Ранович А. Античные критики христианства

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЮЛИАН

Флавий Клавдии Юлиан (331-363 гг.) - любопытная фигура на троне римских
императоров. Ненависть, которую христианская церковь питала и питает к этому
"отступнику", разукрасила его образ, придав ему черты антихриста,
сатанинского супостата и гонителя веры христовой. Русскому читателю этот
образ Юлиана был известен по роману Мережковского. Гораздо ближе к
исторической действительности Юлиан Ибсена; в его трагедии "Цезарь и
Галилеянин" монологи Юлиана - почти буквальные цитаты из его писаний. Но и
Ибсен наделил своего героя чертами величия, вовсе ему не свойственными.
Юлиан был заурядным правителем, весьма посредственным философом и писателем.
В своей политике Юлиан руководился прежде всего своими
религиозно-философскими взглядами, совершенно не считаясь с реальным
положением вещей, не учитывая ни сил, ни возможностей своих противников. Ему
самому, конечно, не понять было, что он фактически является идеологом и
орудием разбитых остатков древней сенаторской знати. Как и все идеологи этих
групп, Юлиан думал, что путем восстановления древней религии можно будет
удержать и старые порядки. Получив в свои руки императорскую власть, Юлиан
решил, что можно путем риторических циркуляров повернуть колесо истории
назад, что, восстанавливая запрещенный преемником Константина культ древних
богов, он тем самым восстановит былое величие Рима времен Цезаря.
Юлиан имел и личные основания для вражды против христиан, у которых он
был под надзором и фактически пленником. Сыновья Константина
предусмотрительно перебили своих племянников, как возможных претендентов на
престол. Юлиан и брат его Галл казались Констанцию пока что неопасными и
избегли общей участи; но их поселили в глуши дальнего имения; после краткого
пребывания в школе в Константинополе Юлиан был отправлен в Никомидию, где
прожил безвыездно с 346 по 351 г. под столь строгим надзором, что лекции
ритора Либания он мог читать только нелегально. В 354 г. Констанций
распорядился убить Галла, и Юлиан понимал, что очередь за ним. В 355 г.
Юлиан был объявлен цезарем и женился на сестре Констанция. Но это отнюдь не
означало, что император примирился с его существованием. Напротив,
Констанций умышленно посылал его в тяжелые походы, рассчитывая, что он
оттуда не вернется. Однако вопреки ожиданию Юлиан одержал ряд побед и
приобрел некоторую популярность в армии. Чтоб отвести от себя немилость
подозрительного Констанция, Юлиан покривил душой и написал похвальное слово
императору Констанцию и царице Евсевии. Однако в конце концов дело дошло до
открытого конфликта, и только смерть Констанция в 361 г. дала конфликту
естественное разрешение. Юлиан стал императором "по праву".
Получив власть, Юлиан не открыл гонений против христиан, как это делали
его христианские предшественники и преемники по отношению к "язычникам".
Христианская церковь была тогда уже слишком сильна. Он провозгласил свободу
вероисповедания; единственный его враждебный христианам акт - запрещение
христианам преподавать светские науки. Но это запрещение было изложено в
весьма умеренных выражениях: "Преподаватели школьные должны превосходить
других, во-первых, своим поведением, во-вторых - красноречием. Поэтому,
поскольку я не могу быть лично в каждом городе, я приказываю, чтобы всякий
желающий отдаться преподаванию не попадал на это дело без разбору и
внезапно, но чтобы он получил одобрение властей и декрет куриалов, изданный
в согласии с лучшими гражданами; этот декрет будет потом представлен на
рассмотрение мне для того, чтобы (преподаватель) приступил к занятиям в
городе, облеченный высшим почетным титулом на основании нашего заключения".
Конечно, Юлиан имел в виду просто не утверждать учителей-христиан и
откровенно мотивировал это в одном из своих циркуляров тем, что
преподаватель должен быть честен, а не двуличен; и поэтому христианин не
может быть допущен к преподаванию Гомера и других классиков, которых он
считает сынами сатаны. Но император вместе с тем не возражает, чтобы
христиане в своих церквах преподавали своим единоверцам догматы христианской
веры и занимались "толкованием Матфея и Луки".
Однако такое поведение императора не умеряло гнева и ненависти к нему
христианской знати, лишившейся своего значения и влияния. Христиане никак не
могли удовлетвориться свободой исповедовать свою веру наряду с другими, они
хотели монополии для себя при дворе, в управлении, в армии, сохранить свои
привилегии, свои иммунитеты. Весьма правдоподобно поэтому предположение
Либания. что копье, нанесшее императору смертельную рану в сражении с
персами в 363 г., было пущено рукой христианина. Ведь христианская церковь
всегда умела вовремя вооружить убийцу против неугодного ей противника.
Литературная деятельность Юлиана относится в основном к краткому
периоду его правления (361-363 гг.) и носит на себе печать спешки. Его речь
"О матери богов" написана в одну ночь, а его гимн Гелиосу- в три ночи.
Работая часто в обстановке военного похода, он не мог отделать свои
произведения как следует. Но, помимо того, его литературные способности были
довольно ограниченны; его подражание великим мастерам античности
содействовало лексической чистоте его языка, но приверженность старине не
придала художественности его произведениям и оригинальности его философским
взглядам.
Восстановление старой религии и победа над христианством были своего
рода навязчивой идеей у этого юродствующего императора. Поэтому непримиримая
вражда к христианству и христианам выражается прямо или косвенно во всех
почти его произведениях и письмах последнего периода. Но прямой атакой
против христианского вероучения является его специальный труд в 3
книгах-"Против христиан" (Catha christianon logoi), написанный во время его
последнего похода в Персию. Это сочинение Юлиана, как и другие
антихристианские книги первых веков христианства, до нас не дошло. Не
сохранились также опровержения Юлиана, написанные Феодором из Мопсуестии и
Аполлинарием Лаодицейским. Только из труда Кирилла Александрийского,
написанного между 429 и 444 гг., сохранились отчасти на греческом, отчасти
на сирийском языке первые 10 книг, в которых содержится полемика против
первой книги труда Юлиана и многочисленные цитаты (редко-пересказы), почти
целиком покрывающие первую часть сочинения Юлиана. На этом основании К. И.
Нейман восстановил и издал эту часть. Из остальных двух книг восстановлены
лишь скудные фрагменты, по которым невозможно установить даже
приблизительное содержание утерянных книг.
Юлиан в своем сочинении против христиан не был оригинален; он повторяет
в общем те аргументы, которые выдвинули до него Цельс и Порфирий. Написана
его книга многословно, путано, стилистически и синтаксически небрежно, хотя
он в некоторых отношениях весьма щепетилен и, например, тщательно избегает
зияния. Первая книга, которая только и дошла до нас, содержит критику
христианского учения главным образом с точки зрения иудаизма, то есть как
раз наименее интересную для нас. Юлиан обнаруживает хорошее знакомство с
Ветхим и Новым заветами, необходимо, однако, отметить, что библейские цитаты
у него часто приводятся лишь приблизительно сходные с существующим ныне
текстом. Судя по сохранившейся части, книга Юлиана написана не по строгому
плану. Отступления, повторения довольно часты; чувствуется спешка в работе.
Кроме книги против христиан мы даем еще небольшой отрывок из "Цезарей"
- произведения, стоящего несколько в стороне от прочих произведений Юлиана и
представляющего явное, хотя и неудачное подражание Лукиану.

ИМПЕРАТОРА ЮЛИАНА ПРОТИВ ХРИСТИАН

КНИГА ПЕРВАЯ

Мне кажется правильным изложить перед всеми людьми те доводы, которые
убедили меня, что коварное учение галилеян - вымысел людей, злостно
придуманный. Не заключая в себе ничего божественного, используя склонную к
вымыслам детскую, неразумную часть души, оно придало чудесным выдумкам
видимость истины.
Вознамерившись дать разбор всех догматов, которым у них учат, я хочу
предварительно сказать, что читатели, если они пожелают возразить мне,
должны, как в суде, не выдвигать никаких посторонних вопросов и не выступать
с своей стороны с обвинениями, прежде чем не оправдаются в возводимых на них
обвинениях. Ибо так они сумеют лучше и вернее отстоять свое дело, если
захотят вчинить иск нам, но не должны выдвигать встречных исков, защищаясь
против возбуждаемых нами претензий.
Необходимо вкратце выяснить, откуда и как явилось у нас понятие о боге,
затем сопоставить то, что говорят о божественном эллины и евреи, а после
этого снова спросить этих "ни эллинов, ни евреев", принадлежащих к
галилейскому толку, по какой причине они предпочли нашему учению свое и,
кроме того, почему они и тому учению (иудаизму) не остаются верными, а
отказались от него и пошли по собственному пути. Признав, что ничего
хорошего и ничего серьезного нет ни у нас, эллинов, ни в воспринятом от
Моисея учении евреев, они от тех и других усвоили (лишь) то, что пристало к
этим народам, как какие-то керы. Керы в греческой мифологии - женские
демоны, воплощение судьбы человека; керы приставлены к человеку с момента
его рождения и неотступно следуют за ним до самой смерти, которую они сами и
предопределяют. От евреев они усвоили нечестивость, вытекающую из
легкомыслия, от нас - дурной и пустой образ жизни, вытекающий из нашей
лености и вульгарности, и это им угодно было назвать высшим благочестием.
Что понятие о боге у человека не приобретено учением, а присуще ему по
природе, доказывается тем, что у всех людей и в частности и в общественной
жизни, у каждого человека и у каждого народа существует тяга к
божественному. Все мы без всякой подготовки верим во что-то божественное,
хотя не всякому легко ясно его познать, а знающему невозможно всем
разъяснить... Наряду с этим общим для всех людей понятием есть еще одно: мы
все как-то стихийно до такой степени привязаны к небу и к являющимся на нем
богам, что, если даже кто-нибудь почитает другого бога помимо этих, он
обязательно отводит ему жилище на небе; он не удаляет его с земли, но,
посадив царя вселенной как бы на самое почетное место в мире, думает, что
тот сверху взирает на земные дела. Надо ли в этом случае призвать в
свидетели эллинов и евреев? Нет никого, кто не простирал бы руки к небу,
когда молится или клянется богом либо богами; вообще, когда у человека
является мысль о божественном, он устремляется к небу. И это вполне
естественно. Веруя, что небесное нисколько не умаляется, не уклоняется и не
подвергается ни одному из испытаний, присущих неупорядоченному (земному
миру), но что движение его гармонично, порядок - стройный, что строго
определен свет луны, что восход и заход солнца установлен в раз навсегда
установленные сроки,- люди, естественно, подумали, что небо - бог и трон
божий. В самом деле, к небу ничего не прибавляется и от него ничего не
отнимается, оно не подлежит изменениям от перемены или перемещения; оно
поэтому не знает ни гибели, ни рождения; будучи по природе бессмертным и
нетленным, оно чисто от какого-либо пятна. Будучи, как мы видим, вечным и
вечно движущимся, оно либо заключает в себе лучшую и более божественную нашу
душу - так же, по-моему, как наше тело заключает в себе нашу душу - и потому
носится по кругу вокруг великого творца; либо, получив движение от самого
бога, оно вращается по беспредельному кругу в непрерывном и вечном движении.
Эллины выдумали насчет богов неправдоподобные, чудовищные мифы. Они
говорили, что Кронос пожрал своих детей и затем изрыгнул их обратно; они
рассказывают о кровосмесительных браках: Зевс сочетался с матерью и, родив
от нее детей, женился на собственной дочери, вернее, даже не женился, а
просто, сочетавшись с ней, передал ее другому. Далее - миф о том, как был
растерзан Дионис и как затем его члены вновь были склеены. Об этом
рассказывают греческие мифы. Сопоставь с этим учение иудеев о саде, который
бог насадил, о сотворении Адама, а затем о создании для него жены. Бог у них
говорит: "Нехорошо быть человеку одному, создадим ему помощника,
соответственного ему"; а она вообще оказалась ему вовсе не помощницей, а
явилась причиной, что и он, и она сама были выброшены из рая. Это, конечно,
совершенно нелепо. Разве мыслимо, чтобы бог не знал, что создаваемая им
помощница послужит получившему ее не во благо, а во зло? А змей на каком
таком языке беседовал с Евой? Неужели на человеческом? Чем подобные вещи
отличаются от выдуманных эллинами мифов? А то, что бог запретил созданным им
людям познание добра и зла, разве это не верх нелепости? Ведь что может быть
глупее, чем не уметь различать добро и зло? Ведь такой человек, очевидно, не
будет избегать дурного и стремиться к хорошему. А главное - бог запретил
человеку пользоваться рассудком; ведь, что различение добра и зла - дело
рассудка, ясно и дураку. Таким образом, змей скорее благодетель, чем
губитель рода человеческого. Вдобавок бога надо признать завистливым; в
самом деле, когда он увидел, что человек обрел рассудок, то, чтоб он не
вкусил, как говорит бог, от древа жизни, он изгнал его из рая, так-таки
прямо заявив: "Вот Адам стал, как один из нас, зная добро и зло; а теперь,
может быть, он прострет руку и возьмет также от древа жизни и вкусит и
станет жить вечно". (И выслал его господь бог из сада Эдемского.) Итак, все
это, насколько я понимаю, если только оно не заключает в себе тайного
смысла, полно жестокой хулы против бога. Незнание, что та, которая была
создана как помощница, станет причиной падения, запрещение познать добро и
зло - а ведь только к этому подобает стремиться уму человеческому - и к тому
же еще ревнивая боязнь, чтобы человек, вкусив от древа жизни, не превратился
в бессмертного,- в этом слишком много завистливости и ревности.
Если сравнить представления, которые все считают истинными, и те
предания, которые мы имели искони от отцов, то наша мифология не знает
специального творца этого мира. О богах, которые были до сотворения мира,
Моисей вообще ничего не говорит, и даже о существе ангелов он ничего не
решился сказать; он во многих местах часто говорит, что они славят бога, но
рождены ли они от него, не созданы ли они одним богом, а приставлены славить
другого или как-нибудь иначе - ничего не указано. Он рассказывает о том, как
устроены были небо и земля и все, что на земле: одни вещи, по его словам,
созданы по приказанию бога, как свет и твердь; другие бог сотворил, как
небо, землю, солнце, луну; третьи существовали раньше, но были скрыты, пока
он их не разделил, как, насколько я помню, вода и суша. При этом Моисей
ничего не решился сказать о происхождении или сотворении духа; он только
говорит: "И дух божий носился над поверхностью воды"; а изначален ли он или
рожден - этого он не разъясняет нисколько.
Здесь, если хотите, сопоставим с этим высказывание Платона. Посмотрим,
что он говорит о творце и какие приписывает ему слова при творении мира, и,
таким образом, сравним между собой космогонию Платона и Моисея. Таким
образом, станет ясно, что лучше и более достоин бога - "идолопоклонник"
Платон или тот, о ком в писании сказано, что "лицом к лицу господь говорил с
ним". Чис., 12:8.
"Вначале сотворил бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и
тьма над поверхностью бездны, и дух божий носился над поверхностью воды. И
сказал бог: "Да будет свет", и стал свет. И увидел бог свет, что хорош. И
отделил бог свет от тьмы. И назвал бог свет днем, а тьму назвал ночью. И был
вечер, и было утро, день один. И сказал бог: "Да будет твердь посреди воды".
И назвал бог твердь небом. И сказал бог: "Да соберется вода, которая под
небом, в одно место, и да появится суша";
и стало так. И сказал бог: "Да произрастит земля зелень, траву и дерево
плодовитое". И сказал бог: "Да будут светила на тверди небесной, чтобы
светить на землю". И поставил их бог на тверди небесной, чтобы управлять
днем и ночью".
При этом Моисей не говорит, что бездна, тьма и вода созданы богом. А
ведь раз он говорит о свете, что он явился по приказу бога, то следовало
как-нибудь сказать и о тьме, и о бездне, и о воде. А он ничего вообще об их
происхождении не говорит, хотя часто их упоминает. К тому же он не упоминает
ни о происхождении, ни о сотворении ангелов, ни о том, каким образом они
были обольщены, а говорит только о материальном, касающемся неба и земли;
таким образом, согласно Моисею, бестелесного бог ничего не создал, а лишь
упорядочил существовавшую до того материю. Ведь слова "земля же была
безводна и пуста" означают не что иное, как то, что жидкое и твердое
вещество у него - материя, а бога он выводит лишь как организатора ее.
А вот послушай, что говорит о мире Платон. "Действительно, все небо,
или космос - назовем это и иначе, как это покажется приемлемее,-
существовали всегда, не имея никакого начала, или же возникли, имели некое
начало? Мир имеет начало. Ибо он доступен зрению и осязанию и обладает
телесностью. А все такое - нечто чувственное; чувственное же, воспринимаемое
рассудком и ощущением, возникает и является смертным... Итак, по правильному
рассуждению надо признать этот мир живым существом, одушевленным и разумным,
которое в самом деле родилось по промыслу божьему".
Сопоставим только одну деталь: какую речь произносит бог у Моисея и
какую у Платона.
"И сказал бог: "Создадим человека по образу нашему и подобию нашему; и
да владычествуют они над рыбами морскими и над птицами небесными, и над
скотом, и над всей землей, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И
сотворил бог человека, по образу бога сотворил его; мужчиной и женщиной
сотворил он их и сказал им:
плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю, и обладайте ею, и
владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всеми
животными, и над всей землей".
Послушай теперь речь, которую Платон приписывает творцу вселенной:
"Боги богов, все то, чему я творец и отец, будет неразрушимо, такова
моя воля. В сущности, все связанное разрушимо, но то, что прекрасно,
гармонично слажено и хорошо организовано, было бы грешно хотеть разрушить.
Поэтому, поскольку вы созданы, вы не обладаете бессмертием и полной
неразрушимостью, однако вы не погибнете и не получите смерти в удел, так как
моя воля еще выше тех оков и сильнее тех свойств, которыми вы были
ограничены, когда вы возникли. Теперь вникните в те указания, которые я вам
даю. Есть еще три вида смертных, но не рожденных; если бы их не было, небо
было бы несовершенным, ибо оно тогда не заключало бы в себе всех видов живых
существ. Но, если я их создам и они получат жизнь от меня, они станут равны
богам. Поэтому для того, чтобы существовало смертное и чтобы вселенная эта в
действительности была всем, займитесь вы в соответствии со своей природой
творением живых существ, подражая моей силе, которою я создал вас. При этом,
поскольку им полагается иметь нечто от бессмертия, то божественное начало,
которое руководит их желанием следовать справедливости и вам, это я посею в
них, я доставлю и передам им. А все остальное вы дадите; присоединяя к
бессмертному смертное, отделайте и производите живые существа, растите их,
давая им пищу, и вновь восстанавливайте гибнущих".
А чтобы вы не думали, что это - фантазия, я вам разъясню это. Платон
называет богами видимые солнце, луну, звезды и небо, но они - подобия
невидимых. Видимое нашими глазами солнце - подобие умопостигаемого и
невидимого; опять-таки являющаяся нашим глазам луна и каждое из светил -
подобия умопостигаемых. Вот этих-то умопостигаемых, невидимых богов,
находящихся в них и с ними и рожденных самим творцом и от него происшедших,
Платон знает. Правильно поэтому творец у него говорит: "боги, то есть
невидимые, богов" - очевидно, видимых. Общий творец их - тот, кто устроил
небо, землю, море и звезды и породил их прообразы в умопостигаемом мире.
Итак, смотри, как мудро и дальнейшее рассуждение Платона. "Есть еще,-
говорит он,- три вида смертных" - очевидно, люди, животные и растения;
ибо для каждого из видов установлены свои законы. "Если бы,- говорит,-
любой из них произошел от меня, то безусловно необходимо, чтобы он был
бессмертен". Ведь и для умопостигаемых богов и для видимого мира причиной их
бессмертия служит то, что они рождены творцом. "Ведь то, что есть
бессмертного,- говорит он,- по необходимости дано им от творца" - речь идет
о разумной душе,- "остальное же, смертное, присоедините к бессмертному вы".
Таким образом, ясно, что боги-творцы, восприняв творческую силу от отца
своего, породили на земле то смертное, что есть в животных. В самом деле,
если бы не должно было быть никакой разницы между небом и человеком и даже,
клянусь Зевсом, между небом и пресмыкающимися или плавающими в море рыбами,
тогда и творец должен был бы быть у них один: но раз есть большая разница
между бессмертным и смертным, которая не становится ни больше, ни меньше, то
причина должна быть у одного одна, у другого - другая.
Итак, поскольку Моисей, очевидно, не разобрал всего относящегося к
подобающему творцу этого мира, сопоставим между собой мнение евреев и наших
предков насчет наций.
Моисей говорит, что создатель мира избрал еврейский народ, заботится
только о нем, только о нем думает, ему одному отдал свою заботу; об
остальных же народах он и не вспоминает, как бы они ни жили и каким богам ни
поклонялись; можно разве только допустить, что он позволил им пользоваться
солнцем и луной. Но об этом ниже.
Пока я покажу, что и он сам (Моисей) называет его богом только Израиля
и Иудеи, а евреев - избранниками, то же говорят бывшие после него пророки, и
Иисус Назорей, и даже превзошедший всех когда-либо и где-либо живших
шарлатанов и обманщиков Павел. Послушаем их речи и прежде всего Моисея: "И
сказал фараону: Израиль первенец мой. Я сказал тебе: отпусти народ мой,
чтобы он совершил мне служение. Ты же не захотел отпустить его". Исх., 4:23;
цитаты из Библии всюду даны Юлианом неточно, но по смыслу верно. И несколько
дальше: "И говорит ему: бог евреев явился к нам. Мы хотели бы пойти в
пустыню на три дня пути, чтобы принести жертву господу богу нашему". И ниже
опять в таком роде: "Господь бог евреев послал меня к тебе сказать: отпусти
народ мой, чтобы он совершил мне служение в пустыне"... Исх., 5:3; 7:16.
Здесь в дошедших до нас фрагментах пропуск;
отсутствует изложение высказывании пророков и Иисуса об избранности
еврейского народа. А что бог с самого начала заботился только о евреях и что
это был его излюбленный участок, говорят не только Моисей и Иисус, но,
очевидно, и Павел. Как полипы в соответствии со скалами меняют окраску, так
он в зависимости от случая меняет свое учение о боге; то он настаивает на
том, что только иудеи - удел бога, то он, убеждая эллинов присоединиться к
нему, говорит: "Бог есть не только бог иудеев, но и язычников; конечно, и
язычников". Рим., 3:39. Уместно поэтому спросить Павла: если то был бог не
только евреев, но и язычников, чего ради он послал евреям обильную
пророческую благодать, и Моисея, и помазание, и пророков, и закон, и чудеса,
и чудесные мифы? Ты слышишь, как они кричат: "Хлеб ангелов ел человек". Пс.,
78:25. Под конец он и Иисуса к ним послал, а к нам - ни пророка, ни
помазания, ни учителя, ни вестника предстоящей попозже и нам некогда милости
от него. Итак, в течение десятков тысяч или, если вам угодно, тысяч лет он
не обращал внимания, что все люди, пребывая в таком невежестве, поклоняются,
как вы выражаетесь, идолам, все от востока до запада и от севера до юга, за
исключением небольшого племени, живущего даже еще неполных 2000 лет в уголке
Палестины. Если он бог всех нас и творец всего, почему он на нас не обращал
внимания? Приходится поэтому думать, что бог евреев в действительности не
творец всего мира и не властвует над вселенной, но что он ограничен, как я
говорил, и властью он, надо полагать, обладает ограниченной, наряду с
прочими богами. И после этого мы еще будем прислушиваться к вам, что бога
вселенной вы или кто-то из вашего корня вообразил себе до тонкости? Разве
все это частности? "Бог ревнив!" А почему он ревнует и взыскивает с детей за
грехи отцов? А теперь посмотрите опять-таки, что у нас говорят об этом? Наши
говорят, что творец - общий отец и владыка всего, и прочие народы
распределены им между богами народов и городов, и каждый управляет своей
долей, как ему свойственно. Но в отце все совершенно и все едино, а
частичные божества обладают каждый другой силой: Арес ведает военными делами
народов, Афина - военным делом, связанным с мудростью, Гермес - делами,
требующими смышлености и предприимчивости, и сообразно с характером того или
иного бога управляемые ими народы следуют им. И если опыт не подтверждает
наших представлений, мы признаем, что наша теория - выдумка и лишена
достоверности, и будем хвалить вашу. Если же, напротив, опыт от века
подтверждает то, что мы говорим, а в ваших рассуждениях нигде нет ничего
складного, что же вы цепляетесь за свои претензии на преимущество? Пусть мне
скажут, почему кельты и германцы храбры, эллины и римляне обычно -
обходительны и гуманны, будучи вместе с тем непреклонными и воинственными,
египтяне - более смышленый и склонный к искусствам народ, сирийцы
невоинственные, изнеженные и вместе с тем умные, горячие, легкомысленные и
понятливые люди. Если не видеть никакой причины такого различия между
народами и утверждать, что оно скорее дело случая, то как можно в таком
случае верить, что провидение управляет миром? Если же кто-нибудь считает,
что здесь есть какая-то причина, то пусть, ради самого создателя, скажет и
объяснит мне. Насчет законов ясно, что люди создали их в соответствии со
своей природой: те, кто впитали в себя больше всего человеколюбия, создали
законы общественно полезные и гуманные, а (законы) дикие и бесчеловечные -
те, у кого характер упрочился противоположный. Законодатели своими правилами
очень мало прибавили к естественным склонностям и обычаям. Ведь скифы не
одобрили Анахарсиса, вводившего вакхический культ; а среди западных народов
за малыми исключениями ты не найдешь людей, склонных и способных к занятиям
философией, геометрией и т. п., хотя уж столько лет как там утвердилась
власть римлян; наиболее талантливые из них достигают уменья владеть языком и
произносить речи, но ни к каким другим наукам они не причастны. По сообщению
Геродота, скифы убили своего мудреца Анахарсиса (VI в. до новой эры),
который, побывав в Греции, вздумал завести среди скифов эллинские мистерии.
Вот какова устойчивость естественных черт характера. Откуда же у народов
различия в нравах и законах?
Моисей приводит совершенно баснословную причину различия в языках. Он
говорит, что сыны человеческие, собравшись вместе, захотели построить город,
а в нем большую башню; но бог сказал, что надо сойти и смешать их языки. А
чтобы не подумали, что я клевещу, прочтем подряд, что сказано в книгах
Моисеевых: "И сказали они: ну, посмотрим себе город и башню, а вершина ее до
небес; и сделаем себе памятник, чтоб нам не рассеяться по лицу всей земли. И
сошел господь посмотреть город и башню, которую строили сыны человеческие. И
сказал господь: вот один народ, и один язык у всех; и вот что они начали
делать, и теперь не будет для них затруднения ни в чем, что они задумали бы
делать. Сойдем же и смешаем там их язык так, чтобы один не понимал другого.
И рассеял их господь по лицу всей земли, и они перестали строить город и
башню". Так вот вы хотите, чтобы мы верили подобным вещам, а вы не верите
тому, что Гомер говорит об алоадах, что они вознамерились взгромоздить три
горы одну на другую, чтобы приступом небо взять. Одиссея. А я говорю, что и
это столь же сказочно, как и то. Вы же, признавая первое, на каком
основании, ради бога, отвергаете сказание Гомера? А уже о невежестве этих
людей, я думаю, и говорить не стоит: если бы даже все люди на всей земле
имели один язык и одну речь, они не сумеют построить башню, доходящую до
неба, даже если бы они употребили на кирпич всю землю: ибо потребуется
бесконечное число кирпичей размером во всю землю, чтобы можно было добраться
до орбиты луны. Если допустить, что собрались все люди, что у них один язык,
что они превратили всю землю в кирпич и в тесаные камни, то когда бы башня
могла достигнуть до неба, если бы даже люди, выстроившись гуськом, вытянули
ее тоньше иглы?
И вот, принимая такую явную басню за истину, приписав богу, что он
испугался, как бы люди на него не покусились, и ради этого спустился и
смешал их языки, вы после этого еще смеете хвалиться, что познали бога!
Возвратимся еще раз к рассказу о том, как бог смешал языки. Моисей
приводит причину этого - бог испугался, чтоб люди не предприняли чего-нибудь
против него, сделав небо доступным для себя, если будут говорить на одном
языке и сумеют столковаться. Но, как произошло дело, он не указывает, а лишь
говорит, что бог для этого сошел на землю; очевидно, сверху, не спустившись
на землю, он не мог этого сделать. А что касается различия в нравах и
обычаях, то ни Моисей и никто другой этого не разъяснил. А ведь различие в
национальных обычаях и законах среди людей вообще больше, чем разница в
языке. Кто, например, из эллинов скажет, что можно сойтись с сестрой,
дочерью или матерью? А у персов это считается дозволенным. Надо ли мне
подробно перечислять всех, упоминать о любви к свободе и о непокорности
германцев, о том, как смирны и покорны сирийцы, персы, парфяне и вообще все
восточные и южные народы, подчиняющиеся деспотической монархии? Но если эти
более важные и ценные свойства создаются без божественного провидения, чего
же мы напрасно хлопочем и поклоняемся тому, кто ни о чем не промыслит? Имеет
ли право на наше уважение тот, кто не печется ни об образе жизни, ни о
нравах, ни об обычаях, ни об установлении законного порядка и
государственности?
Решительно нет. Вы видите, к какой нелепости приводит это рассуждение.
Всем хорошим, что наблюдается у человека, руководит душа, а тело за ней
следует. Поэтому, если бог пренебрег нашими душевными свойствами, да и о
материальном нашем снаряжении не позаботился, не послал нам учителей и
законодателей, как евреям, согласно Моисею и последующим пророкам,- то за
что нам остается его благословлять?
А ведь и нам бог дал тех богов, которых вы не знаете, и добрых
покровителей, не хуже того, которого чтут с древних времен у евреев,
покровителя Иудеи, о которой единственно ему досталось заботиться, как об
этом говорит Моисей и его последователи до нашего времени. И если считать,
что настоящим творцом мира является тот, кого почитают евреи, то мы еще
лучше о нем разумеем, и нам он дал большие блага, чем им,- как душевные, так
и внешние,- о них мы поговорим позднее,- и послал нам законодателей не
худших, если не лучших, чем Моисей.
Как мы уже говорили, если различия в законах и нравах создали не
национальный бог каждого народа, не ангел и демон, находящиеся под его
началом, и не особое свойство душ подчиняться и покоряться лучшим,- то пусть
мне укажут, кто же другой и как породил это. Для этого недостаточно ведь
утверждать: "Бог сказал, и стало"; надо еще, чтобы природа творения не
противоречила приказаниям бога. Поясню то, что я сказал:
бог приказал, чтобы огонь, появившись, тянулся вверх, а земля - вниз;
но разве для того, чтобы это распоряжение бога исполнилось, не требуется,
чтобы огонь был легок, а земля тяжела? То же самое относится и к другим
явлениям... так же и относительно божественного. Причина в том, что род
людской подвержен смерти и тлению; естественно поэтому, что и дела его
изменчивы и могут меняться в различных направлениях. Бог же вечен, и его
распоряжения тоже должны быть такими. Как таковые, они являются либо
природой сущего, либо согласными с природой; ведь природа не может
противиться велению бога и не может встать в противоречие с ним. Поэтому,
если даже бог повелел, чтоб языки смешались и стали разнозвучащими, или
отдал такое же приказание насчет общественного строя народов, то он достиг
исполнения этого не одним только своим велением и не этим только создал у
нас разноголосицу. Для этого нужно было, чтоб в народах, которым предстояло
быть различными, были заложены различные природные свойства. В этом можно
убедиться, если посмотреть, как сильно отличаются германцы и скифы от
ливийцев и эфиопов: неужели и это - результат простого повеления, и для
образования того или иного цвета кожи богу не пришли на помощь климат и
местные условия? Да и Моисей это знал - и скрыл; ведь он смешение языков
приписывает не одному богу; он говорит, что бог сошел не один, с ним,
конечно, сошел не один, а несколько; Моисей не говорит, кто они, но
очевидно, что он имел в виду близких богу. В Библии бог говорит во
множественном числе: "сойдем", "смешаем". Если, таким образом, для смешения
языков сошел не только господь, но и его сопровождающие, то очевидно, что
смешение нравов - дело не одного бога, но что, по всей вероятности, в
создании этого расхождения участвовали и те, кто вместе с ним смешали языки.
Зачем я, не желая распространяться об этом, столько наговорил? Чтоб
показать, что если считать надлежащим творцом вселенной того, о ком
возвестил Моисей, то мы имеем о нем лучшее мнение, считая его всеобщим
владыкой всего и признавая, кроме того, национальных богов, ему подчиненных,
являющихся как бы наместниками царя, причем все они по-разному осуществляют
свою задачу. И мы его не ставим в положение соперника поставленных им богов.
А если бы даже он, выделив какого-нибудь отдельного бога, поручил ему от
себя руководство вселенной, то нам все же лучше слушаться и познавать бога
вселенной, даже не зная при этом того, то есть того низшего бога, которому
верховный бог передоверил управление миром) кому досталось руководство самой
незначительной долей.
Удивления достоин закон Моисея, его знаменитое десятисловие: "не
укради, не убий, не лжесвидетельствуй". Впрочем, выпишем все заповеди его
собственными словами, как они записаны, по его словам, самим богом:
"Я - господь бог твой, который вывел тебя из Египта"; (Исх., 20:2 сл)
затем вторая заповедь: "да не будет у тебя других богов кроме меня; не делай
себе кумира"; к этому указывается и основание: "потому что я господь бог
твой, бог-ревнитель, за вину отцов наказывающий детей до третьего
поколения". "Не произноси имени господа бога твоего напрасно". "Помни день
субботний". "Чти отца твоего и мать". "Не прелюбодействуй". "Не убий". "Не
укради". "Не произноси ложного свидетельства". "Не желай принадлежащего
ближнему твоему".
Есть ли такой народ, который не считал бы необходимым соблюдать все эти
заповеди, за исключением "не поклоняйся другим богам" и "помни день
субботний"? Всюду установлены наказания за нарушение их - в одних местах
более суровые, в других такие же, какие установлены Моисеем, кое-где и более
мягкие.
Но заповедь "не поклоняйся другим богам" заключает в себе немалую
клевету на бога. "Ибо бог - ревнитель", говорит он; и в другом месте он
повторяет: "бог наш - огонь поедающий". Втор., 4:24. Что же, если человек
ревнив и завистлив, ты его порицаешь, а когда бог оказывается ревнивцем, ты
это прославляешь? И разве похвально возводить столь явную клевету на бога?
Ведь если он ревнив, то, значит, все боги пользуются почитанием и все прочие
народы почитают богов вопреки его воле. Так почему же он не воспротивился,
будучи столь ревнивым и не желая, чтобы почитали других богов, а только его?
Что же, или он не в силах был, или он вначале не желал препятствовать культу
других богов? Первое предположение - что он оказался не в силах - нечестиво;
второе же согласуется с нашим воззрением. Отбросьте поэтому этот вздор
и не навлекайте на себя сами такую хулу. Ведь если он не хочет, чтобы
кому-нибудь поклонялись, чего же ради вы поклоняетесь его
незаконнорожденному сыну, которого тот никогда не признавал и не считал
своим? Я это легко докажу; вы подкинули ему его, не зная откуда... Как видно
из замечаний Кирилла Александрийского, в недостающих строках Юлиан говорил о
том, что христиане заимствовали миф о сыне божьем из греческой мифологии.
...Нигде бог не проявляет себя сердитым, негодующим, гневающимся или
клянущимся, он не так легко меняет свои решения... ...как говорит Моисей по
поводу Финееса. Если кто читал книгу Чисел, он знает, что я имею в виду.
После того как Финеес, застигнув поклонника Ваал Фегора вместе с
прельстившей его женщиной, собственноручно убил их, нанеся им весьма
мучительную и стыдную рану,- он говорит, что пронзил женщину через матку,
(Чис., 25:5-8) - бог у него говорит: "Финеес, сын Елеазара, сына Аарона,
священника, отвратил ярость мою от сынов израилевых, возревновал по мне
среди них, и я не истребил сынов израилевых в ревности моей". Чис" 25:11.
Что может быть ничтожнее того повода, по которому бог разгневался,
согласно тому, что неверно пишет о нем автор? Что может быть бессмысленнее
(этой ярости бога), если десять, или пятнадцать человек, или, скажем, сто -
не тысяча же в самом деле - а впрочем, положим, даже тысяча, осмелились
нарушить один из установленных богом законов? Неужели нужно было, чтобы
из-за одной тысячи погибли шестьсот тысяч? Согласно библейским данным, евреи
насчитывали в пустыне 600 000 человек; в тексте, на который ссылается Юлиан,
говорится о том, что бог хотел уничтожить всех евреев и, пока Финеес утишил
его ярость, он успел уничтожить 24 000. Я считаю, что гораздо лучше, чтобы
вместе с тысячей хороших людей спасся и один порочный, чем чтобы с одним
негодяем погибли тысячи... Здесь Юлиан, по словам Кирилла, присоединяет
пространное рассуждение о том, что не следует творцу неба и земли проявлять
нрав столь свирепый, что часто у него является желание уничтожить весь род
Израилев. Если гнев его против одного из героев и незначительного демона
оказался непереносимым для целых стран и городов, то кто мог бы устоять,
если бы он разгневался на демонов, ангелов или людей? Стоит сравнить его с
кротостью Ликурга, незлобивостью Солона или с милосердием и беспристрастием
римлян по отношению к преступникам. Ликург - легендарный законодатель
древней Спарты. Солон - один из крупных политических деятелей Древней
Греции, поэт и законодатель; в 594 г. до новой эры он произвел реформу
афинского государственного строя. А насколько наши воззрения лучше, чем
проповедуемые Моисеем, можно видеть и из следующего. Наши философы
предписывают нам подражать по возможности богам, а подражание это
заключается в созерцании сущего. А что этому созерцанию чужды страсти, что
оно заключается в душевном покое, ясно без слов. Именно, поскольку мы
пребываем в душевном покое, устремившись к созерцанию сущего, мы
уподобляемся богу. А в чем состоит восхваляемое евреями подражание богу?
"Финеес,- говорит он,- отвратил мою ярость от сынов израилевых, возревновав
по мне среди них". Выходит, что бог перестал сердиться, когда нашел
человека, разделившего с ним гнев и досаду. Подобные вещи Моисей во многих
местах своего писания говорит о боге.
А что бог заботился не только об евреях, но и о всех народах и евреям
не дал ничего важного, великого, а нам - гораздо лучшее и отличное, вы
можете усмотреть из нижеследующего. Египтяне имеют право сказать, поскольку
они могут насчитать немало имен мудрецов, что они многих получили по
преемству от Гермеса,- я имею в виду того Гермеса, который в третий раз
посетил Египет; халдеи и ассирийцы -от Оаннесса и Бела, и эллины - тысячи,
начиная с Хирона; от последнего произошли все мистики и богословы; а евреи
думают, что только их мудрецов надо прославлять... "Затем,- пишет Кирилл,-
он осмеивает Давида и Самсона и говорит, что они вовсе не были столь сильны
в боях, что они значительно уступают в силе эллинским и египетским героям,
да и размер их царства ограничивался едва пределами Иудеи". Имеется в виду
так называемый Гермес Трисмегист (Трижды величайший), отождествленный с
египетским богом Тотом; культ этого божества имел мистические черты;
последователи герметических таинств проповедовали учение о Логосе, оказавшее
влияние на христианское богословие. Оаннес, или Эа,- один из главных богов
древневавилонской религии, владыка водной стихии. Бел, или
Мардук,-первоначально божество Вавилона; впоследствии стал верховным богом,
которого греки отождествляли с Зевсом. Хирон - мифическое существо, кентавр
(получеловек-полулошадь); согласно греческому мифу, он был воспитателем
Ахиллеса и целителем.
Разве дал он вам начало знания и философскую образованность? И в чем
это выразилось? Наука о небесных явлениях получила развитие у эллинов, а
первые наблюдения сделаны у варваров в Вавилоне. Геометрия достигла высокого
развития, возникши из размежевания земель в Египте. Арифметика, которой
положили начало финикийские купцы, стала у эллинов образцом науки. Эллины
сочетали эти три дисциплины с музыкальной ритмикой, соединив астрономию с
геометрией и к ним обеим приложив науку о числах и их гармонии. Таким
образом, они установили законы музыкального искусства, открыв наиболее
правильные или весьма близкие к ним законы гармонии, услаждающие слух.
Надо ли перечислять отдельно всех людей и все достижения? Надо ли
называть таких людей, как Платон, Сократ, Аристид, Кимон, Фалес, Ликург,
Агесилай, Архидам, или, лучше, ряд философов, полководцев, строителей,
законодателей? Можно убедиться, что даже самые дурные и бесчестные из вождей
гораздо мягче относились к обидчикам, чем Моисей к невинным. О каком мне
царстве (в первую очередь) говорить? Говорить ли о Персее, или об Эаке, или
о Миносе Критском, который очистил море от пиратов, изгнав и оттеснив
варваров до Сирии и Сицилии,- продвинувшись по обе стороны своих границ, он
овладел не только островами, но и береговыми странами. Персей, Эак, Минос и
Радамантий - герои греческой мифологии. Последние три считались судьями в
подземном царстве. Поделив с братом Радамантием не землю, а заботы о людях,
он издал законы, которым научил его Зевс, а брату предоставил исполнять
судейские обязанности... Здесь Кирилл пропустил многое, изложив это вкратце:
"После этого он пускается в открытое море повествований и упоминает об
эллинской истории; он говорит о Дардане, родившемся от Зевса и дочери
Атланта Электры, о том, как он основал Дарданию, а после смерти стал
царствовать рядом с Зевсом. Доведя до конца в своем духе пустую болтовню о
Дардане, он переходит к бегству Энея, его отъезду из Трои к италийским
племенам, затем он упоминает о Ромуле и Реме, о том, как был основан Рим". А
когда после его основания возникли многие войны, он всюду одерживал верх,
всегда побеждал; сильно благодаря этому разросшись, Рим нуждался в более
прочной безопасности; тогда Зевс дал ему мудрейшего Нуму, того самого
прекрасного Нуму, который проводил время в безлюдных рощах, общаясь с богом
в чистых размышлениях о нем... Нума Помпилий - второй легендарный римский
царь, которому предание приписывало учреждение ряда религиозных институтов
по советам нимфы Эгерии, навещавшей царя в уединенной роще. Он установил
большинство жреческих законов. Таким образом, Зевс дал городу эти законы,
людям воздержным и вдохновенным, через Сивиллу и других предсказателей,
бывших в то время, на родном языке. А упавший с неба щит и обнаруженную в
холме голову - откуда, по-видимому, получило свое название местопребывание
великого Зевса - эти вещи мы должны отнести к дарам первого или второго
ранга? По римскому преданию, в царствование Нумы с неба упал щит, который
был передан на хранение жрецам и служил святыней-защитницей (палладиумом)
Рима. Другое предание рассказывает, что, копая холм Капитолий, работники
нашли сохранившуюся чудесным образом голову (по-латыни caput), и отсюда
якобы Капитолий получил свое название. И вот, жалкие вы люди, в то время как
мы храним упавшее с неба оружие, которое послал нам великий Зевс или отец
Арес в виде не словесного, а вещественного залога, что он постоянно будет
защищать наш город, вы отказываетесь поклоняться ему и чтить его, а
поклоняетесь дереву креста, делая его знамение на лбу и вырезывая его на
жилищах. Арес - греческий бог войны - римский Марс. Не следует ли ненавидеть
разумных среди ваших последователей и жалеть глупых за то, что они дошли до
такого падения и, отвернувшись от вечных богов, обратились к еврейскому
трупу? Я опускаю мистерии матери богов, и я уважаю Мария. Марий (156-86 гг.
до новой эры), римский полководец, был ревностным поклонником фригийской
Великой матери Кибелы, которой Юлиан посвятил специальное хвалебное слово.
См.: Плутарх. Марий, 17-18, Посылаемое богами вдохновение нисходит редко, на
немногих людей, не всякий человек может его получить и не во всякое время.
Поэтому и у евреев (пророчество) прекратилось, и даже у египтян оно не
сохранилось; по-видимому, и естественные оракулы (умолкли) под влиянием
времени. Поэтому наш владыка и отец Зевс для того, чтоб мы не были вовсе
лишены общения с богами, дал нам возможность наблюдения посредством
священных действий, чтобы мы получали по мере надобности подобающую помощь.
Я едва не забыл величайший дар Гелиоса и Зевса; но правильно было
приберечь его к концу. Этот дар не только наш; он, я думаю, общий у нас с
эллинами, родственными нам. Я имею в виду, что Зевс в умопостигаемом мире
породил у себя Асклепия, а на земле проявил его через животворящую силу
Гелиоса. Последний, совершив свой путь с неба на землю, явился в
человеческом образе в Эпидавре; оттуда, продвигаясь дальше, он простер свою
благодатную десницу над всей землей; он прибыл в Пергам, в Ионию, в Тарент
и, наконец, в Рим; затем ушел в Кос, оттуда в Эги; затем во все места на
суше и на море. Во всех перечисленных городах находились святилища Асклепия,
славившиеся чудесными исцелениями больных. Он не навещает каждого из нас в
отдельности; однако он исправляет души, склонные к заблуждению, и исцеляет
телесные недуги.
Какими же такими дарами своего бога могут похвастать евреи, что вы
переметнулись от нас и следуете за ними? Если бы вы держались их учения, вы
бы не были окончательно несчастны; вам было бы хуже, чем раньше, когда вы
были с нами, но все же ваше положение было бы сносно и терпимо. Находясь под
властью жестоких, суровых и в значительной мере диких и варварских законов,
вместо наших мягких и человеколюбивых, вы бы в прочих отношениях были хуже,
но ваш культ был бы чище и безупречнее. А теперь вы, как пьявки, отсосали
оттуда испорченную кровь, а более чистую им оставили. Иисус же, прельстивший
худших из вас, прославился тридцати слишком лет от роду и за всю свою жизнь
не совершил ничего достопамятного, если не считать, что исцеления слепых и
хромых и заклинания бесноватых в деревушках Вифсаиде и Вифании являются
великими подвигами. Благочестия евреев, поскольку оно есть, вы знать не
хотите; но вы подражаете их гневу и суровости, (подобно им) разрушаете храмы
и жертвенники и убивали не только тех из наших, которые остаются верны
религии отцов, но и принадлежащих к вашему же заблуждению еретиков, которые
оплакивают труп не таким же самым образом, как вы. Впрочем, это вы уже
скорее делаете по своему почину, ибо ни Иисус, ни Павел нигде такого
распоряжения вам не давали по той причине, что и не надеялись, что вы
когда-нибудь получите такую силу. Они были довольны, если им удавалось
обмануть служанок и рабов, а через них - женщин и таких мужчин, как Корнелий
и Сергий. Намек на Деяния апостолов (гл. 10, 13). Если найдется среди них
хотя бы один из видных людей того времени - я имею в виду царствование
Тиберия или Клавдия,- то считайте, что я обо всем налгал.
Не знаю, откуда на меня как бы вдохновение нашло, когда я выступил и
сказал, что "чем вам не угодили наши боги, что вы переметнулись к иудеям?".
Не потому ли, что боги Рима дали властвовать, иудеям же только на короткое
время дали свободу, а всегда делали их рабами и пришельцами? Посмотри на
Авраама: разве не был он пришельцем на чужбине? Разве Яков не был рабом
сначала у сирийцев, потом у филистимлян, а на старости у египтян? Не говорит
ли Моисей, что выведет их из Египта, из дома рабства, простертой рукой?
Поселившись в Палестине, они изменили свою участь не прочнее, чем, как
говорят наблюдатели, хамелеон - цвет кожи, то покоряясь своим судьям, то
пребывая в рабстве у чужеземцев. А когда они основали свое царство - не
будем пока говорить, как это было; бог ведь не по своей воле дал им царскую
власть, как говорит писание; они его принудили, и он их предупредил, что
царская власть у них будет плохая, (1 Цар., 8:11) - единственное - что они
несколько больше трехсот лет жили и трудились на своей земле. А затем они
были в подчинении сначала у ассирийцев, затем у мидян, после этого у персов
и, наконец, теперь у нас. И проповедуемый вами Иисус был подданным цезарей.
Если не верите, я несколько позже докажу это. Впрочем, лучше сейчас сказать.
Вы говорите, что он вместе с отцом и матерью был включен в перепись
Квириния. Но что хорошего дало его сородичам его рождение? Это, говорят,
оттого, что они не захотели слушаться его. Как же так? Жестокосердый и
жестоковыйный народ этот слушался же Моисея? А Иисус, приказывающий ветрам,
шествующий по морю и изгоняющий демонов, творящий небо и землю,- в
действительности этого о нем ни один из учеников не решился сказать, только
один Иоанн, и то неясно и неотчетливо, но допустим, что так сказано,- не
сумел ради спасения своих друзей и близких изменить их предрасположение! Об
этом мы поговорим немного позднее, когда приступим к подробному разбору
евангельских нелепых разъяснений и лукавства. А теперь ответьте мне на
следующее: что лучше - быть постоянно свободным и целых две тысячи лет
властвовать над большей частью земли и моря или быть рабом и жить по чужой
указке? Не найдется такого бесстыдника, который предпочел бы второе. А на
войне одержать победу хуже, чем потерпеть поражение? Нет такого глупца,
который бы так думал. А если это так, то назовите мне у евреев одного такого
полководца, как Александр, как Цезарь. Нет у вас такого. Собственно, клянусь
богами, я понимаю, что оскорбляю этих мужей, (тем, что он их сравнивает с
евреями) но упомянул о них потому, что их знают. Людей похуже их большинство
не знает; но и из этих каждый в отдельности больше стоит, чем все еврейские
деятели, вместе взятые.
А в отношении гражданского законодательства, характера суда, управления
городами, красоты... успехов науки, развития свободных искусств разве евреи
не являются жалкими варварами? Правда, зловредный Евсевий утверждает, что у
евреев были стихи, и тщеславится тем, что они владели логикой, название
которой он знает только понаслышке от эллинов. Существовала ли у евреев
медицинская школа, как у эллинов школа Гиппократа и других? Евсевии. Ргаер.
ev. XI, 5, 7; "и у них были стихотворные произведения, как, например,
великая песнь Моисея и псалом Давида 119, написанный так называемым у греков
героическим размером". Разве можно сравнить "мудрейшего" Соломона с эллинами
Фокилидом, Феогнидом или Исократом? Фокилид-греческий поэт-моралист сер. VI
в. до новой эры Феогнид- греческий поэт второй половины VI в. до новой эры,
автор философских элегии, в которых он выступает как идеолог аристократии в
ее борьбе с демосом. Если сравнить притчи Соломона с изречениями Исократа,
ты убедишься, я уверен, что сын Феодора выше "мудрейшего" царя. Зато,
говорят, тот был искусен в богослужении. Но что же? Разве этот Соломон не
поклонялся нашим богам, введенный, как говорят, в обман женой? Какая великая
добродетель! Какая глубина премудрости! Он не сумел стать выше наслаждения,
и речи женщины его соблазнили. Но если женщина могла его обмануть, то не
называйте его мудрым. Если же вы уверены, что он мудрый, то вы не должны
думать, что он был обманут женой, но что он на основании собственного
суждения и разумения и в силу полученного им от бога указания стал
поклоняться и другим богам. Ведь зависть и ревность не доходит даже до
лучших людей, тем более они несвойственны ангелам и богам. Но вы привержены
низшим силам, которые безошибочно можно назвать демонами; у них-то есть
честолюбие и тщеславие, а у богов ничего подобного нет.
Зачем вы присосеживаетесь к эллинской науке, раз для вас достаточно
чтения вашего писания? Ведь и от этого надо было бы скорее удерживать людей,
чем от вкушения идоложертвенного мяса; ибо от последнего, как говорит Павел,
вкушающий вреда не получает, но вы, мудрецы, утверждаете, что совесть того,
кто видит брата своего за идоложертвенным мясом, соблазнится. Рим., 14:20: 1
Кор., 8:7 сл. Но ведь благодаря нашей науке всякий из вас, кто имеет
благородные задатки, отступается от своей нечестивости;
у кого сохранилась хоть капля дарования, тот тем скорее отказывается от
вашей нечестивой религии. Поэтому важнее удерживать людей от наук, чем от
жертвенного мяса. Но вы и сами, как мне кажется, знаете, что разница между
вашими писаниями и нашими в смысле знания не в вашу пользу, что от ваших
писаний никто не может стать порядочным человеком, а от наших - человек
делается лучше самого себя, даже если он был во всех отношениях бездарным. А
кто по природе талантлив и к тому еще получил образование у нас, тот в
действительности становится для людей даром богов, человеком, разжегшим
светоч знания, совершенствующим государственный строй... в качестве
полководца он поражает многих врагов в героических походах на суше и на
море... "После этого,- пишет Кирилл,- он осмеивает священное и
боговдохновенное писание за то, что оно написано на еврейском языке".
Это можно точно доказать: соберите всех ваших детей и заставьте их
изучать писание; и если, выросши и став мужчинами, они окажутся чем-нибудь
более достойным, чем рабы, то скажите, что я болтун и безумец. Вы до того
жалки и неразумны, что считаете божественным учение, от которого никто не
становится ни умнее, ни храбрее, ни более стойким; а то, благодаря чему
можно приобрести храбрость, ум и справедливость, вы отдаете сатане и
поклоняющимся сатане.
Асклепий исцеляет наше тело, музы вместе с Асклепием, Аполлоном и
Гермесом искусным - наши души, Арес и Энио помогают нам на войне, а всем
этим руководит девственная, не имеющая матери Афина вместе с Зевсом. Арес и
Энио соответствуют римским Марсу и Беллоне, Афина - Минерве. Афина
называется "не имеющей матери" (ametor), так как, согласно греческой
мифологии, она родилась из головы Зевса и матери не имела. И вот посмотрите,
не превосходим ли мы вас во всех отношениях - в искусствах, мудрости и
разумении; идет ли речь о предметах потребления или о подражательном
искусстве ради красоты - вроде скульптуры и живописи, об искусстве
управления, о лечебном искусстве Асклепия, святилища которого имеются всюду
на земле,- все это бог нам дает в удел навсегда. Меня самого, когда я болел,
вылечил Асклепий, указав лекарство; тому свидетель Зевс. Таким образом, если
мы, посвятив себя духу отступничества, находимся в лучшем положении как
душевно, так и телесно и материально, зачем же вы нашу религию оставили и
пристаете к той?
Почему вы не остаетесь верны учению евреев и не соблюдаете закона,
который бог им дал, а отвергнув закон отцов и отдавшись тем, кого
провозвестили пророки, вы ушли от тех дальше, чем наши сторонники? В
действительности, если присмотреться к вашему учению, то ваша нечестивая
вера складывается из иудейской дерзости и языческого равнодушия и низости.
От тех и других вы заимствовали не лучшее, а худшее и сделали обшивку из
пороков.
У евреев есть точно установленные культовые обычаи, святыни и тысячи
запретов, необходимые в жизни и призвании жрецов. Законодатель запретил
поклоняться всем богам, а предписал служить только одному, тому, чью "часть
составляет Яков, а Израиль - наследственный удел"; (Втор., 32:9) но он
сказал не только это, но как будто прибавил: "Богов не злословь". Исх.,
22:28; в русском переводе вместо "богов" - "судей". Но бесстыдные и дерзкие
последователи его, желая уничтожить у толпы всякое благоговение, решили к
заповеди "не служить" (чужим богам) присоединить (обязанность) хулить их, и
только это вы оттуда извлекли: в остальном у вас с ними нет ничего общего.
Таким образом, из нового учения евреев вы присвоили обычай хулить почитаемых
нами богов, а из нашей религии вы, отбросив благоговение перед всяким высшим
существом и преданность законам отцов, позаимствовали лишь разрешение есть
все, как огородную зелень. По правде сказать, вы возгордились тем, что вы
развили то, что у нас есть низкого. Это, мне кажется, вполне естественно
случается со всеми народами; вы решили приспособить свою религию к образу
жизни другого сорта людей - торговцев, мытарей, танцовщиков и сводников.
Что таковы не только нынешние, но и те, кто с самого начала восприняли
учение от Павла, видно из того, о чем свидетельствует Павел в своих
посланиях к ним. Я думаю, он не был настолько бессовестен, чтобы в письмах к
ним делать им такие тяжелые упреки, не зная (что они их заслужили); если бы
он даже расточал им похвалы такого масштаба, ему надо было бы покраснеть,
если б они были даже заслужены, а если б они были ложны, то он навлек бы на
себя обвинение в низкой лести и рабской угодливости. Но вот что Павел пишет
своим слушателям о них самих: "Не обманывайтесь: ни идолопоклонники, ни
блудники, ни развращенные, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы,
ни злоречивые, ни хищники царства божия не унаследуют. А вы знаете, братья,
что и вы были такими; но омылись, но освятились именем Иисуса
Христа". 1 Кор., 6:9 сл. Как видишь, он говорит, что и они были такими,
но освятились и омылись; очевидно, обильная вода способна омыть и очистить,
проникая до самой души. Что же, крещение не смывает проказы у прокаженного,
не смывает ни лишаев, ни бородавок, ни подагры, ни дизентерии, ни водянки,
ни паронихии, ни малого, ни большого телесного повреждения, а прелюбодеяние,
грабежи и вообще все беззакония души оно уничтожает?.. Дальнейшее Кирилл
излагает своими словами: "уловленных в сети веры Христовой ради познания
истинного бога и служения ему он приравнивает к рабам, которые... не
выдержав ига рабства, признали за благо бежать, так как если они обманутся в
своей надежде, им не будет хуже, чем было".
Христиане говорят, что они отличаются от нынешних иудеев, но что именно
они - истинные израильтяне, в согласии с пророками, и что они больше всех
следуют Моисею и последовавшим за ним в Иудее пророкам; посмотрим же, в чем
они больше всех согласны с пророками. Начать надо с Моисея, который, по их
словам, предсказал будущее рождение Иисуса. Но Моисей не раз, не два, не
три, а много раз предписывает почитать одного только бога, которого он и
называет всюду, а другого бога - нигде. Он называет ангелов, владык и,
конечно, много богов, но исключительным он считает первого и не допускает ни
подобного, ни неподобного ему, как это вы придумали. Если есть у вас
где-нибудь на этот счет хоть одно высказывание Моисея, вам предоставляется
привести его. Что касается слов "господь бог ваш воздвигнет вам пророка из
братьев ваших, как меня; слушайтесь его", то здесь вовсе не говорится о
рожденном Марией. Юлиан здесь цитирует Деяния апостолов (гл. 3), где в свою
очередь автор цитирует Второзаконие (18:18). Но если даже в угоду вам
согласиться с вами, то ведь (Моисей) говорит, что тот будет подобен ему, а
не богу, что то будет пророк, как он, из среды людей, а не от бога. Что
касается слов "не отойдет скипетр от Иуды и наставник от бедер его", (Быт.,
49:10) то здесь речь не об Иисусе, а о царстве Давида, которое на самом деле
прекратилось на царе Седеки. Здесь в писании сказано как-то двусмысленно:
"пока придет подобающее ему", а вы переделали в "пока придет тот, кому
подобает". В еврейском тексте сказано: "пока придет" - "schiloh"; в переводе
"70 толковников" (Septuaginta) непонятное слово "schiloh" было переведено
как "подобающее ему" - "schelo". Другие переводчики пошли дальше и подделали
это место так, чтобы можно было видеть здесь намек на Иисуса. Что все это не
имеет отношения к Иисусу, ясно; ведь он не из племени Иуды; ведь он родился,
по-вашему, не от Иосифа, а от духа святого. Но вы, составляя генеалогию
Иосифа, выводите его от Иуды, да и то не сумели это придумать умело: Матфей
и Лука изобличают друг друга, расходясь между собой в его генеалогии.
Однако, так как это мы намерены подробно разобрать во второй книге, мы это
пока обойдем. Но согласимся с вами, что он властитель из Иуды, (но тогда) он
не бог и не от бога, как у вас сказано, и (не может быть, чтобы) "все через
него начало быть и без него ничего не начало быть". Имеется в виду Евангелие
от Иоанна (8:42): "я от бога исшел". Но, (скажете вы), сказано в книге
Чисел: "Восходит звезда от Якова, и человек от Израиля"; что это относится к
Давиду и его потомкам, очевидно; ведь Давид был сыном Иессея. Чис., 24:17;
по-видимому, в том экземпляре, который имел Юлиан, вместо "Израиля" было
написано "Иессея": этим объясняется его дальнейшая ссылка на Давида, сына
Иессея. Итак, если вы стараетесь убеждать на основании этих (текстов
писания), то извлеките и предъявите хотя бы одно высказывание, как я привел
их много. А что (Моисей) признавал только одного бога, бога Израиля, об этом
он говорит во Второзаконии: "Чтобы ты знал, что господь бог твой - это есть
бог, нет другого, кроме него". Втор,, 4:35. И дальше еще: "И положи в сердце
твоем, что господь есть бог, на небе вверху и на земле внизу, нет другого,
кроме него"; (Втор. 4:39) и еще раз:
"Слушай, Израиль, господь - бог наш, господь един", (Втор. 6:4) и еще
раз: "Видите, что я - я и нет бога, кроме меня". Втор. 32:39. Таким образом,
Моисей утверждает, что есть только один единственный бог. Но, может быть,
эти скажут: "И мы не говорим, что есть два или три". Но я покажу, что они
именно это утверждают, и сошлюсь на Иоанна, который говорит: "вначале было
Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог". Ин., 1:1. Ты видишь,-
сказано: "было у Бога";
идет ли речь о рожденном Марией или о ком-либо другом,- я сразу отвечу
и Фотину, - не составляет никакой разницы; (по этому вопросу) предоставляю
вам спорить между собой. Фотин - ересиарх, отвергавший рождение Иисуса, как
бога, из чрева женщины. Сохранилось письмо к нему Юлиана. Но что
(евангелист) говорит "у бога" и "вначале" - это надо удостоверить. Ну, так
как же оно согласуется с учением Моисея?
Но это, говорят они, согласуется с Исаией, ибо Исаия говорит: "Се дева
понесет во чреве и родит сына". Ис" 7:14. Допустим, что здесь действительно
говорится о боге, хотя оно отнюдь не относится к богу: так ведь она была не
девой, а замужней женщиной, и, прежде чем забеременеть, она соединилась со
своим мужем. В еврейском тексте сказано "almah", что означает молодую
женщину, а не деву. Допустим, что она была девой; но ведь там не сказано,
что от нее родится бог. А вы не перестаете называть Марию богородицей, хотя
(Исаия) не говорит, что рожденный от девы будет "единородным сыном божьим",
"рожденным прежде всякой твари"; может ли кто-нибудь показать в речах
пророков сказанное Иоанном: "Все через него начало быть, и без него ничто не
начало быть"? А то, что мы доказываем, все можете услышать от пророков
подряд: "Господи боже наш, спаси нас, кроме тебя, мы никого не знаем". Ис.,
26:13. У пророков царь Иезекия молится: "Господи боже Израилев, сидящий на
херувимах! ты - истый бог один". Ис. 37:16. Ведь не остается никакого места
для второго. Но если, по-вашему, логос - бог от бога, произошедший из
естества отца, на каком же основании вы называете деву богородицей? Как она,
будучи человеком, могла родить бога? К тому же вы дерзнули сказать, что она
родила спасителя, тогда как бог ясно говорит: "Я есмь, и никого нет, кроме
меня, спасителя".Втор., 32:39 (цитата приблизительная).
А что Моисей называл ангелов богами, можно убедиться из следующих слов:
"И сыны бога, увидав дочерей человеческих, что они прекрасны, брали себе в
жены, какую кто выбрал", и несколько ниже: "И после того, как сыны бога
стали входить к дочерям человеческим, и те стали рождать им. Это сильные,
издревле славные люди". Быт., 6:2, 4. Совершенно очевидно, что речь идет об
ангелах, и здесь не нужно приводить постороннее доказательство, так как это
вытекает из сообщения, что от них родились не люди, а гиганты; ясно, что
если бы он считал, что их отцы - люди, а не существа высшего порядка,
обладающие особой силой, он бы не сказал, что они породили гигантов;
по-моему, он здесь высказал мысль, что гиганты произошли от смешения
смертного с бессмертными. И вот, называя многих сынов божьих, притом не
людей, а ангелов, неужели он не сообщил бы людям об единородном слове
божьем, или сыне божьем, или как вы его там называете, если бы он о нем
знал? Что он этого не считал чем-то великим, (видно из того, что) он говорит
об Израиле: "Израиль, сын мой, первенец мой"; (Исх., 4:22) но почему Моисей
не сказал этого об Иисусе? Он учил о едином боге и о многих его сыновьях,
между которыми были распределены народы, но первородного сына божьего, или
слова божьего, или иного, ложно вами впоследствии вымышленного, он с самого
начала не знал и явно о нем не учил. Вы слушались Моисея и других пророков.
Но вот Моисей часто и много говорит в таком роде: "господа бога твоего бойся
и ему одному служи"; (Исх., 4:22) как же евангелие передает об Иисусе, что
он предписывает: "Идите научите все народы, крестя их во имя отца и сына и
святого духа", (Мф., 28:19) если они хотели служить ему? И вы, мысля в
согласии с этим, в то же время обожествляете наряду с отцом и сына...
Следует значительный пропуск, так как Кирилл передает текст Юлиана
своими словами: "Он говорит, что христианские законы не согласны с законами
Моисея, что христиане не желают жить по обычаям иудеев, хотя они восприняли
обычаи эллинов. И те, и другие живут по одинаковым обычаям, за исключением,
самое большее, двух или трех - того, что они не признают других богов и так
называемых жертвоприношений для гадания по печени. Но что из того, раз все
прочее у них общее с эллинами без изменений? У иудеев очень важно обрезание.
Его совершает, говорит он, и храмовое жречество египтян, а также халдеи и
сарацины, но без заимствования (от евреев). Точно так же, говорит он, у них
были в почете жертвы, как первинки, всесожжения, жертвы за грех, жертвы
приношения и, по его мнению, жертвы почтительные, очистительные и
освятительные. Он думает, что иерофант Моисей совершал жертвоприношения
демонам нечистым и отвратительным и - что еще возмутительнее,- законодатель,
говорит, предоставил делать это жрецам, так что мы можем его уличить в том,
что он издавал законы, противоречащие его собственной практике. Если же, как
он говорит, мы видим, что он предписывает приносить установленные жертвы
также опасным демонам, то каким образом он нас отвращает от зла и, скорее,
сам не выводит нас прямо на эту дорогу?"
Послушай опять, что он говорит о демонах: "Пусть возьмет двух козлов в
жертву за грех и одного овна во всесожжение. И принесет Аарон тельца в
жертву за грех за себя и очистит себя и дом свой. И возьмет двух козлов и
поставит их перед лицом господним у входа скинии свидетельства. И бросит
Аарон об обоих козлах жребий: один жребий от господа, другой жребий для
отпущения", с тем чтобы, говорит он, отослать его для отпущения и отправить
его в пустыню. Лев., 16:5 сл.; в еврейском тексте Библии речь идет не о
"козле отпущения", как в переводах, а о "козле Азаелу", то есть козле,
приносимом в жертву духу пустыни богу-козлу (Азаел); редакторы еврейского
текста также были шокированы таким соседством для Яхве и заменили "Азаел"
менее режущим ухо, хотя и бессмысленным, "Азазел". Вот каким образом
отсылают козла отпущения. А о втором козле он говорит: "И заколет козла в
жертву за грех народа пред господом, и внесет кровь его за завесу, и
покропит кровью основание жертвенника, и очистит святилище от нечистот сынов
Израилевых и от преступлений их во всех грехах их". Лев., 16:15. Из
сказанного ясно, как Моисей знал способы жертвоприношений. А что он не
считал их, как вы, нечистыми, вы можете усмотреть из следующих его слов:
"Если кто, имея на себе нечистоту, будет есть мясо жертвы господней, то
истребится душа его из народа своего". Лев., 7:20. Вот как Моисей сам
осторожен насчет вкушения жертвенного мяса. Надо напомнить и вышесказанное,
по поводу чего мы все это сказали. Почему же вы, отпавши от нас, не
соблюдаете и иудейского закона и не остаетесь верными предписаниям Моисея?
"Но,- скажет кто-нибудь из вас, посмотрев выразительно,- ведь и евреи не
приносят жертв!" Но я этого слепца разобью в пух и прах: во-первых, вы и
других принятых у иудеев законоположений не соблюдаете; во-вторых, иудеи в
тайниках приносят жертвы и теперь еще едят жертвенное мясо и молятся перед
принесением жертвы, и отдают правую лопатку священникам вместо первинок, и,
лишившись храма, или, как они обычно говорят, святыни, стремятся подносить
богу первинки от жертвенных животных. А вы, придумавшие новые
жертвоприношения, почему не приносите жертв? Ведь вам Иерусалима не надо?
Впрочем, это я уже говорю вам лишнее, это у меня вырвалось, хотя я вначале
хотел показать, что евреи согласны с язычниками за исключением того, что они
верят только в одного бога. Этот пункт - их особенность, и нам он чужд; но
все остальное как будто у них то же, что и у нас,- храмы, священные участки,
жертвенники, очищения, разные защитительные обряды; во всем этом они от нас
либо вовсе не отличаются, либо очень мало... "Мы совершаем, по его словам,
ошибку по отношению к обеим верам, так как, с одной стороны, мы не допускаем
многобожия, а с другой стороны, признаем не одного бога, согласно закону, а
трех вместо одного" (Кирилл).
Почему вы в отношении пищи не чисты подобно иудеям, а говорите, что все
можно есть, как огородные овощи: вы поверили Петру, который, говорят,
сказал:
"Что бог очистил, того ты не почитай нечистым". Деяния апостолов (10)
рассказывают, что апостол Петр, находясь в доме кожевника и проголодавшись,
"пришел в исступление" и увидел "полотно и... в нем всякие четвероногие
земные звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. И был глас к нему: "Встань,
Петр, заколи и ешь". Где же доказательство того, что в древности бог считал
это нечистым, а теперь он это сделал чистым? Моисей ведь указывает
относительно четвероногих, что всякий скот, у которого, как он говорит,
раздвоены копыта и на копытах глубокий надрез и который жует жвачку,- чист,
а у кого нет этого - нечист. Итак, если свинья в видении Петра получила
свойство жевать жвачку, то придется ему поверить. Воистину чудо, если после
видения Петра она приобрела это свойство. Если же он солгал будто имел это
видение, или, выражаясь по-вашему, "откровение" у кожевника, то как же вы в
таком деле так скоро поверили? Разве Моисей заповедал вам что-то трудное,
запретив есть кроме свинины также птиц и рыб, получив указание от бога, что
и они, как и те являются отверженными и нечистыми? Однако зачем я так долго
распространяюсь об этом, когда можно видеть (прямо), имеет ли (Моисеев
закон) какую-нибудь силу (у христиан)? Они ведь говорят, что бог к прежнему
закону прибавил второй; тот был написан применительно к случаю на
ограниченное время, а затем появился новый, потому что тот был ограничен
временем и местом Моисея. Я ясно покажу, что они говорят неправду, и приведу
из книг Моисеевых не только десять, но тысячи свидетельств, где он называет
закон вечным. Послушайте для начала из книги Исход: "И да будет этот день
вам памятен и празднуйте его, как праздник Господу, в роды ваши; как
установление вечное празднуйте его... и в первый же день уничтожьте квасное
в домах ваших"... Исх., 12:14-15; дальше в тексте пропуск-по-видимому, Юлиан
приводил другие цитаты из Библии в доказательство вечности закона. Я еще
пропустил много такого, что своей численностью дало мне право заявить, что
Моисей считал закон вечным. А вот вы покажите, где сказано нечто похожее на
дерзкое заявление Павла, что "конец закона - Христос"? Рим., 10:4. Где бог
возвестил евреям другой закон, помимо существующего? Нигде этого нет, и нет
даже поправок к существующему закону. Послушай опять Моисея: "Не прибавляйте
к тому, что я заповедаю вам, и не убавляйте от него. Соблюдайте заповеди
господа бога вашего, которые я вам заповедаю сегодня", (Втор., 4:2) и,
"проклят всякий, кто не будет верен всему". Имеется в виду Второзаконие
(27:26). А вы не только сочли пустяком убавлять или прибавлять к написанному
в законе, но признали проявлением особой смелости и величия души вовсе
переступить закон, имея в виду не истину, а легкую возможность всех привлечь
к себе... "Здесь он упоминает о послании святых апостолов... к
новообращенным из язычников. "Угодно,- писали они,- святому духу и нам не
возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого:
воздерживаться от идоложертвенного, блуда и удавленины и крови". Он
порицает это и говорит, что "не угодно было святому духу" нарушать закон
Моисея. Кроме того, этот аристократ насмехается над святыми апостолами,
особенно над Петром, и говорит, что он лицемер и будто Павел обличил его,
что он старается жить то по обычаям эллинов, то по обычаям иудеев" (Кирилл).
Вы до того бесталанны, что даже преподанных вам апостолами правил вы не
соблюдаете. При этом позднейшие переделывают их в сторону ухудшения и
углубления нечестивости. Ни Павел, ни Лука, ни Матфей, ни Марк не посмели
назвать Иисуса богом. Но заслуженный Иоанн, заметив, что уже множество
народа во многих городах Эллады и Италии заразилось этой болезнью, а также,
я думаю, прослышав, что могилы Петра и Павла начинают пользоваться
почитанием, первый решился сказать (что Иисус - бог). Сказав немного об
Иоанне Крестителе, он опять возвращается к возвещаемому им Логосу и говорит:
"И слово стало плотью и обитало с нами"; (Ин., 1:14) но как - он постеснялся
сказать. Нигде он не называет ни Иисуса, ни Христа, а пока говорит о слове,
он мало-помалу, незаметно вкрадывается к нам, внушая, будто Иоанн Креститель
дал такое свидетельство о Иисусе Христе, что он - тот, кого следует признать
богом-словом. Впрочем, что здесь Иоанн говорит об Иисусе Христе, против
этого я не спорю, хотя некоторые отступники считают, что Иисус Христос и
возвещаемый Иоанном Логос - разные лица. В действительности это не так. Ибо,
кого он называет богом-словом, тот Иоанном Крестителем признается за Иисуса
Христа. Но смотрите, как осторожно и исподволь он подводит к своей драме
нечестивую концовку, он до того ловкий обманщик, что он опять увиливает и
прибавляет: "Бога никогда никто не видел; единородный сын, сущий в недрах
отца, он явил". Ин., 1:18. Так это и есть, что ли, бог-слово, ставший
плотью, этот "единородный сын, сущий в недрах отца?" Если он, значит, и вы
где-то видели бога, ибо он "обитал с вами" и вы видели славу его; что же ты
заявляешь, что никто никогда не видел бога? Ведь вы видали если не
бога-отца, то бога-слово. Если же "единородный сын" - одно, а бог-слово -
другое, как я слышал от некоторых ваших приверженцев, то получается, что и
Иоанн не посмел (назвать Иисуса богом).
Но это зло завелось от Иоанна. А сколько вы потом еще придумали,
прибавив к старому трупу свежие трупы! То есть к почитанию трупа Иисуса
прибавил культ святых. Можно ли достойным образом оценить эту мерзость? Вы
все заполнили могилами и гробницами, хотя у вас нигде не сказано, что надо
валяться на могилах и заботиться о них. Вы в своей порочности дошли до того,
что не находите нужным в этом вопросе считаться со словами хотя бы Иисуса
Назорея; послушайте, что он говорит о могилах: "Горе вам, книжники и
фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь гробам повапленным; снаружи гроб
кажется красивым, а внутри он полон костей мертвых и всякой нечистоты". Мф.,
23:27. Итак, если Иисус говорит, что гробы полны нечистоты, как же вы на них
призываете бога?... Пропуск. По словам Кирилла, Юлиан "к этому прибавляет,
что, когда один из учеников сказал: "Позволь мне прежде пойти и похоронить
отца моего", Иисус сказал: "Иди за мной и предоставь мертвым погребать своих
мертвецов". При таком положении вещей, во имя чего вы валяетесь на могилах?
Хотите знать причины? На это отвечу не я, а пророк Исаия: "На могилах и в
склепах они спят ради вещих снов". Ис., 65:4. (В русском синодальном
переводе: "сидит в гробах и ночует в пещерах".) Заметьте, как древне у
иудеев это магическое действие - спать на могилах ради снов. Понятно, что и
апостолы после смерти учителя занимались и с самого начала передали этот
обычай и вам, новым уверовавшим; они искуснее, чем вы, занимались магией и
всенародно показали своим преемникам фабрику этой магии и мерзости.
То, что бог с самого начала через Моисея и пророков проклял, вы
исполняете, а приводить жертвы к алтарю и заклать их вы отказываетесь.
"Теперь,- говорят они,- огонь не сходит (с неба), как при Моисее, чтобы
сжечь жертвы". При Моисее это случилось всего раз, а вторично - спустя много
времени при Илье Фесвитянине. Что и Моисей и, до него еще, патриарх Авраам
считают необходимым достать огонь извне, а вкратце докажу... "Следуют
упоминания об истории с Исааком и т. п." (Кирилл). Но не только это; когда
сыновья Адама принесли богу первинки, "призрел Господь,- говорит Библия,- на
Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно
огорчился и поник лицом своим. И сказал Господь Каину: почему ты огорчился?
и почему поник ты лицом своим? Если ты принесешь доброе и неправильно
выберешь, ты не согрешишь". Быт., 4:4 сл. Ст. 7 в еврейском и греческом
тексте искажен и в русских изданиях переведен произвольно. Та версия,
которую цитирует Юлиан, представляет собою, как видно из дальнейшего,
вольный вариант, предложенный комментатором. Хотите знать, в чем заключались
их дары? "И было спустя несколько дней - принес Каин от плодов земли дар
Господу. И Авель принес также от первородных овец своих и от тука их".
Воистину не жертву, а выбор порицал бог, когда говорил Каину: "Если
принесешь доброе, но неправильно выберешь, не согрешишь ли?" Так разъяснил
мне некий из весьма сведущих епископов. Но он сначала сам себя обманул, а
затем и других, потому что, когда я стал спрашивать, в каком смысле выбор
был достоин порицания, ему нечего было сказать и нечем было передо мной
щегольнуть. Видя, что он запутался, я ему сказал: "Бог упрекнул именно в
том, о чем ты говоришь. Добрая воля у обоих была одинакова, ведь оба они
поняли, что надо принести жертвы Богу. Но выбор один из них сделал удачно,
другой не попал в цель. Почему и как? На земле есть одушевленное и
неодушевленное, причем для Бога, как живого и подателя жизни, живое ценнее,
чем неживое, так как оно участвует в жизни и связано с душой. Поэтому-то Бог
был доволен тем, кто принес жертву совершенную".
Ну, возвратимся снова к ним. Почему вы не совершаете обрезания?
"Павел,- говорят они,- сказал, что заповедано обрезание сердца, а не плоти,
и это Аврааму. Текст в этом месте, очевидно, испорчен. Только не по плоти
говорил он, и надо верить тому, что он и Петр возвестили в своих праведных
речах". Послушай же опять, как (писание) говорит о том, что обрезание по
плоти преподано Аврааму как завет и как знак:
"Вот завет, который бог должен соблюдать между мною и вами, между
потомством вашим в роды ваши; обрежьте крайнюю плоть вашу, и это будет
знамением завета между мною и тобою и между мною и потомством твоим"...
Быт., 17:10 сл. "К этому,-пишет Кирилл,-он прибавляет, что и сам Христос
говорил, что надо исполнять закон, говоря в одном месте: "Я не пришел
нарушить закон и пророков, а исполнить", и в другом месте опять: "Кто
нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим
наречется в Царстве Небесном". После того как (Христос) недвусмысленно
предписал, что надо соблюдать закон, и угрожал наказанием за нарушение хотя
бы одной заповеди, какое придумаете себе оправдание вы, нарушившие все
заповеди, вместе взятые? Либо Иисус говорит неправду, либо вы лжете везде и
во всем и ваши хранители закона. "Обрезание будет на теле вашем",- говорит
(Моисей); исказив это, они говорят: "Мы обрезаны сердцем". Конечно, ведь
среди вас нет ни одного злодея, ни одного негодяя: до такой степени вы
"обрезаны сердцем". "Соблюдать опресноки и совершать пасху мы не можем,-
говорят они,- ибо ради нас однажды принесен в жертву Христос". Прекрасно. Но
разве он запретил есть опресноки? Клянусь богами, я - один из тех, кто не
собирается исполнять вместе с иудеями их церемонии, но я всегда почитаю бога
Авраама, Исаака и Якова, которые, будучи халдеями, принадлежа к роду
священников и богослужителей, научились обрезанию, когда жили среди египтян,
и стали поклоняться богу, который, будучи превеликим и могучим, был
благосклонен ко мне и к тем, кто чтит его, как Авраам, но на вас не взирает.
Ибо вы не подражаете Аврааму, не воздвигаете богу алтарей, не строите ему
жертвенников и не почитаете его священнодействиями, как тот. Авраам всегда
приносил жертвы, как и мы, и часто пользовался гаданием по планетам. Это,
пожалуй, тоже эллинский обычай. Он больше занимался птицегаданием. Да и в
качестве управляющего домом он имел гадателя. Если же кто из вас (мне) не
верит, я точно укажу, что об этом сказано у Моисея: "После этих событий было
слово Господа к Аврааму в ночном видении такое: не бойся, Авраам, я твой
щит; награда твоя весьма велика будет! И сказал Авраам: Владыка, что дашь Ты
мне? ведь я остаюсь бездетным, и Масек, сын доморощенной, наследует мне. И
вот было слово Господа к нему такое: не будет этот твоим наследником, но
тот, кто произойдет от тебя, будет твоим наследником. И вывел его вон и
сказал ему: посмотри на небо и сосчитай звезды, если сумеешь сосчитать их. И
сказал: таково будет твое потомство. И поверил Авраам Богу, и Тот вменил ему
это в праведность". Быт.. 15:1 сл. Скажите мне в данном случае, зачем
предвещающий ангел или бог вывел его и показал звезды? Разве, оставаясь в
доме, он не знал, какое множество видно сверкающих звезд всегда ночью? Но я
думаю, он хотел показать ему блуждающие звезды, чтобы привести в качестве
очевидного подтверждения сказанного властный благоприятный приговор неба. А
чтоб никто не заподозрил, что это мое толкование натянуто, я удостоверяю
это, процитировав следующие за этим слова; дальше написано: "И сказал ему: Я
Бог, который вывел тебя из Ура халдейского, чтобы дать тебе эту землю во
владение. Он сказал: Владыка Господи, почему мне узнать, что я буду владеть
ею? И Он сказал ему, возьми мне трилетнюю птицу, трилетнюю козу, трилетнего
барана, горлицу и молодого голубя. И взял он себе всех их и рассек их
пополам и положил одну часть против другой; только птиц не рассек. И
спустились хищные птицы на рассеченные части, но Авраам отгонял их". Быт.,
15:7 сл. Вы видите, что предсказание ангела или бога подкрепляется
птицегаданием, а не наудачу, как у вас, причем гадание совершается с
жертвоприношениями. "Во всяком .случае, ему самому, говорит он, голоса птиц
сообщили, что он воссядет на царский трон". И (смысл того, что) говорит
(писание),-что прилет птиц подтвердил обещание,- Авраам уразумел, получив
подтверждение, ибо вера без истины казалась (ему) какой-то нелепостью и
глупостью. А истину нельзя усмотреть на основании пустых слов, но нужно,
чтобы слова сопровождались явным знамением, которое удостоверило бы, что
предсказание в будущем исполнится. У вас в этом вопросе остается еще один
повод для пренебрежения (законом) - то, что нельзя приносить жертвы,
лишившись Иерусалима; но ведь Илья принес жертву на Кармеле, а не в святом
городе...

КНИГА ВТОРАЯ Иероним, Comm. in Matth., 1. I, с. III

("Яков же родил Иосифа" Мф., 1:16; ср. Лк., 3:23). В этом месте Юлиан
Август упрекает нас в разногласии между евангелистами,- почему евангелист
Матфей сказал, что Иосиф сын Якова, а Лука его называет сыном Илии.
Кирилл Ал ., f r g. 3
(Звезда та не принадлежала к числу этих обычных звезд и не была)
"зарницей" (как ее называет Юлиан).
Феодор Мопс., Comm. in N. Т., ed. Fritsch, p. 18, 3
Такое часто случалось и случается, но почему это - признаки конца?
Имеется в виду Мф., 24:6 сл.
Феодор Мопс., р. 14, 19
(Ты удивляешься, что, хотя в пустыне нет высокой горы, сказано, (Мф.,
4:8) будто дьявол вывел его на очень высокую гору.)
Феодор Мопс., 15, 2
А как он привел Иисуса на крыло храма, когда он находился в пустыне?
Феодор Мопс., 16, 8
Но Иисус молится так, как человек слабый, который не в состоянии легко
перенести несчастие, и, будучи болен, он получает подкрепление от ангела.
Лк., 22:43 сл. Кто же рассказал тебе, Лука, об ангеле, если даже и был
такой? Ведь и бывшие тогда при нем не могли видеть его - они спали ведь.
Потому что, придя после молитвы, он застал их спящими от горя и сказал: "Что
вы спите? встаньте и молитесь" и так далее затем: "Когда он еще говорил это,
появилась многочисленная толпа и Иуда". Потому-то Иоанн об этом и не
написал, ибо он не видел.
Кирилл, frg. 18
(Он пишет, что св. евангелисты противоречат друг другу; согласно
Матфею, Мария Магдалина и другая Мария пришли ко гробу по прошествии субботы
на рассвете первого дня недели, а согласно Марку,- после того как рассвело и
взошло солнце. У Матфея они увидели ангела, у Марка - юношу. У Матфея они
вышли и возвестили ученикам о воскресении Христа, а у Марка они промолчали и
никому ничего не сказали. За это он порицает писания святых и говорит, что
они сами себе противоречат.)
Из проповеди арх. Иоанна Солунского (ок. 680 г.) "О воскресении
господа" (Auctorium novum patrum bibliothecae I, p. 813 е)
(...И не одно, как говорят ставшие безбожниками и многобожниками тираны
и отступники, (явный намек на Юлиана) было пришествие жен ко гробу, и в этом
повествовании евангелисты не разошлись).
Заголовок frg. 20 Кирилла
(...книга XV против Юлиана, когда Юлиан смеется над тем, что господь
наш ел и пил.)
Заголовок frg. 31 Кирилла
(Кн. XVI против Юлиана Отступника, который порицал Христа за то, что он
сказал, что он пришел исполнить закон и что кто нарушит одну из малейших
заповедей и научит этому людей, тот малейшим наречется. Между тем) он
нарушил субботу, ибо "сын человеческий,- говорит он,- есть господин субботы"
и "не то, что входит в уста, оскверняет человека", хотя закон оскверняет
пищу.
Кирилл, frg. 39
(Он без оснований бранит тех, кто призывает бога ради грешников,
считает, что они отступили от справедливости, и говорит, что жалеющие
злодеев-злодеи.)
Фотий, Quaest. Amphil. 101. Hergenr.
Послушайте, какое прекрасное и общественнополезное повеление: "Продайте
имения ваши и давайте милостыню; приготовляйте себе влагалища неветшающие".
Можно ли придумать что-либо мудрее этой заповеди? Ведь если все тебя
послушаются, кто будет покупателем? Можно ли хвалить такое учение? Если б
оно получило силу, не осталось бы ни города, ни народа, ни единого дома; как
может сохранить ценность дом или имущество, если все продано? А что, если
все сразу во всем государстве начнут продавать, они не найдут покупателей,-
очевидно, и я об этом умолчу.
Кирилл, с. lul. 168 А
(Он утверждает, что Ездра прибавил кое-что по собственному разумению.)
Иероним, Comm. in Os., 1. III, с. XI
То, что написано об Израиле, евангелист Матфей перенес на Христа, (Ос.,
11:1: ср. Мф" 2:15) чтобы посмеяться над простотой обращенных из язычников.
Иероним, Comm. in Matth., 1. I, с. IX
(В этом месте (Мф., 9:9) Порфирий и Юлиан Август обличают либо
невежество лживого рассказчика, либо глупость тех, которые сейчас же
последовали за спасителем, потому что они якобы без размышлений пошли за
первым попавшимся человеком, позвавшим их.)

КНИГА ТРЕТЬЯ.

Кирилл, 250 В
(Христиане ожидают воскресения мертвых во Христе. А этот враг истины в
числе всего прочего сильно издевается над этим, так как якобы всемогущий
бог, который сильнее смерти, не в состоянии явить то, что по своей природе
подвержено закону гибели.)
Свид a, s. v. aponoia
Не предвидеть, что в делах возможно и невозможно,- признак крайнего
безумия.
В 1899 г. Нейман ("Theologische Literaturzeitung") на основании
публикации Биде и Кюмона пришел к заключению, что в фрагменте из книги
церковного писателя Х в. Арефы, писавшего опровержение Юлиана, содержится
отрывок из 2-й книги труда Юлиана. Здесь Юлиан отмечает противоречие между
Евангелием от Иоанна, утверждающим, что Христос явился, чтоб уничтожить
грех, и синоптиками, которые предвещают, наоборот, раздоры и беспорядок как
результат появления Христа.

ПИР, ИЛИ ЦЕЗАРИ. CONVIVIUM, SIVE CAESARES

В конце декабря 361 г. император Юлиан написал сатирическое
произведение "Пир, или Цезари" (Convivium, sive Caesares), в котором он
пытался, подражая Лукиану и его "менипповым сатирам", дать обзор-пародию,
заставив продефилировать в параде всех римских императоров от Цезаря до
Константина. Юлиан в начале своего сочинения сам признает:
"Я отнюдь не способен ни вышучивать, ни пародировать, ни высмеивать".
Действительно, его шутки скучны, пародии слишком серьезны, остроты слишком
длинны и тупы. Нас, однако, интересуют в данном случае не художественные
достоинства этой вещи, а заключенный в ней выпад против христианства и
характеристика, которую он дает Константину.
Юлиан передает рассказ, слышанный им якобы от Меркурия, о пире богов по
случаю сатурналий, на который были приглашены и цезари. Боги уселись на
стол, а цезари входят один за другим, и божок Силен, играющий здесь роль
распорядителя и шута, как у Лукиана Мом, встречает каждого входящего
какой-нибудь язвительной шуткой. В связи с замечанием Силена, что все
римские императоры вместе взятые не стоят одного Александра Македонского,
обиженный Ромул предлагает устроить состязание. К состязанию допущены
Александр, Цезарь, Август и Траян, в качестве представителя философов - Марк
Аврелий и, наконец, по требованию Вакха представитель бонвиванов - император
Константин. Последнего, впрочем, в самый зал не впускают, он остается в
преддверии. Участники состязания произносят в свою защиту соответствующие
речи, после которых каждому предлагают сказать, что он считал своей
жизненной задачей. Когда очередь доходит до Константина, тот заявляет, что
он считал наивысшим благом - "много накопить, много дарить, служить
собственным наслаждениям и наслаждениям друзей". Боги никакого решения не
выносят. Юпитер, пошептавшись с Сатурном, предлагает каждому присоединиться
к тому или иному богу, смотря по своим наклонностям, и отдаться под его
покровительство. Дальнейшее воспроизводим текстуально:
... После этого объявления Александр подбежал к Гераклу, Октавиан
(император Август) - к Аполлону. Марк (Аврелий) крепко ухватился за Зевса и
Кроноса (римский Сатурн). Цезаря, бегавшего долго в нерешительности, великий
Арес и Афродита, сжалившись, подозвали к себе. Траян подбежал к Александру,
чтобы сесть с ним. А Константин, не находя среди богов прообраз своего
поведения, увидав поблизости богиню изнеженности, подбежал к ней. Та приняла
его нежно, обхватила его руками, затем, одев его в пестрый пеплос и нарядив
его, подвела к Роскоши; здесь он застал и сына своего, который всем
возглашал: "Кто развратитель, кто убийца, кто грешен и мерзок, смело сюда!
Пеплос - женское платье. Я омою его этой водой, и он станет чистым, и, если
он опять окажется повинным в тех же преступлениях, я вновь сделаю его
чистым, если он ударит себя в грудь и поколотит по голове". Константин был
очень доволен, что встретил ее, и увел с собой сыновей с собрания богов. Но
его, так же как и детей, преследовали жестокие демоны нечестивости, мстя за
кровь близких, пока Зевс не дал ему передышки ради Клавдия и Констанция. Как
известно, Константин убил кроме своих соперников также сына своего Криспа и
жену Фаусту.
Констанций - имеется в виду предок Константина - Клавдий II (268-270
гг.) и отец Констанции, к которым Зевс благоволил, как к язычникам.