Лэдд Джордж Элдон. Теология Нового Завета

ОГЛАВЛЕНИЕ

Сын Человеческий

С богословской точки зрения, одной из самых важных характеристик Мессии, содержащихся в синоптических Евангелиях, является выражение «Сын Человеческий». Сразу отметим три момента, которые чрезвычайно важны. Что касается евангельской традиции, то здесь мы видим, что Иисус предпочитал именовать Себя именно так, и это единственное наименование, которым Он свободно пользовался. Во-вторых, надо отметить, что никто другой Иисуса так никогда не именовал. 1 И в третьих, что в Деяниях апостолов и в Посланиях нет свидетельств о том, что ранняя Церковь называла Иисуса Сыном Человеческим. Вне Евангелий это выражение встречается один раз: его использует Стефан, переживая свое видение (Деян. 7:56). Что касается Евангелий, то в них Иисус называет Себя таким образом более 65 раз, и удивительно, что в ранней церкви данное наименование так и не стало обозначением Иисуса.

Что касается отцов церкви, то они понимали это выражение в первую очередь как указание на человеческую природу воплотившегося Сына Божья. Иисус был Богочеловеком, Сыном Бога и Сыном Человека. Многие старые комментарии и статьи, усваивая богословский смысл данного наименования, истолковывают его в первую очередь в соотношении с человеческой природой Иисуса Христа, с тем, что Он стал тождественен человеку. 2 Однако такое толкование ошибочно, так как оно не учитывает значение данного выражения и того исторического фона, в котором оно употреблялось.

Одно из выражений, которое можно сделать применительно к евангельскому образу Иисуса, заключается в том, что Иисус ни в коем случае не мог бы использовать это наименование по отношению к себе, поскольку таковое не существовало в арамейском языке, родном языке Иисуса ( в силу лингвистических причин такое выражение было невозможно). Нельзя не согласиться, что греческое ho huios tou anthr З pou совершенно не звучит и по сути дела представляет собой перевод арамейского выражения bar . a n ~ љ ~. , которое представляет собой ни что иное, как просто «человек». Это явствует и из самого Ветхого Завета. Например, в Книге Чисел мы читаем: «Бог не человек, чтобы Ему лгать, и не сын человеческий, чтобы Ему изменяться» (Чис. 23:19). «Господи, что есть человек, что Ты знаешь о нем, и сын человеческий, что обращаешь на него внимание» (Пс. 143:3). Данная особенность была тщательно исследована Далманом, который пришел к выводу, что хотя такое наименование и небыло обычным, в качестве указания на Мессию оно могло использоваться в поэзии и в пророчествах с характерным для них возвышенным стилем. 3

Если лингвистический элемент сохраняет какую-либо значимость, поистине странно, что нигде в Евангелиях не используется как парафраз для обозначения человечества, особенно если принять во внимание, что в форме множественного числа, «т. е. сыны человеческие» оно встречается в Евангелии от марка (Мк. 3:28). Вывод Далмана, согласно которому выражение «Сын Человеческий могло быть наименованием, обозначавшим Мессию, нашел широкое признание в современной библеистике. 4

Другое замечание сводится к тому, что в устах Иисуса упомянутое наименование используется всего лишь как замена местоимению первого лица, и поэтому означает ничто иное, как «Я ». 5

Есть несколько мест, которые дают основание думать именно о таком употреблении ( ср. Мф. 5:11 с Лк. 6:22). Однако Далман опять указывает, что среди евреев не было принято говорить о себе в третьем лице, и если Иисус и делал так, слово, которое Он использовал, было столь необычным, что требовало особого разъяснения. 6

Примером того, каким образом обычное выражение превращается в специальный термин, может служить немецкое слово «Fьhrer». По сути дела, оно означает всего лишь вождя, руководителя, проводника, дирижера, однако применительно к Гитлеру оно стало специальным обозначением, указывавшим на главу немецкого рейха.

В связи с рассматриваемым нами наименованием надо обсудить несколько вопросов. Какие сопутствующие значения оно могло иметь для современников Иисуса? Это очень важно, поскольку ясно, что Иисус не использовал бы его, не учитывая того смысла и тех оттенков, которое оно сообщало Его слушателям. Как Иисус использовал это наименование? И наконец какое содержание Он вкладывал в него и что хотел сообщить?

Исторический фон наименования

Мы уже видели, что в Ветхом Завете наименование «сын человеческий» не является чем-то необычным и просто обозначает человечество. Нередко, поясняя те или иные евангельские выражения, исследователи используют данное употребление. В книге пророка Иезекииля наименование «сын человеческий» используется как некое особое имя, посредством которого Бог обращается к пророку. 7 Некоторые ученые считают, что фон для использования данного выражения Иисусом содержится в этой книге, однако такой подход нисколько не объясняет эсхатологического употребления данного наименования в Евангелиях. 8

Мы считаем, что в данном случае ветхозаветным фоном является видение пророка Даниила, в котором он видит четырех хищных зверей, друг за другом выходящих из моря. Эти образы символизируют последовательную смену мировых империй. Далее говорится: «Видел я… с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий, дошел до ветхого днями и подведен был к Нему. И ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили ему; владычество Его — владычество вечное, которое не пройдет и царство Его не разрушится» (Дан. 7:13-14). В следующих стихах истолковывающих это видение, «как бы Сын человеческий» не упоминается. Вместо него речь идет о «святых Всевышнего» (дан. 7:22). , которых сначала угнетал и поражал четвертый зверь, но которые затем принимают Вечное царство и правят над всей землей» (Дан. 7:21-27).

Ясно по крайней мере одно: в книге пророка Даниила выражение «сын человеческий» нечто меньшее, нежели наименование Мессии. Речь идет об образе, напоминающем человека, в противоположность тем четырем зверям, которые уже появлялись в видении. Кроме того, надо сказать, что, истолковывая данное видение, комментаторы расходятся 9 в трех моментах:

1. Рассматривать ли «Сына человеческого» как отдельную личность, если это символ, представляющий святых Всевышнего?

2. приходит ли Он на землю или же только к Бог?

3. Является ли Он лишь небесным образом или претерпевает страдание и получает отмщение? Ясно, что он тождественен святым, которых и представляет, однако это не исключает того, что он является и отдельной личностью. 10 Хотя в тексте и не говорится, что он приходит на землю, что почти очевидно. Он действительно приходит к Богу с облаками небесными, однако после того, как царство дается святым, чтобы они царствовали над всею Землей. Можно предположить, что это происходит потому, что Сын человеческий, получивший это царство в небесах, приносит его святым на Землю.

Многие исследователи считают, что в данном образе сочетается как страдание, так и последующее отмщение, поскольку сначала святых угнетали, но потом они были отмщены. 11 Однако картина вообще не ясна, поскольку, когда святые страдают на Земле, Сын человеческий получает царство на небе, и, по-видимому, затем приносит его угнетенным святым на Землю. 12 Мы приходим к выводу, что Сын человеческий, о котором говорил Даниил, является небесным, мессианским, эсхатологическим образом, который приносит царство на землю святым, претерпевшим угнетение.

В притчах Еноха ( Ен. 37-71) выражение «сын человеческий» становится наименованием предсущей небесной личности, которая, сойдя на землю и воссев на престол суда, осуждает грешников этой Земли, освобождает праведников и царствует, исполненная славы, в то время, как праведники облачаются в одежды славы и жизни и навеки вступают в благословенное общение с Сыном человеческим. 13

Не совсем ясно, как можно использовать этот образ небесного Сына человеческого в качестве фона к Новому Завету. По-видимому, материал составляющий книгу Еноха состоит из пяти частей, и фрагменты четырех из них были найдены среди сочинений кумранитов, однако никаких фрагментов притчей не было обнаружено. Учитывая это, многие исследователи решили, что Притчи не могли существовать до начала христианской эры и, следовательно, их нельзя использовать для истолкования новозаветной концепции Сына человеческого. 14 Несмотря на то, что все это выглядит убедительно, складывается впечатление, что Притчи все-таки нельзя рассматривать, как образец иудео христианской литературы, поскольку они совершенно лишены каких-либо черт, свойственных литературе такого рода. 15 Исходя из этого, нам остается заключить, что хотя Притчи датируются позднее, чем весь остальной материал Еноха, они представляют собой иудейское сочинение, свидетельствующее о том, каким образом в новозаветные времена в некоторых иудейских кружках осмысляется образ Сына человеческого, представленный в книге пророка Даниила. У нас, однако нет данных, указывающих на то, что Иисус знал эти притчи. В лучшем случае мы можем их использовать лишь для того, чтобы понять умонастроение современных Иисусу иудеев, — то умонастроение, в котором выражение «Сын человеческий» превратилось в мессианское наименование предсущего небесного Существа, которое приходит на землю вместе с Царством Божьим, исполненным славы. 16 *

«Сын человеческий» в синоптических Евангелиях

У синоптиков выражение «Сын человеческий» используется в трех аспектах: Сын человеческий во время Его служения на Земле; Сын человеческий в Его страдании и смерти; и Сын человеческий в эсхатологической славе.

А. Земной Сын Человеческий

Мк. 2:10 = Мф. 9:6=Лк. 5:24 Власть прощать грехи.

Мк. 2:27 = Мф. 12:8=Лк. 6:5 Господин субботы.

Мф. 11:9 = Лк. 7:34 Сын Человеческий «ест и пьет».

Мф. 8:20 = Лк. 9:58 Сын Человеческий «не имеет, где приклонить голову».

Мф. 11:32 = Лк. 12:10 Слово на Сына Человеческого будет прощено.

[Мф. 16:13] (Мк. 8:28 пропуск) «За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?»

Мф. 13:37 Сын Человеческий сеет доброе семя.

[Лк. 6:22] (Мф. 5:11 пропуск) Гонения на Сына Человеческого.

Лк. 19:10 Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее.

Лк. 22:48 «Иуда! Целованием ли предашь Сына Человеческого?»

Б. Страдающий Сын Человеческий

Мк. 8:31 = Лк. 9:22 (Мф. 16:21 пропуск) Сын Человеческий должен пострадать.

Мк. 9:12 = Мф. 17:12 Сын Человеческий пострадает.

Мк. 9:9 = Мф. 17:9 Сын Человеческий воскреснет из мертвых.

Мк. 9:31 = Мф. 17:22 = Лк. 9:44 «Сын Человеческий будет предан в руки человеческие».

Мк. 10:33 = Мф. 20:18 = Лк. 18:31 Сын Человеческий будет предан первосвященникам, осужден на смерть и воскреснет.

Мк. 10:45 = Мф. 20:28 Сын Человеческий пришел, чтобы послужить и отдать жизнь Свою.

Мк. 14:21 = Мф. 26:24 = Лк. 22:22 Сын Человеческий идет, как написано о Нем, но горе предателю.

Мк. 14:41 = Мф. 26:45 Сын Человеческий предается в руки грешников.

Мф. 12:40 = Лк. 11:30 «Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи».

С. Апокалиптический Сын Человеческий

Мк. 8:38 = Мф. 16:27 = Лк. 9:26 Сын Человеческий придет в славе Отца Своего со святыми ангелами.

Мк. 12:36 = Мф. 24:30 = Лк. 21:27 «Тогда увидят Сына Человеческого грядущего на облаках с силою многою и славою»

Мк. 14:62 = Мф. 26:64 = Лк. 22:69 «И вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных».

Лк. 12:40 = Мф. 24:44 «Ибо в который час не думаете придет Сын Человеческий»

Лк. 17:24 = Мф. 24:27 «Ибо как молния, сверкнувшая от одного края неба, блистает до другого края неба, так будет Сын Человеческий в день Свой»

Лк. 17:26 = Мф. 24:37 «И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого»

Мф. 10:23 «Не успеете обойти городов Израилевых как придет

[этот стих может не иметь Сын Человеческий».

апокалиптического характера]

Мф. 13:41 «Пошлет Сын Человеческий ангелов Своих»

[Мф. 16:28] (Мк. 9:1) «Есть некоторые…которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем»

Мф. 19:28 «Сядет ли Сын Человеческий на престоле славы Своей»

[Мф. 24:39] (Лк. 17:27 пропуск) «Так будет и пришествие сына Человеческого».

Мф. 25:31 «Когда же придет Сын Человеческий на престоле славы Своей»

Лк. 12:8 (Мф. 10:32 пропуск) «Всякого, кто исповедает Меня пред человеками, и Сын человеческий исповедает пред ангелами Божьими»

Лк. 17:22 «Придут дни, когда пожелаете видеть хотя один из дней Сына Человеческого, и не увидите»

Лк. 17:30 «Так будет и в тот день, когда сын Человеческий явится»

Лк. 18:8 «Но Сын Человеческий пришед, найдет ли веру на земле?»

Лк. 21:36 «Итак, бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого»

Ссылки, которые заключены в скобках, по-видимому, редакторского происхождения. В Евангелии от Марка содержатся высказывания всех трех типов, в то время, как источник О сообщает только об одном высказывании, касающемся страданий Сына Человеческого. В источниках, легших в основу Евангелий от Матфея и Луки, Содержатся высказывания как о земном Сыне Человеческом, так и об апокалиптическом. Существует довольно широкое распределение по всем евангельским источникам.

На вопрос о том, восходят ли эти высказывания ко времени Иисуса, или же они были включены в евангельское предание на различных этапах его истории, отвечают по-разному. Назовем пять основных видов истолкования. 17 [1] Согласно «консервативному» крылу ученых-библеистов (представленному такими именами, как Воз, Тернер, Мовинкель, Тейлор, Кульман, Маршал, Гренхельд) все три типа высказываний, если вообще не каждое из них в отдельности, имеют своим автором Иисуса и характеризуют его умонастроение. [2] С точки зрения А. Швейцера, которую ныне поддерживает Иеремиас, только эсхатологические высказывания являются подлинными ( и от Иисуса ожидали, что именно Он и есть небесный сын Человеческий в грядущем конце этого века). [3] С точки зрения Бультмана, к которому присоединяются Борнкам, Тодт, Ханн и Хигенс, подлинными представляются только высказывания апокалиптического характера. Однако, говоря о сыне Человеческом, Иисус имел в виду не Себя, но какой-то иной апокалиптический образ, иную апокалиптическую личность, которая будет судить людей в конце этого века, исходя из того, какую связь они имели с Иисусом ( Лк. 12:8). [4] В последнее время несколько радикально настроенных исследователей, отвергнув подлинность всех высказываний, приписали их авторство христианской общине. среди них можно назвать Типла и перрина. [5] Несколько ученых, и в первую очередь е. Швейцер, настаивают на подлинности тех высказываний, в которых речь идет о земном Иисусе, но в то же время они весьма скептически относятся к тому, каком виде до нас дошли изречения двух других групп. Признавая подлинность нескольких апокалиптических высказываний, Швейцер истолковывает их в смысле грядущего вознесения. С его точки зрения, Иисус ожидал, что Бог вознесет Его от Его страданий и уничижения и будет свиде тельствовать за или против тех, кто появится перед престолом божьим в день последнего суда. Надо сказать, что позицию Швейцера одобряет М. Блек. 18

Надо сказать, что когда ученые оценивают достоверность тех или иных высказываний о Сыне Человеческом, на их оценку влияют соображения догматического порядка. Взгляд исследователя на сущность исторического процесса является критерием того, что ему кажется истинным или ложным в отношении Иисуса. «В вопросе о Сыне Человеческом принципиально важным является не проблема подлинности той или иной группы высказываний, но вопрос о природе исторического процесса». 19 В современном ученом мире принято считать, что евангельский образ Иисуса — это образ человека, наделенного трансцендентным самосознанием и, как полагала раннехристианская церковь, утверждавшего, что в день суда он предстанет как эсхатологический Сын Человеческий. Однако, считают ученые, «история» — это повествование о людях, а не о божественных существах. В истории нет места для воплотившегося божества, и, следовательно, образ, который мы имеем в Евангелиях, рожден христианской общиной и является плодом христианской веры.

Несколько иной подход можно наблюдать у тех исследователей, которые полагают, что Иисус не заявлял о Себе как об эсхатологическом Сыне Человеческом, поскольку нормальный человек не стал бы делать такого утверждения. Более того, использование данного наименования для описания земного служения предполагает совершенно однозначное утверждение, на которое обратили внимание некоторые исследователи: утверждение о некоем предсущем небесном мессии, который неожиданно появляется среди людей в образе человека. Типл, например, пишет об этом так: «Если Иисус действительно считал, что в Своем нынешнем служении Он был Сыном Человеческим, в Его мозгу должно было произойти нечто невероятное. Ему надо было поверить, что Он сам как Сын Человеческий существовал на небесах от начала века, затем сошел на Землю, а потом опять взойдет на небо и снова вернется на Землю». Уже само утверждение о том, что такая мысль должна представляться Иисусу чем-то невероятным, отражает те предпосылки, согласно которым делается вывод, что может быть истинным в истории, а что не может быть таковым.

Другим моментом, оказывающим влияние на объективность оценки, является акцент на так называемой формальной последовательности. Суть ее такова: если один ряд высказываний является подлинным, то тем самым он исключает подлинность другой группы высказываний. «Если под Сыном Человеческим понимать только неземного трансцендентного Мессию… тогда нельзя объяснить, каким образом уже во время Своего земного служения Иисус мог назвать Себя Сыном Человеческим со всеми вытекающими от сюда правами. » Однако представления о земном и апокалиптическом Сыне Человеческом вовсе не обязательно исключают друг друга, и это доказывается хотя бы тем фактом, что в Евангелиях обе концепции сведены воедино. Следовательно, нет никакой априорной причины, на основании которой можно было бы считать, что в сознании Иисуса они существуют порознь. Мысль о том, что Сын Человеческий представляет Собой некую эсхатологическую личность, отличную от Иисуса ( именно такая точка зрения является главенствующей в немецком богословии), весьма проблематична, поскольку нет ни малейшего свидетельства тому, что Иисус ожидал кого-то большего нежели Он сам, тогда как о противоположном свидетельствует многое.

Мы утверждает, что единственная обоснованная критическая позиция сводится к тому, что во всех ветхозаветных источниках Иисус, и только Иисус использовал наименование Сын Человеческий для обозначения Себя Самого. Что касается сторонников критики формы, то они настаивают на критерии так называемого несходства, суть которого сводится к тому, что лишь те высказывания можно с уверенностью считать подлинными, которые не имеют параллелей ни в иудаизме, ни в ранней церкви. Если этот принцип применить к высказываниям о Сыне Человеческом, то надо будет признать, что идея о том, что Он появится на земле уничиженный, дабы пострадать и умереть, не имеет параллелей ни в иудаизме, ни в ранней церкви. Церковь часто говорила о страданиях Иисуса Христа, но никогда — о страданиях Сына Человеческого. Тот факт, что данное наименование употребляет один лишь Иисус, «по-видимому убедительно доказывает, что оно без всякого сомнения было тем наименованием, которым Иисус обозначал Самого Себя». Это довольно сильный довод, однако большинство критиков, включая Борнкама, не в состоянии признать его убедительной силы. Если Иисус действительно говорил о Себе как о Сыне Человеческом в Его земном служении, тогда единственным серьезным аргументом против подлинности эсхатологических высказываний является их возможная несовместимость с теми высказываниями, в которых речь идет о земле. Более того, это сообразуется с принципом несходства, если мы соотнесем представление об эсхатологическом Сыне Человеческом с представлениями о Нем, как об уже совершающем Свое смиренное служение на Земле. Таким образом, для сторонников непредвзятого индуктивного метода существует хорошее критически выверенное обоснование расценить все три типа высказываний как подлинные.

Земное служение Сына Человеческого Примером данного раздела может служить то, что мы обнаруживаем в Евангелии от Марка. Исповедание Петром мессианской природы Иисуса, совершившееся в Кесарии Филипповой, знаменует поворотный пункт в самооткровении Иисуса Своим ученикам. До Кесарии Он говорил о Себе как о сыне Человеческом в земном измерении, но после этого появляются два новых момента: Сын Человеческий должен пострадать и умереть, однако затем Он придет уже в Своем эсхатологическом статусе, чтобы судить и править в эсхатологическом Божьем Царстве.

У Марка мы находим два варианта использования этого наименования в начале Иисусова служения. Отвечая на критику, которой Он был подвергнут после того, как простил грехи расслабленному, Иисус говорит: «…Сын Человеческий имеет власть на Земле прощать грехи» (Мк. 2:10). Словосочетание, встречающееся в данном высказывании, нередко истолковывается как синоним к слову «человечество», но не как мессианское наименование, однако, учитывая смысл контекста, надо сказать, что такое толкование вряд ли возможно. Прощать грехи по-прежнему прерогатива Бога, а не человека. По сути дела здесь Иисус был обвинен в богохульстве, поскольку только Бог может прощать их (ст. 7). Как Сын Человеческий Иисус в данном случае настаивает на том, что имеет власть прощать грехи. Следует обратить внимание и на выражение «на земле». Предполагается наличие контраста между небом и землей, однако не между той божественной прерогативой, которая осуществляется на небе и властью Иисуса на земле. Контраст скорее предполагает наличие двух аспектов в авторитете Иисуса. Он обладает им как небесный Сын Человеческий, но теперь низводит его на землю, проявляя Свою власть среди людей.

Свое поведение Иисус противопоставляет тому, как вел себя Иоанн Креститель. Иоанн пришел как аскет, Иисус же, будучи Сыном Человеческим, пришел как обычный человек, который ест и пьет (Мф. 11:19=Лк. 7:34).

Далее мы видим, что фарисеи осуждают Иисуса за то, что Он не соблюдает предания книжников о том, что касается субботы. Отстаивая то, что Он делает Иисус говорит: «Суббота для человека, а не человек для субботы, посему Сын Человеческий есть господин и субботы» (Мк. 2:27,28). Чтобы ни значило это высказывание, нет оснований говорить, что человечество как таковое обладает некоторой верховной властью над субботой и что, следовательно, каждый человек может устанавливать свои правила ее соблюдения. Будучи Сыном Человеческим Иисус говорит о том, что Он имеет власть истолковывать те предписания относительно субботы, которые были установлены книжниками. Речь идет о том, что суббота не является чем-то самодовлеющим, но сотворена для человека. В данном контексте наименование «Сын Человеческий» предполагает определенные смысловые оттенки, касающиеся человеческой природы Иисуса. Мессианское служение Иисуса включает в себя определенную причастность к природе человека, и поэтому все, что касается человечества как такового, попадает под власть и авторитет Сына Человеческого. Совершенно невозможно представить, чтобы Иисус считал, что человечество имеет верховную власть над субботой. Весьма важны слова Иисуса о том, что «Сын Человеческий есть господин и субботы». В этом конкретном случае власть, которой обладает сын Человеческий, простирается даже до заповеди о соблюдении субботнего дня.

Говоря о хуле на Святого Духа, Иисус связывал Себя с той силой, которая в Нем действует. Можно говорить против Сына Человеческого и получить прощение, но если человек духовно слеп, что не в состоянии отличить Дух Божий от сатанинской власти, и поэтому готов приписать дьяволу ту силу, которая действует в Иисусе, он достиг такого ожесточения, что уже никогда не может быть прощен (Мф. 12:31-32). В данном случае Иисус не стремиться к тому, чтобы противопоставить ту работу, которую Он совершал как сын Человеческий, работе Святого Духа; Он, скорее, описывал два этапа в постепенном помрачении человеческого сердца. Можно говорить против Иисуса, против Сына Человеческого и все-таки получить прощение. Иисус признавал, что Его мессианское предназначение было таковым, что люди легко могли обидеться на Него (Мф. 11:6). Но если человек доходил до того, что начинал усматривать источник силы Иисуса в сатане, он терял возможность спасения.

Что касается другого высказывания (хронологию которого установить довольно трудно), то его лучше всего понимать в контексте мессианского достоинства. Книжнику, который хотел последовать за ним Иисус говорит: «Лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнезда, а Сын Человеческий не имеет где приклонить голову» (Мф. 8:20; Лк. 9:58). Если слова выглядят довольно блекло, если под выражением «Сын Человеческий» понимать только синоним слову «Я»; если же допустить, что данное наименование указывает на статус Иисуса как небесного Мессии, оно тот час исполняется глубокого смысла: «Я, наделенный мессианским достоинством Сына Человеческого, вынужден жить в уничижении, которое никак с этим достоинством не согласуется».

Сознание мессианства выражено и в следующих словах: «Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (Лк. 19:10).

Все эти высказывания смущали иудеев. Независимо от того, отражали ли притчи Еноха современное Иисусу иудейское умонастроение, иудеи были знакомы с видением Даниила о «как бы сыне человеческом», и если Иисус использовал это наименование для того, чтобы обозначить Себя в Своем земном служении, было очевидно, что в нем Он недвусмысленно заявляет о Себе как о небесном предсущем, похожем на человека существе. Использование этого наименования в данном контексте предполагает весьма решительное и неожиданное утверждение, доходящее до исповедания Своей божественно природы. Возможность оставаться небесным Сыном Человеческим, пребывая в смиренном уничижении, и в то же время сохранять за Собой достоинство небесного предсущего Человека — в этом суть мессианской тайны.

Страдающий Сын Человеческий.

Как только ученики убедились, что Иисус действительно, в каком-то смысле, мессия, исполняющий пророческие упования Израиля, Иисус начал говорить нечто новое: «И начал учить их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжниками, и быть убиту , и в третий день воскреснуть» ( Мк. 8:31). Именно за эту мысль, то есть за то, что Сын Человеческий должен умереть, Петр и начал упрекать Иисуса; идея умирающего сына Человеческого или умирающего Мессии совершенно не укладывалась в его сознании и выглядела как нечто противоречивое по своей сути.

Такая ситуация ставит перед нами еще один вопрос, касающийся тех упований, которые лелеяли современные Иисусу иудеи. Вопрос таков: существует ли какая-либо связь между представлениями о мессианском Сыне человеческом и Страдающем Рабе из 53 главы книги Исаии? Нет сомнения, что порой иудаизм истолковывал это великое пророчество в мессианском смысле. В данном случае нам не так уж важно, что значит эта глава в ее собственном историческом контексте; мы заинтересованы лишь в том, чтобы выяснить как ее понимали иудеи. Иеремиас утверждает, что представление о страдающем Мессии восходит к дохристианским временам. Однако в иудаизме Его страдания это результат борьбы с врагами, а не страдания искупительной смерти. Нет никакого сомнения, что образ сына Человеческого, который мы встречаем в притчах Еноха имеет нечто общее с тем образом раба, который предстает перед нами в 53 главе книги пророка Исаии. Однако, одна весьма важная черта — искупительное страдание ради кого-то другого — совершенно отсутствует в упомянутых притчах. Поэтому мы должны согласиться с теми исследователями, которые не находят никакой связи между Мессией и Страдающим Рабом и дохристианском иудаизме.

Далее Марк пишет, что Иисус не раз говорил Своим ученикам о том, что будет предан в руки человеческие и приговорен к смерти. Он говорил о Своей смерти как о смерти Сына Человеческого, но не Мессии, однако это только обостряло проблему, вставшую перед учениками. Если мессия — это царь из колена Давидова, который поражает своих врагов дыханьем своих уст, то в таком случае Сын Человеческий — это небесное сверхъестественное существо. Как же оно может умереть?

Самое яркое высказывание о Его смерти содержится в 10 главе Евангелия от Марка (Мк. 10:45), где говорится, что умереть за человечество — это Его (как Сына Человеческого) мессианская миссия. «Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10:45). «Здесь звучит основная тема гимнов eled Yahweh, и это представляет собой аллюзию на 53 главу книги пророка Исаии (Ис. 53:5)… Иисус сознательно объединил в Себе две основных концепции иудейской веры, barnasha и eled Yahweh». Идея искупления (lytran) как бы косвенно намекает на тот грех, о котором говорится в 53 главе книги пророка Исаии (Ис. 53:10). И в слове «многие» слышится отголосок тех многих, о которых не раз говорится у Исаии (Ис. 53:11-12). Иаков широко распространенный «консервативный» взгляд на использование Иисусом наименования «Сын Человеческий». Он берет выражение, которое встречается в книге пророка Даниила (и которое не слишком широко использовалось в современных Ему иудейских упованиях) и радикально Его переосмысляет. Сын Человеческий — это не только небесное предсущее существо; слабый и уничиженный, Он появляется среди людей как человек, дабы исполнить возложенную на Него миссию страдания и смерти. Иными словами, то содержание, которое предполагалось в образе Страдающего Раба, Иисус вкладывает в концепцию Сына Человеческого.

Апокалиптический образ Сына Человеческого

Возвестив о Своем страдании, Иисус в то же время возвестил и о Своем пришествии во славе. После Кесарии Филиппийской сказания о Его пришествии как пришествии Сына Человеческого во славе, начинают появляться относительно часто. Эта идея была хорошо знакома Его слушателям, поскольку они знал и пророчество Даниила. Однако мысль о том, что сначала небесный Сын Человеческий будет жить среди людей как человек и затем будет подвержен страданию и смерти, были чем-то совершенно новым.

Быть может наиболее ярким апокалиптическим высказыванием является то, которое мы уже обсуждали, — ответ Иисуса на вопрос первосвященника о том является ли Он Мессией или нет? Независимо от того, как Он отвечает («Я» Мк. 14:62 или «Ты сказал» Мф. 26:64), результат один и тот же. Возвещая о Своем мессианстве, Он тотчас определяет то,, что имеет в виду: «отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Мф. 26:64). Иисус — Мессия, но Мессия как небесный Сын Человеческий, а не как земной царь из Давидова колена. По сути дела, Он говорит Сам обвинителям о том, что однажды наступит день, когда ситуация изменится. Ныне Он стоит перед их судилищем, однако настанет день, когда они Его судьи, предстанут перед Его судом, и Он, небесный Сын Человеческий , станет эсхатологическим судьей.

После выхода в свет книги Глессона «Второе пришествие» многие ученые приняли его точку зрения, согласно которой Иисус, отвечая первосвященнику, говорит не о пришествии на землю, а всего лишь о вознесении и пришествии к Богу. Однако нельзя пройти мимо аргумента, касающегося порядка слов в данном предложении: сначала речь идет о сыне Человеческом, «сидящем одесную силы»), так и о парусии ( пришествии).

Заключение

Итак, мы можем заключить, что, используя выражение «сын Человеческий», истолкованное в присущем Ему историческом и религиозном контексте, Иисус как бы заявлял права не только на мессианское достоинство, но и соответствующую мессианскую роль. По сути дела, исповедание Себя Сыном Человеческим подспудно предполагало нечто большее, чем просто мессианское достоинство, поскольку несло в себе смысловые обертоны, указывающие на сверхъестественную природу и сверхъестественное происхождение. Иисус не называл Себя Мессией, поскольку Его миссия принципиально отличалась от того, что возникало в обыденном сознании при употреблении этого слова. Он именовал Себя Сыном Человеческим, поскольку, звуча весьма возвышенно, это наименование давало Ему возможность наполнить его новым содержанием и смыслом. Он и делал это, связывая ту роль, которую выполнял «Сын Человеческий», с ролью Страдающего Раба. Как только ученики убедились в том, что Иисус действительно Мессия, хотя и какой-то другой, Он более пространно пояснил им о том, каково предназначение Сына Человеческого. Сначала Ему надо пострадать и умереть, а затем Он придет во славе (как предсказано в 7 главе книги пророка Даниила), чтобы возвестить о наступлении Царства Божья, которое тоже наступит в силе и славе. Используя данное наименование, возвещая о своем небесном достоинстве и, быть может, даже о самом предсуществовании, и в то же время говорил, что Он Тот, Кто однажды возвестит о наступлении Царства во славе. Однако, чтобы исполнить это, Сын человеческий должен стать Страдающим Рабом и пойти на смерть.

В некоторых моментах учение Иисуса о Сыне Человеческом и учение о Божьем Царстве имеют прямую аналогию. Мы уже видели, что Царство Божье — это полное и совершенное осуществление Божьего правления, исполненного славы, которое можно будет пережить только с наступлением грядущего века. Однако до того, как Царство Божье наступит во славе, оно, то есть царственное Божье правление, уже неожиданным образом заявило о себе среди людей. Царство действует среди них таинственным образом, и , хотя этот порочный век еще длится, оно начало свою тайную работу, почти не замеченную миром. Его присутствие видят только те, кто наделен духовным восприятием. В этом тайна Царства: впервые в служении Иисуса Христа тайный Божественный замысел был открыт людям. Грядущее апокалиптическое Царство, исполненное славы, таинственным образом уже наступило, чтобы оказывать влияние на людей до того, как оно появится в открытую.

Нечто подобное мы видим и в том, что касается и Сына Человеческого. Однажды Иисус придет как небесный, исполненный славы Сын Человеческий, грядущий с облаками, дабы судить людей и утвердить Свое Царство. Однако до Своего апокалиптического явления в этом статусе Иисус предстает как Сын Человеческий, который сокровенным образом, инкогнито, живет среди людей, и служение которого состоит не в том, чтобы царствовать во славе, но в том, чтобы в смирении и уничижении пострадать и умереть за них. Грядущий небесный Сын Человеческий уже присутствует среди людей, однако не так, или почти не так, как они Его ожидали. То есть мы имеем дело не только с тайной Царства Божья, но с тайной Мессии.

Назвав Себя Сыном Человеческим, Иисус возвестил о Себе как о Мессии, однако, по-особому используя это наименование, Он указал, что Его мессианство совершенно отлично от того, которое было принято ожидать. Наименование «Сын Человеческий» позволило Ему, возвестив о Своем мессианском достоинстве, по-особому истолковать мессианское служение. Таким образом, надо признать, что люди не были готовы принять эту весть, поскольку имели ошибочное представление о Мессии, однако она была предназначена для того, чтобы побудить тех, кто духовно был готов ответить на реальное присутствие мессии, пусть даже в Его неожиданной мессианской роли.

Примечания

1. Jn. 12:34 is not a true exception, for here the crowd is only echoing the words of Jesus.

2. Cf. W. Hoyt, The Teaching of Jesus Concerning His Own Person (1909), 87-121; B. F. Westcott in The Bible Commentary: The NT, 2:33-35; A. Plummer, The Gospel according to Saint John (1882), 88-89.

3. See G. Dalmann, The Words of Jesus (1909), 234-41.

4. Cf. the references in J. W. Bowmann, The Intention of Jesus (1943), 122-25. See J. Jeremias, NT Theology (1971), 260-62.

5. See R. Leivestad, NTS 18 (1972), 243-67.

6. G. Dalman, The Words of Jesus, 249-50.

7. Ezek. 2:1, 3, 6, 8; 3:1, 34, etc. The expression occurs some ninety times.

8. W. A. Curtis, Jesus Christ the Teacher (1943), 135-43; G. S. Duncan, Jesus, Son of Man (1947), 145f.; A. Richardson, Theology of the NT (1958), 20f., 128ff.; E. M. Sidebottom, The Christ of the Fourth Gospel (1961), 73-78.

9. See M. Black, «The ‘Son of Man' in the Old Biblical Literature,» ET 60 (1948-49), 11-15; T. W. Manson, «The Son of Man in Daniel, Enoch, and the Gospels,» BJRL 32 (1950), 171-93; S. Movinkel, He That Cometh (1956), 346ff.; O. Cullmann, Christology, 137ff.

10. I. N. Marshall in EQ 42 (1970), 72; F. F. Bruce, NT Development of OT Themes (1968), 26. Mowinkel (He That Cometh, 352f.) thinks that individual concept lies behind Dan. 7.

11. See C. F. D. Moule, The Phenomenon of the NT (1967), 34f., 87ff.; F. F. Bruce, NT Development of OT Themes, 29; M. Hooker, The Son of Man, 27ff.

12. The question of origin of the concept in Daniel need not concern us. See the writings of Mowinkel, Cullmann and Borsch.

13. See En. 46:48; 62:6-16; 69:26-29.

14. See J. T. Milik, Ten Years of Discovery in the Wilderness of Judea (1959), 33f.; F. M. Cross, Jr., The Ancient Library of Qumran (1957), 150f.; R. N. Lomgenecker, Christology, 83f.

15. See J. Jeremias, NT Theology, 269.

16. There are many debated questions about Enoch that we cannot here discuss. See M. Black, «The Son of Man in the Old Biblical Literature,» ET 60 (1948-49), 11-15; idem, «The Eschatology of the Similitudes of Enoch,» JTS 3 (1952), 1-10; T. W. Manson, «The Son of Man in Daniel, Enoch, and the Gospels,» BJRL 32 (1950), 171-93; S. Mowinckel, He That Cometh, 358ff.; R. H. Fuller, NT Christology, 34-41. The Son of Man concepr also appears in 4 Ez. 13:3, 26, 37-38.

*The viewpoint expressed in this paragraph has now been strengthened by the energing consensus reported by J. H. Chralesworth, who writes that «no specialist now argues that 1 Enoch 37-71 is Christian and postdates the first century.» Quite the contrary: «This conclusion means that 1 Enoch is Jewish, Palestinian and probably predates the burning of Jerusalem in 70» (Charlesworth's italics). The OT Pseudepigrapha and the NT (1985), 89.

17. See I. H. Marshall in EQ 42 (1970), 68. Marshall's conclusions are here modified and enlarged.

18. M. Black in BJRL 45 (1963), 395-18.

19. P. Hodgson, «The Son of Man and the Problem of Historical Knowledge,» JR 41 (1961), 103.

20. See F. C. Grant, The Gospel of the Kingdom (1940), 63; J. Knox, The Death of Christ (1959), 52-77; A. J. B. Higgins, Jesus and the Son of Man (1964), 19, 199. Bultmann calls it «fantastic.» The History of Gospel Tradition (1963), 137.

21. H. M. Teeple, «The Origin of the Son of Man Christology,» JBL 84 (1965), 221. See also 250. Cullnamm recognizes that Jesus' use of «Son of Man» implies incarnation. Christology, 162.

22. W. Bousset, Kyrios Christos (1913, 1970), 40.

23. I. H. Marshall in NTS 12 (1966), 338.

24. Loc. cit. See also C. E. B. Carnfield, Mark, 274.

25. Perrin makes much of this principle. See Rediscovering the Teaching of Jesus (1967), 39.

26. G. Bornkamm, Jesus of Nazareth (1960), 176. Bornkamm does not, however, accept this conclusion.

27. I. H. Marshall, NTS, 12, 343.

28. For the problem around 1 En. 71, where Enoch may be identified with the heavenly Son of Man, see S. Mowinkel, He That Cometh, 437ff.

29. Form criticism assumes that all connectives of time and place indicating historical sequence are editorial and not historical. There is clearly some truth in this; many pericopes are strung together without clear connectives (see G. E. Ladd, The NT and Criticism [1967], ch. 6). However, the tradition about Jesus preserved by church consisted not only of many detached pericopes; it included the memory of the basic outline of Jesus' career. See C. H. Dodd, «The Framework of the Gospel Narratives,» in NT Studies (1953), 1-11.

30. V. Taylor, Mark, 198.

31. See Maddox's appealing interpretation that in the mission of Jesus the eschatological judgment is already begun. NTS 15 (1968), 57.

32. J. Schneider, TDNT 2:668.

33. See A. W. Argyle, «The Evidence for the Belief That Our Himself Claimed to Be Divine,» ET 61 (1949-50), 231.

34. J. Jeremias and W. Zimmerli, TDNT 5:654-717; also published as The Servant of God (1957). F. F. Bruce believes that the Servant of Isiah 53 is also the Davidic king, on the basis of Isiah 53:3, but he fails to show the relationship between suffering and reigning. See NT Development of OT Themes, ch. 7.

35. S. Mowinkel, He That Cometh, 327f.

36. See W. Manson, Jesus the Messiah (1946), 233-36.

37. See M. Black, «Servant of the Lord and Son of Man,» SJTh 6 (1953), 19f.

38. See H. H. Rowley, «The Suffering Servant and the Davidic Messiah,» The Servant of the Lord (1952), 63-93; O. Cullmann, Christology, 52-60; R. H. Fuller, NT Christology, 43-46.

39. O. Cullmann, Christology, 65. Fuller says, «It should be taken as firmly established that Isa. 53 is constitutive for Mark 10:45b and 14:24» (NT Christology, 153), but he attributes is to the early church and not to Jesus.

40. C. E. B. Cranfield, Mark, 342. This is denied by M. Hooker, Jesus and the Servant (1959).

41. M. Black, «Servant of the Lord and Son of Man,» SJTh 6 (1953), 1-11.

42. See pp. 140f.

43. T. F. Glasson, The Second Advent (1963), 54-62.

44. C. E. B. Cranfield, Mark, 144.

45. R. H. Fuller, NT Christology, 145. Fuller, however, takes it a secondary saying.

46. «In using this self-designation, Jesus implied his own pre-existence.» R. G. Hamerton-Kelly, Pre-existence, Wisdom and the Son of Man (1973), 100.

47. See T. W. Manson, «Realized Eschatology and the Messianic Secret,» in Studied in the Gospels, ed. D. E. Nineham (1955), 209-21.