Толерантность

(сборник ред. Мчедлов М.)

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОСТИ

Глава 11. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И КУЛЬТУРА ТОЛЕРАНТНОСТИ

Формирование культуры толерантности приобретает особую актуальность в свете происходящей ныне глобали зации. Под ее воздействием мир становится все более целост ным.

Различные культуры, религии, цивилизации взаимодей ствовали и прежде. При этом нередко возникали и острая вражда, и нетерпимость. Однако их основные очаги были разделены территориально, будучи как бы отгороженными друг от друга. Ныне глобальные коммуникационные, финан совые, миграционные потоки пробили огромные бреши в существовавших барьерах, спрессовывая разные культуры и образы жизни в едином пространстве мирового социума. Складывается плотная, всепроникающая сеть общественных взаимоотношений. Нетерпимость в этих условиях генерирует высокие напряжения, способные блокировать жизнедеятель ность общественных систем как на национальном, так и на мировом уровнях.

Вместе с тем глобализация наглядно демонстрирует не исчерпаемое многообразие социокультурных традиций и форм общественного устройства, норм взаимоотношений и ценностных ориентации, присущих разным сообществам. С

каждым десятилетием это многообразие не только не уменьшается, но растет, иногда в геометрической прогрессии, бро сая вызов самой способности человеческого рода регулиро вать возникающие на этой почве противоречия, не допус кать их перерастания в острые конфликты и столкновения.

11.1. Ответ на «вызов плюрализма»

Собственно вопрос о толерантности – это, прежде всего вопрос о том, как при глубоких различиях в положении, интересах, воззрениях люди могут наладить совместную жизнь. Толерантность служит своего рода мостом, соединяю щим частное и общее, различия и единство.

Публичная активность граждан, их солидарные действия, кооперация усилий во имя общего блага, содержательный диалог между ними немыслимы без взаимной социальной ответственности, которая требует высокой степени терпи мости. Эта ответственность проявляется в признании и ува жении прав других людей и культур. Как говорится в Декла рации принципов толерантности, утвержденных Генераль ной конференцией ЮНЕСКО 16 ноября 1995 г ., толерант ность означает уважение, принятие и понимание богатого многообразия культур нашего мира, наших форм самовы ражения и способов проявления человеческой индивидуаль ности 1 .

Глобализация и ее внутренняя пружина - новые техно логии придают проблеме толерантности новое качество и остроту. Культура толерантности встречается с «вызовом плюрализма». Современное развитие преумножает и углубляет дифференциацию частных интересов. Найти их общий знаменатель становится все труднее. В восприятии дробных

1 См.: Риэрдон Бетти. Толерантность - дорога к миру. М., 2001. С. 262.

276

277

групп частных интересов публичный интерес, как и мир в це лом, фрагментируется. На смену холистическим представле ниям, позволявшим определить объективные критерии для понимания того, что является общим благом, общим интере сом, общей целью и общей судьбой, ради которых различия могут быть преодолены или «сняты», приходят релятивизи роваиные представления о безграничном многообразии, под черкивающие значимость и «самоценность» различий, обра зующих самостоятельные звенья в сети «мира миров». Эти представления дают основания считать, что происходит сме на парадигмы в оценке соотношения индивидуального и общего, частного и публичного, различий и единства. Вопрос ставится теперь уже не о том, как жить вместе, а о том, как жить вместе, не утрачивая идентичности различий. Речь идет лишь о новом прочтении смысла различий как реального проявления богатства и многогранности общества.

Различия, которые не исчезают бесследно в стремящемся к однородности единстве, а сохраняют себя в нем в своей внутренней идентичности, можно обозначить, используя термин французского постмодерниста Ж. Деррида, как « difference » (по-русски можно перевести как «различность», в отличие от «различия» - « difference »). «Различности» не растворяются в общей идентичности, а сохраняют свою самобытность и плюральность 1 .

Изменение самого подхода к различиям, естественно, предъявляет более высокие требования к культуре толерант ности. Краеугольным камнем толерантного отношения к частным интересам и мнениям, к группам и индивидам, их выражающим, становится признание естественности и неус транимости из общественной жизни «инаковости» (« otherness »). Американский социальный философ Майкл

1 См.: JoungM . Iris . Inclusion and Democracy . Oxford , 2000. P . 127.

278

Уолцер предложил типологию установок (мотивов) толерантности. Их, по его мнению, пять: отстраненность, обычно вызываемая изнеможением противостояния, безразличие, моральный стоицизм, любопытством, наконец, «восторжен ное одобрение» многообразия как «условия расцвета человечества» и реализации свободы выбора для всех индиви дов 1 . Все перечисленные мотивы обусловливают толерант ное поведение по отношению к «различиям», но далеко не все обусловливают ту разновидность толерантности, кото рая зарождается в наше время и строится на признании «раз личностей». Только «некоторая комбинация любопытства и восторженности» создает такой тип толерантности, смысл которой состоит «не в том, чтобы устранить «нас» и «их»,., а в том, чтобы «обеспечить их долговременное мирное сосу ществование и взаимодействие», стимулирующее «самосо зидание и самопонимание» всех участвующих в этом про цессе различностей 2 .

Если в классической либеральной традиции толерант ность граждан в публичной сфере достигалась вынесением различий за ее скобки как чего-то частного, не имеющего отношения к общему благу, то новое их видение исключает подобную рокировку. Различия как выражение многообра зия предстают как общественное благо, заслуживающее по ощрения 3 .

Публичная сфера не может освободиться от различий, не опустошая себя. Она, собственно говоря, и есть непрес танный дискурс различных интересов и мнений в поиске со пряжений и синтезов, связывающих социум в общее дело. Поэтому публичная политика должна не отстраняться от

' См.: Уолцер Майкл. О терпимости. М., 2000. С. 25-26.

2 См. там же. С . 108.

3 См .: Benhabib Seyla (ed.). Democracy and Difference. Princeton ,
1996. P. 180-185, 254-255, 282-283.

279

«инаковости» в надежде, что время устранит различия (хотя в практической политике это часто делается), а идти ей на встречу. Лишь взаимодействие различностей дает осмысление общего блага и обогащает собственное видение пробле мы всеми участниками этого процесса. Такова мера толе рантности, адекватная современности. Охватывая максимум различностей, она обеспечивает более широкие возможнос ти для артикуляции реального содержания «инаковости» и более полного ее восприятия обществом, властью, мировым сообществом.

Более того, поворот к толерантности, воспринимающий «инаковость», понуждает к определенным изменениям в способе мышления, в менталитете. Во всяком случае, это, несомненно для научного мышления и в известной мере уже давно для него характерно. Тем более это типично для нынешнего времени, когда образование и знание обретают новые чер ты: не только «гибкость» и «пожизненное обучение», но и умение работать в команде, многоплановое мышление, го товность к неуверенности и парадоксам, настроенность на диалог, «мужество к непониманию» 1 .

Общественная наука просто не в состоянии осмыслить глобализирующийся многомерный и потому всегда разно образный мир, не овладев методами перевода «инаковостей» с одних языков на другие. Даже не просто перевода, что пред полагает идентичность содержания текстов. «Инаковости» в современном мире часто непереводимы. Их нужно не переводить на общий язык, как предлагают адепты универсализма, а сопрягать и синтезировать в процессе солидарного творческого поиска оптимальных форм взаимодействия.

Вместе с тем меняются и некоторые важные параметры толерантности. Раньше публичная сфера была ареной дис-

1 Бек Ульрих. Что такое глобализация? М., 2001. С. 238-239.

280

курса больших четко структурированных групп интересов. Она была идеологизирована, и в ней доминировала идеология господствующего класса. Личность в политике иденти фицировалась главным образом как составной элемент груп пы (класса, социального слоя, партии, движения, нации, эт носа). Между тем в условиях нарождающегося информаци онного общества граждане, по крайней мере их активная часть, приобретают новые качества: высокую образован ность, возросшую социальную ответственность, расширившийся культурный и мировоззренческий кругозор, плюра лизм взглядов и позиций. Это обстоятельство создает воз можность и потребность в персональной политической иден тификации каждого человека.

Последствия начавшихся изменений трудно переоценить. Плюрализм интересов и мнений выходит за пределы групповых идентификаций, размягчает и даже разрушает пере городки между ними, расширяет диапазон альтернативных решений и поступков.

Очевидно, что автономный выбор политической пози ции каждым гражданином может быть осуществлен только в том случае, если в его приватном пространстве будет зона самостоятельного осмысления политических реалий, обеспечивающего свободу для индивида «во всех случаях публично пользоваться собственным разумом» 1 . Включение в политическую сферу в таких объемах активных граждан с их собственными суждениями размывает устои идеологичес кой нетерпимости и расширяет толерантность по отноше нию к позициям и взглядам других участников обществен ной рефлексии и практики совместных действий. Усиливается тенденция к деидеологизации публичной сферы, к по явлению в ней очагов творческой неупорядоченности, поис-

Кант И. Соч. М., 1966. С. 29.

281

ка нестандартных решений, исключительно важных для на хождения эффективных ответов на «вызов плюрализма».

Конечно, у этого в целом позитивного процесса есть и негативный побочный продукт. Быстрота перемен, реляти визация общественных отношений и структур порождают у многих растерянность и потерю ориентиров политическо го поведения. Особенно это касается тех стран и регионов, где происходят глубокие внутренние трансформации, уси ливающие социально-политическую нестабильность и неуве ренность в будущем.

Это значит, что современная культура толерантности формируется в остром противоборстве. А это, в свою оче редь, требует осознания смысла и значимости происходящих изменений для выхода человечества на более высокий уро вень культуры общественных отношений.

В сложившихся условиях отчетливо вырисовываются кон туры двух различных и в чем-то контрастных интерпретаций («моделей») развития культуры толерантности. Первая - либертарная (радикально-либеральная)- абсолютизирует лич ные начала в свободном пользовании собственным разумом. Смысл такого подхода в том, чтобы освободиться от всякого общественного вмешательства. Иными словами, «приватное пространство» для выработки собственных позиций как бы отгораживается от общественного дискурса. Это ведет либо к абсентеизму, либо к некомпетентным решениям, играющим на руку групповым эгоистическим интересам. В обоих случа ях результат подобного подхода, по сути, элиминирует исход ный пункт - абсолютную свободу личности.

Другая модель – делиберативная (от « deliberation » - рефлексия) - ориентирована на включение гражданина в обще ственную рефлексию на открытой арене сопоставления взгля дов, позиций, программ, совместного поиска согласия и ста бильности. Приватное пространство собственного разума

282

гражданина не изолируется от социума, а включается в него, привнося туда свой интерес и свое видение проблем. Только тогда становится возможным действительно свободный, компетентный выбор.

Делиберативный подход культивирует толерантность на четырех уровнях. Во-первых, в отношениях личности и граж данского общества. Толерантность обеспечивает свободу мне ния индивида по отношению к разделяемому им групповому интересу, выражаемому ассоциацией. Во-вторых, на уровне самих ассоциаций. Толерантность нейтрализует центробеж ные силы частных и корпоративных интересов, обеспечивая эластичную целостность системы гражданского общества. В-третьих, в отношениях гражданского общества и его органи заций с государством. В данном случае толерантность высту пает как условие конструктивного взаимодействия власти и общества. В-четвертых, в отношениях национальных общно стей и государств с мировым сообществом. На этом уровне толерантность служит средством формирования и защиты де мократических норм международного права.

Пока убедительного ответа на новые вызовы культуре толерантности нет. Но некоторые направления поиска вы рисовываются. Одно из них - прагматический компромисс под давлением жизненных императивов. Методологический смысл этого подхода намечен в книге Блэра Рубла «Вторые метрополии» на примере крупных мегаполисов, где сконцен трировано широчайшее многообразие интересов, взглядов, позиций, часто противоположных и несовместимых.

Сама жизнь этих гигантов, замечает автор, по своей при роде создает общества настолько сложные и плотные, что люди, разделенные различиями, уже в силу физической бли зости вынуждены взаимодействовать с весьма отличающи мися от них соседями. Хотя такое существование едва ли всегда «приятно», объективно образуется пространство, в

283

котором вследствие его плотности и разнообразия становят ся возможными трудные уступки и компромиссы. Из этого вырастает то, что можно было бы назвать «прагматическим плюрализмом». Б. Рубл именует такую вынужденную толе рантность «толерантностью необходимости» 1 .

Но прокладывает ли такой мегаполисный «прагмати ческий плюрализм» путь к решению проблем глобального плюрализма? Однозначный ответ на этот вопрос невозмо жен, поскольку «мегаполисный» опыт «слишком приземлен» и не раскрывает принципиальной основы достижения толе рантности.

Другое направление поиска обозначено в статье американского социолога Джеффри Александера. Автор пишет о необходимости идеологической утопии, способной объеди нить современное общество при всем его многообразии. Основной порок революционных утопий прошлого, по его мнению, состоял в том, что они стремились «тотализиро вать» (« totalize ») общество, изменив его до основания. Их фундаментализм представляет собой «упрощенную форму мышления», встречающую непреодолимое сопротивление живой и многообразной реальности. Поэтому революцион ные утопии приводят к хаосу и авторитаризму и сводят на нет ими же вдохновленные возможности. В результате воз никает «дедифференциация, опасная попытка заменить «бес порядочность и кутерьму реальных обществ единым всеох ватывающим радикальным сообществом» 2 .

Однако крах «тотализирующих» утопий, считает Д. Александер, не означает конца утопического и крити ческого мышления. В современном мире существуют раз нообразные ограниченные утопические течения: мульти-

1 Ruble Blair A . Second Metropolis . Cambridge , 2001. P. 29.

2 Alexander Jeffrey. Robust Utopias and Civil Society. International Sociology. Vol. 16. № 4. December 2001. P. 585.

284

культуралисты, экологисты, сторонники неприменения силы, участники тендерного движения и движения за права меньшинств, приверженцы «информационного общества» и т. д. Каждое из них самобытно и не добивается тотального изменения существующей системы. Вместе с тем все они вписываются в модель саморегулирующегося сообщества с неограниченной солидарностью, достигаемой в резуль тате свободного и добровольного взаимодействия. Из стремлений и действий этих течений вырастает реформа торская утопия «гражданской реконструкции» (« civil repair »), сублимирующая многостороннюю практику граж данских инициатив и движений современности. Эта утопия, по убеждению автора, даст обществу приемлемые для всех гражданских движений высокие цели и нравственные иде алы, не посягая на своеобразие и автономию каждого из движений и каждого гражданина*.

Идея реформистской утопии, предлагаемая Д. Алексан дером, пока недостаточно разработана, в ней много белых пятен. Вряд ли правомерно полярное противопоставление «гражданской реконструкции» «социалистической утопии», которая, кстати, существует не только в революционном, но и в реформистском варианте.

В целом есть все основания считать, что концепция «гражданской реконструкции» укладывается в более широкое русло теоретического поиска. В этом поиске выражает ся острая потребность современного общества в том, что бы найти ориентиры для выхода из кризисов и сопровожда ющих их многочисленных рисков. При этом, если револю ционные утопии прошлого утверждали монополию на ис тину и не опасались социальных потрясений, культивируя

1 Alexander Jeffrey. Robust Utopias and Civil Society. International Sociology. Vol. 16. № 4. December 2001. P. 587-588.

285

атмосферу нетерпимости, то нынешний поиск идеалов общественной жизни отмечен реализмом, осознанием значимости многообразия форм человеческой жизнедеятельнос ти и развития культуры толерантности.

11.2. Социальная и национальная составляющие. Один из главных каналов воздействия глобализации на толерантность пролегает через социальную среду обитания людей. Толерантность - явление социально-психологичес кое. Естественно, в нем присутствует и индивидуально-пси хологический элемент. Существует категория людей с осо бым психотипом, в который изначально имплантирована склонность к терпимости и согласию. Очевидно, однако, что не этим определяется состояние общественной толерантности. Решающую роль играют внешние условия существования индивида, социальной группы, общества в целом, наконец, международной среды.

При оценке этих условий наибольшее внимание обыч но уделяют типу политической культуры, в которой проис ходит социализация граждан. Предполагается, что такая культура может быть более или менее толерантной. Некоторые исследователи исходят из наличия двух антагонис тических, не стыкующихся типов культур: агрессивно-нетер пимой и толерантной.

Конечно, различия между типами политических культур - факт неоспоримый. Не менее очевидно и то, что среди этих различий немалую роль играет уровень их толерантности. Вместе с тем эта констатация не может быть принята без не которых оговорок. Представляется, что при всей укоренен ности и инертности типов политической культуры в каждом из них присутствуют, наряду с устойчивыми, более или ме нее подвижные элементы, обеспечивающие способность к адаптации. Поэтому многие различия между политически-

286

культурами обусловлены не только традиционными, но и ситуационными факторами. К числу подвижных элемен тов гложет быть с полным основанием отнесен и уровень толерантности 1 .

Один из решающих факторов такой подвижности - сте пень социальной удовлетворенности. Ее высокий уровень существенно способствует укоренению толерантности, тог да как: низкий - оттесняет толерантность на периферийные позиции общественной жизни.

В свое время бытовало представление, что модерниза ция обществ, происходящая под влиянием глобализации, стимулируя экономическое развитие, приведет к росту бла госостояния, что, в свою очередь, если не ликвидирует соци альную напряженность, то, по крайней мере, сведет ее к ми нимуму. Предполагалось, что следствием будет широкое распространение толерантного поведения. Это представле ние не нашло подтверждения на практике.

Обратимся для начала к ситуации, складывающейся в считающихся наиболее благополучными странах так называемого «золотого миллиарда». На них обычно ссылаются, провозглашая толерантность исключительным свойством западной политической культуры. При этом намеренно вы пячиваются события и явления, демонстрирующие высокую степень толерантности в этих странах. А все то, что не впи сывается в схему, отодвигается на задний план.

Так, при описании обстановки в странах Европейского союза не принимается во внимание то, что сравнительно вы сокие стандарты толерантности утвердились в них лишь в последние десятилетия второй половины 20 в. Чтобы убе-

1 Подробнее см.: Хомяков М. Б. Толерантность как социокультурная проблема // Толерантность и ненасилие: теория и международной опыт. Екатеринбург, 2000. Ч. 2.

287

диться в этом, достаточно, не углубляясь в давние события, вспомнить об эксцессах молодежного бунта 60 - 70-х гг. в Германии, Франции и ряде других западноевропейских стран, об относящихся к этому времени острых социальных схватках в Италии, о разгуле левого терроризма во многих государствах Западной Европы, о кровавых столкновениях между этническими группами в Бельгии, предшествовавших ее разделению на автономные регионы, о режиме «черных полковников» в Греции, о кризисной ситуации, сложившей ся в Португалии сразу после падения авторитарного режи ма, о сложных перипетиях борьбы за гражданские права в 60-е гг. в Соединенных Штатах и т. д.

В ряде экономически развитых стран в последние деся тилетия 20 в. действительно произошло заметное упрочение толерантного поведения массовых групп населения. Этому способствовал экономический рост, сопровождавшийся за метным прогрессом в социальной сфере. Но и здесь под воз действием глобализации возникли новые острые проблемы. Их негативное воздействие на общественную атмосферу и на уровень толерантности еще больше усилилось в текущем столетии, как только процветание сменилось стагнацией, а затем и экономическим спадом 1 .

Экономическая ситуация в странах «золотого миллиар да» характеризуется ныне следующими чертами: возросшей неустойчивостью мирохозяйственных процессов, негативно сказывающейся на экономическом положении стран региона; ослаблением конкурентоспособности значительной час ти продукции, производимой в государствах с дорогой рабочей силой; обострением проблемы занятости; настойчи выми попытками правящих кругов демонтировать социальную инфраструктуру, сложившуюся в результате двух

1 См .: Castels M. The Information Age. Vol. II. 1997. P . 68 ff .

288

столетий упорной политической и экономической борьбы; неблагоприятной экономической конъюнктурой 1 .

Все это подрывает доверие населения к политике вла ствующей элиты, усиливает отчуждение между политическими институтами и гражданами, способствует нарастанию враждебности между богатыми и неимущими слоями обще ства. Хотя пока еще далеко до критической черты, за кото рой начинаются социальные потрясения, все же складываю щаяся атмосфера начинает размывать тот уровень толеран тности, который слыл отличительной характеристикой за падной политической культуры.

Еще более тяжелыми являются последствия глобализа ции и постиндустриализации для стран, отставших в эко номическом развитии. Мирохозяйственные процессы при несли им не только цивилизационные блага, но и весьма ощутимые потери. Под воздействием конкуренции товаров, поступающих с мирового рынка, разрушаются преж ние формы землепользования и традиционное ремесленное производство. Урбанизация оборачивается массовым бег ством нищих крестьян в большие города, возникновением нагромождения трущоб. Местные элиты, переняв образ жизни и формы потребления правящих классов на Западе, углубили ров, отделяющий их от основной массы сограж дан.

На условиях существования населения крайне негатив но сказывается непомерная задолженность стран этой части мира транснациональным корпорациям и международным институтам. Широко рекламируемое спорадическое списа ние части задолженности, адресованное отдельным бедству-

' См.: Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну / Пер. с нем. М., 2000; Он же. Что такое глобализация? / Пер. с нем. М., 2001.

289

ющим государствам, не вносит сколько-нибудь серьезных изменений в общую ситуацию.

Явления, препятствующие упрочению толерантности, не обошли и те в прошлом отстававшие страны, которые продемонстрировали в последние годы высокие темпы развития и, как казалось, имеют шансы выйти на современный экономический, социальный и политический уровень. Весь ма показательна в этом смысле ситуация, сложившаяся в большинстве государств Латинской Америки. Экономичес кие, социальные и политические потрясения, охватившие страны этого региона, сулят неблагоприятные перспективы для развития здесь толерантной политической культуры.

Воздействие некоторых глобализационных факторов, смягчающих негативные процессы в развивающихся стра нах, не снимает основное социальное противоречие между обездоленными гражданами и горсткой местных олигархов. В ряде случаев это противоречие даже обострилось. Ясно, что сложившееся там положение не создает благоприятной почвы для роста культуры толерантности.

Как видим, глобализация и связанные с нею постиндустриальные сдвиги, во всяком случае в тех формах, в каких они осуществляются под эгидой «золотого миллиарда», не дают решения социальных проблем и, следовательно, не сти мулируют рост культуры толерантности ни в развитых, ни в развивающихся странах, ни в мировом сообществе 1 . И дело не только в объеме нищеты, бедности и других социальных бедствий. Дело прежде всего в том, что отношения между людьми, общественными группами, национально-государственными общностями не становятся более справедливыми. В этом состоит главная причина роста социального от-

чуждения и неприязни, что мешает распространению обще ственной толерантности 1 .

Негативное воздействие на уровень толерантности ока зывает и явление, именуемое «новым национальным вопросом». В его основе лежат существенно возросшие масштабы иммиграции в регион «золотого миллиарда» выходцев из стран, отставших в экономическом и социокультурном раз витии. Рост такой иммиграции наблюдался и раньше. Особо заметной она стала во второй половине 20 в. До поры до времени государства, принимавшие иммигрантов, более или менее справлялись с их потоком, либо ассимилируя вновь прибывших, либо осуществляя эффективный контроль над ними. В последние годы ситуация приобретает новое каче ство. Во многих странах возникли обширные анклавы, в которых вновь прибывшие составляют большинство насе ления.

И что самое главное, новые иммигранты уже не стремятся слиться с окружением, овладеть языком страны пребывания, принять утвердившиеся в ней обычаи, образ жизни, культу ру. Особенно четко это проявляется в тех случаях, когда речь идет об иммигрантах иных конфессий, чем местное населе ние. В странах, принимающих иммигрантов, стали склады ваться новые национальные меньшинства, четко сознающие свою этническую специфику, свои интересы и возможности их отстаивать, используя политические и иные методы, ут вердившиеся в ареале нового проживания. Возросла также острота конкуренции между коренным населением и иммиг рантами в сфере мелкого производства, в торговле и осо бенно на суживающихся рынках наемного труда.

1 См .: Турен Л. Возвращение человека действующего: Очерк социологии. М., 1998. С. 145.

1 См.: Самир Амин. Мондиализация и демократия - противоречия нашей эпохи // Дилеммы глобализации. Социумы и цивилизации: иллюзии и риски. М., 2002. С. 114.

290

291

В результате становятся все более настороженными от ношения коренных граждан к «чужакам». Иногда насто роженность перерастает в нетерпимость, проявляющуюся не только на бытовом, но и на общественном уровне 1 . Нетерпимость к иммигрантам растет на глазах, о чем свиде тельствует усиление позиций праворадикальных, шовинис тических партий, уже вошедших в ряде европейских стран в состав правительственных коалиций. К этой тенденции на чинают подстраиваться и другие партии, пытающиеся та ким образом удержать избирателей в сфере своего влияния.

Одной из форм демократического противодействия этой опасной тенденции в последние годы стали идея и практика мультикультурализма. В отличие от ставки на ассимиляцию мультикультурализм исходит из возможности, и даже полез ности, параллельного существования этнических общин, представляющих различные культуры. Задача общественных институтов состоит в том, чтобы максимально облегчить возможность такого существования, создав для этого бла гоприятные материальные и правовые условия.

Пока далеко не все аспекты мультикультурализма раз работаны в должной мере. Существует, например, точка зре ния, согласно которой культура страны, в которую прибы вают иммигранты, должна рассматриваться как «ведущая». Соответственно все остальные должны в большей или мень шей степени приспосабливаться к ней. Такой точки зрения придерживаются некоторые известные консервативные деятели Федеративной Республики Германии 2 . Близкие к ней взгляды отстаивает известная исследовательница проблем культуры С. Бенхабиб и некоторые ее последователи, счита-

ющие, что мультикультурализм предполагает обязательное принятие представителями других культур устоев и норм общества страны пребывания 1 . Однако большинство сторон ников мультикультурализма отвергает такой подход, счи тая, что он выхолащивает саму суть мультикультурализма. Попытки внедрить мультикультурализм в общественную жизнь и тем самым способствовать утверждению культуры толерантности предпринимаются в ряде стран Европы. За фиксированы и некоторые позитивные сдвиги в этом направлении. Тем не менее, о сколько-нибудь существенных резуль татах говорить пока не приходится. Усилия, направленные на достижение этой цели, наталкиваются на жесткое, осоз нанное и неосознанное сопротивление, порождаемое тради циями, инерцией общественного сознания, серьезными экономическими трудностями, с которыми сталкиваются мно гие развитые страны, а также тяжелыми материальными ус ловиями существования иммигрантов 2 .

11.3. Миропорядок и взаимоотношения цивилизаций

В международных отношениях, в отличие от положения в рамках государственных образований, не существует еди ного управляющего центра, опирающегося на легитимные средства принуждения. Система мирового порядка поддер живается с помощью утвердившихся правовых норм, юри дически оформленных договоров и текущих соглашений. Одним из условий их нормального функционирования является достаточный уровень толерантности, проявляемый сторонами, обеспечивающими миропорядок. Нарушение

1 См.: Лльтерматт У. Этнонационализм в Европе. М., 2000. С. 218.

2 См.: Die Tagespost . 28.04.2001 и 30.10.2001.

1 См .: Benhabib S. The Claims of Cultur. Eqauality and Diversity in the Global Era. Prinseton (N.Y.). 2002. P. IX-X.

2 См .: TuerkH.J. Multikultur - Realiteat? Utopie oder Chimaere?// Die neue Ordnung. 1996. № 1. S . 39.

292

293

этого принципа обычно ведет к тяжелому кризису и даже распаду миропорядка.

Чем сложнее система мирового порядка, тем выше заин тересованность национальных государств в ее устойчивос ти; потрясения и тем более распад системы чреваты для них самыми тяжелыми последствиями. Соответственно возрастает значение толерантности как основы межгосударственных отношений.

Одно из последствий нынешней глобализации - обостре ние противоречия между возросшей степенью взаимозави симости элементов миропорядка и воздействием на него де стабилизирующих факторов. Взаимозависимость интенсив но подпитывается глобализационными процессами, а дес табилизация - углублением разрыва в условиях существова ния экономически развитых и отстающих государств. Необ ходимое переструктурирование межгосударственных отношений, способное если не устранить, то, по крайней мере, смягчить это противоречие, по сути дела, не осуществляет ся. Более того, лидирующие государства «золотого милли арда», прежде всего США, в основном уповают на силовое давление как на фактор обеспечения международного поряд ка. В ответ другие страны стремятся найти более эффектив ные средства противодействия силовому давлению. В резуль тате воспроизводится база для распространения не поддающихся контролю средств массового уничтожения.

Дестабилизация мирового порядка наглядно проявляется в падении роли и эффективности существующих междуна родных институтов. Девальвируется авторитет Организа ции Объединенных Наций. Уходят в небытие надежды на то, что ей предстоит сыграть роль стержня нового миропо рядка. Силы, во многом определяющие ход мировых событий, все заметнее перестают с ней считаться, отодвигая на обочину мировой политики.

294

Огромный урон наносится международному праву. Дей ствия основных игроков на мировой арене демонстрируют явные признаки того, что оно становится помехой для дер жав, обладающих силой и влиянием, достаточными, чтобы заставить другие страны смириться с навязываемыми им решениями.

Все это существенно увеличивает опасность перераста ния межгосударственных и даже внутригосударственных конфликтов в силовые столкновения, таящие угрозу миро вой катастрофы. Одним из мощных сигналов, свидетельству ющих об этой опасности, следует считать наблюдающийся в последние годы всплеск международного терроризма. Пе ред лицом вопиющего неравенства стран и народов трудно всерьез говорить о наличии сколько-нибудь действенных упорядочивающих начал на международной арене. Склон ность влиятельных державных сил к применению в мировой политике силовых методов заставляет многих людей зада ваться вопросом: можно ли вообще в этой ситуации достичь устойчивого миропорядка? Возникают серьезные опасения, что остров сравнительного благополучия (государства «зо лотого миллиарда») будет поглощен бушующим морем нищеты и несправедливости.

Отсюда особое, жизненное значение культуры толерант ности, которая, став непременным элементом общечеловеческой политической культуры, могла бы послужить барье ром, препятствующим скатыванию человечества в пучину разрушения и хаоса.

Может ли культура толерантности сыграть эту роль? Рассчитывать на быстрые сдвиги в этой области не прихо дится. Тем не менее, позитивные подвижки здесь вполне ве роятны. Для этого необходимы благоприятные юридичес кие и политические предпосылки. Среди них - поступатель ное движение мирового сообщества в сторону миропоряд-

295

ка, соответствующего реалиям наступившего столетия. Что бы представить себе, каким он должен быть, нужно крити чески осмыслить позитивный и негативный опыт моделей мирового порядка предыдущего века.

Первой попыткой обеспечить миропорядок, отвечающий потребностям 20 в., было создание Версальской системы, ко торая подвела черту под Первой мировой войной. В основу ее первоначальной, «идеальной», концепции были положены гуманные установки, содержавшиеся в 14 принципах, выдви нутых президентом США Вильсоном. Предполагалось, что на их базе удастся создать миролюбивое и справедливое миро вое сообщество. В этих целях была конституирована Лига На ций в качестве органа, призванного на основе взаимного со гласия решать спорные международные проблемы.

Версальская система внесла определенный позитивный вклад в урегулирование международных противоречий и конфликтов в послевоенные годы. Однако ее фундамент по коился на зыбкой почве, ограничивавшей ее дееспособность.

Во-первых, она охватывала меньшую часть мира - пре имущественно богатую и сильную. Основная его часть на ходилась в колониальной зависимости и поэтому остава лась в тени мировой политики. Более того, Версальская си стема, по сути дела, легитимировала и закрепляла колони альную зависимость большинства народов.

Во-вторых, не всем входившим в систему государствам, был предоставлен равный статус. Они были поделены на полноправных, победителей (страны Антанты, США и их союзники), и неполноправных, побежденных (Германия, Россия, страны - преемники Австро-Венгрии, Турция). Оче видно, что система, построенная на подобных началах, по рождала не атмосферу толерантности, а желание изменить навязанный несправедливый порядок. Версальская система оказалась неустойчивой, а в долгосрочной перспективе -

296

нежизнеспособной. Не просуществовав и 20 лет, она распа лась, расчистив путь Второй мировой войне.

После ее окончания была предпринята попытка создать иную, более действенную и справедливую модель мирового порядка, известную как Ялтинская система. Она была рас считана на более широкий круг участников. Но, подобно Версальской модели, воспроизводила, хотя и не столь одно значно, деление стран и народов на победителей и побеж денных. При этом устройство послевоенного мира было привязано к гегемонии союза трех великих держав, на кото рые пришлась главная тяжесть военных действий против агрессивного блока Германии, Италии, Японии и их сател литов. Прочность этого союза рассматривалась в качестве краеугольного камня предложенной модели миропорядка. В рамках Ялтинской системы была создана Организа ция Объединенных Наций, заключена серия мирных договоров, завершивших мировую войну, принят ряд позитив ных международно-правовых актов, начато послевоенное возрождение Европы. Однако, поскольку Союз трех после войны просуществовал лишь несколько лет, недолговеч ной оказалась и Ялтинская система в ее первозданном виде. Мировой порядок, сложившийся в годы «холодной вой ны», существенно отличался от того, который замышлялся в Ялте и доминировал в первые послевоенные годы. Вместо стремления совместными усилиями, хотя и при гегемонии Большой тройки, строить новую, более справедливую систему взаимоотношений между государствами, возобладала далекая от какой-либо толерантности жесткая конфронта ция, основанная на враждебности, недоверии и взаимном сдерживании. Она опиралась на хрупкое ядерное равнове сие. Эта «постъялтинская» модель обеспечивала относи тельную стабильность мирового порядка на протяжении 40 лет. Вместе с тем она спровоцировала безудержную гонку

297

вооружений, беспрецедентное накопление оружия массо вого поражения, способного уничтожить все живое на земле. Эта система завела человечество в такой тупик, выход из которого потребовал ее полного разрушения.

Сейчас человеческое сообщество пребывает на разва линах прежнего миропорядка. Попытки упорядочить ситуацию, установив единовластие самой сильной и амбициозной державы, привыкшей к насильственному насаждению своих представлений о должном и необходимом, не дали столь желанной стабильности и способны лишь преумно жать тот вселенский хаос, с которым сейчас приходится иметь дело.

Нынешний мировой беспорядок и связанные с ним уг розы порой вызывают тоску по прежнему мироустройству, которое выглядит сквозь пелену годов более привлекатель ным, чем оно было в действительности. Эта вполне понят ная ностальгия не должна, однако, мешать осознанию того, что в условиях глобализации возникает потребность в таком миропорядке, который строится на принципах нового политического мышления и международной культуре толе рантности.

Движению в этом направлении должны предшествовать крупные меры по тщательной инвентаризации прошлого

-позитивного и негативного - опыта:

•  новая кодификация основных положений международ ного права, его приведение в соответствие с реалиями на
стоящего времени;

•  укрепление существующих международных институ тов и создание новых, рассчитанных на решение проблем,
вызванных качественными изменениями мировых реально стей;

-недопущение ослабления национальных государствен ных институтов, которые, передавая часть прежних функ-

298

ций надгосударственным органам, стоят сейчас перед необ ходимостью решать множество новых задач, связанных с координацией национальных интересов с интересами гло бализирующегося мирового социума.

Нельзя допустить, чтобы глобализация превратилась в средство обогащения одних государств за счет других. Пе ред мировым сообществом стоит задача гармонизации со циальной политики, минимизирующей существующие ныне различия в цене рабочей силы, которые стимулируют мас совое «переселение народов».

Особое значение в условиях глобализации приобретает толерантный подход к проблеме взаимоотношений цивилизаций. Человеческое сообщество многообразно. Как уже от мечалось, это «мир миров» и в этом его преимущество. На личие разных исторических общностей, отличающихся сво ей культурой, традициями, образом жизни, ценностными установками, конфессиональными приверженностями, сти мулирует развитие всей мировой цивилизации, но одновременно порождает и противоречия 1 . В годы «холодной вой ны», в обстановке крайнего накала идеологического и по литического противостояния враждующих блоков, межци вилизационные противоречия оказались затушеванными. После окончания «холодной войны» они вновь вышли на первый план. Глобализация обострила их еще больше. Аме риканский исследователь Э. Хантингтон расценивал эти про цессы как свидетельство неизбежности войны цивилизаций 2 . Подобное утверждение - явное преувеличение. Однако со бытия последних лет свидетельствуют, что проблема суще-

1 См.: Шахназаров Г. X . Откровения и заблуждения теории цивилизации // Современная цивилизация и Россия. М., 2003. С. 16.

2 См .: Хантингтон Э. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1.С. 33-57.

299

ствует. Взаимоотношения цивилизаций, несомненно, важный фактор складывающегося миропорядка. И если они будут развиваться не в русле толерантности, а в конфронтацион ном духе, то мрачные предсказания С. Хантингтона могут стать действительностью.

Это наглядно проявилось после направленной против США террористической акции в сентябре 2001 г . и в после дующей серии аналогичных актов в различных регионах мира. Какие выводы следуют из этого? Во-первых, потенци ал отчаяния и негодования, накопившийся в неблагополуч ных регионах мира, способен сублимироваться в острые формы квазирелигиозного фанатизма, пытающегося оправдать свой радикализм традиционными конфессиональными ценностями. Во-вторых, естественная ответная реакция населения стран, подвергшихся террористическим нападениям, может, в свою очередь, приобрести форму религиозной нетерпимости к иным конфессиям. Не случайно по следам сентябрьской трагедии во многих христианских странах за говорили об угрозе исламского экстремизма, а в исламских странах - о новом христианском крестовом походе.

Не служит ли это сигналом для того, чтобы наряду с мультикультурным подходом, о котором шла речь выше, поставить вопрос о мультицивилизационном подходе? Смысл его в том, чтобы исходить не только из признания права на существование различных цивилизаций, культур и конфессий, но и разработать совокупность взаимоприемле мых правил их взаимоотношений и взаимодействия. Нельзя не считаться с тем, что исходящие от глобализации унифи кационные импульсы отнюдь не ведут к исчезновению ци вилизационных различий, особенно в сферах культуры, об раза жизни, моделей поведения. Напротив, происходит не бывалый рост социокультурного своеобразия и самобыт ности.

300

11.4. Проблемы толерантности в России

В России проблемы плюрализма и культуры толерант ности имеют свою конкретно-историческую специфику. Истоки, измерения и последствия происходящих перемен здесь во многом иные, нежели на Западе. В современном российс ком обществе плюрализм и дробность интересов являются не столько следствием постиндустриальных тенденций, сколько результатом системного кризиса, повлекшего за собой разрушение сложившихся ранее социальных иденти фикаций и солидарностей. На этой почве выросло хаотич ное многообразие интересов, напоминающее неупорядочен ное броуновское движение. Российские граждане, выбитые из обжитых социальных ниш, окунулись в зыбкую среду политического хаоса, утратив сколько-нибудь устойчивые критерии выбора.

Подобный политический плюрализм несет в себе угрозу демократическому развитию общества, становится разруши телем мостов согласия и целостности социума. Предотвратить сегментацию и распад политической системы в таком положении можно только одним способом: поставить огра ничительные рамки необузданному политическому плюра лизму. Конечно, в этой связи встает вопрос, можно ли ре шить эту проблему, не порывая с демократическим курсом развития, который невозможен без политического плюрализма? За ответом на этот вопрос маячит роковой для Рос сии выбор между демократией и авторитаризмом.

В этих условиях необходима толерантность в квадрате. Важно не допускать резких движений, способных нарушить хрупкое социально-политическое равновесие и спровоциро вать острую конфронтацию. Нужны осторожные, взвешенные и постепенные меры. Культура толерантности не фор мируется в одночасье и не создается президентскими указа ми или постановлениями правительства. России, видимо,

301

потребуются многие десятилетия, чтобы добиться существен ных сдвигов в этой области. Но именно здесь, скорее всего, находится то решающее звено демократической реформации, потянув за которое можно вытянуть всю цепь основных про блем российского общества.

Вместе с тем, наряду со своеобразием, России свойствен ны также многие из порожденных глобализацией социально-экономических противоречий, характерных для других районов мира. Более того, оказавшись в промежуточном положении между государствами, развивающимися по так называемой «западной модели», и странами отстающего и догоняющего развития, она стала плацдармом, на котором переплелись наиболее острые противоречия, свойственные и тем и другим 1 .

При решении вопроса о путях оздоровления социаль ной и социально-психологической ситуации в стране при ходится дополнительно считаться и со следующими обстоятельствами. Социальные отношения в нынешней России в решающей степени определяются затяжным структурным кризисом, не имеющим прецедентов в истории 20 в. Россия выпала из числа государств, олицетворяющих высшие рубе жи экономического развития современного мира. К ново му тысячелетию она пришла с разрушенной финансовой си стемой, с отсталой структурой производства, во многом неконкурентоспособного на мировых рынках, опутанной внешними долгами 2 .

В президентство В. В. Путина, благодаря ряду внешних обстоятельств, экономическая ситуация несколько выправи-

1 См.: Степин В. С. Проблемы цивилизационного развития и глобальные процессы // Дилеммы глобализации... С. 247-265.

2 См.: Галкин А. А., Красин Ю. А. Россия: Quo vadis ? M ., 2003.С. 17.

лась. Однако сколько-нибудь коренных изменений все же не произошло. В народном хозяйстве страны продолжают все отчетливее проявляться неблагоприятные глубинные тен денции. Большинство производимых в стране товаров по своим качественным характеристикам существенно отстает от зарубежных. Технология и машинный парк крайне уста рели и требуют срочной замены. Не хватает средств, необ ходимых для приведения в мало-мальски приемлемый по рядок транспортной и промышленной инфраструктуры. В крупных масштабах продолжаются безнаказанное разворо вывание направляемых в экономику средств, демонстратив ный уход от налогообложения и массовый отток за рубеж капиталов. Естественно, что подобная ситуация, подрывая доверие граждан к власти, а, следовательно, и политическую стабильность, возводит труднопреодолимые барьеры на пути утверждения культуры толерантности.

С особой силой в этом направлении действуют соци альные последствия экономических экспериментов, начав шихся в 1992 г .: ухудшение условий существования основ ной массы населения, происходящий на этом фоне беспрецедентный рост неравенства в доходах и обвал социальной сферы, худо-бедно, но защищавшей граждан от материаль ных бедствий и лишений 1 . На социальном самочувствии на селения крайне негативно сказывается большой ущерб, на несенный системе бесплатного здравоохранения и всеобще го образования, а также существовавшим ранее формам об щественных контактов: сети клубов, театральной и иной са модеятельности, организациям, обеспечивавшим досуг мо лодежи, детским оздоровительным лагерям и т. д.

Резкое ухудшение условий существования породило мо ральную деградацию. Криминализация, обозначившаяся

См.: Россия: 10 лет реформ. М., 2002. С. 94 .

302

303

еще в последние годы советской власти, приобрела всеоб щий характер, заразив все слои социума - от правящей эли ты до социальных низов общества. Преступность в ее самых крайних формах вышла за пределы, обеспечивающие само сохранение системы. Овладев значительной частью народ ного хозяйства, организованные преступные объединения стали предъявлять притязания и на политическую власть.

Социальная неудовлетворенность, явившаяся следствием процессов, происходивших на протяжении всех 90-х гг. 20 в. и захлестнувших первые годы нового века, порождает не только социальную напряженность, направленную про тив институтов политической власти, но и создает питатель ную среду для противостояния социальных групп. Вполне вероятно, что предстоящее ускоренное подключение России к процессам глобализации обострит уже наметившиеся со циальные проблемы и соответственно усилит угнездившую ся в обществе нетерпимость.

В научной литературе и в политической публицистике можно встретить утверждения, будто в последние годы в Рос сии происходит интенсивная адаптация основной массы населения к изменившимся экономическим и социальным ус ловиям существования и, следовательно, нарастание потенциала толерантности. Однако фактическая ситуация в стране, к сожалению, не дает достаточных оснований для такой оценки. Налицо иная, гораздо более сложная картина. Ре волюция общественного сознания в России определяется в действительности несколькими тенденциями, остро проти востоящими друг другу. Среди них есть и та, которая спо собствует адаптации 1 . Однако она характерна для сравни-

1 См .: Козырева П. М., Герасимова С. Б., Киселева И. П., Низа мова Л. М. Эволюция социального самочувствия россиян и осо бенности социально-экономической адаптации (1994-2001 гг.) // Россия реформирующаяся. М., 2002. С. 160-183.

304

тельно небольшой части российского населения, выиграв шей от происходящих перемен или сумевшей как-то приспо собиться к ним. Вместе с тем главный вектор изменений в системе общественных представлений направлен в другую сторону.

Основной установкой, характерной для подавляющей части общества, является ориентация на выживание. Она вовсе не идентична адаптации к сложившимся условиям и не содержит в себе элементов политического доверия к ин ститутам власти, которые по-прежнему воспринимаются как нечто чуждое и враждебное. На этой основе происходит нарастание протестного потенциала, который реализуется в одних случаях в виде демонстративного отчуждения от политики, в других - тоски по прошлому, в третьих - как готовность поддержать установление «сильной власти», ас социируемой с «сильным лидером».

Растущее озлобление по отношению к действительным или мнимым виновникам сложившегося положения, воспри нимаемого, в лучшем случае, как неблагополучное, реали зуется в различных формах. Одна из них, наиболее распро страненная, основана на представлении, что во всех бедах, свалившихся на большинство граждан России, виновны воры и взяточники, засевшие во властных структурах. От сюда широкая поддержка населением идеи «всеобщей чист ки» этих структур.

Другая, не столь распространенная, но, тем не менее все более заметная, замешена на ксенофобских предрассудках, питаемых, как и во многих странах Запада, массовым при током иммигрантов из стран с более низким уровнем усло вий существования.

Особенность России в данном случае определяется в зна чительной степени тем, что после развала СССР ее границы стали не просто «пористыми», как в некоторых странах За-

305

пада, но практически открытыми для потока переселенцев как из стран СНГ, так и из дальнего зарубежья, прежде все го наиболее бедствующих стран Востока. На протяжении более 10 лет этот поток, по сути дела, не контролировался. В результате на территории России оказались миллионы незарегистрированных, бесправных иммигрантов, вытеснен ных в сферу «серой» и «черной» экономики, дестабилизиру ющих рынки труда и создающих благоприятную почву для деятельности криминальных элементов. Отсюда получающее все большее распространение представление, что, избавив шись от чужаков-иммигрантов, Россия сумеет быстрее и успешнее избавиться от мучающих ее болячек. При этом пол ностью игнорируется то обстоятельство, что в складываю щейся демографической ситуации страна жизненно заинте ресована в притоке трудоспособных, экономически актив ных переселенцев. Во всяком случае, очевидно, что, пока им миграционный поток не будет введен в правовые рамки, не приятие «пришельцев» будет определять психологические ус тановки значительных групп населения. До последнего вре мени они, как уже отмечалось, составляли меньшинство. Но ситуация может измениться к худшему.

Специфическую форму сублимации социального недо вольства образует все более заметная враждебность населе ния российской «глубинки» к столичным мегаполисам, и, прежде всего к Москве. Почву, на которой произрастает эта враждебность, образуют, с одной стороны, все более замет ный разрыв в условиях существования провинциального и столичного населения, а с другой - усиление унитарных на строений в федеральных структурах власти, нашедшее про явление в попытках урезать права и компетенции субъектов Федерации.

Отсюда утвердившееся в российской «глубинке» представление, что относительное благополучие столичных жи-

306

телей основано не на том, что в столицах сосредоточены главные жизненные центры производства и финансов, но, прежде всего, на том, что Москва и в какой-то степени Санкт- Петербург «обирают» остальную Россию, «жируют» за ее счет. Противостоять этому представлению непросто. Для того чтобы более или менее выравнять условия существования в столицах и в провинции, потребуются не годы, а деся тилетия. А без этого изменить утвердившиеся убеждения невозможно. Гораздо легче элиминировать опасения, что Центр, выстраивая вертикаль власти, намерен лишить реги оны компетенций, предоставленных им Конституцией, в ча стности посадить их на короткий финансовый поводок, ли шив и так уже не столь значительной самостоятельности. Это, однако, требует особой осторожности и деликатности при подходе к назревшему реформированию далеко не со вершенных федеративных отношений, сложившихся на про тяжении истекшего десятилетия.

В условиях усилившейся глобализации Россия не может игнорировать необходимости внести свой вклад в преодо ление хаоса, в который погрузились последние годы между народные отношения. Хотя в постъельцинский период внешнеполитические позиции страны заметно укрепились, ее воз можности пока не столь уж и велики. Тем не менее, преумень шать их тоже не следует.

Содержание вклада России в оздоровление миропоряд ка будет, скорее всего, состоять в наращивании усилий, на правленных на возрождение существенно ослабленных в последние годы институтов, реализующих коллективную волю субъектов миропорядка, и на обновление, повыше ние эффективности и расширение сферы применимости меж дународного права. Только так в сложившихся обстоятель ствах можно добиться замены утверждающегося права силы жизненно необходимой силой права, а, следовательно, пре-

307

вращения толерантности в определяющий принцип отноше ний между суверенными государствами.

* * *

Итак, процесс глобализации и быстро растущий плюрализм форм общественной жизнедеятельности создают ост рую потребность в утверждении культуры толерантности. Она приобретает императивное значение. Возникает острая потребность в создании условий, когда многообразие взгля дов, позиций, установок, способов действия различных агентов политического процесса, не перерастая в силовую конфронтацию, остается в рамках дискурса, позволяющего искать и находить оптимальные решения, приемлемые для всех его участников. Но реализация этой потребности наталкивается на высокие барьеры, число которых в условиях глобализации даже увеличивается. Приходится констатировать наличие глубочайшего противоречия между императивной необходимостью для человеческого сообщества овладеть культурой толерантности и многочисленными препятствиями на этом пути.

Как выйти из этого противоречия? Пока ни наука, ни практика не дали ответа на этот вопрос. Поиск продолжа ется.