Если бы в Новом Завете не было ничего сказано о говорении на языках, как о даре от Духа Святого, то естественно мы бы на эту тему ничего не говорили, по крайней мере не таким образом. Практика глоссалалии среди христиан в наше время и мнение, что это согласуется с Новым Заветом, заставляет нас делать сравнительные исследования.

Мы знаем, что говорят "на языках" христиане и не христиане, правоверные и всякого рода еретики. Мы также видели, что лингвисты определяют современную глоссалалию, не как настоящий язык, а как автоматизм речи, воспроизводимый подсознательно в состоянии транса. Кроме того, они не без основания заявляют, что любой человек, который пожелает, может воспроизвести трансовую глоссалалню, следуя инструкциям людей, знающих свое дело. Если это так, то как мы должны понимать дар языков в Новом Завете и что хотел сказать ап. Павел верующим в Коринфе на эту тему в первом послании к ним? С помощью Божьей, мы постараемся ответить на этот вопрос.

Говоря хронологически, первоначальное явление истинного дара иных языков произошло в День Пятидесятницы в городе Иерусалиме. Оно описано во второй главе Деяний Апостолов. Событие это имело прямую связь с обещанием Христа в книге Деяний 1:5, гласившее: "...вы через несколько дней будете крещены Духом Святым". Когда же слова Спасителя исполнились, стало очевидно, как велико и уникально было это событие.

Что касается физического эффекта сошествия Духа, мы читаем о шуме с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и о разделившихся как бы огненных языках, а что касается духовного, результат благодатной деятельности Духа Святого виден во всей книге Деяний. Грандиозное могущество Его явления и значение данного события для проповеди Евангелия нельзя переоценить.

Об огненной особенности сошествия Духа в День Пятидесятницы мы знаем из Писания: огонь был связан с особым присутствием Бога, с Его могуществом, святостью и праведным гневом. Когда израильский народ находился в пустыне, столп огненный был еженощным признаком присутствия Божья. Гора Синайская дымилась, как печь, потому что Господь сошел на нее в огне (Исх.19:18), чтобы дать народу закон. Новый Завет подтверждает огненный характер присутствия Божья, говоря: "Бог наш есть огонь поядающий" (Евр.12:29). Все это дает понять, каково было действие Духа Божья в пробуждении глубокого сознания вины у слушателей апостола Петра в тот день. Они хорошо поняли, что без покаяния им грозят осуждение и вечная погибель.

Нельзя сказать, что во время исполнения Святым Духом в День Пятидесятницы у апостолов и других учеников Христа не было никаких эмоций. Можно представить, насколько восхищены были они тем, что происходило с ними и в них. Их сердца были преисполнены сознанием могущественного присутствия Божья. Оно выражалось в их словах и поведении.

Свидетели исторических духовных пробуждений говорят о глубоком чувстве вины у грешников, благодаря действию Духа Святого. Затем приходит чувство великой радости в результате покаяния и прощения. Несмотря на это, главным признаком присутствия Духа не следует считать возвышенное состояние или, как некоторые думают, проявление экстаза и даже глоссалалии. В такие состояния люди могут войти также с помощью искусственных приемов. Важнейшим признаком исполнения Духом нужно считать обновленный образ жизни покаявшегося человека, подтверждаемый его любовью к Богу, к Его Слову, и силу свидетельства неверующим людям. Мы не должны забывать, что вместо радости при исполнении Духом могут быть чувства глубокой скорби о некающихся грешниках. Пророк Иезекииль говорит: "И шел я в огорчении, с встревоженным духом; и рука Господня была крепко на мне" (Иез.3:14). Поэтому независимо от чувств учеников в День Пятидесятницы, им были даны языки, названные разделяющимися.

Для того, чтобы понять что представляли из себя языки как дар Духа Святого в Новом Завете, мы должны расследовать этот вопрос начиная со второй главы Деяний Апостолов. Во-первых, обратим внимание на слово языки в третьем стихе. В единственном числе оно произносится по-гречески глосса. Как правило, оно обозначает разговорную речь, состоящую из отдельных слов, имеющих значение. Во-вторых, рассмотрим остальные параллельные выражения в стихах четвертом, шестом, восьмом и одиннадцатом.

В четвертом стихе сказано: они "начали говорить на иных языках..." Здесь тоже в оригинале употреблено слово глосса. А слово иные, по-гречески этерос, просто значит другие. Оно указывает на то, что языки от Духа Святого были не просто какими-то непонятными звуками, а языками других стран. В стихе шестом мы читаем: "каждый слышал их говорящих его наречием". Слово наречие здесь является переводом греческого слова диалектос, известного нам, как диалект. В восьмом стихе написано: "мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились". Как и в шестом стихе в нем тоже мы находим слово диалект. Оба слова: глосса и диалект в шестом и восьмом стихах несомненно определяют человеческую разговорную речь. И наконец, в одиннадцатом стихе определенно сказано: "мы слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божьих". Здесь мы должны сперва обратить внимание на слово нашими, которое указывает на факт, что языки от Духа Святого были иностранными языками и, как таковые, отличались от языка, на котором говорили евреи в Иерусалиме в то время. Затем мы видим, что слово глосса в одиннадцатом стихе тоже обозначает разговорную речь.

То, что во второй главе Деяний слова глосса и диалектос обозначают иностранные языки с точки зрения иудеев, подтверждается еще тем, что они являются частью выражений: разделяющиеся языки, иными языками, его наречие, собственное наречие и нашими языками. Все это говорит о том, что языки, данные Духом Святым в День Пятидесятницы, были реальными иностранными языками. Они были понятны если не для всех слушателей, то, по крайней мере, для тех, кто знал их с детства. Структура, грамматика, интонация языков Дня Пятидесятницы были не трансовые, а настоящие языковые. Как мы говорили, чувства восхищения и даже экстаз в День Пятидесятницы по всей вероятности были (ибо нельзя во время такого посещения Духа Святого говорить спокойно о великих делах Божьих), однако, что касается языков, это были самые настоящие иностранные языки. Их явление в тот день не было лепетным произношением звуков с однообразной интонацией, как это происходит в современной глоссалалии.

Нужно помнить, что, согласно Гудману, современная глоссалалия разных народов и культурных наследий идентична и, как сказал Самарин, она не содержит в себе языкового значения. Напротив, дар языков в День Пятидесятницы был даром языков разделяющихся, по-гречески диамеризоменаи. Данный термин также определяет языки, данные апостолам, как существенно отличающиеся друг от друга. Без всякого сомнения, перечень наименований шестнадцати разных стран и регионов древнего мира, откуда прибыли в Иерусалим слушатели апостолов, как нельзя лучше доказывает это. Известно, что языки разных стран имеют свои специфические структуры, различные фонетические свойства и особые интонации. Несмотря на это, все они языкоподобны и кому-то понятны. Если же кому-то непонятны, то могут быть переведены. Для этого нужно иметь человека, знающего оба языка. А что касается глоссалалии наших дней, то если она даже каким-то образом и разнится по местам, но в основном она однообразна. Поэтому должно быть понятно, почему она существенно отличается от сверхъестественного дара языков в День Пятидесятницы.

Кроме второй главы Деяний, о даре языков говориться ясно в десятой и в девятнадцатой главах этой книги. Хотя в восьмой главе об этом прямо не сказано, однако, можно понять, что когда Дух Святой сошел на самарян, они тоже обрели дар, подобный описанному во второй главе. Нет причины думать, что языки этих трех глав Деяний Апостолов отличались от языков Дня Пятидесятницы.

Когда мы подходим к положению в Коринфе, естественно напрашивается вопрос: "Какими языками говорили коринфяне?" Это потому, что в первом послании к Коринфянам мы находим проблему, возникшую в связи с этим даром. Во-первых, никто не понимал, что в экстазном состоянии говорила определенная часть членов церкви. О переводе или истолковании они не беспокоились, что не приносило никакой пользы слушателям. Во-вторых, говорение совершалось беспорядочным, шумным и даже непристойным образом, что смущало верующих и соблазняло неверующих. Вместо благопристойности появилось неустройство. Там, где должно было быть благословение, стал доминировать соблазн. Каким-то образом положение в Коринфе начало отличаться от того, что описано в Деяниях Апостолов.

Не зная, как объяснить разницу между положением Дня Пятидесятницы в Иерусалиме и тем, что создалось в Коринфе и стараясь найти оправдание для современной глоссалалии, некоторые харизматические проповедники говорят, что дар языков в Коринфе существенно отличался от дара языков деяний Апостолов. Они считают, что в то время, как языки в День Пятидесятницы были предназначены для публичного употребления, языки в Коринфе были предназначены для частного пользования. Таким образом они учат, что хотя современная глоссалалия не соответствует апостольскому дару в День Пятидесятницы, она соответствует дару, который практиковался членами церкви в городе Коринфе.

Подобное говорит известный американский проповедник и социолог Тони Камполо в своей книге Как быть пятидесятником, не говоря на языках. Название этой книги может создать впечатление, что Камполо не является сторонником современной глоссалалии и стоит за жизнь в Духе Святом, не связанную с современной глоссалалией. Но это не так. Камполо выступает за глоссалалию. Цитируя стихи 1 Кор. 14:27-28, 33 и Рим.8:26-27. он объясняет их так, чтобы оправдать ее. Хотя Камполо соглашается, что: "Говорение на языках бесполезно, если нет кого-то вблизи, который имеет дар истолкования (1 Кор.14:27)", однако, сразу же заявляет: "(хотя) пятидесятники высказываются о говорении на языках, (однако) они обычно совсем не касаются говорения на языках. Они обычно касаются моления на языках".

Камполо считает, что если бы в наши дни пятидесятники говорили на языках, то надо было бы их переводить (истолковывать), но так как они не говорят, а лишь молятся или поют, то нет надобности в переводе (истолковании). В доказательство он ссылается на Римлянам 8:26-27 и 1-е Коринфянам 14:15. [Tony Campolo, How to be Pentecostal Without Speaking in Tongues (Milton Keynes, England: Word Books, 1991), 31, 32, 40.] Однако, Камполо ошибается, думая, что перевод (истолкование) не относится к молению или пению на языках.

Идеи "приватной" категории языков в Коринфе разбирает профессор богословия, д-р Норман Гайзлер, в книге Знамения и чудеса, которая посвящена вопросам харизматического движения. [Dr. Norman Geisler, Signs and Wonders (Wheaton, Illinois: Tyndale House Publishers, Inc. 1988), 165-168.] Гайзлер указывает, что защитники позиции частного образа языков предлагают шесть аргументов в доказательство своего убеждения. Мы перечисляем их своими словами.

Во-первых, они говорят, что первое послание к Коринфянам было написано позже Деяний Апостолов и поэтому относится к совсем другому положению, в котором были необходимы языки "частной" категории. Так как в наше время практикуются языки "частного" образа, по-видимому, наше положение подобно положению в Коринфе. Во-вторых, они указывают, что в первом стихе тринадцатой главы апостол Павел называет коринфские языки ангельскими. По этой причине такие языки были и есть непереводимы. В-третьих, они ссылаются на то, что в четвертом стихе четырнадцатой главы он называет их незнакомыми. А если это так, то никто не должен знать их значение. В-четвертых, они цитируют второй стих 1 Кор. гл.14, где сказано, что человек, говорящий на незнакомых языках говорит тайны Богу духом. Это показывает, говорят они, что знание смысла по праву принадлежит Богу и не должно относиться к людям. В-пятых, они считают, что, говоря о воздыханиях неизреченных в послании к Римлянам 8:26, ап. Павел имел в воду приватные языки коринфского образа. А воздыхания неизреченные, настаивают они, невозможно перевести или истолковать. В-шестых, защитники современной глоссалалии указывают на первую часть 2-го стиха в 14-й главе первого послания Коринфянам, где сказано: "Ибо, кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу, потому что никто не понимает его". А так как в этом случае человек говорит Богу, то для других людей нет необходимости знать смысл. Иначе говоря, с помощью всех этих аргументов сторонники современной глоссалалии желают установить ее связь с истинным даром языков в Новом Завете.

Как богослов и философ, Норман Гайзлер отвечает на все шесть аргументов и потом дает пять собственных аргументов в доказательство того, что истинный дар языков согласно Новому Завету был единым даром Духа Божья и не делился на категории частных и публичных. Его ответы и пять аргументов мы излагаем ниже нашими словами вместе с добавочными пояснениями.

Во-первых, это неверно, говорит Гайзлер, что 1-е послание Коринфянам было написано позже Деяний Апостолов. Наоборот, библейские ученые считают даже, что оно было написано около четырех лет до того, как Лука написал Деяния. Поэтому, нет исторического основания думать, что истинный дар языков в коринфской церкви существенно отличался от языков Дня Пятидесятницы. Евангелист Лука был сотрудником и спутником апостола Павла, автором посланий к Коринфянам. Нельзя допустить, чтобы между ними было какое-то недопонимание или разногласие. Известно, что Лука был достоверным историком. Он тщательно проверял источники, прежде чем писать свои труды (Лук.1:3; Деян.1:1-3).

Во-вторых, выражение языки ангельские не следует понимать буквально. Скорее всего это гипербола, которая часто употребляется людьми. Обращаясь к сыну, мать может сказать: "Я уже сто раз говорила тебе это!" Однако, на самом деле она может быть сказала лишь три или четыре раза. Никто из нас не будет настаивать, что подобные выражения нужно понимать буквально. Но допустим, что, говоря о языках ап. Павел, в самом деле имел в виду разговорную речь ангелов. Все равно мы знаем из Библии, что ангелы разговаривали с людьми на понятных им языках. Нет никакого основания считать современную глоссалалию непереводимыми языками ангелов.

В-третьих, в греческом оригинале 1 Коринфянам 14:2, 4, 6 нет слова незнакомые. Оно было вставлено переводчиками английской библии царя Джеймса в 1611 году, так как они думали, что это необходимо для ясности. Их примеру последовали переводчики русской синодальной Библии середины 19 века. Однако, слово незнакомые в этом месте Писания дает ошибочное представление, что языки в Коринфе были не той категории, которой были языки в День Пятидесятницы. Современные переводчики Библии правильно делают, что не употребляют слово незнакомые в отношении к дару языков в первом послании к Коринфянам.

В-четвертых, говоря о тайнах, не следует думать, что библейские тайны недоступны знанию и словесному объяснению. Библейская тайна, это есть то, что было сокрыто в прежние времена, но открыто теперь. Сам апостол Павел говорит в послании к Ефесянам 3:3 о тайне возвещенной. Он ясно написал о ней верующим в том городе. Когда приходит время открыть тайну, она возвещается людям на понятных им языках. Поэтому тайной в данном случае не является какое-то несодержательное, непереводимое говорение. Если реальный язык оказывается для кого-то непонятным, следует использовать переводчика. Так как в 14 главе 1 Коринфянам ап. Павел настаивает на необходимости толкователя (переводчика), это значит, что Бог не хранит Свои тайны в секрете. Идея приватных языков никак не соответствует этому факту.

В-пятых, когда ап. Павел говорит в послании к Римлянам 8:26 о воздыханиях неизреченных, он не имеет в виду дар языков. В этом послании он вообще ничего не говорит о языках, даже в двенадцатой главе, где специфически касается духовных даров. Кроме того, воздыхания эти действительно являются неизреченными. Если бы можно было их изречь, то они так бы не назывались. Они на самом деле не могут быть изречены. Языки же, являются ли они понятными или непонятными, реальными или нереальными (трансовым лепетом), — всегда бывают изречены. В День Пятидесятницы апостолы говорили на иных языках. В Коринфе люди тоже говорили [1 Кор. 14:2, 5, 6]. Поэтому, если есть какое-то явление, которое называется языком, то согласно такому определению оно обязательно должно быть изречено. Если же оно не может быть изречено, то можно ли называть его языком. Воздыхания неизреченные в послании к Римлянам 8:26 не могут считаться одним и тем же явлением, которым является современная глоссалалия, потому что в то время как воздыхания не могли изрекаться, глоссалалия постоянно изрекается.

Мнение Тони Камполо о том, что выражение воздыхания неизреченные в послании к Римлянам 8:26-27 относится не к говорению, а к молению и пению на непереводимых языках, ошибочно. Ведь, моление и пение тоже являются изречениями. Они подобны тем изречениям, которые произносились в практике дара языков во время говорения. А, что касается воздыханий неизреченных, мы уже показали, что они на самом деле не могут быть изречены, иначе мы будем противоречить смыслу данного выражения и тому, что вообще говорит Писание относительно дара языков.

Мы читаем также в 1 Кор.14:13-15, что ап.Павел считал языки без перевода бесполезными, будь это говорение, моление или пение. Он не делал разницы между языками с одной стороны в говорении, а с другой в молении и пении, как это делают современные защитники глоссалалии. Для него явление, которое можно назвать истинным даром языков, было во всех случаях единой категорией и имело возможность для перевода.

Например, в 13-м стихе, мы читаем: "А потому, говорящий на... языке молись о даре истолкования". Затем следует слово ибо в начале 14-го стиха, которое связывает 13-й стих с 14-м: „ибо, когда я молюсь на... языке, то хотя дух мой и молится, но ум остаётся без плода". И потому, что ум остаётся без плода во время молитвы на языке (ведь это не удовлетворительно), в 15-м стихе Павел жаждет перевода, говоря: „стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом". Иначе говоря, ап.Павел настаивает, что нужно переводить всё: и говорение, и моление, и пение. По этой причине в нашем изложении данного вопроса, когда мы говорим о говорении на языках, мы имеем в виду все три образа его проявления. Для нас аргумент, что говорение на языках должно истолковываться, а моление и пение не должно, не имеет веса.

В-шестых, важно понимать, что когда ап.Павел говорит:"Кто говорит на языке, тот говорит не людям, а Богу, потому что никто не понимает его [1Кор. 14:2], он не предполагает то говорение, которое не имеет ничего общего с доступной понятию речью и не обладает грамматической структурой и интонацией. Наоборот, ап.Павел знает, что хотя язык может быть непонятным, он обладает всеми свойствами разговорной речи и может быть переведён. Говорить Богу не значит произносить звуки, не имеющие никакого смысла.