Мюллер Ф. Введение в науку о религии

ОГЛАВЛЕНИЕ

ТРЕТЬЯ ЛЕКЦИЯ

прочитанная в Лондонском Королевском
институте 5марта 187О года

Если мы приступаем к изучению религий человечества без пред-
рассудков или предубеждений, с тем настроем, который при-
сущ любителю истины или человеку науки при рассмотрении
любого предмета, то я уверен, что мы будем близки к признанию
естественных демаркационных линий, которые разделяют весь
религиозный мир на несколько больших континентов. В данном
случае, конечно, речь идет только о древних религиях или о
самом раннем периоде в истории религиозной мысли. Я утвер-
ждаю, что в этот первобытный период, — который может быть
назван если не доисторическим, то по крайней мере чисто этни-
ческим, поскольку мы знаем, что его главным содержанием было
общее движение народов, а не индивидов, партий или госу-
дарств, — название народа соответствовало названию языка, и в
наших лучших работах по древней истории человечества карта
языков сегодня используется вместо карты народов. Но в тот же
самый первобытный период названия народов с равным правом
могли соответствовать названиям религий, поскольку в то время
связь между религией и народностью была не менее, а зачастую
и более тесной, чем связь между языком и народностью.
Чтобы пояснить мою мысль, я сошлюсь, по возможности
кратко, на размышления некоторых немецких философов по
поводу истинного отношения между языком, религией и народ-
ностью — на размышления, которые заслуживают большего
внимания, чем им уделяют часть современных этнологов.

75

Шеллинг*, один из самых глубоких мыслителей Германии,
первым задумался над вопросами: что такое этнос? то является
подлинной первопричиной возникновения народов? как от-
дельные человеческие существа стали народом? Ответ, который
он дал в 1845 году, когда я слушал лекции старого философа в
Берлине, весьма поразил меня, но в дальнейшем он находил все
больше и больше подтверждений в исследованиях по истории
языка и религии.
Сказать, что человек — это стадное животное и что, подобно
пчелам или диким слонам, люди инстинктивно держатся вместе
и таким образом формируют народ, значит почти ничего не
сказать. Так можно объяснить объединение людей в одну ог-
ромную толпу, но невозможно объяснить образование наро-
дов, обладающих сознанием их национальной индивидуаль-
ности.
Мы не приблизимся к решению этой проблемы, если ска-
жем, что люди разделились на народы, как пчелы на улья, следуя
за различными матками или выражая преданность различным
формам правления. Преданность той или иной форме правле-
ния, особенно в древние времена, является скорее результатом,
чем причиной существования народности; тогда как в истори-
ческие времена все смешалось под влиянием внешних факто-
ров, грубой силы или династических амбиций, которые полно-
стью задерживали естественное развитие народов, и мы часто
находим один и тот же народ, разделенный различными фор-
мами правления, и разные народы, объединенные одним пра-
вителем.
Рассматривая наш вопрос — что создает народ, — мы долж-
ны обратиться к самым древним временам. Каким образом от-
дельные люди объединились в народ в то время, когда не было
ни царей, ни «пастырей>> людей? Быть может, благодаря общно-
сти крови? Я сомневаюсь в этом. Общность крови создает се-
мьи, кланы, возможно, расы, но она не может создать то высшее
и чистое моральное чувство, которое связывает людей вместе и
превращает их в народ.
Язык и религия создают народ, при этом религия является
даже более могущественным фактором, чем язык. Языки мно-
гих аборигенов Северной Америки представляют собой раз-

личные диалекты одного типа, но те, кто говорит на этих диа-
лектах, по всей видимости, никогда не объединялись в один на-
род, они оставались лишь кланами или кочующими племенами,
и даже их вражда к иноземным захватчикам не вызывала у них
чувства национальной общности и единства, потому что они не
обладали более высоким чувством единения, которое порож-
далось или, во всяком случае, усиливалось благодаря поклоне-
нию одному и тому же богу или богам. Греки60, напротив, хотя и
говорили на столь разных диалектах, что я сомневаюсь в том,
понимали ли они друг друга, тем не менее эолийцы, дорийцы,
ионийцы чувствовали себя во все времена одним великим эл-
линским народом, даже когда ими правили разные тираны или
когда они были разделены на многочисленные республики. Что
же сохранило в их сердцах глубокое чувство того идеального
единства, которое создает народ, несмотря на различие в диа-
лектах, несмотря на правление разных династий, несмотря на
вражду племен и соперничество государств? Это была их пер-
вобытная религия; это было смутное воспоминание об общем
поклонении великому Отцу богов и людей, которое они обя-
заны были осуществлять с незапамятных времен; это была их
вера в древнего Зевса Додонского, Зевса всех эллинов.
Возможно, самое замечательное подтверждение той точки
зрения, согласно которой религия, даже в большей степени,
чем язык, составляет основу народности, обнаруживается в ис-
тории евреев, богоизбранного народа. Язык евреев отличается
от языков финикийцев, маовитов* и других соседних племен
гораздо меньше, чем различаются между собой греческие диа-
лекты. Но культ Иеговы сделал евреев особенным народом, на-
родом Иеговы, отделенным благодаря их Богу, а не языку, от на-
рода Хамоса* (моавитов)61 и от поклонников Ваала* и Астарты*.
Именно их вера в Иегову превратила кочевые племена Израиля
в народ.
60 Herodotus. VIII, 144. A-OTIC; 5е то EAAriviKOV eov ОЦСПЦОУ те кол
бцбуХсоастоу, коа 9efl>v 18рг>цата те KOIVU ка! вгхпоа fj9edt те оцотрояа, TCQV
яроботас; yeveoSai 'Автууа1ог><; отж av ей exoi*. См.: Eclinb. Review. 1874.
R433.
61 Числ. 21, 29; Иер. 48, 7. «И Хамос пойдет в плен вместе со своими
священниками и со своими князьями».

76

77

«Народ, — как говорит Шеллинг, — появляется лишь тогда,
когда он определился и решился на что-то касательно своей
мифологии. Таковая, следовательно, не может возникать для
него в эпоху уже совершившегося отделения и после того, как
он стал народом, а поскольку она не могла возникнуть для него
и тогда, когда он, как пока еще незримая часть целого, обнимал-
ся целым человечеством, то, следовательно, начало мифологии
должно прийтись на самый переход, когда он не наличествовал
еще как определенный народ, но как раз готовился к тому, что-
бы отделиться от целого и замкнуться в себе.
Это же будет верно сказать и о языке любого народа: язык
определяется тогда, когда народ решает стать нардом»62.
Гегель*, великий соперник Шеллинга, пришел к такому же за-
ключению. В своей «Философии истории» он говорит.- «...Пред-
ставление о Боге составляет общую основу народа. (...) Поэтому
природа государства и его конституция таковы же, как и при-
рода религии; государство действительно произошло из рели-
гии, и притом так, что Афинское или Римское государство было
возможно лишь при специфической форме языческой религии
этих народов так же, как католическому государству* свойствен-
ны иной дух и иная конституция, чем протестантскому*. (...) ...Оп-
ределенный дух народа сам является лишь отдельным индивиду-
умом в ходе всемирной истории. Ведь всемирная история есть...
выражение... ряда ступеней... Эти ступени находят свое выраже-
ние во всемирно-исторических духах, в определенности их
нравственной жизни, их конституции, их искусства, религии и
науки»63.
62ШеллингФ. Соч.-В 2т.М., 1989.Т. 2.С. 250-251.
w Гегель Г. Соч.: В 14 т. М.; Л., 1935. Т. VIII. С. 48, 49, 51. Хотя эти слова
Гегеля были опубликованы задолго до лекций Шеллинга, мне кажется,
они проникнуты духом Шеллинга больше, чем духом самого Гегеля, и,
следовательно, было бы справедливым утверждать, что лекции Шел-
линга, хотя и неопубликованные, были отпечатаны и имели хождение
среди его друзей за двадцать лет до того, как они были прочитаны в
Берлине. Вопрос о том, кто был первым, не имеет большого значения в
делах такого рода, и все же в замечании Шеллинга очень верно то, что
философия преуспевает не в том, что решает сложные проблемы, а в
том, что ставит новые проблемы и задает те вопросы, которые никто
даже не подумал бы задать.

Но эта идея принадлежит не только философам. Историки, и
в особенности специалисты в области истории права, пришли к
тому же самому вывод}'. Хотя многим из них право кажется есте-
ственным фундаментом общества и тем, что связывает народ
воедино, однако исследователи, смотрящие глубже, довольно
быстро обнаруживают, что само право, по крайней мере древнее
право, черпает свой авторитет, свою силу, саму свою жизнь из ре-
лигии. Сэр Майн, несомненно, прав, когда, рассматривая так на-
зываемые Законы Ману, отрицает идею Божества, диктующего
полный кодекс или свод законов как идею, имеющую явно совре-
менное происхождение. Вместе с тем, верой в то, что законода-
тель находился в более тесной связи с Божеством, чем простые
смертные, проникнуты древние традиции многих народов. Так,
Диодор Сицилийский* (LI. С. 94) рассказывает нам, что египтяне
верили, будто бы их законы сообщил Мневису* Гермес*; жители
Крита считали, что Минос* получил законы от Зевса; лакедемо-
няне — что Ликургу* дал законы Аполлон. Согласно арийцам, их
законодатель Заратустра получил законы от Доброго Духа; со-
гласно гетам*, Замолксис* получил законы от богини Гестии*; а
евреи считали, что Моисей получил законы от бога Яхве*.
Никто не показал более убедительно, чем сэр Майн, что в
древние времена религия, имеющая божественную природу, ле-
жала в основе и поддерживала житейские отношения и все со-
циальные институты. «Почитание сверхъестественного, — пи-
шет он, — освящало и соединяло вместе все основные институты
древнейших времен — государство, расу и семью... Элементар-
ной группой является семья; соединение семей образует род, или
дом. Соединение домов создает племя. Соединение племен со-
ставляет общину... Теперь семью удерживает вместе ее семейный
обычай; ...то же самое было и с кланами, племенем и общиной; и
чужестранец мог быть допущен к их братству только в том слу-
чае, если он признавал их обычаи64. Позднее право отделяется
w Совершенно отличного мнения придерживался Варрон*. «Varro
propterea se prius de rebus humanis, de divinis autem postea scripsisse
testatur, quod prius extiterint civitates, deinde ab eis hmc instituta sint... sicut
prior est, inquit, pictor quam tabula picta, prior faber quam aedificium: ita
priores sunt civitates quam ea qua; a civitatibus instituta sunt»*. (August. Civ.
Dei, 6.4.)

78

79

от религии... но даже тогда остается множество следов, которые
показывают, что домашний очаг был первым алтарем, отец —
первым жрецом, его жена, дети и рабы — первым религиозным
сообществом, объединившимся вокруг священного огня Гес-
тии, богини дома, и в конечном итоге — богини всего народа.
В наши дни вступление в брак, один из самых важных граждан-
ских актов, основа гражданской жизни, сохранило религиоз-
ный характер, который был присущ ему на начальных этапах
истории».
Давайте теперь посмотрим, чем в действительности являлась
религия в те далекие времена, о которых идет речь: я не имею в
виду религию как безмолвную силу, совершающую свою работу
в душе человека, я имею в виду внешнее проявление религии,
религию, искренне говорящую, осязаемую и определенную, ко-
торая может быть описана и о которой можно сообщить дру-
гим людям. Мы обнаруживаем, что в этом смысле религия огра-
ничена очень узкими рамками. Несколько слов, означающих
имена богов, несколько эпитетов, которые изначально имели
материальное значение, но были подняты на более высокую и
более духовную стадию, — я имею в виду слова, которые внача-
ле выражали телесную мощь, блеск или чистоту и которые по-
степенно обрели значение величия, добродетели и святости;
наконец, некоторые более или менее технические термины, вы-
ражающие такие понятия, как жертва, алтарь, молитва, мо-
жет быть, добродетель и грех, тело и дух, — вот то, что состав-
ляет внешний каркас зарождающейся древней религии. Если
мы посмотрим на эти простые проявления религии, мы сразу
же увидим, почему она в те далекие времена, о которых мы
здесь говорим, может доподлинно быть названа священным ди-
алектом человеческой речи, так как ранняя религия и ранний
язык были теснейшим образом связаны между собой во многих
моментах, ибо религия в своем внешнем выражении всецело за-
висела от более или менее адекватных возможностей языка.
Как только мы ясно осознаем эту зависимость ранней ре-
лигии от языка, мы с неизбежностью придем к выводу, что та
классификация, которая считается полезной в науке о языке, с
равной степенью должна быть признана полезной в науке о ре-
лигии. Если существует подлинная генетическая связь языков.

то существует точно такая же связь между религиями мира, по
крайней мере между самыми древними из них.
Следовательно, прежде чем мы приступим к классификации
религий, нам необходимо, опираясь на уровень достигнутого в
наше время знания, сказать несколько слов о генетической связи
языков.
Если мы ограничимся Азиатским континентом и примыкаю-
щим к нему европейским полуостровом, мы обнаружим, что в
обширной пустыне развивающейся человеческой речи сфор-
мировались три, и только три, оазиса, в которых еще до начала
всякой истории язык стал устойчивым и традиционным, полу-
чив, по сути дела, новый характер, абсолютно отличный от пер-
воначального характера подвижной и изменчивой речи чело-
веческих существ. Эти три оазиса известны под названиями
туранский, семитский и арийский. В этих трех центрах, осо-
бенно в арийском и семитском, язык перестал быть естествен-
ным языком; его развитие было задержано, и он стал непод-
вижным, твердым, окаменелым или, если хотите, историческим
языком. Я всегда утверждал, что эта централизация и традици-
онная консервация языка могли произойти только в результате
религиозных и политических влияний, а теперь я намерен по-
казать, что со всей очевидностью можно говорить о трех неза-
висимых семействах религии: туранской, семитской и арий-
ской, которым соответствуют три великих семейства языка.
Взявшись за изучение китайского языка, который, несомнен-
но, является древнейшим представителем туранского семейства,
мы обнаруживаем древнюю религию, лишенную красок и по-
эзии, религию, которую мы рискнем назвать односложной, со-
стоящей из почитания множества отдельных духов, олицетво-
ряющих небо, солнце, бури и молнии, горы и реки; стоящих
отдельно друг от друга, без какой-либо взаимосвязи, без какого-
то высшего принципа, объединяющего их вместе. В дополнение
к этому мы встречаемся в Китае с культом предков, духов умер-
ших, которые, как предполагалось, остаются осведомленными о
человеческих делах и обладают особым и силами, с помощью ко-
торых они творят добро или зло. Это двойное поклонение чело-
веческим и природным духам составляет то ядро древней народной
религии Китая, которая жива и в паши дни, по крайней мере

80

81

среди низших слоев общества, хотя над нею возвышается ряд по-
лурелигиозных и полуфилософских верований, вера в две выс-
шие Силы, которые на языке философии могут быть названы
формой и материей, на языке этики — добром и злом, но кото-
рые на языке древней религии и мифологии называются небом и
землей.
Правда, мы знаем об этой народной религии Китая только
из работ Конфуция или даже из более современных источни-
ков. Но Конфуций, хотя его и называют основателем новой ре-
лигии, в действительности был новым проповедником старой
религии. Он был главным образом тем, кто воспроизводил, а не
творил65. Он говорил о себе.- «Я передаю, но не создаю. Я верю в
древность и люблю ее»66.
Во вторую очередь, мы обнаруживаем древний культ семитс-
ких народов, четко обозначенный именами Бога, которые воз-
никают в политеистических религиях вавилонян, финикийцев
и карфагенян, так же как в монотеистических вероучениях
иудаистов, христиан и магометан. Почти невозможно дать об-
щую характеристику религии народов, столь отличных друг от
друга в языке, в литературе и в других областях общественной
жизни, народов, претерпевавших значительные изменения на
разных этапах своей истории; но если бы я рискнул охаракте-
ризовать культ всех семитских народов одним словом, я сказал
бы, что это было главным образом почитание Бога в истории,
Бога, определяющего судьбы индивидов, рас и народов, скорее,
чем Бога, повелевающего силами природы. Названия семитских
божеств выражают в основном моральные качества; среди них
встречаются Сильный, Почтенный, Господин, Царь; и они редко
дорастают до божественных персонификаций, определенных в
своих внешних проявлениях или без труда узнаваемых по ярко
выраженным чертам их реального драматического характера.
Благодаря этому многие древние семитские боги имели тенден-
цию к объединению, и переход от поклонения отдельным бо-
гам к культу единого Бога произошел без больших затруднений.
Особенно плавно произошел переход от почитания отдельных

богов к культу единого Бога в однообразных условиях жизни в
пустыне. К этому можно добавить с некоторыми оговорками,
что семитские религии не использовали имена женского рода
для обозначения своих божеств или что все их женские боже-
ства были лишь олицетворением активных сил древних и бес-
полых богов; также требует многих оговорок и утверждение
Ренана* о том, что семитские религии были инстинктивно-мо-
нотеистическими67.
Наконец, мы находим древнеарийский культ, рассеянный по
всем уголкам земли усилиями его смелых почитателей и легко
узнаваемый в долинах Индии и лесах Германии благодаря об-
щим названиям божеств, изначально олицетворяющих силы
природы. Этот культ не является, как часто утверждают, культом
природы. Но если охарактеризовать его одним словом, я риск-
нул бы назвать его культом Бога в природе, Бога, завуалирован-
ного великолепием природы, а не скрытого в тайниках челове-
ческого сердца. Боги арийского пантеона обладали такой ярко
выраженной индивидуальностью и были столь неизменны, что
переход к монотеизму у арийцев потребовал ожесточенной
борьбы и редко происходил без иконоборческих революций
или без приступов философского отчаяния.
Эти три класса религий можно безошибочно отличить друг
от друга, так же как три класса языков: туранский, семитский и
арийский. Они были тремя факторами древнейшей истории,
определившими судьбу всего человечества и влияние которых
мы до сих пор ощущаем в нашем языке, в наших мыслях и в на-
шей религии.
Но хаос, который эти три фактора оставили позади себя в
языках, мышлении и религиях туранских, семитских и арийс-
ких народов, не всегда был хаосом. Поток языка, разделившись
на эти три части, продолжил свое течение; священный огонь
религии, от которого зажглись эти три алтаря, не погас, хотя и
стал менее заметен в дыму и пепле. Повсеместно существовали
язык и религия, но это были естественные и дикорастущие
язык и религия; они не имели истории, они не оставили своей

65 См.: Legge. Life of Confucius. P. 96.
"'Liin-yii (§ 1. a); Schott. Chinesische Literature. S. 7.

67 См. мой очерк по семитскому монотеизму в работе «Chips from a
German Workshop». Vol. I. P. 342, 380.

82

83

истории, и поэтому они ускользали от тех научных методов, ко-
торые применялись при изучении языков и религий китайско-
го, семитских и арийских народов.
Вызывает удивление, почему лингвисты установили только
три языковых семейства — или, вернее, два, — потому что ту-
ранские языки едва ли могут быть названы семейством в стро-
гом смысле этого слова до тех пор, пока не будет окончательно
доказано, что китайский язык образует основу двух туранских
ветвей, северной туранской, с одной стороны, и южной туранс-
кой — с другой, что фактически китайский язык68 формирует
самый ранний слой того подвижного массива речи, который
позднее становится более неподвижным и традиционным, пре-
образуясь на севере в тунгусский, монгольский, татарский и
финский языки, а на юге — в тайский, малайский, ботийский и
тамильский языки.
Причина, по которой ученые не открыли больше, чем эти
два или три великих языковых семейства, очень проста. Мы не
можем открыть больше, потому что их больше не существует.
Семейства языков — это очень специфические образования;
они — исключение (они и должны быть исключением), а не
правило в развитии языка. Всегда была возможность, но, на-
сколько я могу судить, никогда не было необходимости для
того, чтобы человеческая речь вышла за рамки первобытной
стации своего стихийного развития и столь же стихийного
упадка. Я считаю, что если бы предшественники семитских,
арийских и туранских народов чисто спонтанно не реализо-
вали эту возможность, то все языки остались бы эфемерными,
отвечающими целям сменяющих друг друга поколений людей;
они боролись бы, приобретая и теряя, иногда достигая опре-
деленной стабильности, но после этого снова разрушались бы
и уносились бы, подобно ледяным глыбам, подхваченным по-
токами вешних вод. Само наше понятие о языке было бы тогда
совершенно отличным от того, которое мы имеем теперь.
Как мы приходим к этому понятию?
Сначала мы формируем наше понятие о том, чем должен
быть язык, основываясь на тех немногих языках, естественное
s См.: Mailer M. Lecture on the Stratification of Language. P. 4.

развитие которых было приостановлено социальными, религи-
озными, политическими или другими внешними влияниями, а
затем мы смотрим вокруг и удивляемся, почему все языки не по-
хожи на эти два или три выделяющихся языковых семейства.
Но мы могли бы с равным основанием удивляться тому, почему
не все животные являются домашними или почему кроме садо-
вого анемона на лугах и в лесах растет много разновидностей
того же самого, но дикорастущего цветка.
В туранских языках, в которых первоначальная концентра-
ция не была такой мощной, как в арийском и семитском семей-
ствах, мы еще можем уловить проблеск естественного развития
языка, хотя и ограниченный определенными рамками. Различ-
ные слои этой огромной подвижной массы однородной речи
предоставляют нам не определенные свидетельства родства
между еврейским и арабским, между греческим и санскритом, а
только спорадические совпадения и сходства в общей структу-
ре, которые могут быть объяснены признанием первобытной
концентрации, за которой последовал новый период независи-
мого развития. Было бы преднамеренным заблуждением не при-
знавать определенные и специфические черты, присущие севе-
ротуранским языкам: невозможно объяснить сходство между
венгерским, лапландским, эстонским и финским языками без
предположения о том, что существовала очень ранняя концент-
рация речи, на основе которой возникли эти диалекты. Менее
отчетливо мы наблюдаем это в южнотуранской группе, хотя,
сознаюсь, меня всегда удивляло не столько то, что существует
мало свидетельств о прежнем единстве этих разошедшихся по-
токов языка, сколько то, что эти свидетельства вообще сохра-
нились. Точку соприкосновения южнотуранских и североту-
ранских языков мы находим в китайском языке, потому что
китайский язык является корнем маньчжурского и монгольско-
го языков, так же как сиамского и тибетского, и с каждым днем
это становится все более очевидным благодаря трудам м-ра Эд-
кинса* и других исследователей Китая.
Я готов признать, что не стоит спешить с категоричными за-
явлениями по этим проблемам, и я хорошо знаю, что может быть
сказано против этих широких обобщений, затрагивающих «про-
исхождение видов» в языке. В моих публикациях двадцатилетней

84

85

давности, в моем письме к Бунзену «О туранских языках» впер-
вые были изложены эти взгляды и предупреждение против опас-
ностей догматического скептицизма, который в то время угро-
жал свободе исследований и всякому прогрессу в науке о языке.
Ни один метод не считался тогда верным для сравнительного
анализа языков, кроме метода изучения романских языков*, но и
он не считался единственно возможным методом для научного
изучения всех других языков. Не признавались и доказательства
связи между языками, находящимися за пределами арийского и
семитского семейств, за исключением тех, которые использова-
лись для установления родства между различными членами этих
двух великих языковых семейств. Моей задачей было показать,
что при рассмотрении более ранних этапов развития языка мы
не вправе требовать таких доказательств, ибо в то время они не
могли существовать, а их отсутствие ни в коей мере не отрицает
возможности более отдаленного родства. Сегодня в науке о язы-
ке происходят значительные изменения, как и во многих отрас-
лях естествознания. Благодаря влиянию идей, которые Дарвин*
снова выдвинул на передний план естественной философии,
специалисты в разных областях уделяют гораздо больше внима-
ния общему, чем частному. Каждый вид изменения, называемый
развитием, теперь кажется постижимым и допустимым, и когда
псе человеческие расы будут сведены к одному общему источни-
ку, когда их следы будут обнаружены в период, в который еще не
существовало человеческого сообщества, то устранятся трудно-
сти при выявлении родства между всеми так называемыми ту-
ранскими языками, более того, будет выявлена общая основа все-
го многообразия человеческой речи. Эта фаза мышления в ее
крайней форме, несомненно, будет отходом от предшествую-
щей, но подобные колебания научат нас на этом примере, что
диктаторский авторитет никогда не сможет остановить про-
гресс науки и ничто не является таким опасным, как вера в соб-
ственную непогрешимость.
Если мы покинем Азиатский континент, исконный дом арий-
ских, семитских и туранских языков, мы обнаружим, что и в Аф-
рике сравнительное изучение диалектов ясно доказывает концен-
трацию африканской речи, результаты которой можно видеть в
сходстве диалектов банту (кафра, сейтчуана, дамара, отигере-

ро, ангольский, конго, ки-суахили и др.)*, на которых говорят
от экватора до Кейскама*69. Севернее языка банту или кафра мы
находим независимые образования семитской речи в берберс-
ком* и галла* диалектах; южнее мы видим только языки готтен-
тотов и бушменов*, очень близкие, как считает д-р Хан, друг
другу. Существует ли реальная лингвистическая связь между эти-
ми языками в Южной Африке и нубийским и даже древнееги-
петским языками, были ли эти языки отделены друг от друга из-
за вторжения кафрских племен — это проблема, разрешение
которой возможно в будущем. Определенно лишь то, что Древ-
ний Египет представляет нам независимую первобытную кон-
центрацию интеллектуальной работы в стране Нила, независи-
мую постольку, поскольку мы знаем сейчас о древней арийской
и семитской концентрации языка и религии.
Но если разговорные языки африканского континента по-
зволяют нам проследить общий путь артикуляции первобыт-
ных народов Африки — ибо существует неизменное ядро в язы-
ке, которое никогда не может быть уничтожено, — мы все же
очень мало знаем и в дальнейшем сможем узнать очень немно-
го о развитии и упадке африканской религии. Во многих мес-
тах магометанство и христианство полностью вытеснили вос-
поминания о древних богах; и даже тогда, когда миссионеры
или путешественники пытались описать состояние религиоз-
ности зулусов и готтентотов, они могли наблюдать лишь самые
поздние формы африканских верований, а их изображение но-
сило скорее карикатурный, чем серьезный характер. Большую
роль в ошибках при изучении африканских верований сыграла
теория первобытного фетишизма, которая ослепляла наиболее
внимательных исследователей и уводила их от всего, что лежа-
ло за пределами культа фетиша.
Существует только одна африканская религия, литературны-
ми памятниками которой мы располагаем, — это религия Егип-
та, являющаяся для нас такой же загадкой, какой она была для
греков и римлян. Благодаря письменным источникам освещают-
ся по крайней мере самые мрачные уголки египетских храмов и
69 Bleek. Comparative Grammar of the South African Languages. P. 2; CM.
также: Bleek. Report concerning his researches into the Bushman Language.
1873.

86

87

глубочайшие тайники человеческого сердца, из которого берут
свое начало вера в древних богов и поклонение им. На первый
взгляд нет ничего более запутанного, сбивающего с толку и ма-
лообещающего, чем религия Египта, где обнаруживаются, с од-
ной стороны, приземленный культ животных, а с другой сто-
роны — высший полет таинственной мудрости. Можно смело
сказать, что даже сейчас, после расшифровки древнего египетс-
кого языка, этот странный контраст совершенно необъясним.
До сих пор, после тщательного прочтения превосходных «Джи-
фортских лекций» Ренуфа невозможно отделаться от чувства,
что в религии Египта есть нечто разумное, более того, что разви-
тие религиозных идей в Египте осуществлялось таким же замеча-
тельным образом, как и развитие религиозных идей у арийских
народов.
Религия египтян возникла не из простого поклонения жи-
вотным. Египетская зоолатрия* относилась к периоду упадка и
была основана на символах, взятых из мифологии. Подобно
арийской, египетская мифология первоначально рассматрива-
ла те явления природы, которые носят закономерный характер,
такие, как восход и заход Солнца, движение Луны и звезд; при-
знание закономерности и порядка, существующих во Вселен-
ной, лежало в основе всей системы египетской религии. По-
добно санскритскому Рите*, египетская Маат*, выведенная из
простых чувственных впечатлений, становится в конце концов
названием нравственного порядка и справедливости.
Но кроме нескольких сил, представленных в их мифологии
(большинство из них в настоящее время может быть сведено к
единому источнику), египтяне с самого начала говорили о Еди-
ной Силе, управляющей всеми физическими и моральными про-
цессами во Вселенной, от которой зависит каждый человек и
перед которой он несет ответственность. И наконец, они ока-
зывали почести умершим, потому что смерть считалась нача-
лом новой жизни, жизни, не имеющей конца.
Вместе с тем мифология, как неизбежная болезнь языка, ужас-
но ухудшала раннее развитие искусства в тех формах, что оно
принимало в Египте. Сила, которую египтяне признавали без
всяких мифологических дополнений, в честь которой не было
возведено ни одного храма (в противоположность тому, что
88

было в Индии, где существовало святилище, посвященное Пара
Брахману, Высшему Брахману), «имя которой никогда не высека-
лось на камне», «чей лик не может быть найден среди нарисован-
ных фигур», «кто не требовал ни мистерий*, ни жертвоприноше-
ний» и «чья обитель была неизвестна», в особенности должна
была ускользать от внимания почитателей великолепных храмов
Мемфиса*, Гелиополя*, Абидоса*, Фив или Дендеры, в которых
обитали другие божества, и люди молились им, восхваляли их и
приносили им жертвы. Видимо, поэтому как в Египте, так и в Ин-
дии с трудом находит признание понятие единого Бога. Самосу-
ществование или самостановление Одного, Одного Его, Одного-
Единственного, Одного без кого-либо другого (как в санскрите,
svayambhu, Ekam advitiyam), «стоящего у истоков всего сущего,
сотворившего все вещи, но Которого Самого никто не сотво-
рил» — подобные высказывания постоянно встречаются в ре-
лигиозных текстах и относятся к тому или иному богу (геноте-
истически), каждый из которых считается высшим из богов,
Создателем и Творцом всех вещей. Так, Ра*, изначально богу сол-
нца, происходящему от Нун* — «отца богов» и самому являюще-
муся отцом Шу* (воздуха) и Тефнут* (росы), поклонялись как
высшему небесному божеству. Осирис*, самый старший из пяти
детей Геб* (земли) и Нут* (неба) — «более великий, чем его отец,
более могущественный, чем его мать», муж Исиды*, отец Гора*,
был другим олицетворением солнца, понимаемый главным об-
разом как победитель темноты. Мы читаем, что Ра — «душа Оси-
риса и Осирис — душа Ра». Гор также является именем солнца,
первоначально утреннего солнца, «чьи глаза возвращают день».
Тот* олицетворяет луну, является «измеряющим землю», «распре-
деляющим время» и, наконец, изобретателем письменности и ис-
кусств. Ренуф правильно отмечает, что специалисты в области
санскрита, которые не знают ни слова на египетском языке, и
специалисты в области египетского языка, которые не знают ни
слова на санскрите, будут давать различные имена одним и тем
же персонажам. Но ученый, занимающийся сравнительной ми-
фологией, едва ли будет колебаться в определении действитель-
ных имен каждого из этих арийских или египетских персонажей.
Мы можем подвести итоги вышесказанному словами Марие-
та*: «На вершине египетского пантеона находится единственный
89

Бог, бессмертный, несотворенный, невидимый и скрытый в не-
досягаемых глубинах его собственной сущности. Он явля-
ется творцом неба и земли; он создал все то, что существует, и
ничего не может быть создано без него. Это Бог, познание кото-
рого было недоступно непосвященным. Но египетский разум
не мог или не хотел остаться на этой величественной высоте. Он
рассматривал мир, его формирование, принципы, которые уп-
равляют им, человека и его земную судьбу как великую драму,
действующим лицом которой является только одно Бытие. Все
происходит из него, и все возвращается к нему. Но оно имеет
посланников, наделенных персонифицированными чертами и
принимающих форму видимых божеств, ограниченных в своей
деятельности, но все же проявляющих свои силы и качества в
этой драме»70.
Если мы обратим свои взоры от Африки к Америке, мы обна-
ружим там на севере множество языков, которые свидетельству-
ют о древних миграциях, но почти ничего не говорят нам о
древних религиях. На юге мы знаем два языковых и политичес-
ких центра; там в Мексике и в Перу мы встречаемся с любопыт-
ными, хотя не всегда заслуживающими доверия традициями
древней и прочно установившейся системы религиозной веры
и культа.
Наконец, если возможно реконструировать первоначаль-
ный полинезийский язык, который является общим для диалек- |
тов островов, расположенных от Америки до Африки (Мада- |
гаскар), фрагменты первоначальной полинезийской религии,
которые заслуживают трудов нового Гумбольдта, будут мало-
помалу появляться на свет.
Наука о религии имеет то преимущество перед наукой о
языке, если это может быть названо преимуществом, что в не-
которых случаях последняя располагает материалами, доста-
точными для постановки проблем наивысшей важности, но i
недостаточными для их успешного разрешения, а первая не '
70 В этом описании египетской религии я использовал главным об-
разом RenoufM. LePage. Hibbert Lectures. 1879, «Lectures on the Origin and
growth of Religion», иллюстрирующие религию Древнего Египта; а так-
же De Rouge. Sur la Religion des anciens Egyptiens // Annales de Philosophic
Chretienne. Nov. 1869.

имеет всех материалов, которые могли бы подтверждать даже
простые гипотезы. Во многих частях света, где диалекты, хотя
и искаженные, все же до сих пор доносят до нас отблески да-
лекого прошлого, древние храмы окончательно исчезли, а
имена древних богов преданы забвению. Мы ничего не знаем,
и мы должны довольствоваться нашим незнанием, поэтому ис-
тинный ученый вынужден покинуть область деятельности, ко-
торая оказывается все более привлекательной для любителей
априорных теорий.
Но даже если дело обстоит иначе, я думаю, что люди, изуча-
ющие религию, поступят правильно, последовав примеру лин-
гвистов, и займутся сравнительным исследованием арийских
и семитских религий. Если может быть доказано, что религии
арийских народов объединены теми же узами действительно-
го родства, которые дают нам возможность трактовать их язы-
ки как множество видов одного семейства, и если такой же
факт может быть установлен при изучении семитского мира,
то перед нами открывается достаточно широкое поле иссле-
дования, тщательной расчисткой и культивацией которого бу-
дут заняты несколько поколений ученых. И это первоначаль-
ное родство, я уверен, может быть доказано. Имена основных
божеств, а также слова, выражающие наиболее существенные
элементы религии, такие, как молитвя, жертва, алтарь, дух и
веря, сохранились среди арийских и среди семитских наро-
дов, и эти реликты допускают только одно объяснение. После
этого можно с большой надеждой на успех приступить к срав-
нительному изучению туранских религий; я уверен и сейчас
практически не сомневаюсь в своей правоте, что существова-
ли не только первобытная арийская и первобытная семитская
религии, но также и первобытная туранская религия еще до
того, как каждая из этих первобытных рас раскололась и стала
независимой в языке, культе и народном чувстве.
Давайте начнем с наших собственных предков арийцев.
В лекции, прочитанной мною здесь же несколько лет назад, я
набросал схему жизни арийцев до их первого разделения, т. е.
до того времени, когда в Индии начали говорить на санскрите,
а в Малой Азии и Европе — на греческом языке. Контур этой
схемы и краски, которыми она была нарисована, были просто

90

91

заимствованы из языка. Мы пришли к выводу, что если взять все
слова, которые существуют в одной и той же форме во фран-
цузском, итальянском и испанском языках, то можно показать,
какие слова, а следовательно, и какие предметы должны быть
известны народу, не говорящему пока ни на французском, ни на
итальянском, ни на испанском языке, но говорящему на языке,
предшествовавшем этим романским диалектам. Мы знаем, что
этим языком был латинский; но, если бы мы не знали ни слова
по-латински или ни одной главы римской истории, мы все же
смогли бы, используя наиболее очевидные слова, являющиеся
общими для всех романских языков, нарисовать картину осно-
вополагающих мыслей и занятий того народа, который должен
был жить в Италии по крайней мере за тысячу лет до Карла Ве-
ликого*. Мы смогли легко доказать, что у этого народа должны
были быть короли и законы, храмы и дворцы, корябли и экипа-
жи, прямые дороги и мосты и почти все элементы высокоциви-
лизованной жизни. Как я утверждал, мы можем доказать это,
просто взяв названия всех этих предметов, существующие во
французском, итальянском и испанском языках, и показав, что
в том случае, если испанский язык не заимствовал их из фран-
цузского или итальянский из испанского, они должны были су-
ществовать в более раннем языковом слое, от которого берут
свое происхождение эти три современных романских диа-
лекта.
Точно такая же аргументация дает нам возможность выло-
жить мозаичную картину древнейшей цивилизации арийского
народа до времени его разделения. Поскольку мы находим в
греческом, латинском и санскрите, а также в славянском, кельт-
ском и тевтонском языках одно и то же слово «дом», то мы име-
ем все основания заключить, что еще до того, как каждый из
этих языков получил самостоятельное существование по край-
ней мере за тысячу лет до Агамемнона* и Ману, прародители
арийских народов уже не обитали в палатках, а строили дома
для постоянного проживания71. Поскольку мы находим одно и
то же название для обозначения города в санскрите и гречес-
7' Санек. — dama, 86uo<;, domus; готск. — timrjan, «to build»; слав.
dom; санск — vesa, ошск;, vicus; готск — veih-s.

ком языке72, мы можем вполне определенно заключить, что арий-
цам были знакомы если не города в прямом смысле слова, то во
всяком случае цитадели или лагеря до того, как они стали гово-
рить на греческом и санскрите. Поскольку «царь» на санскрите,
латинском, тевтонском и кельтском73 языках обозначается од-
ним и тем же словом, мы снова можем утверждать, что некото-
рые виды царского правления были установлены и признаны
арийцами в тот же самый доисторический период.
Я не должен соблазнять себя тем, чтобы нарисовать картину
этой первобытной цивилизации в целом74. Я желаю лишь на-
помнить вам, как, разбирая вместе с вами древние архивы, мы
обнаружили, что Высшее Божество называлось одним и тем же
именем в древней мифологии Индии, Греции, Италии и Герма-
нии и сохраняло это имя, поклонялись ли ему в горах Гималаев*
или среди дубов Додоны, на Капитолийском холме* или в лесах
Германии. Я указал, что его именем было Дьяус — на санскрите,
Зевс — на греческом языке, Ювис — на латинском, Тиу* — на не-
мецком; но я уделил недостаточно внимания поразительной
природе этого открытия. Эти имена не являются просто име-
нами-, они — исторические факты, поистине факты более непос-
редственные, более надежные, чем многие факты средневековой
истории. Эти слова не просто слова, они доносят до нас всю яр-
кость события, свидетелями которого были прародители целой
арийской расы, жившие, возможно, за тысячелетия до Гомера и
Вед, поклоняющиеся невидимому Существу, нареченному тем
же самым именем, наилучшим, самым возвышенным именем,
которое они могли найти в своем словаре, — именем Света и
Неба.
И давайте не будем забывать об этом и говорить, что это был
всего лишь культ природы и идолопоклонство. Нет, их верова-
ния не сводились к культу природы и идолопоклонству, хотя
они и могли развиться в этом направлении в более поздние вре-
мена. Дьяус не означал «голубое небо» и даже не был простой
?- Сянск. —- pur, puri или puri; греч. — TtoXig; санск. — vastu, «house»;
греч. — aatu
73 Санск. — Rag, ragan, rex; готск. — reiks; ирллнд. — riogh.
74 См.: Selected Essays. Vol. I. P. 317 seq.

92

93

персонификацией неба — он означал нечто большее. В Ведах
мы находим воззвание к Дьяусу-питзру, у греков — к Зевсу-па-
теру, у римлян — к Юпитеру: что означает на всех трех языках
и означало еще до того, пока они не были разделены, — Небес-
ный Отец! Эти два слова не просто слова; по-моему, они явля-
ются древнейшей поэмой, древнейшей молитвой человечества
или, по крайней мере, его благородной части, к которой при-
надлежим и мы, — и я твердо убежден, что эта молитва была
произнесена, что это имя было дано неизвестному Богу до того,
как санскрит стал санскритом и греческий язык — греческим
языком, а когда я слышу молитву «Отче наш» на языках Полине-
зии и Меланезии, я чувствую, что она впервые была произнесе-
на на языке Иерусалима. Когда мы слышим имя Юпитера, ко-
торый, возможно, был низведен Гомером или Овидием* до
положения сварливого мужа или неверного любовника, мы
редко задумываемся о том, что скрывается за этим далеким от
святости именем. В науке о религии мы должны будем вновь и
вновь повторять, что место, на котором мы стоим, может быть
названо святой землей. Тысячи лет минуло с тех пор, как арийс-
кие народы разделились, чтобы отправиться путешествовать на
север и на юг, на запад и на восток. Каждый из этих народов
формировал свой язык, основывал империи и философские си-
стемы, строил храмы и разрушал их; все они старились и, может
быть, делались мудрее и лучше; но, когда они искали имя для
того, кто является самым возвышенным и все еще самым близ-
ким и самым дорогим для каждого из нас, когда они хотели вы-
разить благоговение и любовь, бесконечное и конечное, они
могли делать и делали то, что делали их предки, когда, взирая на
вечное небо и чувствуя присутствие Существа, одновременно
отдаленного и близкого, они подыскивали те же самые слова и
вновь произносили древнюю арийскую молитву «Отцу Небес-
ному» в той форме, которая будет существовать всегда: «Отче
наш, сущий на небесах!»
Теперь давайте обратимся к древней религии семитских на-
родов. Хорошо известно, что семитские языки связаны между
собой еще теснее, чем арийские языки, связаны столь тесно, что
сравнительная грамматика семитских языков кажется менее
привлекательной, чем сравнительное изучение санскрита, гре-

ческого и латинского языков. Ученые, изучающие семитские
языки, выражают недовольство тем, что сравнение грамматик
еврейского, сирийского, арабского и эфиопского языков не
представляет большого интереса, потому что при самом повер-
хностном сопоставлении их родство становится очевидным75.
Я не думаю, что подобные суждения являются истиной в после-
дней инстанции, и я до сих пор надеюсь, что Ренан осуществит
свой первоначальный проект и создаст сравнительную грамма-
тику семитских языков, включающую в себя не только литера-
турные ветви семитского семейства, но также и древние диалек-
ты Финикии*, Аравии*, Вавилона* и Ниневии*, которая сможет
занять свое место рядом с великой работой Боппа по сравни-
тельной грамматике арийских языков.
Но меня еще больше удивляет то, что ни один исследователь
семитских языков не последовал примеру специалистов в обла-
сти арийских языков и не выделил из различных семитских ди-
алектов те общие слова, которые должны были существовать
еще до того, как еврейский язык стал еврейским, сирийский —
сирийским и арабский — арабским, и исходя из которых мож-
но составить представление об основных мыслях и занятиях
семитской расы в период до разделения ее на народы. Материа-
лы для этой работы кажутся весьма обширными и легкодоступ-
ными76. И хотя могут возникнуть значительные трудности из-за
тесных контактов между несколькими ветвями семитского се-
мейства, у нас, несомненно, есть возможность посредством
фонетических правил провести различие между общими се-
митскими словами и словами, заимствованными арабами из
арамейских источников. Например, основные степени родства
имеют общие названия как среди семитских, так и среди арийс-
ких народов, и если было важно показать, что арийцы называли
и признавали не только естественных членов семьи, таких, как
отец и мать, сын и дочь, брат и сестра, но также и более отда-
ленных — отчима и мачеху, зятя и невестку, шурина и золовку,
то разве не менее интересно было бы показать, что и семитские
75 См.: Bunsen. Christianity and Mankind. Vol. III. P. 246 seq.
70 См.: Ibid.; Ibid. Vol. IV. P. 345.

94

95

народы достигли той же самой ступени цивилизации задолго
до времени законов Моисея?
Ограничив себя более непосредственным объектом наших
исследований, мы без труда увидим, что в семитских языках,
подобно арийским, есть ряд общих имен Божества, которые
должны были существовать до того, как выделились южная, или
арабская, северная, или арамейская, центральная, или еврейс-
кая, ветви, и которые, следовательно, позволяют нам проник-
нуть в религиозные понятия когда-то единой семитской расы,
задолго до того, как Авраам стал поклоняться Иегове, в Фини-
кии стали взывать к Ваалу, а в Вавилоне — к Элу*.
Верно и то, как я уже отмечал, что значение многих семитс-
ких имен является более общим, чем первоначальное значение
имен арийских богов. Многие из них означают могуществен-
ный, уважаемый, возвышенный, царь, господин; ь силу этого мо-
жет показаться, что они, подобно почетным титулам, давались
различными ветвями семитского семейства, независимо друг от
друга, тем богам, которым каждая из них поклонялась в своем
собственном святилище. Но если мы учтем, как много слов ис-
пользовалось в семитских языках для выражения величия, силы
или господства, то факт, что одни и те же нарицательные имена
встречаются как собственные имена божества в Сирии, в Кар-
фагене*, в Вавилоне и в Палестине*, имеет только одно истори-
ческое объяснение. Несомненно существовал исторический пе-
риод, когда семитские, так же как и арийские, народы давали
имена своим божествам; и этот период должен был предше-
ствовать образованию их отдельных языков и отдельных ре-
лигий.
Одним из древнейших имен божества среди прародите-
лей семитских народов было Эл. Оно означало Сильный. Оно
встречается в вавилонских надписях как Илу*, Бог"77, и в самом
названии Баб-ил — ворота или храм Ила. В еврейском оно ис-
пользуется и в общем смысле сильного, или героя, и как имя
Бога. Мы встречаем его в названии Бет-эл, дом Бога, и во мно-
гих других названиях. Если оно используется с артиклем, как,
~~ Schnder// Zeitschrift der Deutschen Morgenlanclischen Gesellschaft.
Vol. XXIII. S. 350; Ibid. Vol. XXVI. S. 180.

например, ha-El — Сильный, или Бог, то в Ветхом Завете это все-
гда означает Иегову, истинного Бога. Однако Эл сохраняет свою
нарицательную силу, и мы видим, что в отдельных частях Ветхо-
го Завета это слово допускается также и в отношении язычес-
ких богов.
Эл почитался также финикийцами в Вавилоне и назывался
там сыном Неба и Земли78. Его отец был сыном Элиуна*, вели-
чайшего бога, который был растерзан дикими зверями. Сын
Элиуна, который занял его место, был свергнут с престола и по-
зднее убит своим собственным сыном Элом, которого Филон*
отождествляет с греческим Хроносом* и представляет боже-
ством, обитающим на планете Сатурн79. В химъяритских надпи-
сях также было обнаружено имя Эл80, и значительно позже
оно было найдено во многих арабских собственных именах81,
но как божество Эл был забыт среди арабов с самых ранних
времен.
С именем Эл Филон связывал имя Элохим, множественное
число от Элоах. В битве между Элом и его отцом, говорит он, со-
юзники Эля назывались Элохим*, так же как те, кто был с Хроно-
сом назывались Хрониды82. Несомненно, это очень привлека-
тельная этимология, но, поскольку первостепенные знатоки
семитских языков, и в частности профессор Флейшер*, высту-
пили против этой этимологии, мы вынуждены, хотя и с боль-
шой неохотой, отказаться от нее.
78 Bunsen. Egypt. Vol. IV. P. 187; Fragmenta Hist. Graec. Vol. III. P. 567.
79 Fragmenta Hist. Grace. Vol. III. P. 567-571. To, что, согласно халдеям,
Эл представляется божеством планеты Сатурн, подтверждает также Ди-
одор Сицилийский (Diodorus Siculus. II. P. 30-33). См. также: Eusebius.
Ргжр. evang. L с. X, P. 90 / Ed. Gaisford: Kpovoq TOIVW, ov oi Фомке? 'HXov
лроаауорехюисп,*, и Bernay's notes «Zu Sanchuniathon» в Rhein Mus. 1884.
P. 632, который исправляет "tikovu 'HX.
80 Osiander. Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gesellschaft.
Vol.X.S.6l.
81 Noldeke. Monatsberichte der Berl. Akademie. 1880. S. 768.
82 Fragmenta Hist. Grsc. Vol. 3- P. 568, 18: oi 5ё сйццосхог 'НХсш той
Kpovot) 'EXoei|x eneicXr|0riaav, &>c, av Kpovioi DUTCH fjaav oi Xey6|a.evoi ётй
Kpovou*. Множественное число от Эл, т. е. Элохим, боги, встречается в
Полинезии; Noldeke. L с. Р. 775.

96

97

Элозх — это то же самое слово, которое на арабском языке
пишется как Илзх, Бог. В единственном числе Элозх использует-
ся в Библии как синоним Эл; во множественном числе оно может
означать богов вообще или ложных богов, но в Ветхом Завете
оно становится названием истинного Бога, множественного —
по форме выражения, но единственного — по смыслу. На араб-
ском языке Илзх, без артикля, означает Бога вообще; с артиклем
Ал-Илахипи Аллах83 становится именем Бога Мухаммеда, подоб-
но тому как существовало имя Бога Авраама и Моисея.
Происхождение слова Элоах или Илзх неоднократно об-
суждалось как европейскими, так и арабскими учеными. Камю
говорит, что существовало двадцать, а Мухаммед аль Фаси, что
было тридцать различных точек зрения. Профессор Флейшер84,
чьим суждениям в данном вопросе мы можем полностью дове-
рять, выводит Эл, сильный, из корня ал (с созвучными vav, aval),
означающего широкий и плотный, телесный и сильный85. Но
он берет Элозх или Илзх в качестве абстрактного существи-
тельного, означающего страх86 и выведенного из совершенно
другого корня — злах — быть в волнении, в смущении, сбитым
с толку. От восклицания, выражающего страх, слово Элоах пе-
реносится на объект, вызывающий чувство страха или почте-
ния, и, таким образом, становится именем Бога. Тем же самым
способом мы обнаруживаем пзшад, что означает страх, упот-
ребляемый в смысле Бога; Быт. 31:42: «Если бы не был со мною
Бог отца моего, Бог Авраама и страх Исаака». И далее, Быт. 31:53:
83 О первоначальном значении слова «Аллах» см.: Sprenger. Moham-
mad. Vol. I. P. 286.
84 См. примечание профессора Флейшера: Delitzsch. Commentar iiber
die Genesis. I860. S. 64; а также Zeitschrift der Deutschen Morgenlandi-
schen Gesellschaft. Vol. X. S. 60; и Sitzungsberichte der KSnigl. Sachsischen
Gesellschaft der Wissenschaften Philosoph. Hist. Classe. Vol. XVIII (1866).
S. 290-292. Д-р В. Врихт заимствует словообразование профессора
Флейшера, так же как и профессор Кюэнен* в своей работе «De God-
sdienst van Israel». S. 45.
85 Профессор Нёльдеке (Noldeke. L c. P. 774) приписывает этому кор-
ню значение «находящегося впереди, ведущего».
86 Kuenen. Religion of Israel. Vol. I. P. 41. Элоах используется только по-
этами, и его первоначальное значение — это «страх», следовательно,
«тот, кто вызывает страх».
98

«Иаков поклялся страхом отца своего Исаака». В арамейском
языке дзхлз, страх, признается названием Бога или идола, на
санскрите Брахман также называется «великим страхом»87.
То же самое древнее имя встречается в форме женского ро-
да — Аллат*88. Знаменитый храм этой богини в Таифе, в Ара-
вии, был вторым по значению после святилища Мекки и был
уничтожен по приказу Мухаммеда. Однако культ Аллат был
распространен и в других местах; и, несомненно, могло быть
так, что арабская богиня Алилат, упоминаемая Геродотом*89,
та же самая, что и Аллат, упоминаемая в Коране.
Другое известное название божества, следы которого можно
встретить среди многих семитских народов, — это Ваал или
Бэл. Ассирийцы и вавилоняне90, финикийцы и карфагеняне, мо-
авиты и филистимляне, впрочем, так же как и евреи, все знали
Бэла или Ваала как великого или даже как высшего Бога. Ваал
едва ли являлся чуждым и иноземным богом в глазах евреев, ко-
торые, несмотря на протесты библейских пророков, не пере-
ставали поклоняться ему в лесах, окружающих Иерусалим91.
Они считали его почти домашним божеством, или, во всяком
случае, семитским божеством, и среди богов, которым служили
87 КагЛа-upanishad. Vol. VI. 2: mohad Bhayam vagram udyatam уаЛ.
88 Osiander. Zeitschrift der Deutschen Morgenlandischen Gesellschaft.
Vol. VII. S. 479-482. Аллат — богиня, противостоящая Ал-Илахт.
89 Herod. III. 8: 'Ovono^oxxji (oi 'Apa3ioi) tov nev Avovuoov 'OpotdX, tfiv 5?
Ov>pavi.T|v 'AXiXdcr*. У Геродота (1, 131, 138) это имя было искажено в
'AXvtta. См.: Osiander. Zeitschrift der Deutschen Morgenlandishen Gesell-
schaft. Vol. II. S. 482, 483- Шпренгер* в книге «Мухаммед» (Sprenger. Mo-
hammad. 1. P. 292) говорит: «Я не решаюсь отождествить Алилат, о кото-
рой упоминает Геродот, и ал-Лат из Таифа, даже если бы могло быть
доказано, что этой богине поклонялись в то время, он (Геродот) не мог
слышать о ней. Арабский культ получил в то время широкое распро-
странение на севере, и в силу этого можно было сравнить значение
Пальмиры со значением Таифа. К тому же, форма лат есть чисто араб-
ская и она древнее, чем Илат, и только подтверждает, что ее корнем яв-
ляется лах, а не алат». См. также его: Remarks on Arabian idols. L с. Р. 361.
Оротал объяснялся как «свет» или «огонь» Эла. Kuenen. Religion of Israel.
Vol. I. P. 228.
90 Fragmenta Hist. Grac. Vol. II. P. 498, 2.
9'Ibid. Vol. III. P. 568,21.
99

отцы на другой стороне реки, Ваал или Бэл, похоже, занимал |
самое выдающееся место. Несмотря на это, первоначально
единый92 Ваал стал делиться на множество божественных пер-
сонажей благодаря влиянию местного культа. Мы слышали о
Ваале-тсуре, Ваале-тсидоне, Ваале-тарсе, первоначально это
был Ваа лл Тира*, Сидона* и Тарса. На двух канделябрах, найден-
ных на острове Мальта, мы читаем финикийское посвящение
«Мелькарту*, Ваалу Тира». В Сихеме Ваалу поклонялись как Ваал-
верифу*93, полагая, что он является богом перемирий; в Аккаро-
не филистимляне поклонялись Ваалу-зебубе*94, господину лета-
ющих насекомых, в то время как моавиты, а также евреи знали
его под именем Ваал-фегор*95. На финикийских монетах Ваал
назывался Ваал-Шамаян, а в надписях из Пальмиры* (de Vogue.
№ 73) — Ваалшамем*, Ваал неба, который у Филона называется
Бэлшамем и отождествляется им с солнцем96. «Когда жара ста-
новилась невыносимой, — говорит Филон, — древние народы
Финикии простирали свои руки к солнцу. Только его они счита-
ли Богом, господином неба, названным Бэл-шамем97, что у фи-
никийцев означает господин неба, а у греков — Зевс». Мы также
знаем о Вяалги^, о множестве ваалов или богов. Подобно тому
как рядом с мужским Илах или Аллах мы находим женское бо-
жество АЛЛЗ.Т, мы обнаруживаем рядом с мужским Ваал жен-
ское божество Вазлш, Билту — у ассирийцев98, Ваалтис* — у
финикийцев. Возможно, первоначальное понимание женских
божеств было различным у семитских и арийских народов и
w Vogue de M, //Journal Asiatique. 1867. P. 135.
"Суд. 8:33; 94.
94 4 Цар. 1:2; 3:16.
95Числ. 25:3.
90 Fragmenta Hist. Grac. Vol. III. P. 565, 5. Невозможно изменить fjXiov в
fjXov, потому что Эл или Хронос упоминались раньше.
<г Является ли он Барсамусом, упоминаемым Моисеем из Хорена
(His. Arm. Vol. I. P. 13), обожествляемым героем, которому поклонялись
сирийцы? Или Барсамус — Сын Неба? См.: Rawlinson. Ancient Monarchies.
Vol. I.P.I 16.
96 См.: Schrader. Zeitschrift der Deutschen Morgenlandishen Gesellschaft.
Vol. 26. S. 193- Профессор Нёльдеке склонен считать «Авраама и Сару» —
«Высшего Отца и Принцессу» аналогом первой божественной пары.
100

женские формы Аллаха и Ваала в первое время выражали толь-
ко энергию и активность, или совокупность сил божества, а не
его отдельное существование и менее всего — жену. Это мне-
ние99 определенно подтверждается, когда мы видим, что во
многих карфагенских надписях богиня Танит* называется ли-
ком Ваала, а в надписи Эшмуназара сидонская Астарта зовется
именем Ваала. С течением времени, однако, это абстрактное
понятие было вытеснено понятием женского могущества и
даже жены, и мы находим уже в таком виде Баалтис, которой
поклонялись финикийцы100, вавилоняне и ассирийцы101, по-
скольку имя Милитта у Геродота102 является, согласно д-ру Оп-
перту*, простым искажением Баалтис.
Другим женским божеством является ^сират* или Ашерту
(множественное число), чье имя предполагает наличие муж-
ского божества Астар*. Следы этого бога или богини были об-
наружены в имени Иштар* в вавилонских надписях, где Иш-
тар — всегда женского рода, Царица неба и земли103. Согласно
некоторым авторитетам, в надписи из Пальмиры и на моавитс-
ком камне говорится о том же самом божестве. Однако в этом
случае женский характер становится преобладающим, так как
ей поклонялись не только карфагеняне, финикийцы и филис-
тимляне, но также евреи104, когда они отказывались от Господа
и служили Ваалу и Астартам105. Сирийцы называли ее Азаразах,
Атаргатис* у Страбона*106. Финикийцы звали ее Астарта, и бла-
годаря этому зловещему имени она стала известна грекам и
римлянам. Она могла быть лунной богиней, как предполагает
Кюэнен (Religion of Israel. Vo.. 1. С. 90), и до того как поклонение
100
99 Vogue de M. //Journal Asiatique. 1867. R 138.
Fragmenta Hist. Grasc. Vol. III. P. 569, 25.
1°'Ibid. Vol. IV. P. 283,9.
102 Herod. 1.131,199.
103 См.: Schrader. Zeitschrift der Deutschen Morgenlandishen Gesell-
schaft. Vol. 26. S. 169.
104 3 Цар. 9:5; также Быт. 14:5.
105 Суд. 2:13.
106 См.: Noldeke. Zeitschrift der Deutschen Morgenlandishen Gesellschaft.
Vol. XXIV. S. 92, 109; Strabo. P. 667,42; 636,48.
101

ей дошло до диких эксцессов, она была девственным боже-
ством. Когда Иеремия* говорит о Царице Неба107, возможно, он
имеет в виду Астарту или Баалтис. Даже в южной Аравии сохра-
нились остатки культа этой древней богини. Потому что в Сана,
древней столице Химъяритского царства, были великолепные
дворец и храм, посвященные Венере* (Байт Гхумдан), и имя Ас-
тар прочитывается в химъяритских надписях; более того, в од-
ном месте ему предшествует глагол в мужском роде108.
Другое слово, первоначально означающее «царь», которое
использовалось как имя Божества в доисторические времена, —
это еврейское Мелех. Мы находим его в имени Молох*, которому
поклонялись не только в Карфагене, на островах Крит и Родос,
но также в долине Гинном. Мы находим то же самое слово в
имени Мильком*, боге аммонитян*, которые имели свое святи-
лище на Масличной горе109; а боги Адрамелех* и Анамелех*, в
честь которых сепарваимцы сжигали своих детей110, по всей
видимости, являются местными разновидностями того же са-
мого древнесемитского идола.
Адонай*, что на еврейском языке означает «мой Господь», а в
Ветхом Завете употребляется исключительно в отношении
Иеговы, появляется в Финикии как название Высшего Божества
и претерпевает затем множество мифологических превраще-
ний, становясь знакомым нам благодаря греческой легенде о
красивом юном Адонисе*, которого любила Афродита* и кото-
рый был убит диким кабаном Ареса*.
Имя Элион*, означающее на еврейском языке Высший, ис-
пользуется в Ветхом Завете как предикат Бога. Оно встречается
107 Иер. 7.-18.
108 Osiander. Zeitschrift der Deutschen MorgenlSndishen Gesellschaft.
Vol.VII. S. 472; Gildemeister. Zeitschrift der Deutschen Morgenlandishen Ge-
sellschaft. Vol. XXIV. S. 180, 181; Lenormant. Comptes-rendus des seances de
1'Acad. des Anscriptions et Belles-lettres de 1'annee 1867; Levy. Zeitschrift der
Deutschen Morgenlandishen Gesellschaft. Vol. XXIV. S. 189.
109 4 Цар. 23:13.
110 4 Цар. 17:31 • В Ассирии также существовал бог Ддад*; см.: Schrader.
Zeitschrift der Deutschen Morgenlandishen Gesellschaft. Vol. XXIV. S. 140,
149, и другой бог — Ану*; см.: Schrader. L с. S. 141.

также как одно из названий Иеговы. Мельхиседек* многозначи-
тельно называется жрецом Эль-Элиона, жрецом Наивысшего
Бога.
И опять это имя выходит за рамки еврейского языка. Оно
встречается в финикийской космогонии как Элиун, Высший
Бог, Отец Неба, который был отцом Эля. Д-р Опперт отожде-
ствил этого Элиуна с Илинусом, упоминаемым Дамаскином.
Другое слово, встречающееся в Библии иногда в сочетании
с Эл, но чаще всего отдельно как имя высшего божества, — это
Шаддай*, неистовый или могущественный. Оно происходит
от того же самого корня, что и слово Шед, означающее на си-
рийском языке и на языке Талмуда «демон»; множественное
число от него — Шедим*, название для ложных богов или идо-
лов в Ветхом Завете. Де Вогюэ*111 предполагает, что то же са-
мое имя в форме Сет или Сед встречается в иероглифических
надписях. Здесь оно звучит как имя бога, почитаемого пасту-
хами, и Ваал является одним из его эпитетов. Лепсиус112, одна-
ко, против этого отождествления. То же самое божество Шад-
дай, могущественный, благодаря случайной догадке считается
одним из божеств, которому поклонялись древние фини-
кийцы113.
Поскольку имена этих и некоторых других божеств являют-
ся общими для всех или для наиболее важных ветвей семитско-
го семейства, они должны были существовать до первого разде-
ления семитских народов; но есть и другие божества, которые
обычно считаются специфическими для той или иной ветви.
Они либо возникли после первого разделения семитских наро-
дов, либо со временем превратились в специфических богов
отдельных народов, таких, как Хамос у моавитов, Мильком у ам-
монитян, Астарта у сидонцев114.
111 VoguedeM.// Journal Asiatique. 1867.P. 1бО.
112 Lepsius. Der erste Aeg. Gotterkreis. S. 48. См. также: Noldeke. Zur Kritik
des AT.S. 160,примечание;и Cheyne// Academy. 1875. P.653.
113 Bunsen. Egypt. Vol. IV. P. 221; Vogue de M. Melanges dArceologie. P. 77.
См. также: Noldeke. L. c. S. 775.
114 3 Цар. 1Ь5, 7; 4 Цар. 23:13; Суд. 11:23-24.

102

103

Таким образом, имя Иегова или, как оно первоначально про-
износилось, Яхве115, считалось божественным именем исклю-
чительно у евреев116. Правда, в хорошо известном тексте Лида*
говорится, что IAO117 было именем Бога у халдеев. Но, может
быть, Лид подразумевал под халдеями евреев, утверждая, что
IAO было тем же самым словом, что и Яхве, или Иегова, или Ях.
Мы бы пришли к другому выводу, если бы Яхудействительно ис-
пользовался как божественное имя в ассирийских надписях.
Однако сэр Генри Роулинсон*, к которому я обращался за ин-
формацией, заявил, что он сам сомневается, является ли Яху, о
котором упоминается в ассирийских надписях, действительно
ассирийским именем. Он думает, что это, быть может, сирий-
ское слово, которое было заимствовано ассирийцами, подоб-
но некоторым другим иностранным словам. Другие ученые,
так же как профессор Шредер*, напротив, не выражают сомне-
ний по этому вопросу и считают Яху одним из древних асси-
рийских богов. Более того, сегодня они делают еще один шаг и
обнаруживают следы имени Яху в Аккаде*. Так, профессор Де-
лич* утверждает, что простой звук «я» означает на аккадском язы-
ке «бог» и «высший бог», подобно словам или, ила (еврейск. — эл);
что ассирийцы произносят это «я» в именительном падеже
йа-у, что в соответствии с характером «я» ассирийцами называ-
лось йа-у, и лишь случайностью можно объяснить, что Йа-у как
имя божества не обнаружено в каких-нибудь ассирийских над-
писях118.
Трудно принимать или отвергать столь авторитетные утвер-
ждения, основанные на фактах, и мне кажется, что самая благо-
разумная позиция, которую мы можем занять при рассмотре-
115 Theodoret. Quaest. XV. ad Exodum (420 A. D.): косЯойси 6ё ceiko
Хацссрешхг IABE, 'louSaioi бе 1АП*. Diod. Sic. I. 94 (59 В. С): лара 5ё тоц
'louSodoi; MCOIXT^IV TOV law E7tiKaA.a6u.evov 6eov к. т. Х.*.
116 См.: Kuenen. Hibbert Lectures. P. 308.
1" Lydus. De Mensibus. IV, 38,14: Oi Xcu&xtoi t6v 9e6v 1АП Xeyowi, av-rt
tern <f&q vot|x6v Tfj 4>oivi.KCt)v уХЛЬстстп ка! ZABA?i0 5i яоХХахои Хёуетоа,
otov 6 гжёр mite, ёлтбс JioXcnx;, wutecmv 6 Зтцалструсх;*. Bunsen. Egypt. Vol. IV.
E 193; Renan. Sanchoniathon. P. 44, примечание. Также см.: Diodor Siculus.
1,94, 2.
118 См.: Kuenen. Hibbert Lectures. P. 311.

нии новых данных, предоставляемых нам учеными, изучающи-
ми историю Ассирии и Аккада, будет состоять в том, чтобы сей-
час сохранять определенную дистанцию и ожидать оконча-
тельного пересмотра наших взглядов на семитскую религию.
Я никогда не имел основания сомневаться в том, что вавилонс-
кие и ассирийские документы расшифровываются в подлинно
научном духе со времени публикации вавилонской версии бе-
хистунской надписи*. Я ничуть не удивлен частыми изменения-
ми в прочтении некоторых имен и в толковании некоторых
предложений. Даже если мы не способны последовать приме-
ру исследователей этих семитских документов, то тем не менее
для нас не составит труда познакомиться с историей расшиф-
ровки персидских клинописных надписей и понять, почему
сначала было так много неопределенностей в прочтении алфа-
вита, похожего на алфавит семитских клинописных текстов.
Что касается расшифровки шумерских надписей, я не вправе
говорить больше того, что сказал о персидской клинописи, но в
то же время я чувствую, что мы должны научиться ждать и не
мешать неутомимым исследователям, пытающимся понять язык,
о котором мы знаем лишь то, что он не является ни семитским,
ни арийским. Я могу только сказать, что если эти попытки ког-
да-нибудь увенчаются успехом, то их достижение будет более
замечательным, чем расшифровка всех других надписей.
Приняв эту точку зрения, я всегда был вынужден при изуче-
нии семитских религий воздерживаться от рассмотрения вави-
лонской и ассирийской, а еще больше аккадской и шумерской
ветвей. Я предпочел заполнять пробел материалом, который по
своей природе был таким же мягким, как и хрупким. Я очень вос-
хищаюсь смелостью других исследователей древних религий, и
особенно смелостью профессора Тиле*, так превосходно ис-
пользовавшего тот же самый материал в своей «Сравнительной
истории древних религий». Но я не могу игнорировать предос-
терегающие голоса других ученых, таких, например, как Гийар,
который утверждает, что боги шумерских и аккадских религий,
называемые Moulge, Silik-moulon-chi, являются в действительнос-
ти неправильно расшифрованными именами Бэл и Мардук*119.
119CM.:AtheriEeum. 17 June, 1882.

104

105

Можно сказать, что Гийар не является вполне беспристрастным
авторитетом в таких вопросах. Но он ссылается на м-ра Пинчеса,
чей авторитет едва ли будет поставлен под сомнение и который
отмечает, что такие имена аккадских царей, как Хаммурапи* и
Бурнабуриаш*, в действительности читаются как Кимту-рапасти
и Кидин-белматати.
Я повторяю, что даже таких предостережений недостаточ-
но для того, чтобы пошатнуть мою веру в метод расшифровки
вавилонских и даже аккадских текстов, которому в течение
долгого времени следовало так много именитых ученых, но я
думаю, что можно оправдать выжидательную позицию исто-
рика древних религий, пока он не примет или решительно не
отвергнет новые интерпретации клинописных надписей, про-
ливающие свет на наиболее отдаленные периоды семитской
мысли. То, что некоторые из наших лучших семитологов будут
недостаточно терпеливы и будут указывать на выводы, пред-
ставляющиеся им невозможными в ходе изучения вавилон-
ских и аккадских текстов, совершенно естественно. На эту
критику нельзя обижаться, ее можно только приветствовать.
Так, профессор Кюэнен, известный историк религии Израиля,
возражает против аккадского происхождения Иеговы или
Яхве, потому что он видит ряд трудностей, которые должны
быть устранены прежде, чем эта точка зрения будет принята.
Он отмечает, что в то время, к которому относится надпись
Меша*, датируемая 900 годом до н. э., имя Яхве встречается в
форме слова из четырех букв Y(a)hw(e)h и что такая форма
никогда не могла произойти от IAO; с другой стороны, IAO, как
он показывает, может быть удовлетворительно объяснено как
вторичное образование Y(a)hw(e)h. «В VIII в., — добавляет тот
же самый ученый120, — имя Яхве многими рассматривалось
как производное от глагола „быть". Оно объяснялось как „он
есть", и в нем видели выражение неизменности и истинности
Бога, чьей сущности соответствует это имя». Профессор Кюэ-
нен считает, что фактически Моисей был первым, кто назвал
Бога сынов ИзраилевыхЯхве121 вместо его старого имени Эль-

Шаддай, и можно только удивляться, что он не замечает имени
Яхве в имени матери Моисея Яхобед — «та, чья слава есть Яхве».
Он оставляет в стороне следующее объяснение имени Яхве:
«тот, что есть» или «тот, кто есть единственный», так как других
богов не существует; он предпочитает трактовать корень это-
го слова в каузальном смысле и рассматривает имя Яхве как
означающее «тот, кто дает жизнь, кто есть причина всего суще-
ствующего, творец». Такой ход мыслей делает похожим Яхве
на древневедического Асуру*, дающего жизнь, происходящего
от ас — дышать, быть, асу — дыхание, асура — живой и ожив-
ляющий бог; Ахура «Авесты» еще раз показывает, как те же са-
мые представления и те же самые имена могут возникать на
арийской и семитской почве без необходимости дальнейше-
го признания реальных контактов в доисторический период
жизни арийцев и семитов в Иране122.
Независимо от того, включим ли мы имя Яхве в список об-
щесемитских божественных имен или исключим из этого спис-
ка, сейчас, я думаю, мы имеем достаточно свидетельств, чтобы
утверждать, что был период, во время которого прародители
семитской семьи еще не были разделены ни в языке, ни в рели-
гии. Этот период не сохранился в памяти семитских народов,
точно так же, как ни индусы, ни греки, ни римляне не имеют
воспоминаний о том времени, когда они говорили на общем
языке и поклонялись Небесному Отцу, имени которого еще не
было ни на санскрите, ни в греческом, ни в латинском языках.
Я без колебаний называю этот доисторический период истори-
ческим в лучшем смысле этого слова. Это был реальный период,
а если бы он не был таковым, то все реалии семитских языков и
семитских религий в том виде, в каком мы находим их после
разделения семитских народов, были бы непонятны. Еврейс-
кий, сирийский и арабский языки имеют общий источник, так
же как санскрит, греческий и латинский; и если мы не сомнева-
емся в том, что культ главных божеств индусов, греков, римлян
и тевтонцев происходит из общеарийского святилища, то мы
не должны отрицать, что, подобно этому, существовала перво-
бытная религия всей семитской расы и что богу Элу, Сильному

120 Киепеп. Hibbert Lectures. P. 311; Idem. Religion of Israel. Vol. I. P. 42.
121 Idem. Religion of Israel. Vol. I. P. 278.

122 Киепеп. Religion of Israel. Vol. I. P. 254.

106

107

на небесах, поклонялись прародители всех семитских народов
еще до появления вавилонян в Вавилоне, финикийцев в Сидоне
и Тире, перед тем как евреи появились в Месопотамии* или
Иерусалиме. Свидетельства семитских языков похожи на свиде-
тельства арийских языков, и выводы из них не могут быть раз-
личными.
Теперь мы подошли к третьему центру языка и, как я надеюсь
показать, религии, которые образуют фундамент туранского
мира. Предмет рассмотрения крайне труден, и я сомневаюсь,
сумею ли я завоевать вашу симпатию и вызвать интерес к рели-
гиозным воззрениям народов, столь чуждых и таких отдален-
ных от нас, как китайцы, монголы, самоеды*, финны и лапланд-
цы*. Естественно, нам интересна древняя история арийских и
семитских народов, так как мы сами арийцы — в отношении
языка и семиты, по крайней мере в определенной степени, — в
отношении религии. Что нас связывает с туранцами, китайцами
и самоедами? Может показаться, что очень немногое; но жел-
тый цвет кожи и широкие скулы еще не составляют сущности
человека. Более того, пристально всмотревшись в черные ки-
тайские глаза, мы обнаружим, что китайцы имеют такую же
душу, как и мы, и что Бог, которого они имеют в виду, есть тот
же самый Бог, которого имеем в виду и мы, хотя и беспомощно
их словесное выражение, хотя и несовершенен их культ.
То, что языки финнов, лапландцев, самоедов, турков, мон-
голов и тунгусов* предполагают древнюю, хотя, возможно, не
очень прочную основу, теперь признается всеми компетентны-
ми исследователями. То, что тамильский, лохитский, гангетс-
кий, малайский и тайский языки предполагают похожую кон-
центрацию — до сих пор является только гипотезой, в то время
как слияние этих двух ветвей — северотуранской и южнотуран-
ской с наиболее древней, китайской, как с их общим центром,
хотя и может быть названо правдоподобным, имеет определен-
ное, но пока еще недостаточно установленное научное доказа-
тельство. Следовательно, если мы пытаемся обнаружить среди
религий этих народов фрагменты, в том числе лингвистичес-
кие фрагменты, указывающие нам на общее происхождение и
исходящие из одного и того же источника, мы никогда не долж-
ны забывать, что пока мы лишь строим гипотезу на гипотезе и

что наше предположение о существовании общетуранских по-
нятий о Божестве не располагает столь убедительными аргу-
ментами, как те, что выдвигаются в пользу общесемитских и об-
щеарийских понятий о Боге. Однако это породило бы в нашем
сознании представление о том, что если мы добьемся успеха,
установив существование имен Божества, общих, по крайней
мере, для некоторых туранских народов, то это обеспечит но-
вую и очень важную поддержку теории, согласно которой ту-
ранские языки в самом деле имеют общее доисторическое на-
чало и общее историческое продолжение.
При рассмотрении религии Китая — наиболее древнего
представителя туранского культа — возникает вопрос, можем
ли мы найти в китайском языке какие-нибудь названия Боже-
ства, которые встречаются в религиях и мифах туранских пле-
мен, таких, как маньчжуры, монголы, татары или финны. При-
знаюсь, что, видя изменчивый и подвижный характер туранских
языков, а также длительный период времени, который должен
был существовать между первыми лингвистическими и религи-
озными образованиями в Китае и более поздней постепенной и
несовершенной консолидацией других туранских народов, я
был не очень оптимистичен в своей надежде на то, что в рели-
гиозных традициях огромного туранского мира смогли бы уце-
леть имена, аналогичные Дьяус-литар у арийцев или Эл и Ваал
у семитов. Такие предвзятые мнения, однако, не должны пре-
пятствовать дальнейшим исследованиям, и если мы обнаружим
хотя бы немногое, то мы не должны забывать, что мы были не
вправе ожидать даже этого. В исследованиях такого рода суще-
ствуют разные уровни достоверности, и я — единственный че-
ловек, умалчивающий о них и представляющий все наши ре-
зультаты одинаково важными. Но если мы хотим достигнуть
terra firma*, мы не должны думать о стремительном продвиже-
нии во всех направлениях; и если мы желаем подняться по лест-
нице, мы не должны бояться сделать первый шаг. Совпадения
между религиозной фразеологией китайского и других туранс-
ких языков определенно не похожи на совпадения между гре-
ческим и санскритом или между древнееврейским и финикийс-
ким языками; но они существуют, и пионеры новой науки не
должны обходить их молчанием.

108

109

Вы помните, что народным культом в Древнем Китае был
культ отдельных духов, сил или, мы можем даже сказать, имен,
имен наиболее выдающихся сил природы, которые, как счита-
лось, оказывали доброе или злое влияние на жизнь человека. Мы
находим веру в духов неба, солнца, луны, звезд, земли, гор, рек,
не говоря уже о духах умерших.
В Китае, где всегда существовала сильная тенденция к по-
рядку и регламентации, была дополнительно введена система
представлений о двух силах — одной активной, а другой пас-
сивной, одной мужской, другой женской, которые охватывали
собою все и которые в сознании наиболее образованных лю-
дей возвышались над огромной толпой второстепенных духов.
Эти две силы находятся в основе всех вещей и вовне их, потому
что в природе все двойственно; и их часто отождествляли с не-
бом и землей.
Однако для нас очевидно, что дух Неба с самого начала за-
нимает более высокое положение, чем дух Земли. Только исто-
рические книги «Шу-цзин»*123 повествуют нам, что Небо и Зем-
ля вместе являются отцом и матерью всех вещей. В древнейшей
поэзии только Небо является отцом и матерью124. Этот дух Неба
известен в Китае под именем Тянь, и в тех случаях когда в дру-
гих религиях мы обнаруживаем имя высшего божества, будь то
Юпитер или Аллах, в Китае мы находим имя Тянь или Небо.
Этот Тянь, согласно словарю императора Канг-Хи*, означает
«Великий», «тот, кто обитает на Небе и управляет всем на Земле».
Фактически мы видим, что Тянь, первоначальное название неба,
проходит в Китае те же фазы от низшей к высшей, которые
прошло в своем развитии арийское название неба — Дьяус в
поэзии, религии, мифологии и философии Индии и Греции.
В китайском языке знак, изображающий Тянь, состоит из двух
123 В «Шу-цзин» (3, 11) Тянь* называется Шан-тянь или высокое
Небо, что является синонимом другого самого общего названия высше-
го Божества — Шан-ди', Высший дух. Конфуцианцы никогда не напол-
няли Шан-ди чувственным содержанием, но даосы представляли своего
Шан-ди в человеческом образе. Medhurst. Inquiry. P 46.
124 Chalmers. Origin of the Chinese. P. 14; о различии между Шэнь и
Шан-ди см.: Medhurst. L с. Р. 124.

частей, означающих великий и один. Следовательно, Небо счи-
талось Единственным, Несравненным, Великим, Высоким и
Благородным. Помнится, я читал в китайской книге: «Если су-
ществует одно Небо, как же может существовать много богов?»
Фактически их вера в Тянь, дух Неба, лежит в основе религиоз-
ного словаря китайцев. «Славное Небо, — читаем мы, — называ-
ется ярким, оно сопровождает тебя, куда бы ты ни шел; славное
Небо называется блистающим, оно простирается над тобой в
твоих странствиях». Тянь называют праотцом всех вещей, наи-
высшим. Он называется великим мастером, который создал
вещи, как гончар создает глиняные сосуды. Китайцы также го-
ворят о предопределении и воле Неба, о шагах Неба или Прови-
дения. Мудрецы, которые учат людей, посланы Небом, и о самом
Конфуции говорили, что он использовался Небом как «будиль-
ник» для мира. Тот же самый Конфуций, когда он впал в отчая-
ние оттого, что никто не верил в него, знал только одно утеше-
ние — и этим утешением было: «Небо знает меня». Из многих
отрывков ясно, что для Конфуция Тянь, или дух Неба, был Выс-
шим Божеством и что он смотрел на других богов, духов возду-
ха, гор и рек, а также на духов умерших точно с тем же чувством,
с каким Сократ* рассматривал мифологические божества Гре-
ции. Так, когда однажды его спросили, как нужно почитать ду-
хов, он ответил: «Если мы не способны почитать людей, как же
мы можем почитать духов?». И в другой раз он сказал в своей
краткой и выразительной манере: «Почитайте богов, но держи-
тесь от них подальше»125.
Теперь мы должны посмотреть, сможем ли мы найти какие-
нибудь следы этой веры в высший дух Неба среди других ветвей
туранской группы, среди маньчжуров, монголов, татар*, финнов
или лапландцев. Поскольку для неба существует много названий
в туранских диалектах, постольку нет абсолютной необходимо-
сти в том, чтобы мы искали в них то же самое название, которое
нашли в китайском языке; однако, если бы можно было обнару-
жить следы этого имени у монголов и татар, мы, несомненно,
усилили бы нашу аргументацию. Такой же метод используется
125 Medhurst. Reply to Dr. Boone. P. 32.

110

111

во всех исследованиях по сравнительной мифологии. Если мы
обнаруживаем одинаковые понятия, одни и те же мифы и ле-
генды в Индии, Греции, Италии и Германии, то, несомненно, по-
является предположение об их общем происхождении, но не
более. Но если мы встречаемся с богами или героями, имеющи-
ми одинаковые имена в мифологии Вед и в мифологии Греции,
Рима и Германии, мы становимся на более твердую почву. Таким
образом, мы имеем дело с реальными фактами, которые нельзя
опровергнуть, и нам остается только объяснить их.
В туранской мифологии, однако, такие факты нелегко со-
брать вместе. За исключением Китая, мы знаем очень немного о
древней истории туранских народов, а то, что мы знаем об их
современном состоянии, часто исходит из сомнительных ис-
точников. Кроме того, их древнее язычество быстро исчезает
под натиском буддизма, магометанства и христианства. И все
же, если мы возьмем отчеты заслуживающих большого доверия
путешественников по Средней и северной Азии, в особенности
добросовестные наблюдения Кастрена*, мы можем обнаружить
несколько поразительных совпадений в скромных замечаниях
о религии тунгусских, монгольских, татарских и финских пле-
мен. Везде мы находим культ духов природы, духов умерших,
хотя вне и над этим существует вера в какую-то высшую силу,
известную под различными именами: иногда называемую От-
цом, Стариком, который есть Творец и Попечитель мира и ко-
торый всегда пребывает на небесах126.
Китайские историки являются единственными писателями,
дающими нам сведения о древнейшей истории некоторых из
этих туранских племен, в частности о гуннах*, которых они на-
зывают Hiongnu, и о тугю*, которых они называют Tukiu. Они
указывали, что гунны поклонялись солнцу, луне, духам неба и
земли и духам умерших и что их жрецы, шаманы, имели власть
над облаками и были способны вызывать снег, град, дождь и ве-
тер'27.
Византийский историк Менандр* считает, что турки в свое
время поклонялись огню, воде и земле, но в то же время они ве-
12Ь Castrin. Vorlesungen uber Finnische Mythologie. P. 2.
127 Ibid. P. 36.

рили в Бога, Творца мира и приносили ему в жертву верблюдов,
волов и баранов.
Еще позднее мы получили некоторую информацию от сред-
невековых путешественников, таких, как Плано Карпини*128 и
Марко Поло*129, утверждающих, что монгольские племена ока-
зывали великое почтение солнцу, огню и воде, но что они также
верили в великого и могущественного Бога, которого они назы-
вали Натагаи (Натигай) или Итога.
В наше время мы во многом зависим от Кастрена, который
имел глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать то, что другие
путешественники не видели, не слышали или не понимали. Пове-
ствуя о тунгусских племенах, он говорит: «Они поклоняются сол-
нцу, луне, звездам, земле, огню, духам лесов, рек и определенным
священным местам; они поклоняются даже образам и фетишам,
128 «Они верили в единого Бога, Творца всех вещей, видимого и не-
видимого, отделившего добро от зла в этом мире, но они поклонялись
ему без молитв, прославлений или каких-нибудь других видов службы.
Тем не менее они имеют войлочных идолов, имитирующих человечес-
кое лицо и имеющих ниже лица что-то напоминающее соски; этих
идолов они помещают на одной или на другой стороне двери. Они ве-
рят, что эти идолы являются попечителями людей, от которых они по-
лучают благотворное молоко и рост. Другие из этих идолов сделаны из
кусочков шелка и высоко почитаются... И если они начинают есть и
пить, они в первую очередь приносят порцию пищи и питья этим идо-
лам». См.: Marko Polo / Ed. Yule. Vol. 1. P. 249.
129 Вот образец их религии. Они говорят, что существует Самый
Высший Бог Неба, которому они поклоняются ежедневно с кадилом и
благовониями, но они молят Его только о здоровье души и тела. Однако
они имеют и несколько других богов, которых называют Натигай'; они
говорят, например, о боге Земли, охраняющем их детей, рогатый скот и
урожай. Они поклоняются ему, оказывают великое почтение, и каждый
человек имеет в своем доме его фигурку, сделанную из войлока и сукна;
и таким же образом они делают фигурки своей жены и детей. Фигурку
жены они кладут по левую руку, а фигурки детей — напротив. И когда
они едят, они кладут жирное мясо и сало в рот богу, а затем — в рты сво-
ей жены и детей. Они берут хлеб и разбрасывают его перед дверью
дома; и, делая так, они считают, что их бог и их семья принимают учас-
тие в их обеде». Marko Polo / Ed. Yule, Vol. I. P. 248. Полковник Юле отме-
чает, что следы Натагаи ведут к Оногот тунгусов и Ногат бурятов*. Сам
Марко Поло приписывает тот же культ Натагаи Cachayans, т. е. китай-
цам (Ibid. Vol. 1. P. 437), но полковник Юле думает, что это может приве-
сти к смешению китайцев с татарами. См. Ibid. Vol. II. P. 478.

112

113

но вместе с тем они сохраняют веру в высшее существо, которое
они называют Буга*»130. «Самоеды, — говорит он, — поклоняются
идолам и различным природным объектам, но они всегда испо-
ведуют веру в высшую божественную силу, которую они называ-
ют Нум».
Это божество, которое зовется Нум, самоеды называют так-
же Юма131, и фактически оно является тем же самым боже-
ством, которое в финской мифологии известно под именем
Юмала*. Финская мифология сохранилась лучше, чем мифо-
логия всех алтайских народов, и в ее древних эпических по-
эмах, которые в течение веков передавались благодаря устной
традиции и были записаны достаточно поздно, мы имеем ве-
ликолепные описания Юмалы, божества неба.
Юмала первоначально означал небо. Это имя, как показыва-
ет Кастрен, происходит от Юма — гром и ла — место, означаю-
щее, следовательно, место грома или небо. Оно использовалось,
во-первых, для обозначения неба, во-вторых, для названия бога
неба и, в-третьих, для обозначения богов вообще. То же самое
слово, только модифицированное в соответствии с фонетичес-
кими правилами каждого языка, встречается у лапландцев, эс-
тонцев, зырян, черемисов* и вотяков. Мы можем наблюдать раз-
витие и изменения этого небесного божества, поскольку то
здесь, то там мы улавливаем отблески религиозных мыслей ал-
тайских племен. Одна старая самоедская женщина, которую
Кастрен спросил, молится ли она, ответила: «Каждое утро я вы-
хожу из моего жилища, кланяюсь солнцу и говорю: „Когда ты
встаешь, я тоже встаю с моей постели". И каждый вечер я гово-
рю: „Когда ты закатываешься, я тоже ложусь отдыхать"». То была
ее молитва, быть может, все ее религиозное служение. Нам эта
молитва может показаться простой, но не ей; ибо она заставля-
ет старую женщину по крайней мере дважды в день отрывать
свой взор от земли и смотреть на небо; эта молитва напоминала
старухе, что ее жизнь связана с высшей жизнью; она озаряла по-
вседневную рутину ее земного существования каким-то боже-
ственным светом. Очевидно, она гордилась своей молитвой,
130 Не соответствует ли это русскому слову «Бог»?
131 Castren. Vorlesungen iiber Finnische Mythologie. P. 13.

потому что с выражением полного достоинства добавила: «Есть
дикие люди, которые не молятся ни утром, ни вечером».
Если в данном случае божество неба представляется в виде
солнца, то Юмала при некоторых обстоятельствах понимается
как божество моря. Когда однажды вечером Кастрен прогули-
вался с самоедским моряком по берегу Северного моря, Каст-
рен спросил его: «Скажите мне, где находится Нум?» (т. е. Юма-
ла). Ни минуты не колеблясь, старый моряк указал на морскую
пучину и сказал: «Он здесь».
В другом месте, в эпической поэме «Калевала»*, хозяйка из
Похъелы*, трудясь, взывает к Юмале и говорит: «Снизойди те-
перь в воду, Юмала, в тепло, о, владыка воздуха».
В другой раз Юмала — бог воздуха, и к нему взывают в следу-
ющих строках:
О, владыка воздуха, Юмала,
Ты легко управляешь конями
И блистающими санями.
И упряжка, что ярко искрится,
Пусть над нами стремительно мчится.
Пусть летит по костям нашим бренным,
По разорванным жилам, по телам нашим тленным.
Укрепи наше тело скорей,
Серебром наши кости отлей,
Жилы с жилами соедини,
Волнами злата пусть блещут они.
Золото пусть в них дивно струится,
Словно упряжка твоя, искрится.
Во всех этих случаях божество, к которому взывают, являет-
ся одним и тем же богом неба, Юмалой; но его характер столь
неопределенен, что нам трудно сказать, является ли он богом
неба или солнца, или моря, или воздуха или он является Высшим
Божеством, которое присутствует во всех этих сторонах при-
роды.
Однако вы, естественно, спросите, где находится сходство
между именами этого божества и китайским божеством неба
Тянь? Общее почитание Юмалы может доказать существова-
ние определенного вида религиозной концентрации среди

114

115

различных алтайских народов на севере Азии, но оно не доказы-
вает какой-либо доисторической связи культа этих народов и
древних жителей Китая. Верно, что китайский Тянь, с его тремя
значениями Неба, Бога неба и Бога вообще, является точной ко-
пией северотуранского Юмалы; но мы хотим большего; мы хо-
тим по возможности найти похожее имя божес'тва в Китае, в
Монголии и Татарии, точно так же, как мы обнаружили имя
Юпитера в Индии и Италии и имя Эла в Вавилоне и Палестине.
Давайте вспомним, что китайский язык является однослож-
ным языком и что позднейшие туранские диалекты вступили в
агглютинативную* стадию, т. е. стали использовать производ-
ные суффиксы, и тогда мы без труда откроем следы китайского
слова Тянь во всех его значениях у некоторых, по крайней мере
наиболее важных, туранских народов. В монгольском языке мы
находим Тэнгэр132, и это означает прежде всего Небо, затем
Бога неба, затем Бога вообще и, наконец, духа или демона, либо
доброго, либо злого.
Таким образом, мы достигли твердой почвы и мы можем те-
перь сделать следующий шаг. Наше счастье, что слово тэнгэр яв-
ляется одним из немногих слов, современные формы которых
могут быть исторически выведены из более древних языковых
форм. Когда китайские писатели говорят о древней истории гун-
нов, они рассказывают нам, что название, которое гунны давали
своим вождям, было тангли-куту (или техен-ю)1^. Это назва-
ние на их языках о?ю означает «сын неба», что напоминает нам
до сих пор сохранившийся титул императора Китая, т. е. «Сына
132 По-турецки «тангри-> или «тенгри», по-якутски «тангара». У буря-
тов Дзайагачи или «Главный Творец судьбы» находится в центре их хи-
жины, на почетном месте. У двери находится Эмелгелий, охраняющий
стада и молодой рогатый скот, из которого выделывают овчину. С внеш-
ней стороны хижины находится Чандагхату (имя этого идола показы-
вает, что он сделан из шкуры белого зайца); он — покровитель охоты и,
возможно, войны. Все это было вытеснено буддизмом, кроме Дзайага-
чи, которого они называли Тенгри* и ввели в пантеон буддистских бо-
жеств. См.: Marko Polo / Ed. Yule. Vol. I. P. 250: «Появляется Верховный
Добрый Дух, которого монголы называют Тэнгэр (небо) и Кхормузда, а
Шмидт* отождествляет его с персидским Ормуздом. Во времена буд-
дизма он отождествляется с Индрой».
113 См.: Schott. Uber das Altaische Sprachegeschlecht. S. 9.
116

Китайский язык
тянь
Неба»134, тянь-цзы, означающий не «Сын Бога», как это обычно
предполагают, а «Сын Неба», или, как сказали бы мы, «Император
милостью Божьей». Следовательно, рассматривая тянь-цзы как
соответствующее тангли-куту, мы получаем следующее соотно-
шение:
Гуннский язык
танг-ли
Монгольский язык
тэнгэр
К тому же в исторических документах, которые дали нам ки-
тайцы относительно тугю, предков турков, говорится, что они
поклонялись духам Земли и называли их пу-тенг-и-ли. Здесь
первый слог должен означать землю, в то время как в тенг-и-ли
мы опять имеем такое же слово, как монгольское тенгэр, упот-
ребляемое даже раньше, но только не в смысле Неба или Бога
неба, а как название для богов или духов вообще. Мы находим
подобное же изменение значения в современном якутском сло-
ве тангара. Оно означает небо, и оно означает Бога; но среди
новообращенных христиан в Сибири тангара также исполь-
зовалось в значении «святые». Дикий северный олень называ-
ется по-якутски «божий олень», потому что он живет под откры-
тым небом и потому что Бог — единственный, кто заботится
о нем.
Здесь мы имеем свидетельства такого же рода, которые по-
могли нам выявить первобытную арийскую и первобытную се-
митскую религии: мы имеем общее имя, и это имя, данное выс-
шему божеству, сохранилось в односложном языке Китая и в
родственных, хотя и агглютинативных диалектах некоторых из
основных северотуранских племен. Мы находим в этих словах
не просто неопределенное сходство звучания и значения, но,
наблюдая за их развитием в китайском, монгольском и турец-
ком языках, мы можем открыть в них следы органического тож-
дества. Везде они начинаются с обозначения неба, затем они
поднимаются до обозначения Бога и снова опускаются к обо-
значению богов и духов. Изменения в значении этих слов про-
исходят параллельно с изменениями, имеющими место в рели-
гиях этих народов, которые содержат в себе первые указания на
134 См.: Schott. Chinesische Literatur. S. 63.
117

божество под именем неба и таким образом сами формируют
понятие бога неба. Благодаря его различным проявлениям, этот
бог неба становится все более и более мифологически индиви-
дуализированным, превращаясь во многих богов, и эти многие
боги вновь приводят к понятию Бога вообще. Только так, исто-
рически, т. е. фонетически и этимологически, мы можем объ-
яснить связь между французским divinite* и ведическим Дьяус,
небо; то же самое применимо к якутскому тангара, святой, в его
историческом отношении к китайскому Тянь, Небо.
Если мы позволим себе руководствоваться простым сход-
ством звучания и значения, то нам будет легко сделать следую-
щий шаг и попытаться сравнить божественные имена, встре-
чающиеся в северных и южных ветвях туранских языков. Мы
видим, например, имя высшего божества самоедов Нум, теперь
же известно, что у тибетцев Нам означает божество. По своему
звучанию Нам, несомненно, намного ближе к Нум, чем Нум — к
финскому Юмале. В то время как безоговорочно признается
реальное родство самоедского Нум и финского Юмала, было
бы необоснованным связывать самоедское Нум и тибетское
Нам135 до тех пор, пока не были бы открыты фонетические
правила, которые могли бы объяснить изменение «у» в «а» и не
был бы открыт общий источник, от которого произошли оба
эти слова.
Если мы теперь на минуту обратимся к второстепенным ду-
хам, в которых верит большинство китайцев, мы без труда уви-
дим, что эти духи по своему характеру поразительно похожи
на духов, которым поклоняются северотуранские племена.
Эти духи в Китае называются шэнь*136 — именем, которое в дей-
ствительности дается каждой невидимой силе или влиянию,
проявляющему себя во Вселенной. Некоторые шэнь, или духи,
действительно почитались согласно их достоинству; на других
135 На это, возможно, указывает слово, которое Яшке в своем «Тибет-
ско-английском словаре» (Tibetan-English Dictionary. P. 309) пишет упят.
Это означает облака, небо. Он добавляет, что ynam-t-el-dkar-po, гово-
рят, является божеством хорпов или монголов. Нам-мка есть «про-
странство над ними, где летают птицы и парят святые, где сверкают
молнии и гремит гром» и т. д.
136 Medhurst. Reply to Dr. Boone. P. 11.

смотрели со страхом. Духов, приносящих несчастье, изгоняли
заклинаниями; и многие из них упоминаются только в связи с
этим. Существует так много духов, что представляется невоз-
можным определить их точное число. Основные классы137 —
это небесные духи (тянь, шэнь), духи земли (ту*, ки) и духи
предков (ю-ин-квей), и таков порядок138, в котором они зани-
мают место согласно их достоинству. Среди небесных духов
(тянь, шэнь) мы находим духов солнца, луны, звезд, облаков,
ветра, грома и дождя; среди духов земли — духов гор, полей, па-
шен, рек, деревьев, духов года. Среди духов умерших есть духи
императоров, мудрецов и других благодетелей человечества,
которые почитаются всем народом, в то время как каждая семья
имеет своих собственных манов*, к которым относится с осо-
бым почтением и уважением, совершая множество обрядов139.
Такое же выражение религиозных чувств можно найти у се-
веротуранских племен, только без этих мелочных различий и
регламентации, которыми так восхищается китайский разум.
Самоеды, как мы видим, верили в Высшего Бога неба, называе-
мого Нум; но Кастрен, который так долго жил среди них, гово-
рит: «Главные божества, к которым взывают их жрецы или кол-
дуны, шаманы, — это так называемые тадекюос140, невидимые
духи, обитающие в воздухе, на земле, в воде и везде в природе.
Я слышал много раз, как самоеды говорили, что они являются
всего-навсего духами умерших, но другие относили их к классу
второстепенных божеств».
Тот же самый ученый рассказывает нам, что «мифология фин-
нов наполнена большим количеством божественных имен. Каж-
дый объект природы имеет своего гения, называемого халтиа,
137 Medhurst. Reply to Dr. Boone.. P. 21.
138 Medhurst. Reply to Dr. Boone. P. 22. «Духи неба называются шэнь;
духи земли называются ки; когда люди умирают, их скитающиеся и
преобразованные души и духи называются квей».
139 Ibid. P. 43- «Великие жертвы приносятся только Ди или Шан-ди,
такие же жертвы приносятся Тянь. Пять Ди, которые присоединялись к
Шан-ди во время великих жертвоприношений, были только пятью пер-
сонифицированными силами или качествами Шян-ди. С 1369 года по-
клонение этим пяти Ди было упразднено».
ио Castren. Vorlesungen iiber Finnische Mythologie. P. 122..

118

119

который считается его создателем и покровителем. Эти духи не
были привязаны к строго определенным объектам, а свободно
странствовали вокруг и имели тело и душу и ярко выраженную
индивидуальность. Их существование не зависело от существо-
вания единичных объектов; поскольку в природе не существо-
вало объекта без гения, а гений не ограничивался каким-либо
единичным объектом, он охватывал целый класс или род. Этот
ясень, этот камень, этот дом имеют своих собственных гениев,
но те же самые гении охраняют все остальные ясени, камни и
дома».
Мы только пытаемся перевести это на язык логики, но од-
нажды мы поймем, что произошло здесь, как, впрочем, и у дру-
гих народов, в развитии религиозных понятий и мифологи-
ческих имен. То, что мы называем общим понятием и что мы
используем под названием essentia generalis*, «дерево вообще»,
«камень вообще», «дом вообще», фактически род дерева, камня
и дома, финны и самоеды называют гениями, халтия, таде-
кюос, а китайцы называют шэнь. Мы очень охотно говорим об
essentia generalis, но для необразованного ума это очень трудно.
Нечто субстанциональное и индивидуальное должно сохра-
няться, когда о деревьях говорят как о лесе или о днях как о
годе; и во время такого перехода от индивидуальных к общим
понятиям, от интуитивного к концептуальному, от конкретного
к абстрактному в сознании человека возникают неясные очер-
тания, призрак, мощь или дух леса, года, облаков и молний; и
вызывается к жизни класс существ, который предстает перед
нами в виде так называемых божеств религий и мифов древнего
мира.
Культ духов предков также является общим для североту-
ранских племен и китайцев. Я не придаю большого значения
этому факту, потому что культ духов умерших, возможно, явля-
ется наиболее распространенной формой естественных пред-
рассудков во всем мире.
Тем не менее некоторый интерес вызывает то, что этот пред-
рассудок получил наибольшее развитие в Китае и во всей север-
ной Азии. Большинство финских и алтайских племен, говорит
Кастрен, сохраняют веру в то, что смерть, на которую они смот-
рят с ужасом, не есть полное разрушение индивидуального

существования. И даже те, которые не верят в будущую жизнь,
соблюдают определенные церемонии, которые показывают,
что они думают об умерших как о все еще существующих. Они
берут пищу, одежду, топор, ножи, огнива, котлы и сани и кладут
их на гробы; кроме того, если их настойчиво расспрашивать,
они признаются, что это делается для того, чтобы дать возмож-
ность умершим охотиться, ловить рыбу и сражаться, так же как
они это делали, когда были живы. Лапландцы и финны призна-
ют, что тело уничтожается, но они воображают, что умершему
дается новое тело в низшем мире. Другие говорят об умерших
как о призраках или духах, которые либо пребывают в могиле и
в царстве смерти, либо скитаются по земле, особенно глухой
ночью и во время бури и дождя. Они дают знать о себе в завыва-
нии ветра, шелесте листьев, пламени огня и тысячью других
способов. Они невидимы простым смертным, но колдуны или
шаманы могут видеть их и могут даже угадать их мысли. Любо-
пытно, что в общем эти духи считаются злыми; а наиболее злы-
ми из всех являются духи умерших жрецов. Они не дают спать,
они ниспосылают болезнь и несчастья, и они тревожат покой
своих родных. Поэтому делается все, чтобы держаться от них
подальше. Когда тело вынесено из дома, за умершим бросают
раскаленный докрасна камень как заклятье, препятствующее
его возвращению. Приношения пищи и других предметов, ко-
торые раскладываются на могиле, по мнению некоторых, ли-
шают умершего всякого повода для того, чтобы вернуться до-
мой за этими вещами. У чувашей* сын использует следующее
заклинание, когда приносит жертву духу своего отца: «Мы по-
читаем тебя, устраивая это празднество; смотри, вот хлеб для
тебя и разные виды мяса; здесь все, что ты можешь пожелать; но
не беспокой нас и не приближайся к нам».
Это, безусловно, общая вера ъ то, что если умершие не получа-
ют таких приношений, они мстят, ниспосылая болезни и несчас-
тья. Древние Hiongnu, или гунны, убивали военнопленных над за-
хоронениями своих вождей, потому что шаманы уверяли их, что
гнев духов нельзя умиротворить по-другому. Те же самые гунны
регулярно совершали жертвоприношения в честь духов предков.
Одно племя топов, которое переселилось из Сибири в Среднюю
Азию, отправляло своих представителей с подношениями на

120

121

могилы своих предков. Эти могилы были обнесены высоким за-
бором, чтобы преградить вход живым и выход мертвым. Неко-
торые из этих могил были великолепно украшены141, а в Ки-
тае142 они повсеместно превратились в храмы, где поклонялись
духам умерших. Все это происходит постепенно; начинается с
посаженного на могиле цветка, а заканчивается поклонением
духам умерших и императоров143 как равным Высшему Духу,
Шан-ди или Тянь, и обладающим той степенью божественнос-
ти, которая ставит их высоко над другими духами или шэнь.
На первый взгляд различие между мелочным церемониалом
Китая и домашним культом финнов и лапландцев может пока-
заться огромным; но если мы заглянем в их историю настолько
далеко, насколько это возможно, мы увидим, что ранние стадии
их религиозной веры удивительно схожи. Первое, что мы уви-
дим, — это культ Неба как выражение наиболее возвышенного
понятия, которое наивный разум человека мог принимать, раз-
вивать, расширяя кругозор его почитателей, а затем вести и
поднимать душу от горизонта к горизонту, к вере в то, что нахо-
дится за всеми горизонтами, к вере в то, что является бесконеч-
ным. Второе, что мы обнаруживаем, — это вера в бессмертие ду-
хов или сил природы, восполняющих самые непосредственные
и каждодневные потребности религиозного интеллекта чело-
века, удовлетворяющих воображение и служащих возвышен-
ным предметом самой ранней поэзии. Наконец, мы находим
веру в существование предков, включающую в себя сознательно
или бессознательно, в духовной или в материальной форме то,
что является одним из источников жизни всех религий, — веру
в бессмертие.
Позвольте мне в заключение кратко подвести итоги этой
лекции.

Во-первых, мы показали, что существует естественная связь
между языком и религией и что, следовательно, классификация
языков применима также и к древним религиям мира.
Во-вторых, мы обнаружили, что существовали общая арийс-
кая религия еще до разделения арийской расы, и общая семитс-
кая религия до разделения семитской расы, и общая туранская
религия до разделения китайцев и других племен, принадлежа-
щих к туранской группе. Фактически мы нашли, что существо-
вало три древних центра религии, так же как существовало три
древних центра языка, и, таким образом, я уверен, что мы уста-
новили подлинно историческую основу для научного исследо-
вания главных религий мира.

141 Castren. Vorlesungen liber Finnische Mythologie. P. 122..
142 Когда умирал император и люди воздвигали в его честь храм, по-
мещая там табличку чжу* (как место отдыха для «шэнь» или духа умер-
шего) они называли его Ди. Medhurst. Inquiry. P. 7; см. также: Le-ke. Vol. 1.
P. 49.
143 Medhurst. Inquiry. P. 45.
122

КОММЕНТАРИИ

Шеллинг Фридрих Вильгельм Йозеф (1775-1854) — немец-
кий философ, крупнейший представитель классической немец-
кой философии. Развивал идеи натурфилософии, эстетического
идеализма, «философии тождества» бытия и мышления, фило-
софии свободы и «философии откровения» («положительной
философии», состоящей из философии мифологии и филосо-
фии откровения). Мифология как продукт сознания, попавшего
под власть божественных потенций, по Шеллингу, подготавлива-
ет религию откровения — христианство. Для религиоведения
особый интерес представляет шеллинговская концепция мифа
(с. 76).
Геродот 8, 144- С другой стороны, греки, будучи единокров-
ными и одноязычными, имея общие храмы богов, сходные об-
ряды и нравы, едва ли могли стать предателями афинян (с. 77).
Моавиты (моавитяне) — потомки аморреев, усвоившие
аккадский язык, но говорившие на его моавитском диалекте
(1-е тысячелетие до н. э.) (с. 77).
Хамос (Кемош) — древнесемитское божество, главное бо-
жество моавитян, которые назывались «народом Хамоса». Со-
гласно Библии, служение Хамосу получило распространение в
Иерусалиме в годы царствования Соломона, который для сво-
их жен-моавитянок построил храм в честь Хамоса. В период

222

223

правления царя Иосии служение Хамосу было запрещено, а
храм Хамоса разрушен. Хамосу, как и Молоху, приносились че-
ловеческие жертвы. Моавитяне назывались «народом Хамоса»
(с. 77).
Ваал (Баал) — древнее общесемитское божество плодородия,
земли, воды, дождя и грозы, покровитель жизни и городов. Почи-
тался в Финикии, Сирии, Палестине, затем через финикийцев и
карфагенян его культ распространился на запад (в Египет, Испа-
нию и др.). Ваал часто упоминается в Библии (с. 77).
Астарта (Аштарта) — в финикийской религии богиня пло-
дородия, любви и материнства; астральное божество, олицетво-
рение планеты Венера. Обычно изображалась в виде обнажен-
ной женщины с коровьими рогами (с. 77).
Гегель Георг Вильгельм Фридрих (1770-1831) — немецкий
философ, крупнейший представитель классической немецкой
философии. Разработал систематическую теорию диалектики
на основе объективного идеализма. Система Гегеля состоит из
трех частей: логики (метафизики), философии природы и фи-
лософии духа. В своих работах уделял большое внимание про-
блемам религии, отношение к которой у Гегеля существенно
менялось: от противопоставления «позитивной» религии дес-
потических государств — «народной», открывающей путь сво-
бодному образу мыслей, до признания религии необходимой
ступенью в развитии духа от искусства к философии. Гегель
считается одним из основателей исторического подхода к ре-
лигии (с. 78).
Католическое государство — страны, где господствующей
религией является католицизм (Италия, Испания, Португалия,
Франция, Австрия, Бельгия, страны Латинской Америки). Като-
лицизм — одно из основных направлений в христианстве, воз-
никшее в 1054 году после разделения церкви на римско-католи-
ческую и православную. Имеет ряд особенностей в вероучении,
культе и структуре религиозной организации, в которых нашла
отражение специфика социокультурного развития Западной Ев-
ропы. Имеет единый всемирный центр — Ватикан, единого гла-
ву — Папу римского, который считается наместником Иисуса
Христа на земле. Источник вероучения — Священное писание
(Библия) и Священное Предание — постановления Вселенских

соборов и суждения пап. Духовенство дает обет безбрачия (цели-
бат). Особенностью католицизма является экзальтированное по-
читание Богоматери. До II Ватиканского собора (1962-1965)
служба велась на латинском языке, сейчас разрешена на нацио-
нальных языках (с. 78).
Протестантское государство — страны, где господству-
ющей религией является протестантизм (Скандинавские стра-
ны, Германия, Великобритания, Нидерланды, Канада, США).
Протестантизм — одно из основных направлений в христиан-
стве, возникшее в XVI веке (эпоха Реформации) в Европе как
результат широкого антикатолического движения зарождаю-
щейся буржуазии. Отвергнув авторитет Священного Предания
и выдвинув принципы спасения личной верой, священства
всех верующих и исключительного авторитета Библии, проте-
станты ратовали за совершение богослужения без посредни-
ков (церкви и священников), за простоту культа, за устранение
различий между священником и мирянами, против пышного
убранства храмов, алтарей и икон, за проповеди на родном
языке. В протестантизме были устранены целибат духовенства
и монашество. Библия, как единственный источник вероуче-
ния, была переведена на национальные языки. В настоящее
время протестантизм представляет собой совокупность мно-
гочисленных самостоятельных церквей и сект, среди которых
наиболее влиятельны: лютеранство, кальвинизм, англикан-
ство, меннонитство, баптизм, методизм, пятидесятники, кваке-
ры, адвентисты, свидетели Иеговы, мормоны и др. (с. 78).
Диодор Сицилийский (ок. 90-21 до н. э.) — историк эпо-
хи эллинизма, автор сорока книг по всемирной истории — «Ис-
торическая библиотека», из которых 1-5-я и 11—20-я книги со-
хранились полностью. Его украшенное анекдотами, хотя и не
всегда хронологически точное, но интересное изложение ран-
ней истории до Цезаря (включая историю Египта, Ассирии, Ин-
дии, Мидии, островов Западного и Восточного Средиземномо-
рья) было очень популярным; оно служит главным источником
сведений о сицилийском восстании рабов во II веке до н. э.
(с. 79).
Мневис — в египетской мифологии божество, изображае-
мое в виде черного быка. Мневис почитался как живое вопло-
щение бога солнца и изображался с солнечным диском между

224

225

рогами. Его эпитет — «посредник Ра, который сообщает истину
Атуму» (с. 79)-
Гермес — в древнегреческой мифологии бог скотоводства,
покровительствующий животным (часто изображался с бараном
на плечах), бог-покровитель странников (изображался в дорож-
ной шляпе и в крылатых сандалиях), вестник богов, проводник
душ умерших в преисподнюю. Насылает на людей сны с помо-
щью своего жезла. Гермес — бог красноречия и мышления, по-
кровитель школ, сын Зевса и Майи, вестник олимпийских богов.
Он известен также как хитрый бог воров и обманщиков. В рим-
ской мифологии ему соответствует Меркурий — покровитель
торговли (с. 79).
Минос — в древнегреческой мифологии могущественный и
справедливый царь Крита, сын Зевса и Европы, супруг Пасифаи,
отец Ариадны и Федры, жил до Троянской войны; был выдаю-
щимся законодателем, который дал законы жителям о. Крит.
Минос приказал построить лабиринт для Минотавра. Находив-
шиеся от него в зависимости афиняне должны были ежегодно в
качестве дани присылать на съедение Минотавру семерых юно-
шей и девушек, до тех пор пока Тесей, убив Минотавра, не изба-
вил их от этого (с. 79)-
Ликург — царь и законодатель Спарты (между IX веком и
первой половиной VII века до н. э.), которому греческие авторы
приписывают создание институтов общественного и государ-
ственного устройства. Согласно легенде, Ликург получил зако-
ны от Аполлона. В Спарте ему воздавались божественные поче-
сти (с. 79).
Геты — северо-восточные фракийские племена, обитавшие
во времена Геродота между Балканами и Дунаем (с. 79).
Замолксис — легендарный гетский (фракийский) законо-
датель, по преданию, получивший законы от богини Гестии
(с. 79).
Гестия — в древнегреческой мифологии дочь Кроноса и Реи,
юная богиня огня и домашнего очага, который был одновре-
менно культовым местом в семье. Гестии жертвовали у очага
часть еды. В римской мифологии ей соответствует Веста — бо-

гиня священного огня, городской общины, курии, дома. Жрицы
Весты — весталки — поддерживали в очаге храма постоянный
огонь как символ государственной надежности и устойчивости
(с. 79).
Яхве (Ягве, Иегова) — сущий — имя древнееврейского бога,
фигурирующее в Ветхом Завете. Яхве — одно из имен бога,
означающее самобытность, вечность и неизменность существа
бога. Яхве первоначально был не единственным, а одним из
богов. Лишь в процессе длительного исторического развития
Яхве превратился из племенного бога в бога всего народа Изра-
иля, творца неба и земли. Впервые под этим именем Бог явился
Моисею, а затем тайна звучания его имени передавалась устно
по старшей линии первосвященнического рода. С III века до
н. э. произнесение этого имени в иудаизме было полностью та-
буировано. Вместо него употребляется слово «Адонай» («Гос-
подь мой»). В синодальном издании Библии имя Яхве почти
всюду заменено словом «Господь» (с. 79)-
Варрон МаркТеренций (116-27 до н. э.) — крупнейший рим-
ский ученый-энциклопедист, в трудах которого содержатся важ-
ные сведения об общественном устройстве, религии и нравах
Римского государства. Происходил из сословия всадников, зани-
мал многие политические и военные должности. Уже при жизни
научный авторитет Варрона считался неоспоримым. Он был фи-
лологом, антикваром и историографом. С 47 года Варрон заве-
довал библиотекой в Риме. Основным произведением Варрона
были «Человеческие и божественные древности» (41 книга; ныне
утеряны). Его перу принадлежит свыше 600 работ по юриспру-
денции, грамматике и истории литературы, по сельскому хозяй-
ству и этике (с. 79).
«Варрон сам сознается, что о человеческих вещах он напи-
сал прежде, а о божественных после потому, что прежде яви-
лись государства, а затем уже ими были установлены боже-
ственные вещи... „Как живописец, — говорит он, — существует
раньше, чем картина, архитектор — прежде, чем здание, так
точно государства явились прежде, чем то, что ими установле-
но"». — Августин. О граде Божием. М., 1994. Т. 1. С. 309 (с. 79).
Ренан Жозеф Эрнест (1823-1892) — французский писа-
тель, филолог-ориенталист и историк, сторонник критического

226

227

исследования священных книг религий Ближнего Востока.
В трудах «История происхождения христианства» и «История
израильского народа» критически анализировал Библию (с. 83).
Эдкинс Джозеф — один из виднейших исследователей Ки-
тая, переводчик священных текстов конфуцианства, даосизма и
китайского буддизма (с. 85).
Романские языки — группа языков индоевропейской се-
мьи, связанных общим происхождением от латинского языка,
общими закономерностями развития и значительными элемен-
тами структурной общности. Термин «романский» восходит к
латинскому romanus («относящийся к Риму»), в раннем средне-
вековье означавшему народную речь, отличную как от класси-
ческой латыни, так и от германских и других диалектов. Общее
число говорящих — 576 млн человек Более 60 стран используют
романские языки как национальные или официальные (в том
числе французский — 30 стран, испанский — 20, португальс-
кий — 7, итальянский — 3 страны). К романским языкам относят-
ся также румынский, молдавский и некоторые другие языки. Все-
го выделяют 12 романских языков (с. 86).
Дарвин Чарльз Роберт (1809-1882) — английский есте-
ствоиспытатель, основоположник научного учения об эволю-
ции органического мира путем естественного отбора и о про-
исхождении видов, которое изложил в книге «Происхождение
видов...». Дарвин материалистически объяснил целесообраз-
ность строения и функций организма, раскрыл естественные
факторы развития органического мира — изменчивость, на-
следственность и естественный отбор. Идеи Дарвина оказали
большое влияние на развитие науки XIX-XX веков. На основе
соединения классического дарвинизма и популяционной гене-
тики создана современная теория эволюции (с. 86).
Диалекты банту (кафра, сейтчуана, дамара, отигере-
ро, ангольский, конго, ки-суахили и др.) — языковая семья
коренного населения Центральной и Южной Африки (с. 8б).
Кейскам — город в Южной Африке (с. 87).
Берберский диалект — диалект берберо-ливийских язы-
ков — одной из ветвей афразийских языков. Распространены
228

берберские языки неравномерно на территории Северной Аф-
рики от Средиземноморского побережья до 12-й параллели и
от Атлантического побережья до 25-го меридиана (с запада на
восток) (с. 87).
Галла диалект — один из кушитских языков, относящихся к
афразийской языковой семье. Распространен в восточных райо-
нах Эфиопии и на севере Кении. Число говорящих — 7,65 млн
человек. Современное название галла языков — языки оромо
(включают в себя северные и южные диалекты) (с. 87).
Бушмены — народ, относящийся к южноафриканской
группе койсанской языковой семьи и населяющий западные и
центральные районы Ботсваны, а также соседние районы На-
мибии и Анголы (Южная Африка). Значительная часть бушме-
нов была истреблена европейскими колонизаторами, а уцелев-
шие группы были оттеснены в пустынные районы Калахари и
Намибии (с. 87).
Зоолатрия — совокупность обрядов и верований, связан-
ных с религиозным почитанием животных (с. 88).
Рита — обозначение универсального космического закона,
одно из ключевых понятий древнеиндийской мифологии. Рита
осуществляет преобразование неупорядоченного состояния в
упорядоченное. Благодаря Рите достигается порядок круговра-
щения вселенной, который совпадает с истиной. Деяния бо-
гов — лишь частные проявления Риты (с. 88).
Маат — в египетской мифологии богиня истины, социаль-
ного и космического порядка, дочь Ра, принимавшая участие в
сотворении мира, которое понималось египтянами как уста-
новление порядка вместо хаоса (с. 88).
Мистерии — тайные культы древних религий, в которых
участвовали только посвященные. Первые мистерии связаны с
почитанием Осириса, Исиды, Аттиса, Митры и других восточ-
ных богов. Многие элементы мистерий были заимствованы
христианством (с. 89).
Мемфис — древнеегипетский город (к юго-западу от совре-
менной столицы Египта — Каира). Основан в 3-м тысячелетии
229

до н. э. Являлся крупным религиозным, политическим, культур-
ным и ремесленным центром. В XXVIII-XXIII веках до н. э. был
столицей Египта. Археологами найдены остатки храмов, некро-
поль и др. (с. 89)
Гелиополь (Гелиополис) — древний город Баальбек в Лива-
не. В эпоху эллинизма получил название Гелиополь (с. 89).
Абидос — с VII века до н. э. торговая колония греческого го-
рода Милета. В 411 году до н. э. при Абидосе афиняне одержа-
ли победу над спартанцами. Абидос использовался как плац-
дарм для войск Александра Македонского во время его похода
в Азию (334 до н. э.). Позднее — место переправы крестоносцев
(с. 89).
Ра (Ре) — в древнеегипетской мифологии бог Солнца, плы-
вущий в своей дневной ладье по небесному Нилу, а в ночной ла-
дье — по подземному. Культ Ра, по-видимому, возник в начале
3-го тысячелетия до н. э., оттеснив Атума на роль вечернего сол-
нца. Ра — дневное солнце — постепенно стал «отцом богов»,
творцом (демиургом) мира и людей, возникающих из его слез.
Позднее Ра был отождествлен с богом Фив Амоном (Амон-Ра)
(с. 89).
Нун — в древнеегипетской мифологии «отец богов», олице-
творяющий первозданный хаос, из которого появился демиург
(творец) Атум (с. 89)-
Шу — в древнеегипетской мифологии бог воздуха, воздуш-
ного пространства («шу» переводится как «пустота»), сын Ату-
ма, муж Тефнут, отец Геба и Нут, разделивший ссорящихся де-
тей, подняв небо над землей. Шу опирается на бога земли Геба
и поддерживает богиню неба Нут. Изображался в виде челове-
ка с пером на голове (с. 89).
Тефнут — в древнеегипетской мифологии богиня влаги и
росы; дочь Атума, супруга Шу, мать Геба и Нут. Провозглашалась
также дочерью Ра, его Оком, уничтожающим всех врагов (с. 89).
Осирис (Озирис) — в древнеегипетской мифологии перво-
начально бог умирающей и воскресающей природы (однако,
возможно, эта интерпретация вторична), владыка загробного

мира, бог-царь. Осирис — старший сын Геба и Нут, брат и муж
Исиды, отец Гора. Согласно мифу, Осирис был убит злым богом
Сетом и воскрешен Исидой. Воскресший Осирис стал богом
загробного мира и судьей умерших (с. 89).
Геб — в древнеегипетской мифологии бог земли и расти-
тельности (египтяне считали землю божеством мужского рода,
а небо — женского). Геба называли отцом богов, солнца и луны.
Геб был сыном Шу и Тефнут. Изображался Геб обычно в виде
гуся или бородатого человека с гусем на голове, или человека,
лежащего на спине, над которым склонилась его жена Нут. Геб
не имел храма, центром поклонения ему был город Гелиополь
(с. 89).
Нут — в древнеегипетской мифологии богиня неба, по ко-
торому плавала ладья бога Солнца, жена Геба и мать Осириса,
Исиды, Нефтис и Сетха. Часто изображалась в виде изогнувшей-
ся дугой женщины, опирающейся на землю пальцами рук и ног,
поддерживаемой богом воздуха Шу. Также изображалась скло-
ненной над своим мужем Гебом. Олицетворяла женское начало,
ту водянистую массу, их которой появились все боги (с. 89).
Исида (Изида) — в древнеегипетской мифологии богиня
земного плодородия, воды и ветра, мореплавания, хранитель-
ница умерших, жена и сестра Осириса, мать Гора, олицетворе-
ние супружеской верности и материнства. Изображалась в виде
женщины с головой или рогами коровы (с. 89).
Гор (Хор) — в древнеегипетской мифологии бог света и неба,
глазами которого были солнце и луна. Иногда он представлялся
самим дневным светом — солнцем. Почитался как покровитель
власти фараонов, считавшихся его земным воплощением. Имя
Гора являлось частью царской титулатуры (с. 89).
Тот — в древнеегипетской мифологии бог луны, мудрости,
письма и счета, покровитель наук, библиотек и архивов, писцов
Священных книг и колдовства; творец Священных книг. Его ма-
гическая мощь покоилась на знаниях тайных имен божеств, что
позволяло ему наблюдать за порядком во всей Вселенной. На
загробном суде Осириса Тот ведет запись деяний умершего,
охраняет его и сопровождает в царство мертвых. Тот изобра-
жался в виде человека с головой ибиса (с. 89).

230

231

Мариет Огюст Фердинан (1821-1881) — французский архе-
олог, проводивший раскопки в Фивах, Абидосе, Мемфисе и дру-
гих городах. Основатель Египетского музея в Каире (1858)
(с. 89).
Карл Великий (742-814) — король франков с 768 года, ос-
нователь Римской империи времен раннего средневековья. Вер-
шиной его политической программы было «возрождение Рим-
ской империи». Коронован в 800 году в Риме папой Львом III
императорской короной, что означало признание его власти
над всей Западной Европой. Достижения в сфере культуры, имев-
шие место при дворе Карла Великого, дали основание говорить
о так называемом каролингском Ренессансе, сущность которого
составляло стремление к возрождению культуры и образования
в антично-христианском духе. Для осуществления своей про-
граммы Карл Великий собрал при дворе многих образованных
людей, которые создали «Академию» по античному образцу, об-
суждали с ним проблемы науки, искусства, культуры, школьного
образования, создавали великие литературные, поэтические, на-
учные и теологические произведения (с. 92).
Агамемнон — один из центральных персонажей «Илиа-
ды», мифический царь Микен, сын Атрея и Аэропы, брат Мене-
лая. Когда Парис похитил Елену — жену Менелая, Агамемнон в
начавшейся по этой причине войне против Трои встал во гла-
ве греческого войска. Чтобы флот мог отплыть, ему пришлось
принести в жертву свою дочь Ифигению. После покорения
Трои Агамемнон вернулся домой с плененной царевной Кас-
сандрой и был убит из ревности своей женой Клитемнестрой
и ее любовником Эгисфом во время трапезы (или купания). За
убийство отца отомстил его сын Орест (с. 92).
Гималаи — горная система между Тибетским нагорьем на
севере и Индо-Гангской равниной на юге, находится на терри-
тории Индии, Пакистана, Непала, Китая и Бутана (с. 93).
Капитолийский холм — один из семи римских холмов; из-
древле был политическим и культовым центром Рима. На Капи-
толийском холме был построен храм Юпитера, Юноны и Ми-
нервы (к нему восходили полководцы во время триумфальных
шествий). Там же хранился государственный архив. В 2б9 году до
н. э. на другой вершине Капитолийского холма, где находилась
232

римская крепость, был возведен храм Юноны Монеты (Советчи-
цы), при котором находился римский монетный двор. Между
двумя вершинами холма были построены дома богатой знати, не
раз горевшие и разграбленые в V веке н. э. Стилихоном и Гейзе-
рихом. В честь римского Капитолия названо здание Конгресса в
Вашингтоне (США) (с. 93).
Тиу — в германо-скандинавской мифологии бог сияющего
неба, войны и суда; у англов и саксов обозначался как Сакснот.
В своем генезисе Тиу предстает как индоевропейское божество,
этимологически и семантически близкое индийскому Дьяусу,
греческому Зевсу, римскому Юпитеру (с. 93).
Овидий Публий Назон (43 до н. э. - ок. 18 н. э.) — римский
поэт, автор лирических элегий, поэм, эпических произведений
«Метаморфозы» («Превращения», 15 книг) и «Фасты» («Кален-
дарь»). Овидий происходил из сословия всадников. После не-
продолжительной карьеры целиком посвятил себя поэзии. Уже
первое его произведение — «Любовные элегии» в трех книгах —
сделало его знаменитым. В «Метаморфозах» Овидий излагает
около 250 мифов о превращениях греческих богов и героев (от
возникновения мира из хаоса до апофеоза Цезаря). Произведе-
ния Овидия являются одним из источников современных зна-
ний о греческой и римской мифологии и религии (с. 94).
Финикия — древняя страна на восточном побережье Сре-
диземного моря у подножия Ливанских гор (территория совре-
менных Ливана и Сирии) (с. 95).
Аравия — территория, охватывающая Аравийский полуост-
ров и примыкающие к нему острова в Аравийском и Красном
морях, а также в Персидском заливе (с. 95).
Вавилон — древний город в Месопотамии к юго-западу от
современного Багдада. Ныне — город Халла в Ираке (с. 95).
Ниневия — древний город в Ассирии, ее столица в VIII-
VII веках до н. э. (находился в районе холмов Куюнджик и Тель-
Неби-Юнус на территории современного Ирака) (с. 95).
Эл — первоначально одно из главных древнейших божеств
западносемитских народностей (финикийцев, евреев и др.),
233

олицетворяющее мощь, силу. Почитался также финикийцами в
Вавилоне, где назывался сыном Неба и Земли. Со временем имя
Эл стало употребляться как нарицательное для обозначения
бога вообще (с. 96).
Карфаген — древний город-государство в Северной Афри-
ке (в районе современного города Тунис) (с. 96).
Палестина — историческая область в Западной Азии между
Средиземным морем на западе, Мертвым морем и рекой Иор-
дан на востоке (с. 96).
Илу (Зл) — древнесемитское верховное божество. В запад-
носемитской мифологии — верховный бог, первопредок и тво-
рец (демиург). Илу — отец богов и людей, творец мироздания,
ниспосылающий людям потомство. Как создатель вселенной
Илу — «отец (царь) годов». Олицетворяет плодоносящее нача-
ло. Супруга и дочь Илу — мать богов Асират (с. 96).
Элиун — в западносемитской мифологии бог, который по-
гиб, будучи растерзанным диким зверем; на раннем этапе Эли-
ун, вероятно, выступал как ипостась Илу (с. 97).
Филон Александрийский (ок. 25 до н. э. - ок. 50 н. э.) —
иудео-эллинистический философ и теолог, создатель метода
аллегорического толкования Библии с помощью понятий гре-
ческой философии. В своих работах более последовательно и
систематически, чем предшествующие ему древнегреческие
философы, пытался научно обосновать иудейскую религию и
теологию, соединить ее с греческой философией. По его мне-
нию, бог недоступен для человека, но логос, выступающий как
универсальное осмысление и аналог бытия, может служить в
этом посредником. Идеи Филона оказали большое влияние на
формирование христианской доктрины (с. 97).
Хронос (Кронос, Крон) — в древнегреческой мифологии са-
мый младший и самый сильный сын Урана (Неба) и Геи (Земли),
один из титанов; низверг Урана. Его дети — Гестия, Деметра, Гера,
Аид, Посейдон и Зевс, жена — Рея. Хронос заглатывал своих де-
тей, желая сохранить свою власть над миром. Последним родил-
ся Зевс, но Рея вместо него отдала Хроносу камень, завернутый в
пеленки. Позже Зевс победил Хроноса, низвергнув его в Тартар, и

стал властвовать вместо него. В греческих культах Хронос играл
небольшую роль; он считался добрым божеством урожая и изоб-
ражался в виде бородатого старца с серпом в руке. В римской
мифологии ему соответствует Сатурн, который воспринимался
римлянами как символ неумолимого времени (с. 97).
Kpovo; Toivuv, ov oi Фотке; 'HA.ov лростсхуорЕ'бо'иот. (греч.) — тот са-
мый Хронос, которого финикийцы называют Элон (с. 97).
Элохим (Элогим) — одно из названий бога Яхве в Ветхом
Завете. Корень слова «Элохим» — Эл означает «дух», «бог» и
представляет собой вариант общесемитского обозначения
бога (с. 97).
oi 8e сг6|1цахо1 'HA,o\> TOV Kpowo 'БХое1ц ёяекХ/пв^ош/, cbq &v Kpovioi
owroi fjcav oi Xeyonevoi inl Kpovcm (греч.) — союзники сына Хроноса
Эла были названы Элоим, в то время как бывшие на стороне
Хроноса именовались Хронидами (с. 97).
Флейшер Генрих Леберехт — немецкий востоковед, знаток
семитских языков и священных текстов народов Ближнего Вос-
тока, автор работы «Гебраистская литература средневековья и
евреи как переводчики» (1893) (с. 97).
Кюэнен Абрахам (1828-1891) — голландский религиовед,
исследователь Ветхого Завета и религий Востока (с. 98).
Аллат (Алилат, Илат) — в древнеарабской мифологии боги-
ня неба и дождя. В пантеонах арабов Сирийской пустыни Ал-
лат — женская параллель Аллаха, его супруга и мать богов, в
Центральной Аравии — дочь Аллаха. В Пальмире она входила в
пантеон богов и, очевидно, считалась супругой Эла (Илу) (с.99).
Геродот из Галикарнаса (ок. 484-425 до н. э.) —.древнегре-
ческий историк. Много путешествовал по Греции, Египту, Кип-
ру, Сирии, Финикии и др. После себя оставил труд «Изложение
событий», который впоследствии был разделен на 9 книг. В них
Геродот проследил историю отношений между древневосточ-
ными деспотиями (Азия) и греческими рабовладельческими го-
сударствами (Европа), кульминационным пунктом которых ста-
ли греко-персидские войны. Геродот стремился к достоверному
изложению исторических событий, исследуя их в совокупности.

234

235

Вместе с тем для его трудов характерна вера в действие религи-
озно-этических сил в истории (с. 99)-
(oi 'Apufkoi) TOV цёг Aiovucrov 'ОротоЛ, rrjv 8e O6pavir|v '
АЯдХат (греч.) — арабы называют Диониса Ороталом, Уранию
же — Алилат (с. 99).
Шпренгер Алоиз (1813-1693) — немецкий историк, автор
трехтомной работы «Жизнь и учение Мухаммеда» (1869) (с. 99)-
Тир — древний город-государство в Финикии, на восточном
побережье Средиземного моря, современный город Сур в Лива-
не^. 100).
Сидон — древний город в Финикии на восточном побере-
жье Средиземного моря, современный город Сайда в Ливане
(с. 100).
Мелькарт — финикийский бог, покровитель города Тира и
мореплавания. Согласно финикийской мифологии, Мелькарт
странствовал по морям, побеждая чудовищ и основывая коло-
нии. Он дошел до западной «окраины» мира, где поставил Мель-
картовы столбы (скалы Гибралтара). Символом Мелькарта были
две колонны, стоявшие в его храмах. Культ Мелькарта сопровож-
дался человеческими жертвоприношениями. В древнегреческой
мифологии ему соответствует Геракл (с. 100).
Ваалвериф (Ваал союза) — согласно Библии, жители Си-
хема под этим именем поклонялись Ваалу после смерти Гедео-
на — героя-воителя, одного из «судей израилевых» (вождей
племенного союза Израиль в эпоху, предшествующую уста-
новлению царской власти). Жители Сидона считали себя всту-
пившими в «союз» с Ваалом (с. 100).
Ваал-Зебуба — имя упоминаемого в Ветхом Завете бога
филистимлян, которое буквально означает «повелитель мух».
В христианских представлениях, это Вельзевул (Веельзвул) —
демоническое существо (с. 100).
Ваал-Фегор — в Библии название моавитской горы и Ваала,
которому поклонялись в Фегоре. Празднества в честь Ваала-
Фегора сопровождались культовым совокуплением (с. 100).
236

Пальмира — древний город на территории северо-восточ-
ной Сирии, крупный центр караванной торговли и ремесла. Его
расцвет приходится на I-III века н. э. Археологические раскоп-
ки указывают на регулярную планировку античного города, на
наличие некрополя, храмов, статуй, мозаики, росписей (с. 100).
Ваалшамем (Бэлшамем, Баалшамем) — в западносемитской
мифологии бог — владыка неба. В ряде случаев выступает как бог
солнца. Его сын Эл (Илу) восстает против отца и побеждает его.
Почитание Ваалшамема было широко распространено в Сирии
с конца 2-го тысячелетия до н. э.; в ханаанейско-арамейском пан-
теоне стал верховным божеством. В эллинистическую эпоху он
отождествлялся с Зевсом и Юпитером (с. 100).
Ваалгим — множественное число от Ваал (с. 100).
Ваалтис (финик), Билту (ассир.) — женский род от Ваал, Бэл
(с. 100).
Танит — богиня луны, плодородия и любви в религиозных
верованиях карфагенян; считалась основательницей и покро-
вительницей города. Ей соответствуют финикийская Астарта и
греческая Артемида (с. 101).
Опперт — французский археолог, участвовавший вместе с
Г. Роулинсоном в раскопках на Ближнем Востоке и внесший
значительный вклад в расшифровку клинописи (с. 101).
Асират (Ашерту) — древнесемитская богиня; в западносе-
митской мифологии супруга (дочь) верховного бога Илу, мать
богов и людей, владычица всего сущего. Одновременно высту-
пала как владычица моря. По настоянию Асират Илу передает
власть над миром Астару (с. 101).
Астар (Истар) — древнесемитское астральное божество, оли-
цетворение планеты Венера, мужская параллель Астарты и Иштар.
В западносемитской мифологии Астар — ханаанейско-аморейс-
кий бог, почитавшийся наряду с Астартой как ее супруг (с. 101).
Иштар — в аккадской мифологии богиня войны, плодоро-
дия и плотской любви, олицетворение планеты Венера. Соот-
ветствует шумерской Инанне (с. 101).
237

Атаргатис — в западносемитской мифологии богиня бла-
гополучия и плодородия, одна из наиболее почитаемых в эпо-
ху эллинизма богинь арамейского пантеона. Ей соответствует
древнегреческая Афродита (с. 101).
Страбон (ок. 64/63 до н. э. - ок. 23/24 н. э.) — древнегре-
ческий географ и историк из понтийской Амасии. Происхо-
дил из знатной семьи. Страбон предпринял несколько путе-
шествий по Малой Азии, Греции, Италии и Египту. Он
написал труд «География» в 17 книгах. География для Страбо-
на — это часть философии. Книги Страбона интересны не
только с географической, но и с исторической, мифографи-
ческой, культурологической и религиоведческой точек зре-
ния (с. 101).
Иеремия — второй из так называемых «великих» проро-
ков. Согласно Ветхому Завету, Иеремия жил в VII-VI веках до
н. э., стал пророком в раннем возрасте и его служение длилось
45 лет. Сподвижник Иеремии Барух собрал и записал его про-
рочества (с. 102).
Венера — в древнеримской мифологии богиня весны и са-
дов, одно из древних италийских божеств. В 295 году до н. э.
в Риме был учрежден государственный культ Венеры. Позднее
Венера стала почитаться как богиня любви и красоты. Соответ-
ствует древнегреческой Афродите (с. 102).
Молох (Мелех, Милком) — в мифологии и религии сиро-
финикиян и аммонитян бог солнца, покровитель города или
племени. Особенно широко культ Молоха был распространен в
Карфагене, Израиле и Иудее вплоть до реформы царя Иосии,
отменившего в 622 году до н. э. все культы, кроме культа Яхве.
Для умилостивления Молоха сжигали малолетних детей и ра-
бов. На основании изучения неопунических надписей (конец
1-го тысячелетия до н. э.) немецким семитологом О. Эйсфельд-
том было выдвинуто предположение, что Молох — обозначе-
ние самого ритуала жертвенного сжигания людей и животных,
позже принятое за имя божества (с. 102).
Мильком — в западносемитской мифологии верховное бо-
жество в пантеоне государства Аммон. Согласно библейской
традиции, Мильком дал аммонитянам их страну (с. 102).

Аммонитяне — семитский народ, обитавший во 2-1-м тыся-
челетиях до н. э. на востоке от Палестины. Библейская традиция
свидетельствует о его родстве с израильтянами и иудеями. На-
чиная с III века до н. э. наблюдается эллинизация аммонитян, а
в первые века новой эры они ассимилируются с арабами
(с. 102).
Адрамелех — божество, почитаемое жителями Сепарваима,
олицетворяющее солнце; жители Сепарваима приносили в жер-
тву идолу Адрамелеха своих детей. Иногда Адрамелех отождеств-
ляется с Молохом (с. 102).
Анамелех — божество, почитаемое жителями Сепарваима,
олицетворяющее луну, в честь него жители Сепарваима сжига-
ли своих детей. Иногда Анамелех отождествляется с Молохом
(с. 102).
Адад (Адду) — в шумеро-аккадской мифологии бог бури,
грома, ветра. Отец Адада — бог неба Ану (Ан). Адад олицетво-
ряет как гибельные, так и плодоносные силы природы. По сво-
им функциям тождественен западносемитскому Баал-Хаддаду
(с. 102).
Ану (Ан) — в шумеро-аккадской мифологии бог неба, одно
из центральных божеств, постоянный титул которого «отец бо-
гов». Кроме того, Ану — божество города Урука, создатель неба
и богов. Нередко Ану враждебен людям, но в целом для него ха-
рактерна пассивность, бездеятельность (с. 102).
Адонай — одно из обозначений Бога в иудаизме, с эпохи эл-
линизма используется как замена при чтении вслух «непроиз-
носимого» имени Яхве; этимологически близко к имени Адони-
са (с. 102).
Адонис — финикийско-сирийское божество плодородия и
растительности с культовым центром в городе Библ. В VI веке
до н. э. культ Адониса был занесен финикийскими торговцами в
греческие приморские города, позднее — в Рим — и получил
особое распространение среди женщин. Постепенно Адонис
превратился в возлюбленного богини Афродиты и, согласно
мифу, был убит на охоте. Адонис — умирающий и воскресаю-
щий бог, что связано с культом смены времен года (с. 102).

238

239

Афродита — в древнегреческой мифологии богиня любви и
красоты; рождена из крови оскопленного Кроносом Урана, ко-
торая, попав в морскую воду, образовала пену. Была супругой Ге-
феста, но изменяла ему с Аресом, от которого родила сына
Эрота (в римской мифологии ему соответствует Амур) — бога
любви. Затем полюбила Адониса, и его смерть принесла Афро-
дите огромное горе. Афродита выступает как богиня плодоро-
дия, жизни и вечной весны. Согласно Гомеру, Афродита — дочь
Зевса и Дионы. Это позволило ей занять место среди олимпийс-
ких богов. В римской мифологии Афродите соответствует Ве-
нера (с. 102).
Арес — в древнегреческой мифологии бог жестокой и раз-
рушительной войны, сын Зевса и Геры. Как коварный бог был
мало почитаем в народе, и его культ не получил широкого рас-
пространения в Греции. Существует миф о любви Афродиты и
Ареса. В римской мифологии ему соответствовал бог Марс, од-
нако в отличие от культа Ареса среди греков культ Марса был
популярен среди италийского населения (с. 102).
Элион (Эль-Элион, Эльон) — в Ветхом Завете эпитет Бога,
означающий «самый высший», «всевышний». Очевидно, высту-
пал как ипостась Яхве (с. 102).
Мельхиседек (Малкицедек) — в иудаизме и раннем христи-
анстве мифический жрец, упоминаемый в первой книге Ветхо-
го Завета «Бытие», современник Авраама, царь Салима (будуще-
го Иерусалима). Он был священнослужителем бога Элиона,
отождествленного библейской традицией с Яхве. Его именем
названа одна из раннехристианских сект (мельхиседекиане),
основанная во II веке, последователи которой приписывали
Мельхиседеку богочеловеческое достоинство, утверждая, что
Мельхиседек был первым и главным воплощением Бога, а Хрис-
тос был только образом Мельхиседека (с. 103).
Шаддай (Эль-Шадцай) — одно из имен Бога в Ветхом Заве-
те, означающее «Бог Всемогущий». До Моисея ветхозаветные
патриархи не знали имени Яхве. Им Бог являлся как Шаддай
(с. 103).
Шедим — в Ветхом Завете — злые духи, демоны, бесы, кото-
рым приносили в жертву животных и даже своих детей. На их
240

зооморфный облик указывает название «косматые». Считалось,
что шедимы вредоносны: они учат колдовству, входят в людей,
наводя на них безумие и порчу (с. 103).
Вогюэ Эжен Мелькиор де (1848-19Ю) — французский пи-
сатель и историк, исследователь египетской религии (с. 103).
каЯххОт 5ё ато ?сф.аре1тси IABE, 'louSotloi 8ё 1АП (грея.) — са-
маритяне именуют [его] IABE, иудеи же IAOO (с. 104).
тгарй 8ё toiq 'Io\>8ouo<; MWOOTJV TOY 'Iced) erciKaAxmnevov 9eov
к. t. X. (греч.) — Бог, называемый IAOO, дал Моисею закон для
иудеев (с. 104).
Лид Иоанн Лаврентий — греческий писатель, занимал высо-
кие придворные должности при дворах римских императоров
Анастасия (451-518) и Юстиниана (527-565) (с. 104).
Ot X<x>.5cuoi tov 6e6v IAQ Xeyouov, dvti тог> (praq VOTJ-COV щ
уХоЬстат| ка1 SABAft© 6ё тсоААахои Хёуетса, otov 6 гжёр
ётгта TtoXouq, Toinecrav 6 бтщихирусх; (греч.) — халдеи называ-
ют бога IAO, вместо того, чтобы говорить об умопостигаемом
свете. На нификийском языке он часто называется SABAOOTH,
т. е. Тот, кто пребывает выше семи небесных сфер и является де-
миургом — (с. 104).
Роулинсон Генри (1810-1895) — английский археолог-во-
стоковед, который вел раскопки в Ниневии и Вавилоне. Он пер-
вым скопировал, расшифровал и издал древние надписи на Бе-
хистунской скале (с. 104).
Шредер Эберхард (1836-1908) — немецкий языковед и
историк, основатель Ассириологической школы в Германии
(с. 104).
Аккад (Агаде) — город (позднее область) на севере южно-
го Двуречья, один из древнейших центров семитского насе-
ления Вавилонии. Около 2360 года до н. э. стал столицей ог-
ромной державы Сарагона, был центром пересечения речных
и караванных путей. Около 2200 года до н. э. Аккад разгроми-
ли гутии, и главным центром южного Двуречья стал Вавилон
(с. 104).
241

Делич Фридрих Конрад Герхард (1850-1922) — немецкий ис-
торик-ориенталист, профессор Берлинского университета, пре-
подаватель семитских языков и ассириологии. Специализировал-
ся в области аккадских (вавилонского и ассирийского) языков
под руководством профессора Э. Шредера. Делич внес большой
вклад в научное изучение аккадских языков; он впервые провел
сравнительный анализ Ветхого Завета с ассиро-вавилонской ми-
фологией, и показал, что Библия не свободна от влияния более
ранних религиозных и мифологических традиций (с. 104).
Бехистунская надпись — надпись древнеперсидского
царя Дария I (522-486 до н. э.), высеченная на скале Бехистун
(на территории современного Ирана). Является одним из важ-
нейших политических документов Древнего Востока. Состоит
из так называемой Большой надписи и ряда малых, помещен-
ных над изображенными в рельефе фигурами. Копии бехис-
тунской надписи найдены в Египте (на арамейском языке) и в
Вавилоне. Впервые бехистунская надпись стала доступной
после Того, как Генри Роулинсон в 1835-1847 годах списал ее
полностью. По содержанию она представляет собой офици-
альную версию воцарения Дария I, последовавших затем вос-
станий и их подавления Дарием I (с. 105).
Тиле Корнелий Петер (1830-1902) — голландский историк
религий, священник, профессор Лейденского университета. По
праву считается одним из основателей современного религио-
ведения. В своих работах дал исторический обзор ряда рели-
гий, обозначив основные этапы и закономерности их развития.
При этом исторический подход в его исследованиях сочетался
с глубоким философским анализом рассматриваемых феноме-
нов (с. 105).
Мардук — верховный бог вавилонян, покровитель Вавило-
на с момента превращения его в центр Двуречья; олицетворе-
ние сил мирового порядка. Согласно мифу, он, защищая богов,
отважился выступить против чудовища Тиамат, взамен получил
верховенство. В жестокой битве с Тиамат Мардук победил, и из
тела поверженного врага он сотворил мир: рассек его на две ча-
сти и из нижней сделал землю, а из верхней — небо (с. 105).
Хаммурапи — царь Вавилонии в 1792-1750 годах до н. э.
В результате длительных войн объединил под своей властью тер-
242

ритории, расположенные в южной и средней частях долины рек
Евфрата и Тигра. Изданные Хаммурапи законы, высеченные кли-
нописными знаками на большом каменном столбе, (найдены
при раскопках на месте города Сузы, хранятся в Лувре, Париж),
представляют наиболее значительный юридический документ
Древнего Востока, позволяющий судить о структуре ранневави-
лонского рабовладельческого общества. В Библии упоминается
как Амрафел (с. 106).
Бурнабуриаш (1404-1379 дон.э.) — вавилонский царь,
представитель так называемой Касситской династии, о кото-
ром известно, что он стремился укрепить свое влияние в Север-
ной Месопотамии и установить дружественные отношения с
Египтом (с. 106).
Надпись Меша — письменный памятник древневосточ-
ной культуры, найденный в 1868 году и хранящийся в Лувре.
Надпись названа по имени царя раннерабовладельческого го-
сударства Моав - Меша, который в середине IX века до н. э.
нанес ряд поражений израильтянам и сверг их господство
(с. 106).
Асура — «обладающий жизненной силой», древнеиндийс-
кое божество, возглавляющее класс демонов, бывших, по-види-
мому, богами изначального мира - хаоса. В Ригведе использует-
ся как эпитет ряда богов, прежде всего Варуны (с. 107).
Месопотамия (Двуречье) — область в среднем и нижнем
течении рек Тигр и Евфрат в Западной Азии (в основном терри-
тория современного Ирака) (с. 108).
Самоеды — народ самодийской ветви угро-финских язы-
ков, обитающий в северо-западной Сибири (с. 108).
Лапландцы — наименование лопарей, относящихся к се-
верной группе финноязычных народов (с. 108).
Тунгусы (эвенки) — коренное население Восточной Си-
бири тунгусо-маньчжурской ветви алтайской семьи языков
(с. 108).
terra firma (лат.) — твердая земля (с. 109).
243

«Шу-цзин» (Книга истории) — памятник древнекитайской
литературы, одна из книг конфуцианского канона. Сохрани-
лось 58 глав; наиболее древние части «Шу-цзин» относятся к
XW-XI векам до н. э. (с. 110).
Тянь — одно из важнейших понятий китайской космогонии,
мифологии и религии. Выступает в двух основных значениях:
небо, небесный свод и Небо — верховный дух, высочайший пра-
витель, стоящий во главе иерархически организованного сонма
духов; высшая божественная сила, распорядительница челове-
ческих судеб, ниспосылающая на землю награды и кары (с. 110).
Шан-ди (в древних текстах часто просто Ди) — в древнеки-
тайской мифологии и народной религии верховное божество.
Представление о нем зародилось приблизительно во 2-м тыся-
челетии до н. э. Ди, первоначально означавшее жертвоприно-
шение, позднее стало названием божества, которому приноси-
ли жертву. Видимо, Ди служил также обозначением умерших
предков царского дома. В 1-м тысячелетии до н. э. после поко-
рения государства Инь чжоусцами произошло слияние их куль-
та неба с представлениями о Шан-ди. «Тянь» (небо) и «Тянь-ди»
(небесный правитель) стали употребляться как синонимы. Бо-
жеству Шан-ди приносились жертвы (в том числе человечес-
кие), чтобы обеспечить его содействие в любых начинаниях и
их успех. После появления в Китае христианства термин «Шан-
ди» стал использоваться для обозначения понятия «бог» (с. 110).
Канг-Хи (XVII в.) — китайский император, составитель эн-
циклопедии, содержащей важные сведения о развитии матери-
альной и духовной культуры Китая (с. 110).
Сократ (469/470-399 до н. э.) — древнегреческий философ,
впервые в истории европейской мысли осуществивший переход
от натуралистической к «экзистенциальной» точке зрения. Его
знаменитая формула «Познай самого себя» и метод «иронии»
оказали большое влияние на западноевропейскую философию
XIX-XX веков. Сократ был сыном камнереза и повивальной баб-
ки, жил в Афинах. В конце жизни был привлечен к суду и приго-
ворен к смерти за «развращение юношества» и «введение новых
богов». Отказавшись бежать, в тюрьме выпил чашу с ядом. Пись-
менных трудов Сократ не оставил, поэтому важнейшими источ-
никами для изучения его деятельности как философа и воспита-

теля являются сократические диалоги древнегреческих филосо-
фов Платона и Ксенофонта. Сократ вступал в беседы с любым,
кто желал говорить с ним, выступал на площадях и походил ско-
рее не на философа в традиционном смысле слова,, ai на мудреца.
Он не создал никакой философской системы, считал, что важно
говорить только о сугубо человеческих проблемах. Сократ счи-
тал, что знание равно добродетели, поскольку знающий, что та-
кое добро, не совершит зла. В историю философии Сократ во-
шел как олицетворение человечности, бесстрашия, стойкости и
справедливости (с. 111).
Татары — как название народа имеет скорее историческое,
чем этнографическое значение. В качестве отдельного народа
татар не существует; слово «татары» является собирательным на-
званием для целого рода народов монгольского и, главным обра-
зом, тюркского происхождения, говорящих на тюркском языке
и исповедующих ислам. Название, по всей видимости, происхо-
дит от монгольского племени та-та или татань, обитавшего в
V веке в северо-восточной Монголии и Маньчжурии (с. 111).
Кастрен Матиас Александр (1813—1852) — известный фин-
ский этнограф и лингвист, исследователь религиозных верова-
ний северных народов (с. 112).
Гунны (в китайс. источниках «хунну») — тюркоязычные ко-
чевые племена. Объединение гуннов возникло еще в III веке до -
н. э. В I веке до н. э. гунны разделились на две большие ветви.
Одни из них ушли на запад, другие остались на границах север-
ного Китая (с. 112).
Тугю — принятое в русской исторической литературе про-
изношение и написание китайского слова «тюрк». Тугю назы-
вали также представителей небольшого народа, обитавшего с
VI века на Алтае (с. 112).
Менандр Протектор — византийский историк VI века. Сна-
чала был юристом, затем занимал высокую военную должность
(отсюда прозвище Протектор). Его историческое сочинение, от
которого сохранились отдельные фрагменты, охватывает пери-
од с 558 по 582 год и содержит интересные свидетельства о двух
посольствах, отправленных к хану турок-сельджуков в 569 и в
576 годах (с. 112).

244

245

Карпини Плано (1182 - после 1247) — итальянский монах-
францисканец. Он находился во главе миссии, отправленной
папой Иннокентием IV к монгольскому хану. Отчет об этом пу-
тешествии содержит интересные сведения о народонаселении
и географии южной Руси и Монголии (с. 113).
Марко Поло (ок. 1254-1324) — знаменитый венецианс-
кий путешественник, побывавший в странах, до него оставав-
шихся неизвестными европейцам (Китай, Япония, Монголия
и др.) (с. 113).
Натигай (Натагай) — у Марко Поло, Итога — у Плано Карпи-
ни — в мифологии монголов неперсонифицированное боже-
ство земли. В качестве космического женского начала составляет
пару с неперсонифицированным небесным божеством Тенгри.
От этого космического брака рождается все сущее (с. 113).
Буряты — народ, сложившийся в XVII веке из различных
монголоязычных племен, крупнейшими из которых были бу-
лагаты, эхириты, хоринцы и хондоры. Буряты проживают в
Бурятии, Усть-Ордынском Бурятском автономном округе Ир-
кутской области и Агинском Бурятском автономном округе
Читинской области (с. 113).
Буга (бува, боа) — в тунгусо-маньчжурской мифологии
сила природы, разлитая повсюду и служащая источником и им-
пульсом существования всех явлений природы. Под влиянием
шаманских представлений приобретает новое значение — дух —
хозяин верховного мира (с. 114).
Юмала — в финно-угорской мифологии верховное боже-
ство, дух неба, воздуха и воды. Часто это имя использовалось во
множественном числе для обозначения того или иного класса
духов (с. 114).
Черемисы (марийцы) — народ восточнофинской языко-
вой группы, проживающий в Поволжье (с. 114).
«Калевала» — карело-финский эпос, содержащий сведения о
религиозных представлениях и обычаях северных народов, свод
эпических свадебных заклинательных текстов в едином пове-
ствовании, составленный финским ученым Э. Лёнротом, глав-

ным образом из карельских, ижорских и финских рун. Впервые
«Калевала» была опубликована в 1835 году (32 руны), а затем в
1849 году (дополнена до 50 рун). Главный герой «Калевалы» —
кузнец Ильмаринин, выковавший чудесную мельницу — Сампо,
символ благополучия и счастья народа (с. 115).
Похъела — город в Финляндии (с. 115).
Агглютинативные диалекты (языки) — диалекты и языки
для которых характерна следующая система словообразования: к
основе или корню слова, в большинстве случаев сохраняющим
стабильный звуковой состав, присоединяются однозначные стан-
дартные приставки и суффиксы. Агглютинация в переводе с ла-
тинского языка означает — склеивание, приклеивание. Теория
агглютинации была детально разработана Ф. Боппом в его «Срав-
нительной грамматике...» (1833-1852). К агглютинативным язы-
кам относятся, например, тюркские и банту языки (с. 116).
Тенгри (Тангри; якут. — Тангара; монг. — Тэнгэр) — в древ-
ней мифологии народов Центральной Азии небесный дух-хо-
зяин, причем небо мыслится и его непосредственным прояв-
лением, и местом его обитания. Позднее этим именем стали
называть единое, всезнающее, благодетельное Небо (с. 116).
Шмидт Вильгельм (1868-1954) — австрийский этнограф и
лингвист, католический священник. В своей 12-томной работе
«Происхождение идеи Бога» сформулировал теорию «перво-
бытного божественного откровения» и основанную на ней тео-
рию прамонотеизма (с. 116).
divinite (фр.) — божество (с. 118).
Шэнь — в древнекитайской мифологии и космологии не-
которое одухотворяющее начало, управляющее каждым жи-
вым существом, особая категория, соответствующая понятиям
«душа», «дух», «божество». Под шэнь подразумевались также и
небесные духи, противопоставляемые злым духам (с. 118).
Ту — в древнем природном культе Китая божество, олице-
творяющее землю. Китайцы считали, что Тянь (Небо) и Ту (Зем-
ля) связаны между собой супружескими узами и являются миро-
выми родителями (с. 119).

246

247

Маны — в римской мифологии духи мертвых и загробного
мира; в эпоху Империи причислены к сонму богов (на надгроби-
ях писали «DM» — «Dis Manibus», дательный падеж от di manes —
маны). В отличие от лемуров, маны считались добрыми богами,
но тем не менее и они вызывали опасения — с ними была связа-
на злая богиня Мания, насылающая на людей безумие. Впослед-
ствии сами маны, интерпретируемые как души умерших, стали
хранителями гробниц (с. 119).
essentia generalis (лат.) — общая сущность (с. 120).
Чуваши — тюркоязычный народ, проживающий в Повол-
жье (с. 121).
Табличка чжу — священный предмет, связанный с почи-
таниями предков в Китае, черная деревянная дощечка с над-
писью красными иероглифами. Таблички чжу вошли во все-
общее употребление с Сунской эпохи (960-1260). Хранятся
они обычно в храме предков (мяо). Для того чтобы водворить
душу умершего в табличку чжу, прибегают к особым сложным
обрядам. Сразу после похорон особый писец делает надпись
на табличке, и все члены семьи становятся на колени, читая
особое призывание. Таблички чжу хранятся в особых шкаф-
чиках на длинном столе у северной стены храма против вхо-
да, а во время обрядов и жертвоприношений вынимаются от-
туда, ставятся на стол и перед ними расставляются жертвы —
кушанья, напитки. Обряды эти совершаются в определенное
время года или в случае каких-нибудь семейных событий: сва-
деб, смерти кого-либо из членов семьи, рождения ребенка
и т. д. (с. 122)