Гартфельд Г. Психотерапия и Душепопечительство

ОГЛАВЛЕНИЕ

1.2 Поиски модели

Дискуссии относительно легитимации пасторской психологии часто переходили в область взаимоотношений между психологией и теологией (или религией). Такие дискуссии породили ряд моделей, которые, так или иначе, освещают отношение психологии к теологии и наоборот. Мы должны эти модели взять под лупу и описать их.

1.2.1 Сциентистская модель

Сциентизм (от лат. scientia - знание, наука), мировоззренческая позиция, в основе которой лежит представление о научном знании как о культурной наивысшей ценности и достаточном условии ориентации человека в мире. Идеалом для сциентизма выступает не всякое научное знание, а прежде всего результаты и методы естественнонаучные познания. Представители сциентизма исходят из того, что именно этот тип знания аккумулирует в себе наиболее значимые достижения всей культуры, что он достаточен для обоснования и оценки всех.
Под „сциентизмом" понимается также переоценка значения науки, и чрезмерное подчёркивание её „нейтральности" и „объективности". Сциентисты утверждают, что теологи не в состоянии внести сколько-нибудь полезный вклад в изучение поведения человека. Теологи и прочие неспециалисты не имеют никакого права вмешиваться в область психологической науки и делать какие-либо выводы относительно ментальных расстройств. Психотерапевт Альберт Эллис34 разделяет эту позицию и утверждает, что религия и пасторы составляют угрозу для ментально больных людей,  да и для всего общества35.
В чём заключается фундаментальное заблуждение сциентистов? Они утверждают, что психологическая наука „суверенная", „нейтральная" и „объективная". К сожалению, таковой она никогда не была. Фридрих Альберт Ланге уже в 19-том столетии стремился опровергнуть метафизику, ссылаясь на то, что „объективная психология" зиждется исключительно на разуме, который в состоянии объяснить все психические процессы в человеческой жизни. Ланге основывал свои выводы на философию Эммануила Канта, на его труде „Критика чистого разума"36. С тех пор, периодически появлялись труды психологов, которые прославляли объективность естественных наук и психологических знаний, имея материалистическое мировоззрение платформой своих исследований37.
Здесь следует упомянуть и русских исследователей, которые учредили „бихевиоризм" в России: Иван М. Сеченов (1829-1905) опубликовал в 1863 г. свой труд „Рефлексы мозга"38;
Иван П. Павлов (1849-1936)39 и Владимир М. Бехтерев (1857-1927)40. Павлов создал чисто механическую и физиологическую психологию. Его самым сильным конкурентом был Бехтерев. Однако в период Советской власти психология Павлова соответствовала марксистской идеологии больше, нежели психорефлексология Бехтерева, и последний вскоре был забыт. Несмотря на то, что Павлов был противником марксизма, его всё-таки признали главным государственным психологом, и он пользовался в Советском Союзе большой популярностью. Рефлексология Павлова была использована марксистским режимом для „перевоспитания" (brainwashing) всевозможных „буржуазных элементов". И в данном случае, вера в, так называемую, „чистую науку" принесла народам несоизмеримые страдания не только в бывшем Советском Союзе, но и в Китае, Северной Корее, Лаосе,  Вьетнаме и т.д.41

1.2.2  Редукционистская модель

Редукция (от лат. reductio - возвращение, приведение обратно), восстановление прежнего состояния, сведение сложного к более простому. Редуцирование - в различных отраслях науки и техники наименование процессов, ведущих к уменьшению размеров какого-либо объекта, упрощению его структуры или к ослаблению напряжения, силы, иногда к полному исчезновению чего-либо. Так например, феномен „А" снижен до феномена „Б". Смысл трансцендентально - феноменологической редукции заключается в том, что она состоит в исключении из сферы предметного рассмотрения всего эмпирического, внешнего по отношению к чистому сознанию. Утверждения, связанные с внешним восприятием, оставляются вне применения. В результате завершения трансцендентально-феноменологической редукции, остаются лишь имманентные акты чистого сознания, которые и выступают предметом феноменологии. Редукционисты признают Библию и религию вообще. Библия не является для них Священным Писанием, они видят в ней полезную „психологическую книгу", но „избавляют" её от трансцендентного характера. Любая религия, утверждают они, является особым видом психологии. Так пишет и Пиерре Дако:
„Психолог является религиозным человеком, что означает: он стремится быть в тесном контакте со своим окружением. Он знает, что многие люди имеют страх, и они ищут, в первую очередь, безопасность, которую им должны дать их семьи и общество. В противном случае, страх увеличится. Задача психолога заключается в том, чтобы создать для человека атмосферу безопасности, которую каждый в самом себе обнаружит"42.
Религия, наравне с научной психологией, может внести свой вклад для созидания более здоровой, лучшей, счастливой и совершенной жизни. Эту позицию разделяют психоаналитик Эрих Фромм (1900-1980)43 и теолог Сюард Хильтнер (SewardHiltner), последний стал известен через свою книгу „Клиническое пасторальное образование". Немецкий перевод: „Klinische pastorale Bildung".44 Основатель неофрейдизма Эрих Фромм родился во Франкфурте-на-Майне 23 марта 1900 г. Его отец торговал виноградным вином. Дед и прадед были раввинами. Мать происходила из русских эмигрантов.
Главные тезисы и постулаты Эриха Фромма описывает Д. М. Азми:
1. Человек должен выйти за пределы своего “базисного одиночества”, т. е. он должен преодолеть замкнутость своего собственного Ego, своекорыстие и оторванность от близких ему людей.
2. Человек должен “стать открытым” по отношению к внешнему миру, соотнести себя с ним, “стать уязвимым и вместе с тем испытывать тождественность и целостность”.
3. Человек должен научиться больше “быть”, чем “иметь и использовывать”. Он должен научиться реализовать свои потенциальные возможности в реальном мире и наслаждаться всем живым, что его окружает.
Трудность такого “психического освобождения” в том, что сознание человека — с древнейших времен и до сегодняшнего дня — всегда подчинялось каким-либо идолам. Подобного рода веру в авторитет преодолеть весьма и весьма сложно, а устранить ее полностью, скорее всего, просто невозможно. “Идолы, против которых боролись ветхозаветные пророки, были сделаны из камня и дерева, были деревьями или холмами; идолы нашего времени - это лидеры, институты (особенно государство), народ, производство, закон и порядок или любая изготовленная человеком вещь... Представление об отчуждении - то же самое, что и библейское представление об идолопоклонстве, это подчинение человека сотворенным им вещам и созданным им обстоятельствам. Что бы ни разделяло верующих и неверующих, есть нечто объединяющее их, если они действительно привержены общей традиции: общая борьба против идолопоклонства и глубокое убеждение в том, что ни одна вещь и ни один институт не должны занимать место Бога или, как, наверное, предпочтут выразиться неверующие, того пустого места, которое предназначено для Ничто”.
Эрих Фромм считал, что первой функцией психоанализа должна стать модернизированная религия, вера. Он утверждал, что человек не может жить без веры в Бога, поэтому человека необходимо снабдить религией.
„Не нужно ссориться с теми, кто желает сохранить символ Бога, хотя и возникает сомнение, не является ли это навязчивой попыткой сохранить символ, имеющий, по существу, чисто историческое значение"45
Почему Фромм приходит к такому выводу? Надо иметь в виду, что он, также как и Фрейд, был мнения, что человек - это иррациональное животное; его разум не что иное, как раб его бессознательных, иррациональных импульсов. Люди, живущие в капиталистическом обществе, - существа иррациональные, невротики с навязчивыми стремлениями, психически больные. Как же излечить это общество, которое является конгломератом психопатов?
Фромм мечтает о гуманистическом “коммунитарном социализме” , движущей силой которого должен быть гуманистический психоанализ, а главной фигурой в обществе - „гуманистический аналитик", который занимается врачеванием душ. Он пишет:
„Психоаналитическое врачевание души имеет своей целью помочь пациенту достичь такого состояния, которое можно назвать религиозным и гуманистическим, но не в авторитарном смысле этого слова".46
Религиозное состояние включает для него любовь человека к матери, отцу, родителям, брату и сестре, эросу и любовь к Богу. „Все они одновременно существуют в бессознательном. Они являются частью наследия, полученного человеком из рая перед его грехопадением".47 Преимущество этой модели перед сциентистической заключается в том, что она признаёт взаимосвязь между психологией и религией (также и христианством). Опасность этой модели для христиан кроется в том, что редукционисты лишают религию её трансцендентного характера. Фромм, к примеру, превосходно работает с Ветхим Заветом, видя в нём древнейшую психологию вообще48, но в своих выводах он застревает где-то на полпути49. Он полагает, что в процессе эволюционного развития человек приходит к обособлению, индивидуализации. Человек всегда ориентирован сам на себя, но он не одинок - он всегда существует в окружающем его мире. Если он имеет благоприятные, гармоничные отношения с окружением, взаимосвязь с социальной средой, то в таком случае он духовно благоденствует и процветает, то есть он избавляется от невыносимого чувства безнадёжности и одиночества. Жизненная обязанность человека заключается в том, чтобы он искал „корень" или смысл своего существования, пересекая личные ограничения и входя в общение с другими50.  Такое пересечение возможно благодаря любви, которая является „активной силой", изначально вложенной в человека, и которая ждёт своего признания и освобождения из темницы подавленного и бессознательного51.
Точно также, но на основании Нового Завета, аргументирует католический теолог и психотерапевт Евгений Древерманн52. Такие библейские термины, как „грех", „плоть" и „совесть"53 трактуются ими чисто психологически, лишая их трансцендентного значения54.

1.2.3 Дуалистическая модель

Дуализм (от лат. dualis - двойственный), философское учение, исходящее из признания равноправными, не сводимыми друг к другу двух начал - духа и материи, идеального и материального. Дуализм в теологии свойствен главным образом монотеистическим религиям, в которых Бог противопоставлен всему земному. Он вечен, но земные объекты конечны и преходящи; Бог - всемогущий творец, мир - результат его творческой деятельности; Бог - средоточие мудрости и добродетели, человек - существо слабое и греховное. Дуалистическая модель имеет в виду сосуществование двух различных, несводимых к единству состояний, принципов, образов мыслей, мировоззрений, воле устремлений и гносеологических принципов. Дуализм иллюстрируют следующие пары понятий: Бог и мир, дух и материя, дух и природа, субъект и объект, рассудок и чувственность  (т.е. чувственное познание),  вера и знание, мир земной и мир потусторонний, царство природы и царство милосердия Божьего и т.д..
Приверженцы «дуалистической» модели рассматривают психологию и теологию равнозначно, считая, что каждая из дисциплин в совершенстве владеет своим ремеслом. Между ними нет точек соприкосновений, каждая дисциплина имеет свой подход к ментальным, психическим проблемам, и каждый по-своему прав. Эту позицию, в данное время, занимает большинство христианских психологов55. Положительно в этой модели то, что Библию, и особенно теологию,  она не отвергает как в модели 1, и она не демонтирует её как в модели 2,  но предоставляет ей почтенное и равноценное место наравне с психологией. Дуалисты считают, что Библия имеет полное право вмешиваться в дискуссию относительно «духовного» и „психического" развития человека56.
Критикуется дуалистическая модель за то, что она также исходит от премиссы, что эмпирическая психология является сугубо „нейтральной", „объективной" и „суверенной" наукой57. Утверждение, что психология является объективной и нейтральной дисциплиной, вообще не соответствует истине и опыту жизни. Известный логотерапевт Виктор Франкль совершенно прав, когда говорит о том, что психологическая наука является своего рода „психиатрическим кредо" (credo = символ веры)58.
Дуалисты правы, конечно, в том, что эмпирическая психология ценна тем, что она в состоянии на основе своих научных исследований сказать нечто истинное относительно психической природы человека, но наука не в состоянии проводить исследования с трансцендентным59. (Дуалисты делят человека на „духовную" и „интуитивную" части. Научный дуализм психологов идёт рука об руку с антропологическим дуализмом)60.
Линда Рибель пишет, что теории о природе человека всегда портретируют самого теоретика и манифестируют его личные психические расстройства и нужды. Психолог не в состоянии свою личность трансцендировать - она всегда стоит в центре его теории. То же самое можно сказать о таких колоссах психоанализа, как Зигмунд Фрейд, Карл Густав Юнг, Альфред Адлер, Иван Павлов и т.д.61.
К сожалению, психология сыграла не особенно хорошую роль в тех странах, где у власти находились марксисты, коммунисты, национал-социалисты и фашисты. Сциентистская модель послужила основанием тому, что инакомыслящие были объявлены душевно­больными и были брошены в закрытые психиатрические лечебницы62. Среди инакомыслящих были не только политические, но и религиозные диссиденты63. Для многих психологов и психиатров основой для таких диагнозов, в большинстве случаев, послужило их материалистическое философское мировоззрение64.

1.2.4 Библицистская модель

Термин „библицистика" русскому читателю и слушателю лекций дисциплины „пасторская психология" должен быть непривычен, так как он западного происхождения. Библицист - это тот, кто свою жизнь проводит в соответствии с его познанием учения Библии.   Русский читатель склонен (на основании  данного определения) классифицировать и называть такого верующего фундаментальным или консервативным христианином. Однако такая квалификация не справедлива65.
Апостол Павел писал, что мы познаём „отчасти" (1Кор 13,9.12) и, следовательно, живём в соответствии этого „отчасти". Представим себе следующую ситуацию: Павел, в частности, требовал от христиан города Коринфа, чтобы замужние женщины покрывали во время публичных молитв свои головы, т.е. во время или в период богослужения (1Кор 11,1-16). Покрытие головы означало не только для посторонних людей, но и для ангелов, что замужняя женщина находится под защитой и покровительством своего мужа. Такова была философия стоиков, таков был общественный порядок города Коринфа, который славился разнузданностью нравов66.
Незамужние девушки в Коринфе находились под защитой родителей и не имели права появляться в общественных местах без сопровождения отца. Остальные женщины были „уловом" для мужчин, которым разрешалось помимо своей жены иметь ещё прочих сожительниц. Но горе тому, кто посягал на замужнюю женщину. Он попадал в опалу всего общества и подвергался общественному суду67.  Павел, зная обычаи коринфского общества, требовал от христиан, чтобы они не ломали их устои, дабы не прослыть некультурными и неразвитыми людьми. Мало того, действуя против общественного порядка, христиане ставили препятствия на пути распространения Евангелия68. Для Павла это было скандальным нарушением великого поручения воскресшего Христа: „Идите и проповедуйте Евангелие всей твари" (Мк 16,15; Мт. 28,18-20). Павел везде и всюду приспосабливался обычаям различных народов и наций, чтобы, по возможности, спасти хотя бы одного человека (1Кор 9,19-23)69.
Большинство западных христианских общин пришли к выводу, что указания Павла (в смысле 1Кор 11,1-16) в данное время, когда существуют совершенно другие обычаи, более не актуальны. Причина этому в том, что замужние женщины в западной культуре носят обручальные кольца на левой или на правой руке вместо покрытия головы, и это означает, что они замужем и находятся под защитой и покровительством своих мужей. Эти христиане верят, что живут в полной гармонии с Евангелием. Они считают себя „библицистамм"70.
Другие христиане, которые не учитывают нюансы апостольского учения, не применяют принципов исторического исследования Священного Писания, но понимают указания Павла в 1Кор 11,1-16 буквально (как, например, Дарбисты, Русско-Православная Церковь, большинство Евангельских христиан и Баптистов, Братские Менониты в России и т.д.) требуют от замужних женщин покрытия головы. Эти христиане также считают, что они живут полностью в соответствии со Священным Писанием71.  На западе их называют „библицистами". „Библицист" - это тот, кто искренно желает жить в соответствии с его личным познанием принципов учения Библии72.
Спрашивается,  что  имеется в виду под библицистской  моделью психологической работы? Возьмём, к примеру, пропонента „библицистской психологии" профессора д-ра Джей Адамса (JayAdams). Он уверен в том, что Библия даёт нам все сведения о человеке, содержит все методы воспитания и лечения людей от психических заболеваний. Психические заболевания происходят по причине того, что человек не живёт в соответствии с учением Священного Писания (ср. Втор.  28,22-29)73.  Поэтому Джей Адамс использует душепопечительский принцип, который нам уже знаком   из практики керигматического душепопечительства диалектической теологии Карла Барта. После анамнезы, клиенту обычно подыскиваются соответствующие места из Библии, которые он сам должен прочитывать и затем идти и исполнять их74. Если приходят родители и жалуются на непослушание детей, то им читаются такие стихи из Библии, как Еф. 6,1-4. Затем в анамнезе для родителей устанавливаются приемлемые методы дисциплинирования детей75. Если они расходятся с теми местами Библии, где речь идёт о том, чтобы не жалеть прута при воспитании ребёнка (Притчи 13,24)76, то родители получают увещевание, чтобы они поступали впредь соответственно этому наставлению. Следующие иллюстрации могут помочь нам понять, что подразумевается под библицистской моделью77.
В чём же заключается  проблема с „библицистской моделью?" Большинство христиан вообще никаких проблем с этой моделью не имеют. Они аргументируют, что и Христос говорил женщине, пойманной на месте её прелюбодеяния: „Иди, и впредь не греши (Иоанн 8,11)!" Следовательно, послушание Слову Божьему необходимо не только, чтобы избежать психических расстройств, но и для того, чтобы не подвергнуться наказанию чрез гражданские законы78.
Если библицисты, однако, уверенны в том, что на основе Библии можно создать „библицистскую психологию"79, то возможно только одно из двух:

1. либо под этой моделью не подразумевается вообще никакая психология, но только лишь теологическая антропология;
2.  либо она на самом деле является особой научной психологической теорией, которая всё ещё находится в ожидании тщательной разработки. В „сыром" виде эта модель представляется лишь более или менее библейской антропологией, которая спроектирована без применения принципов герменевтики80.

Библицисты проповедуют дихотомию, то есть деление человеческой личности на две субстанции, тело и душу. При этом они ссылаются на решение константинопольского Церковного Собора в 381 году, который „постановил", что Библия делит человека на тело и душу. Тело является физической субстанцией человека, душа же метафизической; тело умирает, душа же бессмертна, и тем человек отличается от животного мира81.
„Библицистская модель" сделала большой шаг вперёд, беря учение Библии всерьёз. В этом её большая заслуга, в противовес всем предшествующим моделям. Она также является корректурой для тех, кто видит в натуралистической психологии альфу и омегу научных исследовании82.

1.2.5 Интеграционистская модель

Интеграция (от лат, integer- полный, цельный, ненарушенный) – это процесс или действие, который имеет своим результатом создание целостности. Она хочет объединения, соединения и восстановления единства. В психологии Йенша интеграция означает распространение отдельных духовных черт на всю совокупность духовной жизни83. В учении Сменда о государстве, под интеграцией понимается постоянное самообновление государства путём взаимного проникновения всех, направленных на его пользу, видов деятельности84.
„Интеграционистская модель" желает соединить воедино различные, часто чуждые друг другу компоненты. Различные христианские мыслители, которые осознали недостатки вышеназванных моделей, создали новую, так называемую, „интеграционистскую модель". Они интегрируют психологию в теологию, то есть решение проблем, связанных с отношением психологии к теологии, они ищут в синтезе. Эту позицию представляют учёные Картер и Нарраморе (J. D. Carter & В. Narramore85). Они имеют не мало приверженцев86.
Эта модель исходит также с позиции гуманистической психологии и подвергает себя опасности смешивать библейское учение с гуманистскими - психологическими идеями. Существуют, конечно же, и такие интеграционисты, которые понимают, что не вся психология годится для их интеграционистской „тео-психологии", но они уверенны в том, что они в состоянии отличить „коринки" от прочего „психологического варева". Поэтому они „удят из него в свою пользу".
Американский учёный Л. Дж. Крабб, который защитил докторскую диссертацию в области клинической психологии, опубликовал в 1977 году книгу, под названием „Эффективное библейское душепопечительство". В ней он предлагает интегрировать психологию в христианство при исполнении следующих условий87:

1. Психология должна находится под контролем Священного Писания. Крабб ссылается здесь на мнение Дж. Робертсона МкКвилкина, который сказал; „Если психологические идеи противоречат учению Священного Писания, то их не следует рассматривать элементарной истиной"88. Крабб добавляет, что если даже психологические идеи подтверждаются результатами эмпирических исследований, но стоят в противоречии с Евангелием, то их не следует рассматривать как  окончательную истину89.
2. Христианский психолог должен рассматривать Библию как надёжное, безошибочное, боговдохновенное откровение в утвердительной форме.
3. Христианский психолог должен согласиться с тем, чтобы Священное Писание исполняло функциональный контроль над его мышлением. Опять-таки, Крабб ссылается здесь на МкКвилкина, который утверждал, что библейские принципы должны иметь приоритет над результатами эмпирической психологии. Священное Писание очень мало учит относительно архитектуры или машиностроения, однако результаты психологических исследований зачастую совпадают с учением Библии.
4. По мнению Крабба, интеграционист должен проводить столько же времени в изучении психологии, как и в изучении Библии. Исследование Священного Писания необходимо проводить систематично, чтобы христианский психолог получил ясное и всеобщее представление о структуре и содержании Библии, об её доктринальных принципах. Крабб также настаивает на том, что христианский психолог должен иметь общение с теми верующими, кто уверен в непогрешимости учения Библии90.

Крабб предлагает  девять  принципов,   которых  интеграционист  должен придерживаться при терапии психически больных людей:

1. Каждый человек сам ответствен за своё поведение (Деяние Апостолов 5,1-11). Он ни в коем случае не должен ссылаться на своё психическое расстройство для оправдания своего греховного поведения. В психологии грех определяется как общественный проступок или безответственность.
2. Мышление влияет на чувствование и поведение человека (Рим 12,2). Как человек мыслит, так он себя чувствует, и так он себя ведёт. Человек должен находится под влиянием учения Библии, и мыслить соответственно. Альберт Эллис утверждает, однако, что, если человек из своей жизни исключает Бога, то он не будет мучиться от чувства вины.
3. Человек должен видеть значение и смысл в жизни (Деян 17,22-34). Человек не может эффективно функционировать, если в своей деятельности он не видит значения и смысла. В таком случае, он лишается всякой надежды на лучшее будущее. В психологии значение смысла жизни создано искусственно и ни в коем случае не связано со служением Богу. Надежда рассматривается как оптимизм: делай то, что приносит тебе удовлетворение, и ты будешь чувствовать себя хорошо.
4. Каждый человек нуждается в любви и общении с людьми. Общественные взаимоотношения нередко определяют поведение человека, но они должны быть проникнуты христианской любовью.
5. Почти каждое действие или каждый поступок движет человека к цели (Мф 11,28). Люди избирают то, что удовлетворяет их нужды. Всё их поведение зависит от этого. Неправильный выбор ведёт к ошибочным восприятием и убеждениям. Апостол Павел утверждал, что для него жизнь была Христос и смерть ради Иисуса - приобретение (Фил 1,21). Такую цель должен ставить перед собой каждый христианин. В психологии, однако, и намёка нет на христианскую зрелость. Психологическая школа Альфреда Адлера стремится помочь клиенту найти такую осмысленную цель, которая удовлетворяла бы его амбиции. Затем вырабатывается стратегия для достижения этой цели.
6. Наше функционирование в обществе часто зависит от наших нужд в социальной акцептации (реализации). (Гал. 2,11-13). Мы должны принимать самих себя (т.е. такими, как мы есть), в ином случае, мы не в состоянии принимать других (ср. Рим 15,7). Большинство людей (христиане не составляет исключения) не принимают самих себя и отвергают своих ближних. Принятие самого себя ведет к принятью окружающих нас людей.
7. Люди, в принципе, ищут самоудовлетворения, но умалчивают или же даже отвергают это (Иер 17,5-10). В данном случае, необходимо направить мысли пациента к удовлетворению, которое он в состоянии найти в служении Христу.
8. Личная подлинность или достоверность: будь тем, кем ты в глазах Божьих должен быть (ср. Рим 12,6; Еф 1,3). Стремление жить в соответствии с образом „нового творения во Христе" (2Кор 5,17) определяет чувства человека.
9. Окружающая обстановка влияет на поведение человека (Быт 1,28). Так, к примеру,  телевизионные сомнительного содержания передачи могут отрицательно влиять на поведение человека91.

Признательно, конечно же, что интеграционисты умудряются так „просеивать" гуманистическую психологию через „своё сито", что им удаётся, как они утверждают, отделять съедобные „коринки" от ядовитого гуманистического „варева". Но для меня остаётся совершенно загадочным то, что интеграционисты имеют в виду под „ситом", „коринками" и „варевом". Если „ситом" являются теология, как для Крабба Библия, тогда спрашивается, кто снабдил их такими знаниями, чтобы он могли христоцентрично толковать Библию и правильно оценивать психологические теории и результаты их исследований? WillemOuweneel спрашивает, и не без основания: «Может ли „пасторская психология" существовать или иметь какую-либо легитимацию без научной философской антропологической христианской основы? Может ли научная философская христианская антропология существовать без научной христианской космологии? (Под „космологией" Ouweneel имеет в виду учение о сотворённом Богом мире)». Такая „космология" должна иметь свои корни в учении Священного Писания92.

1.2.6  Модель „пастырской психологии" Виллема Аувенила (Willem Ouweneel)

Голландский учёный WillemOuweneel стремится создать теорию „пасторской психологии". Он утверждает, что „пасторская психология" стоит или падает в зависимости от её научного, философского, христианского мышления. Это мышление должно „породить" объективную, основанную на откровении Божьем теорию личности человека. Человеческую личность можно понять или описать, только если мы проникнем в её внутренние структуры и натолкнёмся на её „ядро", на „центр сосредоточия", что, в переносном смысле, Библия называет „сердцем".
В этой теории личности Ouweneel различает между физио-биотической и ментальной структурами, между психической (то есть сенситивной и перцептивной структурой) с одной стороны и „спиритуальной" (духовной) структурой с другой. На фоне этого фундаментального различия, которое „красной нитью" тянется через всю его теорию, само слово „психология" теряет свою аутентичность. Психология занимается, строго говоря, психическими структурами человека. Однако модель „христианской  психологии", предоставленная нам доктором Ouweneel’ем, основана, главным образом, на „спиритуальной" структуре, которая не принимает во внимание и не учитывает психические аспекты человека. Животный мир, аргументирует учёный, не располагает „спиритуальной" структурой, но только исключительно человек. Эта структура отличает человека от всего прочего творения.

Willem Ouweneеl описывает сущность каждой личности, как состоящей из пяти человеческих структур, которые между собою взаимопереплетаются, и все пять находят свое единство в человеческом сердце93.
В отличие от „натуралистических школ", возьмём, к примеру, „глубокую психологию" Зигмунд Фрейда94, „радикальную этиологию" (Behaviorism) Беррес Фредерик Скиннера95 и „гуманистическую психологию" А. Маслова96. Результаты исследований „когнитивной психологии"97 играют «на руку» „пасторской психологии" профессора Ouweneel’я, так как она признаёт, что в поведении человека явно различимы „спиритуальные" структуры. Поэтому „когнитивная психология" стоит к „пасторской психологии" намного ближе, нежели все остальные психологические школы.
Несмотря на это, между школами христианской и когнитивной психологии существует ещё много непреодолимых преград: с одной стороны каждая сторона  отлично от другой воспринимает и признает когнитивные факторы в поведении человека, с другой стороны, даже „спиритуальные" структуры также трактуются ими с разных точек зрения, что и не удивительно. Когнитивная психология возникла благодаря работе У. Нейссера, который опубликовал свои исследования в 1967 году. Он стремится психические феномены объяснить путём обмена информацией, то есть, человек воспринимает внешние феномены рационально, кодирует, перерабатывает их в себе и вступает с ними в интеракцию. Затем, он вынужден так или иначе реагировать на них, таким образом, и определяется поведение человека. Другими словами, когнитивная психология занимается процессами восприятия, обработки, кодирования информации внутри человека и реакциями на них98.
Когнитивная психотерапия имеет ряд исходных точек зрения. Назовём несколько из них.

1. Каждый человек ведёт внутри личностный монолог. То, что я сам себе говорю, поддаётся восприятию, которое осуществляется в смысле так называемой „когниции" (лат. cognitio = знание, познание, когнитивный - соответствующий когниции, или познанию, познаваемый). По словам А. Т. Бекка, когниция  (мысль или воображаемое представление) поддаётся определению, то есть описанию, несмотря на то, что человек не даёт себе в этом отчёта до тех пор, пока он не обратит на него внимания"99.
2. Наши чувствования и наше поведение зависит от наших познаний (когниции). Они определяют факторы наших эмоций и активностей.
3. В то время, когда наши проблемы возникают в области наших чувств, ощущений и в манерах поведения, то они могут быть разрешены, облегчены или изменены путём изменения нашего мышления.
4. Когнитивные изменения нельзя рассматривать в одном ряду с чисто интеллектуальным ознакомлением или познанием. Они осуществляются лишь тогда, когда они приводят к изменениям в эмоциональной и мотивирующей последовательности поведения.
5. Так как  когниция возникает в системе наших убеждений, то частичный успех терапии зависит от изменения нашего „вероисповедания". В данном случае, не имеется в виду переход из одного вероисповедания в другое, но изменение какого-либо окостенелого убеждения, которое несёт с собой много неразрешимых проблем.
6. Мы не являемся беспомощными жертвами нашего прошлого; мы стабилизируем наши страдания через мысли и слова, которые мы в данное время себе внушаем и говорим. Соответственно, наше оздоровление зависит от „само ответственности" за свои помышления и чувства100.

Так как всякая психология фундаментом своего „психологического строения" имеет  „собственную" предпосылку и философское мировоззрение,   она не может быть только плодом эмпирических исследований. „Пасторская психология" не составляет никакого исключения. Эмпирические исследования могут, к примеру, натолкнуться на когнитивные факторы в поведении человека, но на „спиритуальные структуры", по всей вероятности, нет. Их экзистенцию приходится предполагать на фоне „когнитивных" факторов. Следовательно:

1. когнитивная психотерапия единственно признаёт эмпирические исследования, в то время как „христианская психотерапия" признаёт также авторитет божественных откровений,  признает научный опыт и ободряет ищущего помощи брать на себя ответственность за своё состояние, поведение и жизнь в свете Священного Писания.
2. В то время как «жизнеспособствующая» когниция Альберта Эллиса определяется тем,  насколько она рациональна,  христианская когнитивная терапия спрашивает: истинно ли то, что мы себе внушаем и говорим, то есть, соответствует ли процесс нашей интеракции Священному Писанию.
3. В то время, когда когнитивная психология отвергает существование Бога и признаёт единственно гуманистическую этику,  пасторская психология, напротив, признаёт божественные заповеди обязательными для каждого христианина.
4. В то время как когнитивная психология перемену в жизни клиента видит в его интеракции с терапевтом,  христианская психотерапия рассматривает изменения в поведении человека с позиции его интеракции с Богом, Иисусом Христом, Духом Святым и со Словом Божиим, проникающими в „сердце" человека, преобразовывая его „спиритуальные" структуры101.

Если теория существования „спиритуальных"  структур реальна, то психолог будет наталкиваться на них вновь и вновь, особенно в тех случаях, когда он будет заниматься вопросами исследования когнитивных факторов человеческого поведения. Однако, существование „сердца"  (в переносном философском смысле этого слова) эмпирические исследования установить не смогут, так как своим „сердцем" человек стоит на пороге между имманентным и трансцендентным мирами102.
Эмпирические исследования не в состоянии обнаружить „истину", о которой Христос говорил: „Я есть истина" (Иоанн 14,6)! Священное Писание есть „истина", но не всё, что есть „истина" написано в Библии. Если бы это было иначе, то мы не имели бы нужды в том, чтобы заниматься научными исследованиями. Библия же воодушевляет христиан, чтобы они занимались научными исследованиями: „Ибо у тебя источник жизни; в свете твоём мы видим свет" (Пс 35,10). В нашей жизни ещё очень много не исследованного ждёт исследователя. „Велики дела Господни, вожделенны для всех, любящих оные" (Пс. 110:2)103. Несмотря на это, Библия содержит очень ценную информацию относительно человеческой личности. Многое из этого мы не познали бы просто посредством научных исследований104.
Каждый человек полагает, что он в состоянии сделать себе представление относительно характера своих ближних на основании собственных наблюдений. Он своего рода „маленький" психолог. Но такой „психолог" не имеет ещё достаточного опыта, он не тренирован в теоретизировании и в абстрагировании, и судит о поведении человека без всякой системы. „Хороший" психолог приучен заниматься научными исследованиями и критично анализировать их результаты в свете Священного Писания. Таким образом, он может, благодаря применению научной психологии, обнаружить в поведении человека то, что в Библии о нём не написано. Имея основой для своего мышления библейское философское мировоззрение, христианский психолог будет в состоянии использовать результаты эмпирических исследований на пользу своих клиентов105.
Ouweneel надеется путём научно-философского, библейско-мировоззренческого „сита" и благодаря тщательному анализу результатов эмпирических исследований освободить съедобные „коринки" от ядовитых примесей гуманистической психологии. Христиане, полагает Ouweneel, могут при этом возразить, полемизируя: «Может ли „худое дерево", то есть, психология, основанная на материалистической философии, приносить добрые плоды (Мф. 7,18)?» Такая профанация весьма опасна, думает профессор. Он аргументирует, что в различные времена, соответствующие тоталитарные режимы злоупотребляли не только психологией, но и медициной,  и прочими результатами науки. Однако нам и в голову не приходит при болезнях, к примеру, отказываться от помощи квалифицированного врача. Христиане должны выработать правильное отношение к науке и быть благодарными ей за всё то полезное, что она привносит  в дело прославления Творца вселенной106.
Ouweneel предлагает поступать с результатами науки так, как евреи поступали с египтянами: прежде чем оставить своих угнетателей, они разграбили их серебро и золото, присвоив себе то, что им не принадлежало (Исх. 12,35 ел.). Далее профессор аргументирует, что в одной из книг Ветхого Завета написано также: Бог даёт тому, к кому он благоволит, мудрость, знания и радость. К кому Бог не благоволит, тем он даёт задание собирать и накоплять, чтобы они, в конце концов, раздали всё собранное и накопленное ими тем, к кому Бог благоволит (Эккл. 2,26), Не исключено, что подобные аргументы профессора вызовут, быть может, справедливые, протесты со стороны светских учёных,  но Ouweneel хочет своей иллюстрацией прийти к резюме, что пасторская психология ни в коем случае не должна гнушаться хорошими результатами эмпирической науки и должна пользоваться ими. В этом он, естественно, прав107.
Ouweneel не скрывает того, что его модель пасторской психологии останется человеческим трудом со многими ошибками, которые однако, по его мнению, поправимы. Поэтому он рассматривает свой проект как попытку создать, на основе Библии, пусть пока несовершенную, модель пасторской психологии. Но она, по словам учёного, намного интеллектуальнее, критичнее, систематичнее и более совершеннее, по сравнению с другими моделями „натуралистической психологии". Но если она лучше гуманистической психологии, то лишь потому, что построена на основе Священного Писания, аргументирует профессор108.

.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел душепопечительство