Липовецкий Ж. Третья женщина

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЧАСТЬ III. ПОСТДОМОХОЗЯЙКА

Глава 4 РАБОТА-СЕМЬЯ: НЕДОСТИЖИМОЕ УРАВНИВАНИЕ В ПРАВАХ

Современное положение женщин в мире труда и семьи наглядно демонстрирует нам образ третьей женщины как результат смешения «продвинутого» равноправия и все еще продолжающегося неравноправия. В наши дни женщины добились для себя права на экономическую независимость, права выполнять любую работу и любые, даже очень высокие, обязанности, однако все еще в широких масштабах сохраняется деление на труд мужской и труд женский; женщины теперь в большинстве своем занимаются трудовой деятельностью, но преобладание доли их участия в домашнем труде пока еще бросается в глаза. В эпоху женщины-постдомохозяйки признание эгалитаристского принципа полной свободы распоряжаться собой никоим образом не препятствует воспроизводству разной манеры поведения, когда речь заходит о сексуальных ролях. И как же нам теперь - на полдороге между равноправием и неравноправием - определить для фигуры третьей женщины правильное место в истории? Кто она: реликт прошлого или же модель будущего? Как уяснить для себя по-

351

стоянство социальной дифференциации сексуальных ролей в такой исторический момент, когда преобладающее влияние имеют требования равноправия и независимости субъектов?

352

Мужской труд / женский труд

Если справедливо утверждение о том, что женский труд приобрел бесспорную и незыблемую легитимность в обществе, то не менее справедливо и утверждение о том, что статус женского труда не во всем подобен статусу мужского труда. Даже в тех группах населения, где менее всего привязаны к социальной модели женщины-домохозяйки, наемный труд жены редко считают столь же важным, как труд мужа. В основном самореализация мужчины в профессиональной области, по общему мнению, выступает на первый план в сравнении с самореализацией женщины; именно ей следует оставить службу, если того требует карьера мужа; в случае, если работа женщины составляет конкуренцию работе мужчины, преобладает мнение, что приоритетной является именно его работа^. Из-за трудоемких семейных нагрузок, которые выпадают на долю женщин, они менее склонны жертвовать свободным временем в интересах службы и не столь легки на подъем, как мужчины; они меньше времени проводят на работе и трудятся ближе к месту

^Francois de Singly, Fortune et infortune de la femme mariee, Paris, PUF, 1987, p. 138.

353

проживания, чем их супруг^. Когда дети болеют, то в подавляющем большинстве случаев уход за ними обеспечивают именно матери. По тем же самым причинам по сравнению с мужчинами гораздо больше женщин выражают желание работать неполный рабочий день: в 8 случаях из 10 подобное рабочее место занимает женщина. И когда в семье насчитывается трое детей, то доля работающих матерей не превышает 50%. Это означает, что модель взаимозаменяемости ролей мужчины и женщины себя не проявляет. Разумеется, различия в общественном положении двух гендеров стали меньше: профессиональная деятельность женщин отныне социально признана и составляет часть женской идентичности. И все-таки женский труд, даже в наши дни, не рассматривается как равный труду мужчины. Видимость способности ролей ко взаимной замене маскирует собой воспроизводство дифференцированной фиксации обществом каждого из двух полов по его отношению к труду и к семье.

Настороженность и сомнения в связи с женским трудом до сих пор окончательно не развеялись. В 1990 году треть француженок все еще одобряла в той или иной степени мысль о том, что во времена сильной безработицы преимущественное право на труд надо предоставлять скорее мужчине, нежели женщине. Большинство француженок (53%) продолжают думать, что женщинам ни в коем случае не следует работать, если у них есть дети младенческого возраста, или что им надо работать только в том случае, если семья не может прожить на зарплату мужа, или что они ни при каких обстоятельствах не должны работать. Для 4 француженок из каждых 10 работа обоих родителей «абсолютно несовместима» или же «трудно совместима» с надлежащим уходом за ребенком младенческого возраста^. Таким

^Francois de Singly, Fortune et infortune de la femme mariee, op. cit., p. 64-65.

^Georges Hatchuel, «Les Francais et l'activite feminine. Travailler ou materner?», art. cite.

354

образом, в эпоху третьей женщины эгалитарная социальная модель сосуществует с моделью неэгалитарной: идеология «раздельных сфер» двух полов, конечно же, одряхлела, но все-таки женщин по-прежнему мысленно помещают по преимуществу в сферу домашнего хозяйства; труд для женщин - столь же легитимное занятие, как и для мужчин, но это вовсе не влечет за собой установления недифференцированного отношения обоих полов к профессиональной деятельности.

Массированное вовлечение женщин в наемный труд, доступность профессиональной карьеры для обоих полов и развенчание идеала женщины-домохозяйки нисколько не помешали очередному воспроизводству везде, где речь идет о мужчинах и женщинах, такого структурного различия, при котором в одном случае акцент ставится на профессиональной жизни, а в другом - на домашней. Для представителей мужского пола профессиональная и домашняя сферы имеют различные полюса; зато у женщин оба полюса совмещены. Если для мужчин карьерные планы всегда перекрывают собой планы в отношении отцовства, то женщины обычно строят свои карьерные планы с включением в них грядущих сложностей, связанных с материнством^. Сильный пол воспринимает конец «жизни вдвоем» как нечто вполне естественное, а вот в восприятии другого пола разрыв неотделим от конфликтов, от выяснения отношений и поисков примирения, что зачастую служит источником для чувства вины и неудовлетворенности. Нет никаких сомнений в том, что новая индивидуалистическая культура стремится уменьшить радикальные различия между сексуальными ролями: с одной стороны, она усиливает значимость для мужчин их частной жизни, а с другой побуждает женщин вкладывать силы в профессиональ-

^Annette Langevin, «Regulation sociale du temps fertile des femmes», in Le Sexe du travail, Grenoble, PUG, 1984, p. 110; Michele Ferrand, «Paternite et vie professionnelle», in Le Sexe du travail, p. 130.

355

ную деятельность. Однако подобная динамика развития не приводит к унификации ролей одного пола с ролями другого: тяготение к домашней жизни остается приоритетным прежде всего для женского, а не для мужского пола. Нельзя сказать, что состоянию постмодерна в социальной сфере свойственна неразличимость сексуальных ролей: скорее ему свойственно наличие сексуальной дифференциации в самом строе индивидуалистически ориентированной мысли; и руководствуемся мы отнюдь не социальной моделью взаимообратимости полов, а двойственной социальной индивидуалистической моделью, снова и снова предписывающей обществу этот водораздел: мужское/ женское. Да и женский индивидуализм более явно устремлен к сфере домашней жизни, чем индивидуализм мужской.

К тому же, если учитывать половую принадлежность экономически активного населения, то доля участия в работе по найму, уровень квалификации, принадлежность к той или иной профессии и оплата труда распределяются неравномерно. Нетипичными видами трудовой деятельности занимается большее число женщин, чем мужчин: в 1994 году 28% работающих женщин были заняты неполный рабочий день, тогда как среди работающих мужчин это количество составило только 4,6%. На долю женщин приходится гораздо большее количество рабочих мест, требующих низкой квалификации; при одинаковом уровне квалификации разница в оплате труда в среднем варьируется от 5 до 18%. Вдобавок диапазон профессий, особенно сильно привлекающих женщин, гораздо уже, чем у мужчин: в 1990 году 47% работающих женщин занимались одной из двадцати профессий, тогда как в общем своде из 316 профессий на их долю выпадало менее 10%^. Правда, в наши дни

^Les Femmes, Paris, INSEE, coll. Contours et caracteres, 1995, p. 120. В Соединенных Штатах 80% работающих женщин занимают рабочие места секретарей, канцелярских работников и продавщиц.

356

под натиском женщин пали многие твердыни мужчин, и все большее число представительниц слабого пола устремляется в прежде заповедные для них сферы экономической жизни^. Однако эта тенденция не означает, что каждый из гендеров приблизительно одинаково представлен в разных профессиях. Места секретарей более чем на 97%, занимают женщины, и 90% младшего медицинского персонала тоже женщины. Зато в 1994 году среди квалифицированных рабочих их было всего только 16%, а среди бригадиров и мастеров - лишь 7%; среди строительных рабочих их доля составляет менее 5%. Из каждых десяти инженеров только одна - женщина. Профессии, связанные с армией, с полицией, с транспортом и с техникой доступны женщинам в крайне ограниченных пределах. Напрашивается следующий вывод: несмотря на расширение непроизводственного сектора экономики и успехи девочек в области образования, за последние двадцать-тридцать лет не произошло существенных сдвигов в порядке распределения мужчин и женщин по различным секторам рынка труда.

Перед лицом этой устойчивой асимметрии, заданной половой принадлежностью, при «оптимистических» толкованиях проблемы на передний план выдвигают мысль о том, что в этом случае мы сталкиваемся с обыкновенными пережитками прошлого и что прогресс истории и дальнейшее развитие равноправия приведут к их исчезновению. Если хорошенько все взвесить, то это в высшей степени маловероятно: тщательный анализ данных приводит к куда более осторожным выводам. Прежде всего, мы уже имели возможность наблюдать, что внедрение даже самых передовых технологий никоим образом не упраздняет ни дифференциации по по-

^Между 1982 и 1990 число женщин, занятых свободными профессиями, выросло на 55%; в системе образования оно увеличилось на 76%; среди руководящего персонала предприятий (в сфере управления и сбыта) - на 90%; в профессиях, связанных со средствами информации и с шоу-бизнесом, - на 43%.

357

ловому признаку, ни назначения женщин на должности, которые ниже их квалификации, и может вполне успешно сочетаться с подобной практикой^. Если все это принять во внимание, то пропасть между мужскими и женскими профессиями скорее выглядит не как результат влияния пережитков прошлого, а как процесс, развитие которого набрало полную силу именно в наше время. С другой стороны, сама направленность образования показывает, что жизненный путь и устремления у девочек и мальчиков по-прежнему глубоко различны. Уже на этапе профессиональной подготовки более или менее одинаковое присутствие обоих полов столь же недостижимо, как и вчера. Мы видим разительное преобладание представителей мужского пола, когда речь идет об обучении строительным и заводским профессиям, и столь же разительное преобладание представительниц женского пола в учебных заведениях, готовящих специалистов в области пошива модной одежды, секретарской работы, швейного дела и здравоохранения. Сходным образом и на уровне получения высшего образования юноши в массовом порядке выбирают для себя занятия, связанные с «созидательно-конструктивной» деятельностью и направленные на достижение власти над материальными предметами и людьми, в то время как девушки в столь же массовом порядке предпочитают занятия в сфере образования, работы с людьми и здравоохранения^. Даже если ни одна карьера не может отныне считаться исключительным достоянием мужского пола, и даже если девушки поступают в университет в тех же количествах, что и юноши, повсюду при выборе специальности наблюдаются различия по половому признаку. И, ссылаясь на устаревшую и постепенно отмирающую

^Margaret Maruani, Chantai Nicole, Au labeur des dames, Paris, Syros, 1989, p. 17-72.

^Christian Baudelot, Roger Establet, Allez les filles!, Paris, Seuil, 1992.

358

манеру поведения и на пережитки других эпох, мы эту проблему не решим, потому что в действительности речь идет о тенденциях, отвечающих современным вкусам и устремлениям. Стереотипы пола не следует относить к наследию прошлого, которое естественным путем будет уничтожено «прогрессом»: подобные пережитки демонстрируют исключительную живучесть, и они возрождаются даже в недрах современного открытого мира равноправия и свободы. Большим заблуждением было бы полагать, будто поступательное развитие равноправия подготавливает универсум унисекса: социальное воспроизведение половых различий по-прежнему является неотделимым от эпохи постмодерна процессом.

359

Какова супружеская пара? Какова мать? Каков отец?

Еще совсем недалеко от нас то время, когда роли, отведенные в супружеской паре тому или иному полу, не подвергались сомнению. До 50-х годов муж, в принципе, обязан был добывать деньги на ведение домашнего хозяйства и обеспечивать общее руководство жизнью семьи. Что касается супруги, то она отвечала за сплоченность и взаимную привязанность всех домашних, а также занималась домом и детьми. Один из них был предназначен для работы вне дома, другая - для работы в домашних условиях; один - для выполнения инструментальных ролей, другая - для ролей экспрессивных. И само распределение ролей было четким и однозначным: всю домашнюю работу выполняет только женщина, поскольку для мужа унизительно нянчить детей или заниматься домом. Мужчина - это наделенный исключительными правами и многочисленными обязанностями, законно признанный «глава семьи»; он осуществляет функции власти и над детьми, и над женой.

Но сколь бы действенной ни была подобная система общественных установлений, она все равно охватывала лишь часть более сложной социальной действительности.

360

В частности, тот факт, что мужчина поставлял материальные ресурсы для ведения хозяйства, не везде имел следствием подчиненное положение женщины и единовластие мужчины. Конечно, в буржуазных семьях муж сам принимал ответственные решения и распоряжался финансами, каждый месяц выдавая супруге ту сумму, которую он считал достаточной для покрытия текущих расходов. Однако в среде рабочих финансы семьи зачастую оказывались в руках женщин: начиная с середины XIX века во Франции установился своего рода «финансовый матриархат», поскольку многие рабочие отдавали зарплату своим женам, которых признавали «хозяйками» дома^. Ричард Сеннет, изучая средний класс в Чикаго в 1880-е годы, обнаружил кротких и покладистых, слабовольных и безынициативных отцов, тогда как их жены были волевыми, энергичными и напористыми: именно им принадлежали в семье и авторитет и власть^. Таков был новый «матриархат», о котором свидетельствовали во Франции образы деспотичных и властных матерей, описанных Жюлем Валлесом*, Жюлем Ренаром**, Франсуа Мориаком*** и Эрве Базе-

^В начале 60-х годов женщины распоряжались финансами семьи в 13% буржуазных семей, в 53% семей среднего класса и в 78% рабочих семей.

^Richard Sennett, La Famille contre la ville, Paris, Recherches, 1980, chap. X.

*Уродливые отношения в семье с большой силой описаны французским писателем Жюлем Валлесом (1832-1885) в его книге «Ребенок» (1879) - первой в автобиографической трилогии «Жак Вентра».

**Имеется в виду рассказанная в повести французского писателя Жюля Ренара (1864-1910) «Рыжик» история младшего и нелюбимого сына, на котором его мать - злобная и тупая - вымещает свои обиды на жизнь.

***Мориак, Франсуа (1885-1970) - французский писатель, в романах которого семья - это «живая тюремная решетка из ртов, глаз, ушей». Его повесть «Обезьянка» - это история короткой, полной страданий жизни и ужасной смерти маленького Гийу, уродливого и забитого ребенка из провинциальной дворянской семьи, ставшего жертвой отвратительной в своей ненависти к сыну матери.

361

ном*. В период между двумя войнами при описании семей английских рабочих мать также оказывается главной фигурой; она выглядит самым авторитетным членом семьи, и именно ей принадлежит главенство (она «носит брюки»)^. В это же самое время в Америке в романах и в средствах массовой информации изобилуют образы доброго, покорного и снисходительного отца, который отказался от власти в семье в пользу верховенства матери^. Свойственный Новому времени идеал супруги - хозяйки дома действовал не только как средство принижения женщин; в реальной жизни его появление сопровождалось, по крайней мере в известных кругах, ослаблением авторитета отца и мужа и усилением влияния женщины в ее роли матери, распорядительницы и потребительницы^. Отмирание патриархальной семьи началось внутри самой социальной модели, рассматривающей мужчину в качестве единственного хозяина и кормильца семьи.

Как бы то ни было, но такое неравноправное распределение ролей внутри семейной пары обладало на протяжении всего этого периода прочной социальной легитимностью. И суть произошедших изменений заключается в следующем: в последние тридцать лет мы наблюдаем беспрецедентный процесс пересмотра порядка распределения семейных ролей. То, что прежде само собой разумелось, вступило в эру оспаривания и даже

*Базен, Эрве (1911-1996) - французский писатель, автор посвященной истории семьи Резо трилогии, в первой книге которой («Змея в кулаке», 1947) описано трагическое противостояние между сыном и его бессердечной матерью.

^Elisabeth Roberts, A Woman's Place. An Oral History of Working Class Women. 1890-1940, Oxford, Basil Blackwell, 1984.

^Geoffroy Gorer, Les Americains, Paris, Calmann-Levy, 1949, p. 43-69.

^В период между двумя войнами данные американской статистики свидетельствуют, что более трех четвертей семейных покупок совершают женщины (см.: Geoffroy Gorer, Les Americains, op. cit., p. 61).

362

конфликтов. И теперь, когда женский труд рассматривается как определенная ценность, а принцип подчинения женщины мужчине утратил легитимность, в жизнь внедряется совсем иная социальная модель супружеской пары. С тех пор как мужчина перестал быть «главой семьи», а женщина имеет в своем распоряжении заработанные ею деньги, она имеет возможность прослеживать рост своего влияния в их супружеской паре. Идеал равноправия, осуждение питаемого мужским шовинизмом поведения и экономическая эмансипация женщины формируют тенденцию создания новой социальной модели, отмеченной женской независимостью и участием обоих супругов в принятии ответственных решений. Отныне кардинальные решения, касающиеся, например, покупки квартиры, обстановки для дома или будущего детей, принимаются супругами на основе все большего равноправия сторон^, и 6 женщин из каждых 10 заявляют, что занимаются семейными счетами без участия мужа. Об отмирании патриархальной семьи говорит и еще одна недавняя тенденция: в Соединенных Штатах, в некоторых из тех семей, где у мужчин и женщин высокие заработные платы, каждый супруг совершенно независимо распоряжается своими сбережениями и бюджетом^. У иных молодых супружеских пар подобная тенденция к раздельным счетам начинает проявляться и во Франции. Одновременно с наступлением эпохи третьей женщины наряду с парами, где каждый имеет равные права на общую собственность, возникают и такие пары, где каждый сам отвечает за себя, иными словами, возникает на уровне самой пары индивидуализм в распоряжении имуществом.

^Michel Claude, Francois de Singly, «L'organisation domestique: pouvoir et negociation». Economie et statistique, № 187, avril 1986, p. 3-30.

^R. Hertz, More Equal than Others, Berkeley, University ofCalifornia Press, 1986.

363

С другой стороны, в глазах молодых людей, еще только начинающих жить вдвоем, тот принцип, согласно которому почти вся домашняя работа возлагалась прежде на плечи женщины, утратил былую незыблемость*. Крепнет мысль о том, что каждый должен вносить свой вклад в работу по дому, пусть даже и с учетом личных склонностей и наличия свободного времени. В прежние времена порядок распределения домашних обязанностей в семье диктовался традицией, теперь же он стал предметом обсуждения и договоренностей между мужчиной и женщиной. Вот почему мы и становимся свидетелями того, как обязанности, прежде исключительно женские (приготовление пищи, мытье посуды и окон, наведение чистоты, закупка продуктов), осуществляют мужчины, причем чаще всего это делают те, у кого есть диплом о высшем образовании и работающая супруга: в каждом третьем случае мужчина, обладающий дипломом бакалавра или еще более высоким образовательным уровнем, берет на себя подобные обязанности, называемые «установленными по взаимному согласию»^. В Европе в числе выполняемых мужчинами домашних обязанностей оказываются, в порядке уменьшения их привлекательности, следующие: делать покупки, мыть посуду, отвозить детей^. Отмечается также большая заинтересованность и более высокая степень участия отцов в развитии детей и в уходе за ними, как это демонстрируют

*Социолог Элизабет Ботт полагает, что существуют два основных типа распределения ролей в супружестве - сегрегированный и совмещенный, которые, по результатам проведенных исследований, ассоциируются соответственно с рабочим и средним классом. Ботт предрекает постепенное заимствование представителями рабочего класса норм, присущих среднему классу, вследствие чего супружеские роли все чаще станут приобретать совместный характер (подробнее об этом см.: Лоусон Тони, Гэррод Джоан. Словарьсправочник. Указ. соч. С. 470-471).

^Bernard Zarca, «Division du travail domestique; poids du passe et tensions au sein du couple». Economie et statistique, #228, janvier 1990, p. 29-39.

^Les Femmes, op. cit., p. 170-171.

364

нам пресловутые «новые отцы», которые теперь не считают зазорным для себя ни перепеленать младенца, ни убаюкать его или покормить из рожка.

Но сколь бы значимыми ни были подобные изменения, они, несмотря ни на что, остаются медленными, ограниченными и не способными приблизить мужчин и женщин к полному равноправию в домашнем хозяйстве. И в итоге самым примечательным является не столько кардинальное изменение ролей, сколько их твердая устойчивость. Каждый новый опрос открывает для нас одно и то же положение дел: в подавляющем большинстве случаев воспитание детей и выполнение домашних обязанностей почти полностью ложатся на плечи женщин. Обязанности по дому каждую неделю отнимают у работающей женщины в среднем 35 часов, а у работающего мужчины - только 20 часов. Каждый день в два раза большее число матерей, чем отцов, посвящают в два раза больше времени тому, чтобы помыть, одеть и накормить своих детей^. Женщины, которые трудятся по найму, ежедневно три четверти часа уделяют уборке и полтора часа приготовлению еды и мытью посуды, тогда как мужчины уделяют этим занятиям соответственно семь и двадцать пять минут^. В Соединенных Штатах работающие женщины выполняют 75% обязанностей по дому, а их мужья помогают им чуть больше получаса в день^: за двадцать лет доля участия мужчин в работе по дому выросла всего лишь на 10%. В настоящее время 79% испанок, 70% англичанок и немок, 60% француженок и итальянок заявляют, что их супруг не выполняет никаких домашних обязанностей^. Работа по дому

^Caroline Roy, «La gestion du temps des hommes et des femmes, des actifs et inactifs». Economie et statistique, #233, juillet-aout 1989 p. 5-11.

^Les Femmes, op. cit., p. 173.

^Arlie Hochschild, The Second Shift: Working Parents and the Revolutional Ноте, New York, Viking Penguin, 1989, p. 4.

^Les Femmes, op. cit., p. 171.

365

всюду остается жестко поделенной с учетом половой принадлежности: практически не существует домашних обязанностей, с равным основанием выполняемых как представителями одного, так и представителями другого пола, и каждую из этих обязанностей по-прежнему относят в большей степени к одному, чем к другому полу: стирка белья, глаженье, шитье, поддержание гигиены таковы обязанности, едва ли не безраздельно возложенные на женщин^.

Даже если мужчины и участвуют в домашних трудах заметней, чем раньше, общий надзор за повседневной жизнью неизменно и в первую очередь поручается женщинам, и такой порядок принят во всех слоях населения. Если мужчины и стали больше помогать женщинам, они все равно нигде не берут на себя основную ответственность за детей или ответственность за организацию выполнения домашних работ. Их участие незначительно и редко является определяющим; они вносят свой вклад в работу по дому скорее в качестве дополнительного участника и помощника, чем в качестве главного или неизменного исполнителя. Изменения коснулись не столько порядка распределения семейных ролей по половому признаку, сколько увеличения числа занятий, выполняемых при содействии мужчин, - в пределах традиционного разделения, базирующегося на преобладании женского участия. Подумать о том, чем будут заниматься дети, спланировать распорядок дня, согласовать поездки, позаботиться о еде, о покупках и обо всех необходимых шагах - эта «умственная нагрузка»^, которую бюджет времени не учитывает, постоянно и прежде всего ложится на женщин. Поступательному развитию равноправия удалось ослабить ассоциатив-

^Bernard Zarca, «Division du travail domestique; poids du passe et tensions au sein du couple», art. cite, p. 30.

^Monique Haicault, «La gestion ordinaire de la vie en deux». Sociologie du travail, #3, 1984, p. 268-277.

366

ную связь между мужчиной и авторитетом, однако оно не привело к упразднению ассоциативной связи между женщинами и ответственностью за дом.

И все-таки наемный труд женщин оказал кое-какое воздействие и на домашнюю работу, которую они берут на себя. Об этом свидетельствует тот факт, что занятые служебной деятельностью женщины уделяют хозяйственным делам и детям меньше времени, чем женщины, только ведущие домашнее хозяйство^. К тому же мы наблюдаем движение по вынесению за пределы дома или же социализации домашних обязанностей, прежде выполняемых в основном матерью (приготовление еды, глаженье, уход за детьми, а также занятия с детьми и забота об их развлечениях). Таким образом, многие традиционно домашние виды деятельности делегированы и поставлены на промышленную основу, взяты на себя сервисными службами, общественными объединениями или организациями. Однако это только на первый взгляд освобождает женщин. Ибо если на приготовление пищи женщины тратят отныне меньше времени (полуфабрикаты, микроволновая печь), то гораздо больше времени они тратят на то, чтобы получить нужную информацию, организовать внешкольные - спортивные и художественные - занятия для детей. Физическая нагрузка женщин уменьшается, зато умственная нагрузка растет. Работа по дому требует меньше усилий, зато возрастает трата сил на хождение по инстанциям, на контакты с организациями, на поиск необходимых сведений, на подготовку расписания занятий, на поездки, связанные с деятельностью по развитию и воспитанию детей. Изменения в специфике домашнего труда не оказали глубинного воз-

^Время, ежедневно уделяемое занятыми на службе матерями работе по дому, - это пять часов (при одном ребенке) и шесть часов (при трех детях); это время у матерей, которые сидят дома, соответственно восемь часов и девять часов пятнадцать минут (Caroline Roy, «La gestion du temps des hommes et des femmes, des actifs et inactifs», art. cite).

367

действия на преемственность ролей в семье; несходство позиций двух полов по отношению к семейной жизни заявлено значительно сильнее, чем слияние их ролей. Даже если оба супруга работают, то и тогда закон из двух пунктов не теряет своей силы, обрекая на поражение все поступательное развитие равноправия, и эти два пункта таковы: господство мужчины в профессиональной области; главенство женщины в домашней сфере.

Отношение отцов к детям, со своей стороны, тоже показывает незыблемость в различии семейных ролей. Матери, когда они занимаются профессиональной деятельностью, уделяют два с половиной часа в день детям моложе двух лет, а отец - только три четверти часа. В период между 1975 и 1986 годами время, уделяемое отцами своему первенцу, возросло с тридцати до сорока пяти минут. В Соединенных Штатах меньше чем одна женщина из каждых трех считает, что ее супруг действительно занимается детьми. Вот почему важно, не отрицая реальности «нового отцовства», не делать из этого далеко идущих выводов, касающихся социальной организации ролей как одного, так и другого полов. Положение отцов из разведенных семей свидетельствует об ограничениях, на которые наталкивается это движение и которые кое-кто описывает как феминизацию мужчины и маскулинизацию женщины. Известно, что все большее число незарегистрированных отцов признает своих детей: 85% уже к концу первого года. Вместе с тем увеличивается и количество отцов, настаивающих при рассмотрении дел о разводе на том, чтобы детей оставили на их попечении. Все это так, однако после развода около половины детей совсем не видятся со своими отцами или же видятся с ними очень редко^. Перед процедурой развода с отцами проживают только 23% детей, тогда

^Evelyne Sullerot, Quels peres? Quels fils? Paris, Fayard, 1992, p. 103-104, 113; Henri Levidon, Catherine Villeneuve, «Constance et inconstance dans la famille», INED, Travaux et Documents, 1994.

368

как с матерями в этом случае проживает 62% детей^. В европейских странах попечение о детях в разведенных семьях в 75-90% случаев возлагается на мать. Можно ли это объяснить приверженностью представителей судебной власти к традиционным схемам? Вовсе нет: большинство ходатайств подкрепляются соглашением между родителями, и только 15% отцов требуют постоянного проживания с ними детей^. Все эти данные обнаруживают большую устойчивость в расхождении между отцовской и материнской ролями: сегодня так же, как и вчера, женщина «в большей степени мать, чем мужчина отец». Этот феномен подтверждает еще и тот факт, что только третья часть от общего числа алиментов, начисляемых с отцов, выплачивается как положено, а две трети либо выплачиваются частично, либо не выплачиваются совсем. Когда матери работают, отцы уделяют больше времени заботам о детях, однако это свидетельствует не о последовательных изменениях позиций, а о процессе ослабления жесткости при распределении половых ролей.

^Irene Thery, Le Demariage, op. cit., p. 229.

^См.: Hugues Fulchiron, «Une nouvelle reforme de l'autorite parentale», chronique XXV, Sirey, Recueil Dalloz, 1993, 16-e cahier, p. 121.

^В полном соответствии с выводом Эвелины Сюллеро (Evelyne Sullerot, Quels peres? Quels fils? op. cit., p. 258).

369

Дрейф семейных ролей

Как объяснить подобную устойчивость сексуальных ролей в условиях демократии? Столкнувшись с подобным вопросом, нередко выдвигают идею «пережитка» или «отставания в масштабах истории», подкрепленного силой инерции культурных привычек, консерватизмом ментальности, тяготением ролей, унаследованных от прошлого. В противовес прогрессивной политической доктрине ценностей равноправия и независимости, наследие предков якобы беспрестанно воспроизводит разделение семейных ролей по половому признаку, и все это происходит уже с момента первичной социализации девочек и мальчиков. Таким образом, от девочек чаще, чем от мальчиков, требуют, чтобы они делали уборку, мыли посуду или занимались младшими братьями и сестрами^. Аналогичным образом и игры в приготовление обеда или в «дочки-матери» подготавливают их к роли будущей матери-домохозяйки-потребительницы^. В основе

^Martine Segalen, Sociologie de la famille, Paris, Armand Colin, 1984, p. 253.

^Elena Gianini Belotti, Du cote des petites filles, Paris, Editions des Femmes, 1974, p. 107-123.

370

преемственности домашних ролей - сковывающее влияние обычаев и социальных стереотипов, коренящихся в тысячелетней истории общества.

Если подобный тип объяснения и заключает в себе бесспорную долю истины, то необходимо все-таки признать его недостаточность. Ибо в нашем обществе многие роли, унаследованные в силу традиции, успели утратить свой доминантный характер. Именно здесь и возникает неясность. Почему разделение ролей по половому признаку продолжается беспрестанно и с такой неослабевающей силой, в то время как другие социальные нормы распадаются? Почему, например, двойная мораль в области пола или же стереотип женщины - хозяйки дома стремительно отмирают, а главенствующее место женщины в семейной сфере все еще сохраняется? Привлечение для объяснения принципа культурной инерции не решает проблемы в быстро меняющихся обществах, характеризуемых ориентацией на будущее, на самоучреждение социального порядка, на поиск новых форм идентичности и на оспаривание норм, воспринятых из прошлого.

В этом вопросе женщины, если говорить об их позиции, нередко обращают внимание на «отсутствие доброй воли» у мужчин и на их решительный отказ брать на себя работу по дому. Как следствие, женщины вынуждены расплачиваться за отступничество мужчин, принимая большую часть домашних обязанностей на себя. И женскую занятость в семье, и самоустранение мужчин, привязанных к их «законным преимуществам», якобы следует рассматривать как звенья единой цепи. Пусть так. Но проясняют ли женщины таким образом глубинную суть проблемы? Это весьма и весьма сомнительно, ибо если женщины выступают жертвами мужского эгоизма, то тогда их преимущественная задействованность в семье сводится к внешнему принуждению. Заслуга этого объяснения в том, что оно порывает с известного сорта мистической женственностью, однако его недостаток в том, что оно излишне затушевывает ак-

371

тивное участие, которое женщины принимают в социальном воспроизводстве домашних ролей. И если неоспоримо существование принуждений и внешнего давления, то наряду с этим существует и приверженность к таким ролям, существует процесс их присвоения и построения собственного «я» на основе того, что воспринято из прошлого. В своем отношении к домашним обязанностям женщины выступают еще и как натуры деятельные, воодушевляемые планами, личными стратегиями, волей к созиданию собственной судьбы. За логическими схемами доминирования одного пола над другим, за гнетом детерминирующих культурных факторов необходимо разглядеть в этой вовлеченности женщин в домашние занятия феномен, в котором проявляются и поиски смысла жизни, и стратегии власти, и устремления, связанные с идентичностью.

Следствия преобладания женщин в семейной сфере сделались объектом социологических исследований, ставших в наши дни классическими. В частности, было доказано, что если супружеская жизнь сопровождается ускорением продвижения мужчин по служебной лестнице, то она характеризуется одновременным замедлением профессионального роста женщин^. Однако из того, что за выполнение семейных обязанностей женщины расплачиваются собственной карьерой, конечно же, не следует, будто они не получают от этого никакой субъективной пользы. Полноценное общение с ребенком, радость от того, что вы способствуете развитию и счастью нового существа, удовлетворение от сознания своей незаменимости, ощущение важности выполняемых обязанностей, способность влиять на настоящее и будущее ребенка, обретение идентичности женщины-матери: надо быть слепым, чтобы не заметить того очевидного факта, что положение матери - это нечто большее

^Francois de Singly, Fortune el infortune de la femme mariee, op. cit., p. 65-76.

372

и иное, нежели форма подчинения навязанным «со стороны» ролям. Предпочтение, отдаваемое детям, сокращает инвестиции женщин в профессиональную деятельность, однако оно обогащает эмоциональную сферу их жизни и сферу, связанную с межличностными отношениями; оно служит им помехой в продвижении по служебной лестнице, но зато наполняет их существование исключительно сильными чувствами. И если ведущее положение женщин при распределении семейных ролей до сих пор сохраняется, то происходит это не только под давлением сложившейся культуры и «безответственного» поведения мужчин, а еще и благодаря таким богатствам чувств, власти и независимости, какие неотделимы от материнских функций.

Само собой разумеется, что преимущественную занятость женщин семьей можно рассматривать как инструмент воспроизводства мужского владычества в обществе. Однако это не позволяет ограничивать влияние женщин одной только областью семейных отношений, поскольку вовлеченность женщин в сферу домашних забот непременно порождает специфические формы власти, которые хотя и проявляются в частной жизни, но вместе с тем обладают кардинальным значением, как о том свидетельствует множество романов XIX и XX веков. И даже в наши дни вопрос о материнской власти сохраняет всю свою остроту. Так, многие женщины неодобрительно относятся к тому, что их супруг «сверх меры» занимается домом и детьми: в 80-х годах от 60 до 80% американок не считали необходимым большее участие отцов в семейных делах. Другие анкеты показывают, что в проникнутых современными идеями семьях, где мужчины привлечены к выполнению домашних обязанностей, трения между супругами по-прежнему сохраняются, так же как и недовольство матерей^. Элизабет

^См. труды, приведенные Элизабет Бадентер в кн.: XY: de l'identite masculine, Paris, Odile Jacob, 1992, p. 270-271.

373

Бадентер справедливо отмечает, что этот феномен следует интерпретировать как реакцию на ослабление главенствующей позиции, как сопротивление потере материнской власти, которую многие женщины не желают ни с кем делить. Впрочем, в среднем классе нового образца матери иногда гордятся своей способностью совмещать профессиональную деятельность с материнскими обязанностями. Перекладывая на другого свои обязанности по организации и инициативным действиям в домашней сфере, женщины извлекают двойное удовольствие от собственной способности держать под контролем два универсума: универсум профессиональной деятельности и универсум «семьи-как-предприятия»^. Если принять во внимание все выгоды положения матерей обретение смысла жизни, позицию обладания властью, утверждение собственной идентичности и независимость в организационной сфере, - то такое их положение в нашем обществе не может быть объяснено простым пережитком прошлого.

На это можно было бы возразить, и не без оснований, следующее: то, что справедливо, когда речь идет о взаимоотношениях между женщиной и ребенком, с гораздо большими затруднениями применимо к таким явно менее радостным занятиям, как работа по дому. Подметать, стирать белье, бегать по магазинам и каждый день готовить - все эти занятия с сильной натяжкой можно считать наделенными глубоким смыслом. Хотя из этого нельзя также заключить, что они лишены какой бы то ни было значимости для установления идентичности. Хозяйственные обязанности и в самом деле предоставляют возможность формировать личную и связанную с идентичностью сферу, внедрять собственные критерии, вполне индивидуальную манеру действовать и рассуждать, добиваться признания собственного

^Jacques Commaille, Les Strategies des femmes: travail, famille et politique, op. cit., p. 38-39.

374

представления относительно организации быта, поддержания чистоты и порядка, относительно питания или украшения жилища^. Нет никаких сомнений в том, что центральное место женщин в домашней жизни следует относить к укладу жизни, унаследованному от прошлого, однако если такое положение дел сохраняется и в наши дни, то происходит это потому, что таким образом женщины могут обозначить пределы своих возможностей, выбрать отвечающий собственным вкусам интерьер, заявить о себе как о главном режиссере в театре повседневной жизни. Занятия хозяйством, хотя их порой и переживают как трудовую повинность, все-таки остаются в той или иной степени способом контролировать определенную сферу жизни и творить свой собственный мир.

При таких условиях есть все основания полагать, что главенствующее положение женщин в домашней вселенной еще не скоро станет менее прочным. В обществе эпохи постмодерна теряют приоритетное воздействие только культурные коды, служащие препятствием для самовыражения и распоряжения собой по собственному усмотрению, но это не распространяется на те коды, которые, подобно семейным функциям, позволяют осуществлять самоорганизацию, управление собственным универсумом, построение особого мирка близкого, наполненного чувствами и межличностным общением. Если многие женщины и сетуют на «второй рабочий день» и хотели бы, чтобы обязанности в семье были распределены более оптимально, то лишь очень немногие из них считают, что заниматься детьми - их кормить, купать и развивать их способности - скучно и неприятно^. Многие работающие женщины скорее вы-

^Jean-Claude Kaufmann, Sociologie du couple, Paris, PUF, 1993., p. 88-103.

^Данные опроса, приведенные Элизабет Бадентер в кн.: Elisabeth Badinter, L'Amour en plus, op. cit., p. 458. Результаты опроса интерпретированы Элизабет Бадентер по-другому.

375

ражают сожаление, что не могут заниматься этим чаще. Мы переживаем такие времена, когда женщины все активнее участвуют в профессиональной деятельности, когда рождение детей стало делом сознательного выбора, когда семьи более малочисленны и материнские обязанности воспринимаются уже не столько как бремя, сколько как способ самообогащения, не столько как «каторга», сколько как источник обретения смысла жизни, не столько как «несправедливость», жертвой которой являются женщины, сколько как способ формирования идентичности, не создающий помех на пути к личной независимости. Таковы факторы, делающие маловероятной утрату женщинами их главенствующих позиций в семейной жизни.

Конечно, женщины порой считают положение мужчины завидным, но в то же время они с трудом приспосабливаются к мужскому образу жизни, который оценивают как слишком бездушно запрограммированный. Если женщины и протестуют против двойной нагрузки, то очень многие при этом отвергают «полную поглощенность» мужчин своей профессиональной деятельностью и отсутствие у них времени на личную жизнь. Критики из числа женщин не наделяют достаточным правдоподобием идею ослабления преимущественной нацеленности женщины на семью. Тем более, что теперь привилегированное положение женщины в домашней сфере перестало вступать в непримиримое противоречие с профессиональной деятельностью и с личной независимостью. Как только некая норма жизни, пусть даже и традиционная, может быть переделана на новый лад в соответствии с индивидуалистическими устремлениями, остается мало оснований полагать, будто ее обрекут на исчезновение. Даже если женщины и вовлекаются в профессиональную деятельность во все больших масштабах, и даже если мужчины берут на себя все больше домашних обязанностей, женское главенство в семейной сфере останется в будущем наиболее вероятным. На горизонте демократических обществ проглядывает не взаимное уравнивание

376

семейных ролей представителей двух полов, а союз традиции и современности; не возобновление действия различных норм поведения для двух полов, а нормы, установленные по-новому и вызванные к жизни законами такого мира, где торжествует независимость. Революция, связанная с установлением равноправия*, не стала могильщиком разделения ролей по половому признаку: она есть то, что как раз и делает подобное разделение совместимым с идеалами современности.

*Уилкинсон в этой связи ввел термин «гендерный переворот», используемый для описания фундаментальных изменений в отношении к роли женщины в обществе, произошедших за время существования современного феминизма. Основой этих изменений стали перемены в отношении самих женщин к образованию и работе. Сегодня, не желая довольствоваться ролью домохозяек, женщины все более склоняются к выстраиванию собственной карьеры, а потому гораздо более позитивно относятся к образованию как средству успешного служебного роста (подробнее об этом см.: Лоусон Тони, Гэррод Джоан. Словарь-справочник. Указ. соч. С. 60).

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел социология