Ключевский В. История сословий в России: Полный курс лекций

ОГЛАВЛЕНИЕ

Лекция IV

Скудость литературы по истории сословий в России. — Постановка изучения нашей истории в тридцатых и сороковых годах как одна из причин этой скудости. — Перечень важнейших сочинений по истории русских сословий. — Пробуждение интереса к истории русского общества в пятидесятых годах и связь его с реформами минувшего царствования. — Научный интерес к историческому изучению русских сословий. — Общая характеристика сословного процесса в России сравнительно с западноевропейским. — Изменчивость и разнообразие оснований сословного деления русского общества. — Периоды истории русских сословий.

Скудость литературы по истории сословий в России. Изучение истории сословий в России я должен начать коротким очерком того состояния, в каком находится в нашей литературе изучение этого вопроса. Литература по истории сословий в России является едва ли не самым юным отделом в составе молодой русской исторической литературы. Главной причиной этой запоздалости истории русского общества надобно считать постановку дела изучения отечественной истории. [6] После Карамзина в нашей исторической литературе образовались два направления, которые, как серьезно и напрасно думали сторонники того и другого, существенно отличались друг от друга, даже исключали одно другое. Одно из этих направлений обращало преимущественное внимание на историю государства, другое — на историю общества. Исследователи этого второго направления, впрочем, изучали не столько процесс сословного расчленения русского общества, сколько жизнь народа вообще. Народ — вот что составляло, предает исторических изысканий целого ряда умных и даровитых исследователей и что они считали единственным предметом, достойным исторического изучения.
Постановка изучения нашей истории в тридцатых и сороковых годах как одна из причин этой скудости. Термин «народ» покрывал собою общество, а под «народом» разумели преимущественно или исключительно простонародье. В литературе тридцатых и сороковых годов образовалась даже целая историческая теория, которая довольно складно построила всю историю России не столько на ее действительных процессах, сколько на диалектическом развитии понятия о народе, т.е. того значения, какое придавалось этому понятию. Люди, державшиеся этой теории, конечно, не могли не знать, что и в нашей исторической жизни действовали общественные стихии, которые никак нельзя было бы подвести под такое понятие о народе; что и у нас из так называемой массы выделялись и действовали на ее поверхности высшие классы. Из затруднения, в какое ставились исследователи этим противоречием, они старались выпутаться двояким путем. Они или утверждали, что высшие классы выделялись из народа политически и экономически, как это было в древней Руси, не отрывались от него нравственно, жили одной с ним жизнью, проникались одинаковым духом; или же исследователи уверяли, что высшие сословия, отрываясь от народа, как это пошло со времени Петра, становились против народа, являлись отщепенцами, которые изменяли народным началам, и как изменники переставали принадлежать народу, становились чуждым фактом для его истории.
При таком взгляде на общественное расчленение, высшие классы являлись наростом на народном теле, вредным в практическом отношении и бесполезным в научном. Таким образом, история общественных классов превращалась в назидательную или обличительную повесть об отношениях общественных верхов к общественным низам, о спасительном единодушии обеих общественных половин или о гибельном их антагонизме, причем честь единодушия всецело падала на народ, а ответственность за антагонизм возлагалась на высшие классы. Соответственно такому взгляду главными источниками изучения истории общества выбирались не памятники права, а либо предания о массовых, гуртовых движениях народа, либо жалобы древнерусских публицистов на неправды высших сословий по отношению к народу. В таком взгляде, если выкинуть из него излишнее обилие общих мест и положений, останется много погрешностей и, прежде всего погрешность физиологическая. Нарост хотя и нарост, но остается органической частью живого существа, которая принимает участие в жизни организма и даже иногда более активное, чем нормальная часть организма. Он вытягивает соки из организма и, смотря по состоянию последнего, либо истощает его, либо освобождает от вредных соков. Притом в этом взгляде было много несообразностей. Высшие классы представлялись как изменники народным началам, враги народа. На их отчуждении от родного народа строили даже целый, небывалый период нашей истории, начинавшийся деятельностью Петра, и весь смысл этого периода полагали в нравственном отчуждении высших классов от народной массы. Добрые люди, державшиеся этого направления, сами того не замечая, вносили даже анархическую тенденцию в свои исследования. Они, подобно царю Ивану Васильевичу Грозному, беспричинно клали опалу на все высшие классы, а о простом народе говорили, что на него гнева и опалы нет. Эта, если можно так выразиться, демомания, или аристофобия, доходила даже до нарушения-лояльности, - до нанесения политической обиды высшим классам. Ведь последние не тайком прокрадывались в наше общество, а существовали с ведома и разрешения законной верховной власти, и их законные права и положение в государстве чрезвычайно точно определены в IX томе Свода Законов.
Перечень важнейших сочинений по истории русских сословий. Серьезный интерес к историческому изучению русских сословий был пробужден не ранее или немного ранее пятидесятых годов текущего столетия и всего более возбужден был этот интерес покойным Соловьевым. Его старшие ученики работали в указанном им направлении и развивали его мысли в целом ряде дельных и трудолюбивых исследований. [7] Отзвук этого нового пробудившегося интереса слышен как в пространной истории Соловьева, так и в его отдельных статьях. В «Истории России» Соловьев или исследует обстоятельно, или лишь общими чертами отмечает ход сословного расчленения русского общества всюду, где этот ход становится уловим. И, что еще важнее, этот процесс у него поставлен в связь с условиями, действовавшими не только в политической, но по временам и в экономической жизни народа. Живость, с какой пробужден был этот интерес, вы почувствуете, читая, например, «Исторические письма» — одно из наиболее свежих произведений Соловьева, появившееся в 1858 г. В свое время эти письма читались с большим интересом и не утратили своего значения доселе.
Такое недолгое прошлое имеет за собою научная обработка истории русского общества. Вот почему нельзя удивляться скудости литературы по этому предмету. Этой литературой, по крайней мере, всем, что в ней заслуживает чтения, можно овладеть довольно в короткое время. В пятидесятых годах и позднее появляются вслед за порядочным для своего времени сочинением Пло-шинского «Городское или среднее состояние русского народа», напечатанным в 1852 г., статьи г. Чичерина, особенно его исследование «Холопы и крестьяне в России в XVI в.», потом цельная монография Беляева «Крестьяне на Руси», представляющая опыт полной истории этого сословия и особенно ценная по обилию впервые изданных материалов, в ней напечатанных, далее ряд очерков г. Победоносцева по истории крепостного права в России со времени Уложения. В конце шестидесятых годов было напечатано сочинение Пригары «О городских состояниях в России при Петре Великом», представляющее опыт истории городских состояний не только в это царствование, но идо него. Наконец, в 1875 г. вышел I том сочинения г. Дитятина «Устройство и управление городов в России», представляющий очень хорошо составленный очерк истории городов в России до XVIII в. и историю их устройства до жалованной городовой грамоты 1785 г. включительно. Любопытно, что доселе не встречаем дельной, полной истории двух высших сословий России — дворянства и духовенства. Есть, правда, два общих сочинения по истории дворянства в России, из которых одно принадлежит Яблочкову, а другое Порай-Кршицу, [8] но эти сочинения заслуживают мало внимания. Серьезно и трудолюбиво составленное сочинение, но специальное, излагающее историю дворянства со времени Петра, принадлежит Романовичу-Слав атинскому («Дворянство в России»). По истории духовного сословия есть обширная и дельная монография г. Знаменского «Приходское духовенство в России со времени реформы Петра». К сожалению, эта монография очень мало касается положения этого класса в древней России. Такой пробел в нашей исторической литературе надобно объяснять особенной трудностью и сложностью истории этих двух высших классов. Наконец, совсем не было сделано попытки представить связное изложение истории сословий в России в их взаимодействии. Я знаю один монографический опыт такого рода в «Истории местного управ-
ления в России» (1868) г. Градовского. Описывая устройство провинций в Московском государстве XVI и XVII вв., автор хотел представить положение и взаимоотношения трех основных классов русского общества: служилого, городского и земледельческого. К сожалению, этот опыт остановился на первом томе. [9] Вот почти все, что есть в нашей литературе крупного и ценного по истории общественных классов в России, если не упоминать о разных мелких статьях. Своим курсом я хотел бы несколько восполнить этот пробел, представив короткий и сжатый, более конспективный, очерк истории сословий в России и их взаимоотношений до той эпохи, когда они получили свой окончательный склад.
Пробуждение интереса к истории русского общества в пятидесятых годах и связь его с реформами минувшего царствования. Понятно, чем пробужден был интерес к истории наших сословий с пятидесятых годов. Толчком, который обратил внимание любознательных людей на этот предмет, служили сословные реформы минувшего царствования. [10]Эти реформы, особенно одна из них, крестьянская, так глубоко изменившая положение и взаимоотношения классов русского общества, впервые заставили искать указания на средства их успешного осуществления в изучении того, как строилось общество, затронутое этими реформами. Историческое изучение обыкновенно цепляется за сильное движение, обнаруживающееся в обществе, и стремится иллюстрировать то, что становится насущным интересом минуты, дать ответ на вопрос, составляющий злобу текущего дня. Реформы минувшего царствования, особенно крестьянская реформа 19 февраля 1861 г., вскрыли целый ряд неожиданных явлений, которые прежде не подозревались и которые указывали на сложные процессы, пережитые нашим обществом. Люди, занимавшиеся историей западноевропейских обществ, издавна привыкли несколько свысока относиться к истории русского общества. Это русское общество представлялось им слишком простым по своему составу, с наивными формами и недостаточно определенными отношениями, обещавшими мало научно-поучительных данных. [11]Таково было господствующее мнение. При поверхностном взгляде на развитие русского общества можно было найти некоторое оправдание этой привычке. В самом деле, что можно представить проще того склада, какой усвоило себе русское общество, например, в ту минуту, когда закрывал глаза великий преобразователь Петр I? Наверху этого общества стояла могущественная верховная власть, сосредоточенная в одном лице, а перед ней лежала огромная масса черного народа, руководимого по поручению верховной власти землевладельческим классом; и между этими двумя сословными стихиями робко жмутся незначительные переходные слои — духовенство, чиновничество, горожане, — жмутся, как будто ожидая, не придет ли кто оправдать их стесненное и игнорируемое существование. [12] Реформа 19 февраля вскрыла крепкие установления, чрезвычайно сложные и запутанные отношения между разными классами; вывела на свет такие формы общежития, каких до этого времени самое сильное воображение не могло бы ни предположить, ни построить a priori. Все это заставило думать, что и наше общество пережило страшно напряженную работу, которая только выразилась наружно в простых и немудреных формах.
Научный интерес к историческому изучению русских сословий. Итак, научный интерес к истории нашего общества был возбужден его недавней перестройкой. Вот почему мы еще так мало знаем эту историю. Между тем, исторический склад нашего об-щества^ может быть, и сообщает всего более общенаучного интереса нашей истории. Этот склад очень своеобразен, и наблюдения над его ходом могут пригодиться при изучении какой угодно части исторической науки. Изучая эти сословия, встречаем отношения и формы, которые дают много материала для приложения сравнительного исторического изучения. Истинное назначение этого метода состоит не в том, чтобы искать сходство в различных явлениях, а в том, чтобы находить различие в сходных явлениях.
Общая характеристика сословного процесса в России сравнительно с западноевропейским. При сходстве многих явлений нашего и западноевропейского обществ легко, однако, заметить еще больше особенностей, которыми отличается первое от последних и которые все можно свести к одной следующей: сравнительно более резкие сословные очертания и более сложные общественные формации на Западе достигались более быстрым и простым путем, тогда как более простые общественные формации в России создавались процессом более продолжительным и сложным. У нас общественный процесс всегда сложнее, но общественные формы проще и сословные очертания менее резкие. Такая особенность нашего общественного развития невольно вызывает одно сравнение. Наше общество, кажется, шло путем, напоминающим наши проселочные дороги: чтобы ими пройти незначительное расстояние между двумя пунктами, надобно, благодаря извилинам пути, сделать столько шагов, сколько при более прямой дороге потребовалось бы, чтобы пройти расстояние вдвое большее.
Изменчивость и разнообразие оснований сословного деления русского общества. Эта особенность, заметная в развитии разных сторон общественной жизни России, сказалась всего резче в истории русских сословий. Сословное деление в России отличается необычайной подвижностью и изменчивостью. Общество несколько раз делилось и переделялось, неоднократно меняло свою юридическую физиономию и свой состав. Следя за этими изменениями, историю русских сословий можно разделить на четыре периода, из которых в каждом было свое основание сословного деления, непохожее на то, на котором строилось сословное деление предшествующего или последующего периода. Первая формация русского общества, какая нам известна, обнаруживается в памятниках права XI и XII вв. По этим памятникам мы видим, что общество делилось на две резко разграниченные и неравные части, и первоначальным основанием для деления служило завоевание или вооруженное давление. На этом основании строилось и держалось общество с IX до конца XII в. Рассматривая состав общества в удельные века (XIII, XIV и XV), встречаем другое основание, которым служил хозяйственный договор свободного лица с удельным князем. В период, когда созидалось Московское государство (в XVI и XVII вв.), основанием сословного деления служило различие государственного тягла, разверстанного между классами общества по их хозяйственным положениям. Наконец, в XVIII в. сословное деление перешло на новое основание, которым служило различие прав, распределенных между сословиями по их политическому значению.
Периоды истории русских сословий. Таковы четыре периода в истории наших сословий и таковы основания, на которых в каждом из них строилось сословное деление. В первом периоде этим основанием было завоевание или вооруженное деление, во втором — хозяйственный договор с князем, в третьем — различие государственных повинностей, [13] в четвертом — различие государственных и гражданских прав.