историки Михаил Щербатов и Иван Болтин, поэт Александр Сумароков, а также другие офицеры кадетского корпуса, Преображенского и Семеновского гвардейских полков: князья Михаил Дашков, Сергей Трубецкой, Семен Мещерский, трое князей (Владимир, Алексей, Федор) Голицыных, капитан Петр Мелиссино, сержант Сергей Пушкин, а также Федор Мамонов, Петр Бутурлин и другие. Характерно, что помимо дворянства были среди этих первых наших масонов и представители других сословий: 4 музыканта, один купец и один танцмейстер, некий Пеле [383].

Руководил же ложей в начале 1760-х годов уже известный нам «гранмэтр» конференц-министр граф Роман Илларионович Воронцов.

Согласно сведениям источников, это было типичное французское масонство шотландской системы со всеми присущими ему атрибутами в виде мертвой головы в ложе, обнаженной шпаги, на которой должен был приносить клятву посвящаемый, проколами груди циркулем с истечением крови, приложением «Соломоновой печати» на левое плечо, троекратным поцелуем левой ноги мастера и прочими атрибутами рыцарских степеней. «Палата (ложа - Б.В.), - показывал М.Олсуфьев, - обита черным сукном и по оному сукну на стенах раскинуты цветы белые во образе звездам, и посреди оной палаты поставлен стол под черным сукном, и на оном столе лежит мертвая голова и обнаженная шпага с заряженным пистолетом… и оная мертвая голова, вделанная на пружинах, имеет движение».

Что касается неофита, то перед обрядом посвящения с него в обязательном порядке снимали одежду и отбирали металлические вещи, разували правую ногу и, сняв рукав рубахи с левой руки, завязывали глаза. Затем следовали вопросы, после чего его под обнаженными шпагами вводили наконец в ложу, где на покрытом пунцовым бархатом столе лежали шпага и циркуль. На полу же, как обычно в таких случаях, лежал масонский ковер, вокруг которого и толпились братья-масоны.

Наиболее ответственной частью обряда была церемония «трех мытарств», как символическое напоминание братьям о трех ударах, которыми якобы был убит Адонирам, и масонская присяга с приложением «печати Соломоновой» к левому плечу посвящаемого. Несомненно волнующим моментом посвящения являлся и прокол ему груди циркулем. «И потом, - отмечал М.Олсуфьев, - циркулем проколов грудь, сам стирает текущую кровь платком». Наконец, с посвящаемого снимали повязку с глаз, он целовал «гранд-мэтру» левую ногу три раза, после чего церемония считалась оконченной и новоиспеченному масону оставалось только принимать поздравления [384]. Проводником французского масонства в 1750-е годы в России был Генрих Чуди - швейцарец, личный секретарь И.И.Шувалова, ритор одной из французских лож в Санкт-Петербурге (1760 г.) [385].

Прямо надо сказать: первые русские масоны были далеки от высоких и благородных целей, декларируемых вольными каменщиками, и преуспели, главным образом, в том, что умели, как свидетельствовал масон тех лет И.П.Елагин, «при торжественной вечере за трапезой несогласным воплем непотребные реветь песни и на счет ближнего хорошим упиваться вином» [386].

Тот же И.П.Елагин чистосердечно признавался, что вступил в орден в молодые годы, движим исключительно тщеславием и любопытством. «При том и мнимое равенство, честолюбию и гордости человека ласкающее, более и более в сем собрании меня привлекало, да и хотя на самое краткое время буду равным власти, иногда и судьбою нашею управляющей. Содействовала к тому и лестная надежда, не могу ли через братство достать в вельможах покровителей и друзей, могущих споспешествовать счастью моему» [387].

Что касается императрицы Елизаветы Петровны, то она, будучи натурой глубоко православной, к масонам относилась безусловно отрицательно, хотя из-за высоких покровителей (И.И.Шувалов, К.Г.Разумовский) каким-либо преследованиям их и не подвергала.

Преемник Елизаветы Петровны Петр III уже и шагу не мог ступить без совета «братьев», усилиями которых и объясняется прогрессивная деятельность этого государя при всей ничтожности его как государственного человека. К 1762 году относится упоминание об иностранной, скорее всего немецкой ложе «Постоянство», которой Петр III подарил дом под масонские собрания. Впрочем, это могла быть и ложа «Счастливого согласия, обратившаяся 15 декабря 1762 года в берлинскую ложу «Трех глобусов» с прошением о признании. Сам Петр III, судя по всему, был масоном. Из иностранных источников известно, что он якобы собирал масонов у себя в Ораниенбауме [388].

Одним из активнейших масонов этого времени был личный секретарь Петра III Дмитрий Васильевич Волков, перу которого, собственно, и принадлежит знаменитые указы императора «О вольности дворянства» и об уничтожении Тайной канцелярии (1762 г.) [389].

Сумасбродный и вечно пьяный император, очевидно, не вполне удовлетворял братьев-масонов. Недовольны были им и более широкие дворянские круги. Фактическим организатором переворота 28 июня 1762 года был масон Никита Иванович Панин.

Масонами были и многие другие участники низвержения Петра III, в том числе и тогдашний фаворит Екатерины Алексеевны Григорий Орлов [390].

Кроме того, Н.И.Панин сумел привлечь в ряды своих сторонников К.Г.Разумовского, М.Н.Волконского и ряд других офицеров. Цель переворота - провозглашение императором Павла Петровича при регентстве Екатерины II. Что касается Григория Орлова и трех его братьев «со товарищи», а также Е.Р.Дашковой, то они были непосредственными исполнителями переворота.

Екатерина II, отмечает современный историк Олег Соловьев, пришла к власти при помощи аристократической группировки (Н.И.Панин), орудием которой являлись в это время масоны [391]. Это-то и предопределило благожелательное на первых порах отношение к масонам со стороны государыни.

Сама Екатерина II активно прокламировала в эти годы политику просвещенного абсолютизма, и готовность масонов горячо откликнуться на ее либеральные начинания была ей как нельзя кстати. И действительно, масоны той поры успешно использовали открывшиеся перед ними возможности. Они активно участвовали в работе Уложенной комиссии 1767 года, организации и деятельности Вольного экономического общества (1765 г.), других начинаний императрицы либерального толка. Благожелательное отношение к масонам Екатерины II не изменилось даже после того, как в декабре 1762 года Н.И.Панин представил ей проект манифеста об учреждении Императорского совета, отчасти ограничивавшего ее самодержавную власть [392]. После некоторой заминки государыня решительно отклонила проект Панина. Не насторожило Екатерину II даже обнаружение во время следствия по делу Василия Мировича, пытавшегося освободить бывшего императора Иоанна Антоновича из Шлиссельбургской крепости (1764 г.), у брата его сообщника Аполлона Ушакова - Василия - масонских бумаг [393].

Обстановка для распространения масонских лож в России была в это время благоприятной. Уже в 1762 году в Петербурге была открыта ложа «Счастливого согласия», а в 1765 дело дошло даже до учреждения здесь рыцарского тамплиерского капитула системы «строгого наблюдения» во главе с немецким купцом Людером.

Среди членов этого масонского сообщества - генералы И.Н.Болтин, Н.М.Бороздин, граф А.А.Брюс, А.К.Разумовский, А.С.Строганов, князья Ю.В.Долгорукий, Г.П.Гагарин, А.Б.Куракин, М.М.Щербатов и другие. В политическом плане почти все они принадлежали к аристократической группировке братьев Паниных [394].

Широкого распространения система «строгого наблюдения» в России, однако, не получила, и уже к началу 1770-х годов заглохла. Не получил здесь заметного распространения и так называемый клерикат - полукатолический обряд тамплиерской системы доктора И.А.Штарка (1768 г.) во главе с капитулом «Феникса» [395].

Упоминают источники и о ложе «Истинного постоянства» некоего Селлина. Масонов в 1760-е годы в России было уже немало, причем не только в Петербурге, но и в ряде других городов, в том числе и в далеком Архангельске - ложа «Святой Екатерины» (1766 г.) [396]. К 1765 году относится и появление собственно русской системы высших степеней.

Основал ее младший брат куратора Московского университета артиллерийский генерал из греков Петр Иванович Мелиссино (1724-1792). Председательствовал он и в петербургской ложе «Марс» (1774 г.). Широкого распространения эта система, в которой насчитывалось 7 степеней посвящения, однако не нашла [397]. В 1777 году П.И.Мелиссино тихо присоединился к союзу лож так называемой Циннендорфской системы. Возглавляемая же лично им ложа «Скромности» просуществовала вплоть до своего закрытия в 1782 году [398].

Эпоха 1750-х - 1760-х годов - это, собственно говоря, еще только предыстория русского масонства, когда для русских людей оно было еще не более чем модной забавой. Каких-либо общественных потребностей в масонском «свете» в высшем слое русского общества тогда еще не сформировалось и в ложи, по свидетельству уже упоминавшегося И.П.Елагина, молодых людей из знатных фамилий влекло любопытство, тщеславие и желание использовать масонские связи для более успешного продвижения по службе [399]. Всего за период с 1750 по 1770 годы зафиксировано 17 лож, главным образом в Петербурге, Москве, а также по одной ложе в Митаве, Риге и Архангельске [400].

Если исходить в среднем из цифры 20 человек на одну ложу, то получается всего 340 братьев. Это еще совсем немного.

Настоящая история русского масонства начинается только с 1770-х годов с внедрением в него Елагинской и Циннендорфской (Берлинско-Шведской) систем.

Ведущую роль среди русских масонов этого времени играл уже неоднократно упоминавшийся Иван Перфильевич Елагин (1725-1794). Писатель, сенатор, управляющий императорскими театрами (1766-1779), он был, в то же время, и одним из самых деятельных пропагандистов вольного каменщичества в нашем отечестве [401]. 22 мая 1770 года в Петербурге была открыта Великая Провинциальная ложа России, работавшая по системе трех иоанновских степеней и имевшая непосредственную связь с берлинской ложей «Ройял Йорк» - филиалом Великой ложи Англии в Пруссии. Неудовлетворенность Ивана Перфильевича Елагина, как главы нового масонского центра, тем, что ему приходилось общаться с Великой ложей Англии через берлинских посредников привела к тому, что в результате непосредственных переговоров его посланца В.И.Лукина с главой Великой ложи Англии де Бофором уже 26 февраля 1772 года на имя И.П.Елагина был оформлен официальный масонский патент, согласно которому он провозглашался великим мастером Провинциальной ложи России и обязывался давать ежегодный отчет в Лондон о проделанной работе и даже пересылать туда денежные взносы [402]. Кроме самого И.П.Елагина в возглавляемую им Великую Провинциальную ложу в Санкт-Петербурге входили такие известные в то время масоны, как граф Р.И.Воронцов (наместник-мастер), генерал-майор А.Л.Щербачев, князь И.В.Несвицкий и другие.

В общественно-политическом плане елагинские ложи 1770-х годов представляли собой умеренно-либеральное направление в русском масонстве. Консервативная линия обозначилась в нем не ранее начала уже следующего десятилетия. Это были ложи так называемой шведской рыцарской системы и розенкрейцеры. Что же касается елагинских лож, то они работали на основании своего устава «Права, преимущества и обряды Главной провинциальной ложи». Всего под ее управлением в первой половине 70-х годов XVIII века насчитывалось 14 лож:

«Муз» (мастер И.П.Елагин), «Урании» (мастер В.И.Лукин), «Беллоны» (И.В.Несвицкий), «Астреи» (Я.Ф.Дубянский), «Марса» (Яссы, мастер П.И.Мелиссино), «Минервы» (барон Гартенберг), а также «Скромности» (Санкт-Петербург), «Клио» (Москва), «Талии» (Москва-Полоцк), «Равенства» (Москва-Петербург), «Екатерины» и «Трех подпор» (Архангельск), «Эрато» (Петербург) и ложа под управлением Р.И.Воронцова во Владимире [403]. В одну из петербургских лож елагинского союза - «Астрею» - вступил в 1775 году известный впоследствии просветитель и масон Николай Иванович Новиков [404].

Общее число членов елагинских лож едва ли превышало, согласно современным оценкам, 400 человек [405].

Все обряды и ритуал, которых придерживались братья елагинских лож, были заимствованы из Англии. Сам И.П.Елагин, как уже отмечалось, ежегодно посылал в Лондон свои отчеты великому гроссмейстеру Великой ложи Англии и вступительные взносы. Устав союза исходил из масонской конституции Джеймса Андерсона.

Но сколько-нибудь серьезной работы в ложах И.П.Елагина все же не велось.

Как вспоминал позже Н. И. Новиков, «собирались, принимали, ужинали и веселились; принимали всякого без разбору, говорили много, а знали мало» [406].

К такому же выводу пришел в свое время и Г.В.Вернадский, по заключению которого елагинские ложи зачастую играли роль своеобразных дворянских клубов этого времени [407].

А между тем в это же время в Петербурге наряду с ложами И.П.Елагина росли и множились ложи другого, враждебного ему масонского союза во главе с гвардейским генерал-аудитором немцем бароном П.-Б.Рейхелем, работавшие по системе так называемых рыцарских степеней. Мода на них пришла в Россию из Германии. Приехавший оттуда 12 марта 1771 года бывший гофмейстер двора принца Брауншвейгского П.-Б.Рейхель учредил в том же году в Санкт-Петербурге ложу «Аполлона» Циннендорфской (Шведско-Берлинской) системы, известной в литературе как система «слабого наблюдения». Успех этой системы был обеспечен тем, что в отличие от так называемой шведской системы «строгого наблюдения», дисциплине в ложах этого нового союза и, что самое главное, внешним блеску и пышности высоких степеней не придавалось сколько-нибудь серьезного значения.

Все свое внимание братья, придерживавшиеся системы «слабого наблюдения», сосредотачивали на вопросах нравственного порядка и морального самоусовершенствования.

На первых порах членами ложи П.-Б.Рейхеля были иностранцы. Сама ложа, впрочем, под своим первоначальным названием «Аполлон» просуществовала недолго и уже в 1773 году была закрыта. Взамен нее здесь было учреждено новое братство - ложа «Гарпократа» под управлением Николая Трубецкого. Большинство ее членов были уже природные русские. В 1774 году возобновила свою деятельность и ложа «Аполлона», а также открылось еще 5 новых лож. К началу 1776 года под руководством П.-Б.Рейхеля было уже целых 8 лож: «Аполлона» (Санкт-Петербург), «Гарпократа» (Санкт-Петербург), «Аполлона» (Рига), «Изиды» (Ревель), «Горусы» (Санкт-Петербург), «Латоны» (Санкт-Петербург), «Немезиды» (Санкт-Петербург) и «Озириса» (Санкт-Петербург - Москва).

Началось буквально повальное бегство масонов от И.П.Елагина к П.-Б.Рейхелю.

Особенно большое впечатление произвела на братьев «измена» своему великому мастеру елагинской ложи «Астрея» 22 марта 1776 года, члены которой практически в полном составе перешли к П.-Б.Рейхелю. «Закрыли ее все, и членство все братья с себя отдали и свечи погасили… Когда закрывали «Астрею», - свидетельствовал масон А.Я.Ильин, - то в самое то время очень было жалко, так что у меня навернулись слезы» [408].

Положение рейхелевских лож, тем не менее, было не из легких. Дело в том, что берлинское масонское начальство П.-Б.Рейхеля по соглашению с Великой ложей Англии совершенно неожиданно отказалось от своего детища. Да и конкурировать с елагинскими ложами, пользовавшимися негласной поддержкой императрицы, П.-Б.Рейхелю было опасно. С другой стороны, и И.П.Елагин, видя, что все симпатии братьев целиком и полностью на стороне системы П.-Б.Рейхеля, вынужден был перейти к политике маневрирования. Закончилась она тем, что 3 сентября 1776 года обе системы объединились в одну, причем И.П.Елагину пришлось отказаться от английской системы трех степеней и перевести работы возглавляемых им лож по шведско-берлинским или рейхелевским актам. Со своей стороны, и П.-Б.Рейхелю тоже пришлось уступить, и немало, так как великим мастером новой Великой провинциальной ложи был провозглашен И.П.Елагин. Всего этот второй елагинский союз объединял 23 ложи (Г.В.Вернадский, правда, дает другую цифру - 18 [409], но принципиального значения эти расхождения, конечно же, не имеют). Это были 10 бывших елагинских и 5 бывших рейхелевских лож, относительно систем еще 8 лож, примкнувших к новому союзу, точных данных не имеется [410].

Великим провинциальным мастером в этом масонском объединении стал, как уже отмечалось, И.П.Елагин, наместным великим мастером - граф Никита Иванович Панин. Среди других руководителей Великой провинциальной ложи: генерал-лейтенант П.И.Мелиссино, генерал П.Бутурлин, барон В.Ф.Унгерн-Штернберг. Ложи этого союза стали называться теперь соединенными. Впрочем, мир в этом соединенном масонском семействе продолжался, как и следовало ожидать, недолго. Недовольный И.П.Елагиным П.-Б.Рейхель фактически устранился от участия в орденской работе. Недоволен был и князь Н.Н.Трубецкой. Воспользовавшись своим переездом в Москву, он не только перенес туда из Петербурга свою собственную ложу «Озирис», но и тесно с нею связанные ложи «Изиды» и «Латоны». Неудивительно поэтому, что уже в 1777 году начинаются переговоры оппозиционно настроенных к И.П.Елагину братьев с Великой шведской ложей на предмет введения у нас шведской системы и основания в России Великой провинциальной ложи шведского обряда.

В стороне от елагинско-рейхелевского союза остались ложа «Аполлона» во главе с Георгием Розенбергом (Санкт-Петербург), а также ложи «Аполлона» (Рига) и «Марса» (Яссы). Что же касается масонского союза во главе с И.П.Елагиным, то они проработали до 1784 года, когда, якобы по собственному побуждению своего провинциального гроссмейстера (а фактически, надо полагать, по негласному повелению императрицы), и с согласия членов лож, деятельность их была временно приостановлена и возобновилась только в 1786 году.

Автор «Краткой истории русского масонства» Карл Л…р подчеркивает, что работы были приостановлены «без приказания со стороны высшего начальства», однако дальнейший его пассаж о полученной якобы И.П.Елагиным благодарности императрицы за добросовестность членов ордена, избегающих всякого сношения с заграничным масонами [411], показывает, что временная приостановка в деятельности второго елагинского союза была вызвана все же высочайшим пожеланием.

Работы елагинских лож возобновились, как уже отмечалось, в 1786 году.

Но характер их уже принципиально отличался от прежней деятельности 1770-х - начала 1780-х годов. В основу этого фактически уже нового, третьего елагинского союза его основатель положил разработанную им программу, известную по его сочинению «Учение древнего любомудрия», которое удивительно напоминает нам духовные и мистические искания розенкрейцеров: Талмуд, тайна чисел, таинственные зефироты, стихии и прочее [412].

Впрочем, И.П.Елагин уже давно имел склонность к мистицизму. Во всяком случае именно он, а не кто-либо другой приютил в конце 1779 - начале 1780 года у себя в доме знаменитого в то время мага Александра Калиостро (1743-1795) во время его спиритических сеансов в Санкт-Петербурге [413].

«Основные понятия масонства английской системы, конечно, должны были затеряться среди таких занятий алхимической мудростью и еврейской каббалистикой. Елагин бродил здесь как в лесу», - справедливо писал об этом увлечении Ивана Перфильевича А.Н.Пыпин [414]. В конце 1780-х годов этот, уже третий елагинский союз влачил жалкое существование и в 1792-1793 гг. в связи с делом Н. И. Новикова тихо прекратил свое существование.

Особой популярностью у русских братьев конца 1770-х - начала 1780-х годов пользовались ложи так называемой шведской системы «строгого наблюдения».

Рыцарско-христианский характер и торжественно-пышная обрядность шведского масонства не могли не импонировать представителям русской аристократии.

Ценную услугу русским масонам оказал в этом смысле друг детства цесаревича Павла Петровича князь Александр Борисович Куракин. Дело в том, что отправленный в 1776 году Екатериной II в Стокгольм (другим членом посольства был князь Г.П.Гагарин (1745-1808)), А.Б.Куракин имел в то же время и тайное поручение от своего родственника Петра Ивановича Панина, только что избранного (1776 г.) заместителем И.П.Елагина, суть которого состояла в том, чтобы, войдя в непосредственное сношение с руководством Великой ложи Швеции, получить от нее учредительные документы на открытие лож этой системы в России. А.Б.Куракин вполне справился со своим спецпоручением. В Стокгольме он не только был принят главой ордена «Соломонова храма» братом шведского короля Густава III принцем Карлом Зюдерманландским, но и получил вместе с Г.П.Гагариным посвящение в один из самых высоких «градусов» в ордене, дающий его обладателю право самостоятельного посвящения братьев в младшие степени.

В Санкт-Петербурге А.Б.Куракин возвратился в 1777 году уже с учредительной грамотой (конституция) от Великого Стокгольмского капитула на право открытия здесь Великой главноуправляющей ложи шведской системы строгого наблюдения - капитула «Феникса». Официальное открытие его произошло в феврале 1778 года. А провинциальная ложа была учреждена и того позже - в 1779 году.

Г.В.Вернадский связывал некоторую заминку с укоренением шведского масонства на русской почве с желанием руководителя шведского ордена Карла Зюдерманландского присоединить к нему всех русских масонов, в том числе и объединившихся в это время вокруг Великой провинциальной ложи во главе с И.П.Елагиным.

Возможно, это бы и произошло. Однако холодное отношение к шведскому масонству со стороны Екатерины II, которое не могло не быть известно И.П.Елагину, привело к тому, что он вынужден был ответить решительным отказом на лестное предложение.

В результате стокгольмская ложа решила обойтись без И.П.Елагина и его провинциального союза. 10 апреля 1778 года префектом русского капитула вместо отказавшегося от этой должности И.П.Елагина стал Г.П.Гагарин. А уже 22 декабря 1778 года произошло официальное открытие первой ложи шведской системы - «Феникс» [415]. Членами капитула стали такие «просветленные» братья, как И.В.Бебер, М.С.Бороздин, Г.П.Гагарин, И.А.Дмитриевский, В.В. и Ю.В.Долгоруковы, А.Я.Ильин, Б.А.Загряжский, А.Б.Куракин, И.В.Несвицкий, А.А.Ржевский, О.М.Дерибас, А.Ф.Сабуров, П.Соймонов, Ф.П.Фрез, А.Н. и А.С.Строгановы, А.Н.Щепотьев. Каждый из них должен был иметь дворянскую родословную в 16 коленах и по крайней мере в 4 последних не смешивать свою кровь с маврами, турками и иудеями [416].

Официальное название новой масонской структуры, в которую вошли русские братья - «Священный орден храма Иерусалимского». В 1778 году между русскими и шведскими масонами было заключено соглашение, по которому капитул «Феникса» должен был безусловно подчиняться верховному шведскому масонскому правлению - Великому Стокгольмскому капитулу. В России же капитул «Феникса» должен был играть роль некоего тайного масонского правления для лож шведской системы, официальным прикрытием которому как раз и должна была служить учрежденная в 1779 году Великая провинциальная ложа в Санкт-Петербурге во главе с князем Г.П.Гагариным. Открытие ее состоялось 25 мая 1779 года [417].

Но и этого масонам показалось мало, и в дополнение к двум уже существующим масонским структурам решено было добавить третью. 5 мая 1780 года была учреждена еще и так называемая Директория или Совет Великой национальной ложи в Санкт-Петербурге, в ведение которой входило поддержание связей между ложами и собственный масонский суд для братьев. Характерно, что в целях конспирации члены Директории имели двойные имена: под одними они были известны только избранным братьям, под другими - всей вольнокаменщической толпе [418]. Инструкцию для Директории подписал 9 июля 1780 года сам герцог Карл Зюдерманландский. Из нее, в частности, следует, что подлинная власть над русскими братьями сосредотачивалась в его руках, как великого провинциального мастера Ордена Соломонова храма [419].

Еще в 1777 году Петербург посетил шведский король. Русские масоны торжественно чествовали своего «брата» в ложе «Аполлона». Ходили даже слухи, что в это время состоялось посвящение в вольные каменщики наследника престола Павла Петровича [420]. Не следует забывать, что все эти лица: Панин, Куракин, Гагарин - были не только родственниками, но и, в то же время, как никто другой, были близки наследнику престола.

Все это не могло не насторожить подозрительную императрицу. Особенно когда стало известно, что в 1780 году герцог Зюдерманландский организовал так называемую 9-ю провинцию своего масонского ордена, куда помимо Швеции ничтоже сумняшеся включил и Россию. Таким образом, «вопреки их воле» русские масоны были поставлены в прямую зависимость от наследника шведского престола.

Это, прямо надо сказать, ненормальное положение продолжалось вплоть до 1782 года, когда в соответствии с решением Вильгельмсбадского конгресса (шведские масоны его проигнорировали) Россия была признана самостояльной 8-й масонской провинцией или державой.

Свое происхождение шведские братья вели от рыцарей Храма или тамплиеров XI-XIII веков. И «система» их представляла собой весьма искусное соединение символического иоанновского масонства первых трех степеней с храмовничеством и розенкрейцерством. От иоанновского масонства они унаследовали, прежде всего, масонскую идею золотого века «Астреи». Храмовничество придало их системе внешний блеск, красоту одежд и пышность обрядов. Важным элементом шведской системы, также унаследованным ею от храмовников, стала идея беспощадной борьбы с врагами христианства. Наконец, розенкрейцерство придавало работе лож шведской системы таинственность и ярко выраженный мистический характер (теософия, пиэтизм, алхимия). В целом же шведская система носила ярко выраженный авторитарный характер и держалась на исключительной преданности братьев-рыцарей своим начальникам и беспрекословным подчинении младших лож ложам старшим.

Что касается степеней посвящения, то их у шведских братьев было 10: иоанновские первые три, андреевские или шотландские 4-я и 5-я, рыцарские (6-я - 9-я).

10-ю степень составляли братья Розового креста (просветленный капитул), членами которого могли быть лишь потомственные дворяне, насчитывающие не менее 4 поколений своих предков-дворян [421].

Вот как описывает помещение капитула «Феникса» и обряд посвящения в ложах шведской системы Т.О.Соколовская. «В золотых трехсвечниках и семисвечниках горят высокие восковые свечи; в средоточии капитула на месте верующих находится 81 свеча. Кроваво-красными тканями сплошь затянуты стены; красное сукно на полу; на четверо по диагонали андреевским крестом рассечено оно зелеными полосами. На востоке семь крутых ступеней ведут к жертвеннику и трону Префекта… На жертвеннике - высеченный из камня гроб с изображением последнего гроссмейстера ордена тамплиеров Жака Молэ в орденском одеянии… Слева от жертвенника висит походное знамя. Оно красное, с белым крестом… Посреди зала черная виселица с подвешенным большим золотым крестом храмовников; у подножия разостлан черный гробовой покров… Звоном мечей открывается капитул. Великий префект ударяет трижды молотком о жертвенник… Капитул объявляется открытым и все рыцари скрещивают руки на груди - обычный знак верности рыцарей храма. Все рыцари в белых шерстяных плащах с красным восьмиконечным нагрудным крестом, в красношелковых поясах, в ботфортах со шпорами, в белых шляпах с красными кокардами и белыми перьями, в белых лайковых перчатках с красным крестом, нашейные ленты, нашейные цепи - все эти предметы указывают на различные степени посвящения братьев. У всех у них в руках мечи, длинные, обоюдоострые, с изображением короны и креста на рукояти. Наконец префект занимает свое место и раскрывает Библию на 21-й главе Откровения Святого Иоанна; обнаженный меч свой кладет он на раскрытые листы святой книги.

- Просвещенные братья, блюстители Храма, который час? - вопрошает великий префект.

- Солнце правды сияет на Востоке, - раздается в ответ.

Невидимый хор с воодушевлением поет масонский гимн «Коль славен Господь в Сионе». Скрестив руки на груди, братья преклоняют колени. Начинается молитва, после чего префект провозглашает открытие капитула» [422].

Сложный и таинственный обряд посвящения, пышный ритуал, богатые одежды братьев, великолепное убранство капитула и, что самое важное, подчеркнуто христианский характер ордена (духовное рыцарство) - все это обеспечило определенный успех шведской системы в России. Уже к маю 1780 года общее число лож шведской системы (или Гагаринского союза, как ее еще называли) достигло четырнадцати [423]. Шесть из них («Аполлона», «Феникса», «Святого Александра», «Пылающей звезды», «Благотворительности» и «Горуса») располагались в Петербурге. Четыре («Озириса», «Трех мечей», Трех добродетелей» и «Аписа») - в Москве. Наконец по одной ложе удалось организовать в Ревеле («Трех секир»), Кронштадте («Нептуна»), Кинбурне (военная ложа) и в Пензе.

Борьба с вольнодумством и восстановление ордена храмовников XII века - вот какие задачи ставились перед российскими братьями-рыцарями. Первыми работниками на этом поприще стали представители знатнейших тогдашних русских фамилий: князья Гагарины, графы Апраксины, Шуваловы, князья Долгорукие, Куракины, Репнины, граф А.С.Строганов, граф А.И.Мусин-Пушкин и др. Г.В.Вернадский насчитал в свое время 17 масонских лож шведской системы на 1780 год, то есть год наибольших ее успехов в России [424].

Согласно новейшим разысканиям число их может быть увеличено до 21. Большинство располагалось в Петербурге: «Святого Александра» (мастера стула А.Б.Куракин и А.М.Карамышев), «Аполлона» (мастер стула Г.Розенберг), «Благотворительности к Пеликану» (мастера стула И.В.Бебер и Ф.П.Фрез), «Дубовой долины» (Ф.П.Фрез), «Пламенеющей звезды» (А.Ф.Сабуров), «Изиды» (Н.Н.Трубецкой). В Москве находились ложи: «Апис» (мастера стула Ю.В.Долгоруков и Г.П.Гагарин), «Латоны» (Н. И. Новиков), «Сфинкса» (Г.П.Гагарин), «Озириса» (Н.Н.Трубецкой), «Три меча» (Х.Ф.Маттеи), «Трех христианских добродетелей» (А.Я.Ильин). Кроме того, существовали масонские ложи шведской системы еще и в Кинбурне мастер стула князь Н.В.Репнин), Кронштадте («Нептун», мастера стула А.Г.Свиридов, С.К.Грейг, Х.И.Цубер), Митаве («Три венчанных меча»), а также ложи в Нижнем Новгороде («Совершенного согласия»), Казани и Пензе [425]. Активное участие в шведских ложах принимали в это время такие впоследствии известные масоны-розенкрейцеры, как И.А.Поздеев, Г.М.Походяшин, Н.Н.Трубецкой.

Успех шведской системы в России не был, однако, достаточно прочным.

Дело в том, что интерес и внимание шведских начальников ордена к России и русским преследовал не только и не столько масонские, сколько далеко идущие политические цели - упрочение братского союза знатного дворянства двух стран на основе вольнокаменщических идей. Где тут была, как говорится, «собака зарыта» - становится ясно, как только мы вспомним, что вся деятельность «Капитула Феникса» в Петербурге направлялась и контролировалась главой Стокгольмского великого капитула, братом шведского короля, генеральным визитатором и главным герольдмейстером «Священного Ордена Храма Иерусалимского», великим провинциальным мастером Швеции и России герцогом Карлом Зюдерманландским.

Швеция в это время готовилась к войне с Россией и не воспользоваться в связи с этим масонскими каналами в России было бы просто грешно.

Близость А.Б.Куракина к Павлу Петровичу и тесные связи новоявленных рыцарей «Священного Ордена Храма Иерусалимского» с их шведскими начальниками - врагами России, насторожили Екатерину II, и уже в 1781 году она распорядилась о негласной приостановке деятельности шведских лож [426].

А.Б.Куракин в 1782 году был выслан в свою саратовскую деревню. Что касается князя Г.П.Гагарина, то его еще в 1781 году перевели по указанию императрицы на службу в Москву. Здесь вокруг возглавляемой им ложи «Сфинкса» и сосредотачивалось в начале 1780-х годов шведское масонство, полностью независимое, впрочем, после Вильгельмсбадского масонского конгресса (1782 год) от Стокгольма.

В Петербурге же братья группировались, главным образом, вокруг ложи «Пеликан» [427].

Одним из наиболее принципиальных решений Вильгельмсбадского масонского конгресса стал факт признания того, что масонский орден гораздо старше храмовничества и история его теряется в веках. Шведские братья, которые вели свое происхождение именно от храмовников XII века, решения конгресса не признали, поставив себя тем самым вне мирового масонского сообщества.

Однако русские адепты шведских лож не поддержали своих шведских братьев и после окончания Вильгельмсбадского конгресса, объявившего Россию самостоятельной масонской державой (8-я провинция ордена), Г.П.Гагарин формально порвал со своим шведским начальством и пустился, так сказать, в автономное плавание, образовав в Москве собственную провинциальную ложу. Другая часть братьев - ложи «К коронованному пеликану» (Петербург) и «Нептун» (Кронштадт) - предпочла, тем не менее, сохранить верность Стокгольмскому капитулу.

Русско-шведская война 1788-1790 гг. резко осложнила положение «шведских» масонов в России. Дело в том, что главнокомандующий русской эскадрой на Балтике адмирал С.К.Грейг являлся, в то же время, и управляющим мастером ложи «Нептун», работавшей на корабле «Ростислав». По масонской линии С.К.Грейг непосредственно подчинялся врагу России - герцогу Карлу Зюдерманландскому, которому, по иронии судьбы, также было поручено в это время командовать шведским флотом. Тем не менее, как пишет Т.О.Соколовская: «Грейг и все масоны-моряки выказали себя верными россиянами и покрыли славой свои имена» [428].

6(17) июля 1788 года русская эскадра под командованием адмирала С.К.Грейга в ожесточенном Гогландском морском сражении сумела-таки нанести существенный урон шведскому флоту и заставила его уйти в Свеаборг. Верность присяге и выказанная С.К.Грейгом храбрость во время этой баталии не помешали ему, впрочем, состоять в тайной переписке с Карлом Зюдерманландским. Более того, стремясь как масон несколько смягчить свирепость войны, С.К.Грейг даже запретил во время уже упоминавшего Гогландского морского сражения отвечать на обстрел наших кораблей шведами, горючими ядрами, несмотря на то, что у него самого на корабле паруса трижды загорались от неприятельских снарядов.

Горючие ядра, пояснял С.К.Грейг, предназначены для действительно «бесчеловечного неприятеля» - турок, а не для человечных шведов [429].

Заслуживает внимания и своеобразная реакция уже известного нам масона князя Н.Н.Трубецкого на известие о долгожданном мире со Швецией. Получив его, по свидетельству очевидцев, он плакал «как баба», радуясь прекращению кровопролития между шведскими и русскими «братьями».

Из шведских лож, продолжавших свои работы в России, к 1788 году осталось всего пять: «Аполлона», «Святого Александра», «Дубовой долины», «Пеликана» - все в Петербурге, и «Нептуна» (Кронштадт) [430].

Ложи «Нептуна» и «Аполлона» были закрыты в конце 1788 года по личному распоряжению императрицы в связи с организацией масонами траурной ложи памяти адмирала С.К.Грейга (умер в октябре 1788 года). В 1793 году в связи с делом Н. И. Новикова дошла, наконец, очередь и до елагинских лож, которые также были закрыты в это время по негласному распоряжению императрицы.

Подводя итог деятельности елагинских, рейхелевских и шведских масонских лож в России в 1770-х - 1780-х гг. можно констатировать, что, несмотря на внушительный размах движения, сколько-нибудь заметного следа в истории русской культуры, просвещения или общественной мысли их деятельность не оставила, да и едва ли могла оставить при той постановке дела, которая была характерна для этих масонских сообществ и при тех лидерах, которые их возглавляли. Совсем в другом ключе развивалась в эти годы деятельность другого, во многом отличающегося от них масонского сообщества - ордена розенкрейцеров.

<<назад  Содержание дальше >> Комментарии (2)
Обратно в раздел история