Гартфельд Г. Психотерапия и Душепопечительство

ОГЛАВЛЕНИЕ

1.3.2.5 Индивидуальная психология Альфреда Адлера и душепопечительство

1.3.2.5.1 Адлер как человек

Он родился 7-ого февраля 1870 года в Ридельсхайме, в пригороде Вены, и являлся, как и Фрейд, сыном еврейского коммерсанта. Однако в отличие от Фрейда, который вращался в буржуазных кругах и имел оттуда своих клиентов, Адлер посвятил всю свою жизнь бедным слоям общества.
Он был очень некрасивым человеком: маленького роста, приземистый, с круглой головой и с широким ртом и, ко всему этому, он вырастил себе колючую бородку. Но он имел пронзительный внимательный взгляд, чем привлекал к себе внимание и восхищение окружающих. Он был человеком сильных эмоций, неиссякаемой трудовой энергии и высокого интеллекта. Но в отличие от способностей Фрейда к артикуляции и его личного обаяния, Адлер был довольно неуклюжим в беседе и имел большие проблемы с тем, что прецизионно формулировал свои мысли. Он не имел никакого писательского таланта, в то время как Фрейд получил в этой области „Гёте премию". Адлер предпочитал жизнь маленького и скромного бюргера. Ему были совершенно чужды общественные почести, коллекция произведений искусства, как Фрейду, и научные амбиции. Несмотря на то, что в индивидуальной психологии большое значение придается биографическим или анкетным данным и происхождению человека, мы весьма мало знаем относительно детства и семьи Альфреда Адлера. Он их утаил от нас. Иногда, в беседах, он говорил о том, что был любимчиком отца, но мама никогда не проявляла к нему благосклонности, что доставляло ему не мало боли. Но кто были его родители, отец Леопольд Адлер и мать Паулина Бээр, до сего дня остаётся в тумане. Отец всегда воодушевлял и одобрял сына в детстве, и это послужило лейтмотивом в теории воспитания Альфреда Адлера. Он описывает свое отношение к матери, которую он бы охотно забыл.
Он был вторым сыном. Его брат Зигмунд был первенцем и отличался большим талантом и интеллектом. Альфред в жизни ориентировался на своего способного брата и завидовал ему. Он стал единственным терапевтом, которого интересовало отношения между братьями и сестрами. Фрейд был избалованным первенцем своей матери и стал изобретателем „эдипового комплекса"; Адлер делает ударение на позицию ребёнка в числе других  сестёр и братьев, на его пол и зависть к сестрам и братьям. По отношению к своим родителям Адлер чувствовал себя „вторым сыном". Он был любимчиком отца, но отвержен матерью, совершенно иначе, нежели это было у Фрейда. По этой причине Адлер совершенно иначе рассматривал „эдипов комплекс" Фрейда, нежели его изобретатель. Будучи маленьким ребёнком, Адлер часто болел, и в юности оставался слабым существом. Старший брат ставил его в тень, но в юношестве Адлер берёт свою судьбу в собственные руки: становится успешным студентом и развивает большой интерес к социалистическому строю. В 1896 году Адлер женился на Раисе Эпштайн, которая была эмигранткой из еврейской семьи из России. Он начал психотерапевтическую практику и решил в один „прекрасный день" стать протестантом. Он думал, что иудейская вера является „делом" этнического меньшинства, в то время как протестантизм является „универсальной верой всего человечества".

1.3.2.5.2  Адлер разрывает свои отношения с Фрейдом

В 1902 году Юнгу было 27 лет, Адлеру 32. В это время Адлер познакомился с Фрейдом и стал его ближайшим сотрудником до 1911 года. Вспомним, что Карл Густав Юнг в 1906 году впервые написал Фрейду письмо, выражая готовность работать с ним, и оставался его сотрудником до 1913 года. Адлер на два года раньше решил порвать свои отношения с Фрейдом; ему последовали и другие психотерапевты. Совместно с Вильгельмом Штекель, который тоже в прошлом был сотрудником Фрейда, Адлер организовал „общество свободного психоанализа", которое он вскоре реорганизовал в „общество индивидуальной психологии" В это же время Адлер стал издавать „журнал индивидуальной психологии". Фрейд каждую среду приглашал своих учеников и почитателей к себе домой для дискуссии, Адлер, однако, предпочитал их приглашать в венские кофейни. Адлер был в состоянии завоевать к себе доверие людей не только из низшего, среднего, но и из высшего общественного слоя. Поэтому он имел у себя таких пациентов, как друга Троцкого по имени Yoffe, жена которого подружилась с женой Адлера Раисой. В 1934 году Адлер эмигрировал в Америку, в которой он вскоре почувствовал себя дома и которую он назвал колыбелью индивидуальной психологии. Находясь в Европе, где он в 1937 году читал цикл лекций, 28-го мая он получил инфаркт сердца и умер.
Альфред Адлер, в отличие от Фрейда, отрицал значение биологических влечений (особенно сексуальных) в жизни человека. Он сосредоточил всё своё внимание на влечение личности к власти, превосходству и самоутверждению. Адлер исходил из предположения, что человек направляет всю свою энергию на самореализацию. Но на этом пути встречаются неполноценности того или иного органа,  слабость какой-либо функции  или детские впечатления, которые носят угнетающий характер. Невротик, к примеру, стремясь к господству и одновременно чувствуя собственную слабость, пользуется различными ухищрениями, чтобы достичь цели. Он делает это для более удовлетворительного самочувствия, компенсации чувства неполноценности, привлечения к себе внимания каким угодным путём, даже ценой страданий, преступления и самоубийства. Чтобы приобрести чувство значимости и играть определённую роль, невротик „вгоняет" в себя болезнь, чудачества, невроз, психопатию и психоз, направляет всю свою энергию на чисто индивидуальное существование, считая, что для него нет другого выхода, кроме как болезни. Психическая жизнь невротика „сводится к различным стратегическим уловкам, направленным на занятие какого-либо преимущественного положения, которое насытило бы волю к власти, ущемлённую чувством неполноценности»142.
Адлер является основателем индивидуально-психологической психотерапии, которая анализирует  происхождение  чувства  неполноценности  невротика,  психопата  или душевнобольного. Психотерапевт должен при этом систематически указывать пациенту на более верные и совершенные пути приспособления к действительности, к жизни. Ему необходимо довести до сознания, что он должен возвратиться в коллектив на правах рядового работника, не чувствуя унижения и неполноценности, но и не требуя никаких привилегий, восхвалений, возвеличиваний и так далее.

1.3.2.5.3 Адлеровская психотерапия

C точки зрения Адлера, сексуальная этиология неврозов ошибочна. Для него отправная точка неврозов - чувство неуверенности и неполноценности. Человек, который страдает неврозом, порабощён чувством неполноценности. Больной противодействует, пытаясь найти цель, которая сделает его жизнь терпимой, он также чрезмерно использует все психические способы, которыми располагает. Из этого стремления к фиктивной цели могущества и превосходства проистекает комплекс невротических симптомов. Основа чувства неполноценности - органическое несовершенство. Ребенок, имеющий какой-либо физический недостаток, испытывает сильное чувство неполноценности, которое сопровождает его физическое развитие. Он будет реагировать с враждебной агрессивностью или иногда с обдуманной пассивностью. Также страдающий неврозом стремится всегда выделиться, демонстрируя испуг или плача. Симптомы невроза - это плохой способ защиты, но они, по крайней мере, являются способом защиты, вызванным самолюбием, стремящимся предохранить субъект от грубого контакта с жизнью.
Адлеровская терапия основана на анализе воспоминаний, ассоциаций идеи и снов/мечты. Анализ, необязательно глубокий и продолжительный, дублируется психотерапией. Терапевт должен продемонстрировать, что есть инфантильного в поведении больного. Он должен стремиться ослабить чувство неполноценности. Когда терапевт встречает сопротивление пациента, он показывает, что речь идет о поведении чрезмерного утверждения, имеющего невротические корни.

1.3.2.5.4 Индивидуальная психотерапия и душепопечительство

Адлер совершенно прав, что комплекс неполноценности ведёт к психозам и к преступному образу жизни. Знаменитый в мировой истории негодяй, Ричард III, описанный в одноименной трагедии Шекспира. Чтобы стать королем, он уничтожил всех родственников мужского пола, которые стояли между ним и троном. Потому что чувство его собственного достоинства страдало оттого, что он был горбатым и ужасным и он думал, что королевская власть могла обеспечить ему уважение. Когда же впоследствии он добился трона, то ощутил в себе лишь отвращение и ненависть. Самым ужасным оказалось то, что он теперь ощущал отвращение к самому себе. Цена, которую он заплатил за это, была тем, что он не был, любим не одним человеком, включая и самого себя. Его виной не было то, что у него был горб, и ему не нужно было стыдиться этого. Напротив именно те, кто высмеивали его за этот физический недостаток, имели причину стыдиться. Он мог бы быть внутренне великодушным, интеллигентным и сердечным. Поэтому за свой моральный горб он был ответственен сам, потому что сам стал для других и самого себя монстром. "Я в отчаянии. Ни одно живое существо не любит меня, и если я умру, ни одна душа не пожалеет об этом. Да и почему мне должен сострадать кто-либо, если я сам не нахожу к себе никакого сострадания!"
Герхард Ван ден Аардвег преполагает, что в каждом человеке  прячется «внутренний ребенок из прошлого», который «не созрев» несет в себе спрятанную злобу и несправедливые унижения. «Внутренний ребенок» развивает комплекс неполноценности, причем его драма звучит следующим образом: я не такой, как другие люди. Этой драме способствуют различные факторы окружающего мира и переживания детства. Однако решающим является то, что человеческая личность  переживает фазу, в которой она чувствует себя одинокой и неполноценной. Проистекающая из этого и ставшая обособленной жалоба о её неполноценности разбудила в неё прискорбное стремление к зависимости от алкоголя, наркотиков,  и привязанности к людям, которая лишает его самостоятельности.
На этом месте я хотел бы упомянуть один важный момент, относящийся к пасторскому служению. Одно время я работал с людьми, которые были отягощены комплексными и проблемными ситуациями. Я знаю, что процесс социализации человека накладывает отпечаток на человека, и каждый раз изменяет его. Людьми, которые в своем жизненном раннем опыте познали мало любви и расположения, проблемы овладевают довольно часто. Они страдают от комплекса неполноценности и впадают в зависимость. Однако сам человек, несмотря на то, что пережил много горя, может свободно устраивать свою жизнь. Он не обязан в принудительном порядке, например, стать наркоманом, потому что его родители в детстве били его. У него есть много возможностей выбирать свой жизненный путь. Теперь он несет ответственность за себя, свою жизнь и за то, как он ее устроит. Он не может больше сваливать ответственность за то, что он делает, на своих родителей. Эту свободу и соответственно ответственность, из нее исходящую, я должен был обдумать при моей работе и попытаться донести это до людей, находящихся в проблемных ситуациях. Несмотря на сочувствие и сопереживание, я не должен был предаваться состраданию до такой степени, чтобы дать человеку ощутить, что у него нет другого выбора. Поскольку, таким образом, я утверждаю его в его поступках, он не будет правильно использовать свою свободу. Апостол Павел пишет: «Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал 5,1). «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу». Свободным можно назвать только того человека, который способен хоть в какой-то мере овладеть самим собой, силой своих аффектов, стремлений и страстей, потому что они могут ранить человека. Человека, который не порабощен своими аффектами и стремлениями, можно назвать свободным (ср. Гал 5:13,16).
Душепопечитель должен всегда выяснять в клиенте, имеет ли тот склонность к комплексу неполноценности. Особенно, страдающие от меланхолии и депрессии, имеют очень низкую самооценку. Их болезненное стремление, находиться в центре внимания, может отрицательно отразиться на развитие христианских общин.  Опасны для христианской общины служителя с комплексом неполноценности. Они нуждаются в консультациях и помощи. Проще было бы не избирать и допускать их к служению, но прежде всего подвергать их терапии. Иоанн пишет в своём 3-ьем послании 1,9.10: «Я писал церкви; но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас. 10 Посему, если я приду, то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами, и не довольствуясь тем, и сам не принимает братьев, и запрещает желающим, и изгоняет из церкви». Такой Диотреф яд для жизни церкви. Он нуждается в психотерапии. Из опыта известно, что, если любящие первенствовать, теряли «свою власть», они до такой степени озлоблялись и ожесточались, что впадали в меланхолию, в депрессию и заканчивали жизнь самоубийством. Не только Адольф Гитлер и Иосиф Сталин страдали от комплекса неполноценности и рвались к власти, но и множество христиан находятся в той же самой опасности. Мудрый пастырь церкви будет воспитывать своих членов, выпрямившись ходить перед Богом и людьми, ссылаясь на соответствующие места Библии: Пс 138,14-16; Ис 43,1-4; 49,15.16; Иер 31,3;  Уф 1,3-14; и так далее. Новообращённые христиане нуждаются в правильном воспитании и в здоровой самооценке. Только тогда они могут избавиться от комплекса неполноценности и принимать богоугодные решения для своей жизни.
Профессор Фернандо Саватер пишет, что  в обществе довольно много, так называемых, «слабоумных» людей, которые терроризированы комплексом неполноценности.  Он описывает симптомы «слабоумия следующим образом:
(1) кто думает, что ничего не хочет; кто говорит, что ему все равно; кто живет в постоянной зевоте или непрерывном послеобеденном сне, когда его глаза открыты, и он не храпит;
(2) кто думает, что хочет все; первое попавшееся, что ему предлагают, а также противоположное этому: уйти и остаться, танцевать и сидеть, жевать чеснок и раздавать нежные поцелуи, все сразу же;
 (3) кто не знает, чего он хочет и не прилагает усилий, чтобы понять это. Этот слабоумный хочет того, чего хотят его соседи или без особой причины чего-то другого; все, что он делает, диктуется мнением большинства людей в его окружении: он конформист без рассуждений и бунтарь без причины;
 (4) кто знает, что он хочет и чего он хочет, и более или менее, почему он этого хочет, но он слишком слаб, боязлив или не достаточно настойчив. В конце концов, он делает всегда то, чего он не хочет (ср. Рим. 7), и откладывает то, чего он хочет, на завтра - возможно тогда он будет в лучшем настроении;
(5) кто с властью и силой хочет, как дикарь, но обманывается в отношении реальности, неразборчив в средствах, и, наконец, путает прекрасную жизнь с тем, что губит его.
Все эти виды слабоумия нуждаются в зависимости от чего-либо и кого-либо; они должны опираться на других людей или же вещей, которые не имеют ничего общего с личной свободой и самоанализом.
К сожалению, большинство людей имеют некоторые симптомы морального слабоумия. Саватер считает, что первое и необходимое условие исцеления от него является решение не жить как-нибудь, а быть убежденным в том, что нам не все безразлично, даже если раньше или позже мы все же умрем. "Если бы я знал, что завтра мир погибнет, я бы еще сегодня посадил саженец яблони" (Мартин Лютер).
Фернандо Саватер предлагает тезисы, которые освобождают человека от «морального слабоумия», то есть комплекса неполноценности:
(1) Знать, что не все безразлично, когда мы действительно хотим жить и, кроме того, жить хорошо, по-человечески.
(2) Быть внимательным к тому, действительно ли то, что мы делаем, совпадает с тем, чего мы действительно хотим достигнуть или нет.
(3) Развивать хороший моральный вкус, учиться тому, что есть определенные вещи, которые мы самопроизвольно отклоняем (например, нам должно быть противно, лгать, как обычно противно плевать в суповую тарелку, из которой в следующий момент нас будут обслуживать).
(4) Не искать никаких отговорок, которые скрывают, что мы свободны и поэтому сознательно должны нести ответственность за последствия наших поступков.
Во всяком случае, Библия предлагает нам на много лучшие методы, чтобы избавиться от комплекса неполноценности. Однако выводы Саватера довольно интересны и заслуживают внимания.

1.3.2.6 Гештальт-терапия и душепопечительство

1.3.2.6.1 История и цель гештальт терапии

Гештальт-терапия является признанным направлением психотерапевтической практики в мире, уступая в популярности только психоанализу и поведенческой терапии. Секрет ее успеха, по мнению учёных, заключается в её ясной и здравой теории, большой свободе и гибкости в методах работы.
Гештальт-терапия возникла в конце 1920-х годов в Германии. Ее создатель Фриц Перлс начинал свою практику как психоаналитик, и появление гештальт-терапии было связано с его неудовлетворенностью жесткими психоаналитическими рамками, ограничивающими творчество терапевта.
Д-р. Фридрих Соломон Перлс (Friedrich Salomon Perls) известен под именем «Фритц», его следует совместно с его женой Лорой Перльс (Lore Perls) и американским социальным философом и писателем Пауль Гудман  (Paul Goodman) считать основателем гештальт-терапии. Фритц (Фридрих Саломон) Перлс (Perls) родился 8.07.1893 в г. Берлин и умер в Чикаго 14.03.1970 г. С 1920 г. Он был приват-доцентом в Берлине. Он прошел учебный анализ у К. Хорни, Х. Дойч, Э. Хичмана, В. Райха. С 1926 по 1932 г. Он вёл психоаналитическую практику во Франкфурте–на–Майне, в Вене и Берлине. В 1933 г. эмигрировал в Голландию, в 1935 г., при содействии Э. Джонса, — в Южную Африку. Он основал в Йоханнесбурге Психоаналитический институт. В 1946 г. переехал в США, где в 1952 г. организовал Институт гештальт-терапии.
Находясь под влиянием феноменологической философии, Фритц Перлс предлагает клиенту интенсивно заниматься вопросами моментального счастья, так как оно зависит от переживания настоящего. Он не понимает под этим пассивную акцептацию, но богатое, полное воображения, творческое обхождение с настоящим. Такой ангажемент человеку врождён, это его жизненная энергия, которую можно стимулировать, но и ослаблять. Человек, по природе своей, морально чист и добр, он имеет всё необходимое, чтобы существовать в этой жизни. Если он будет слушаться внутреннего голоса, тогда он в состоянии угадать максимы своей жизни. Человек является мерилом всех вещей.
Фритц Перлс отвергает всякое представление о грехе, которое, по его мнению, делает человека слабовольным и является атакой против его целостности, его человеческой природы127. Человек должен сам заботиться о своём „спасении". Если же кто-либо является ему помехой в этом, то тот несёт за это полную ответственность; следовательно, мешающий должен изменить свой образ жизни. Главное понятие функции человека заключается в термине „самореализация". Если же он не в состоянии реализовать самого себя, то он будет страдать от невроза и психоза. Перлс и Маслоу в данных выводах идут рука об руку.
Гештальт-терапия Перлса далеко расходится с терапией Фрейда и Густава Юнга. Он считал, что человек не должен анализировать своё прошлое. Ибо анализ пациентом прошлого всегда зависит от его субъективного восприятия пережитого опыта. Это восприятие может не соответствовать действительности. Терапевт, который анализирует прошлое пациента, также ограничен в своём восприятии той информации, которую он получает от своего пациента. Перлс предлагает своим пациентам играть роль того или иного человека, которого он считает виновным в своём психическом расстройстве. Он называет виновника топдогом (top dog), а пациента андердогом (underdog).
 Каждый человек имеет свои интенции, которые он воспринимает и трактует положительно. Они для него хороши, и даже тогда, когда он совершает террористический акт. Если родители допустили, по мнению пациента ошибки, то они считали свои интенции правильными. Их субъективное воображение и восприятие диктовало им их поступки. Исходя из этого, Перлс просит пациента садиться на стул обидчика и идентифицироваться с ним. «Что ты сейчас чувствуешь как отец?» Пациент до конца проигрывает персонаж обидчика, садится затем на «свой» стул и проигрывает роль жертвы. И так продолжается до тех пор, пока пациент начинает субъективно понимать своего обидчика и примиряется с ним. Однако не в этом конечная цель терапии. Цель её бет описана ниже.
Методы терапии Перлса всегда учёными критиковались.  Они считали, что они неприемлемы для работы с людьми, страдающими от психоза и шизофрении.  Перлс не оправдывался и только показывал на результаты своей терапии, которые не всегда были отрицательными. На вопрос: «опишите свою методику теоретически», он реагировал: «Этого я не могу сделать».
Практика гештальт-терапии интегрирует в себе идеи экзистенциализма, телесной терапии Вильгельма Райха, восточной философии и психоанализа. Поэтому основным достоинством гештальт-подхода является целостное видение человека в единстве его телесных, эмоциональных, социальных и духовных проявлений.
В настоящее время гештальт-подход вышел за рамки терапии и занял свое место в педагогике, организационном консультировании и других областях практики.
Он оказался эффективным как в индивидуальной, так и групповой работе, а также в работе с семьями и организациями как целостными структурами
Гештальт-терапия это экзистенциально-феноменологическое направление психотерапии третьей волны. Это философия, теория и практика, дающая доступ как к глубинным слоям личностной структуры (с возможностью ее изменения), так и к социальной «поверхности» личности. Слово «Gestalt» (нем.) — переводится как «образ» или «фигура». В психологии под гештальтом понимают некую целостную структуру. В гештальт-терапии под гештальтом понимают цикл контакта с окружающей средой: от момента возникновения желания или намерения до его удовлетворения. Вся жизнь человека и общества собирается из таких гештальтов: от перехода улицы до строительства Великой Китайской стены, от минутного разговора со знакомым на улице до 50-летней семейной жизни. Это влечет за собой два важных следствия. Первое: пока гештальт не завершится, а говоря русским языком, пока дело не сделано, мы не свободны. Мы хорошо это знаем и замечаем, когда это касается мелких бытовых дел, но не всегда отдаем себе отчет, когда это касается дел внутренних. И мечемся, не можем понять, что же удерживает нас от следующего шага или заставляет возвращаться туда, куда мы не хотим. И второе: дело не сделано и гештальт не завершен, пока нет удовлетворения от произошедшего. Пока не произошло то, ради чего все затевалось.
Применение
Подобное видение человека и человечества сделало гештальт-терапию универсальным направлением. Оказалось, что закономерности развития и способы потери жизненности одни и те же у отдельного человека, у детско-родительской или супружеской пары, у семьи как структуры и у крупной компании. Естественно, позиция, цели и подходы к решению задач у психолога, работающего с детьми, которые страдают от аутизма, - у них болезненно развитая эгоцентрика - и, например, у менеджера по внутрикорпоративному PR, будут разные, но основание может быть одно, и переквалификация занимает совсем немного времени.
Возможности
Хотя Перлз, как и Фрейд, был врачом и разрабатывал свой метод, прежде всего для лечения неврозов и других болезненных нарушений, еще при его жизни гештальт-терапия вышла за рамки сугубо медицинской практики (хотя с успехом применяется там и поныне). Благодаря тому, что гештальт-терапия является определенной психотерапевтической методологией, но ни в коем случае не технологией, она превратилась в самое универсальное направление психотерапии. Гештальт-терапия позволяет применять себя и дает по мнению терапевтов хорошие результаты.
В индивидуальной психотерапии
Имеется в виду не только собственно клиническая практика (невротические нарушения, психосоматика, поддержка ремиссии и социальной адаптации у больных шизофренией). Совершенно здоровым и успешным людям гештальт-терапия помогает сделать жизнь более наполненной и осмысленной, преодолеть жизненные кризисы и неудовлетворенность в отношениях с людьми.
В работе с детьми
Благодаря свободному использованию творческих, игровых и телесных техник, гештальт-терапия хорошо справляется с богатым перечнем "детских" проблем, которые могут иметь вполне "взрослые" последствия.
В работе с семьями
Гештальт-терапия — терапия контакта. Она помогает восстановить контакт между членами семьи, избежать разрушительных конфликтов и адаптироваться к неизбежным и не всегда приятным переменам.
В коучинге
Это модное слово означает, что "коуч", он ориентирован не на преодоление внутренних трудностей клиента, а на достижение желаемых перемен во внешней жизни. Но гештальт-терапия, стремясь достичь максимального осознавания, вполне может разобраться, что клиенту необходимо — разрешение внутренних противоречий или прояснение своих желаний и целей, поддержка и сопровождение на пути реальных шагов. И, естественно, гештальт-терапевт работает по запросу.
В бизнесе
В бизнесе не нужны иллюзии, не при внешней, не при внутренней работе с организациями. Ни одно направление психотерапии не применяется в чистом виде. Это совсем разные цели, задачи и позиции. И все-таки, закономерности развития и утраты жизненности, которые положены во главу угла гештальт-терапии, одни и те же у отдельного человека, у семейной пары и у крупной организации. Кроме того, философия и мышление, которые неизбежно формируются у специалиста по гештальт-терапии, востребованы там, где нужны ответственность, активность, творчество и умение сохранять трезвый взгляд на ситуацию, даже если она затрагивает тебя лично.
Несколько историй
(1) История о табличке
Однажды в Исалене Фриц Перлс сидел и курил под табличкой «не курить». Студенты из его группы подошли и спросили: «Что дает Вам право курить там, где нам нельзя, Фриц?» Медленно, разделяя слова с удовольствием выдуваемыми колечками дыма, Фриц ответил: «Я ни имею права курить, ни не имею права курить. Я просто курю».
(2) История о поезде
Мужчина видел во сне людей, уезжающих на поезде. Сначала он махал им руками, затем отождествился с ними, и ничего не происходило. Когда он отождествился с поездом, казалось, появилось больше энергии. Затем Фриц предложил стать ему вокзалом. И человек сказал: «Я старомоден и несколько устарел — об уходе за мной не слишком заботятся, не вытирают пыль и не убирают мусор — люди приходят и уходят, используют меня как им нужно, но меня-то как такового собственно не замечают». Он заплакал, и в течение дальнейших нескольких минут стали понятны все нынешние и минувшие удары его жизни.
(3) История о 10 долларах
Однажды в Исалене человек прорабатывал сон, который казался неправдоподобно скучным. Фриц соскальзывал все ниже и ниже в кресле и вскоре стал похрапывать. Человек был озадачен, и когда понял, что Фриц не притворяется, подошел к креслу и слегка его встряхнул. Когда Фриц открыл глаза, человек выразил неудовольствие, сказав, что он заплатил кучу денег и требует внимание Фрица. Фриц повернулся, вынул свой бумажник, выписал ему чек на 10 долларов и снова закрыл глаза, засыпая.
Гештальт-практика
Изменение происходит тогда, когда человек становится тем, кто он есть, а не тогда, когда он старается быть тем, кем не является. Арнольд Бейссер: «Парадоксальная теория изменений»
Собственно, что к этому добавить? Философия экзистенциализма с ее гуманистическими ценностями актуальна сейчас для всего человечества. Пожалуй, можно лишь напомнить, что гештальт-терапия была первой клинической практикой, которая положила эти ценности в основу своей теории и непосредственной работы с клиентами. Цель такой терапии — вернуть человеку аутентичность, соответствие самому себе, восстановить свободу обращения со своей жизнью. Клиент — не пассивный объект анализа, а равноправный творец и участник терапевтического процесса. Конечно, существует феномен переноса. Терапевтическая ситуация провоцирует отношение к терапевту как к родительской фигуре, а к клиенту — как к некомпетентному и несамостоятельному. Клиент обращается к нам в ситуациях, требующих поддержки и знаний профессионала. И правда, есть ситуации, в которых мы не можем справиться сами, как не можем сами себя вытащить из болота, сколько бы не рвали на себе волосы. И, несмотря на это, только сам человек знает, где его волшебная дверца и золотой ключик к ней.Есть несколько «китов», на которых держится земля под названием «гештальт-терапия».
Осознавание
Это трудно объяснить точно, потому что это чувственный опыт. Это переживание себя в контакте. Это встреча в одном моменте времени чувств, физических ощущений, ясного понимания и видения ситуации и себя в ней. Это один из тех моментов, когда я «нутром» знаю, кто я, какой и что со мной происходит. В терапии это переживается как инсайт (внутри), «ага»-переживание, а в жизни это может стать континуумом осознавания. Когда это достигается, мы не теряем контакта со своими желаниями, чувствами, намерениями и действиями.
Осознавание неизбежно влечет за собой ответственность, но не как вину, а как авторство: это не со мной происходит, это я так живу. Не голова болит, а я чувствую боль и сжатие в голове, не мной манипулируют, а я соглашаюсь быть объектом манипуляции. Сначала принятие ответственности вызывает большое сопротивление, так как лишает огромных выгод от психологических игр и показывает «изнанку» моих подвигов и страданий. Однако если человек находит в себе мужество встретиться со своей «тенью», то потом приходит вознаграждение — как переживание власти над своей жизнью и над отношениями с другими людьми. Ведь если это делаю я, то я же могу и переделать! Мы начинаем осваивать свои владения и, рано или поздно, доходим до его границ. Так, после переживания эйфории власти, мы встречаемся с неподвластным - со временем и потерями, с любовью и печалью, со своей силой и слабостью, с властью других. Мы смиряемся, и после этого терапия заканчивается, а жизнь продолжается.
Феноменологическое основание - принцип реальности
Это как раз очень легко объяснить, но очень трудно принять. Существует некоторая реальность (данная нам в ощущениях), но существует и наше мнение о ней: наш опыт, оценки и ожидания. И, как ни странно, мнения зачастую оказываются настолько сильнее ощущений, что мы долго и всерьез решаем задачку: это король голый или я глупая?
Гештальт-терапию иногда называют «терапия очевидным». Терапевт опирается не на мысли клиента и не на свои обобщения, а на то, что видит и слышит. Гештальт-терапия избегает оценок и интерпретаций, но задает вопросы «что?» и «как?». Потому что практика показала, что достаточно сосредоточить внимание на процессе (что происходит и как происходит), а не на содержании (что обсуждается), чтобы человек воскликнул то самое «ага».
Встреча с реальностью также встречает большое сопротивление, так как, во-первых, непривычна и человек нередко теряется, а во-вторых, неизбежно ведет к осознаванию и ответственности и, вообще-то, требует от человека активности и решений. Ведь если я думал, что это я глуп, а теперь признаю, что все-таки король гол, то жить, как раньше, уже не получится.
Здесь и сейчас
Будущего еще нет, прошлое уже произошло. Мы живем только здесь и сейчас. Только здесь и сейчас я пишу этот текст, а вы его читаете, или вспоминаете то, что было, или строите планы на будущее. Только здесь и сейчас возможно изменение.
Этот принцип совсем не отрицает нашего прошлого. Скорее, этот принцип заставляет интересоваться, почему именно об этом вы говорите и вспоминаете здесь и сейчас? Что есть здесь и сейчас, что могло бы пригодиться (здесь и сейчас)?
Этот принцип возник не на пустом месте. Гештальт-психолог Курт Левин разработал теорию поля. Ее суть в том, что поведение человека каждую минуту определяется целостной ситуацией его жизни, а говоря гештальтистским языком, балансом между потребностями организма и объектами внешней среды. Человек и окружающая его среда представляют собой единый гештальт, структурное целое, которое называют полем организм/окружающая среда. Среда влияет на организм, а организм преобразует свою среду. Применительно к межличностным отношениям это означает, что, с одной стороны, на нас влияет поведение окружающих людей, с другой, если мы изменяем свое поведение, то и окружающие вынуждены меняться.
В ситуации терапии жизненная ситуация клиента, поле его жизни никуда не исчезает и определяет поведение. И, тем не менее, здесь и сейчас он разговаривает со мной — и почему именно об этом?
Мы устроены так, что из всего многообразия окружающей среды организм выбирает то, что ему важно и интересно. Например, жажда побуждает человека выделять стакан воды на столе, уставленном яствами, как значимую фигуру, но когда жажда будет утолена, скорее всего, его внимание привлечет что-то другое. Восприятие устроено таким образом, что значимая фигура выделяется на первый план, будь то образ любимого человека, ощущение голода, боль от гвоздя в ботинке или слово этого текста. Все остальные объекты в этот момент сливаются, становятся нечеткими и уходят в так называемый фон.
То есть из всего многообразия мира я выделяю то, что отвечает моим актуальным потребностям. Остальное просто проносится мимо, как дома за окном машины, если я за рулем.
Контакт
Контакт - базовое понятие гештальт-терапии. Контакт-это процесс удовлетворения потребности: от возникновения голода до насыщения, от зарождения идеи строительства до готового дома.
Насущная потребность возникает и начинает занимать доминирующее внимание организма - возникает гештальт, фигура появляется из фона. Далее организм ищет во внешней среде объект, который способен удовлетворить эту доминирующую потребность, например, пищу при чувстве голода. Сближение и адекватное взаимодействие с объектом (разжевывание и проглатывание пищи в данном примере) приводит к удовлетворению потребности — гештальт завершается и разрушается. Здоровый организм функционирует на основе саморегуляции. Неудовлетворенность свидетельствует о том, что на каком-то этапе контакт прерывается и потребность остается неудовлетворенной.
Место, в котором организм встречается с окружающей средой, в гештальт-терапии называют границей контакта. То, насколько человек способен удовлетворять свои потребности, зависит от того, насколько гибко он может регулировать контактную границу. Гештальт-терапия описывает типичные нарушения контактной границы, которые делают взаимодействие со средой, в том числе межличностное, неэффективным.
Диалог
Диалог в гештальт-терапии — это встреча двух миров: клиента и терапевта, человека и человека. Когда эти миры соприкасаются, то в этом контакте возможно исследование границы, существующей между «мной» и «не - мной». Клиент (иногда впервые) получает опыт переживаний, возникающих в процессе взаимодействия с тем, кто является «не - мной» при одновременном сохранении собственной идентичности. Это те Я - Ты отношения, в которых есть Я со своими чувствами, Ты со своими чувствами, и то живое, неповторимое, что происходит между нами (происходит впервые сию минуту и больше никогда не повторится).
Это уникальный опыт для клиента. Поскольку терапевт — человек извне его жизни, ему ничего от клиента не надо, он действительно может позволить клиенту быть тем, кто он есть, и переживать то, что он переживает, не пытаясь повлиять на его чувства.
Гештальт-терапия — вне морали и политики. Единственная задача гештальт-терапии - сделать внутренний мир клиента доступным для него самого, вернуть человека самому себе. У гештальт-терапевтов нет воспитательных целей. Им, как герою Баталова в фильме «Москва слезам не верит», совершенно не важно, будет ли человек выращивать капусту или править королевством - важно, чтобы каждый жил свою жизнь, занимался своим делом и любил своей любовью.

1.3.2.6.2 Постулаты гештальт-терапии

Главная максима гештальт-терапии в следующем: живи здесь и сейчас,  интересуйся сегодняшним днём, не думай о прошлом и не беспокойся о будущем.
За максимой следуют постулаты и предписания:

1. Живи здесь и сейчас, занимайся вопросами настоящего, забудь то, что отсутствует.
2. Прекрати всякие воображения и предположения, осознавай действительность.
3. Прекрати совершенно не нужные размышления.
4. Вырази  лучше свои мысли, нежели манипулировать, объяснять, оправдывать или судить других.
5. Признавай неприятности и вызывающие боль ощущения как вызывающие в тебе удовольствия; ни в коем случае не ставь границы  осознанию.
6. Ни в коем случае не акцептируй приказы «должно бы» или «следовало бы», за исключением собственных.
7. Бери на себя полную ответственность за свои поступки, чувства и мысли.
8. Стремись быть тем, кто ты есть и живи соответственно «здесь и сейчас».

Было бы несправедливо резюмировать, что гештальт-терапия интендирует, чтобы пациент реализовал все свои чувства и побуждения. Напротив, максима «познай себя, кем ты есть», влечёт за собой предписаний:  живи здесь и сейчас в соответствии с твоей самости, но ты и только ты в ответе за всё, что ты думаешь, чувствуешь и делаешь.

1.3.2.6.3 Психотерапевтический процесс

Рассматривая психотерапевтический процесс в качестве эмпирического исследования, в нем можно выделить этапы, соотносимые с теми целями, к достижению которых терапевт стремится на каждом из них. Предлагаемая нами здесь структура психотерапевтического процесса носит операциональный смысл и отвечает двум условиям:
1. Не загружает память терапевта излишней информацией;
2. Дает максимально простые ответы на вопрос: "Что делать?".
Выделяются следующие этапы:
1. ТЕРАПЕВТ ПРИСУТСТВУЕТ НА СЕАНСЕ.
2. ТЕРАПЕВТ ВОСПРИНИМАЕТ ПРОИСХОДЯЩЕЕ.
3. ТЕРАПЕВТ ЗАДАЁТ ВОПРОСЫ.
4. ТЕРАПЕВТ ДАЁТ ОБРАТНУЮ СВЯЗЬ.
5. ТЕРАПЕВТ ЭКСПЕРИМЕНТИРУЕТ.
Суть использования данной схемы крайне проста: выполнив задачу одного этапа, терапевт переходит к следующему. Если в своей работе терапевт ощущает "затор", он возвращается на шаг назад. Иными словами, движение вперед осуществляется лишь тогда, когда этому сопутствует легкость и естественность. Рассмотрим каждый из перечисленных этапов подробнее.
1. ТЕРАПЕВТ ПРИСУТСТВУЕТ НА СЕАНСЕ. Здесь имеется в виду просто присутствие физическое. Если терапевт не пришел, то терапия не состоится. Выполнение этого условия гарантирует первый эффект терапии - эффект исповеди, эффект, основанный на том, что само проговаривание мыслей вслух способствует само рефлексии и осознанию.
На этом этапе терапевт имеет возможность позаботиться о себе, о комфортном пребывании в ситуации, что в свою очередь, рождает в нем интерес к клиенту. Наличие у терапевта исследовательского интереса позволяет ему избежать желания манипулировать клиентом. Этот же обычный человеческий интерес к происходящему приближает терапевта к следующему этапу психотерапевтического процесса.
2. ТЕРАПЕВТ ВОСПРИНИМАЕТ ПРОИСХОДЯЩЕЕ. На этом этапе терапевт постоянно удерживает свое восприятие в ситуации "здесь и теперь". Для овладения этим искусством одним из тренингов может явиться любая форма медитации, требующая постоянной концентрации внимания. Чем дольше удается удерживать внимание, тем более детальным и углубленным становится восприятие объекта. Оставаясь в ситуации "здесь и теперь", удерживая свое внимание на клиенте, терапевт узнает о нем гораздо больше, чем когда его внимание отвлечено внутренним просмотром авторитетных различных теорий. Если внимание терапевта постоянно переключается с клиента на него самого, то ему следует вернуться назад и настроить единственный имеющийся в его распоряжении инструмент восприятия - себя.
3. ТЕРАПЕВТ ЗАДАЕТ ВОПРОСЫ. Терапевт следует за своим восприятием. Замечая, что какое-то из проявлений клиента вновь и вновь захватывает его внимание, он с помощью вопросов сможет остановиться более подробно на происходящем.
Задаваемые вопросы должны отвечать двум правилам:
а) Не содержать в себе скрытых советов, оценок или суждений. В противном случае, вопросы являются хорошо замаскированными высказываниями. Если это условие нарушается, то скорее проявляются личные желания и предпочтения терапевта, чем открытое восприятие происходящего.
б) Предполагать ясность и точность формулировок и возможность односложных ответов: "да" или "нет". Задавая четкие и ясные вопросы, терапевт проясняет происходящее не только для себя, но и для клиента. В противном случае он скорее запутается, чем внесет ясность в психотерапевтическую ситуацию. Терапевт заранее убережется от путаницы, если, прежде чем спросить клиента, попробует сам ответить: "да" или "нет".
4. ТЕРАПЕВТ ДАЕТ ОБРАТНУЮ СВЯЗЬ.
Обратная связь по форме является высказыванием, по сути - вопросом, ответом на который служит реакция клиента. Она позволяет прямо и открыто обратить внимание клиента на психотерапевтические события. Однако надо учесть, что содержание обратной связи является продуктом субъективных восприятий терапевта. В этот момент опасность манипулирования клиентом, скрытого навязывания ему своего мнения значительно возрастает. Чтобы избежать этих явлений, обратную связь следует рассматривать как один из видов вопросов, оказывающих более сильное воздействие на восприятие клиента. Другими словами, терапевт как бы спрашивает: "Есть нечто, что привлекло мое внимание. Вот оно. Как ты к этому относишься?".
Обратная связь по содержанию может касаться либо клиента, либо терапевта. По форме быть вербальной или невербальной. Итак:

1. О клиенте вербально.
2. О клиенте не вербально.
3. О терапевте вербально.
4. О терапевте не вербально.
1. Терапевт вербально сообщает клиенту о своих наблюдениях за его реакциями. Условно этот вид обратной связи можно назвать "вербальным зеркалом".
2. Терапевт копирует невербальные проявления клиента -"невербальное зеркало".
3. Терапевт сообщает клиенту о своих собственных реакциях на то, как ведет себя клиент. Реакция терапевта - результат действия клиента. Данный вид обратной связи можно обозначить "вербальный пластилин".
4. Терапевт не вербально демонстрирует клиенту свои реакции на него - "невербальный пластилин".
Целенаправленная комбинация видов обратной связи помогает терапевту отслеживать переменные, влияющие на процесс его взаимодействия с клиентом. В качестве примера, можно привести ситуацию, когда в ответ на агрессивные проявления со стороны клиента терапевт либо так же демонстрирует агрессию (зеркало), либо показывает страх от агрессии клиента (пластилин). В любом случае терапевт не оказывается захвачен теми или иными личными переживаниями, а произвольно выбирает ту или иную форму обратной связи. Работа с обратной связью преобразует психотерапевтические отношения терапевта с клиентом, подготавливая их к выполнению наиболее сложной задачи - проведению эксперимента.
5. ТЕРАПЕВТ ЭКСПЕРИМЕНТИРУЕТ.
Перед тем, как описать данный этап, мы хотим рассмотреть возможные значения слова ЭКСПЕРИМЕНТ.
А. Эксперимент как действие. Подобный подход является характерным для гештальт-терапии. Эксперимент рассматривается в контексте усиления активности клиента. Вместо того, чтобы рассуждать, клиенту предлагается предпринять любые внешне наблюдаемые действия, отображающие то, о чем он говорит или то, что с ним сейчас происходит. О проведении эксперимента в данном понимании мы можем говорить каждый раз, когда вслед за предложением терапевта следуют активные внешне наблюдаемые действия клиента.
Б. Эксперимент как интервенция. Классическое понимание психотерапевтической интервенции предполагает наличие идеальной модели клиента в представлении терапевта. Чем конкретнее представление, тем проще организовать эксперимент. С другой стороны, тем больше опасность навязать клиенту чуждые ему установки и оценки. Классический подход к эксперименту несет с собой классическую проблему психотерапевтической манипуляции в негативном смысле этого слова.
В. Эксперимент как исследование. Вдумываясь в первоначальное значение слова "эксперимент" и возвращаясь тем самым к идее о психотерапевтическом процессе как исследовании, отчетливо выступает основное его отличие от других методов научного познания. Только эксперимент устанавливает причинно-следственные связи, в то время как другие методы констатируют взаимосвязь между различными переменными как таковыми. Схематически это можно изобразить так:
Эксперимент: ХУ;
Другие методы: Х ~ У.
Подобное понимание эксперимента открывает для терапевта две новые возможности:
1. Сохранение перспективы личностного роста клиента.
Рассматривая процесс терапии как развитие, т.е. усматривая в ней один из путей самосовершенствования человека (аналогично любому другому пути духовного роста: медитация, религия, искусство и т.д.), мы сохраняем за клиентом одно из основополагающих для гештальт-терапии прав - право на его личностную автономию. Это означает, что терапевт не диктует клиенту, каким тот должен стать в результате "эффективных интервенций". В этом случае, вопрос об эффективности терапии решается ситуативно, без монополизации права на абсолютную истину какой-либо стороной. Исследовательская позиция терапевта позволяет сохранить возможность появления непредвиденных изменений психотерапевтического процесса, оставляя для клиента перспективу его личностного роста постоянно открытой.
2. Включение любых проявлений психотерапевтического взаимодействия в область экспериментирования.
Вторая возможность исследовательского подхода раскрывается тогда, когда понятие "действия" расширяется до любых проявлений, доступных сенсорному опыту человека. Вопрос сводится к тому, способен ли терапевт учесть эти переменные в своей работе? Конкретным примером могут служить всевозможные "нежелательные помехи", которые возникают в ходе психотерапевтического процесса:
громкие звуки,
неполадки со светом,
вторжение в кабинет третьего лица,
кашель, возникающий в самый "неподходящий момент",
"внезапно" начинающаяся зевота,
"отвлекающая" головная боль и т.д.
Традиционный путь: временно прервать сеанс и заняться устранением этих помех.
В этом случае терапевт рискует навязать клиенту свои чувства относительно этих "помех" со своими собственными представлениями о том, какой должна быть терапевтическая реальность, отграничив ее тем самым от реальности повседневной. Другой путь состоит в том, чтобы рассматривать подобные "помехи" в связи с психологическими переживаниями клиента. Как относится клиент к внезапному крику на улицу? В какие моменты клиент начинает кашлять особенно интенсивно? С чем это может быть связано? Подобные вопросы открывают новые перспективы. Вопрос в том, насколько терапевт способен видеть окружающую реальность в ее единстве и целостности, следуя тем самым одному из основных положений гештальт-терапии.

1.3.2.6.4 Феноменологическая  психология: её влияние на возникновения гештальт-терапии

Феноменологическая  психология является  наукой о "психическом" и рассматривает в качестве своего материала то, что присутствует в мире в виде EGO, т.е. как "переживающее" (воспринимающее, мыслящее, водящее и т.д.), как обладающее способностями и привычками. И поскольку психическое дано просто как определенный слой существования людей и животных, психология может рассматриваться как ветвь антропологии или зоологии. Но животный мир есть часть физической реальности, а последняя есть тема [чистого] естествознания. Возможно, ли тогда достаточно четко отделить психическое от физического для того, чтобы параллельно [чистому] естествознанию создать чистую психологию? Разумеется, в определенной мере чисто психологическое исследование возможно. Но прежде, чем предрешить вопрос о развитии чистой психологии, мы должны обрести ясность относительно своеобразных характеристик психологического опыта и психических данных, которые он представляет.
Естественно, мы, в общем, всегда обращаемся к нашему непосредственному опыту. Но мы не можем обнаружить психическое в каком-либо опыте иначе как посредством "рефлексии", посредством искажения данной установки. Мы привыкли сосредоточивать внимание на предметах, мыслях и ценностях, но не на психическом "акте переживания", в котором они постигаются. Этот акт обнаруживается рефлексией; рефлексию же позволяет осуществить любой опыт. Вместо предметов, ценностей, целей, вспомогательных средств, мы рассматриваем тот субъективный опыт, в котором они "являются". Эти "явления" суть феномены, которые по своей природе должны быть "сознанием -о" их объектов, независимо от того, реальны ли сами объекты или нет. Обыденный язык схватывает эту относительность в оборотах: я думал о чем-то, я испугался чего-то и т.д. Таким образом, так называемая феноменологическая психология получает свое именование от "феноменов", с психологическим аспектом которых она имеет дело; слово "интенциональный" заимствовано у схоластики, чтобы обозначить существенно-соотносительный характер феноменов. Всякое сознание "интенционально".
В нерефлективном сознании мы "направлены" на объекты, мы "интендируем" их; и рефлексия открывает это как имманентный процесс, характерный для всякого переживания, хотя и в бесконечно разнообразной форме. Осознавать нечто — не означает пустое обладание этим нечто в сознании. Всякий феномен имеет свою собственную интенциональную структуру, анализ которой показывает, что она есть постоянно расширяющаяся система индивидуально интенциональных и интенционально связанных компонентов. В восприятии куба, например, обнаруживается сложная и синтезированная интенция: непрерывная вариантность в "явлении" куба в зависимости от угла зрения и соответствующие различия в "перспективе", а также различие между "передней стороной", видимой в данный момент, и "задней стороной", в данный момент невидимой, которая остается следовательно несколько "неопределенной", но которая в то же время равным образом полагается существующей. Наблюдение за этим "потоком" различных явлений-аспектов и за способом их синтеза показывает, что каждая фаза и интервал есть уже в себе "сознание - о" чем-то. При этом постоянный приход новых фаз не нарушает ни на один момент синтетическое единство целостного сознания, фактически оно остается сознанием одного и того же объекта. Интенциональная структура протекания восприятия, имеет свою сущностную типику, которая с необходимостью должна быть осуществлена в своей сложности, даже если нужно просто воспринять физический предмет. И если один и тот же объект будет дан в других модусах, если он дан в воображении, воспоминании или как репродукция, то все его интенциональные формы воспроизводятся вновь, хотя характер их изменится по сравнению с тем, чем они были в восприятии, для того, чтобы соответствовать новым модусам. То же самое остается верным для любого рода психических переживаний. Суждение, оценка, стремление — они также суть не пустое обладание в сознании соответствующими суждениями, ценностями, целями и средствами, но подобным образом суть переживания, состоящие из интенционального потока, каждое - в соответствии со своим устойчивым типом.
Универсальная задача феноменологической психологии состоит в систематическом изучении типов и форм интенциональных переживаний, а также в редукции их структур к первичным интенциям и таким образом, в изучении природы психического, а также постижении душевной жизни.
Значимость этих исследований, очевидно, выйдет далеко за рамки познания собственной душевной жизни психолога. Ибо психическая жизнь может быть раскрыта для нас не только в самосознании, но и в нашем сознании других "я". Этот последний источник дает нам нечто большее, чем просто удвоение того, что мы находим в нашем самосознании, поскольку он устанавливает различия между "собственным" и "чужим", которые мы переживаем, и обнаруживает для нас, таким образом, характеристики "жизни сообщества". Следовательно, дальнейшая задача, которую ставит себе феноменологическая психология — это раскрытие интенций, из которых складывается "жизнь сообщества". Макс Вертхеймер (Max Wertheimer: 1880-1943) – психолог из Берлина. Отвергал всех структуралистов, которые делили сознание (или psyche) на отдельные элементы.  Он делал ударение на том, что человек воспринимает не отдельные  элементы, а общие "цельности", каждую со своей собственной структурой.
Такая цельность называется на немецком языке "GESTALT" ("гештальт"). В связи с тем, что этот термин трудно перевести, он был перенят в другие языки. Термин гештальтпсихология, используемый для изучения психики с точки зрения целостных функциональных структур (гештальтов), которые по присущим им законам упорядочивают многообразие отдельных явлений.
Примером для Gestalt служит мелодия. Несмотря на то, что мелодия исходит от совершенно разных музыкальных инструментов, с разным темпом и оттенками звучания, она всегда узнается. При любых обстоятельствах мелодия содержит свое качество, свою структуру, форму, Gestalt. 
Другой пример можно наблюдать при уличном движении. Если, к примеру, в ряд выставленные лампочки попеременно загораются (и гаснут), то мы воспринимаем этот феномен (явление) так, как будто  свет от лампочек перепрыгивает с одной лампочки на другую. Мы воспринимаем мерцающие лампочки не как отдельные импульсы, но как части одного целого, которое и можно назвать Gestalt.
Возьмем, к примеру, две схемы: одну с улыбающимся лицом, а другую – с печальным.

Глаза обоих лиц выглядят одинаково, однако они производят совершенно разные впечатления. У одной фигуры мы видим радостные глаза, а у другой – печальные. Это и есть Gestalt. Лицо – это цельный образ, отдельные части которого  зависимы друг от друга. То, как мы воспринимаем настроение взгляда, зависит не только от того, как выглядят глаза, но и от того, как они соотносятся с другими частями лица в общем (стимулирующем объекте) стимул-поле.
Знаменитым учеником Вертхеймера был Вольфганг Кейлер (Wolfgang Koehler = Кёлер: 1887-1967), который производил ряд знаменитых экспериментов с шимпанзе (обезьянами). Результаты экспериментов были весьма интересны и зависели от того, как обезьяна способна воспринимать цельно т.н. "стимул-поле", т.е. окружающую обстановку. Как только обстановка изменялась, обезьяна тут же ориентировалась и находила решение проблемы. Так, например, видя недосягаемую для себя связку бананов, она брала в руки палку или подставляла ящик, чтобы сорвать и съесть бананы.  Кейлер назвал этот процесс "Ага эффект". Такого рода экспериментами и их толкованием Кейлеррасширил теорию перцепции психологов гештальттерапии.
Другим учеником, Макса Вертхеймера, который, так же, какМакс Вертхеймер и Вольфганг Кейлер, до II Мировой войны эмигрировал в США, был Курт Левин (Kurt Levin: 1890-1947). Он экспериментировал в области, т. н. мотивативной психологии - Motivation’s psychology: "Was treibt  einen Menschen?" = Что движет человеком? - и занимался вопросом "силы динамики" в человеке; силы, которые определяют поведение человека. Параллельно со  "стимул-поле" (или вместо него) он вводит теорию "поля силы", которое также определяет поведение человека. Это "поле силы" состоит из мотивирующих факторов внутри человека и из факторов окружающего мира. Левин выражает это формулой:
П = Л + C
Поведение (П) определяется через личные факторы (Л) с одной стороны, и ситуативные факторы (С) с другой.
Интересно, что  Левин совершенно упускает из вида историю, т.е. опыт человека. Он стремится объяснить поведение человека не исходя ни от конфликтов детства или юности (как это делали психоаналитики), ни от кондиционирования, как это делали Бихевиористы.
Он задается вопросом, как силы действуют здесь  и сейчас  в "психологическом поле"? Ответ позволит понять, как человек здесь и сейчас воспринимает ситуацию. Поэтому когнитивным факторам Левин уделяет внимания намного больше, чем психоаналитики и бихевиористы.
Если человек, исходя из обстоятельств, окружающих факторов, что-либо знает (или полагает, что знает) о своей ситуации, то это знание будет главным фактором в его  поведении.

1.3.2.6.5 Гештальт душепопечительство

Как ни странно на первый взгляд, но учёные в подавляющем большинстве на западе открыто выражаются за гештальт-душепопечительство. (Gestaltseelsorge или Gestalt-counseling). По мнению профессора практической теологии, Клаус Винклер, гештальт-душепопечительство ведёт к тому, что верующий человек легче осознаёт свою греховность, когда в душепопечительстве применяются максимы и постулаты  гештальт-терапию.  Максима «стань тем, кем ты есть» заставляет верующего брать на себя ответственность за все свои ошибки и проступки «здесь и сейчас». Этот шаг ведёт к покаянию и к изменению его жизни. Рольф Шидер пишет в своей провоцирующей статье «душепопечительство в постмодернизме», что «времена душепопечительского движения  на закате» и поэтому душепопечительство в постмодернизме должно ставить себе цель заботу о верующем, чтобы тот мог стать и жить таким, какой он есть на самом деле «здесь и сейчас». Винклер и Шидер не пересекаются, каждый из них ставит себе другую цель. Винклер желает адаптировать гештальт-терапию в церковной душепопечительской практике, чтобы помочь христианину осознать себя и Бога; Рольф Шидель и Манфред Хаусшильд используют терапию Перлса для того, чтобы сохранить за христианином право жить так, как он сам того желает без всяких корректур извне.
Эти теологи упускают из вида, что гештальт-терапия как раз таки не предусматривает, чтобы человек, страдающий от психозов или ведущий криминальный образ жизни, оставался таким, какой он есть, и продолжал соответственно жить. Наоборот, познав свою самость, человек свободен, изменить свой образ жизни.

1.3.2.7 Экзистенциальная  психотерапия и душепопечительство

1.3.2.7.1 Психотерапевтический процесс в соответствии его описания Римантас Кочюнас и Галиной Сартан

Римантас Кочюнас и Галина Сартан пишут: «Главной особенностью экзистенциальной психотерапии является ее направленность на человека как бытие-в-мире, т.е. на его жизнь, а не на личность как изолированную психическую целостность (кстати, многие экзистенциальные терапевты избегают использовать понятие “личность”). Само понятие “экзистенция” в дословном переводе означает “возникновение”, “появление”, “становление”. Это точно отражает суть всего экзистенциализма – не только в психологии и психотерапии, но и в философии, искусстве, литературе и т.д. В нём главным является не человек как статический набор характерологических и личностных качеств, форм поведения, психодинамических механизмов, а как существо, постоянно возникающее, становящееся, т.е. существующее.
Основная цель экзистенциальной терапии – помочь человеку лучше разобраться в своей жизни, лучше понять ею предоставляемые возможности и границы этих возможностей. При этом экзистенциальная терапия не претендует на изменение клиента, на перестройку его личности; всё внимание сосредоточено на понимание процесса конкретной жизни, в её повседневности проявляющихся противоречий и парадоксов. Если человек видит реальность не искаженной, он избавляется от иллюзий и самообмана, отчётливее видит своё призвание и свои цели в жизни, видит смысл в повседневных заботах, находит в себе мужество быть свободным и ответственным за эту свободу. Другими словами, экзистенциальная терапия не столько лечит, сколько учит дисциплине жизни. Это также можно назвать гармонизацией жизни человека. Хотя это только самое общее определение целей экзистенциальной психотерапии, видно, что она больше похожа не на психологический анализ личности, а на философское исследование жизни человека. Именно по этой причине экзистенциальная психотерапия изначально взаимосвязана с философией.
Похоже, что она является единственной психотерапевтической школой, методы которой имеют достаточно чёткое философское обоснование. Среди западных философов, имеющих исключительное значение для экзистенциальной психотерапевтической практики можно выделить основоположника экзистенциальной философии, датского мыслителя С. Кьеркегора, классика современной экзистенциальной философии, немецкого философа М. Хайдеггера, немецких философов М. Бубера, К. Ясперса, П. Тиллиха, французского философа Ж.-П.Сартра, хотя это и не исчерпывающий список имён. Среди русских философов, работы которых важны для экзистенциальной терапии, можно назвать в первую очередь В. Розанова, С. Трубецкого, С. Франка, Н. Бердяева, Л. Шестова. Многие свои понятия экзистенциальная терапия позаимствовала из экзистенциально-философского словаря – экзистенция, бытие-в-мире (Dasein), чувство бытия, подлинность и не подлинность бытия и т.п. Первую попытку соединения философии и психиатрии предпринял швейцарский психиатр и психоаналитик Людвиг Бинсвангер в 30-х годах нашего века, предложив концепцию экзистенциального анализа (Daseinanalyse). Его можно считать основоположником экзистенциальной терапии. Хотя сам он практической психотерапией не занимался, но определил принципы феноменологического описания внутреннего мира пациента, с чего и начинается экзистенциальная терапия.
Первую по настоящему психотерапевтическую экзистенциальную концепцию предложил другой швейцарский психиатр Медард Босс в 40-50 годах 20-го века. Его версия экзистенциального анализа по форме была психоаналитической терапией, но реформированной на основе хайдеггеровской философии. При сохранении аналитического понятийного аппарата и методов, они, тем не менее, толковались в экзистенциальном или, как говорил М. Босс, в онтологическом контексте. Дазайнсанализ (Daseinsanalyse) как одно из направлений экзистенциальной психотерапии продолжает своё развитие и в наши дни.
Очень плодотворной и оригинальной экзистенциальной психотерапевтической школой является логотерапия австрийского психотерапевта Виктора Франкла. В ней в качестве краеугольного камня в жизни человека рассматривается стремление человека к смыслу. Сама логотерапия является системой способов помощи человеку в преодолении экзистенциальной пустоты, при потери смысла существования.
Для развития экзистенциальной терапии очень важна её американская ветвь, хотя в США экзистенциальная терапия не пользуется большой популярностью. В первую очередь следует упомянуть известного американского психолога, одного из отцов движения гуманистической психологии Ролло Мейя. Он первым, опираясь на европейскую экзистенциальную и феноменологическую традицию, сформулировал предпосылки и основные характеристики экзистенциальной установки терапевта в психотерапии. Он отрицал существование экзистенциальной терапии как самостоятельного направления в психотерапии. Близко связанной с его концепцией является гуманистическая-экзистенциальная психотерапия Джеймса Бьюджентала , в которой он пытается соединить принципы гуманистической и экзистенциальной психологии (хотя они нередко противоречат друг другу).
Современные представления об экзистенциальной терапии развивает так называемая английская школа, самыми яркими представителями которой являются Эмми ван Дойрцен и Эрнесто Спинелли.
Что выделяет экзистенциальную терапию среди других психотерапевтических школ? Прежде всего, это понимание человека как бытия-в-мире или как непрерывного процесса жизни, в которой неразрывно связана самость человека и его мир как контекст жизни. Таким образом, если хотим по настоящему понять человека, прежде всего, должны исследовать его жизнь, проявляющуюся в его отношениях с миром. Выделяются 4 основные измерения человеческой экзистенции (бытия-в-мире): (1) физическое, (2) социальное, (3) психологическое (личное) и (4) духовное (над личное). В каждом из этих измерений человек “встречается” с миром и, переживая его, формирует свои базисные предпосылки (установки) жизни. Понять человека – значит понять, как он существует одновременно в этих основных измерениях жизни в качестве сложнейшего био-социо-психо-духовного организма.
Другой фундаментальной особенностью экзистенциальной терапии является стремление к пониманию человека через призму его внутренних онтологических характеристик или универсальных экзистенциальных факторов. Это факторы, которым подвластна жизнь каждого человека. Нами выделяется 7 таких универсальных характеристик человека:
1) чувство бытия;
2) свобода, её ограниченность и ответственность за неё;
3) конечность человека или смерть;
4) экзистенциальная тревога;
5) экзистенциальная вина;
6) жизнь во времени;
7) смысл и бессмысленность.
В процессе психотерапии рассматриваются установки клиента по отношению к этим универсальным обстоятельствам жизни, в которых и скрыты корни наших психологических трудностей и проблем.
Психологическое здоровье и возможность психологических расстройств экзистенциальная терапия связывает, соответственно, с подлинным и неподлинным способом существования. Жить подлинной жизнью, согласно Дж. Бьюженталу, значит полностью осознавать настоящий момент жизни; выбрать, как прожить этот момент; и принять ответственность за свой выбор. В реальности это достаточно сложно, поэтому большую часть жизни люди живут неподлинной жизнью, т. е. склоняются к конформизму, отказываются от риска, связанного с выбором, ответственность за свою жизнь пытаются переложить на других. Поэтому практически все люди в течение жизни постоянно сталкиваются с разными трудностями, проблемами, иногда достигающими степень выраженных расстройств.
В экзистенциальной терапии терапевтические изменения связываются, прежде всего, с расширением сознания клиента, с появлением нового понимания своей жизни и возникающих в ней проблем. Что делать с этим ново появившимся пониманием – дело и ответственность самого клиента. С другой стороны, реальные результаты терапии должны проявляться не только во внутренних изменениях, но и обязательно в реальных решениях и действиях. Тем не менее, эти действия должны быть обдуманными, учитывая их возможные негативные последствия, скорее сознательными, чем спонтанными.
Иногда экзистенциальной терапии предъявляется упрёк в чрезмерном пессимизме, проявляющемся в подчёркивании не столько неограниченных возможностей человека, сколько границ этих возможностей, в том числе и в терапевтических изменениях. Но это является скорее проявлением реализма, а не пессимизма. Экзистенциальная терапия выступает за реалистичный взгляд на жизнь и принятие многих обстоятельств как заданных, неизбежных.
Клиентами экзистенциальной терапии могут быть без исключения все люди. Существует единственное требование – активное включение самого человека в процессе исследования его жизни, желание как можно более открыто и честно, всесторонне посмотреть на свою не всегда удачную жизнь. С другой стороны, именно экзистенциальная терапия может быть наиболее эффективной в психотерапевтической помощи людям, попавшим в жизненные кризисы, столкнувшимся с исключительными обстоятельствами жизни:

• переживание бессмысленности,
• пустоты жизни,
• апатия и депрессия,
• суицидальные намерения,
• резкие изменения в качестве и в образе жизни (потеря работы, выход на пенсию, одиночество, ухудшение в качестве жизни, личные и профессиональные неудачи, развод и т. п.),
• потеря близких людей и переживание утраты, столкновение со смертью (несчастные случаи, неизлечимые болезни) и т. д.

Экзистенциальная терапия в качестве вспомогательного средства может быть полезна при хронических или острых соматических заболеваниях, в работе с психическими больными в целях лучшего понимания и большего принятия изменившихся реалий жизни.
В СНГ учрежден Институт Гуманистической и Экзистенциальной психологии в 1995 году в Литве, в городе Вильнюсе. Создает и реализует различные кратковременные и долговременные программы последипломного обучения и повышения квалификации в области гуманистической и экзистенциальной психологии и психотерапии. Директор института – доктор психологических наук Римас Качунас.»

1.3.2.7.2 Краткий анализ экзистенциальной психотерапии и душепопечительство

Прежде всего, следует обратить внимание на то, что бихевиористы работали с формулой S à R   =  Stimulus  — Response, т.е.   S = стимул и R = реакция.
Когнитивистские психологи   добавили к формуле Сà Р еще "П" = персептивную структуру (способность видеть, слышать, нюхать и т.д.): 
С (стимул) à  П (перцепция = восприятие, ощущение)à Р (реакция)
Бихевиористы составляют сегодня меньшинство из числа психотерапевтов. Психотерапевтов, в их практике, больше не интересует человеческий образ как таковой. Они положительно относятся как к физическим, так и психическим феноменам, но осторожничают утверждать взаимосвязь между этими двумя процессами. Они давно уже отказались от формулы С (стимул) à Р (реакция) и ставят  между ними  Х (икс):

С  à Х  à  Р

Их далеко не интересует "сущность" человека, то есть их терапия не понимает личность как изолированную психическую целостность. Исключение составляют Карл Ясперс (1883-1969), Мартин Хайдеггер (1889-1976) иЖ.-П.Сартр (1905-1980). Основываясь на позициях собственного мировоззрения, они задаются вопросом: "Что составляет сущность человека?" Они ставят ударение на тотальности (целостность) конкретного человека, учитывая его особенности, аутентичность, его истинную, совершенную экзистенцию (DASEIN), среди непонятного, абсурдного мира, в котором человек должен научится делать выбор. Их подход к человеку аналогичен  подходу гуманистической психологии, однако, они намного больше внимания уделяют экзистенциональной жизнеспособности человека, нежели экспериментально-психологическому процессу. Тем не менее, эти ученые  оказывают большое влияние на современную психологию.
Экзистенциалисты заявили представителям бихевиоризма и психоанализа, что сознание человека мало  зависит от физико-химических процессов, оно скорее поддерживается ("носимо") ими. Христианин может согласиться с этим, но подразумевая соответствующие различия.
Согласно экзистенциалистам, сознание (или "дух") действует совершенно свободно. Поведение человека не зависит от составляющих его молекул и атомов, но, единственно, от его свободного решения. Человек живет, существует в действительности лишь тогда, когда его свобода ничем не ограничена.
С данным же постулатом христианину согласиться довольно трудно, так как термин "быть свободным" означает также и свободу, независимость от Создателя и Его правил. Однако верно и то, что человек вправе избирать добро или зло. Быт 3,4.5: «И сказал змей жене: нет, не умрете, 5 но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло». «О, человек! сказано тебе, что - добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренно мудрено ходить пред Богом твоим». (Михея 6,8)
Экзистенциалист прославляет свободно само эволюционирующий  человеческий дух. Человеческие побуждения (о которых пишут психоаналитики) и кондиционированное существование (которое проповедуют бихевиористы) заменены экзистенциалистами на духовную, творческую самореализацию человека.
Вероятно, мы не сможем найти ответ на вопрос о существования человека в этом мире, однако необходимо делать ударение на поиск смысла жизни. Духовную жизнь человека невозможно редуцировать на побуждения и рефлексы, как это делают психоаналитики и бихевиористы, но духовную жизнь также невозможно и отделить от материи. Она не может свободно и радостно возвышаться над материей, т.к. дух не способен переступать пределы и границы тела.
Духовная жизнь человека покорена не побуждениям и рефлексам, а сердцу. И сердцем человек устремлен к Богу и Его откровениям, и потому свободен по-настоящему. Псалом 118,2: « Блаженны хранящие откровения Его, всем сердцем ищущие Его». Тот же автор просит Бога: «Поставь меня на стезю заповедей Твоих, ибо я возжелал ее. 36 Приклони сердце мое к откровениям Твоим, а не к корысти» (Псалом 118,35.36). С другой стороны,  сердце может быть направлено на идолопоклонство и находится в рабстве. И сказал Господь: «так как этот народ приближается ко Мне устами своими, и языком своим чтит Меня, сердце же его далеко отстоит от Меня» (Ис 29,13). Идолы могут быть внутри человека (например, его побуждения) или в окружающем мире (материальной или духовной природы). Иер 16,12: «А вы поступаете еще хуже отцов ваших и живете каждый по упорству злого сердца своего, чтобы не слушать Меня». Иер 7,24: «Но они не послушали и не приклонили уха своего, и жили по внушению и упорству злого сердца своего, и стали ко Мне спиною, а не лицом».
Необходимо сказать, что в христианском душепопечительстве метод логотерапии Виктора Франкля не без интересен. В ней в качестве краеугольного камня в жизни человека рассматривается стремление человека к смыслу. Христианин, который не имеет смысла в жизни, прозябает бессмысленно в этом мире. Он является балластом не только для своей семьи, но и для самой церкви. Мало того, ему угрожают пустоты жизни, апатия и депрессия,  суицидальные намерения и всевозможно разные другие болезни. Апостол Павел видел смысл и цель своей жизни во Христе. Фил 1,21-26: «Ибо для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение. 22 Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. 23 Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; 24 а оставаться во плоти нужнее для вас. 25 И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами для вашего успеха и радости в вере, 26 дабы похвала ваша во Христе Иисусе умножилась через меня, при моем вторичном к вам пришествии». В послании к Галатам 2,20 Павел пишет: «уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божья, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня.» В душепопечительстве очень важно проанализировать: Какие цели ставит себе христианин и в чём он находит смысл в своей жизни? Если на этот вопрос найден ответ, тогда с ним следует дискутировать, какие цели в его жизни придают ей смысл, чтобы жить плодотворно и творчески.

1.3.5 Христианская модель психотерапии

Как видно из выше приведённых моделей, относительно представления о человеке, все они отличаются от христианской антропологии. Зигизмунд Шломо Фрейд базирует свой психоанализ на основе собственных анализов и своих многочисленных неврозов. Его отношение к религии совершенно нарушено. Он видит в вере в Бога невроз, невротическую проекцию. Карл Густав Юнг, который в течение всей своей жизни занимался феноменами оккультизма, жил в атмосфере спиритизма и парапсихологии, формулировал своё отношение к Богу так: „Я не могу верить в то, чего я не познал, и что я познал, в то мне нет необходимости верить"143.
Неразбериха в этой области приводит к той опасности, что типичные духовно-психические проблемы ошибочно редуцированны до уровня психосоциальных проблем, или психические расстройства нередко рассматривались как результат девиации от христианской жизни (к примеру, депрессия).
Ouweneel постулирует, что на основе пасторской психологии возможно создать научную теорию общественной помощи: имеется ввиду орган социального обеспечения, гуманитарная помощь, психосоматическая медицина, психотерапия, пасторат и евангелизация. Эта „теория оказания общественной помощи" ориентируется на радикально новую христианскую  психологию,  фундаментом которой  является  библейско-верная, достойная доверии философская основа. Выше обсуждалось содержание и значение термина „библицист" (см. 1.2.4). Если Оuwеnееl говорит о „евангельско-верных" аспектах, то он имеет в виду, что научный сотрудник в своих исследованиях ориентируется на учение Священного Писания, при этом строго соблюдая контекст каждой мысли, переданной нам авторами Библии144.
„Наука по оказании общественной помощи" не должна и не сможет обойтись без пастората; она ему подчинена. Ouweneel аргументирует:
Первое: пасторат не всегда нуждался, нуждается и будет нуждаться в такой научной теории, так как большинство проблем можно разрешить без неё путём мудрых и духовных решений членов церкви. Надо быть осторожным, чтобы не переоценить профессионализм. В ином случае, большинство христиан будет не в состоянии реализовать свои Богом данные „харизмы", то есть дары благодати, которые Дух Святой раздаёт, как хочет для „назидания" церкви Христовой (ср. 1Кор 12,7.31; 14,26).
Второе: нет, однако, сомнения в том, что „всеобщее священство" не исключает профессионализм. Апостол Павел настолько страдал от какой-то нам неведомой болезни (ср. 2Кор 12,1-10; Гал 4,13-15), что он вынужден был брать с собой на миссионерское поле врача, по имени Лука (ср. Кол 4,14). Но профессионализм, в данном случае речь идёт о психологии, к помощи которой больные прибегают, должен всегда быть пасторальным, то есть по характеру своему „попечительским". Каждая „помощь" ближнему ориентируется на его „сердце". Психотерапевт, к примеру, в своей анамнезе должен коснуться этого аспекта жизни клиента и выяснить его отношение к Богу. Следовательно, сама психотерапия, если она хочет прослыть христианской, не может обойтись без пастората, так как все проблемы связаны с „сердцем" человека. Но было бы большой ошибкой переоценивать пасторат, говоря о том, что выше также было сказано о профессионализме. Ouweneel предостерегает, что пасторат ни в коем случае нельзя помещать в замок или башню из слоновой кости, как будто бы он является „панацеей" от всех болезней и может обойтись без профессиональной помощи. В то же время, нельзя „сердце" и „спиритуальную" структуру абстрагировать от психической и физической структур человека. Такой дуализм точно также опасен, как и дуализм между пасторатом и профессионализмом145.

1.3.6 Пасторская психология

Человек подвержен божественным нормам, правилам (логическим, техническим, лингвистическим, социальным, экономическим, этическим, юридическим, кредовым), которые не сам человек выдумал, но которые Бог вложил в своё творение.
Настоящая истина определяется не свободой от данных норм, но, наоборот, их соблюдением. Все упомянутые нами психологические теории отвергают «вертикальное» общение человека  с Богом.
Психологи хотят что-нибудь понять относительно человека, однако сущность человека следует искать в его сердце, которое скрыто внутри. И понять эту сущность можно только рассматривая   общение человека с Богом (или идолом).
Пасторская психология хочет исходить из библейской мудрости, которую может дать только Бог. Помимо этого, пасторская психология открыта для того, чтобы через наблюдения и эксперименты критически углубить  и обогатить  свою теорию.
Пасторская психология, точно так же, как и  Левин, заинтересована в двух аспектах поведенческих факторов: персональном факторе «П» (или личном «Л»), и ситуативном факторе «С», но впереди этих двух факторов она ставит фактор «Р» - религиозное состояние человеческого сердца. Формула пасторской психологии такова:
П (поведение) = f (Р [религия] à П [персона] à C [ситуация])
Ouweneel персональный фактор делит на биотический (б), перцептивный (п), сенситивный или чувственный (ч) и спиритуальный (с):
П = f1 (Р [религия] + б [биотический] + п [перцептивный] + с [спиритуальный] + С [cитуативный])
П = f2 (Р [религиозный]+ к [конституционный] + о [оперантный] + м [мотивирующий])
Фактор «Р» (религиозная сущность сердца) значительно воздействует на «П» (персональный фактор) и на «С» (ситуативный фактор[сердце определяет ментальный фактор]), но «Р» зависит также (или взаимосвязан) от «П» (персонально личный фактор) и «С» (ситуативный).
«Р» зависит от того, на кого религия направлена, на Бога или идолов, но сердце невозможно исследовать эмпирически. Это может делать только один Бог.

1.3.7 Аргументы в пользу религиопсихологии

(По-немецки: Religionspsychologie; по-английски: Religious psychology). Эта часть психологии занимается  изучением  „религиозного  опыта".  Религиозная  жизнь  содержит  массу психических аспектов. „Радость", к примеру (Фил 3,1; 4,4), является душевным, эмоциональным порывом, и по своей природе её необходимо „искать" в психической сфере человека. Но она не только качество психической натуры, но более того, христианская радость исходит из „сердца", которое стоит на грани между трансцендентным и имманентным миром. Следовательно, радость, о которой писал Павел, является „радостью веры" и не редуцируется только до „религиозного  чувства".  Качество  такой  радости  зависит  от  коммуникации  с трансцендентным Богом. Гуманистическая психология видит в этой „радости" только эмоциональный аспект, но не религиозный, трансцендентный характер.
Дискуссию на тему „Что такое религия?" нельзя вести с точки зрения эмпирической психологии, но с точки зрения теологии или же философии. Если пасторская психология имеет солидную библейско-верную научно-философскую основу, тогда она имеет в своих руках ключ к изучению религии. Она может  определить, что в действительности является религиозным опытом, а что просто-напросто маргинальным проявлением (здесь имеется в виду феномен мистицизма). Психология в прошлом изучала религиозные понятия, церемонии, эффекты и познания, и то, как они отражались на поведении человека, но в прямом смысле, они довольно мало имели отношение к результатам опыта „обхождения с Богом" в „сердце" человека.
Гуманистические психологи вправе задать пропонентам пасторской психологии вопрос: „Как вы думаете исследовать религиозный опыт без предубеждений?" Первое, каждая дисциплина основана на соответствующем философском мировоззрении её исследователя. Второе, гуманистическая психология имеет также свою предпосылку, на основе которой она изучает религиозный опыт. Это не означает, что предпосылки в научной работе всегда неотвратимы или неизбежны. Ни в коем случае нельзя исходить из принципа, что учёный всегда видит только то, что он желает видеть. Не исключено, что учёный может утаить конфузные для него результаты исследований, но это будет иметь для него самые печальные последствия. Пасторская психология должна следить за тем, чтобы с ней никогда такого не случалось. Иначе она может выглядеть недостоверной. Быть может, имея хорошую философскую основу, христианский психолог может оказаться весьма плохим учёным146.

1.3.8 Предшественники „пасторской психологии"

Профессор Willem Ouweneel не является пионером пасторской психологии per se. Он, насколько известно, является одним из первых учёных, кто пришёл на мысль выработать новый подход к этой дисциплине, то есть он ищет солидную библейско-верную научно-философскую „базу" для пасторской психологии. Предшественников пасторской психологии следует в первую очередь искать в Соединенных Штатах Америки. Речь, в данном случае, идёт о сторонниках дуалистической и интеграционистической  моделей.   Дуалисты,   в  отличие  от   интеграционистов, довольствуются достижениями гуманистической психологии, нашпиговывая её стихами из Библии, и успокаивают себя тем, что таким образом „волка" превратили в „овечку". Интеграционисты проводили и проводят серьёзные, интересные и очень полезные научные исследования. Порой они ещё довольно доверчивы по отношению к „натуралистической" психологии, но это связано с тем, пишет Ouweneel, что они не имеют ещё своей философской основы147. Для интересующегося, здесь следует назвать ряд христианских англосаксонских психологов, ведущих серьёзные научные работы, не причисляя их ни к одной из моделей:
1. Картер и Наррамор, „Интеграция психологии и теологии: Введение"
(]. D. Carter & В. Narramore, The Integration of Psychology and Theology: An Introduction. Grand Rapids: Zondervaan, 1979);
2. Гэрри Коллинс, „Перестройка психологии: Интеграция психологии и христианства"
(G. R. Collins, The Rebuilding of psychology and Christianity. Wheaton, Illinois: Tyndale, 1977);
3. П. Косгров
 (М. Р. Cosgrove, Psychology gone awry. An Analysis of psychological worldviews. Grand Rapids: Zondervaan, 1979);
4. Лоренц Крабб, „Эффективное, библейское попечительство"
(Lawrence J. Crabb, Effective Biblical Counseling: Grand Rapids: Zondervaan, 1977);
5. Холм,  „Попечительство и теология"  
(W Hulme, Counseling and Theology. Philadelphia: Fortress, 1956);
6. А. Дивес, „Психология и христианство: исследование двух путей"
(М. A. Jeeves, Psychology and Christianity: The View both ways. Leicester: Inter-Varsity Press, 1976);
7. Маллори, „Князь и Я"
(]. D, Mallory, The King and I: A Psychiatrist's Guide to Untwisted Living. Wheaton, Illinois: Victor Books, 1973);
8. П. Е. Миил и др. (ИЗД.), „Что тогда в человеке?"
(Р. Е. Meehl, e.a. editors. What. Then. In Man? A Symposium of Theology. Psychology and Psychiatry. St. Louis: Concordia, 1958);
9. Д. Г. Мере, „Человеческая тайна: Психологическое исследование христианской веры"
(Р.G. Myers, The Human Puzzle: Psychological Research of Christian Belief. New York: Harper & Row, 1978);
10. Д. Твиди, „Логотерапия и христианская вера"
(D, Tweedle, Logotherapy and the Christian Faith. Grand Rapids: Baker Book House, 1961).
 В   Германии   известны   следующие   исследователи   и   вдохновители интеграционистической модели: профессор Михаил Дитерих, основатель, так называемого, „библейского терапевтического душепопечительства", и психотерапевты детей госпожа Др. Мэве и Рейнгольд Руте. Все они опубликовали очень много книг, которые изданы на немецком языке.
Американские учёные никогда не были всерьёз заинтересованы в проектировании своей базовой философской теории. Они „умело" паслись на „злачных пажитях" немецкой и французской философии, восторгаясь  способностями немцев и французов мыслить и теоретизировать. Американцы - рождённые практики. Для практической деятельности американцы имеют свою философию. Например, если речь идёт о росте церквей, то американцы умело продумывают всякие модели и теории, чтобы достичь поставленной цели. Такая теория называется „Философия роста церкви", и т.д. и т.п. Американцы не нуждаются в теории социальной помощи - они просто-напросто инвестируют пожертвованные деньги на нужды людей и точка. Европеец же отличается от англосаксонца тем, что он желает знать: «Как я могу эффективно помогать?» Африка, к примеру, „бездонная бочка". Европеец спрашивает себя: «Вместо миллиардов долларов, которые идут в страны третьего мира, может быть, было бы лучше инвестировать эти деньги на образование африканцев, чтобы они были в состоянии сами помочь себе? Не лучше ли организовать помощь в смысле самопомощи, нежели давать деньги, не зная, где и куда они, в конце концов, исчезают?» Как видно, европейцу нужна философская база для оказания социальной помощи нуждающимся людям в мире, иначе его трудно „сдвинуть с места". Европейцы, несомненно, нуждаются в прагматизме англосаксонцев, но американцы в теоретическом философском мышлении европейцев. Таким образом, обе культуры могут взаимно обогащать друг друга.
Студент теологии весьма хорошо знает, насколько философская предпосылка важна для  интерпретации  Библии.  В теологии  существуют  так  называемые либерально-модернистское и консервативное направления. Либерально-модернистская теология исходит из предпосылки сциентизма - „натуралистические" научные исследования являются для неё альфой и омегой для толкования Библии. Консервативная теология исходит от предпосылки откровения Божия, не считая, однако, в отличие от фундаменталистов, что каждые знаки препинания и буквы Библии инспирированы Духом Святым. Один такой яркий пример:
Профессор др. Георг Форер пишет о книге пророка Исаии: „Произведение Исаии содержит ряд слов, которые наверняка, или вероятно, не от его пера произошли, несмотря на то, что ряд очень серьёзных ученых предполагают и утверждают иначе"148. Профессор Эрнст Зеллин считает, однако, что вся книга написана пророком Исаией. Стиль и употребляемые им слова варьируют от темы к теме, что происходит и в сочинениях, которые создаём мы149. Теолог, исследователь и писатель Вальтер-Йорг Лангбайн пишет, что Форер исходит из принципа: „Не может быть того, чего не должно быть", - то есть, способность предсказывать будущее на двести лет наперёд наукой не верифицируется, следовательно, книга Исаия была писана несколькими авторами, которые жили в разное время, в периодах описанных в книге событий150. Следует обратить внимание на то, что здесь мы имеем двух учёных: один является сторонником сциентистической модели, другой же является интеграционистом, то есть, он принимает научные исследования, но считает возможным, что Бог вмешивается в наш имманентный мир и открывает определённым людям свою волю.
Впрочем,  психолог  Герберт  Готчальк  пишет,  что  „оккультные  феномены" давным-давно доказаны исследователями дисциплины „парапсихологии". В психологии термин „оккульт" употребляется как для телепатии, ясновидения, так и для пророчества, так как это латинское слово означает „сокрытый", „тайный" феномен. В медицине термин употребляется, например, для „сокрытой" крови в человеческих выделениях, которая обнаруживается  путём  лабораторных  исследований.  Так  называемые  „оккультные" феномены, пишет Готчальк, опровергаются материалистами, потому что они не входят в рамки их исследований и не соответствуют известным нам классическим законам природы, но они существуют151.
Выше приведённые примеры демонстрируют, насколько важно, чтобы пасторская психология и терапия имели здравую, евангельско-верную, научно-философскую основу152.

1.4 Обобщение

Психологи занимаются всевозможными вопросами душевной человеческой внутренней и духовной (ментальной) жизни и поведения. Существует множество других дисциплин, которые также занимаются „наукой о человеке", изучают различные аспекты человеческой жизни, но психология изучает „центр", „сущность" внутренней жизни человека и её влияние на  внешнюю жизнь.
В данное время психология изучается с точки зрения множества философских предпосылок, но все они основаны на „гуманизме", который ставит в центр внимания самого человека, но его отношение к Богу совершенно выпадает из вида. В этом нет ничего удивительного, так как „сциентисты" отвергают метафизику, трансцендентное, и всё, что не поддаётся  непосредственному эмпирическому  исследованию.  Их  материалистическое философское мировоззрение исключает всё, что касается подлинно религиозного опыта, видя  в  нём  ни  что  иное,  как опасность  для  психического  здоровья  человека. Сциентистская модель психологии преувеличивает и прославляет „нейтральность" и „объективность" естественных наук. Она не признаёт, что Библия может сказать нечто существенное и важное относительно человеческой жизни. Последователи „редукционистической модели" рассматривают религию как своего рода „психологию". Сторонники «дуалистической» модели считают, что психология и теология равноправны, и каждая дисциплина хорошо владеет своим ремеслом и вносит свой вклад в психическое здоровье человека. Пропоненты „библицистической модели" считают, что только Библия может сказать нечто существенное о человеке,  но  ни  в коем случае не наука. „Сциентисты" и „библицисты" являются непримиримыми антагонистами. Сторонники „интеграционистической модели" смешивают библейские выражения с ходкими психологическими понятиями. Они стремятся „съедобные коринки" выудить из „психологического варева" и использовать их для психологической работы. Проблема заключается в том, что интеграционисты не имеют, так сказать, библейско-верной научно-философской основы для своей работы. Поэтому, „выуживание коринок из психологического варева" должно быть очень сложным предприятием для них. Профессор Willem Ouweneel находится в поисках, так называемой, библейско-верной научно-философской основы для модели пасторской психологии.

.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел душепопечительство