Ермолин Е. Русская культура. Персоналистская парадигма образовательного процесса

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

Культурные сдвиги и разломы последних лет в стране и в мире, парадоксальная логика духовных процессов постсоветской эпохи обязывают по-новому взглянуть на проблему изучения истории русской культуры.
Вопрос вопросов – тотальный кризис России. В результате исторической конвульсии, которая пришлась на ХХ век, здание русской культуры в два приема обвалилось. Невероятно оскудела плодоносящая культурная почва в основных своих исторически сложившихся разновидностях, начиная с почвы стихийно-органической, патриархально-религиозной и заканчивая почвой советской (каковая изначально, конечно, была зыбкой, фантомной, а сегодня и вовсе оборачивается канканным умножением мнимостей). Теряет внятные очертания статус и состав главного культуротворца - русской интеллигенции. Россию наших дней можно считать исторической провинцией по отношению к своему Золотому веку. Ей угрожает перспектива стать и географической провинцией по отношению к основным центрам современной мировой ойкумены.
Руины великого прошлого заполняют, населяют и обживают новые варвары. Как было некогда сказано, Россия – дикое поле, по которому разгулялся лихой человек. Это на сегодняшний день – один из генеральных образов родины. Варварство идет не только снаружи, но и изнутри. Прежде всего оно есть не результат нашествий или миграций, но следствие глубокого ментального кризиса, охватившего всё общество снизу доверху. Закрываются многие темы, не волнуют многие проблемы, гаснут огни, ослабевает идеалистическая мотивация человеческой активности и, напротив, происходит экспансия прагматических и цинических мотивировок. Эпоха и страна не имеют духовного стержня.
Дефицит больших смыслов давал о себе знать еще в середине 1990-х годов. Тогда это умерялось за счет не совсем исчерпанных запасов социальной динамики, живого воодушевления и стремления сделать жизнь лучше, за счет не вовсе зряшных надежд на ежедневный плебисцит как средство жизнеустроения. Но по мере утраты социальных иллюзий иссякал и оптимизм, сменяясь настроением печальной ясности.
Новые впечатления не могут не стимулировать размышления о логике истории русской культуры, об ее парадоксах и противоречиях. Современная Россия – противоречивое сочетание культурных миров, которые чаще всего почти невозможно соотнести друг с другом и включить в традиционную иерархическую картину бытия. Шуму становится больше, жизнь пестреет. Но это разнообразие всё менее способно скрыть происходящее упрощение (если не сказать - примитивизацию) культурного рельефа. Именно в этом контексте изучение русской культуры в современном образовательном процессе приобретает особое значение.
Системный кризис русской культуры задает новый смысл гуманитаризации образования, которая, являясь некогда одной из задач очередной реформы высшей и средней школы, обусловила введение культурологии с 1992-1993 года в учебные программы вузов в качестве обязательной гуманитарной дисциплины. Изучение культурологических дисциплин мало-помалу началось в 1980-е годы и развивалось в 1990-е годы как в школе, так и в вузе. Шел поиск места и роли культурологической подготовки в системе среднего и высшего образования. Значимость культурологии связывалась в тот момент с задачей восполнения функционально-специальной подготовки полноценным гуманитарным образованием, формирования гуманитарной базы для освоения специальных профессиональных дисциплин, наконец - переориентации обучения на духовный рост личности. Изучение культурологии казалось средством преодолеть дробность, частичность знаний, ставшую бичом образовательной практики, предполагало суммирование знания посредством опоры на основное духовное содержание совокупного человеческого опыта.
По мере накопления опыта кристаллизовались структура, содержание и формы учебных курсов; важным моментом стало появление государственного образовательного стандарта по культурологии. Развитие культурологического образования показало, что был востребован потенциал культурологических дисциплин, изучение которых способствует развитию творческих, духовных возможностей человека, его культурному самоопределению в условиях свободного выбора из широкого набора вариантов самореализации, осознанию необозримости культурных перспектив, удовлетворению потребности в обобщении, синтезировании духовного опыта. В этом смысле культурологическое образование ответило на вызов современности.
Но все эти мотивации, повторю, осознаются по-новому по мере фиксации случившегося катастрофического разрыва с культурными традициями, выпадения страны из исторического процесса. В XXI веке проблема формирования культурологической образовательной парадигмы приобретает особое значение. История отечественной культуры должна теперь быть осмыслена в контексте драматичного самоопределения русского человека в XXI веке, поисков места России, общих перспектив цивилизации. Речь идет о том, чтобы поставить преграду процессам культурного упадка и пробудить творческие силы человека для нового культурно-исторического созидания. Критические обстоятельства заставляют по-новому взглянуть на содержание и объем соответствующих учебных дисциплин и требуют значительных корректив (если не сказать - революции) в той образовательной политике, которая проводится в стране.
Очевидно, необходима система культурологического образования, которая должна строиться на разных уровнях (школа, вуз). Она не может не включать в себя курсы по теории и по истории отечественной культуры. История культуры в ее различных модификациях призвана стать основной образовательной культурологической дисциплиной. Именно историко-культурные курсы разного содержательного наполнения призваны помогать новым поколениям с пониманием выстраивать в сознании иерархию культурных ценностей, определяться по отношению к существующей культурной норме, вписывать себя в традицию как звено культурной преемственности, уметь соотносить национальную систему приоритетов с общечеловеческими ценностями и глобальными культурными универсалиями, ориентироваться в современном мультикультурном мире, достигать взаимопонимания с представителями иных культур и ценностных ориентаций, преодолевать культурную ограниченность, установку на культурный изоляционизм и на ксенофобию, развивать духовный мир личности, ее творческие способности и потребность в плодотворной культурной деятельности, в эстетических переживаниях.
Наконец, встает вопрос о духовном, теоретическом и методологическом, фундаменте культурологического образования - об его содержании. Без такого стержня культурологическая подготовка вырождается в перебирание всевозможных диковин, не дающее внятных ориентиров для жизни, в элементарный культурологический ликбез, а иногда и в сущее шарлатанство на основе произвольного манипулирования не всегда достоверными историческими фактами и опасными мифами.
Итак, проблема формирования культурологической образовательной парадигмы в аспекте истории русской культуры поставлена на обсуждение. Однако вопросов здесь пока гораздо больше, чем ответов. Образовательная модель находится в состоянии становления, поиски идут в разных направлениях, приводя к противоречивым результатам. Достигнутый уровень по справедливости может считаться лишь начальным, далеко не всегда сколько-то удовлетворительным. Для настоящего момента по-прежнему характерна ситуация непродуманности концептуальных основ культурологического образования, в частности - изучения истории русской культуры. Это связано с рядом причин.
Первая: не определен статус культурологического знания, соотношение между наукой культурологией и учебной дисциплиной (комплектом учебных курсов).
В конце ХХ века в России бурно развиваются культурологические исследования. Культурология как специальная научная дисциплина опирается на исследования в областях философии и истории культуры, эстетики, семиотики, психологии, литературоведения, искусствознания, этнологии и др., на пионерские культурологические (в современном их понимании) работы, появившиеся иногда десятилетия назад (скажем, труды Л.П.Карсавина, М.М.Бахтина, О.А.Добиаш-Рождественской, Д.С.Лихачева, С.С.Аверинцева). Многие вопросы получают принципиально новое, далекое от советского стандарта, осмысление. Монополия квазимарксистской догмы в изучении истории культуры ушла в прошлое. Но обилие разных подходов мало способствует внятному осознанию места и роли культурологии в системе наук. В вышедшем в 1988 году «Своде этнографических понятий и терминов» говорилось, например: «культурология - формирующаяся область научного знания, призванная исследовать культуру как единую систему и особый класс явлений (...) Однако до сих пор существуют значительные расхождения в понимании предмета, метода и проблематики культурологии» . Подобную констатацию находим и семь лет спустя: «Культурология еще находится в стадии становления, уточнения своего предмета и методов; ее облик как научной дисциплины еще не обрел теоретической зрелости» . Эта ситуация почти не изменилась за минувшие с тех пор годы. В условиях, когда содержание и даже научная значимость, подчас сам факт существования научной дисциплины (а не просто спекулятивного дискурса) культурологии являются предметом споров, формирование культурологической образовательной парадигмы становится задачей со многими неизвестными. Решение ее осложняется и в связи с историко-культурной спецификой того момента, который переживают страна и мир.
Вторая причина неопределенности в сфере культурологического образования - культурный хаос и рефлексивная немощь, общий кризис и видения российской истории и современности, и образовательных концепций и целеполаганий. Россия, совершив в недавние годы очередные масштабные исторические развороты, двинулась в туманное будущее без руля и ветрил. Она плохо осознает и понимает себя, а в образовательной сфере мы нередко видим и вовсе стремление к сугубому упрощению моделей образования.
Сказанное в полной мере относится к области преподавания истории русской культуры. Первоначальные специальные наработки зачастую быстро обнаруживали свою неполноценность (например, пособие В.М.Васильевой), когда динамичные социокультурные перемены создали предпосылки для свободного от идеологической зашоренности осмысления культурологической образовательной парадигмы, для не связанного цензурными ограничениями поиска, для плюрализма мнений, концепций, образовательных программ. Но и поиск пока не приводит к убедительным решениям. Прежние подходы явно исчерпали себя, новые же идеи приживаются трудно.
Неопределенность препятствует совершенствованию преподавания культурологических дисциплин, подготовке научно-методического обеспечения, разработке нормативных программ курсов. В новейших культурологических исследованиях и учебных пособиях, в том числе и посвященных истории русской культуры, есть немало ценного, но присутствуют и родимые пятна не преодоленного прошлого, следы схоластического, начетнического подхода к осмыслению проблем и к подаче культурных фактов; не всегда удовлетворяет качество научной мысли. На рынок выброшены сочинения и теории откровенно ненаучного свойства, то ревизующие всю историческую хронологию, то предлагающие безответственные мистико-эзотерические спекуляции о русской истории и культуре, то претендующие на пересмотр едва ли не всей отечественной христианско-гуманистической традиции с маргинальных позиций «неоязычества», «национал-социализма», «геополитики» и т.п. Кризису, вероятно, способствовало и то, что в среде российского культурного авангарда на какое-то время возобладали постмодернистского свойства релятивистские установки, влекущие отмену ценностной иерархии, упразднение было онтологической и гносеологической серьезности и торжество игрового принципа в восприятии культуры и в культурной деятельности. Вот тот фон, на котором призвана самоопределиться серьезная и ответственная система изучения русской культуры в образовательной парадигме. Новую актуальность приобрела мысль К.Д.Ушинского: «Если мы будем воспитывать в детях полных скептиков, то внесем в них одно из самых крайних убеждений: убеждение в невозможности убеждений, развратим душу и сделаем ее неспособною к убеждениям, а этой способности к искренним и сильным убеждениям именно и требует автор от воспитания» .
В образовательной практике изучение истории русской культуры опирается сегодня на разные теоретические подходы.
Популярен подход, называемый «историческим» или «храмоцентрическим», в рамках которого реализуется представление о культуре как о совокупности накопленных ценностей, достижений в разных сферах человеческой деятельности. Ему в основном подчинена, например, организация курса истории русской культуры в программах Л.М.Предтеченской, Ю.С.Рябцева. История культуры преподается как история достижений и характерных явлений в той или иной области. Часто акцент делается на изучение творчества выдающихся художников прошлого и их свершений. Иногда к этому добавляют вопросы о религии или о быте. Такой подход сугубо эмпиричен и эклектичен, редко опирается на внятную теоретическую логику истории культуры, оставляет в стороне вопрос о закономерностях культурной статики и динамики.
Другой подход - «социально-политический» - сводит историю культуры к социальной и политической истории с отдельными примерами-иллюстрациями культурного характера, детерминирует духовные явления социальной и политической логикой. Это чревато чрезмерной политизацией и идеологизацией курса за счет утраты его духовной глубины, сведением проблематики культуры на социальную плоскость, тем более что изложение в данном случае было часто подчинено формационной схеме развития общества, упрощающей реальную динамику социокультурных процессов и пренебрегающей культурной статикой, константами национальной культуры и ее специфическими особенностями. Этим недостатком страдают, например, пособия по истории русской культуры совсем недавних лет выпуска, принадлежащие С.С.Дмитриеву, М.Р.Зезиной, Л.В.Кошман и В.С.Шульгину.
Укажу и на «эзотерический» подход к изучению культуры. Он в последнее время приобретает популярность, притом что опирается на домыслы и спекуляции квазиисторического или оккультного толка и мало дает для уяснения подлинного своеобразия и реальной логики русской культуры. В немалом количестве появляется литература, иногда претендующая и на статус учебной, и на роль некоего нового «святого писания» (напр., сочинения В.М.Кандыбы, Ю.Д.Петухова и др.).
В научных трудах Ю.М.Лотмана, Б.А.Успенского, В.С.Библера, А.С.Ахиезера, пособии И.В.Кондакова можно встретить и «философский» подход, который больше отвечает задаче уяснения целостности русской культуры, законов ее развития. Однако здесь камнем преткновения нередко становится сама мировоззренческая, смысловая основа, на которой строится изучение истории культуры. Проблемой является способ совмещения миросозерцательной основы с конкретным материалом, с фактами культуры, произведениями искусств. Не всякая основа позволяет органично осуществить такое совмещение. Опыт показывает, что игнорирование традиционных культурных ценностей дает при изучении истории русской культуры весьма скудные результаты, приводит к «иллюстративности в связи теоретического и эстетического, разведению «идеологии» культуры и ее художественной реализации в ходе преподавания истории культуры» . Историю русской культуры практически невозможно плодотворно изучать без надежного мировоззренческого компаса, без опоры на родственный, адекватный ей самой духовный фундамент, который составляют христианско-гуманистические ценности.
Проблема состоит и в том, что нередко делается попытка разделить социально-научные аспекты истории культуры (социокультурные закономерности, детерминирующие развитие общества с его институтами) - и ее гуманитарную составляющую (уникально-личностное измерение культуры, жизнь человеческого духа и ее плоды в искусстве, философии и т.п.), абсолютизировав в образовательной деятельности либо одну сторону, либо другую. Нужно найти формулу не разделения и обособления, а единства.
В отличие от распространенной практики изучения истории отечественной культуры, основанной на детерминистском подходе в формационной версии, предлагаемый в этой книге подход опирается на приоритет духовного опыта и проективного творчества, которое ориентируется на метаисторический идеал. По сути, это попытка христианского взгляда на проблему. Я считаю возможным сочетать его с научной объективностью - не в последнюю очередь потому, что он адекватен реальному содержанию истории русской культуры в значительнейшей ее части, непосредственно или опосредованно связанной с христианско-гуманистической традицией.
Речь не идет об искусственных шорах, речь идет о новой глубине понимания истории культуры, достигаемой апелляцией к опыту и учениям «личностной философии». Ориентиром в размышлениях о культурологической образовательной парадигме для автора были идеи и концепции антропологически ориентированной философии ХХ века; антропологически и культурологически ориентированное богословие; некоторые социокультурные концепции, идеи психологической теории развития личности, концепции личностно ориентированной педагогики, герменевтическая традиция «понимания текстов» культуры.
Еще один открытый вопрос (не только методический, но и, пожалуй, мировоззренческий) - о том, преподавать ли историю русской культуры в связи с историей культуры мировой, в рамках общего курса, - либо выделять ее в отдельный курс и изучать обособленно. Тот и другой подходы имеют смысловую мотивацию. В первом случае акцентируется общечеловеческий характер отечественных культурных ценностей и проблем, во втором - самобытность русской культуры. Эти два тезиса вовсе не обязательно должны вступать в антагонистическое противоречие. Однако для четкого определения взаимосвязи этих подходов опять же необходимо ясное сознание общетеоретической, духовной и методологической основы изучения отечественной культуры в образовательной парадигме.
Итоговая картина ориентированного на идеальные смыслы и ценности культурного становления и развития в России сложна и противоречива. Об этом много написано и сказано философами, культурологами, искусствоведами. Но, хотя имеется немало исследований о таком становлении, в полном объеме его логика едва ли еще осмыслена и воссоздана. Для решения проблем и для восполнения существующих пробелов в образовательной сфере есть возможность обратиться к богатейшей сокровищнице философской культурологической мысли, в том числе и глубоким культурософским и историософским исследованиям, посвященным России, ее культуре, русскому народу, русскому ментальному миру. Они принадлежат крупнейшим русским мыслителям и ученым и в совокупности дают надежную базу для образовательной деятельности в культурологической сфере.
Изучение истории русской культуры началось в XIX веке. В это время появляются первые работы, в которых освещаются вехи истории культуры, делается попытка осмыслить закономерности культурной истории. Культурных аспектов истории России касаются в своих фундаментальных трудах Н.М.Карамзин, С.М.Соловьев, Н.И.Костомаров, В.О.Ключевский, С.Ф.Платонов. Специфика русской культуры в ее историческом становлении становится предметом размышлений П.Я.Чаадаева, а затем И.В.Киреевского, А.С.Хомякова, К.С.Аксакова и других славянофилов, К.Д.Кавелина, А.И.Герцена, В.Г.Белинского, Б.Н.Чичерина, К.Н.Леонтьева, Н.Я.Данилевского, В.С.Соловьева, Г.В.Плеханова. Историко-культурные темы возникают в локальных исследованиях (по истории Церкви - митрополита Макария (Булгакова), А.П.Щапова, Е.Е.Голубинского, Н.Ф.Каптерева и др.; по истории русской жизни - И.Е.Забелина; по истории литературы - Ф.И.Буслаева, А.Н.Пыпина, Н.С.Тихонравова, Александра Н.Веселовского; краеведческого характера, в трудах губернских ученых архивных комиссий). Первым систематическим обзором истории русской культуры явился труд П.Н.Милюкова.
В ХХ веке изучение истории русской культуры продолжалось. Основы, ментальные особенности русской культуры осмысливались в первой половине и середине века Н.А.Бердяевым, С.Н.Булгаковым, В.В.Розановым, М.О.Гершензоном, Г.П.Федотовым, И.А.Ильиным, Ф.А.Степуном, Л.П.Карсавиным, Г.В.Флоровским, Г.В.Вернадским, Н.С.Трубецким, В.Н.Ильиным, а позднее С.С.Аверинцевым, Г.Д.Гачевым, Л.Н.Гумилевым, К.Касьяновой, Д.С.Лихачевым, Ю.М.Лотманом, А.М.Панченко, А.Д.Синявским, А.Л.Яновым и др. Отдельные аспекты истории русской культуры попадали в поле зрения ученых-историков, этнологов, эстетиков, искусствоведов.
В СССР в течение ряда десятилетий отсутствовали работы с системным, общим видением истории русской культуры. В 1960-1980-е годы были предприняты попытки обобщенного осмысления истории русской культуры с учетом требований идеологического официоза - в коллективных серийных изданиях МГУ и др. Суммирует историю культуры от древности по 1917 год «Краткий очерк истории русской культуры» (1967 г.). Создается многотомный свод истории русской культуры, составленный по отраслевому принципу в форме «очерков», характеризующих русскую культуру от древности по XVIII век. Появились обзорного характера исследования о культуре XIX века. В 1980-1990-е годы возникает потребность в изданиях по истории художественной культуры, в которых обобщается опыт разных искусств; к числу таких изданий относится, например, трехтомная «Русская художественная культура второй половины ХIХ века» (1988-1996). В США появился обзорный очерк русской культуры В.А.Рязановского.
Основной проблемой для историков метрополии при изучении истории русской культуры в советский период было совмещение реального материала с идеологической схемой. Этот процесс приводил к компромиссному результату. Особенно сильно влияние идеологического схематизма сказывается в тогдашних исследованиях, посвященных истории культуры советского периода, успех здесь ждал в основном тех, кто специализировался на локальных аспектах культурной истории.
Новые, плодотворные, а иногда и очень спорные подходы к научному освоению истории русской культуры представлены в работах А.С.Ахиезера, П.Вайля и А.Гениса, В.А.Гречухина, Б.Ф.Егорова, В.И.Жельвиса, В.М.Живова, В.В.Иванова, И.Н.Ионова, И.В.Кондакова, Э.С.Кульпина, М.Б.Плюхановой, И.П.Смирнова, Ю.С.Степанова, Н.И.Толстого, В.Н.Топорова, Б.А.Успенского, В.Г.Хороса, А.Эткинда, А.Л.Юрганова и др. Ценные исследования, посвященные истории русской культуры, принадлежат ученым Запада (Х.Баран, А.Безансон, Д.Биллингтон, Э.Браун, А.Валицкий, В.Казак, К.Кларк, Ж.Нива, Р.Пайпс, Д.Ранкур-Лаферрьер, И.Холтхузен и мн. др.). Усилиями этих и других исследователей смысловые фонд и объем русской культуры отчетливо проявлены и существенно переосмыслены.
Принципиальный аспект, который ставится во главу угла в настоящем исследовании, - взаимосвязь современной науки и современных обучения, преподавания истории культуры. Использование достижений гуманитарных наук в образовательном процессе - важнейшая задача при его организации. Существовала и существует практика совмещения новейших научных достижений и высокого уровня философской мысли с решением конкретных образовательных задач. Достаточно вспомнить преподавательский опыт классиков немецкой философии (в том числе и философии культуры) Шеллинга, Гегеля. Начиная с 30-40-х годов Х1Х века культурологические по своему смыслу теории ложатся в основу образовательной парадигмы в России. Такой опыт представлен трудами С.М.Соловьева в Московском университете (1845-1879), Н.И.Костомарова в Петербургском университете (1859-1861), В.О.Ключевского в Московской духовной академии, московских Высших женских курсах и Московском университете (1871-1911), П.Н.Милюкова на московских педагогических курсах и публичных лекциях в 90-е гг. Х1Х века (на их основе он составил в 1898-1899 годах «Очерки по истории русской культуры», переработанные в 1930-х гг.). Заслуживает внимания и преподавательский опыт крупнейших историков русской Церкви митрополита Макария (Булгакова) в Киевской и Петербургской духовной академиях (1841-1857), Е.Е.Голубинского в Московской духовной академии (1858-1912); искусствоведа Н.П.Кондакова в Петербургском университете. В недавнее время вели (а подчас и продолжают ныне вести) преподавательскую работу крупнейшие ученые, специалисты по истории культуры и отдельных ее областей. Известна и способность образовательно-просвещенческой общественности откликаться на новейшие научные исследования.
И все-таки в обычной практике до последнего времени изучение истории русской культуры производилось в образовательном процессе различными способами, в разных формальных рамках, но как правило - эклектично, без целостной концепции, сочетающей научный подход к исследованию русской культуры с комплексным концептом обучения. В полном объеме, комплексно задача совмещения достижений культурологической науки и гуманитарного образования (в сфере истории русской культуры) не ставилась и не была решена.
Сложным можно назвать положение в области учебной литературы по истории русской культуры. Наиболее содержательный обзор истории русской культуры и ее изучения, появившийся в постсоветские, годы, - книга И.В.Кондакова «Введение в историю русской культуры», совмещающая качества учебного пособия и научной монографии. Иногда в ней ставятся и вопросы изучения и преподавания истории отечественной культуры в вузе, что делает эту книгу особенно значимой в контексте моего исследования. Серьезный подход И.В.Кондакова к своим задачам, обзорный характер исследования определяют важность преимущественного обращения к его книге, диалога с идеями этого автора, который будет вестись в настоящей работе. С другой стороны, разнообразие, разнокачественность поставленных задач помешали И.В.Кондакову сосредоточиться на подробном и исчерпывающем решении многих из них. Это относится и к осмыслению вопросов о теоретических основаниях изучения русской культуры в образовательной парадигме.
И.В.Кондаков фиксирует, что должна идти речь об отходе от «скомпрометировавших себя вульгарно-социологических и политических схем культурно-исторического развития», но предостерегает и от погружения в «необозримый океан культурно-исторической эмпирии». Он заводит разговор о разработке в единстве «универсальной концепции культуры и ее исторического развития, т.е. о создании философии культуры, соединенной с философией истории,- приложимой к учебным задачам вузовского курса истории мировой и отечественной культуры» ; с такой постановкой вопроса также трудно спорить. Ценным является и предложение заново вжиться в историко-культурный материал и корректно его обобщить; автор удачно называет именно такой подход к изучению культуры «понимающей» культурологией, по аналогии с изучением общественных явлений средствами веберовской «понимающей социологии» . Это принципиально новая постановка вопроса для исследований по русской культуре. Думается, именно понимающая культурология открывает в изучении истории отечественной культуры заманчивые перспективы.
Книга И.В.Кондакова и являет собой опыт создания «теоретически сконцентрированного и обобщенного взгляда на русскую культуру» . Однако принципы понимающей социологии в пособии, к сожалению, в малой степени учтены, освоены, преобразованы в методы понимающей культурологии. Это остается задачей, которую еще предстоит решать; в настоящем исследовании такая попытка будет предпринята.
Пособие И.В.Кондакова по идее имеет в виду образовательные задачи. Однако сама проблема «приложимости», реальный способ освоения умозрений автора в образовательной парадигме в дальнейшем в пособии не рассматриваются. Педагогический ракурс выносится за скобки (если не считать популярности и доступности в изложении тем и проверочных вопросов в конце каждой из 14 глав книги). Пособие, таким образом, больше обещает, чем дает в аспекте нашей темы.
Несколько слов о другой учебной литературе. Сохранили некоторую значимость учебные пособия 30-х годов по древнерусской литературе А.С.Орлова, Н.К.Гудзия. Начиная с 60-х гг. появляются пособия, книги для учителя по истории русской культуры в целом либо по истории отдельных ее периодов и отраслей. Это работы М.Р.Зезиной, Л.В.Кошмана и В.С.Шульгина о русской культуре в целом, А.В.Муравьева и А.М.Сахарова, Д.С.Лихачева о древнерусской культуре, С.С.Дмитриева о культуре начала ХХ века, Б.И.Краснобаева о культуре XVIII века, Т.В.Ильиной, Л.Любимова, Н.А.Барской, Н.Дмитриевой по истории изобразительного искусства и архитектуры, М.Н.Громова и Н.С.Козлова по истории философии, В.В.Кускова, И.П.Еремина по истории литературы, коллективные пособия. За редким исключением в этих пособиях есть устаревшие позиции, отражавшие идеологические требования эпохи их появления на свет. Подчас устарел и требует корректив сам подход к культуре (об этом еще пойдет речь). Однако есть в них и много такого, что сохранило ценность и значимость.
В настоящее время выходят новыми изданиями переработанные пособия, а также учебные книги нового поколения, свободные от идеологических реликтов. Таковы уже названное пособие И.В.Кондакова, пособия Т.С.Георгиевой, И.Н.Ионова, архиепископа Михаила (Мудьюгина), Л.И.Новиковой и И.Н.Сиземской, В.Ф.Петрова-Стромского, Ю.С.Рябцева, В.Д.Черного, И.К.Языковой и др. Некоторые стороны истории русской культуры интересно изложены в пособиях по всеобщей истории, например, в учебнике В.М.Хачатурян, где предложен цивилизационный подход к осмыслению русского историко-культурного опыта, а культурная динамика рассматривается в контексте либеральной схемы «от традиционализма к модернизации». Но количество учебников по истории русской культуры и ее отдельных аспектов невелико, книги не всегда доступны для учащихся и студентов.
Фактом является не вполне удовлетворительное понимание теоретических основ изучения русской культуры в образовательном процессе. Задача такого рода всерьез, на достаточном научно-теоретическом уровне только поставлена, но отнюдь не решена. В новых пособиях часто воспроизводятся старые недостатки, игнорируются или лишь крайне избирательно учитываются достижения современной науки. Не решен вопрос о совмещении этих достижений и учебного процесса. Такое совмещение является и по сию пору личным опытом отдельных мастеров. Мало отвечающих современных критериям методических разработок по истории русской культуры и практически отсутствуют опыты методологического обоснования изучения истории русской культуры.
Эта книга представляет собой попытку повлиять на ситуацию. В задачи исследования входили предрешившие структуру книги определение философских, эстетических и художественных принципов формирования культурологической образовательной парадигмы, опирающейся на идеи и теории персонализма и позволяющей на основе герменевтического анализа раскрыть в учебном процессе своеобразие русской культуры; а также - обоснование структурно-семантических (историко-типологических, конкретно-аналитических) принципов формирования культурологической образовательной парадигмы; концептуальное определение основной содержательной базы изучения истории русской культуры, объектов преимущественного внимания в учебном процессе; обобщение опыта образовательной деятельности, выявление и описание логики образовательного процесса в аспекте изучения истории русской культуры.
Книга возникла как следствие занятий автора историей русской культуры, русского искусства, чтения в различных аудиториях публичных лекций и учебных курсов, изъясняющих логику русского культурного космоса, российской культурной статики и динамики.
Я благодарю за поддержку и участие в ходе работы над книгой, ценные советы, критические замечания и вдохновляющие суждения А.В.Азова, Я.Алёшина, Л.В.Байбородову, А.Ю.Белякова, Е.А.Борисову, И.А.Бродову, С.Вербицкого, И.И.Виноградова, Л.А.Воловича, С.В.Врубель, Т.С.Глушакову, Н.П.Голенкевич, В.А.Гречухина, Н.А.Грязнову, В.И.Жельвиса, Н.Г.Звенигородскую, Т.С.Злотникову, Р.В.Исмаилову, И.Ю.Ковалёву, В.Н.Козлякова, К.П.Кравцова, Т.В.Леденёву, А.В.Леденёва, Н.Н.Лётину, М.Никитину, М.В.Новикова, Н.Н.Пайкова, Е.Прилепина, В.Е.Пустовую, Г.В.Раздобурдину, М.И.Рожкова, А.Г.Рудалёва, Т.А.Рутман, А.М.Рутмана, А.А.Севастьянову, Я.Е.Смирнова, Н.Т.Сорокину, М.В.Стовичек, Т.А.Суворову, А.С.Ходнева, С.А.Шаргунова, И.Х.Шихваргер, Т.В.Юрьеву.
Посвящаю эту книгу памяти моей мамы, Нины Васильевны Ермолиной.