ПРИМЕР КРИШНЫ

Допустимо сказать, что суть учения, провозглашенного Кришной, укладывается в следующую формулу: «Пойми Меня и стань подобным Мне!» Ведь все то, чтоон открывает относительно своей сущности и своего «образа жизни» в космосе и истории, должно служить моделью и примером для Арджуны; последний одновременно и находит смысл своего существования в истории, и достигает освобождения с помощью понимания того, что Кришна есть и что он тем не менее действует. В самом деле, Кришна сам настаивает на том, что бытие бога — высший идеал и безусловная сотериологическая ценность: «Как поступает наилучший, так и другие люди; // Какой он выполняет устав, такой и народ выполняет» (III, 21). И добавляет, обращаясь к самому себе: «Нет ничего в трех мирах, что надлежало б мне сделать, // Нет цели, которой я бы не достиг, и все же дела совершаю» (III, 22). Кришна тотчас спешит открыть глубокий смысл такой деятельности: «Если бы я не свершал постоянно действий, // Моим путем пошли бы все люди... // Не совершай я дел — эти миры исчезли б, // Став причиной смешенья, я все существа погубил бы» (III, 23 — 24). Следовательно, Арджуна должен имитировать поведение Кришны и в первую очередь не переставать быть деятельным, дабы его пассивность не послужила причиной «исчезновения миров». Однако, чтобы действовать так, как Кришна, Арджуне следует уяснить и саму божественную сущность, и способы его манифестации. Вот почему открывается Кришна — познав бога, человек также знает и образец, которому он должен подражать, Кришна начинает с провозглашения того, что и бытие, и небытие одновременно пребывают в нем и что все сотворенное, от богов до минералов, происходит от него (VII, 4 — 6; IX, 4-5 и т. д.). Он непрерывно созидает миры силой своей пракрити (IX, 8); впрочем, эта вечная деятельность не связывает его: он только зритель своего собственного творчества (IX, 9 — 10). Именно эта парадоксальная оценка деятельности (кармы) лежит в основе главного урока, преподанного Кришной: подражая богу, созидающему и охраняющему мир, но не участвующему в его развитии, человек учится поступать таким же образом. «Не начинающий дел человек бездействия не достигает; //И не только отреченьем он совершенства достигнет», ибо «никто, никогда даже мгновенья не может пребывать в бездействии» (III, 4-5). Напрасно люди сдерживают активность своих чувств: те, кто «продолжают помышлять в уме об объектах чувств», — т. е. почти все человечество — не способны отказаться от мира. Даже если человек в строгом смысле слова ничего не делает, все равно деятельность его бессознательного, находящаяся под влиянием гун, продолжает связывать его с миром и удерживать в кармическом круговороте. Будучи призванным к действию — ибо «лучше бездействия дело», — человек должен исполнить то, что предписано ему, т. е. свои «обязанности», действия, возложенные на него его социальным положением. «Свой долг (свадхарма), хотя бы несовершенный, лучше хорошо исполненного, но чужого (парадхарма)» (III, 35). Эти конкретные деяния обусловлены Гунами. Кришна неоднократно повторяет, что гуны происходят от него, но при этом они не связывают его: «Я не в них, но они — во мне» (VII, 21). «Распределение качеств и долга в четырех кастах Я создал, //Непреходящий, Я сотворил, но Я не творец, ведай это» (IV, 13). Урок, который человеку нужно извлечь из всего этого, заключается в следующем: не отвергая свою «историческую ситуацию», созданную комбинацией гун (принятие ее необходимо для человека, поскольку гуны тоже происходят от Кришны), и, подчиняясь тому, что несет с собой такая «ситуация», он должен прекратить привязываться к своим делам: тем самым он придает своей частной судьбе абсолютную ценность. Другими словами, ему следует, во-первых, отказывать в онтологической реальности любому человеческому положению вещей (ибо только Кришна наделен бытием), а во-вторых, не позволять себе наслаждаться «плодами своих дел».