Фельштинский Ю. Оглашению подлежит: СССР - Германия. 1939-1941: документы и материалы

ОГЛАВЛЕНИЕ

130. РИББЕНТРОП -- ПОВЕРЕННОМУ В ДЕЛАХ ТИППЕЛЬСКИРХУ

Телеграмма
Берлин, 25 сентября 1940 г.
Получена в Москве 26 сентября 1940 -- 12.05 No 1746
Государственная тайна Срочно!
Совершенно секретно. Только для поверенного в делах лично
Нижеследующая инструкция должна быть выполнена только в том случае, если в четверг из моей министерской канцелярии по телефону или по телеграфу Вам передадут слово "Исполнение".
Пожалуйста, в четверг, 26 сентября, посетите Молотова и от моего имени сообщите ему, что ввиду сердечных отношений, существующих между Германией и Советским Союзом, я хотел бы заранее, строго конфиденциально, информировать его о следующем:
Агитация поджигателей войны в Америке, которая
на нынешнем этапе окончательного поражения Англии
видит последний для себя выход в расширении и продол
жении войны, привела к переговорам между двумя дер
жавами Оси, с одной стороны, и Японией -- с другой;
результатом этого, предположительно в течение ближай
ших нескольких дней, будет подписание военного союза
между тремя державами.
Этот союз с самого начала и последовательно нап
равлен исключительно против американских поджигате
лей войны. Конечно же это не записано прямо в догово
ре, но может быть безошибочно выведено из его содер
жания.
Договор, конечно, не преследует в отношении Аме
рики каких-либо агрессивных целей. Его исключитель
ная цель -- лишь привести в чувство те элементы, ко
торые настаивают на вступлении Америки в войну, убе
дительно продемонстрировав им, что, если они действи
тельно вступят в борьбу, они автоматически будут иметь
своим противником три великие державы.
С самого начала этих переговоров три договари
вающиеся державы полностью согласились в том, что их
союз ни в коем случае не затронет отношения каждой
из них с Советским Союзом. Для того чтобы рассеять
какие-либо сомнения в этом, в договор была включена
особая статья, подтверждающая, что статус существу
ющих политических отношений между каждой из трех
договаривающихся сторон и Советским Союзом не будет
затронут договором. Эта оговорка, таким образом, озна
чает не только то, что останутся в полной силе и действии
договоры, заключенные тремя державами с Советским
Союзом, в частности германо-советские договоры осени
1939 г., но и то, что это относится в целом ко всему
комплексу политических отношений с Советским Со
юзом.
Пакт, вероятно, охлаждающе подействует на
поджигателей войны, особенно в Америке. Он направлен
против дальнейшего расширения текущей войны и в этом
смысле, как мы надеемся, послужит делу восстановле
ния мира во всем мире.
Пользуясь случаем, скажите, пожалуйста, господи
ну Молотову, что я принял к сведению меморандум
советского правительства 1, врученный графу Шуленбургу 21 сентября, и что я намерен вскоре обратиться с
личным письмом к господину Сталину, в котором я отвечу на меморандум в духе германо-советской дружбы и в котором, кроме того, будет откровенно и конфиденциально изложена германская точка зрения на нынешнюю политическую ситуацию. Я надеюсь, что это письмо внесет новый вклад в укрепление наших дружеских отношений. Кроме того, письмо будет содержать приглашение в Берлин господина Молотова, чей ответный визит, после двух моих визитов в Москву, нами ожидается и с которым я хотел бы обсудить важные проблемы, касающиеся установления общих политических целей на будущее.
Риббентроп
1 Не публикуется. (Примеч. сост.)

131. ПОВЕРЕННЫЙ В ДЕЛАХ ТИППЕЛЬСКИРХ -- РИББЕНТРОПУ

Телеграмма
Москва, 27 сентября 1940 -- 5.13 Получена 27 сентября 1940 -- 9.15
Очень срочно!
Государственная тайна
No 2041 от 26 сентября
На Вашу телеграмму No 1746 от 26 сентября
Совершенно секретно!
Господину имперскому министру иностранных дел лично
Инструкции, как было предписано, выполнены сегодня вечером в 22 часа. Молотов выслушал сообщение очень внимательно. Пункт 6-й Молотов отметил с явным удовлетворением и сказал, что в данный момент в изложении его [Молотова] позиции нет необходимости, поскольку возможность для этого представится при ответе на письмо, которое имперский министр иностранных дел намерен послать Сталину.
Перед тем как Молотов перешел к вопросу о военном союзе с Японией, он спросил, основываясь на телеграфном сообщении из советского полпредства в Берлине,
о германо-финском соглашении, которое, согласно финскому коммюнике, предоставляет германским войскам право прохода в Норвегию через Финляндию и на которое сослался на своей пресс-конференции заведующий агентством печати Шмидт. Молотов также указал на сообщение берлинского отделения Юнайтед Пресс, переданное по радио, о том, что германские войска высадились в финском порту Вааза. Я заявил, что не имею никакой дополнительной информации по этому поводу.
Затем Молотов сделал следующее заявление по вопросу о военном союзе. Он с благодарностью принимает сообщение имперского министра иностранных дел. Несколько дней назад о планах подписания подобного соглашения сообщило советское полпредство в Токио. Советское правительство конечно же очень интересуется этим вопросом, поскольку он касается соседних стран, с которыми Советский Союз связывают многочисленные интересы. Поэтому понятно, что у советского правительства имеется не только большой интерес, но еще и желание быть информированным заранее о соглашении и о его содержании. Это желание советского правительства основано на статьях 3 и 4 пакта о ненападении. В подобном случае советское правительство тоже информировало бы нас заранее и сообщило бы нам содержание договора. Статью 4 советское правительство истолковывает таким образом, что оно имеет право взглянуть на договор, заключаемый между державами Оси и Японией, а также получить информацию о секретных протоколах и соглашениях, обещая сохранение полной конфиденциальности. Он просил, чтобы ему сообщили, согласно ли германское правительство с такой интерпретацией статьи 4, и повторно выразил свое желание быть ознакомленным с содержанием договора до его подписания, для того чтобы он мог высказать свое мнение о нем. Если же, вопреки этим ожиданиям, германское правительство не согласится с его интерпретацией статьи 4, он просит, чтобы ему объяснили такую позицию германского правительства.
Особенно значительным в высказываниях Молотова мне кажется следующее:
Чрезвычайный интерес к договору с Японией.
Постоянное упоминание статьи 3 и особенно статьи 4 пакта о ненападении, причем статья 4 была процитирована им дословно.
3. Настаивание на просмотре текста договора, включая секретные части.
После того как Молотов закончил свое заявление по вопросу о военном союзе, он снова вернулся к германо-финскому соглашению, упоминавшемуся в самом начале, и заявил, что в последние три дня советское правительство получило сообщения, относящиеся к высадке германских войск в Ваазе, Улеаборге и Пори, без того, чтобы быть информированным Германией.
Советское правительство желает получить текст соглашения о проходе [германских] войск через Финляндию, в том числе и секретные части. Это требование также основано на статьях 3 и 4 пакта о ненападении. Если мы согласны с такой интерпретацией упомянутых статей, он просит, чтобы ему сообщили о предмете этого соглашения, против кого оно направлено и о целях, которым оно служит. Общественность уже обсуждает соглашение, в то время как советское правительство о нем ничего не знает.
Я сказал Молотову, что я сообщу своему правительству о его заявлении.
Типпельскирх

БЕРЛИНСКИЙ ПАКТ О ТРОЙСТВЕННОМ СОЮЗЕ

27 сентября в Берлине заключен пакт о военном союзе между Германией, Италией и Японией. Нет нужды распространяться о содержании этого пакта, так как текст его был опубликован в печати. Пакт не является для Советского Союза чем-либо особенно неожиданным, как потому, что он представляет собою, по сути дела, оформление уже сложившихся отношений между Германией, Италией и Японией, с одной стороны, Англией и Соединенными Штатами Америки, с другой стороны, так и потому, что советское правительство было информировано германским правительством о предстоящем заключении тройственного пакта еще до его опубликования...
Одна из важных особенностей пакта состоит в том, что он открыто признает сферы влияния его участников и раздел этих сфер между ними с обязательством взаимной защиты этих сфер влияния от покушений со стороны других государств и, конечно, прежде всего, со стороны Англии и находящихся в сотрудничестве с ней Соединенных Штатов Америки. Согласно пакту Японии предоставляется "великое восточ-ноазиатское пространство, а Германии и Италии -- "Европа"...
Другую важную особенность пакта составляет имеющаяся в нем оговорка о Советском Союзе. В пакте сказано:
"Германия, Италия и Япония заявляют, что данное соглашение никоим образом не затрагивает политического статуса, существующего в настоящее время между каждым из трех участников соглашения и Советским Союзом".
Эту оговорку надо понимать... как подтверждение силы и значения пакта о ненападении между СССР и Германией и пакта о ненападении между СССР и Италией...

КОММЮНИКЕ О ПОДПИСАНИИ СОГЛАШЕНИЯ О ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОМ СООБЩЕНИИ МЕЖДУ СССР И ГЕРМАНИЕЙ

1 октября с. г. в г. Берлине состоялось подписание соглашения о железнодорожном сообщении между СССР и Германией. Соглашение предусматривает прямое пассажирское и грузовое сообщение между СССР и Германией.
Переговоры протекали в благожелательной атмосфере.

ПРИБЫТИЕ ГЕРМАНСКИХ ВОЙСК В РУМЫНИЮ

Нью-Йорк, 7 октября (ТАСС). Как сообщает бухарестский корреспондент агентства Юнайтед Пресс, по имеющимся сведениям, за последние 24 часа в Румынию прибыло "4 или 5 эшелонов" с германскими войсками, включая и моторизованные части. Ожидается прибытие новых германских войск.
По сообщению берлинского корреспондента агентства Юнайтед Пресс, румынская дипломатическая миссия подтвердила сведения о прибытии германских войск в Румынию "с целью реорганизации и обучения румынской армии". Корреспондент указывает, что, как заявили в румынской дипломатической миссии, в Румынию ожидается прибытие значительного количества итальянских войск для оказания помощи в обучении румынских солдат.

ГЕРМАНСКОЕ ОПРОВЕРЖЕНИЕ

Берлин, 9 октября (ТАСС). На пресс-конференции в германском министерстве иностранных дел представитель министерства заявил, что распространившиеся слухи о посылке германских войск в Румынию являются неправильными.
В Румынию посланы лишь германские офицеры-инструкторы для румынской армии и образцовые германские части, имеющие учебные цели.

132. РИББЕНТРОП -- СТАЛИНУ

Письмо
Берлин, 13 октября 1940 г.
Дорогой господин Сталин!
Более года назад по Вашему и фюрера решению были пересмотрены и поставлены на абсолютно новую основу отношения между Германией и Советской Россией. Я полагаю, что это решение найти общий язык принесло выгоду обеим сторонам -- начиная с признания того, что наши жизненные пространства могут соседствовать без претензий друг к другу, и кончая практическим разграничением сфер интересов, что привело к германо-советскому пакту о дружбе и границе. Я убежден, что последовательное продолжение политики добрососедских отношений и дальнейшее укрепление политического и экономического сотрудничества будут способствовать в будущем все большим и большим выгодам двух великих народов. Германия, по крайней мере, готова и полна решимости работать в этом направлении.
Мне кажется, что, учитывая эти цели, прямой контакт между ответственными деятелями обеих стран крайне важен. Я уверен, что личный контакт не по дипломатическим каналам для авторитарных режимов, таких, как наши, время от времени необходим. Поэтому сегодня мне хотелось бы сделать беглый обзор событий, происшедших со времени моего последнего визита в Москву. В
связи с исторической важностью этих событий и в продолжение нашего обмена мнениями, имевшего место в последний год, я хотел бы сделать для Вас и обзор политики, проводимой Германией в этот период.
После окончания польской кампании мы заметили (и это было подтверждено многочисленными сообщениями, полученными зимой), что Англия, верная своей традиционной политике, строит всю свою военную стратегию в расчете на расширение войны. Предпринятая в 1939 г. попытка втянуть Советский Союз в военную коалицию против Германии уже приоткрывала эти расчеты. Они [Англия и Франция] были напуганы германо-советским соглашением. Позже аналогичной была позиция Англии и Франции в отношении советско-финского конфликта.
Весной 1940 г. эти тайные намерения стали достаточно очевидны. С этого времени британская политика вступила в период активного распространения войны на другие народы Европы. После окончания советскО-финской войны первой мишенью была выбрана Норвегия. Оккупация Нарвика и других норвежских баз позволила бы лишить Германию [норвежских] поставок железной руды и создать в Скандинавии новый фронт. Только благодаря своевременному вмешательству германского руководства и молниеносным ударам наших войск, которые выгнали англичан и французов из Норвегии, театром военных действий не стала вся Скандинавия.
Через несколько недель тот же англо-французский спектакль должен был повториться в Голландии и Бельгии. И здесь Германия также смогла в последнюю минуту решительными победами своих армий предотвратить планируемый удар англо-французских армий против района Рура, о котором мы своевременно получили информацию. Сегодня даже во Франции, "континентальной шпаге Англии", большинству французов стало очевидно, что их страна в конечном счете должна истечь кровью (как жертва традиционной "человечной" британской политики). Что касается теперешних британских правителей, которые объявили войну Германии и таким образом вовлекли британский народ в беду, то даже они сами не могут более скрыть свою традиционную политику и презрение к своим собственным союзникам. Наоборот, когда судьба отвернулась от них, все их лицемерные торжественные обещания прекратились. С чисто английским цинизмом они предательски покинули своих друзей. Более того, чтобы спасти самих себя, они оклеветали своих прежних союзников, а потом даже открыто противостояли им силой оружия. Андалснес, Дюнкерк, Оран, Дакар -- вот названия, которые, как мне кажется, могут открыть миру глаза на цену английской дружбы. Однако мы, немцы, тоже получили урок: англичане не только недобросовестные политики, но еще и плохие солдаты. Наши войска громили их везде, где только они принимали бой. Везде германские солдаты превосходили их.
Следующей целью британской политики расширения войны стали Балканы. В соответствии с дошедшими до нас сведениями, на этот год вынашивались самые разные планы, и в одном случае уже был отдан приказ об их исполнении. То, что эти планы не были осуществлены, является, как мы теперь знаем, исключительно следствием почти невероятного дилетантства и изумляющих разногласий между политическими и военными руководителями Англии и Франции.
Враги Германии старались скрыть от всего мира свои мероприятия по расширению войны. Они пытались перед всем миром объявить наши разоблачения этих английских методов расширения войны маневром германской пропаганды. Между тем судьба постаралась, чтобы в руки германской армии, наступающей со скоростью молнии на всех фронтах войны, попали документы огромной важности. Как хорошо известно, нам удалось захватить секретные политические документы французского генерального штаба, уже подготовленные к отправке, и приобрести, таким образом, неоспоримые доказательства правильности наших сообщений о намерениях наших врагов и сделанных нами из этого выводов. Ряд этих документов, как Вы помните, был опубликован в прессе, а огромное количество материалов все еще переводится и изучается. Если понадобится, они будут опубликованы в Белой книге. Здесь с действительно поразительной доказательностью разоблачается подоплека британской военной политики. Вы поймете, что мы рады возможности открыть миру глаза на беспрецедентную некомпетентность, а также на почти преступную беспечность, с которой теперешние английские руководители, объявив войну Германии, вовлекли в несчастья не только свой собственный народ, но и другие народы Европы. Сверх того, документы, имеющиеся в нашем распоряжении, доказывают, что господа с Темзы не отказываются от нападений и на совершенно нейтральные народы в отместку за то, что те продолжают вести с Германией естественную для них торговлю, несмотря на британские ноты и даже угрозы. Без сомнения, советские нефтяные центры Баку и нефтяной порт Батуми уже в этом году стали бы объектами британского нападения, если бы падение Франции и изгнание британских армий из Европы не сломили бы агрессивного британского духа и не был бы положен конец их активности.
Понимая полную абсурдность продолжения этой войны, фюрер 19 июля снова предложил Англии мир. Теперь, после отклонения этого последнего предложения, Германия намерена вести войну против Англии и ее империи до окончательного разгрома Британии. Эта борьба идет уже сейчас и закончится лишь тогда, когда враг будет уничтожен в военном отношении или когда будут устранены силы, ответственные за войну. Когда точно это случится, значения не имеет.
Потому что в одном можно быть уверенным: война как таковая в любом случае нами уже выиграна. Вопрос лишь в том, сколько пройдет времени до того момента, когда Англия, в результате наших операций, признается в окончательном поражении.
На этой последней фазе войны, защищаясь от каких-либо действий, которые Англия в своем отчаянном положении все еще может предпринять, Ось, в виде естественной меры предосторожности, была вынуждена надежно защитить свои военные и стратегические позиции в Европе, а также свои политические и дипломатические позиции во всем мире. Кроме этого, она должна обеспечить необходимые условия для поддержания своей экономической жизни. Сразу же после окончания кампании на Западе Германия и Италия приступили к этой задаче и уже в общих чертах ее выполнили. В связи с этим можно также упомянуть беспрецедентную для Германии задачу охраны ее норвежских прибрежных позиций на всем протяжении от Скагеррака до Киркенеса. Для этого Германия заключила с Швецией и Финляндией определенные чисто технические соглашения, о которых я уже информировал Вас полностью через германское посольство [в Москве]. Они заключены исключительно с целью облегчения снабжения прибрежных городов на севере (Нарвика и Киркенеса), до которых нам трудно добраться по суше.
Политика, которой мы следовали совсем недавно в румынско-венгерском споре, преследует те же цели. Наши гарантии Румынии определяются исключительно необходимостью защиты этого балканского района, особенно важного для нас с точки зрения снабжения Германии нефтью и хлебом, от какого-либо нарушения стабильности, вызванного войной, саботажем и т. п. внутри этой зоны, а также от попыток вторжения извне. Антигерманская пресса пыталась извращенно истолковать гарантии держав Оси Румынии. На деле же произошло следующее: к концу августа, как известно, разногласия между Румынией и Венгрией, подогреваемые британскими агентами, завзятыми агитаторами на Балканах, достигли той стадии, что война стала неизбежной и столкновения в воздухе уже происходили. Было очевидно, что мир на Балканах может быть сохранен только посредством крайне быстрого дипломатического вмешательства. Времени для каких-либо переговоров и консультаций не было. Этим объясняется импровизированная встреча в Вене с вынесением решения в 24 часа. Поэтому, вероятно, излишне подчеркивать, что тенденция, проявленная в то время антигерманской прессой, истолковывать эти германо-итальянские действия как направленные против Советского Союза является совершенно безосновательной и продиктована исключительно намерением подорвать отношения между Осью и Советским Союзом.
Германская военная миссия, посланная вместе с группой инструкторов [в Румынию] несколько дней назад по просьбе румын (что вновь было использовано нашими врагами для грубых инсинуаций), послужит как для обучения румынской армии, так и для охраны германских интересов, поскольку германская экономика и экономика этих территорий тесно взаимозависимы. На случай, если Англия, как следует из некоторых сообщений, действительно намерена предпринять какие-либо акции, например -- против нефтяных промыслов Румынии, мы уже приняли меры, чтобы подобающим образом ответить на любые британские попытки интервенции извне или саботажа изнутри. Ввиду абсолютно неправильных и тенденциозных сообщений прессы, которые участились за последние несколько дней, я недавно сообщил Вашему послу, господину Шкварцеву, о действительных мотивах наших действий и об уже проведенных мероприятиях.
В связи с предпринятыми англичанами попытками саботажа поднятый Вашим правительством вопрос об изменении режима на Дунае приобретает большое значение. Я могу сообщить Вам, что, в согласии с итальянским правительством, в течение ближайших нескольких дней нами будут сделаны предложения, которые учтут Ваши пожелания в данном вопросе.
После принятия мер по охране позиций Оси в Европе основной интерес имперского правительства и итальянского правительства сосредоточился в последние несколько недель на предотвращении распространения военных действий за пределы Европы и превращения их в мировой пожар. Так как надежды англичан найти себе союзников в Европе поблекли, английское правительство усилило поддержку тех кругов заокеанских демократий, которые стремятся к вступлению в войну против Германии и Италии на стороне Англии. Их интересы, в противоречии с интересами народов, столь же жаждущих нового порядка в мире, как и конца окостеневших плутократических демократий,-- эти их интересы грозят превратить европейскую войну в мировой пожар. Это особенно относится к Японии. Поэтому некоторое время назад по приказу фюрера я послал в Токио эмиссара для выяснения в неофициальном порядке, не могут ли наши общие интересы быть выражены в форме пакта, направленного против дальнейшего распространения войны на другие народы. Последовавший вскоре обмен мнениями привел Берлин, Рим и Токио к полному единодушию в том смысле, что в интересах скорейшего восстановления мира должно быть предотвращено какое-либо дальнейшее расширение войны и что лучшим средством противодействовать международной клике поджигателей войны будет военный союз трех держав. Таким образом, вопреки всем интригам Британии Берлинский договор 1 был заключен с удивительной быстротой, о чем я и уведомил Вас через посольство за день до его подписания, как только было достигнуто окончательное согласие. Я уверен, что заключение этого договора ускорит падение теперешних британских правителей, которые одни не хотят заключения мира, и что договор, таким образом, послужит интересам всех народов.
Что касается вопроса о позиции трех участников этого союза в отношении Советской России, то мне хотелось
бы сказать сразу, что с самого начала обмена мнениями все три державы в одинаковой степени придерживались того мнения, что этот пакт ни в коем случае не нацелен против Советского Союза, что, напротив, дружеские отношения трех держав и их договоры с СССР ни в коем случае не должны быть этим соглашением затронуты. Эта точка зрения, кстати говоря, нашла свое формальное выражение в тексте Берлинского договора. Что касается Германии, то заключение этого пакта является логическим результатом ее внешнеполитической линии, которой имперское правительство придерживалось давно и согласно которой как дружеское германо-японское сотрудничество, так и дружеское германо-советское сотрудничество мирно сосуществуют. Дружеские отношения между Германией и Советской Россией, так же как и дружеские отношения между Советской Россией и Японией и дружеские отношения между державами Оси и Японией, являются логическими составными частями естественной политической коалиции, которая крайне выгодна всем заинтересованным державам. Как Вы помните, я во время моего первого визита в Москву совершенно откровенно обсуждал с Вами схожие идеи, и тогда же я предложил свои добрые услуги для урегулирования советско-японских расхождений. С тех пор я продолжаю работать в этом направлении, и я был бы рад, если бы обоюдное желание достичь взаимопонимания -- а со стороны Японии оно все более очевидно --% получило бы логическое завершение.
В заключение я хотел бы заявить, в полном соответствии с мнением фюрера, что историческая задача четырех держав заключается в том, чтобы согласовать свои долгосрочные политические цели и, разграничив между собой сферы интересов в мировом масштабе, направить по правильному пути будущее своих народов.
Мы были бы рады, если б господин Молотов нанес нам в Берлин визит для дальнейшего выяснения вопросов, имеющих решающее значение для будущего наших народов, и для обсуждения их в конкретной форме. От имени имперского правительства я хотел бы сделать ему самое сердечное приглашение. После двух моих визитов в Москву мне лично было бы особенно приятно увидеть господина Молотова в Берлине. Его визит, кроме того, предоставит фюреру возможность лично высказать господину Молотову свои взгляды на будущий характер отношений между нашими странами. По возвращении господин Молотов сможет подробно изложить Вам цели и намерения фюрера. Если затем, как я с уверенностью ожидаю, мне придется поработать над согласованием нашей общей политики, я буду счастлив снова лично прибыть в Москву, чтобы совместно с Вами, мой дорогой господин Сталин, подвести итог обмену мнениями и обсудить, возможно -- вместе с представителями Японии и Италии, основы политики, которая сможет всем нам принести практические выгоды.
С наилучшими пожеланиями, преданный Вам
Риббентроп.
1 Берлинское Тройственное соглашение: германо-итало-японский союз от 27 сентября 1940 г. (Примеч. ред. нем. изд.)

133. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма

Москва, 18 октября 1940 -- 0.08 Получена 18 октября 1940 -- 1.50
Срочно!
Государственная тайна!
No 2200 от 17 октября
Господину имперскому министру иностранных дел
Сегодня я вручил господину Молотову письмо, предназначенное для господина Сталина, и настоятельно просил его [Молотова] как можно скорее принять приглашение в Берлин. Молотов вновь заявил, что он не может отрицать, что задолжал с визитом в Берлин, но что он не сможет дать своего ответа до тех пор, пока он не изучит письма.
Затем я коснулся жалоб со стороны комиссий по переселению в балканских странах и Бессарабии. Молотов конечно же попробовал оспорить обоснованность жалоб, но в конце концов обещал их рассмотреть.
Шуленбург

134. РИББЕНТРОП -- ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ
Телеграмма
Берлин, 18 октября 1940--15.30 Получена 18 октября 1940--17.30
Срочно!
Государственная тайна! No 1878 от 18 октября Лично господину послу
Прошу немедленно сообщить телеграфом, почему мое письмо Сталину не было доставлено советскому правительству до 17 октября и почему, учитывая важность его содержания, письмо, адресованное Сталину, не было Вами передано господину Сталину лично, что я считал само собой разумеющимся.
Риббентроп

135. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма
Москва, 19 октября 1940--15.20 Получена 19 октября 1940--18.00
Срочно!
Государственная тайна!
No 2209 от 19 октября
На Вашу телеграмму No 1878 от 18 октября
Господину имперскому министру иностранных дел лично
Письмо, предназначенное Сталину, я вручил Молотову потому, что хорошо знаю существующие здесь деловые и личные отношения. После того как я, в соответствии с Вашими инструкциями, недавно сообщил господину Молотову о Вашем намерении обратиться с письмом к Сталину и о его вероятном содержании, предложение с моей стороны вручить письмо непосредственно Сталину вызвало бы серьезное раздражение господина Молотова. Мне казалось необходимым избежать этого, так как Молотов -- ближайшее доверенное лицо Сталина и нам придется в будущем иметь с ним дело по всем крупнейшим политическим вопросам.
Кроме того, Сталин в последнее время крайне сдержан на людях, и поэтому я обоснованно предполагал, что он под тем или иным предлогом избежит личной встречи со мною. В связи с этим я могу напомнить о заявлении советской печати от 7 сентября, согласно которому Сталин не видел меня более шести месяцев. Настояния на приеме Сталиным легко могли быть истолкованы советской стороной как реакция на это заявление.
То, что письмо не было вручено до 17 октября, объясняется тем, что я не смог прибыть в Москву до вечера 15 октября из-за опоздания самолета. Перед тем как вручить письмо, мы должны были сначала перевести его на русский язык, поскольку мы знаем из опыта, что переводы, сделанные советскими переводчиками, плохи и полны ошибок. Учитывая чрезвычайную политическую важность письма, было необходимо передать его Сталину в безупречном переводе так, чтобы в его содержание не вкрались бы неточности. При самых энергичных усилиях было невозможно в более короткий срок перевести это длинное и важное послание на русский язык и отпечатать по-русски окончательный экземпляр.
Шуленбург

136. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- РИББЕНТРОПУ

Телеграмма

Москва, 22 октября -- 1940 -- 5.02 Получена 22 октября 1940 -- 7.35
Очень срочно!
No 2236 от 21 октября
На Вашу телеграмму No 1890 от 20 октября 1
Имперскому министру иностранных дел лично
Сегодня вечером Молотов вручил мне в запечатанном конверте ответ Сталина вместе с копией. Форма
и стиль письма не оставляют сомнений в том, что письмо составлено лично Сталиным.
Дословный перевод письма следует ниже:
"Дорогой господин Риббентроп! Я получил Ваше письмо. Искренне Вас благодарю за Ваше доверие, а также за содержащийся в Вашем письме ценный анализ недавних событий.
Я согласен с Вами в том, что, безусловно, дальнейшее улучшение отношений между нашими странами возможно лишь на прочной основе разграничения долгосрочных взаимных интересов.
Господин Молотов согласен с тем, что он обязан отплатить Вам ответным визитом в Берлин. Поэтому он принимает Ваше приглашение.
Нам остается договориться о дате его прибытия в Берлин. Для господина Молотова наиболее удобно время с 10 по 12 ноября. Если это также устраивает и германское правительство, вопрос можно считать решенным.
Я приветствую выраженное Вами желание снова приехать в Москву, чтобы подвести итог обмену мнениями, начавшемуся в прошлом году, по вопросам, интересующим обе страны, и я надеюсь, что это желание будет претворено в жизнь после поездки господина Молотова в Берлин.
Что касается обсуждения ряда проблем совместно с Японией и Италией, то, в принципе не возражая против этой идеи, я считаю, что этот вопрос должен будет подвергнуться предварительному рассмотрению.
С совершенным почтением, преданный Вам..."
Молотов добавил устно, что он планирует прибыть в Берлин 10, 11 или 12 ноября. Относительно продолжительности его визита решение еще не принято. Это будет продиктовано необходимостью.
Хильгер, прибывающий в Берлин в четверг утром, привезет с собой оригинал письма Сталина и обсудит дальнейшие детали визита.
Молотов просил, чтобы в течение какого-то времени все это дело носило строго конфиденциальный характер.
Шуленбург
1 Не публикуется. (Примеч. сост.)

137. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма
Москва, 2 ноября 1940 -- 2.30 Получена 2 ноября 1940 -- 7.50
Срочно!
No 2313 от 1 ноября
В дополнение к моей телеграмме за No 2310 '
Государственному секретарю
В сегодняшней беседе между Шнурре и Микояном Микоян с явной досадой жаловался, что мы не хотим принимать заказы на поставку необходимых советскому правительству военных материалов, поставляя в то же самое время военные материалы Финляндии и другим странам. О наших поставках оружия Финляндии Советы упомянули впервые.
Шуленбург
' Не публикуется. (Примеч. сост.)

ОТЪЕЗД ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВНАРКОМА СССР И НАРОДНОГО КОМИССАРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ В. М. МОЛОТОВА В БЕРЛИН

10 ноября с. г. в 18 час. 45 мин. выехал из Москвы в Берлин Председатель Совнаркома СССР и народный комиссар иностранных дел тов. В. М. Молотов в сопровождении народного комиссара черной металлургии тов. Тево-сяна И. Т., заместителя народного комиссара иностранных дел тов. Деканозова В. Г., заместителя народного комиссара внешней торговли тов. Крутикова А. Д. и др. ...Одновременно выехали в Берлин чрезвычайный и полномочный посол Германии граф фон Шуленбург, г-н Шнурре и др.

138. ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ МЕЖДУ РИББЕНТРОПОМ И МОЛОТОВЫМ

(В присутствии замнаркома Деканозова и советников посольств Хильгера и Павлова в качестве переводчиков)

Берлин, 12 ноября 1940 г.

После короткого вступления имперский министр иностранных дел сказал, что с тех пор, как в прошлом году он совершил две поездки в Москву, произошло много событий. Ссылаясь на переговоры, которые он вел в Москве с русскими государственными деятелями, и в дополнение к тому, что он недавно писал Сталину, он хочет теперь сделать несколько заявлений о германской точке зрения на общую ситуацию и на русско-германские отношения, без того, однако, чтобы предвосхищать фюрера, который днем будет вести детальные переговоры с Молотовым и сам ему изложит свою принципиальную оценку политической ситуации. После этой беседы с фюрером Молотов вновь вернется к переговорам с имперским министром иностранных дел. Можно уверенно сказать, что этот обмен мнениями между Германией и Россией благоприятно скажется на отношениях между двумя странами.
Молотов ответил, что содержание письма Сталину, в котором давался общий обзор событий, происшедших с прошлой осени, ему известно, и он надеется, что данный в письме анализ будет дополнен устными заявлениями фюрера относительно общей ситуации и германо-русских отношений.
Имперский министр иностранных дел ответил, что в письме Сталину он уже выразил, но хочет, пользуясь случаем, еще раз подчеркнуть полную уверенность Германии в том, что никакая сила на земле не в состоянии предотвратить падение Британской империи. Англия уже разбита, и вопрос о том, когда она признает себя окончательно побежденной,-- только вопрос времени. Возможно, это случится скоро, так как ситуация в Англии ухудшается с каждым днем. Германия, конечно, будет приветствовать скорое завершение конфликта, так как она не желает ни при каких обстоятельствах приносить в жертву человеческие жизни без необходимости. Если
же, однако, англичане не признают себя побежденными в самом ближайшем будущем, они определенно запросят мира в будущем году. Германия продолжает бомбардировки Англии днем и ночью. Германские подводные лодки со временем будут использоваться в полном объеме их боевых возможностей и причинят Англии большие потери. Германия считает, что эти атаки, вероятно, заставят Англию прекратить борьбу. Определенная тревога уже заметна в Великобритании, что позволяет надеяться на близкую развязку. Если, однако, Англия не будет поставлена на колени нынешними налетами, Германия, как только это позволят погодные условия, начнет атаки в более широком масштабе и определенно разобьет Англию. Только плохие погодные условия препятствуют пока проведению этих крупномасштабных операций.
С другой стороны, Англия надеется на помощь Соединенных Штатов, чья поддержка, однако, под большим вопросом. В плане возможных наземных военных операций вступление США в войну не имеет для Германии никакого значения. Германия и Италия никогда более не позволят англосаксам высадиться на европейском континенте. Помощь, которую Англия может получить от американского флота, также очень сомнительна. Таким образом, Америка, видимо, ограничится посылкой англичанам военного снаряжения, прежде всего самолетов. Трудно сказать, какое количество этих поставок в действительности будет получено Англией. Можно предположить, однако, что в результате действий военно-морского флота Германии лишь незначительная часть американских поставок достигнет Англии, так что и в этом случае американская помощь более чем сомнительна. В такой ситуации вопрос о том, вступит ли Америка в войну или нет, Германии абсолютно безразличен.
Говоря о политической ситуации, имперский министр иностранных дел заметил, что сейчас, после окончания французской кампании, Германия необычайно сильна. Более подробную информацию об этом представит, вероятно, господину Молотову фюрер. В ходе войны мы не понесли ни существенных потерь в личном составе (во всяком случае, таких, которые бы принесли трагедию в наши дома), ни существенных материальных потерь. Германия имеет в своем распоряжении необычно большое число дивизий, а ее военно-воздушные силы постоянно усиливаются. Число подводных лодок и других военных судов постоянно увеличивается. В такой ситуации любые попытки Англии (или Англии, поддержанной Америкой) высадиться или начать военные операции на европейском континенте обречены на полный провал с самого начала. Никакой военной проблемы это не представляет. Англичане этого еще не поняли, так как в Великобритании, по-видимому, царит беспорядок, а страной руководит политический и военный дилетант по имени Черчилль, который в течение своей карьеры терпел поражения по всем решающим вопросам и который потерпит поражение и на этот раз.
Кроме того, державы Оси в военном и политическом отношении полностью господствуют в континентальной Европе. Даже Франция, которая проиграла войну и должна за это платить (что, кстати, французы прекрасно понимают), обязалась никогда не поддерживать Англию и де Голля, донкихотствующего покорителя Африки. Благодаря необыкновенной прочности своих позиций, державы Оси больше думают сейчас не над тем, как выиграть войну, а над тем, как закончить войну, уже выигранную.
Естественное желание Германии и Италии как можно скорее закончить войну побуждает их искать себе союзников, согласных с этим намерением. В результате этих поисков заключен Тройственный пакт между Германией, Италией и Японией. Имперский министр иностранных дел может в конфиденциальном порядке сообщить, что уже целый ряд и других стран заявил о своей солидарности с идеями пакта трех держав.
В связи с этим имперский министр иностранных дел подчеркнул, что при подписании пакта трех держав, переговоры о котором прошли очень быстро, все трое его участников стремились, как он уже указал в письме Сталину, к тому, чтобы пакт ни в коем случае не помешал отношениям трех держав с Россией. Эту мысль, вначале высказанную имперским министром иностранных дел, немедленно поддержали Италия и Япония. Поддержка Японии для Германии особенно важна в связи с агитацией поджигателей войны в США. Вопрос об отношениях с Россией был урегулирован первым и закреплен в статье V Берлинского Тройственного пакта.
Имперский министр иностранных дел подчеркнул, что уже в начале своего первого визита в Москву он ясно высказал мысль о том, что, согласно внешнеполитической концепции новой Германии, дружба ее с Японией (как указано в Тройственном пакте) и дружба с Россией не только абсолютно совместимы, но и могут ускорить достижение ее главной цели, а именно -- скорейшего окончания войны. Это стремление конечно же разделяет и Советская Россия. Молотов помнит, наверное, что имперский министр иностранных дел заявил в Москве, что Германия будет приветствовать улучшение отношений между Россией и Японией. Он, имперский министр иностранных дел, тогда уехал в Германию, заручившись согласием Сталина на то, чтобы Германия в интересах России использовала свое влияние в Токио для русско-японского сближения. Имперский министр иностранных дел указал, что он соответствующим образом использовал это влияние в Токио и уверен, что его усилия в определенной степени уже принесли плоды. Еще семь или восемь лет назад, а не только с момента его визита в Москву он, имперский министр иностранных дел, в разговорах с японцами выступал за русско-японское согласие. Он придерживается мнения, что точно так же, как было возможно взаимное разграничение сфер интересов между Россией и Германией, может быть достигнута договоренность о разграничении интересов между Японией и Россией. Японская политика приобретения жизненного пространства теперь направлена не на восток и север, а на юг, и имперский министр иностранных дел уверен, что и он внес в это кое-какой вклад. Есть и еще одна причина, по которой Германия тогда старалась найти общий язык с Японией, а именно -- осознание того, что Англия в один прекрасный день может начать войну против рейха. Поэтому еще в те хорошие времена Германия проводила по отношению к Японии соответствующую политику.
Фюрер сейчас придерживается мнения, что следует попытаться хотя бы в самых общих чертах разграничить сферы интересов России, Германии, Италии и Японии. Фюрер изучал этот вопрос долго и глубоко, и он пришел к следующему заключению: принимая во внимание то положение, которое занимают в мире эти четыре нации, будет мудрее всего, если они, стремясь к расширению своего жизненного пространства, обратятся к югу. Япония уже повернула на юг, и ей понадобятся столетия, чтобы укрепить свои территориальные приобретения на юге. Германия с Россией уже разграничили свои сферы
интересов, и после того, как новый порядок окончательно установится в Западной Европе, она [Германия] также приступит к расширению жизненного пространства в южном направлении, т. е. в районах бывших германских колоний в Центральной Африке. Точно так же и Италия продвигается на юг, в Северную и Восточную Африку. Он, имперский министр иностранных дел, интересуется, не повернет ли в будущем на юг и Россия для получения естественного выхода в открытое море, который так важен для России. Это, заявил в заключение имперский министр иностранных дел, и есть та великая идея, которая в течение последних месяцев часто обсуждалась им с фюрером и которая, в связи с визитом в Берлин, теперь излагается Молотову.
На вопрос Молотова, какое море имел в виду имперский министр иностранных дел, когда он говорил о выхо-де России к морю, последний ответил, что, по мнению Германии, после войны произойдут огромные изменения во всем мире. Он напомнил о своем замечании в Москве Сталину, что Англия не имеет более права господствовать в мире. Англия ведет безумную политику, за которую ей когда-нибудь придется расплачиваться. Германия поэтому уверена, что в статусе британских имперских владений произойдут большие изменения. Пока что от германо-русского соглашения получили выгоду обе стороны -- как Германия, так и Россия, которая смогла осуществить законные перемены на Западе. Победа Германии над Польшей и Францией внесла существенный вклад в дело успешного проведения этих изменений. Оба партнера по германо-русскому пакту хорошо поработали вместе. Это -- наиболее прочная база для любого пакта. Вопрос теперь в том, могут ли они продолжать работать вместе и в будущем, и может ли Советская Россия извлечь соответствующие выгоды из нового порядка вещей в Британской империи, т. е. не будет ли для России наиболее выгодным выход к морю через Персидский залив и Аравийское море и не могут ли быть в то же самое время реализованы и другие устремления России в этой части Азии, в которой Германия абсолютно не заинтересована.
Имперский министр иностранных дел затем поднял вопрос о Турции. До сих пор эта страна находилась в своего рода союзе с Англией и Францией. Франция устранена в силу своего поражения, а ценность Англии
как союзника становится все более и более сомнительной. Поэтому Турция вполне разумно в последние месяцы свела свои отношения с Англией до уровня, который на практике означает не более чем формальный нейтралитет. Вопрос состоит в том, какие интересы Россия имеет в Турции. В связи с неминуемым окончанием войны, в чем заинтересованы все страны, включая Россию, Турция, как он уверен, будет вынуждена постепенно освобождаться от связей с Англией. Он, имперский министр иностранных дел, не может сейчас окончательно разрабатывать детали, но он уверен, что с выработкой Россией, Германией, Италией и Японией общей платформы Турция должна будет со временем примкнуть к этим странам. Пока что он не обсуждал с турками эти вопросы прямо. Он только заявил в конфиденциальной беседе с турецким послом, что он будет приветствовать такое развитие событий, при котором Турция, придерживаясь своей сегодняшней политической линии, придет к абсолютному нейтралитету. Он также добавил, что у Германии нет каких бы то ни было притязаний на турецкие территории.
Имперский министр иностранных дел далее заявил, что в этой связи он прекрасно понимает неудовлетворенность России конвенцией в Монтре о Проливах. Германия не удовлетворена еще больше, так как вообще не была туда включена. Лично он, имперский министр иностранных дел, считает, что конвенция в Монтре, как и Дунайские комиссии, должна исчезнуть и быть заменена чем-нибудь новым. Это новое соглашение должно быть заключено теми державами, которые особенно заинтересованы в данном вопросе, прежде всего Россией, Турцией, Италией и Германией. Совершенно понятно, что Советская Россия не может быть удовлетворена настоящим положением вещей. Германия находит вполне приемлемой мысль о том, что на Черном море Советская Россия и прилегающие [черноморские] государства должны иметь определенные привилегии по сравнению с другими странами мира. Было бы абсурдно, если бы страны, находящиеся в тысячах километров от Черного моря, требовали себе тех же прав в этом районе, что и черноморские державы. Новое соглашение с Турцией о Проливах, кроме всего прочего, должно будет дать России некоторые особые привилегии, деталей которых он в данный момент еще не может касаться, но
которые в принципе предоставят военным кораблям и торговому флоту Советского Союза более свободный, чем до сих пор, доступ к Средиземноморью. Россия заслужила это. Он, имперский министр иностранных дел, уже обсуждал эти вопросы с итальянцами, и в Италии только что высказанные соображения были встречены с большой симпатией. Ему представляется целесообразным, чтобы Россия, Германия и Италия придерживались общей политики по отношению к Турции, чтобы эта страна, не ударив в грязь лицом в своих собственных глазах, освободилась от связей с Англией, которым не слишком симпатизируют все три страны. Турция поэтому не только станет фактором в коалиции стран, выступающих против эскалации войны и за скорейшее установление мира, но и будет готова добровольно отбросить Конвенцию в Монтре и совместно с тремя странами [Германией, Италией и СССР] заключить новую конвенцию о Проливах, которая удовлетворит справедливые требования всех сторон и даст России определенные особые привилегии. В этом случае они могут совместно решить, возможно ли признать территориальную неприкосновенность Турции.
Имперский министр иностранных дел подвел итог беседе, заявив, что были затронуты следующие вопросы:
1. Совместное рассмотрение того, каким образом державы Тройственного пакта могут достигнуть с Советским Союзом какого-либо соглашения, заявляющего о поддержке Советским Союзом целей Тройственного пакта, как-то: предотвращение эскалации войны и скорейшее установление всеобщего мира.
Кроме того, могут быть подняты другие вопросы, в которых страны желают сотрудничать, и, наконец, эти страны могут прийти к соглашению уважать взаимные интересы друг друга. Таковы приблизительные ориентировочные черты этого предполагаемого соглашения. Детали его должны быть обсуждены в дальнейшем. Если эти соображения представляются приемлемыми советскому правительству, это может на практике привести к совместному заявлению советского правительства и держав Тройственного пакта о том, что они стоят за скорое восстановление всеобщего мира.
2. Совместное обсуждение вопроса о том, могут ли быть в общих чертах определены на будущее интересы четырех стран.
3. Были также затронуты: проблема Турции и вопрос о Проливах. Нужно иметь в виду, что относительно всех этих вопросов имперский министр иностранных дел еще не готов сделать какие-либо конкретные предложения. Он лишь сделал обзор тех мыслей, которые обсуждались фюрером и им самим, когда писалось письмо Сталину. Если, однако, эти идеи представляются советскому правительству осуществимыми, имперский министр иностранных дел с большой готовностью сам прибудет в Москву и обсудит вопросы лично со Сталиным. Он интересуется, будет ли в данном случае полезно одновременное присутствие его итальянского и японского коллег, которые, как он знает, также готовы прибыть в Москву. Конечно, отношения России с Осью, так же как и отношения России с Японией, должны быть сначала обсуждены через дипломатические каналы.
В заключение имперский министр иностранных дел сделал еще одно замечание относительно его недавней беседы с китайским послом. Никто не просил его провести такую беседу, но у него были основания полагать, что японцы не будут иметь каких-либо возражений по этому поводу. Он спросил себя, возможно ли в рамках усилий, направленных к скорейшему окончанию войны, урегулировать расхождения между Чан Кайши и Японией. Он ни в коем случае не предлагал германское посредничество, но, принимая во внимание длительные и дружественные отношения, существующие между Германией и Китаем, просто информировал маршала Чан Кайши о германской точке зрения. Япония близка к тому, чтобы признать нанкинское правительство. С другой стороны, циркулируют сообщения о том, что как Япония, так и Китай хотят пойти на компромисс. Нельзя точно установить, основаны ли эти сообщения на фактах. Однако, несомненно, было бы хорошо, если обе стороны смогли прийти к компромиссу. Поэтому он (имперский министр иностранных дел) вызвал китайского посла, чтобы изложить ему позицию Германии по этому вопросу, поскольку он не исключает тот факт, что что-то уже происходит в отношениях между Японией и Китаем, о чем он и хочет информировать Молотова во время этого обмена мнений.
Молотов согласился с замечанием относительно выгодности китайско-японского компромисса и сказал по поводу заявления имперского министра иностранных
дел, что оно представляет для него большой интерес и что обмен мнениями относительно важнейших проблем, касающихся не только Германии, но и Советской России, может быть действительно полезен. Он хорошо понял заявления имперского министра иностранных дел относительно огромной важности Тройственного пакта. Однако, как представитель невоюющей страны, он должен запросить о разъяснении некоторых пунктов для того, чтобы лучше понять смысл пакта. Когда новый порядок в Европе и великом восточноазиатском пространстве оговаривались в пакте, понятие "великое восточно-азиатское пространство" было определено довольно смутно, по крайней мере с точки зрения тех, кто не участвовал в подготовке пакта. Поэтому ему (Молотову) будет важно узнать более точное определение этого понятия. Кроме того, участие Советского Союза в акциях, намеченных имперским министром иностранных дел, должно быть подробно обсуждено не только в Берлине, но и в Москве.
Имперский министр иностранных дел ответил, что понятие "великое восточноазиатское пространство" было ново и для него, что и ему оно не было ясно описано. Формулировка была предложена в один из последних дней переговоров, которые, как уже упоминалось, протекали очень быстро. Он может заявить, однако, что понятие "великое восточноазиатское пространство" не имеет никакого отношения к жизненно важной для России сфере влияния. Как уже указывалось, во время переговоров о пакте был прежде всего решен вопрос о том, что пакт не может преследовать цели, направленные прямо или косвенно против России.
Молотов ответил, что при разграничении сфер интересов на довольно долгий период времени необходима точность, поэтому он и просил информировать его о мнении составителей пакта или, по крайней мере, о мнении имперского правительства на этот счет. Особая тщательность необходима при разграничении сфер интересов Германии и России. Установление этих сфер интересов в прошлом году было лишь частичным решением, которое за исключением финского вопроса,-- он (Молотов) в деталях обсудит его позже,-- выглядит устарелым и бесполезным на фоне недавних обстоятельств и событий. В этой связи Россия прежде всего хочет прийти к взаимопониманию с Германией и только затем с Японией и Италией, уже после того, как она получит точную информацию относительно значения, характера и целей Тройственного пакта.
На этом беседа была прервана для того, чтобы перед началом беседы с фюрером дать русским делегатам время позавтракать в тесном кругу.
Шмидт Берлин, 13 ноября 1940 г.

139. ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ МЕЖДУ ГИТЛЕРОМ И МОЛОТОВЫМ

(В присутствии Риббентропа, а такжесоветников посольств Хильгера и Павлова в роли переводчиков. 12 ноября 1940 г.)
После нескольких приветственных слов фюрер заявил, что главной темой текущих переговоров, как ему кажется, является следующее: в жизни народов довольно трудно намечать ход событий на долгое время вперед; за возникающие конфликты часто ответственны личные факторы. Он тем не менее считает, что необходимо попытаться навести порядок в развитии народов, причем на долгое время, если это возможно, так, чтобы избежать трений и предотвратить конфликты, насколько это в человеческих силах. Это тем более нужно сделать, когда два народа, такие, как немецкий и русский, имеют у кормила государства людей, обладающих властью, достаточной для того, чтобы вести свои страны к развитию в определенном направлении. В случае России и Германии, кроме того, две великие нации по самой природе вещей не будут иметь каких-либо причин для столкновения их интересов, если каждая нация поймет, что другой стороне требуются некоторые жизненно необходимые вещи, без которых ее существование невозможно. Кроме того, системы управления в обеих странах не заинтересованы в войне как таковой, но нуждаются в мире больше, чем в войне, для того, чтобы провести в жизнь свою внутреннюю программу. Принимая во внимание жизненные потребности, особенно в экономичес-
кой области, они, вероятно, могут выработать такое соглашение, которое приведет к мирному сотрудничеству между двумя странами даже после ухода из жизни их нынешних руководителей.
После того как Молотов высказал свое полное согласие с этими соображениями, фюрер продолжил, что планировать развитие отношений между народами и странами на долгий период времени, разумеется, довольно сложно. Он уверен, однако, что вполне возможно тщательно выработать ясные и определенные общие точки зрения, не зависящие от личных мотивов, и сформулировать политические и экономические интересы народов так, чтобы это давало некоторые гарантии того, что конфликта не возникнет в течение довольно долгого времени. Ситуация, в которой проходит сегодняшняя беседа, характеризуется тем фактом, что Германия находится в состоянии войны, в отличие от Советской России. Многие шаги были предприняты Германией только из-за ее участия в войне. Многое из того, что пришлось делать в ходе войны, было продиктовано ходом войны и не могло быть предсказано в самом ее начале. В общем же не только Германия, но и Россия получила немалую выгоду. Для будущих отношений обеих стран успех первого года политического сотрудничества крайне важен.
Молотов заявил, что это совершенно правильно.
Фюрер сказал далее, что, возможно, ни один из двух народов не удовлетворил своих желаний на сто процентов. В политической жизни, однако, даже 20--25 процентов реализованных требований -- уже большое дело. Он уверен, что и в будущем также не все желания будут претворены в жизнь, но во всех случаях два великих народа Европы добьются большего, если они будут держаться вместе, чем если они будут действовать друг против друга. Сотрудничая, обе страны всегда будут получать хоть какие-то выгоды. Вражда же их будет выгодна только третьим странам.
Молотов ответил, что соображения фюрера абсолютно правильны и будут подтверждены историей и что они особенно применимы к настоящей ситуации.
Фюрер затем сказал, что, исходя из этих мыслей, он еще раз трезво обдумал вопрос о германо-русском сотрудничестве в момент, когда военные операции фактически закончились.
Война сверх того привела к осложнениям, которых Германия не ожидала, но которые вынуждают ее время от времени отвечать военными действиями на некоторые события. Фюрер затем обрисовал Молотову в общих чертах ход военных операций, вплоть до настоящего времени, которые привели к тому, что у Англии на континенте нет более ни одного союзника. Он детально описал военные операции, проводимые против Англии в настоящее время, и подчеркнул влияние погодных условий на эти операции. Ответные мероприятия Англии смехотворны. Русские могут удостовериться своими глазами, что утверждения о разрушении Берлина являются выдумкой. Как только улучшится погода, Германия будет в состоянии нанести сильный и окончательный удар по Англии. В данный момент, таким образом, цель Германии состоит в том, чтобы попытаться не только провести военные приготовления к этому окончательному бою, но и внести ясность в политические вопросы, которые будут иметь значение во время и после этих событий. Поэтому он пересмотрел отношения с Россией, и не в негативном плане, а с намерением организовать их позитивное развитие, если возможно, на долгий период времени. В связи с этим он пришел к нескольким заключениям:
Германия не стремится получить военную помощь от России.
Из-за неимоверного расширения театра военных
действий Германия была вынуждена с целью противо
стояния Англии вторгнуться в отдаленные от Германии
территории, в которых она, в общем, не была заинтере
сована ни политически, ни экономически.
Есть тем не менее некоторые вещи, вся важность
которых выявилась только во время войны, но которые
для Германии жизненно важны. Среди них определен
ные источники сырья, которые Германия считает наибо
лее важными и абсолютно незаменимыми. Возможно,
господин Молотов заметил, что в том или другом случае
происходили отклонения от тех первоначальных границ
сфер влияния, которые были согласованы между Ста
линым и имперским министром иностранных дел. По
добные отклонения уже имели место несколько раз в
ходе русских операций против Польши. В некоторых
случаях он (фюрер) не готов был идти на уступки, от-
давая дань русским и германским интересам, но он по-
нимал, что желательно найти компромиссное решение, как, например, в случае с Литвой. Действительно, с экономической точки зрения Литва имела для нас определенную важность, но с политической точки зрения мы понимали необходимость исправления положения в этом районе для того, чтобы в будущем предотвратить возрождение ситуаций, приводящих к напряженности в отношениях между двумя странами, Германией и Россией. В другом случае, а именно в отношении Южного Тироля, Германия заняла аналогичную позицию. Однако в ходе войны Германия столкнулась с проблемами, которые нельзя было предвидеть в начале войны, но которые крайне важны с точки зрения военных операций. Он (фюрер) теперь обдумывает вопрос о том, как, оставив в стороне сиюминутные соображения, обрисовать в общих чертах сотрудничество между Германией и Россией и какое направление в будущем примет развитие германо-русских отношений. В этом деле для Германии важны следующие пункты:
Необходимость жизненного пространства. Во время войны Германия приобрела такие огромные пространства, что ей потребуется сто лет, чтобы использовать их полностью.
Необходима некоторая колониальная экспансия в Северной Африке.
Германия нуждается в определенном сырье, поставки которого она должна гарантировать себе при любых обстоятельствах.
Она не может допустить создания враждебными государствами военно-воздушных и военно-морских баз в определенных районах.
Интересы России, однако, ни в коем случае не будут затронуты. Российская империя может развиваться без малейшего ущерба германским интересам. (Молотов сказал, что это совершенно верно). Если обе страны придут к пониманию этого факта, они смогут наладить взаимовыгодное сотрудничество и смогут избавить себя от осложнений, трений и беспокойства. Совершенно очевидно, что Германия и Россия никогда не станут одним миром. Обе страны всегда будут существовать отдельно друг от друга как две могучие части мира. Они обе могут сами построить свое будущее, если при этом они будут учитывать интересы другой стороны. У Германии нет интересов в Азии кроме общих экономических и торговых интересов. В частности, у нее там нет колониальных интересов. Она знает, кроме того, что вероятные колониальные территории в Азии, скорее всего, отойдут к Японии. Если вдруг Китай также окажется в орбите пробуждающихся наций, какие-либо колониальные устремления [в отношении этой огромной страны], принимая во внимание огромное по численности население, будут обречены на провал с самого начала.
В Европе есть несколько точек соприкосновения между интересами Германии, России и Италии. У каждой из этих стран есть понятное желание иметь выход в открытое море. Германия хочет выйти к Северному морю, Италия хочет уничтожить "засов", поставленный на Гибралтаре, а Россия стремится к океану. Вопрос сейчас состоит в том, насколько велики шансы этих трех держав действительно получить свободный доступ к океану без того, чтобы конфликтовать друг с другом по этому поводу. Это также является той исходной точкой, с которой он рассматривает приведение в систему европейских отношений после войны. Ведущие государственные деятели Европы не должны допустить, чтобы эта война породила новые войны. Этот вопрос должен быть урегулирован таким образом, чтобы, по крайней мере в обозримом будущем, не возникло новых конфликтов.
В этом духе он (фюрер) беседовал с французскими государственными деятелями и уверен, что он достиг некоторого взаимопонимания в вопросе о соглашении, которое приведет к установлению вполне терпимых отношений на довольно долгий период времени и которое будет выгодно всем заинтересованным сторонам уже хотя бы тем, что новая война не будет являться немедленной угрозой. Со ссылкой на преамбулу Договора о перемирии с Францией 1 он указал Петену и Лавалю 3, что до тех пор, пока длится война с Англией, не могут быть сделаны шаги, хоть в чем-то противоречащие целям окончания войны против Великобритании.
В других местах также возникают аналогичные проблемы, которые, однако, важны только в течение войны. Так, например, у Германии не было никаких политических интересов на Балканах, но в настоящее время она вынуждена активизировать там свою деятельность, чтобы обеспечить себя определенным сырьем. Причиной тому -- исключительно военные интересы, охрана кото-
рых не самое приятное занятие, поскольку, например, военные силы Германии должны находиться в Румынии, в сотнях километров от баз снабжения.
По аналогичным причинам Германии невыносима сама мысль о том, что Англия может получить плацдарм в Греции для строительства там военно-воздушных и военно-морских баз. Рейх обязан предотвратить это при любых обстоятельствах.
В такой ситуации продолжение войны конечно же нежелательно. Именно поэтому Германия хотела прекратить войну после окончания польской кампании. В то время Англия и Франция могли прекратить войну, не принося со своей стороны жертв; они, однако, предпочли продолжать войну. Конечно, кровь обязывает и к справедливости. Недопустимо, чтобы определенные страны, объявившие и ведшие войну, не заплатили после всего этого по счетам. Он (фюрер) дал французам это ясно понять. На данном этапе развития событий, однако, вопрос состоит в том, какая из стран, ответственных за войну, должна платить больше. Во всех случаях Германия предпочла бы кончить войну в прошлом году и демобилизовать свою армию для того, чтобы возобновить мирную работу, так как с экономической точки зрения любая война является плохим бизнесом. Даже победитель должен сделать столько затрат до, во время и после войны, что он может достигнуть своих целей намного дешевле в мирное время.
Молотов согласился с этой мыслью, заявив, что в любом случае достижение цели с помощью военных мер обходится намного дороже, чем с помощью мирных средств. Фюрер подчеркнул далее, что в нынешней ситуации Германия из-за военных действий была вынуждена активизироваться в районах, в которых она не заинтересована политически, но в которых имеет экономические интересы. Этот курс, однако, продиктован исключительно целями самосохранения. Тем не менее эта активизация деятельности, к которой вынуждена была прибегнуть Германия в обсуждаемых районах, не будет преградой на пути к всемирному умиротворению, которое начнется позже и которое принесет народам, работающим в том же направлении, осуществление их надежд.
Кроме всего этого, существует проблема Америки. В настоящее время Соединенные Штаты ведут импе-
риалистическую политику. Они не борются за Англию, а только пытаются овладеть Британской империей. Они помогают Англии в лучшем случае для того, чтобы продолжать свое собственное перевооружение и, приобретая базы, усиливать свою военную мощь. В отдаленном будущем предстоит решить и вопрос о тесном сотрудничестве тех стран, интересы которых будут затронуты расширением сферы влияния этой англосаксонской державы, которая стоит на фундаменте куда более прочном, чем Англия. Впрочем, это не тот вопрос, который предстоит решать в ближайшем будущем; не в 1945 г., а только в 1970-м или 1980 г., самое раннее, эта англосаксонская держава станет угрожать свободе других народов. Во всех случаях континентальная Европа уже сейчас должна приготовиться к такому ходу событий и должна сообща действовать против англосаксов и против любых их попыток завладеть важными базами. Поэтому он (фюрер) обменялся мнениями с Францией, Италией и Испанией для того, чтобы с помощью этих стран учредить во всей Европе и Африке что-то типа доктрины Монро 4 и сообща вести новую колониальную политику, согласно которой каждая из заинтересованных держав будет требовать для себя лишь то количество колониальных территорий, которое она реально может использовать. В тех районах, где позиции ведущей державы принадлежат России, ее интересы конечно же будут соблюдаться в первую очередь. Это будет осуществлено в результате великого сотрудничества держав, которые, трезво оценивая существующую реальную ситуацию, должны будут установить между собой сферы их интересов и соответствующим образом вести себя с остальным миром. Конечно же организация подобной коалиции государств -- цель очень сложная, причем ее сложно не столько обдумать, сколько претворить в жизнь.
Фюрер затем вернулся к германо-советским отношениям. Он вполне понимает старание России получить незамерзающие порты с безопасным выходом в открытое море. Германия неимоверно расширила свое жизненное пространство в теперешних восточных провинциях. По крайней мере половина этих районов, однако, должна быть отнесена к экономически необходимым. Возможно, как Россия, так и Германия не достигли всего того, что они планировали достичь. Во всех случаях, однако, успехи обеих сторон были велики. Если непредвзятым
взглядом окинуть еще не разрешенные проблемы, приняв во внимание тот факт, что Германия все еще находится в состоянии войны и должна беспокоиться о районах, которые сами по себе не представляют для нее никакой политической ценности, ясно, что серьезные успехи могут быть достигнуты обоими партнерами и в будущем. В связи с этим фюрер снова вернулся к проблеме Балкан и повторил, что Германия будет с помощью военных акций противостоять любым попыткам Англии получить плацдарм в Салониках. Германия все еще хранит в памяти неприятные воспоминания о Салоникском фронте первой мировой войны 5. В связи с вопросом Молотова о том, почему Салоники представляют такую опасность, фюрер указал на близость румынских нефтяных промыслов, которые Германия хочет защищать при любых обстоятельствах. Однако, как только восторжествует мир, германские войска немедленно покинут Румынию.
В ходе беседы фюрер спросил Молотова о том, каким образом Россия намерена обеспечить свои интересы на Черном море и в Проливах. Германия будет готова в любой момент помочь России улучшить ее положение в Проливах.
Молотов ответил, что заявления фюрера касались общих вопросов и что, в общем, он готов принять эти соображения. Он также придерживается мнения, что в интересах как Германии, так и Советского Союза двум странам следует сотрудничать, а не бороться друг с другом. Перед его отъездом из Москвы Сталин дал ему точные инструкции, и все, что он собирается сказать, совпадает со взглядами Сталина. Он сходится во мнениях с фюрером о том, что оба партнера извлекли значительные выгоды из германо-русского соглашения. Германия получила безопасный тыл; и общеизвестно, что это имело большое значение для хода событий в течение года войны. Вместе с тем Германия получила существенные экономические выгоды в Польше. Благодаря обмену Литвы на Люблинское воеводство были предотвращены какие-либо трения между Россией и Германией. Германо-русское соглашение от прошлого года можно, таким образом, считать выполненным во всех пунктах, кроме одного, а именно Финляндии. Финский вопрос до сих пор остается неразрешенным. И он просит фюрера сказать ему, остаются ли в силе пункты германо-русского сог-
лашения относительно Финляндии. С точки зрения советского правительства никаких изменений здесь не произошло. Советское правительство также считает, что германо-русское соглашение от прошлого года является лишь частичным решением общих проблем. К настоящему времени возникли новые проблемы, которые также должны быть разрешены.
Молотов затем поднял вопрос о значении Тройственного пакта. Что означает новый порядок в Европе и Азии и какая роль будет отведена в нем СССР? Эти вопросы должны быть обсуждены во время берлинских бесед и во время предполагаемого визита в Москву имперского министра иностранных дел, на что русские определенно рассчитывают. Кроме того, должны быть уточнены вопросы о русских интересах на Балканах и в Черном море, касающиеся Болгарии, Румынии и Турции. Русскому правительству будет легче дать конкретные ответы на вопросы, поднятые фюрером, если фюрер предоставит разъяснения всего этого. Оно [советское правительство] интересуется новым порядком в Европе, в частности его формой и темпом развития. Оно также хотело бы иметь представление о границах так называемого великого восточноазиатского пространства.
Фюрер ответил, что Тройственный пакт имел целью урегулирование состояния дел в Европе в соответствии с естественными интересами европейских стран, и во исполнение этого Германия теперь обращается к Советскому Союзу, чтобы он мог высказать свое мнение относительно интересующих его районов. Без содействия Советской России соглашение во всех случаях не может быть достигнуто. Это относится не только к Европе, но и к Азии, где сама Россия будет участвовать в деле определения великого восточноазиатского пространства и заявит о своих притязаниях. Задача Германии в этом деле сводится к посредничеству. Россия ни в коем случае не будет поставлена перед свершившимся фактом.
Когда фюрер предпринимал попытку создания вышеупомянутой коалиции держав, самым трудным вопросом, который предстояло разрешить, были не германо-русские отношения, но вопрос о том, возможно ли сотрудничество между Германией, Францией и Италией. Только теперь у него есть уверенность в том, что эта пробле-
ма может быть разрешена; и после того как соглашение в общих чертах было принято тремя державами, он счел возможным связаться с Советской Россией с целью соглашения по вопросу о Черном море, Балканах и Турции.
В заключение фюрер подвел итог, заявив, что в некотором смысле это обсуждение представляет собой первый конкретный шаг к всеобъемлющему сотрудничеству с должным рассмотрением как проблем Западной Европы, которые должны быть урегулированы между Германией, Италией и Францией, так и проблем Востока, которые в первую очередь затрагивают Россию и Японию, но для решения которых Германия предлагает свои добрые услуги в качестве посредника. Это служит делу противостояния попыткам, предпринимаемым со стороны Америки, "зарабатывать на Европе деньги". У Соединенных Штатов не должно быть деловых интересов ни в Европе, ни в Африке, ни в Азии.
Молотов выразил свое согласие с заявлениями фюрера относительно роли Америки и Англии. Участие России в Тройственном пакте представляется ему в принципе абсолютно приемлемым при условии, что Россия является партнером, а не объектом. В этом случае он не видит никаких сложностей в деле участия Советского Союза в общих усилиях. Но сначала должны быть более точно определены цели и значение пакта, особенно в связи с определением великого восточноазиатского пространства.
Ввиду возможной воздушной тревоги переговоры были прерваны на этом месте и перенесены на другой день. Фюрер обещал Молотову, что он детально обсудит с ним многочисленные вопросы, поднятые во время этой беседы.
Шмидт Берлин, 16 ноября 1940 г.

1 Имеется в виду Компьенское соглашение от 22 июня 1940 г.,
заключенное между Францией и Германией на тяжелых и унизитель
ных для Франции условиях. (Примеч, сост.)
2 Анри Филип Петен (24 апреля 1856 -- 23 июля 1951) 16 июня
1940 г. был назначен премьер-министром Франции, подписал Компьен
ское перемирие и возглавил французское правительство в Виши, про-
существовавшее до 1944 г. После освобождения Франции судим и в августе 1945 г. приговорен к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение с лишением всех прав. (Примеч. сост.)
3 Пьер Лаваль (28 июня 1883--15 октября 1945) вошел в состав
правительства Петена как заместитель премьер-министра, а с апреля
1942 по август 1944 г. был премьер-министром правительства Виши.
Во время освобождения Франции бежал за границу и был арестован
в американской оккупационной зоне в Австрии (г. Инсбрук). 1 августа
1945 г. выдан французским властям и вскоре казнен. (Примеч.
сост.)
4 Доктрина Монро была провозглашена 2 декабря 1823 г. в форме
послания президента Монро конгрессу США. Доктрина выдвигала
принцип разделения мира на европейскую и американскую системы.
США заявляли о невмешательстве во внутренние дела европейских
государств и требовали от Европы отказа от вмешательства в дела
западного полушария. (Примеч. сост.)
5 Салоникский фронт (1915--1918 гг.) возник в октябре--ноябре
1915 г. в ходе первой мировой войны, после высадки в Салониках
(Греция) англо-французского экспедиционного корпуса в составе пяти
английских и трех французских дивизий (всего до 150 тыс. человек).
Позже корпус был развернут в так называемую Восточную армию.
В результате наступления, начатого союзными войсками 15 сентября
1918 г., болгарские войска и 2-я германская армия были разбиты.
29 сентября Болгария капитулировала. Союзные войска прервали
коммуникации между Германией и Турцией и получили возможность
для нанесения флангового удара по центральным державам, что и яви
лось началом окончательного разгрома германской коалиции. (Примеч.
сост.)

140. ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ ГИТЛЕРА С МОЛОТОВЫМ

(В присутствии Риббентропа и Деканозова, а также советников посольств Хильгера и Павлова в роли переводчиков)

Берлин, 13 ноября 1940 г.

Фюрер вернулся к замечанию Молотова, сделанному во время вчерашней беседы, что германо-русское соглашение выполнено "за исключением одного пункта, а именно Финляндии".
Молотов пояснил, что это замечание относится не столько к самому германо-русскому договору, сколько к секретному протоколу.
Фюрер ответил, что в секретном протоколе зоны влияния и сферы интересов были определены и разделены между Германией и Россией. Поскольку вопрос стоял
о фактическом получении территорий, Германия действовала в соответствии с соглашением, что было не совсем так со стороны русских. В любом случае Германия не заняла каких-либо территорий, входящих в русскую сферу интересов.
Литва уже упоминалась вчера. Несомненно, что в этом случае отклонение от первоначального текста германо-русского соглашения было сделано по инициативе России. Вопрос о том, были ли осложнения, для предотвращения которых русские внесли свои предложения, реальным следствием раздела Польши, можно не обсуждать. Во всех случаях Люблинское воеводство с экономической точки зрения не было компенсацией за Литву. Однако немцы видели, что ситуация, сложившаяся в ходе событий, привела к необходимости пересмотра первоначального соглашения.
То же относится и к Буковине. При заключении соглашения Германия не была заинтересована только в Бессарабии. Тем не менее она [Германия] понимала, что пересмотр соглашения в определенной степени может быть выгодным для партнера.
Аналогичной является и ситуация с Финляндией. У Германии нет там политических интересов. Русское правительство знает это. Во время русско-финской войны Германия выполняла все свои обязательства по соблюдению абсолютного благожелательного нейтралитета.
Здесь Молотов вставил, что русское правительство не имело никаких причин для критики позиции Германии во время этого конфликта.
В этой связи фюрер также упомянул, что он даже задержал в Бергене корабли, везшие в Финляндию вооружение и амуницию, на что Германия на самом деле права не имела. Позиция Германии во время русско-финской войны натолкнулась на серьезное сопротивление остального мира, особенно Швеции. В результате во время последующей норвежской кампании, которая уже сама по себе была сопряжена с риском, она [Германия] должна была выставить большое число дивизий для защиты против Швеции, чего не понадобилось бы в другой ситуации.
Реальная ситуация такова: в соответствии с германо-русскими соглашениями Германия признает, что политически Финляндия представляет для России первостепенный интерес и находится в ее зоне интересов. Однако
Германия должна принять во внимание два момента:
Пока идет война, она крайне заинтересована в получении из Финляндии никеля и леса, и
Она не желает в Балтийском море каких-либо новых конфликтов, которые еще больше ограничат ее
свободу передвижения в одном из немногих районов торгового мореплавания, все еще остающихся открытыми
для Германии. Было бы совершенно неправильно утверждать, что Финляндия оккупирована германскими
войсками. Войска лишь транспортируются через Финляндию в Киркенес, о чем Германия официально инфор
мировала Россию. Из-за большой протяженности пути поезда должны останавливаться на финской территории
два-три раза. Однако, как только транзитная перевозка военных контингентов будет закончена, никаких допол
нительных войск через Финляндию посылаться не будет.
Он [фюрер] подчеркивает, что как Германия, так и Россия будут естественным образом заинтересованы в не
допущении того, чтобы Балтийское море снова стало зоной войны. Со времени русско-финской войны про
изошли существенные изменения в перспективах военных операций, так как Англия имеет в своем распоря
жении бомбардировщики и истребители-бомбардировщики дальнего действия. И у Англии, таким образом,
есть шанс захватить небольшой плацдарм на финских аэродромах.
В дополнение к этому существует и чисто психологический фактор, который крайне обременителен. Финны мужественно защищали себя, и они завоевали симпатии всего мира, особенно Скандинавии. В Германии между тем во время русско-финской войны люди были в некоторой степени недовольны той позицией, которую в результате соглашения с Россией должна была занять и в действительности заняла Германия. По вышеупомянутым соображениям Германия не желает новой финской войны. Однако это не затрагивает законных притязаний России. Германия снова и снова доказала это своей позицией по многим вопросам, в частности по вопросу об укреплении Аландских островов. Пока идет война, однако, ее экономические интересы в Финляндии важны так же, как и в Румынии. Германия рассчитывает на уважение этих интересов еще и потому, что она сама в свое время продемонстрировала полное понимание русских интересов в Литве и Буковине. В лю-
бом случае у нее нет каких-либо политических интересов в Финляндии, и она полностью признает тот факт, что эта страна входит в русскую зону интересов.
В своем ответе Молотов подчеркнул, что соглашение 1939 г. имело в виду определенную стадию развития, которая завершилась с окончанием польской войны, вторая стадия закончилась с поражением Франции, и теперь они находятся уже в третьей стадии. Он напомнил, что в соответствии с текстом соглашения и его секретным протоколом была определена общая германо-русская граница и были урегулированы вопросы относительно прибалтийских государств, Румынии, Финляндии и Польши. В остальном он согласен с замечаниями фюрера относительно сделанных изменений. Однако если посмотреть на окончательную ситуацию, сложившуюся в результате поражения Франции, то он должен будет признать, что не обошлось и без влияния германо-русского соглашения на великие германские победы.
Касательно вопроса о пересмотре первоначального соглашения относительно Литвы и Люблинского воеводства Молотов подчеркнул, что Советский Союз не настаивал бы на пересмотре, если бы Германия не хотела этого. Но он уверен, что новое решение было в интересах обеих сторон.
Здесь имперский министр иностранных дел вставил, что конечно же Россия не сделала пересмотр безапелляционным условием, но все же настаивала на нем очень упорно.
Молотов настаивал, что советское правительство никогда не отказывалось оставить все так, как это предусматривалось первоначальным соглашением. Как бы то ни было, Германия, уступив Литву, получила в качестве компенсации польскую территорию.
Фюрер вставил здесь, что этот обмен с экономической точки зрения нельзя назвать равноценным.
Молотов тогда упомянул вопрос о полосе литовской территории и подчеркнул, что советское правительство до сих пор не получило какого-либо ясного ответа со стороны Германии по этому вопросу. Однако оно все еще ожидает [германское] решение.
Он признал, что вопрос о Буковине затрагивает территории, не упомянутые в секретном протоколе. Россия сначала ограничила свои требования Северной Буковиной. В нынешней ситуации, однако, Германия должна по-
нять заинтересованность русских и в Южной Буковине. Но Россия не получила ответа [Германии] и на этот запрос. Вместо этого Германия гарантировала целостность всей территории Румынии, полностью пренебрегая планами России в отношении Южной Буковины.
Фюрер ответил, что даже если только часть Буковины останется за Россией, то и это будет значительной уступкой со стороны Германии. В соответствии с устным соглашением бывшая австрийская территория должна войти в германскую сферу интересов. Кроме того, территории, вошедшие в русскую зону, были поименно названы, например Бессарабия. Относительно Буковины в соглашении не было сказано ни единого слова. Наконец точное значение выражения "сфера влияния" не было определено. Но в любом случае Германия ни в чем не нарушила соглашения по данным вопросам. На возражение Молотова, что изменения, произведенные в отношении полосы литовской территории и Буковины, не имели столь большого значения в сравнении с изменениями, которые произвела Германия во многих других районах посредством военной силы, фюрер ответил, что так называемые "изменения силой оружия" вообще не были предметом соглашения.
Молотов, однако, настаивал на ранее изложенной точке зрения, что изменения, произведенные Россией, незначительны.
Фюрер ответил, что, чтобы германо-русское сотрудничество принесло в будущем положительные результаты, советское правительство должно понять, что Германия не на жизнь, а на смерть вовлечена в борьбу, которая при всех обстоятельствах должна быть доведена до успешного конца. Необходимый для этого ряд предпосылок, зависящих от экономических и военных факторов, Германия хочет обеспечить себе любыми средствами. Если Советский Союз будет находиться в таком же положении, Германия, со своей стороны, продемонстрирует, обязана будет продемонстрировать такое же понимание русских потребностей. Условия, которые хочет обеспечить себе Германия, не находятся в противоречии с соглашениями с Россией. Желание Германии избежать войны с непредсказуемыми последствиями в Балтийском море не нарушает германо-русских соглашений, в соответствии с которыми Финляндия входит в зону влияния России. Гарантии, данные по желанию и просьбе румынского пра-
вительства, не нарушили соглашений относительно Бессарабии. Советский Союз должен понять, что в рамках какого-либо широкого сотрудничества двух стран выгода может быть достигнута в куда более широких пределах, чем обсуждаемые в настоящее время незначительные изменения. Гораздо большие успехи могут быть достигнуты при условии, что Россия не будет сейчас искать выгоды на территориях, в которых Германия заинтересована на время продолжения войны. Чем больше Германия и Россия, стоя спиной к спине, преуспеют в борьбе против внешнего мира, тем большими будут их успехи в будущем, и те же успехи будут меньшими, если две страны встанут друг против друга. [В первом случае] впервые на земле не будет силы, которая сможет противостоять [этим] двум странам.
В своем ответе Молотов заявил о согласии с последним заключением фюрера. В связи с этим он хотел бы обратить внимание на желание советских лидеров, в частности Сталина, укрепить и активизировать отношения между двумя странами. Однако для подведения под эти отношения прочного фундамента должна быть наведена ясность в вопросах второстепенной важности, отравляющих атмосферу германо-русских отношений. К ним относится вопрос об отношениях между СССР и Финляндией. Если Россия и Германия достигнут понимания по этому вопросу, он может быть урегулирован без войны. Но не может быть и речи о пребывании в Финляндии германских войск и о проведении в этой стране политических демонстраций, направленных против советского русского правительства.
Фюрер ответил, что вторая часть заявления не подлежит обсуждению, так как Германия к этому не имеет отношения. Между прочим, демонстрации организовать очень легко, а потом уже крайне трудно выяснить, кто был их действительным подстрекателем. Что касается германских войск, то он может заверить, что, как только будет достигнуто общее соглашение, германские войска перестанут появляться в Финляндии.
Молотов ответил, что под демонстрациями он также имеет в виду отправку финских делегаций в Германию или приемы, организованные в Германии в честь видных финнов. Кроме того, присутствие германских войск поставило финнов в двусмысленное положение. Так, например, появились лозунги типа: "Те, кто одобряет последний русско-финский мирный договор,-- не финны!" и другие.
Фюрер ответил, что Германия всегда оказывала лишь сдерживающее влияние и что она рекомендовала как Финляндии, так и в особенности Румынии согласиться на требования русских.
Молотов ответил, что советское правительство считает своим долгом окончательно урегулировать финский вопрос. Для этого не нужны какие-либо новые соглашения. Согласно имеющемуся германо-русскому соглашению, Финляндия входит в сферу интересов России.
В заключение фюрер заявил по этому поводу, что Германия не хочет допустить какой-либо войны в Балтийском море и что она крайне нуждается в Финляндии как поставщике никеля и леса. В противоположность России она не заинтересована в ней политически и не оккупировала какой-либо части финской территории. Между прочим, транзитные перевозки германских войск будут закончены в течение ближайших дней. После этого никакие новые эшелоны с войсками посылаться уже не будут. Наиболее важным для Германии вопросом является вопрос о том, есть ли у России намерения начать войну против Финляндии.
Молотов уклончиво ответил на этот вопрос заявлением, что все будет в порядке, если финское правительство откажется от своего двусмысленного отношения к СССР и если агитация населения против России (с выставлением лозунгов, аналогичных упомянутому выше) будет прекращена.
На возражение фюрера, что, как он опасается, в следующий раз Швеция может вмешаться в русско-финскую войну, Молотов ответил, что он не может ничего сказать о Швеции, но он должен подчеркнуть, что Германия, так же как и Советский Союз, заинтересована в нейтралитете Швеции. Конечно, обе страны также заинтересованы и в мире на Балтике, и Советский Союз вполне способен гарантировать мир в этом районе.
Фюрер ответил, что они [немцы], вероятно, испытают на себе в другой части Европы, что даже лучшие военные замыслы существенно ограничиваются географическими факторами. Он может предположить, что в случае нового конфликта в Швеции и Финляндии возникнут ячейки сопротивления, которые подготовят посадочные площадки для самолетов Англии или даже Америки.
Это вынудит Германию вмешаться. Он [фюрер] сделает это, однако, лишь с неохотой. Он уже упоминал вчера о том, что необходимость вмешательства возникнет, возможно, в Салониках и что Салоников ему совершенно достаточно. И он абсолютно не заинтересован в том, чтобы быть вынужденным проявить активность еще и на севере. Он повторил, что будущее сотрудничество двух стран может привести к абсолютно иным результатам и что Россия в условиях мира получит все, что, по ее мнению, ей причитается. Вероятно, это будет вопрос лишь шестимесячной или годичной отсрочки. Кроме того, финское правительство только что прислало ноту, в которой оно заверяет о желании самого тесного и дружеского сотрудничества с Россией.
Молотов ответил, что дела не всегда соответствуют словам, и он настаивает на точке зрения, которую изложил ранее: мир в районе Балтийского моря может быть стопроцентно гарантирован, если между Германией и Россией будет достигнуто полное понимание по финскому вопросу. Учитывая это, он не понимает, почему Россия должна откладывать реализацию своих планов на шесть месяцев или на год. В конце концов германо-русское соглашение не содержало каких-либо ограничений во времени и в пределах своих сфер интересов ни у одной из сторон руки не связаны.
Указав на изменения, сделанные в соглашении по требованию русских, фюрер заявил, что на Балтике не должно быть более никакой войны. Балтийский конфликт вызовет крайнюю напряженность в германо-русских отношениях и помешает будущему великому сотрудничеству. По его мнению, будущее сотрудничество более важно, чем урегулирование в данный момент второстепенных вопросов.
Молотов ответил, что дело не в вопросе о войне на Балтике, а в разрешении финской проблемы в рамках соглашения прошлого года. Отвечая на вопрос фюрера, он заявил, что он представляет себе урегулирование в тех же рамках, что и в Бессарабии, и в соседних странах 1, и он просил бы фюрера изложить свое мнение по этому вопросу.
Когда фюрер ответил, что он только может повторить, что с Финляндией не должно быть войны, так как подобный конфликт может иметь далеко идущие последствия, Молотов заявил, что такая позиция вносит в беседу новый фактор, который не был оговорен в договоре прошлого года.
Фюрер ответил, что во время русско-финской войны, несмотря на опасность того, что в связи с нею в Скандинавии могли быть созданы базы союзных держав 2, Германия скрупулезно выполняла свои обязательства по отношению к России и постоянно советовала Финляндии пойти на уступки.
В связи с этим имперский министр иностранных дел подчеркнул, что Германия зашла настолько далеко, что отказала президенту Финляндии в пользовании германской кабельной линией связи для обращения по радио к Америке.
Фюрер затем продолжал объяснять, что точно так же, как в свое время Россия подчеркивала, что раздел Польши может привести к напряженности в германо-русских отношениях, так и он теперь заявляет с такой же прямотой, что война с Финляндией приведет к такому же напряжению в германо-русских отношениях, и он просит русских проявить точно такое же понимание в этом вопросе, какое он проявил год назад в вопросе о Польше. При гениальности русских дипломатов, безусловно, можно найти пути и средства для избежания подобной войны.
Молотов ответил, что он не понимает боязни немцев относительно того, что на Балтике может разгореться война. В прошлом году, когда международная ситуация для Германии была хуже, чем сегодня, Германия не поднимала этого вопроса. Уже не говоря о том, что Германия оккупировала Данию, Норвегию, Голландию и Бельгию, она полностью разгромила Францию и теперь даже уверена, что уже почти покорила Англию. Принимая это во внимание, он не видит, в чем же опасность войны на Балтийском море. Он должен сделать запрос относительно того, придерживается ли Германия той же точки зрения, что и в прошлом году. Если она ее придерживается безоговорочно, то в финском вопросе определенно не будет никаких сложностей. Однако если у нее есть оговорки, то тогда возникает новая ситуация, которая должна быть обсуждена.
Отвечая на заявления Молотова относительно отсутствия угрозы войны из-за Финляндии, фюрер подчеркнул, что он тоже немного разбирается в военных делах и он считает совершенно возможным, что в случае вступления Швеции в возможную войну Соединенные Штаты получат плацдарм в тех районах. Он [фюрер] хочет закончить европейскую войну, и он лишь может повторить, что в связи с неясным отношением Швеции новая война на Балтике будет означать напряженность в германо-русских отношениях со всеми вытекающими отсюда последствиями. Объявит ли Россия войну Соединенным Штатам в случае, если те вмешаются в результате финского конфликта?
Когда Молотов ответил, что этот вопрос не является актуальным, фюрер сказал, что, когда придет время, будет уже слишком поздно принимать решение. Когда Молотов затем заявил, что он не видит каких-либо симптомов начала войны на Балтике, фюрер ответил, что в этом случае все будет в порядке и вся дискуссия носила исключительно теоретический характер.
Имперский министр иностранных дел суммировал, что
фюрер заявил, что Финляндия остается в сфере
интересов России и что Германия не будет содержать там
войск;
Германия не имеет никакого отношения к демон
страциям в Финляндии против России и использует свое
влияние в противоположном направлении и
главной проблемой на многие годы является сот
рудничество двух стран, которое уже принесло России ог
ромную выгоду, но которое в будущем принесет такую
выгоду, по сравнению с которой только что обсужденные
вопросы покажутся совершенно незначительными. Фак
тически не было вообще никаких причин для того, чтобы
делать проблему из финского вопроса. Возможно, здесь
имело место лишь недопонимание друг друга. Все страте
гические требования России были удовлетворены ее мир
ным договором с Финляндией. Демонстрации в покорен
ной стране вовсе не являются чем-то неестественным, и
если, возможно, транзит германских войск вызвал опре
деленную реакцию финского населения, она исчезнет с
окончанием транзитных перевозок войск. Следовательно,
если смотреть на вещи реалистично, никаких разногласий
между Германией и Россией нет.
Фюрер подчеркнул, что обе стороны согласились в принципе, что Финляндия входит в сферу интересов России. Таким образом, вместо продолжения чисто теоретического спора им следовало бы лучше переключиться на более важные проблемы.
После покорения обанкротившейся Англии будут разделены ее всемирные гигантские владения в 40 миллионов квадратных километров. При этом Россия получит доступ к незамерзающему и действительно открытому [Индийскому] океану. Пока что 45 миллионов англичан правило 600 миллионами жителей Британской империи. Даже Соединенные Штаты практически ничего другого не делают, кроме как надергивают для себя из этого обанкротившегося владения куски, наиболее им нравящиеся. Германия, конечно, хотела бы избежать какого-либо конфликта, который отвлечет ее от борьбы против сердца империи -- Британских островов. Поэтому он не желал войны Италии против Греции, так как это отвлекало силы к периферии вместо концентрации их в одной точке, против Англии. То же самое произойдет и в случае войны на Балтике. Борьба с Англией будет доведена до конца, и у него нет сомнений, что разгром Британских островов приведет к распаду империи. Утопично думать, что империей можно управлять и удерживать ее в целости откуда-нибудь из Канады. Такая ситуация открывает всемирные перспективы. В течение нескольких ближайших недель следует путем совместных дипломатических переговоров договориться об участии России в решении этих проблем. Все страны, которые, возможно, заинтересованы в обанкротившемся владении, должны прекратить все разногласия между собой и сосредоточиться исключительно на разделе Британской империи. Это относится к Германии, Франции, Италии, России и Японии.
Молотов ответил, что он с интересом выслушал соображения фюрера и что он со всем согласен. Однако он менее, чем фюрер, компетентен в этом вопросе, так как последний, безусловно, много думал над этими проблемами и имеет о них более конкретное представление. Главным является то, что сначала нужно урегулировать германо-русское сотрудничество, к которому позднее могут подключиться Италия и Япония. В связи с этим не должно быть никаких изменений в том, что уже было намечено; нужно лишь продумать продолжение начатого.
Фюрер упомянул здесь, что будущие шаги будут нелегки, и подчеркнул в этой связи, что Германия не хочет аннексировать Францию, как, кажется, вообразили русские. Он хочет создать всемирную коалицию заинтересованных держав, в которую войдут Испания, Франция, Италия, Германия, Советская Россия и Япония и которая
охватит пространство от Северной Африки до Восточной Азии. Она объединит всех тех, кто хочет получить выгоду за счет обанкротившегося британского хозяйства. С этой точки зрения все внутренние противоречия между членами этой коалиции должны быть отброшены или по крайней мере нейтрализованы. С этой целью необходимо урегулировать целую серию вопросов. Сейчас он уверен, что нашел формулировку, которая в равной степени удовлетворит все заинтересованные страны Запада, т. е. Испанию, Францию, Италию и Германию. Было нелегко согласовать точки зрения Испании и Франции, например, в отношении Северной Африки. Однако, понимая, насколько велики будущие возможности, обе страны, наконец, пошли на компромисс. Теперь, после урегулирования на Западе, соглашение должно быть достигнуто и на Востоке. В данном случае это не только вопрос об отношениях между Советской Россией и Турцией, здесь перед нами еще и великое азиатское пространство, включающее в себя и чисто азиатские районы на юге, которые Германия уже сейчас признает сферой интересов России. Это вопрос определения в общих чертах границ будущей деятельности народов и передачи нациям огромных территорий, которые будут полем их деятельности в течение будущих 50-- 100 лет.
Молотов ответил, что фюрером подняты вопросы, которые касаются не только Европы, но и других территорий. Он хочет обсудить сначала территорию, более близкую Европе, точнее -- Турцию. Как черноморская держава, Советский Союз связан с несколькими странами. Вопрос, который только что обсуждался Дунайской комиссией, все еще не урегулирован. Кроме того, Советский Союз выразил свое недовольство Румынии в связи с тем, что последняя приняла гарантии Германии и Италии без консультаций с Россией. Советское правительство уже дважды высказывало свою позицию, и у него сложилось впечатление, что гарантии направлены против интересов Советской России, "если позволительно высказаться прямо". Поэтому встает вопрос об отмене этих гарантий. На это фюрер заявил, что на определенное время это необходимо и поэтому их отмена невозможна. [Молотов же вновь подчеркнул,] что это затрагивает интересы Советского Союза как черноморской державы.
Молотов затем начал говорить о Проливах, которые, ссылаясь на Крымскую войну и события 1918--1919 гг.,
он назвал историческими воротами Англии для нападения на Советский Союз. Ситуация теперь для России еще более опасная, так как англичане получили плацдарм в Греции. По соображениям безопасности отношения между СССР и другими черноморскими державами имеют большое значение. В связи с этим Молотов спрашивает фюрера, как посмотрит Германия на предоставление Россией Болгарии, независимому государству, расположенному к Проливам ближе всех 4, гарантий на точно таких же условиях, на которых Германия и Италия дали их Румынии. Россия, однако, намерена получить на это предварительное согласие Германии, а также, если возможно, и Италии.
На вопрос Молотова относительно позиции Германии по вопросу о Проливах фюрер ответил, что имперский министр иностранных дел уже рассматривал эту проблему и что он предусмотрел пересмотр конвенции в Монтре 5 в пользу Советского Союза.
Имперский министр иностранных дел подтвердил это и заявил, что итальянцы также заняли благожелательную позицию по этому вопросу.
Молотов снова поднял вопрос о гарантиях Болгарии и заверил, что Советский Союз ни при каких обстоятельствах не намерен вмешиваться во внутренние дела этой страны. Они [Советы] не отойдут от этого [обещания] и "на волосок".
Относительно германских и итальянских гарантий Румынии фюрер заявил, что эти гарантии были единственным, что склонило Румынию уступить России Бессарабию без борьбы. Кроме того, из-за своих запасов нефти Румыния представляет для Германии и Италии безусловный интерес, и, наконец, само румынское правительство просило Германию взять на себя воздушную и наземную защиту нефтяных районов, так как оно не считает себя полностью застрахованным от нападений англичан. Напомнив об угрозе вторжения англичан в Салониках, фюрер повторил, что Германия не потерпит подобной высадки, но он дает гарантию, что к концу войны все германские солдаты будут из Румынии выведены.
В ответ на вопрос Молотова, каково мнение Германии в отношении русских гарантий Болгарии, фюрер ответил, что если гарантии будут предоставлены на тех же условиях, что и германо-итальянские гарантии Румынии, то сначала возникнет вопрос о том, запрашивала ли о таких
гарантиях сама Болгария. Он не знает о каких-либо запросах Болгарии на эту тему. Кроме того, он, конечно, должен будет узнать мнение Италии, и только после этого он сможет сделать какое-либо заявление сам.
Однако считает ли Россия, что у нее есть шанс гарантировать в достаточной степени свои черноморские интересы в случае пересмотра конвенции в Монтре? Он не ждет немедленного ответа на этот вопрос, так как он знает, что Молотов сначала должен обсудить это со Сталиным.
Молотов ответил, что в этом вопросе у России только одна цель. Она хочет гарантировать себя от нападения через Проливы и хочет урегулировать этот вопрос с Турцией; гарантии Болгарии облегчат ситуацию. Как черноморская держава, Россия имеет право на такую безопасность и уверена, что она сможет найти у Турции понимание в данном вопросе.
Фюрер ответил, что это примерно совпадает с германской точкой зрения, согласно которой только военные корабли России смогут проходить через Дарданеллы свободно, тогда как для всех остальных военных судов Проливы будут закрыты.
Молотов добавил, что Россия хочет гарантировать себя от удара со стороны Проливов не только на бумаге, но и на деле, и он уверен, что она [Россия] сможет достичь с Турцией договоренности по этому вопросу. В связи с этим он снова вернулся к вопросу о русских гарантиях Болгарии и повторил, что внутренний режим страны останется нетронутым, в то время как, с другой стороны, Россия готова гарантировать Болгарии выход к Эгейскому морю. Он снова обращается к фюреру как к человеку, ответственному за всю германскую политику, с вопросом, как отнесется Германия к таким гарантиям.
Фюрер ответил контрвопросом, действительно ли Болгария запрашивала о гарантиях; он вновь заявил, что должен будет узнать мнение дуче.
Молотов указал, что он не просит фюрера об окончательном решении, а лишь о собственном мнении.
Фюрер ответил, что ни при каких обстоятельствах он не может занять определенной позиции, пока он не поговорит с дуче, так как для Германии этот вопрос имеет лишь второстепенное значение. Как великая дунайская держава, она [Германия] заинтересована только в реке Дунае, а не в выходе в Черное море. И если когда-нибудь
она начнет искать повод для трений с Россией, ей не понадобятся для этого Проливы.
Беседа затем снова вернулась к обсуждению великих планов сотрудничества стран, интересующихся обанкротившимся хозяйством Британской империи. Фюрер подчеркнул, что он, конечно, не может быть абсолютно уверен в том, что эти планы выполнимы. Во всяком случае, если они не выполнимы, то упускается великая историческая возможность. После того как эти вопросы будут предварительно обсуждены по дипломатическим каналам, они, вероятно, должны быть еще раз рассмотрены в Москве министрами иностранных дел Германии, Италии и Японии совместно с господином Молотовым.
В этом месте беседы фюрер обратил внимание присутствующих на позднее время и сказал, что ввиду возможных воздушных атак англичан будет лучше закончить переговоры сейчас, поскольку основные вопросы, вероятно, уже были достаточно обсуждены.
Подводя итог, он заявил, что возможность гарантировать интересы России как черноморской державы подлежит дальнейшему рассмотрению и что в целом требования России относительно будущего ее положения в мире будут приняты во внимание.
В своем заключительном слове Молотов заявил, что сама Советская Россия подняла ряд важных и новых вопросов. Советский Союз, как мощная держава, не может стоять в стороне от важных европейских и азиатских дел.
Под конец он [Молотов] упомянул русско-японские отношения, которые недавно улучшились. Он ожидает, что улучшение будет продолжаться в довольно быстром темпе, и благодарит правительство Германии за его усилия в этом направлении.
Безусловно, задача России и Германии состоит в том, чтобы уделить внимание урегулированию китайско-японских отношений. И Китаю должен быть обеспечен почетный выход, тем более что Япония теперь имеет виды на Индонезию.
Шмидт Берлин, 15 ноября 1940 г.

1 Имеются в виду Латвия, Литва, Эстония. (Примеч, сост.)
2 Имеются в виду Англия и Франция. (Примеч. сост.)
3 Происходила в 1853--1856 гг. (Примеч. сост.)
4 Кроме самой Турции. (Примеч. сост.)
5 Согласно конвенции о режиме Проливов, подписанной 20 июля
1936 г. в швейцарском городе Монтре, в военное время запре
щался проход через Проливы военных судов всех воюющих дер
жав. (Примеч. сост.)

141. ЗАПИСЬ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЙ БЕСЕДЫ РИББЕНТРОПА С МОЛОТОВЫМ

13 ноября 1940 г.
Секретно
Время беседы: с 21.45 до 24.00
Место беседы: бомбоубежище в доме имперского министра иностранных дел
Из-за объявленной воздушной тревоги в 21.40 13 ноября 1940 г., после ужина в советском посольстве, имперский министр иностранных дел фон Риббентроп и господин Молотов спустились в бомбоубежище имперского министра иностранных дел для ведения заключительной беседы.
Имперский министр иностранных дел начал беседу с заявления, что он хочет воспользоваться случаем и дополнить, а также точнее сформулировать то, что уже было обсуждено ранее. Он хочет изложить господину Молотову свой взгляд на перспективы ведения в будущем Германией и Советским Союзом общей политики сотрудничества и перечислить те вопросы, которые в связи с этим уместно обсудить. Он, однако, ясно подчеркивает, что это лишь идеи, еще не окончательно сформулированные, но которые, возможно, могут быть реализованы в будущем. Главное -- это вопрос о сотрудничестве стран Тройственного пакта -- Германии, Италии и Японии -- и Советского Союза. И он думает, что сначала должен быть найден путь для определения четких границ сфер интересов этих четырех государств и для достижения соглашения по проблеме Турции. Было ясно с самого начала, что проблема разграничения сфер интересов касается всех четырех держав, в то время как только Советский Союз, Турция, Италия и Германия заинтересованы в урегулировании вопроса о Проливах. Он полагает, что господин Молотов обсудит с господином Сталиным поднятые в
Берлине вопросы. Затем, путем дальнейших переговоров, будет достигнуто соглашение между Советским Союзом и Германией; вслед за тем имперский министр иностранных дел вступит в переговоры с Италией и Японией, чтобы узнать, как вернее могут быть учтены их интересы при разграничении сфер влияния. Что касается Турции, то она уже находится в контакте с Италией. В дальнейшем Италия, Советский Союз и Германия, в интересах всех трех держав, окажут давление на Турцию. Если державы успешно приведут интересы всех четырех стран к общему знаменателю,-- что, безусловно, реально при наличии доброй воли,-- это пойдет всем на пользу. Следующим этапом будет попытка оформить этот комплекс вопросов в конфиденциальные документы. Если Советский Союз придерживается той же точки зрения, то есть готов бороться против расширения и за скорейшее завершение войны (имперский министр иностранных дел думает, что господин Молотов уже продемонстрировал свою готовность в предыдущих беседах), он, Риббентроп, считает, что конечной целью должно явиться соглашение между державами Тройственного пакта и Советским Союзом. Он набросал содержание этого соглашения в форме конспекта и хотел бы проинформировать о нем сегодня господина Молотова, подчеркивая, однако, что он не обсуждал этих вопросов ни с Японией, ни с Италией. Он считает необходимым сначала урегулировать этот вопрос между Германией и Советским Союзом. Это никак не является германским предложением, но, как уже отмечалось, лишь довольно общими выкладками, которые должны быть обдуманы обеими сторонами и обсуждены между Молотовым и Сталиным. Было бы целесообразно продвигать дело далее, в частности -- в дипломатических переговорах с Италией и Японией, только если вопрос будет урегулирован между Германией и Советским Союзом.
Затем имперский министр иностранных дел в следующих словах информировал господина Молотова о содержании соглашения:
Правительства государств Тройственного пакта -- Германии, Италии и Японии, с одной стороны, и правительство СССР, с другой стороны, движимые желанием учредить в своих естественных границах порядок, служащий благу всех заинтересованных народов, и создать
твердый и прочный фундамент для их общих в этом направлении усилий, согласились в следующем:

СТАТЬЯ 1
В Тройственном пакте от 27 сентября 1940 г. Германия, Италия и Япония согласились всеми возможными средствами противостоять превращению войны в мировой конфликт и совместно сотрудничать в деле скорейшего восстановления мира во всем мире. Они выражают готовность расширить свое сотрудничество с народами других частей света, стремящимися к достижению той же цели. Советский Союз заявляет, что он одобряет эти цели и, со своей стороны, решает совместно с тремя державами выработать общую политическую линию.

СТАТЬЯ 2
Германия, Италия, Япония и Советский Союз обязуются уважать естественные сферы интересов друг друга; и, поскольку эти сферы интересов соприкасаются друг с другом, державы будут постоянно консультироваться между собой о шагах, предпринимаемых для разрешения возникающих проблем.

СТАТЬЯ 3
Германия, Италия, Япония и Советский Союз обязуются не входить в блоки государств и не придерживаться никаких международных блоков, направленных против одной из четырех держав.
Четыре державы будут всеми силами помогать друг другу экономически, а также будут дополнять и расширять соглашения, существующие между ними.
Имперский министр иностранных дел добавил, что этот договор предполагается заключить на 10 лет, с условием, что правительства четырех держав до истечения срока договора достигнут соглашения по вопросу о продлении договора.
Договор подлежит гласности. В дополнение к этому, со ссылкой на вышеупомянутый договор, может быть заключено конфиденциальное (секретное) соглашение, форма которого еще должна быть установлена, определяющее территориальные интересы четырех держав.
Центр тяжести территориальных интересов Германии, без учета тех территориальных изменений, которые произойдут в Европе после заключения мира, находится в Центральной Африке.
Центр тяжести территориальных интересов Италии, без учета тех территориальных изменений, которые произойдут в Европе после заключения мира, находится в Северной и Северо-Восточной Африке.
Интересы Японии еще должны быть уточнены по дипломатическим каналам. Они, очевидно, состоят в проведении линии южнее Японских островов и Маньчжоу-Го.
Центр тяжести интересов Советского Союза предположительно лежит южнее территории Советского Союза в направлении Индийского океана.
Такое конфиденциальное соглашение может быть дополнено заявлением, что четыре заинтересованные державы, разрешая спорные вопросы, будут уважать территориальные интересы друг друга и не будут противодействовать друг другу в их реализации.
Вышеупомянутое соглашение должно быть дополнено вторым секретным протоколом, заключенным между Германией, Италией и Советским Союзом. Во втором секретном протоколе предположительно может быть сказано, что Германия, Италия и Советский Союз, в случае подписания соглашения между Германией, Италией, Японией и Советским Союзом, согласятся, что в их общих интересах освободить Турцию от ее прежних обязательств и постепенно склонить ее к политическому сотрудничеству с ними. Они заявляют, что будут преследовать эту цель в тесном контакте друг с другом и в соответствии с установленной процедурой.
Германия, Италия и Советский Союз совместно приложат усилия к тому, чтобы аннулировать заключенную в Монтре конвенцию о Проливах, действующую в настоящее время, и заменить ее другой конвенцией, которая предоставит Советскому Союзу неограниченное право прохода его военного флота через Проливы в любое время, тогда как все другие державы, кроме черноморских держав, а также Германии и Италии, откажутся в принципе от права прохода своих военных кораблей через Проливы. Право свободного прохода через Проливы торговых судов будет конечно же в принципе сохранено.
В связи с этим имперский министр иностранных дел заявил следующее:
Германское правительство будет приветствовать готовность Советского Союза к сотрудничеству с Италией, Японией и Германией. В этом вопросе в ближайшем будущем германским послом в Москве графом фон Шулен-бургом и советским послом в Берлине должна быть наведена ясность. Как следует из заявления, содержавшегося в письме господина Сталина, он не возражает в принципе против совместного рассмотрения вопроса, что было подтверждено господином Молотовым во время его пребывания в Берлине; и созыв конференции министров иностранных дел Германии, Италии и Японии для подписания подобного соглашения становится основной целью. Он, имперский министр иностранных дел, конечно, сознает, что подобные вопросы требуют внимательного изучения. Он поэтому не ожидает ответа от господина Молотова сегодня. Но он рад, что имел возможность информировать господина Молотова в несколько более конкретной форме о мотивах, движущих Германией в последнее время. Кроме того, он хотел бы сказать господину Молотову следующее:
Как известно господину Молотову, он, имперский министр иностранных дел, всегда проявлял особую заинтересованность в отношениях между Японией и Советским Союзом. Он бы очень хотел, чтобы господин Молотов сообщил ему, в каком состоянии эти отношения находятся в настоящее время. Насколько известно германскому правительству, Япония отнеслась с тревогой к идее заключения пакта о ненападении. У него нет намерения вмешиваться в вопросы, которые не затрагивают его непосредственно, но он думает, что было бы полезно, если бы этот вопрос был обсужден между ним и Молотовым. Если посредничество со стороны Германии желательно, он был бы рад взять это на себя. Конечно, он хорошо помнит реплику господина Сталина, когда господин Сталин сказал, что он знает азиатов лучше, чем господин Риббентроп. Тем не менее он хотел бы упомянуть, что ему известно о готовности японского правительства достигнуть соглашения с Советским Союзом. У него также создалось впечатление, что в случае, если пакт о ненападении станет реальностью, японцы будут готовы урегулировать все остальные вопросы по-доброму. Он хочет ясно указать, что Япония не просила германское правительство о посредничестве. Он, имперский министр иностранных дел, осведомлен, однако, о положении дел и
знает, что в случае заключения пакта о ненападении Япония согласится признать русской сферой влияния Внешнюю Монголию и Синцзянь, при условии, что будет достигнуто соглашение с Китаем. Соглашение о возможном советском стремлении в направлении Британской Индии может быть также заключено, если по этому вопросу будет достигнута договоренность между Советским Союзом и странами Тройственного пакта. И японское правительство склонно пойти навстречу советским пожеланиям в отношении нефтяных и угольных концессий на Сахалине, но сначала оно должно преодолеть имеющееся внутри страны противодействие этому. Японскому правительству было бы легче, если бы предварительно был заключен пакт о ненападении с Советским Союзом. После этого, без сомнения, увеличатся шансы и на соглашение по всем остальным вопросам.
В заключение имперский министр иностранных дел попросил господина Молотова изложить его собственные взгляды по обсужденным вопросам.
Говоря о Японии, господин Молотов ответил, что у него есть надежда и уверенность, что теперь они добьются большего прогресса на пути к взаимопониманию. Отношения с Японией всегда были сложными и противоречивыми. Тем не менее сейчас есть перспективы для нахождения взаимопонимания. Япония, кстати сказать, еще до смены правительства предложила заключить пакт о ненападении с Советским Союзом, в связи с чем советское правительство поставило перед японским правительством ряд вопросов. Ответы на эти вопросы еще не получены. Только когда они будут получены, начнутся переговоры -- переговоры, которые не могут не затронуть всего комплекса вопросов. Разрешение проблемы, таким образом, потребует некоторого времени.
Что касается Турции, то Советский Союз предполагает, что прежде всего должна быть достигнута договоренность о Проливах. Германия и Советский Союз согласились с тем, что конвенция, заключенная в Монтре, потеряла какой-либо смысл. Для Советского Союза, как и для других крупных черноморских держав, это вопрос получения реальных гарантий своей безопасности. Как показывает история, Россия часто подвергалась нападению именно через Проливы. Понятно, что Советский Союз не удовлетворится бумажным договором, он будет добиваться реальных гарантий своей безопасности. Поэтому этот
вопрос должен быть изучен и обсужден более детально. Вопросы, которые интересуют Советский Союз на Ближнем Востоке, касаются не только Турции, но и, например, Болгарии, о которой он, Молотов, подробно говорил в своих предыдущих беседах с фюрером. Но судьба Румынии и Венгрии также интересует Советский Союз и ни при каких обстоятельствах не может быть для него безразличной. Далее советское правительство хотело бы знать, каковы намерения держав Оси относительно Югославии и Греции, а также какие у Германии намерения в отношении Польши. Касаясь будущего Польши, он напомнил, что подписанный Советским Союзом и Германией протокол требует обязательного обмена мнениями. Он спросил, сохраняет ли протокол силу с точки зрения Германии. Советское правительство также заинтересовано в сохранении нейтралитета Швеции; и он хотел бы знать, придерживается ли все еще германское правительство той точки зрения, что сохранение нейтралитета в интересах Советского Союза и Германии. Кроме того, стоит вопрос о праве выхода из Балтийского моря (Большой и Малый Бельт, Зунд, Каттегат, Скагеррак). Советское правительство надеется, что этот вопрос подлежит такому же обсуждению, которому сейчас подвергается вопрос о Дунайских комиссиях. В отношении финского вопроса уже была наведена ясность во время его предыдущих бесед с фюрером. Он был бы благодарен имперскому министру иностранных дел, если бы тот прокомментировал вышеперечисленные вопросы, так как это способствовало бы наведению ясности во всех вопросах, ранее поднятых господином фон Риббентропом.
Отвечая на это, имперский министр иностранных дел заявил, что у него нет никаких комментариев относительно болгарского вопроса, кроме тех, которые господину Молотову уже были сделаны фюрером. Прежде всего нужно определить, желает ли Болгария каких-либо гарантий со стороны Советского Союза. Кроме того, германское правительство не может занять определенной позиции по этому вопросу без предварительных консультаций с Италией. Что касается остальных вопросов, то он считает, что они уже "проверены" господином Молотовым. В сохранении нейтралитета Швеции Германия заинтересована так же, как и Советский Союз. Что касается права выхода из Балтийского моря, то Балтийское море является внутренним морем и Германия заинтересована
в сохранении там права свободного передвижения морского флота. За пределами Балтийского моря, однако, идет война. И еще не пришло время обсуждать новый порядок вещей в Польше. Балканский вопрос уже пространно обсуждался в беседах. В Балканах мы заинтересованы исключительно с экономической точки зрения, и мы не хотим, чтобы Англия причиняла нам там беспокойство. Предоставление германских гарантий Румынии, очевидно, неправильно истолковано Москвой. Поэтому он хочет еще раз повторить, что в тот момент столкновение между Венгрией и Румынией могло быть предотвращено только с помощью решительных действий. Если бы он, имперский министр иностранных дел, не вмешался бы тогда, Венгрия выступила бы против Румынии. С другой стороны, нельзя было бы вынудить Румынию уступить такую большую территорию, если бы румынское правительство не получило бы гарантий территориальной целостности своей страны 1. При принятии всех этих решений германское правительство руководствовалось исключительно стремлением сохранить мир на Балканах, а также предотвратить усиление там позиций Англии и возникновение помех в снабжении Германии. Таким образом, наши действия на Балканах объясняются исключительно обстоятельствами войны с Англией. Как только Англия признает свое поражение и запросит мира, германские интересы на Балканах будут ограничены исключительно экономической сферой и германские войска будут выведены из Румынии. У Германии, как повторно заявил фюрер, нет территориальных интересов на Балканах. Он только может повторить снова и снова, что основной вопрос заключается в том, готов ли Советский Союз и в состоянии ли он сотрудничать с нами в деле ликвидации Британской империи. По всем другим вопросам мы легко достигли бы договоренности, если бы мы преуспели в расширении наших отношений и в разграничении сфер интересов. О том, где находятся эти сферы интересов, говорилось неоднократно. Как ясно заявил фюрер, интересы Советского Союза и Германии требуют, чтобы партнеры стояли не друг против друга, а спина к спине с тем, чтобы поддержать друг друга в своих устремлениях. Он был бы очень рад, если бы господин Молотов прокомментировал поднятую перед ним проблему. В сравнении с этими большими и главными вопросами все остальные являются абсолютно незначительными и будут автомати-
чески урегулированы сразу же после того, как будет достигнута общая договоренность. В заключение он хотел бы напомнить господину Молотову, что последний должен ответить ему на вопрос, привлекает ли Советский Союз в принципе идея получения выхода к Индийскому океану.
В своем ответе Молотов указал, что немцы считают войну с Англией уже выигранной. Если поэтому, как было сказано по другому поводу, Германия ведет войну против Англии не на жизнь, а на смерть, ему не остается ничего иного, как предположить, что Германия ведет борьбу "на жизнь", а Англия -- "на смерть". Он вполне одобряет идею о сотрудничестве, с той оговоркой, что стороны должны прийти к полному взаимопониманию. Эта мысль уже была выражена в письме Сталина. Разграничение сфер влияния также должно быть продумано. По данному вопросу, однако, он, Молотов, не может в настоящее время занять определенную позицию, так как не знает, каково мнение Сталина и других его друзей в Москве. Однако он должен заявить, что все эти великие вопросы завтрашнего дня не могут быть отделены от вопросов сегодняшнего дня и от проблемы выполнения существующих соглашений. Прежде чем приступить к решению новых задач, нужно закончить то, что уже было начато. Беседы, которые он, Молотов, имел в Берлине, без сомнения, были очень полезны. И он считал бы уместным, чтобы поднятые вопросы в дальнейшем обсуждались через дипломатические каналы послами обеих сторон.
Вслед за тем господин Молотов сердечно попрощался с имперским министром иностранных дел, подчеркивая, что не сожалеет о воздушном налете, так как благодаря ему он имел такую исчерпывающую беседу с имперским министром иностранных дел.
Хильгер Москва, 18 ноября 1940 г.2

ПРИЛОЖЕНИЕ К БЕСЕДЕ ПРОЕКТ СОГЛАШЕНИЯ

Соглашение между державами Тройственного пакта -- Германией, Италией и Японией, с одной стороны, и Советским Союзом, с другой стороны.

Правительства держав Тройственного пакта -- Германии, Италии и Японии, с одной стороны, и правительство СССР, с другой стороны, движимые желанием на благо всех заинтересованных народов учредить в своих естественных сферах интересов в Европе, Азии и Африке новый порядок и создать твердый и прочный фундамент для их общих усилий в этом направлении, согласились в следующем:

СТАТЬЯ 1
В Тройственном пакте, заключенном в Берлине 27 сентября 1940 г., Германия, Италия и Япония согласились всеми возможными средствами противостоять превращению войны в мировой конфликт и совместно сотрудничать в деле скорейшего восстановления мира во всем мире. Они выражают готовность расширить свое сотрудничество с народами других стран, стремящихся к достижению той же цели. Советский Союз заявляет, что он одобряет цели держав Тройственного пакта и, со своей стороны, согласен следовать той же политической линии, что и державы Тройственного пакта.

СТАТЬЯ 2
Германия, Италия и Япония и Советский Союз обязуются уважать естественные сферы интересов друг друга. Поскольку эти сферы интересов соприкасаются друг с другом, державы будут постоянно консультироваться между собой о шагах, предпринимаемых для разрешения возникающих проблем.
Германия, Италия и Япония, со своей стороны, заявляют, что они признают существующие границы Советского Союза и будут уважать их.

СТАТЬЯ 3
Германия, Италия и Япония и Советский Союз обязуются не входить в блоки государств и не поддерживать никаких международных блоков, направленных против одной из четырех держав.
Четыре державы будут всеми силами помогать друг другу экономически, а также будут дополнять и расширять '-оглашения, существующие между ними.

СТАТЬЯ 4
Соглашение вступает в силу с момента подписания и заключено сроком на 10 лет. Правительства четырех держав заблаговременно, до истечения срока действия соглашения, будут консультироваться друг с другом относительно его продления.
Составлено в четырех оригиналах на немецком, итальянском, японском и русском языках.
Москва, 1940 г.3

Проект СЕКРЕТНЫЙ ПРОТОКОЛ No 1

В связи с подписанием сегодня соглашения, заключенного между ними, представители Германии, Италии и Японии и Советского Союза заявляют следующее:
Германия заявляет, что, без учета тех территориальных изменений, которые произойдут в Европе после
заключения мира, ее основные территориальные интересы лежат в Центральной Африке.
Италия заявляет, что, без учета тех территориальных изменений, которые произойдут в Европе после
заключения мира, ее основные территориальные интересы лежат в Северной и Северо-Восточной Африке.
Япония заявляет, что ее основные территориальные интересы лежат в районе Восточной Азии к югу от
Японской империи.
Советский Союз заявляет, что его основные территориальные интересы лежат к югу от территории Совет
ского Союза в направлении Индийского океана.
Четыре державы заявляют, что, сохраняя за собой право регулировать отдельные несущественные вопросы, они будут взаимно уважать территориальные интересы друг друга и не станут создавать препятствий для их осуществления.
Москва, 1940 г.

Проект СЕКРЕТНЫЙ ПРОТОКОЛ No 2
к соглашению, заключенному между Германией, Италией и Советским Союзом

По случаю подписания сегодня соглашения между Германией, Италией, Японией и Советским Союзом представители Германии, Италии и Советского Союза заявляют следующее:
Германия, Италия и Советский Союз придержива
ются мнения, что в их общих интересах освободить Турцию от взятых ею на себя международных обязательств и
постепенно вовлечь ее в политическое сотрудничество с ними. Они заявляют, что будут преследовать эту цель посредством тесных консультаций в соответствии с общим планом действий, который будет определен в будущем. Германия, Италия и Советский Союз заявляют о своем согласном намерении заключить с Турцией многосторонний договор, в котором три державы признают существующие границы Турции.
Германия, Италия и Советский Союз будут совместно работать над заменой ныне действующей конвенции
о Проливах, заключенной в Монтре, новой конвенцией.
По этой конвенции Советский Союз получит неограниченное право прохода через Проливы в любое время для
своего военно-морского флота, тогда как все прочие державы, за исключением черноморских держав, а также
Германии и Италии, в принципе откажутся от права прохода через Проливы своих военных судов. За коммерче
скими судами в принципе будет конечно же оставлено право свободного прохода через Проливы.
Москва, 1940 г.

1 30 августа 1940 г. Риббентроп и министр иностранных дел Италии Чиано, являвшиеся "арбитрами" в споре между Румынией и Венгрией, вынесли решение, согласно которому частично удовлетворялись территориальные притязания Венгрии и Румынии. Второй Венский арбитраж позволил Венгрии отторгнуть у Румынии северную и северо-восточную части Трансильвании общей площадью 43 тыс. км2 с населением 2577 тыс. человек. (Примеч. сост.)
Указано время и место окончательного оформления Хильгером записи беседы. Густав Хильгер являлся советником при германском посольстве в Москве. (Примеч, сост.)
3 См. также телеграмму No 2362 от 25 ноября 1940 г. (Шуленбург -- имперскому министру иностранных дел). (Примеч. сост.)

КОММЮНИКЕ О ПЕРЕГОВОРАХ В. М. МОЛОТОВА С РУКОВОДИТЕЛЯМИ ГЕРМАНСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА

Во время пребывания в Берлине в течение 12--13 ноября сего года Председатель Совета Народных Комиссаров СССР и народный комиссар иностранных дел т. В. М. Молотов имел беседу с рейхсканцлером г. А. Гитлером и министром иностранных дел г. фон Риббентропом. Обмен мнений протекал в атмосфере взаимного доверия и установил взаимное понимание по всем важнейшим вопросам, интересующим СССР и Германию.
Тов. В. М. Молотов имел также беседу с рейхсмаршалом г. Герингом и заместителем г. Гитлера по партии национал-социалистов г. Гессом.
14 ноября утром Председатель Совета Народных Комиссаров СССР и народный комиссар иностранных дел т. В. М. Молотов выехал в Москву.