Ричардсон Д. Вечность в их сердцах
Глава шестая
МЕССИЯ ДЛЯ ВСЕХ НАРОДОВ
"Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой: и увидел и возрадовался" (Ин. 8:56).
Каждый раз, читая это предложение, я почти слышу доносящийся сквозь века радостный патриарший смех отца Авраама. Но кто произнес эти слова? Чей был этот "день", который видел, полный предчувствиями, отец Авраам?
Говорившим был Иисус из Назарета, потомок Авраама, родившийся через тысячу девятьсот лет после Авраамова времени. Недоверчивые евреи, пораженные таким ужасающим предположением, возражали: "Тебе нет еще пятидесяти лет, - и ты видел Авраама?" (там же: 57).
Его следующие, еще более дерзкие слова, которые Он сказал в ответ, сорвали с петель двери их сознания: "Истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был Авраам, Я есмь" (там же: 58).
Я есмь было еще одним еврейским именем Бога.
Ошеломленные евреи приготовились забросать Его камнями, но Иисус скрылся от них (см. там же, 59). Не прошло и нескольких месяцев, как тот же Иисус, "неся крест Свой... вышел на место, называемое Лобное [по-арамейски - Голгофа]; там распяли Его" (Ин. 19:17-18).
Где была расположена Голгофа или Лобное место? Сразу за Иерусалимской стеной и не более чем в 1600 метрах от вершины горы Мориа. Столетиями ранее царь Соломон воздвиг на этой горе первый еврейский храм, возможно, в память о том самом месте, где Авраам положил связанного Исаака на вязанку дров (см. Быт. 22:1-19). Именно там Ягве взял на себя клятву исполнить оба ряда Авраамова Завета.
Заметьте, однако - в Книге Бытия говорится, что Авраам собирался принести Исаака в жертву не на горе Мориа, а "в земле Мориа". Если бы Авраам стоял на самой вершине Мориа (название, гораздо чаще произносимое в те дни, чем сейчас), то, очевидно, легче было бы описать это место именно так. Меньшие вершины и гребни гор, располагавшиеся под самым высоким пиком не так легко было бы назвать. Но если бы распятие совершилось далее чем за 1600 метров от горы Мориа, скорее всего его соотносили бы с другими, находящимися поблизости возвышенностями, часть которых была более известна, чем Мориа.
Таким образом, становится возможным, что именно Голгофа была местом Исаакова испытания. Если в намерения Ягве действительно входило, чтобы агония Иисуса совершалась на этом же самом месте. Ему важно было не оставить еврейским историкам точного описания - иначе как раз там и был бы построен памятный храм, который лишил бы римских воинов возможности использовать это место для казни Иисуса.
Так или иначе, потомок Авраама по имени Иисус, не совершив никакого преступления, был умерщвлен распятым на деревянном кресте, который Он нес на Себе к месту казни. Сам нес дрова к месту своей предполагаемой смерти и Исаак, тоже не виновный в преступлении, и был связанным положен на вязанку хвороста. Его спасло лишь вмешательство Бога. И место свершения двух этих событий было предположительно, если не буквально - тем же самым.
Можно привести много других параллелей между Исааком и Иисусом, но важнее всего то, что вся жизнь Христа, его смерть и воскресение прямо связаны с многовековым обещанием Ягве наделить "Авраамовым благословением" все племена земные.
Как бы подчеркивая это обстоятельство, автор жизнеописания Христа Матфей начинает свое повествование с прослеживания обратной родословной Спасителя через 42 непрерывных поколения до самого Авраама собственной персоной! Но физическое родство Иисуса было только основой. Миллионы евреев во всей истории могли бы проследить свою родословную до Авраама. Мария, мать Иисуса, провозглашала в своем знаменитом восхвалении, что в Иисусе Ягве произвел на свет нечто гораздо большее чем только еще одного биологического потомка Авраама. Приход Христа, по словам Марии, был знаком того, что Ягве "воспомянул милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века" (Лк. 1:54-55).
Дядя Иисуса - Захария тоже считал рождение его племянника доказательством того, что Ягве помнил "святой завет Свой, клятву, которою клялся Он Аврааму, отцу нашему". Далее Захария еще больше усиливает накал ожиданий, связывая приход Иисуса с "Востоком свыше, [явившимся] просветить сидящих во тьме и тени смертной" (Лк. 1:72-73; 78-79, выделено мной).
Слова о людях, "сидящих во тьме" и "тени смертной", евреи обычно рассматривали, как определение язычников (см. Мат. 4:15-16). Мы приближаемся к тому самому конечному ряду Авраамова завета! И наконец...
Старый Симеон, благочестивый еврей, встретив Иосифа и Марию с младенцем Иисусом в иерусалимском храме, чрезвычайно красноречиво выразил эти, более широкие цели прихода Мессии, когда заявил, обращаясь к Ягве: "видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников, и славу народа Твоего Израиля" (Лк. 2:50-52, выделено мной).
Предшественник Иисуса, Иоанн Креститель также постоянно приводил слова пророка Исайи (40:15-16), как законные основания для своей миссии - приготовить "пути Господу", сделать "прямыми стези Ему". Для какой же цели? Да вот она: "и узрит всякая плоть спасение Божие" (Лк. 3:4,6, выделено мной).
Значение слов Иоанна Крестителя уязвило некоторых евреев. Выходит, они - Богом избранный народ - были виновны в том, что "искривили" свои пути, лишая остальное человечество возможности видеть "спасение Божие", как того требовал завет, поставленный Богом с Авраамом?
Часть евреев переполнилась негодованием, заявляя, что не следует выдвигать такие обвинения против "детей Авраама". Но ответ Иоанна на использование имени Авраама для оправдания лености и праздности был острым и мгновенным. "Не думайте говорить в себе: "Отец у нас Авраам"; ибо говорю вам, что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму; уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь" (Лк. 5:8-9).
Этими словами Иоанн предвосхитил то новое, что собирался совершить Ягве через Иисуса - призвать новый род Авраамова потомства из неотшлифованных "каменных залежей" языческого мира. Таким образом призванные, они станут "живыми камнями" Божьего храма духовного. И на этот раз основой для отбора будет не просто физическая родовая принадлежность, но покаяние и провидением ниспосланная вера.
"Свет к просвещению язычников". "Восток" (Солнце), явившийся свыше к людям, "сидящим во тьме" и "тени смертной". Носитель "спасения", уготовленного "пред лицем всех народов". Все указания были безошибочными. Иисус был призван стать не просто человеком на все времена в качестве еврейского Мессии, но и человеком для всех народов - Светом даже для языческого мира.
До чего же соответствует всему этому, что в Иисусе, еврейском Мессии, отчасти должна была течь языческая кровь.
Кроме матери Иисуса Марии, только еще четыре женщины упомянуты в преимущественно мужской родословной Благовествований от Матфея (1) и Луки (5). Все они были женщинами языческого происхождения, разделявшими родство с Иисусом. Фамарь - жена Иуды - происходила из хананеев (см Быт. 58) Рахава - блудница из Иерихона, давшая пристанище евреям-соглядатаям перед знаменитым падением этого древнего города, была замужем за евреем Салмоном и через него вошла в родство с Иисусом Христом (см. Мат. 1:5). Также и Руфь - женщина из презираемого языческого племени моавитян, выйдя замуж за сына Салмона и Рахавы Вооза, родила ему сына Овида и тоже стала прародительницей Иисуса (там же: 5). Наконец, Вирсавия [Бат Шева], которую взял себе в жены царь Давид, вероятно была хеттеянкой.
Как кстати использовал Бог распоряжение языческого императора Цезаря Августа, сделав неизбежным, чтобы Иисус родился в Вифлееме - городе царя Давида - исполняя слова ветхозаветного пророка Михея (см. Мих. 5:2). Как соответствует миссии Иисуса, что среди тех, кто пришел отпраздновать Его рождение, были ученые кудесники с Востока, по-видимому не евреи (см. Мат. 2:1). И что спасение от гнева Ирода, безжалостного царя иудеев, Иисус нашел в языческом Египте (см. Мат. 2:14).
И наконец, насколько же всему этому соответствовало, что Иисус начал открыто проповедовать в той части Галилеи, которая на севере граничила с языческой Сирией, а на востоке с языческим палестинским Декаполисом" Фактически Галилея соседствовала и с пользующейся дурной славой Самарией, с ее населением смешанных кровей. Земли Галилеи определенно не считались главнейшими еврейскими владениями. И все же Иисус удостоил этот район чести своих первых открытых проповедей.
Матфей, один из учеников Иисуса, отметил этот факт, как исполнение пророчества Исайи о "Галилее языческой": "Народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране тени смертной воссиял свет" (Мат. 4:15-16; см. также Ис. 9:1-2).
"И следовало за Ним множество народа из Галилеи и Десятиградия, и Иерусалима и Иудеи и из-за Иордана" - пишет Матфей (4:25). "И прошел о Нем слух по всей Сирии; и приводили к Нему всех немощных... и Он исцелял их" (там же, 24)
Жребий был брошен! Вопреки сильному нажиму и осуждению (даже со стороны Его собственных учеников), Иисус придерживался открытого характера своей проповеднической миссии, установленного таковым с самого начала. Человек для всех племен, чье сердце и руки всегда распахнуты навстречу, чьи глаза и уши внимательны к язычникам и самаритянам, как и к Его кровной родне - евреям. И Он рассчитывал, что ученики будут воспитываться на Его примере.
Миллионам христиан, разумеется, известно, что Иисус в самом конце своего первого Пришествия повелел своим ученикам "идти, научить все народы" (Мат. 28:19). Мы почтительно удостаиваем это последнее и наиболее невероятное Его распоряжение величественным названием "Великое Поручение". И все же, в глубине души все мы потихоньку верим - если дела наши являются точным барометром нашей веры (а Писание утверждает, что это так) - что Иисус высказал это повеление Своим ученикам, действительно никак их заранее не предупредив.
Прочитайте бегло все четыре Благовествова-ния и окажется, что Великое Поручение выглядит как какая-то запоздалая мысль, скрепкой пришпиленная к основному учительству Иисуса. Как будто, по словам доктора Уинтера, обнародовав все, что было действительно близким Его сердцу, Иисус щелкнул пальцами и сказал: "Да, кстати, ребята, есть тут еще одна вещь. Я хочу, чтобы вы провозгласили это послание всем до единого в мире, независимо от их языка и культурных особенностей. То есть, если у вас будет время и настроение, конечно".
Так ли-с полной ли неожиданностью ошеломил Иисус своих учеников Великим Поручением? Открыл ли Он им его внезапно, в последнюю минуту, без соответствующей подготовки, вознесшись затем на небеса, и даже не дав им возможности обсудить с Ним выполнимость этого поручения? Не сумел Он, стало быть продемонстрировать им разумные способы для его осуществления?
Как часто мы, христиане, читаем Благовествования, не распознавая обильных. Богом представленных оснований для абсолютно противоположного вывода! Задумайтесь, к примеру, о том, сколько проявлял Иисус во встречах с язычниками и самаритянами сочувствия, способного научить Его учеников мыслить в межкультурных категориях.
В одном случае (Мат. 8:5-15) римский центурион, язычник обратился к Иисусу с просьбой помочь его парализованному слуге. Евреи убеждали Иисуса согласиться. "Он достоин, чтобы Ты сделал для него это, - говорили они, - ибо он любит наш народ и построил нам синагогу".
На самом деле стены и колонны синагоги, построенной, возможно, именно этим центурионом, еще и сейчас, две тысячи лет спустя, стоят на северном берегу Галилейского моря. Но обратите внимание на смысл аргументов, использованных евреями. У них, по сути, получалось, что если бы центурион им не помогал, то и Иисусу не следовало помогать ни ему, ни его парализованному слуге. Какое свой-ственничество! Недаром Иисус вздыхал время от времени: "О род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас?" (Мат. 17:17).
Центуриону же Иисус отвечал: "Я приду и исцелю его". И тут центурион сказал нечто довольно неожиданное: "Господи! я не достоин, чтобы Ты вошел под кров мой; но скажи тлько слово, и выздоровеет слуга мой; ибо я и подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов... Услышав сие Иисус удивился", - пишет Матфей. Что же тут было удивительного? Просто военный опыт центуриона научил его кое-чему в отношении власти. Подобно воде, всегда стекающей вниз, власть тоже спускается ступенями иерархии (по цепи команд). Тот, кто подчиняется более высокому уровню власти, наделен также полномочиями осуществлять власть над низшими уровнями. Центурион отдавал себе отчет в том, что Иисус абсолютно послушен Богу в своих путях и, таким образом, должен обладать абсолютной властью надо всем, что располагается под Ним в самой величайшей иерархии - Вселенной. Следовательно! Иисус безусловно должен быть способен приказать нервам и мышцам больного слуги вернуться к здоровому состоянию.
"Истинно говорю вам, - воскликнул Иисус, - и в Израиле не нашел я такой веры!" Как и во многих других своих речах, Иисус пользовался случаем, чтобы внушить ученикам, что возможности язычников в обретении веры столь же велики, как и у евреев. И что они являются столь же полноценными объектами Божьей милости.
Полный решимости ввести в этот вопрос окончательную ясность, Иисус продолжал: "Говорю же вам, что многие придут с востока и запада ["и севера и юга" - добавляет автор нееврейского происхождения Лука в своей параллельной версии Благовествования] и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царствии Небесном; А сыны Царства [это может означать только евреев, как избранного Богом народа] извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов" (Мат. 8:7-12; Лк. 7:9; 13:28-29).
Что же, как вы догадываетесь, будут праздновать Авраам, Исаак и Иаков вместе с этой толпой языческих гостей? Исполнение "конечного ряда" обещаний Ягве - благословение всех племен, конечно!
Не могло быть более ясного указания на будущее Великое Поручение. Но не спешите. Их гораздо больше.
Некоторое время спустя к Иисусу обратилась хананеянка из района Тира и Сидона, прося помочь ее дочери, одержимой бесами. Сначала Иисус притворился безразличным. А ученики Его, которым, без сомненья, понравилось, что Иисус отвернулся от надоедливой язычницы, тут же поддержали то, что - им казалось - было Его истинными чувствами. "Отпусти ее, - просили они, - потому что кричит за нами" (Мат. 15:21-28). Они даже не подозревали, что Иисус устраивает им ловушку. "Я послан только к погибшим овцам дома Израилева", - сказал Он женщине. Уже продемонстрировав мнимое равнодушие по отношению к женщине, теперь Иисус проявлял кажущуюся непоследовательность - он ведь уже излечил многих язычников. На каком же основании он отказывает теперь в просьбе еще одному? Можно себе представить учеников, сурово кивающих головами. Они все еще не догадываются. Но не согласившаяся примириться с отказом женщина упала к ногам Иисуса, моля: "Господи? помоги мне".
"Нехорошо взять хлеб у детей... - метафора Божьего благословения евреям в соответствии с "начальным рядом". Затем Иисус прибавляет совершенно уничтожающие слова, - ... и бросить псам". "Псы" - это был привычный эпитет, которым евреи пользовались, говоря о язычниках, особено о тех, кто пытался вторгнуться в область их религиозных тайн и привилегий. Иначе говоря, теперь Иисус дополняет проявленные им бесчувственность и непоследовательность еще худшим проявлением - жестокостью. Заметьте также, что слова Иисуса находятся в прямом противоречии с "конечным рядом" Авраамо-ва завета.
Неужели это говорил Спаситель мира? Ученики Его безусловно считали такой ответ вполне подходящим к случаю. Но как раз, когда грудь у них распирало от расовой гордости, хананеянка, должно быть, разглядела искру в глазах Иисуса, и ей открылась истина.
"Так, Господи! - заметила она столь почтительно, уж не говоря о том, как тонко, - но и псы едят крохи, которые падают со стола господ их" (Мат. 15:21-27; см. также Мк. 7:26-30).
"О, женщина! велика вера твоя, - просиял Иисус, - да будет тебе по желанию твоему". Нет, Он не был переменчив в настроениях. Именно это он и собирался сделать с самого начала. Сразу вслед за этим событием Иисус учил своих учеников разнице между нечистотой настоящей и метафорической. Таков был его метод прояснять свою точку зрения другим.
"И исцелилась дочь ее в тот час", - отмечает Матфей (там же, 28).
Когда позднее Иисус с учениками достигли одного самарянского селения, жители его отказались приветствовать Христа. Иаков и Иоанн - двое учеников, которым Иисус за буйный их темперамент дал прозвище "сыны Громовы", пришли в ярость. "Господи! - вскричали они негодующе (может быть, даже затопав ногами?), - хочешь ли, мы скажем, чтобы огонь сошел с неба и истребил их?"
Ииус обернулся и сделал Иоанну и Иакову выговор. "Не знаете, какого вы духа; ибо Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать" (Лк. 9:52-56).
Словами этими Иисус определил Себя, как Спасителя и для самарян!
Еще позднее, на границе Самарии с Галилеей Иисус излечил десятерых прокаженных. Девять из них поспешили прочь наслаждаться своим восстановленным здоровьем. И только десятый возвратился к Иисусу, "громким голосом прославляя Бога". Затем только что очистившийся человек "пал ниц к ногам Его, благодаря Его".
"И это был самарянин", - добавляет Лука для уточнения.
А Иисус снова сделал все, чтобы Его ученики не пропустили значения этой встречи двух культур.
"Не десять ли очистились? - спросил Он, - где же девять? Как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника?" (см. Лк. 17:11-18).
Эта склонность Иисуса приводить праведность неевреев в пример евреям, которые должны были бы быть примером праведности для всех народов на земле, еще ярче проявляется в Его притче о добром самарянине, которая стала ответом на вопрос, заданный в запальчивости законником из евреев, пытавшимся себя оправдать. Вопрос был: "Кто мой ближний?"
"Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон, - начал Иисус, - и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставивши его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Самарянин же некто... - вообразите кислую мину, начавшую складываться на лице этого "законника" - ... самарянин же некто, - продолжал Иисус, - проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился. И подошед перевязал ему раны, возливая масло и вино; и посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем" (Лк. 10:30-54).
Иисуса, рассказывающего такие притчи, трудно обвинить в заискивании перед Его соплеменниками-евреями. Множество людей веками рассматривали строго последовательный отказ Иисуса уступать в пользу политической выгоды, как самое верное свидетельство Его безгреховности. Магомет - как мы увидим в следующей книге - полностью и трагически провалился на этом испытании.
Вот еще один пример того, как Иисус пошел прямо против потока распространенных в Его время предубеждений.
"Надлежало же Ему проходить через Самарию, - читаем мы в Благовествовании от Иоанна, - Итак, приходит Он в город Самарийский, называемый Сихарь... Там был колодезь Иаковлев. Иисус... сел у колодезя... Приходит женщина из Самарии почерпнуть воды. Иисус говорит ей: дай Мне пить... Женщина Самарянская говорит Ему: как ты, будучи Иудей, просишь пить у меня, Самарянки?"
Вслед за этим малообещающим вступлением Иисус начинает постепенно проникать сквозь броню самарянского сопротивления всему иудейскому. Ему удается не потерять слушательницу даже после Его слов "спасение от иудеев"! Самарянка Ему поверила. Она оставила свое ведро у колодца и в полном восторге поспешила в Сихарь, обежала всех его жителей и привела их толпой к Иисусу.
Тем временем ученики Его, которые ходили покупать еду в город, были по возвращении поражены, увидев как Иисус разговаривает с женщиной, да еще самарянкои. Сами они, находясь в Сихари, старались и с мужчинами-то вести переговоры исключительно на деловой основе. Ибо, как объясняет в своем изложении Иоанн, "иудеи с самаря-нами не сообщаются".
И все же они не решались осуждать Иисуса, а только сказали Ему, насупившись: "Равви! ешь".
"У меня есть пища, которой вы не знаете", - отвечал Иисус. Пока они догадывались, что Он имеет в виду, снова появилась самарянка, ведя за собой к Иисусу толпу соседей по городу. И, возможно кивая головой на самарян, Иисус продолжал:
"Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его" (Ин. 4:4-34).
Но каковы же воля и дело Ягве? Исполнить обещание, данное Аврааму, включая этот самый "конечный ряд", касающийся благословения всех народов на земле птомками Авраама. И видя направлявшуюся к Нему толпу самарян, Иисус знал, что Завет Авраама еще на один шаг приблизился к исполнению. Еще один народ вступал в этот круг.
Их головы, покачивающиеся на ходу, подобно спелым колосьям, напомнили Иисусу пшеничное поле. "Посмотрите на нивы, - сказал Он ученикам, - как они побелели и поспели к жатве" (там же, 55). Самаряне? Посев для Божьего урожая? Хорош посев! - подняли бы их насмех многие евреи. Соровой, быть может, но не яровой? Но в глазах Иисуса, Мессии всех народов, самаряне могли оказаться полноценным зерном.
Однажды Иисус произнес гораздо более вызывающую речь о том, что три языческих города - Тир, Сидон и даже пользующийся дурной славой Содом окажутся в Судный День в лучшем положении, чем три еврейских города по имени Хоразин, Вифсаида и Капернаум. Почему? Потому что, если бы упомянутые языческие города оказались свидетелями чудес, явленных Иисусом в Галилее, они бы, "сидя во вретище и пепле, покаялись" (Лк. 10:13).
И точно так же Он предупреждал своих современников евреев, что жители языческой Ниневии "восстанут на суд с родом сим и осудят его". Почему? "Они покаялись от проповеди Иониной; и вот, здесь больше Ионы".
В том же духе Иисус предостерегал современников, что языческая "Царица Южная восстанет на суд с родом сим и осудит его". На каком основании? "Она приходила от пределов земли послушать мудрости Соломоновой; и вот, здесь больше Соломона" (Мф. 12:41-42).
Лука был тем описателем жизни Христа, который засвидетельствовал для нас, как бурно возмущались евреи именно такого рода сравнениями.
Жители Назарета - родного города Иисуса, слышали множество удивительных подробностей о чудесах, которые Он являл в других местах. Каждый назареянин - и мы можем быть совершенно в этом уверены - подпрыгивал от нетерпения, когда Иисус наконец возвратился в город, впервые после того, как Он начал проявлять этот талант в совершении чудес, которого прежде никто от Него не ожидал. Если Он столь щедро расточал чудеса посторонним, можно только догадываться, что за невероятные вещи Он сможет осуществить для своих собственных земляков.
Люди говорили, будто Его способность творить чудеса так велика, что Он может позволить себе тратить ее даже на язычников и самарян. Ему придется уж как-то особенно постараться для своих знакомых евреев, чтобы возместить им такую недостачу. И вот Лука рассказывает нам, что же произошло: "И вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать. Ему подали книгу пророка Исайи; и Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: "Дух Господень на мне; ибо Он помазал меня благовествовать нищим".
Можно вообразить, как Иисус подчеркивает слово "нищим" и обводит взглядом своих слушателей, оценивая этих людей, почитающих себя столь достойными о
