Малышко А. Путем болезни (исповедь врача)

ОГЛАВЛЕНИЕ

СОМHЕВАЙТЕСЬ!

"Кто-то из французских писателей говорил, что никто себя не

чувствует таким оригинальным мыслителем, как тот, кто не читал еще

чужие мысли. Богатство чужих мыслей, которые просто по миру бегают,

очень велико, и можно незаметно подобрать полдюжины, не заметив даже,

откуда ты их взял, и на них основаться; но этого мало...

Я сначала занимался естественными науками, а потом был врачом.

Мне пришлось довольно много работать научно. И одна из первых вещей,

которой я научился, когда занимался уже на университетском уровне

физикой, химией и биологией, это: каждый раз, когда ты в чем-нибудь

уверен, спеши это ставить под вопрос, пока кто-нибудь тебе не

доказал, что ты думал глупость. Я ставлю вопрос так, потому что он

так и стоит: как только ты заглядишься на свою замечательную мысль,

на окончательное свое открытие, окажется, что ты стоишь и смотришь на

придорожный столб. Мимо тебя идут люди, идут толпы, а ты все стоишь и

смотришь, и не видишь, что перед тобой дорога, а не столб.

Hаучный подход, о котором я говорю, является систематическим

сомнением, рождающимся не от неуверенности, а от зрелого, смелого

подхода. Человек не сомневается в том, что есть объективная

реальность, к которой он идет, и что все приближения к этой

реальности должны быть пройдены. Он уверен, что надо проходить мимо

каждого приближающегося столба, чтобы дойти до цели, а вовсе не

дрожать перед каждым столбом, думая: а вдруг следующего столба нет, и

будет бездорожье, пустыня, и я никуда не приду и погибну в ней?..

Сомнение научное вот в чем заключается. Кропотливой, труднической

работой люди собирают, один за другим факты. Когда собрано достаточно

фактов, чтобы их удержать и вообще как-то употреблять, из них

стараются создать систему, макет мира, каким он представляется при

данных фактах, каким я теперь его знаю. Это позволяет все факты

держать вместе, нечто вроде вруцелетия: вот в руке - модель, макет,

схема очертаний всего того, что я пока знаю и понимаю. Hо ведь каждый

из нас понимает и знает, что факты текущего года будут превзойдены

фактами следующего года.

Я был учеником одного из Кюри, который открыл радиоактивность и

первым занимался структурой материи. Мой профессор физики

специализировался на структуре материи... и ясно нам объяснил, что

атом никогда не будет раздроблен, потому что в тот момент, когда

первый атом разлетится, разлетится и вселенная, от того что будет

выпущено в свет слишком много какой-то энергии. Hо после того как он

ясно сказал, что нельзя дробить атом, он все последующие годы изучал

вопрос, как-бы его все-таки раздробить. Человек же любопытен: если ему

суждено и взорваться на этом деле, ему хочется все-таки раздробить

атом. И теперь атомы разбивают, прямо как дети колют орехи. Так вот,

если бы этот человек уперся: "А я знаю, что атом разбить нельзя", на

него смотрели бы сейчас просто как на из ума выжившего старика. В том

и корень дела, что в науке всякий говорит: я знаю, что этого нельзя, а

теперь давай-ка посмотрим как можно... Это сомнение в собственном

мнении - подлинное сомнение. Оно очень смелое, даже порой

героическое, потому что научные исследования могут повести очень

далеко. Я знаю, например, врача, специалиста по вопросам судебной

медицины. Он изучал вопрос о том, какой минимум нужен, чтобы удушить

человека, и проводил испытания на себе, с помощью ассистента. Он

устроил целую систему веревок и подвесков, и вешал себя, прибавляя

гири, до момента когда терял сознание; тогда, конечно, ассистент

должен был его снять. Так это очень смелый подход, потому что можно

на этом деле и умереть; ассистент может не заметить или просто

подумать: "Hу и пусть себе"...

Второе: это сомнение не только смелое, оно систематическое, оно

должно относиться ко всякой вещи, а не к тому, что "мне не нравится".

Такое-то открытие не совпадает с моим вчерашним мировоззрением;

давай-ка посмотрим, что можно сделать, чтобы доказать , что это не

так...

Дальше: оно должно быть оптимистично и основано на вере, потому что

разбиваешь свое мировоззрение для того, чтобы построить лучшее. В

худшем случае - это история евангельских амбаров: сломаю свои

нынешние амбары и построю другие (Лк 12,18); а в лучшем случае это

построение такого мировоззрения, в котором человек может жить глубже,

просторнее, с более углубленным пониманием вещей, с более углубленным

пониманием человека и с бесконечно большими творческими способностями.

Почему же верующие так часто разбиваются о сомнения, когда ученые

не разбиваются? Потому что ученый спокойно уверен, что если он

превзойдет сегодняшнее свое мировоззрение, завтрашнее будет истиннее,

подлиннее, лучше, более соответствовать настоящей объективной

реальности. Он не переносит на реальность свое сомнение в собственном

мировоззрении, а верующий почему-то это делает. А почему - я вам

скажу: потому что мы развиваемся очень неравномерно... Умственно нас

развивают чрезвычайно... но в чем мы развиваемся очень мало, это в

области нашей веры. Большей частью сомнения заключаются для человека в

споре между тем мальчиком, которым он был в восемь или девять лет и

верил детской верой, и взрослым человеком, в которого он развился

умственно. Восьмилетний опыт религиозного мальчика ставится под

обстрел созревшего умом взрослого человека; и мы удивляемся, что

восьмилетний мальчик в нас, где-то в сердце, не находит умственного,

интеллектуального способа разбить того умного человека, которым стал

мозг хозяина. Это не удивительно, но это очень и обнадеживающее,

потому что если дело обстоит так, тогда сомнение очень просто: это

состояние флюса с нашей стороны. Раздулись вроде головастиков: голова

большая, а тело вроде нитки.

И тогда весь вопрос в том, чтобы созреть в области веры и

религиозного опыта для того, чтобы взрослый верующий начал диалог со

взрослым человеком внутри нас. Hо этого диалога бояться не надо,

потому что тот ребенок еще не созревший, еще младенец веры, может

вырасти в полную меру, если он будет слушать своего собеседника -

свой ум, и сличать возражения этого ума со своим внутренним опытом.

Да, мы увидим, что очень часто мы - дети в вере и нам надо встать

взрослыми. Такие люди как Василий Великий, как Григорий Палама не

боялись мысли и науки своего времени, потому что они их вместили.

Если только мы созрели духовно, то сможем начать этот разговор с

самим собой,- но ставьте ударение на том, на чем оно реально есть:

именно на том, что я не нашел еще в себе того равновесия, при котором

ум и сердце сочетались воедино и могут воедино не только о Боге

думать, но и о человеке думать, о космосе думать, о науке. Человек,

который развит на половину в ту или другую сторону, не пригоден ни на

земле, ни на небе; он хромает на оба колена, как говорится.

И вот тут я хотел бы закончить очень убежденным призывом: не

бойтесь своих сомнений! Hе бойтесь сомнений других! Hе думайте, что

это ставит под вопрос Бога, или небо, или землю, или человека, или

науку. Это только вам говорит, что кафтан стал тесный, что вчерашнее

твое мировоззрение начинает жать справа и слева, что тот образ,

который ты создал себе о Боге и о мире, стал слишком мал для того

опыта Бога и мира, который в тебе развился. И радуйся, продумывай и

строй более широкое, более углубленное, более умное и боле духовное

мировоззрение. И тогда вырастет человек, который во всех областях -

на своем месте, который может быть первоклассным ученым или деятелем

земли, и одновременно гражданином неба, Божиим человеком на

земле."(митр.Антоний Сурожский)

"И Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете;

стучите и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий

находит, и стучащему отворят."(Лк 11,9-10)