Волков А. Фундаментализм в Израиле и палестинская проблема

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава III. ИУДАИСТСКИЙ ФУНДАМЕНТАЛИЗМ И ПАЛЕСТИНСКАЯ ПРОБЛЕМА

В недавнем прошлом в нашей научной и публицистической литературе палестинскую проблему было принято представлять преимущественно как военно-политический конфликт между государством Израиль и арабскими странами. При этом Израиль изображался как простое орудие глобальной империалистической политики западных держав, нацеленной, в частности, на подавление арабского национально-освободительного антиимпериалистического движения.
Такая интерпретация имела по меньшей мере три слабых места. Во-первых, еврейское государство Израиль вошло в глубокий конфликт не только с арабскими странами, но и со всем исламским миром и даже со многими странам так называемого “третьего мира”. Уже только по одной этой причине следовало бы рассматривать это противостояние не просто как политическое, но и как культурно-религиозное и даже цивилизационное. Во-вторых, Израиль отнюдь не был (и не является теперь) простым, покорным орудием западного империализма, но имеет собственные и притом весьма серьезные политико-территориальные, военно-стратегические и культурно-религиозные интересы; надо признать, что существует полный объем претензий формирующейся в этой стране израильской еврейской нации. И, наконец, в-третьих, далеко не все арабские страны вели подлинную национально-освободительную, да притом еще и антиимпериалистическую борьбу. Абсолютного единства по отношению к Западу среди арабских стран не было, как нет и сейчас.
По мере того как уяснялись названные выше факты, становилось все более очевидным, что в конфронтации еврейского государства Израиль с арабским и, более того, исламским миром огромную роль играет фактор культурно-религиозной несовместимости и даже враждебности. Эта враждебность, как показывает весь опыт израильско-арабских отношений, проявляется в различных формах: государственно-идеологической, политической, бытовой и, наконец, в самой обобщенной форме тотального антиарабизма, прочно укоренившегося в еврейском обществе Израиля.
Мы не собираемся присваивать себе лавры первооткрывателя острой проблемы культурно-религиозной конфронтации между Израилем и арабским миром. Новые, нетривиальные оценки палестинского конфликта начали появляться в нашей литературе уже со второй половины 80-х годов. В частности, большое внимание культурно-религиозной стороне палестинского конфликта уделил московский востоковед А.В.Кудрявцев. На основании изучения общественного мнения в исламских странах, А.Кудрявцев убедительно показал, как на практике действовали идеологические установки, и на одной и на другой стороне, в борьбе за Палестину. “На этапе, предшествующем “шестидневной войне” (так назвали войну между Израилем и арабскими странами в июне 1967 г. — А.В.), — писал А.Кудрявцев, — арабские правительства продолжали использовать исламские символы и лозунги как одно из средств идеологического обеспечения поддержки военных и политических усилий государства со стороны верующих масс, поднятия боевого духа населения и армии и т.п. Следует подчеркнуть, что подобная практика достаточно широко применялась и сионистским руководством Израиля. Идеологический аспект арабо-израильской конфронтации, заключавшийся в противостоянии арабского национализма и сионизма, неизбежно подразумевал то, что американский исследователь И.Александер охарактеризовал как “искусственно культивируемую теологизированную позицию, вызывающую крайнюю враждебность и даже санктификацию военных действий”” .
Приведенная выдержка из работы А.Кудрявцева вполне может быть использована как выражение главной основы проблемы, которая рассматривается в данной главе. В отношении краткой ссылки на И.Александера следует сказать, что его определение, как говорится, бьет не в бровь, а прямо в глаз. Действительно, обе стороны в конфликте стараются придать идущей между ними войне характер священнодействия. Единственно, с чем мы не согласились бы в высказывании И.Александера, так это со словом “искусственно”. Обычно это определение используется тогда, когда идет речь об идеологическом явлении, лишенном корней в реальной действительности, — в данном же случае никак нельзя сказать, что не существует действительных оснований для вражды между иудаизмом и исламом. В ходе дальнейшего изложения мы более подробно остановимся на этом вопросе.
А.Кудрявцев обращает внимание на тот факт, что в арабском национальном сознании конфликт между евреями и арабами воспринимался как столкновение культур и религий еще во времена подмандатной Палестины, до образования государства Израиль. “Для арабских националистов, — пишет А.Кудрявцев, — сионизм являлся прежде всего религиозно-культурным движением, успех которого свидетельствовал, с одной стороны, о начавшемся “возрождении иудеев”, а с другой — о прискорбном упадке мусульман-арабов” .
В своей работе А.Кудрявцев приводит интересные сведения об известном общественном деятеле и арабском националисте Рашиде Рида, который занимался изучением национальной психологии евреев. Показательно, что Рашид Рида “особо выделял “национальную нетерпимость и национальный эгоизм” иудеев, сама религия которых была предназначена только для “сыновей Израиля” в отличие от ислама, предназначавшегося для всего человечества и не знавшего концепции богоизбранного народа” .
С большой долей уверенности можно говорить о том, что о национальной психологии евреев Рашид Рида судил по сословно-классовой психологии еврейских раввинов и верующих ортодоксов и не принимал во внимание психологию атеистов или лиц, безразлично относившихся к иудаизму, — а таких среди евреев в подмандатной Палестине было не так уж мало. Что весьма важно подметить, так это то, что Рашид Рида подчеркнул этническую замкнутость иудаизма, порожденную (отвлекаясь от других причин) религиозно-мировоззренческим догматом о “богоизбранности” еврейского народа. Нет, пожалуй, ни одного беспристрастного исследователя иудаизма (в том числе и среди евреев), который не обратил бы внимания на этот догмат, как на причину этноконфессиональной изолированности евреев в среде христианских или исламских народов.
Еще одна характерная оценка арабско-еврейского конфликта в подмандатной Палестине, как столкновения двух религий и двух культур, была дана на Всеобщем мусульманском конгрессе, который собрался в Иерусалиме в декабре 1931 года и вел свои заседания в мечети Аль-Акса под председательством Амина аль-Хусейни. В резолюциях Конгресса, как сообщает А.Кудрявцев, “сионизм был осужден как движение, олицетворяющее “религиозную агрессию” против мусульманских святынь” .
После образования государства Израиль и поражения арабских стран в войне с Израилем в 1948-1949 годах, арабские религиозные националисты постарались извлечь уроки из понесенного ими поражения. В анализе, который они сделали, арабо-израильская война была также представлена как столкновение двух цивилизаций, основанных на различных вероучениях. В 1950 году вышла в свет книга Камиля аш-Шарифа под названием “Братья-мусульмане в Палестинской войне”. В этой книге есть также определение арабско-еврейского конфликта, как противоборства религиозных идеологий: “Сионистскому движению, — писал К. аш-Шариф, — основанному на Торе и Талмуде, собирающему евреев всего мира у Стены плача и возле города Давида, может противостоять только сплоченная исламская умма, живущая аятами Корана, движимая примером Мухаммада [...], для которой смерть во имя защиты этой земли — кратчайший путь к райским кущам и удовлетворению Аллаха [...]” .
То, что происходило в промежутке между первой и второй мировыми войнами на территории подмандатной Палестины, бесспорно очень важно и показательно для развития темы о современном антиарабизме в Израиле, но следует отметить, что идеологические и политические зародыши палестинской проблемы появились еще в XIX веке. Уже в то время, когда вынашивалась идея “возвращения народа Израиля к Сиону” и разрабатывался проект создания еврейского государства, идеологи и политические лидеры палестинофильского и сионистского движений совершили роковую ошибку, не задумываясь как следует над тем фактом, что Палестина была населена арабами. Сионисты или проявляли полное равнодушие к будущей судьбе арабского населения или были настроены открыто враждебно по отношению к нему и нисколько не хотели с ним считаться. Об этом откровенно писал на склоне своей жизни крупнейший сионистский деятель ХХ века Нахум Гольдман, долголетний президент Всемирной сионистской организации (ВСО) и Всемирного еврейского конгресса (ВЕК), человек безусловно посвященный во все подробности истории сионистского движения. В своей книге “Еврейский парадокс” Н.Гольдман утверждал следующее: “Для Герцля проблема сионизма была простой и он выразил ее целиком в известной и вводящей в заблуждение фразой: "Проблема сионизма — есть проблема средств передвижения: есть народ, лишенный земли (то есть еврейский народ — А.В.), и есть земля, лишенная населения"” . Из высказывания Т.Герцля можно логически сделать вывод о том, что ни он сам, ни его сторонники вообще не считали территорию Палестины чьей-либо суверенной собственностью, будто и не существовало ни Османской империи, ни арабского народа в Палестине. Как вытекает из упомянутого афоризма Т.Герцля, сионистские лидеры считали Палестину как бы землей без хозяина, иначе говоря, брошенной землей, пустошью. Основатель сионизма был уверен в том, что Палестина ждет своего “настоящего” хозяина, а таким хозяином, по его представлению, был, конечно же, еврейский народ, поскольку его далекие-далекие предки когда-то, в отдаленнейшие времена, жили на этой земле. Т.Герцля и его сподвижников, видимо, нисколько не смущал тот факт, что древние евреи покинули землю Палестины, в результате войны с Римской империей, еще в I веке н.э., и что предки арабов жили в этом регионе тоже с незапамятных времен, а арабская мусульманская государственность возникла здесь еще в начале VII века н.э. Как считают все современные трезвомыслящие исследователи, в претензиях на обладание землей Палестины вообще не уместны никакие ссылки на “историческое первородство”.
Идею создания суверенного еврейского государства Т.Герцль изложил в своей книге, которую так и назвал “Еврейское государство”; она увидела свет в 1896 году. Спустя семьдесят с небольшим лет после появления “Еврейского государства”, Н.Гольдман подверг идею Т.Герцля резкой критике в своей книге “Еврейский парадокс”. Н.Гольдман выразил уверенность в том, что “Если бы Герцль рассматривал еврейскую проблему во всем ее многообразии и сложности, он никогда не написал бы книгу “Еврейское государство”. Однако он не знал предмета, и это привело к тому, что он пустил в обращение два ложных тезиса. Ложность их в том, что, во-первых, Палестина не была страной без населения, поскольку там жили сотни тысяч арабов; а, во-вторых, евреи не были народом без земли, поскольку ассимилированные евреи были добропорядочными гражданами Франции, Германии, Англии и других стран” . То, что утверждение Н.Гольдмана о некомпетентности Т.Герцля в вопросах еврейской истории не было недоразумением или напраслиной, подтверждается мнением двух солидных еврейских историков М.Марголиса и А.Маркса. В своей “Истории еврейского народа” они замечают в отношении Т.Герцля: “Он был очень мало связан с проблемами еврейства; его познания в области иудаизма были скудными” .
Маститый сионистский деятель критиковал не только позицию Т.Герцля и ранних сионистских лидеров в отношении колонизации Палестины, но и весьма критически отзывался о политике израильского руководства в отношении палестинцев, в первую очередь, и арабов в целом. В 1974 году, то есть год спустя после израильско-арабской войны 1973 года, Н.Гольдман дал пространное интервью популярному израильскому журналу “Нью Аутлук”. И в этом интервью, касаясь палестинской проблемы, он резко осудил тех сионистских лидеров, которые абсолютно не хотели считаться с палестинскими арабами и их законными интересами. Себя патриарх сионистского движения характеризовал как одного из немногих руководителей мирового сионизма, которые сохраняли разумный подход к проблеме взаимоотношений евреев с арабским миром. “Я понял, — твердо заявил Н.Гольдман, — что без соглашения с арабским миром для еврейского государства нет будущего [...]” . Примечательно, что игнорирование интересов палестинских арабов со стороны “отцов-основателей” Израиля Н.Гольдман назвал, используя библейские образы, “первородным грехом Израиля”!
В данной работе нет места, да и большой необходимости, рассматривать все аспекты еврейской колонизации в Палестине и все обстоятельства, сопровождавшие создание государства Израиль, хотя безусловно последствия тех, теперь уже исторических, событий сказываются и на сегодняшнем состоянии палестинского вопроса. Не станем мы касаться и темы политических и экономических отношений между Израилем и палестинскими арабами, и Израилем и всем арабским миром. Все эти вопросы достаточно полно отражены в нашей научной литературе и в публицистике. Мы сконцентрируем внимание лишь на религиозно-культурном и этнопсихологическом аспектах израильско-палестинского конфликта.
Нам представляется, что для темы данной работы важное значение имеет проблема того, какую роль сыграла религия иудаизма в идеологическом обеспечении политической и хозяйственной деятельности еврейских колонистов в Палестине. В главе I уже вкратце упоминалось о том, что мысль о возвращении евреев к Сиону (Сион — не только название холма, на котором в древности стоял Храм Соломона, но и одно из древнееврейских названий всей страны Ханаан) служила отправным пунктом для разработки и распространения разных идеологических концепций палестинофильства, а позже — религиозного сионизма. В настоящей главе есть смысл остановиться на этой теме несколько более подробно. Начнем с указания на то, что именно благодаря непрерывавшейся религиозно-культурной традиции в исторической памяти еврейского народа сохранялось воспоминание о жизни евреев в Эрец Исраэл (Земле Израиля) или в Сионе. Отправление религиозного культа, соблюдение обрядов и, в первую очередь, обряда празднования субботы, религиозные праздники и посты — все это, вместе взятое, способствовало тому, что память о библейском периоде истории евреев никогда не стиралась в народном сознании. При этом, заметим, что Сион для евреев, в первую очередь религиозных, рисовался не только как родина праотцев, но и как священное место, где происходили великие чудесные события, главнейшим из которых является установление союза (завета) между еврейским народом и богом Яхве (Иеговой).
Громадную роль в этнорелигиозном сознании евреев сыграла в прошлом, и продолжает играть ныне, библейская легенда, повествующая о том, как всемогущий бог Яхве отдал Ханаан (Сион) евреям в качестве вознаграждения за то, что они дали священный обет нести учение единого бога всем остальным народам, коснеющим в язычестве. Религиозно-мистический образ Земли обетованной, порожденный иудаистской культурой, обладает огромной силой воздействия на национальную психологию евреев, а стало быть, и на образ их поведения в самых практических вопросах, на первый взгляд не имеющих никакого отношения к религии.
Идея возвращения к Сиону начала обретать первоначальные очертания некоей, может быть отдаленной, но тем не менее реальной, перспективы именно в религиозном, а не в светском сознании. В середине XIX века два раввина — Иехуда Алкалай (1797-1878 гг.) и Цви Хирш Калишер (1795-1874 гг.) — стали пропагандировать свое убеждение в том, что возвращение евреев к Сиону предопределено свыше и потому неизбежно. Призыв к еврейскому народу вернуться в Сион они аргументировали именно тем, что для настоящего благочестивого еврея жизнь в Сионе есть исполнение священного долга. Существуют основания полагать, что своей проповедью возвращения в Сион И.Алкалай и Ц.Калишер внесли большой вклад в развитие фундаменталистского течения в иудаизме, поскольку для современных религиозных фундаменталистов в Израиле догматы о богоизбранности народа Израиля и о даровании богом Яхве земли Палестины в вечное и нераздельное владение евреям являются основополагающими устоями всей их идеологической и политической программы.
Соблюдая истину, и в интересах понимания существующих в еврейском народе идеологических противоречий, надо обязательно сказать о той ожесточенной борьбе, которая развернулась вокруг идеи возврата к Сиону. Проповедь И.Алкалая и Ц.Калишера не всеми еврейскими авторитетами была принята безоговорочно, — уже тогда нашлись лица, которые высказали сомнения в обоснованности претензий евреев на создание своей колонии в Палестине. Как раз в пору зарождения сионистского движения, Ицхак Эпштейн (1862-1943 гг.) написал этикополитическое эссе “Скрытый вопрос” и направил его 7-му Сионистскому конгрессу, проходившему в Базеле. В своем эссе он высказал упрек лидерам международного сионизма в том, что они допускают опасное заблуждение, не думая о тех весьма вероятных драматических последствиях, которые может породить переселение евреев в Палестину, поскольку обязательно столкнутся интересы двух сторон — евреев и арабов. Как считал И.Эпштейн, жестокое столкновение между арабами и евреями в Палестине будет совершенно неизбежно, если сионистское движение не изменит своего взгляда на палестинских арабов. Он напомнил депутатам Сионистского конгресса о том, что арабы живут в Палестине более тысячи лет, и что поэтому нет абсолютно никаких оснований представлять себе палестинскую землю бесхозной. По поводу расхожего в сионистской среде афоризма “Землю без народа — народу без земли” (авторство его приписывается еврейскому писателю Израэлю Зангвиллю (1864-1926 гг.)) И.Эпштейн выразился так: это изречение есть игра праздного ума и не имеет под собой никакого реального основания, а потому вводит в заблуждение легковерных людей. Активные сионисты, в большинстве своем, реагировали на эссе И.Эпштейна с негодованием и обидой.
Одним из первых на него с резкой критикой обрушился известный в свое время сионистский деятель Зе’ев Смилянский (1873-1944 гг.), брат известного еврейского писателя Моше Смилянского и отец еще одного писателя из этой семьи — Изхара Смилянского, известного под псевдонимом С.Изхар. В 1908 году З.Смилянский ответил И.Эпштейну статьей под названием “От фантазии к реальности”. В этой статье создателю эссе “Скрытый вопрос” было брошено обвинение в том, что он не знает действительной жизни и готов пожертвовать интересами евреев в угоду арабам. Автор статьи упрекал И.Эпштейна в том, что он страдает романтическим и абстрактно-гуманистическим подходом к жизненным явлениям; З.Смилянский сравнил И.Эпштейна с той частью еврейской молодежи в России, которая из романтических побуждений участвует в общероссийском социал-демократическом движении и борется за интересы русских рабочих и крестьян, нанося тем самым ущерб интересам евреев в России. Если даже взглянуть на позицию З.Смилянского в его полемике с И.Эпштейном просто с точки зрения нормального буржуазного демократизма, то и тогда нельзя будет не признать ее узко националистической и ретроградной.
В атаке на позицию автора “Скрытого вопроса” принял участие и брат Зе’ева Смилянского писатель Моше Смилянский, который высмеивал отношение И.Эпштейна к идее переселения евреев в Палестину, как неумно альтруистическое, примиренческое и, более того, капитулянтское. М.Смилянский выдвинул тезис о “реальном”, а не “абстрактном”, как он выражался, равенстве между арабами и евреями в Палестине. “Реальное” равенство он понимал не как паритет гражданских и политических прав двух народов, а как равновесие в силах. Иначе говоря, он делал ставку на силовое превосходство в возможном и, скорее всего, неизбежном конфликте.
Как считали братья Смилянские, взгляды И.Эпштейна выражали стремление к компромиссу, что, с их точки зрения, было свойственно психологии евреев, живущих в диаспоре и не желающих разрыва с ней. По убеждению братьев Смилянских, для возвращения в Сион необходимо было выковать новый еврейский характер: твердый, непреклонный, решительный и эгоистический, — в этом они видели задачу сионистского движения.
В истории сионизма гремело и продолжает греметь имя еще одного и возможно самого последовательного и непреклонного сторонника “твердой руки” в отношении к палестинским арабам. Речь идет о Владимире (Зе’еве) Жаботинском, одном из ведущих сионистских деятелей, популярном среди российских евреев журналисте и писателе. В.Жаботинский был основателем и главным идеологом ревизионистского течения в сионизме. В отличие от Т.Герцля, который вел линию на приспособление сионистского движения к интересам западных колониальных держав на Арабском Востоке, В.Жаботинский настаивал на полной самостоятельности сионистских действий в Палестине с использованием вооруженной силы. Поэтому основанное им направление в сионизме и назвали ревизионизмом.
В.Жаботинский (1880-1940 гг.) родился в семье зажиточных одесских евреев. Среда, в которой он рос, была пропитана духом космополитизма; тем не менее юный Жаботинский получил традиционное (можно назвать его классическим) еврейское образование и приобщился к традиционной, связанной с религией, еврейской культуре. Когда ему минуло 18 лет, он решил отправиться в Европу для получения юридического образования. Побывал он в Швейцарии и Италии. Во время пребывания в Европе у В.Жаботинского пробудился интерес к занятиям журналистикой, и он стал писать корреспонденции для разных российских газет.
Для нашей темы особенно интересна следующая деталь из биографии В.Жаботинского: будучи в Италии, он познакомился с идеологией итальянского национализма и сильно заинтересовался ею. Отметим, что позднее он стал горячим поклонником итальянского фашизма и самого дуче Бенито Муссолини. Тяга В.Жаботинского к фашизму была настолько сильна и так бросалась в глаза, что даже Д.Бен-Гурион, человек, склонный к авторитаризму, называл его “Владимир Гитлер” .
В Европе В.Жаботинский пробыл недолго, до 1901 года, а затем возвратился в Россию и стал профессиональным журналистом. События первой русской революции 1905-1907 годов пробудили у него желание активно заняться политикой, и он сблизился с представителями сионистского движения.
Для понимания личности В.Жаботинского показательны, отмечаемые биографами, такие черты его натуры, как честолюбие, напористость, амбициозность, цинизм, тяготение к применению насилия и мрачный взгляд на человеческое существование. Характерная для него беспринципность в выборе средств для достижения желаемой цели проявилась, например, в таком эпизоде: для того, чтобы добиться от Англии скорейшего согласия на создание в Палестине еврейского государства, он вел переговоры с политическими противниками Англии, в том числе и с Б.Муссолини . Заслуживает внимания также и увлечение В.Жаботинского антинаучной реакционной теорией так называемого социального дарвинизма. В 1910 году он написал специальную статью на эту тему под очень красноречивым заголовком — “Человек человеку — волк”; в этой статье содержался призыв автора к своим читателям расстаться со всякой сентиментальностью, никому не доверять и полагаться лишь на использование грубой, непреклонной силы.
В свете вышеизложенного, вполне закономерным представляется то, как В.Жаботинский предполагал решать вопрос еврейско-арабских отношений в Палестине. Если кратко определить главный принцип его подхода к решению проблемы будущей судьбы палестинских арабов, то это был расчет на проведение самой жестокой и беспощадной политики подавления любого протеста со стороны палестинских арабов против сионистской колонизации. В.Жаботинский не испытывал ни малейших сомнений в том, что предполагаемое еврейское государство в Палестине должно занимать всю территорию на обоих берегах реки Иордан, в пределах древнееврейских царств. Когда после окончания первой мировой войны Лига Наций выдала Великобритании мандат на управление Палестиной, он стал требовать от британских мандатных властей немедленного создания в Палестине еврейского государства “в его исторических границах”. В.Жаботинский настаивал на том, чтобы ВСО отказалась от тактики пассивного приспособления к колониальной политике Великобритании на Ближнем Востоке и перешла бы к проведению решительных мер по созданию еврейского государства, используя методы вооруженного насилия над палестинскими арабами.
Отношение В.Жаботинского к арабам определялось всей совокупностью качеств его характера, в том числе и его расистскими убеждениями. Он причислял арабов к числу “нецивилизованных” наций и поэтому считал, что любое проявление жестокости по отношению к ним совершенно оправданно “потребностями цивилизации” и “правом сильнейшего”. В.Жаботинский говорил об арабах, как о народе умственно неполноценном, который тем не менее не хочет смириться с верховенством над ним евреев — передовой цивилизованной нации. Расистский взгляд на арабов не оставлял в его сознании никакого места для мысли о возможности согласия между евреями и арабами, и он предполагал разделить эти два родственных народа “железным занавесом”.
Последователи В.Жаботинского в современном Израиле, которые называют себя неоревизионистами, пошли дальше своего учителя, их уже не удовлетворяет “железный занавес”, они уже говорят о “железном кулаке”, который следует пустить в дело против арабов. Неоревизионисты сумели убедить многих, если не всех, еврейских граждан Израиля в том, что с арабами можно разговаривать только с позиции силы. Впрочем, и “железный занавес” В.Жаботинского предполагал не простую изоляцию арабов от евреев, но и полное подчинение арабского большинства воле еврейского меньшинства. Профессор из США И.Пелег определяет планы В.Жаботинского по созданию еврейского государства в Палестине и покорению арабского населения, как чистейший империализм. “Все же, — пишет И.Пелег, — подобно многим другим европейским либералам [?], Жаботинский был империалистом, продуктом колониальной эры. Он мыслил об арабах как западный империалист: подобно прочим туземцам, они несомненно будут сопротивляться новым пришельцам, но со временем будут покорены превосходящей силой, выражающей более высокий уровень цивилизации” .
В.Жаботинский имел достаточно много сторонников; его идеи пользовались успехом в самых низших — полупролетарских и люмпенпролетарских — слоях еврейского населения в странах Восточной Европы и в России. И в настоящее время в Израиле неоревизионисты пользуются наиболее активной поддержкой со стороны наименее политически развитых слоев еврейского населения, о чем уже говорилось в главе II.
Важнейшим пунктом политической программы израильских неоревизионистов было и остается решительное противодействие созданию на земле Палестины суверенного национального государства палестинских арабов. Уместно в связи с этим напомнить следующий исторический факт. Когда после окончания второй мировой войны палестинская проблема была поставлена на обсуждение в ООН, и стал рассматриваться проект раздела Палестины на два самостоятельных государства — арабское и еврейское, то сионисты-ревизионисты самым решительным образом выступили против этого проекта. Когда же все-таки Генеральная Ассамблея ООН утвердила план раздела Палестины между арабами и евреями, то ревизионисты восприняли резолюцию ГА ООН как “предательство сионистского идеала и дела Герцля”.
Возвращаясь к теме о связи религиозного фундаментализма и антиарабизма в Израиле, заметим следующее. Тема о религиозном фундаментализме, вообще, и религиозном фундаментализме в Израиле, в частности, является для исследователя достаточно рискованной в наше время повального увлечения религией. Поэтому хотелось бы обратить внимание на то, что факт существования иудаистского фундаментализма в Израиле и сильного давления его на общественное сознание, во-первых, признается в самой еврейской среде, а, во-вторых, является предметом озабоченности не только представителей секуляризованной части общества, но и умеренных членов религиозной общины и даже раввинов, принадлежащих к реформаторскому течению. Правда, не все авторы отваживаются называть исследуемое явление фундаментализмом и используют термин “религиозный экстремизм”. Мы же все-таки остаемся при своем мнении: данный феномен справедливее именовать именно фундаментализмом, поскольку экстремистские взгляды в идеологии этого течения органично сочетаются с религиозным консерватизмом, ригоризмом и фанатизмом, а также ультранационализмом, легко переходящим в шовинизм и расизм на религиозной почве. Для нас еще одним основанием для того, чтобы именовать рассматриваемый феномен именно фундаментализмом, служит то обстоятельство, что эти идеологические доктрины и связанные с ними политические действия направлены своим острием против палестинских, и вообще всех арабов, которые рассматриваются как определенное этнокультурное и этноконфессиональное сообщество, чуждое и противостоящее другому этнокультурному и этнорелигиозному сообществу — еврейскому. Таким образом, борьба между евреями и арабами приобретает характер не просто столкновения за территорию или за политическое и экономическое господство в регионе, а именно борьбы религий и построенных на этих религиях цивилизаций.
Каким же именно “техническим” способом увязывается в настоящее время религиозная культура с военно-политической конфронтацией между Израилем и палестинскими арабами, которые, на первый взгляд, добиваются чисто политической цели — создания своего национального суверенного государства? В библейском вероучении, а точнее, в текстах библейских книг, есть множество таких идей, слов, описаний, выражений, образов, которые при надлежащем умении можно довольно легко использовать для проповеди антигуманных целей. Возьмем в качестве первого примера область, казалось бы, самых отвлеченных богословских понятий “вера” и “действие” и их связи. Философ и богослов М.Бубер, о котором уже упоминалось во введении к настоящей работе, оперировал этими понятиями для построения религиозной философии истории еврейского народа. Например, описывая ранние стадии движения хасидизма, М.Бубер писал о смысле учения хасидов: “В действии ему (то есть стороннику хасидизма — А.В.) открывается истинный смысл жизни. Здесь еще явственнее и глубже, чем в первобытном христианстве, равнодушие к тому, что [!] делается, потому что всякий поступок, совершаемый с благоговением, то есть с мыслью, направленной на божественное, ведет к сердцу мира. Ничто не дурно само по себе; каждая страсть может превратиться в добродетель, каждое влечение в “колесницу для Бога”. Не материя поступка, а только его освященность имеют значение. Каждый поступок свят, когда он направлен на спасение. Душа деятеля, и она одна, определяет сущность его деяния” .
По нашему разумению, приведенные рассуждения являются примером крайне опасного этического релятивизма, прикрытого философической риторикой. По существу, все этическое учение библейских пророков выворачивается наизнанку, ставится с ног на голову: благочестие и добродетель понимаются не как благие и добрые, то есть общественно полезные, результаты деятельности верующего, а главным образом как субъективное представление о богоугодности того или иного поступка. Аналогия с иезуитской доктриной “цель оправдывает средства!” напрашивается сама собой, — во имя божие можно совершать любые деяния. Именно под девизом “все позволено ради благой цели!” и развиваются религиозный фанатизм и экстремизм. М.Бубер, по-видимому, не хотел даже задумываться над вопросом о том, кому же дано право определять благость или неблагость цели, преследуемой индивидом, обществом или религиозной общиной. Судьей человеческих поступков ставился даже не бог, а только сам человек. Если вдуматься, то концепция М.Бубера по существу является антирелигиозной и анархической. Вот так разрушаются самые благородные идеалы отвлеченных, абстрактно-гуманистических учений, если они не подкрепляются соответствующей общественной практикой, и надлежащей общественной организацией, и если религия ставится на службу низменным целям.
Нам уже приходилось говорить о том, что консервативно настроенная часть израильского общества, а по итогам парламентских выборов 1996 года ее можно считать большей частью, настаивает на аннексии арабских земель, оккупированных Израилем в ходе военных действий в июне 1967 года. Политические успехи экстремистских сил в израильском обществе объясняются, помимо прочих причин, еще и слабостью сторонников мирного и справедливого урегулирования палестинской проблемы. По мнению специалиста по национальным проблемам Иосифа Вейлера, “В Израиле между всеми политическими силами (исключая несколько маловлиятельных групп) существует единство мнений в отношении того, что создание нового независимого палестинского государства полностью противоречит жизненным интересам Израиля” . Вполне понятно, что такая массовая оппозиция реализации самого главного национального чаяния палестинского арабского народа не может не перерасти в оппозицию арабам, как нации в целом, во всех ее проявлениях.
И.Вейлер раскрывает истинную цель плана введения самоуправления на оккупированных арабских территориях, которая заключается в недопущении создания суверенного арабского государства. “[...] ясен, — пишет И.Вейлер, — главный израильский принцип: “автономия” не должна обладать возможностью стать переходом к образованию на оккупированных территориях палестинского государства” .
Под аннексионистские политические претензии правящих кругов Израиля подводится доступный пониманию широких еврейских масс идеологический фундамент, для построения которого используется Священное писание. Типичный представитель иудаистского фундаментализма, раввин Давид Хартман использует Писание для создания целой концепции нетерпимости к иноверцам — “чужакам”, как он их называет. В одном из своих интервью представителю прессы он заявил: “Я хочу, чтобы Вы запомнили: Библия вовсе не учит терпимости. Книги Библии — вовсе не источник терпимости. К Библии обращаются в поисках страстности, воодушевленности, пламенных чувств. Запомните: персонажи Библии — экстремисты” . Когда Д.Хартману был задан вопрос о том, как он может связать свои слова с тем несомненным фактом, что в еврейской культуре существует сильная гуманистическая традиция, то он ответил так: “Не следует думать, что традиции образуют некое единое целое. В общем русле традиций находят свое место различные направления. Существует такая же сильная традиция нетерпимости. Так что, если Вы ищете в Библии образец поведения, то Вы не извлечете из нее примеров гибкости и приспособляемости, Вы не научитесь сердечности по отношению к “чужаку”. Если Вы сможете найти в Библии весьма выдержанную идеологию, которая поможет Вам осознать Вашу национальную принадлежность, то уж Вам не удастся отыскать в Библии ничего похожего на предписание вроде “полюби чужака”. Библия — это вовсе не проповедь терпимости и плюрализма мнений” .
В словах раввина Д.Хартмана мы обнаруживаем квинтэссенцию идеологии иудаистского религиозного фундаментализма. Он с завидной откровенностью, и полным безразличием к чужому мнению, излагает свое убеждение: он не считает библейское учение общечеловеческим достоянием, а видит в нем основу этнического себялюбия и эгоизма. Идеи всечеловечности истории, сближения и взаимодействия цивилизаций и культур и т.п. явно чужды мировоззрению Д.Хартмана.
Для иудаистского фундаментализма, как мы уже отмечали, характерно “осовременивание” текстов Библии, их использование для насущных нужд текущей политики. Нужды нет, что для этого приходится совершать насилие над духом и буквой Писания. В частности, Д.Хартман, пренебрегая тем фактом, что книги Писания сочинялись за много веков до появления арабов в Палестине, использует тексты этих книг для проповеди нетерпимости по отношению к современным палестинским арабам. Содержащиеся в Библии указания на борьбу с идолопоклонством он прямо переносит на палестинцев, хотя они, так же как и евреи, веруют в единого бога. Здесь налицо преднамеренная фальсификация Писания в интересах текущей политики.
Журналист из “Нью-Йорк Таймс”, беседовавший с Д.Хартманом, пришел к выводу о том, что многие авторитетные религиозные деятели в Израиле усиленно подливают масло в огонь ближневосточного конфликта, не давая ему угаснуть. В своей чрезвычайно интересной и поучительной книге о еврейско-арабских отношениях этот журналист пишет: “Большинство противоречий между Израилем и арабами носит сугубо земной характер: конфликт из-за территорий, обеспечение военной безопасности, культурные несходства [...]. Однако религия является составным компонентом некоторых сторон конфликта и придает им дополнительную окраску масштабности и безысходности. Роль религии возросла в обстановке широко распространившегося тяготения к фундаментализму, который выходит за рамки только социального или только религиозного. Поэтому некоторые раввины и имамы подают свой голос за применение насилия” .
Хотя “шестидневная” война в июне 1967 года завершилась триумфальной победой израильтян, тем не менее она имела весьма драматические последствия для израильского общества. Согласно широко распространенному в Израиле мнению, война 1967 года привела к серьезным переменам в израильском обществе в смысле повышения роли правых консервативных сил. В исследованиях по современному Израилю обращается, в частности, внимание на усиление влияния на общественную жизнь клерикальных кругов и на сплочение всех правых (по терминологии, принятой в самом Израиле) сил. Клерикалы поспешили использовать состояние умственного смятения и чувственной взбудораженности в обществе, вызванных войной, для того, чтобы взять реванш за некоторые временные успехи секуляристских сил, одержанные ими в 50-е и в первой половине 60-х годов. В отечественном академическом издании “Государство Израиль” есть следующий вывод о последствиях войны 1967 года: “Агрессия 1967 года и ее результаты усилили и расширили активность правых политических сил в Израиле [...]. После агрессии 1967 года, которая усилила крайне националистические и антиарабские настроения в стране, правые и экстремистские силы перешли в наступление во внутриполитической жизни. Херут, Государственный список (часть РАФИ во главе с Бен-Гурионом, отказавшаяся вступать в МАИ в 1968 году), Свободный центр и Движение за неделимый Израиль требовали аннексии всех оккупированных в 1967 году территорий и неограниченного создания там еврейских поселений” . Добавим от себя, что в этом дрейфе израильского общества вправо религиозные партии и организации сыграли далеко не последнюю, а возможно и главную, роль.
Одним из результатов “шестидневной” войны 1967 года, который усилил религиозную конфронтацию между Израилем и палестинскими арабами, да и арабским миром в целом, стала оккупация израильскими войсками восточной части Иерусалима, так называемого “старого города”, где находятся очень почитаемые мусульманами святыни. Положение усугубил принятый израильским кнесетом закон, по которому Иерусалим объявлялся “вечной и неделимой” столицей еврейского государства. Так развернулся новый акт вражды из-за религиозных святынь, которая длится уже почти восемь десятилетий.
Арабское население Палестины стало испытывать тревогу за безопасность мусульманских святых мест в Иерусалиме еще в 20-е годы нашего столетия в связи с установлением английского правления в Палестине и началом организованной и значительной по численности еврейской иммиграции. Заметим, что религиозные еврейские круги уже в то время были настроены очень агрессивно. Как сообщает А.Кудрявцев, “[...] настойчивые попытки религиозного крыла палестинских сионистов добиться расширения прав евреев на отправление культа у “Стены плача”, равно как и проявление у части иммигрантов (еврейских — А.В.) антимусульманских настроений, способствовали распространению среди мусульман мнения, что истинной целью сионистов является уничтожение мечети Аль-Акса и восстановление на ее месте Соломонова храма” . Стоит отметить, что в течение веков мусульманские правители в Палестине не чинили препятствий религиозным евреям совершать паломничество к иудаистским святыням и проводить религиозные церемонии возле них, в том числе и у Стены плача. Надо сказать, что, пропуская евреев к Стене плача, мусульмане демонстрировали свою веротерпимость и благосклонность ко всем “людям Писания”, то есть к представителям трех монотеистических религий, — ведь эта святыня иудаизма находится на месте, священном и для мусульман (по-арабски, аль-Харам аш-Шариф), и непосредственно примыкающем к мечети Аль-Акса.
В 1922 году была организована кампания всеарабской солидарности по защите и сохранению мусульманских святынь в Иерусалиме и против попыток оскорбления чувств верующих мусульман. Палестинский арабский конгресс совместно с Высшим исламским советом подготовили обращение к мусульманским народам Востока и Запада с призывом “оказать помощь народу Палестины в защите его земли”. В обращении выражалась полная уверенность в том, что “каждый мусульманин и каждая мусульманка считают защиту чести мечети Аль-Акса, первой кыблы и третьей святыни ислама , своей религиозной обязанностью” . Представители арабской общественности из Палестины совместно с главным муфтием Египта составили фетву , которая устанавливала обязанностью всех мусульман защиту мечети Аль-Акса. Представитель арабской общественности Палестины шейх аль-Музаффар обратился со следующим призывом ко всем правоверным мусульманам: “Исламская палестинская нация, которая на протяжении тысячи трехсот лет хранила мечеть Аль-Акса и Купол скалы, заявляет всему мусульманскому миру о том, что из-за ужасных сионистских посягательств, над святыми местами нависла опасность. Мы, как верные и бдительные стражи [...], посвятили себя их защите. Египтянин, хиджазец, турок, перс, афганец, индиец, яванец и любой другой мусульманин имеет такое же право на их защиту, как и мы [...]. Сионистский комитет, намеревающийся утвердить в Палестине иудейское господство и отнять у мусульман мечеть Аль-Акса под тем предлогом, что она была построена на руинах Соломонова храма, стремится превратить Палестину в оплот иудейского влияния на Аравийском полуострове и на Востоке в целом” .
По прошествии почти полувека со времени первых арабо-еврейских столкновений из-за святых мест мусульманства и иудаизма в Иерусалиме, после захвата восточной части Иерусалима израильскими войсками в июне 1967 года, вновь вспыхнул конфликт из-за иерусалимских святынь. В августе 1969 года крещеный еврей Д.Рохан попытался поджечь мечеть Аль-Акса. Хотя этот безумец или человеконенавистник формально не принадлежал к иудаистскому вероисповеданию, все же он был евреем по своей этнической принадлежности, и это дало арабам повод обвинить в провокационной попытке поджога мечети Аль-Акса сионистов. А.Кудрявцев по поводу этого случая пишет: “Однако в глазах широких масс арабов и мусульман, не склонных верить в непричастность сионистов к поджогу одной из важнейших святынь ислама, это событие являлось новым доказательством “антиисламского” характера израильской политики” .
Как могли думать и чувствовать палестинские арабы, Израиль не просто вел войну за расширение своей территории или во имя каких-то военных или экономических интересов, но осуществлял некий зловещий план разрушения арабской цивилизации. И для такого понимания израильской внешней политики у палестинских арабов были достаточные основания. Вот, например, что думает об этом А.Кудрявцев: “Теперь же захват Израилем Иерусалима и призывы сионистских “ультра” к восстановлению Соломонова храма, коллективные молитвы израильских солдат у Стены плача и, наконец, поджог мечети Аль-Акса — все эти факты, соответствующим образом комментируемые арабскими средствами массовой информации и пропаганды, создавали у населения (арабского — А.В.) образ Израиля как "сугубо религиозного государства"” .
Изучение политической истории показывает, что те или иные партии и группировки занимают в общественно-политической жизни господствующее положение в тех случаях, когда возникает благоприятный для них расклад общественных сил и когда возникает в массовом сознании “спрос” на определенный идеологический и политический курс.
В Израиле существует общественное движение за мир с арабами, но, к сожалению, как мы уже указывали, оно не имеет заметного влияния на общественное мнение. Организационная сторона этого движения выглядит очень слабой, что дает основание политологам считать это движение просто “пропагандистской кампанией”. “Известная под именем "Движения за мир" пропагандистская кампания, — пишет, например, И.Пелег, — соединила несколько слабо связанных групп, выступающих в форме меняющихся коалиций” . Идейной слабостью этого движения можно считать то, что лица, принимающие в нем участие, в своем стремлении к миру с арабами руководствуются отнюдь не чувством сострадания к бедственному положению палестинских беженцев или влечением к торжеству справедливости (выполнению Резолюции ООН о создании арабского государства в Палестине и т.п.), а идеологией “умеренного” еврейского национализма. Участники Движения за мир с арабами просто обеспокоены тем, что аннексия Израилем арабских территорий, оккупированных в 1967 году, может превратить Израиль в двунациональное государство; в таком государстве, в перспективе, арабы, за счет более высокой рождаемости, могут превратиться в этническое большинство, что поставит крест на сионистской идее этнически и религиозно “чистого” еврейского государства. По мнению И.Пелега, “Активисты "Движения за мир" верили в то что, несмотря на постоянную ежегодную иммиграцию тысяч евреев в Израиль, аннексия территорий (арабских — А.В.) через 20-30 лет приведет к созданию двунационального государства. Тогда одно из двух: или Израиль утратит характер еврейского государства, или перестанет быть демократическим государством (в том случае, если гражданские и политические права арабского населения будут ограничены правящими партиями еврейского населения и арабы будут гражданами “второго сорта” в еврейском государстве — А.В.), — в том и другом случаях не удастся соблюсти сионистский идеал” .
Политика, исходящая из принципов “как бы чего не случилось” или “не было бы хуже”, в современном израильском обществе не может привлечь большого числа сторонников, — напротив, опасения сторонников мира с арабами в отношении перспектив образования двунационального государства, только отталкивают от них более радикально настроенных граждан Израиля и способствуют усилению их симпатий к “правым”, которые берутся решить вопрос об оккупированных территориях радикальным образом. В настоящее время национализм в той или иной форме является абсолютно господствующей идеологией в Израиле. Как отмечает И.Пелег, “Фактическая необходимость сохранять еврейский характер государства остается одной из немногих забот, разделяемых всеми израильтянами” .
Продолжим тему о влиянии войны 1967 года на расширение и укрепление позиций религиозного фундаментализма в израильском обществе. Упоминавшийся выше американский журналист Д.Шиплер высказывает такое мнение на этот счет: “Появившиеся после войны 1967 года верующие в мессию образовали новое пополнение лагеря фундаменталистов. Они были создателями опасного синтеза религии и национализма, соединяя самодовольное благочестие и вооруженную силу в мощное единство. Они образовали небольшое, но прочное ядро в движении за строительство поселений на Западном берегу, используя соединение буквального толкования Ветхого Завета и политического экстремизма [...]” .
Картину, нарисованную Д.Шиплером, мы можем дополнить сведениями, взятыми и из иных источников. Как сообщают те, кто исследовал израильскую действительность после арабо-израильской войны 1967 года, и сама война и последовавший в ходе ее захват арабских территорий получили благословение религиозных авторитетов. Например, раввины, близкие к организации Гуш эмуним, заявили, что “шестидневную” войну надо считать войной по исполнению религиозного обета. Они категорически утверждали, что арабы не имеют никаких прав на обладание землей Палестины, поскольку являются потомками тех самых семи ханаанейских племен, которые в далеком прошлом были уже покорены предками нынешних евреев. Раввины, о которых идет речь, потребовали, чтобы палестинские арабы признали за евреями право на политическое господство в Палестине; если же арабы откажутся подчиниться, предупреждали раввины, то им лучше покинуть палестинскую землю добровольно, — впрочем, в будущем им все равно придется сделать это под давлением силы .
В сентябре 1977 года движение Гуш эмуним опубликовало программный документ под названием “Манифест раввина Цви Иехуды Хакоэна Кука”, в котором об оккупированных арабских территориях было сказано: “Вся эта земля является безоговорочно нашей, принадлежащей только нам. Она не подлежит передаче другим, даже частично, поскольку она была обещана нам Богом, Творцом вселенной” . Религиозный постулат об обетованной земле служит идеологическим основанием для строительства еврейских поселений на оккупированных территориях.
Что касается воздействия событий, связанных с сионистской колонизацией Палестины и с созданием государства Израиль, на упрочение в израильском обществе идеологических концепций иудаистского фундаментализма и антиарабизма, то об этом уже было сказано довольно много. Коснемся некоторых событий более отдаленных времен, которые тоже оказали достаточно серьезное влияние на развитие иудаистского фундаментализма.
Несомненно заслуживает внимания, как мы думаем, следующий факт. Среди религиозных фундаменталистов в сегодняшнем Израиле большим авторитетом пользуется Иехуда Халеви, известнейший еврейский мыслитель, философ и поэт XII века. Большой популярностью пользуется и написанное им сочинение “Кузари”, в котором развивается идея о происходящем будто бы процессе естественного отбора среди населяющих земной шар народов, в результате чего народы располагаются на разных ступенях лестницы прогресса. В духе этой общей “теории”, используя сюжеты библейских легенд, И.Халеви разработал также и свою версию происхождения еврейского и арабского народов и причин существующих между ними различий.
Как полагал И.Халеви, патриарх Авраам был почти идеальным божественным творением и качествами ума и души превосходил всех остальных людей, но и в его натуре были кое-какие изъяны. Со временем, считал И.Халеви, дурные стороны натуры Авраама обособились и воплотились в Исмаиле. От Авраама, очищенного окончательно от всех дурных свойств, пошли евреи, а от Исмаила, со всеми его дурными качествами, пошли арабы. Вот эта фантастическая “теория” этногенеза евреев и арабов используется ныне иудаистскими фундаменталистами для доказательства мнимой “неполноценности” арабов и для столь же мнимого “превосходства” евреев. Профессор Еврейского университета в Иерусалиме Эльханан Наэх оценил идею “естественного отбора”, высказанную И.Халеви в книге “Кузари”, как расистскую и поощряющую еврейский этнический эгоизм, себялюбие и самообольщение; более глубокие корни этих мало похвальных сторон этнического самосознания, по мнению Э.Наэха, надо искать в библейских книгах.
По мнению достаточного числа независимых объективных политиков, публицистов, писателей, аналитиков, идеология антиарабизма в Израиле разрабатывается, поддерживается и распространяется с помощью государственных институтов, политических партий и общественных организаций. В стране систематически ведется мощная антиарабская пропаганда. Сошлемся по этому поводу специально на такой источник, в объективности и компетентности которого вряд ли могут возникнуть какие-либо сомнения. В 1991 году на русском языке появилась брошюра раввина из Австралии Иси Либлера, который в те годы занимал высокий пост в руководстве Всемирного еврейского конгресса. Симптоматично уже само название брошюры: “Еврейский религиозный экстремизм. Угроза будущему еврейского народа”. Содержание труда И.Либлера, на наш взгляд, чрезвычайно важно для понимания процессов, происходящих в религиозной жизни Израиля, хотя рассуждения И.Либлера местами очень запутаны и содержат явные противоречия. Главное, что привлекает внимание И.Либлера и что вызывает у него чувство большой озабоченности, это усиление влияния на общество иудаистской ортодоксии, причем в самой радикальной и агрессивной ее форме. На взгляд И.Либлера, после второй мировой войны в еврейской диаспоре заметно усилилось влияние неортодоксальных течений в иудаизме — реформаторского и консервативного. Это вселяло надежду на то, что под влиянием изменения культурно-религиозной ситуации в странах диаспоры, и в Израиле также произойдет определенное ослабление позиций ортодоксального направления и усиление позиций реформаторов и консерваторов. Однако, вынужден признать И.Либлер, произошло обратное — ортодоксы не только не отступили, но и предприняли успешное наступление, и не только в самом Израиле, но и за его пределами. “В последние двадцать лет (то есть после войны 1967 года — А.В.), — пишет И.Либлер, — ортодоксальный иудаизм в Израиле и в диаспоре переживает беспрецедентный подъем” . Весьма важно и интересно для развития нашей темы то, как сам И.Либлер объясняет факт усиления ортодоксального направления. Главной причиной он считает кризис всей культуры и, в особенности, моральных устоев в западном обществе. “Произошло решительное возрождение иудаизма, — пишет И.Либлер, — в широком смысле слова, отчасти несомненно связанное с общим разочарованием и отчуждением от материалистичности (понимай — алчности и эгоизма — А.В.) и пустоты (читай — обесчеловечивания — А.В.) современной культуры западного мира в целом (особенно резко проявившихся в крахе института семьи в зажиточных обществах)” .
Хотя И.Либлер пишет о возрождении иудаизма вообще, в целом, несомненно, что прежде всего он имеет в виду ортодоксальное направление, поскольку в другом месте своей брошюры он открыто признает, что “секулярно ориентированные и реформаторские” круги в мировом еврействе терпят поражение. По нашему мнению, секуляристские и “умеренно” религиозные силы терпят поражение потому, что занимают промежуточную и, в связи с этим, весьма неустойчивую позицию между двумя крайними направлениями в еврейской национальной психологии — склонностью к ассимиляции и стремлением к национальной самобытности и связанной с ней определенной обособленности от других наций; именно последнюю тенденцию в религиозной форме и выражает ортодоксальное направление.
И.Либлер, не испытывающий зависимости от религиозной общины в Израиле, охотно признает тот факт, что за последние два-три десятилетия в идеологических и политических позициях лидеров религиозной общины в Израиле явно усилились радикалистские и агрессивные тенденции. “За последние двадцать-тридцать лет, — пишет И.Либлер, — религиозные руководители Израиля заметно сдвинулись с традиционно умеренных позиций, которые они некогда занимали, и во многом перешли на позиции идеологического экстремизма [...]” . Надо думать, что, говоря об “умеренных позициях”, И.Либлер имеет в виду в основном руководство НРП, поскольку в Израиле всегда, с момента его основания, существовали религиозные партии и организации, которые никогда не были умеренными и занимали крайние позиции. И.Либлер констатирует факт перерождения так называемого “умеренного” (очевидно имеется в виду его отношение к секуляризованной части общества) иудаизма в иудаистский фундаментализм. “Это в свою очередь, — пишет И.Либлер, — привело к перерождению подлинного (что под этим подразумевается? — А.В.) иудаизма в крайний еврейский религиозный национализм” .
В общетеоретическом отношении представляется интересным отметить следующую особенность подхода И.Либлера к религиозной жизни в Израиле и в диаспоре. Как и другие исследователи этого вопроса, которые критикуют религиозный экстремизм и шовинизм с позиций буржуазного либерализма и гуманизма, И.Либлер весьма непоследователен в своих взглядах. С одной стороны, он, например, осуждает шовинизм, экстремизм, религиозный ригоризм и фанатизм, а с другой стороны, он не скупится на похвалы тому же ортодоксальному направлению за его приверженность традициям, превозносит хасидизм и движение Хабад, которые отличаются крайним консерватизмом, сохраняют средневековые воззрения и привычки и очень склонны к фанатизму. Совершенно контрастирует с другими оценками И.Либлера и его похвальный отзыв об организации Гуш эмуним, которая, как мы уже отмечали, является авангардом иудаистского фундаментализма.
И.Либлер признает, что нет четкого разграничения между умеренной и крайней религиозностью, и что умеренная вера довольно легко переходит в крайние формы религиозного экстремизма. По впечатлению И.Либлера, все еврейские граждане в Израиле, с почтением относящиеся к ценностям религиозной культуры, весьма сочувственно относятся к тем, кто симпатизирует религиозному фундаментализму и поддерживает идею создания Великого Израиля, за счет узурпации законных прав палестинских арабов. “Идея Эрец Исраэл Шлейма (то есть идея Великого Израиля — А.В.), — пишет И.Либлер, — близка большинству евреев с традиционалистскими взглядами. Верующему еврею она говорит так много, что неверующему попросту невозможно это понять” . В целом И.Либлер, хотя и настроен, вроде бы, очень критически в отношении религиозного экстремизма, занимает примиренческую позицию в оценке идеологии и практики ортодоксальной религиозной общины в Израиле. И тем не менее, подчеркнем, что он проявляет, похоже, искреннюю озабоченность в связи с широким распространением чувств религиозного фанатизма и антиарабского шовинизма. “Такой подход, — признает он, — может породить смертельную опасность даже для самого существования Израиля” .
Одним из широко употребляемых в антиарабской пропаганде штампов является отождествление современных арабов, в том числе и палестинских, с упоминаемым в Библии племенем амаликитян, которое, согласно легенде, настолько прогневило бога Яхве, что он решил всех их уничтожить. По поводу использования этой сомнительной аналогии И.Либлер замечает: “И та же логика (речь идет о суждениях типа “кто не с нами — тот против нас” — А.В.) позволяет некоторым экстремистам проводить аналогию между арабами и библейским племенем Амалик, и на этом основании делать устрашающие выводы, абсолютно не совместимые со всем духом традиционной еврейской этики” . Следовательно, если продолжить мысль И.Либлера, израильские ортодоксы явно не в ладах с религиозной этикой. Но этот вывод никак не вяжется с другим мнением И.Либлера о том, что приверженцы ортодоксального направления в своей жизни руководствуются пунктуальным исполнением всех предписаний Торы и Талмуда.
Образ Амалика — непримиримого легендарного врага бога Яхве, а стало быть, и всего еврейского народа, — один из излюбленных идеологических символов, к которым постоянно обращается партия Херут. С помощью подобной символики идеологи этой партии стремятся придать вид законности, в глазах израильского общественного мнения, идеологической и политической установке на ведение истребительной войны против палестинских арабов, и тем самым обеспечить создание в стране такого социально-психологического климата, который исключал бы любую возможность примирения с арабами и сосуществования с ними. В целях обеспечения религиозной санкции для реализации своей ультранационалистической идеологической и политической линии, херутовцы внедряют в общественное сознание следующую идеологическую конструкцию: если в Библии сказано, что амаликитяне — враги израильтян со времен древности, а современные арабы есть те же самые амаликитяне, то никакой компромисс с арабами невозможен, ибо это было бы нарушением божественного завета, а значит, и страшным грехом.
Религиозные идеологи также охотно используют легенду о вражде бога Яхве с амаликитянами. Например, раввин Исраэл Хесс написал для студенческой газеты религиозного университета Бар-Илан статью, в которой он отождествляет современных арабов с библейским племенем амаликитян. Очень красноречив сам заголовок статьи — “Заповедь геноцида в Торе”. Для раввина И.Хесса прямое родство арабов с амаликитянами не вызывает никакого сомнения и поэтому он пророчествует им неминуемую погибель от руки израильтян. И.Хесс пишет о том, что неизбежно придет день, когда поголовно все израильтяне будут призваны к исполнению священной заповеди “милхемет мицва” (война по священному обету) для изничтожения Амалика, то есть арабов.
Отдельные религиозные ритуалы, совершавшиеся в течение веков, не могли не возбудить у евреев, по крайней мере верующих, чувства сильного предубеждения против арабского народа. Возьмем, к примеру, такой магический ритуал, как охрана жилища от злых сил. У всех верующих и просто лояльных к религиозным обычаям евреев есть незыблемая традиция устанавливать на косяках входных дверей так называемую мезузу — футляр с вложенными в него выдержками из Торы, обладающими магической силой. Тексты для мезузы выполняет специальный писец — софер. Перед началом работы софер исполняет следующий ритуал освящения будущих письмен: на пергаменте, предназначенном для мезузы, он пишет слово Амалик и затем тщательно соскабливает его. Это делается как бы для символического исполнения предписания, содержащегося в библейских книгах Исхода и Второзакония:
“И пришли Амаликитяне, и воевали с Израильтянами в Рефидиме [...] И низложил Иисус Амалика и народ его острием меча.
И сказал Господь Моисею: напиши сие для памяти в книгу, и внуши Иисусу, что я совершенно изглажу память Амаликитян из поднебесной.
[...] брань у Господа против Амалика из рода в род” (Исх.17: 8,13-14,16).
“Помни как поступил с тобою Амалик на пути, когда вы шли из Египта; [...] изгладь память Амалика из поднебесной; не забудь” (Втор. 25: 17,19).
Выходит, что для благочестивого еврея “изгладить память Амалика из поднебесной” — есть священный долг, который он обязан исполнить.
Относительно расистских взглядов раввина И.Хесса, И.Пелег замечает, что подобный взгляд на арабо-еврейские отношения, к сожалению, имеет в Израиле немало сторонников, в том числе и среди религиозных лидеров. Вывод И.Пелега о том, что раввин И.Хесс не является исключением из правила, подтверждается рядом примеров. Скажем, один из главных военных раввинов, подполковник израильской армии Аврахам Авидан в печатном армейском органе написал о том, что согласно кодексу талмудического права — халахе разрешается воину-еврею убивать людей из мирного населения, включая женщин и детей. “Во время войны, — писал А.Авидан, — когда израильские войска атакуют противника, им не только разрешается, но даже вменяется в обязанность законами халахи убивать невоенных лиц, которые на вид представляются безобидными. По этому поводу сказано: убивай лучших из неевреев! Не следует верить неевреям, чтобы они не причинили ущерба нашим войскам” .
Еще один раввин Элиэзер Вальденберг публично выступил с заявлением, которое было проникнуто духом нетерпимости к “чужакам”. Э.Вальденберг призывал отказать неевреям в праве жить в Иерусалиме или быть в численном большинстве в любом ином поселении на территории Израиля.
Отношение ведущих религиозных деятелей Израиля к палестинской проблеме исчерпывающе прокомментировал И.Пелег: “Ясно, что важные лица в религиозной верхушке начали безжалостную кампанию против нееврейских, преимущественно арабских, элементов в израильском обществе” .
По наблюдениям И.Пелега, политики, принадлежащие к партии Херут, не менее агрессивно настроены по отношению к арабам, нежели некоторые раввины, хотя и излагают свои взгляды в более умеренных выражениях, по сравнению с религиозными экстремистами. Среди светских идеологов и политиков преобладают два подхода к палестинской проблеме: социал-дарвинизм и так называемый “культурный” империализм. Приверженцы теории “культурного” империализма прикрывают дискриминационную политику израильских властей по отношению к палестинским арабам ширмой псевдотеоретических рассуждений о происходящей якобы борьбе “между культурой и пустыней”. Естественно, что понятие “культура” отождествляется с понятием “Израиль”, а понятие “пустыня” с понятием “арабы”. Сторонники мракобесного учения социал-дарвинизма считают, что Израилю следует расширять пределы своей власти настолько, насколько это позволяют обстоятельства и имеющиеся силы; поступать так следует во имя того, чтобы исполнилось предначертание о Великом Израиле.
Антиарабизм в Израиле подогревается и еще одной ложной идеологической догмой о том, что будто бы весь нееврейский мир испытывает чувство вражды к евреям. Примененная к арабам эта догма трактуется в таком духе: арабы от природы несут в своем национальном характере зародыши вечного антисемитизма; по этой причине совершенно невозможно вести с арабами какие-либо переговоры, невозможно жить с ними в близком соседстве, невозможно прекратить борьбу против них.
Психологическая обработка израильского населения в духе высокомерного и даже презрительного отношения к арабам, как к людям низшего сорта, начинается со школьных лет. Вот, например, какую литературу предлагают малолетним еврейским гражданам и какие убеждения и чувства прививают им с помощью учебных изданий. Профессор психологии Тель-Авивского университета Даниэль Бар-Таль провел анализ содержания книг, предназначенных для чтения учениками еврейских начальных школ. По заключению Д.Бар-Таля, преобладающей темой в этих книгах является война евреев против арабов. Большая часть рассказов, помещенных в этих пособиях для чтения, посвящена описанию героических подвигов израильских солдат в сражениях с арабами. Об арабах детям сообщается крайне мало, а то, что сообщается, выдержано в негативных тонах. Обычно в детских книгах для чтения мужчина-араб изображается существом, не пригодным для несения воинской службы в цивилизованных формах, занятым преимущественно шпионажем и диверсиями против израильтян; в некоторых рассказах арабы выведены существами неимоверно жестокими и бесчеловечными; как правило, все арабы, о которых упоминают книжки для чтения, ненавидят государство Израиль.
Другой израильский специалист по детской литературе Менахем Регев сделал обзор книг для детей, изданных в 50-х-60-х годах, то есть в тот период, когда отношения между Израилем и арабами были относительно спокойными. В пособиях, рассмотренных М.Регевом, арабы представлены существами неполноценными, с примитивной психикой, с отталкивающими манерами, которые вызывают неприязнь, а то и отвращение. Отношения между евреями и арабами рисуются по совершенно примитивной схеме: умственно отсталые арабы используются своими вождями как удобный материал для привития им ненависти к евреям и государству Израиль; евреи, стоящие, по сравнению с арабами, на значительно более высоком уровне умственного и культурного развития, предпринимают огромные усилия, чтобы добиться мира с арабами.
Обработка психики еврейских подростков и юношей в духе антиарабского шовинизма и расизма происходит на всех ступенях системы народного образования. Министерство образования Израиля издало, например, для учащихся седьмых и восьмых классов хрестоматию “Арабы и ислам”. Американский журналист, долгое время работавший в Израиле, делает вывод о том, что арабы в упомянутой хрестоматии изображены в том же духе, в котором в свое время рисовали индейцев в книгах для американских подростков, то есть воинственными и жестокими хищниками. С помощью подобных изданий еврейским учащимся внушаются мысли о том, что главным и самым излюбленным занятием арабов являются вооруженные стычки, захваты земель и имущества, грабежи и убийства. Арабы-бедуины описаны в хрестоматии как закоренелые разбойники, которые гордятся своим промыслом и в таком же духе воспитывают своих детей. Об арабской культуре читателям хрестоматии сообщается мало сведений, а высмеиванию арабов, насмешкам и издевкам над ними отведено гораздо больше места. Надо отметить, что исламу в целом, как системе догм, воззрений и ценностей, не дается порочащих оценок, а история жизни Мухаммада и основы его учения изложены достаточно беспристрастно. По всей видимости, это сделано потому, что факт происхождения ислама из иудаизма слишком очевиден, и хула на ислам в открытой форме может пошатнуть авторитет и Библии. И тем не менее еврейские школьники, не знающие арабов по собственному жизненному опыту, а таких было в то время большинство, после прочтения подобной хрестоматии наверняка представят себе арабов народом диким и жестоким, который в массе своей ведет кочевой образ жизни в пустыне.
Нейтральные специалисты, знакомые с постановкой образования в Израиле, сообщают о том, что израильские учителя откровенно поощряют презрительное отношение своих учеников к арабам, к их культуре и обычаям. В среде школьников широко распространились жаргонные выражения неодобрения: делаешь как араб, сделал по-арабски, — они заменяют такие оценки, как “кое-как”, “спустя рукава”, “неумело”, “бездарно” и т.п. Для школьников-евреев презрительное отношение к своим сверстникам-арабам стало чем-то само собой разумеющимся. Во время совместных игр мальчику-еврею ничего не стоит бросить в адрес мальчика-араба: “Ну ты, грязный араб!”.
В честной и мужественной книге, написанной Давидом Шиплером, приведены примеры того, как тяжело приходится тем родителям-евреям, которые не одобряют негуманное отношение к арабам и огорчаются поведением своих детей, которых в учебных заведениях воспитывают в духе шовинизма и расизма. Тех немногих еврейских школьников, которые осмеливаются “плыть против течения” и отказываются принимать участие в травле школьников-арабов, их соученики подвергают остракизму и награждают кличками вроде “предатель”, “арабский прихвостень” и т.п.; их обвиняют в том, что они помогают арабам изгнать евреев с палестинской земли.
В еврейских школах преподается арабский язык, но многие ученики отказываются его учить, заявляя при этом: “Зачем мне учить арабский язык? Мы живем в еврейском государстве и нам нет необходимости знать язык арабов” . Но есть и такие ученики, которые охотно овладевают арабским языком, для того ..., чтобы удобно было ругать и поносить арабов на их родном языке.
Палестинский араб Валид Садик, педагог по профессии и политик по призванию, часто встречался с еврейскими школьниками и беседовал с ними; его приводили в смятение вопросы, которые ему задавали, к примеру, “Что Вас заставило поселиться здесь, в Израиле?”. Не дав В.Садику собраться с мыслями, чтобы дать убедительный ответ на столь нелепый вопрос, его собеседники торопились высказать свое мнение: “Эта страна принадлежит нам. Вас, арабов, следует выдворить отсюда!”. В.Садику прямо в глаза заявляли, что арабов из Израиля надо изгнать так же, как изгнали индусов из Нигерии, а если все же арабы останутся в Израиле, то их уделом должен быть исключительно физический труд.
Шломо Ариэль, сотрудник Еврейского университета в Иерусалиме, рассказал журналисту из влиятельной израильской газеты “Хаарец” о своих встречах с еврейскими юношами призывного возраста. На этих встречах присутствовали в общей сложности примерно пятьсот человек. Как рассказал Ш.Ариэль, почти у всех из них были расистские настроения. Большая часть этих юношей была убеждена в том, что арабов необходимо изгнать из Палестины, — некоторые настаивали на том, что арабов следует истреблять, не жалея ни стариков, ни женщин, ни детей. Ш.Ариэля поразило то, что встречавшиеся с ним молодые люди охотно соглашались с тем, что уничтожение палестинских и ливанских арабов в концентрационных лагерях Сабра и Шатила в период войны между Израилем и Ливаном в 1982 году вполне сопоставимо с уничтожением евреев в гитлеровских “лагерях смерти”. И тем не менее эти еврейские юноши, безо всяких оговорок и угрызений совести, изъявляли желание лично участвовать в геноциде палестинских арабов. Правда, находились и такие, кто отклонял идею уничтожения арабов, но они и не осуждали своих товарищей, которые высказывались за кровопролитие. Высказывалось и такое мнение: арабов не обязательно убивать, но их необходимо выдворить за пределы Палестины; слышались и предложения ввести в Израиле законы апартеида, подобные тем, которые существовали в Южной Африке. Когда Ш.Ариэль сделал попытку объяснить своим собеседникам, что Палестина — родина палестинских арабов, то слушатели ответили на его слова насмешливыми и недоумевающими репликами. Ш.Ариэль попытался сослаться на нормы гуманности, принятые в цивилизованных обществах, но его отказались понимать и выразили презрение к подобным доводам. Среди тех, кто встречался со Ш.Ариэлем, нашлось не более тридцати человек, выразивших согласие на гуманное отношение к арабам. Было видно, сказал Ш.Ариэль журналисту, что юноши, выступившие за гуманность, опасались неодобрения со стороны своих товарищей. И действительно, добавил он, любые попытки проявить милосердие в отношении арабов, встречались хором осуждения .
При социологических опросах, проведенных в Израиле, было установлено, что еврейские учителя просто избегают общения с арабским населением. В городе Хайфе, в окрестностях которого живут и работают арабы, на одном из учительских семинаров на вопрос “Встречались ли вы когда-нибудь с арабами?” из тридцати присутствовавших утвердительный ответ дали только четверо.
Если еврейские дети с самого раннего детства воспитываются в духе неприязни или даже ненависти к арабам, то не стоит удивляться и тому, что евреи-студенты заражены расистскими предрассудками. Журналистка из газеты “Хаарец” заглянула в дамские туалеты факультета социальных наук Еврейского университета в Иерусалиме. Вот с какими перлами “стенной печати” пришлось ей столкнуться: “Арабы — собаки, ослы, лошадиное отродье, кошачье племя, мышиная порода. Исколошматить, выселить, выгнать арабов! Убивайте арабов! Арабы, подыскивайте себе другое государство — здесь вы не останетесь! Арабы — вон отсюда! Арабские собаки. Арабы, убирайтесь!” .
Если такие надписи сочиняют студенты гуманитарного факультета, то можно представить себе, насколько глубоко отравлено израильское общество ядом шовинизма и расизма. Примечательным является то, что надписи адресованы не арабским террористам из “Хамаса” или “Исламского джихада”, а поголовно всем арабам. В книге Д.Шиплера собрано громадное количество фактов, свидетельствующих буквально об эпидемии шовинизма и расизма, охватившей израильское общество. Вот один из выводов Д.Шиплера: “Для евреев наиболее обычное представление об арабе — это образ страшно жестокого существа, наделенного громадной силой и беспредельным коварством. Поскольку слепой фанатизм уживается с любыми несообразностями, то араб, по ложным представлениям евреев, наряду с силой и двуличием, наделен и поразительной трусостью. Распространенные среди евреев антиарабские предрассудки приписывают арабам фантастическую жестокость и полное презрение к человеческой жизни. Принято считать, что араб легко убивает вследствие слепой кровожадности или по приказам своих начальников” .
По мнению еврейских обывателей, араб способен с улыбкой угощать вас кофе и тут же всадить вам нож меж ребер. Считается, что арабы имеют склонность к использованию различных бесчестных приемов в военных столкновениях и редко отваживаются встретиться с еврейскими солдатами лицом к лицу. Словом, по мнению рядового израильтянина, араб — скорее дикарь, чем воин. Согласно той же парадоксальной логике антиарабизма, буквально все арабы — богатые люди, которые ловко пристроились в еврейском государстве и безбедно живут на пособия, поступающие из богатых нефтедобывающих арабских стран. Есть еще один расхожий образ арабов в еврейском массовом сознании: все арабы — звери, дети потаскушек, собаки, дураки, пригодные только для черной работы, недочеловеки, заслуживающие презрения, применения к ним насилия и расстрелов .
Мы уже упоминали о том, что в Израиле чрезвычайно широко распространено мнение о том, что арабы по причине своей умственной недоразвитости, некультурности и нецивилизованности способны понимать только язык грубой силы. Меир Кохен-Авидов, будучи заместителем спикера кнесета, позволил себе такой публичный выпад против арабов: “Невозможно себе представить, что в этих районах (то есть на оккупированных в 1967 году арабских землях — А.В.) будет продолжаться политика “мягкой руки”. Наши люди не знакомы с образом мыслей арабов. Они не родились здесь, не жили бок о бок с арабами, не знают их. Я знаю арабов. Без сильной руки не будет спокойствия здесь, в государстве Израиль” .
Как считает Д.Шиплер, многим израильтянам арабы вообще представляются как некие исчадия ада, живущие в мире мрака, страха и диких мечтаний, как существа, у которых жестокая вера, грубые инстинкты, коварные замыслы и звериная жажда мести.
К глубокому сожалению, как свидетельствуют факты, собранные нами в этой работе, огромную долю ответственности за засорение массового сознания еврейского населения в Израиле грубыми и безусловно вредными для еврейской культуры предрассудками в отношении арабского населения Палестины и всех арабов вообще, несут израильские религиозные круги и, в первую очередь, представители иудаистского фундаментализма.
Религиозный фундаментализм в Израиле выполняет две крайне противоречивые функции. С одной стороны, он выступает за нравственное оздоровление общества, пораженного социальными и моральными недугами современной западной цивилизации. С другой стороны, в силу нереалистичности своего взгляда на жизнь, он склонен винить во всех несчастиях “внешнего врага”, то есть арабов. Эта длительная и бесперспективная борьба против “внешнего врага”, которая уже принесла Израилю много несчастий и принесет еще больше, медленно, но верно истощает духовные силы еврейского народа и неуклонно ведет его к глубокому моральному кризису, чреватому саморазрушением.
Полувековая история государства Израиль достаточно убедительно показывает, что путь, который избрали для Израиля ультранационалисты и религиозные фундаменталисты, представляет подлинную “Дорогу никуда”.