Голд Д. Психология и география: Основы поведенческой географии

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть вторая . Формирование пространственного знания

Глава 4 Пространственная информация

Созерцание (то есть осмысленное видение) - это не просто зеркальное отображение, которое всегда одно и то же, но животворная способность воссоздания, имеющая свою собственную духовную историю и прошедшая в своем развитии много стадий.
Г. Вельфлин. Законы истории искусств

В наши дни понимание взаимосвязей человек-окружающая среда затруднено существованием ряда нерешенных вопросов. Каким образом контактируют люди с окружающим миром? Как удается им создавать мысленные представления о внешней среде и какие формы они принимают? Как восприятие соотносится с ощущениями? До какой степени восприятие предопределяется инстинктами и в какой мере оно является продуктом научения, определяемого самой окружающей средой? Какова роль влияния социальных и культурных групп в направленности познавательных процессов? Ни на один из этих вопросов нет ясного ответа, более того, во многих случаях нет даже попыток хотя бы сформулировать его.
Цели второй части являются по необходимости весьма скромными, поскольку рассматриваемые в ней вопросы вызывали и продолжают вызывать много споров, а также порождают различного рода умозрительные заключения. В ней дается анализ различных источников информации и рассматривается развитие пространственных представлений, а также предпринимается попытка уточнить основные влияющие на них переменные и процессы. В этой главе исследуются возможные источники пространственной информации, получаемой как при помощи органов чувств, так и посредством общения с другими людьми. В пятой главе дается обзор некоторых факторов, определяющих способ, которым эта информация организуется в значимые образы и пространственные представления.
Пространственная информация и восприятие
Изучение информации всегда было многообещающей сферой исследований в социальных науках, специалисты в которых придавали ей потенциально унифицирующее значение в постижении взаимоотношений человека и среды окружения. С этой точки зрения каждый последующий поведенческий акт связан с определенной порцией информации, всегда содержащей в себе действующий в данный момент раздражитель и опыт прошлого. Например, Ньюэл и Саймон (Newell, Simon, 1972) разработали методы количественной оценки роли информационных процессов при решении человеком различных проблем. Теоретики в области изучения

69

коммуникаций (Sereno, Mortenson, 1970) определили и измерили потоки информации, встречающиеся как в биотических, так и в механических системах, считая информацией любые процессы внешней среды, доставляющие знания о людях, предметах или внешнем мире. При таком определении, однако, все дело сводится к количеству информации. Характер или качество информации оказываются несопоставимыми, подобно тому как вес, определяемый в единицах, ничего не говорит об особенностях материала, из которого состоят предметы (Brown, 1966).
Ясно, что для наших целей подобные определения не подходят, поскольку в них игнорируются четыре важнейшие характеристики восприятия информации человеком. Во-первых, необходимо проводить различие между стимулами - внешними раздражителями физической природы, поставляющими информацию нашим органам чувств и пробуждающими реакции подсознательного восприятия объектов в нашем мозгу,-и когнитивными изображениями этих стимулов, являющихся сущностными элементами мышления (Hesselgren, 1975). Вопреки мнению некоторых классических философов мысленные картинки, существующие в головах людей, не являются просто миниатюрными слепками внешнего мира («идентичные образы»), наоборот, они являются образами и представлениями, с большей или меньшей полнотой и точностью сформированными в процессе познавательной деятельности.
Как указывал Грегори (Gregory, 1966, 69; пит. по: Moore, Golledge, 1976а, 9): «У нас в сознании действительно существуют «мысленные» картинки, однако из этого отнюдь не следует, что они похожи на электрические рекламные стенды. Они, возможно, отражают внешний мир в виде символов, которые, однако, обычно заметно отличаются от самих отражаемых объектов и явлений. Понятие мыслительных картинок теоретически уязвимо. Оно как бы предполагает, что эти картинки разглядываются чем-то вроде внутреннего глаза, подразумевая существование иной картинки и иного глаза...»
Смысл этих доводов состоит в том, что восприятие нельзя считать просто неким механизмом расшифровки сенсорной информации, обеспечивающим пространственно-временное измерение внешних раздражителей. Результатом восприятия является нечто совершенно новое, созданное работой мозга отчасти из сырого материала реакций органов чувств, отчасти сформированное разнонаправленными процессами центральной нервной системы, протекающими в данное время, а также полученными в результате научения уроками прошлого опыта (Wyburn et al., 1964).
Во-вторых, необходимо иметь в виду ограниченность возможностей мозга в переработке информации, поскольку в любой промежуток времени человек способен воспринять лишь крошечную часть потенциальных сигналов внешней среды. Подсчитано, что только зрительной средовой информации в одну секунду поступает 10000000 единиц («битов») - отрезок времени, за который мозг способен переработать всего лишь около 25 битов (Held, Richards, 1972). Это приводит, по необходимости, к крайней избирательности в получении информации из внешней среды.
Принципы такого отбора по большей части связаны с существованием третьей характеристики протекания информационных процессов, заключающейся в том, что восприятие информации сильно зависит от имеющейся у человека установки, от мотивов действий индивида, от того, осознанно или бессознательно мозг исследует непосредственную среду окружения, извлекая из нее те «кадры», которые необходимы индивиду для выполнения его специфических намерений. Конечно, в зависимости от особенностей анализируемой ситуации влияние этих специфических потребностей будет различно. В случае, когда самыми насущными выступают жизненно важные

70

физиологические потребности, информационный поиск будет иным, чем в тех ситуациях, когда человек сосредоточивается на более «высоких» целях. Средовая информация, получаемая человеком, регулярно посещающим данную местность, будет существенно отличаться от той, которую воспримет путешественник, впервые с ней познакомившийся. У первого принятие решения о том или ином пути следования редуцировано до простой привычки, поэтому он способен одновременно удовлетворять и другие потребности, а второму придется уделить гораздо большее внимание поиску ориентиров и другой информации, необходимой для передвижения в нужном направлении. Получаемая информация должна быть полезной, в ней должны содержаться знания, необходимые для достижения индивидом цели или целей в настоящем или будущем. В обыденной жизни эти цели обусловлены главным образом адаптивными устремлениями, когда человек ищет информацию, используя которую он мог бы эффективно действовать в пределах данного окружения (Kaplan, 1976). Отсюда отнюдь не следует, что полезна лишь информация, обеспечивающая приспособление к среде. Информация, искомая для реализации таких целей, как личностное развитие или формулирование внутреннего представления о себе, несомненно, полезна для индивида, хотя она никак не ориентирована на достижение кратковременного или долгосрочного приспособления к среде.
В-четвертых, полная доступность информации не обязательно ведет к ограничению роли когнитивных процессов. Восприятие рассудочно в том смысле, что, как сказал Брюнер (Bruner, 1957), оно может происходить и без притока информации. Девлин (Devlin, 1976) показал, например, что, когда человек впервые попадает в город, у него уже имеется некоторое представление о размещении в нем различных объектов, основанное на опыте посещения других городов. И действительно, Саттер (Sutler, 1973) вспоминает известную детскую игру, когда ребята перед прибытием в маленький городок на Среднем Западе стараются, насколько возможно, описать его внутреннюю планировку. Эпплярд (Appleyard, 1973, 110) описывает эту особенность восприятия такими словами: «По мере взросления у нас формируется обобщенная система средовых представлений, понятий и ориентации, образующих систему интерпретации городского пространства-личную модель города. Когда мы приезжаем в неизвестный нам город, мы соотносим все, что с нами происходит, со сформировавшимися у нас представлениями: события «локализуются», никогда прежде не виденные здания относятся к одному из известных нам стилей, функциональным и социальным особенностям даются подразумеваемые нами характеристики».
Значение сказанного заключается не просто в объяснении восприятия города, оно гораздо шире: эти выводы раскрывают фундаментальные принципы восприятия любой среды.
В понятии «информация», используемом здесь, учтены четыре указанные особенности. По принятому определению, в состав информации входит все, что играет какую-либо роль в формировании, закреплении, расширении, трансформации или изменении представления, вокруг которого организуются наши впечатления от внешнего мира. «Пространственная информация» рассматривается как подвид средовой информации: это совокупность любых раздражителей, посредством которых индивид научается чему-либо, что относится к структуре и организации пространства, или содержащих сырой материал, из которого такие знания могут быть получены. Она содержит как территориальные, так и атрибутивные компоненты. К территориальным обычно относят такие сигналы, которые позволяют индивиду получить информацию о размещении и пространственной протяженности явлений, а также представить их взаимосвязи в пространстве,
71

которые характеризуются расстояниями относительно различных направлений. В состав же атрибутивной информации входит все то, из чего индивид черпает знания о характеристиках конкретных территорий и мест, позволяющих сравнивать их друг с другом.

Таблица 4-1.
Источники информации в городской среде и источники чувств притягательности или отвращения к ней.

Источник: Vah, 1975, 165.

Как показано в табл. 4-1, пространственная информация поступает из двух источников. Большую часть поставляют органы чувств, которые можно назвать «первичными источниками» пространственной информации, однако значительную ее часть человек получает от других людей или через средства массовой коммуникации, причем такой информации, качество которой в познании пространственных характеристик значительно выше. Так происходит потому, что переданная информация, являя собой «вторичный источник», слагается из сенсорного опыта иных людей, к которому неизбежно примешиваются их собственные оценки различных территорий.

72

Сенсорная информация
В обыденном сознании бытует прочное представление всего о пяти существующих органах чувств, хотя на самом деле в восприятии действительности участвует не менее десяти сенсорных датчиков. Кроме вкуса, обоняния, слуха и зрения известны четыре тактильных, или кожных, чувства-давления, боли, холода и тепла, а также два чувства человеческого тела в целом: чувство устойчивости (за него ответственен вестибулярный аппарат) и кинетическое чувство (ощущение движений внутри различных частей тела). Все эти чувства имеют свои органы, реагирующие на воздействие определенных видов энергии. Например, ухо воспринимает звуковые волны, а глаз реагирует на ту часть спектра электромагнитного излучения, которая известна как видимый свет [I]. Энергетические раздражители воспринимаются рецепторами органов чувств и преобразуются в нервные

Рис. 4-1. Пространственные границы восприятия различных органов чувств. Skurnik, George (1967, 14).

73

импульсы, передаваемые в мозг через центральную нервную системуименно на этой стадии начинают протекать процессы восприятия.
При пространственном восприятии используется информация, полученная всеми органами чувств, причем информация, поступающая от одного из них, дополняется и корректируется информацией других органов чувств. Это не означает, конечно, что все чувства играют одинаковую роль в пространственном восприятии. Как следует из рис. 4-1, диапазон действия органов чувств значительно колеблется, причем лишь зрение, слух и обоняние («дистанционные чувства») могут обеспечить восприятие сигналов пространственной среды из-за пределов зоны осязания. Среди них обоняние имеет наиболее ограниченную область действия: запахи редко чувствуются на расстояниях, превышающих несколько сотен метров, в то время как глаз способен воспринимать весьма удаленные объекты. Так, Галантер (Galanter, 1962) сообщает о результатах экспериментов, согласно которым в ясную темную ночь пламя свечи различимо невооруженным глазом с расстояния в 50 км. Для правильной оценки предельных значений действия органов чувств необходимо помнить о том, что во многих случаях обоняние, слух или даже осязание способны расширить пространственные границы сферы деятельности органов чувств далеко за пределы непосредственной видимости. Это особенно справедливо для городской среды, где звуки дорожного движения, запахи производственных выбросов, тряска от выбоин на дорогах способны дать дополнительную информацию, которая может стать гораздо более существенным компонентом впечатлений о городе. Это, однако, не умаляет того факта, что зрение является все же самым важным источником пространственной информации: свыше 90% знаний о внешнем мире человек получает при помощи глаз (Dodwell, 1966). Кроме того, известно, что зрительная информация является более точной и подробной, чем полученная от других органов чувств. Существуют и доказательства того, что люди, принимая решение о поведении в пространстве, больше всего доверяют именно ей. Восприятие по преимуществу также является визуальным: «увидеть» близко по смыслу к «удостовериться».
Зрение. Зрение человека близко к оптимальному компромиссу организма, возникшему в результате удовлетворения эволюционных потребностей обеспечить одновременно панорамное и стереоскопическое видение мира. Зайцы или мелкие грызуны, за которыми охотятся многие хищники, почти полностью полагаются на свое зрение, следя, не приближается ли враг. У зайцев, например, сформировался аппарат бокового зрения, который обеспечивает такое взаиморасположение оптических осей глаз, что в их поле зрения входят обширные участки местности, в том числе находящиеся сбоку и позади животного. Поля зрения правого и левого глаз, взятые вместе, обеспечивают обзор, угол которого составляет почти 360 градусов. Преимущества этого очевидны: чем большая часть внешнего мира постоянно фиксируется сетчаткой, тем лучше система оповещения. С другой стороны, отсутствие зоны перекрытия двух полей означает, что заяц не может пользоваться преимуществами стереоскопического зрения, благодаря которым обеспечивается восприятие тонких различий по глубине видимого пространства (Held, Richards, 1972). Полагают, что стереоскопическое видение развилось у человека в ходе постижения им широкого спектра различных видов деятельности. Считают, что высшим приматам приходилось делать сложные прикидки, чтобы получить точное знание объема, размеров и сравнительного расположения находящихся поблизости предметов, особенно тех, которые так или иначе использовались или намечались для какого-нибудь применения. Стереоскопичность обеспечивается тем, что зрачки глаз нормального взрослого человека располагаются на расстоянии

74

примерно шести сантиметров друг от друга, значит, каждый глаз смотрит на предмет под несколько иным углом зрения, т.ак „то показано на рис. 4-2. Мозг интегрирует эти сильно перекрывающиеся картинки, обеспечивая видение трехмерного пространства. И хотя преимущества стереоскопического зрения в случае далеко расположенных объектов невелики (из-за сравнительно малого расстояния между глазами), оно играет очень важную роль в повседневной деятельности, протекающей в довольно замкнутых пространствах. Однако угол обзора у человека сравнительно невелик. Он составляет примерно 150°, что тем не менее позволяет человеку держать в поле зрения широкие пространства, лежащие перед ним.

Рис. 4-2. Определение направления в пространстве.
Зрение человека является фантастически богатым источником сенсорной информации об окружающем пространстве, включая обеспечение характеристик формы и состава объектов среды, их размеров и расстояний от наблюдателя, их яркости и цвета, а также их перемещений (Schiffman, 1976). В контексте этой книги пять особенностей зрения заслуживают специального обсуждения.
Во-первых, люди обладают способностью по некоторым видимым признакам устанавливать вертикальность и горизонтальность расположения предметов. Поскольку внешний мир довольно устойчив, люди могут легко определять местоположение предмета относительно линии горизонта. Так выявляется горизонтальность; перпендикулярные же линии будут вертикальными. Восприятие вертикальности обеспечивается соотнесением отвесных линий тела с его горизонталями, что обеспечивает другую систему координат, использование которой позволяет понять размещение предмета в пространстве.
Во-вторых, существует жизненно важная способность воспринимать расстояния и глубину пространства. Это достигается через восприятие черт, видимых как одним глазом (монокулярное зрение), так и двумя (стереоскопическое зрение, принцип которого рассмотрен выше). Во многих смыслах, как показывают случаи с людьми, сохранившими хорошее зрение после потери одного глаза, монокулярное зрение более важно, хотя оно и не обеспечивает полной эффективности зрительного восприятия вследствие утраты отдельных деталей, различимых лишь при стереовидении. Монокулярное зрение опирается, между прочим, на ряд принципов: принцип интерпозиции, согласно которому, когда один предмет заслоняет другой,
75

последний считается лежащим за первым; принцип зрительной перспективы, когда ближе расположенные предметы кажутся более различимыми, чем отдаленные; принцип линейной перспективы, суть которого в том, что с увеличением расстояния параллельные линии кажутся сходящимися; принцип распределения света и тени и правило угла зрения, или определение удаленности объектов земной поверхности по углу, под которым человек должен смотреть, чтобы увидеть их.
В-третьих, человек обладает способностью точно различать пропорции частей предмета независимо от его расположения в пространстве. Если бы восприятие определялось только тем, что фиксирует сетчатка, все предметы имели бы совершенно иные размеры и форму, однако мы видим вещи более или менее такими, какими бы они были при их ощупывании. Например, когда мы смотрим на удаляющийся автомобиль, нам не кажется, что вместе с увеличением расстояния его пропорции изменяются в соответствии с правилом перспективы,-мы видим его таким же автомобилем, каким он и был. Это явление, известное как «устойчивость» восприятия (Gregory, 1970), служит хорошим примером различий между тем, что Гибсон (Gibson, 1950) называл «видимым оптическим полем» и «видимым миром». Другими словами, человек непрерывно (и подсознательно) проводит различение между зрительными впечатлениями, воспринимаемыми сетчаткой, и тем, что воспринимает он сам, заключающееся в корректировке видимых впечатлений информацией, получаемой из других источников.
В-четвертых, глаза способны различать относительное движение, то есть движение объекта относительно других предметов. Для всех существ восприятие движения имеет огромное жизненное значение, являясь в некоторых случаях наиболее важным для выживания видом восприятия (Schiffman, 1976). Перед наблюдателем всегда стоит проблема определения того, какой из двух предметов находится в движении, движутся ли они оба или, может быть, движется сам наблюдатель. Обычно мозг легко устанавливает это, однако, как показывает Росс (Ross, 1974), возможны и ошибки, особенно когда человек попадает в неизвестное окружение или едет в общественном транспорте. Например, когда человек смотрит из окна неподвижного железнодорожного вагона, у него нередко возникает впечатление, что тронулся его поезд, хотя на самом деле двигаться начал состав, стоявший на соседних путях.
Наконец, зрение человека обеспечивает ему восприятие различных цветов. В отличие от всех представителей фауны, кроме птиц и высших приматов, человек обладает способностью воспринимать и дифференцировать свет по трем измерениям: по яркости-от белого до черного, по насыщенности, или ясности восприятия, как антиподу расплывчатости, а также по оттенкам, зависящим от длин составляющих свет волн (McBurney, Collings, 1977). Через цветовые рецепторы сетчатки (в деятельности которых существует много неясного) в мозг поступает информация о цветовых характеристиках внешнего мира. Острота цветозрения человека вместе со способностью различать даже слабые цветовые оттенки дает воспринимаемому человеком миру своеобразие и окраску.
Слух. Слуховая система предоставляет в распоряжение человека средства, при помощи которых он также может определять направление и удаленность различных феноменов среды. Во-первых, по интенсивности (громкости) звуков, достигающих уха, путем сравнения с той громкостью, которую, как он установил в результате прошлого опыта, должны иметь шумы на определенном удалении, человек может судить о расстоянии, с которого они посланы. Во-вторых, по разной интенсивности звукового сигнала, источник которого располагается не строго по центру перед человеком и достигает поэтому одного уха несколько раньше, чем другого,
76

из-за некоторой разницы в преодолеваемых расстояниях (см. рис. 4-2), мозг способен установить направление, откуда исходит звук. Большинство людей различают направление источника звука с точностью от 1 до 10 градусов, причем эффективность такого различения зависит как от собственно направления распространения звука, так и от его частоты и от атмосферных условий (включая наличие других шумов). Однако локализация пространственных феноменов по слуху не слишком точна, поэтому для установления конкретного источника звука мы, как правило, полагаемся все же на зрение. Следовательно, главное информационное значение слуха, по-видимому, заключается в снабжении мозга такими впечатлениями, которые зрение не способно обеспечить.
Во-первых, благодаря слуху возможен обмен информацией через устную речь, что, насколько известно, является особенностью, характерной лишь для человека. Во-вторых, именно при помощи слуха пространственная информация приобретает эмоциональную окраску. Как следует из табл. 4-1, звуки могут повышать жизненный тонус - таково, например, воздействие шелестящей на ветру листвы деревьев-или раздражать и мешать, подобно всевозможным «шумам». Эмоциональность, возбуждаемая звуками, способна влиять на поведение, поскольку одни звуки мы связываем с чем-то притягательным для нас, а другие-с отталкивающим. Кроме того, звуки играют важную роль в механизмах памяти, так что услышанное после долгого перерыва сочетание звуковых сигналов часто способно вызвать целый ряд воспоминаний, как-либо связанных с ним. Поэтому совсем не удивительно, что, когда исчезает эта звуковая среда, например если человек неожиданно теряет слух, его жизнь лишается одной из важнейших красок (Knapp, 1948).
Несмотря на все это, звуковые аспекты восприятия среды исследуются сравнительно редко. Например, Соутворт (Southworth, 1969) показал, как характерные звуки могут являться важными чертами сенсорного восприятия крупного города. Однако его выводы построены на изучении людей с завязанными глазами, то есть в отсутствие у них зрительных впечатлений, обычно все же преобладающих. Точно так же, хотя Бэнц (Banz, 1970) и предположил, что транспортные шумы могут порождать ощущение беспокойства (см. табл. 4-1), благодаря привычке они часто едва ощущаются.
Обоняние. Изложенные мысли справедливы и относительно обоняниячувства, оказывающего большое влияние на эмоциональный тонус человека и его поведение. Запахи обладают властью вызывать из памяти предметы и события прошлого. Они могут служить также мощными катализаторами притягательности или отвращения. Несмотря на это, обоняние очень мало изучено. По мысли Холла (Hall, 1966), это отражает особенности эволюции человека. Межвидовое соперничество и изменения окружающей среды заставили предков человека, которые сначала жили на земле, перебраться на деревья. Жизнь на деревьях требовала острого зрения и в меньшей степени, чем жизнь на земле, зависела от развитого обоняния. Таким образом, совершенствование органов обоняния прекратилось, в то время как сила зрения все время возрастала. Но как бы то ни было, запахи игнорируются современным человеком. Общество затратило много времени и сил, стремясь уничтожить все, слишком пахнущее, так что само слово «запах» стало подразумевать проявление чего-то не слишком приятного. Однако хороший садовод или тонкий ценитель вин скажут вам, что можно научиться воспринимать запахи, получая этим доступ к источнику информации, обладающей крайне сильным воздействием на органы чувств. При постоянной практике можно научиться различать едва заметные оттенки запахов и даже попытаться выстроить подробную классификацию явлений или сред окружения по этому признаку.

77

Информационные процессы
Большую часть знаний о мире, выходящем за рамки нашей обыденной жизни и условий существования, связанных с работой, мы получаем через контакты с другими людьми. В наших знаниях о местах, где мы никогда не бывали или были очень давно, мы почти полностью зависим от информации, переданной другими людьми или полученной из разрозненных сообщений средств массовой информации. Такая информация содержит элементы как территориальных, так и атрибутивных знаний, сообщая потребителю сведения о наполнении пространства вперемешку со взглядами информатора о характеристиках географического положения и самих территорий.
Прежде чем перейти к рассмотрению природы передаваемой информации (называемой обычно ее «содержанием»), полезно узнать о некоторых особенностях самого процесса ее передачи. Распространение информации осуществляется двумя путями: устной передачей ее от одной группы людей к другой, называемой «межличностной коммуникацией», и сообщением информации путем использования технических средств массового оповещения (пресса, радио, кино и др.), известным как «массовые коммуникации» (Janowitz, 1968). Принципиальное различие между этими типами коммуникаций состоит в характере взаимоотношений информатора (торов) и информируемых. Технические достижения сделали возможной передачу сообщений через средства массовой информации далеко за пределы видимости или слышимости, позволяя устанавливать контакты между группами и индивидами, разделенными огромными пространствами, а часто и временем. Кроме того, массовые коммуникации означают движение информации лишь в одном направлении. Ответные реакции, 'с такой легкостью рож-

Рис. 4-3. Модели, используемые при изучении массовых коммуникаций. Gold (1974, 10).
la- модель «подкожного вливания»; 16 -модель двуступенчатого потока информации; le - многоступенчатая модель потока информации.

78

дающиеся в случае межличностных коммуникаций в форме реплик, жестов или просто того или иного выражения лица, при массовых коммуникациях набирают силу очень медленно и с большим трудом.
Тем не менее эти пути передачи информации не изолированы друг от друга. Этот тезис проиллюстрирован рис. 4-3, отражающим изменение с годами представлений о характере функционирования массовых коммуникаций. Хотя специалисты когда-то полагали, что средства массовой информации способны оказывать прямое влияние на формирование установок и поведения больших групп людей (см. рис. 4-За), со временем эта точка зрения последовательно изменялась. Первое серьезное изменение заключалось в признании роли межличностных коммуникаций в этом процессе, заключающейся в том, что люди, имеющие влияние на других и известные как «лидеры мнений», усваивают содержание сообщений средств массовой информации и передают широкой аудитории свои впечатления о них (Lazersfeld et al., 1944). В свою очередь и эти представления (рис. 4-36), не успев утвердиться, были признаны чересчур прямолинейными. Сегодня большинство ученых склоняются к пользованию теми или иными разновидностями модели многоступенчатого потока информации (рис. 4-Зв); их привлекает меньшая жесткость этих моделей по сравнению с предшествовавшими и меньшее число допущений о путях поступления информации к своим конечным адресатам. Кроме того, в них учитывается тот факт, что средства массовой информации и межличностные контакты имеют функции взаимодополнения в распространении сведений пространственного характера. Так, имеющиеся примеры позволяют предположить, что средства массовой информации часто играют существенную роль в распространении представлений о важности того или иного сообщения, в то время как посредством межличностных коммуникаций человек убеждается в том, что содержание переданного сообщения необходимо принять в расчет. Эту информационную концепцию массовых и межличностных коммуникаций можно изложить, пользуясь хорошо известной формулировкой Лассвела (Lasswell, 1966): «Кто
говорит что
каким способом
кому
с каким результатом».
«Кто»-это те, кто информирует (информаторы), «чтото»-это само сообщение, или содержание, информации, «способ»-это средства коммуникации, «кому»-это информируемые (аудитория), а «результат» состоит во влиянии (если таковое наблюдается) на установки и поведение аудитории. Исходя из этой концепции, можно считать пространственную информацию информацией специфического содержания, собираемой и передаваемой в приемлемой форме информатором или группой информаторов. В ходе накопления сведений информатор, как правило, будет выбирать те сообщения, которые, по его мнению, лучше всего подойдут для его аудитории, после чего придаст им удобную для употребления форму. Делая все это, информатор автоматически, вольно или невольно, вносит особенности своего восприятия мира в передаваемую информацию. Останутся ли эти особенности и в восприятии аудитории, зависит от многих факторов. Среди них-статус и надежность информатора в представлении аудитории, обстоятельства, в которых происходит передача информации, а также ее характер. Если говорить о последнем, то хорошо известно, что наибольший эффект имеет информация, посвященная уже известному аудитории предме-

79

ту или затрагивающая темы, совсем не известные или мало известные ей (McQuail, 1972).
При межличностных коммуникациях все особенности устной речи с осознанным использованием тех или иных языковых средств, как и сопровождающие ее спонтанные восклицания, мимика и жесты, становятся компонентами содержания передаваемой информации. Движение большим пальцем руки, означающее «вон там», нередко содержит больше информации, чем рассказ в несколько минут. При межличностном общении можно сразу получить пространственную информацию, например спрашивая о направлении, однако столь же часты случаи, когда эта информация передается случайно или по отдельным признакам пространственного характера - например, когда человек в рассказе акцентирует внимание аудитории на заметных ориентирах, облегчающих нахождение пути.
Фактические показатели, характеризующие процесс распространения пространственной информации через межличностные коммуникации, труднодоступны, отчасти в связи с неразработанностью этого направления исследований, отчасти вследствие общих для изучения любых межличностных коммуникаций проблем (Williams, 1977). Однако довольно легко установить три области, где межличностные коммуникации играют особую роль. Во-первых, межличностные коммуникации являются важным источником информации в процессе научения, имеющем место всегда, когда индивид стремится принять правильное решение по тому или иному вопросу, связанному с размещением. Во-вторых, межличностные коммуникации являются средством распространения принятых в обществе нормативов использования пространства (этот вопрос будет подробно обсужден при рассмотрении таких тем, как личное пространство, территориальность, а также различных аспектов скученности людей и группового поведения). В-третьих, мы увидим, что межличностные коммуникации имеют большое значение в передаче социокультурных интерпретаций пространства от одного поколения к другому.
Переходя к массовым коммуникациям, следует отметить, что технические средства, несомненно, играют сейчас гораздо большую роль в распространении пространственной информации, чем когда-либо прежде. Стремительный рост технической оснащенности в этой области за последние пятьдесят лет привел к невиданному увеличению количества и качества пространственной информации. Как бы мы ни относились к идеям Маклюэна об образовании в наши дни «мировой деревни» [2], средства массовой информации, безусловно, привели к возможности мгновенного распространения любого сообщения в планетарном масштабе.
Поскольку роль массовых коммуникаций в распространении пространственной информации повсеместно обсуждалась многими современными авторами (Gold, 1974, 1976а), неплохо представить здесь небольшой реферат этого обсуждения. Кроме традиционных формальных источников географической информации - атласов и настенных карт, пространственные знания содержатся в таких разных субстанциях, как газетные сообщения, фильмы, почтовые марки, дорожные знаки, картины и романтические повести-коротко говоря, во всем спектре источников, названных Райтом (Wright, 1947) «неформальными источниками» географических знаний. В последнее время предпринимались многочисленные, хотя и слабо скоординированные, исследования структуры, характера и содержания таких источников. Например, можно найти работы, посвященные исследованию содержания географической информации, передаваемой в таких различных формах, как дорожные знаки (Ashley и др., 1971; Venturi и др., 1977), пейзажи (Rees, 1975, 1976а, 1976b), страноведческие работы (Gilbert, 1960; Cook, 1974; Shin, 1976), карты (Board, 1967; Gombrich, 1975), специальные рекламные книги по

80

Рис. 4-4. Карты Эмбриджа. Выполнены Турноком для Би-Би-Си. Turnock (1975, 6-7).

81

развитию малых городов (Gold, 1974, 1977b; Goodey, 1974a), городская поэзия (Paterson, 1976) и даже описания фантастических ландшафтов (Porteous, 1975). И действительно, многосерийная английская радиопостановка «Стрелки из лука», воссоздавшая колоритные образы сельской жизни, содержала такое количество (хотя и придуманной) пространственной информации в динамике за многие годы, что ее хватило для составления карты Эмбриджа и его окрестностей (рис. 4-4).
Избирательность, всегда присутствующая в распространяемых средствами массовой информации пространственных знаниях, отражает мотивации информаторов и их оценки потребностей аудитории. Избирательность бывает трех видов. Во-первых, это намеренное манипулирование содержанием для того, чтобы добиться нужного характера сообщения. Хорошим примером этого является рекламная литература, используемая для привлечения мигрантов на новые земли, авторы которой стремятся либо создать привлекательный образ тех или иных городов и районов, либо развеять стереотипные представления о них, существующие в массовом сознании (см. гл. 9). Во-вторых, существует случайная избирательность, пространственный уклон которой является просто побочным продуктом реализации других целей. Эта тенденция хорошо просматривается на специальных схемах [З], используемых на железнодорожном транспорте и в гражданской авиации во всем мире. Для того чтобы помочь пассажирам, транспортные сети на них изображаются генерализированно, с указанием мест пересадок. Однако, помогая пассажирам, эти схемы (по ошибке) могут считаться источником информации о реальных направлениях и расстояниях. В-третьих, существуют беспричинные пространственные предпочтения, проникающие в передаваемую информацию из-за ограниченности представлений о мире самого информатора. Любой информатор, от специалиста крупного рекламного агентства до скромнейшего репортера местной газеты, имеет свой собственный образ географического пространства и опирается на него при передаче информации.
Избирательность, внесенная в сообщение информатором, усиливается благодаря специфическим механизмам восприятия и интерпретации получаемой информации аудиторией. Как указывалось выше, люди обычно наиболее восприимчивы к информации, которая расширяет или уточняет уже существующие у них взгляды и представления. Это относится, по-видимому, не только к географической информации, но и ко всем другим видам информации. Клаппер (Klapper, 1960) описывает три «самозащитных» способа, при помощи которые люди обороняются от «неприятных известий». Это прежде всего «избирательная открытость», благодаря которой человек вольно или невольно выбирает для восприятия лишь те сообщения, в которых основное внимание уделяется интересующим его местам и районам. Второй способ - «избирательное восприятие»-состоит в том, что человек просто не будет воспринимать информацию, не соответствующую его пространственным представлениям. И третий способ-«избирательное запоминание»-заключается в более быстром забывании человеком всего, что не подтверждает его предположений об организации пространства.
Главное следствие этих выводов состоит в том, что средства массовой информации достигнут наибольшего эффекта в распространении пространственных знаний, если они будут стремиться прежде всего развивать, а не опровергать существующие представления. Единственными территориями, пространственные представления о которых будут в сильной степени зависеть от средств массовой информации, являются так называемые, согласно Гуди (Goodey, 1971), «удаленные места», то есть земли, где человек никогда не бывал и не располагает о них сколько-нибудь надежными

82

знаниями. В таких условиях средства массовой информации могут сыграть важную роль в обеспечении человека сведениями для формирования основы сильно клишированного образа этих территорий. Эти «удаленные места» обычно действительно расположены неблизко, однако не всегда дело именно в дальности расстояния. Так, обитатели латиноамериканских трущоб часто живут в нескольких милях от богатых и привилегированных пригородов, однако их представления об этих местах нередко в большей степени основаны на «эскапистских» телевизионных программах о горестях и несчастьях городских богачей, чем на личном опыте (Wolf, Hansen, 1972). Иными словами, «социальная удаленность» часто имеет тот же эффект, что и географическая.
Однако для того, чтобы дальше обсуждать эти проблемы, надо иметь представление о том, как пространство обретает тот или иной смысл, подразумеваемый в нем потребителями пространственной информации. К этому вопросу мы сейчас и переходим.

83
.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел психология