Библиотека Гумер - Экономика и менеджмент

Глава III СТАНОВЛЕНИЕ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ

ОГЛАВЛЕНИЕ

Вот мы и расставили декорации на нашей сцене, так что теперь можно ожидать появления на ней главного действующего лица. А в том, что это главное действующее лицо, сомневаться не приходится. Вопрос лишь в том, кто это - герой, злодей или трагическая личность?
Действие происходит в традиционной экономике, где командный элемент создал большую или меньшую иерархичность. Эта экономика, несомненно, уже знает земледелие и обладает определенной организацией производства, которая может быть и весьма примитивной, и более сложной. Ей известны уже и некоторые ремесла. Чего в ней нет, так это торговли. Есть земледельцы, есть воины, чиновники и ремесленники, но нет торговцев, нет тех, кто специализируется на торговле.
Хочу подчеркнуть, что появление именно специализированной торговли знаменует начало нового мира, а не предварительные этапы торговли без всякой специализации. Случайная торговля - отдельные акты обмена, то и дело возникающие, но не предполагающие обязательного продолжения, - имела место с древнейших времен, однако ее влияние на образ жизни тех, кто эти акты обмена совершал, было ничтожным. Кроме того, существовала "почти торговля", которую также можно оставить за рамками нашего анализа, несмотря на ее многочисленные следы, обнаруживаемые при археологических раскопках; она полностью согласуется с обычаями простейшей традиционной экономики и, с нашей точки зрения, не свидетельствует о принципиальных переменах. В определенных случаях, например, на свадьбах, принято делать подарки, и если подарок сделала одна сторона, то ради сохранения достоинства другой стороне надо было ответить тем же. Считалось, что подарки должны быть приятными и привлекательными, не было никакой необходимости, чтобы они были строго эквивалентными. Широкое распространение предметов, признаваемых в качестве подарка (как и в наши дни), на территориях, населенных первобытными людьми, не нуждается, пожалуй, в другом объяснении1. Еще очень далеко до той поры, когда подарок должен быть "только что из магазина", это может быть и подержанный предмет. Подобный обмен подарками предварял торговлю, но это еще не сама торговля.
Каким же образом появляется на сцене торговец - профессиональный торговец? Чтобы торговать, он должен что-то иметь для продажи. Откуда он берет товар? Не так просто понять, как он может получить подобную вещь в рамках обычного функционирования традиционной экономики. Скорее всего, он изначально присвоил ее как-то "незаконно". Возможно, ему пришлось начать даже с пиратства или разбоя, иначе он не смог бы приступить к делу. Нужно признать, что это - один из возможных способов начать дело. Поэтому один из типов торговца - скупщик краденного (пиратство и морская торговля в свое время были тесно переплетены). И все же нет оснований полагать, что такой ответ единственно правильный. Можно лишь считать, что он в какой-то степени допустим. Впрочем, нет причин, по которым профессиональный торговец должен появиться на сцене сразу, путь к этому может быть более долгим и честным.
Эволюции специализированной торговли сопутствовало появление систематического, регулярного обмена. И простейший путь возникновения последнего, пожалуй, был таков.
1 Clark G. "Traffic in Stone Axe and Adze Blades". — In Economic History Review. August 1965. Эта статья очень помогла мне при изложении своих идей.
Любое многолюдное сборище (например, религиозный праздник) создает возможность обмена и делает его привычным. Отправляясь на праздник, люди берут с собой что-то или для собственного потребления, или в качестве дара божеству, и если не все принесли одно и то же, у них может возникнуть желание обменяться частью принесенного. Поначалу такой обмен случаен и до тех пор, пока выгоды от него невелики, он таковым и остается2. Но когда его преимущества становятся более значительными и очевидными, начинает развиваться новый вид деятельности, причем это развитие может происходить за счет того, что первоначальная причина собрания отходит на второй план. Религиозный "праздник урожая" превращается в деревенскую ярмарку.
Торгующие на такой ярмарке в большинстве случаев еще не являются профессиональными торговцами. Даже когда торговля становится привычной и ярмарки проходят чаще, торговцами все еще могут быть крестьяне, приходящие на ярмарку раз в неделю. Других перемен в образе их жизни и не требуется. Вполне вероятно, что торговля в таких простых формах происходила в течение многих веков3. Тем не менее, от ярмарки до начала специализированной торговли - один короткий шаг.
21Если единственным видом сельского хозяйства является земледелие и вблизи ярмарки выращиваются одни и те же культуры, возможности для привлекательного обмена будут невелики, хотя различие природных условий в данном районе может расширить обмен. Вероятно, более благоприятные условия для обмена создает животноводство. Животные рождаются и умирают, и если не обеспечить скрещивания, структура стада под воздействием естественных процессов начнет все больше отличаться от той, которую хочет получить животновод. Обмен способен приблизить ее к желаемой.
3 Деревенские рынки, дожившие до наших дней (даже в Западной Европе, не говоря уже о "развивающихся" странах), редко обходятся без торговли продукцией современной индустрии. Тем не менее их древность легко почувствовать. Посещая субботним утром базар в Урбино (центральная Италия), можно прочитать на городской стене выдержку из Монтеня, описавшего свою поездку в Урбино в 1581 г.: "Шумел базар, ибо была суббота".
Предположим далее, что некоторые крестьяне богаче других или у них имеется больше продуктов для обмена (что не одно и то же), и тогда, рассчитывая на более широкий выбор, обращаться будут именно к ним и их торговля активизируется. При этом вещи, предложенные им в обмен, могут оказаться ненужными им самим (простой бартер предполагает обоюдное желание сторон обмениваться своими товарами), но поскольку их торговля идет активнее, они возьмут и эти вещи в расчете на последующий выгодный обмен с какими-то третьими лицами. Так они превращаются в посредников, благодаря которым становится возможным осуществление многосторонних актов обмена. При этом они могут по-прежнему заниматься сельским хозяйством, совмещая его с торговлей, но первый шаг к специализации, хотя бы и небольшой, уже сделан.
Все это может происходить и на ярмарках, которые собираются лишь от случая к случаю, но если ярмарки проводятся достаточно часто, появляется возможность сделать еще один шаг. Товары, обмененные в расчете на перепродажу, вовсе не должны быть перепроданы в тот же день, - если они не скоропортящиеся, их можно придержать и сбыть позже. Посредник, который использует такую возможность, становится владельцем некоего запаса товаров, и когда данный вид деятельности приобретает для него большее значение, его главной заботой становится их сохранность. Возить этот запас домой - с ярмарки и обратно - и накладно, и рискованно. Проще держать его прямо на ярмарке и охранять, будучи готовым продать его в любое время. Дойдя до такого этапа, посредник превращается в специализированного торговца. Местом своей основной деятельности он сделал ярмарку, где открыл лавку.
Возможно, именно так и происходило возникновение специализированной торговли. Как мы увидим, это не единственный путь. Но прежде чем свернуть с него, сделаем еще один шаг. Совсем необязательно, чтобы в то время, когда товар, приобретенный для перепродажи, хранится под наблюдением его владельца, главной заботой последнего было только предотвращение изменения физического состояния товара. Конечно, необходимо, по возможности, предотвратить порчу, потерю "товарного вида", но вполне вероятно, что подвергнув товар какой-то обработке, владелец может увеличить его стоимость. Различие между чистым торговцем, который покупает товар для перепродажи в том же физическом состоянии, и ремесленником, или "производителем", который осуществляет его обработку, чтобы перепродать товар в другом физическом виде, иногда считают фундаментальным. Но с экономической и даже социальной точек зрения это различие не столь уж велико, каким кажется на первый взгляд. Скорее, здесь мы имеем дело с технологическим, а не экономическим различием. Лавки чистых торговцев и мастерские ремесленников, производящих для рынка, могут сосуществовать (и в доиндустриальные времена, действительно, сосуществовали) бок о бок4. Примитивным "мануфактурщиком" (термин XVIII в.) был ремесленник, но в отличие от ремесленника, с которым мы встречались при "податной экономике", он работал не на повелителя, а на рынок. Он покупал и продавал. Без купли-продажи он уже не мог бы существовать. Поэтому его можно считать (и мы будем его считать) одним из типов специализированного торговца5.
Итак, я завершил характеристику одного из процессов, которые могли привести к возникновению специализированной торговли. Но это объяснение лишь частичное; не думаю, что его достаточно для понимания преобразования, которое я имел в виду. Возможно был переход от такой "мелкой торговли" ("petit commerce", -как говорят французы) к крупной ("grand commerce"), обладающей совсем иным потенциалом. Как мы видели,
4 Впрочем, и теперь их еще можно увидеть соседствующими на большом восточном базаре, например, в Исфахане.
5 Принимая такую классификацию, я следую современным взглядам Менгера и Парето, а не взгляду, который Маркс заимствовал у Адама Смита.
владелец лавки делает рыночную торговлю непрерывной во времени: он готов вести дело всегда, а не только в базарный день. Но он может сделать ее непрерывной и в пространстве, если отправится сам или пошлет своих агентов на соседние ярмарки в расчете достать там товары,    , г которые хочет с выгодой продать на своей ярмарке. Именно так могут расти масштабы торговли. Они могут расти постепенно, но мало вероятно, чтобы "крупная торговля" (опять-таки согласно французской терминологии) появилась лишь таким образом.
Существовали и другие возможности. История, о которой я до сих пор повествовал, начиналась с традиционной сельской экономики. Мы могли, однако, начать и с такой формы экономики, которая имела более сильный командный элемент. В подобной экономике, как мы видели, и специализация могла зайти гораздо дальше. Переход при более высокой степени специализации к относительно крупномасштабной торговле мог быть значительно более легким. Почему?
Рассматриваемый переход инициируется "сверху". Любому "великому правителю" приходится принимать посольства соседних владык. Одни из них - "мелочь" по сравнению с ним, другие равны или почти равны ему по своему могуществу. Они привозят дары, которые он воспринимает как нечто должное, но было бы ниже его достоинства не ответить и не послать что-то взамен6. Некоторые вещи, подаренные ему, король хотел бы иметь в большем количестве. Самый простой путь получить их -направить с ответным визитом свое посольство с дарами и инструкциями, что привести взамен. (Поступая так, король использует обычаи традиционной экономики для целей, которые, очевидно, лежат вне рамок этих обычаев, но мы можем без сомнений предположить, что он
6 Изображение подобной сцены мы часто встречаем на египетских памятниках. Можно вспомнить также, как в более поздние времена китайский император принял первых европейских купцов, появившихся при его дворе с дарами, за пришедших с данью.
поступит именно таким образом, ибо и в других сферах своей деятельности он ведет себя точно так же.)
Посланник, используемый королем для этой цели, выполняет согласно приказу некоторые функции купца, и если он хорошо справится с задачей, его станут отправлять с аналогичной миссией снова и снова, так что постепенно он специализируется именно на этом роде занятий. Он еще не независимый торговец, но уже торговец. Он все еще слуга короля, но слуга, который (подобно, впрочем, всем слугам) специализируется на какой-то определенной функции. Именно торговля по поручению и от имени короля становится функцией, которую он призван выполнять7.
В конкретных делах такого торговца, хотя он и не является независимым, вряд ли можно отличить от независимого торговца. Он должен самостоятельно решать, пойти ли на тот или иной обмен, ибо отвечает только за общий результат сделки или за общий результат своей миссии. А раз так, то почти неизбежно, что со временем и в определенной степени он сменит свой зависимый статус на статус независимого торговца. Вполне можно предположить, что, выполняя какое-то поручение, он поведет себя не совсем как "верный слуга" и утаит некоторую часть полученных им ответных даров, чтобы немножко "поторговать в свою пользу". При этом он не будет считать, что совершил нечестный поступок, да и суверен не осудит его, ибо точно так же ведут себя и другие слуги, которые живут, собственно, на собранные ими подати, изымая в свою пользу некоторую обычную их часть, прежде чем передать остаток в центральную казну. (В конце концов, должен же он как-то содержать себя во время исполнения королевского приказа, почему же не сделать это са-
7 Здесь можно предположить, что именно так действовали торговцы, работавшие на царя Соломона: "И доставили Соломону коней и:; Египта и льняное полотно, и посланные царем купцы выручили ia полотно надлежащую цену" (Ветхий Завет, 3-я книга Царств, 10:28. В рус. изд.: "Коней же царю Соломону приводили из Египта и из Кувы; царские купцы покупали их из Кувы за деньги". — Прим. ред.).
мым умелым образом?) Посланник, действующий таким образом, уже становится как бы независимым торговцем с "неполной занятостью". Как и в предыдущем случае, новая деятельность может потеснить прежнюю и со временем стать основной.
Я поведал эту вторую историю в таком духе, что ее можно считать истоком международной (точнее, межкоролевской) торговли, но нет никаких причин полагать, что нечто подобное не могло происходить и на более низком уровне. Нижестоящие лорды и независимые "князьки" могли быть вовлечены во внешнюю торговлю почти таким же образом. Ведут ли они эту торговлю в масштабе, достаточном для того, чтобы их слуги стали независимыми торговцами, - зависит от выгод, получаемых лордами от торговли товарами, которыми они располагают, и от привлекательности товаров, которые они могут получить взамен из доступных близлежащих источников. Даже правитель небольшой территории или владелец маленького поместья может счесть разумным специализировать часть своих слуг на подобной торговле, если она покажется ему достаточно выгодной (и можно не сомневаться, что в подобной ситуации и сами слуги будут заинтересованы в том, чтобы почаще выполнять поручения своего господина, связанные с торговлей).
Все это говорилось о "внешней торговле", но аналогично могла развиваться и внутренняя торговля. Основа королевской, а вернее, феодальной экономики - подать, но подать, установленная в натуральной форме, зачастую (как мы видели) выплачивалась не в том виде и не в том месте, в которых власти хотели бы ее получить. Ремесленники из числа королевских слуг должны были располагать материалом для работы, а часть подати (первоначально поступающей в виде продовольствия) приходилось использовать для удовлетворения потребностей тех, кто поставлял ремесленникам необходимые материалы. Поставщики материалов (например, рудокопы и лесники) также могли относиться к слугам короля, но ведь и их нужно было чем-то снабжать, и, возможно, вместо организации соответствующего снабжения из центра проще было приобретать необходимое из близлежащих источников, а не облагать дополнительными податями окрестное население. Лица, осуществляющие подобное снабжение, располагали такими же возможностями, как и слуги, вовлеченные во внешнюю торговлю. Фактически, перед лицами, собирающими подати и распоряжающимися ими, открывалось немало и других возможностей, чтобы часть времени посвятить торговле. И как в наших прежних примерах, такая частичная занятость торговлей могла легко перейти в "полную занятость".
Всю подобную торговлю по поручению правителя (или нижестоящих лордов) значительно проще вести, если рынки, на которых люди собираются для обмена своей продукцией, уже существуют. Таким образом, два направления в развитии торговли сочетаются и усиливают друг друга. Города в их современном виде можно, по существу, считать результатом преобразования (или преобразований), к рассмотрению которого мы сейчас перейдем.
Конечно, города были уже в древних монархиях. Как экономические единицы они могли существовать только (или в основном) за счет податей, на которых строилась экономика этих обществ. Мемфис и Фивы, Ниневия и Нимрод, Вавилон, Чанъань и Лоян должны рассматриваться, в первую очередь, как обширные королевские поместья, заселенные придворными и слугами, слугами этих слуг и так далее сверху донизу8. Не приходится, однако, сомневаться, что в городах были рынки (в свете ранее сказанного ясно, что города не могли без них обходиться). Эти крупные сосредоточия людей (а именно таковыми были даже древние города), располагающих немалым по тем временам доходом, даже если он поступал к ним извне в виде сырых продуктов, обладали множеством возможностей для выгодного обмена. Торговцами на этих рынках иногда были крестьяне, покинув-
8 В основном это были "чиновничьи" города, как недавно Вашингтон, а ныне — Канберра.
шие свои деревни (подобно торговцам на деревенских ярмарках, с которых мы начали свое повествование), а иногда - предприимчивые слуги знатных особ (подобно посланникам, "приторговывающим" для себя). Для всех них торговля на городских рынках являлась основным или лишь побочным занятием. Уже на этом этапе различные пути к рынку, которые мы рассмотрели ранее, начинают сливаться в общее русло.
Теперь мы имеем уже торговцев, крупных или мелких, действующих так или иначе на периферии традиционной или командной экономик, но преобразование, о котором мы говорим, было еще не полным. Тем не менее, мы уже подошли к его характеристике почти вплотную. Как только появляется класс торговцев, они начинают группироваться в более или менее тесное сообщество нового типа. И вот теперь к нашей традиционной и командной экономике мы можем прибавить третий тип организации. Трудно назвать его иначе, чем "торговый" (mercantile) или "коммерческий" (commercial). Нюансы, связанные с различием в этих терминах, по крайней мере пока, мы не будем принимать во внимание.
Торговая экономика - это совсем не командная экономика, в ней отсутствует "плановый" элемент. По сравнению с теми типами экономики, которые мы рассматривали ранее, она крайне индивидуалистична; но это вовсе не означает, что в ней царит анархия. Даже в своем новом качестве торговцы ощущают потребность в организации, и они должны найти тот или иной путь удовлетворения данной потребности. Экономика, которую они формируют, не может развиваться, пока не будут созданы соответствующие ей элементы (институты) политической или квазиполитической структуры.
Простейшая потребность - поддерживать какой-то порядок на переполненном людьми рынке - возникает сразу же, но не является новой задачей. Любая власть, даже в "доторговые" времена, должна была позаботиться о предотвращении безобразий и бунтов (или того, что считалось таковыми), создающих угрозу власти. Сборище на рыночной площади можно считать своеобразной и потенциально опасной ассамблеей. Таков первый повод для вмешательства власти в ситуацию на рынке. Это объясняет, почему власти, как правило, настойчиво добивались, чтобы торговля на рынке осуществлялась с их разрешения, по какой-то лицензии. Но торговые сделки вовсе не обязательно должны заключаться на многолюдных (и потенциально неспокойных) сборищах. Чем более регулярными становятся сделки, тем менее важен этот аспект.
Основные потребности, характерные для торговой экономики и создающие новые проблемы, - потребность в защите собственности и потребность в защите контрактов. Я имею в виду не столько потребность в защите собственности от насилия, хотя и это важно: именно она является одной из причин, заставляющих торговцев собираться в городах и на специальных торговых площадях, где им проще объединиться для лучшей защиты своей собственности, чем это возможно в одиночку. И как раз в этом деле у торговцев с самого начала возникает общий интерес. Но есть и более "законодательный" аспект защиты прав собственности, в котором торговцы сразу же ощущают потребность.
Купец должен быть собственником вещей, которыми торгует, и его право собственности должно быть четко определено. Продавая какую-либо вещь, он должен подтвердить, что является ее собственником, если его право продавать будет оспорено. Между тем обеспечить такое право институты традиционной экономики не в состоянии. Как может человек, с точки зрения членов традиционной общины, иметь право на вещи, которые ему самому не нужны и которые он приобрел с единственной целью избавиться от них прямо или косвенно, передав их тому, кому они действительно необходимы? Такое право в корне отличается от права крестьянина на свою землю, от права его семьи на домашнюю утварь, потребность в которых абсолютно очевидна. Тем не менее право собственности - это право, которое в первую очередь должны признавать сами торговцы. Требуя его для себя, они должны признать наличие его и у тех, с кем они имеют дело. Необходимо найти способ, обеспечивающий (по крайней мере в нормальных обстоятельствах) это право.
Потребность в защите контрактов возникла следующим образом. Даже простейший обмен уже является своеобразным контрактом. Каждая из сторон отказывается от права собственности на продаваемую вещь с тем, чтобы приобрести право собственности на покупаемую вещь. Может случиться так, что вещи или их часть на момент обмена физически отсутствуют в месте совершения сделки. Тогда сделка распадается на три легко различимые стадии: ее заключение, доставка товара одной стороной и доставка товара другой стороной. Как только это происходит, соглашение превращается просто в обещание поставить товар. Собственно говоря, торговля и есть обмен обещаниями, но такой обмен - нелепость, если нет достаточной уверенности, что обещания будут выполнены.
Обещание может оказаться невыполненным по злому умыслу - в случае преднамеренного обмана. Но это может произойти и при отсутствии злого умысла в силу различных причин. Например, у сторон с самого начала сложилось неверное или нечеткое представление об обещанном, так что когда поставка фактически будет осуществлена, намерения продавца могут не совпасть с ожиданиями покупателя. Или продавцу помешали выполнить свое обещание какие-то непредвиденные обстоятельства: он мог умереть или, например, вещи, которые он обещал поставить, оказались уничтоженными или украденными. Такие и множество других подобных событий никогда нельзя полностью исключить. И хотя можно попытаться составить контракт, в котором будут предусмотрены казалось бы все возможные помехи, практически, в ходе оживленной торговли заключать такие исчерпывающие контракты нереально. Торговля будет значительно упрощена - и это является неотъемлемой предпосылкой систематической и активной торговли, - если имеются какие-то общие представления относительно того, что должно произойти, когда у той или другой стороны либо у обеих сторон вместе возникают неодолимые препятствия для выполнения изначально заключенного контракта.
Достичь необходимого взаимопонимания между торговцами и неторговцами очень непросто, и это - главная причина разногласий, возникающих на "границах" торговой экономики и сопровождающих ее эволюцию с первых шагов до наших дней. Гораздо легче достичь такого взаимопонимания при сделках между торговцами, то есть между одним торговцем и другим. Если обе стороны заняты одним и тем же делом, есть все основания полагать, что условия соглашения будут одинаково восприняты ими во всех нюансах - ведь они "говорят на одном языке". Но даже при сделках между торговцами могут возникать недоразумения и подвохи, не говоря уже о непредвиденных обстоятельствах, не предусмотренных контрактом. В этих случаях неизбежны споры, и должны быть найдены пути их разрешения - иначе контракты нельзя будет считать надежными. Здесь необходимы правовые (или по меньшей мере квазиправовые) институты9.
Можно предположить, что у традиционной, или командно-традиционной, системы, из недр которой произрастает торговая экономика, имеются собственные методы разрешения споров, но характерные черты старой правовой системы (хотя во многих отношениях их наследуют более поздние системы) коренным образом отличаются от того, в чем нуждается рынок, и уж во всяком случае они не позволяют легко разрешать возникающие споры. Ведь теперь приходится иметь дело со спорами, касающимися нарушения прав, заложенных в контрактах. Речь не идет, конечно, о таких абсурдных контрактах, которые Шекспир пародирует в "Венецианском купце", но были не столь очевидные случаи, когда решение вовсе не лежало на поверхности. Для нормального функ-
9 Я хотел бы выразить признательность проф. Г. Харту, книга которого "Концепция закона" (Hart H. Concept of Law. Oxford, 1961) способствовала прояснению моего понимания этих вопросов.
ционирования торговой экономики очень важно, чтобы даже в самых сложных случаях принимались четкие решения, - тогда даже если какой-то конкретный контракт будет признан недействительным, другие контракты избегут подобной участи. Стороны, подписывающие контракт, будут знать, выполнение каких условий можно обеспечить правовым путем, а каких - нельзя. Но от судей, жизненный опыт которых обусловлен нормами традиционного права, не приходится ожидать столь четких решений.
Вероятно, чтобы способствовать расцвету торговой экономики, необходимо обеспечить (по крайней мере в какой-то степени) защиту собственности и контрактов. Такую защиту не в состоянии предоставить тради- ционное общество, но приемлемую для начала гарантию соблюдения прав могут дать сами торговцы. Как мы видели, они могут объединиться для совместной защиты своей собственности от насилия, они могут договориться о способах, позволяющих удостовериться в праве собственности, и если обычные судьи отказываются выступать в качестве арбитров в спорах, касающихся контрактов, купцы могут внести в них условие, что в случае возникновения споров арбитром выступит третий купец, которому обе стороны доверяют. Все это, однако, вряд ли возможно, если купеческое сообщество не достигло еще определенного уровня социальной сплоченности. Такая сплоченность вряд ли может возникнуть в результате эпизодических встреч отдельных купцов, но не трудно предположить, что при известных обстоятельствах она проявляется уже на первых порах. Купцы, принадлежащие к какой-то этнической или религиозной общине - даже не очень почитаемой в тех кругах, из которых она была "выдавлена" или сама вышла, - могут выдвинуть собственных признанных лидеров, и этих лидеров, особенно если они тоже являются купцами, избрать в арбитры. Тут сразу же приходит в голову мысль о евреях или, возможно, о парсах, да и вообще о любой группе купцов одного происхождения, действующих в чужой стране или в чужеродной среде.
На такой основе могут произойти и, как свидетельствует опыт, действительно произошли значительные изменения. Я не думаю, что правовая система Восточной Азии до того, как она испытала западное влияние, легко пришла в соответствие с потребностями купцов10. И все же не приходится сомневаться, что и в Древнем Китае, и в Древней Японии наблюдались масштабные "взлеты" торговли. Китай пережил резкое (но очень короткое по времени) расширение заморской торговли в первый период династии Мин (XV в.), а в Японии в XVII в. в период сегуната Токугава наблюдалось значительное развитие внутренней торговли. Мы знаем", что в XVII в. купцы из Осаки вступали в самые изощренные торговые сделки, например, используя срочные контракты. Вряд ли они могли при этом рассчитывать на поддержку политических институтов своей страны. Вернее всего, они нашли собственные пути, гарантирующие достаточную надежность подобных контрактов.
Итак, нечто подобное возможно. Но торговая экономика, организованная на такой основе, неизбежно остается малоразвитой, лишенной способности к быстрому укреплению, к быстрому распространению на новые сферы деятельности. Иными словами, она не обладает тем потенциалом роста, который становится возможным лишь при наличии более прочного институционально-правового базиса. Для этого недостаточно, чтобы правители (кто бы они ни были) просто благожелательно относились к торговым сделкам. Такое отношение (хотя и не всегда стабильное) проявляется не так уж редко,
10 Об этом свидетельствует, в частности, коренная реформа правовой системы, которую пришлось провести японцам после революции Мэйдзи.
11 Crawcour E.S. "Development of a Credit System in 17th century Japan". - In Journal of Economic History. September, 1961, p. 350.
В Осаке такая торговля возникла в результате передачи рисовой подати из западной и центральной Японии в столицу сегунов Эдо (современный Токио). Это - блестящий пример одного из тех процессов становления рынка, о котором мы уже говорили (см. выше, с. 54-55).
ибо, как мы впоследствии увидим12, правители быстро убеждаются, что им выгодно иметь купцов среди своих подданных. Необходимо, чтобы они, как и их судьи и чиновники, прониклись духом торговли и поняли, какого рода помощь и поддержка требуются купцам. Для них это трудная задача, но, по крайней мере, в одном случае можно надеяться, что они успешно с ней справятся: когда правитель сам является купцом или глубоко вовлечен в торговые операции.
Как же это может произойти? Мало иметь короля, время от времени дающего какие-то поручения торговцам (как это делали фараоны и царь Соломон). На той стадии, которой мы теперь достигли в нашем анализе, этого явно недостаточно. Мы должны представить себе общество, где торговля приобрела важное социальное значение. А такое значение легче всего может обрести внешняя торговля. Но для этого открываемые ею возможности должны существенно превосходить возможности внутренней торговли. И чаще всего подобная ситуация возникает в обществе, сравнительно небольшом по численности населения. Следовательно, для примера нам следует взять небольшое сообщество с благоприятными условиями для внешней торговли. Причем это должно быть независимое сообщество - достаточно независимое, чтобы сформировать собственные институты, удовлетворяющие его потребностям. Это жесткие условия, но есть, по крайней мере, известный исторический пример, когда они полностью удовлетворяются. Речь идет о городах-государствах.
Тот факт, что европейская цивилизация прошла стадию формирования и развития городов-государств, является, пожалуй, главной причиной отличия европейской истории от истории Азии. Объяснение здесь в основном географическое. Европейские города-государства - дар Средиземного моря. При том уровне развития техники, который был характерен для большей части писанной истории, Средиземное море являлось идеальной транспорт-
12 См. ниже, с. 86 и далее.
ной артерией, связывавшей страны с весьма различными производственными возможностями. Кроме того, в этом море имеется множество островов и бухт с прилегающими к ним долинами, которые было проще защищать. В Азии немного мест, сопоставимых с этими условиями. Внутреннее Японское море относительно невелико по сравнению со Средиземным (и даже Эгейским). К тому же примыкающие к нему территории не отличаются разнообразием природных ресурсов. Что касается Китайского моря*, то оно из-за опасностей, связанных с его преодолением, скорее, препятствовало торговле, что, пожалуй, являлось главной причиной, объясняющей, почему японская цивилизация в древние времена не была поглощена китайской. Почти лишенная бухт береговая линия Индиитакже создавала мало возможностей для прибрежной торговли. Более благоприятные условия имелись в юго-восточном "углу" Азии (Индонезия и Индокитай), где вполне могла бы зародиться система торговли, сходная со средиземноморской. Но и там возможностей было меньше, а трудностей - больше. И все же здесь в течение многих столетий велась оживленная морская торговля. Но до подъема Сингапура (уже в новейшие времена), до формирования городов-государств дело не доходило.
Обычно в первую очередь думают о греческих городах-государствах, но город-государство - значительно более широкий социальный феномен. Он не является исключительно греческим "изобретением". До греков были финикийцы (Тир, Сидон и Карфаген), одновременно с греками города-государства создали и этруски. В более поздние времена города-государства возникли в Италии (что является свидетельством распространенности данного феномена). Но в эти более поздние времена (средние века и эпоха Возрождения) уже появились техническое новшества (особенно в части развития парусного флота13),
которые лишили Средиземноморье части его преимуществ и былого доминирования. Благодаря этим новшествам развитие городов-государств начинает распространяться и на прибрежные территории морей, расположенных севернее. Так мы подходим к ганзейским городам Северного и Балтийского морей и к городам-государствам (каковыми они фактически были) Германии и Нидерландов.
Естественно, об экономических структурах этих позднейших городов-государств мы знаем больше, чем о греческих. Можно безошибочно говорить о преобладании торговых интересов в Амальфи и Пизе, в Генуе и Венеции. Примечательно, что из десяти гильдий, которые фактически управляли Флоренцией в XIII в., семь были вовлечены во внешнюю торговлю. Значительно меньше мы знаем о ситуации в древнегреческих городах-государствах. Их торговая экспансия началась очень рано (обычно ее относят к 750-550 гг. до н.э.). О той поре у нас мало литературных свидетельств, но археологические находки позволяют говорить о существовавшей там торговой экспансии, как о бесспорном факте14. Если верить древним историкам15, в греческих городах-государствах того времени правили не купцы, а земле- владельцы, но есть все основания полагать, что при столь активной торговле (доказательствами которой мы располагаем) и они могли быть достаточно сильно вовлечены в торговлю, чтобы придать городам-государствам торговую ориентацию16. Значительную часть предметов торговли составляли плоды земледелия, поэтому фраза
* Речь, видимо, идет о Восточно- и Южно-Китайском морях. — Прим. ред.
13 Parry J.H. The Age of Reconnaissance. London, 1963, ch. 3.
14 Hammond N.G.L. History of Greece. Oxford, 1959, особ. р. 130-131.
15 См., например, Andrewes A. The Greeks. London, 1967, chs. 6—7.
16 Даже у Гомера есть места, которые могут подтвердить это предположение. Так, Афина впервые явилась Телемаху ("Одиссея") в образе некоего Ментеса, называвшего себя "правителем народа весло-любивых тафийцев", желавшего обменять партию железа на партию меди. Ментес - сын воителя, друг Одиссея. Из текста явствует, что он относится к правящему классу, но в то же время занимается торговлей. Ментес, конечно, придуманный Гомером персонаж, но его характеристика не могла быть полностью надуманной. В других древних поэтических произведениях (и позже) социальный статус купца относится к низкому классу, в лучшем случае — к среднему. Эволюцию "крупных" торговцев можно проследить и на истории слуг лордов, -что также неудивительно.
поэта17 о греческом корабле, нагруженном гроздями винограда, кувшинами с вином, инжиром и тунцом, погруженным в рассол, вполне внушает доверие, хотя ассортимент торговли этим, конечно, не исчерпывался. Разве можно предположить, что эти продукты всегда или хотя бы в большинстве случаев являлись собственностью судовладельца? Они должны были поступать из поместий, принадлежащих "отцам города". Если их доверяли судовладельцам управляющие поместий, то последние, пусть и косвенно, также были вовлечены в торговлю. А этого достаточно для гипотезы о торговом происхождении городов-государств.
Вряд ли мы ошибемся, считая "типичный" город-государство торговым образованием, то есть такой формой организации, которая имела критически важное значение для истории западного (и, следовательно, всего) мира.
17 "Freighted with amber grapes and Chian wine Green bursting figs and tunnies steeped in brine." (M. Arnold. The Scholar Gypsy).

.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Экономика и менеджмент