Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том третий: от Магомета до Реформации

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава XXXVIII. РЕЛИГИЯ, МАГИЯ И ГЕРМЕТИЧЕСКАЯ ТРАДИЦИЯ ДО И ПОСЛЕ РЕФОРМАЦИИ

§308. Богословие Лютера. Полемика с Эразмом

В одном из писем (июнь 1522 г.) Лютер утверждал: "О моем учении не вправе судить ни люди, ни ангелы. Тот, кто не признал моего учения, не спасется". Жак Маритен приводит это высказывание Лютера 51 в качестве доказательства его гордыни и эгоцентризма, тогда как оно доказывает лишь его незыблемую убежденность в истинности собственных богословских взглядов и в своей пророческой миссии. Восприняв откровение о совершенной Божественной свободе праве Бога-Отца карать и миловать по собственному произволению, Лютер не мог потерпеть иных воззрений. Его яростная нетерпимость соответствует суровости и ревнивости ветхозаветного Яхве по отношению к людям. Откровение о правде Господней, влекущее вывод, что человек может быть оправдан исключительно верой – sola fide – Лютер полагал абсолютной истиной, судить о которой не вправе ни люди, ни даже ангелы.

Это откровение, совершившее в нем столь глубокий духовный переворот, Лютер постоянно обосновывал и отстаивал со всем блеском своей богословской мысли и эрудиции 52 . Еще до обнародования тезисов против индульгенций он подверг критике богословие позднего средневековья в своем "Возражении против схоластического богословия" (4 сентября 1517 г.). Согласно учению средневековых теологов, наиболее ярко сформулированному Фомой Аквинским, христианин, творящий добро по благодати, обеспечивает спасение своей души. С другой стороны, многие последователи Оккама утверждали, что разум и сознание – это Божьи дары, не утраченные вследствие грехопадения. Следовательно, тот, кто творит добро по собственной душевной склонности, стяжает благодать. Данное учение оккамистов не имеет ничего общего с пелагианством (см. выше, §255), ибо, в конечном итоге, спасение человеческой души соответствует намерению Бога.

В "Возражении против схоластического богословия" Лютер яростно ниспровергает данную доктрину, утверждая, что человек неспособен творить добро по собственному выбору, поскольку грехопадение лишило его "свободы воли". По мнению Лютера, человеку присущи совершенный эгоцентризм и безудержное стремление к удовлетворению своих похотей. Человек не всегда аморален в своих поступках и намерениях; он способен на великодушие и благочестие, может следовать религиозным предписаниям и устремляться к Богу. Но даже и творя добрые дела, он направляем эгоизмом, который Лютер считал главным стимулом всего человеческого поведения (вне Благодати) 53 .

Одновременно Лютер отрицал и этику Аристотеля, согласно которой, добродетель можно воспитать. Суммируя взгляды Лютера, можно утверждать, что в схоластике он видел возврат к пелагиаиству. Он полагал, что добродетель, будь она личным свойством или Божьим даром, не обеспечивает спасение души. Начиная с осени 1517 г., когда было обнародовано "Возражение", Лютер постоянно обосновывал свой тезис sola fide. Он отстаивал приоритет личного духовного опыта над религиозной догматикой, призывая к fiducia, простодушной и не умствующей вере, какой она доступна детям.

Что же касается пресловутой гармонии между разумом и верой, то Лютер полагал ее невозможной и причислял к язычникам тех, кто считал иначе, так как разум и вера относятся к различным доменам. Религиозные догматы, утверждал он несколько позже, "не противоречат диалектике (т.е. аристотелевой логике), а внеположны ей – они поверх, снизу, возле и поодаль" 54 .

К основополагающей теме своей теологии – оправдании верой – Лютер вновь возвратился, отвечая на возражения Эразма, высказанные в трактате последнего "De Libero Arbitro". Несогласие между этими двумя великими мыслителями разом и прискорбно, и естественно, и показательно. Эразм (1469-1536) в течение долгого времени бичевал злоупотребления и продажность духовенства, настаивая на необходимости церковной реформы. Более того, он с симпатией отнесся к первым выступлениям Лютера 55 . Но как благочестивый христианин и последовательный гуманист Эразм не желал участвовать в распрях, опасаясь раскола христианской общности; ему были чужды военные и словесные баталии, так же, как и религиозная нетерпимость. Настаивая на радикальной реформе западной церкви, он не только выступал против индульгенций, пороков духовенства, распущенности высших иерархов и мошенничества монахов, но также подвергал критике схоластическое мышление и мракобесие богословов. Эразм верил в необходимость воспитания людей в более рационалистическом духе и постоянно подчеркивал исключительную пользу для христианства освоения античной культуры 56 . Его идеалом стал провозглашенный Христом путь мира как единственно способный привести к сотрудничеству между европейскими нациями.

31 августа 1523 г. Эразм писал Цвингли в Цюрих: "Уверен, что отстаиваю почти те же самые убеждения, что и Лютер, но не столь категорично, что позволило мне избежать многих парадоксов и темных мест" 57 . Хотя Эразм был не во всем согласен с Лютером, он распространил несколько посланий в его поддержку, предполагая заранее, что они будут опубликованы 58 . В ответ на объявление тезисов Лютера еретическими 59 Эразм отметил, что заблуждение – еще не ересь, – и предложил католическим теологам взамен осуждения Лютера возразить ему. За призыв к диалогу Эразм был обвинен – сначала Лютером, потом Римом – в "нейтрализме" как признаке малодушия. Подобное обвинение могло показаться справедливым накануне очередной беспощадной религиозной распри, когда готовность принять мученичество служила надежным критерием верности своим убеждениям. Однако идеал Эразма – веротерпимость и добросовестный поиск единых духовных корней различных вероучений посредством диалога – приобрел исключительную актуальность в экуменическом движении последней четверти XX в.

После многочисленных отсрочек Эразм, уступив давлению Рима, все же осудил учение Лютера. Несмотря на растущее неприятие новой виттенбергской теологии, Эразм медлил. Завершенный в 1523 г. трактат "De Libero Arbitro" он сдал в печать лишь в августе 1524 г. (первый тираж был отпечатан в сентябре). Сдержанно критикуя учение Лютера, Эразм сосредоточил внимание на его определении свободной воли как фикции. Действительно, отстаивая свои тезисы в ответе на папскую буллу "Exurge Domini", Лютер признавал: "Я неточно выразился, утверждая, что воля без благодати – всего лишь пустой звук. Надо было сказать напрямик, что свобода воли – вообще фикция или понятие, не выражающее никакого смысла, поскольку человек не волен осуществлять выбор между злом и добром. Согласно верному утверждению Уиклифа, осужденного в Констанце, все предопределено заранее" 60 .

Эразм четко формулирует свою позицию: "Под свободным выбором мы понимаем могущество человеческой воли, позволяющей человеку направить усилие на спасение собственной души, либо [способной] отвратить от этой цели" 61 . Для Эразма свобода выбора между добром и злом – условие sine qua поп человеческой ответственности за свои поступки. "Отсутствие у человека свободной воли означает, что человеку нельзя вменять в вину грех, так как грех есть следствие личного выбора" 62 . Более того: утверждая, что человек лишен свободы воли, придется признать, что зло в той же мере исходит от Бога, что и добро 63 . В различных формулировках Эразм настаивает на том, что лишь Божественная благодать способна обеспечить спасение человеческой души. Человек не может спастись собственными силами, но подобно тому, как младенец, наставляемый своим отцом, учится ходить, так же и верующий научается стремиться к добру и отвращаться от зла.

Лютер ответил ему сочинением "De Servo Arbitro" (1525), которое до конца жизни считал одной из наиболее удачных своих работ. Начал он выражением "отвращения, гнева и неприятия", вызванных у него небольшим трактатом Эразма 64 . Ответ Лютера, вчетверо превышающий по объему "De Libero Arbitro", был написан с блеском и страстью, а своей теологической глубиной превосходил сочинение Эразма. Лютер обвинил Эразма в примиренчестве. "Вы хотите выступить примирителем, положить конец нашей борьбе". Для Лютера речь шла об "истине глубокой, насущной, вечной, столь серьезной, что ее следует отстаивать и защищать даже ценой собственной жизни; даже если весь мир не только погрузится в хаос и междоусобицу, но и вовсе будет разодран в клочья и целиком уничтожен" 65 . Затем Лютер кратко, однако не без саркастического юмора, ответил на критику Эразма в адрес его богословия.

Эразм, в свою очередь, откликнулся обширным сочинением "Заступник", в котором уже не скрывал своего раздражения и враждебности к Лютеру. Однако реформатор не пожелал продолжить полемику. Он не ошибся: шум вокруг его имени нарастал. В сущности, начались религиозные войны.