Леманн А. Иллюстрированная история суеверий и волшебства

ОГЛАВЛЕНИЕ

ОТДЕЛ II. Тайные науки

Натуральная магия

СИМПАТИИ И АНТИПАТИИ ПРЕДМЕТОВ В ПРИРОДЕ

Великая реформа, произведенная в магии Агриппой, имела задачей обратить ее в нечто вроде науки. Все магические действия основаны, по его воззрениям, на скрытых свойствах и силах предметов, проявляющихся в том, что каждый из них притягивает однородное и отталкивает разнородное, причем этот закон относится не только к миру элементарному, но распространяется и на высшие миры. Учение о взаимной симпатии и антипатии вещей, игравшее уже немалую роль в философии неоплатоников, возведено было Агриппой в степень общего закона природы и более двух столетий служило ключом для объяснения всех явлений, о которых не могли себе составить точного понятия иным путем. Конечно, Аг-риппе не удалось убедить все партии, особенно духовенство, в том, что сущность магии состоит в пользовании силами природы; однако, может быть, и помимо своего желания он сделался родоначальником новой науки, нашедшей после него повсеместно множество последователей и получившей название натуральной магии. Он не отличался чрезмерной разборчивостью по отношению к фактам, которыми пользовался для доказательства своего всеобщего закона симпатий и антипатий. Все, что можно было найти у древних, напр, в естественной истории Плиния, о чудесных свойствах камней, растений и животных, он принимал беспрекословно, добавляя еще много своего, заимствованного из предрассудков того времени. Из материала, послужившего ему для обоснования упомянутого закона, очень многое, конечно, должно быть отнесено к области басен, но многое было выводом верных, только неправильно истолкованных наблюдений. Однако ни Агриппа, ни его ближайшие последователи не были в состоянии произвести научную сортировку материала, так что все это, взятое вместе, составило фундамент новой науки — magia naturalis, т. е. учение о магических силах вещей в природе.
Эта наука получила особое значение, когда основные положения ее,— правда, с некоторыми изменениями,— были введены в сферу врачебного искусства Парацельсом. Несколько позже Джианбеттиста делла Порта дал ей окончательную обработку и образовал из нее самостоятельную науку. Порта очень тщательно придерживается теорий Агриппы и цитирует те же басни, но прибавляет к ним множество физических опытов, истолковывая их совершенно правильно, так что область симпатий и антипатий у него является значительно урезанной. Но все же еще через столетие, даже такой человек, как Галилей, не был окончательно свободен от влияния этих воззрений. На основании некоторых опытов он начал сомневаться в правильности одной из многочисленных «антипатий природы»— horror vacui — боязни пустоты,— но не дожил до того времени, когда это фантастическое объяснение было заменено исследованием истинных причин явления. В его эпоху симпатические средства занимали выдающееся место в медицине. Впоследствии, по мере роста научных сведений, исследователи природы начали мало-помалу выделять басни и заменять их фактами, открытыми при помощи точных опытов. Таким образом, натуральная магия постепенно в XVII и XVIII столетиях превращается в прикладную физику и химию и составляет переходную ступень от старых магических наук к современным естественным. Следуя за ее развитием, мы имеем весьма точную картину того, как вера в магические силы исчезает перед растущим знанием законов природы. Поэтому нам следует присмотреться к этой науке поближе и выяснить себе на нескольких примерах, каким образом Агриппа доказывает свой закон о симпатиях и антипатиях.
«Взаимодействие вещей часто проявляется наподобие дружбы и вражды; из стихий, напр., огонь враждебен воде, а земля — воздуху. Между минералами, растениями и животными также замечаются подобные наклонности. Магнит с особенной силой действует на железо, изумруд — на богатство и здоровье, яшма — на рождение, агат — на красноречие. Точно также нефть притягивает огонь, который тотчас на нее перескакивает, как только они встретятся. Такая же наклонность существует между мужской и женской пальмами: они сплетаются между собой и без мужской женская не дает плодов. Миндальное дерево также менее плодоносно, если стоит в одиночестве. Между растениями и животными и у животных между собой установлены такие же отношения. Кошка радуется, видя мальву, и трется об нее; говорят, что, таким образом, она может забеременеть без кота. Многие животные имеют инстинктивные сведения о целебном искусстве. Когда черепаха бывает укушена ядовитым животным, она ищет шалфей и трет об него раненое место, чтобы предохранить себя от яда. Когда у льва лихорадка, он исцеляет себя, поев мяса обезьяны. Что трава стрелолистник годится для извлечения стрел, мы узнали от оленей, которые, будучи поражены стрелою, едят корень этого растения и стрела выходит наружу. То же делают козы на острове Крит. Если слон проглотит хамелеона, то он лечится, поедая листья дикого масличного дерева и т. д.
В противоположность таким дружеским отношениям мы находим в природе много вражды, как бы естественную ненависть, неодолимое отвращение, в силу которого одна вещь убегает от другой противоположной и отталкивает ее от себя. Так сапфир отталкивает чумные бубоны, лихорадку и глазные болезни; аметист действует против пьянства, яхонт против кровотечения и злых духов, изумруд против недостатка целомудрия, агат против яда, кораллы против ложных видений и страданий желудка, топаз против таких страстей, как скупость, пьянство, любострастие и т. п. Огурец в высшей степени ненавидит масло, так что сгибается в виде крючка, чтобы не прикоснуться к нему. Алмаз ненавидит магнит, так что этот последний теряет способность притягивать железо, если рядом положить алмаз. Среди зверей мышь и ласка взаимно ненавидят друг друга, так что мыши не трогают сыр, при приготовлении которого вместо фермента был употреблен мозг ласки. Пантера боится гиены; пантеровая шкура теряет все волосы, если ее повесить против шкуры гиены. То лее бывает и с овцами: если повесить волчью шкуру в овчарне, то овцы делаются печальными и перестают есть от чрезмерного ужаса» и т. д. Достаточно этого отрывка, чтобы понять, какого рода басни пользовались полным доверием у тогдашних ученых и заставляли тратить немало времени для приведения их в систему. После всего сказанного мы легче поймем странную мысль, положенную Парацельсом в основу его магической медицины.

ПАРАЦЕЛЬС И МАГИЧЕСКАЯ МЕДИЦИНА

Авреолус-Филипп-Феофраст-Бомбаст фон-Гогенхейм-Парацельзус родился в 1493 г. в небольшой деревушке возле Цюриха. Он принадлежал к древней, славной швабской семье и был очень тщательно воспитан своим отцом, преподавшим ему уже в молодости алхимию, хирургию и медицину. 16-ти лет он уже поступил в университет в Базеле, но, по-видимому, не имел достаточно спокойствия и настойчивости, чтобы основательно пройти университетский курс, неудобные последствия чего ему не раз пришлось испытать позднее. Через несколько лет он попал в Вюрцбург, к аббату Тритгейму, который посвятил его во все тайные науки. По рекомендации последнего он был принят в лабораторию богатого алхимика Фуггера, сообщившего ему все тайны химии.
О последующих 12 годах его жизни известно очень мало; он путешествовал, но сведения о местах, где он был, очень сбивчивы. Одно, впрочем, весьма недостоверное, сказание утверждает, что он побывал в Азии и в Африке и даже некоторое время провел в плену у татар. Вероятнее, что он посещал разные страны Европы, в том числе Швецию и Данию. В этих путешествиях он виделся не только с врачами и алхимиками, но посещал знахарок, цирюльников, евреев и цыган с целью собрать полезные медицинские сведения. 32-х лет он возвратился в Германию и многими
удачными излечениями приобрел громкую врачебную славу. В 1526 г. он был назначен профессором в Базеле и очень скоро обратил на себя большое внимание тем, что вполне порвал со старыми традициями. Лекции читал он по-немецки, а не по-латыни, как было тогда принято. Обычное преподавание медицины в то время состояло в чтении и толковании сочинений Гиппократа, Галена и Авиценны, но Парацельс начал преподавать науку по-своему; он дошел до того, что в Базеле, на базарной площади, сжег писания старых авторов как совершенно ни к чему непригодные. Этим, конечно, он возбудил весьма неблагосклонные чувства у других врачей; они называли его шарлатаном и утверждали, что он потому отвергает старые рукописи, что не может их достаточно понять по незнанию латыни. Ко всему этому Парацельс затеял процесс с важным лицом, желавшим обмануть его в плате за удачное излечение, и принужден был в 1528 г. оставить Базель. До самой смерти скитался он по Германии всегда в сопровождении нескольких учеников, которые следовали за ним до тех пор, пока не узнавали всех тайн его медицинского искусства и не начинали практиковать самостоятельно. Врачебная слава везде сопутствовала ему, но все, что он зарабатывал своими удачными излечениями, он спускал в трактирах и кабаках в обществе бродяг и других людей низкого звания. В 1541 г. Парацельс был приглашен в Зальцбург тамошним епископом, но в том же году изменнически убит по проискам враждебно настроенных врачей.
Не многие люди и их дела получа-— ли столь разнообразную оценку, как Парацельс. Горячие поклонники называли его «королем всех тайн». Высокоученые сердились на него за распущенный образ жизни и пьянство, а главным образом за то, что этот «мечтатель-бродяга» без правильного образования излечивал болезни, с которыми они не могли справиться. В силу этого они старались, по возможности, больше насолить ему. Парацельс не оставался в долгу: его сочинения изобилуют выходками и бранью против ученых. Во всяком случае, несомненно, что он был высоко даровитый человек и собрал множество драгоценных сведений; без этого он, конечно, не мог бы ни быть таким выдающимся практическим врачом, ни сделаться реформатором теории медицины, каковым он был бесспорно. Писал он очень много: немецкое издание полного собрания его сочинений составляет три больших фолианта. Понятно, что при таком обилии в них можно найти массу противоречий. При своем непостоянном образе жизни он имел мало случаев для спокойных занятий; кроме того, им самим издана только небольшая часть его трудов; остальное писано под диктовку его учениками и притом большей частью утром, когда он, не совсем твердо стоял на ногах, возвращаясь с пирушки. Он диктовал тогда очень быстро: «точно дьявол из него говорил». Понятно, что при таких условиях не всегда можно ожидать ясности и согласованности в его описаниях.

Оценка его заслуг в медицине не входит в нашу задачу. Благодаря своей гениальности он во многих случаях угадывал верно, так что идеи его, действительно, были большим шагом вперед. Только в одном отношении, как я думаю, его оригинальность оценивается выше заслуженного, а именно: общие философские воззрения, на которых основана его медицинская теория и как творца которых его более всего прославляли, несомненно, заимствованы им у Агриппы. Всю систему магии, которая у этого автора так точно и ясно формулирована, мы находим и у Парацельса, только в несколько более запутанном виде и осложненную им самим изобретенными терминами. Если вспомнить, что учителем Парацельса был аббат Тритгейм, доверенный друг Агриппы, который раньше чем кто-либо другой мог познакомиться с «Occulta philosophia», то можно не сомневаться, что Парацельс этим путем уже в молодости познакомился с системой Агриппы. Это занятие послужило ему исходной точкой для его медицинской реформы, состоявшей главным образом в том, что он старался применить к медицине теории Агриппы. Сочинения Парацельса очень много читались и обсуждались; поэтому его и стали считать творцом философской системы, истинный основатель которой был забыт. Во всяком случае, сходство между двумя системами настолько значительно, что мы не имеем нужды особо излагать теорию Парацельса. Магическая сторона его врачебных теорий основана именно на подчинении низшего высшему и на симпатиях и антипатиях вещей. Из этих законов выведены два главных метода лечения Парацельса: «арканы» и «симпатические средства». Их мы и рассмотрим.
Так как каждый член человеческого тела подчинен определенной планете или знаку зодиака, то вещества, принадлежащие одним и тем же знакам, будут самыми действительными средствами против заболеваний соответствующего члена. Таким образом, золото имеет специфическое действие против болезней сердца, так как оба подчинены Солнцу; также и в других случаях. По воззрениям Парацельса, каждое вещество действительно лишь на отдельной, ограниченной области тела и не влияет на все тело вообще. Такие вещества с ограниченным действием он называет «арканумы»; и одно из главных его положений следующее: все действующие вещества есть «арканумы» и ни в каком случае не действуют на комплекцию (весь организм). Так как уже и тогда химики открыли много вещств, оказавшихся сильными арканумами, то Парацельс думает, что истинная задача алхимии состоит не в изготовлении благородных металлов, а именно этих средств. «Неверно утверждают, говоря, что алхимия должна делать золото и серебро; важнее всего, чтобы она изготовляла «арканумы» и направляла их на лечение болезней». Он очень горячо рекомендует изучение химии, которая должна нам открыть способы извлечения из растений действующих веществ. Одним этим утверждением он уже оказал большую услугу медицине. Менее ценно, как мы видели, его определение средств, назначенных для лечения болезней. Так как все дело сводится к тому, чтобы выбрать вещество, находящееся под тем же знаком небесного свода, как и заболевший член, то очевидно, что медицина не нуждается в специфически действующих средствах. Печати и магические «характеры», содержащие в себе силы соответствующих звезд, могут принести ту же пользу. В его работе «Archidoxeos magicae» изображено множество таких печатей, могущих служить предохранительными врачебными средствами против чахотки, подагры, падучей болезни, судорог и т. д.
Так как однородные силы взаимно притягиваются, то болезнь может быть излечена тем, что часть ее материи переносится на другие тела — растения, животные и т. п. Если это сделано с соблюдением известных предосторожностей, то удаленные вещества перетянут к себе всю болезнь, которая переселится на растение или животное, а больной выздоровеет. Этот прием носит название симпатического лечения и основан, очевидно, на представлении о взаимном притяжении однородных веществ. Парацельс, однако, смотрел на дело несколько иначе: он признавал, что только одна сторона вещей, их «жизненная сила» или «мумия», производит притяжение. Удалив часть болезненных веществ, мы удаляем с нее и часть «мумии» болезни. Эти вещества вместе с заключенной в них мумией Парацельс называет «магнитами». Будучи перенесены на другое живое существо, зарыты в землю или каким-либо образом уничтожены, магниты вместе с собой переносят и уничтожают и остальную болезнь. Таковы магнитные способы лечения уже давно, по-видимому, практиковались среди народа; Парацельс их усвоил и дал им теоретическое обоснование.

«Думают, что все несчастные случаи человеческого тела могут быть легко излечены, если красную и еще теплую кровь пациента заключить в куриное яйцо, подложить его под курицу, пока оно не загниет, а потом, смешав с хлебом и мясом, дать съесть какому-нибудь животному...»
«Зубная боль пересаживается на вербу, орешник и т. д. таким образом: содрав немного кору, вырезают из дерева спичку, вкалывают ее в десну, пока не пойдет кровь, затем спичку вкладывают на старое место, опять закрывают корой и залепливают грязью...»
«Чахотка может быть излечена следующим образом: возьми белого хлеба сколько угодно и размачивай его в хорошем вине в течение 24 часов. На следующий день, испустивши предварительно мочу, выпей вина и так продолжай 9 дней, воздерживаясь от всякого другого питья; в это же время собирай всю мочу и повесь ее в дыму, чтобы она постепенно исчезла; тогда чахотка твоя постепенно пройдет».
Таких симпатических средств очень много в писаниях Парацельса. Знахарки знают и применяют и теперь подобные средства.

НАТУРАЛЬНАЯ МАГИЯ

Первый, обработавший натуральную магию как самостоятельную науку, был Джианбеттиста делла Порта (Иоганн Баптист Порта).
Родился он в 1538 г. в Неаполе и принадлежал к богатой и уважаемой семье, так что мог свободно предаться изучению своих любимых наук. Уже в 1553 г., имея от роду всего 15 лет, издал он свое главное сочинение «Magia naturalis», возбудившее всеобщее удивление. После долгих лутешествий он основал в 1560 г. в Неаполе «общество для исследования тайн природы», которое, однако, скоро было закрыто по приказанию папы. Тем не менее он продолжал свои физические опыты и в 1589 г.
156
выпустил новое издание своей магии, весьма дополненное. В то время как первое издание содержит 4 части, второе есть уже очень обширное сочинение из 20 книг. Умер он в 1615 г.*.

--------------------
* Для иллюстрации необычайного распространения книги Порта я обращу внимание на список, который мне удалось собрать о числе ее изданий (конечно, неполный). Мне известно 30 изданий на латинском, итальянском, французском, немецком и голландском языках. Кажется было издание и на арабском. Книга тем более интересна, что дает нам полную картину знаний того времени по физике и по химии. Прим. автора.

Всего более, по-видимому, читалось первое издание из 4 книг, вероятно, потому, что оно вмещает в себе наибольшее число суеверных воззрений тогдашнего времени. Порта утверждает, что он лично проделал все опыты, им описанные; еслк это так, то он, очевидно, не обращал ни малейшего внимания на удачу и неудачу опыта, так как приводит множество невозможных опытов. Может быть, однако, именно им книга и обязана своим огромным успехом, согласуясь вполне с тогдашним вкусом к необычайному.
Первая книга содержит изложение теории натуральной магии, т. е. изложение магической системы Агриппы, даже с его примерами, в том же порядке и с теми лее толкованиями, так что, в сущности, это есть только выдержка из книги «Occulta philosophia». Остальные три содержат, напротив, практические советы, хорошие вперемешку с нелепыми. Они, в сущности, не имеют никакого отношения к первой книге, так как теория нисколько не применяется для разъяснения опытов. 2-я книга есть нечто вроде трактата по садоводству; в ней содержатся указания способов изменять внешний вид плодов, окрашивать цветы, делать прививки таким образом, что одно дерево приносит разные цветы и плоды. Советы бывают иногда очень оригинальные: так, напр., для получения разной окраски цветов одного дерева нужно сделать на ветвях надрезы и, введя в них различные краски, прикрыть корой. Это, на самом деле, отчасти выполнимо, и Порта, очевидно, сам делал такой опыт, так как прибавляет, что не нужно никогда употреблять аурипигмента (сернистый мышьяк), который немедленно убивает растение.
Во 2-й книге мы находим собрание рецептов для фейерверков, для факелов, не задуваемых ветром; способы составления чернил, проявляющихся только после известной обработки бумаги, средства для окраски волос, сохранения красоты и т. д. И тут Порта дает самые удивительные указания. Напр., он рассказывает, что можно придать черный цвет глазам ребенка, намазав ему затылок маслом, смешанным о пеплом из сожженного креста. Далее он утверждает, что можно сделать так, что все присутствующие в комнате будут иметь по-видимому, ослиные головы. Для этой цели кипятят ослиную голову 3 дня в масле, пока не обнажатся кости; эти последние толкут, смешивают порошок с маслом и наливают им лампы. Если эти лампы зажечь, то проявляется вышесказанное чудесное действие. Он рассказывает также о своих опытах над волшебными мазями. Единственным их действием было то, что ведьмы впадали в глубокий сон и переживали в грезах различные чудесные приключения.— 3-я книга посвящена алхимии. С самого начала автор предупреждает читателя, что он не сулит ему золотых гор, которых алхимия дать не может. Взамен этого он предлагает множество рецептов для окраски металлов и выполнения других химических фокусов. В 4-й книге дело идет о применении зеркал и увеличительных стекол, причем приводятся очень многие важные и до тех пор неизвестные опыты. Среди других аппаратов описывается также laterna magica (волшебный фонарь).
Большое издание 1589 г. содержит еще много суеверий, но самые нелепые басни уже исключены; взамен их даются новые сведения, касающиеся охоты, рыболовства, поваренного искусства и т. п. Особенно интересны некоторые указания 8-й книги, дающие понять, что Порте и членам его общества были известны явления гипноза и гипнотического внушения. Методы, конечно, не совпадают с современными, но их гипнотическое действие несомненно. Так описываются точно способы заставить человека плавать по полу подобно рыбе, ходить вперевалку, как утка, хватать ртом траву и т. п. действия гипнотического внушения.
В последующие столетия натуральная магия развивалась параллельно с естественными науками. Многие последующие издатели этой книги,— она появлялась до 1715 г.,— прибавляют от себя примечания о неисполнимости содержащихся в ней указаний и стараются объяснить, почему прежде люди верили подобным вещам. Появлялись новые сочинения по натуральной магии, но с ходом времени их содержание все более и более приближается к сочинениям по физике. Правда, большая «Magia universalis» Скотта, 1657 г., содержит в предисловии рассуждения о разных видах магии, но вообще это есть, в сущности, руководство к физике с указанием о применениях ее к волшебным фокусам. Однако вера в старые симпатические средства исчезла еще не так скоро. Имеется небольшая интересная книжка, относящаяся к 1702 г., под названием «Тайные беседы о натуральной магии», разговор между теологом и философом, причем последний весьма старательно разбирает старую симпатическую теорию Агриппы. «Изучение натуральной магии» Мартиуса, 1751 г. есть лечебник, написанный совершенно в духе Пара-цельса. Однако, как кажется, эти воззрения не продержались дальше половины XVIII столетия. 3-е издание последней книги (1779) совершенно переделано.
Сохранив старое название, она в сущности превратилась в руководство для делания фокусов с картами, зеркалами и т. д. То же самое можно сказать о гигантском труде Галлеса, состоящем из 17 томов (1784—1802) под заглавием «Магия или волшебные силы природы». Это самая пестрая смесь физики, химии, агрономии, поваренного искусства и т. д. Однако, кроме того, она содержит очень много интересных указаний на способы, которыми древние магики обманывали других, а отчасти и себя. Я думаю, нет нужды говорить о том, что под именем натуральной магии понимается в XIX столетии.

VIRGULA MERCURIALIS (ВОЛШЕБНАЯ ПАЛОЧКА)

Этот снаряд, по крайней мере, в том виде, как он применялся в Европе, есть лишь одно из звеньев целой системы магических приспособлений. Его прообраз, несомненно, существовал в глубокой древности; однако невозможно установить прямой связи между тогдашними способами его применения и теми, которые мы встречаем в Европе в конце средних веков. Надо допустить, что в течение всего промежуточного периода волшебная палочка была распространена в народе и приемы ее применения подвергались различным изменениям. Какова была ее судьба в это время, нам неизвестно, так как средневековые авторы о ней умалчивают, и мы ничего не можем сообщить о ее истории. В кратких чертах известно следующее.
При императоре Валенте (364—379) многие знатные люди были обвинены в том, что составили заговор против него и волшебными способами старались узнать имя его преемника. Они пользовались для этого кольцом, повешенным на тонкой нитке; один из присутствовавших держал ее над круглой металлической чашей, на краях которой, на равных расстояниях, были выгравированы буквы. Кольцо приводилось во вращательное движение вдоль краев чаши и на некоторых буквах оно как бы спотыкалось. По этим указаниям составлялось нужное слово.
С тех пор подобные аппараты нигде не упоминаются до самого Парацельса, который в одном из своих сочинений рассказывает, что германские рудокопы пользуются для отыскания скрытых руд прутиком, имеющим форму Y. Удерживая снаряд за два конца в горизонтальном положении, искатель медленно движется по полю: свободный конец палочки наклоняется к земле в том месте, где есть металл. Не всякий, однако, может это сделать, да и указания тросточки не всегда достоверны, так что Парацельс причисляет этот прием к «неверным средствам». Вероятно, обычай этот не был особенно распространен, потому что иначе почти всеведущий по делам магии Агриппа, наверное, упомянул бы о нем, так как такого рода явление очень хорошо подходило к его теории о симпатии вещей. Парацельс при своих скитаниях среди низших классов, вероятно, наткнулся случайно на этот способ и, описав его в своих сочинениях, способствовал широкому его распространению. Во всяком случае, о волшебной палочке упоминают уже все последующие авторы; между прочим, говорится о ней и в алхимических сочинениях Базилиуса Валентинуса *.

----------------
* Я обращаю внимание на это сочинение потому, что Валентинус, по мнению многих, был бенедиктинский монах и жил в Эрфурте почти за 100 лет до Парацельса. В таком случае указания на волшебную палочку отодвигались бы к периоду гораздо более раннему. Всего вероятнее, однако, что этот Валентинус никогда не существовал, хотя его сочинения и появились в 1600 г.; иначе сказать, это был псевдоним, под которым пожелал скрыть свое имя издатель, советник Гольде во Франкен-гаузене.

Взгляды на волшебную палочку и ее применение были очень разнообразны; некоторые авторы говорят, что прутик должен быть взят из дерева, имеющего естественную симпатию к отыскиваемому металлу, т. е. для каждого металла необходим особый вид дерева. Другие утверждают, что порода дерева ничего не значит, а важно, чтобы прутик был гибкий, так что лучше всего его брать из вербы, орешника или ясеня. Одни объясняют все дело природной симпатией, другие — особенно духовенство — видят в нем козни дьявола, наконец, третьи называют его просто суеверием.
В 1630 г. один французский дворянин в Богемии сделал драгоценное открытие, что ивовые и ольховые прутики могут служить также для обнаружения подземных водяных жил. Научный мир, однако, до 1692 г. не интересовался этим явлением, но с этого года начинается самая любопытная глава в истории волшебной палочки. 5 июля 1692 г. в 10 часов вечера были найдены убитыми в Лионе виноторговец и его жена.

Так как власти не нашли никаких следов убийцы, то по инициативе частного лица, богатого землевладельца, был призван богатый крестьянин Жак Аймар, пользовавшийся известностью за свое умение при помощи волшебной палочки открывать не только металлические и водоносные жилы, но также воров и убийц. Аймар сразу же сказал, что его палочка тянет его в трех направлениях, так что убийц должно быть три. Он следовал указаниям палочки на протяжении нескольких миль и по земле и по воде и, наконец, открыл лицо, на которое и указал как на убийцу. Этот сначала отрицал свое участие, но все же был казнен, так как суду удалось получить от него кое-какие сомнительные признания. Происшествие это произвело большое волнение; было написано несколько ученых книг, которые на разные лады старались объяснить такое действие палочки. Духовные усмотрели в этом происки дьявола, но ученый теолог Валлемонт высказался совершенно категорически в своем сочинении «Physique occulte, ou traite de la baguette divinatoire», что явление это состоит в полном согласии с магнетическими и электрическими действиями и что потому нет никакого основания допускать здесь вмешательство сверхъестественных сил. Он, как и все остальные ученые, совсем забыл об одном вопросе, действительно ли палочка исполняла то, что от нее требовали. Тяжелый удар получила вся теория, когда было обнаружено, что известный физик Афанасий Кирхер доказал почти на полвека раньше, что прутик не наклоняется ни к воде, ни, вообще, к другому предмету, если не находится в руках человека, а прикреплен за два конца так, что может свободно вращаться. Дело еще ухудшилось, когда Жак Аймар был вызван к сыну герцога Конде и его заставили проделать разные эксперименты. Выяснилось, что он не мог найти ни воды, ни металла, спрятанных людьми, не в состоянии был открыть и воров уже известных полиции. Тогда только начали сомневаться, действительно ли казненный был убийцей.
Наконец, патер Лебрен дал разгадку вопроса, выяснив его путем многих экспериментов над лицами, в руках которых палочка приходила в особо оживленное движение. Прежде всего он предположил влияние дьявола и поэтому горячо убеждал тех, с кем делал опыты, молить Бога, чтобы палочка оставалась недвижимой, если в дело замешаны злые духи. После этого палочка тотчас делалась неподвижной. Всего удивительнее, что из таких опытов патер совершенно неожиданно вывел самое правильное заключение, именно, что «причина движения палочки лежит в желаниях человека и направляется его намерениями».
После этого ученые потеряли интерес к волшебной палочке, но в народе вера в ее силу живет и до сих пор.