Элиаде М. История веры и религиозных идей. Том третий: от Магомета до Реформации

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава XXXV. МУСУЛЬМАНСКОЕ БОГОСЛОВИЕ И МИСТИКА

§272. Основания "мажоритарного" богословия

Мусульманская община (умма), как мы видели (§265), утратила свое единство вследствие разрыва между суннитами, приверженцами сунны, "традиционной практики", и шиитами, которые считали себя наследниками первого "истинного" халифа – Али Кроме того, "с самого начала он [ислам] складывался как удивительный конгломерат школ или сект, нередко враждовавших между собой, а подчас и отрицавших друг друга. Каждая из школ заявляла о себе как о единственной обладательнице истины откровения, многих из них уже поглотила история, каким-то еще предстоит исчезнуть, однако некоторые течения мусульманства (и зачастую самые древние) дожили до наших дней, продемонстрировав поразительную жизнеспособность и решимость сохраниться, постоянно обогащая новыми приобретениями корпус вероучений и религиозных идей, завещанных предками" 1 .

Суннизм представлял собой и представляет по сей день, "мажоритарный" ислам [религию большинства]. Требование буквального толкования Корана, а также важнейшая роль, отводимая Закону – шариату, – вот что характеризует суннизм прежде всего. При этом шариат гораздо шире по сфере своего действия, чем юридические системы западного типа. С одной стороны, он регламентирует взаимоотношения правоверного не только с общиной и государством, но также с Богом и с собственной совестью С другой, шариат представляет собой истолкование воли Божьей, данной в откровении Магомету. В сущности, для суннитов Закон и богословие неразделимы. Их источниками являются: толкования Корана, сунна, или традиция, основанная на деяниях и словах пророка; ijma, или согласованные свидетельства сподвижников Магомета и их преемников* 45 ; ijtihad, или собственные умозаключения на случай, если Книга или сунна ничего не сообщают. Некоторые авторы среди источников закона ставят еще "умозаключение по аналогии" (ciyas) и считают иджтихад методом, при помощи которого это умозаключение осуществляется.

Для наших целей нет необходимости рассматривать четыре школы юриспруденции, признанные каноническими суннитской общиной 2 . Все школы использовали рациональный метод, известный под названием калам; арабский термин, означающий "слово, речь", в конце концов, стал использоваться для обозначения богословия 3 . Самыми древними богословами были мутазилиты – сообщество философов, обосновавшихся в Басре в первой половине II в. по хиджре. Их учение скоро получило признание; на некоторое время оно даже стало официальным богословием суннитского ислама. Из пяти основных положений мутазилитов самые важные – два первых: 1) tawhid (единобожие): "Бог един, никто не подобен Ему; у Него нет ни тела, ни индивидуальности, ни сущности, ни акциденции. Он вне времени. Он не может пребывать в каком-либо месте или существе; к нему не приложимы никакие атрибуты или определения тварных сущностей. Он не-обусловлен и неопределим, Он ни порождающий, ни порожденный (...). Он создал мир без предустановленного образа и без посторонней помощи" 4 . Вследствие этого мутазилиты отрицают божественные атрибуты и утверждают, что Коран был сотворен; 2) божественная справедливость, предполагающая свободу воли, а значит, и ответственность человека за свои поступки.

Три последних положения, касаются, главным образом, проблем личной нравственности и принципов организации общины.

В определенный момент после прихода к власти халифа аль-Мамуна, который полностью принял мутазилизм и провозгласил его государственной религией, суннитская община пережила особо тяжелый кризис. Она избежала раскола благодаря аль-Ашари (260/873-324/935) 5 . Хотя до сорокалетнего возраста аль-Ашари придерживался мутазилитского богословия, он публично отрекся от него в соборной мечети Басры и посвятил оставшуюся жизнь примирению различных конкурирующих толков в рамках суннизма. В противовес сторонникам буквализма, аль-Ашари признает ценность метода рационального доказательства, но подвергает критике идею абсолютного примата разума в том виде, как его проповедовали мутазилиты. Согласно Корану, вера в ghayb (невидимое, сверхчувственное, тайное) составляет неотъемлемую часть религиозной жизни. Ибо гайб превосходит рациональный метод. Постоянно противореча мутазилитам, аль-Ашари допускает, что Бог обладает свойствами и носит имена, упомянутые в Коране, однако он не задается вопросом "как?"; он оставляет "лицом к лицу, без посредников, веру и разум". Точно так же и Коран "не сотворен", он подобен предвечному божественному Слову, а вовсе не "человеческому высказыванию, явленному во времени" 6 .

Хотя у ашаритской школы не было недостатка в критиках, особенно из числа мутазилитов и буквалистов, она практически доминировала в исламе суннитского толка на протяжении нескольких столетий. Из важнейшего наследия этой школы особого упоминания заслуживает тщательно разработанное учение о взаимоотношениях разума и веры. Есть лишь одна духовная реальность, и ее можно постичь и путем веры, и путем разума; "и все же в каждом случае речь идет о способе восприятия, условия которого столь различны, что нельзя ни смешать их друг с другом, ни подменить одно другим, ни пренебречь одним ради другого" 7 . Тем не менее, приходит к выводу Корбен, "одновременно противостоя и мутазилитам, и буквалистам, ашаризм на деле остается на их же собственной почве" 8 . А находясь на этой почве, сложно развить духовную экзегезу Откровения, переходя от экзотерического смысла к смыслу эзотерическому.

§273. Шиизм и эзотерическая герменевтика

Подобно иудаизму и христианству, ислам – это "религия Книги". Бог открыл себя в Коране через своего посланца, Ангела, продиктовавшего пророку слово Божье. С точки зрения закона и социального порядка, пять "Столпов Веры" (ср. §264) составляют основу религиозной жизни. Однако идеал мусульманина заключается в том, чтобы понять "истинный" смысл Корана, т.е. истину онтологического порядка (обозначенную словом haqiqai). Пророки, и особенно последний из них, Магомет, выразили в своих боговдохновенных текстах Закон Божий, шариат. Но тексты могут быть истолкованы по-разному, начиная с самого очевидного, буквального толкования. Согласно утверждению зятя Магомета, первого имама Али, "в Коране нет ни одного стиха, который не имел бы четырех смыслов: экзотерического (zahir), эзотерического (batin), предельного (hadd), промыслительного (motalla'). Экзотерический – для чтения вслух, эзотерический – для внутреннего понимания; предельный – это высказывания относительно разрешенного и запрещенного; промыслительный – это то, что Бог предполагает реализовать в человеке данным стихом" 9 . Концепция специфически шиитская, но ее разделяют многие мусульманские мистики и теософы. Как пишет великий иранский философ Насир-и-Хосров (V/XI в.): "положительная религия (шариат) является экзотерическим аспектом Идеи (haqiqat), a Идея – это эзотерический аспект положительной религии... Положительная религия есть символ (mithal); Идея – то, что положительная религия символизирует (manithul)" 10 .

"Идея", haqiqat, нуждается в учителях-наставниках, дабы сделаться доступной правоверным. Для шиитов учители-наставники, т.е. духовные пастыри – это имамы 11 . По сути дела, одна из наидревнейших духовных экзегез Корана содержится в эзотерическом учении, преподанном имамами своим ученикам. Это учение было со скрупулезной тщательностью переведено и опубликовано в 26 внушительных томах in folio (издательство "Majlisi"). Экзегеза, которой следуют имамы и авторы-шииты, основана на комплиментарности двух ключевых терминов: tanzil и ta'wil. Первый означает положительную религию, букву Откровения, снизошедшую из горнего мира и продиктованную Ангелом. Ta'wil же, напротив, заставляет вернуться к истокам, т.е. к подлинному и изначальному смыслу священного текста. Согласно одному исмаилитскому труду (ср. §274), это значит "заставить вещь дойти до своего начала. Следовательно, тот, кто практикует ta'wil, есть тот, кто отводит высказанное от его внешней стороны (экзотерической, zahir,) и заставляет его обратиться к своей собственной истине, своей haqiqat" 12 .

Вопреки мнениям ортодоксов, шииты считают, что после Магомета начинается новый цикл – walayat ("дружба, покровительство"). "Дружба" Бога открывает пророкам и имамам тайные значения Книги и предания и, следовательно, делает их способными посвятить правоверных в божественные тайны. "С этой точки зрения, шиизм представляет собой исламский гнозис. Цикл валайят, таким образом, является циклом имама, наследующего пророку, то есть циклом zahir, наследующего batin, haqiqat, наследующей шариат" (Corbin. Op. cit., р. 46). Фактически, первые имамы стремились поддержать равновесие между положительной религией и Идеей, не разделяя batin и zahir. Но сохранить это равновесие, а, значит, и единство шиизма, помешали обстоятельства.

Вспомним вкратце драматическую историю этого движения. Вдобавок к политическим преследованиям халифов Омейядов и враждебному отношению законодателей, шиизм испытал на себе губительные последствия собственных внутренних разногласий, породивших многочисленные секты и вызвавших расколы. После смерти Шестого имама, Джафара аль-Садика (ум. 148/765) разразился кризис, так как главой религиозной общины должен был быть имам, т.е. прямой потомок Али, а сын Джафара, Исмаил, уже назначенный отцом, внезапно умер. Часть правоверных, исмаилиты, или шииты-семеричники, примкнули к сыну последнего, Мухаммаду ибн Исмаилу, которого они считали Седьмым имамом. Другие мусульмане-шииты признавали Седьмым имамом брата Исмаила Мусу аль-Казима, также назначенного Джафаром. Его род продолжался вплоть до Двенадцатого имама, Мухаммада аль-Махдика, исчезнувшего таинственным образом в 260/874 г. в пятилетнем возрасте в день смерти его юного отца, предпоследнего имама 13 . В этом случае речь идет о довольно многочисленных шиитах-дюжинниках, или имамитах. По поводу чисел 7 и 12 теософами этих двух ветвей шиизма были написаны многочисленные комментарии 14 .

С точки зрения закона, наиболее значительные расхождения шиизма с суннитской ортодоксией суть: 1) временный брак и 2) пережиток эпохи гонений – разрешение скрывать свои религиозные убеждения. Новизна обеих ветвей шиизма особенно заметна в области богословия. Мы видим возросшее значение эзотерики и гнозиса. Согласно учению некоторых богословов-суннитов и западных авторов, лишь благодаря тайному учению имамов в шиитский ислам проникли многие концепции иноверцев (в основном, гностического и иранского толка), например, идея поступенной божественной эманации и включение в этот процесс имамов, метемпсихоз, некоторые космологические и антропологические теории и т.д. Напомним, тем не менее, что подобные явления встречаются в суфизме (§275), в каббале (§289) и в истории христианства. Во всех этих случаях следует обратить внимание не столько на сам факт заимствования чужеродных духовных идей и методов, сколько на их новое толкование и на то, как они формулируются в ассимилировавших их системах.

Кроме того, само положение имама вызывало критику ортодоксального большинства, особенно с тех пор, как шииты приравняли своего учителя к пророку. Выше приводилось (§259, прим. 2) несколько примеров неизбежной мифологизации биографии Магомета. Их можно легко умножить. Так, свет излучала голова его отца (перекличка со "светом славы Магомета"); Магомет был Совершенный Человек (insan kamil), ставший посредником между Богом и людьми. В одном хадисе говорится, что Бог сказал Магомету: "Если бы тебя не было, я бы не создал небесных сфер!" Добавим, что для некоторых мистических братств конечной целью адепта было соединение с пророком.

Однако для суннитов имам не мог быть поставлен в один ряд с Магометом. Они признавали превосходство и благородное происхождение Али, но отвергали идею, что вне его и его рода не существует законных наследников. Сунниты, главным образом, отрицали веру в боговдохновенность имама – в том смысле, что он есть манифестация Бога. 15

Шииты же признавали, что Али и его потомки несут в себе частицу божественного света или даже божественную субстанцию – пусть идеи воплощения это и не предполагало. Более точно было бы сказать, что имам – это божественная эпифания, или теофания (сходное верование, но безотносительно к имаму, встречается у некоторых мистиков; ср. §276). Следовательно, для шиитов-дюжинников и для исмаилитов имам становится посредником между Богом и правоверными. Он не занимает места пророка, но дополняет его дело и разделяет его славу – смелая и оригинальная концепция, оставляющая открытым путь для будущего религиозного опыта. Благодаря валайяту, "дружбе Бога", имам может раскрыть и передать в откровении своим приверженцам новые, еще не изведанные горизонты исламской духовности.