Васильев М. Язычество восточных славян накануне крещения Руси: Религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ

Глава первая
БОГ ХОРС

Глава вторая
БОЖЕСТВО СЕМАРГЛ

Глава третья
ПРОЛОГ КРЕЩЕНИЯ РУСИ, 980-е годы.

Приложение 1
Анты и словене: этногенетические и раннеэтноисторические процессы в славяноязычном мире в первой половине — середине I тысячелетия н.э.
 
Приложение 2
Являлась ли новгородская Перынь местом официального капища Перуна в годы «первой религиозной реформы» князя Владимира.
 
Принятые сокращения

ПОСВЯЩАЕТСЯ ПАМЯТИ

Ответственный редактор А. А. Турилов
Рецензенты: канд. филол. наук О.В.Белова; докт. ист. наук С.В.Чешко
ISBN 5-85759-087-6  © M. А. Васильев, 1999

© Институт славяноведения РАН, 1999
Васильев М. А.
Язычество восточных славян накануне крещения Руси: Религиозно-мифологическое взаимодействие с иранским миром. Языческая реформа князя Владимира. — М.: Индрик, 1998. — 328 с.

Монография представляет собой комплексное исследование по проблемам, связанным с функциями, обликом, временем и путями проникновения в восточнославянское язычество иранских (сармато-аланских) по своему происхождению богов Хорса и Семаргла, а также с «первой религиозной реформой» (980-988) великого князя Владимира Святославича. Рассматриваются также вопросы о соотношении словен и антов письменных памятников и о новгородской Перыни как гипотетическом месте расположения капища Перуна в годы языческого реформирования Владимира. Книга написана на основе широкого круга источников (письменных, лингвистических, изобразительных и иных), принадлежащих к различным лингво-культурным и религиозным традициям (славянской, иранской, индийской и др.).

ВВЕДЕНИЕ

Вполне очевидно, что проблематика восточнославянского / древнерусского язычества накануне крещения Руси более чем непроста для изучения (в первую очередь из-за сравнительной бедности и вторичности способных ее раскрыть источников1), с одной стороны, и чрезвычайно полиаспектна — с другой. Поэтому закономерно, что читателю предлагаются лишь некоторые относящиеся к данной теме ее составляющие. К монографии в высокой степени применительно написанное Е. В. Аничковым в связи с раскрытием целепоставленности его труда «Язычество и древняя Русь»: «В настоящей работе задача сужена, материал строго ограничен. Имелись в виду не широкие схематические построения, старающиеся определить лишь в самых общих чертах преемственность форм религиозного сознания. Нет. Мне хотелось через посредство обследованных здесь памятников дать себе отчет в религиозном сознании одной только эпохи, одной географической и этнографической единицы; даже и это не в целом...»2.
Раскрыть замысел и принципы построения книги, отбора сформировавших ее тем целесообразнее всего, рассказав об истории ее многодолгого создания.
Работа над основными тематическими блоками монографии была фактически начата в 1977 г., когда автор, тогда студент Исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, стал слушателем спецкурса-семинара, который вел замечательный отечественный востоковед, кавказовед и русист, человек широчайшей исторической и филологической эрудиции — Анатолий Петрович Новосельцев (1933-1995).
Семинар был посвящен проблемам истории степных народов Евразии, в первую очередь Восточной Европы, в эпоху так назывеемого средневековья3, охватывая в первую очередь время от нашествия гуннов до половцев. Неотъемлемой и весьма активной частью этого мира являлись иранцы аланы. Автора и до того сугубо интересовали история и культура, в том числе религия, иранцев, «арийского племени» вообще, а также тематика, относящаяся к славянскому язычеству. Оба эти увлечения счастливо совпали в проблематике, связанной с иранскими по происхождению божествами Хорсом и Семарглом древнерусских дохристианских верований. Когда встал вопрос о выборе темы курсовой работы, то именно ее мы предложили Анатолию Петровичу и нашли с его стороны и понимание, и действенную поддержку, так как подобного рода разыскания входили в обширнейший круг научных интересов А. П. Новосельцева.
Проблемы (восточно) славяно-иранских связей и взаимодействия, в том числе в сфере мифологии и культуры вообще, были и остаются одними из насущных для комплекса наук, занимающихся славянскими древностями, для палеославистики. В этой связи сошлемся на ряд суждений В. Н. Топорова принципиального характера.
В. Н. Топоров определил значение Rosso-Iranica в качестве «большой и исключительно важной научной темы, имеющей не меньшее значение для русской духовной культуры и становления самосознания, чем исследования в области „туранского" наследия в русской культуре»4. Ученый даже считал возможным говорить о славяно-индоиранских языковых и культурных связях как в некоторых аспектах «настолько глубоких и далеко идущих, что Древняя Русь и — шире — вся Slavia с определенной точки зрения могут пониматься как западная провинция великого индо-иранского культурного круга»5. В другой работе В.Н.Топоров отмечал факт «глубокого и благотворного языкового и культурного влияния (иранцев. — М. В.) на славян, особенно восточноевропейских»6.
В 1979 г. автор защитил дипломную работу, посвященную иранским по происхождению божествам восточнославянского языческого пантеона Хорсу и Семарглу и выполненную под научным руководством А. П. Новосельцева. Уже во время ее написания мы пришли к выводу о том, что круг вопросов, связанных со специально рассматривавшимися богами, не автаркичен, но выводит на новую оценку сути и целей «первой религиозной реформы» 980-х годов великого князя Владимира Святославича. Так сформировались узловые проблемы монографии (функции и облик богов Хорса и Семаргла, время, пути и этноисторический контекст их проникновения в дохристианские верования славян; языческая реформа князя Владимира), т.е. такие, которые, на наш взгляд, имеют принципиальное значение для адекватных научных суждений о специфике формирования восточнославянского язычества (на уровне «высших» богов); его состоянии и эволюции к моменту официального принятия Русью христианства.
Хотя в том же 1979 г. автор был оставлен в аспирантуре Исторического факультета, но в силу объективного фактора вынужден был на время оборвать разработку «языческой» тематики и под руководством А. П. Новосельцева писал диссертацию по иной теме. Однако основные результаты разысканий конца 1970-х годов нашли отражение в публикации 1989 г.7, благосклонным рецензентом которой стал А. П. Новосельцев. Сегодня эту статью можно оценить как эскиз предлагаемой читателю монографии.
Интенсивную работу над проблематикой автор возобновил уже в стенах Института славяноведения и балканистики АН СССР (ныне — Институт славяноведения РАН). Результатом ее явился ряд публикаций, существенно обогативших содержательные аспекты монографии, их вобравшей8; одновременно продолжалась работа над всеми главами книги.
Позволим себе вновь сослаться на В.Н.Топорова: «Более глубокое и последовательное исследование ирано-славянских контактов во времени и в пространстве продолжает относиться к числу наиболее настоятельных desiderata(лат. 'желаемое; пожелания; то, чего не достает'. — М.В.) этнолингвистической и культурной истории Восточной Европы. Такое исследование не может ограничиваться только инвентаризацией иранизмов. В принципе оно должно ставить перед собой и задачу определения конкретных путей и форм этого влияния...»9. Но рассмотрение вопросов о путях и времени проникновения иранских божеств Хорса и Семаргла в языческие верования восточных славян неотрывно от более общих проблем славяно-иранского (в нашем случае — сармато-аланского) взаимодействия и, шире, этногенеза славянства и его ранней истории. В частности, данные обстоятельства явились одним из побудительных мотивов для более пристального исследования нами проблематики славянской этногонии10, в том числе в историко-научном аспекте11, что привело к некоторым нетрадиционным выводам, отраженным в монографии, позволяющим, как представляется, глубже уяснить этноисторический ракурс указанной религиозно-мифологической инфильтрации.
В процессе работы, завершившейся появлением предлагаемой читателю книги, мы обсуждали различные аспекты ее проблематики со многими коллегами и теперь пользуемся возможностью искренно поблагодарить их за благожелательную и конструктивную критику, высказанные соображения и пожелания, по мере возможности учтенные автором.
Особую благодарность хотелось бы принести сотрудникам Государственной публичной исторической библиотеки Российской Федерации за неизменные помощь и доброжелательность.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Собственно славянские мифологические тексты не сохранились: религиозно-мифологическая целостность „язычества" была разрушена в период христианизации славян,— отмечал Н.И.Толстой.— Возможна лишь реконструкция элементов Славянской мифологии на базе вторичных письменных, фольклорных и вещественных источников» (Толстой Н.И. Славянская мифология // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 5). «Источники сведений о Богах довольно разнообразны, — писал В. Н. Топоров, — но среди них нет ни одного прямого, достаточно полного и, главное, „внутреннего", представляющего саму языческую традицию источника, который можно было бы признать вполне надежным и адекватным передаваемому содержанию. Информация о Богах заведомо неполна, обычно дается в освещении „внешнего" наблюдателя с неизбежными ошибками, искажениями, вне соответствующего контекста» (Топоров В.Н. Боги// Славянские древности. Этнолингвистический словарь. М., 1995. Т. 1. С. 205).
2 Аничков Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1914. С. 258.
3 Термин этот применительно к евразийскому Востоку вообще довольно условен, а  хронология восточного средневековья более чем не совпадает с хронологией средневековья в Европе (подробнее см.: Васильев Л. С. История Востока. М., 1994. Т. 1. С. 241-252). Что же касается степного кочевого мира, то стадиально-теоретических проблем здесь еще больше.
4 Топоров В. Н. Об иранском элементе в русской духовной культуре // Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской духовной культуры: источники и методы. М., 1989. С. 26.
5 Там же. С. 43.
6 Топоров В. Н. Из «русско-персидского» дивана. Русская сказка *301 А, В и «Повесть о Еруслане Лазаревиче» — «Шах-наме» и авестийский «Зам-язат-яшт» (Этнокультурная и историческая перспектива) // Этноязыковая и этнокультурная история Восточной Европы. М., 1995. С. 145.
7 Васильев М.А. Боги Хорс и Семаргл восточнославянского язычества //
Религии мира. История и современность. Ежегодник, 1987. М., 1989.
8 Васильев М.А. Языческая реформа князя Владимира // Преподавание истории в школе. 1993. № 6; Он же. Великий князь Владимир Святославич: от языческой реформы к крещению Руси // Славяноведение. 1994. № 2 (послужила основой второй части третьей главы монографии); Он же. «Хорс жидовин»: древнерусское языческое божество в контексте проблем Khazaro-Slavica // Там же. 1995. № 2 (материал вошел во вторую главу); Он же. Была ли новгородская Перынь местом официального капища Перуна при князе Владимире? (К обсуждению проблемы) (в печати; стала базой для Приложения 2); Он же. Канун крещения Руси: «проводы — похороны» киевских кумиров Перуна и Велеса (в печати).
9 Топоров В.Н. Из «русско-персидского» дивана... С. 146.
10 Васильев М.А. Следует ли начинать этническую историю славян с 512 года? // Славяноведение. 1992. № 2; Он же. Славяне и анты: к проблемам этногенетических и раннеэтноисторических процессов в славяноязычном мире // Там же. 1993. № 2; Он же. Рец. на: Седов В. В. Славяне в древности. М., 1994// Там же. 1996. №4; Он же. Рец. на: Седов В. В. Славяне в раннем средневековье. М., 1995 // Там же. 1997. № 2; Он же. Новые исследования о древних славянах // Живая старина. 1997. № 1 (материалы этих публикаций вошли в первую главу и Приложение 1).
11  Аксенова Е.П., Васильев М.А. Проблемы этногонии славянства и его ветвей в академических дискуссиях рубежа 1930-1940-х годов // Славяноведение. 1993. № 2.

ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

Языки и диалекты

авест. — авестийский

алт. — алтайский

англ. — английский

арийск. — арийский

бел. — белорусский

белудж. — белуджский

болг. — болгарский

бурят. — бурятский

вед. — ведический санскрит

вепс. — вепсский

герм. — германский

гот. — готский

греч. — греческий

дигор. — дигорский

др.-герм. — древнегерманский

др.-евр. — древнееврейский

др.-инд. — древнеиндийский

др.-норв. — древненорвежский

др.-перс. — древнеперсидский

др.-русск. — древнерусский

и.-е. — индоевропейский

инд. — индийский

иран. — иранский

ирон. — иронский

исл. — исландский

кельт. — кельтский

кит. — китайский

курд. — курдский лат. — латинский

мид.  — мидийский

н.-перс. — новоперсидский

общегерм. — общегерманский

осет. — осетинский

перс. — персидский

перс.-тадж. — персидско-таджикский

пехл. — тексты пехлевийского письма

польск. — польский

праслав. — праславянский

прибалт.-фин. — прибалтийско-финский

румын. — румынский

русск. — русский

санск. — санскрит

серб. — сербский

с.-хорв. — сербскохорватский

скиф. — скифский

слав. — славянский

словацк. — словацкий

ср.-перс. — среднеперсидский

тадж. — таджикский

фин. — финский

хет. — хеттский

чешск. — чешский

эст. — эстонский

якут. — якутский
.

Комментарии (3)
Обратно в раздел история