Овсепян Р. История новейшей отечественной журналистики

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА 3

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ЖУРНАЛИСТИКА

в конце 20-х и в 30-е гг.

Конец 20-х гг. представлял собой рубеж, за которым все отчетливее проявляется крах демократических начал в жизни советского общества. На смену им пришли лозунги официальной пропаганды, далекие от правды жизни. Монополия партии на политическую власть, сращивание партийного и хозяйственного аппаратов открывали путь к формированию и укреплению авторитарной командно-административной системы, развернувшей стремительный процесс насильственного преобразования экономики. Получив всю полноту власти в свои руки, Сталин, опираясь на ленинские идеи социалистического строительства, выдвинул собственную модель строительства социализма в СССР. Опираясь на успехи, достигнутые в восстановлении промышленности и сельского хозяйства, он привел в движение все механизмы власти, чтобы быстрыми темпами осуществить социалистическое строительство.

В сложившихся условиях дальнейшее развитие средств информации однопартийной системы было обусловлено необходимостью идеологического и организационного обеспечения выдвинутой Сталиным концепции строительства социализма.

РАЗВИТИЕ СТРУКТУРЫ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

В историко-журналистской литературе оценка деятельности журналистики конца 20-х и в 30-е гг. далеко не однозначна[1]. Но при всей ее противоречивости все позитивное, как и все негативное, явилось отражением времени, результатом проявления условий, в которых она функционировала и развивалась. Объективные условия деятельности журналистики в период осуществления планов индустриального развития требовали серьезного структурного обогащения всей системы советской периодики.

В конце 20-х – начале 30-х гг. развитие советской периодики происходит за счет интенсивного создания новых типов изданий. Широкое распространение получает массовая низовая печать, изменения в административно-территориальном делении вызывают к жизни районные, городские газеты.

Одновременно происходит дальнейшая дифференциация центральной прессы – создаются центральные отраслевые газеты: «Сельскохозяйственная газета», «Социалистическое земледелие», «За пищевую индустрию».

В 30-ее гг. в стране выпускаются газеты для рабочих различных отраслей народного хозяйства. В их числе: «Торгово-промышленная газета», «Строительная газета», «Легкая индустрия», «Лесная промышленность» и др. Рассчитанные на конкретную читательскую аудиторию, они устанавливали с ней тесные связи, практиковали работу выездных редакций, издавали с их помощью специальные номера и выпуски газет, посвященные важнейшим текущим вопросам развития своей отрасли. Всю свою деятельность отраслевая печать направляла на повышение трудовой активности масс, всемерно помогая им в организации производства, повышении его рентабельности, широком распространении передового опыта. Во многих отраслевых изданиях постоянными были рубрики и разделы: «Профессиональная жизнь», «За высокую производительность труда, “Технические новинки”», «Труд и дисциплина», «Рабочий быт», «Обмен опытом», «Редакционная почта», «Читатели о своей газете» и др.

В довоенные годы в системе периодики обязательно имелась хотя бы одна ежедневная массовая общеполитическая рабочая газета и несколько отраслевых изданий. В частности, еще выходила «Рабочая газета» (издавалась до конца января 1932 г.), а в январе 1930 г. появилась газета «За индустриализацию». И хотя она вышла как ежедневный экономический орган ВСНХ СССР, а затем стала изданием Наркомтяжпрома, ее характер как массовой газеты был очевиден. Об этом красноречиво говорят ее постоянные отделы и рубрики: «Всесоюзная доска почета», «Письма в редакцию», «Капитальное строительство», «Борьба за качество» и др. Совместно с газетой «Труд» она провела совещание ударников и участников соревнования ряда металлургических предприятий, а с газетой «Техника" выпускала совместные специальные и праздничные номера, издавала бюллетень “Межзаводская перекличка”».

На страницах газеты «За индустриализацию» широко освещались вопросы организации производства, планирования, управления промышленностью, передовой производственный опыт. Газета вела настойчивую борьбу за освоение новой техники, за подъем темпов работ, прежде всего в тяжелой промышленности. Она рассказывала о строительстве крупных индустриальных гигантов, о путях технической реконструкции, о необходимости выполнения всех производственно-экономических и финансовых параметров работы предприятия. Все это дало мощный толчок развитию массового движения за овладение новой техникой.

В 30-е гг.; газета много сделала для воспитания хозяйственных кадров, обмена опытом по организации производства и внедрению новой техники и передовой технологии. В конце 30-х гг. «За индустриализацию» влилась в газету «Индустрия», а та в свою очередь была реорганизована в газету «Черная металлургия».

Заметный вклад в распространение научно-технической информации и подъем профессионального уровня рабочих и инженерно-технических работников внесло приложение к газете. Его название отражало типологическую суть издания – «Техника». Выросшее из отдела, оно отделилось от газеты и оформилось в самостоятельный орган. О его характере дают полное представление материалы рубрик и отделов: «Новости науки и техники в СССР», «Новости науки и техники за границей», «Рабочее изобретательство», «Технические консультации» и др. Тематическая направленность издания свидетельствовала о широте научно-технической пропаганды и преследуемых ею целях с учетом общественной потребности в различной информации.

Газета «Техника» поднимала широкий круг проблем. Она не только пропагандировала передовое, но и вела дискуссии, выступала с критикой недостатков, боролась за подъем отстающих предприятий до уровня передовых.

Процесс дифференциации центральной отраслевой печати происходил и в середине 30-х гг. Появляются новые газеты «Уголь», «Машиностроение» и др.

В годы первых пятилеток возникают новые элементы и в структуре местной и национальной печати. В связи с реорганизацией административно-территориального деления в некоторых республиках создаются областные газеты. Так, на Украине выходят областные газеты «Заря» (Днепропетровская), «Социалистична Украина» «Социалистический Донбасс» и др. Всего к началу второй пятилетки на Украине выходило 1196 газет. Из них 30 республиканских, 14 областных, около ста городских[2]. Число городских газет неуклонно росло. В январе 1932 г. в Грузии начала издаваться городская газета «Тифлисский рабочий». В это же время на Украине выходит «Харьковский рабочий», который, как и «Тифлисский рабочий», через два года преобразуется в вечернюю газету.

Процесс дифференциации все больше касается и национальной журналистики. На Украине, в Белоруссии, Казахстане, Грузии, Армении, Азербайджане, Киргизии, Узбекистане и других республиках появляются газеты для учителей, работников культуры, литературные газеты, спортивные издания. Развитие многонациональной журналистики страны происходит и за счет газет, выпускаемых в национальных республиках для проживающих здесь народов некоренной национальности. Так, в Грузии выходят газеты на армянском, в Узбекистане – на таджикском, каракалпакском, в Армении – на азербайджанском языках и т.д. И все же национальная журналистика строилась без учета исторического прошлого, сложившихся традиций, различных уровней культурного развития народов, реальных потребностей сегодняшнего дня. Единая унифицированная модель строительства печати в национальных регионах страны становилась тормозом на пути структурных изменений в национальной журналистике.

Существо происходивших в печати процессов отражает многообразие экономических, социально-политических, национальных и других отношений в обществе. К концу восстановительного периода в основном был завершен переход прессы национальных республик на местные языки. Главным итогом этого процесса явилось создание массовой крестьянской газеты.

К середине 30-х гг. в стране сложилась разветвленная дифференцированная система многонациональной печати. Характеристика ее по горизонтали может быть представлена таким образом: а) центральные, республиканские, краевые, областные партийные газеты; б) центральные, республиканские издания для крестьян[3]; в) центральные, республиканские молодежные издания; г) центральные, республиканские отраслевые издания.

Характеристика системы по вертикали: республиканские, краевые, областные, городские, районные (с августа 1930 г.), многотиражные газеты.

В 1928 г. в систему всей советской печати входило около 2 тыс. газет, разовый тираж которых составил 9,5 млн. экз., в то время как в 1925 г. – в последнем году восстановительного периода – 1120 газет. Разовый тираж их был немногим более 8 млн. экз. К концу первой пятилетки – в 1932 г. – в стране выходило 7,5 тысяч газет, а к концу второй пятилетки – в 1936 г. – 9250 газет. Разовый тираж за это время поднялся с 35,5 до 38 млн. экз. Гигантский рост тиражей свидетельствовал о растущем интересе масс к периодической печати, о ее безусловно важном месте в системе политических институтов страны, однако директивный характер проведения подписки на периодику по-прежнему сохранялся.

Органической частью развивающейся системы средств массовой информации конца 20-х–30-х гг. были журналы, а также книжная продукция. О количественном росте журнальной периодики можно судить по такому факту: если в 1926 г. выходил 1631 журнал, то в 1929 г. – 2188. Несколько по-иному сложилось положение вещей в выпуске журнальной периодики во второй пятилетке. В 1936 г. выходило 1995 журналов. Это по сравнению с 1933 г. почти на 400 журналов меньше, кроме того, почти на 200 млн. экз. сократился годовой тираж журналов[4]. Сокращение сети журналов было вызвано тем, что в период первой пятилетки нередко возникали издания параллельной тематики, часто дублировавшие друг друга. Однако в последующие годы положение журнальной периодики стабилизировалось, и она продолжала расти в основном за счет журналов, выходивших в национальных республиках. В их числе, в частности, отраслевые издания: «Технику в массы» (Белоруссия), «Овладеем техникой» (Армения) и др.

В соответствии с требованиями времени в конце 20-х гг. начинается перестройка издательской системы, превратившая Госиздат в центр и основную базу книгоиздательского дела. Усиливается роль Госиздата и в выпуске художественной литературы.

Именно в эти годы, по существу, впервые была получена реальная возможность издавать массовую книгу стотысячными тиражами. Так, в издательстве «Московский рабочий» начинает выходить «Роман-газета», целью которой стала пропаганда лучших произведений современных писателей среди широких масс. В конце 20-х гг. Госиздат выпускает «Дешевую библиотеку классиков», состоявшую из важнейших произведений классической и современной художественной литературы.

В 30-е гг. осуществляется реформа издательского дела, которая привела к созданию трех крупных специализированных издательств: государственного издательства «Художественная литература», «Детгиз», значительно расширившегося издательства «Академия». В 1934 г. создается издательство «Советская литература». После реорганизации издательств центр внимания был перенесен на техническую и политическую книгу. Жесткая регламентация тематики выпускаемой литературы, определившиеся приоритетные направления в издательской политике государства привели к тому, что выпуск художественной литературы сократился. За три года (с 1931 по 1933) он уменьшился по всем показателям в два раза. Удельный вес художественной литературы в общей продукции книгоиздательств был наименьшим на всем протяжении 30-х гг.

При сохранении общегосударственных тенденций издательское дело в национальных республиках обретает свою специфику. Здесь наряду с политической литературой значительное внимание уделялось выпуску учебной и культурно-просветительской книге. К 1929 г. во всех национальных регионах СССР были созданы издательства, приступившие к выпуску учебной, общественно-политической и художественной литературы.

В конце 20-х – начале 30-х гг. заметные изменения происходят в структуре ТАСС. Во всех регионах страны завершается процесс создания отделений или корреспондентских пунктов ТАСС, что способствовало окончательному утверждению в стране единой государственной информационной службы. Почти вдвое увеличилась корреспондентская сеть ТАСС и его местных отделений. Заметный приток внутрисоюзной информации выдвинул задачу реорганизации аппарата телеграфного агентства.

Был сделан первый шаг в систематизации потока сообщений, поступавших из республик, краев и областей страны. К началу 30-х гг. постоянными становятся фотографический отдел в структуре ТАСС – «Фотохроника ТАСС» и должность фотокорреспондента агентства. Фотохроника ТАСС, став преемницей фототеки РОСТА, на протяжении последующих десятилетий формировала фотоархив, запечатлевший все важнейшие события, происходившие в СССР. Усилиями фотокорреспондентов ТАСС создавалась фотолетопись арктического похода челюскинцев, беспримерных перелетов Чкалова, Байдукова, Белякова, Гризодубовой, Расковой, патриотических начинаний Изотова и Ангелиной, Стаханова и Кривоноса и многих тысяч других памятных событий.

В 30-е гг. значительно укрепляется международный отдел ТАСС. Этому способствовали главным образом два обстоятельства. Первое было связано с расширением зарубежной корреспондентской сети. Собкоры ТАСС получили аккредитацию в Англии, Франции, США и других странах Европы, Азии, Востока, Латинской Америки. И второе: ТАСС становится участником международного информационного обмена. Оно получает и передает информацию крупнейшим телеграфным агентствам мира – Рейтер, Ассошиэйтед пресс, Франспресс и др.

Все более важной частью системы средств массовой информации Советского Союза становилось радио. Вспомним, что с января 1924 г. основной формой радиовещания стали радиогазеты «РОСТА», дифференцировавшиеся вскоре в «Рабочую», «Крестьянскую», «Комсомольскую» и другие радиогазеты. В структуре радиогазет конца 20-х – начала 30-х гг. кроме основной проблематики выделялись отдельные информационные блоки. «По Союзу Советов», «По Союзу Советских республик», «Что слышно в Москве», «Новости науки и техники», «Книжный уголок», «Радиоотклики», «Что нового за границей», «Спорт» и др. Расширение проблематики явилось отражением растущих интересов радиоаудитории и тех темпов, с которыми шло радиостроительство в стране[5].

К концу первой пятилетки в СССР работало 60 радиовещательных станций. Увеличилось число радиовещательных центров в республиках, возросла радиоаудитория, появились новые формы и жанры радиопередач: радиопереклички, радиомитинги, радиособрания, вечера народов СССР и др. Объем Центрального и местного радиовещания по сравнению с предыдущим периодом почти удвоился. Все это вызывало необходимость создать новый руководящий радиовещательный центр, способный решать в масштабах всей страны назревшие проблемы радиовещания, его дальнейшего развития, совершенствования. Таким центром стал в 1931 г. Всесоюзный комитет по радиовещанию при Народном комиссариате почт и телеграфов, реорганизованный в 1933 г. во Всесоюзный комитет по радиовещанию и радиофикации при СНК СССР.

Во второй пятилетке в основном была решена проблема передачи единой радиовещательной программы из Москвы на все радиостанции Советского Союза, а в республиках и автономных областях организовано вещание на национальных языках. Количество радиовещательных станций достигло 93, их мощность возросла на 33%, количество радиоприемных устройств удвоилось. В целом по стране на одну тысячу жителей их приходилось 44, а в городах – 78.

Эпоха второй пятилетки связана с первыми шагами советского телевидения. Еще в 1924 г. «Правда» сообщила о том, что ученые страны добились передачи изображения на расстоянии без проводов, что они достигли больших успехов в области телевидения. В течение последующих 10 лет шел процесс технической обработки телевизионной системы, выявления технических возможностей и практического применения телевидения. И чем дальше шла разработка этих проблем, тем очевиднее становились перспективы телевидения и его практические цели. Поэтому в сентябре 1934 г. Совнарком СССР обязал Наркомат связи и Наркомтяжпром приступить к изготовлению технического оборудования для телевидения, с тем чтобы в 1935 г. было освоено производство передающей и приемной телевизионной аппаратуры[6].

15 ноября 1934 г. была проведена первая в Советском Союзе передача телевизионной программы с разложением изображения на 30 строк со звуковым сопровождением. Выступить в программе пригласили известного артиста И. Москвина. Три с половиной года спустя состоялась пробная студийная телевизионная передача.

Это событие произошло в Москве в начале марта 1938 г. в телевизионном центре на Шаболовке и велось методом электронного телевидения с разложением изображения на 343 строки.

1 сентября 1938 г. после завершения строительства был принят в эксплуатацию Ленинградский телевизионный центр. Передачи его выходили в эфир через день.

5 ноября начались опытные телевизионные передачи из нового Московского телецентра на Шаболовке. Они велись практически каждый день[7].

Таким образом, в 30-е гг. система средств массовой информации Советского Союза обогатилась еще одним звеном. Телевидение стало реальностью. Но это было только началом пути. Предстояло выяснить общественные, идейно-политические, культурные, образовательные и другие возможности и функции телевидения в структуре идеологических институтов государства.

Укреплялась материально-техническая база не только радио и телевидения. Чтобы ликвидировать бумажный голод в газетно-журнальном и книжном производстве, начинается строительство ряда бумажно-целлюлозных комбинатов, предприятий, производящих отечественное полиграфическое оборудование. С 1931 г. «Правда» печатается не только в Москве. Ее матрицы самолетами доставляются в Ленинград, Харьков, Ростов-на-Дону, Грозный, Баку, Тбилиси, Свердловск и там с них печатают газету.

Бурный рост прессы и большой круг новых задач, вставших перед печатью, требовали улучшения и расширения подготовки журналистских кадров. В стране крепла и все заметнее расширялась система учебных заведений, готовивших работников печати. По специально созданным программам обучение осуществляли Коммунистический институт журналистики им. Правды в Москве, им. В.В. Воровского в Ленинграде, институты в Минске, Харькове, Свердловске, Алма-Ате.

ЖУРНАЛИСТИКА КАК СРЕДСТВО ИДЕОЛОГИЧЕСКОГО И ОРГАНИЗАЦИОННОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ КОНЦЕПЦИИ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА

Процесс укрепления, развития и дифференциации прессы явился следствием той растущей роли, которую она все больше играла как структурное звено утверждавшейся административно-командной системы, как неотрывная часть жизни общества. Выступления печати 1924–1925 гг. не оставляют сомнений в правильности ее утверждений, что проблема темпов индустриального развития была очень сложной и требовала разумного решения. Центральная печать выступала за сбалансированный подход в осуществлении индустриализации. Однако были силы, которые настаивали на форсированном ее проведении. Эта идея принадлежала Троцкому, работавшему тогда в ВСНХ СССР. В многочисленных газетных и журнальных публикациях 1925 г. он предлагал путь сверхиндустриализации, чреватый большими изъятиями денег из деревни, отрывом промышленности от сельского хозяйства. Идея Троцкого была осуждена, ее рьяным противником выступил Сталин. Но прошло всего два года и он, вопреки своим выступлениям и разоблачениям Троцкого, стал не только настаивать на развертывании темпов индустриализации любой ценой.

Борьба Сталина за единоличное лидерство в партии, за утверждение своей точки зрения как единственно правильной проявлялась все больше[8]. В то же время крепла административно-командная система управления, шел процесс активного сращивания партийного и хозяйственного аппаратов. Административно-командные методы руководства проникали в партию, главенствующее место в ней стал занимать аппарат.

В создавшихся условиях Троцкий предпринял еще одну попытку поколебать позиции Сталина. 7 ноября 1927 г. он и его сторонники устроили демонстрацию на Красной площади. Кроме этого Троцкий разослал во все крупнейшие газеты страны свои статьи, в которых выражал несогласие с линией, проводимой Сталиным в партии. Троцкий рассчитывал, что это станет предметом обсуждения, дискуссии. Но его статьи не вызвали ожидаемой им реакции. Во многих газетах появились «Дискуссионные листки». Они целиком были направлены против Троцкого и его сторонников. На XV съезде партии в 1927 г. судьба Троцкого была решена. Он был исключен из партии и сослан в Алма-Ату. Однако его идею сверхиндустриализации подхватил Сталин.

Начало 1928 г. для Сталина стало периодом реанимирования идеи сверхиндустриализации. При этом Сталин на июньском (1928 г.) Пленуме ЦК ВКП(б), настаивая на ускорении темпов индустриализации, не просто затронул вопрос о переплатах деревни за подъем индустрии, но заговорил о «дани», о «сверхналоге» с крестьян. Одновременно он обосновал тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения страны к социализму. Именно это положение получило одобрение в статьях Куйбышева, Кагановича, Микояна и других сторонников Сталина и очень скоро окончательно решило участь Троцкого. Не желая видеть в стране человека, который сеет смуту в партии, перечит ему, предвидит все его замыслы, Сталин дал указание о выдворении Троцкого за пределы Советского Союза. В феврале 1929 г. его выслали за границу. Однако не следует строить иллюзий вокруг личности Троцкого. Это был революционный деятель, обуреваемый идеей мировой революции, рвущийся к власти, боровшийся за нее и ненавидевший Сталина за те же намерения.

Во второй половине 1928 г. Троцкий сошел с политической арены нашей страны. Но противники идеи сверхиндустриализации оставались. И главным оппонентом Сталина выступил его недавний союзник в борьбе с Троцким, главный идеолог партии, главный редактор «Правды» Н. Бухарин. Вначале свое несогласие со Сталиным он высказывал на заседаниях Политбюро, затем на пленумах ЦК в апреле и июне 1928 г. И лишь затем – в печати.

30 сентября 1928 г. в «Правде» появилась его статья, названная нейтрально «Заметки экономиста. К началу нового хозяйственного года»[9]. Опираясь на глубокий экономический анализ, Бухарин отстаивал позиции бескризисного общественного воспроизводства в интересах пролетариата и крестьянства. Наивно полагать, писал Бухарин, будто максимум годовой перекачки из крестьянского хозяйства в промышленность обеспечит максимальные темпы индустриализации. Бухарин заявлял, что социалистическая индустриализация – это не паразитарный процесс по отношению к деревне, а средство ее величайшего преобразования и подъема. Он выступал против волюнтаризма, пренебрежения к науке, к анализу объективных трудностей и субъективных просчетов. Он справедливо писал о дисбалансе между планами сооружения новых предприятий и наличием стройматериалов, о том, что деньги сами по себе не могут толкать промышленность вперед. Нужны кадры, техника, время на осуществление замыслов.

«Заметки экономиста» заканчивались глубокими рассуждениями об общих сложностях реконструктивного периода, о наличии бюрократических преград, излишней гиперцентрализации, т.е. препятствиях, сдерживавших инициативу масс. Считая целесообразным продолжение нэпа, Бухарин практически отвергал предложенный Сталиным в 1928 г. путь преобразования экономики на основе политики «дани», т.е. по сути ограбления деревни, что дало повод Сталину обвинить Бухарина в «правом уклоне». Сталин открыто порывал с нэпом, толкая его к насильственной ломке, к ускорению индустриализации с помощью административно-командного нажима.

«Заметки экономиста» созвучны ленинским идеям социалистического строительства, которые разделял и Бухарин. Главная цель его статьи – показать, сколь догматичен Сталин в их трактовке.

Вторая половина 20-х гг. публицистически насыщена для Бухарина. Он марксист-ленинец и всеми силами отстаивает ленинизм. Главные темы его выступлений в печати – раскрытие сущности нэпа, закономерностей перехода от капитализма к социализму, осмысление ленинской теории и т.д. Речь идет в первую очередь о статьях Бухарина «Ленин как марксист», «Новый курс экономической политики», «Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз» и др. Иными словами, Бухарин, как и Сталин, видел в журналистике средство идеологического обеспечения большевистской концепции социалистического строительства. Разница состояла лишь в методах ее осуществления.

Предостережения и опасения, высказанные Бухариным в «Заметках экономиста» и других работах в связи с четко проявившимися тенденциями сверхиндустриализации за счет деревни, не получили поддержки. Все поверили обещаниям Сталина в возможность быстро построить социализм[10].

В мае 1929 г. был утвержден 1-й пятилетний план. Борьба за его выполнение становится повседневным делом народа, главной темой средств массовой информации. Придавая ему первоочередное значение, «Правда» 1 июня 1929 г. писала: «Для каждой газеты, от “Правды” до сельской стенной газеты, пятилетка теперь является стержнем работы».

Центральная и местная пресса публиковала множество материалов, освещавших проблемы пятилетки: борьбу за эффективность производства, экономию сырья, материалов, электроэнергии, топлива. Газеты рассказывали о конкретных результатах творческой инициативы масс. Десятки миллионов юношей и девушек откликнулись на призыв «Комсомольской правды» добыть миллион на индустриализацию. И газета образно рассказывала о борьбе комсомольцев и молодежи за успешное выполнение первой пятилетки.

«Комсомольская правда» находилась в гуще всех происходивших событий: она широко освещала многообразные вопросы комсомольской жизни, тесно связывая их с задачами хозяйственного строительства, выступала организатором движений под лозунгами: «За общий труд на общей земле», «Молодежь – на трактор» и др. По инициативе газеты были созданы первые молодежные ударные бригады Ленинграда и Урала, выездные редакции газеты на крупнейших стройках отечественной индустрии превращены в постоянно действующие.

Возраставшее участие молодежи в социально-экономических преобразованиях страны оживило среди комсомольского актива разного рода теории, игнорировавшие идеологические установки коммунистической партии. Среди них теории так называемого «юношеского авангардизма», «перевоспитания молодого кулака в комсомоле», теория «делячества» и др. «Комсомольская правда», отражая процессы, происходившие в молодежной среде, весной 1929 г. опубликовала статьи Л. Шацкина и Я. Стэна, в которых пропагандировались теории, уводившие молодежь от участия в классовой борьбе. В частности, теория «делячества» несла с собой идею чисто «практических дел», идею, провозглашавшую: «Не думай, а дело делай», популяризировавшую лозунги: «Люблю работу, поэтому я работаю», «Люблю специальность – зачем мне социализм» и т.д.

ЦК ВЛКСМ расценил публикацию статей Л. Шацкина и Я. Стэна как явную политическую ошибку «Комсомольской правды». Покритиковав ее довольно сдержанно, газете рекомендовали впредь более внимательно относиться к публикуемым материалам и подбору авторов. Но этим дело не ограничилось. Вскоре был утвержден новый состав редколлегии, которую возглавила «руководящая тройка».

В 1930 г. за особые заслуги в социалистическом строительстве и в связи с пятилетним юбилеем «Комсомольская правда» стала первой газетой в истории журналистики страны, награжденной орденом Ленина. В годы первых пятилеток представители «Комсомольской правды» были на всех новостройках, на всех крупнейших промышленных предприятиях центра страна и в самых отдаленных ее районах. На страницах газеты выступали видные советские писатели, публицисты, комсомольские работники Л. Леонов, М. Шолохов, А. Гайдар, М. Кольцов, А. Косарев и др.

Печать ставила перед трудящимися конкретные задачи пятилетнего плана и настойчиво требовала обязательного их выполнения. В частности, газеты вели большую агитационную и организаторскую работу вокруг двух цифр: 518 и 1040. Их суть раскрывают следующие лозунги: «Большевистскими темпами обеспечим своевременный пуск 518 новых предприятий, построим 1040 машинно-тракторных станций, развернем мощное строительство совхозов и колхозов!».

В проблематике выступлений «Вечерней Москвы» 30-х гг. доминировали сообщения о новых промышленных предприятиях в столице, строительстве метро... Газета решительно выступала против фактов бюрократизма управленческого аппарата, боролась за совершенствование его работы, особенно в годы реконструкции города.

С исключительной теплотой рассказывала «Вечерка» о выдающихся достижениях советской науки, героизме советских летчиков, совершивших беспосадочный перелет через Северный полюс в Америку и многом другом, чем жила страна в 30-е гг. и что волновало и интересовало москвичей.

Совершенствуя свою специфику как вечернего оперативного издания, газета ввела новые рубрики: «Утренние газеты сообщают», «По телефону и телеграфу», «Москва – сегодня», «В последний час» и др.

Много нового появилось и в жанровой структуре «Вечерней Москвы». Сохраняя свой информационный характер, она не избегала и аналитических жанров, очерков, фельетонов. На ее страницах выступали известные поэты, публицисты, писатели, драматурги, сатирики. В их числе: А. Афиногенов, Э. Багрицкий, М. Зощенко, И. Ильф и Е. Петров, В. Катаев, М. Кольцов, В. Маяковский, И. Эренбург и многие др.

Тема пятилетки не сходила со страниц и местной печати. Пресса национальных советских республик пыталась беспощадно и бескомпромиссно ломать старые устои без учета национальных традиций и особенностей быта народов. Она настойчиво проводила линию на создание в сугубо сельских регионах промышленной сферы. Под давлением центральной печати местная и национальная журналистика призывала к ускорению темпов индустриализации любой ценой.

В ходе борьбы за осуществление концепции социалистического строительства рождается лозунг «Пятилетку в четыре года!». Советская печать быстро подхватила его и стала настойчиво добиваться его выполнения. 1 сентября 1929 г. этот призыв впервые появился в «Правде».

В соревнование за досрочное выполнение пятилетки вовлекались не только промышленность, но и сельскохозяйственное производство.

К концу 20-х гг. Сталин при поддержке своего окружения, исходя из собственной модели социалистического строительства в стране, утверждал, что объективный ход социально-экономического строительства ставит на повестку дня вопрос о социалистических преобразованиях сельского хозяйства. Предполагалось, что его реорганизация будет осуществляться на основе коренной технической реконструкции, подъема общей культуры деревни. Сталин, ссылаясь на низкую продуктивность сельского хозяйства, заявлял, что оно сдерживает развитие индустрии. Так возникла идея «сплошной коллективизации».

На первых порах все шло спокойно. В газетах появились постоянные рубрики: «Новое в деревне», «Поиски новой деревни», «Практические вопросы колхозного движения», «Коллективное земледелие» и др. Газеты внимательно следили за ростками нового, поддерживали их. «Правда», казалось бы, начала хорошее дело. Она выступила инициатором помощи механизаторов в социалистическом переустройстве деревни, развертывании шефства города над деревней. На самом деле это движение, как и последующие движения «двадцати-» и «тридцатитысячников», причинило большой вред деревне. В руководители хозяйств были выдвинуты рабочие, в большинстве своем не знавшие сельского хозяйства и решавших все его проблемы с позиций классового «чутья».

31 января 1930 г. «Правда» выступила с передовой «Рычаг социалистического соревнования в колхозы», в которой, не до конца разобравшись в ситуации, сложившейся в ходе коллективизации, призывала центральные и местные издания развернуть соревнование за форсирование темпов коллективизации. Этой цели газеты посвящали проведение массовых смотров и рейдов по проверке готовности колхозов к весне, севу, рассказывали об опыте отдельных хозяйств. Газеты публиковали «”Красные доски”, организовывали в хозяйствах свои ударные посты» селькоров, печатали договоры социалистического соревнования между МТС и другие материалы. Иными словами, делали все, чтобы подтолкнуть коллективизацию. На этом фоне выгодно отличалась «Крестьянская газета». В конце 20-х – начале 30-х гг. она была одной из самых популярных в стране: она поднимала актуальные вопросы, волновавшие массы, регулярно публиковала «Странички колхозника», выпускала сменные областные и краевые полосы, посвященные вопросам коллективизации. Разовый тираж газеты достигал 3 млн. экз. Ни одна газета в мире в те годы не имела такого большого тиража.

Нельзя отрицать ни объективных трудностей в ходе коллективизации, ни грубых ошибок местных работников, большинства центральных и местных изданий, которые подчас слишком усердно «проявляли инициативу», прибегали к необоснованным угрозам, прямому насилию по отношению к зажиточному крестьянству. Тон этим перегибам был задан Сталиным во время зимней поездки 1928 г. в районы Сибири. Чрезвычайные меры не только против кулачества, но и против середняков с тех пор были превращены в систему. Кроме того, грубо нарушался принцип добровольности вступления в колхозы. В частности, в погоне за славой отдельные руководители, проводившие коллективизацию, допускали чрезвычайную торопливость в решении задач коллективизации.

11 января 1930 г. «Правда» опубликовала передовую статью «Ликвидация кулачества как класса становится в порядок дня». В ней прозвучал призыв «объявить войну не на жизнь, а на смерть кулаку, и в конце концов смести его с лица земли». Спустя две недели было принято специальное постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». И вслед за ним последовали жесткие задания на раскулачивание.

Местные партийные и советские органы при поддержке своих печатных изданий не только стремились выполнить разнарядку на раскулачивание, но и стали широко применять перевод середняков в разряд кулаков, чтобы перевыполнить спущенный сверху план. Повсеместное распространение получило «перекрытие норм», «контрольных цифр», «заданий» по раскулачиванию. В газетах появлялись заметки и корреспонденции, рассказывавшие о том, кого и где раскулачивали, как передавали их дома и имущество беднякам. Нередко в печати публиковались письма селькоров, в которых назывались фамилии тех, кто, по мнению авторов писем, был кулаком или «подкулачником». Такие газетные материалы являлись основанием для последующих репрессий и высылки.

Между тем Сталин, вопреки своим указаниям, берет на себя миссию выступить в печати с критикой имевших место нездоровых и даже преступных явлений в области коллективизации.

2 марта 1930 г. «Правда» опубликовала статью Сталина «Головокружение от успехов», в которой совершенно правильно были вскрыты причины ошибок в коллективизации. Но о своей вине в допущенных перегибах он не проронил ни слова.

Борьбе с допущенными нарушениями в проведении коллективизации было посвящено и совещание, созванное ЦК партии в конце февраля 1930 г. Выступая на совещании, М. Калинин и С. Орджоникидзе подвергли серьезной критике газету «Правда», которая, как говорил С. Орджоникидзе, «очень часто давала неправильные указания».

В середине марта 1930 г. принимается постановление о борьбе с искривлениями в колхозном движении, которое вначале помогало прессе в преодолении допущенных ошибок. Появились некоторые признаки перестройки в освещении вопросов коллективизации. Так, «Правда» вводит рубрику «Решительно прекратить перегибы в отношении середняка», выступает с материалами, осуждающими левацкие перегибы в колхозном движении в некоторых районах страны. Однако новая волна раскулачивания, прокатившаяся по стране через несколько месяцев, вновь возрождает все негативные тенденции в деятельности журналистики, связанные с коллективизацией.

Применяемые Сталиным и его окружением методы осуществления коллективизации, жестокость и насилие вызывали несогласие у некоторых общественных деятелей и ученых, стремление предотвратить массовые репрессии, переселения. В печати появляются статьи Г. Каминского, В. Кондратьева, В. Чаянова[11], в которых выражалось несогласие с политикой, проводимой по отношению к кулаку и середняку, предлагались альтернативные пути коллективизации. Однако их идеи были отвергнуты, а сами они причислены к разряду тех, кто встал на защиту врагов социалистического строя[12].

Разгром «правого уклона» открыл путь к окончательному утверждению административно-командного государства. Тоталитаризм утвердился как форма государственного управления, впервые так четко проявивший себя в период раскулачивания. Миллионы людей стали узниками ГУЛАГа, дармовой силой в осуществлении планов индустриализации, в выполнении заданий первых пятилеток.

До недавнего времени считалось, что первый пятилетний план был выполнен за 4 года 3 месяца. Так сказал Сталин, а ему верили. Да и как можно было сомневаться, если именно в те годы начал действовать Днепрогэс, вступили в строй Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты и другие гиганты индустрии. Лишь немногие имели в ту пору полное представление о происходящем в стране. Чтобы скрыть истину, Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление, запрещавшее придавать огласке реальное положение дел.

Но по официальной статистике, 1933 г. означал вступление страны во вторую пятилетку. Буквально в первый месяц нового года на страницах газет развернулась пропаганда не только общих задач начавшейся пятилетки, но и конкретных заданий года, первых успехов в труде. 21 января 1933 г. «Правда» дала подборку цифровых материалов, сопровожденных общим заголовком: «За что борется промышленность в 1933 году». На следующий день газета опубликовала телеграмму своего специального корреспондента из Макеевки Б. Горбатова «Первый советский блюминг», посвященную замечательной трудовой победе донецких металлургов. «Правда» публиковала многочисленные оперативные заметки, телеграммы, корреспонденции, объединяя их в раздел «Последние известия с фронта индустриализации».

Этот раздел «Правды» дополнялся объединявшимися единой рубрикой радиорепортажами «Трансляции из жизни». Этим циклом было положено начало новому виду передач, получивших с 1 сентября 1932 г. известное нам сегодня название «Последние известия». Передачи «Последних известий» были рождены самой эпохой реконструкции народного хозяйства, индустриализации страны. Огромный поток информационного материала, требующий оперативного освещения, уже не укладывался в рамки радиогазет – основной формы радиовещания. К началу 30-х гг. в стране насчитывалось до 300 радиогазет. Но узость их проблематики не позволяла в полной мере выполнять задачи, вставшие перед радиовещанием в годы индустриализации. В 1932 г. они были ликвидированы. Вместо радиогазет вошли в программы радиовещания выпуски «Последних известий» и разнообразные самостоятельные радиопередачи, в числе которых все большее развитие получил радиорепортаж.

Утверждение репортажа как информационного жанра советской журналистики происходило в острых спорах о его целях, назначении, особенностях. Дискуссии о репортаже, проводившиеся в конце 20-х гг. на страницах журнала «Журналист», тесно смыкались со спорами о том, каким быть советскому очерку или фельетону. Знакомство с материалами дискуссий, с различными точками зрения, высказанными в ходе их проведения, позволяет глубоко осмыслить процесс становления жанров советской журналистики и представляет большой интерес для исследователей.

При всех разногласиях участники дискуссий оставались единодушны в своих оценках информационных и литературно-художественных жанров. В них они видели основной рычаг эмоционального воздействия на массы.

Несколько иную роль играли директивные, проблемные, теоретические статьи, постановления и циркуляры ЦК РКП(б). Они были нацелены на политическое и духовное воспитание масс. Силу политического убеждения следовало привести в действие, дать практический выход политическим и эмоциональным устремлениям людей. Эту задачу обеспечивала организаторская функция печати, нашедшая свое выражение в многочисленных формах и методах массовой работы с читательской аудиторией.

Среди наиболее распространенных в годы первых пятилеток форм и методов массовой работы печати были общественные и производственные смотры, вызвавшие к жизни ударные рабкоровские бригады «Правды», производственные переклички, общественные и производственные конкурсы; совещания и конференции; заочные совещания и конференции; выездные бригады, рейды ударных рабселькоровских бригад; обменные и сменные полосы и др.

В 1933–1934 гг. в печати настойчиво проводилась мысль, что решающим условием осуществления технической реконструкции, освоения техники и выполнения заданий по производительности труда является подготовка квалифицированных кадров рабочих, техников и инженеров. Создание советской производственно-технической интеллигенции, – заявляла печать, – задача № 1.

С идеей творчества масс и умелым владением техникой связывала пресса стахановское движение. Сегодня известны все компрометирующие подробности «рекорда» Стаханова. Но он стал поводом для большой политической кампании и получил в печати широкое освещение. Постоянной в «Правде» стала рубрика «Трибуна стахановца».

Выступая в «Правде», новаторы производства, поддерживая почин А. Стаханова, подхваченный шахтерами, указывали на имеющиеся на предприятиях и в целых отраслях промышленности резервы для досрочного выполнения второго пятилетнего плана. Снова выдвигается лозунг «Пятилетку – в 4 года!». С обоснованием реальности и жизненности этого лозунга для угольщиков Донбасса в «Правде» выступил Н. Изотов. Его статья «Вполне реальная задача» была опубликована 14 октября 1935 г. – спустя полтора месяца после сообщения в «Последних известиях» радио о том, что в Кадиевке на шахте Центральная-Ирмино забойщик А. Стаханов за одну смену добыл 102 тонны угля, выполнив четыре дневных нормы.

Публикуя сообщения о первых рекордах, «Правда» с самого начала выдвинула призыв: «От соревнования одиночек к соревнованию масс!». Вся советская пресса, подхватив этот лозунг, стала оказывать внушительное административно-командное воздействие на развитие нового движения. Так появились рекорды кузнеца горьковского автозавода А. Бусыгина, машиниста П. Кривоноса, обувщика Н. Сметанина и др.

В конце 20-х и в 30-е гг. усиливается взаимодействие печати и радио. Они осуществляли совместные выступления по вопросам хозяйственного и культурного строительства. Так, в подготовке Всесоюзного радиомитинга 1929 г., посвященного Всесоюзному социалистическому соревнованию, принимали участие редакции десятков газет, выступавших у микрофонов слушали миллионы рабочих и крестьян, собравшиеся у репродукторов. В октябре 1933 г. всеми радиостанциями СССР транслировалась перекличка заводов Москвы, Ленинграда, Харькова, Свердловска и Баку, организованная газетой «Правда» и Центральным радиовещанием. Широко практиковались выездные редакции газет и радио на крупнейшие стройки, совместно подготовленные редакциями газет и радио общественно-производственные радиопереклички, совместное освещение декад народного творчества, дней культуры, дней поэзии выдающихся национальных поэтов и т.д.

Применявшиеся газетами и радио формы организации и вовлечения трудящихся в экономическое строительство, развитие многонациональной советской культуры внесли свой вклад в подъем народного хозяйства, в идейно-патриотическое воспитание масс.

Значительное место в отечественной журналистике 30-х гг. заняли материалы, рассказывавшие о мужестве и героизме советских людей, их любви к своей Родине, преданности ей. Героями публикаций были люди, своими подвигами прославлявшие СССР.

В середине февраля 1934 г. Центральное радио сообщило, что погиб, затертый льдами, ледокол «Челюскин». Его экипаж – более ста человек участников арктической экспедиции во главе с О. Шмидтом – высадился на льдину. Вся советская пресса под рубрикой «На помощь челюскинцам» ежедневно осведомляла страну о положении дел на дрейфующей льдине, о принимаемых мерах по спасению челюскинцев. Об этом сообщали «Последние известия» в репортажах из лагеря Шмидта. Печать и радио рассказывали о героических полетах наших авиаторов в лагерь челюскинцев. В эти дни все газеты страны напечатали постановление правительства об установлении в СССР звания Героя Советского Союза и присвоении этого звания летчикам Ляпидевскому, Леваневскому, Молокову, Каманину, Слепневу, Водопьянову, Доронину за спасение экипажа «Челюскина». Рассказы и очерки о челюскинцах, о летчиках – первых семи героях Советского Союза, многочисленные отклики трудящихся на события, связанные с челюскинской эпопеей, длительное время занимали страницы газет.

С захватывающим интересом читались материалы советской печати лета 1937 г., рассказывавшие о завершении исторических перелетов экипажей В. Чкалова, Г. Байдукова, А. Белякова и М. Громова, А. Юмашева, С. Данилина через Северный полюс. В течение 272 дней советская печать и радио информировали всю страну о жизни И. Папанина, П. Шершова, Е. Федорова, Э. Кренкеля в ледовом лагере. В первых числах октября 1937 г. в печати и на радио появилась информация о дрейфе ледокола «Георгий Седов», который был зажат льдами. В течение 812 дней советская журналистика постоянно сообщала о жизни команды ледокола и благополучном ее возвращении на Родину.

Тема патриотизма и беззаветного служения Родине получила свое развитие в выступлениях прессы, раскрывавших героизм советских воинов, сражавшихся на Халхин-Голе, у озера Хасан.

Вся советская журналистика была проникнута оптимизмом, непоколебимой верой в завтрашний день. «Правда» в передовой статье новогоднего номера за 1935 г. писала: «Страна охвачена энтузиазмом стройки прекрасной, радостной жизни. Контуры завершенного здания социализма уже видны каждому». Печать, следуя столь радужным утверждениям, уходила от реалий жизни страны и ее народа. Так, для сельского хозяйства начало второй пятилетки оказалось тяжелым. Валовой сбор зерна в 1933–1934 гг. был самым низким после 1921 г. Однако разнарядки государственных заготовок оставались высокими. Деревня влачила полуголодное существование. Зерно прямо с полей увозили в закрома государства и по крайне низким ценам отправляли на экспорт. Многие хозяйства не смогли ни в 1932, ни в 1933 гг. выполнить задания по сдаче хлеба. Сталин объявил руководителей таких хозяйств, районов, областей «обманщиками партии и жуликами, которые искусно проводят кулацкую политику». Осенью 1933 г. началась новая волна массовых репрессий. Аресты, санкционированные Сталиным и его окружением, стали средством проведения хлебозаготовок. Только на Кубани, например, население целых станиц в наказание за невыполнение плана заготовок выселялось в северные районы страны. Саботажниками и перерожденцами объявлялись десятки тысяч колхозников, рабочих совхозов, хозяйственные руководители всех звеньев, многие партийные и советские работники. Их арестовывали и расстреливали, публикуя сведения об этом в печати.

Очень часто пресса становилась инициатором незаконных акций, арестов, выселений тысяч и тысяч семей. Особенно усердствовали политотдельские газеты, созданные в начале 1933 г. Они окончательно превратили политическое доносительство в негласную функцию советской печати, пронизавшую все звенья периодики.

За счет людей, обвиненных во враждебной деятельности, в политической неблагонадежности росло число обитателей ГУЛАГа. Их жизнь проходила в изнурительном труде, в котором государство видело главное условие их перевоспитания. Так, одна из гулаговских газет «Перековка», выходившая на строительстве канала «Москва-Волга», использовала все приемы идеологического и организационного воздействия для того, чтобы в полуголодной многотысячной массе заключенных появились свои ударники, последователи стахановского движения. «Лагерники! – призывала “Перековка” – На 150 процентов выполним земляные работы!»[13]

Заключенные вынуждены были следовать призывам газеты. Иначе их зачисляли в число саботажников, лодырей и бездельников. А если кто-либо из заключенных писал в гулаговскую газету и считался лагкором, то ему надлежало быть и разоблачителем «замаскировавшихся врагов», «притаившейся контры».

Вся советская пресса настойчиво проводила лозунг о неутихающей классовой борьбе. В ней видели причину возникновения различных «оппозиций», подрывной деятельности «врагов народа». К происходившему читатель, веривший правительству, Коммунистической партии, ее прессе, относился с доверием, с четким пониманием усиленно распространяемого тезиса о том, что по мере продвижения к социализму классовая борьба обостряется. Поэтому политические процессы 30-х гг. с одобрением воспринимались основной массой советских людей[14].

Вместе с тем в сознании некоторой части читателей порой возникало недоумение, а иногда и неверие в политические и уголовные обвинения, предъявляемые подсудимым. На газетном листе соседствовали материалы, пропагандировавшие демократические завоевания, провозглашенные новой Советской конституцией, и сообщения о процессах над «врагами народа»[15]. Трудно было представить, что Н. Бухарин – Председатель конституционной комиссии – участвует в заговоре против Советской власти или первый секретарь ЦК ВЛКСМ А. Косарев, первый заместитель председателя Совнаркома СССР В. Чубарь, первый заместитель наркома тяжелой промышленности СССР Ю. Пятаков, командующий Дальневосточным военным округом В. Блюхер и многие другие, известные на всю страну партийные, государственные, военные деятели, связаны с контрреволюционными организациями.

Таких недоуменных вопросов возникало много. Но приходилось верить официальным сообщениям, газетным статьям, в которых действия оппозиционных сил тесно связывались с контрреволюционными устремлениями троцкистов, международной буржуазии, захватническими планами фашистской Германии.

Международная обстановка действительно была сложной. На Западе и на Востоке совсем недалеко от советских границ все более сгущались тучи приближающейся второй мировой войны. Япония захватила Маньчжурию и затем вторглась в пределы Северного Китая. Рассказывая об этих фактах, советская печать сообщала о провокациях на Советско-Маньчжурской границе, о все более обостряющемся положении в Германии, связанном с приходом Гитлера к власти.

«Правда» опубликовала воззвание Исполкома Коминтерна к рабочим всех стран «На борьбу с фашизмом», на протяжении трех месяцев вся советская пресса подробно информировала читателей о судебном процессе, затеянном фашистами над руководителем Болгарской компартии Г. Димитровым, арестованным в Берлине.

С началом гражданской войны в Испании одним из важнейших направлений международной проблематики советской журналистики стало освещение событий в стране. Изо дня в день в печати и на радио рассказывалось о мужественной борьбе испанского народа с фашистскими мятежниками, об участии в ней добровольцев-интернационалистов из разных стран, в том числе из СССР. Ярко и образно о мужественной борьбе испанского народа рассказывал в своих материалах специальный корреспондент «Правды» М. Кольцов. Среди них: «Каталонские встречи», «Испанские зарисовки», «В горах Астурии», «В стране басков» и др. В качестве спецкора «Известий» в Испании находился И. Эренбург. Неизгладимое впечатление на читателя произвели его «Испанские рассказы». События 1936 г. в Испании делали очевидными устремления фашизма.

В напряженных условиях предотвращения войны дальнейшее укрепление экономической и военной мощи Советского Союза становится ведущей темой отечественной журналистики. Она воспитывала в народе ненависть к врагам на фоне беспредельной любви и преданности своей Родине.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ПУБЛИЦИСТИКА 30-х гг.

Публицистика конца 20-х–30-х гг. приобрела исключительно важное значение не только в духовной жизни общества, но и в решении конкретных задач политики. Благодаря публицистике сухие, отвлеченные цифры информационных сообщений, подаваемые во многих газетах под общим заголовком «С фронта индустриализации», а на радио в передачах «Последних известий», становились зримыми, связанными с самоотверженным трудом людей. Вдохновенное слово публицистов позволяло читателю быть рядом с ними, видеть, как сооружаются Днепрогэс, Магнитка, Кузнецк и Донбасс, Харьковский и Челябинский тракторные заводы, воспринимать их как символы новой жизни[16].

Публицистика первых пятилеток представлена множеством жанров. Как и в предыдущие годы, широко использовался жанр статьи. Характерной особенностью «Правды», «За индустриализацию», «Социалистичной харькивщины», белорусской «Звязды» и других газет стала публикация экономических обозрений, открытых писем, коллективных обращений и отчетов. Чтобы усилить эмоциональное воздействие на читателей, видные советские журналисты Б. Горбатов, Б. Галин, Ф. Панферов, Н. Погодин и другие вводят в корреспонденции элементы публицистики.

Все заметнее на страницах периодических изданий становится очерк. Его различная тематическая направленность приводит к внутреннему разделению очерка по различным типам и видам. Одно из ведущих мест занял индустриальный очерк. Им мастерски владел Б. Горбатов, сделавший его главным действующим лицом человека труда, обуреваемого жаждой творческого созидания. Знакомство с героями очерков Б. Горбатова «Чугун», «Риск», «Коминтерн», «Гребенка» и других поможет понять духовный мир автора, его пристрастие к натурам мужественным. Неуемность, самоотверженность героев Горбатова как нельзя лучше характеризуют и его самого: он участник экспедиций в Арктику в 1935 и 1936 гг., героических перелетов экипажей Молокова на Северный полюс. И отовсюду неизменно посылал в «Правду» очерки и корреспонденции о трудовых буднях советских людей.

В публицистике 30-х гг. особо выделялся и сельскохозяйственный очерк. Многое для его развития и становления сделали Вл. Ставский и А. Колосов.

Различия в специфике общественных отношений города и деревни, в конкретных задачах публицистов, писавших на различные темы, делают понятным и дальнейшее структурирование жанра очерка. Развитие массового социалистического соревнования, движения передовиков и новаторов производства вызывают к жизни портретный очерк. Его создают Б. Галин, Ю. Жуков, А. Авдеенко и др.

Новым чертам в облике страны посвящался путевой очерк. Это в первую очередь очерки М. Горького «По Союзу Советов»[17], опубликованные в созданном им первом очерковом журнале «Наши достижения». С именем Горького связано создание журналов «СССР на стройке», «Колхозник», «За рубежом», «Литературная учеба». В периодической печати часто публиковались его очерки, статьи, заметки и не только на литературные, но и на общекультурные, общеполитические, производственные, бытовые темы.

Великолепные путевые очерки принадлежали перу М. Шагинян, в их числе «Советское Закавказье», впечатляющими были очерки П. Павленко «Путешествие в Туркестан» и др.

В решении проблем идеологического обеспечения концепции социалистического строительства плодотворным оказалось использование и других жанров публицистики, интересных, оригинальных форм подачи материалов. В 30-е гг. расцветает талант М. Кольцова – репортера, очеркиста, фельетониста[18]. Его прекрасные репортажи «Три дня в такси», «Семь дней в классе», фельетоны «Иван Вадимович – человек на уровне», «К вопросу о тупоумии» и другие отличаются верностью жизненной правде, умением публициста осмыслить их политически, показать в малом большое, животрепещущее.

Одним из самых популярных фельетонистов в 30-е гг. был М. Зощенко. Он создал галерею сатирических персонажей, породивших понятие «зощенковский герой»: «лицо официальное», «дама в фельдекосовых чулках и шляпке», «коммунальщик» и др. Зощенко явился создателем оригинальной комической новеллы, совершенно неповторимого художественного стиля. В таких фельетонах-новеллах, как «На живца», «Аристократка», «Баня», «Нервные люди», «Научное явление» и других автор как бы снимает различные социально-культурные пласты, добираясь до тех, где гнездятся истоки равнодушия, бескультурья, пошлости[19].

Если М. Зощенко опирался на опыт беллетристических жанров, то другой видный сатирик и юморист, Александр Зорич[20], использовал документально-публицистические традиции, шел от газетного фельетона. Он, как и М. Кольцов, долгое время работал в «Правде». В 30-е гг. советское общество под влиянием коммунистической пропаганды было охвачено стремлением к социальным переменам. Вместе с тем своеобразные формы проявления получает зло, изощряется плутовство. Отсюда смена тематических ориентиров Зорича. Если в конце 20-х гг. его волновали уродливые явления быта, то теперь внимание сатирика привлекают факты ловкого и энергичного приспособленчества к новым условиям жизни. Разоблачению подобного рода проявлений в обществе посвящает Зорич цикл фельетонов: «Елки-палки», «Герой», «Общий знакомый» и др.

От фельетонов М. Кольцова, М. Зощенко, А. Зорича заметно отличаются фельетоны Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Они не схожи ни по внешней композиционной структуре, ни по характеру отбора фактов. Совместная деятельность Ильфа и Петрова началась в «Гудке» и затем продолжалась в юмористических журналах и в «Правде». Они очень много сделали для создания отечественной школы фельетона.

Фельетоны Ильфа и Петрова «Как создавался Робинзон» и «Веселящаяся единица»[21] появились в «Правде» в начале 30-х гг. и сразу обратили на себя внимание читателей. Они были написаны в виде острого, почти фантастического гротеска, пронизывающего не только детали и ситуации, но и целые картины. Гротеску подчинялся весь образный строй фельетонов. Эти же качества присущи и последующим фельетонам Ильфа и Петрова – «Равнодушие», «Директивный бантик», «Безмятежная тумба» и др. Шаржированные до невероятности, они в то же время были реалистичны и очень похожи в главном. Реальны и реалистичны мысли авторов, выдуманы лишь ситуации, но и они характеризуют жизнь в многомерности ее проявлений.

С очерками и рассказами, зарисовками, фельетонами и памфлетами в центральных газетах выступали М. Булгаков, Н. Погодин, В. Ильенков, В. Катаев, О. Мандельштам[22], В. Маяковский[23], А. Платанов[24], К. Радек[25] и др. Среди авторов отдельных очерков, зарисовок, статей, публиковавшихся в те годы в «Правде», «Известиях», «Комсомольской правде», были и такие писатели, как Н. Островский, К. Федин, А. Караваева, А. Корнейчук, Н. Вирта, М. Ауэзов, Вс. Иванов и др.*

Советская страна, населяющие ее народы жили своими проблемами. Но русское зарубежье и ее печать внимательно следили за событиями, происходившими на их далекой Родине. Огромные расстояния, различия в идейно-политических позициях не могли разорвать единый литературно-публицистический процесс. Большая сеть зарубежной русской периодики регулярно освещала события, происходившие в Советской России. В Берлине выходили «Голос России», «Время», «Руль»; в Праге – «Воля России», «Казачий набат»; в Париже – «Бодрость», «Россия», «Возрождение» и др. Заметным влиянием в эмигрантской среде пользовалась газета «Руль», издаваемая И. Гессеном, А. Каминкой, В. Набоковым.

В "Руле" постоянными стали две рубрики «В Берлине», «В России». Содержание газеты отражало политическую разобщенность русской эмиграции. Таковой была реальность. И хотя руководители газеты пытались вести ее в русле их собственных политических убеждений, «Руль» не мог оставаться безучастным к тому, что происходило в эмигрантской среде.

И. Гессен – бывший редактор газет «Право» и «Речь», депутат государственной Думы, член ЦК партии кадетов, а после Октябрьской революции и гражданской войны – основатель и бессменный глава берлинского издательства «Слово» и редактор газеты «Руль» – высказывал умеренные суждения, проводил демократические взгляды. Либеральных взглядов придерживался и В. Набоков, непосредственный участник издания газеты, руководитель группы кадетов, сгруппировавшихся вокруг «Руля». Направление газеты подвергалось нападкам как со стороны большевиков, так и со стороны отдельных эмигрантских организаций.

Читателей привлекала и рубрика «Русская эмиграция», объединявшая материалы о жизни соотечественников во Франции, Болгарии, Чехословакии, Канаде и других странах. Опубликованный здесь фельетон «Умудрил Господь» рассказывал о взаимоотношениях различных социалистических партий и ориентированных обществ. Они не понимали друг друга, относились друг к другу свысока, с пренебрежением к иной точке зрения. Подобные тенденции, отмечала газета, отчетливо прослеживались во многих изданиях и, в частности, в таких как «День» Керенского[26], «Последние новости» Милюкова и др.

Долгие годы «Рулю» сопутствовал успех. Однако финансовые трудности начала 30-х гг. не обошли и его. Чтобы спасти издание, Гессен пошел на союз с группой «Крестьянская Россия». Газета, во главе которой стал бывший эсер А. Аргунов, пыталась вести себя как герценовский «Колокол». Но из этого ничего не получилось. В середине октября 1931 г. вышел последний номер газеты «Руль».

В среде русской эмиграции во Франции по-прежнему не ослабевал интерес к «Последним новостям», сохранявшим свое умеренное направление. Газета возлагала большие надежды на либерализацию экономической и политической жизни Советской России. Поэтому она так охотно представила свои страницы возвратившейся из России Е. Кусковой. Серия ее статей в газете не всей эмиграцией была воспринята однозначно. Да это и понятно. Кускова, видя нэпманскую Россию, чувствовала либерализацию советского режима, надеялась на его демократизацию. Этими мыслями была проникнута, в частности, статья «Сдвиги в России и эмиграция»[27]. Однако прошло три года и в сознание Кусковой вселилось сомнение в возможности перемен в России. Свои мысли она изложила в статье «Все еще почему?», вышедшей в марте 1929 г.

Среди публицистов парижской газеты «Последние новости» был и Марк Алданов. Раскрытию тайны гибели немецкого посла в Советской России в 1918 г. он посвятил серию статей, опубликованных в четырех номерах «Последних новостей» в январе 1936 г. под общим заголовком Убийство графа Мирбаха"[28].

В парижской газете «Возрождение» регулярно публиковался А. Амфитеатров. Его статьи «О жертвах боя», «Фашизм»[29] и другие характеризуют его отношение к процессам, происходившим во второй половине 20-х гг. в России. Автор откровенно говорил, что многое происходившее в России созвучно с итальянским фашизмом. В газете постоянно сотрудничали также А. Аверченко, И. Шмелев[30] и другие публицисты.

Позиция изданий социалистических партий и в 30-е гг. оставалась резко отрицательной по отношению к коммунистической партии, подчинившей себе всю власть в СССР. Меньшевистская «Заря», эсеровские «Знамя борьбы» и «Революционная Россия», «Бюллетень оппозиции» Троцкого обвиняли Сталина в измене делу социализма, в установлении личной диктатуры власти. В феврале 1929 г. Троцкий оказался в Турции. Через четыре месяца вышел первый номер «Бюллетеня оппозиции». Троцкий был не только главным редактором, но и подчас единственным автором, основным публицистом. До 70–80% материалов «Бюллетеня» принадлежали его перу. Всего вышло 87 книжек «Бюллетеня». Журнал не имел собственной полиграфической базы, издавался там, где находился в это время Троцкий, на гонорары от его публикаций и пожертвования его сторонников.

В истории «Бюллетеня оппозиции» просматриваются несколько периодов. Первый начался в июле 1929 г. и продолжался до 1933–1934 гг. – до окончательного прихода к власти Гитлера в Германии и установления личной диктатуры Сталина в СССР. Второй период охватывает 1933–1934 гг. и завершается началом второй мировой войны, т. е. 1939 г. Третий период связан с деятельностью троцкистских и примыкавших к ним коммунистических организаций в условиях начавшейся войны.

Главные темы первых двух этапов деятельности «Бюллетеня оппозиции» связаны с борьбой за возвращение к ленинским истокам ВКП(б) и Коминтерна, настойчивой попыткой Троцкого создать альтернативный III-му IV-й Интернационал. Одновременно с этим в связи с террором в СССР, осуществляемым Сталиным и его окружением, прозвучал призыв Троцкого к «политической революции» в СССР, устранению Сталина.

Журнал был рупором распространения идей Троцкого, его страстной неприязни к Сталину и сталинизму. Поэтому одно из ведущих мест в «Бюллетене» занимала тема Сталина во всех ее аспектах: историко-биографическом, историческом, партийном, теоретическом и многих других. Вот лишь несколько статей, опубликованных в журнале: «К политической биографии Сталина», «Сталин как теоретик», «Сталин и Коминтерн», «Сталин снова свидетельствует против Сталина», «Заявления и откровения Сталина», «Гитлер и Сталин», «Сталинские репрессии в СССР» и десятки других[31].

Основным источником публикаций в «Бюллетене оппозиции» его постоянной рубрики «Революционные новости из СССР» были материалы советской прессы. Ее содержание второй половины 30-х гг. не оставляло сомнений в том, что в СССР окончательно утвердился тоталитарный режим, а господствующей идеологией стал сталинизм.

Советская журналистика принимала активное участие в создании культа личности Сталина. Восхваляя на все лады его «прозорливость, мудрость в достигнутых победах в годы первых пятилеток», она утверждала в сознании масс непререкаемость его авторитета.

Система средств информации нашей страны, будучи проводником сталинской модели строительства социализма в СССР, заняла с выходом «Краткого курса истории ВКП(б)» и учреждением отделов пропаганды в газетах ведущее место в идейно-теоретическом обосновании сталинизма как единственно верной доктрины социалистического строительства в условиях новой общественно-экономической формации.

Настойчивое проведение СМИ авторитарной идеологии способствовало тому, что она проникала во все сферы не только экономической, но и духовной жизни общества, в том числе в журналистику. Она оказалась полностью подчиненной административно-командной системе и лишенной самой незначительной самостоятельности.

Печать стала орудием административно-командной системы. Это проявилось в том, что она превратилась в политический пресс и средство расправы с инакомыслием, в проводника идеологии классовой борьбы и ее обострения по мере продвижения страны к социализму. Пресса в условиях тоталитарного режима стала средством формирования культа личности Сталина, жестким орудием осуществления административно-командного давления сверху, средством расправы с теми, кто не выполнял указаний и директив самой печати.

Режим тоталитарного государства, культ личности Сталина наложили глубокий отпечаток на работу прессы. Во время политических процессов 30-х гг. тон всей советской журналистике задавала «Правда». Она занимала непримиримую и жесткую позицию по отношению к тем, кого обвиняли во вражеской деятельности. В обличение вовлекались люди талантливые, в иных ситуациях проявившие себя честно и храбро. Среди подобных публикаций «Правды» была полня ярости и издевки статья «Убийца с претензиями». Она принадлежала перу блестящего публициста М. Кольцова. Посвятив свою статью Н. Бухарину, автор вел речь о нем, как об обреченном. Однако массовые репрессии коснулись и кадров нашей печати. Были оклеветаны и погибли многие опытные и талантливые журналисты, в их числе член редколлегии «Правды» М. Кольцов, редакторы «Комсомольской правды» А. Костров, В. Бубекин, писатель-публицист Третьяков и многие другие.

В деятельности прессы конца 20-х – 30-е гг. было немало трудностей и ошибок. Общая атмосфера приверженности идеологии сталинизма сохраняла доверие масс к журналистике. К ее голосу прислушивались, за ней шли. Стремлением к дальнейшему усилению идеологического и организационного воздействия прессы на массы объясняются меры, связанные с увеличением числа газет и ростом их тиражей. В 1937 г. в стране выходила 8521 газета с разовым тиражом 96,2 млн. экз., в том числе количество изданий, выходивших в национальных советских республиках, достигло 2500. Каждая газетная строка говорила о надвигавшейся беде. Мир стоял на грани войны.

примечания

[1] Ингулов С. Реконструктивный период и задачи печати. М., 1930; Иванова Р. Партийная и советская печать в годы второй пятилетки. М., 1961; Исмагилов М. Печать и производственная пропаганда: исторический опыт, традиции, проблемы перестроечного периода (Формирование и развитие экономической прессы в годы первых пятилеток.) Уфа, 1991; и др.

[2] Многонациональная советская журналистика. М., 1975. С. 104.

[3] Жирков Г. Советская крестьянская печать – один из типов социалистической прессы. Л., 1984.

[4] Кузнецов И.. Мишурис А. История партийной и советской журналистики. М., 1979. С. 65.

[5] Об очередных задачах в области радиофикации Союза ССР. Постановление Совета Народных Комиссаров. 23 октября 1928 г. //О партийной и советской печати, радиовещании и телевидении. М., 1972. С. 512–515; О развитии приемно-передающей радиовещательной сети. Постановление Совета Народных Комиссаров СССР. 16 августа 1931 г. //Там же. С. 516–519.

[6] О мероприятиях по улучшению связи. (Меры по укреплению радиовещания и развитию телевидения). Постановление Совнаркома СССР. 20 сентября 1934 г. //"Радио в СССР". 1934. С. 58.

[7] Глейзер М. Радио и телевидение в СССР. Даты и факты. (1917–1986). М., 1989. С. 54.

[8] Троцкий Л. К политической биографии Сталина //Сталинская школа фальсификации. М., 1990. С. 180–200.

[9] Бухарин Я. Заметки экономиста. К началу нового хозяйственного года. 30 сентября 1928 г. //Бухарин Н.И. Избранные произведения. М., 1988. С. 391–418.

[10] Наше Отечество. Опыт политической истории. Т. 2. М., 1991. С. 211–324.

[11] Чаянов А.К. К теории организации сельскохозяйственной массы крестьянских хозяйств. Правда. 1928. 18 августа.

[12] Они не молчали. М., 1991.

[13] Цит. по: Советская библиография. 1991. № 5.

[14] Урок дает история. М., 1989.

[15] Раскольников Ф. Открытое письмо И.В. Сталину. 17 августа 1939 г. //Вопросы истории КПСС. 1963. № 12.

[16] Матвиенко С. Ведущие публицисты советской прессы в годы первой пятилетки (1928–1932). М., 1977.

[17] Горький М. По Союзу Советов //Наши достижения. 1929. № 1–6; Он же. Собр. соч. Т. 17. С. 113–232.

[18] Кольцов М. Три дня в такси //Правда. 1934. 20 дек.; Он же. Избранное. М., 1985. С. 130–142; Он же. Похвала скромности //Правда. 1935. 10 февр.; Он же. Избранное. С. 170–175.

[19] Зощенко М. Столичная штучка //Советский юмористический рассказ 20-30-х годов. М., 1987. С. 189–191.

[20] Зорич А. (В.Т. Локоть). Общий знакомый //Известия. 1934. 26 мая; Советский юмористический рассказ 20–30-х годов. С. 127–134.

[21] Ильф И., Петров Е. Веселящаяся единица //Правда. 1932. 12 ноября; Они же. Собр. соч.: В 5 т. М., 1961. Т. 3. С. 203–209.

[22] Мандельштам О. Возвращение. Стихотворения, переводы, очерки, статьи. Тбилиси, 1990. С. 310–320.

[23] Маяковский В. Помпадур //Крокодил. 1928. № 29; Он же. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1958. Т. 9. С. 122–128, 369; Он же. Халтурщик //Крокодил. 1928. № 44; Он же. Полн. собр. соч.: В 13 т. Т. 9. С. 218; Он же. Сплетник //Крокодил. 1928. № 44.

[24] Платонов А. Горячая Арктика //Платонов А. Живя главной жизнью. М., 1989. С. 397–404.

[25] Радек К. Геббельс разоблачает... фашистов // Известия. 1934. 24 июня.

* В научной литературе достаточно обстоятельно исследовано творчество многих советских публицистов 30-х гг., литературно-художественные и жанровые особенности их очерков, репортажей, статей и фельетонов. Часть из этих трудов названа в списке литературы по теме главы и рекомендуется для изучения.

[26] Керенский А. Признание долгов //Дни. 1926. 23 февр., 29 апреля.

[27] Кускова Е. Сдвиги в России и эмиграция //Последние новости. 1926. 18 и 23 марта.

[28] Алданов М. Убийство графа Мирбаха //Последние новости. 1936. 1, 7, 11, 19 января; Он же. Собр. соч.: В 6 т. М., 1991. Т. 6. С. 517–538.

[29] Амфитеатров А. Фашизм //Возрождение. 1927. 23 мая.

[30] Шмелев И. Весенний ветер //Возрождение. 1927. 24 апреля.

[31] Многочисленные статьи Л. Троцкого о И. Сталине – фрагменты его фундаментального незавершенного труда "Сталин" //Троцкий Лев. Сталин. В 2 т. М., 1990. Т. 1.С. 323; Т. 2. С. 303.