Ревко П. Искусственные интеллектуальные системы и повседневная жизнь человека

ОГЛАВЛЕНИЕ

2.  Социальное конструирование повседневной жизни человека

Повседневность включает в себя различные материальные и ценностные комплексы, связанные с предметными обстоятельствами жизни людей, которые осознаются ими как частная сфера (дом, семья, ближайшее окружение), сфера будничных событий «рядового человека», оторванного от понимания функционирования социальных институтов, влияние которых в зоне непосредственного существования «простого» индивида кажется ему либо ничтожным, либо фатальным. Таким образом, к повседневности относятся социальные явления и индивидуальные состояния, классифицируемые в качестве обычных, обиходных, то есть не принадлежащих к явлениям однократным, необычным или харизматическим.
Повседневность как частная, приватная жизнь, наполнена, прежде всего, тем, что имеет отношение к досугу, дому, семье. Реальное бытие пронизано человеческой телесностью, бытовой сферой. Являясь формой протекания человеческой жизни, повседневность поддерживает стабильность функционирования человеческих обществ и представляет собой целостный социокультурный мир. Постоянство жизненных ситуаций осваивается человеком всякий раз заново, поэтому повседневность проявляет себя не только в монотонной и рутинной повторяемости фигур мышления и речи, актов коммуникации и поведения. Повседневность вырабатывает ряд специальных форм, позволяющих культивировать новое в рамках хорошо известного старого.
Обращение к исследованию повседневной жизни людей характерно для современной гуманитарной науки, в последней четверти ХХ столетия повседневность попадает в фокус всех социально-гуманитарных дисциплин и задает предметы и методы уже не только гуманитарно ориентированным направлениям исследований, но и социальным наукам. Погружение социальных наук в повседневность ведет к их неизбежной гуманизации. История сознания и деятельности рядового человека в типичных сферах его частной жизни стала одной из тенденций в современных исторических исследованиях. Хотя основные сюжеты истории повседневности, такие как быт, одежда, труд, отдых, обычаи в отдельных аспектах изучались давно, однако, системно стали предметом исследования только в последние десятилетия. Наблюдается общий антропологический поворот исторической науки от тех или иных уникальных личностей и экстраординарных событий непосредственно к человеку, его внутреннему миру и соответствующему привычному, каждодневному поведению в кругу близких и понятных ему людей и вещей. «Порядок истории и человеческих действий не определяется однозначно рациональными структурами, а реализуется в форме уклада повседневности, характеризующейся собственными масштабами и ритмами. Общество стремится утвердить как «порядок природы», так и «порядок сердца», и это достигается преобразованием естественной реальности и конституированием искусственной. Устанавливая, что является плохим и хорошим, разумным и неразумным, определяя, когда и как смеяться и плакать, любить и ненавидеть, работать и развлекаться, социум порабощает не только разум, но и душу и тело индивида. В результате нарастают отчуждение, апатия, страх, и именно так изживают себя репрессивные общественные системы. Этот процесс не сводится ни к просвещению, ни к демократизации, а протекает сквозь душу и сердце людей. Речь идет не о каких-то субстанциях или «природе» человека, а об изменчивых исторических образованиях, складывающихся в результате взаимного переплетения и напряжения природных, общественных, коммуникативных структур, образующих мир человеческого бытия. Поэтому непременно должен учитываться подход к повседневности как массовому творчеству форм жизни, как социогенетическому процессу цивилизации, включающему порядок господства и подчинения, воспитания и образования, труда и отдыха» . Ценность исследований повседневности в том, что она выступает «обратной стороной» общественного бытия. Интересно, что в Толковом словаре В. Даля, преимущественно ориентированном на традиционную лексику и семантику, слов «повседневность» и «обыденность» нет, а быт понимается исключительно как традиционный народный, национальный, сословный уклад коллективного существования. Любой элемент общества как системы, в любом его измерении отражает в конкретных отношениях и проявлениях общество как целое и его подсистемы, в которые эта часть непосредственно интегрирована. В повседневности как в голограмме проявляется вся совокупность социокультурных отношений, в которые включен каждый человек и общество в целом. Но в повседневности отражаются не только общество, но и сам человек.
Конечно, феномен повседневности является всего лишь одним из многих ракурсов рассмотрения общества и человека. Но именно благодаря обращению к повседневности культурология и антропология из абстрактно-теоретических дисциплин превращаются в действенные способы анализа, обретают способность к пониманию и объяснению социальной реальности, оказываются пригодными для антропологической экспертизы общества и терапии индивидуальных человеческих проблем.
В целом необходимо заметить, что понятие человеческой повседневности является сложным для интерпретации. Несмотря на то, что повседневность принадлежит миру, привычному, близкому и знакомому для каждого человека, она ускользает от рефлексии. Определенности предметного значения у понятия повседневности нет. Дело в том, что «повседневные практики никогда не выступают в форме проектов, программ, доктрин социального изменения. Повседневные практики не воплощаются ни в каком официальном институте, они образуют своеобразные «свободные зоны», защищенные или защищающиеся от институциональных давлений» . В повседневной практике жизни разнородное уживается вопреки теоретическим, моральным, культурным, политическим дилеммам и оппозициям. Различные проявления повседневности, сплетаясь друг с другом, образуют специфические локальные пространства, которые охватывают различные стороны человеческой жизнедеятельности. Они включают в себя как сознательные, так и бессознательные элементы, что формирует сложную систему повседневного Бытия . «Человек в любой момент его повседневной жизни находится в биографически детерминированной ситуации, т.е. в определенной им самим физической и социокультурной среде. В такой среде он занимает свою позицию. Это не только позиция в физическом пространстве и внешнем времени, не только статус и роль в рамках социальной системы, это также моральная и идеологическая позиция» . Структура повседневной жизни определяется уникальной индивидуальностью человека, но социальные и материальные параметры жизни задают определенную матрицу повседневности, которая определяет пределы индивидуализации повседневной жизни. Например, крестьянин привязан к годовым, ежедневным циклам природы, рабочий - к режиму работы фабрики и т.д. Социально-экономические, политические, духовные условия жизни общества имеют целый ряд «выходов» на проблемы повседневности. Изменения форм собственности, материальных условий жизни, распространение технических средств (транспорта, связи, бытовых приборов и т.п.) радикально меняют те или иные стороны повседневности.
Исследование повседневной жизни неизбежно ставит ряд методологических проблем, которые связаны со сложностями обобщения и оценок многообразных, часто взаимоисключающих данных, раскрывающих внутреннюю неоднородность и изменчивую динамичность хода повседневной жизни. Повседневность требует междисциплинарных исследований, необходимо привлечение различных методологических принципов. Для формирования четких представлений о происходящих процессах необходимо использование данных как гуманитарных, так и естественных наук, только на основе привлечения междисциплинарных подходов возможно понимание повседневности. При изучении повседневности требуется наложение друг на друга матрицы социально-экономических отношений, матрицы ценностей, структуры материальной среды, социальной стратификации, матрицы культуры, и т.д. Важную роль в исследованиях могут сыграть наработки социологов, например, по проблеме бюджетов времени различных социальных категорий: сколько времени человек затрачивает на конкретные виды труда, на быт, отдых, образование и т.д. Особенно проблематичным является исследование повседневности современного человека, что обусловлено отсутствием временной дистанции и скоростью изменений в техносфере задающей чрезвычайно быстрые трансформации вещественно-материального пласта сферы повседневности.
Категория повседневности представляет собой определенного рода ценностное образование, идею, «абстракцию» , «рамочный синдром» , играющий, по существу, методическую, регулятивную роль в исследованиях, своеобразного принципа отбора материала для описания и анализа.
Как заметил А.Шюц: «Повседневность является основой и необходимой предпосылкой исследований в социальных науках, но почти никогда не становится темой этих исследований» . Исследование проблем повседневности в основном ведется в русле аналитической философии и социальной феноменологии. Тенденция философской рефлексии над эмоционально-волевой сферой человеческой жизни в философии жизни, феноменологии, психологии выразилась в стремлении неустойчивую общезначимость повседневности ввести в сферу гуманитарного знания, обозначить как культурный феномен . При этом наблюдается расширение предметных сфер рассмотрения повседневности, и все менее ясным становится, что же все-таки следует подразумевать под ней. «Понятие повседневности превратилось в довольно необычное, неповседневное понятие; оно весьма перегружено теоретической рефлексией, и именно в этой форме стало ключевым понятием некоторых школ современной социологии» .
М.Хайдеггер, который, рассматривая основы человеческого существования, определил повседневность как способ экзистирования, суть которого присутствие (Dasein) .
По Ж.Бодрийяру повседневность представляет собой гиперреальность, которая распознается людьми и имеет для них означенность в качестве прецессии симулякров .
З.Фрейд свое понимание повседневности вывел из теории ошибочных действий, анализируя множество случаев и форм так называемых «ошибочных», или «случайных» действий. Повседневность, нагруженная определенными стереотипами поведения, восприятия и мышления, устойчивыми воспоминаниями и доминирующими впечатлениями, встраивает в себя всякий новый психический акт, относя и порой даже редуцируя его к имеющимся структурам. По З.Фрейду повседневность, характеризуемая в основном бессознательной детерминацией психических актов, не справляется в обширном ряде случаев с властью бессознательного и закономерно порождает заблуждения. Более того, порождение заблуждений оказывается атрибутом повседневности .
А.Хеллер повседневность трактует как сферу «реальности в себе», состоящей из правил и норм обычного языка и его употребления, правил и предписаний для использования и манипуляции объектов, в первую очередь созданных руками человека, правил и норм человеческого общение, так называемых обычаев .
Н.Элиас и его последователи специально изучали процессы «оцивилизовывания» разных сторон повседневности индивидов - их внешнего вида и манер поведения, намерений, чувств и переживаний, речи, этикета. Н. Элиас показал, как форма человеческого поведения изменяется в ходе общественного развития. «Изменяется способ, каким люди живут друг с другом; поэтому изменяется их поведение; поэтому изменяется их сознание и их инстинкты. «Обстоятельства», которые изменяются, не являются чем-то что словно «извне» снисходит на людей; «обстоятельства», которые изменяются, являются отношениями между самими людьми» . Для того чтобы выявить значения понятия повседневность, Н.Элиас выстраивает несколько пар соотнесения этого понятия с имплицитно предполагаемыми оппозиционными значениями:
1.   Повседневность, будничность – Праздник праздничный день): торжество, празднование, выходной, конец недели, свободное время.
2.   Повседневность жизни общества (рутина ежедневных обстоятельств) – Нeрутинные, внебудничные, экстраординарные сферы общественного существования.
3.   Повседневность — будни, рабочие, дни (в особенности у трудящихся) – Сферы жизни буржуазии, т. е. людей которые живут доходами, прибылью, живут праздно, в роскоши, не будучи заняты собственно работой или производством.
4.   Повседневность как жизнь народа, массы населения – Жизнь высокопоставленных и могущественных персон, символических лиц, фигур — королей, принцев, президентов, членов правительства, членов парламента, народных вождей, демагогов, лидеров экономики и пр.
5.   Повседневность, выступающая синонимом событийной сферы ежедневной жизни – Все то, что традиционная политическая историография рассматривает как единственно релевантное для себя, т. е. сфера «великих событий», главных государственных акций и их история.
6.   Повседневность как частная, приватная жизнь, наполненная тем, что имеет отношение к досугу, семье, любви, детям – Общественная жизнь, главным образом – профессиональная.
7.   Повседневность как сфера естественного, спонтанного, нерефлексивного, истинного переживания и мышления – Область рефлексивного, искусственного, придуманного, неспонтанного переживания и мышления, в особенности научного.
8.   Повседневность (повседневное сознание) – синоним идеологически наивного, непродуманного, ложного мышления и переживания – Правильное, истинное, подлинное мышление.
В качестве темы первостепенного внимания мир повседневности актуализирует этнометодология (греч. ????? - нация, ??????? - метод, ????? – слово, учениее; буквально – «учение о том, как поступают народы»), возникновение которой в качестве самостоятельного направления связывают с выходом сборника статей Г. Гарфинкеля «Исследования по этнометодологии» (1967). Этнометодологию можно рассматривать как первую попытку эмпирического исследования самой повседневной жизни. Этнометодологи продолжают исследовать методы, которые применяют индивиды в повседневной жизни для конструирования социальной реальности, но делают они это, используя так называемую провокационную стратегию, базирующуюся на прерывании привычных форм взаимодействия. Показывая, как, переопределяя дезорганизованную ситуацию, индивиды восстанавливают разрушенные границы повседневности, этнометодологи подтверждают основную идею феноменологической социологии, согласно которой социальный мир — это мир, создаваемый, конструируемый людьми. Этнометодология направлена на исследование того, каким образом люди строят свой мир, предполагая, что повседневной жизни свойственна определенная упорядоченность. Общество не существует как некая субстанциональная реальность, как «вещь», а существует как такая действительность, которая оказывается границей человеческих действий, причем эта граница без самого человеческого действия не существует, а конституируется ею. Повседневность состоит из практических правил, согласно которым мы живем и следования которым, естественно, ожидаем от других. Г. Гарфинкель продемонстрировал в кризисном эксперименте, что происходит, если мы нарушаем привычные правила, которые как таковые не замечаем. Так, Г. Гарфинкель попросил своих студентов вести себя дома с родителями как вежливый гость: говорить только если будет задан вопрос, вежливо спрашивать, можно ли пойти в туалет, или безмерно хвалить еду и спрашивать, как это приготовить. Все студенты сообщали, что их поведение повергло всех в замешательство и негодование. Родители подумали, что вероятно, их дети переработали или испытывают кризис. Тем самым они объясняли нарушение правил повседневности и вновь приводили повседневность в порядок. По мысли Гарфинкеля, это свидетельствует о том, насколько тонко социальный порядок повседневной жизни организован и, вместе с тем, насколько он хрупок. Из подобных кризисных экспериментов видно, что повседневность конституируется определенными предположениями о нормальности .
В феноменологической социологии анализу повседневной реальности уделяется особое внимание. Основой феноменологической социологии послужила феноменология Э. Гуссерля, так как именно он поставил проблему кризиса европейской науки, разработал важное для его понятие «жизненного мира» и обосновал необходимость для социальных наук обратиться к дорефлексивной повседневной жизни человека. Он показал, что наука, которая на самом деле должна служить целям повседневной жизни, фактически абстрагируется от нее. А. Шютц применил феноменологический метод к исследованию социальной реальности. Под повседневностью он понимает мир самоочевидности, которую каждый разделяет с другими людьми и воспроизводит по привычке в стабильных ситуациях. Повседневность выступает как продукт взаимодействия человека с объективным природным миром. «С самого начала повседневность предстает перед нами как смысловой универсум, совокупность значений, которые мы должны интерпретировать для того, чтобы обрести опору в этом мире, прийти к соглашению с ним» . Являясь одной из сфер реальности, одной из «конечных областей значений», она первична по отношению к другим сферам и является «верховной реальностью», поскольку человек в ней живет, трудится и всегда неизбежно в неё возвращается. «Верховная власть повседневности обеспечивается именно связью повседневных дел и забот с физической телесностью действующего индивида» . Раскрывая характер повседневной реальности, основатель феноменологической альтернативы в социологии решает избегаемую традиционной социологией проблему существования других «Я», то есть саму проблему основания социальности. Анализируя свойства обыденного мышления и деятельности, он прослеживает как осуществляется переход от непосредственного личного опыта индивида к социальному как объективному, то есть, как повседневная жизнь выступает тем «полем», где происходит конструирование значимого социального мира. Разрабатывая структуру социального мира и выделяя в ней четыре сферы — сфера непосредственно переживаемой социальной реальности, мир современников, мир предшественников и мир потомков, – А. Шютц показывает, какую роль каждая из этих сфер играет в повседневном конструировании общества. Проведенный анализ типизирующих конструктов повседневного мышления продемонстрировал связь социальной науки с самим повседневным миром и ее постоянной обусловленности этим миром. Рассматривая концепцию повседневности А. Шютца в русле решения проблемы соотношения субъективного и объективного в природе повседневности, можно отметить, что он скорее движется только от первого к последнему: от конструирования индивидуальным сознанием значимых элементов опыта из нерасчлененного потока переживания к анализу полностью типизированного мира современников.
П. Бергер и Т. Лукман в работе «Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания» представили модель социальной реальности, показывая как люди определяют, конструируют общество и как общество определяет людей . П. Бергер и Т. Лукман выделяют реальность повседневной жизни среди множества других реальностей и называют ее высшей реальностью (par excellence). Такую значимость она приобретает в силу того, что напряженность сознания наиболее высока именно в повседневной жизни: повседневная жизнь накладывается на сознание наиболее сильно, настоятельно и глубоко. В теории социального конструирования реальности сознание рассматривается как знание, способное трансформировать общество. В этом смысле повседневные представления выступают в качестве компонентов вненаучного знания, обладающего способностью воздействия на жизнедеятельность человека. Субъект воспринимает ее в состоянии бодрствования, в естественной установке, как упорядоченную реальность, чьи феномены систематизированы в образцах. Реальность повседневной жизни конституирована порядком объектов; с помощью языка происходит регулярное предоставление объективаций каждому отдельному индивиду и установление порядка, в рамках которого приобретают смысл и значение объективации. Модусы «здесь-и-сейчас», выступая фокусом внимания к повседневной жизни, организуют ее реальность. Реальность повседневной жизни существует как самоочевидная и непреодолимая фактичность, не требующая доказательств и проверок своего существования. Уверенность в знании общества любому человеку придается повседневным существованием в нем, а также способностью повседневности не специализировать свое знание и представлять его как предельно широкую и полную сферу значений, своего рода символических универсумов. Социальное конструирование реальности – это процессы, с помощью которых любая система знания становится социально признанной в качестве «реальности».

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия