Библиотека Гумер - библейские толкования

А. Мень. Читая апокалипсис. Беседы об Откровении

Глава 13

1 И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью
головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его
имена богохульные.
2 Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него - как у
медведя, а пасть у него - как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и
престол свой и великую власть.
13, 1-2. Море в иудейской и христианской апокалиптике было символом
богоборческих начал. Человек, стоящий на берегу моря, стоит словно на берегу
бездны, откуда обрушиваются все темные сатанинские волны, откуда приходят
сатанинские силы. Что означает зверь, выходящий из моря? Мы помним, что в
Книге пророка Даниила звери символизируют империи, которым противостоит
Царство Сына Человеческого (Дан 7,3-6).
Человеческие империи имеют хищный, звериный облик. Не нужно думать, что
описание зверя произвольно. Апостол говорит, что этот зверь имеет ноги
медведя, сам подобен барсу, пасть у него, как у льва и т.д., то есть рисует
монстра, но не для устрашения, а для того, чтобы показать, что в этом новом
звере, выходящем из бездны, соединяются черты тех чудовищ, которые
олицетворяли халдейскую, мидийскую и эллинистическую империи. У пророка
Даниила медведь символизировал персидскую империю, барс - халдейскую и т. д.
Это значит, что новый зверь, новая мировая империя включает в себя свойства
всех предыдущих, а под ней разумеется Рим, Римская империя с семью головами
и десятью рогами. Это прозрачные намеки, хотя совершенно точно мы их
определить не можем. Рим стоял на семи холмах, и количество императоров,
бывших до времени написания Апокалипсиса, тоже подходит под эти числа:
десять или семь, в зависимости от начала отсчета. Так или иначе, перед нами
Римская империя, что будет подтверждаться в дальнейших стихах Апокалипсиса:
великий город, который называют Вавилоном, и т. д. Надо сказать, что Римская
империя первого столетия, когда был написан Апокалипсис, была государством,
где торжествовало поклонение человекобогу, поклонение гению императора. Это
было страшное явление, потому что императора приветствовали как бога не
только невежественная чернь или алчные солдаты, но и выдающиеся писатели,
поэты. Бывший республиканец Вергилий, тонкий, нежно чувствующий Гораций -
все они провозглашали Августа богом. Мы знаем, какие чудовищные претензии на
божественую власть выдвигал потом император Гай Калигула.
Все знают то, что рассказывается о Нероне у Тацита. Кто не читал
Тацита, но читал "Камо грядеши" Сенкевича, помнит эту картину:
"божественный" император во главе гигантской империи, которая порабощает
множество народов.
Автор Апокалипсиса не называет здесь имени Рима, потому что ему важно
другое: Рим является прообразом царства антихриста, прообразом царства,
которое действует в направлении, противоположном Царству Божьему. Это то,
что блаженный Августин называл "Градом земным", градом противобожеским,
градом, где все высшие христианские ценности вывернуты наизнанку. И мы
увидим, что лжепророк, который руководит душами обитателей этого царства,
подобен Агнцу Христу (у него рога, как у Агнца, см. Откр 5,6). Это как бы
карикатура, гротеск на Агнца, закланного в начале мира, это тень Христа,
пародия на Него.

3 И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но
эта смертельная рана исцелела. И дивилась вся земля, следя за зверем, и
поклонились дракону, который дал власть зверю,
4 и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может
сразиться с ним?
5 И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть
действовать сорок два месяца.
6 И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его, и
жилище Его, и живущих на небе.
7 И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему
власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем.
13, 3-4. "И дивилась вся земля, следя за зверем; и поклонилась
дракону". У нас обычно совсем другие представления о земной славе. Нам
кажется, что земная слава уже означает благоволение Божье, что если
государство торжествует, империя побеждает, это значит, что земля пребывает
"в Боге". Апокалипсис утверждает обратное. Торжество мировой империи,
которая говорит о себе гордо и богохульно - это торжество сатанинских,
антихристовых сил истории, но не правды Божьей. На царских коронах, на
головах зверя - имена богохульные. В историческом плане это, конечно, титулы
императоров - эти "божественные" титулы сами по себе были кощунством,
начиная с первых титулов Августа (само слово "август", или по-гречески
"себастос", значит "священный, дающий благословение").
Образ красного дракона, многоголового зверя, увенчанного диадемами (см.
Откр 12, 3), которому дана власть вести войну со святыми и победить их,
которым восхищается вся земля и восклицает: "Кто подобен зверю сему!", в
наше время, по-моему, не вызывает никаких сомнений. Много раз человечество
видело подобное. Конечно, не хотелось бы, чтобы оно увидело это снова, но,
боюсь, что еще увидит... Самое главное - что подобного рода триумфаторы,
победители, вызывающие восхищение у всего мира, представлены апостолом как
слуги антихриста, как носители его духа, воплощающие тенденцию, враждебную
Царству Божьему.
13, 5-7. "И дана ему власть действовать сорок два месяца". Это срок
опять-таки заимствованный из апокалиптических книг, из апокрифов и Книги
Даниила (Дан 7,25; 8,9-14). Все варианты этого числа: сорок два месяца, три
с половиной года, тысяча двести шестьдесят дней - означают одно и то же:
есть некое время гонений антихриста на Церковь, которое скоро закончится
(см. коммент. к Откр 11,2).
Есть у царства зверя и вторая особенность: ему дано побеждать правду.
Когда люди говорят: "где же Божья правда?" - Апокалипсис отвечает: "и даны
были ему уста, говорящие гордо и богохульно... и дано было ему вести войну
со святыми и победить их". Торжество сил зла, как всякая историческая
реальность, неизбежно, потому что в основе мира возникло некое злое
состояние, и какой-то апокалиптический период времени эти силы торжествуют.
8 И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в
книге жизни у Агнца, закланного от создания мира.
9 Кто имеет ухо, да слышит.
10 Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому
самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых.
13, 8-10. Однако здесь подчеркивается, что поклонились ему лишь те,
имена которых не записаны в книге жизни у Агнца. Значит, есть люди, которые
не склоняют колен перед империей (вспомните у Генриха Белля людей, не
принимающих "причастие буйвола", но принимающих "причастие Агнца")*. В
данном случае имеется в виду империя не как историческое и политическое
начало, а как начало антихристово, которое подавляет, уничтожает, уродует
человеческий дух, которое говорит гордо и богохульно. Люди, принявшие,
говоря словами Белля, причастие Агнца, остаются, а царство зверя гибнет
среди развалин, потому что оно несет зло в самом себе. Поэтому здесь
говорится о необходимости "терпения и веры святых", так как зло, рождая зло,
в конце концов в этом же зле находит свою погибель.

------------------------------------------------------------------------
* Речь идет о романе Генриха Белля "Бильярд в половине десятого".
(Прим. ред.)

11 И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога,
подобные агнчим, и говорил как дракон.
13, 11. Второй зверь не выходит из моря, а исходит из земли. Крайне
узкое, историческое толкование этого места сводится к следующему: лжепророк,
которого изображает здесь апостол, был каким-то конкретным историческим
лицом и жил в стране, далекой от моря, поэтому и подчеркивается, что он
вышел не из моря. А первый зверь, вышедший из моря, символизирует Римскую
империю, Италию, окруженную морями. Может быть, это и так, но если
вглядеться глубже в прототип ветхозаветной символики, то можно убедиться,
что символами хаотических, стихийных темных сил постоянно была подобная
пара: море олицетворял левиафан, а сушу - бегемот. Левиафан был мужским
началом хаоса, а бегемот - женским. Еврейское слово "бегемот", которым потом
совершенно незаслуженно назвали гиппопотама, обозначало демона, чудовище.
Окончание этого слова - женского рода*. Бегемот - это чудовищная самка
левиафана, вторая половина хаоса. Недаром Михаил Булгаков для одного из
своих персонажей взял имя Бегемот, имея в виду совсем не гиппопотама, а
демона, беса.

------------------------------------------------------------------------
* Хотя оно и употребляется в мужском роде, но формально образовано как
множественное число от слова женского рода бехема - животное (Прим. ред.).

Эти образы восходят к глубочайшей древности, еще добиблейской,
довавилонской. Это архаические прототипы тех представлений о космосе,
которые связаны с тогдашней космографией шумеров и их предков: в бездне были
"он" и "она". Эти существа назывались по-разному, и представление о них
перешло впоследствии во все древние цивилизации. Демон моря, демон суши -
Библия использует их имена для обозначения сатанинских сил, а в Апокалипсисе
они встречаются постоянно.
Толкователи полагают, что у лжепророка, имеющего рога, как у Агнца, был
свой конкретно-исторический прообраз. В то время в Малой Азии некто
проповедовал какую-то антихристианскую религию. Это был период очень бурных
религиозных и философских брожений, время появления гностицизма, время
проповеди известного Симона Волхва. Письменное наследие того времени
довольно скудно, и определить, с кого начинается отсчет, кто послужил
прообразом лжепророка, было бы произвольным гаданием, хотя некоторые
гипотезы обладают долей вероятности. Важно, что это пародия на Христа, ибо
антихрист - тоже как бы агнец, он тоже творит чудеса, он посланник, но
посланник зверя, сатаны и его империи. И он заставляет людей поклоняться
образу зверя.

12 Он действует перед ним со всею властью первого зверя и заставляет
всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю, у которого смертельная
рана исцелела;
13 и творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю
перед людьми.
14 И чудесами, которые дано было ему творить перед зверем, он обольщает
живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя,
который имеет рану от меча и жив.
15 И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и
говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться
образу зверя. 13, 12-15. Интересно, что всякий лжепророк и всякий вождь,
одушевленный темными стихиями, старается найти своих предшественников, найти
образ, который бы освящал его собственное появление в истории. Гитлер искал
образы в прошлом, в германской мифологии, он хотел заставить людей
поклоняться неким демоническим существам, которым приносил человеческие
жертвы. Он считал, что совершаемые им убийства - вовсе не политическая
акция, а акция литургическая, это совершение некоего священнодействия, это
жертвоприношение высшим богам. Когда император Август возвеличил свою
персону, он начал с того, что обоготворил Юлия Цезаря, своего названого
отца, и заставлял людей приносить жертвы его изображениям, возжигать ладан и
т. д. Таким же образом поступал и Антоний, так же во все времена поступали и
многие другие. Значит, речь идет об уловках антихриста, который, являясь на
земле среди людей, выдает себя за проекцию чего-то высшего, потому что
ушедшего, умершего человека, человека прошлого всегда окружает некий ореол и
его культ создать легче, чем культ того, кто еще жив.
"Имеет рану от меча и жив". В те времена по всему Востоку ходило
поверье, что Нерон не убит, а только ранен и скоро появится. Этот
прокатившийся по многим странам страшный слух о возвращающемся Нероне
становится как бы символом для того, чтобы показать возможность рецидивов
зла. Зло восстанавливается, многоголовая империя являет образ гидры из
античной мифологии - даже сраженная, она все равно продолжает жить. Многие
считали, что Нерон возродился в лице императора Домициана, во времена
которого, по широко распространенному мнению, писался Апокалипсис.
16 И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим,
свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело
их,
17 и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто
имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его.
13, 16-17. Начертание Агнца - это крест, знак причастия человека к
Церкви, а поскольку лжепророк представлен как пародия на Церковь, как
антицерковь, у него должно быть свое начертание, знак его принадлежности.
Некоторые толкователи считают, что этот знак следует связать с портретами на
печатях. Я думаю, нет смысла искать таких соответствий, хотя историки это
делают, и не без успеха: они ищут и находят императорские печати с
изображением императора и с кощунственными надписями, например, "бог" или
что-нибудь в этом роде. Эти печати ставились на документах, без которых
нельзя было ничего продавать. Это было обычным явлением для древнего мира.
Но нам важно другое: печать эта ставится не на правую руку, а вкладывается в
душу человека - вот что самое главное.
Человек, отдающий свою душу антихристу, делает это не просто так, а за
мирские блага. Люди получают определенные привилегии - они могут, скажем,
продавать, покупать и т. д. Как известно, "причастие буйвола" давало
какие-то преимущества во все времена, а детали здесь не имеют значения, эти
монеты, деньги лишь форма. Иудеи с возмущением смотрели на монеты, на
которых был изображен портрет императора - это считалось кощунством, а ведь
без них они ничего не могли купить. Динарий кесаря - расхожая монета, отсюда
и начинается этот образ: нельзя ни купить, ни продать без того, чтобы не
взять в руки эту гадость.
18 Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число
человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть.
13, 18. Имя лжепророка, который действует во имя зверя, - человеческое
имя. Здесь так и сказано: число его - "число человеческое", что обозначает
некое человеческое имя. Вы знаете, что буквы в древности обозначали и числа,
так же как в славянском языке каждая буква имела цифровое значение.
Богословы предположили, что поскольку Апокалипсис написан человеком, который
мыслит на семитском языке, надо брать арамейское или древнееврейское слово.
И первая же попытка дала результат: были написаны еврейскими буквами слова
"кесарь" и "Нерон", и сумма числовых значений каждой буквы составила
шестьсот шестьдесят шесть. Более того, у Иринея Лионского, писавшего в конце
II века, есть ссылка на Апокалипсис, где дается другое число - шестьсот
шестнадцать (очевидно, в рукописях были расхождения), что соответствует
другому написанию: "кесарь Неро". (Неро - именно так звучит по-латыни имя
"Нерон"). Более удачного толкования до сих пор не найдено. Образ
обожествлявшего себя императора - убийцы, тирана, безумца, преступника -
более всего подходит к образу антихриста.
Но это не значит, что для апостола антихрист был тождествен
историческому Нерону. Исторический Нерон был для него лишь отправной точкой.
Приведу очень приблизительную аналогию. У многих поэтов, например, у
Пастернака, за каждым стихотворением кроются совершенно конкретные реалии:
интерьеры комнат, обстоятельства каких-то событий, даже мелких. Иногда
критики и исследователи поэтического творчества начинают громоздить
фантастические предположения, а на самом деле все действительно было так,
как написано. Отправной точкой для поэтов и мыслителей, как и для пророков,
становятся конкретные жизненные реалии. Они черпают из них материал для
создания грандиозных картин, подобных мифам, Мифам с большой буквы, картин
того, что происходило, происходит и будет происходить в истории.

Глава 14

1 И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок
четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах.
2 И услышал я голос с неба, как шум от множества вод и как звук
сильного грома; и услышал голос как бы гуслистов, играющих на гуслях своих.
3 Они поют как бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными
и старцами; и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех
тысяч, искупленных от земли.
14, 1. Эта глава показывает нам как бы новую волну света, которая
приходит после мрака. Весь Апокалипсис пронизан этими волнами, в нем есть
определенный ритм: нарастает волна зла и потом, как во время прибоя,
обрушивается и разбивается о камни и отступает. Каждый раз мы видим
торжествующее зло, которому дана власть. Оно ведет войну со святыми,
побеждает их, но потом все рушится. Среди грозных звуков страшного зверя мы
различаем иные звуки - более светлые, радостные. Мы видим гору Сион, но
здесь едва ли идет речь об историческом Иерусалиме. Это духовный Сион,
Церковь, и на нем сто сорок четыре тысячи праведников - двенадцать колен
израилевых, умноженных на двенадцать - число апостолов, а затем на тысячу,
что означает великое множество. Это символическое число полноты верных
Христу - ветхозаветная и новозаветная Церковь. Вместо сатанинского знака,
который начертан на челе у людей, отдавших свое сердце земным силам, на челе
их начертано имя Отца.
14, 2-3. "И услышал я голос с неба..." Это ветхозаветные образы,
которые мы находим во Второзаконии, у Иезекииля и у многих других пророков
(Иез 1,24; 43,2). Поет вся Церковь, она напоминает в этот момент хор: люди
идут с гуслями, звучит мелодия, перед престолом поют новую песнь. "Новая
песнь" - это образ из Второисайи, мессианская песнь спасения (Ис 42,10). Они
спасены, хотя и погибли, распятые на крестах Нероном, брошенные зверям,
уничтоженные огнем и пытками, убиваемые повсюду, и не только в те времена,
но и в последующие столетия. Избранные идут, как хор торжествующих, сто
сорок четыре тысячи человек. Они поют песнь Завета, близости Божьей, которая
есть тайна между Богом и людьми. Никто не знает этой песни, никто не может
ей научиться, кроме "сих ста сорока четырех тысяч".
4 Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники; это
те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Они искуплены из людей,
как первенцу Богу и Агнцу,
5 и в устах их нет лукавства; они непорочны пред престолом Божиим.
6 И увидел я другого Ангела, летящего по средине неба, который имел
вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и
колену, и языку и народу;
7 и говорил он громким голосом: убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо
наступил час суда Его, и поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и
источники вод.
14, 4-5. Они девственники, без жен, но это вовсе не значит, что все они
монахи, потому что в таком случае можно было бы подумать, что спасены одни
мужчины. Здесь снова используется древний образ. По мнению большинства
толкователей, когда речь идет "об осквернении с женами", имеется в виду
язычество, Вавилон, наполнивший все страны своим блудом, то есть языческая
империя. У древних пророков постоянно ставился знак равенства между
блудодеянием и идолопоклонством, для них это были синонимы. И в данном
случае речь идет о мужчинах и женщинах, которые остались не оскверненными
этим идолопоклонством. Они следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Это
значит, что они с Ним и в дни скорби и мрака, а не только в дни Его
торжества.
"Они искуплены из людей", значит, выкуплены, приобретены для Агнца,
составляют Его достояние. Они непорочны перед престолом Божьим. Это первая
весть о спасении среди мрака царства антихриста.
14, 6-7. Вторая весть о спасении - это вечное Евангелие. Я не думаю,
что речь идет о книге. Это благовестие, основанное на всех Евангелиях; это
не Евангелие, отнесенное к какой-либо одной эпохе, а благая весть,
обращенная ко всем временам. В средние века было немало толкователей,
которые считали, что старые Евангелия, которые мы имеем, пройдут и людям
будет дано вечное Евангелие. Был Завет Отца, сейчас - Завет Сына, потом
будет Завет Духа Святого, и тогда будет дано вечное Евангелие. Основателем
этого учения, столь соблазнительного по своей стройности и изяществу, был
аббат Иоахим Флорский. Эта концепция в ее более расширенном виде сильно
повлияла на нашу религиозно-философскую мысль, на идеи Флоренского,
Булгакова, Мережковского и других. На самом деле речь идет не о какой-то
книге, а о непреходящем Евангелии, которое распространяется по всей
Вселенной
8 И другой Ангел следовал за ним, говоря: пал, пал Вавилон, город
великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы.
9 И третий Ангел последовал за ними, говоря громким голосом: кто
поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое, или на
руку свою,
10 тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в
чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред
Агнцем;
11 и дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь
покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие
начертание имени его.
12 Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса.
14, 8. Торжествует слово Божье, падает град человеческий. Из двух
градов один, слабый и гонимый, торжествует, а другой, исполненный
неприступной гордыни, рушится. Вавилонская башня - это первый библейский
символ. Это башня, которая была построена до неба. У пророка Исайи много раз
упоминается Вавилон как собирательное понятие для всякой богоборческой,
насильнической империи. "Пал Вавилон" - эти слова, звучавшие еще в Ветхом
Завете, повторяются и здесь (Ис 21,9; Иер 51,8). Во времена апостола Иоанна
под Вавилоном подразумевался Рим; для других времен мы, естественно, можем
подставлять названия других империй, но смысл остается тот же. Пал Вавилон -
но не только Вавилон, но и те, которые отдали ему душу, включившись в его
жизнь и в его мрачные деяния.
14, 9-12. Поклоняющийся зверю и образу его принимает его начертания и
будет "пить вино ярости Божией". Вино ярости - тоже старый ветхозаветный
образ (Иер 25,15). Когда собирали виноград, его топтали в точилах, и оттуда
вытекал красный виноградный сок, который собирали, и после его брожения
получалось вино, напоминающее кровь. Поэтому у пророка Исайи вино - символ
кровавых дней (Ис 63,1-6), когда человеческая неправда и правда Божья входят
в острейший, глубочайший конфликт, и тогда, как из точила, выжимается кровь
возмездия... Не следует считать, что Бог кого-то непосредственно наказывает:
это примитивное, грубое, лишь отчасти верное представление. Человек, сея
зло, сам навлекает его на себя, пожиная плоды своих дел. Из точила
поднимается кровавый сок, поднимается до того уровня, где у коня узда (см.
Откр. 14,20), то есть выше человеческого роста, и губит его. Это начало
возмездия.
13 И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны
мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов
своих, и дела их идут вслед за ними.
14 И взглянул я, и вот светлое облако, и на облаке сидит подобный Сыну
Человеческому; на голове его золотой венец, и в руке его острый серп.
15 И вышел другой Ангел из храма и воскликнул громким голосом к
сидящему на облаке: пусти серп твой и пожни, потому что пришло время жатвы,
ибо жатва на земле созрела.
16 И поверг сидящий на облаке серп свой на землю, и земля была пожата.
17 И другой Ангел вышел из храма, находящегося на небе, также с острым
серпом.
18 И иной Ангел, имеющий власть над огнем, вышел от жертвенника и с
великим криком воскликнул к имеющему острый серп, говоря: пусти острый серп
твой и обрежь гроздья винограда на земле, потому что созрели на нем ягоды.
19 И поверг Ангел серп свой на землю, и обрезал виноград на земле, и
бросил в великое точило гнева Божия.
20 И истоптаны ягоды в точиле за городом, и потекла кровь из точила
даже до узд конских, на тысячу шестьсот стадий.
14, 13. А что происходит с людьми, которые несли свой светильник верно,
не роняя его? В этом мире они все время терпят страдания и унижения,
кажется, что они не могут быть полностью счастливы. На самом деле - могут,
но их счастье совершенно другое: даже если они умирают, то умирают, неся
свой светоч. "Отныне блаженны мертвые" - то есть происходит какой-то
поворот, и они приходят прямо ко Христу. "Блаженны мертвые, умирающие в
Господе". Перед нами предстают сонмы мучеников. Дела их - это то, что
посеяно доброго на земле. На земле сеется зло, и из него произрастают
ужасные плоды, но сеется и добро, только оно не так заметно, но так же
упорно делает свою работу.
14, 14-20. Те, кто любит противопоставлять Ветхий Завет Новому, должны
помнить, что в Новом Завете нет прекраснодушного отношения ко злу, нет
легкого отношения к человеческой несправедливости. Когда речь идет об ужасах
человеческой низости, Новый Завет столь же суров, а иногда и более суров,
нежели Ветхий, и слова о возмездии, о наказании всех, поклоняющихся зверю,
как раз говорят о суде Божьем. Этот суд апостол видит в образах, например, -
серпа, срезающего колосья и виноградные гроздья.
Вся суть Апокалипсиса в том, что хотя и страшен мир, и ужасен грех,
велики несправедливость, жестокость и угнетение, велики античеловеческие,
демонические силы - но рано или поздно побеждает Дух, побеждает Свет,
побеждает Агнец, который заклан от создания мира. В этой надежде, в этой
уверенности - весь Апокалипсис.

Глава 15

1 И увидел я иное знамение на небе, великое и чудное: семь Ангелов,
имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия.
Прежде чем читать пятнадцатую главу, необходимо сделать некоторое
отступление. Дело в том, что исследователи Апокалипсиса еще не пришли к
общему мнению относительно его композиции. Ясно только, что в нем одни и те
же темы повторяются как бы нарастая, волнами. Мы видим несколько циклов, в
каждом из которых разыгрывается одна и та же драма: наступление темных сил,
их временное торжество и крушение. Этот сюжет повторяется несколько раз.
Почему это так, неясно. Первое объяснение: Апокалипсис писался несколькими
авторами, которые потом соединили все в одну книгу. Второе объяснение:
апостол Иоанн написал Апокалипсис не сразу, а в течение, возможно,
длительного пребывания на острове Патмос. Третье предположение: часть
Апокалипсиса была написана чуть ли не до нашей эры - это был иудейский
апокалипсис, соединенный впоследствии с Апокалипсисом апостола Иоанна.
Однако на наш взгляд, наиболее вероятное предположение следующее: сам
строй библейского ритма, стиля, композиционных условностей требует известной
повторяемости, в частности, для библейской поэзии вместо рифмы и ритма
характерен параллелизм. Это особый литературный прием, при котором одна и та
же тема обыгрывается разными словами. Благодаря этим вариациям мы можем
вычленить из библейского текста поэтические отрывки. Эти параллелизмы могут
быть синонимическими, когда, например, говорится о том, что отверзаются
хляби небесные и что открываются источники бездны... - то есть повторяется
одна и та же мысль, но в разных выражениях.
Существуют параллелизмы антиномические, когда противопоставляются
отрывки текста, например: "низложи сильныя со престол и вознесе смиренныя,
алчущия исполни благ и богатящиеся отпусти тщи". Это в высшей степени
характерное для Востока словоупотребление (как и сам способ мышления), и
оно, очевидно, объясняет тавтологический характер изложения в Апокалипсисе.
Он как бы рассказан несколько раз; апостол набрасывает картину один раз,
потом, не удовлетворяясь этим, начертывает ее вторично, затем ту же мысль
повторяет еще и еще раз. У читателя возникает впечатление, что перед ним как
бы антология небольших апокалипсисов. Но филологи все-таки установили
принадлежность текста одному автору.
15, 1. В предыдущих главах мы видели противостояние двух царств: на
земле торжествует царство зверя, лжехриста, лжеагнца, а на небе в это время
избранные стоят вокруг престола Агнца-победителя. И вот еще раз изображается
финал: снова в падший мир приходят казни египетские, на этот раз - на
империю, на царство зверя. Это семь последних язв, семь апокалиптических,
эсхатологических, последних казней, которыми оканчивается ярость Божья.
Конечно, для многих слова "ярость Божия" звучат странно, даже почти
кощунственно, но мы должны помнить, что это иносказательное выражение,
обозначающее пересечение двух планов бытия - плана святости и чистоты и
плана греха. От их пересечения возникает как бы короткое замыкание, то, что
мы называем гневом Божьим, яростью Божьей.
2 И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие
зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом
стеклянном море, держа гусли Божии,
3 и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и
чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! Праведны и истинны пути Твои,
Царь святых!
4 Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? ибо Ты
един свят. Все народы придут и поклонятся пред Тобою, ибо открылись суды
Твои.
15, 2-4. Храм разрушен, Иерусалим пал, Церковь подвергается гонениям, и
тем не менее она торжествует, но уже не в истории, а где-то над миром, в
метаистории. "Стеклянное море, смешанное с огнем" - древний символ
небосвода, вселенной, сверкающей огнями. И на этом небосводе стоят
победители, победившие не силой, а мужеством, стойкостью и верностью. Вы
помните, что зверю была дана власть воевать со святыми и победить их; это
земное уничижение Церкви. На самом деле то, что Церковь выстояла и кровь
мучеников стала ее основанием, и было ее победой.
"Победившие зверя и образ его, и начертание его... стоят на этом
стеклянном море" - то есть на небосводе, - "держа гусли Божии, и поют песнь
Моисея, раба Божия". Что это значит? Песнь Моисея - это песнь избавления,
когда люди Божьи прошли через Чермное море, прошли через испытания,
вырвались из рабства и отправились в землю обетованную (см. Исх 15). Это
песнь искупления, избавления и небесной защиты. Новый народ Божий также
прошел через это море, через горнило испытаний и вышел, и вновь поет песнь
избавления. Прохождение через воду - это крещение. Моисеево прохождение было
его прообразом. Мученичество тоже называли крещением, крещением кровью. Сам
Христос говорил, обращаясь к матери апостолов Иакова и Иоанна, о крещении
кровью, о той самой чаше, которую Он должен будет выпить. И многие из
первохристиан приняли крещение кровью: здесь, в этой главе, вся Церковь
показана освободившейся, прошедшей через это крещение, поэтому она поет
песнь Моисея и песнь Агнца.
Еще раз вернемся к символу Агнца. Агнец был знаком ветхозаветной
жертвы, а жертва означала любовь Божью к миру и одновременно готовность
человека служить Богу, встречу Бога и человека. Наконец, жертва обозначала
трапезу, на которой Бог невидимо присутствует. Все эти аспекты и делают
Христа Агнцем, как назвал Его Иоанн Креститель, а до этого символ Агнца мы
находим в книге Второисайи (Ис 53,7; 66,3). Итак, они поют песнь Моисея,
раба Божьего, и песнь Агнца. И как бы в противоположность кощунственным
воплям империи, царства антихриста, гласящим: "кто подобен зверю сему и кто
может сравниться с ним", - они поют: "Кто не убоится Тебя, Господи, и не
прославит имени Твоего? Ибо Ты один свят. Все народы придут и поклонятся
пред Тобою..." "Все народы придут" - это слова, взятые из многих пророчеств
и псалмов, предсказывающих вселенское значение Церкви Христовой.
5 И после сего я взглянул, и вот, отверзся храм скинии свидетельства на
небе.
6 И вышли из храма семь Ангелов, имеющие семь язв, облеченные в чистую
и светлую льняную одежду и опоясанные по персям золотыми поясами.
7 И одно из четырех животных дало семи Ангелам семь золотых чаш,
наполненных гневом Бога, живущего во веки веков.
8 И наполнился храм дымом от славы Божией и от силы Его, и никто не мог
войти в храм, доколе не окончились семь язв семи Ангелов.
15, 5-8. Храм, древняя святыня, лежит в развалинах. Тем не менее
апостол знает и верит, что истинное богослужение не прекратилось. Для многих
людей было трагедией прекращение всего, что было заповедано от века -
непрестанно, день и ночь, совершавшиеся возношения в Храме. Святая гора
превращена в груду развалин, и нет службы. Что же случилось? Почему Бог
отверг жертвоприношение? Апостол Иоанн отвечает, что оно продолжается, но в
ином измерении. Он сам видит небесный Храм - "храм скинии свидетельства на
небе". "Скиния свидетельства" - это шатер, в котором находился ковчег в
дохрамовый период, это место пребывания Бога с народом. И вот скиния
свидетельства - на небе, и там уже нет священников, а есть служители -
Ангелы, одетые в священнические одежды: белая льняная одежда, золотые пояса
- это одеяние духовенства иерусалимского Храма. У них чаши гнева и, совершив
курение, совершив жертвоприношение перед престолом Божьим, они выливают на
землю чаши правды, которые, соприкоснувшись с землей, превращаются в гнев.
Это совершается по воле Божьей. И как в древности, когда в скинию входило
облако и Моисей знал, что это знак присутствия Господа, так и теперь
небесный Храм наполняется дымом, и никто не может войти туда, потому что там
пребывает слава Господня.
Есть мнение, что семиричные повторения в Апокалипсисе одной и той же
истины можно рассматривать как знамение, как предсказание того, что в
истории должно быть семь похожих повторяющихся витков, первым из которых
была израильская трагедия, а дальше будет еще шесть. Эта мысль, вообще,
интересна и, очевидно, отражает какую-то реальность, потому что в истории,
по-видимому, действительно периодически возникают аналогичные ситуации,
какие-то циклы, даже и не связанные с композицией Апокалипсиса. Это не
замкнутые циклы, как полагали некоторые ученые, считавшие, что законченный
цикл обрывается и не связан со следующим. В частности, Шпенглер считал, что
каждая цивилизация, умерев, уже ничего не передает другой. Это
парадоксальная точка зрения. На самом деле ни одна цивилизация не умерла
бесследно. И когда погибали античная, или древнееврейская, или средневековая
цивилизации, они передавали свои духовные сокровища дальше - другим
цивилизациям.
Но действительно есть какая-то типология, цикличность, не жестко
обусловленная, но полная похожих явлений. Сравним социальное развитие в
древнем мире и в XIX веке. Мы видим бурное развитие демократии, которая
приводит потом к безумству черни, и в конце концов все это постепенно
порождает личную диктатуру. То же, что в XIX веке, происходило и в XX веке.
Причем было очень много общего. Скажем, на гребне революции выявлялись
наполеоны, юлии цезари. Революция, которая шла под лозунгом свободы, потом
порождала свою противоположность. Так что намечается некоторая типология.
Единственное, что, я думаю, здесь сомнительно - это число семь. Оно
символично, потому что означает некую полноту свершения. Это условный
библейский знак, обозначающий законченность. Я не думаю, чтобы Сам Господь
Бог придерживался в истории таких цифровых символов, думаю, что подобных
периодов впереди будет гораздо больше. Апокалиптические моменты наступали
всегда, когда приходил кризис. Это критические моменты истории.
Разумеется, эпоха французской революции, переворот Петра I, эпоха
Реформации и крестьянские войны в Германии - все они были апокалиптическими
и вызывали напряженные ожидания конца света. Период столкновения
христианства с Римской империей тоже был временем таких ожиданий. Откровение
Иоанна Богослова, написанное в эпоху кризиса Церкви, действительно являет
собой прообраз всех критических эпох, в том числе и нашей.

Глава 16

1 И услышал я из храма громкий голос, говорящий семи Ангелам: идите и
вылейте семь чаш гнева Божия на землю.
2 Пошел первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и
отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя и
поклоняющихся образу его.
3 Второй Ангел вылил чашу свою в море: и сделалась кровь, как бы
мертвеца, и все одушевленное умерло в море.
4 Третий Ангел вылил чашу свою в реки и источники вод: и сделалась
кровь.
5 И услышал я Ангела вод, который говорил: праведен Ты, Господи,
Который еси и был, и свят, потому что так судил;
6 за то, что они пролили кровь святых и пророков, Ты дал им пить кровь:
они достойны того.
7 И услышал я другого от жертвенника говорящего: ей, Господи Боже
Вседержитель, истинны и праведны суды Твои.
8 Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей
огнем.
9 И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога, имеющего власть над
сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу.
10 Пятый Ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство
его мрачно, и они кусали языки свои от страдания,
16, 1-10. Шестнадцатая глава Апокалипсиса в какой-то степени повторяет
предшествующий ей раздел. Продолжаются казни, прообразом которых служили
казни египетские. Здесь есть и намек на повторяющиеся в истории деяния
Божьи, и в то же время как бы параллельное изображение одних и тех же
событий. По существу речь идет о зле, которое порождено на земле и на землю
же возвращается, падает, как камень, брошенный вверх. О том, что в истории
все происходит циклами, многие люди думали уже давно, некоторые даже пришли
к выводу, что история вращается как бы по кругу: все возвращается на круги
своя, и что уже было, то и будет, вплоть до подробностей. Эта точка зрения
христианству чужда, однако это не значит, что мы отвергаем очевидную для
каждого историка и для каждого, кто знает события человеческой истории,
повторяемость аналогичных явлений. В частности, были замечены циклы из ста
двадцати девяти лет или циклы из двенадцати лет, через которые повторялись
сходные события, например, в России 1905, 1917, 1929, 1941, 1953 годы и т.
д.
Есть некий ритм в природе, и, очевидно, нечто подобное существует и в
обществе. Возможно, в Апокалипсисе мы находим намек на повторяемость, но это
для нас второстепенно, главное же - картина зла, которое выпущено
человеческой волей наружу. Эти грозные картины обозначают итог страшных
сторон человеческой истории. Здесь изображены и символы духа, и символы
природы. Разрушается сама природа, что говорит о том, как губительно
действует зло на все творение, а не только на человека. Заметьте, что
природа выступает как существо одухотворенное: "Ангел вод", то есть некий
дух, который находится в водах, говорит: "праведен Ты, Господи..." А воды
все отравлены - это плод человеческой деятельности. И здесь так же, как было
при описании казней египетских, описываются все стихии подряд: заражается
земля, воздух, заражаются воды. Из древних библейских сказаний о казнях взят
образ воды, сделавшейся, как кровь (Исх 7,20), а из пророчеств о космической
катастрофе - картина затмения солнца (см. Откр 6,12).
Но тут важно следующее: именно люди, которые имели начертание зверя и
поклонились образу его, получили эти жестокие раны. Значит, здесь
подтверждается древняя мудрость, которую люди знали всегда: дьявол не
вознаграждает. Он силен на земле, темные силы торжествуют на земле, но
глубоко заблуждаются люди, которые полагают, что от этих сил можно получить
подлинную награду. Когда-то в полуюмористической, полуустрашающей форме это
пытался изобразить Гоголь. А конец всегда один: не верьте нечистому, он
всегда обманет, он обманывал не раз, обещая людям и то, и другое, и третье,
- и каждый раз не платил по счетам. Эта трагедия не раз описана в мировой
литературе, мы часто видим ее и в жизни отдельных людей, и в истории целых
народов: сатана сулит, манит, обещает, в результате небо отвергнуто, обещан
"рай на земле", а в конце концов получается, что именно на этой земле
человек терпит наказание. И те, кто поклонился зверю, оказались в состоянии
несчастья.
11 и хулили Бога небесного от страданий своих и язв своих; и не
раскаялись в делах своих.
16, 11. Еще одно назидание взято из истории исхода евреев из Египта.
Там есть замечательный образ - фараон, которого казни ожесточают. Многие
люди полагают, что если бы Творец мира всем безбожникам и всем злым и
кощунствующим показал Свою силу, грянув молнией, то этим самым Он бы их
обратил, наставил, вразумил. Ничего подобного. Опыт показывает, что человек
или принимает веру, или внутренне отвергает ее, и дело тут совсем не в
чудесах. Многие люди видели необычайные вещи, но сердце их оставалось
нетронутым. А другие, которые ничего подобного не видели, но верили, названы
блаженными.
Фараон египетский ожесточался именно тогда, когда на него падали эти
казни, то есть его карала десница Господня, а у него вместо веры возникало
только ожесточение. Такие люди и среди катастроф остаются в ожесточении, они
"не раскаялись", говорит апостол Иоанн. Мы это часто видим. Сколько раз
Церковь, государства, нации, большие группы людей, отдельные кланы, роды,
семьи и просто отдельные люди получали вразумление, но продолжали
упорствовать и не вразумлялись. И приходило историческое возмездие, но это
не значит, что Бог кого-то наказывал, как судья или как прокурор, - нет, по
закону справедливости зло в конце концов падало на того, кто его совершает.
"И хулили Бога Небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в
делах своих".
Говорят, что людей к вере приводит страдание, но это неправда. Я знаю
многих людей, которых страдание, наоборот, отводило от веры. Все зависит от
того, куда повернуто человеческое сердце. В "Диалогах" св. Екатерины
Сиенской говорится, что Господу приятнее, когда зло погашается не
справедливым возмездием, а любовью.
12 Шестой Ангел вылил чашу свою в великую реку Евфрат: и высохла в ней
вода, чтобы готов был путь царям от восхода солнечного.
13 И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст
лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам:
14 это - бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли
всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога
Вседержителя.
15 Се, иду как тать: блажен бодрствующий и хранящий одежду свою, чтобы
не ходить ему нагим и чтобы не увидели срамоты его.
16 И он собрал их на место, называемое по-еврейски Армагеддон.
17 Седьмой Ангел вылил чашу свою на воздух: и из храма небесного от
престола раздался громкий голос, говорящий: совершилось!
18 И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое
землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле. Такое
землетрясение! Так великое!
16, 12-18. Здесь сказано о чаше, вылитой "в великую реку Евфрат". Уже и
прежде, когда говорилось о казнях, упоминалось, что под Евфратом разумеется
великое Парфянское царство, которое противостояло Риму (см. коммент. к Откр
9, 12-14). И тогда, как и во многие времена, были две великие державы, и в
их столкновении вершились судьбы мира. Наступает великая битва, и Ангел
иссушает реки, через которые должны переходить парфянские всадники, чтобы
"готов был путь царям от восхода солнечного", то есть идущим с востока.
В это самое время приближается суд: "Се, иду как тать" - тайно,
неожиданно, как приходит вор, вторгающийся в дом. Резкое, грубое сравнение
Апокалипсиса показывает, что человек будет застигнут врасплох. И это
касается не только истории, но и каждой человеческой жизни. Наступает момент
кризиса, когда зло концентрирует все свои силы: и цари земные, и бесовские
духи - все движутся против сил добра. Происходит последняя битва. Какой
будет эта последняя битва в истории, мы не знаем. Апостол называет место
этой битвы - Армагеддон, от еврейского хар мегиддо. Мегиддо - это название
древнего города, хар значит гора. В Мегиддо происходили все крупнейшие
исторические битвы Ветхого Завета, там случались великие катастрофы, там же
были поражены языческие цари (Суд 5,19; Цар 9,27). Это место схватки добра и
зла, которую апостол изображает в виде битвы. После этой битвы великий
город, империя, в данном случае Рим, а в дальнейшем и всякое тираническое и
деспотическое образование, распадается.
19 И город великий распался на три части, и города языческие пали, и
Вавилон великий воспомянут пред Богом, чтобы дать ему чашу вина ярости гнева
Его.
20 И всякий остров убежал, и гор не стало;
21 и град, величиною в талант, пал с неба на людей; и хулили люди Бога
за язвы от града, потому что язва от него была весьма тяжкая.
16, 19-21. "И Вавилон великий воспомянут пред Богом." Он испил чашу
гнева, ту самую чашу, которую он наполнил своим злом. И падает град
величиной с талант, то есть весом в несколько пудов, но и эти бедствия не
обращают людей, потому что мысль их зла. "Хулили люди Бога за язвы от
града..."
А дальше говорится, что "всякий остров убежал, и гор не стало"; это
значит, что меняется облик земли, меняется человеческий род.
В этих символических и устрашающих пророческих видениях мы видим, как
возрастает царство сатаны, или царство антихриста, наряду с Царством
Христовым, Царством Агнца, о котором говорилось перед этим и которое,
подобно отрокам в пещи огненной среди пламени, не погибает, но продолжает
возрастать. Два пути, два параллельных, но противоположных по внутренней
устремленности царства. Суть истории в том, что она не просто прямолинейный
путь в Царство Божье и не просто падение в бездну и гибель человеческой
цивилизации, а борьба Христа и антихриста.

Глава 17

1 И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь чаш, и, говоря со мною,
сказал мне: подойди, я покажу тебе суд над великою блудницею, сидящею на
водах многих;
2 с нею блудодействовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались
живущие на земле.
3 И повел меня в духе в пустыню; и я увидел жену, сидящую на звере
багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью
рогами.
Семнадцатая глава касается судьбы империи. Перед нами проходят картины,
рисующие всемирное государство того времени, Римскую империю. Именно на это
намекают слова о жене, которая сидит на семи холмах, - это семихолмный Рим
(Откр 17,9). Почему империя называется Вавилоном и блудницей? Вавилон связан
со смешением языков и одновременно это символ насильственной власти,
объединяющей многонациональное царство, каким был во времена апостола Рим.
17, 1-2. Воды многие - образ, взятый из древних пророчеств, обличавших
Вавилон (Иер 51,13). Но Рим действительно находился на "водах многих":
окруженный морями, он правил средиземноморским кругом. "Блудодействовали
цари земные..." Блуд, разврат - очень древний символ измены Богу, это образ
язычества. Язычество Римской империи, преимущественно культ кесаря,
охвативший почти все страны средиземноморского мира, в данном случае
называется блудодеянием. Но если мы продолжим эту временную линию, то
увидим, что насаждение ложного духа империи совершалось неоднократно в самые
различные эпохи вплоть до нашей.
17, 3а. Пустыня, по очень древним представлениям людей Востока, была
местом обитания демонов, и легко понять, откуда возникла эта мысль. Когда
жители плодородных земель попадали в пустыню, где не видели ничего, кроме
неба и камней, они приходили в ужас: им казалось, что Бог навсегда отверг
это место, что оно проклято, и поэтому они населяли пустыню демонами. Царем
пустыни был демон Азазел, были там и другие демоны, представляемые в виде
козлов. Вспомните слова Евангелия: когда изгоняется бес из человека, то он
выходит и бродит по пустынным местам (Лк 11,24). Таким образом, пустыня
становится в Писаниях символом внеблагодатного, антибожеского места, и
поэтому апостол созерцает антихриста и империю именно в пустыне.
17,3b. Она сидит "на звере багряном..." Красный цвет, багрец всегда
обозначал богатство. Пурпур, очень прочную красную краску, добывали в
Финикии из некоторых видов моллюсков, и эта драгоценная краска шла только на
царские одеяния. Отсюда слова: "И жена облечена была в порфиру и багряницу".
Красный, багряный зверь - символ владычества, царства, власти, и он
преисполнен "именами богохульными". Прежде "имена богохульные" были только
на головах, а здесь все тело чудовища покрыто ими - божественными титулами,
которые со времен Августа давались римским императорам (в последующие эпохи
эти имена могут быть уже иными). Речь идет о распространении богохульства на
всю империю, на все народы.
4 И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом,
драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей,
наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее;
5 и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и
мерзостям земным.
6 Я видел, что жена упоена была кровью святых и кровью свидетелей
Иисусовых, и видя ее, дивился удивлением великим.
7 И сказал мне Ангел: что ты дивишься? я скажу тебе тайну жены сей и
зверя, носящего ее, имеющего семь голов и десять рогов.
8 Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и
пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не
вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и
явится.
17, 4-5. Внешний блеск империи скрывает ее разлагающуюся сущность. Жена
одета в порфир и багряницу, а в руке у нее золотая чаша. Таким образом, она
является как бы лжецерковью - она противостоит "жене, облеченной в солнце"
(Откр 12,1), она лишь подобна священнодействующей Церкви, и золотая чаша в
руках подобна евхаристическому потиру. Но сама она, хоть и одета в
драгоценности, - блудница, а чаша ее полна мерзости, и на челе написано, что
это великий Вавилон, мать блудницам и мерзостям (намек на обычай римских
проституток писать на головных повязках свои имена). Мерзость запустения -
старое выражение, взятое из Книги пророка Даниила (Дан 9,26-27; нарушение
Завета называется мерзостью перед Господом и в Пятикнижии). Эти слова
повторил потом Господь в пророчествах об Иерусалиме, и оно обозначает
язычество (Мф 24,15).
17, 6-8. "Я видел, что жена упоена была кровью святых№" Это мученики,
первые жертвы гонений Нерона, а потом и все мученики, павшие от любой
тирании.
"Дивился удивлением великим..." Ясновидец не скрывает того, что ему
непонятны эти торжествующие силы зла, ему трудно вместить, что Бог дает
такую силу темным стихиям. А ангел говорит: "Что ты дивишься?.. Зверь,
которого ты видел, был и нет его, и выйдет из бездны и пойдет в погибель..."
Заметьте, какая здесь интересная гротескная параллель с Мессией, Который
был, есть и грядет, Которому принадлежит вечность. И зверь Ему в этом как бы
уподобляется.
Зверь, который "явится" вновь, погибший и снова оживший - это
антихрист, антипод Христа, переживший какие-то потрясения и возродившийся,
возвращающийся. Исторической подоплекой этому послужила легенда о
лженеронах: после смерти Нерона многие не верили, что он умер (как и после
смерти Гитлера и других вождей-тиранов говорили, что они где-то скрываются,
прячутся и т.д.). И народ боялся, потому что ходили самые невероятные слухи
- впоследствии Фейхтвангер описал все это в псевдоисторическом романе
"Лженерон".
9 Здесь ум, имеющий мудрость. Семь голов суть семь гор, на которых
сидит жена,
10 и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не
пришел, и когда придет, не долго ему быть.
11 И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи,
и пойдет в погибель.
12 И десять рогов, которые ты видел, суть десять царей, которые еще не
получили царства, но примут власть со зверем, как цари, на один час.
13 Они имеют одни мысли и передадут силу и власть свою зверю.
17, 9-10. "Семь голов суть семь гор..." Это семь холмов Рима. Семь
царей, из которых "пять пали, а другой еще не пришел...", толкователи
пытаются увязать с историей римских императоров. Но их было больше семи: это
Август, Тиберий, безумный Калигула, слабый Клавдий, его пасынок Нерон, после
которых прошли, как мимолетные тени, военачальники, захватившие власть, -
Гальба, Отон и Вителлий, - затем Веспасиан. Тит правил всего год или
полтора, а за ним воцарился Домициан, при котором и был написан Апокалипсис.
Я думаю, что здесь есть действительно прямой намек на императоров, хотя
одни утверждают, что семь - не более чем символическое число, обозначающее
полноту власти, и его можно отнести к любому времени и к любому
царствованию. Другие же полагают, что вести отсчет надо прямо с Нерона:
Нерон, Гальба, Отон, Вителлий, Веспасиан, Тит и Домициан. Ведь думали, что в
лице Домициана возродился Нерон. Домициан был таким же жестоким человеком, и
в его правление было второе гонение на христиан, правда, слабее по сравнению
с нероновым. Образ Домициана представлен в художественной литературе, опять
же у Фейхтвангера в его романе "Настанет день". Когда говорится "не долго
ему быть", полагают, что это намек на императора Тита, который, будучи
тяжело больным человеком, вступил на престол в 79 году, а в 81 году
скончался, и кесарем стал его брат Домициан.
17, 11-13. Восьмой зверь, то есть антихрист, "из числа семи и пойдет в
погибель..." Он принадлежит к тому же роду, что эти семь. Действительно,
Домициан был из рода Флавия. "Десять рогов, которые ты видел, суть десять
царей, которые еще не получили царства..." Полагают, что речь идет о десяти
парфянских сатрапиях, хотя некоторые думают, что о провинциях Рима, которые
восстали против него. В данном случае это не имеет значения, важно, что
мощный враг - снаружи или изнутри - обрушивается на империю...
14 Они будут вести брань с Агнцем, и Агнец победит их; ибо Он есть
Господь господствующих и Царь царей, и те, которые с Ним, суть званые и
избранные и верные.
15 И говорит мне: воды, которые ты видел, где сидит блудница, суть люди
и народы, и племена и языки.
16 И десять рогов, которые ты видел на звере, сии возненавидят
блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне;
17 потому что Бог положил им на сердце - исполнить волю Его, исполнить
одну волю, и отдать царство их зверю, доколе не исполнятся слова Божии.
18 Жена же, которую ты видел, есть великий город, царствующий над
земными царями.
17, 14. Замечательные слова "Агнец победит их" вселяют в нас надежду. В
какую бы эпоху ни привелось нам жить, и о какой бы эпохе ни приходилось нам
думать, мы всегда должны помнить эти слова. Мы удивляемся разгулу зла, но мы
не должны забывать, что "Агнец победит", победит не воюющий, не дракон, а
именно Агнец. Это очень важные слова. Победит Агнец, Который, казалось бы,
бессилен, к тому же заклан.
17, 15. Воды, на которых сидит блудница, означают конкретно воды
Средиземного моря, но это и старый апокалиптический образ: воды моря
обозначали народы. Шумят народы, как море, говорится в Писании (Ис 17,12).
17, 16. Это, конечно, больше похоже на внутреннее поражение, нежели на
вторжение иноземных народов. Мы знаем, что большинство империй пало не
только от ударов извне, но и от внутренней непрочности. Участь всех
вавилонских башен всегда одна и та же, и отчего бы она ни зависела - от
врагов, идущих с востока, или от врагов, поднимающихся внутри, - так или
иначе судьба Вавилона решена.
17, 17-18. Рим нигде в Апокалипсисе прямо не упоминается, но не надо
забывать, что эта книга переписывалась и распространялась в разгар
преследований при жестоком и подозрительном императоре, и, конечно, она
содержала иносказание, которое о. Сергий Булгаков называет "тайным
политическим шифром".

Глава 18

1 После сего я увидел иного Ангела, сходящего с неба и имеющего власть
великую; земля осветилась от славы его.
2 И воскликнул он сильно, громким голосом говоря: пал, пал Вавилон,
великая блудница, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому
духу, пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице; ибо яростным вином
блудодеяния своего она напоила все народы,
3 и цари земные любодействовали с нею, и купцы земные разбогатели от
великой роскоши ее.
Эта глава составлена в основном из обличительных речей пророков против
древних городов Востока, против Вавилона, Тира и других столиц. Она является
своего рода поэмой. Первый ее мотив - кара, которая грядет на империю.
Второй - это мотив исхода (см. Откр 18,4-8).
18, 1-3. Ангел предсказывает: "пал, пал Вавилон". Под Вавилоном
подразумевалось смешение языков и народов. Но здесь имеется в виду Рим, а в
конечном счете - всякая империя, которая попирает человеческие права. Точно
так же Исайя говорил о древнем Вавилоне, о древней Ниневии, что они
превратятся в развалины, среди которых будут кричать филины, птицы, по
древним представлениям нечистые, и всевозможные лешие, домовые, козлы,
силены (род сатиров), которыми населяло их воображение народа (Ис 13,21;
21,9). Вспомним еще раз, что развалины в пустыне, по библейской символике,
всегда обозначали место пребывания демонов, кроме того, в Книге Товита
говорится о демоне, который был изгнан каждением и убежал далеко в Египет, в
пустыню (Тов 8,2-3). Пустыня - символ отсутствия Бога.
4 И услышал я иной голос с неба, говорящий: выйди от нее, народ Мой,
чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее;
5 ибо грехи ее дошли до неба, и Бог воспомянул неправды ее.
6 Воздайте ей так, как и она воздала вам, и вдвое воздайте ей по делам
ее; в чаше, в которой она приготовляла вам вино, приготовьте ей вдвое.
7 Сколько славилась она и роскошествовала, столько воздайте ей мучений
и горестей. Ибо она говорит в сердце своем: "сижу царицею, я не вдова и не
увижу горести!"
8 За то в один день придут на нее казни, смерть и плач и голод, и будет
сожжена огнем, потому что силен Господь Бог, судящий ее.
18, 4-8. "Выйди от нее, народ Мой..." Можно сказать, что это
центральная тема всей Библии, начиная с того момента, когда Авраам выходит
из среды язычников (Быт 12,1), Лот бежит из Содома (Быт 19,12-13), Моисей
выводит народ свой из Египта и когда народ возвращается из Вавилона. Вся
Священная история посвящена охране Божьего достояния, охране Церкви в самом
широком смысле слова. "Выйди оттуда" - здесь мы сталкиваемся с
противопоставлением мира и Церкви.
"Не любите мира, ни того, что в мире", - говорит апостол Иоанн (1 Ин
2,15). В данном случае под миром он понимал вовсе не творение Божье, а
обездуховленное и обезбоженное царство, из которого надо выйти. И для
каждого христианина этот исход становится законом жизни. Это вовсе не
значит, что мы должны сегодня бежать из городов. Но вспомните знаменитую
книгу "Путь паломника" известного английского пуританина Джона Биньяна. Она
много раз переводилась на русский язык. Пушкин переложил ее начало в стихах,
очень близких к тексту подлинника. Герой ее чувствует, что город, где он
живет, будет сожжен небесным гневом, и он хочет бежать, бежать, чтобы искать
ключ к спасению. Он покидает свой город. Родные, сочтя его сумасшедшим,
бегут за ним, но он уходит. Здесь речь идет вовсе не о внешнем уходе, ведь
для нас существует и "внутренний исход".
Проблема эта сейчас необычайно актуальна, потому что среди западных
христиан весьма распространено мнение, что христиане должны раствориться в
этом мире, в мире в дурном смысле слова. Но тем самым мы потеряем ковчег
Завета, то сокровище, которое нам дано. Мы обязательно в чем-то должны
ограждать себя, должны находиться в состоянии внутреннего исхода (на
светском языке это называется внутренней эмиграцией). Частично мы уходим из
мира, потому что есть святыня, которая связывает нас с иным Градом.
Каждый из нас, конечно, должен быть членом того общества, в котором он
живет, должен любить его, страдать его страданиями, болеть его болезнями и
все-таки помнить слова апостола: "Не имею здесь пребывающего града, но
грядущего взыскую" (Евр 13,14). Образ бегущих, уходящих, покидающих нечистое
место людей явлен в Апокалипсисе, и он очень важен для нас в духовном плане.
9 И восплачут и возрыдают о ней цари земные, блудодействовавшие и
роскошествовавшие с нею, когда увидят дым от пожара ее,
10 стоя издали от страха мучений ее и говоря: горе, горе тебе, великий
город Вавилон, город крепкий! ибо в один час пришел суд твой.
11И купцы земные восплачут и возрыдают о ней, потому что товаров их
никто уже не покупает,
12 товаров золотых и серебряных, и камней драгоценных и жемчуга, и
виссона и порфиры, и шелка и багряницы, и всякого благовонного дерева, и
всяких изделий из слоновой кости, и всяких изделий из дорогих дерев, из меди
и железа и мрамора,
13 корицы и фимиама, и мира и ладана, и вина и елея, и муки и пшеницы,
и скота и овец, и коней и колесниц, и тел и душ человеческих.
14 И плодов, угодных для души твоей, не стало у тебя, и все тучное и
блистательное удалилось от тебя; ты уже не найдешь его.
15 Торговавшие всем сим, обогатившиеся от нее, станут вдали от страха
мучений ее, плача и рыдая
16 и говоря: горе, горе тебе, великий город, одетый в виссон и порфиру
и багряницу, украшенный золотом и камнями драгоценными и жемчугом,
17 ибо в один час погибло такое богатство! И все кормчие, и все
плывущие на кораблях, и все корабельщики, и все торгующие на море стали
вдали
18 и, видя дым от пожара ее, возопили, говоря: какой город подобен
городу великому!
19 И посыпали пеплом головы свои, и вопили, плача и рыдая: горе, горе
тебе, город великий, драгоценностями которого обогатились все, имеющие
корабли на море, ибо опустел в один час!
20 Веселись о сем, небо и святые Апостолы и пророки; ибо совершил Бог
суд ваш над ним.
18, 9-20. Дальше в тексте нет ничего непонятного. Он отражает мотивы
старых библейских пророчеств-ламентаций, то есть оплакиваний. Цари
оплакивают роскошный Рим. Языком Востока описывается его богатство:
торговля, плоды, скот и души человеческие, то есть рабы. Кто подобен этому
великому городу, который все потерял в один день? Так было с Ассирией, так
было с Вавилоном, так было со всеми великими державами, построенными на
неправде.
21 И один сильный Ангел взял камень, подобный большому жернову, и
поверг в море, говоря: с таким стремлением повержен будет Вавилон, великий
город, и уже не будет его.
22 И го2лоса играющих на гуслях, и поющих, и играющих на свирелях, и
трубящих трубами в тебе уже не слышно будет; не будет уже в тебе никакого
художника, никакого художества, и шума от жерновов не слышно уже будет в
тебе;
23 и свет светильника уже не появится в тебе; и голоса жениха и невесты
не будет уже слышно в тебе: ибо купцы твои были вельможи земли, и
волшебством твоим введены в заблуждение все народы.
24 И в нем найдена кровь пророков и святых и всех убитых на земле.
18, 21-24. Символ этой гибели - Ангел, который бросает жернов в море и
говорит, что так погибнет и город. Это повторение символического жеста,
который заповедовал совершить пророк Иеремия царскому слуге Сераии: придя в
Вавилон, бросить свиток с камнем в реку Евфрат (Иер 51,59-64). Бросить
камень в море - значит бросить его в ничто. Когда мы бросаем камень в море,
он навсегда исчезает в пучине, раздается всплеск - и его нет. Так говорилось
в пророчествах (например, в книге Еноха), часть которых была написана в то
время. "Горе тебе, Рим, фурия, друг ехидны. Волки будут выть на развалинах
Капитолия". И через некоторое время это свершилось.
Мы не должны представлять себе Бога в виде карающего деспота, но
законы, которые заложены в мир и действуют в человеческой истории, связаны с
тайными механизмами справедливости. Всегда совершается то, что индийцы
называют кармой, всегда в конце концов, уже в этом мире, з л о п о ж и н а е
т з л о. В сущности, в конце главы говорится не только о гонениях Нерона в
64 году, о которых мы упоминали, но и обо всех насилиях, чинимых империей.
Мы могли бы сейчас представить вереницы рабов, сожженные крепости,
безобразные сцены в оккупированных городах, но зачем углубляться в столь
далекие времена, когда и наше время дает достаточно подобных примеров? В
этом отношении люди мало изменились.
Восемнадцатая глава - похоронная песнь Вавилону как граду лжи, который
противостоит Граду Божьему. Как вы помните, блаженный Августин говорил о
том, что в истории все время идет параллельное равитие двух градов - града
человеческого и Града Божьего. Так вот, град человеческий достигает
какого-то апогея и надламывается. А в следующих главах говорится уже об
апогее Царства Божьего на земле.
Мы не можем точно определить, содержится ли здесь пророчество, потому
что пророчество не всегда предсказание. Пророчество, строго говоря, это
выражение воли Божьей посланцем Божьим. Предсказание же может быть частью
пророчества, так сказать, может конкретизировать его. Вот пал Вавилон, тот
самый, который стоял в Месопотамии, пал Рим. Но пророчество может быть
общим, символическим. В частности, главная идея Апокалипсиса - возрастающее
могущество сатанинского, антихристова града, которое в конце концов приведет
его к величайшему столкновению с противоположной силой и к гибели. Думаю,
что в тексте, который мы сейчас читаем, можно искать и конкретные
пророчества: ведь их можно приложить и к Константинополю, который пал, и к
Александрии, не говоря уже о самом Риме. Следует ли из этого, что весь
Апокалипсис представляет собой точное пророчество? Думаю, что нет.
Значительная часть его является метаисторической - не предсказанием, а
пророчеством, причем в общем смысле, а не в конкретном. Так думает и
большинство толкователей. Тем более, что все попытки найти точные указания
на конкретные события бесполезны. Впрочем, каждый раз, когда происходит
падение держав, насильственно попирающих людей, это пророчество исполняется
- тем самым оно исполняется постоянно.

Глава 19

1 После сего я услышал на небе громкий голос как бы многочисленного
народа, который говорил: аллилуия! спасение и слава, и честь и сила Господу
нашему!
2 Ибо истинны и праведны суды Его: потому что Он осудил ту великую
любодейцу, которая растлила землю любодейством своим, и взыскал кровь рабов
Своих от руки ее.
3 И вторично сказали: аллилуия! И дым ее восходил во веки веков.
4 Тогда двадцать четыре старца и четыре животных пали и поклонились
Богу, сидящему на престоле, говоря: аминь! аллилуия!
5 И голос от престола исшел, говорящий: хвалите Бога нашего, все рабы
Его и боящиеся Его, малые и великие.
В предыдущих главах говорилось в основном о крахе цивилизации, о
падении Вавилона, о тех катастрофах, которые пожинает человечество,
посеявшее злые семена. Но суть Апокалипсиса не в этом. Его центральное
содержание - картина грядущего человечества, преображенного мира, того, что
составляет предмет нашего упования и веры, а вовсе не перечень каких-то
средств устрашения. Пророчества о гибели цивилизации были не только у
христиан, они были и у древних египтян, у вавилонян и др., потому что мысль
человека всегда и без особого труда приходила к идее возмездия и разрушения.
Но откровения Царства Божьего не было почти ни у кого, кроме персов.
Девятнадцатая глава посвящена переходу от катастроф к царству Божьему,
описание которого будет дано в следующих главах.
19, 1. После картины гибели Вавилона мы видим разверстые небеса и
ликующую Церковь на земле и на небе. Сначала звучат голоса многочисленного
народа в небе. Это Церковь торжествующая и ангельские силы, поющие
"аллилуйя", что значит "хвалите Бога" (древнейший библейский припев ко всем
молитвам). Здесь он повторяется трижды, это отражение древнейшей
христианской литургии, в торжественные моменты которой трижды повторялось
"аллилуйя".
19, 2-3. "Он осудил ту великую любодейцу, которая растлила землю...",
то есть империю, власть антихриста. "И дым ее восходил во веки веков" - эти
слова напоминают нам о дыме, который поднимался над Содомом и Гоморрой.
Впоследствии появилось много поэтических образов, связанных с этим дымом,
было создано много апокрифов, а в поздних кумранских апокрифах описание дыма
напоминает даже ядерный взрыв. Здесь этот образ снова попадает на страницы
Писания, потому что Содом - это прототип всех враждебных Богу, павших,
уничтоженных цивилизаций. Это первый знак возмездия, который увидели
патриархи, когда у них на глазах пять городов в огне и вихре погрузились в
море. С тех пор об этом говорили всегда, когда речь шла о гибели грешников.
19, 4-5. "Двадцать четыре старца и четыре животных" - мы уже говорили о
различных толкованиях этих образов (см. коммент. к Откр 4,4; 4,6b-7). В
любом случае ясно, что речь идет о полноте Церкви.
6 И слышал я как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод
многих, как бы голос громов сильных, говорящих: аллилуия! ибо воцарился
Господь Бог Вседержитель.
7 Возрадуемся и возвеселимся и воздадим Ему славу; ибо наступил брак
Агнца, и жена Его приготовила себя.
8 И дано было ей облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть
праведность святых.
19, 6. Дальше приведены слова молитвы, которые идут уже с земли, а не с
неба: "И слышал я как бы голос..." Это голос человечества, которое также
поет: "аллилуйя! ибо воцарился Господь Бог Вседержитель". Почему Господь
"воцарился"? Мы часто повторяем прокимен, который поется за каждой
воскресной всенощной: "Господь воцарися, в лепоту облечеся". Разве Господь
не Царь? Бесспорно, Он Царь, но Царь, снявший корону и сложивший с себя
порфиру, Царь, Который не царит полностью в этом мире, а воцарится тогда,
когда мир вновь вернется к Нему, когда зло будет изгнано.
Воцарение Божье есть исповедание надежды. Как полагают, в древности был
такой новогодний обряд, когда пели псалом: "Воцарися Господь во век, Бог
твой, Сионе, в род и род", то есть там говорилось, что Бог воцарится в
будущем. Он - Владыка невидимый, сокровенный, Который пока скрыто
путешествует по Своей земле. Бог воцаряется после победы над злом, в которой
будут участвовать и люди. Пока же господствует князь мира сего - сатана.
Христос об этом так и говорит. Поэтому, когда мы удивляемся: "как же Бог
допускает?..", мы не должны забывать, что Господь еще не воцарился, что мы
еще участвуем в мировой, космической битве между грехом и добром, между
Христом и антихристом, между тьмой и светом. "Господь воцарился" - значит
наступил последний эон.
19, 7-8. Мы видели страшную картину гибели блудницы, "Вавилона",
которую тогда олицетворяла Римская империя. И вот идет ее антипод - Церковь,
антипод лжеобщества, построенного на лжи и насилии, невеста Агнца, невеста
Христа. Вавилонская блудница была одета в роскошные пурпурные одежды, в ее
руке была золотая чаша, исполненная мерзости, и сама она была одета в
мерзость, а не только в драгоценную одежду. Как помпезно одевается всякая
богатая цивилизация! Между тем Церковь одета в чистый виссон. Виссон - это
драгоценная ткань, но очень простая, белая, чистая, в ней нет никакой
аляповатой пышности.
9 И сказал мне Ангел: напиши: блаженны званые на брачную вечерю Агнца.
И сказал мне: сии суть истинные слова Божии.
10 Я пал к ногам его, чтобы поклониться ему; но он сказал мне: смотри,
не делай сего; я сослужитель тебе и братьям твоим, имеющим свидетельство
Иисусово; Богу поклонись; ибо свидетельство Иисусово есть дух пророчества.
19, 9. Здесь намек на слова Христа о тех, кого позовут на брачную
вечерю. Брачная вечеря, торжество, праздник - это ветхозаветный символ
брачного, мессианского пира, когда Сам Спаситель будет находиться среди
людей и все они будут сидеть вместе за одним столом. Здесь мы видим
осуществление этого идеала. Интересно, что человечество символизирует идеал
в виде семьи, сидящей за столом, духовной семьи, во главе которой - Сам
Спаситель. Фантазия апокалиптиков придавала этой трапезе какой-то
необычайный смысл, говорили, что левиафан, как и бегемот, будет вытащен из
бездны и употреблен в пищу. На самом деле в этом немного странном и
грубоватом мифологическом пророчестве есть глубокий смысл, потому что
левиафан и бегемот, как я уже говорил, - это образы природы и материи.
Теперь материя уже вся подчинена человеку и будет ему служить, как бы
становясь пищей на трапезе.
19, 10. Далее следует маленький диалог между апостолом и Ангелом. После
слов Ангела о званных на брачную вечерю Иоанн падает перед ним на колени, но
Ангел ему говорит: "Не делай сего". Дело в том, что в мистических течениях
того времени начал развиваться настоящий культ ангелов; их стали называть по
именам, составляли колоссальные списки их имен. Апокрифические книги, как
христианские, так и иудейские, были наполнены самыми подробными описаниями
жизни ангелов, из которых впоследствии черпали "сведения" литература,
мистика и оккультизм. (Все, что было описано у Мильтона в "Потерянном рае" и
"Возвращенном рае", все, что описывал Байрон и другие, заимствовано из этих
апокрифических книг.) Поэтому здесь и подчеркивается, что ангелы отнюдь не
являются существами, достойными обоготворения: "Я сослужитель тебе и братьям
твоим", то есть Ангел сослужит людям, "имеющим свидетельство Иисусово",
которое и "есть дух пророчества". Дух пророчества, угасший за несколько
веков до Рождества Христова и возродившийся вместе с Христом, снова невидимо
присутствует в Церкви, и это есть свидетельство Иисусово.
11 И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем
называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует.
12 Очи у Него как пламень огненный, и на голове Его много диадим. Он
имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого.
13 Он был облечен в одежду, обагренную кровью. Имя Ему: "Слово Божие".
14 И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облеченные в
виссон белый и чистый.
19, 11-13. Впервые после новозаветного уничижения Христос представлен в
образе Бога-Воителя, Воина на коне, Всадника, "обагренного кровью", как в
древних описаниях битв. Здесь все символы духовные. Христос есть антипод
дракона: у Него тоже диадемы, короны на голове, но имя Его (в отличие от
дракона, на котором были написаны имена богохульные) - прежде всего имя
тайное, которое уходит в непостижимость божественного. А другое Его имя,
открытое людям, - это Слово Божье; здесь впервые Иоанн прямо говорит об
Иисусе как о "Слове Божием" - так же, как сказано в Евангелии от Иоанна: "В
начале было Слово".
Древние мистики полагали, что все божественные свойства обладают как бы
самостоятельным бытием, например, Мудрость Божья - это сила, которая
действует в мире и являет Бога в мире. И Слово Божье - это тоже действующая
сила, и, кроме того, Слово Божье - это Бог творящий, Бог-Логос - вторая
ипостась Святой Троицы.
19, 14. Воинства небесные означают звезды, космос. Это картина
космической битвы в сверхисторическом измерении, а не битвы на земле. Она
началась в тот момент, когда Христос родился. Он Сам говорил: "Я видел
сатану, спадшего с неба, как молния". История Христа есть история битвы с
диаволом, как об этом прекрасно написал Честертон в своем эссе "Битва с
драконом" (см. журнал "Человек", 1991). Эта битва все время продолжается, и
здесь она достигает кульминационной точки. Мир не слышит добрых слов, он не
восприимчив к добру, он исключительно бессилен, однако в нем есть еще
какая-то искра Божья, которая поддерживает его на поверхности. Нужен новый
импульс, новое действие Слова Божьего, которое бы подняло мир со дна и
обратило его на борьбу со злом. Этим действием и будет явление Христа, новое
возрождение Церкви.
О. Сергий Булгаков считал*, что это будет духовное преображение мира,
преображение Церкви, как бы приход Божий в саму Церковь, где, наконец, будут
явлены силы - такие же, какие мы уже лицезрели в Том, кто принес в мир
Благую Весть, - только в глобальном, всечеловеческом масштабе, и именно это
приведет к началу Царства Божьего.
* Речь идет о работе о. С. Булгакова "Апокалипсис Иоанна".
15 Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет
их жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя.
16 На одежде и на бедре Его написано имя: "Царь царей и Господь
господствующих".
17 И увидел я одного Ангела, стоящего на солнце; и он воскликнул
громким голосом, говоря всем птицам, летающим по средине неба: летите,
собирайтесь на великую вечерю Божию,
18 чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных, трупы тысяченачальников,
трупы коней и сидящих на них, трупы всех свободных и рабов, и малых и
великих.
19, 15. Хотя Христос изображен на коне с мечом, в одежде, забрызганной
кровью, нас не должен соблазнять или обманывать Его вид, потому что меч Его
- это меч, выходящий из уст. Иоанн подчеркивает, что этот меч - слово Божье.
Вспомните слова апостола: "Слово Божие живо и действенно и острее всякого
меча обоюдоострого" (Евр 4,12).
"Пасет жезлом железным" - эти слова содержат мессианский образ и
означают, что Христос управляет миром (см. Пс 2,9).
19, 16. У Христа есть еще одно имя: - "Царь Царей и Господь
господствующих", что говорит о том же: наконец Он царствует.
19, 17-18. Здесь мы видим противопоставление радостного пира,
символизирующего Царство Мессии, Христа, и пира хищных птиц, созванных на
поле брани. Этот поэтический образ тоже заимствован из древних поэм Ветхого
Завета. Ангел взывает, "говоря всем птицам: летите!" Для каждого человека
минувших времен это был совершенно прозрачный образ: когда шло войско, над
ним темной тучей летели вороны и грифы, и когда кончалась битва, они
опускались на землю. В представлении древних, полет этих птиц столь же
неотделим от битвы, как для нас теперь неотделим от нее грохот канонады и
взрывов. Пал Вавилон, значит, сонмы летящих птиц собираются на трупы.
Христос говорил: "где будет труп, там соберутся орлы" (Мф 24,28). И вот они
собираются "на великую вечерю Божию", но у этих птиц своя трапеза.
19 И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные, чтобы
сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его.
20 И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред
ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его
изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою;
21 а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все
птицы напитались их трупами.
19, 19-21. Однако зло продолжает сопротивляться. Против Христа
выступает антихрист во главе царей земных, причем Иоанн не рассказывает, как
Христос победил - все происходит словно в одно мгновение: "И схвачен был
зверь и с ним лжепророк..." Их бросают в серное озеро. Напомню, что горящая
сера - это намек на Содом. Мировое зло еще бушует, в мире еще продолжаются
смерть, грех, но антихрист и исторические силы зла уже каким-то образом
рушатся. Это совершенно определенное пророчество, здесь ясно указано, что
наступит такой момент в истории, который можно будет обозначить годом и,
может быть, даже месяцем и числом, когда зло начнет рушиться. Я думаю, что
это произойдет еще не скоро, может быть, через десятки, сотни лет. В
сущности, это неважно, ведь мы все равно это увидим - или оттуда, или
отсюда. Итак, зверь и лжепророк брошены в озеро, горящее серою, и убиты
мечом, исходящим из Его уст, а птицы напитались их трупами.
Что это за птицы? Просто поэтический образ? Не исключено, но можно
понять и иначе: мир не разделился в тот момент на стоящих вокруг Всадника на
белом коне и примкнувших к лжепророку и зверю, точнее, не весь разделился.
Какая-то часть мира, подобно прожорливым птицам, не заинтересована ни в том,
ни в другом, и ей только бы "поклевать". И возможно, что значительная часть
людей будет во время этой битвы столь же безучастна, как птицы, которые
кружат, чтобы клевать тех, кто падет, а кто это будет - им безразлично; им
все равно, чем питаться, лишь бы была пища. Это все притчи. Назовем таких
людей нейтральными, теми, кто оказался где-то в промежутке, не сдвинулся ни
туда и ни сюда. Но я подчеркиваю - зло в мире еще остается. Речь идет о
падении царства зверя, о падении "Вавилона".
Спросите футурологов, социологов, биологов и прочих, и они вам скажут,
что наша цивилизация имеет все шансы плохо кончить. Но не будем
обманываться: это вовсе не значит, что она обязательно в ближайшее время
погибнет. Один Бог знает, когда это произойдет, но так или иначе угроза для
мира есть всегда. Мы видели, как гибнут цивилизации, так же может погибнуть
и наша. А может быть, она достигнет больших высот и станет новым Вавилоном,
а потом уже падет. Когда Вавилон разрушится, Церковь будет в полноте своей
силы, и останутся люди, среди которых будет очень много подобных этим
птицам, "птицам небесным"... В дальнейшем произойдет сложный процесс,
который Апокалипсис описывает необычайно таинственными красками,
заимствованными из разных апокрифов, и над этими образами до сих пор почти
безуспешно бьются комментаторы. Но есть и будет то, что запечатлено в этой
картине.
В сущности, в видении Всадника на белом коне запечатлено явление
духовных сил Христовых, новое явление силы. Будут ли в этой борьбе гибнуть
люди, или это чисто духовная борьба? Что можно сказать об этом? Каждый
духовный кризис порождает кризис общественный, который может породить и
социальные конфликты. Мы знаем, что в истории борьба идей неоднократно
принимала самые низменные и гнусные формы. Вполне возможно, что падение
"Вавилона" будет сопровождаться тяжелыми социальными потрясениями. Но,
возможно, это будут только духовные катаклизмы. Жизнь показывает, что всякая
деградация, и, в первую очередь, духовная, протекает болезненно... Конечно,
щепки будут лететь во все стороны...
Двадцатая глава есть кульминация Апокалипсиса в том смысле, что здесь
показано торжество Царства Божьего на земле. Эта глава вызывала наибольшие
споры и вопросы, приковывала к себе внимание очень многих исследователей,
толкователей, комментаторов. Она удивляла тем, что в ней говорилось о вещах,
отсутствующих в так называемом Малом Апокалипсисе, то есть в пророческих
словах Христа, приведенных в синоптических* Евангелиях. Многое здесь так и
остается тайным и сокровенным. Перед нами не просто характерные,
типологические, повторяющиеся из века в век события, а какие-то
окончательные свершения. Перед нами - пророчество, торжественное
предсказание. И уже в силу этого обстоятельства мы не в состоянии полностью
проникнуть в тайну этих текстов.

* Синоптические Евангелия - это Евангелия от Матфея, от Марка и от
Луки, которые в основных своих чертах совпадают.

Мы сейчас живем как бы в Ветхом Завете по отношению к грядущему. Мы
словно через тусклое стекло, лишь гадательно можем предвидеть то, что
совершится в будущем. Главное, о чем повествуется в этой главе, это
тысячелетнее царство. Среди богословов, среди учителей и отцов Церкви с
самого начала возникли разномыслия по этому вопросу. Такие отцы, как св.
Ириней Лионский, св. Иустин Мученик, Папий, Мефодий Олимпийский и другие
считали, что действительно в каком-то предконечном периоде мировой истории
Царство Христово восторжествует здесь, на земле, по эту сторону истории.
Другие же, в частности блаженный Августин, наиболее резко выступавший против
теории тысячелетнего царства, объяснял эти слова Иоанна так: тысячелетнее
царство, царство праведников, которое царствует с Христом, - это Церковь и
ее странствия по земле.
Это толкование было принято с молчаливого согласия многих богословов и
вошло почти во все популярные толкования вплоть до нашего времени. Между тем
блаженный Августин явно расходится с прямыми словами Иоаннова Откровения. В
нем описано прежде всего таинственное вторжение духовных сил в мир зла, в
его средоточие, говорится о метафизическом центре всякого черного импульса,
который назван здесь драконом. Как вы помните, этот морской образ связан с
противящимися Богу силами и называется сатаной, что по-русски означает
"противник", а также "змеем древним", что напоминает рассказ об Эдеме и
падении человека. И вот это самое существо, которое вмещает все темные силы,
сковано и на какой-то срок оказывается парализованным.
Теперь спросим себя: можно ли, положа руку на сердце, сказать, что в
истории Церкви был период, когда сатана был скован? Только человек, не
знакомый с историей Церкви, может ответить утвердительно. Наоборот, сатана
выстоял все это время, а часто и преуспевал. Сказать, что он был скован,
значит просто не считаться ни с фактами, ни с тем текстом, который есть.
Некоторые толкователи говорили следующее: во времена земной жизни
Спасителя были книжники, которые считали, что Царство Мессии будет временем
земного процветания, они думали, что виноград будет давать плодов в миллион
раз больше, что пшеница будет такой, как в стране великанов... Полагали, что
это представление было воспринято автором Апокалипсиса. На это мы отвечаем
так: какие бы народные, мифические, традиционные представления книжников,
фарисеев, персов, египтян и кого угодно ни воспринял апостол Иоанн,
Апокалипсис - это откровение Божье, значит, мы должны за его символами и
формами прочесть слово Божье, обращенное к нам. А оно говорит о том, что
наряду с торжеством зла, которое будет происходить неоднократно, наступит и
торжество добра. Это не так нелепо, как кажется, потому что хотя царство
антихриста началось уже давно и периодически возникает и возобновляется,
можно сказать, периодически переоснащается или перевооружается, не может
быть, чтобы дело Божье никогда не смогло хотя бы в какой-то степени заявить
о себе на земле, утвердиться на ней, кроме как в "запредельном" состоянии.
Человечество будет участвовать в божественном процессе воссоздания
мира, и если люди откликнутся на Божий призыв, то не осуществятся те угрозы,
которые обещает Апокалипсис, а произойдет, так сказать, плавное вхождение
мира в Царство Божье. И уже здесь, на земле, начнется преображение твари с
участием человека. Нечто подобное говорит и Тейяр де Шарден.
Мысль эта не противоречит Писанию, хотя тайна остается тайной. В какую
сторону пойдет человек, нам неизвестно. Но тем не менее в какой-то период
будет явление Церкви в Духе и силе. Может быть, это будет через миллион лет,
я не знаю, этого не знает никто, но важно, что это будет. Маленькая
оговорка: тысячу лет здесь, конечно, не следует понимать хронологически, и
шесть дней творения могут значить шесть тысяч лет, потому что у Бога один
день, как тысяча лет. Некоторые считают, что это будет как бы восьмой день
творения. Много есть всяких расчетов, но так или иначе речь идет о каком-то
сроке, точнее об определенном периоде времени, так как апостол прямо
говорит, что этот срок кончится.

Глава 20

1 И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и
большую цепь в руке своей.
2 Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и
сковал его на тысячу лет,
3 и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать,
дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего
ему должно быть освобожденным на малое время.
20, 1-3. Нигде, кроме Апокалипсиса, в Новом Завете не сказано о
тысячелетнем Царстве. Это неудивительно, потому что такие вещи трудно
передавать иным, не символическим языком. Поэтому если Христос и говорил о
нем, то от учеников могли ускользнуть Его слова, да и не в этом была суть
Его провозвестия. А апостол Иоанн описывает уже судьбы Церкви, поэтому ему
важно было указать на то, что она будет сиять на земле, что она пройдет свой
путь не только в крови, в унижении и в собственных грехах, но и в доблести,
в славе, в явлении Духа и силы.
Преподобный Серафим говорил, что перед концом мира будет расцвет
духовной жизни. Я думаю, что у нас есть все основания в это верить и
надеяться, потому что об этом прямо сказано в слове Божьем. А что касается
деталей, то есть тысячи вариантов, которые предлагают разные толкователи, но
они в данном случае нас не интересуют. Наша цель в том, чтобы выявить в
тексте явное и бесспорное. Хотя толкований множество и все они
небезынтересны, но зачастую лишь как свидетельства изощренности
человеческого ума.
4 И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и
души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не
поклонились зверю, ни образу его, и не приняли начертания на чело свое и на
руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет.
5 Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это -
первое воскресение.
6 Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть
вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут
царствовать с Ним тысячу лет.
20, 4-6а. Далее говорится о суде над мучениками. Иоанн увидел престолы
и сидящих на них, которым дано было судить. Помните слова Спасителя, Который
сказал апостолам, что они будут сидеть на двенадцати престолах и судить
двенадцать колен Израилевых. Души обезглавленных - это мученики, они ожили и
царствуют со Христом. Я вовсе не собираюсь фантазировать, но можно
предположить, что в этом тысячелетнем царстве все многовековые страдания
Церкви дадут свой всход. Как? Мы не знаем. О. Сергий Булгаков полагает, что
этот текст надо понимать в связи с 37-й главой пророка Иезекииля, где
сказано: "оживут кости". Речь идет не просто об умерших, которые ожили, а о
народе, который воспрянул. Здесь же воспрянет народ Божий, воспрянет
Церковь.
Надо, однако, отметить, что слово "ожили" - не то слово, которое
употребляется, когда говорят о воскресении. Другие авторы оспаривают эту
точку зрения, но для нас это не так важно. Не будем гадать, а обратимся к
наиболее очевидным местам Апокалипсиса. Апостол говорит ясно, что будет
воскресение, воскресение духовное. Будет ли это первое воскресение
воскресением во плоти, мы не знаем.... Церковь, на земле просиявшая, сможет
не только внутренне соединиться со святыми, но, может быть, эти святые
начнут как-то явно и активно участвовать в нашей жизни. Они и так в ней
активно участвуют, но, возможно, это участие будет более явным.
20, 6b. Это место в Апокалипсисе, как и вообще всю главу, богословы
часто стараются не замечать, а между тем с этими словами и со следующей
главой, где речь идет о преображении твари, связано все упование
Апокалипсиса.
7 Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы
своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и
Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской.
8 И вышли на широту земли, и окружили стан святых и город возлюбленный.
9 И ниспал огонь с неба от Бога и пожрал их;
20, 7-8. Перед нами картина второго Армагеддона, второй битвы (см. Откр
16,16). Некоторые современные исследователи Апокалипсиса полагают, что в
обоих случаях говорится об одном и том же событии, только в двух вариантах.
Другие считают, что речь идет о каком-то новом событии. Мы этого не знаем и
никогда не узнаем. Важен тот факт, что Царство Божье на земле уже
существует, но имеет локальный характер, оно установилось, но не захватило
всю нашу планету, ибо есть "стан святых и город возлюбленный", который потом
окружили люди Гога и Магога. Значит, Церковь занимает некоторое место в
мире, в котором она остается странницей, несмотря на явленные в ней силы
Духа. Проходит тысяча лет, и вот снова поднимаются темные силы.
Даниил Андреев, известный русский писатель, поэт и оккультист,
представлял это так: когда на всей земле будет царить добро и благо,
некоторым людям это надоест, опостылеет, и они начнут откуда-то извлекать
зло, и начнется такая своеобразная реакция. Это, конечно, фантазия
художника, мы просто не знаем, как это будет, но из самого Писания ясно, что
Церковь охватывает не всех и какие-то не вовлеченные в нее массы начинают
враждебные действия. Это и есть Гог и Магог.
Гог и Магог - образы, обозначающие далекие воинственные народы,
которые, как скифы, внезапно вторгаются и так же внезапно уходят. Это некий
полумистический, полумифический враг. Впервые они упомянуты у пророка
Иезекииля (Иез 38-39).
"И вышли на широту земли, и окружили стан святых..." Заметьте, что стан
святых в переводе на современный язык означает лагерь святых. "И город
возлюбленный..." - речь идет об Иерусалиме, в земном или небесном смысле -
неважно. Это Церковь, которая продолжает быть странницей. Как во дни Ветхого
Завета, она опять представляет собой кочующий лагерь.
20, 9. С одной стороны, "огонь с неба" напоминает Содом и Гоморру, как
бы низвержение Богом гордыни, с другой стороны - Пятидесятницу. Ведь совсем
не исключено, что речь идет о новых могущественных дарованиях силы Божьей в
Церкви, которая рассеет все окружающие ее грозовые тучи.
10 а диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где
зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков.
11 И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого
бежало небо и земля, и не нашлось им места.
12 И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги
раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы
были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими.
20, 10. Диавол, прельститель, ввержен в огненное озеро, и на этот раз
он парализован уже не только Ангелом, но и тем, что воспрянул и
воспротивился ему человеческий род.
Тут же возникает почему-то терзавшая всех проблема адских мучений. Я не
буду пересказывать все споры относительно этой темы. Главное, что в слово
"вечный" мы вкладываем совсем иной смысл, нежели он имел в Новом и Ветхом
Завете. "Вселенная" и "вечность" в Ветхом Завете обозначались одним и тем же
словом, которое на самом деле означало не "вечность", а "преходящий мир". И
когда говорили о вечности, имели в виду промежуток времени до конца мира
(по-гречески "эон" - промежуток огромной, но конечной величины).
Следовательно, когда говорится о вечных муках, подразумевается, что все это
происходит в пределах этой вечности, этого бытия. По ту сторону нашего бытия
уже начинается новый эон, в котором Бог будет "всяческая и во всем". А
носители зла должны пройти через огонь.
Напоминаем про озеро огненное и серное - это опять образы, связанные с
Содомом и Гоморрой, то есть с изживанием греха. Ни у кого не вызывает
сомнения, что зло и грех должны быть изжиты, говоря метафорическим языком,
выжжены во всех существах. Важно, что остается. Человек, у которого после
выжигания не остается почти ничего, действительно переживает как бы вторую
смерть.
20, 11-12. И, наконец, последний суд. "И увидел я великий белый престол
(то есть трон - А. М.) и Сидящего на нем№" Это очень интересный момент. Небо
и земля - это синоним Вселенной; Вселенная бежит от Него, и нет ей места,
потому что Бог берется за преображение, за переделку всей Вселенной, и тогда
встают все когда бы то ни было умершие.
"Книга жизни" - см. коммент. к Откр 3,5b.
13 Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали
мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим.
14 И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая.
15 И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное.
20, 13. Умерших отдают и преисподняя, и море, причем в последнем случае
речь не идет об утопленниках. Здесь написано так: "отдало море мертвых, и
смерть и ад отдали". Ад - это преисподняя, что такое смерть - тоже понятно,
и к этим демоническим образам прибавляется море - тоже образ демонической
стихии. Это все образы сатанинского бытия, темные бездны, в которые
погружены люди. Потом будет сказано, что в Царствии небесном моря уже нет
(Откр 21, 1). Есть достаточно разработанное в христианстве учение, согласно
которому многие люди, умирая, пребывают в бессознательном состоянии, как бы
в сомнамбулическом сне, потому что душа их или была неразвита, или же
заражена грехом, и в таком состоянии они и существуют до тех пор, пока силой
Божьей снова не будут восстановлены в конце веков.
И вот оживают все люди. Многие спрашивают: где же они помещаются?
Однако не надо понимать так примитивно. Все будет выглядеть совершенно
иначе. Произойдет трансформация материи, всего бытия. Об этом говорит
следующая, двадцать первая глава.
20, 14-15. См. коммент. к Откр 20, 10.

Глава 21

1 И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля
миновали, и моря уже нет.
Двадцать первая глава Апокалипсиса - это своего рода эпилог и вместе с
тем вершина Откровения Иоанна. Если в предыдущих главах говорилось о падении
человечества, о карах и катастрофах, о мужестве и терпении святых, о
возрастании одновременно двух царств - царства антихриста и Царства Христа,
- о господстве на земле зверя и лжепророка и о последующем тысячелетнем
Царстве Христовом, то в двадцать первой главе рассказывается уже о том, что
будет по ту сторону истории, по ту сторону земного странствия человечества,
о том, что является целью всей истории спасения, то есть о преображении
мира, о том, что греческие отцы Церкви называли теозисом, обожествлением
мира.
Вспомним, что иконы пишутся не столько по воображению иконописцев и
даже не столько по их внутреннему озарению и видению, сколько на основе
канона, установленного издревле. Даже такие великие иконописцы, как Рублев,
писали, точно следуя правилам, выработанным еще в ранней Византии. При этом
цвет, краски, линии, положения рук, склоненные головы и т. д. - все имело
определенный смысл, было своего рода языком символов. Так, простертая рука
означала моление, багровый фон обозначал определенное состояние духа и т. д.
Значит ли это, что Рублев был просто копиистом? Ведь и до него уже была
написана не одна Троица, подобная созданной им. Значит ли это, что и все
другие гениальные иконописцы были копиистами? Для поверхностного человека
это именно так, но если мы присмотримся, то увидим, что мастера, следуя
канону, вкладывали в него совершенно новый дух и лишь пользовались прежним
языком.
Сказанное - лишь пример, на котором можно пояснить вводные стихи
двадцать первой главы Апокалипсиса.
21, 1. Перед нами картина нового неба и новой земли. Здесь опять
уместно вспомнить иконопись, потому что почти каждое слово этого фрагмента
уже было написано раньше, почти все здесь заимствовано из Ветхого Завета и
весь текст представляет собой мозаику, составленную из ветхозаветных цитат.
Каждый, кто возьмет хорошую, полную Библию и найдет там на полях
параллельные места, увидит, насколько тщательно стремился евангелист описать
свое видение библейским языком. Он точно следовал канону - и дал грандиозную
картину нового неба и новой земли. Небо и земля в библейской фразеологии
обозначают Вселенную. Это очень древнее словосочетание. Еще у шумеров небо и
земля назывались "ан-ки"; это двуединство - синоним Вселенной. "Моря уже
нет" - речь идет не о том, что в новом мире отсутствует вода; просто
Вселенная преображается, и темные хаотические силы, которые вели мир в
сторону, противоположную замыслам Божьим, исчезают. Перед нами мир, в
котором не нарушается воля Творца.
2 И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с
неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего.
3 И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с
человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с
ними будет Богом их.
4 И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача,
ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло.
5 И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое. И говорит мне:
напиши; ибо слова сии истинны и верны.
6 И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец;
жаждущему дам даром от источника воды живой.
21, 2-4. Следующая картина изображает нам Новый Иерусалим, который
всегда был символом Царства Божьего. Голос, говорящий с неба в первых восьми
стихах, как раз раскрывает смысл этого нового града, смысл этого бытия. "Се,
скиния Бога с человеками..." Скиния - шатер, в котором пребывает Бог, шатер
в центре стана, в центре человечества, как первоначально было в древнем
Израиле. Отсюда возникло арамейское слово шехина - что значит Слава Божья,
образ Божий, пребывающий в человечестве. Здесь употреблено греческое слово
скини2, что значит шатер. Возникает самая непосредственная близость между
Богом и людьми: они будут Его народом, и Сам Бог будет с ними.
21, 5-6. Богословы часто дискутируют, являются ли новое небо и новая
земля преображенными или же это совершенно новое творение. По-видимому,
текст не дает нам права считать какой-либо из ответов абсолютно точным, хотя
здесь и приводятся слова Творца. Впервые в Апокалипсисе Творец говорит от
Себя, тогда как в других местах текста говорят Христос, ангел или апостол, а
Творец - только здесь: "Сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое".
Собственно, это тоже слова из пророка Исайи (Ис 65,17). И потом:
"совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец". Слово "творю" может
значить и "создаю", и "образую", и поэтому довольно трудно установить, что
именно здесь подразумевается.
Есть абсолютное творение и относительное. Обычно богословы считают, что
когда в Ветхом Завете употреблялся еврейский глагол бара ("творить"),
например: "В начале сотворил Бог небо и землю" - то он означает абсолютное
творение, когда бытие создается из ничего. Другой глагол обозначает творение
из чего-то уже существующего. Но здесь, в греческом тексте Апокалипсиса, мы
не знаем, о чем идет речь, поэтому вопрос остается открытым. О. Сергий
Булгаков предполагает, что прежнее творение сохраняется, но оно
преобразуется. Эта мысль близка нашему православному сознанию. Но многие
современные библеисты считают, что речь идет о полной ликвидации старого
творения и создании нового. Они строго следуют букве и думают, что буква
подсказывает им именно такое решение. Для нас же важно, что самый принцип
бытия, та Премудрость, которая была заложена в мироздании, - все это,
конечно, не творится заново, а преобразуется, следовательно, мы можем
говорить о том, что основное в творении не погибает.
7 Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном.
8 Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и
идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это
смерть вторая.
9 И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш,
наполненных семью последними язвами, и сказал мне: пойди, я покажу тебе
жену, невесту Агнца.
10 И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне
великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога.
11 Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как
бы камню яспису кристалловидному.
12 Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них
двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов
Израилевых:
13 с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с
запада трое ворот.
14 Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати
Апостолов Агнца.
21, 7-8. Если прежние небо и земля бежали от лица Сидящего на престоле,
потому что не нашлось им места (см. Откр 20, 11), то новое небо и земля уже
предстоят Ему, и там присутствуем все мы, все человечество. Но все ли?
Апостол говорит, что те, которые отступили (перечисляются неверные,
скверные, убийцы, прелюбодеи, чародеи), - они в озере горящем.
Возвращаясь к мнению о. Сергия Булгакова, можно сказать следующее: он
полагает, что личности не будут уничтожены, изгнаны из Града, но все пройдут
через очистительный огонь и будет изгнано "оно", зло, находящееся во всем,
во всех существах, от демонических сил до человеческих. Все будут прокалены
в этом огне, и зло будет истреблено, потому что у зла нет сущности как
таковой, это не "противобог", который живет сам по себе; зло сгорает в этом
огне. Но для тех, кто целиком пропитан злом, вторая смерть может оказаться
трагической, потому что от них почти ничего не останется. Скажем, если
сатана весь напоен злом, то, когда зло сгорает, сгорает и он сам. Связь
между Богом и человеком - в религии, это связь, которая соединяет
разорванное, разлученное, а у зла нет связи, ничего нет. Бог же присутствует
в мире, и мир, поднимающийся со дна мироздания, двигающийся через все
перипетии космогенеза и священной истории, приходит в конце концов к своему
торжеству. Бог обретает человечество, обретает тварь, которая отражает Его
всемогущество и любовь, и сама к Нему возвращается, подобно блудному сыну.
21, 9-14. С неба спускается Новый Иерусалим, он построен из драгоценных
камней. Здесь прямой переход с одного этапа на другой: вместо Вавилона мы
видим святой город Божий, в котором сияет слава Господня (ср. Иез 48,30-35).

15 Говоривший со мною имел золотую трость для измерения города и ворот
его и стены его.
16 Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и
широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий; длина и
широта и высота его равны.
17 И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою,
какова мера и Ангела.
18 Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен
чистому стеклу.
19 Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями:
основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд,
20 пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл,
девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист.
21 А двенадцать ворот - двенадцать жемчужин: каждые ворота были из
одной жемчужины. Улица города - чистое золото, как прозрачное стекло.
22 Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель - храм его,
и Агнец.
23 И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего,
ибо слава Божия осветила его, и светильник его - Агнец.
24 Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в
него славу и честь свою.
25 Ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет.
26 И принесут в него славу и честь народов.
27 И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи,
а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни.
21, 15-17. Город будет измерен - это снова заимствование из пророка
Иезекииля. Измерение говорит о том, что город не будет настолько
сверхъестественным, чтобы человек не смог его представить, но что он будет
реальным, измеримым. Есть мера твари - не только человека, но и ангелов, как
тут подчеркивается, - твари на ее самом высоком уровне. Город изображен как
крестовидный четырехугольный град, обращенный на все четыре стороны мира,
что символизирует собой Вселенную. (ср. Иез 40,47).
21, 18-20. Двенадцать различных камней обозначают двенадцать колен
Израилевых, предшественников Церкви. Церковь в данном случае и есть Новый
Иерусалим. О нетленной красоте его говорят драгоценные камни - в древности
не было вещей более прочных и одновременно прекрасных. "Трава засыхает, цвет
увядает", - говорит пророк, все прекрасное в мире проходит, но драгоценные
камни живут тысячелетиями, поэтому их и клали в гробницы. Они были самыми
выразительными символами нетленной красоты.
21, 21. Двенадцать ворот обозначают двенадцать колен.
21, 22-27. Прежде было солнце, которое освещало землю, и ночная луна,
теперь ничего этого не будет. Прежде Церковь была невестой, теперь она
становится женой, и происходит бракосочетание, торжественный пир, который, в
отличие от пира Вавилонской блудницы, есть пир Церкви, трапеза, на которую
соберутся все верующие в конце веков, пир как торжество всего человечества.
Все прекрасное в него входит, а все отвратительное отделяется, уходит.

Глава 22

1 И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл,
исходящую от престола Бога и Агнца.
2 Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни,
двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья
дерева - для исцеления народов.
3 И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в
нем, и рабы Его будут служить Ему.
4 И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их.
Двадцать вторая глава, как и предыдущая, - это словно икона грядущего,
картина преображенного мира, видение человечества и всего космоса, которое
вновь описано красками древних пророчеств. Оно действительно похоже на
прекрасную икону с яркой радугой красок, с многочисленными символами,
которые несут в себе очень глубокий смысл.
22, 1-3. В первых главах Книги Бытия мы видим древо жизни как символ
богообщения. Это единственное древо жизни, которое возвышалось посреди рая.
Здесь уже вместо одного древа - ряды деревьев, растущие вдоль реки жизни.
Древо жизни - это бессмертие. Как вы помните, согласно рассказу Книги Бытия,
человек лишился как духовного, так и физического бессмертия. А здесь, в
последней главе последней книги Библии, человек вновь обретает и древо
жизни, и реку жизни. И не будет ничего проклятого (в греческом тексте стоит
слово анафема, этим словом переводится еврейское херем - "извергнутое,
выделенное, отлученное"). Так вот, ничего такого больше не будет.
Возникает вопрос: а как же в это бытие входят люди, в которых, как
очень хорошо сказал о. Сергий Булгаков, "внутри живут и овцы, и козлища"?
Разделение проходит внутри каждого человека, и этот суд - обоюдоострый меч,
который разделяет сердце и вычленяет из него все нечистое. Ничто, преданное
анафеме, ничто нечистое не должно войти в Град. И чем больше остается у
человека подлинного, чистого, тем в большей мере он будет приобщен к древу
жизни, а чем больше в нем нечистого, тем ущербнее будет его личность в
момент разделения.
22, 4. Бог открывается неявно, тайно - об этом говорится в Книге Иова:
Иов сомневался, страдал, вопил, но все разрешилось для него только тогда,
когда он узрел лицо Божье. По существу человек всегда только об этом и
мечтает. Вот тут-то и возникает разделение между понятиями Страшного Суда и
Парусии*. Для тех, кто ждет Христа, Парусия - радостное событие, но она
может обернуться и событием страшным, потому что люди "узрят лице Его", а
как сказано у пророков: "приготовься увидеть Бога, Которого ты прогневал".

------------------------------------------------------------------------
* Парусия (греч. parousia) - явление Иисуса Христа во славе при конце
времен.

5 И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в
свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки
веков.
6 И сказал мне: сии слова верны и истинны; и Господь Бог святых
пророков послал Ангела Своего показать рабам Своим то, чему надлежит быть
вскоре.
7 Се, гряду скоро: блажен соблюдающий слова пророчества книги сей.
8 Я, Иоанн, видел и слышал сие. Когда же услышал и увидел, пал к ногам
Ангела, показывающего мне сие, чтобы поклониться ему;
9 но он сказал мне: смотри, не делай сего; ибо я сослужитель тебе и
братьям твоим пророкам и соблюдающим слова книги сей; Богу поклонись.
10 И сказал мне: не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время
близко.
22, 5. Здесь ясно говорится о том, что теневая сторона жизни исчезнет.
Конечно, могут прийти на память слова Воланда из "Мастера и Маргариты" М.
Булгакова: как может быть свет без тени, без контраста? Но это посюстороннее
рассуждение. В этом бытии, конечно, так не может быть. Но рассуждающие, как
Воланд, подобны саддукеям, которые предлагали Христу парадокс о женщине, без
конца выходившей замуж за умиравших братьев (Мк 12,19-23). В том, ином мире
- все иначе. В ином бытии все строится на других основах, контраст там
рождается иным образом. Но мы иначе и мыслить не можем, поэтому нам
совершенно бессмысленно это представлять.
22, 6-7. "Се, гряду скоро" - эти слова часто повторяются у пророков, и
Иоанн говорит то же. Следует вспомнить, что это "скоро" - в божественном
смысле, а не в человеческом. Оно вовсе не означает "завтра", ведь для Бога
"скоро" может оказаться и через миллион лет, и это тоже будет "скоро". В
сравнении с историей развития Земли это будет секунда.
22, 8-9. Сцена, когда Иоанн пал перед Ангелом и Ангел сказал "не делай
сего", имеет отношение к представлениям той эпохи, о которых говорилось и
выше (см. Откр 19,10). В то время появилось много различных оккультных
учений, придававших огромное значение поклонению духовным существам, духам
самых различных иерархий, поклонению звездам и т. п. Против этого
оккультного понимания и выступает здесь апостол. Ангел говорит ему, что в
сущности они братья, и это правильно: вся тварь - наши братья. Может быть,
Ангел в чем-то выше человека, но в чем-то и нет. "Я сослужитель тебе",
потому что и пророк, и Ангел - служители.
22, 10. Этот стих направлен против тех, кто, как мы уже говорили,
считает Апокалипсис запечатанной книгой: "Не запечатывай слов пророчества
книги сей; ибо время близко". Это написано для нас. Апокалипсис - это не
просто какой-то ребус или иероглиф, который кто-то прочтет через миллион
лет. Как можно увидеть в процессе чтения, очень многое тут ясно и
непосредственно адресовано нам.
11 Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще
сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще.
12 Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по
делам его.
13 Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний.
14 Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на
древо жизни и войти в город воротами.
15 А вне - псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и
всякий любящий и делающий неправду.
22, 11. Вмешательство Божье, или Божественное вторжение, если можно
употребить этот термин, вовсе не должно немедленно все преобразить.
"Неправедный пусть еще делает неправду", то есть в мире все идет так, как
позволяет человеческая свобода. Параллель к этому - в притче о сеятеле:
когда сеятель сеял, враг подмешал ему сорняков, и когда он засеял все поле,
то выросли и сорняки, и пшеница. Слуги ему говорят: "хочешь ли, мы пойдем
выберем их?", а он ответил: "Оставьте расти вместе то и другое до жатвы" (Мф
13,29-30). Здесь говорится о том же самом. Пусть жизнь идет своим чередом, а
в конце все завершится и Творец своей силой и красотой осенит мироздание. В
этом основа нашей веры, и все, что есть прекрасного во всех других
мировоззрениях, является лишь осколком, отголоском этого глобального
ожидания.
22, 13. "Я есмь Альфа и Омега, начало и конец". Альфа - это
Господь-Создатель, Омега - Господь-Освятитель и Примиритель. Он уже сейчас
действует в этом мире, именно поэтому мы должны еще раз отбросить как
нехристианское чувство страха перед концом мира. Апокалипсис заканчивается
словами: "Ей, гряди, Господи Иисусе". Христиане ждали Христа, хотя и
сознавали себя грешниками. Но почему-то у современных христиан вошло в моду
считать, что пришествие Христа будет чем-то настолько ужасным, что от этого
можно получать даже какое-то мстительное удовольствие. При всех своих ужасах
Апокалипсис - книга бесспорно светлая. Видите, к чему приходит вся история -
ко Граду. Она приходит к нему через ряд катаклизмов, и это неудивительно,
так как все время возрастали оба царства.
Тейяр де Шарден, Н. Федоров и некоторые другие считали, что переход в
будущее будет гладким. Это некоторая иллюзия, так как история полна
катаклизмов, и Царство Божье тоже приходит через катастрофы. Но все-таки
духу Апокалипсиса ближе религиозный оптимизм Тейяра и Федорова, чем
апокалиптический ужас, свойственный скорее дохристианским апокалипсисам,
страшным пророчествам Сивиллы, языческим ожиданиям конца всего или даже
древнегерманской вере в гибель богов и смерть мироздания.
22, 14-15. Идти к древу жизни - значит идти к богопознанию.
16 Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах.
Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя.
17 И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет прииди!
Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром.
18 И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги
сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых
написано в книге сей;
19 и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того
отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в
книге сей.
20 Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди,
Господи Иисусе!
21 Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь.
22, 16. Возможно, здесь идет речь об Иоанне, ведь "ангел" значит
"посланник".
22, 17-21. Это начало эпилога: "И Дух и невеста говорят: прииди!"
Невеста - это Церковь, а Дух - та божественная сила, которая действует в
Церкви, то есть Дух Церкви. Они говорят "прииди", так как Парусия - самый
вожделенный момент истории. Если человек умирает, переживая смерть как
величайшую радость, и по ту сторону жизни открывает какие-то бесконечные
сверкающие миры, то все равно это еще не полнота, это ущербное
существование. Ведь мы ждем большего, безмерно большего: возрождения,
реального бытия творения, бытия каждого человека, как об этом говорится в
Символе веры - "Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века". И как бы
подтверждая это желание Церкви, желание свершения, апостол заканчивает
возгласом: "Гряди, Господи Иисусе!" Апокалипсис, несмотря на свои грозные
страницы, несмотря на страшные картины, бесспорно является книгой самой
светлой надежды, отвечающей на все чаяния и воздыхания Ветхого Завета. "О,
если бы Ты расторг небеса и сошел!" - восклицает пророк Исайя, а Псалмопевец
говорит: "Как лань желает к потокам воды, так желает душа моя к Тебе, Боже".
Эти два возгласа Ветхого Завета, важнейшие, идущие из глубины сердца слова,
находят ответ, во-первых, в явлении Христа и, наконец, в том Царстве,
которое Он основал и созидание которого Он завершит. "Ей, гряди Господи
Иисусе!"

Заключение

Прочитав Апокалипсис целиком, мы видим, что он весь написан
символическим, условным языком. Только те, кто хорошо знал этот язык, могли
его понимать без особенного труда. Каждой эпохе присущ свой условный язык,
он присущ и нашему времени. Образы, присутствующие на каждой странице
Апокалипсиса, в каждой его строчке, о многом говорят людям, которые читали
Книгу Еноха, Книгу Вознесения Моисея, Книгу Юбилеев и другие
апокалиптические произведения. Возможно, что Апокалипсис Варуха был написан
еще до Иоаннова Откровения, и людям было понятно, что означают отдельные
апокалиптические выражения.
В последующие эпохи наметилось два основных направления в понимании
Апокалипсиса. Приверженцы первого направления понимали весь символический
язык буквально. Как в I веке, так и в XX-м, они легко воспринимали эту
реалистическую, если не сказать материалистическую, эсхатологию с реальными
громами, катастрофами и видимым, вещественным вторжением небесных сил в мир
и борьбу с темными силами в виде войны Армагеддон. Между тем, зная язык
Священного Писания, можно убедиться, что главное в Апокалипсисе - не
символы, а то, что кроется за ними, то, что ясновидец хотел сказать нам, что
было ему открыто. Ведь пророку, ясновидцу, мудрецу открывается не форма, в
которой он излагает свое Богооткровение, а сущность. Сущность же он передает
теми средствами, которыми владеет и которые соответствуют его аудитории.
Почему же людей так привлекала реалистическая эсхатология с вторжением
ангелов с настоящими мечами, которые крушат вавилонские башни и ломают весь
мир? В какой-то степени это происходит, если можно так сказать, от особого
рода маловерия или неверия. Дело в том, что когда человек видит торжество
зла на земле и не видит величия добра, он начинает страдать, и естественное
чувство справедливости, данное людям от Бога, требует некоего реального
возмездия и перерастает в мстительность. Когда люди смотрели на ненавистные
им города, на Рим, который распинал христиан, на Петербург, построенный на
костях, на Москву или на города современной цивилизации, они шептали:
"Вавилон будет разрушен" - и потирали руки с чувством глубокого
удовлетворения. Это мстительная эсхатология - человеку хочется, чтобы Бог
взял дубину и все сокрушил.
Но у Господа Бога Свои планы. Ожидание того, что завтра явятся знамения
и начнет все рушиться, а мы будем говорить людям неверующим: "ага! вот вы
вчера над нами смеялись, а сегодня Господь Бог вам все это показал!" - такое
ожидание неблагородно. Но именно такого рода упование и движет людьми, когда
они ожидают реалистической эсхатологии. Это очень сильное чувство, оно
подобно глубоким страстям, которые трудно вырвать из сердца, и это понятно
каждому. Цивилизации во все времена часто напоминали "Вавилон", они попирали
достоинство человека. А люди, глядя на это, думали - вот оно, земное
торжество. Но когда человек вспоминал, что Господь Бог все это разрушит, ему
становилось легче на душе. Думается, что мы должны подходить к этому иначе,
с другими чувствами, во всяком случае, без злорадства.
Эта маленькая преамбула поможет объяснить, с чем связаны многочисленные
ошибочные реалистические толкования Апокалипсиса. Историю его изучения можно
было бы назвать так: понимание Апокалипсиса и злоупотребление им. С самого
начала Апокалипсис был встречен непросто. Дело в том, что в начале II века,
когда он стал распространяться, большинство сирийских и греческих церквей
целиком восприняли эллинистическую культуру. Апокалипсис же нес в себе
слишком большой груз ветхозаветных восточных символов. Многие уже не
понимали их, поэтому он был единственной из книг Нового Завета, которая еще
в древней Церкви подвергалась критическому анализу. Некоторые даже отвергали
ее. Так, св. Дионисий Александрийский (II-III в. н.э.) считал, что
Апокалипсис написан не апостолом Иоанном. Но все-таки Церковь признала
Апокалипсис священной книгой, хотя в богослужении она у нас не
употребляется, что тоже связано именно с этой укрепившейся в Церкви
эллинистической традицией. Тем не менее Апокалипсис всегда привлекал к себе
большое внимание.
Во II веке возникло движение монтанистов. В Малой Азии, в стране диких
оргиастических культов, пророк Монтан и две пророчицы, бывшие когда-то
языческими прорицательницами, возглавили движение, которое явилось реакцией
на стагнацию в Церкви. Поймите это правильно: Церковь упорядочилась, она в
чем-то стала связана с жизнью обычных людей, но при этом теряла свой
динамизм, ту насыщенность огнем и Духом, тот эмоциональный накал, который
был свойственен ей в первые века. Отцы Церкви уже начинали внушать людям,
что время конца неизвестно, что, во всяком случае, он не наступит вот-вот и
надо жить сегодняшним днем. Именно против этого восстал Монтан. Он смутил
многих и даже образовал самостоятельную монтанистскую церковь. Монтан считал
себя тем утешителем, который был обещан Христом, и предсказывал близкий
конец мира.
С тех пор эсхатологические движения неоднократно вспыхивали в различных
ответвлениях христианской Церкви, продолжая существовать вплоть до наших
дней. Время от времени появляется кто-то, находящий в Апокалипсисе "точные"
приметы своей эпохи, и начинает возвещать конец света, что является
сильнодействующей приманкой для людей слабых или склонных к излишней
экзальтации. Особенно привлекает людей идея тысячелетнего царства Христова,
поэтому в греческой церкви были распространены идеи хилиазма (от греч.
хилиас, "тысяча"). Время от времени и в современном нам мире, в его недавно
христианизированных и малоцивилизованных уголках, вспыхивает движение
милленаристов (от лат. милле, что тоже означает "тысяча"). Временами и
адвентисты седьмого дня - члены одного из ответвлений протестантизма -
"точно" вычисляют дату Страшного Суда. Но несколько таких дат уже прошло
(очевидно, за две тысячи лет их было немало), а предсказанное
светопреставление так и не наступило.
Пожалуй, можно сказать, что такое исступленное ожидание конца -
нездоровое явление духовной жизни, оно в корне противоречит самой идее
упования на Господа, противоречит христианским воззрениям на те свойства
человеческой личности, к которым обращался Христос и носителем которых был
Он Сам - на веру, надежду, терпение и кротость.
Суммируя основной тезис христианской эсхатологии, один человек говорил,
что мы должны жить так, как будто завтра наступит Страшный Суд, и трудиться,
словно впереди у нас вечность, то есть не откладывать дело своего спасения
("бодрствуйте и молитесь" - учит нас Евангелие), но и никуда не торопиться.
Мы не должны навязывать Господу свои желания, а с радостью и терпением
выполнять Его волю.

АПОКАЛИПСИС. лекция, прочитанная 3.06.1989 г

Библия завершается самой таинственной, самой грозной из книг Нового
Завета, книгой, которая запечатлелась во многих произведениях мирового
искусства. Если вы войдете в любой древний собор - в кремлевский, в
загорский в Троицкой Лавре или в любой собор старинного города, или в
сравнительно новый собор св. Владимира в Киеве, - вы увидите на дальней
западной стене образы, иллюстрирующие Апокалипсис. Я думаю, что многие из
вас хорошо знают знаменитые гравюры Дюрера к Апокалипсису. Грозные кони,
страшная пляска смерти - это образы, которые часто привлекали к себе
художников в кризисные эпохи: в Средневековье, в эпоху Возрождения и в конце
XIX века.
Именно тогда, когда наступали кризисы, люди вновь обращались к этой
древней, но вечно юной книге - Апокалипсису.
Русские раскольники-старообрядцы всегда жили духом, словом и идеями
Апокалипсиса. Они многократно его переписывали, перепечатывали. Даже в
начале XX века в старообрядческом издательстве вышел огромный фолиант
толкования на Апокалипсис с гравюрами, сделанными по старинным миниатюрам XV
- XVI веков.
В реквиеме любого композитора, будь то знаменитый реквием Моцарта или
реквием Дворжака, есть музыкальная глава, которая называется "Dies Irae",
"День гнева", "День суда". Эта музыка тоже вдохновлялась образами
Апокалипсиса.
Судный день, день расплаты, день справедливости. День, которого одни
страшатся, а другие ждут как вожделенного мгновения, когда зло понесет
возмездие, когда посеянные горькие семена дадут ростки, а потом плоды.
Наверно, некоторые из вас могут вспомнить, что люди XIX века, уверенные
в прямолинейном прогрессе, в улучшении и гармонизации жизни, относились к
этой книге катастроф с пренебрежением, свысока. Известны слова героя
Чернышевского, что Апокалипсис - это произведение сумасшедшего.
Так думал и знаменитый народоволец Николай Морозов, который просидел в
крепости, в одиночке, четверть века. Там он нашел старенький французский
Новый Завет, оставшийся со времен декабристов. Просматривая его, он
обратился к Апокалипсису, о котором знал лишь, что это произведение
сумасшедшего. Но когда он стал его читать, ему показалось, что он нашел к
нему ключ, что Апокалипсис - произведение астролога, а странные, грозные,
фантастические, причудливые образы, переполнявшие эту книгу, - лишь символы
созвездий. И Морозов начал эту книгу переводить по-своему. Впоследствии,
когда ему удалось уже выйти на свободу, в 1907 году он издал свой вольный
перевод Апокалипсиса с иллюстрациями. Их сделал известный пейзажист Лиснер,
который показал, как возникали образы Апокалипсиса из причудливых форм
облаков, которые якобы увидел автор книги.
Морозов предпринял очень странные вычисления. Истолковав один из
отрывков Апокалипсиса как указание на определенное расположение созвездий,
он подсчитал, что книга писалась в IV веке, а автором ее был Иоанн Златоуст.
Постепенно Морозов стал строить свою очень причудливую теорию истории,
смысл которой сводился к следующему: до Христа был первобытно-общинный строй
и мир жил в дикости, Христос явился в IV веке нашей эры и создал основы
цивилизации. Иоанн Златоуст был одним из Его последователей, а все искусство
и культура Древних и Средних веков - на Востоке, в Греции, в Риме -
создавались в эпоху Возрождения, пророки же писали в Средневековье и т.д. И
вся эта историческая абракадабра началась с толкования Апокалипсиса.
Немалую роль сыграл Апокалипсис и в освободительном движении. В конце
прошлого века был другой народоволец - Лев Тихомиров, который эмигрировал,
потом раскаялся и вернулся в Россию (умер уже в ХХ веке). Он стал "правым",
монархистом, православным и приложил к Апокалипсису древний способ
толкования, согласно которому семь церквей, к которым обращается автор этой
книги, - это семь эпох истории Церкви, истории человечества.
Специальный очерк об Апокалипсисе написал Энгельс. Очень многие крупные
ученые, поэты, художники обращались, как я уже говорил, к этой теме.
Прежде чем сказать немного об Апокалипсисе, я должен сразу выдвинуть
два тезиса. Первый: эта книга сегодня актуальна. Эта книга о кризисе
человеческого рода, о кризисе культуры и поэтому понятно, что сегодня она
звучит для нас вполне злободневно.
И второе: эта книга не просто набор мрачных антиутопий или каких-то
жутких картин, способных посеять лишь отчаяние и панику. Апокалипсис насыщен
надеждой. Несомненно, это величайшая книга надежды, ибо, чем чернее
историческая перспектива, которую дает там пророк, тем удивительнее звучат
победные трубы, трубы светлого мира, который приходит на смену тьме.
Два слова о происхождении книги. В I веке, может быть, в конце 60-х, а
по иным мнениям, в конце 90-х годов, на уединенный скалистый остров Патмос в
Эгейском море был сослан за проповедь Евангелия некто Иоанн, человек,
который, несомненно, пользовался огромным авторитетом во многих христианских
общинах Малой Азии, особенно в ее духовном центре Эфесе. Человек этот
выступал как пророк и называл себя пророком, братом всех христиан. Согласно
одной из церковных традиций, этот таинственный Иоанн, сосланный на Патмос,
был любимый ученик Иисуса Иоанн Зеведеев, или, как его впоследствии
называли, Иоанн Богослов.
Не все теологи и специалисты по Библии разделяют эту точку зрения.
Правда книга, несомненно, написана человеком, который знал греческий язык,
писал на греческом, но думал на еврейском или арамейском языке. Книга
написана с усилием, как пишет иностранец, и некоторые места ее выдают
мышление совершенно иного стиля. Это подходит, конечно, к апостолу Иоанну,
человеку из Галилеи. Но, с другой стороны, почему он не пишет о себе как об
апостоле, как об одном из двенадцати, почему в этой книге почти нет намеков
на события земной жизни Христа, которые прошли перед глазами Иоанна? Еще в
III веке св. Дионисий Великий отметил огромную разницу в стиле между
Евангелием от Иоанна и Апокалипсисом.
В силу этих обстоятельств вопрос о каноничности, священности текста,
церковном авторитете Апокалипсиса стоял очень долго. Те из вас, кто бывает в
храмах, давно, должно быть, заметили, что Апокалипсис в церкви никогда за
богослужением не читается, то есть богослужебный устав сложился раньше, чем
эта книга окончательно вошла в библейский канон.
Но должен вам сказать, что это неважно. Споры ученых о том, кто же
автор книги, не прекращаются и поныне. Является ли им Иоанн Богослов или
неведомый пророк из Эфеса, или Иоанн Пресвитер, это неважно, ибо на самом
деле книга называется Откровением Иисуса Христа, а не Иоанна (См.
комментарий к Откр 1,1). Это то, что Христос возвещает людям.
В каком же контексте написан Апокалипсис? В контексте битв и сражений.
Совершенно ясно, что первые общины христиан, придя в мир, сначала не были
замечены языческим правительством, языческим обществом. Но в 64 году,
осенью, когда вспыхнул знаменитый пожар в Риме, разыгрались первые драмы,
произошло первое столкновение молодой, нарождающейся христианской Церкви с
мощной, властной Римской империей.
И вот тогда люди стали свидетелями ужасных сцен. Нерон устроил ночное
освещение в парках, на народных гуляниях: вдоль аллей, по которым
прогуливалась отдыхающая публика, множество христиан было привязано к
столбам, облито горючим веществом и подожжено. Эти живые факелы освещали
аллеи, а по аллеям ездил на колеснице, в костюме жокея, император и
любовался агонией людей. Иных зашивали в звериные шкуры, бросали на
растерзание львам и огромным псам на арене цирка, чтобы зрители - а у римлян
был кровожадный обычай наблюдать за смертью гладиаторов - смотрели, как
умирают христиане.
В то время христианская Церковь восприняла империю как чудовище,
пожирающее святых. А через несколько лет после гибели Нерона - он покончил с
собой во время мятежа в 67 году, в том же году, когда казнили апостола
Павла, - на троне стали быстро меняться люди, подобные Нерону, и к власти
пришел император Домициан. Он брат Тита, того самого Тита, который в 70 году
разорил и сжег Иерусалим. Войну начал его отец, генерал Веспасиан, во время
войны войско провозгласило его императором. Он вернулся в столицу, а
кампанию продолжил его сын Тит.
Сгорел и рухнул Храм, где проповедовал Христос, где проповедовали
последние пророки. Рухнула святыня, связанная с историей Ветхого Завета. Это
было событие, больно ранившее не только ветхозаветных иудеев, но и христиан.
Кровь мучеников, руины Храма...
И наконец Домициан начинает новые гонения на христиан, причем
расправляется и с образованными людьми, которые обратились к христианству.
Сам же Домициан все более настаивает на своей божественности.
Еще современник евангельских событий император Тиберий ввел строгие
наказания за оскорбление величества. Домициан же вводит в свою титулатуру
божественные титулы. И поэтому перед христианами уже стоит дилемма: либо
принять это государство, которое себя обоготворяло, либо идти на конфликт с
ним, идти на мученичество.
Начинаются гонения, и, по-видимому, в это время Иоанн оказывается на
Патмосе, где были римские каменоломни. Каторжники спускались в ямы,
выламывали куски породы, грузили их и отправляли на корабли. Возможно, там,
на берегу моря, в унылые часы передышки сидел Иоанн. Это был день воскресный
- уже тогда христиане посвятили первый день недели Господу. Перед ним
расстилалось море, голые скалы.
Он оторван от своих церквей, от общин, но, возможно, узнает, что там
происходят всевозможные драматические события: смятение внутри общин,
духовный кризис, нападки врагов, давление императорской власти. В тревоге он
хочет обратиться к ним со словами утешения, но не находит их в себе. Вот так
начинается Апокалипсис: он был в Духе, Дух Божий как бы схватил его, потряс
до глубины существа, и он начал писать. Он писал то, что видел.
Но я сомневаюсь, что видение было зримым. Скорее всего, это происходило
внутри его существа, ведь видения бывают разные. Почему я так думаю? Потому
что, описывая то, что он видел, Иоанн постоянно пользуется образами Ветхого
Завета, он словно ими дышит, ими мыслит - в этой небольшой книге более
двухсот цитат из Ветхого Завета.
Эта книга достаточно прозрачна и понятна каждому, кто читал пророков
Даниила, Исайю, Иезекииля и других, а также апокалиптические книги
предновозаветного времени. То, что поверхностному взгляду кажется слишком
туманным и загадочным, при ближайшем рассмотрении оказывается суммой весьма
понятных символов.
Начало книги грозное и грандиозное.
"Я, - говорит Иоанн, - брат ваш и соучастник в скорби и в царствии и в
терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и
за свидетельство Иисуса Христа. Я был в Духе (то есть охваченный
превозмогающей силой Духа. - А. М.) в день воскресный, и слышал позади себя
громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Альфа и Омега, Первый
и Последний; то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в
Асии (Асия - это Малая Азия. - А. М.)... Я обратился, чтобы увидеть, чей
голос, говоривший со мною; и, обратившись, увидел семь золотых светильников
и, посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому, облеченного в
подир (белую одежду первосвященников. - А. М.) и по персям опоясанного
золотым поясом: глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи
Его, как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в
печи, и голос Его, как шум вод многих. Он держал в деснице Своей семь звезд;
и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его, как солнце,
сияющее в силе своей" (Откр 1,9-16).
Альбрехт Дюрер попытался изобразить это графически, но у него ничего не
получилось, потому что это так называемая условная, конвенциональная
символика, которую нельзя изобразить пластически. Нужно понять не образ, а
ее смысл. Здесь Христос выступает уже не как земной, сгибающийся под
тяжестью креста, а как торжествующий: "Я Альфа и Омега, начало и конец". Он
соединяет небо и землю, поэтому Он в одежде первосвященника. Он держит в
Своих руках семь звезд - это полнота мироздания, потому что семь - символ
полноты. Он ходит среди семи светильников. Светильники - это общины
христиан. Семь общин в Малой Азии - это не просто конкретные общины, они
олицетворяют собой всю полноту вселенской Церкви: в прошлом, настоящем и
будущем.
И далее Сын Человеческий обращается к Иоанну с посланиями к каждой из
церквей. Их местоположение легко найти на карте - это западный берег Малой
Азии: Эфес, Пергам, Смирна и другие. Надо сказать, что на месте этих городов
теперь практически одни руины.
Почему нам важно знать, каким было положение церквей в конце I века в
Малой Азии? Потому что здесь вечная модель. Я не буду читать весь текст, но
возьму лишь одно обращение. "Ангелу Пергамской церкви напиши: так говорит
Имеющий острый с обеих сторон меч: знаю твои дела, и что ты живешь там, где
престол сатаны". Некоторые считают, что речь идет о знаменитом Пергамском
алтаре. (См. комментарий к Откр 2,12-13), а может быть это не так. Престол
сатаны значит царствование зла, и в любую эпоху христиане и вообще люди
искренние, честные, светлые, добрые могут жить там, где находится престол
сатаны.
"Ты живешь там№ и содержишь имя Мое, и не отрекся от веры Моей, даже в
те дни, в которые у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель Мой
Антипа". Это значит, что гонения уже достигли таких пределов, что были казни
христиан. И дальше, обращаясь к каждой общине, Иоанн, а через него Бог,
говорит о том, как надо сохранить первую любовь свою.
Потому что человек, открывая для себя духовный мир, часто вначале
загорается - некоторые из вас это знают, - а потом огонь первой любви
гаснет, и все покрывается пеплом. "Ты оставил, - говорит Иоанн, - первую
любовь твою". В другом месте Христос обращается через Иоанна к Церкви: "Ты
не холоден и не горяч", то есть теплохладен. Это тоже такое полумертвое
состояние, в котором мы живем.
Письма к каждой Церкви - это обращения к нам. Внимательно вдумываясь,
мы находим в них то, что нам нужно.
А дальше идут картины истории. Но это не просто история, а метаистория.
Это сущность исторического процесса, это борьба.
Сначала является символ неба - как бы стеклянное море, то есть
прозрачное море мироздания, символизирующее небесный свод. Четыре животных
по краям обозначают живую тварь. Двадцать четыре старца вокруг - два по
двенадцать - основатели Ветхозаветной и Новозаветной Церкви. Должна
открыться некая тайна мира.
И вот является ягненок, Агнец Божий. Он не только слаб и немощен перед
чудовищами этого мира, но Он еще и пронзен. Он заклан - так в синодальном
переводе. Он убит, но Он живой. Это небесное существо и есть Христос.
Мир ожидает чего-то великого. Но сначала идут предостережения - грозные
всадники Апокалипсиса. Они несут насилие, войны, голод, смерть. Это все
должно случиться, потому что человек отступает от добра и правды. Он уповает
на силу, на материальные блага. Но вот грохочут копыта коней - это всадники
Апокалипсиса, и все ложные упования заканчиваются крахом.
Потом раскрывается тайна судеб Божьих. Она в виде запечатанного свитка,
и Агнец - единственный, кто может открыть его. И в Откровении одна за другой
изображаются картины того, что совершается в глубине истории.
В ней происходит борьба. Борьба света и тьмы, Агнца и зверя - чудовища,
которое выходит из моря. Это фантастическое существо несет на себе
богохульные имена - все это уже было в Ветхом завете. Эта пародия на
божественную тварь вылезает из моря и захватывает власть над миром. Число
его имени условно, оно равняется 666. В древности оно расшифровывалось как
"кесарь Нерон". Потому что Нерон тогда ассоциировался с деспотизмом,
политическими убийствами и духовной тиранией.
Но это не значит, что Апокалипсис говорит только о прошлом. В образе
зверя предвосхищен всякий носитель злого духа, в какую бы эпоху он ни жил.
"И дивилась вся земля, следя за зверем,.. говоря: кто подобен зверю сему? И
кто может сравниться с ним? И даны были ему уста, говорящие гордо и
богохульно№ И дано было ему вести войну со святыми (то есть с верующими. -
А. М.) и победить их" (Откр 13,3-7). Так предсказана внешняя победа зла.
А потом, когда на земле устанавливается царство зверя, являются семь
ангелов на небе, вестники с чашами, и каждый выливает свою чашу на царство
зверя. Свершаются великие бедствия, те бедствия, которые людям XVIII века
казались невероятными: отравление мирового океана, воздуха, гибель всего
живого.
Что это такое? Это не наказание Божье, а плоды неправильного развития
человечества. А зло все более и более нагнетается. Но в царстве зверя не
радость и ликование, а люди кусают языки свои. Мрак спускается на это
царство.
Потом идет другой цикл событий: на небе является иной знак - женщина,
которая рожает. Она кричит в муках рождения. Должен родиться младенец. И вот
поднимается с моря, снизу, огромный красный дракон, который только и ждет,
чтобы пожрать этого младенца.
Красный дракон - это древний змей, тот самый, который в Книге Бытия
соблазняет человека. Это дракон хаоса. А теперь он становится драконом
империи, ведь красный цвет - это цвет пурпура, цвет римских императоров.
А женщина - это символ ветхозаветной Церкви, которая должна родить
новый дух, родить Христа, Мессию. И императорский Рим готов поглотить ее. Но
в тот момент, когда рождается дитя, женщина скрывается. Ей даны крылья. Она
уносится в пустыню, а за ней несется этот красный дракон.
Все символы чудовищного мирового зла предстают здесь и показывают свое
подлинное лицо. Сброшены все маски. Отвратительные монстры восстают против
Духа. И, казалось бы, Дух должен отступить, бежать, но время от времени
воздвигаются вестники Божьи, которые не дают ему погибнуть.
Вестники Божьи... Один из них именуется Микаэль, Михаил. Это архангел
Михаил. Он сражается. Сражаются и пророки. В святом городе являются два
пророка. Один символизирует пророчество - это Илия, второй - Енох, древний
мудрец, который знал будущее. Их убивают, их тела лежат на улицах
Иерусалима. Торжествует антибожественный принцип, принцип антихриста.
Но в итоге происходит нечто иное: силы света парализуют силы тьмы, и в
конце истории мы видим два результата: неполную победу света и неполную
победу тьмы - оба полюса продолжают параллельно развиваться, периодически
сталкиваясь в катаклизмах.
Это и история первого века Церкви, и история Средних веков, и история
наших дней, и эта история еще не кончилась. Апокалипсис нам говорит, что не
только царство зверя будет не раз повторяться на земле, но что будет еще и
тысячелетнее царство людей христовых, и что на земле, в некотором
историческом, хронологическом, географическом пространстве наступит
торжество добра и правды. Но оно не будет вечным. Как не вечным было царство
антихриста, так не вечным будет и это царство. Потому что все это будет в
рамках привычного для нас земного бытия, а, согласно Апокалипсису,
человеческий род, вся природа, весь мир, должен взойти на новую ступень.
Является Христос, и древняя история кончается. Иоанн говорит, что он
увидел новое небо и новую землю. Это преображение природы, преображение
человека, уничтожение распада, смерти, гибели, болезней, нравственного зла.
Все темное преодолевается, и торжествует свет.
Является священный город Иерусалим, но это уже не исторический город, а
символ того города, где Христос был распят за нас и осуществил Царство Божье
сначала на нашей обычной земле, а потом в полноте - в новой, преображенной
земле.
Страшные войны, насилие, эта чудовищная саранча, изображенная в
Апокалипсисе, подобная различным механизмам для истребления людей, которые
люди же и создали за последнее столетие, - все это рождает картину
действительно зловещую. И такова история людей. Поэтому Апокалипсис - книга
правдивая, честная.
Эта книга - предупреждение всем нам о том, что если человечество будет
пренебрегать Заветом Божьим, его ждет жесточайшее возмездие. Но не потому,
что Бог будет его наказывать, - это примитивное представление. А потому, что
Он создал нравственный миропорядок, в результате которого зло всегда в конце
концов будет нести урон. Возмездие приходит рано или поздно. И добро все
равно торжествует. Но человек должен выбирать, с кем он - со светом или с
тьмой. Потому что и в личной, и в общественной жизни этот выбор всегда для
нас актуален.
Апокалипсис кончается чудесными и очень важными словами.
Это слова о том, как Истина приходит к людям. Тут два аспекта. Один
аспект общий. "Се, гряду скоро: блажен соблюдающий слова пророчества книги
сей". Для Иоанна это означало, что мировой переворот будет скоро, все скоро
изменится. Для Бога это "скоро", может быть, означает бесконечно большее
время, потому что человек живет одними масштабами, а Творец - другими. Это
вовсе не значит, что здесь в Библии сказано: сию минуту наступит конец мира.
Многие люди пытаются это время вычислить. На самом деле конец мира -
это перманентная реальность. Она постоянно возрождается. Когда рухнула
Римская империя, это был конец того мира, и слово Божье исполнилось. Когда
происходили другие исторические катаклизмы, каждый раз это был конец,
предсказанный Апокалипсисом. Любая поворотная эпоха - апокалиптическая. Так
происходит всегда, суд продолжается вовеки.
В Апокалипсисе есть и другие слова, которые тоже очень важны. Христос
говорит: "Вот Я стою у двери и стучу". Это уже не те громовые слова "Се,
гряду скоро", а "стою у двери и стучу". Это не дверь истории, это дверь
человеческого сердца. И это уже не голос мировой грозы и бури, а тихий голос
странника.
Странник - это Христос. Он приходит к каждому, Он несет мужество,
добро, свет, твердость, веру, надежду и прежде всего - любовь. "Се, стою у
двери и стучу. Если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и
буду вечерять с ним и он со Мною". Что это значит?
Вспомним великую "Троицу" Андрея Рублева. Священная трапеза - значит
присутствие Божье в мире, а тут уже - в душе человека. Тот, кто откроет Ему
дверь, почувствует, что Он вошел в него и что они находятся вместе. Тот, кто
знает, что такое Святая чаша Евхаристии, подходит к этой чаше с готовностью,
веря, что Он будет вместе с ним участвовать в этой трапезе.
"Я стою у двери и стучу - и кто отворит дверь, войду к нему". Его тихий
стук - это стук к нам, в нашу историю, в наши души, в нашу жизнь. Это стук
самой Истины, которая приходит к нам почти как проситель, как бедный
странник, ничего не навязывая, а только предостерегая...
И тогда кончится наша неудовлетворенность, тогда раскроются перед
человеком бесконечные горизонты. Для того чтобы прийти к этому, надо открыть
дверь и впустить правду, истину, добро, впустить Агнца Божьего, который
стучится в мир. Это последний штрих Библии, который кончается надеждой и
светом. Не розовой надеждой, не пустыми посулами и не историческими
иллюзиями, а смелым взглядом на все темное, что есть в истории, и
благовествованием о том, что зло будет побеждено. В этом суть замечательной
книги, которая называется Апокалипсис, или Откровение Иоанново.

Статья из Библиологического словаря

ОТКРОВЕНИЕ
святого Иоанна Богослова
статья из рукописи
Библиологического словаря

Откровение Св. Иоанна Богослова, или Апокалипсис, последняя книга
Библии и единственная в каноне Нового Завета, близкая по своему жанру к
книгам пророков. Написана на греческом языке; состоит из 22 глав.
Каноничность. Откровение не читается за богослужением Православной
Церкви, что связано со сравнительно поздней датой включения книги в канон.
Она была признана боговдохновенной на Западе раньше, чем на Востоке. Св.
Иустин Философ, свт. Ириней Лионский, свт. Иларий Пиктавийский, свт.
Амвросий Медиоланский, блж. Иероним, блж. Августин, Викторин Петавский
ссылались на Откровение как на книгу Священного Писания. Формально его
каноничность была подтверждена Гиппонским (393) и Карфагенским (397)
поместными соборами, а до этого Откровение было включено в Мураториев
канон*.

------------------------------------------------------------------------
* Мураториев канон - список канонических книг Нового Завета с краткими
сведениями об их авторах. Составлен во II веке.

На Востоке Откровение долгое время вызывало дискуссии. Однако и там
многие авторитетные отцы Церкви признавали каноничность этой пророческой
книги (свт. Афанасий Великий, свт. Василий Великий, свт. Григорий Нисский).
Если в Пешитте* Откровение отсутствует, то к VI веку, когда свт. Андрей
Кесарийский писал свое толкование на него, каноничность Откровения в
Православной Церкви была уже повсеместно принята.

------------------------------------------------------------------------
* Пешитта - перевод Библии на сирийский язык.

Заглавие, жанр и Язык. Длинное заглавие книги "Откровение Иисуса
Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть
вскоре" (1,1-2) сразу же четко определяет, к какому литературному жанру
принадлежит книга. Это откровение, апокалипсис, то есть символическое
изображение сущности исторического процесса. Действие Промысла Божьего в
событиях церковной и мировой истории священный писатель показывает с помощью
образов, иносказаний, криптограмм и поражающих воображение картин. В этом
отношении Откровение написано по законам апокалиптической литературы,
которая ведет свое происхождение от пророков Иезекииля, Даниила и
апокрифических апокалипсисов междузаветного времени. На этом основании
некоторые толкователи выдвигали гипотезу, согласно которой Откровение - это
иудейский апокалипсис, лишь обработанный христианской рукой. Это мнение
принято быть не может, поскольку книга носит очевидно христианский характер.
В отличие от большинства ветхозаветных и апокрифических апокалипсисов,
Откровение не анонимное и не псевдонимное произведение. Оно написано от лица
человека, хорошо знакомого читателям. Это Иоанн, "брат" и "соучастник в
скорби" гонимых христиан (1,1,4,9; 22,8). Он именует себя "рабом", т.е.
служителем, Иисуса Христа (1,1). Все, что открывается ему, относится к жизни
и судьбам христианской Церкви. Христос стоит в центре Откровения, Он не
возвещает новых догматических истин, а говорит об испытаниях, через которые
должны пройти верные, прежде чем придет полная победа Правды Божьей.
Откровение начинается посланием к семи церквам Малой Азии, и в них говорится
об их бытии в мире. Тем самым священный писатель отступает от чисто
апокалиптического жанра, сближая свою книгу с посланиями.
Уже в III веке свт. Дионисий Великий отметил своеобразие языка
Откровения. "Речи и язык его не чисто греческие, но смешаны с речениями
иностранными и по местам неправильными" (Евсевий. Церковная история, VII,
25). Впоследствии филологические изыскания установили, что текст предельно
насыщен гебраизмами, что автор писал по-гречески, думая по-еврейски. Кроме
того, тайнозритель Иоанн обнаруживает не просто глубокое знание Ветхого
Завета, но мыслит в системе ветхозаветных образов, символов, средств
выражения. Сотни цитат, прямых и косвенных намеков, реминисценций, парафраз
из Ветхого Завета показывают, что Иоанн буквально жил в мире Священного
Писания, выражая открывшееся ему словами, издревле принятыми в священных
книгах. Как показал Э. Ломайер, Откровение написано ритмической прозой и
является своего рода поэмой, и в этом оно продолжает традицию пророков. Из
Ветхого Завета Иоанн заимствует ряд литературных приемов, в частности,
концептуальную символику. Глубокая связь последней книги Библии с
ветхозаветной традицией очень важна для понимания Откровения и помогает в
его экзегезе. Иоанн пишет к людям, как и он проникнутым духом и буквой
Священного Писания.
КомпозициЯ и содержание. При первом чтении не сразу видна стройность
композиции Откровения. Неоднократно экзегеты предполагали, что книга
составлена, как мозаика, из разнородных источников, однако постепенно было
установлено, что тайнозритель подчинил Откровение сложной числовой системе,
имеющей символическое значение. Во внебиблейской литературе ее можно
сравнить лишь с системой, по которой построена "Божественная Комедия" Данте,
который во многом вдохновлялся Откровением. Символика священных чисел была
издавна употребляема в Библии, особенно пророками и апокалиптиками, и она
широко использована в Иоанновом Апокалипсисе. Сквозным символом, проходящим
через всю книгу, является число семь, знак полноты, что указывает на полноту
божественных свершений в истории. Откровение рассматривает историю в свете
вечности. Число шесть означает неполноту и несовершенство, а половина
семерки - это время испытаний, через которые должны пройти верные (12,14;
13,5; ср. Дан 7,25; 8,14). Семь раз в Откровении произнесены макаризмы*;
семь малоазийских церквей символизируют полноту Церкви; по принципу седмериц
строится и композиция Откровения.

------------------------------------------------------------------------
* Макаризмы (от греч. "блаженный" , "счастливый") -жанр новозаветной
письменности, представляющий собой перечень тех, на ком почиет Божье
благословение и кому даровано блаженство.

1. Вступление и семь посланий семи церквам (1-3)
2. Видение небесной Литургии. Агнец снимает семь печатей с книги Божьих
судеб (4,1-8,1)
3. Семь ангелов трубят в трубы, возвещая бедствия (8,2-11,18)
4. Семь знамений в небесном пространстве, изображающих борьбу сатаны с
Церковью (11,19-15,4)
5. Семь чаш гнева Божьего, изливаемых на мир (15,5-16,21)
6. Семь видений, знаменующих судьбу Вавилона (империи, гонительницы
Церкви) (17,1-20,15), и последний Суд
7. Торжество Света. Новый Иерусалим. Эпилог (21-22)
Один из первых толкователей Откровения Викторин Петавский, выдвинул
гипотезу о композиции книги, которая получила название "рекапитуляции".
Согласно этой гипотезе, разделяемой и рядом новых экзегетов (например, Э. Б.
Алло), последовательность труб, знамений, чаш и видений не означает
конкретной последовательности во времени, а есть лишь вариации одной и той
же темы по принципам семитической поэтики библейских книг. Прообразом для
них служат сказания Книги Исхода о "казнях египетских". Что касается
содержания книги, то мнения экзегетов можно представить в виде трех основных
концепций: 1) Откровение говорит о событиях, которые должны произойти в
конце истории (это воззрение восходит к Викторину Петавскому, Экумению
Триккскому, Андрею Кесарийскому и Иоахиму Флорскому). 2) Тайнозритель в
прикровенной форме изображает церковно-исторические события своего времени
(Э. Ренан, Ф. Фаррар, А. Жданов, Т. Цан и др.). 3) Откровение содержит общую
"модель" самой сущности церковно-исторического процесса (С. Булгаков, Э.
Ломайер, А. Фейе, У. Харрингтон и др.). Эти аспекты не исключают, а
дополняют друг друга.
Книга написана "мучеником для мучеников" (Э. Ломайер) с определенной
целью - укрепить верных в годину испытаний. Ее "жизненный контекст" связан с
первыми конфликтами между Церковью и империей, насаждавшей культ кесаря.
Тайновидец возвещает о борьбе и конечной победе Христа, о неминуемом
Божественном воздаянии и торжестве праведных. Слова Откровения о близости
Парусии в свете особого характера пророческого видения "должны быть поняты
не в смысле непосредственной близости исторического момента, но лишь - общей
эсхатологической перспективы" (С. Булгаков). Композиция книги использует
антитезы: так, Божественной Троице (Сидящий на престоле, Агнец и Дух)
противостоит демоническая триада (дракон, зверь, лжепророк). Антиподом Жены,
облеченной в Солнце и рождающей Мессию, является вавилонская блудница.
Небесной Литургии противостоит нечестивое поклонение образу зверя, истинному
Спасителю Агнцу - чудовище с рогами как бы агнчьими, печати небесной -
печать антихриста, царству зверя - Новый Иерусалим. Всем этим подчеркивается
встреча и столкновение двух миров.
Провозвестие книги. Откровение есть книга упования. Она возвещает
свершение замысла Божьего о твари вопреки сильнейшему противодействию
враждебных сил. Пророк говорит и о великой ответственности верных. Послания
к церквам предостерегают от соблазнов и компромиссов и сурово осуждают
духовную теплохладность. Кто "оставил первую любовь" (2,4), дух братолюбия
ранних дней, рискует оказаться отверженным. Господь приходит к людям с
любовью, ожидая их ответной любви: "Се, стою у двери и стучу. Если кто
услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он
со Мною" (3,20). Но готовность услышать голос Господень требует великого
терпения и победы над искушениями. Истинный христианин есть "побеждающий"
(3,21). В то же время противление воле Божьей ввергает людей в неисчислимые
бедствия, ибо, отпадая от Источника жизни, они оказываются во власти
демонических сил. Гнев Божий есть антропоморфный образ этой судьбы отпавших.
Откровение учит о Христе как о Человеке, рожденном "от колена Иудина",
из рода Давидова (5,5). В то же время Он есть предвечный Агнец, принесший
Себя в жертву "от создания мира" (13,8). На земле Он был "свидетелем
верных", т.е. Страстотерпцем и Пророком (1,5; 3,14). Он "Первенец из
мертвых", Властитель мира (1,5). Являясь "Царем царей" (19,16), Он един с
Сущим, и Ему подобает поклонение как Богу (5,13). В то же время Он пребывает
в единении со Своей Церковью, которая представлена, согласно древней
ветхозаветной символике, невестой Агнца (22,17). Откровение свидетельствует,
что победа Христа уже совершилась, что Он лишь на время "восхищен" к
престолу Божьему (12,5). С момента Его явления начался эсхатологический
период агонии зла, в котором верные и святые должны устоять, прежде чем
наступит последний Суд и Новый Иерусалим сойдет "от Бога с неба" (21,2). В
нем уже не будет Храма, который знаменует "скинию Бога с человеками" (21,3),
а будет непосредственное единение с Сущим - последняя и высшая цель Завета.
Эсхатология Откровения включает тему, которая с первых веков Церкви
понималась по-разному. Речь идет о тысячелетнем царствовании Христа на земле
с воскресшими праведниками (20,1-10). Одни понимали это пророчество в
переносном смысле, усматривая в нем символ церковной истории в целом. Начало
такому толкованию положил блж. Августин. Но св. отцы более раннего периода,
начиная со свт. Иринея Лионского, склонялись к буквальной экзегезе и верили,
что в конце времен мир увидит не только разгул зла, но и торжество добра.
Общепринятого толкования в Церкви нет, поэтому пророчество о тысячелетнем
царстве не раз питало идеи хилиазма. Бесспорным остается основное
провозвестие книги: человек обретет новый Эдем и древо жизни. "И ничего уже
не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут
служить Ему. И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их. И ночи не будет
там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо
Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков" (22,3-5).
Проблема датировки и авторство. Свт. Ириней Лионский, близкий к кругу
учеников ап. Иоанна, датировал Откровение периодом правления римского
императора Домициана (Против ересей. V,30,3; ср. Евсевий, Церковная история,
III,18). Поскольку Домициан царствовал в 91-96 годах, то Откровение можно
отнести к этим годам. Большинство современных экзегетов признают датировку
свт. Иринея, в частности, на том основании, что именно Домициан усилил культ
императора и преследовал христиан. Существует и другое мнение, основанное на
Откр 17,10, где сказано о семи царях, из которых "пять пали, один есть, а
другой еще не пришел, а когда придет, не долго ему быть". Этих семь царей
разные толкователи отождествляли с семью римскими правителями, начиная с
Цезаря Августа и кончая Веспасианом, причем состав их варьировался. В любом
случае Откровение относили к концу 60-х гг. В XIX веке немецкий ученый Ф.
Бенари одним из первых расшифровал криптограмму 666 (13,18) как числовой
эквивалент греческих слов "Нерон кесарь" в еврейском написании. В этом
хотели видеть намек на слухи о лже-Нероне, которые появились после смерти
Нерона.
Нерон действительно был первым языческим гонителем христиан и мог
служить прообразом антихриста. Но поскольку существуют и другие расшифровки
криптограммы, вопрос этот остается открытым. Есть гипотеза, что Иоанн
написал часть своей книги в 60-х гг., а завершил ее на о. Патмос при
Домициане, около 95 года. К первому варианту Откровения относят разделы
12,7-12; 13-16; 17,10 и др.
Еще более сложен вопрос об авторстве книги. Кем был Иоанн, автор
Апокалипсиса? Первое указание исходит от Иустина Философа, который около
130-40 годов отождествил его с Иоанном Зеведеевым (Диалог с Трифоном, 81,
4). К этому мнению присоединилось значительное число ранних отцов и учителей
Церкви, включая составителя Мураториева канона. Однако свт. Дионисий Великий
усомнился в верности предания. "Самый язык, - писал он, - оправдывает
предположение о различии Евангелия и послания от Откровения" (Евсевий.
Церковная история. VII, 24-25). При этом святитель отмечал, что он "не
осмелился бы отвергнуть эту книгу" и верит, что Иоанн, автор Апокалипсиса,
"получил ведение и пророчество", но он не был одним из Двенадцати, автором
4-го Евангелия. Взгляд свт. Дионисия был возрожден Лютером и принят многими
современными экзегетами. В настоящее время в исагогике сохраняются обе точки
зрения в следующих вариантах: 1) Иоанн Зеведеев был автором всех писаний,
которые носят имя Иоанна; 2) все писания Иоанна принадлежат некоему
первохристианскому пророку, а не апостолу Иоанну; 3) Иоанн Зеведеев - автор
Откровения, но не Еванглия от Иоанна и не 1-3 Посланий Иоанна. В пользу
древнего предания говорит следующее: 1) и апостол, и Иоанн, автор
Апокалипсиса, пользовались высоким авторитетом у христиан; 2) автор
Откровения - палестинский еврей, и есть основания думать, что он был
галилеянином (Р. Чарлз); 3) дух и стиль Откровения совпадают с тем, что
известно об Иоанне из синоптиков (Мк 3,17; Лк 9,54). Важно и то, что
традиция ранней Церкви не знает другого человека, который имел бы основание
говорить с такой силой и властью, как автор Апокалипсиса.

БИБЛИОГРАФИЯ

Из рукописи Библиографического словаря

Андрей Кессарийский, Толкование на Апокалипсис, М., 1904
Викторин Петавский, Толкование на Апокалипсис, на латинском языке в
серии CSEL, t. 49
Аверинцев С. С., Иоанн Богослов, в кн.: Мифы народов мира, т. 1
(Андреев И. Д.), Апокалипсис, "Новый энциклопедический словарь", изд.
Брокгауза и Ефрона, т. 3
Апокалипсис (пер. с англ.), "Еврейская энциклопедия", т. 2
Антоний, митр. (Храповицкий), Творения св. ап. и ев. Иоанна Богослова,
Варшава, 1928
Бальтазар Г.-У., Суды Божии в Откровении Иоанна Богослова, "Символ",
1986, Э16
Баркли У., Толкование Откровения Иоанна, Вашингтон, 1987
Барсов М. В., Сборник статей по истолкователельному и назидателельному
чтению Апокалипсиса, 2-е изд., М., 1902
Бартошевич Э. М., Ангелы, сеющие смерть, М., 1965
Бестужев А. А., Тайновидец будущего, Джорданвиль, 2-е изд., 1962
Булгаков С., прот., Апокалипсис Иоанна. Опыт догматического толкования,
Париж, 1948
Бухарев А. М., Исследования Апокалипсиса, Сергиев Посад, 1916
Воронцов Е. К., К вопросу о "первом воскресении" в Откровении Иоанна
Богослова, "Вера и разум", 1905, Э 18
Воронцов Е. К., Связание сатаны (Апок. 20,1-5), Вера и разум, 1906, Э
3-4
Гамолко Н. А., К вопросу о каноническом достоинстве и церковном
понимании Апока-липсиса, "Христианское чтение", 1912, Э 10
Глаголев А., Апокалипсис, "Православная богословская энциклопедия",
т.1, с. 910-27
Глубоковский Н. Н., Благовестие христианской Славы и Апокалипсис св.
ап. Иоанна Богослова, Джорданвиль, 1966
Грэм Б., Четыре всадника (Откровение Иоанна Богослова), пер. с англ.,
Чикаго, 1986
Дитман В. А., Откровение св. Иоанна Богослова, вып.1, СПб., 1910
Добшюц Э., Древнейшие христианские общины, в кн.: Общая история
европейской культуры, СПб, 1908, т.5
Евдоким, архиеп. (Мещерский), Св. ап. и ев. Иоанн Богослов, его жизнь и
благовестнические труды, 2-е изд., Сергиев Посад, 1912
Жданов А. А., Откровение Господа о семи асийских церквах, М., 1891
Иванов А. В., Руководство к изъяснительному чтению апостольских
посланий и Апокалипсиса, 3-е изд., СПб., 1886
Кассиан, еп. (Безобразов), Книга о семи печатях, "Путь", 1930, Э 21
Кассиан, еп. (Безобразов), Христос и первое христианское поколение,
Париж, 1950
Лонгинов В., Историческое обозрение Апокалипсиса, в кн.: Опыты
упражнений воспитанников Киевской духовной академии 5-го учебного курса, К.,
1832, т. 1
[Лучицкий К. И.], О семи малоазийских церквах в их прежнем и нынешнем
состоянии, изображенных в пророчестве св. апостола Иоанна Богослова,
"Христианское чтение", 1843, ч. 3
Мень А., свящ. "Сын громов", ЖМП, 1962, Э 5
Морозов Н. А., Откровение в грозе и буре, СПб., 1907
Мусселиус В. Р., Толкование Апокалипсиса, по J. A. Seiss, СПб., 1909
Начало и конец нашего земного мира. Опыт раскрытия пророчеств
Апокалипсиса, 2-е изд., ч. 1-2, СПб., 1904
Никольский Н. М., Спор исторической критики с астрономией, М., 1908
Никольский Н. М., Мировой и социальный переворот по воззрениям раннего
христианства, М., 1922
Норов А. С., Путешествие к семи церквам, упомянутым в Апокалипсисе,
СПб., 1847
Ньютон И., Замечания на книгу прор. Даниила и Апокалипсис св. Иоанна,
пер. с англ., Пг., 1915
Оберлен К. А. (Ауберлен), Пророк Даниил и Апокалипсис св. Иоанна, пер.
с нем., Тула, 1882
Орлов Н., свящ., Апокалипсис св. Иоанна Богослова. Опыт толкования, М.,
1904
Орлов Н., свящ., Апокалипсис св. ап. Иоанна Богослова, в кн.: Толковая
Библия, т. 11
Петр, еп. (Екатериновский), Объяснение Апокалипсиса св. ап. Иоанна
Богослова, Томск, 1885
Ренан Э., Антихрист, СПб., 1907
Сведенборг Э., Апокалипсис (гл.1) по смыслу духовному; О последнем
(страшном) суде; толкование гл. XXV Матфея, ч.1, СПб., 1906
Сведенборг Э., Суд над миром и обновление его, СПб., 1907
Тихомиров Л. А., Апокалипсическое учение о судьбах и конце мира, СПб.,
1907
Успенский И. И., Вопрос о пребывании св. ап. Иоанна Богослова в М.
Азии, "Христианское чтение", 1879, Э 3-4
Успенский И. И., Деятельность св. Ап. Иоанна Богослова в Малой Азии,
"Христианское чтение", 1879, Э 9-10
Успенский И. И., Св. Ап. Иоанн - писатель Четвертого Евангелия и
Апокалипсиса, "Христианское чтение", 1880, Э 1-2
Фаррар Ф., Первые дни христианства, пер. с англ., ч.1-2, СПб., 1888
Херасков М. И., Послания апостольские и Апокалипсис, 2-е изд.,
Владимир, 1898
Четыркин В. В., Апокалипсис св. ап. Иоанна Богослова, Пг., 1916
Энгельс Ф., Книга Откровения, в его кн.: О первоначальном христианстве,
М., 1962
Юнг-Штиллинг И. Г., Победная повесть или торжество веры христианской,
пер. [с нем.], СПб., 1815
Яковлев Ф. И., Апокалипсис с очерком жизни и учения св. ев. Иоанна
Богослова, 2-е изд., СПб., 1905