Абрамсон М. Бенвенуто Челлини

ОГЛАВЛЕНИЕ

Люди Возрождения жили полнокровной, многогранной жизнью и нередко достигали высокой степени совершенства одновременно в разных областях знания и искусства.

Эти люди, по словам Энгельса, «...были более или менее овеяны характерным для того времени духом смелых искателей приключений. Тогда не было почти ни одного крупного человека, который не совершил бы далеких путешествий, не говорил бы на четырех или пяти языках, не блистал бы в нескольких областях творчества... Герои того времени... почти все живут в самой гуще интересов своего времени... Отсюда та полнота и сила характера, которые делают их цельными людьми»   1 .

Жизни одного такого человека Возрождения, настоящего сына итальянского Возрождения, Бенвенуто Челлини, и посвящена эта статья.

В ночь на 3 ноября 1550 г . в семье флорентийского горожанина Джованни Челлини родился мальчик. Обрадованный отец назвал его «желанным», по-итальянски — Бенвенуто.

Отец Бенвенуто был одарённым и разносторонним человеком. Он хорошо играл на флейте и виоле, сам изготовлял клавесины, виолы, лютни, арфы и органы, искусно вырезал фигуры из слоновой кости, был инженером, умел строить мосты и многие другие сооружения.

Его заветной мечтой было сделать из сына знаменитого музыканта, и он заставлял Бенвенуто с раннего детства заниматься игрой на флейте. Но Бенвенуто любил рисование и лепку больше, чем музыку. Поэтому, достигнув 15-летнего возраста, он против воли отца поступил учеником к золотых дел мастеру, надеясь таким образом проложить себе дорогу к любимому искусству. Следует отметить, что в XV—XVI вв.— период пышного расцвета искусств в Италии — золотых дел мастера перестали быть простыми ремесленниками, ибо они смогли превратить своё ремесло в настоящее искусство. Годы ученичества Бенвенуто проводит в {253} странствиях из одного города в другой, от одного ювелира к другому. Из Флоренции он отправляется в Сиену, оттуда в Пизу, затем в Болонью и, наконец, возвращается во Флоренцию. Так проходит несколько лет. Годы странствований не были бесплодными для Челлини. Он научился рисовать, чтобы самому делать рисунки для своих изделий. Челлини, как и все люди, занимавшиеся в эпоху Возрождения искусством, с воодушевлением изучал античные образцы, стремясь подражать изяществу и простоте античных линий. Так, например, он пишет: «Живя в Пизе, я пошёл посмотреть Кампо Санто и нашёл там много прекрасных древних гробниц из мрамора; во многих других местах в Пизе я видел много остатков античного искусства, которые все те дни, какие у меня оставались от работы в мастерской, я прилежно изучал». Позднее, в Риме, он снова срисовывает и копирует древности. Большое влияние оказали на него скульптуры и картины его великого современника — Микеланджело. «Я продолжал всё время учиться на прекрасном стиле Микеланджело, — говорит он, — и от такового никогда не отступал».

После возвращения во Флоренцию Бенвенуто сделал, наряду с другими работами, серебряную пряжку для мужского пояса, величиной с ладонь ребёнка, на которой были вырезаны листья, множество играющих детей и различных фантастических изображений. Эта пряжка создала Бенвенуто славу лучшего молодого работника в цехе золотых и серебряных дел. Пребывание Челлини в родном городе не было продолжительным. Как-то, поссорившись с отцом, он вместе со случайно встретившимся ему приятелем неожиданно вновь покинул Флоренцию. Привязав фартуки за спину, распевая и смеясь, 19-летние юноши отправились в Рим. Такие же внезапные решения впоследствии часто побуждали Челлини резко менять свой образ жизни и вновь пускаться вплавь по бурным волнам «этого бешеного времени» (как называет свою эпоху сам Челлини), не заботясь о том, к какому берегу они его прибьют.

В течение двух лет Челлини работает у разных римских мастеров, продолжая учиться и всё более совершенствуясь в своём искусстве. Возвратившись во Флоренцию уже законченным мастером своего дела, он чеканит много красивых золотых и серебряных вещей. Но спокойная жизнь никогда не была уделом Челлини. Она прервалась неожиданно. Мастерству Челлини начали завидовать другие ювелиры страны. Однажды один из них — Герардо, — поссорившись с Бенвенуто, сильно толкнул его. Бенвенуто ударом кулака свалил Герардо на землю. Суд приговорил Бенвенуто в качестве штрафа к уплате четырёх мер муки. Но пока шёл суд, гнев Бенвенуто всё более разгорался. Дождавшись ухода судей, разъярённый Челлини выбежал из здания суда, чтобы отомстить. Дальнейшее передадим его словами: «Воспламенённый гневом, выйдя из дворца, я побежал к себе в мастерскую и, отыскав там кинжальчик, бросился в дом к {254} своим противникам... Я застал их за столом, и этот молодой Герардо, который был причиной ссоры, набросился на меня. Я ударил его кинжалом в грудь так, что проткнул ему насквозь камзол, колет, вплоть до рубашки, не задев, впрочем (как потом оказалось) тела и не причинив ему ни малейшего вреда. Решив по тому, как входит рука и трещит одежда, что я натворил превеликую беду, и так как он от страху упал наземь, я сказал: «О предатели, сегодня тот день, когда я вас всех убью». Отец, мать и сестры, тотчас же бросившись на колени, громким голосом, как из бочек, взывали о пощаде; видя, что они никак против меня не защищаются, а этот растянулся на земле, как мертвец, мне показалось слишком недостойным делом их трогать, и я в ярости сбежал с лестницы и, очутившись на улице, застал всех остальных родичей, каковых было больше дюжины; у кого была железная лопата, у кого толстая железная труба, у иных молотки, наковальни, у иных палки, Налетев на них, как бешеный бык, я четверых или пятерых сбил с ног и вместе с ними упал, всё время замахиваясь кинжалом то на одного, то на другого».

Это происшествие как нельзя лучше характеризует своеобразную фигуру Челлини. Ему нельзя отказать в большой храбрости, он сам пишет о себе, что «не знал, какого цвета бывает страх». Но вместе с тем эта храбрость в данном случае, как и во многих других, сослужила ему дурную службу. Ослеплённый яростью, припадки которой внезапно и на довольно длительный срок охватывали Челлини, он разит своим кинжалом направо и налево, поражая виновных, а чаще невинных. Он пытается заколоть Герардо, виновного лишь в том, что толкнул Челлини, и готов убить его ни в чём не повинных родственников. Он не чувствует раскаяния и позднее наивно объясняет своё поведение воздействием звёзд, которые, по средневековым поверьям, влияли на жизнь человека. «Здесь познаётся, — пишет он, — как звёзды не только направляют нас, но и понуждают».

И в дальнейшем в жизни Челлини много раз повторялись такого рода неистовые вспышки бешенства, когда он, не рассуждая, молниеносно решался на самые отчаянные поступки. Челлини глубоко убеждён в своём праве быть как судьёй во всех делах, которые его касаются, так и исполнителем принятых им самим решений. В своей автобиографии, написанной «в назида- {255} ние потомству», он повествует о бесчисленных стычках и убийствах, являвшихся результатом этих стычек. Буйство Челлини не казалось современникам преступным. Чем же это объясняется?

Италия XVI в. представляла собой арену разнообразных и острых политических столкновений. Бесчисленные мелкие и крупные тираны, захватившие власть в большинстве городов Италии, непрерывно воевали между собой. Италия раздиралась на части иноземными завоевателями — французами и испанцами. В каждом городе кипела борьба партий и группировок, представлявших разные классы и слои общества. При дворах тиранов не прекращались интриги, заканчивавшиеся казнью заговорщиков или убийством тирана, место которого занимал его более удачливый соперник. Человеческая жизнь стоила дёшево, ей постоянно грозили всевозможные опасности. Выходить на улицу без шпаги и кинжала было небезопасно даже днём. Правосудие бездействовало или служило тому, кто лучше платил судьям. Каждый горожанин, особенно если он был воинственным по природе, предпочитал сам защищать себя и мстить за действительные или воображаемые обиды. Если же он не обладал храбростью, но обладал средствами, он пользовался услугами наёмных убийц — «брави».

Однако не следует думать, что каждый итальянец вёл себя так же, как Бенвенуто Челлини. Челлини является воплощением одновременно и пороков и высоких достоинств, свойственных в наиболее яркой форме представителям Возрождения. Это объясняется страстностью, которую он проявляет как в хорошем, так и в плохом. Но если страстность, могучий, не знающий никаких рамок темперамент часто толкали его на ссоры и поединки, то ещё чаще они помогали ему создавать чудесные произведения искусства. Ибо самой сильной из страстей Челлини была страсть к творчеству, которое он ценил выше всего на свете.

После нападения на Герардо и его родственников Челлини пришлось поспешно и тайком, переодевшись в платье монаха, покинуть Флоренцию. Он сначала работал у римских ювелиров, но вскоре устроился самостоятельно, в своей собственной мастерской. Бенвенуто чеканил золотые и серебряные подсвечники, вазы, шкатулки, пряжки для поясов, бляхи, которые по тогдашней моде носили на шляпе, кольца, оправу для драгоценных камней. Кроме этих отраслей золотых дел мастерства (отделка и оправа камней), в XVI в. обособились отдельные узкие специальности: одни мастера занимались изготовлением печатей, другие — монет, третьи — эмалевых изделий. Но Челлини, обладавший многосторонним дарованием и способностью легко и успешно усваивать новые, ранее незнакомые ему области изобразительного искусства, заинтересовался всеми этими специальностями. Он изучил искусство делать медали, изделия, покрытые эмалью, и большие, сложного рисунка, украшенные различными фигурами печати. Во всём этом проявлялась кипучая творческая энергия {256} Бенвенуто; он работал ревностно и находил удовольствие в преодолении встречавшихся трудностей: «сказанные великие трудности мне казались как бы отдыхом», — пишет он.

Талант Челлини так велик, так разнообразен, что он не ограничивается чеканными и ювелирными работами. Его изобретательный и пытливый ум постоянно ищет всё новых сфер деятельности. Челлини стремится к тому, чтобы стать скульптором; в сорокалетнем возрасте он, будучи уже одним из лучших золотых дел мастеров и ювелиров XVI в., начинает заниматься скульптурными работами. Он высекает фигуры из мрамора, отливает их из серебра и бронзы, добиваясь вскоре выдающегося успеха и в этой области. Он изобретает новый способ отливки бронзы, который оказал в дальнейшем большое влияние на развитие литейного дела. Интересы Челлини многообразны. Он сам мастерит себе превосходную пищаль и изготовляет порох особого, изобретённого им состава. Челлини великолепный стрелок, он любит охоту и без промаха попадает из своей пищали на расстоянии 200 шагов в птицу. Не менее удачно стреляет он из артиллерийских орудий. Он с успехом занимается музыкой; наконец, он написал книгу, которая и теперь читается с захватывающим интересом.

За что бы Челлини ни брался, он всё делает с увлечением. Именно потому, что он стремится превзойти самого себя, им овладевает вдохновение при работе над каждым перстнем, над каждой серебряной вазой, над каждой медалью. Вещи выходят из его рук столь совершенными, что вызывают изумление современников. Получив заказ, Бенвенуто торопится домой, потому что его одолевает нетерпение скорее приняться за дело. Много раз Челлини приходилось ссориться со своими заказчиками, даже если ими были такие могущественные лица, как папа римский или герцог Флоренции. Эти ссоры происходили из-за того, что сколько бы его ни торопили, он не соглашался сдать работу в не вполне законченном виде. Иногда он теряет из-за этого деньги, полагавшиеся за работу, и заказчиков. Но Челлини непреклонен. Перед требованиями совершенства работы отступают все другие соображения. Челлини настолько любит свой труд, что он никогда не может решиться сделать лишь набросок работы, а само исполнение предоставить ученикам. Когда позднее французский король уговаривал его не утруждать себя и заставить работать подмастерьев. Челлини ответил, что он заболеет, если не будет работать, а произведения его не выйдут такими, какими он хочет их видеть.

В XVI в. Италия всё более беднеет, так как иноземные завоеватели хищнически грабят ее богатства, торговля итальянских городов с Востоком прекращается, а итальянская промышленность не выдерживает соперничества с промышленностью Англии, Нидерландов и других государств. Основными заказчиками художников становятся дворы государей и папы, ибо разоряющиеся {257} буржуа не в состоянии приобретать произведения искусства. Поэтому художники кочуют от одного двора к другому, предлагая свои услуги. Такую жизнь вёл и Челлини, который, приобретя известность, работал, главным образом, для итальянских тиранов, для папы, некоторое время для французского короля. Но, несмотря на то, что его работа при дворах была главным источником его заработка, он не пресмыкался перед королями и герцогами и упорно отстаивал свою точку зрения даже в тех случаях, когда это вызывало ссоры с ними. Ему случалось весьма непочтительно отзываться о папе, о том или ином государе. Но всегда с величайшим восхищением он говорил о Рафаэле, Микеланджело и других великих мастерах своего времени. «Я горжусь, — заявляет он, — что, будучи происхождения низкого, дал почётное начало моему дому. Это лучше, чем если бы, рождённый на верхах, своими пороками я запятнал бы и обесчестил свой знатный род». Он чрезвычайно высокого мнения о себе. Почти о каждой вещи, вышедшей из его рук, он пишет, что мир не видал ничего подобного, или же утверждает, что на свете нет человека (кроме Микеланджело в период расцвета его сил), способного довести до конца такое дело. Именно свой талант он считал решающим в оценке своей личности. Он говорит мажордому герцога Флоренции: «Такой, как я, может быть только один во всём мире, а таких, как вы, по десятку у каждой двери». Именно потому, что в основе самовосхваления Бенвенуто лежит его всепоглощающая любовь к творческому труду, такое наивное хвастовство не кажется нам только смешным, но и вызывает к нему некоторую долю симпатии.

В годы пребывания Челлини в Риме он вращается в блестящей среде художников, скульпторов, золотых дел мастеров, поэтов, учёных. Челлини ведёт жизнь, полную разнообразными событиями; он напряжённо трудится, но одновременно бывает на весёлых ужинах художников, на которых присутствуют ученики Рафаэля, переживает бесчисленные приключения. Природная жизнерадостность не изменяет Челлини, несмотря на то, что «мир был омрачён чумой и войной». Чума, от которой в средние века погибало вследствие крайне низкого уровня медицины огромное количество людей, долго свирепствовала в Риме. У Челлини умерло много друзей, но сам он уцелел. Вскоре на Рим надвинулось новое бедствие. Испанские и немецкие войска Карла V, стремившегося захватить Италию, в мае 1527 г . взяли Рим. Начался беспощадный грабёж города. Замок св. Ангела — самая мощная крепость Рима — был осаждён. В течение всего месяца, пока длилась осада, Челлини находился в числе немногочисленных защитников замка; он стрелял из орудия и причинял своими выстрелами немалый вред врагам, «каждый день совершая что-нибудь замечательное». Наконец, папа подписал акт о капитуляции, и военные действия прекратились. Челлини отправился во Флоренцию. Подъехав к дому отца, он нашёл в нём {258} лишь какую-то незнакомую ему женщину и узнал, что вся его семья погибла от чумы, свирепствовавшей также и во Флоренции. Спаслись только сестра и младший брат Челлини. Челлини разыскивает их и вместе с ними горюет о смерти близких ему людей. Но присущая Челлини и его современникам любовь к жизни не позволяла долго предаваться горю. Челлини так описывает первый вечер, проведённый им с сестрой во Флоренции: «Поплакав немножечко об отце, о сестре, о муже, о своём сынишке, которых она лишилась, сестра моя Липерата стала собирать к ужину. Весь вечер о смерти не было уж и помина, а говорили о тысяче весёлых и забавных вещей, так что ужин вышел один из самых приятных». А между тем Челлини любил умершего отца и постоянно заботился о нём, посылая ему большую часть своего заработка. Челлини вообще был сильно привязан к своим родным. Он всю жизнь помогал своей сестре Липерате; когда она осталась вдовой, взял её с детьми в свой дом, а после смерти Липераты продолжал заботиться о её детях. Ученики Бенвенуто любили его, несмотря на то, что им часто доставались пинки от вспыльчивого хозяина. У Бенвенуто было много друзей, но и много врагов. Он с такой горячностью относился к окружающим, что все они в сущности делились в его глазах на две группы: одних он называет своими лучшими друзьями и высоко превозносит, а других считает своими врагами и изображает величайшими злодеями, какие когда-либо существовали на свете.

Бенвенуто, проведя в основном первый период своей жизни в Риме, всё же часто путешествовал, — отчасти по делам, но больше из-за любви к приключениям, которые постоянно слу- {259} чались с ним в дороге, и из-за стремления видеть новые места и новых людей. Он совершил поездку в Южную Италию — в Неаполь, несколько раз был во Флоренции, Венеции. Основным заказчиком Челлини в эти годы был папа римский. Но, обладая в высшей мере чувством собственного достоинства и не умея льстить, Бенвенуто не смог ужиться при папском дворе. Поэтому в 1537 г . он сделал попытку переехать во Францию к королю Франциску I.

Путешествие было очень трудным и опасным. Альпийские горы были покрыты снегом, и Бенвенуто миновал их «с превеликой опасностью для жизни». Наконец, он приехал в Париж. Но путешествие оказалось бесцельным. Король был занят военными делами, так как в это время шла война Франции с германским императором и испанским королём Карлом V. Устав дожидаться приёма у Франциска I, Челлини решил вернуться обратно.

Вскоре после возвращения Челлини в Рим наступила самая тяжёлая полоса в его жизни. Один из работников Челлини послал папе римскому Павлу III донос, в котором сообщалось, что Челлини обладает большим состоянием, так как во время осады замка св. Ангела испанцами он якобы похитил из папской казны много золота и драгоценных камней. Донос был ложным, у папы не было никаких доказательств вины Челлини, но алчный папа, поверив доносу, посадил его в крепость — в замок св. Ангела, надеясь, что Челлини вернёт золото. Вскоре было выяснено, что недостачи в драгоценных камнях в казне нет, но папа продолжал держать Челлини в тюрьме. В тюрьмах и подземельях Рима томилось много невинных жертв папской жадности или ненависти, поэтому история злоключений Челлини весьма характерна.

Спустя некоторое время после ареста, Челлини стал готовиться к побегу из крепости. Он накопил много простынь, разрезал их на длинные полосы и спрятал в своём тюфяке. Раздобыв у одного сторожа клещи, он начал вытаскивать гвозди из двери, а для того чтобы сторожа этого не заметили, смешал ржавчину с воском и подделал головки гвоздей. Когда всё было готово, Бенвенуто ночью открыл дверь и выбрался на крышу. Прикрепив к выступавшему куску черепицы полосу простыни, он спустился по ней с большой высоты на землю. Здесь он с отчаянием заметил, что замок окружён с этой стороны ещё двумя высокими стенами. Бенвенуто удалось перебраться через них с помощью оставшихся полос простынь, но при спуске со второй, наружной стены он упал и потерял сознание. Много времени спустя, придя в себя, он обнаружил, что у него разбита голова и сломана нога. Собрав все свои силы, Бенвенуто на четвереньках пополз к воротам стены, окружавшей Рим. Ворота оказались запертыми, так как в средневековом городе они открывались только утром, но Бенвенуто, сдвинув с места камень под ними, сумел проникнуть в образовавшееся пространство. Когда он пополз дальше, на него набросились собаки и сильно иску- {260} сали Челлини. Истекающий кровью, со сломанной ногой, Бенвенуто продолжал двигаться вперёд. Начинало светать, и ему грозила опасность быть замеченным. Встретив водоноса, он уговорил последнего поднести его до дворца одного из кардиналов. Этот кардинал дал ему убежище и начал его лечить. Но убежище оказалось ненадёжным. В конце концов кардинал выдал Челлини папе, получив за это выгодную церковную должность для одного из своих любимцев. Челлини снова попал в крепость.

Его бросили в подземелье, «где было много воды, полно тарантулов и множество ядовитых червей». Он лежал на тюфяке, брошенном на пол, и пропитанном водой. Двигаться он не мог, так как нога ещё не зажила. Лишь полтора часа в день в подземелье через маленькие отверстия проникал свет, остальное время Бенвенуто находился в полной темноте. У него начали выпадать зубы и волосы. Но Бенвенуто был так силен духом и телом, что перенесённые испытания не сломили его. Получив две книги, он ежедневно, в тот короткий промежуток времени, пока в его темнице было светло, читал и писал на листах книг сонеты, используя в качестве пера отколотую от двери щепку и вместо чернил сырой кирпич.

Из этой камеры Челлини перевели позднее в другую, лучшую, но ему пришлось бы томиться в заключении всю жизнь, если бы в конце 1539 г . в Рим не явился кардинал Ипполито д'Эсте, представитель Франциска I, стремившегося привлечь к своему двору столь прославленного мастера. Улучив подходящий момент, после ужина, когда папа находился в состоянии сильного опьянения, Ипполито д'Эсте добился у него распоряжения об освобождении Челлини. Челлини отправился во Францию. Начался новый период в его жизни.

XVI век был веком французского Возрождения. Французские дворяне, побывавшие во время военных походов в Италии, непосредственно столкнулись там с новой блестящей культурой, глубоко поразившей их воображение. Король и богатые дворяне не прочь были жить так же роскошно, как и итальянские купцы и банкиры. Франциск I приглашает к себе выдающихся итальянских художников и скульпторов, чтобы они украсили произведениями искусства его дворцы, замки и парки. Некоторое время при его дворе жил Леонардо да Винчи, несколько позднее, одновременно с Челлини, во Франции работало ещё несколько крупных итальянских мастеров.

В 1540 г . Челлини приехал во Францию. Он получает от Франциска I обширный замок, называвшийся «Малый Нель», берёт этот замок с бою, так как его прежние обитатели не хотели удалиться, и с жаром принимается за любимое дело, заполнив весь замок своими мастерскими и набрав много учеников, Бенвенуто начинает одновременно целый ряд работ. Впервые у него появилась возможность заняться, наряду с золотых дел мастерством, и скульптурой, которую он считал самым {261} высоким искусством. Он отливает серебряного Юпитера в чело-

веческий рост, с факелом в поднятой руке (статуя должна была служить светильником около королевского стола), а также бронзовую голову Юлия Цезаря и голову девушки. По заказу короля Челлини делает бронзовую дверь для дворца в Фонтенебло; у подножья двери лежала нимфа, обнимавшая за шею оленя, окружённая охотничьими собаками и дичью — косулями, кабанами. Самой замечательной из созданных Челлини во Франции вещей была не скульптура, а знаменитая большая золотая солонка. Челлини изобразил море и землю в виде фигур мужчины и женщины, сидевших друг против друга. В одной руке у моря был трезубец — обычная принадлежность морского бога Нептуна, другой он опирается на ладью (в которую насыпали соль). Около Нептуна из волн высовывались головы причудливых морских животных и рыб. Земля была изображена в виде прекрасной женщины, в одной руке державшей рог изобилия, из которого сыпались листья, цветы и фрукты, а в другой — небольшой храм. Её окружали скалы и «самые красивые животные, каких производит земля». Подставка для солонки была сделана из чёрного дерева и украшена золотыми фигурками.

Челлини работал всё время с неистовым пылом, днём и ночью. Многие его работники были не в силах выдержать такое напряжение и либо заболевали, либо покидали его, но силы самого Челлини казались неистощимыми. Работа сменялась многочисленными приключениями; неоднократно, как выражается Бенвенуто, его «жизнь была на стрелке весов». Так, например, {262} он подвергся нападению, когда нёс к себе в мастерскую золото для солонки, над которой он работал, но Бенвенуто один сумел отбить натиск четырёх грабителей, вооружённых шпагами.

Несколько позднее Челлини пришлось предстать перед французским судом: один из жильцов, изгнанных им из замка, обвинил Челлини в похищении части принадлежавшего ему имущества. Бенвенуто пишет, что, по французскому обычаю, этот жилец продал тяжбу другому лицу, который, подкупив свидетелей, рассчитывал извлечь из судебного процесса против неопытного иностранца немалую выгоду. Явившись в судебный зал, Челлини увидел рослого, толстого и сурового с виду судью, около которого теснились стряпчие и поверенные, излагавшие порученные им дела все одновременно. Шум ещё более увеличивался от того, что зал был полон людей, и многие, не попавшие в него, пытались прорваться в двери, охраняемые особым стражем. Челлини был крайне удивлён тем, что судья мог разбирать дела при таком шуме. Побывав в суде, Челлини решил далее действовать своими обычными методами, чтобы прекратить обременительную тяжбу и вырваться из цепких лап французского правосудия. «Не видя никакого способа помочь себе, я прибег для помощи себе к большому кортику, который у меня имелся», — пишет он. Он напал на своих противников и тяжело ранил их; после этого они предпочли приостановить судебный процесс.

Несмотря на то, что королю очень нравились творения Челлини и он не жалел денег, нужных для работы, положение Челлини во Франции всё более осложнялось. Его гордость, прямота, независимость в суждениях мешали ему приспособиться к условиям придворной жизни. Он вызвал ненависть к себе герцогини д'Этамп, имевшей большое влияние на Франциска I. Герцогиня добилась того, что ряд заказов, в том числе заказ на скульптурную группу для фонтана парка, были переданы другим скульпторам. Кроме того, зависть, которую питали по отношению к Челлини другие мастера, и его необузданность приводили к ссорам и постоянным столкновениям между ними.

Однажды (это было в 1545 г .) в порыве досады Бенвенуто покинул замок со всем принадлежавшим ему имуществом и, что ещё более удивительно, множеством незаконченных работ (среди них гипсовую модель колоссальной статуи бога войны — Марса), которые он оставил своим ученикам, и уехал обратно в Италию. Впоследствии Бенвенуто неоднократно раскаивался в этом необдуманном поступке, но вернуться во Францию уже не смог.

Челлини возвратился на свою родину во Флоренцию, которую он больше уже не покидал. Ему сразу же пришлось испытать на себе гнетущую атмосферу двора тирана Флоренции — герцога Козимо Медичи. Козимо, угрюмый, мелочный и недоверчивый, всюду подозревавший измену, был человеком, ничем не напоминавшим своего предка — Лоренцо Великолепного, во {263} время правления которого Флоренция XV в. была центром искусств и средоточием величайших дарований Италии. Правда, и теперь во Флоренции имелись ещё крупные художники и талантливые скульпторы, но жить и творить стало трудно. Козимо хотел играть роль покровителя искусства, но он мало понимал в искусстве, постоянно мешал Челлини, стремясь навязать ему свои собственные представления о том, какими должны быть художественные произведения. Челлини смело отстаивал свои взгляды и даже заявлял герцогу, что тот не разбирается в вопросах искусства, чем нередко навлекал на себя недовольство герцога и в особенности герцогини.

Самыми лучшими годами этого последнего периода жизни Бенвенуто были годы работы над большой бронзовой статуей Персея. Он начал трудиться над статуей сразу же после приезда во Флоренцию.

Согласно древнегреческому мифу, Персей убил Медузу, существо с ужасным лицом, от одного взгляда на которое люди превращались в камень. Челлини решил изобразить Персея в тот момент, когда он только что убил Медузу и, в порыве торжества, попирая ногами её скрюченное тело, держит в высоко поднятой руке за волосы отрубленную им голову. При лепке и отливке скульптуры Челлини натолкнулся на многочисленные трудности. Герцог не давал ему денег, необходимых для работы. Бенвенуто не имел возможности нанять достаточное количество подмастерьев. Он несколько раз впадал в отчаяние и готов был бросить работу и уехать, но затем вновь обретал мужество, чтобы «сразиться со своей судьбой». Наконец, восковая модель Персея была готова, оставалось отлить фигуру из бронзы. Обложив модель глиной, скреплённой железом, Бенвенуто развёл {264} медленный огонь, и растаявший воск начал вытекать из глиняной оболочки через специальные отверстия. Когда воск вытек, Бенвенуто в течение двух суток обжигал полученную таким образом глиняную форму. Затем он опустил форму в яму и поставил около ямы горн, сделанный им по собственным чертежам и соединённый глиняными трубами с формой. Расплавленный в горне металл должен был стечь и заполнить форму. Наступил самый ответственный и напряжённый момент. Заполнив горн кусками бронзы, Челлини с помощниками разжёг под ним огонь. Огонь разгорелся так сильно, что работать стало крайне тяжело. Челлини пишет: «Я был вынужден помогать то с одной стороны, то с другой и так напрягался, что почти выбился из сил, но работы не бросал. И вдобавок меня постигло ещё и то, что начался пожар в мастерской. Мы боялись, как бы на нас не упала крыша. С другой стороны, дождь хлестал с такой силой, был такой ветер, что горн остывал. Сражаясь, таким образом, с этими превратными обстоятельствами несколько часов, пересиливаемый трудом намного больше, нежели крепкое здоровье моего сложения могло выдержать, я схватил скоротечную лихорадку, величайшую, какую только можно себе представить, ввиду чего я был принуждён пойти броситься на постель».

Челлини был уверен, что он умирает, ему становилось всё хуже. Плавку продолжали его работники. Через несколько часов к нему в комнату вбежал испуганный подмастерье и сообщил, что работа испорчена и поправить её уже нельзя. Челлини испустил отчаянный крик и, забыв о своей болезни, бросился в мастерскую. Он увидел, что расплавленный металл в горне сгустился и перестал течь в форму, а работники, ошеломлённые и растерянные, стоят вокруг горна, не зная, что предпринять. Челлини охватил настоящий творческий экстаз. Он развёл такой сильный огонь, что металл снова начал светлеть. Одних работников он послал на крышу тушить разраставшийся пожар, других заставил вешать полотнища и ковры, чтобы защитить пылающий горн от дождя. Его воодушевление передалось окружающим, и каждый из них работал за троих. Но Челлини заметил, что металл не бежит по желобам с обычной быстротой, так как вследствие чрезмерного накала выгорело примешанное к меди олово. Тогда Бенвенуто приказал собрать все имевшиеся в доме оловянные блюда, чашки и тарелки. Он нашёл около 200 оловянных предметов и бросил их в горн, после чего бронза стала жидкой и понемногу наполнила всю форму. Бенвенуто почувствовал, что болезнь его прошла, и отправился спать, ибо ночь уже близилась к концу. На следующий день он весело пообедал вместе со своей семьёй на глиняной посуде, купленной взамен расплавленных оловянных блюд. Флорентийцы были настолько поражены огромной творческой энергией, проявленной Челлини, что говорили о нём: «Это не человек, а сущий дьявол, потому что он сделал то, что искусство не могло сделать». {265}

Когда отделка статуи была окончена, Персея поместили для всенародного обозрения в знаменитой галерее, где находились величайшие произведения флорентийского искусства, в том числе «Давид» Микеланджело. Согласно обычаю того времени, горожане вешали на пьедестал выставленных скульптурных произведений сонеты, выражавшие их оценку этих скульптур. Создание Персея было самым большим триумфом в жизни Челлини. Пьедестал Персея весь был увешан итальянскими, греческими и латинскими стихотворениями, восхвалявшими статую, причём в числе авторов сонетов был Брондзино и другие крупные художники и ваятели.

Челлини закончил Персея в 1554 г . За годы, посвящённые этой работе, он одновременно создал ещё несколько прекрасных скульптур — бронзовый бюст Козимо Медичи, мраморное распятие Христа и др.

Последние 17 лет жизни Челлини были весьма тяжёлыми. Против простодушного Челлини плелись нити сложных интриг. Более ловкие, хотя и менее талантливые мастера добивались герцогской милости и завладевали заказами на скульптурные работы, первоначально предназначавшиеся Челлини. Скупой Козимо приказал выплачивать деньги за Персея ежемесячно мелкими частями, причём так и не заплатил всей суммы, а остальные работы оценил намного ниже их действительной стоимости. Престарелому художнику приходилось постоянно обращаться к герцогу с просьбами об оплате. Челлини с горьким упрёком пишет Козимо: «Я часто спрашиваю себя, имеет ли ваша светлость вообще душу и человек ли вы?» Несмотря на одиночество, нужду и болезни, Челлини в последние годы своей жизни проявлял всё ту же силу духа, всё те же яростные страсти. Челлини умер в 1571 г ., в возрасте 71 года.

Скульптуры Челлини изображают совершенное человеческое тело, изваянное с глубоким знанием анатомии. Идеал Челлини — прекрасное человеческое тело. Чтобы показать, как лепил Челлини, приведём его слова о неудачной фигуре Геркулеса, сделанной скульптором Бандинелло: «Если обстричь волосы Геркулесу, то у него не останется головы, достаточной для того, чтобы упрятать в неё мозг; его лицо не смотрит на то, что делает, и плохо прилажено к шее... ноги неизвестно каким образом прила- {266} жены к этому туловищу, потому, что неизвестно, на какую ногу он опирается».

Челлини полон негодования, потому что Бандинелло в своей скульптуре изуродовал тело человека, а это, по мнению Челлини, является величайшим преступлением. Для правильного изображения человека надо учиться у природы, утверждает Челлини, «потому что у нас нет других книг, чтобы научить нас искусству, кроме книги природы».

Челлини был непревзойдённым ювелиром и золотых дел мастером, и в этой области оказал такое влияние, что целая эпоха в развитии этих видов искусства была названа эпохой Челлини. К сожалению, из бесчисленных созданных им ювелирных изделий, золотых и серебряных, почти ничего не сохранилось, кроме золотой солонки Франциска I. Это объясняется тем, что сделанные из золота и серебра и украшенные драгоценными камнями изделия в последующие века были расхищены или переплавлены. Больше повезло его медалям и монетам, значительная часть которых сохранилась, а главное — его скульптурам, дожившим до нашего времени.

1 Ф. Энгель с, Диалектика природы, М., 1952, стр. 4.