Щедровицкий Д. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево

ОГЛАВЛЕНИЕ

ТОМ I. КНИГА БЫТИЯ

Лекция 12. Иосиф — раб и повелитель. Мессия страждущий и Мессия-царь (Кн. Бытия, гл. 37–50)

В данной лекции мы рассмотрим историю Иосифа и закончим наш краткий обзор Книги Бытия.

Иаков жил в земле странствования отца своего, в земле Ханаанской.   
     Вот житие Иакова. Иосиф, семнадцати лет… (Быт. 37, 1–2)

Удивительно начинается рассказ об Иосифе. Обычно в Библии, когда излагается родословие (תולדות ‹тольдо́т› — здесь «житие») того или иного лица, перечисляется целый ряд его предков или потомков. В данном же месте говорится о родословии Иакова так, словно у него был один только сын — Иосиф!.. А как же остальные дети? Но дело в том, что Иосиф в то время оказался в духовном смысле действительно единственным преемником Иакова. Другие братья, как мы вскоре увидим, еще не были достойны своего высокого призвания, еще не доросли до его осознания, что следует из истории продажи Иосифа. Поэтому все духовное родословие Иакова заключалось как бы исключительно в Иосифе. Сам Иаков, будучи пророком, конечно, знал об этом и

…Любил Иосифа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его… (Быт. 37, 3)

«Сыном старости» Иакова был, собственно, Вениамин: он родился последним. Но Иосиф, первенец любимой жены Иакова, Рахили, был «сыном старости его» в ином смысле: отец интуитивно или пророческим ведением предугадывал, что именно Иосифу суждено будет покоить и лелеять его в последние годы жизни (как это и сбылось после переселения Иакова в Египет). В течение 17 лет Иаков растил и воспитывал Иосифа, и с такой же нежностью и чуткостью Иосиф в течение последних 17 лет Иакова ухаживал за отцом…

Вот житие Иакова. Иосиф, семнадцати лет, пас скот вместе с братьями своими, будучи отроком, с сыновьями Валлы и с сыновьями Зелфы, жен отца своего. И доводил Иосиф худые о них слухи до отца их. (Быт. 37, 2)

«Худые слухи»… Иосиф, как мы увидим дальше, был пророком, а призвание пророка — не только возвещать будущее, но и содействовать благочестию, наставлять людей в заповедях Господних. Поскольку же наблюдение за братьями, духовное руководство ими было свыше поручено Иосифу, то он и доводил все, что делали братья, до сведения отца. Это было весьма необычно, потому что традиция предписывала старшим братьям опекать младших, здесь же все обстояло наоборот. Но что же делать, если из всех братьев именно Иосиф и только он обладал в то время пророческим даром! Здесь — источник трагического разлада в семье Иакова и того страшного поступка братьев, о котором речь впереди.

Израиль любил Иосифа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его,— и сделал ему разноцветную одежду. (Быт. 37, 3)

Разноцветная одежда называется по-древнееврейски כתנת פסים ‹кето́нет паси́м› — «хитон простирающийся», от глагола פסה ‹паса́› — «простираться», «распространяться»; т. е. речь идет об одежде, сшитой из разноцветных частей и покрывающей целиком все тело. Такая одежда символизирует особое строение души Иосифа. Дело в том, что душа праведника как бы состоит из частиц душ всех остальных людей; и поэтому он воспринимает их мысли, вникает во все их дела, может предсказывать им будущее. Иосиф был облечен по молитвам Иакова пророческой силой, что и символизирует его одежда.

И увидели братья его, что отец их любит его более всех братьев его; и возненавидели его, и не могли говорить с ним дружелюбно. (Быт. 37, 4)

Первый всплеск ненависти братьев рожден ревностью: они не могут вынести, что отец любит Иосифа больше их, и поэтому не в состоянии говорить с ним дружелюбно. В оригинале сказано, что они не могли говорить с ним לשלום ‹ле-шало́м› — «к миру», «мирно», т. е. вместе с ним способствовать совершенствованию человечества, умножению гармонии, умиротворению всего существующего. Ибо и они были потенциально призваны к пророческой миссии, но, позавидовав Иосифу, временно стали неспособны к ее осуществлению. Та высокая духовная ступень, на которую они должны были подняться, стала для них недоступна. Итак, первое движение ненависти вызвано ревностью, неприятием любви…

Затем описываются сны Иосифа. Он пересказывает братьям свой первый пророческий сон:

…Вот мы вяжем снопы посреди поля; и вот мой сноп встал и стал прямо; и вот ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу.
     И сказали ему братья его: неужели ты будешь царствовать над нами? неужели будешь владеть нами? И возненавидели его еще более за сны его и за слова его. (Быт. 37, 7–8)

«За сны» — потому что Господь в них явил превосходство Иосифа; а «за слова» — потому что сам Иосиф мог бы скрыть свои сны, однако по наивности и простодушию сказал о них братьям, и те поняли, насколько чист душою отрок, даже не подозревающий об их зависти.

Здесь описана вторая ступень ненависти: если первая — это зависть к тому, что отец предпочитает Иосифа, то вторая — зависть к избранию Божьему. Согласно первому сну, Иосиф избран для владычества на земле. Ведь жатва происходит на земле, поэтому и поклонение здесь символизирует власть земную. Жатва указывает также на завершение судьбы, осуществление усилий всей жизни, «урожай» земного пути. Все это и исполнилось впоследствии, когда Иосиф стал властвовать в Египте.

Иной смысл имеет следующий сон Иосифа:

…Вот я видел еще сон: вот солнце, и луна, и одиннадцать звезд поклоняются мне. (Быт. 37, 9)

Если снопы были на земле, то светила — на небе; второй сон говорит уже об избрании в Царстве Небесном, о высоком положении Иосифа в мире будущем.

И он рассказал отцу своему и братьям своим; и побранил его отец его, и сказал ему: что это за сон, который ты видел? неужели я, и твоя мать, и твои братья придем поклониться тебе до земли? (Быт. 37, 10)

То, что при каких-то условиях могли бы поклониться Иосифу отец и братья, еще понятно; но его мать Рахиль к тому времени уже умерла. Поэтому речь в пророческом сне идет уже не о земной жизни, а о небесной: как Иосиф в настоящее время предпочтен отцом на земле, так будет он возвышен Господом Богом над всеми братьями в Царствии Небесном. И вот этого братья уже совсем не могли простить Иосифу… Заметим попутно, что образ народа Божьего, Израиля, как «жены, облеченной в солнце», стоящей на луне и увенчанной венцом из двенадцати звезд, мы находим в 12-й главе Откровения Иоанна. Несомненна связь этого образа со вторым сном Иосифа.

Итак, перед нами три ступени зависти и ненависти: во-первых, зависть к человеческому предпочтению; во-вторых, ревность к Божественному благословению в делах земных; в-третьих, ревность к Божественному избранию в мире будущем. Таким образом, братья Иосифа открыто восстают против Божьего определения. Правда, они не вполне верят, что Иосиф пророк; и когда Иаков посылает своего сына проведать братьев, они говорят друг другу:

…Вот идет сновидец;      
     Пойдем теперь, и убьем его… и увидим, что будет из его снов. (Быт. 37, 19–20)

Следовательно, братья хотят по дерзости и неверию испытать, подлинно ли Иосифу в его снах была явлена воля Божья.

И сказал Израиль Иосифу: братья твои не пасут ли в Сихеме? пойди, я пошлю тебя к ним. Он отвечал ему: вот я. (Быт. 37, 13)

Этот разговор, кроме прямого, имеет еще таинственный смысл. Иаков, сам того не осознавая, предрекает Иосифу его великую миссию:

…Пойди посмотри, здоровы ли братья твои и цел ли скот, и принеси мне ответ… (Быт. 37, 14)

Иными словами: «Осуществи призвание свое, ценою страданий и мук спаси братьев твоих от голодной смерти»…

«…И принеси мне ответ…» Этот «ответ» Иаков получил много лет спустя, когда Иосиф послал колесницы, дабы доставить отца и весь свой род в Египет… И Иосиф отвечает: «Вот я», т. е. «Я согласен сделать все, как ты повелел». Ни тот ни другой не знают в момент разговора, в чем истинный смысл их диалога, что кроется за их словами. Ибо слово пророка не всегда и не сразу понятно даже ему самому.

…И послал его из долины Хевронской; и он пришел в Сихем. (Быт. 37, 14)

Сам Иаков в то время жил в Хевроне, недалеко от гробниц своих отцов, Авраама и Исаака. Название חברון ‹Хевро́н› происходит от глагола חבר ‹хава́р› — «соединять», «сплачивать», «связывать»; «хаве́р» означает «друг», «товарищ». Хеврон — это «место дружества», где Иосиф рос в любви и радости. А пришел он в שכם ‹Шхем› — Сихем, город к северу от Хеврона, где пасли его братья. «Шхем» означает «хребет», «спина», а также «удел». Из первой поры жизни, когда все было дружественно Иосифу, из «Хеврона», он теперь переходит во второй период — «Шхем», когда огромная тяжесть взваливается ему на спину, и он призван терпеливо переносить все ему посланное…

И нашел его некто блуждающим в поле, и спросил его тот человек, говоря: чего ты ищешь? (Быт. 37, 15)

Кто этот «некто», не сказано; судя по всему, речь даже не о человеке. Он назван איש ‹иш› — «муж», а, как мы знаем (см. предыдущую лекцию), так именовались и ангелы (ср. Дан. 10, 5; Зах. 2, 1–3).

«И нашел его некто блуждающим в поле…» Душа Иосифа, как и душа каждого человека, знала гораздо больше, чем он сам; и душа его была в сомнении, металась и не могла сразу решиться принять на себя тяжелую миссию, связанную с пребыванием в рабстве, в тюрьме, на чужбине,— юноша «блуждал в поле». И ангел обращается к Иосифу со словами, проникающими прямо в сердце: «Чего ты ищешь?» Иначе говоря, «Чего ты хочешь от этой земной жизни, к чему ты стремишься?» И тогда Иосиф, вопросив самого себя, исследовав глубины своей души, отвечает:

Он сказал: я ищу братьев моих… (Быт. 37, 16)

По сути дела, за простым ответом Иосифа кроется его глубочайшее стремление жить не ради себя, а ради своих братьев, принести им мир, избавление и спасение. Выбор его жизни сделан: он безоговорочно согласен пожертвовать собой ради своих братьев. И тогда ангел направляет его туда, где они находятся.

И сказал тот человек: они ушли отсюда, ибо я слышал, как они говорили: пойдем в Дофан. И пошел Иосиф за братьями своими… (Быт. 37, 17)

Даже если слышал человек речь его братьев, как он мог узнать, что эти люди — братья Иосифа? Ясно, что он слышал более, нежели доступно обычному человеческому слуху.

И увидели они его издали, и прежде нежели он приблизился к ним, стали умышлять против него, чтобы убить его.           
     И сказали друг другу: вот идет сновидец;       
     Пойдем теперь, и убьем его, и бросим его в какой-нибудь ров, и скажем, что хищный зверь съел его; и увидим, что будет из его снов. (Быт. 37, 18–20)

Братья, ожесточенные завистью и ненавистью, бросают вызов не только Иосифу и своему отцу, но и Самому Создателю: они намереваются испытать, исполнятся ли пророческие сны младшего брата. А вернее, хотят в ослеплении своем сделать так, чтобы эти сны исполниться не смогли… И они хватают Иосифа, снимают с него драгоценную разноцветную одежду и кидают его в ров. Один только Рувим хочет спасти Иосифа и возвратить отцу. Именно по совету Рувима братья не убивают Иосифа, а ввергают в ров живым (ст. 21–24). Но Рувим удаляется, и в этот момент Иуда предлагает продать Иосифа проходящим мимо купцам-измаильтянам:

…Что пользы, если мы убьем брата нашего и скроем кровь его?
     Пойдем, продадим его измаильтянам… (Быт. 37, 26–27)

Правда, своим предложением Иуда спасает Иосифа от смерти, а братьев — от смертного греха братоубийства…

Существуют две версии продажи Иосифа, и обе основываются на стихе:

…И, когда проходили купцы мадиамские, вытащили Иосифа изо рва и продали Иосифа измаильтянам за двадцать сребреников; а они отвели Иосифа в Египет. (Быт. 37, 28)

Кто же продал Иосифа — мадиамские купцы или его братья? Согласно распространенному иудейскому преданию, это сделали именно мадиамские купцы из проходившего мимо каравана: они услышали крики, раздававшиеся из колодца, вытащили оттуда юношу и продали его другим купцам. А те, купив столь прекрасного юного раба, отвезли его в Египет, надеясь получить за него от какого-нибудь вельможи гораздо большую цену. Братья же Иосифа в это время ели хлеб, находясь в отдалении (ст. 25–29) и не успели поэтому ничего сделать или же не заметили, как Иосиф был извлечен из колодца. Ожесточение их сердец прекрасно представлено тем, что, бросив юношу в колодец, они спокойно вкушали пищу…

Имя «Иосиф» состоит из четырех букв: יוסף ‹Йосе́ф›. Само написание этого имени символически указывает на путь в нашем мире праведного, высокого духа, равно как и на путь народа израильского, кровных потомков Иосифа, и на земной путь самого Иисуса Христа. Начертание и очередность этих четырех букв говорят о многом.

Первая буква, י ‹йод›, расположенная наверху и «не достигающая земли», означает пребывание праведного духа в высшем мире. Он еще в небесах, и еще только намечено его нисхождение. В каком-то смысле праведный дух отчасти остается на небе и во время своей земной жизни. Но чтобы участвовать в исправлении человечества, в спасении мира, праведный дух должен «достигнуть земли» и воплотиться в теле, на что указывает вторая буква — ו ‹вав›, представляющая собой как бы «продолженную вниз» букву «йод»: праведник родился на земле, но в то же время его духовный ум остается пребывающим в небесах, и поэтому своей жизнью он соединяет небо и землю. Теперь он приступает к осуществлению своей возвышенной миссии на земле, завершив которую, Иисус Христос произнес на кресте последнее слово: τετελεσται ‹тете́лестай› — «совершилось», «исполнилось», «достигло совершенства» (Иоан. 19, 30). На завершение всемирной миссии праведника указывает третья буква — ס ‹са́мех›, круглая и с верхней перекладиной, обращенной левым концом вверх. В этом знаке наглядно отображены нисхождение Света и его кругооборот: Свет касается земли, просвещает ее и возвращается в горний мир.

И, наконец, четвертая буква — ף ‹фей софи́т›, которая своей формой намекает на главное призвание праведника. Вертикальная часть буквы опускается ниже строки: праведник не только достигает земли и обращает ее к небу, но еще «нисходит в преисподние места земли» (Еф. 4, 9) — вспомним «сошествие во ад» Иисуса Христа. Достигая преисподней, праведный дух и ее озаряет своим светом, возвещая избавление находящимся в ней душам. Таким образом он объединяет все три мира под главенством небес. А перекладина буквы «фей софит», напоминающая ступеньку, намекает на ту лестницу, которую строит праведник в помощь другим душам, для их восхождения ввысь.

Итак, четыре буквы имени «Иосиф» указывают на путь праведного духа. Об этом пути мы еще будем говорить позже. А пока вернемся к буквальному смыслу повествования.

Иосиф отводится в Египет. Купцы, приобретшие его, едут продавать стираксу, бальзам и ладан (Быт. 37, 25). Предание говорит, что обычно они возили деготь и другие дурно пахнущие вещества и лишь на сей раз везли благовония. Бог таким образом послал Иосифу некое утешение в его горестном пути на чужбину. А символически это обозначает то «благоухание познания о Боге» (II Кор. 2, 14), которое Иосиф несет с собой в Египет… Братья же берут одежду Иосифа и окунают ее в кровь заколотого козла. Одежду приносят отцу со словами: «…Посмотри, сына ли твоего эта одежда или нет». Иаков погружается в безысходный траур и говорит:

…Это одежда сына моего; хищный зверь съел его; верно, растерзан Иосиф. (Быт. 37, 33)

Воистину, «хищный зверь» — чувство ненависти и мести, звериная злоба, одержавшая в братьях верх над человеческими чувствами, «растерзала» Иосифа…

И отец раздирает одежды свои, посыпает голову пеплом и сетует: «…С печалью сойду к сыну моему в преисподнюю» (Быт. 37, 35). Ибо глубокая печаль души ведет к смерти, и лишь в мире ином надеется Иаков встретиться с любимым сыном. Раздирание Иаковом одежд указывает на то, что ввергнутый в горе, он лишился на долгое время пророческого наития и не мог узнать, что Иосиф на самом деле жив. Конечно, это произошло по воле Божьей, иначе Иаков отправился бы в Египет, чтобы найти и выкупить сына… Также и одежда Иосифа, как мы говорили, символизирует особые свойства его души. А то, что она вымазана кровью животного, указывает на душу, приносимую в жертву, душу праведника, которая отдается на страдания и смерть во искупление других, ради их жизни.

Обратим внимание еще на одну важную деталь. Иаков говорит, что сойдет к сыну в «преисподнюю» — שאול ‹шео́ль›, т. е. ту часть загробного мира, где страдают, искупая свои грехи, нечестивцы (ср. Иов. 18, 5–14; Пс. 17, 5–6; 106, 10–11; Ис. 14, 9–15; Иез. 32, 21–31). О праведных праотцах говорится, что по смерти они «прилагаются к народу своему», т. е. к праведникам, а не сходят в преисподнюю (Быт. 25, 8; 35, 9; 49, 33). Почему же Иаков решил, что Иосиф находится именно там? Очевидно, он предполагал, что столь страшная и неожиданная смерть — от хищного зверя — была послана Иосифу не иначе как за какой-либо страшный грех. А любовь Иакова к сыну была столь велика, что он и по смерти не мыслил разлуки с Иосифом и желал, отказавшись от блаженства в кругу праведных духов своих отцов, пребывать с Иосифом в мрачной преисподней, разделяя с ним его скорбную участь… Таким решением Иаков предвосхищает просьбу Моисея изгладить его из Книги жизни ради спасения израильского народа (Исх. 32, 32) и желание Иисуса Христа «умереть за нечестивых» (Римл. 5, 6–9), а также его сошествие в «темницу духов» (I Петр. 3, 18–20).

…В Египте Иосифа приобретает в собственность Потифар, начальник стражи фараона, высокопоставленный вельможа. И с того времени на всем его доме почиет благословение. Потифар видит это и отдает все свое хозяйство в руки Иосифа (Быт. 39, 1–5). Во время рабства Господь не оставляет Иосифа, но, дабы его вера и надежда на Всевышнего еще более окрепли, он встречается с искушением.

Искушение приходит через жену Потифара, влюбившуюся в Иосифа, который «был красив станом и красив лицом» (Быт. 39, 6). По агадическому преданию, десять мер красоты Господь определил для всего мира; из них девять достались Иосифу Прекрасному, а одна была разделена между остальными людьми в разных поколениях… Согласно Агаде и Корану (12, 30–31), жена Потифара Зелика́, или Зуле́йка, рассказала о своей любви подругам. Те стали укорять ее, и тогда она предложила им: «Приходите ко мне и взгляните на него сами». Женщины сидели за столом и чистили ножами апельсины, и в тот момент, когда вошел Иосиф, все они до единой порезали себе пальцы, засмотревшись на его красоту…

Жена Потифара начинает соблазнять Иосифа, но тот противостоит соблазну, напоминая ей о заповедях Божьих:

…Вот, господин мой не знает при мне ничего в доме, и все, что имеет, отдал в мои руки;     
     Нет больше меня в доме сем; и он не запретил мне ничего, кроме тебя, потому что ты жена ему; как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом? (Быт. 39, 8–9)

Однажды эта женщина схватила Иосифа за одежду, но тот, оставив одежду в ее руках, сумел убежать (Быт. 39, 11–12)… Эпизод с одеждой и здесь указывает на перемену в состоянии души праведника, на его смятение. Оскорбленная в своих чувствах, униженная, жена Потифара, оставив при себе одежду как вещественное доказательство,

…Кликнула домашних своих и сказала им так: посмотрите, он привел к нам еврея ругаться над нами. Он пришел ко мне, чтобы лечь со мною, но я закричала громким голосом… (Быт. 39, 14)

И по возвращении мужа говорит о том же и ему:

…Раб еврей, которого ты привел к нам, приходил ко мне ругаться надо мною,   
     Но, когда я подняла вопль и закричала, он оставил у меня одежду свою и убежал вон. (Быт. 39, 17–18)

Знаменательно, что в речах жены Потифара впервые наименование «еврей», и притом дважды, приводится с отрицательной характеристикой, да к тому же в контексте, содержащем клевету на праведника, самый настоящий навет на него. Этот первый пример антисемитизма в Писании содержит в себе (как, впрочем, и всякое первое упоминание в Библии того или иного явления) прообраз всего дальнейшего развития данного феномена (напрасная ненависть, облыжные обвинения, желание погубить невинного).

Иосиф даже не возражает против обвинения; его совершенная кротость, его абсолютная преданность Богу, прови́дение им судеб Божьих заставляют его смириться. Он полностью предает в руки Создателя все дальнейшее течение событий, полагаясь лишь на Него. Да и, собственно говоря, возражения ни к чему бы ни привели: вряд ли египетский вельможа поверил бы рабу больше, чем своей жене. Иосифа ввергают в темницу…

Казалось бы, для него нет больше никакой надежды. Брошенный в тюрьму без суда и следствия, он может провести в ней всю жизнь, как нередко бывало (да и теперь случается) в деспотических государствах. Древнеегипетская тюрьма — это подземная смрадная темница; в оригинале она так и названа: בור ‹бор› — «яма», «ров» (Быт. 41, 14).

Первый ров, в который братья бросили Иосифа, прообразно указывал на другой ров — темницу, где он теперь оказался. Оба рва символизируют Египет, который в Священном Писании, в свою очередь, является образом нашего дольнего мира — того, в котором человек страдает вдвойне: и душой, и телом. Египет на священном языке как раз и именуется מצרים ‹Мицра́йим› — «[два] ущелья», «[две] тесноты» (двойственное число от מצר ‹меца́р›). Поэтому об Иосифе сказано, что он был «низведен», «спущен» в Египет (Быт. 39, 1): по-древнееврейски הורד ‹hура́д› — от глагола ירד ‹йара́д›, означающего «спускаться», «нисходить». И при всяком описании переселения в Египет из Святой земли Библия пользуется именно этим глаголом.

Итак, Иосиф брошен в тюрьму. Но там вместе с ним оказываются двое придворных фараона — виночерпий и хлебодар. Оба они, по-видимому, находятся в «предварительном заключении», их дела только рассматриваются. И вот Иосифа, которого Бог не покидает и в тюрьме, начальник темницы приставляет к этим придворным, чтобы им прислуживать. Оба придворных видят необычные сны, а поскольку древние египтяне были привычны к толкованию снов (в Египте был даже особый разряд жрецов, на этом специализировавшихся), то, проснувшись, они погружаются в печаль. Иосиф спрашивает их о причине печали. Придворные отвечают:

…Нам виделись сны; а истолковать их некому. Иосиф сказал им: не от Бога ли истолкования? расскажите мне. (Быт. 40, 8)

И виночерпий рассказывает о своем сне: ему приснилась виноградная лоза с тремя ветвями; на ней показались цветы, а затем появились ягоды; он их сорвал, выжал сок в чашу и подал ее фараону. Иосиф объясняет сон: три ветви — это три дня; через три дня фараон вернет виночерпия во дворец и он будет, как прежде, подносить фараону вино.

Хлебодару же приснились три корзины, которые стояли у него на голове, а птицы клевали из них хлеб.

И отвечал Иосиф, и сказал: вот истолкование его: три корзины — это три дня;      
     Через три дня фараон снимет с тебя голову твою и повесит тебя на дереве, и птицы будут клевать плоть твою с тебя. (Быт. 40, 18–19)

Предреченное Иосифом сбывается. По-видимому, в пище, предназначенной для стола фараона, была найдена отрава, и следствие, которое велось во дворце, за оставшиеся три дня окончательно установило вину хлебодара и невиновность виночерпия. И Иосиф, прощаясь с виночерпием, обращается к нему с такими словами:

…Вспомни же меня, когда хорошо тебе будет, и сделай мне благодеяние, и упомяни обо мне фараону, и выведи меня из этого дома… (Быт. 40, 14)

Иосиф обращается не к Богу — он просит человека, чтобы тот «вспомнил о нем»; и некоторыми толкователями это ставится Иосифу в вину. Такая точка зрения отразилась, например, в старинном русском духовном стихе «Осип Прекрасный»:

                          Взмолился ему Осип Прекрасный: 
                          «Ай же ты мой брат виночерпец!      
                          Когда ты будешь при старом при месте,    
                          Когда будешь при старой при степени,      
                          Не забудь меня, бедного, в темницы!»        
                          За тыя за самыя за речи,          
                          Сидеть бы тут Осипу три дни,           
                          За то он будет сидеть три года.

Именно обращение к человеку ставится здесь в вину Иосифу: если бы он обратился к Богу, а не к виночерпию, чтобы Бог его «вспомнил» и спас, то через те же три дня он вышел бы из темницы и сам; поскольку же он попросил «сделать благодеяние» человека, то пробыл за это в заключении еще «три года». Однако существуют комментарии, отрицающие подобные выводы и утверждающие, что Иосиф был освобожден именно в тот день, когда ему свыше было уготовано «из темницы выйти на царство» (Еккл. 4, 13–14) — и виночерпий вспомнил о нем как раз к предопределенному сроку.

Сразу же после выхода из темницы

…Не вспомнил главный виночерпий об Иосифе, но забыл его. (Быт. 40, 23)

Когда обстоятельства человека изменяются к лучшему, он часто забывает тех, кто оказывал ему услуги в нужде.

Прошло более двух лет, и фараон увидел сон, очень его напугавший: в этом сне вышли из Нила семь тучных коров, а после них вышли семь тощих коров и проглотили тучных, однако сами от того тучнее не стали. И еще приснились фараону семь полновесных колосьев, растущих на одном стебле, а вслед за ними выросли другие семь, иссушенные восточным ветром и тощие, и они «проглотили» полновесные колосья. Никто из жрецов, толкователей и мудрецов египетских не смог объяснить фараону этот сон, явно предупреждавший дважды об одном и том же ходе событий.

И вот тогда-то виночерпий вспомнил об Иосифе:

И стал говорить главный виночерпий фараону, и сказал: грехи мои вспоминаю я ныне;  
     Фараон прогневался на рабов своих и отдал меня и главного хлебодара под стражу в дом начальника телохранителей; 
     И снился нам сон в одну ночь, мне и ему, каждому снился сон особенного значения;        
     Там же был с нами молодой еврей, раб начальника телохранителей; мы рассказали ему сны наши, и он истолковал нам каждому соответственно с его сновидением;      
     И как он истолковал нам, так и сбылось: я возвращен на место мое, а тот повешен. (Быт. 41, 9–13)

Фараон тотчас велит привести к нему Иосифа. И говорит Иосиф фараону:

…Это не мое; Бог даст ответ во благо фараону. (Быт. 41, 16)

В тридцатилетнем возрасте предстает Иосиф перед фараоном: уже тринадцать лет находится он в Египте (Быт. 41, 46). Иосиф — абсолютный праведник; свои духовные дарования он не приписывает себе, а сразу говорит, что они посланы ему свыше; он каждым словом обращает людей к Господу. Иосиф, однако, заботится не только о славе Божьей, но и о чести своих ближних. Когда он повествует о своей судьбе виночерпию и просит вступиться за него и вывести его из темницы, его слова звучат так:

…Упомяни обо мне фараону и выведи меня из этого дома,          
     Ибо я украден из земли евреев; а также и здесь ничего не сделал, за что бы бросить меня в темницу. (Быт. 40, 14–15)

Ни слова обвинения или осуждения по отношению к своим братьям не произносит праведник: «…я украден из земли евреев…» (впрочем, слово «украден» может служить и подтверждением той версии продажи Иосифа, о которой мы рассказали выше: именно мадиамские купцы «украли» его и продали). Иосиф не упоминает о преступлении своих братьев, умалчивает он и о коварстве жены Потифара. Не говорит он ничего и о своих заслугах, а только отрицает за собой какую-либо вину. Ибо праведник призван быть ходатаем, защитником людей, а не их обвинителем.

Когда фараон послал за Иосифом и его вывели из темницы, он «переменил одежду свою» (Быт. 41, 14), что символизирует дарование ему Господом новой силы пророчества, большей, чем прежде. Всякий раз, когда происходит перемена одежды, это означает перемену в душе праведника.

Толкуя сон фараона, Иосиф четырежды упоминает Бога, подчеркивая Его промысел и Его заботу о фараоне и Египте (Быт. 41, ст. 25, 28 и 32). Этим праведник старается обратить царя и придворных к истинной вере. Он говорит: то, что сон повторился дважды, указывает на его истинность (ср. Иов. 33, 14–18). А значение сна таково: вышедшие из Нила семь тучных коров означают семь лет изобилия в Египте, а семь тощих коров — семь лет голода, которые наступят после изобилия. Все пропитание Египта зависело от Нила: Египет орошался разливами этой великой реки, а не дождями. Поэтому урожаи будущих лет — «коровы тучные и тощие» — выходили из Нила. И фараон должен, по словам Иосифа, усмотреть разумного и мудрого человека, который собрал бы хлеб наступающих урожайных лет и создал бы для страны большой запас пищи на все годы голода.

И сказал фараон слугам своим: найдем ли мы такого, как он, человека, в котором был бы Дух Божий?         
     И сказал фараон Иосифу: так как Бог открыл тебе все сие, то нет столь разумного и мудрого, как ты;         
     Ты будешь над домом моим, и твоего слова держаться будет весь народ мой; только престолом я буду больше тебя.       
     И сказал фараон Иосифу: вот я поставляю тебя над всею землею Египетскою.   
     И снял фараон перстень свой с руки своей и надел его на руку Иосифа; одел его в виссонные одежды, возложил золотую цепь на шею ему… (Быт. 41, 38–42)

Облачались в виссон и носили золотые цепи египетские жрецы, к которым данным актом и был причислен духовидец Иосиф. Из письменных памятников Древнего Египта известно, что одной из основ религии этой страны было учение о двойниках: у каждого человека, в том числе у фараона, существует двойник, с которым таинственно связана его жизнь. Соединение и взаимное узнавание двойников приносит благо их душам, а взаимное отвержение и взаимная ненависть ведут обоих к страданиям. Именно указанным учением можно объяснить столь быструю реакцию фараона на слова Иосифа: двойники, согласно древнеегипетским воззрениям, были связаны не только наяву, но и во сне, поэтому они могли толковать сны друг друга. И фараон, узнав в Иосифе своего двойника, сделал его «вторым после себя». В древнееврейском оригинале употребляется слово משנה ‹мишнэ́› — «второй», что можно понимать и как «двойник», и буквально стих 43 можно перевести так: «…и он посадил его в колесницу второго [т. е. «двойника»], который у него» (в Синодальном переводе: «…велел везти его на второй из своих колесниц…»).

Есть, возможно, и еще одна причина столь мгновенного решения судьбы Иосифа: как фараон, так и его придворные должны были поразиться познаниям еврейского раба в египетской экономике и признать, что без вдохновения свыше он не мог бы произвести столь нетривиальной оценки ресурсов, необходимых для пропитания египетского населения: пятая часть семилетнего урожая должна была обеспечить Египет хлебом на следующие семь лет (Быт. 41, 34–36). Возможно, данные, на основе которых только и мог быть сделан такой сложный прогноз, считались государственной тайной. Но, конечно, главная причина возвышения Иосифа — воздействие Всевышнего на чувство, мысль и волю фараона (ср. Пс. 104, 19–22).

И вот Иосиф выходит из глубочайшего унижения и становится практически правителем Египта, как сказал ему фараон: «…только престолом я буду больше тебя» (Быт. 41, 40).

…Без тебя никто не двинет ни руки своей, ни ноги своей во всей земле Египетской.    
     И нарек фараон Иосифу имя: Цафнаф-панеах… (Быт. 41, 44–45),

что значит по-древнеегипетски «питающий жизнь» — и в то же время созвучно древнееврейскому «открывающий тайное».

Итак, Иосиф получает титул египетского жреца высокого посвящения. И дальше сказано:

…И дал ему в жену Асенефу, дочь Потифера, жреца Илиопольского… (Быт. 41, 45)

Имя жены Иосифа означает «служительница богини Нейт», богини мудрости, приблизительно соответствующей греческой Афине. Отец Асенефы был жрецом бога Она, т. е. Осириса. Иосиф, таким образом, вводится в египетское жречество и становится причастен к тайнам религии Египта. Очевидно, духовная задача Иосифа была очень сложной и важной: он должен был, не опровергая открыто постулаты египетской религии, заняв положение верховного вельможи и видного жреца, постепенно привести египетский народ к познанию единого Бога. Об этом прямо говорится в псалме: в Египте Иосиф

…Наставлял вельмож его по своей душе и старейшин его учил мудрости. (Пс. 104, 22)

Очевидно, сразу научить египтян истинному Богопознанию было невозможно. Мы помним, что в Египте уже проповедовал Авраам, и его проповедь принесла свои плоды. А деятельность Иосифа, по-видимому, отразилась на произведенной гораздо позже религиозной реформе Аменхотепа IV, или Эхнатона,— великого фараона, который сделал первую попытку ввести государственный монотеизм. Правда, единственным божеством был признан не Господь Бог, а бог света Атон, чьим символом стал солнечный диск, но одновременно Эхнатон отменил поклонение всем другим богам. Некоторые исследователи в самом имени «Атон» усматривают созвучие с древнееврейским словом אדון ‹Адо́н› — «Господин», «Господь», которое могло войти в египетский язык еще во времена Иосифа. Да и после смерти Эхнатона, когда Египет возвратился к официальному политеизму, сохранилась традиция рассматривать различных богов как «ипостаси» единого Амона, или Атума-Ра, что нашло отражение во многих храмовых гимнах. Библия сообщает, что при исходе евреев из Египта многие египтяне, которые боялись Бога Израилева и молились Ему, избежали небесных кар и присоединились к сынам Израилевым, покинув свою страну (Исх. 9, 20; 12, 38). Это тоже своего рода «поздние плоды» деятельности Иосифа: народ Египта отчасти был подготовлен к признанию единого Бога.

…Но вот проходят семь лет изобилия, и наступают годы неурожая не только в Египте, но и в Ханаане. И Иаков посылает своих сыновей в Египет — единственную страну, где можно купить хлеб. Иосиф же спасает своей мудростью от голодной смерти не только египтян, но и окрестные народы, получающие теперь продовольствие в Египте. Он узнаëт своих братьев, пришедших к нему за хлебом, а они, конечно, узнать его не могут: они видят перед собой египетского вельможу и даже не подозревают, что это их брат. Иосиф за прошедшие двадцать лет, очевидно, сильно изменился. К тому же он специально общается с братьями через переводчика, чтобы они ничего не заподозрили (Быт. 42, 23). Так сбывается первая часть давнего сна Иосифа: братья поклоняются ему лицом до земли (Быт. 42, 6). По преданию, Иосиф знал, что его братья придут в Египет именно в такой-то день, и это пророческое предвидение позволило ему безошибочно указать слугам, кого, откуда и когда следует привести прямо к нему в дом…

И увидел Иосиф братьев своих, и узнал их; но показал, будто не знает их, и говорил с ними сурово, и сказал им: откуда вы пришли? Они сказали: из земли Ханаанской, купить пищи.  
     ‹…›
     И вспомнил Иосиф сны, которые снились ему о них; и сказал им: вы соглядатаи, вы пришли высмотреть наготу земли сей. (Быт. 42, 7–9)

«Соглядатаи» — מרגלים ‹мерагли́м›, буквально «обходящие», «разведчики»,— это те, которые приходят с тайной целью, по-воровски, чтобы высмотреть что-то себе на пользу. И действительно, таково было духовное состояние братьев Иосифа в тот момент, когда они к нему пришли. Они еще не раскаялись в том, что содеяли в юности. Соглядатаев в древности присуждали к смерти. А в Законе Божьем сказано:

Кто украдет человека и продаст его… должно предать его смерти. (Исх. 21, 16)

Братья же «украли» Иосифа у отца и замыслили продать его. Если этот замысел и не был осуществлен (как утверждает одна из изложенных нами версий), то не их в том заслуга: мадиамские купцы их просто опередили (хотя, впрочем, здесь усматривается и особый промысел Божий, не допустивший братьев реально совершить столь ужасное преступление). Вспомним, что согласно второй версии братья сами продали Иосифа (ср. Быт. 45, 4; Деян. 7, 9). Такие нераскаявшиеся грешники считаются как бы «соглядатаями» в мире Божьем — не детьми и даже не гостями или пришельцами, а именно «соглядатаями»: они словно бы по-воровски проникли в мир Божий и ищут в нем лишь собственной выгоды. Следовательно, Иосиф очень точно охарактеризовал духовное состояние своих братьев.

Он отдает их под стражу на три дня, а потом связывает у них на глазах одного из них, а именно Симеона, и оставляет его в Египте. Остальным же братьям он говорит, что до тех пор не поверит в их честность, пока они не приведут к нему своего самого младшего брата — Вениамина, которого Иаков от себя не отпустил, сказав: «Не случилось бы с ним беды» (Быт. 42, 4). Отец, наверное, мог подозревать, что братья испытывают не самые добрые чувства к его любимцу Вениамину, второму сыну Рахили. Иосиф же хочет видеть Вениамина не только потому, что у них общая мать, но и потому, что Вениамин не участвовал в продаже Иосифа.

И Иосиф отпускает братьев, а серебро, ими заплаченное, велит тайно подложить в их же дорожные мешки, по-видимому, желая испытать их честность — вернут ли они чужое. Но Симеон остается заложником в Египте… Почему же именно Симеон? Первенцем Иакова был Рувим, а Симеон — вторым его сыном. По обычаям Востока, младшие братья должны беспрекословно подчиняться старшим. Рувим, как мы помним, хотел вернуть Иосифа домой и предотвратил его убийство. Когда же Рувим на время удалился (Быт. 37, 29–30), Иосиф был уже продан, и, вернувшись, Рувим ничего не мог сделать. Иосиф мог узнать обо всем этом не только путем пророческого наития, но и из разговора братьев, полагавших, что «египетский вельможа» их не понимает (Быт. 42, 21–24). Слова Рувима свидетельствовали о том, что он не замышлял продать Иосифа. «Точно мы наказываемся за грех против брата нашего…»,— догадываются братья, оказавшись в беде. А Рувим напоминает: «Не говорил ли я вам: не грешите против отрока? но вы не послушались…» И вот потому Иосиф заключает в узы именно второго по старшинству брата, Симеона, как имевшего высший после Рувима авторитет, но не предотвратившего преступления.

Непосредственным же инициатором продажи брата был Иуда (Быт. 37, 26–27). Его Иосиф не заключает в узы, но оставляет во главе братьев, чтобы тот наконец пришел к покаянию. Цель Иосифа — привести всех братьев в состояние полного раскаяния. Только в этом случае к ним могла возвратиться утраченная благодать Божья, и они, подобно своим отцам, приняли бы водительство Святого Духа и стали истинными сотрудниками Иосифа в просвещении Египта, в распространении истинной веры. А как побудить человека полностью раскаяться в содеянном? Его надо поставить на место и в положение того, кому он причинил зло, заставить испытать те же чувства, тот же страх и те же душевные страдания…

И вот братья возвращаются к отцу и по истечении некоторого времени снова начинают просить Иакова, чтобы он послал их в Египет за хлебом, потому что запасы кончаются. Иаков не хочет отпускать с ними Вениамина: это его последняя надежда, последний сын любимой жены, память о ней. Но Иуда, стоящий теперь во главе братьев, ручается перед отцом за безопасность отрока:

…Я отвечаю за него, из моих рук потребуешь его; если я не приведу его к тебе и не поставлю его пред лицом твоим, то останусь я виновным пред тобою во все дни жизни… (Быт. 43, 9)

Братьев возглавляет именно Иуда, ибо ему суждено стать праотцем царского рода в Израиле (Быт. 49, 10). Иуда поручился, и Вениамин был все-таки отпущен. Иосиф, увидев его между братьями, ощущает к нему необыкновенную любовь:

…Воскипела любовь к брату его, и он готов был заплакать, и вошел он во внутреннюю комнату, и плакал там. (Быт. 43, 30)

И он сажает братьев вместе с собою за стол, а затем отправляет в путь и наполняет их мешки зерном. Но тайно Иосиф велит подложить свою драгоценную серебряную чашу в мешок Вениамину. И когда братья уже выходят из города, Иосиф посылает царедворца догнать их и заявить, что они отплатили его хозяину злом за добро, украв драгоценную чашу, по которой он гадает (у египетских жрецов были специальные гадательные чаши — они найдены в пирамидах). Братья, конечно, отрицают это, повторяя: «Мы люди честные…» Царедворец, чтобы усилить драматичность ситуации, осматривает их мешки, начиная с вещей старшего и кончая младшим, и находит наконец чашу в мешке Вениамина. И тогда братья раздирают одежды свои и говорят:

…Бог нашел неправду рабов твоих; вот мы рабы господину нашему, и мы, и тот, в чьих руках нашлась чаша. (Быт. 44, 16)

Братья вновь оказываются пред лицом Иосифа и слышат его слова:

…Тот, в чьих руках нашлась чаша, будет мне рабом, а вы пойдите с миром к отцу вашему. (Быт. 44, 17)

Но как могут они вернуться к отцу, которому клялись хранить Вениамина, как зеницу ока?

Тогда вперед выступает Иуда — главный виновник продажи Иосифа, головой отвечающий теперь перед отцом за Вениамина:

И подошел Иуда к нему, и сказал: господин мой, позволь рабу твоему сказать слово в уши господина моего, и не прогневайся на раба твоего, ибо ты то же, что фараон. (Быт. 44, 18)

И он напоминает, как «господин» спрашивал: «Есть ли у вас отец или брат?» И как ответили братья, что у них есть престарелый отец; и как не хотел Иаков отпускать Вениамина; и как Иуда поручился перед ним…

Теперь если я приду к рабу твоему, отцу нашему, и не будет с нами отрока, с душою которого связана душа его,       
     То он, увидев, что нет отрока, умрет; и сведут рабы твои седину раба твоего, отца нашего, с печалью во гроб.  
     ‹…›
     Итак, пусть я, раб твой, вместо отрока останусь рабом у господина моего, а отрок пусть идет с братьями своими… (Быт. 44, 30–33)

Между человеческими душами бывает иногда особая мистическая связь; есть души, составляющие некое единство,— так душа Иакова была соединена с душами Иосифа и Вениамина. Не может Иуда пережить бедствие, которое постигнет его отца при новой скорбной вести. Много лет прошло со времени продажи Иосифа. Иуда сильно изменился, много страданий перенес он за минувшие годы. Умерли два его сына и жена, на его долю выпало много других тяжелых переживаний. Все эти события, описанные в 38-й главе, последовали за продажей Иосифа и явились, конечно, наказанием за совершëнное преступление. Недаром повествование о них «вклинивается» в историю Иосифа… И вот теперь Иосиф достигает своей цели: ставит Иуду в такое положение, когда он решается стать рабом вместо Вениамина и искупает тем самым свой грех перед Иосифом. Полное раскаяние Иуды, а вместе с ним и остальных братьев, совершается…

Далее следует один из самых драматичных, самых прекрасных эпизодов Книги Бытия:

Иосиф не мог более удерживаться при всех стоявших около него и закричал: удалите от меня всех. И не оставалось при Иосифе никого, когда он открылся братьям своим.          
     И громко зарыдал он, и услышали египтяне, и услышал дом фараонов.
     И сказал Иосиф братьям своим: я — Иосиф, жив ли еще отец мой? Но братья его не могли отвечать ему, потому что они смутились пред ним. (Быт. 45, 1–3)

И вот Иосиф открывает наконец своим раскаявшимся братьям великий замысел Божий, проявившийся в его и их судьбе:

…Но теперь не печальтесь и не жалейте о том, что вы продали меня сюда, потому что Бог послал меня перед вами для сохранения вашей жизни… (Быт. 45, 5)

Позже, после смерти отца, Иосиф скажет им о том же по-другому, еще более решительно подчеркнув благую цель Провидения, проявляющуюся даже через злые дела людей:

…Вот вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей… (Быт. 50, 20)

Теперь же Иосиф только вскользь упоминает о злом замысле братьев, ибо они полностью раскаялись перед Богом и перед ним… Иосиф велит им привезти Иакова к нему. Сыны Израилевы должны теперь жить в Египте, дабы учить египтян Богопознанию. Но вслед за тем им предстоит пережить страшное египетское рабство, о чем Бог говорил Аврааму, и ожидать избавления — исхода, который наступит через 430 лет после заключения завета с великим патриархом (Быт. 12–14; Исх. 12, 41).

Итак, история Иосифа, которого братья продали по промыслу Божьему для того чтобы и самим спастись от смерти, и спасти весь Египет, есть история о событиях, посредством которых зло, совершенное людьми, Бог обратил в добро. Эта история имеет глубочайший смысл и много смысловых уровней; о некоторых из них мы теперь и поговорим.

Прежде всего, Иосиф предзнаменует историю израильского народа, Египет же означает языческий мир. Существует пророчество о посещение Господом Египта:

Пророчество о Египте.— Вот Господь восседает на облаке легком и грядет в Египет. И потрясутся от лица Его идолы египетские, и сердце Египта растает в нем.          
     Я вооружу египтян против египтян; и будут сражаться брат против брата и друг против друга… (Ис. 19, 1–2)

И далее сказано:

В тот день египтяне будут подобны женщинам, и вострепещут и убоятся движения руки Господа воинств, которую Он поднимет на них.       
     Земля Иудина сделается ужасом для Египта; кто вспомнит о ней, тот затрепещет от определения Господа воинств, которое Он постановил о нем. (Ис. 19, 16–17)

Если говорить о Египте буквальном, историческом, то слова «земля Иудина сделается ужасом для Египта», казалось бы, не имели шанса осуществиться когда-либо вообще. «Земля Иудина», т. е. Иудея,— это небольшое государство в Палестине, а Египет — огромная страна, которая всегда во много раз превосходила своей мощью «землю Иудину». И, однако же, здесь определенно сказано: «Земля Иудина сделается ужасом для Египта; кто вспомнит о ней, тот затрепещет от определения Господа воинств…» Предреченное пророком Исаией осуществилось в XX веке, когда начались войны вновь возникшего израильского государства с Египтом, и когда, например, в 1967 году, во время Шестидневной войны, израильтяне дошли до Суэцкого канала, захватив значительную часть египетской территории — Синайский полуостров — и разбив египетскую армию. «Земля Иудина» в самом буквальном смысле сделалась «ужасом для Египта».

Символически же Египет означает языческие народы, а Иосиф, отведенный в плен и страдающий в рабстве,— народ Израиля, рассеянный между язычниками. Но для чего же произошло это рассеяние, ради чего веками страдает народ, призванный и отмеченный Богом? Для Богопознания, для того, чтобы «Египет» познал Господа. Ведь дальше у Исаии сказано:

В тот день Израиль будет третьим с Египтом и Ассириею; благословение будет посреди земли,
     Которую благословит Господь воинств, говоря: благословен народ Мой — египтяне, и дело рук Моих — ассирияне, и наследие Мое — Израиль. (Ис. 19, 24–25)

Велик замысел Господа о спасении всего человечества, всех народов! Египет и Ассирия означают здесь языческие царства Запада и Востока, и пророк предвидит спасение их всех, объединившихся с Израилем в едином служении Господу Богу.

Итак, подобно тому, как Иосиф мучается в Египте, народ израильский страдает в рассеянии во имя проповеди Монотеизма. Вспомним, что возможность для проповеди Христианства, а потом и Ислама возникла именно благодаря существованию иудейской диаспоры…

Другой глубочайший символический смысл жизни Иосифа в том, что она прообразует жизнь Иисуса Христа. Вспомним все, что мы говорили о самом начертании имени Иосифа. Это начертание в данном случае означает сначала пребывание Христа в высшем духовном мире как Сына Божьего, затем — его нисхождение на землю, совершение им великой жертвы искупления и, наконец, вознесение, возвращение на небеса. Последняя буква имени יוסף ‹Йосе́ф› означает нисхождение Христа в ад и построение им той «духовной лестницы», по которой все души, стремящиеся к Богу, могут подняться ввысь. Иисус Христос был предан за тридцать сребреников, подобно Иосифу, которого продали за двадцать сребреников. Иисус Христос послал своих учеников к языческим народам — в «духовный Египет». В Откровении Иоанна говорится о городе, «который духовно называется Содом и Египет, где и Господин наш распят» (Откр. 11, 8). Этот «духовный Египет» должен быть спасен страданиями Христа, подобно тому как страдания Иосифа послужили спасению Египта исторического. В Египет к Иосифу приходят его братья. Соответственно, после разрушения второго Храма, началось обширное рассеяние израильтян среди тех народов, которым суждено было в ближайшие столетия стать христианскими. Израильтяне оставили Святую землю и направились к другим народам, как и братья Иосифа пришли в Египет. И сказали братья Иосифа отцу своему, Израилю: «…начальствующий над тою землею говорил с нами сурово и принял нас за соглядатаев земли той» (Быт. 42, 30). Братья не узнали Иосифа, говорившего «сурово». Суровое, жестокое обращение с евреями народов, исповедовавших Христианство, не позволяло евреям осознать, что Иисус Христос — их «брат по плоти» (Матф. 1, 1; Римл. 11, 24–29; Евр. 7, 14). И только потом открывается Иосиф братьям своим, спасая их и приводя к покаянию. И когда братья возвращаются к Иакову уже как посланники Иосифа, они приносят ему потрясающую весть:

…И известили его, сказав: Иосиф жив и теперь владычествует над всею землею Египетскою. Но сердце его смутилось, ибо он не верил им. (Быт. 45, 26)

Тот, кто считался умершим, оказался жив — он словно бы ожил, воскрес и теперь властвует над всем Египтом! Но сказано, что сердце Израиля «смутилось» от этой вести, не сразу поверил он ей, не сразу принял ее, какое-то время оставался в неверии, требовал доказательств…

Когда же Иаков убедился, что слова сыновей правдивы, «ожил дух» его. И сразу же вслед за тем он снова «стал Израилем»: «…и сказал Израиль…» (Быт. 45, 27–28). «Ожил дух» — значит, Дух Святой, Дух пророчества вновь оживил Своим присутствием дух праотца, и тот стал «Израилем» — «сущностью властвующей, поющей, зрящей Бога». Этому великому событию — встрече Израиля с Иисусом Христом, принятию Благой вести — еще предстоит осуществиться в будущем. Когда Израиль, сопоставив все свидетельства, окончательно убедится в том, что Мессия жив, тогда «оживет дух» его и Израиль снова станет народом пророков (Иоил. 2, 27–28; Зах. 12, 9–14; 13, 1–2).

Итак, Иисус Христос прообразован Иосифом, как он прообразован и другими праведниками Ветхого Завета.

Наконец, Иосиф символизирует путь высокого человеческого духа, который нисшел на землю, воплотился, осуществил свою миссию в нашем мире и, оставив другим пример, проложив для них путь, построив «духовную лестницу», возвращается в горний мир. Подобно Иосифу, высокий дух следует духовному закону, выраженному в Нагорной проповеди: «…молитесь за обижающих вас и гонящих вас…» (Матф. 5, 44).

Надо еще добавить, что миссия Иосифа как бы не завершилась и погребения в земле Ханаанской он не обрел до тех пор, пока те египтяне, которым суждено было присоединиться к Израилю и выйти из Египта, этого не сделали, и пока сама земля Ханаана не была покорена Израилем (ср. Быт. 50, 24–26 и Исх. 13, 19 с Иис. Н. 24, 32).

Сделаем некоторые выводы. Благодаря праведным делам Иосифа многие египтяне были спасены не только физически — от голодной смерти, но и духовно — через проповедь Единобожия; спасены были и израильтяне: физически — от голода, и все как один — духовно, через раскаяние. И Богу угодно было объединить во время исхода из Египта уверовавших египтян в один народ с израильтянами. Ибо, только пройдя через ужасы египетского рабства израильтяне стали способны понимать и исполнять Божью заповедь:

…Пришелец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что туземец ваш; люби его, как себя; ибо и вы были пришельцами в земле Египетской… (Лев. 19, 34)

Только те, кто испытал страдания, могут поставить себя на место страдающих. Таким образом, Иосиф стал символом народа Божьего, прообразом Мессии, Христа, и каждого высокого духа.

…После того как Иаков прибыл в Египет, Иосиф привел к нему своих сыновей, родившихся у него в Египте,— Ефрема и Манассию, чтобы дед их благословил. Манассия был первенцем, однако Иаков возложил свою правую руку на голову Ефрема, а левую — на голову Манассии (Быт. 48, 13–20).

Иаков, великий пророк, благословляет не только своих внуков, но и колена, которые от них произойдут, ибо он видит далекое будущее. И действительно, колено Ефремово стало впоследствии более мощным и значимым, чем колено Манассии. В частности, именно из него вышел преемник Моисея — Иисус Навин.

Иаков благословил своих внуков, возложив на них крестообразно руки и сказав при этом: «…тобою будет благословлять Израиль, говоря: Бог да сотворит тебе, как Ефрему и Манассии». Такое возложение рук содержит в себе мистический прообраз, намекая на будущие времена, когда на кресте будет принесена великая жертва, благословляющая и освящающая мир…

И сказал Израиль Иосифу: вот я умираю; и Бог будет с вами, и возвратит вас в землю отцов ваших… (Быт. 48, 21)

Иаков предрекает исход из Египта. Подобно ему и Иосиф перед смертью предсказал это событие:

И сказал Иосиф братьям своим: я умираю, но Бог посетит вас и выведет вас из земли сей в землю, о которой клялся Аврааму, Исааку и Иакову.    
     И заклял Иосиф сынов Израилевых, говоря: Бог посетит вас, и вынесите кости мои отсюда. (Быт. 50, 24–25)

Иаков перед смертью благословил своих потомков, причем в его благословении предсказывается последующая история каждого колена. Он призвал сыновей своих и произнес:

…Соберитесь, и я возвещу вам, что будет с вами в грядущие дни;          
     Сойдитесь и послушайте, сыны Иакова, послушайте Израиля, отца вашего. (Быт. 49, 1–2)

Удивительные слова сказал Иаков, например, о будущем колена Иуды:

Иуда! тебя восхвалят братья твои. Рука твоя на хребте врагов твоих; поклонятся тебе сыны отца твоего. (Быт. 49, 8)

Иудейское колено произвело царскую династию Давида, к которой принадлежит Иисус Христос. Это предсказано здесь как «хвала», воздаваемая братьями Иуде. В лекции 10 мы уже говорили о том, что само имя יהודה ‹Йеhуда́› означает «хвала Господу». Здесь в оригинале перед нами игра слов: «Тебя, восхваляющего Бога, восхвалят братья твои».

«…Рука твоя на хребте врагов твоих…» Сколько ни ополчались враги на колено Иудейское в его собственной стране, сколько ни гнали, ни преследовали его в рассеянии, но «рука его была на хребте врагов его» — т. е. духовное влияние, которое распространялось через Христианство, превозмогало и покоряло народы.

И далее говорится:

Молодой лев Иуда, с добычи, сын мой, поднимается. Преклонился он, лег, как лев и как львица: кто поднимет его? (Быт. 49, 9)

«Лев Иуда» сначала «поднимается», потом «ложится» («преклоняется») и, наконец, снова «поднимается», т. е. приходит в силу. Полный расцвет этого колена относится ко временам существования Иудейско-Израильского царства при Давиде и Соломоне. При последующих царях Иудейское царство ослабло; после вавилонского пленения оно существовало снова как самостоятельное государство со времен Маккавеев до Иудейской войны против Рима, а затем исчезло с карты, и народ «преклонился и лег» — в течение многих столетий как бы пребывал в некоем «духовном сне», рассеянный между другими народами. И спрашивает Иаков: «…кто поднимет его?» — следовательно, этому колену предстоит новое пробуждение, новый расцвет. В XX веке, с появлением на карте Государства Израиль, данное пророчество начинает осуществляться.

Затем Иаков говорит о важнейшем, всемирном предназначении колена Иуды:

Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не придет Примиритель, и ему покорность народов. (Быт. 49, 10)

Словом «Примиритель» переведено древнееврейское שילה ‹Шило́›, производное от глагола שלה ‹шала́› — «быть спокойным», «быть мирным». Это одно из имен Мессии как Примирителя Бога с людьми и людей между собою. Выражение יבא שילה ‹йаво́ Шило́›, «придет Примиритель», имеет в древнееврейском языке числовое значение 358 (получается как сумма числовых значений составляющих его букв). То же числовое значение 358 имеет и слово משיח ‹Маши́ах› — «Мессия». Пророчество говорит, что «не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его», т. е. царь («скипетр» — символ царской власти) из Иудейского колена будет править, и полномочный законодательный совет в Иудее будет действовать, «доколе не придет Примиритель», т. е. Мессия. «…И ему покорность народов»: Мессия «покорит» народы, обратив их к вере в единого Бога.

Когда же, согласно этому пророчеству, нужно ожидать Мессию? Очевидно, тогда, когда «отойдет скипетр от Иуды». Со времен Давида в Иерусалиме правили иудейские цари. Во время вавилонского пленения их царствование на время прекратилось, но потомки Давида считались «царями в изгнании». Его прямой потомок Зоровавель возвратился из Вавилона и стал правителем Иудеи, принимая участие в построении второго Храма (I Пар. 3, 9–19; Агг. 1, 14; Матф. 1, 6–12). Во II в. до н. э. в Иудее воцарилась отечественная династия Хасмонеев. И только в 40 г. до н. э. римские власти назначили царем Иудеи идумея Ирода, который и воцарился в Иерусалиме в 37 г. до н. э. Будучи потомком Исава, а не Иакова, Ирод (иначе называемый Геродом Великим) свидетельствовал своим воцарением о том, что «отошел скипетр от Иуды». Это был царь над Иудеей, но не иудей по происхождению. И те, кто помнил пророчество Иакова, стали тогда ожидать появления Мессии, который и родился в Вифлееме Иудейском во дни Ирода (Мих. 5, 2; Матф. 2, 1).

…Доколе не придет Примиритель, и ему покорность народов.     
     Он привязывает к виноградной лозе осленка своего и к лозе лучшего винограда сына ослицы своей… (Быт. 49, 10–11)

Когда Иисус Христос входил в Иерусалим, он во исполнение данного пророчества воссел на осленка. То же событие предвидел и пророк Захария:

Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной. (Зах. 9, 9)

Кроткого царя, Примирителя, который въезжает в Иерусалим на осленке, увидел перед смертью и праотец Иаков: «Он привязывает к виноградной лозе осленка своего…» (Быт. 49, 11). Лоза — это символ как всего Израиля, так и города Иерусалима: огромное золотое изображение виноградной лозы висело над входом в иерусалимский Храм. Но здесь содержится и иной смысл: осленок олицетворяет животные силы человека, а лоза — символ самого Иисуса Христа и Церкви:

Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец мой — Виноградарь. (Иоан. 15, 1)

Верующих символизируют ветви лозы, которые животворятся ее соком — Духом Святым. Осленок, привязанный к лозе, означает животные силы, облагороженные духом и поставленные на служение Богу. Торжество духа, его власть над низшими началами как раз и призвана возвещать Церковь Христова.

Другой смысл данного образа: согласно древнему церковному преданию, виноградная лоза означает Израиль, а осленок — языческие народы. Будучи «привязанными к виноградной лозе», т. е. составив с ней одно целое, они образуют единый народ Божий.

И далее Иаков говорит о Мессии-Примирителе, что он

…Моет в вине одежду свою и в крови гроздов — одеяние свое… (Быт. 49, 11)

В этот миг Иаков видит Мессию страдающим, казнимым, в окровавленной одежде. Перед взором Иакова встает Голгофа… Но уже в следующий миг патриарх зрит Мессию вновь живым, воскресшим, торжествующим:

…Блестящи очи его от вина, и белы зубы от молока. (Быт. 49, 12)

Можно перевести и иначе: «…очи краснее [или: „красивее”] вина, зубы белее молока». Таким воскресший, вознесшийся и прославленный Иисус предстал перед своим любимым учеником Иоанном: «…очи его, как пламень огненный…» (Откр. 1, 14).

Перед смертью Иаков увидел множество будущих событий: он узрел и духовную, и буквальную историю Иудейского колена; узрел пришествие Примирителя в тот момент истории, когда чужеземец воссел на престоле в Иерусалиме; узрел страдания Мессии и последующую за ними славу (I Петр. 1, 11). И, окончив свое пророчество, Иаков «скончался и приложился к народу своему» (Быт. 49, 33): дух его вознесся и приобщился к «духам праведников, достигших совершенства» (Евр. 12, 23).

Мы говорили об Иосифе; мы говорили о его пути, о пути народа Божьего, о пути Иисуса Христа, о пути всякого праведного духа. И в заключение вспомним значение имени «Иосиф»: «[он] умножит», или «тот, кто умножает». Путь духовного человека — это умножение света и добра. Сказал Господь Адаму и Еве еще в раю, когда они не имели вещественных тел и размножение не могло быть физическим:

…Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю… (Быт. 1, 28)

Они были духовными существами, и светлое духовное начало должно «плодиться, размножаться, наполнять землю» и бороться с силами тьмы. Это и есть путь Иосифа. И когда родился у Иакова Иосиф, то обратился Бог к Иакову и сказал ему: «…теперь встань, выйди из земли сей и возвратись в землю родины твоей» (Быт. 31, 13). Рождение Иосифа было целью и смыслом пребывания Иакова в Месопотамии. Целью и смыслом жизни человека является умножение света, духовное восхождение. Но ради достижения этой цели он должен жертвовать собой, нисходя до самых «глубин земли» и созидая ту лестницу, без которой невозможно восхождение к небу.

Комментарии (5)
Обратно в раздел библиология