Гайденко П., Петров В. Философия природы в античности и в средние века

ОГЛАВЛЕНИЕ

В.П. Гайденко О ТРАКТАТЕ ФОМЫ АКВИНСКОГО "DE MIXTIONE ELEMENTORUM"*

Одной из проблем, обсуждавшихся в схоластической литературе во второй половине XIII в. и еще более активно в XIV в., была проблема смешения (соединения) элементов. Что представляют собой смеси или смешанные тела, присутствуют ли элементы в смесях и каким образом, сохраняются ли формы элементов в смешанных телах и т.д. - такого рода вопросы восходят к натурфилософским сочинениям Аристотеля: "Физике", "О небе", "О возникновении и уничтожении". Они и ставятся в схоластике в связи с разбором этих аристотелевских сочинений и при их рассмотрении средневековые авторы опираются на высказанные в них суждения. Интерес к этой проблеме не был случайным: проблема смешения или соединения элементов была одним из критических пунктов аристотелианской натурфилософии. Рассмотрение этой частной проблемы - а именно так она и формулируется Аристотелем - требует не только анализа самых фундаментальных понятий аристотелевской философии, таких как форма и материя, способность (потенция), действительность и действие (актуальность, акт), но и в известном смысле их переосмысления, так как в аристотелевском объяснении того, как возможно смешение, остается некая неопределенность.

Прямо этот вопрос ставится в работе "О возникновении и уничтожении" (кн. I, гл. 10): "Нужно рассмотреть, что такое смешение, что такое смешанное, каким вещам [смешение] присуще и как, а также и то, действительно ли бывает смешение, или это заблуждение" (327a 31-35)1 . Возникающее здесь затруднение состоит в том, что если исходные элементы не присутствуют в смеси, то имеет место вовсе не смешение, а уничтожение и возникновение, а значит смешения никакого не происходит. Если же смешиваемые компоненты присутствуют в смешанном веществе как таковые, т.е. сохраняют свою форму, то опять-таки будет не подлинное смешение, когда окончательная смесь - это новое вещество, со своей формой, а лишь кажущееся, когда на самом деле смесь состоит из частиц, представляющих собой исходные элементы, которые просто неразличимы ввиду своей малости. Поэтому, с одной стороны, следует допустить, что исходные компоненты некоторым образом присутствуют в смеси, но с другой стороны, что элементы в смеси не сохраняют свою форму. Ясного объяснения того, как это возможно, Аристотель не дал.

Утверждая, что даже если "смешиваемые [тела] разделены на такие мелкие [частицы] и расположены рядом друг с другом таким образом, что каждая из них недоступна чувственному восприятию", все же "пока смешиваемые [части] сохраняются как малые [частицы]" (327b 34-328a 1; 7)2 , нельзя говорить о смешении, Аристотель ввел различение между тем, что схоласты впоследствии стали называть mixtio ad sensum, - это соответствует физической смеси в теперешнем смысле этого термина, - и mixstio secundum veritatem, что в большей мере соответствует нашему понятию химического соединения. Заметим, что латинский эквивалент аристотелевского понятия "смешение" - mixtio, т.е. смесь или смешение, можно перевести и как соединение, когда это истинная смесь, равно как производное от него понятие "смешанное" - mixtum может быть переведено и как смешанное тело или вещество, и как смесь, и как соединение. Понятие смеси (mixtio) Аристотель определил следующим образом: "Смесь - это объединение способных к смешению [веществ], когда они уже изменились в качестве" (328 b 23-24)3 ("mixtio est mixtibilium alteratorum unio"). Но как элементы содержатся в соединении, на этот вопрос Аристотель ответил только очень кратко, не давая подробного разъяснения. "Так как одни вещи существуют в возможности, другие - в действительности, то допустимо, что смешанные вещи некоторым образом существуют и не существуют, когда в действительности из них возникло нечто, отличное от них, а в возможности еще существуют обе вещи, какие они были до смешивания, и они не погибли... Смешиваемые [вещи] - это, очевидно, [вещи], которые, будучи вначале разъединившимися, соединились, но могут вновь разъединиться. Они не остаются в действительности так, как тело и белый цвет, но и не уничтожаются ни одна из них, ни обе, потому что сохраняется их сила [действовать]" (327 b 24-31)4 . Механизм, посредством которого элементы могли бы, как было сказано, сохранять свои способности в соединении, не существуя актуально, становится впоследствии предметом натурфилософских дискуссий.

Можно поставить и такой вопрос: присутствует ли в смеси, помимо форм элементов, еще какая-то иная форма смешанного тела (forma mixti)? Возможна точка зрения, когда наличествующее у смешанного вещества качество, новое по сравнению с качествами смешиваемых элементов, объясняется соединением смешиваемых качеств в материи, без того, чтобы привходила также форма смешанного тела. Аристотель, например, объясняет происхождение элемента земли тем, что качества сухого и холодного присоединяются к первоматерии, не оговаривая привхождения особой субстанциальной формы элемента. Для схоластической мысли такая недосказанность недопустима. Схоласты различают субстанциальную форму от акцидентальных форм, наделяющих вещь, уже имеющую субстанциальную форму, соответствующими акциденциями (свойствами). Возникновение элемента земли как материальной вещи невозможно, если материя не получает субстанциальной формы элемента. Точно также невозможно существование смеси без наличия субстанциальной формы смешанного тела.

Именно такое утверждение высказывает преподававший в XIV в. в Париже Альберт Саксонский, возражая на мнение, близкое к только что представленному. В своих "Вопросах к двум книгам "О возникновении и уничтожении"" (Questiones in duos libros De generatione et corruptione)5 , в вопросе 19: Сохраняются ли элементы формально в смешанном теле (in mixto), Альберт, как это и принято в схоластических сочинениях, сначала излагает мнения, против которых будет аргументировать, и среди них первое таково: "Одни говорили, что при возникновении смешанного тела формы элементов сохраняются, и при этом не возникает вдобавок к ним новая смешанная форма. Значит, они представляли себе дело так, что в смешанном теле [в соединении] нет никаких форм, помимо субстанциальных форм элементов, каждая из которых взаимосвязана с другими"6 . Этому-то мнению он и противопоставляет свое суждение, "что в смешанном теле необходимо допустить форму, отличную от форм всего того, что смешивается". Среди его аргументов в пользу этого утверждения имеется и следующий, довольно забавный: "Если не предположить, - пишет он, - что в смешанном теле наличествует некая форма, иная, чем формы элементов, которая производит его, управляет им и определяет его вид, то все тяжелые части в смешанном теле будут опускаться вниз, а легкие - подниматься вверх. Это неверно. Ибо если бы дело обстояло так, то в таком смешанном теле, как человек или лошадь, кости помещались бы внизу, а вверху [т.е. в верхней части тела] находилось бы относящееся к дыханию и теплое, а в промежутке было бы мясо. Но очевидно, что это ложно"7 .

Интересно привести и другие мнения, опровергаемые затем Альбертом Саксонским. "Иные же считали, - пишет он, - что субстанциальные формы элементов сохраняются в смешанном теле, но что при возникновении соединения добавляется новая форма, форма смешанного тела. Но [сторонники этого взгляда] делились на две группы. Первые допускали, что субстанциальные формы элементов сохраняются в смешанном теле неослабленными (non refractas), хотя это не распространяется на их качества. К этой группе принадлежал Авиценна. Другие считали, что элементы сохраняются формально в смешанном теле, но они ослаблены и в отношении субстанциальной формы, и в отношении акцидентальной. Представителем этой группы был Комментатор [Аверроэс], изложивший это мнение в третьей [книге] De caelo, где он, споря с Авиценной, утверждает, что субстанциальные формы элементов способны к усилению (интенсификации) и ослаблению"8 .

Трактат Фомы Аквинского "О смешении элементов", написанный предположительно между 1270-1273 годами, посвящен обсуждению всех этих вопросов. Фома, несомненно, знаком с предшествующими концепциями, в чем-то примыкая к ним, в чем-то расходясь. Так, например, хотя мнение Авиценны о наличии в соединении одновременно и субстанциальных форм элементов, и формы смешанного тела для Фомы неприемлемо, он тем не менее близок к предложенной Авиценной схеме формирования промежуточного характеристического качества смеси и к его утверждению, что функция этого качества - предрасположить материю к восприятию новой формы. Стремление сохранить фундаментальное аристотелевское положение о единственности и неизменности формы всякой материальной вещи делает для него неприемлемой также и позицию Аверроэса, предложившего концепцию формы, способной к усилению и ослаблению.

Фома Аквинский утверждает наличие в соединении только одной субстанциальной формы, формы смешанного тела, причем и акциденция - характеристическое качество - одно для каждого соединения. Тем не менее это не означает, что формы элементов не присутствуют в смеси, т.е. что элементы уничтожаются при образовании соединения. Элементы не уничтожаются, и формы их присутствуют в смешанном теле, но не актуально, а виртуально, т.е. сохраняется присущая им способность определенным образом действовать.

Может показаться, что здесь Фома воспроизводит мнение Аристотеля: он и заканчивает именно этой цитатой из Аристотеля, и суждение, на которое он опирается в обосновании виртуального присутствия форм элементов, страдает как будто бы той же неопределенностью, как и у Аристотеля. "Когда совершенства элементарных качеств ослабевают, - пишет Форма, - из них образуется некоторого рода промежуточное качество, характеристическое качество смешанного тела, которое различно в разных соединениях согласно различным пропорциям составляющих; это-то качество и есть особое предрасположение к форме смешанного тела, тогда как элементарное качество - это предрасположение к форме простого тела. Поэтому, подобно тому как крайности находятся в промежуточном, которое участвует в природе обеих, так и качества элементов находятся в качестве, характеристическом для соединения". Каким образом "крайности (т.е. элементарные качества) находятся в промежуточном (т.е. в характеристическом качестве соединения)", как определяются характеристические качества смешанных тел "согласно различным пропорциям составляющих" - эти вопросы станут предметом дискуссий в XIV веке.

Решение, предложенное Фомой, интересно своей попыткой предложить обоснование для сохранения качеств и действий тела, обладающего определенной субстанциальной формой, в отсутствие самой формы. Эта проблема в средние века занимала умы в связи с задачей рационального объяснения Евхаристии.

Обратим внимание на сходство его решения с решением Авиценны: оба мыслителя полагают, что качества определяют предрасположение материи к той или иной субстанциальной форме, что именно качества простых тел вступают в соединение, и делают это благодаря присущей их субстанциальной форме способности определенным образом действовать: смешиваются они, как говорит Авиценна, "в результате взаимодействия и взаимопретерпевания"; "качество простого тела ... действует благодаря способности субстанциальной формы", утверждает Фома. Отличие состоит, в сущности, только в одном. Согласно Авиценне, субстанциальные формы элементов должны сохраняться в соединении, чтобы сохранялись их качества и специфические действия, Фома же утверждает, что субстанциальные формы элементов актуально не присутствуют в соединении, благодаря чему обеспечивается единственность субстанциальной формы.

Таким образом, характеристическое качество каждого элемента в смеси, выражающееся в его способности к определенному действию, не привязано жестко к его субстанциальной форме. Субстанциальной формы элемента может уже не быть, но действие соответствующего ей качества все еще сохраняется. Актуализация субстанциальной формы смешанного тела как раз и проявляется во взаимодействии наличных способностей исходных элементов и формировании новой (новизна ее состоит в перегруппировке, ином расположении исходных способностей) способности к действию, специфической уже для смешанного тела. При этом известная "автономия" качества простого тела от его субстанциальной формы не распространяется на действие, ибо действие осуществляется "благодаря способности (силой - in virtute) субстанциальной формы". Поэтому проявляющиеся в соединении действия первоначальных качеств позволяют говорить о "виртуальном" присутствии в нем субстанциальных форм элементов. Но это действие не влечет непременно актуального присутствия в смешанном теле этих субстанциальных форм, так как, согласно Фоме, "субстанциальная форма своим действием не переводится в актуальное состояние: ведь ничто не действует так, чтобы его действие выходило за пределы определенного его видом".

Перевод выполнен по изданию: Sancti Thomae Aquinatis Opera Omnia (cum hypertestibus in CD-ROM) ut sunt in Indice Thomistico; additis 61 scriptis ex aliis medii auctoribus; curante Roberto Busa S.J. 7 v. 1980.

Учтен английский перевод трактата: On the Combining of the Elements, trnsl. by V.R.Larkin / A source book in medieval science, ed. by E.Grant. Cambridge, 1974. P. 603-605. Разбиение на параграфы произведено в соответствии с английским переводом.

Примечания

1 Аристотель. О возникновении и уничтожении, I, 10 // Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 3. М., 1981. С. 413.

2 Там же. С. 414, 415.

3 Там же. С. 416.

4 Там же. С. 414.

5 Опубликованы в издании: Questiones et decisiones physicales insignium virorum: Alberti de Saxonia in octo libros Physicorum; tres libros De celo et mundo; Duos libros De generatione et corruptione; Thimonis in quatuor libros Meteororum... Buridani in librum De senso et sensato... Aristotelis recognitae rursus et emendatae summa accuratione... Magistri Georgii Lokert... (Paris, 1518).

6 Цит. по: A Source Book in Medieval Science, ed. by E.Grant. Cambridge, 1974. P. 607.

7 Там же. С. 608.

8 Там же. С. 607 .

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия