Лузина Т. Русское сектантство: в поисках «земного рая»

Образ рая: от мифа к утопии. Серия “Symposium”, выпуск 31. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. С.183-186

[183]

Христианская церковь, утверждая, что вне церкви нет и не может быть спасения, ввела монополию на райские блага. Тем самым лишая массу верующих, входящих в состав сектантских общин, надежды на то, что перед ними могут открыться двери рая. Отказываясь от церковной догматики и культа, русские сектанты все-таки настаивали на признании себя «праведными», «истинными» «людьми божьими» и настойчиво стремились доступными им средствами отыскать собственные пути спасения.

Осознание принадлежности к общности «спасенных» (секте) давали члену сектантской общины ощущение определенной свободы от «мира зла», мира, лишенного «божьей благодати». Причастность к «спасенным» означала обладание особыми личностными характеристиками. Последовательно появлявшиеся в России секты вырабатывали собственные «рецепты», предусматривающие ослабление конфликта личности с «лежащим во зле» миром. В деятельности своей общины сектанты пытались найти ответ на вопрос о том, как «жить на сырой земле» (характерные для христововерия размышления). Двенадцать заповедей Данилы Филипповича, основателя секты христововеров, и выступали тем «золотым правилом», следование которому сулило «праведным, верным» райское блаженство. «Царство, ты царство, духовное царство! / Во тебе во царстве благодать великая! / Праведны верны в тебе пребывают, / Они во тебе плывут, да не унывают!» [1], — повествовал духовный стих, отражая сектантские мечтания о «царстве божьем», подчас однозначно отождествляя последнее с сектантским сообществом. По представлениям сектантов, царствие небесное, духовное и было «раем блаженным», «новым Иерусалимом», которого можно достигнуть в условиях земного существования духовными усилиями самих сектантов, находящихся «в живом общении с Богом» во время радения. «На кругу разраделся, в золоту ризу оделся» [2]: в этом смысловом контексте отчетливо прослеживалась сопряженность воображаемого («золотая риза» — небесный убор, в который облекаются достигшие «блаженного рая» на небе) и реально испытанного

[184]

(прочувствованного во время радения как райское блаженство) в земных условиях жизни. Анализ сектантского духовного творчества (стихов, песен) позволил выявить отношение русского сектантства к небесному царству (раю) и характер собственного самоощущения членов сектантской общины. «…Кто страдая веселится, / От грехов удалится; / А кто идет путем тесным, / В том не будет греху места. / Кто плоть свою изнуряет, / Грех молитвой отгоняет, / На того Господь взирает, / Словом своим подкрепляет. / Вы идите понемногу, / Хотя тесная дорога. / А кто ею проходил, / В Царствие Божье заходил. / В Царствии Божьем нет труда, / Там все вечная отрада» [3]. Тесна путь-дорога сектантов к раю — царству небесному, где «красно солнышко сияет, во все стороны блистает», на престоле сидит батюшка, а «у престола слуги, все блаженные духи»; обретаема терпением, трудом, постом и молитвой, «надобностью править Божью службу». «Поживши на свете, стал он (присоединяемый к секте) молодец, Духовным назван./ Во тебе, во раю, он духом веселится,/ Духом веселится, благодатью наслаждается» [4]. В понятии исполненности Святым Духом секта давала своим приверженцам своеобразный ориентир в жизни. Получившие широкое распространение в русском сектантстве идеи нравственного самосовершенствования особенно актуализировались, когда бегство в «пустынные земли» как в прямом, так и в переносном смысле, не приносили сектанту никакого существенного облегчения. Тогда начинались поиски иных путей, дающих любую возможность уйти от «юдоли скорби» или приспособиться к ней. Проповедь нравственного самосовершенствования означала тем самым осознание и неприятие «неправедности» мира, а сектантская этика, предполагающая ценностно-ориентационные принципы поведения, возможность уверования в собственную непогрешимость и обретение райского состояния. Эта уверенность обретения блаженного рая «через те плоти мудрые, через совести мирские, через те речи, речи мирские» [5], то есть посредством исполнения моральных правил земной жизни, позволяла русским сектантам утверждаться в том, что только им принадлежит истинный рецепт спасения. И даже более конкретно заявлять о том, что где существует сектантская община, или дом ее руководителя (батюшки), там и рай («у Батюшки во дому, в зеленом саду, во блаженном во раю» [6]).

Исследование содержания «сектантского фольклора» подтверждает, что народное богоискание прежде всего нравственное, поиски

[185]

земного благоденствия в первую очередь связаны с вопросами нравственными, а само спасение определяется личными усилиями по самосовершенствованию. Во второй половине ХVIII века на Руси появляются секты, получившие название «духовное христианство» (духоборчество и молоканство). «Духовное христианство» выделилось из христововерия, при этом приверженцы духоборчества особенно активно устремились к переустройству «мира зла». Для духоборцев стала характерной проповедь «нравственного» человека, который вполне может спасти себя самостоятельно. Нравоучительные псалмы, наставляющие «как нам жить-прожить на сырой земле», составили основу «Животной книги» духоборцев. Хотя, по их представлениям, простыми правилами нравственности и проповедью покаяния не ограничивалось обретение «царствия небесного», вместе с этим необходимыми становились труд, правда, рассуждение, справедливость. «Избытка во всем стерегися, в благом разе правды держися» [7].

В деле спасения духоборчество отрицало все внешнее, кроме духовных средств. По мнению духоборцев, духоборческая вера, то есть «крепость добрых дел», постигается только «духовным разумением жизни», а проявляется в постоянной борьбе Св. Духа со всякого рода насилием. По их представлениям, царство насилия и зла следует заменить основанным на равенстве, взаимопомощи и любви обществом, которым и является религиозная община, существующая на принципах коллективности труда и справедливости распределения.

Духоборцы утверждали, что искупление — это духовное просвещение, а сами заслуги Искупителя не оправдывают других людей; что после распятия Христос «воскрес духом». После смерти Христа божественный разум в нем поселился в апостолах, потом через их преемников перешел в духоборческий род. Душа Христа после воскресения воплощается в избранных личностях духоборов. По окончании века Бог предстанет в человеческом образе для того, чтобы осудить грешников на вечные мучения в ад, а праведников оставит на земле навечно.

В конце ХIХ века лидер Большой партии духоборчества Петр Веригин, проповедуя аскетизм во всем и противопоставляя его характерному для духоборцев духовному аскетизму, призвал своих последователей возвратиться к идеалам бережливости первоначального духоборчества. Выступая против неравенства, он разработал программу уничтожения стимулов, ведущих к накопительству. Он предложил размеры хозяйства свести до уровня прожиточного минимума, прекратить браки и максимально упростить быт. Попытки воплотить

[186]

эти идеалы в жизнь, а духоборцы всегда стремились к тому, чтобы их слова не расходились с делами, привела вновь к расколу духоборчества и в конце 90-х годов ХIХ века часть духоборцев эмигрировала в Канаду. В Канаде сектанты опять устремились к построению «царства Божьего» на земле, но их утопические упования так и не оправдались.

Проповедь русского сектантства о возможности осуществления «царства Божьего» на земле предполагала поиск личного спасения внутри сектантских общин. Он виделся русским сектантам как путь свободного выбора и личной ответственности. Посредством аскетического образа жизни в сектантском сознании доминирующими становились идеи спасения внутренней духовной работой, активным самосовершенствованием личностного начала. В поисках «царства Божьего» на земле русское сектантство эволюционировало от аскетического бегства из мира, от радений, через попытки при помощи, например, духоборческих или молоканских религиозно-утопических коммун создать «земной рай» и с крушением этих попыток, вновь к отказу от земных интересов и к превалированию в сектах религиозной экзальтации.

Примечания
[1] Песни русских сектантов мистиков / Сост. Т.С. Рождественский и М.И. Успенский. М., 1912. С. 321.

[2] Там же. С. ХLVII.

[3] Там же. С. 370.

[4] Там же. С. 385.

[5] Высоцкий Н.Г. Первый опыт систематического изложения вероучения и культа «людей божиих». М., 1917. С. 92-93.

[6] Цит. по: Песни русских сектантов мистиков… С. ХLVI-ХLVII.

[7] Материалы к истории и изучению русского сектантства и раскола. Животная книга духоборцев / Под ред. В. Бонч-Бруевича. СПб., 1909. С. 161.