Соболев А. Загробный мир по древнерусским представлениям

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ЗАГРОБНОМ МИРЕ ПО ПРИНЯТИИ ХРИСТИАНСТВА

Христианство, явившись на русской равнине, принесло с собой понятие добродетели и греха. Эти поня тия были новы для предка, и, принимая их, он дол жен был признать идею награды в загробном миро и идею ада как наказания за грех. Таким образом, при няв христианские понятия добродетели и греха, пре док должен был переменить свое прежнее воззрение на загробный мир, по которому все души умерших у него могли находиться в одном каком-либо месте, и они вели или одинаковый образ жизни, или жизнь их там различалась только материальным благосостоя нием и положением, как различалась она на земле. Теперь у него уже является представление, что души умерших живут в двух различных местах: рае и аде, из которых в первом живут души праведных и ведут блаженную жизнь, а во втором — души грешников, которые терпят здесь различные мучения.

Ставя себя в близкое отношение к умершим, по читая их личностями священными, личностями, мо гущими помогать живым, народное сознание, одна ко, не вдруг должно было установить такое опреде ленное понятие о загробной жизни. Оно некоторое время должно было колебаться между представлени ями блаженства и понятием муки. Это колебание вид но еще и поныне.

Видно нет тебе там вольной этой волюшки, Знать за тридевять за крепкими замками находишься [ IS , 31].

Обыкновенно так теперь причитают но умер шим на севере. Слова «видно» и «знать» прямо ука зывают на неопределенность в представлении заг робной участи умершего. Это происходит оттого, что понятие добродетели и греха не успели в наро де, как видится, еще выясниться и стать определя ющим началом блаженства и мучения, тем более они не могли быстро выясниться у предка, только что принявшего христианскую религию. Связанно му крепкими узами с умершим предку трудно было сразу переменить свое воззрение на загробный мир и провести быстро строгую грань между жизнью добродетельных и грешных. Но время шло вперед, а с ним шло и воспитательное начало христианской религии. В человеке глубже запечатлевалось христианское учение, рельефнее в сознании высту пали понятия добродетели и греха и представле ния о загробной жизни у него принимают уже оп ределенный характер.

Итак, мы должны признать, что представление о рае как месте блаженства добродетельных и об аде как месте мучения грешников у предка появляется не вдруг по принятии христианства, а должен был пройти известный период, в который у предка посте пенно выяснялось, что человек, «рожденный на смерть», в загробном мире должен получить «по зас луге почет», «по работе плату» [8, 74], что «чья душа в грехе, та и в ответе [57, 143], или «каково до Бога, таково и от Бога» [8, 74].

О рае предок имел еще представление в языче стве. Рай ему казался страной света, зеленым са дом. Он представлялся язычнику то лежащим на небе, то находящимся где-то там, где скрывается солнце, и в нем, по представлению предка-язычни ка, могли находиться души всех его усопших. При няв христианство, русский человек уже видит рай находящимся только на небе; «в чистом небе, — говорит он, — рай населен» [22, 258]. Видя рай на небе, предок, однако, в представлении его сохраня ет прежние чувственные языческие черты. В хрис тианстве рай представляется ему тем же прекрас ным, светлым садом, как и в язычестве, но здесь прибавляются некоторые детали. Так, в духовных стихах находим указание, что

В раю — винограды-дерева зеленые, Стоят дерева кипарисовы [35, 164]; На деревьях сидят птицы райския, Поют песни царския, И гласы гласят архангельски [22, N° 477].

Этот рай предок-христианин считает местом бла женных. В нем уже он, приняв христианство, не по селяет всех своих умерших, как это было в язычестве, а поселяет только тех, которые

Когда жили на вольном свету 121 .

Охочи были ходить в Божий церкви,

Утрени не просыпывали.

Обедни в обедах не прогуливали;

На исповедь к отцу духовному хаживали.

Грехов своих не утаивали,

Святыя Тайны приимывали (486);

Посты и молитвы соблюдали (509);

Божьи книги читывали,

Ушами слушивали (479);

Голодного накормили,

Жаждущего воспоили,

Нагого приодели;

В горах, в вертепах, в пустынях

Бога находили;

121 Стих сводный из [22]. При стихах стоят номера стихов в «Калеках».

Во темных во темницах

Бога просвещали (478);

Терпели слова неудобным

Ото всякого злого человека [35, 164].

Во гробе умерших со свечами спровождали

До Божьей до церкви, до сырой земли ( V , 479)

И клали низкие поклоны полуночные (509).

Проще говоря, рай в христианстве предок насе ляет только теми душами, которые вели добродетель ную жизнь на земле.

Населяя рай добродетельными душами, предок представляет их жизнь там такой же чувственной, как и в язычестве. У него для души в раю христи анском

Будет пища райская различная, Одежда-риза вовек неизносимая [22, № 478, 486, 494; 35, 171], а Ангелы Архангелы

будут «веселить души праведных» [35, 142]. Но такая жизнь у христианина-предка уже считается на градой. «То вам, — говорит он, — награда вечная [21, 22].

Из сказанного видим, что русский человек, при няв христианство, не далеко отошел в своих пред ставлениях рая и жизни в нем умерших от языче ства. Изменение у него произошло только в том, что он установил определенное для рая место — небо, представление о нем у него становится более рельефнее, и считает он его местом только блажен ных, признавая жизнь в нем наградой за добрые дела.

Страна неземной жизни — рай отделялась у пред ка-язычника от мира живых водным пространством, через которое души умерших, по его представлению, переправлялись при помощи проводника или перевозились на ладье перевозчиком. Это представление предок сохранил и с принятием христианства. Так, в одном духовном стихе говорится, что ангелы, при сутствовавшие при выходе души из тела великой грешницы, плывут по водному пространству:

По морю, по синему Хвалынскому, Тут и шли пробегали через кораблики, В этих корабликах святые ангелы сидят [35, 144].

Очевидно, говорит Буслаев, что страна светлых духов — рай отделялась и в христианстве у предка водным пространством, когда эти духи должны пе реплывать «море Хвалынское», сообщаясь с людь ми [32, 437]. Здесь «море Хвалынское» и есть оста ток представления о прежнем водном пространстве. В другом стихе «о Михаиле Архангеле» говорится:

Протекала тут река огненная, Да тут ездит Михайло Архангел-царь, Перевозит он души, да души праведные, Через огненну реку ко пресветлому раю [35, 148].

И в этом стихе мы видим прежнее мифическое одное пространство, это — огненная река, представ ление о которой, говорит Афанасьев, было и в язы честве, где материал для представления ее предок находил в дождевых тучах, пронизываемых молни ями (11, 557; 13]. Эта огненная река преимуществен но фигурирует в представлениях предка-христиани на, но здесь она уже является как преграда к раю для душ грешных. Через нее могут свободно прохо дить только праведные, только те, кто с принятием христианства у предка могли населять рай. Эти «праведные идут, — говорит духовный стих, — через ог ненну реку,

Идут они ровно посуху и ровно по земле. Огнем их, пламенем лице не пожирает [22, 228; 35, 138].

К ним на помощь при переходе через огненную реку по-прежнему приходят проводники, которыми в христианстве являются у предка ангелы, посылае мые Господом:

Подойдут праведные к огненной реке, —

говорят духовные стихи, —

Сошлет Господь святых ангелов,

Ангелы возьмут душу за правую за руку,

Переведут через реку огненную [22, 150],

Провожают их до раю до пресветлаго,

До раю до пресветлаго, до царства до небеснаго

[22, 234].

Праведные не только проводятся проводником че рез огненную реку, но они свободно перевозятся и перевозчиком, который из прежнего мифического пе ревозчика является в представлении предка-христи анина Архангелом Михаилом.

Да тут ездит Михаиле Архандель-царь, Перевозит он души, да души праведныя, Цереэъ огненну реку ко пресветлому раю. Ко пресветлому раю, да ко пресолнысьнгму.

Грешным же огненная река является преградой. Они не могут через нее попасть в рай, ставший в хри стианстве местом награды для добродетельных, а грешные должны нести наказание. Для них, по пред ставлению предка-христианина, не будет проводни ков, хотя они и будут просить:

Святой Михаил архангел со архангелами! Перевезите нас через реку огненную [22, 151].

Их не будет перевозить и перевозчик, хотя они принесут за перевоз плату, которая в духовных сти хах рисуется как неправильный подкуп.

Подойдут грешные к реке огненной, —

говорят духовные стихи, —

Уж грешныя те души да расплацютсе

[35, 149].

Они вопят и кричат — перевозу хотят

[22, 162].

Увидали эти грешники Михаила Архангела,

Закричали эти грешные [22, 226]:

«Уж ты ой ecu Михаиле Архандель-царь!

Уж ты што нас не перевозишь церезь огнен

ну реку,

Церезь огненну реку, да ко пресветлому раю, Ко пресветлому раю, да ко пресолнысьнему?» [35, 149]

Они сами то к Михаиле приближаются, Золотой казной спосуляются «О свет, грозен наш Михаиле, судья правед

ная [22, 229],

Перевези ты нас церезь огненну реку, Церез огненну реку да ко пресветлому раю [35, 150],

Возми с нас злата и серебра, И силья наши имения и богатство!» Отвечал им Михаиле Архангел судья правед

ная:

«Ах вы грешные, беззаконные рабы! На что же вы ко мне приближаетесь И золотой казной своей спосуляетесь? Не надобно нам ваше золото, серебро, Ни силья, ни именья, ни богатества» [22, 229].

Грешным душам предлагается Архангелом Ми хаилом только искать «броду мелкого».

А идите вы, души грешныя, да униз по реке. Ищите себе броду мелкаго, Броду мелкаго, переходу себе цястаго [22, 231].

Во время искания «мелкаго броду» души грешных, по духовным стихам, идут

Все плацюци, узридаюци, На себе й одежду обрываюци

и, не пройдя переходу, они предаются отчаянию, бросаются на землю, осуждая родителей за то, что те плохо учили их уму-разуму; осуждают и самих себя за свою греховную жизнь. Однако они не могут ос таться на берегу. Михаил Архангел велит ангелам и архангелам «брать прутья железные и гнать злых- окаянных через огненную реку» [22, 241], но, не имея помощи от высшей силы, души грешные не могут перейти реку, как бы этого ни хотели, — их ждет здесь гибель.

Побрели, как души грешны церезь огненну реку, —

так говорит об этом ходе один из духовных стихов, —

Тела те у них да опаляются,

А власы те на главах да загораютсе

[22, 165; 35, 149, 151],

Не мусуть яны перейти церез огненну реку,

и

Идут же яны, грешныя, на веки вечцьныя. На вечки вечцьныя яны мучитися [22, № 150].

Сохраняя в христианстве представление о водном пространстве, предок сохранил представление и о мо сте, ведущем в рай, что мы и видели из сказания Пафнутия Боровского. Хотя это сказание в христи анстве и явилось поздно, но уже одно то, что оно сохранилось даже в позднейшее время, дает нам пра во предполагать, что предок, приняв христианство, не оставил этого представления.

Сохранил предок в христианстве и представление о сторожах, охраняющих царство мертвых. Так, ныне существует суеверное представление, что рай охраняется апостолом Петром, который его запи рает ключами на ночь, чтобы как-нибудь не про бралась в него грешная душа. Этот же апостол хра нит и ключи ада, но ад им не запирается 122 . Такое представление можно отнести и к первым векам христианства на Руси, ибо предок слышал слова Евангелия: «Дам тебе ключи царства небеснаго», сказанные Спасителем своему апостолу, и эти слова еще тогда могли ему дать возможность видеть в роли сторожа страны отцов уже определенное хри стианское лицо — апостола Петра.

Другим местом, куда уходят души умерших, с принятием христианства у предка является ад. Идеи ада прежде не было у русского славянина. Она яв ляется новым наростом в его представлениях заг робного мира. Этот нарост в представлениях пред ком загробного мира должен был явиться, так как души грешных, с принятием понятия греха, пре док уже не мог помещать вместе с душами добродетельными. Он, естественно, должен был для них отвести другое жилище и притом жилище проти воположное тому, в котором должны были нахо диться праведные, и вот у него появляется ад — место мучения. Однако образ ада у предка в хрис тианстве носит на себе пережитки языческих пред ставлений. Предок не сразу расстается со стариной. Он сильно сжился с нею, и эта старина всюду про никает и в христианские его представления о заг робном мире.

Еще в языческий период у предка было пред ставление, что души умерших кроме рая живут так же в какой-то жаркой, знойной стране и вместе с тем в стране тьмы, тумана и холода. Еще тогда ему казалось, что эта страна дает мало отрады и

находится где-то там, где скрывается, уходя на по кой, дневное светило — солнце. Это языческое представление предок кладет в основу ада. Он на зывает его местом тьмы [22, 66, 235], пеклом [21, 64; 22, 235], с каковым именем у язычника, как мы знаем, сочеталось представление о стране зной ной, жаркой, и видит место ада на западе. «В за падной стороне, — говорит один духовный стих, — место адовое» [35, 173]. Но краски в христианстве предком уже сгущаются. Ад обрисовывается им более мрачно: он помещается в земляных пропас- тях, там владычествует вечная тьма и нестерпи мый холод, текут смоляные реки, пылает страш ное пламя и пр., и с адом предок соединяет идею возмездия за греховную жизнь. В ад у него идут души тех, которые

Как жили на вольном на свете [22] 123 ,

Воли Господней не творили,

Заповедь Божию преступали (78),

За хрест, за молитву не стояли (80);

Ко Божьей церкви не прихаживали (239),

Колокольного звона не слыхивали (98),

Заутреню просыпывали,

Обедни в обедах проведывали,

Вечерни на улицах прогуливали,

К отцам духовным на исповедь не хаживали,

Грехов своих не объявлевали (160 - 161),

Себе вольнаго причастия не сприемливали

(217);

Со слезами Богу не маливалисъ (239),

Постов, молитв не знавали (161),

Земляных поклонов не кладывали (80),

На Божий престол свечей не приуэ нашивали

(233);

Не имели ни среды, ни пятницы, —

Великаго дня — понедельничка,

Ни того воскресенья тридневнаго (239 - 240);

Великаго говенья не гавливали (217);

Пенья церковнаго не понимали (98),

Писанью Вожию не веровали (239),

Божье писанье ложно читали (243);

Попов и дьяконов ни во что чтили (124);

Отца духовного в дом не водили (243);

Отца с матерью не почитали (80),

Друг друга не любили.

Нищую братью обижали (78),

Святой милостыни не сдавали (80),

Нагого не одели,

Босого не обули,

Гладнаго не накормили,

Жадного не напоили (78),

В темной темнице не просвещали (83),

Заблудящим дорогу не показали;

У мертваго тела не сиживали,

И мертвых в гробах не провожали (142);

Красную девицу из стыда не выводили (56),

Свою волю творили (98),

Дьявольския помышления

Завсегда помышляли;

В гусли, во свирели играли,

Скакали, плясали (130),

Сатону спотешали [35, 160]. Проще говоря, в ад идут те души, которые, в про тивоположность душам добродетельным, грешили на земле.

Здесь грешные души за свою порочную земную жизнь не будут иметь никакой награды, а их жизнь, по представлению предка-христианина, будет состо ять в различных мучениях [22, № 494; 35, 171], ко торые его живой фантазией рисуются чувственными чертами, ибо неразвитый ум и огрубелое чувство пред ка еще не в силах были представить себе, чтобы муки душевные могли быть нестерпимее телесных, и он был убежден, что в аду

Иным будет грешникам

Огни неугасимые [22, № 494], огни лю тые [22, № 495],

Иным будет грешникам зима зла-студеная

[22, № 494]

Сы морозами с лютыми [22, № 500],

С морозами все тлящими [22, № 495];

Иным будет грешникам смола зла кипя щая [22, № 494],

Которым грешникам

Печи будут медныя,

Заслоны железные [22, № 495];

Иным будут грешникам черви ядовитые

[22, № 495],

Черви лютые [22, № 478];

Иным будет грешникам — тьма несве-

тимая,

Иным будет грешникам — пропасти

глубокия [35, 172]

и место темное

[22, № 478],

Иным будет грешникам — скрежет

зубовный [35, 172].

Иных же грешников посадят в котел с кипящею смолою, повесят за язык, ребро или ногу, станут бить раскаленными прутьями и мучить на страш ном ложе, составленном из острых игл и ножей, снизу которого пылает жгучий огонь, а сверху ка пает растопленная сера [10, 27; 22, 65 - 260], а иные из них будут ввержены в колодца, наполненные зме ями, жабами, лягушками и другими гадами [22, 124, 128].

Назначая мучения грешникам в аду, предок вме сте с тем старался распределить эти мучения между грешниками соответственно их грехам. И он, как это видно из духовных стихов, змеи ядовитым поедаю-щия предназначает:

Мужам-беззаконникам,

Женам-беззаконницам

И младенческим душегубцам

[22, 181, 185, 187, 193, 201, 203].

а также «чародеям» [22, 195], клеветникам и ере тикам [22, 104];

«неусыпный червь, черви лютые» — сребролюб цам-ростовщикам, барышникам и пьяницам [22, 180, 181, 187, 195, 202, 206, 213];

реку огненную — прелюбодеям и блудникам [22, 187, 195, 206, 213], волхвам [22, 187], чародеям и пьяницам [22, 100], ворам и разбойникам [22, 104];

смолу кипучую — глумотворцам-просмешникам [22, 179, 112, 115, 180], сквернословцам [22, 181], пьяницам [22, 181, 206, 213], душегубцам [22, 193];

пропасти неисповедимым; глубокий — сребролюб цам-грабителям, [22, 179, 195, 201, 206], душегуб цам, пьяницам, еретикам, клеветникам [22, 178];

приисподний ад земле — еретикам-колдунам [22, 193, 201, 213];

смрад-чад горький — пьяницам [22, 180, 185, 201, 206, 213], корчемникам [22, 180], чародеям [22, 180, 206, 213];

жаркий огонь неугасаемый, терзание пламени — священникам-сводникам [22, 187], ворам и разбойникам, подорожным грабителям [22, 185, 193], скоморохам и плясунам [22, 202], гудочникам [22, 174];

Печи каменныя

Затворы железные:

Тятям, разбойникам.

Ворам и грабителям» [22, 187],

а также недостойным попам и дьяконам; полки горячие: субботникам-банщикам [22, 193];

Морозы лютые,

Места все студеныя,

Погреба глубие:

Немилостивым-гордым [22, 187, 213]

Душегубцам-разбойникам [22, 201]

Иереям-священникам

И судиям неправедным [22, 179];

зубовное скрежетание: двуязычникам [22, 187], глумотворцам, смехотворцам [22, 179, 187, 201], убий цам [22, 206, 213],

Книжникам и учителям,

Да неправедным читателям [22, 193];

повешение за язык: клеветникам, ябедникам, до носчикам, злоязычникам и язычникам [22, / 79, 185];

повешение за хребты над калеными плитами и нагвоздье железное: плясунам и волынщикам [22, 180, 185];

плач, рыдание — свирельщикам [22, 187],

Плясунам-гудочникам И веселым волынщикам [22, 185], Смехотворцам и глумотворцам [22, 179, 195, 201, 206, 213];

выгребание из печи жара голыми руками — ро стовщикам, а возку дров для подтопки адских гор нов и воды для приготовления кипятка — предназ начает опойцам, т. е. опившимся от пьянства [81, 212 - 213].

Таковым рисуется христианином-предком «мес то адовое» и пребывание в нем душ грешных.

Нельзя, однако, здесь не отметить того факта, что большую часть адских мучений предок заимствовал из тех эсхатологических сказаний, преимущественно апок рифов, которые с христианством распространялись по Русской земле. Фантастические по преимуществу, эти сказания близко подходили к младенческому уму предка и производили на него своей наглядностью в представлении загробного мира сильное впечатление. Предок невольно поддавался их обаянию и многое из них заимствовал для своих представлений о загроб ной участи умерших. Так, например, в апокрифах: «Хождение Богородицы по мукам» и в «Хождении апостола Павла по мукам» [195, 23 - 30; 195, 40 - 58], в которых особенно подробно рассказывается, за какие грехи какие будут муки, мы находим следую щие виды адских мучений:

змеи ядовитым [195] будут: для блудников (26), блудниц (36) и для читавших св. книги и объясняв ших их другим, но не творящих волю Божию (26);

черви лютые: для ростовщиков (24, 51), калуге- ров, творящих блуд и оскверняющих св. Крест (36), дьяконов, берущих недостойные приносы (51), для немилующих вдов, сирот и нищих (52), для отрица ющих Воскресение Христово (55);

река огненная: до верха погружены в нее — «иже крьест чьнъш держаще кльноуться лъжами» (24); до шеи — евшие человеческое мясо (24); до пояса — дети, проклятые своими родителями (24, 33); до колен погружены — разговаривающие в церкви, рано выходя щие из нее, а также епископы, не ходившие в благоче стии, не творившие праведного суда, не миловавшие вдов и сирот и непризиравшие странных и убогих (50);

огненное озеро: для крестившихся, но делающих дела дьявольские (27);

смола кипучая: для жидов, мучивших Иисуса Хри ста (27, 37), для блудивших с кумами, матерями и деть ми, для отравителей, разбойников и детоубийц (27);

повешение за язык: для клеветников и для тех, которые разлучают брата от брата, мужа от жрны (25, 35); пропасть огненная: для поганых, сотворивших милость, но не признавших Бога (53);

пекло, преисподняя, жаркий огонь: для чернориз цев неправедных, похотников и не миловавших си- рот (53);

одр огненный: для тех, которые в святую неделю к заутрени не вставали по лености (25, 34);

столы огненные: для тех, «иже попов не чьтоут, то ни встают им, егда приходят от церкве Божые» (25, 34),

Как видим, мучения, которые назначаются греш никам в приведенных апокрифах, мы встречали и в представлениях предка, выраженных в тех духов ных стихах, которые он сложил по принятии хрис тианства, которые распевал сам и которые еще и поныне распеваются на Руси «калеками перехожи ми». Как там, так и здесь из видов мучений указы ваются: змеи ядовитые, черви лютые, река огненная, смола кипучая, повешение за язык, пропасти огненные и преисподняя; видно даже сходство в рас пределении адских мук между грешниками. Так, блудникам, как там так и здесь назначаются — змеи ядовитые, ростовщикам — черви лютые, клеветни кам — повешение за язык. Однако, заимствуя мно гое из апокрифов, предок давал много и своего. Его фантазия находила помимо апокрифов новые виды мучений: морозы лютые, смрад-чад, терзание пла мени, повешение за хребет, полки горячие, возка дров для подтопки адских горнов, выгребание из печки жара руками и проч. Кроме того, как видно из духовных стихов, предок чаще останавливался на грехах против ближних: убийстве, воровстве, чародействе, клевете, ябеде и т. д., чем апокрифы, в которых хотя и указываются грехи против ближ них, но на первый план преимущественно выдвига лись грехи против Бога — грехи веры: неверование в Бога, отрицание воскресения и Иисуса Христа, непризнание Его Богом, нехождение и нестояние в церкви и т. п.

Внося в свои прежние представления о загроб ной жизни представление об аде с его мучениями, предок вносил в свои понятия и идею о загробном суде, которой в язычестве у него не было.

Идея загробного суда явилась у предка не случайно — она явилась как плод принятых им хрис тианских понятий о добродетели и о грехе. Добро детель должна быть вознаграждена — грех нака зан. Очевидно, что должно быть и то, что могло бы дать правильную оценку и определить соответству ющее вознаграждение или наказание, т. е. должен быть суд над душами. Распространявшиеся с христианством по русской земле различные эсхатоло гические сказания, говорившие о всеобщем суде и о частном 124 , давали фантазии предка обильный ма териал для представления этого суда. Народ вос пользовался их сюжетами, облек идею загробного суда в чувственные образы, и у него сложилось представление, по которому душа по смерти восхо дит на небеса к Богу,

К Самому Христу, Сыну Божию, К Сыну Божию, к Судье Праведному [22, № 490].

Здесь над ней происходит суд. Христос — «Су дья Праведный» — спрашивает явившуюся душу:

Слышала-ль она звону колоколънаго, Перенимала-ль читальице церковное, Слышала-ль пение Господнее, Почитала-ль отца духовнаго.

'"Из сочинений, изображающих суд Божий, особенно были рас пространены в Древней Руги: Слова св. Ефрема Сирина, Слово Пал ладия Мниха и Житие Василия Нового.

Имела-ль среду и пятницу,

Великаго дня — понедельничка?

Одевалаль нагаго,

Обувала-лъ босаго.

Кормила ль голодного.

Укалывала ль слепому дороженьку?

[22, № 490]

Иначе: Судья-Христос спрашивает явившуюся душу, творила ли она, живя на земле, добрые дела? Душа держит ответ [22], причем ей приходится го- ворить правду, ибо каждая ее неправда будет изоб личена, так как каждый грех каждой души, по представлению предка, «записан в книги святые», в «кни ги евангельские» [22, 156, 158, 171] и «нельзя грешным грехов потаить» [22, 171].

Сам же суд над душой происходит через взве шивание добрых и дурных дел души. Добрые дела души, по представлению предка, полагаются на одну чашку весов, а на другую — злые; и, смотря по тому, которая чашка перевешивала, душа определялась «Судьей Праведным» или на жительство в рай, или изгонялась в ад, «в места темныя»,

Во тьму во кромешную,

В пропасти глубокий [22, 178].

Такое представление предка сохранили нам ду ховные стихи и лубочные картины, изображающие частный суд, из каковых одной из древнейших счи тается картина, написанная Авраамием Смоленским, умершим в 1221 году 125 .

Однако прежде совершения над душою суда она, по древнерусскому представлению, должна была

'- 5 Буслаев в своих «Исторических очерках» говорит, что сюжет картины заимствован Лвраамием из Жития Василия Нового [33, /19], но мне кажется, что не только Жигис давало Авраамию материал, но и народное представление частного суда, ибо здесь видна более простая форма представления частного суда, а древнерусский чело век, говорит Буслаев, отличался неподвижностью в идеях [33, 149].

пройти мытарства. Представление о мытарствах пре док низвел до уровня своего наивного понимания и прежнего материального способа представления. После смерти душа, по представлению предка, не сразу отправляется на суд к Богу. Она первые два дня блуждает по земле «ищущи, яко горлица гнезда» [142, 361]. В третий же день по своем исходе из тела, душа идет на поклонение к Богу, и после это го она водится по мытарствам, где истязуется пока занием всех дурных дел, совершенных человеком при его земной жизни. Во время всего путешествия души по разлучении ее с телом ее сопровождает свет лый дух. На мытарствах светлый дух старается за щитить душу показанием добрых ее дел. На четвер тый день душа снова является к Богу для поклоне ния Ему. После этого поклонения душе показывается рай, по которому она ходит до двадцатого дня. В 20-й день душа в третий раз является на поклонение Богу и затем ей показывается ад, где она видит различ ные мучения грешников. Это хождение по аду про должается до сорокового дня, в который душа в последний раз поклоняется Богу и по Его суду определяется ей местом жительства рай или ад, смот ря по тому, что «уготовала душа себе при жизни» [142, 369].

Представления мытарств, хотя и даны были пред кам книжной литературой, преимущественно Жити ем Василия Нового, которое в Древней Руси особен но было распространено, о чем свидетельствует множество списков этого сочинения, рассеянных по всем концам нашего отечества 126 , однако они получили у них право гражданственности и как отображение их

126 О влиянии Жития В. Нового, а также и других, перешедших на Русь эсхатологических памятников, на русскую письменность и на народные воззрения подробнее смотри: [162, 148\.

взгляда явились в русских синодиках, а также и в духовных стихах.

Возьмут душу грозные ангелы, —

говорится в духовных стихах, —

Понесут они душу грешную

Да по воздуху по небесному —

Пронесут мытарства многий [21, 148, 153],

Пронесут ее по мукам по разным,

По мытарствам различным [35, 148, 153].

Здесь душу встречают враги-демоны:

На первую ступень (мытарств) ступила

(душа):

И вот встретили душу грешную

Полтораста врагов, -

говорит стих «О грешной душе», —

На вторую ступень ступила —

Вот и двести врагов;

Вот на третью ступень ступила,

Вот две тысячи врагов возрадовалися:

Ты была наша потешница!

Ты была паша наставница! [21, № 22]

Эти враги, встретивши душу, рассказывают все ее грехи.

Вот несут они письма, да раскатывают,

Да раскатывают, все грехи рассказывают

[21, № 22; 35, 143 - 114]

«Постой, - говорят (они), — душа грешная:

Ты наша сродница:

Ты. нашу во гю творила,

Бранилася, да не простилася!» [35, 144]

Потом сопровождающие душу ангелы ей

Покажут царство небесное, Праведным радость и веселие неизреченное; Потом покажут муки вечныя — Грешным плач неутешный [81, № 20].

Если душа была праведная, то после мытарств, говорят духовные стихи:

Господь душеньку встречает,

Златой ризой оболокает,

Злат венец на голову ей надевает.

Грешную же душу

Велел Господь Бог Сверзить- Сверзили душу грешную, Засадили душу грешную Во тьму во кромешную [22, 139, 142, 148, 156].

Но принятии христианства предок не оставил сво его прежнего представления и о жизни душ на земле. Ему трудно было поселить дути своих предков в аду за одно то, что они не знали новой веры. Эта мысль каза лась ему тяжелой тем более, что он привык благого веть перед душами умерших. Поэтому он не отправляет их в ад, но оставляет на земле. Они перевоплощают ся в прежних русалок, мар, кикимор. Теперь народ так и смотрит на них как на души некрещеных мла денцев, убийц, утопленников [43, 43; 134, 63; 192, 125].

Таким стало с принятием христианства представ ление предков о загробном мире.

Из сказанного мы видим, что предок хотя и при нял новую религию с ее новым учением, но сущность его представления о загробном мире мало изменилась. Он полнее стал представлять себе загробный мир, но в этих представлениях виден еще язычник. Кроме того, у предка много осталось и чисто языческих представ лений о загробном мире, которые дожили даже до сего времени и хранятся в народных обрядах и их представлениях загробного мира, что мы и видели, когда рассматривали чисто языческое представление наших предков-язычников о загробном мире.

В чем же надо усматривать причину такой жиз ненности язычества в христианстве?

Чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим: не было ли каких причин, которые бы способствовали жизненности в христианстве языческих представле ний, и этим закончим свое изложение.