Деревенский Б. Иисус Христос как историческая личность

ОГЛАВЛЕНИЕ

II. Иосиф Флавий о Иудее времени Иисуса Христа

Иосиф Флавий (Иосиф, сын Матфия) родился в 37 г. н. э. в Иерусалиме в знатной иудейской семье. В автобиографии «Жизнь» он сообщает, что семья его принадлежала к жреческому роду, связанному с фарисеями. Иосиф участвовал в антиримском восстании в Иудее 66–74 гг., командуя вооруженным отрядом, посланным в Галилею. После поражения при Иотапате он сдался в плен римлянам и был отпущен на свободу императором Титом, в связи с чем принял родовое имя последнего — Флавий. Впоследствии Иосиф получил права римского гражданства, переселился в Рим и оставил четыре сочинения на греческом языке: «Иудейская война» (закончена ок. 79 г.), «Иудейские древности» (закончены в 94 г.), «Против Апиона» и «Жизнь». Умер Иосиф в Риме около 100 г.

«Иудейская война» (в семи книгах) посвящена главным образом антиримскому восстанию 66–74 гг., но в первых двух ее книгах кратко излагаются предшествующие восстанию события, в том числе конец династии Иродиадов и переход Иудеи под владычество римлян. В предисловии к «Войне» Иосиф сообщает, что вначале написал свой труд «для варваров внутренней Азии на нашем родном языке», то есть на арамейском, бывшим тогда общеупотребительным языком Передней Азии, но затем решил изложить свой труд по-гречески, чтобы с ним могли ознакомиться народы Римского государства. До нас дошла лишь эта греческая версия «Войны», в то время как арамейский вариант не сохранился.

Через несколько лет после завершения «Иудейской войны» Иосиф приступил к основному своему произведению, названному им по аналогии с популярными тогда «Римскими древностями» Дионисия Галикарнасского (7 г. до н. э.) — «Иудейскими древностями». Этот обширнейший труд в двадцати книгах, написанный на греческом языке специально для греческих и римских читателей, охватывал всю историю евреев, начиная от времен Адама и кончая 66 г. н. э., когда вспыхнуло антиримское восстание. Пересказывая еврейскую Библию, цитируя различных авторов, приводя документы из архивов, Иосиф Флавий преследовал главную цель — показать древность своего народа, выдержавшего испытания многих веков, защитить еврейский менталитет в пространстве многонациональной Римской империи.

Раввинская традиция, считая Иосифа изменником отчизны, перешедшем на службу к ее врагам, совершенно игнорировала его сочинения. Его книги не переписывались и не хранились. Когда в X в. появился т. н. «Иосиппон», представлявший из себя еврейский перевод некоторых отрывков из сочинений Флавия, то в качестве автора было указано другое лицо. Произведения Флавия обрели популярность благодаря христианской традиции, видящей в нем свидетеля и очевидца описываемых в Новом Завете событий. Отцы и учители церкви часто ссылались на Иосифа как на «знаменитейшего из еврейских историков» (Евсевий Кесарийский. Церковная история, I, 5.2), подчеркивая то, что он «жил немного спустя после Иоанна и Иисуса» (Ориген. Против Цельса, I, 47), и, следовательно, может считаться надежным источником. Популярность Иосифа среди христиан возросла настолько, что возникла даже легенда, будто бы он принял христианство и стал епископом. На самом же деле, как явствует из его сочинений, Иосиф до конца жизни оставался верен иудаизму и своим еврейским корням, хотя внешне склонился перед владычеством Рима и даже признал мессианскую роль императора.

Имя Иисуса дважды встречается в «Иудейских древностях»: сначала, в XVIII-й книге следует небольшой рассказ, получивший в библеистике название свидетельства Флавия» (testimonium Flavianum), затем в XX-й книге Христос бегло упоминается в связи с казнью праведного Иакова. На протяжении веков «свидетельство Флавия» многократно цитировалось и пересказывалось церковными авторами, пока в XVIII и XIX столетиях критические исследователи не высказали серьезные сомнения в его подлинности и достоверности. Невероятно, чтобы такой ортодоксальный еврей как Иосиф Флавий мог называть Иисуса Мессией (Христом), признавать его чудеса, воскресение из мертвых и видеть в нем исполнение мессианских пророчеств. И, поскольку «Иудейские древности», как и другие сочинения Иосифа, дошли до нас через руки христиан-переписчиков, возникло мнение, что рассказ о Иисусе сочинен христианами в апологетических целях и вставлен в текст Флавия. Мнение такое настолько укрепилось, что с тех пор в критических изданиях «Иудейских древностей» (начиная с издания Б. Низе, 1888 г.) указанный отрывок целиком берется в скобки как позднейшая интерполяция.

Надо заметить, что «свидетельство Флавия», каким мы видим его сегодня, в точности цитируется Евсевием Кесарийским в «Церковной истории», написанной ок. 330 г. (документ 2в). Однако ранее Ориген (185–254 гг.) в своих трудах не упоминал столь важного для христологии рассказа Иосифа Флавия, хотя охотно приводил другие его сообщения. Более того, Ориген замечал, что Иосиф не признавал Иисуса Христом, т. е. Мессией (документы 2а, 5а, 5б). Отсюда был сделан вывод, что «свидетельства Флавия» еще не существовало во времена Оригена; оно появилось позднее, в промежуток между 254 и 330 гг., после чего стало известным Евсевию Кесарийскому.

Другая группа исследователей допускала подлинность сообщения Иосифа Флавия о Христе, правда, с существенными оговорками. Э. Ренан считал, что этот отрывок «написан совершенно в духе Иосифа, и если этот историк упоминал об Иисусе, то он должен был говорить о нем именно так. Чувствуется только, что этот отрывок ретушировала рука христианина, прибавившая к нему несколько слов, без которых он был бы почти богохульством, и, может быть, также вычеркнувшая или исправившая некоторые выражения». Такое исправление Ренан видел прежде всего в словах «то был Христос», которые первоначально звучали, вероятно: «говорили, что это был Христос»[1]. Подлинную основу у «свидетельства Флавия» находили известные библеисты Т. Рейнак, А. Гундшмидт, Р. Эйслер, И. Клаузнер, а также Д. С. Мережков-ский и Г. В. Флоровский. Некоторые из них предложили свои варианты ре-конструкции этого отрывка из «Иудейских древностей», наиболее известен из которых вариант Р. Эйслера[2].

Дискуссию о «свидетельстве Флавия» оживило введение в научный оборот его арабского варианта, приведенного в сочинении средневекового историка Агапия Манбиджского (документ 4а). Вариант Агапия, признанный ныне многими исследователями аутентичным первоначальному тексту Флавия, рассматривается как важнейший аргумент в пользу историчности Христа. Однако подлинность и аутентичность «свидетельства Флавия» все еще остается под вопросом, о чем подробнее мы поговорим далее, в аннотации к его арабским вариантам (документы 4а–б).

Не менее ценным для истории христианства является рассказ Иосифа Флавия об иудейском проповеднике Иоанне, которого издавна отождествляют с евангельским Иоанном Крестителем, сообщение об убийстве Иакова, «брата Иисуса, называемого Христом», в котором видят новозаветного Иакова, «брата Господнего» (Гал 1:19), а также упоминания о Понтии Пилате, Ироде-Антипе, Каиафе и других лицах, живших во времена Иисуса и хорошо известных нам по Евангелиям.

Отрывки из «Иудейских древностей» приводятся по изданию: Иосиф Флавий. Иудейские древности. Перевод Г. Г. Генкеля. Т. 2. СПб, 1990.

Необходимые исправления произведены согласно греческому тексту сочинений Иосифа Флавия по изданию: Flavius Josephus. Opera. Ed. B. Niese. Vol. 1–6. Berolini (Berlin), 1887–1894.

В тексте римской цифрой обозначен порядковый номер книги, арабской цифрой — глава, цифрой в круглых скобках — параграф. В квадратных скобках указаны параграфы книг, следующие подразделению, принятому в европейской научной литературе.

1. Иудейские древности

XVIII 3 (1) [55] Когда правитель Иудеи Пилат[3] повел свое войско из Кесарии в Иерусалим на зимнюю стоянку, он решил для надругания над иудейскими обычаями внести в город изображения Цезаря на древках знамен[4]. Между тем Закон наш возбраняет нам всякие изображения[5]. [56] Поэтому прежние правители вступали в город без таких украшений на знаменах. Пилат был первым, кто внес эти изображения в Иерусалим, и сделал это без ведома населения, вступив в город ночью. [57] Когда узнали об этом, население толпами отправилось в Кесарию и в течение нескольких дней умоляло его убрать изображения. Но он не соглашался, говоря, что это будет оскорблением Цезаря, а когда толпа не переставала досаждать ему, он на шестой день приказал своим воинам тайно вооружиться, поместил их в засаде в здании ристалища, а сам взошел на возвышение, там же сооруженное. [58] Но так как иудеи опять возобновили свои просьбы, то он дал знак и солдаты окружили их. Тут он грозил немедленно перерубить всех, кто не перестанет шуметь и не удалится восвояси. [59] Они, однако, бросились на землю, обнажили свои шеи и сказали, что они предпочитают умереть, чем допустить такое наглое нарушение мудрого Закона. Пилат изумился их стойкости в соблюдении законов, приказал немедленно убрать изображения из Иерусалима и доставить их в Кесарию[6].

(2) [60] Затем Пилат соорудил водопровод в Иерусалиме, употребив на это деньги святилища. Водопровод питался ключами, находившимися на расстоянии двухсот стадий [от города]. Однако население воспротивилось этому, и много тысяч человек собралось около рабочих, занятых сооружением водопровода, и стало громко требовать, чтобы наместник оставил свой замысел. [61] Как это обыкновенно бывает в таких случаях, некоторые из них позволили себе при этом ругательства. Тогда он распорядился переодеть значительное число солдат, дал им дубины, которые они должны были спрятать под платьем, и велел им окружить толпу со всех сторон. [62] Толпа, в свою очередь, получила приказание разойтись. Но так как она продолжала поносить Пилата, то он дал воинам условный знак, и солдаты принялись за дело гораздо более рьяно, чем то было желательно самому Пилату. Работая дубинами, они одинаково поражали как шумевших, так и совершенно невинных людей. Иудеи, однако, продолжали держаться стойко; но так как они были безоружны, а противники их вооружены, то многие их них тут и пали мертвыми, а многие ушли, покрытые ранами. Таким образом было подавлено возмущение.

[«Свидетельство Флавия»]

(3) [63] Около того времени жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он творил удивительные дела и учил людей, с удовольствием принимавших истину. Он привлек к Себе многих иудеев и многих эллинов. Это был Христос. [64] По доносу первых у нас людей Пилат осудил Его на распятие, но те, кто с самого начала возлюбили Его, оказались Ему верны. На третий день Он явился им живой. Пророки Божии предрекли это и множество других Его чудес. И поныне существует еще род христиан, именуемых таким образом по Его имени[7].

5 (2) [116] Некоторые иудеи видели в уничтожении войска Ирода[8] вполне справедливое наказание Божие за убиение Иоанна. [117] Ирод умертвил этого праведного человека, который убеждал иудеев вести добродетельный образ жизни, быть справедливыми друг к другу и из благочестивых чувств к Богу собираться для омовения (ba,ptisma). При таких условиях, учил он (Иоанн), омовение будет угодно, так как они будут прибегать к этому средству не для искупления различных грехов, но для освящения своего тела, тем более, что души их заранее уже успеют очиститься. [118] Так как люди стекались к проповеднику[9], учение которого возвышало их души, Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на людей, вполне подчинившихся ему, не привело к смуте. Поэтому он (Ирод) предпочел предупредить это, схватив его (Иоанна) и казнив раньше, чем пришлось бы раскаяться, когда будет уже поздно. [119] Благодаря такой подозрительности Ирода он (Иоанн) был в оковах послан в Махерон, вышеуказанную крепость, и там убит. Иудеи были убеждены, что войско Ирода погибло лишь в наказание за это злодеяние, так как Бог желал проучить Ирода.[10]

XX 9 (1) [197] Узнав о смерти Феста[11], Цезарь[12] послал в Иудею наместником Альбина[13]. Около того же времени царь[14] лишил Иосифа[15] первосвященнического сана и назначил ему преемником Анана, сына Анана. [198] Последний, именно Анан старший, был очень счастлив: у него было пять сыновей, которые все стали первосвященниками после того, как он сам очень продолжительное время занимал это почетное место[16]. Такое счастье не выпадало на долю ни одного из наших первосвященников. [199] Анан же младший, о назначении которого мы только что упомянули, имел крутой и весьма неспокойный характер; он принадлежал к партии саддукеев, которые, как мы уже говорили, отличались в судах особенной жестокостью[17].

[200] Будучи таким человеком, Анан полагал, что вследствие смерти Феста и неприбытия пока еще Альбина наступил удобный момент для удовлетворения своей суровости. Поэтому он собрал синедрион и представил ему {брата Иисуса, именуемого Христом,[18]} по имени Иакова, равно как нескольких других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями. [201] Однако, все усерднейшие и лучшие законоведы, бывшие тогда в городе, отнеслись к этому постановлению неприязненно. Они тайно послали к царю с просьбой запретить Анану подобные мероприятия на будущее время и указывали на то, что и теперь он поступил неправильно. [202] Некоторые из них даже выехали навстречу Альбину, ехавшему из Александрии, и объяснили ему, что Анан не имел права без его разрешения созывать синедрион. [203] Альбин разделил их мнение на этот счет и написал Анану гневное письмо с угрозой наказать его. Ввиду этого царь Агриппа лишил Анана первосвященства и поставил на его место Иисуса, сына Дамнея.

2. «СВИДЕТЕЛЬСТВО ФЛАВИЯ» В ПЕРЕДАЧЕ ХРИСТИАНСКИХ АВТОРОВ

Хотя Ориген (185–254 гг.) несколько раз говорит об отношении Иосифа к Христу, до конца не ясно, был ли Ориген знаком с знаменитым «свидетельством Флавия». Его замечание о том, что Иосиф не верил в Христа как в Мессию некоторые исследователи истолковывают так, что Ориген знал «свидетельство», но в несколько ином, нехристианском виде, не в том, в каком оно дошло до нас. Ведь в соответствующем месте «Иудейских древностей» стоит вполне категоричное указание: «то был Христос». Если бы Ориген читал текст в таком виде, он не стал бы говорить о неверии Иосифа. Отсюда делается вывод, что Ориген пользовался другим текстом «свидетельства».

Насколько обоснованно такое предположение? Из слов Оригена можно заключить лишь то, что он не знал такого «свидетельства Флавия». Однако, это еще не означает, что он располагал каким-то другим более-менее подробным рассказом Иосифа о Иисусе.

Впервые в христианской литературе «свидетельство Флавия» цитируется Евсевием Кесарийским в «Церковной истории» (документ 2б), а также в других его сочинениях — «Евангелических доказательствах» (документ 2в) и «Теофании» (документ 3а). Цитата Евсевия в точности совпадает с греческим текстом фрагмента XVIII, 3.3 «Иудейских древностей», каким он предстает в дошедших до нас рукописях[19]. Собственно с Евсевия и начинается христианская традиция обращения к свидетельству Флавия». При этом авторитет Евсевия был столь велик, что в дальнейшем христианские переписчики книг Иосифа выправляли и корректировали его текст в соответствии с цитатами в сочинениях Евсевия. Это обстоятельство необходимо помнить и учитывать, тем более, что так поступали не только в церкви и не только в старину, но и в новое время, и вполне светские издатели трудов Иосифа (как, например, Б. Низе)[20].

Вслед за Евсевием точно также цитируют «свидетельство Флавия» византийские церковные авторы Исидор Пелусийский (IV–V вв.), Экумений (VI в.), Георгий Амартол (IX в.), Иоанн Зонара (XI–XII вв.), Евфимий Зигабенский (XII в.) и Никифор Каллист (XIII в.). В таком же виде традиционная греческая цитата предстает в «Деяниях святого Доната» (V в.), в «Эпитомах» Константина VII Порфирогенита (X в.) и в византийском лексиконе Суда (X в.).

Писавшие в V–VI вв. церковные историки Гермий Созомен и Иоанн Малала не цитируют, а пересказывают «свидетельство Флавия»; при этом заметно, что оно подверглось у них основательной христианской обработке. Иосиф Флавий выступает здесь как ревностный сторонник Христа, «учивший истине» и утверждавший, что беды постигли иудеев в наказание за распятие богочеловека (документы 2е, 2ж). Об этом прямо говорит Малала. При этом историк настолько бегло и поверхностно коснулся самого «свидетельства Флавия», что у некоторых исследователей возникли сомнения: действительно ли Малала опирался на testimonium, а не на какой-то иной, неизвестный нам документ? Сомневаться в этом, впрочем, не стоит, поскольку вариант Малалы содержит несколько ключевых фраз традиционного «свидетельства», находящихся только в нем.

Вариант византийского хрониста конца XI в. Георгия Кедрина (документ 2и) интересен тем, что, не смотря на его безусловное происхождение от традиционной греческой цитаты (источником своим Кедрин называет Евсевия), он, тем не менее, несет на себе следы некоторой правки. В частности, опущено упоминание о доносе на Иисуса иудейских старейшин, а фраза «то был Христос» объединена с предыдущей фразой в одно предложение. Примечательно также, что сокращения Кедрина частично совпадают с подобными же местами в вариантах Михаила Сирийца и Агапия Манбиджского (документы 3б, 4а), но, в отличие от последних, нисколько не устраняют общий прохристианский характер «свидетельства». Вариант Кедрина не дает еще повода предположить наличие некоего оригинального неискаженного текста «свидетельства Флавия». Цитата Кедрина показывает лишь, что в усеченном виде testimonium бытовал и у греческих авторов.

Латинские варианты «свидетельства» можно условно разделить на две группы. Традиционный текст приводят Кассиодор (ум. 578 г.), Хаймон Хальберштадский (IX в.), Эккехард (XI–XII в.), Иоанн Солсберийский (XII в.), Петр Коместор (XII в.) и другие писатели Западной церкви. Несколько видоизмененную цитату дает Иероним Стридонский (ок. 348–420 гг.) в биографии Иосифа Флавия (документ 2д), а следом за ним Фрекульф из Лизье (IX в.) в своей «Хронике» (II, 5). Помимо иного построения латинских фраз, у этой цитаты есть одна существенная особенность: вместо утвердительного «это был Христос» (Christus hic erat), как в традиционных текстах, здесь стоит относительно нейтральное выражение: «и веровали, что это был Христос» (et credebatur esse Chistus)[21]. Точно такая же фраза встречается и в цитате, передаваемой Готфридом из Витербо (XI–XII вв.) в его «Пантеоне», 21.4, несмотря на то, что во всем остальном он точно следует латинскому традиционному варианту. К этой фразе мы вернемся, рассматривая сирийские и арабские варианты «свидетельства».

В ряду латинских цитат особняком стоит ссылка на рассказ Иосифа об Иисусе в раннем переложении «Иудейской войны» на латинский язык — сочинении «О разорении града Иерусалима» (De excidio urbis Hierosolymitanae) или, по другому, «Гегесипповой истории» (Hegesippi historiae) (ок. 370 г.), приписываемой некоему Гегесиппу или Егезиппу (документ 2г). Этого автора не следует смешивать с раннехристианским историком Гегесиппом (II в.), которого часто цитировал Евсевий Кесарийский. Имя Гегесиппа, стоящее в заглавии ранней латинской версии «Иудейской войны», по всей видимости, вымышлено; современные ученые видят в нем искаженное в латинской передаче имя «Иосиф», т. е. Иосиф Флавий. Подлинный автор «Гегесипповой истории» точно не установлен. Раннее считалось, что им был Амвросий Медиоланский (339–397 гг.). Ныне возобладало мнение, что автором этого сочинения является крещеный еврей Исаак, упоминаемый Иеронимом (Комментарий на Тит 3:9). Латинский текст представляет собою весьма вольный пересказ «Иудейской войны», насыщенный к тому же христологическими вставками и назидательными рассказами из христианской истории. К числу таких вставок относится извлеченное из «Иудейских древностей» и передаваемое в сокращенном виде «свидетельство Флавия». В данной цитате также есть некоторые особенности, к которым мы обратимся позже. Сейчас же отметим, что латинский вариант Псевдо-Гегесиппа, как и Иеронима, появляются еще до того, как «Иудейские древности» были переведены на латинский язык[22]. Судя по «Гегесипповой истории», уже в IV веке «свидетельство Флавия» активно использовали церковные авторы, писавшие по латыни. Примечательно также, что Псевдо-Гегесипп говорит о том, что Иосиф свидетельствовал о божественности Христа «через силу», не веря в то, что он говорил. В церкви существовало понимание того, что Иосиф Флавий, оставаясь ортодоксальным евреем, вряд ли благоволил христианству. В таком случае обычно разъяснялось, что Иосиф свидетельствовал о Христе вынужденно, «исключительно по воле Божией» (кардинал Бароний), выступая, по остроумному замечанию Р. Эйслера, в роли второго Валаама[23].

Отрывки из сочинения Оригена «Против Цельса» приводятся в переводе Л. Писарева (Казань, 1912 г.), из «Церковной истории» Евсевия Кесарийского — в переводе Московской Патриархии (1982 г.); из сочинения Иеронима Стридонского «О знаменитых мужах» — по изданию Киевской духовной академии (1894 г.). Перевод документов 2в, 2г, 2е, 2ж, 2и, 2к выполнен по Патрологии Ж. Миня (PG T. 22. Col. 221; PL T. 15. Col. 2056; PG T. 67. Col. 856; T. 97. Col. 377; T. 121. Col. 381; T. 158. Col. 444).

2а. Ориген. Против Цельса, I, 47

Цельс в лице выведенного им иудея до некоторой степени соглашается на признание факта крещения Иисуса от Крестителя. В виду этого я и желаю обратить его внимание также на то обстоятельство, что писатель, живший немного спустя после Иоанна и Иисуса, повествует об Иоанне Крестителе и его крещении во оставление грехов. Я имею в виду Иосифа, который в восемнадцатой книге «Иудейских древностей» свидетельствует, что Иоанн крестил и тем, которые принимали от него крещение, возвещал отпущение грехов. Правда, он со своей стороны не верит в Иисуса как в Христа (kai,toi ge avpistw/n tw/| vIhsou/ w`j Cristw/|), и когда занимается решением вопроса о причине падения Иерусалима и разрушения храма, он не усматривает эту причину — как это следовало бы ему сделать — в кознях против Иисуса Христа со стороны [иудейского] народа, так как именно [иудеи] убили предреченного пророками Христа, но в то же время он, как бы сам того не замечая, значительно приблизился к истине, коль скоро говорит, что все эти беды обрушились на иудеев в наказание за убиение Иакова Праведного, который приходился братом Иисусу, называемому Христом[24].

2б. Евсевий Кесарийский. Церковная история, I, 11

(1) Божественное Евангелие сообщает, что вскоре Ирод Младший обезглавил Иоанна Крестителя. Иосиф пишет о том же, называя по имени Иродиаду; на ней, жене брата, женился Ирод, разведясь со своей первой, законной женой (она была дочерью Ареты, царя Петры). Ирод отобрал Иродиаду у живого мужа. (2) Она виновата в смерти Иоанна и в войне с Аретой, считавшим, что его дочь оскорблена. На этой войне в одном из сражений, говорят, погибло все войско Ирода: это было ему наказанием за гибель Иоанна. (3) Тот же Иосиф признает, что Иоанн был человеком праведным и крестил людей; свидетельство его согласуется с тем, что написано в Евангелиях. Рассказывает он, что Ирод по вине той же Иродиады лишился царства, вместе с ней отправлен в далекую ссылку и осужден жить в галльском городе Виенне. (4) Об этом написано в восемнадцатой книге «Древностей», где об Иоанне сказано дословно так: «Некоторые иудеи видели в уничтожении войска Ирода вполне справедливое наказание со стороны Бога за убиение Иоанна, называемого Крестителем[25]. (5) Ирод умертвил этого праведного человека, который убеждал иудеев вести добродетельный образ жизни, быть справедливыми друг к другу и из благочестивых чувств к Богу собираться для омовения. При таких условиях, учил он (Иоанн), омовение будет угодно Ему, так как они будут прибегать к этому средству не для искупления различных грехов, но для освящения своего тела, тем более, что души их заранее уже успеют очиститься. (6) Так как люди стекались к проповеднику, учение которого возвышало их души, Ирод стал опасаться, как бы его огромное влияние на людей, вполне подчинившихся ему, не привело к смуте. Поэтому он (Ирод) предпочел предупредить это, схватив его (Иоанна) и казнив раньше, чем пришлось бы раскаяться, когда будет уже поздно. Благодаря такой подозрительности Ирода он (Иоанн) был в оковах послан в Махерон, вышеуказанную крепость, и там убит».

(7) Рассказав об Иоанне, Иосиф в том же сочинении так говорит о Спасителе нашем: «В это же время жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он творил удивительные дела и учил людей, с удовольствием принимавших истину. Он привлек к Себе многих иудеев и многих эллинов. (8) Это был Христос. По доносу первых у нас людей Пилат осудил Его на распятие, но те, кто с самого начала возлюбили Его, оказались Ему верны. На третий день Он явился им живой. Пророки Божии предрекли это и множество других Его чудес. И поныне существует еще род христиан, именуемых таким образом по Его имени». (9) Вот что рассказывает нам писатель из самих же евреев в своем сочинении об Иоанне Крестителе и Спасителе нашем.

2в. Евсевий Кесарийский. Евангелические доказательства, III, 5.124

Будет небесполезным, если сверх того я приведу свидетельство еврея Иосифа, который в восемнадцатой книге своих «Иудейских древностей», описывая времена Пилата, упоминает Спасителя нашего, говоря так: «В это же время жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он творил удивительные дела и учил людей, почитавших истину. Он привлек к Себе многих иудеев и многих эллинов. Это был Христос. По доносу наших начальников Пилат осудил Его на распятие, но те, кто с самого начала возлюбили Его, оказались Ему верны. На третий день Он явился им живой. Пророки Божии предрекли это и множество другого о Нем. И поныне существует еще род христиан, именуемых так по Его имени».

Итак, если и по свидетельству историка Он привлек к Себе не только двенадцать апостолов или даже семьдесят учеников, но многих иудеев и многих эллинов, то очевидно, что Он обладал такой силою, какой не обладают прочие люди. Да и чем иным смог бы Он привлечь к Себе множество иудеев и эллинов как не удивительными и чудесными делами и изумительным, неслыханным ранее учением? И Деяния апостолов также свидетельствуют, что много тысяч мужей иудейских уверовали, что Он есть Христос Божий, предсказанный пророками. И история показывает нам, что в Иерусалиме была весьма большая церковь Христова, состоящая из иудеев, которая существовала до времени осады [города] при Адриане.

2г. Псевдо-Гегесипп. О разорении Иерусалима, II, 12.1

Иудеи также свидетельствовали о Христе, как это сделал Иосиф, написавший их историю, который говорит так: «В это время был мудрый человек, если можно назвать Его человеком, который совершал удивительные дела и который на третий день после смерти явился своим ученикам живым, согласно писаниям пророков, предсказавших о Нем это и многое другое весьма чудесное. Он тот, от Кого пошло сообщество христианское, проникшее во всякий род человеческий, так что нет ни одного народа в Римском мире, который оставался бы не знаком с Его религией».

Если иудеи не верят нам, то пусть поверят их собственному [писателю]. Ибо это сказал Иосиф, кого они почитают великим; а ведь он, говоря так, и сам весьма заблуждался и не верил в то, что говорил. И все же он сказал так, чтобы подтвердить историческую истину (historiae fidem), поскольку считал обман грехом, хотя сам был неверующим из-за окаменелости его сердца и нечестивости помыслов. Однако ж истина не пострадала от того, что он был неверующим, но, напротив, именно это и добавляет веса его свидетельству, ибо, будучи неверующим и не желавшим, чтобы это было правдой, он тем не менее не отрицал, что это было так.

2д. Иероним Стридонский. О знаменитых мужах, 13

Иосиф, сын Матфия... В восемнадцатой книге «Древностей» он очень откровенно признается, что Христос был умерщвлен фарисеями за то, что совершал великие чудеса, что Иоанн Креститель был истинно пророк, и что Иерусалим разрушен за убиение апостола Иакова. А о Господе он написал следующее: «В то время был Иисус, мудрый человек, если только можно назвать Его человеком. Ибо Он совершал дивные дела и учил тех, которые охотно воспринимали истину. Он имел весьма много последователей как из иудеев, так и из других народов, и веровали, что Он есть Христос[26]. Хотя по доносу наших начальников Пилат осудил Его на распятие, но тем не менее не поколебались в вере в Него те, которые сначала возлюбили Его. Ибо Он явился им на третий день живым, согласно предсказаниям пророков, предвозвестивших о Нем это и многое другое удивительное. И род христианский, получивший от Него свое имя, до настоящего времени не уменьшается».

2е. Созомен. Церковная история, I, 1

И Иосиф Матфиев, священник, человек весьма известный среди иудеев и римлян, может рассматриваться как примечательный свидетель относительно истины Христовой. Он не решается назвать Его человеком, поскольку Он творил удивительные дела и учил слову истины, но прямо называет его Христом. «Быв осужден на распятие, Он явился на третий [день] живым. [Это] и другие замечательные дела Его предсказали Божии пророки. Он привлек к Себе многих из эллинов и иудеев, весьма возлюбивших Его, и люди, названные по Его имени, остаются до сего дня». Мне кажется, что рассказывающий о таких удивительных вещах почитает Христа Богом. Словно бы пораженный чудом он вовсе не осуждает тех, кто уверовал [в Христа], а скорее соглашается с ними.

2ж. Иоанн Малала. Хронография, X (с. 247-248)

И гибель постигла тогда иудеев[27]. Справедливо пишет Иосиф, еврейский философ; он говорит, что с тех пор, как иудеи распяли Иисуса, Который был человек добрый и праведный, если Его вообще можно назвать человеком, а не Богом, не прекращались несчастья в стране Иудейской.

2з. Повесть о событиях в Персиде

Один из вариантов «свидетельства Флавия» появляется в обширном византийском сочинении «Повесть о событиях в Персиде», известном также под названием «Религиозный спор при дворе Сасанидов» (VII–VIII вв.), в котором описываются прения между эллинами, иудеями и христианами при дворе персидского царя. Сочинение это было опубликовано Э. Братке в изд.: Das sogenannte Religionsgeshpдch am Hofe der Sassaniden. Leipzig, 1899. S. 189–207. Часть этого диспута вместе со «свидетельством» существовала отдельно как сочинение Анастасия Синаита (PG T. 89. Col. 1204–1272). Интересующий нас отрывок приведен М. Д. Муретовым в статье «К критике свидетельства Иосифа Флавия о Христе» (Богословский вестник, 1903, № 9. С. 82).

И ваш писатель Иосиф говорит о Христе, называя Его мужем добрым и праведным, наделенном божественной благодатью, знамениями и чудесами облагодетельствовавшим многих.

2и. Георгий Кедрин. Обозрение истории, л. 196

О Иоанне Крестителе пишет и Иосиф: «Некоторые иудеи видели в уничтожении войска Ирода вполне справедливое наказание за убиение Иоанна, называемого Крестителем. Ирод умертвил этого праведного человека, который убеждал иудеев вести добродетельный образ жизни, быть справедливыми друг к другу и из благочестивых чувств к Богу собираться для омовения». О Христе же он (Иосиф) говорит так: «В это время жил Иисус, человек мудрый, если можно назвать Его человеком. Он творил удивительные дела и учил людей, с удовольствием принимавших истину. Многие из эллинов последовали за Христом. Пилат осудил Его на распятие, но не прекращали проповедовать о Нем возлюбившие Его с самого начала ученики. На третий день Он явился им живой. Пророки Божии предрекли это и множество других Его чудес».

2к. Михаил Глика. Хронография, 3

После мудреца Филона [Александрийского] скажем и об известном Иосифе. Этот любитель истины хвалит Крестителя Господнего, а равно свидетельствует, что Христос был муж мудрый и показал великие знамения; распятый же, Он живым явился на третий день. Вы же, возлюбленные, не удивляйтесь, если и язычники воздавали прежде Ему честь.

* * *

В число вариантов, пересказов и ссылок на «свидетельство Флавия» нельзя включить замечание константинопольского патриарха Фотия (ум. 897 г.), что Иосиф «также и о Христе, истинном Боге нашем, благовествует весьма верно, употребляя и само название Христа и безукоризненно выражая Его неизреченное рождение от Отца, что, может быть, заставит кого-либо усомниться в том, Иосифово ли это сочинение, хотя в словоупотреблении нет несоответствия стилю этого писателя» (Библиотека, 48). Сочинение, на которое ссылается Фотий, называется «Об универсуме» и не принадлежит перу Иосифа Флавия. Сам Фотий тут же признается, что «впрочем, нашел указание, что книга эта не Иосифа, а некоего Гая, бывшего пресвитером в Риме, который, говорят, сочинил и "Лабиринт"», — т. е. что это христианское произведение[28].

Равным образом нельзя расценить как отзвук «свидетельства Флавия» ссылку на сочинения Иосифа в «Истории Армении» Моисея Хоренского (ок. 410–490 гг.). Сообщая о болезнях, постигших царя Ирода Великого, Моисей замечает, что «он был изъеден червями за то, что он посягнул на Христа, как о том повествует Иосиф» (II, 26). Эта ссылка вообще ошибочна. «Изъеден червями» был не Ирод Великий, а его внук Ирод Агриппа I, и не за Христа, а за «непочитание Бога», и не в сочинениях Иосифа, а в Деяниях апостолов, 12:23.

Точно также ошибочна ссылка на Иосифа Флавия в греческом сочинении «О почитании икон», приписываемом одно время Андрею Критскому (ок. 660–740 гг.). Здесь мы читаем: «И Иосиф иудей подобным же образом рассказывает о внешности Господа, что Он был со сросшимися бровями, красивыми глазами, с длинным изогнутым носом, заметно высокого роста, чем выделялся среди людей; внешне очень похожий на Богоматерь» (PG T. 97. Col. 1304). Ничего подобного этому описанию в трудах Флавия нет. По сути дела автор сочинения «О почитании икон» повторяет описание Христа, встречаемое в посланиях Иоанна Дамаскина (К Феофилу; PG T. 95. Col. 349), но без ссылки на Иосифа Флавия.

Наконец, еще одна ошибочная ссылка на труды Иосифа содержится в христианском сочинении VI–VII вв. «О священничестве Иисуса Христа» (См.: Vasiliev A. Anecdota Graeko-byzantina. P. I. Moskau, 1893. P. 60–72). Заявляя, что Христос принадлежал к священническому роду, автор сочинения предлагает прочесть об этом в «Воспоминаниях» Иосифа, «древнего мужа, жившего в то же время, что и апостолы». Ясно, что имеется в виду Иосиф Флавий, но заявление христианского автора никак не соотносится со «свидетельством Флавия» в «Иудейских древностях».

3. СИРИЙСКИЕ ВАРИАНТЫ «СВИДЕТЕЛЬСТВА ФЛАВИЯ»

Весьма любопытны варианты «свидетельства», имевшие хождение среди сирийских христиан. Мы находим рассказ Флавия об Иисусе в «Хронике» Михаила Сирийца (1126–1199 гг.), а также в переводах на сирийский язык сочинений Евсевия Кесарийского «Церковная история» и «Теофания». В последнем случае нужно заметить, что соответствующий фрагмент «Теофании» вообще сохранился только благодаря сделанному в свое время сирийскому переводу.

Общая конструкция сирийских вариантов вполне совпадает с конструкцией традиционной греческой цитаты; расхождение отмечается лишь в некоторых деталях. Так, вместо указания греческого «свидетельства», что Иисус привлек к себе многих иудеев и эллинов, в сирийском переводе «Теофании» стоит: «многих иудеев и людей из язычников», а у Михаила Сирийца говорится: «многие из иудеев и других народов стали Его учениками». Далее, вместо утверждения греческого текста «то был Христос», Михаил Сириец передает: «Он был, считают, Мессией (Христом)». Вдобавок, в цитате, приводимой Михаилом, после слов: «Пилат приговорил Его (Иисуса) к кресту (или: «предал распятию»), появляется фраза: «и Он (Иисус) умер». Таких слов нет в традиционных греческих и латинских списках «свидетельства Флавия».

Одно из объяснений этих различий заключается в особенностях перевода традиционной греческой цитаты на сирийский язык, а также ошибками и неточностями сирийских переписчиков. Не исключено также, что какие-то слова и выражения греческого оригинала были изменены сознательно, равно как в текст «свидетельства» внесены новые фразы. Прежде всего это касается добавления «и Он (Иисус) умер» у Михаила Сирийца. Эти слова появились в предвосхищение следующему далее сообщению о явлении Иисуса ученикам живым. Сирийскому интерполятору хотелось подчеркнуть то, что Иисус воскрес из мертвых.

Сложнее обстоит дело со словами: «Он был, считают, Мессией». Как могла возникнуть под пером верующего христианина такая одиозная с христианской точки зрения формулировка? Однако тут нужно напомнить, что мы уже встречались с подобными словами в латинском варианте «свидетельства Флавия», переданном Иеронимом (документ 2д). Там также вместо категоричного «то был Христос» значится: «и веровали, что Он есть Христос». По этому поводу ведется давняя дискуссия. Некоторые ученые (Т. Лефевр, Э. Норден и др.) высказали мнение, что слово «веровали» (credebatur) было внесено самим Иеронимом, который пытался таким образом скорректировать текст «свидетельства» с учетом подлинных взглядов Иосифа Флавия, бывшего сторонником партии фарисеев. То есть, другими словами, латинский вариант Иеронима — это искаженная греческая цитата. Гипотеза эта, однако, предполагает, что Иероним сомневался в аутентичности общепринятого греческого «свидетельства Флавия», чему мы не находим никаких подтверждений. Судя по рассказу Иеронима, Иосиф Флавий расценивался им как вполне прохристианский автор. Остается полагать, что цитируя Иосифа, Иероним располагал другим, отличным от традиционного, текстом «свидетельства», который принимал за более верный[29].

Все сказанное в полной мере относится и к варианту Михаила Сирийца. Не исключено, что среди средневековых сирийских текстов «свидетельства» имелся такой, пользуясь которым, Михаил дал столь нетрадиционную фразу о мессианстве Иисуса. Откуда в сирийских списках мог появиться такой необычный пассаж, — вопрос, конечно, интригующий. Но, поскольку решить его пока невозможно, и сирийская картина остается довольно неясной, было бы преждевременным утверждать, как это делается ныне, что источник Михаила воспроизвел каким-то образом сохранившийся греческий оригинал, принадлежавший перу самого Флавия. То, что Иосиф Флавий мог так написать, еще не значит, что он так написал. К тому же, во всем остальном Михаил Сириец неукоснительно следует традиционной христианской версии «свидетельства».

Еще один и самый короткий сирийский вариант «свидетельства Флавия» находится в сочинении Абу-л-Фараджа (Бар Эбрея; 1226–1286 гг.) «Подсвечник святилища» (документ 3в). Следует отметить прежде всего, что Абу-л-Фарадж ошибочно отождествил Иосифа Флавия с евангельским первосвященником Каиафой, которого тоже звали Иосиф. Впрочем, надо думать, отождествление такое имело свою традицию. Нечто подобное мы встречаем в Арабском Евангелии детства Спасителя (V–VI вв.), в начале которого говорится, что оно написано по «книге первосвященника Иосифа, жившего во времена Христа, называемого также Каиафой» (см. раздел IV, документ 6). По всей видимости, и там, и здесь нужно разуметь Иосифа Флавия и его сочинения. Понятно при этом, что такое смешение не может вызвать доверия к варианту «свидетельства», приводимому Абу-л-Фараджем. Само же оно является ничем иным как сокращенным вариантом традиционной греческой цитаты и имеет, по оценке немецкого флавиановеда Х. Шрекенберга, «столь же мало прав на первичность, как и все другие известные версии, поскольку варьирует все тот же текст христианского Псевдо-Иосифа, наиболее раннюю форму которого знал уже Евсевий, и который, помимо прочего, определялся locus classicus христиано-еврейской апологетики»[30].

Перевод отрывков из сирийской версии «Теофании» Евсевия Кесарийского и «Хроники» Михаила Сирийца выполнены по изданиям: Eusebius bishop of Caesarea. The Theophania or Divine Manifestation of our Lord and Saviour Jesus Christ. Transl. engl. by S. Lee. London, 1843; Michel le Syrien. Chronique. Ed. et trad. en franз. par J. B. Chabot. Vol. I. Paris, 1899. P. 144–145. Отрывок из сочинения Абу-л-Фараджа переведен по изданию: Le Candelabre du sanctuaire de Gregoire Abou'l Faraj dit Barhebraeus. Quatrieme base. Texte avec trad. frans. par J. Khoury. Paris, 1964. P. 61.

3а. Евсевий Кесарийский. Теофания, V 44 (сирийский перевод)

В нашем распоряжении имеются в изобилии и другие свидетельства. Вот и Иосиф еврей в восемнадцатой книге его «Иудейских древностей», описывая события, случившиеся во времена Пилата, упоминает Мессию нашего, говоря так: «В это время жил мудрый человек по имени Иисус, если Его вообще можно назвать человеком. Он творил удивительные дела и учил людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к Себе многих иудеев и людей из язычников. Это был Мессия. Когда, по совету наших начальников Пилат предал Его распятию, то те, которые сначала возлюбили Его, не прекращали [этого] и теперь[31]. Он явился им на третий день живой, как предсказали то и многие другие [вещи] божественные пророки. И до сего времени не исчез род христиан».

3б. Михаил Сириец. Хроника, V 10

Вот что пишет Иосиф в своем сочинении об установлениях иудеев: «В это время жил мудрый человек по имени Иисус, если Его вообще можно назвать человеком. Он творил удивительные дела и учил истине. Многие из иудеев и других народов стали Его учениками. Он был, считают, Мессией. В соответствии со свидетельством начальников [нашего] народа Пилат приговорил Его ко кресту, и Он умер. Но те, которые любили Его, не отреклись от любви к Нему. Он явился им живой на третий день. Пророки Божии предрекли [это] о Нем и о множестве других Его чудес. И народ христиан, называемый так по Его имени, не исчез до сего дня».

3в. Абу-л-Фарадж (Бар Эбрей). Подсвечник святилища (Minoret qudse)

А также Иосиф, мудрейший из евреев, который, говорят, был тем Каиафой, который пророчествовал, что один человек должен умереть, но не весь народ (Ин 11:50), написал также в своем сочинении, в котором изложил историю иудеев: «И был в это время мудрый человек по имени Иисус, если нам надлежит называть Его человеком. Он был Мессией. По требованию начальников народа Пилат приговорил Его к распятию, но через три дня Он явился своим ученикам живым. Пророки Божие предсказали это, а также другие удивительные вещи о Нем».

4. АРАБСКИЕ ВАРИАНТЫ «СВИДЕТЕЛЬСТВА ФЛАВИЯ»

В прошлом столетии в научный оборот были введены варианты «свидетельства Флавия», сохранившиеся в средневековых арабских рукописях. Первое место здесь занимает цитата из «Книги титулов» (Китаб ал-'Унван), автор которой известен у арабов как Махбуб ибн Кунстантин ар-Руми ал-Манбиджи. Махбуб — это арабская передача греческого имени Агапий. Сирийский христианин Агапий был епископом мелькитского толка в городе Манбидже (древнем Гиераполе) на Евфрате. Ок. 941 г. он создал свой исторический труд в двух частях, охватив события от сотворения мира до второй половины VIII века. Источниками Агапию послужили, по его словам, «священные книги и книги мудрецов и философов». Написанный, по-видимому, на сирийском языке, оригинал «Книги титулов» был впоследствии утрачен, но сохранились переводы на арабский язык. На Агапия-Махбуба охотно ссылались средневековые арабоязычные историки, у которых его сочинение пользовалось авторитетом.

Любопытна судьба арабских списков Агапия. Долгое время они были не известны научному миру. В конце XIX века российский ориенталист В. Розен обнаружил во флорентийской библиотеке св. Лаврентия вторую часть «Книги титулов». Первую же часть нашел другой российский исследователь А. Васильев в 1902 г. в библиотеке монастыря св. Екатерины на Синае[32]. В 1909–1912 гг. арабская рукопись Агапия была опубликована А. Васильевым в Париже вместе с переводом на французский язык, затем издана в Лейпциге Л. Чейко. Хотя издатели правильно отождествили цитату Агапия об Иисусе с знаменитым «свидетельством Флавия» (Древности, XVIII, 3.3), в научных кругах не обратили внимания на то, что цитата, приводимая Агапием, существенно отличается от известного «свидетельства». Прошло еще полвека, пока израильский филолог Ш. Пинес не опубликовал специальную работу, посвященную этому отличию[33].

Публикация эта произвела широкий резонанс. Давний спор об аутентичности «свидетельства Флавия» получил неожиданный поворот. Дело в том, что арабский вариант расходится с традиционной греческой цитатой в самых узловых пунктах. Во-первых, y Агапия автор «свидетельства» не сомневается в человеческой сущности Иисуса (отсутствуют слова «если вообще его можно назвать человеком»), во-вторых, не упоминается о творимых Иисусом чудесах, в-третьих, ничего не говорится о роли иудейских старейшин в деле Иисуса (инициатором его распятия выступает сам Пилат) и, наконец, в-четвертых, вместо категоричного утверждения «то был Христос» в арабском варианте значится: «он был, полагают (считают, возможно), Мессия (Христос)». Сообщение же о воскресении Иисуса на третий день после распятия передается как слух, исходящий от его учеников. Такое написать о Христе мог только нехристианин.

«Ни одно из главных возражений, — заметил Ш. Пинес, — выдвинутых против аутентичности традиционного варианта "свидетельства Флавия" не выдержало бы критики, если бы они были бы направлены против версии Агапия. В самом деле, совершенно невероятно, чтобы верующий христианин мог бы создать такой нейтральный текст, а если допустить, что он тем не менее написал его, то единственным смыслом этого могло бы быть стремление засвидетельствовать историческое существование Иисуса. Но вплоть до нового времени такой необходимости не было: даже наиболее ожесточенные противники христианства никогда не выражали никакого сомнения в реальности существования Христа... Флавий, который в определенных рамках претендовал на роль объективного историка, такой текст мог написать»[34].

Примечательно, что слова арабской версии «полагают, что он был Мессией» совпадают с аналогичной формулой в латинском сочинении Иеронима Стридонского «О знаменитых мужах» (документ 2д), а также в «Хронике» Михаила Сирийца (документ 3б). Кроме того вариант Агапия схож с вариантом Псевдо-Гегесиппа (документ 2г) тем, что в них обоих содержится определенное указание на смерть Иисуса («Пилат осудил его на распятие и смерть» у Агапия, «явился на третий день после смерти (post mortis)» у Псевдо-Гегесиппа), чего нет в традиционной греческой цитате и других вариантах. Нечто подобное содержится и в цитате Михаила Сирийца: «Пилат приговорил Его ко кресту, и Он умер». Ш. Пинес предположил, что варианты Псевдо-Гегесиппа, Иеронима, Михаила и Агапия, не смотря на имеющиеся между ними различия, восходят к общему источнику, к некоему раннему списку «свидетельства Флавия», которого еще не успела коснуться рука христианских редакторов.

В подлинном тексте «свидетельства», по мнению Ш. Пинеса, с одной стороны, отсутствовал намек на божественность Иисуса, не было речи о сотворенных им чудесах, не говорилось о предании его иудейскими старейшинами; с другой стороны, определенно утверждалось о смерти Иисуса на кресте, а о его мессианском достоинстве и воскресении из мертвых упоминалось только как о слухе, распущенном его учениками.

Интересно, что вариант Агапия вроде бы объясняет и «загадку» Оригена, писавшего, что Иосиф Флавий не верил в Иисуса как в Христа. Можно предположить, что Ориген был знаком именно с первоначальным, еще не искаженным текстом Флавия.

Впрочем, аутентичность варианта Агапия все еще остается под вопросом. В арабском тексте имеются неясности. Так, довольно невнятно называется сочинение Иосифа Флавия, из которого берется рассказ об Иисусе: «Иосиф еврей так говорит в своем сочинении о бедствиях иудеев» и далее. Это странное «сочинение о бедствиях иудеев» недвусмысленно ассоциируется с «Иудейской войной» Иосифа Флавия. Именно так и перевел это название А. Васильев. Между тем, как известно, рассказ об Иисусе содержится в другом сочинении Флавия, в «Иудейских древностях» (!). Оба этих сочинения были хорошо известны христианским писателям и понимались как два самостоятельных произведения. И тут возникает вопрос: если Агапий оказывается столь неточен в названии своего источника, то был ли он знаком непосредственно с сочинениями Иосифа Флавия или же пользовался цитатами и пересказами «свидетельства», взятыми из работ предшествовавших ему церковных писателей? Во всяком случае уверенно говорить о существовании какого-либо раннего текста «свидетельства Флавия», еще не искаженного христианскими переписчиками и каким-то образом дошедшего до Агапия, уже не приходится.

Надо сказать, что Ш. Пинес обратил внимание на ошибочное название в арабском тексте и попытался доказать, что первоначально в сирийском оригинале труда Агапия говорилось о сочинении «Об установлениях иудеев» (под таким названием «Иудейские древности» были известны сирийским авторам), а название «О бедствиях иудеев» появилось в результате ошибки арабского переводчика или переписчика. Однако есть не меньше оснований полагать, что название «О бедствиях иудеев», стоящее в арабском тексте, передает подобное же название, бывшее в сирийском оригинале труда Агапия.

Сирийские христиане располагали довольно обширной литературой. В широком ходу был у них уже упоминавшийся перевод «Церковной истории» Евсевия Кесарийского. Примечательно, что ссылки на Евсевия находятся у Агапия непосредственно до и после «свидетельства Флавия». Вполне вероятно, что и само «свидетельство» епископ Манбиджа взял из одного из сирийских вариантов «Церковной истории». Кроме того Агапий называет своим источником утраченные ныне сочинения сирийского христианского летописца Феофила из Эдессы (л. 118). Последний известен как переводчик с греческого некоторых популярных христианских произведений. Не исключено также, что «свидетельство Флавия» Агапий позаимствовал у Феофила, а уже последний списал его с «Церковной истории» Евсевия.

Но это не снимает главного вопроса: почему все-таки цитата Агапия существенно отличается от традиционных вариантов «свидетельства Флавия» (в том числе и сирийских) и носит явно нехристианский характер? Здесь уместно вспомнить, что «Книга титулов» Агапия дошла до нас не в оригинале, а в арабском переводе, к тому же, в списках XIV–XV вв. В этой связи О. Бетц высказал предположение (в частной корреспонденции), что вариант Агапия также мог подвергнуться редакторской правке, однако, уже не христианской, но мусульманской (арабской). Мусульманские переводчики и переписчики Агапия приспособили его цитату к своим представлениям об Иисусе, и в этом виде препарированное «свидетельство» создало иллюзию, будто бы его написал сам Флавий. Примечательно, что мусульманская правка ощущается и в других местах «Книги титулов».

Агапия часто цитировал коптский христианский летописец Джирджис (Георгий) Ибн ал-'Амид ал-Макин (1205–1273 гг.), написавший по-арабски «Всеобщую историю» (ал-Маджму' ал-Мубарак). Эти цитаты существенно помогают в уточнении текста Агапия. По сути дела ал-Макин дает еще один арабский вариант «свидетельства Флавия», весьма близкий к варианту епископа Манбиджа, но все же имеющий некоторые отличия.

Отрывок из труда Агапия в переводе составителя сборника следует изданию: Kitab al-'Unvan. Histoire universelle ecrite par Agapius (Mahboub) de Menbigj. Ed. A. Vasiliev. Part. II (1) // Patrologia Orientalis. Vol. 4. Paris, 1912. P. 470–473 [14–17]; фрагмент сочинения ал-Макина: Agapius Episcopus Mabbugensis. Historia Universalis. Ed. L. Cheiko // Corpus Scriptorum Christianorum Orientalium. Scriptores Arabici. Series III. T. V. Lipsiae (Leipzig), 1912. P. 391.

4а. Агапий Манбиджский. Книга титулов, II

(л. 6б) Философы сообщают в своих книгах, что день распятия Христа, — да будет Он славен! ... в сочинении ... о царях[35]: «В правление [Тиверия] Кесаря померк дневной свет, и в девятом часу настала тьма по всей земле, так что были видны звезды на небе. И случилось великое землетрясение в Никее и в других городах той области. Происходили и другие необыкновенные вещи».

Философ Урсинус пишет в пятой книге своего сочинения о жизни и походах царей: «Мы пришли в большую тревогу и смятение. Солнце померкло и земля сотряслась; многочисленные необыкновенные и ужасные вещи произошли в земле еврейской. Мы можем узнать об этом из писем судьи Пилата, посланных из Палестины Тиверию Кесарю, в которых он говорит, что все эти вещи произошли вследствие смерти одного человека, которого распяли иудеи»[36]. Получив это известие, Кесарь отдал приказ сместить Пилата с поста судьи иудеев за то, что подчинился им, и грозился также привлечь к суду тех иудеев, которые предали его (Христа) распятию.

Подобное же рассказывает Иосиф еврей в своем сочинении о бедствиях иудеев[37]: «В это время жил мудрый человек, которого звали Иисус, образ жизни которого был безупречным и [который] был известен своей добродетелью. И многие из иудеев и из других народов стали его учениками. Пилат осудил его на распятие и смерть, но те, которые были его учениками, продолжали проповедовать его учение. [Они] рассказывали, что он явился им через три дня после своего распятия, и что он был живой. (л. 7а) Поэтому-то, полагают, он был тем Мессией, чудесные деяния которого предсказали пророки». Таков рассказ Иосифа и его единоверцев о Господе нашем Мессии, — да будет Он славен!

И он (Иосиф) говорит об общественной деятельности Господа нашего Мессии, — да будет Он славен! — что Его служение было во время первосвященства Ханнана и Кайафа. Эти [двое] были первосвященниками в эти годы; то есть [Его служение продолжалось] от первосвященства Ханнана до начала первосвященства Кайафа, что составляет чуть менее четырех лет. Когда Ирод был правителем, он сжег cписки родов, чтобы никто не знал, что он [происходит] не из высокого рода. Он также взял священные одеяния и положил их под печать. И он больше не позволял кому-либо быть первосвященником более одного года. По этой причине [за время] от первосвященства Ханнана до Кайафы сменилось четыре первосвященника. Следующим за Ханнаном был Исма'ил, сын Йахйи, заменивший его. Когда этот последний через год был смещен, его заменил И'азар, сын Ханнана первосвященника. После того, как закончился его год, его заменил Сима'ун, сын Камихуда. После него стал первосвященником [упомянутый] Кайафа; во время правления и первосвященства которого и был распят Господь наш Мессия, — да будет Он славен! Так что время между Ханнаном и Кайафой составляет менее четырех лет, как пишет Евсевий из Кесарии[38].

4б. Ал-Макин. Всеобщая история

Вот что Иосиф еврей говорит в своем сочинении об иудеях: «В это время жил мудрый человек, которого звали Иисус; его поведение было превосходным, и его познания выдающимися. И многие из иудеев и из других народов стали его учениками. Пилат осудил его на распятие и смерть, но те, которые были его учениками, не отреклись от его учения. [Они] утверждали, что он явился им через три дня после своего распятия, и что он был живой. Поэтому-то, возможно, он был тем Мессией, о чудесных деяниях которого возвестили пророки». Так говорит Иосиф о Господе Мессии.

5. ВТОРОЕ УПОМИНАНИЕ ИОСИФА ФЛАВИЯ О ХРИСТЕ В ХРИСТИАНСКОЙ ТРАДИЦИИ

Помимо небольшого рассказа об основателе христианства в XVIII-й книге «Иудейских древностей», в последней книге имеется еще одно краткое упоминание о Христе в связи с гибелью Иакова (XX, 9.1), которого христианская традиция считает Иаковом Праведным, «братом Господним», руководившим общиной в Иерусалиме. Это второе сообщение Флавия также часто цитировалось христианскими писателями. Можно ли считать его аутентичным? Из-за того, что слова «брат Иисуса, называемого Христом» (avdelfo.n VIhsou/ tou/ legome,nou Cristou/) очень похожи на дважды встречаемую в Евангелии от Матфея фразу «Иисус, называемый Христос» (VIhsou/j o` legome,noj Cristo,j) (1:16; 27:17; отчасти также Ин 4:25) возникло подозрение, что в этом месте «Иудейских древностей» мы вновь имеем дело с христианской интерполяцией. Подозрение это усиливается тем, что слова «брат Иисуса, называемого Христом» стоят перед именем «Иаков», как если бы указанный брат представлялся автору важнее самого героя его рассказа. Такое построение фразы более свойственно христианскому писателю. Правда, тут различаются два мнения: одни ученые считают, что весь эпизод с Иаковом сочинен христианами; другие определяют этот рассказ целом как подлинный, включая имя Иакова, и считают вставкой только слова об Иисусе. В последнем случае предполагается, что это буквальная цитата Мф 1:16, возникшая в процессе переписывания рукописи христианами, сначала в виде схолии на полях, а затем внесенная непосредственно в текст[39]. Заметим, что если все же это христианская интерполяция, то очень ранняя, поскольку на это место ссылался уже Ориген.

Приводя слова об «Иакове, брате Иисуса, называемого Христом», Ориген счел нужным добавить, что имеется в виду Иаков Праведный, упомянутый в Новом Завете. Под пером следующих христианских авторов, начиная с Евсевия Кесарийского, определение «Праведный» вошло в саму цитату. Нижеследующие документы показывают, как традиция преобразовывала этот отрывок «Иудейских древностей».

В принципе нельзя исключить того, что казненный по приговору синедриона в 62 г. Иаков на самом деле был тем самым праведным Иаковом, который известен в церкви как «брат Господень», хотя, согласно христианским преданиям, он не был побит камнями, а сброшен книжниками и фарисеями с «крыла храма», с того самого, откуда, согласно Евангелиям, дьявол искушал сброситься Иисуса (Евсевий Кесарийский. Церковная история, II, 23.11–18). Впрочем, это обстоятельство ничуть не мешало христианам видеть во Флавиевом Иакове все того же «брата Господнего» и даже объединить обе версии его гибели. С временем стали рассказывать, что враги сначала сбросили Иакова с «крыла храма», а затем побили его камнями.

В свете этого можно предположить так же следующее. В данном отрывке Иосиф Флавий упомянул Иакова и даже каким образом представил (определил) его. Со своей стороны христианский копиист, идентифицировав Иакова как «брата Господнего», нашел авторское определение неадекватным и заменил его собственной фразой, сложенной на основе Мф 1:16 и 27:17. Так в рукописи появилось указание на Христа. Подобного рода операции не были редкостью у переписчиков.

Отрывки из произведений Оригена «Против Цельса» (документ 5а) приводятся в переводе Л. Писарева (Казань, 1912 г.), Евсевия Кесарийского (документ 5в) — в переводе Московской Патриархии (1982 г.); Иеронима Стридонского (документ 5г) — по изданию Киевской духовной академии (1894 г.). Перевод документов 5б, 5д, 5е выполнен по Патрологии Ж. Миня (PG T. 13. Col. 877; T. 92. Col. 596; T. 103. Col. 1192).

5а. Ориген. Против Цельса, II 13

Эта осада (Иерусалима) началась при императоре Нероне и тянулась вплоть до правления Веспасиана. Сын этого последнего Тит и разрушил Иерусалим до основания. Это случилось, как пишет Иосиф, в наказание за убиение праведного Иакова, брата Иисуса, называемого Христом, по голосу же истины — из-за Иисуса, Христа Божия.

5б. Ориген. Комментарий на Евангелие от Матфея, 10.17

Это тот Иаков[40], о котором Павел упомянул в Послании к галатам: «другого же из апостолов я не видел [никого], кроме Иакова, брата Господня» (1:19). Об этом Иакове известно, что он получил в народе прозвище Праведный, и Флавий Иосиф, написавший двадцать книг «Иудейских древностей», желая объяснить, почему народ постигли многие бедствия, так что даже Храм был разрушен до основания, видит причину этого в Божием гневе за убиение Иакова, брата Иисуса, называемого Христом. И удивительно, как при том, что он (Иосиф) не признает нашего Иисуса Христом, он свидетельствует о великой праведности Иакова и говорит, что люди думали, что претерпели бедствия из-за Иакова.

5в. Евсевий Кесарийский. Церковная история, II 23

(20) Иосиф не усомнился письменно засвидетельствовать об этом; вот его подлинные слова: «Это (=разрушение Иерусалима) случилось в иудеями в наказание за Иакова Праведного, брата Иисуса, называемого Христом, ибо его, праведнейшего, иудеи убили».

(21) О смерти его он (Иосиф) так рассказывает в двадцатой книге своих «Древностей»: «Кесарь, узнав о смерти Феста, послал наместником Иудеи Альбина... (22) Будучи таким человеком, Анан полагал, что вследствие смерти Феста и неприбытия пока еще Альбина наступил удобный момент для удовлетворения своей суровости. Поэтому он собрал синедрион и представил ему брата Иисуса, именуемого Христом, именем Иакова, равно как нескольких других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями».

5г. Иероним Стридонский. О знаменитых мужах, 2

Иосиф в двадцатой книге своих «Древностей» и Климент в седьмом из своих «Очерков» рассказывают, что после смерти Феста, правившего в Иудее, Нерон направил в качестве его преемника Альбина, но пока тот добирался до своей провинции, первосвященник Анан, сын Анана, из священнического рода, воспользовавшись отсутствием законной власти, созвал совет и публично попытался заставить Иакова признать, что Христос не Сын Божий, а когда тот воспротивился, то приказал забить его камнями. Сброшенный с кровли храма, со сломанными ногами, полуживой, он воздел руки к небу и сказал: «Господи, прости их, ибо не знают, что творят» (Лк 23:34). И веретеном, на котором обыкновенно выкручивали одежду, ударили его по голове, убив его. Тот же Иосиф сообщает, что Иаков был человеком такой святости и доброй славы среди людей, что его смерть полагают причиной падения Иерусалима.

5д. Пасхальная хроника, I, 63

Иосиф историк сообщает в пятой книге Завоевания (`Alw,sewj) [Иерусалима][41], что на третьем году [правления] Веспасиана были побеждены иудеи, и это случилось через сорок лет после того, как они распяли Иисуса, и в то же время говорит, что и Иаков, брат Господень и епископ Иерусалимский, был схвачен ими, сброшен с крыла храма и побит камнями.

5е. Фотий. Библиотека, 238

Альбин еще не прибыл, как старейшины созвали синедрион и осудили Иакова, брата Господнего, вместе с другими по беззаконному обвинению и приговорили их к побитию камнями.

6. «ИОСИППОН»

Так называется еврейское переложение некоторых частей «Иудейских древностей» и «Иудейской войны», появившееся среди европейских евреев примерно в X веке. Традиционно авторство этого произведения приписывается Иосифу бен Гориону, участнику антиримского восстания 66–74 гг. Считается, однако, что имя Иосифа бен Гориона было присвоено автору произведения затем, чтобы не упоминать самого Флавия, к личности которого раввинская традиция относилась отрицательно. Строго говоря, «Иосиппон» не является переводом собственно текста Иосифа Флавия, а основывается на популярных латинских переводах и переложениях его трудов (в частности, сочинении Псевдо-Гегесиппа), разумеется, с удалением содержащихся в них христологических сентенций. По сути дела «Иосиппон» — это раввинское изложение иудейской истории, в котором широко использованы рассказы Иосифа Флавия.

Хотя «Иосиппон» избавился от христианских пассажей своих источников, в некоторых ранних его рукописях все же содержалось краткое упоминание о Христе. Соответствующий фрагмент опубликован Р. Эйслером (с немецким переводом) в его работе: Jesous Basileus ou basileusas. Heidelberg, 1928. S. 12. После рассказа о правлении Ирода-Антипы и временах Тиберия Цезаря автор «Иосиппона» переходит к описанию правления Гая Калигулы и рассказывает об испытаниях, постигших при нем иудеев. В этом месте появляется следующая фраза:

И каждый день кипели сражения и споры в Иудее между фарисеями и отщепенцами нашего народа, которые следовали за сыном Иосифа, и т[ак] д[алее]. Также и Элеазар совершил большие преступления в Израиле, пока его не поймали фарисеи.

«Эти шесть строк, — отметил Р. Эйслер, — исключены из текста во всех без исключения позднейших списках. Единственный возможный деятель, обозначенный как "бен Иосеф", приверженцы которого в время правления императора Гая вели сражения и споры с фарисеями, — это Иисус, сын Иосифа»[42]. В подкрепление этого вывода Р. Эйслер сослался на парижскую рукопись «Иосиппона», относящуюся к XIV веку, в которой в этом месте отчество «бен Иосеф» заменено полным именем «Иешу бен Пандера», каковым Иисус обозначался в раввинской традиции. Стоит также отметить, что упоминаемый после «сына Иосифа» в одном ряду с «отщепенцами народа» разбойник Элеазар фигурирует у Иосифа Флавия в рассказе о событиях 52–54 гг. (Древности, XX, 6.1; 8.5). Кроме того, по мнению Р. Эйслера, вместо сокращенного слова «и т[ак] д[алее]» первоначально в рукописях «Иосиппона» также содержалась какая-то информация, исключенная более ранней цензурой. Надо думать, она тоже относилась к «бен Иосифу», то есть к Иисусу Христу.

Сколь не любопытно это краткое упоминание, все же нет нужды вслед за Р. Эйслером находить в нем следы оригинала «свидетельства Флавия», содержавшегося в «Иудейских древностях» или в «Иудейской войне», а также в ранних латинских переводах, тем более считать, что «свидетельство» это выглядело подобным образом. По всей видимости, упоминание о борьбе фарисеев с приверженцами «бен Иосифа» — ничто иное как отражение христианской традиции и переосмысление евангельских рассказов с точки зрения ортодоксального иудаизма. О спорах Христа с фарисеями говорится во всех Евангелиях. Отсюда же взято наименование «сын Иосифа». Непосредственным же поводом к появлению в «Иосиппоне» указания на Иисуса могла послужить христологическая ссылка на Иосифа Флавия в сочинении Псевдо-Гегесиппа (документ 2г), бывшего одним из источников еврейского произведения. Там эта ссылка носит столь ярко выраженный антиеврейский характер, что автор «Иосиппона» не мог не отреагировать на этот выпад, преподав, хотя и очень кратко, свое видение событий, связанных с Иисусом и его последователями. При этом термин «отщепенцы нашего народа», которым обозначены первые христиане, в точности соответствует их обозначению в «Тольдот Иешу» (см. раздел V, документ 9) и присущ раввинской фразеологии.

7. СЛАВЯНСКАЯ ВЕРСИЯ «ИУДЕЙСКОЙ ВОЙНЫ»

Та огромная популярность, которой пользовались сочинения Иосифа Флавия на Руси, была задана, конечно, отцами церкви. До нас дошло большое число списков «Истории иудейской войны» в славянском переводе. Древнейший из сохранившихся списков датируется 1463 годом, но наиболее полный текст представлен Виленским (Вильнюсским) XVI в. и Архивским XV–XVI вв. хронографами. Сам же перевод относится еще к эпохе Киевской Руси (XI в.).

В целом славянская версия представляет из себя довольно вольный перевод, даже пересказ произведения Флавия. В нем много пропусков, опущены целые эпизоды; зато немало вставок и добавлений. В греческом оригинале «Иудейской войны» нет упоминаний об Иисусе Христе, но в славянской версии возникает пространный рассказ о нем; появляются также пассажи, посвященные Иоанну Крестителю. В свое время исследователи славянской версии А. Берендс и Р. Эйслер выдвинули предположение, что перевод этот восходит не к общепринятому греческому тексту, но к недошедшему до нас первоначальному арамейскому оригиналу, который, по словам Иосифа Флавия, он написал для азиатских евреев (Война, I, 3).

Это предположение встретило глубокие сомнения среди ученых. Полный текст древнерусской версии «Иудейской войны» был опубликовал Н. А. Мещерским в 1958 г. В своем историко-филологическом исследовании он опроверг мнение А. Берендса, показав, что древнерусские списки «Иудейской войны» имеют в своей основе тот же греческий текст сочинения Иосифа Флавия. Ни о каком «арамейском прототипе» говорить не приходится. Множество греческих слов оставлено без перевода; славянские списки сохраняют тот же порядок слов, те же синтаксические конструкции, что и греческий подлинник. Кроме того, в дополнениях к известному тесту Флавия сразу же бросается в глаза заимствование из Нового Завета как отдельных выражений, так и целых сюжетов, причем многие обороты следуют церковнославянскому переводу.

Одна из самых больших вставок в славянский перевод «Иудейской войны» посвящена суду над Иисусом Христом (II, 9.3). Компилятивный характер этого отрывка очевиден. Славянский редактор до некоторой степени воспроизвел «свидетельство» из «Иудейских древностей», значительно расширив рассказ за счет заимствований из Евангелия от Матфея. Впрочем, с евангельским материалом славянский редактор обошелся произвольно. Так, он повествует о двойном аресте Иисуса, о том, что после первого допроса Пилат отпустил его, не найдя в нем никакой вины, и только подкуп Пилата иудейскими вождями позволил им наконец расправиться с противником. Тридцать талантов, полученные Пилатом, напоминают о тридцати сребрениках Иуды. Стремление оправдать Пилата в деле Иисуса, прослеживаемое во многих христианских апокрифах[43], отчетливо видно и в славянской версии «Иудейской войны»: здесь римский наместник совершенно устраняется от казни Сына Божьего. Вся тяжесть вины возлагается на иудейские власти, «уязвленные завистью» к Иисусу и устрашенные тем, что движение, вызванное им, может привести к гонениям на иудеев со стороны римских властей, — мотив, идущий от Ин 11:48.

Совершенно неожиданно звучит рассказ о том, что ученики Иисуса убеждали его напасть на Иерусалим, перебить римский гарнизон и сделаться царем. Тем самым Иисус сближается с Иудой Галилеянином, пророком-египтянином и другими иудейскими вождями, о которых Иосиф Флавий сообщает нечто подобное. Впрочем, в канонических Евангелиях имеются некоторые эпизоды, которые могли послужить исходной точкой для такой версии. В Евангелии Иоанна говорится, что Иисуса хотели «нечаянно взять и сделать царем» (6:15), у Луки ученики Иисуса, находясь близ Иерусалима, «думали, что скоро должно открыться Царствие Божие» (19:11). Славянский редактор подчеркивает, что Иисус пренебрег призывом свергнуть римскую власть. Следовательно, у римлян не было никаких причин преследовать Иисуса. Расправа с ним явилась целиком следствием ненависти и зависти иудейских старейшин, поступивших против священного предания и отеческого закона. Таков лейтмотив славянской версии.

Подобным же образом появились в славянском переводе «Иудейской войны» и вставки, посвященные Иоанну Крестителю (II, 7.2; 9.1). В их основе лежит сообщение Флавия о проповеднике Иоанне в «Иудейских древностях» (XVIII, 5.2), хорошо известное на Руси по переводу популярной «Хроники» Георгия Амартола. Так же как и в случае с Иисусом, славянский редактор расширил это сообщение согласно Евангелиям, изобразив Флавиева Иоанна суровым аскетом, ходившем во власянице, крестившем людей в Иордане и пророчествовавшим о грядущем Царе. Причины преследования Иродом Иоанна объясняются совершенно в евангельском духе. Но и здесь не обошлось без интерполяций. Так, рассказывается о допросе Иоанна Архелаем, а также о том, что Иоанн приходил к тетрарху Филиппу истолковать его сон. Странно, однако, что славянская версия обходит молчанием собственно казнь Иоанна. Рассказ о нем заканчивается сообщением о его заключении в темницу. Не исключено, что славянский интерполятор заметил расхождение между Евангелиями и «Древностями» относительно смерти Иоанна и в своих вставках, посвященных Крестителю, предпочел вообще не касаться этого вопроса.

И совсем уж проевангельски звучит пространный рассказ о волхвах и Вифлеемской звезде (I, 20.4). Даже сторонники версии «арамейского прототипа» не решались утверждать, что этот рассказ принадлежит перу Иосифа Флавия, но относили его к числу новозаветных апокрифов. Примечательно, что волхвы в славянской версии «Иудейской войны» называются персами-звездочетами, перенявшими свое искусство от халдеев. Эта версия весьма популярна и по сей день. Стремясь максимально угодить вкусам и запросам своих читателей, славянский рассказчик не смущается тем, что порою противоречит Евангелиям. Звезда в славянской версии то появляется, то исчезает, звездочеты не добираются до Вифлеема, но, будучи задержаны Иродом, вынуждены преподнести ему дары, которые готовили для родившегося младенца. В рассказе много дополнительных сцен и реплик, раскрашивающих достаточно сухое евангельское повествование, появляются новые персонажи, фигурируют преувеличенные цифры.

Здесь собраны те вставки в славянский перевод «Иудейской войны», которые носят христологический характер и имеют непосредственную связь с Евангелиями. По кн.: Мещерский Н. А. История иудейской войны Иосифа Флавия в древнерусском переводе. АН СССР, М.-Л., 1958. С. 251–260.

I 20 (4) И так говорил (Ирод): впущу я в страну пришельцев, но приставлю сторожей следить [за ними], и иных сторожей приставлю, которые знают персидский язык, чтобы слышали, что говорят. И заточены были персы, и начали тужить, говоря: отцы и деды наши были искусные звездочеты, и на звезды смотря, никогда не лгали. И мы, наученные ими, никогда не искривляли звездное повеление. А здесь что может быть? Лесть ли, соблазн ли? Явилась же нам звезда, знаменующая родившегося Царя, Которым содержима будет вся вселенная. И мы, смотря на нее, шли по пути полтора года до сего города, но не нашли мы царского сына[44]. И звезда спряталась от нас. Воистину, обмануты ею были! Но пошлем к царю дары, которые приготовили Младенцу, и помолимся ему, да отпустит нас в отечество свое. И с этими их словами сторожа пришли к царю и поведали ему все. И тот послал за персами. Тогда же им идущим явилась та великая звезда, и они исполнились радости, и смело пришли к Ироду ночью. И сказал он им тайно ото всех: зачем смущаете сердце мое и душу мою сокрушаете, не говоря истины. зачем пришли?

Они же говорят ему: у нас, царь, сынов персидских, двоесловия нет. Учение наше и ремесло — астрономию же — переняли деды наши от халдеев. И на звезды смотря, никогда не согрешали. Явилась нам звезда неизреченная, отличная от всех звезд. Не была она из семи планет, ни от Копьеносца, ни от Меченосца, ни от Стрельца, ни от Волосатых, но светящаяся как солнце. И радуясь, глядя на нее, дошли мы даже и до тебя. И тут скрылась звезда доселе. Ныне же, нам, идущим к тебе, снова явилась.

И сказал Ирод: можете ли мне показать ее?

И говорят: мы видели, как и весь мир видит ее. И вышли в непокрытую горницу, и показали ему звезду. И увидев, Ирод весьма удивился и поклонился Богу, так как был благоверен. И приставил к ним брата своего и бояр, чтобы пошли и увидели Родившегося. Но когда шли они, опять скрылась звезда. И опять возвратились.

И взмолились к нему персы отпустить их, чтобы найдя [звезду] на обратном пути, известить его. И говорили ему, думая, что звезда покажет им, каким путем возвратится. И шли по звезде.

И ждал их год, но они не пришли к нему. И разгневался, и призвав думных священников, спросил, кто из них разумеет о той звезде. И отвечали ему: «написано: воссияет звезда от Иакова и восстанет муж от Иуды» (Быт 49:10; Чис 24:17). И Даниил пишет, что придет Святый (9:24), но не ведают, кто это. Мы думаем, что без отца родится Он.

Ирод же спросил: как можно найти Его? И говорит Луи[45]: пошли во все земли Иудейские, где только отроки родились. Поскольку персы видели звезду и до сего дня, то перебей всех, так будет и Тот убит. И будет твое царство крепко, и при твоих сыновьях, и при правнуках твоих. И тогда послал глашатаев во все земли, да принесут всяк мужеский пол, который родился отселе и до третьего года, чтобы чествовать и одарить золотом.

И старался выведать, кто из них родился без отца, говоря, что примет того вместо сына и оставит царем. Но не узнал ни одного такого. И повелел, чтобы перебили все шестьдесят три тысячи младенцев.

Тогда восплакали и возопили все от такого кровопролития, и приступили священники, умоляя его, да отпустит неповинных. Но он пригрозил им, чтоб умолкли. А они упали ниц и лежали до шестого часа пред ногами его. И одолевала ярость царя. И потом, встав, сказали ему: послушай рабов своих, да ущедрит тебя Всевышний! Написано, что в Вифлееме родится Помазанник. Если ты имеешь милосердие к рабам своим, то вифлеемских отроков перебей, а прочих отпусти. И повелел, и перебили всех отроков вифлеемских.

II 7 (2) Тогда же некий муж ходил по Иудее в чудных одеждах, облекши тело свое во власяницу, и иного ничего не было на нем. А лицом был как дикарь. И вот придя к иудеям, призвал их к свободе, говоря, что Бог послал меня, дабы показать вам путь закона, которым избавитесь от многих властителей. И не будет никто владеть смертными, кроме Всевышнего, пославшего меня. И услышав то, люди возрадовались. Приходила к нему вся Иудея и окрестность Иерусалима. И ничего иного не сотворил им, разве только в Иорданские воды погружал и, отпуская, наказывал им, чтоб отреклись от злых дел своих, и [тогда] дастся им Царь, Который избавит их и покорит всех непокорных, Сам же не будет никем покорен. Его же гласом иные возмущались, иные обретали веру. И был приведен к Архелаю[46] и собравшимся законоучителям, и спрошен ими, кто [он] есть и где был доселе?[47] И он, отвечая, сказал: я человек, и был там, где водил меня Дух Божий, питаясь тростниковыми кореньями и корой древесной. И грозился, что постигнут их мучения, если не оставят своих речей и дел и не прилепятся к Господу Богу своему.

И тогда встав Симон, родом ессеянин, книжник[48], сказал с гневом: мы всякий день читаем божественные книги, а ты ныне вышел из леса, как зверь, и смеешь учить нас и прельщать народ непотребными своими речами? И бросились растерзать его. Он же, укоряя их, говорил: не откроется вам тайна, ибо вы не познали ее. Тем приидет на вас пагуба неизреченная, а из за вас и на всех людей.

И так говоря, отошел он на другую сторону Иордана. И никто не смел воспрепятствовать ему творить то, что и прежде.

9 (1) После того, как была отнята власть у Архелая, Кесарь дал ее, ту власть, своим наместникам. Филипп же и Антипа, называемый Иродом, держали тетрархии свои и много городов построили Кесарю: Юлиаду, и Тивериаду, в честь Тиверия.

И в те дни Филипп, находясь еще у власти, видел сон, как орел выклевал оба глаза его. И созвал всех мудрецов своих, но никто не истолковал ему сон, кроме мужа одного, о котором было написано прежде, что ходил во власянице и в Иорданских водах людей очищал[49]. Он внезапно пришел к Филиппу незваным и сказал: слушай слово Господне! Сон, который ты видел, [вот что означает]: орел есть твоя кончина, ибо та птица — насильник и хищник. Также это и грех твой: изымет очи твои, которые есть власть твоя и жена твоя! И так ему сказал, и до вечера преставился Филипп, и власть его досталась Агриппе. А жену его Иродиаду взял Ирод, брат его. И из-за нее все законники гнушались его, но не смели его в глаза обличить. Только один муж, которого называли диким, — мы же называем его Иоанном, Крестителем Господним, — пришел к нему с гневом и сказал: зачем жену брата взял, беззаконник? как брат твой умер жестокой смертью, так и ты пожат будешь серпом небесным. Не премолкнет Божий промысел, но уморит тебя злыми печалями в иных странах за то что не семя восстановил брату своему, но похотью исполнился плотскою и прелюбодействуешь с четырьмя детьми, рожденными от него. Ирод же, услышав это, разгневался и велел бить его и выгнать вон. Он же не переставал преследовать Ирода, так говоря и обличая, пока [тот] не посадил его в темницу. И был его нрав чуден и житие нечеловеческое; он был как дух бесплотный. Уста его ни хлеба не знали, ни на Пасху опреснока не вкушали, говорят, ради славы Бога, избавившего людей от рабства, давшего истину ясную и утешение: скорбный путь. Вина же и сикера не приближал к себе, и всякого животного гнушался есть. И всякую неправду обличал. И пищей его были древесная кора, акриды и дикий мед.

(2) Потом послан был в Иудею от Тиверия наместник, который тайно ночью внес в Иерусалим кесарев образ, называемый симея, и поставил в городе. И как утро настало, увидели [то] иудеи, пришли в великое волнение и ужаснулись виденному, так как был попран их закон, который не велит никакому образу в городе быть. И окрестные жители, услышав о том, все стеклись, и устремившись к Кесарии, взмолились к Пилату, чтобы вынес симею из Иерусалима, и позволил им соблюдать отеческие обычаи. Пилат же не обратил внимания на моление их, но они пав, пять дней и пять дней неподвижно лежали.

(3) Потом Пилат сел на престоле в великом конеристалище и призвал народ, как будто бы объявить свой ответ, и повелел воинам внезапно окружить евреев с оружием. И те, увидев себя окруженными тремя полками, весьма испугались, и Пилат сказал им: изрублю вас всех, если не примете кесарева образа. И велел воинам обнажить мечи. Иудеи же все как один упали и свои шеи обнажили, вопя, что скорее готовы быть закланы как овцы, нежели переступить закон.

Пилат дивился богобоязни их и чистоте. И повелел вынести из Иерусалима симею.Тогда явился муж некий, если можно назвать Его мужем. Тело и облик Его были человеческие, по виду человек, а дела Его божественные. И творил чудеса удивительные и великие. Тем менее можем мы назвать Его человеком. [С другой же стороны], смотря только по виду, нельзя назвать Его и ангелом. И все творил некоей невидимой силою, словом и повелением. Иные говорили о Нем, что это законодатель наш первый из мертвых восстал[50] и великие исцеления и знамения показывает. Иные же думали, что от Бога послан, но противится во многом закону и субботы не хранит по отеческому обычаю, нечистоты же никакой не творит. Ни делами рук, но только словом все делает. И многие из народа последовали за Ним и учению Его внимали. И многие души подвизались, думая, что тем освободятся колена иудейские от римских рук.

Обычно пребывал Он перед городом на Елеонской горе, и там же заповеди даровал людям. И присоединилось к Нему учеников сто пятьдесят, и из людей множество, видя силу Его, что все, что хочет, творит словом. И велят Ему, чтобы, войдя в город, избил воинов римских и Пилата, и царствовал над ними. Но Он пренебрег этим. Потом же узнали о том властители еврейские, и собравшись с первосвященником, сказали: мы немощны и слабы противится римлянам, ведь и лук натянут. Пойдем, возвестим Пилату, что мы слышали [о Нем], и не постигнет нас печаль, а если услышит от других, то лишат нас имения, а самих иссекут и детей наших расточат. И пойдя, возвестили [о Нем] Пилату. И тот, послав [воинов], избил многих из народа, и Того Чудотворца привели.

Испытав Его и поняв, что [Он] делал добро, а не зло, и не был ни мятежником, ни желателем царской власти, Пилат отпустил Его. Ибо [Он и] жену его умирающую[51] исцелил. И [Он] пошел на обычные места, и делал обычные дела. И еще больше людей собралось вокруг Него, и славился своими свершениями больше всех. Завистью уязвились от Него законники. И дали тридцать талантов Пилату, чтобы убил Его. И тот взял и дал им волю самим свое желание исполнить. И с того времени искали, как Его убить.

И, как сказано прежде, дали Пилату тридцать талантов, чтобы выдал им Иисуса. Они же распяли Его вопреки отеческому закону и весьма глумились над Ним.

11 (6) Тогда Клавдий своих властителей послал к ним в свое царствие: Куспия Фада, Тиверия Александра, чтобы сохранить народ в мире, не дать никому отступиться от чистого закона[52]. Многие явившиеся тогда служители[53] описанного прежде Чудотворца рассказывали людям о своем Наставнике, что живой есть, хотя и умер, и освободит вас от рабства. И многие из народа слушали их и повелениям их внимали, не славы ради. Были же апостолы из простых [людей]: иные ткачи, иные сапожники, иные ремесленники, иные рыболовы. Но великие знамения творили, поистине, как желали. Эти же благородные наместники, видя развращение людское, решили с книжниками взять их и убить, ибо малое немалым станет, когда вершится великими. Но смутились и устрашились знамений их, свидетельствующих, что обманом только чудеса не бывают, и если они не по Божьему промыслу, то скоро обличат [сами себя]. И дали им власть, да по воле [своей] ходят. Потом [эти] последние всех бывших с ними распустили, иных к Кесарю, иных в Антиохию, иных по дальним странам на испытание веры.

8. ПРИЛОЖЕНИЕ I.

Сводный список ссылок и цитат «Свидетельства Флавия» (Иудейские древности, XVIII 3.3 [63-64])

Греческие