Балашов Л. Философия

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА 15. Учение об обществе (социальная философия)

15.1. Общество — взаимодействие людей

1.  
2. Общество – некоторое взаимодействие, общение людей. С одной стороны человек без общения жить не может, а с другой, он достаточно обособлен. Человек всегда стремится не только к общению, но и к уединению. Баланс между общением и уединением очень важная жизненная проблема. Тот, кто слишком много общается, чувствует, что как бы растворяется среди людей, теряет свою индивидуальность. С другой стороны, кто слишком уединяется, тоже разрушает себя, как человека, т. к. замыкается в себе, перестает питаться от мира, в котором живет. Очень часто те, кто замыкаются в своем одиночестве, теряют человеческую сущность, в буквальном смысле утрачивают человеческий облик.

(Когда слишком много общения, человек как бы растворяется в других, теряет себя, свою личность. Когда слишком много уединения, он начинает испытывать чувство одиночества, заброшенности, покинутости, ненужности. И то и другое плохо.
Нельзя жить слишком тесно. Притчей во языцех стали коммунальные квартиры, которые насаждали большевики в 20-е годы ХХ века. Все коммуны тоже канули в лету.
Но нельзя жить и в полном одиночестве. Тогда теряется связь с людьми, с обществом, а вместе с этим теряется и смысл жизни.)

15.2. Структура общества

Общество в известном смысле повторяет человека как живое существо. См. диаграмму (структурную схему) общества (рис. 25):

общест.     обществен.     общест. сознание    мышление         воля (наука,        (философия)   (мораль, Искусство)                                  политика, право)       потреб-         экономика   производ- ление                                               ство

Человеческому телу соответствуют в обществе материальная культура, производство, потребление, экономика. Производство похоже на ассимиляцию, потребление — на диссимиляцию. Экономика — сложная форма регуляции взаимоотношения производства и потребления.
Различным формам психической жизни человека соответствуют в обществе общественная воля и общественное сознание.
Формами общественной воли являются мораль, политика, право. Они регулируют отношения между людьми.
Мораль регулирует отношения людей путем убеждения: внутреннего — через совесть, и внешнего — через мнение других, общественное мнение.
Право регулирует отношения людей путем принуждения — внешнего — со стороны государства, и внутреннего — через законопослушание. Если оценивать право с точки зрения свободы, то можно сказать так: право — это взаимодопущение и взаимоограничение свободы. Я уже говорил об этом выше. Из взаимодопущения свободы вытекают разнообразные права человека. Из взаимоограничения свободы вытекают не менее разнообразные обязанности человека.
Политика регулирует отношения людей и путем убеждения, и путем принуждения. Путем убеждения — через пропагандистскую деятельность политических партий, через их участие в государственном управлении, в предвыборных кампаниях и т. п. мероприятиях. Путем принуждения — через партийную дисциплину или через применение силы в социальных, военных конфликтах (например, через “принуждение к миру” — так было с враждующими сторонами в боснийском конфликте, когда международное сообщество и блок НАТО принудили эти стороны к соглашению).
Ниже приводится диаграмма (структурная схема) общественной воли (рис. 26).

ГОСУДАРСТВО     СОВЕСТЬ                                    ЗАКОНО- ПОСЛУ- ШАНИЕ   МОРАЛЬ    ПОЛИТИКА    ПРАВО                 ОБШЕСТВ.                                          ЗАКОНО- МНЕНИЕ                                       ПРИНУЖ- ДЕНИЕ ПАРТИИ

————
Формами общественного сознания или духовной культуры являются наука, искусство, философия. Наука — коллективное познание, искусство — коллективное чувствование, философия — коллективное мышление.
Особым типом общественного сознания, воли и бытия является религия.
Исторические формы общества: род, племя, племенной союз, государство.
Род — большая семья, состоящая из близких и дальних родственников и возглавляемая кем-то одним (старейшим или вождем).
Племя — объединение родов, возглавляемое вождем.
Племенной союз — предгосударство.

15.3. Государство

Достоинство государства зависит от достоинства образующих его личностей.
Дж.Ст. Милль

Государство — политико-правовой институт, устанавливающий и поддерживающий общий порядок жизни в стране. Оно отвечает за управление обществом в целом на определенной территории.
Государство — инструмент компромисса и согласования интересов отдельных людей и их групп, средство гармонизации межчеловеческих отношений. Без государства люди постоянно конфликтовали бы, убивали бы друг друга, воевали бы между собой.
Государство играет консолидирующую роль в объединении людей как этноса, как нации и в отдельных случаях — в объединении этносов. Без государства народ, этнос не является нацией. Нация — государственно оформленный этнос.
Государство — это власть + граждане (или подданные, в случае монархического государства). Ясно, что государство без власти существовать не может. (Это состояние общества называют анархией). Но и без законопослушных граждан оно не может существовать. Власть так или иначе должна кем-то управлять. А управлять можно только теми, кто управляем. Гражданское общество это как раз общество, состоящее в основном из законопослушных граждан.

Иногда политические деятели, так называемые государственники, без всяких оговорок и пояснений утверждают: “государство должно быть сильным, мощным”. На самом деле государство должно быть не сильным-мощным, а соразмерным обществу, стране, т. е. должно быть в меру: ни слишком сильным, ни слишком слабым.
Позиция государственников одностороння и потому неверна. Да, нынешнее российское государство в чем-то недостаточно сильно, например, нынешнее качество его вооруженных сил оставляет желать лучшего, правоохранительные органы плохо борются с организованной преступностью. Но это только одна сторона медали. Другая сторона: государство всё еще очень сильно, чрезмерно сильно, особенно в вопросах, касающихся государственного управления гражданской жизнью общества. Показатели чрезмерной силы государства: разгул коррупции, остатки мелочной регламентации многих аспектов гражданской жизни общества (например, в вопросах регистрации граждан по месту жительства/пребывания), недостаточное развитие системы частной собственности, особенно на землю. Коррупция государственных служащих в больших размерах указывает на то, что пока еще очень сильна власть государственного аппарата. Коррупция минимальна в двух случаях: когда сила государственной власти подавляюща, сверх всякой меры (в ситуации диктатуры, тоталитаризма) или, напротив, когда вмешательство государственной власти в гражданскую жизнь общества минимизировано, т. е. когда чиновники при всем своем желании не имеют возможности брать/принимать взятки, когда государственная машина работает почти в автоматическом режиме.

Этатизм, государственничество — абсолютизация роли государства в жизни людей, предпочтение интересов государства (государственной власти, государственного управления) перед частными интересами отдельных людей и их групп. Этатизм так или иначе связан с абсолютизацией общественного целого и недооценкой человеческой индивидуальности или групповой (этнической, национальной и т. д.) особенности.
Крайняя форма этатизма, государственничества — тоталитаризм. Тоталитаризм — всеохватное вмешательство государства в частную жизнь граждан, попытка органов государственного управления контролировать практически все аспекты жизни граждан. Тоталитаризм был невозможен до 20-го века, поскольку у органов государственного управления не было эффективных материальных средств контроля всех аспектов жизни граждан. В 20-м веке они появились, а именно, появились мощные транспортные средства (железные дороги, городской транспорт, авиация, автомобиль, речной и морской транспорт), средства связи (почта, телеграф, телефон), средства массовой информации (радио, телевидение, газеты и журналы).

Разделение властей

Теория Локка и Монтескье о разделении власти основывается на признании того, что каждый человек, имеющий власть, склонен к тому, чтобы ею злоупотребить и для того, чтобы властью нельзя было злоупотреблять, нужно, чтобы власть ограничивала власть. Принцип разделения власти нигде в мире не был осуществлен неукоснительно, но имел большое и позитивное влияние на формирование современных государственных организаций и политическое мышление. Он создал идею и практику конституционности. А для судопроизводства создал принцип судебной независимости и организационные условия его осуществления.
Ситуация разделения власти уменьшает возможность произвола в деятельности власть имущих. Не случайно возникла поговорка: всякая власть развращает, но абсолютная власть развращает абсолютно.
Если говорить о власти как таковой, то сама по себе она не хороша и не плоха. Правильно говорил Б. Шоу: «Вообще власть не портит людей. Когда у власти дураки, то они портят власть».

Смена форм государственной власти

На протяжении последних тысячелетий основной формой государственной власти была наследственная монархия. Государство держалось на полубиологическом институте правления. То есть руководителями государства становились, как правило, не избранные народом люди, а биологические преемники умерших или ушедших в отставку правителей или, в случае ограниченного избрания, родовитые приближенные прежнего монарха. Институт наследования власти долгое время был мощным стабилизирующим фактором государственной и общественной жизни. С другой стороны в последние века развивался другой институт государственной власти — институт избираемого (косвенно или прямо) народом правителя (сначала в Нидерландах и в Англии, затем в Северо-Американских Соединенных Штатах, затем во Франции). Наибольший пик смены института наследственной монархии институтом избираемых органов государственной власти приходится на ушедший ХХ век. Подавляющее большинство стран мира к концу столетия перешло на парламентскую и президентскую форму правления. Этот переход, к сожалению, не был гладким и безболезненным. Он сопровождался такими катаклизмами как первая и вторая мировые войны и такими чудовищными режимами в некоторых странах как фашистский, коммунистический, религиозно-фундаменталистский. Фашизм в Германии и коммунизм в России, Китае, религиозный фундаментализм в Иране можно объяснить как проявление неопытности и хрупкости молодых немонархических режимов. Народы ряда стран, в которых рухнули монархические режимы, просто “растерялись”, стали “шарахаться” из крайности в крайность. В Германии избиратели бросились в крайность национал-социализма, не разглядев в Гитлере политического экстремиста. В России временный республиканский режим не успел довести дело смены форм правления (с монархической на избираемую народом) до логического конца. Временное правительство оказалось настолько слабым, что позволило небольшой кучке политических экстремистов захватить власть. Ему не хватило буквально трех месяцев до легитимной передачи власти избранному народом Учредительному собранию. В коммунистической России фактически установился псевдо- или квазимонархический режим, вроде бы без царя по форме, но с царем по существу. Ведь ни один коммунистический правитель не был избран народом (ни прямо, ни косвенно). Единственное отличие коммунистического “царя” от прежнего монарха только в том, что он получает власть не в силу биологического наследования или родовитости, а через своеобразный институт бюрократического наследования (первый заместитель становился руководителем страны после смерти или отставки прежнего руководителя). Из всех европейских держав Россия оказалась наиболее крепким орешком современной истории. Она почти весь ХХ век сопротивлялась естественному ходу событий, а именно, переходу к демократии.
В Иране отказ от института наследственной монархии означал переход к своеобразной переходной форме: симбиозу монархизма (институт духовного лидера страны) и президенстко-парламентской республики. Эта переходная форма также носит все черты тоталитаризма.
Можно сделать вывод: для ряда стран тоталитаризм стал болезненным эффектом переходного периода (от монархии к республике).
Могут спросить: почему люди, народы разочаровались в институте наследственной монархии и почти повсеместно перешли к республиканской форме правления? На это есть несколько причин. Первая и самая главная — рост самосознания людей, рост сознания личной ответственности за дела страны, государства, переход от сознания холопа-подданного к сознанию гражданина, отказ от патерналистских представлений (в русском варианте — от веры в царя-батюшку). Ведь наследственная монархия практически исключает право жителей страны на участие в государственных делах, в частности их право на решение вопросов войны и мира, т. е. фактически вопросов жизни и смерти. Вторая причина — расширение сферы рыночных отношений, отказ от крепостничества и тому подобных феодальных институтов. Рынок способствует повышению личной ответственности каждого своего участника — производителя, торговца, потребителя. Участники рынка волей-неволей учатся мыслить и действовать самостоятельно, на свой страх и риск, учатся предприимчивости. А самостоятельность и предприимчивость — это такие качества человека, которые не терпят подчинение и пассивность.
Третья причина — просвещение и образование. Люди в своей массе стали больше знать и понимать. Вследствие этого они стали менее доверчивыми и наивными. А это привело к тому, что они сначала захотели контролировать власть (через своих представителей в парламенте и через конституцию), а затем и избирать правителей.
Вторая и третья причины, действуя сообща, способствовали усилению главной причины.

Многопартийность и демократия

До недавнего времени в нашей стране господствовала одновариантность почти во всем. А она задавалась существовавшей однопартийной системой. Мы были обречены на несвободу, на безвариантность, на застой, на удушливое состояние общественной атмосферы. В условиях однопартийной системы невозможны подлинные или, как говорят, альтернативные выборы в органы власти, невозможно действительное, неформальное разделение властей, невозможна полноценная свобода слова, невозможно в принципе правовое государство. Все ужасы сталинизма порождены в значительной степени однопартийной системой.
Однопартийная система противоестественна, так как она навязывает обществу, являющемуся живым статистическим ансамблем людей, структуру твердого тела. И, напротив, многопартийная система адекватна многообразной палитре человеческих типов, характеров, интересов. В современных условиях она является синонимом демократии. Если нет многопартийной системы, то нет и демократии.
Многопартийная система самоценна; она является саморегулирующимся механизмом управления обществом или, по-другому, формой самоорганизации народа. Она — естественная защита как от анархии, так и от тоталитаризма. В первом случае многопартийная система способна находить компромиссы между многообразными человеческими интересами, способна смягчать, так сказать, буферить столкновение интересов, т. е. не допускать превращения этого столкновения в опасные для жизни общества конфликты (войны, погромы, кровавые стычки разных групп и т. д.). Как защита от тоталитаризма многопартийная система ограничивает до нужных размеров власть административной системы, не дает ей возможности превратиться во всевластную организацию. Существование в обществе различных независимых партий позволяет обеспечить независимость средств массовой информации, судебных органов, учреждений культуры и т. д. — от всеохватывающего влияния государственного аппарата.
В противовес идее сильной, твердой власти я выдвигаю идею мягкой власти. Сильная власть — это безграничная, необъятная власть, это неизбежно диктатура отдельного лица или группы лиц. Мягкая власть — это ограниченная власть, соразмерная человеку. Она возможна лишь при условии разделения властей. Разные власти (законодательная, исполнительная, судебная) ограничивают друг друга и тем самым препятствуют сосредоточению власти в одних руках. При разделении властей верховным “руководителем” общества является закон, право, т. е. анонимная, безличная сила, которая исключает или существенно ограничивает произвол отдельных лиц.
Так вот, разделение властей в условиях однопартийной системы может быть только декларируемо, но никак не осуществлено на практике. Партия, поскольку она является единственной политической силой общества, имеет все возможности держать в своих руках все ветви власти. И поскольку ветви власти зависимы от одной партии, они связаны друг с другом через посредство этой партии, а, следовательно, не разделены. Независимость различных ветвей власти друг от друга является условием их разделения. Никто не должен стоять над ними. Многопартийная система как раз создает условия для эффективного разделения властей и тем самым их ограничения. При существовании различных независимых партий невозможно, чтобы какая-то одна партия устанавливала безусловный контроль над всеми органами власти.
В обществе, как и в суде, должна существовать ситуация позиционного конфликта, т.е. кроме правящей партии должна или должны быть оппозиционные партии, которые спорят с ней, критикуют ее, а на выборах в органы власти борются за власть.
Демократию нельзя понимать как власть большинства. Это в подлинном смысле власть народа. А народ — не только большинство, а и меньшинство. Он — сложное диалектическое единство большинства и меньшинства. Большинство может уменьшиться и стать меньшинством, а меньшинство — увеличиться и стать большинством. Да, побеждают на выборах благодаря большинству и в этом смысле демократия — власть большинства... но только на данный отрезок времени!
Многопартийная система сродни рынку в экономике. Если рынок — это сосуществование и взаимодействие независимых экономических субъектов ( производственных предприятий, торговых и финансовых организаций, потребителей), то многопартийная система — это сосуществование и взаимодействие независимых политических субъектов (партий, отдельных политических деятелей, избирателей). И как рынок является формой экономической демократии, так многопартийная система является формой политической демократии.

15.4. Социальные группы (семья, коллектив, слой, этнос, нация)

Народ — общность людей, имеющая один язык, одну культуру и одну территорию.
Народность — малочисленный народ.
Нация — народ, организованный в государство.
“Нация (от лат. natio — народ, племя) — народ, который создал себе зависящее от него правительство и имеет в своем распоряжении территорию, границы которой более или менее уважаются другими нациями (народ, организованный в государство). Нацию могут образовать несколько народов или части различных народов, например, Великобритания, Швейцария” .

15.5. Патриотизм, национализм, шовинизм

Патриотизм — любовь к Родине, нормальное, естественное отношение человека к своему отечеству (как к самому себе). Существуют разные формы патриотизма: любовь к малой Родине и любовь к большой Родине.
Национализм — гипертрофированный патриотизм, патриотизм, сопровождаемый ксенофобией, чувством неприятия или даже ненависти к другим нациям-этносам.
Шовинизм — крайний национализм, выражающийся в представлении о превосходстве своей нации над всеми другими.
О так называемой «русской идее». В последнее время у нас много говорят о русской идее, о необходимости иметь такую идею. Я лично против идеи “русской идеи”
Во-первых. Идея “русской идеи” — это всё та же негодная попытка монополизировать сознание российского общества, навязать ему какое-то одно понимание национального духа, один вариант национального самоосознания.
Вспомним, автор “русской идеи” В.С. Соловьев, полагал, что она заключается в сознании триединства церкви, государства и общества. “Восстановить на земле этот верный образ божественной Троицы, — писал он, — вот в чем русская идея” . Сколько претенциозности в этом высказывании! Так запросто он говорит за всех русских, уверенный в своей правоте. Мало этого, он хочет, чтобы весь мир жил в соответствии с этим сознанием. Тут тебе и мессианизм не хуже католического и империализм почище британского.
Во-вторых. Это не просто попытка монополизировать какое-то одно понимание национального самосознания, а вообще никуда не годная попытка свести всё бесконечное многообразие проявлений русского духа к одной мысли-идее. Ведь мысль-идея, как правило, выражается в немногих словах, в одном или нескольких предложениях. Представляете, гигантское духовное богатство такой большой нации, как русская, сводится к какой-то одной мысли-идее, к нескольким словам!
Нация не является целостностью, подобно организму. Она есть целокупность, статистический ансамбль людей, живущих в одном государстве, говорящих на одном языке, имеющих одну культуру. Единство нации держится не на какой-то умственной рефлексии, не на каких-то словах, произнесенных одним из национальных авторитетов, а на сложном взаимодействии-общении людей, живущих в одном государстве и говорящих на одном языке.
В-третьих, представление нации в виде идеи есть попытка заставить людей следовать этому представлению (раз идея, то, значит, ее надо реализовать, осуществить, воплотить, ради нее можно идти на смерть или убивать). Русская идея, раз принятая в одной формулировке, становится — как идея коммунизма или фашизма — императивом-регулятивом поведения, подчиняющим себе всех говорящих на русском языке. Это самый настоящий русский нацизм.

15.6. Отношения между людьми. Справедливость

Существуют две крайности в понимании природы человеческих отношений.

1. Одни философы абсолютизируют изначально враждебный характер межчеловеческих отношений. Эта точка зрения представлена в известном древнеримском выражении “человек человеку — волк” и в не менее известном выражении Т. Гоббса “война всех против всех”. (Еще: “либо ты ешь, либо тебя едят” или “либо властвуешь, либо подчиняешься” — философствование бригадира сплавщиков, преступника из к/ф “Хозяин тайги”)
2. Другие философы абсолютизируют взаимную любовь-приязнь людей. Эта абсолютизация проявляется прежде всего в проповеди всеобщей любви. Наиболее ярко подобная точка зрения отражена в библейской заповеди “возлюби ближнего своего как самого себя”. Далее, она проявляется в идее всеобщего братства (вспомним лозунг французской революции: “свобода, равенство, братство!”). Немецкий философ Л. Фейербах и русский писатель Л. Толстой проповедовали всеобщую любовь.
3. Представители первой точки зрения — это циники-прагматики, которые считают неравенство людей естественным условием их совместной жизни, оправдывают его, защищают и даже освящают.
4. Представители второй точки зрения — это мечтатели-романтики-утописты, которые считают неравенство людей безусловным злом и выдвигают, поддерживают, освящают лозунг равенства.
5. В действительности ни то, ни другое в абсолютном варианте не существует и нереализуемо. В человеческом обществе одинаково представлены элементы того и другого типа межчеловеческих отношений: и дружба и вражда, и любовь и ненависть, и равенство и неравенство.
6.  

Cправедливость

Не существует какой-то одной справедливости. Есть справедливость, порождаемая различием людей (по происхождению, условиям жизни и способностям-делам), и есть справедливость, порождаемая сходством людей (природным равенством, равенством как представителей рода homo sapiens, как граждан государства, как сынов отечества и т. п.). Одна форма справедливости выражается в древнеримском изречении: “каждому свое”. Другая форма справедливости выражается в идее равенства.
Абсолютизация одной из этих форм справедливости приводит к общей несправедливости.
Всеобщее равенство, если и возможно, то только как равенство в бедности.

15.7. Коллективизм и/или индивидуализм

Длительное время спор между коллективизмом и индивидуализмом в нашей стране однозначно решался в пользу первого. Считалось, что коллективизм совместим с гуманизмом, а индивидуализм нет. Однако, как мне представляется, с точки зрения подлинного, недекларируемого гуманизма коллективизм также неприемлем в качестве всеобщей нормы поведения людей, как и индивидуализм. Возведенный во всеобщую норму коллективизм разрушает в человеке личность, индивидуальность, навязывает ему конформистское поведение (овцы в стаде), превращает его в винтик общественного механизма.
Как можно видеть из сказанного, я не против коллективизма вообще, а против его возведения во всеобщую норму поведения, против однозначной интерпретации человеческой морали как коллективистской.
Если говорить о коллективизме как одной из форм поведения, то, безусловно, он может иметь положительное нравственное значение. Еще Сенека дал хороший образ коллективизма. Он писал: “Запомним: мы родились, чтобы жить вместе. И сообщество наше подобно своду, который потому и держится, что камни не дают друг другу упасть . Древнеиндийская мудрость гласит: “Травинки, сплетенные в канат, могут слона связать”. Еще одна мудрость, идущая из глубины веков: “Веника не сломишь, а прутья по одному все переломишь”. Уже в наше время Булат Окуджава сочинил песню, которая начинается словами: “Возьмемся за руки друзья, чтобы не пропасть поодиночке”. Эта песня стала знаменитой, а приведенные слова — знаменем сопротивления тоталитарному режиму. Нельзя отрицать, что коллективизм может умножать силы людей и помогать в решении задач, которые не в силах решить отдельные, не связанные друг с другом люди.
Зададимся, однако, вопросом: всегда ли, во всех случаях коллективизм хорош? При внимательном и непредвзятом рассмотрении этого вопроса оказывается, что коллективизм не всегда хорош, а в ряде случаев просто вреден и губителен.
Всегда ли цели той или иной группы людей согласуются с интересами отдельных людей и/или всего человеческого общества? Нет, не всегда. Назову к примеру такие негативные явления, как групповщина, кампанейщина, кумовство, местничество, ведомственность, национализм, шовинизм, расизм, бандитизм. А круговая порука? В свое время она была бичом крестьянских общин. Круговая порука — это в сущности другое название, так сказать, негативный слепок коллективистского принципа “один за всех и все за одного”. Да, будем откровенны: столь уважаемый и почитаемый коллективистский принцип отнюдь не всегда служит нравственным целям. И не только взятый в целом, но и по частям. Возьмем первую часть принципа. Существует немало ситуаций, когда лучше не “один за всех”, а “один против всех”. Например, если ученый сделал открытие, установил истину, то он вправе выступать в защиту своего открытия, истины, даже если ему приходится идти против “всех”, большинства, многих... Вспомним Коперника и Галилея, выступивших против всеобщего заблуждения. Не случайно говорят, что истины не устанавливаются голосованием. Вообще вопрос о голосовании, о подчинении меньшинства большинству очень непрост. Мы знаем, например, что в отдельных случаях применяется право вето, когда один может заблокировать решение многих. А интересы национальных меньшинств? Далеко не всегда они соответствуют интересам большинства.
Если возьмем вторую часть коллективистского принципа — “все за одного”, — то его, мягко говоря, невсеобщность видна невооруженным глазом. Отрицательные примеры? Пожалуйста: кровная или родовая месть, культ руководителя-вождя.
Коллективизм может быть так же разрушителен, как строевой шаг солдат, идущих по непрочному мосту.
Нам не нужно единства во чтобы то ни стало, любой ценой. Когда говорят о положительном значении единства, то нередко вспоминают притчу о старике-отце и венике или принцип властителей “разделяй и властвуй”. При этом забывают, что единство любой ценой так же плохо, как и отсутствие единства. Недаром стало популярным такое выражение: “удушение посредством объятий”.
Когда индивидуализм распространен так же, как коллективизм, всеобщее оболванивание невозможно. Невозможны культ вождя, деспотизм, массовый террор и репрессии.
Индивидуалистов можно сравнить с графитовыми стержнями в атомном реакторе. Наличие определенного количества и качества графитовых стержней в массе ядерного вещества не дает возможности цепной реакции распада перейти в неуправляемую фазу ядерного взрыва. Если индивидуалистов мало, то коллективистски настроенные люди могут погубить сами себя и общество, в котором они живут. Коллективисты склонны к единству действий настолько, что они готовы (как стадо овец) увлечь себя каким-нибудь политическим безумцем в пропасть самоуничтожения или тупикового пути развития. Индивидуалисты при любой политической ситуации не дают себя увлечь теми или иными лидерами. Их настроения и интересы разновекторны и поэтому общество, в котором они занимают такие же сильные позиции, как и коллективисты, эволюционирует не так быстро, с оглядкой и осмотрительно. Разновекторные устремления индивидуалистов не позволяют обществу стать монолитом, который мог бы сорваться подобно камню в пропасть.
Одно дело — коллективизм как естественное стремление людей к объединению, как добровольное их объединение для умножения сил. Другое дело — коллективизм как принцип официальной морали, как всеобщий принцип поведения людей. В этом случае коллективизм теряет естественность, добровольность и приобретает характер императива, принудительной нормы-меры, “удушения посредством объятий”.
Вполне в соответствии со своей доктриной уничтожения частной собственности коммунисты абсолютизируют коллективистское начало человеческой природы. Эта абсолютизация фактически ведет к отрицанию человечности, к антигуманизму. Ведь человеческая природа и генетически, и поведенчески многообразна. Она представляет собой статистический разброс коллективистских, индивидуалистических и смешанных типов. Делая упор на коллективизме, коммунисты этим вольно или невольно шельмуют, подвергают остракизму б?льшую часть человеческого сообщества (индивидуалистические и смешанные типы). Практика коммунистического строительства в ХХ столетии наглядно это показала.

15.8. Критика идей социализма и коммунизма

Механистический тоталитаризм

15.9. Мораль, право, политика

Между моралью и правом имеется как сходство, так и различие. Общее между ними то, что они регулируют отношения между людьми, имеют дело с нормами и правилами человеческого общежития.
Различие в следующем. Право регулирует отношения между людьми с помощью законов и опирается на силу государства (полиция, армия, суд, тюрьма). Мораль же регулирует отношения людей путем убеждения, действия на их сознание, на их разум. Она опирается на силу общественного мнения, на силу порицания или одобрения людей и полагается на совесть человека.
Нормы права, установленные государством, выражаются в законах и являются обязательными для граждан государства. Государство обязывает соблюдать эти нормы, принуждая к такому соблюдению всей мощью своего аппарата. Право — ничто без аппарата, способного заставлять людей соблюдать нормы права.
Подобное различие морали и права можно выразить в такой игре слов. Если право в своем регулировании взаимоотношения людей опирается на авторитет силы, каковой является сила государства, то мораль опирается на силу авторитета, будь то отдельное мнение уважаемого человека, уважаемое общественное мнение или же внутренний авторитет, самоуважение, чувство собственного достоинства.
Далее, если право есть регулирование межчеловеческих отношений сверху, исходящее от воли государства, то мораль есть регулирование межчеловеческих отношений снизу, исходящее от воли и сознания отдельных людей или групп людей, создающих общественное мнение.
Политика — управление группами людей в форме маневрирования или конфронтации в условиях неопределенности и/или конкуренции, конфликта интересов. Политика существует практически на всех уровнях социальной жизни и во всех сферах человеческой деятельности. Наиболее ярко она выступает в виде деятельности политических партий и органов власти.

15.10. Золотое правило поведения

В основе взаимоотношений человека с другими людьми, с обществом в целом лежит золотое правило поведения: «не делай другим того, чего не хотел бы, чтобы делали тебе» (отрицательная формулировка) и «поступай с другими так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой» (положительная формулировка). Нарушающий золотое правило поведения не может рассчитывать на доброе отношение к себе. В лучшем случае его не будут замечать; в худшем — будут обращаться с ним по принципу «око за око, зуб за зуб».

Золотое правило известно людям с незапамятных времен. Оно упоминается в одном из древнейших памятников письменности — древневавилонском сказании об Акихаре. У Конфуция (VI-V в.в. до н. э.) оно — основа поведения. В древнеиндийской «Махабхарате» (V в. до н. э.) оно предстает как норма норм.
Золотое правило приписывается двум из семи греческих мудрецов — Питтаку и Фалесу. Его можно встретить в «Одиссее» Гомера, в «Истории» Геродота, в Библии. В последней оно упоминается, по крайней мере, трижды: в книге Товита (4,15), в Евангелии от Луки (6,31) и в Евангелии от Матфея (7,12). Так называемые библейские заповеди — не убий, не кради, не прелюбодействуй и т. д. — не что иное как частные и усеченные выражения золотого правила. То же самое можно сказать о заповеди «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Левит 19;18. Евангелие от Матфея 22;39).
В Новое время о золотом правиле писали Т. Гоббс, Д. Локк, Х. Томмасиус, И.Г. Гердер...
У Канта золотое правило фигурирует под именем категорического императива. Он, с одной стороны, возвысил его (хотя и в превращенной форме) до значения главного принципа поведения людей, с другой, — унизил, назвав его общепринятые формулировки тривиальными и ограниченными. Категорический императив — преобразованное в духе ригоризма и деонтологизма (этики долга) золотое правило: «поступай так, чтобы максима твоего поступка могла стать всеобщим законом». Переформулировав правило в виде категорического императива Кант в значительной степени лишил его того, что делает его золотым, а именно, индивидуальной составляющей, нарушив этим меру, т. е. склонив чашу весов в пользу надындивидуального, — общего, всеобщего. (Само название воистину устрашающее: императив да еще категорический! Императив — повеление, требование, долженствование, приказ, закон! Одна только железная необходимость и ни капли случайности. Одно только долженствование и ни капли хотения.)
Поверхностность понимания Кантом золотого правила проявляется, в частности, в том, что он не увидел в нем основание долга, утверждая что оно якобы не формулирует обязанностей по отношению к другим. Разве золотое правило не указывает, например, на долг перед родителями? Разве оно не говорит о том, что если ты хочешь, чтобы твои дети относились к тебе подобающим образом, то ты сам должен таким же подобающим образом относиться к своим родителям? Или: если ты хочешь, чтобы родители относились к тебе хорошо, то ты сам должен относиться к ним хорошо. И т. д. Такое понимание Кантом золотого правила обусловлено ориентацией на надындивидуальное. В его категорическом императиве основание долга — всеобщий закон. Этим Кант ставит общество выше личности. Золотое же правило указывает на конкретного человека как на основание долга. И это справедливо, потому что нет крепче основания чем сам человек для себя. Долг предполагает знание себя и других. А кого человек знает лучше: себя или других? Конечно, себя. Долг предполагает уважение и заботу. А кого человек уважает больше и о ком заботится больше: о себе или о других? Конечно о себе. Это естественно. Основание долга находится не в каких-то заоблачных высотах, а в конкретном живом человеке со всеми его достоинствами и недостатками. Сам Кант, солидаризируясь с библейской заповедью любить ближнего своего как самого себя, подчеркивал при этом, что человек, не любящий себя, не может любить другого, т. к. такой человек свою ненависть к другому может фарисейски оправдывать своей самоотреченностью.
В русской философии о проблемах, связанных с золотым правилом, писал В.С. Соловьев. Вслед за Шопенгауэром он убедительно показал значение эмоций, психики как индивидуально-интимной основы золотого правила. Если люди руководствуются данным правилом безотчетно, то это в значительной мере благодаря чувствам совести и сострадания. Совесть отвечает преимущественно за реализацию отрицательной составляющей золотого правила. Сострадание — положительной. Совесть говорит: не делай другим того, чего не желаешь себе, т. е. не делай зла. Сострадание велит оказывать помощь страждущим, поступать с ними так, как хочешь, чтобы поступали с тобой в аналогичной ситуации.
Интимно-психологические «механизмы», реализующие золотое правило, указывают на то, что оно отнюдь не является некой абстрактной бездушной нормой, что оно глубоко индивидуализировано, психологично, имеет не только “антенну” в виде традиции, общепринятого правила поведения, но и “заземлено”, уходит корнями в самые глубины человеческого естества.
В.С. Соловьев, правда, слишком увлекся страдательной стороной золотого правила. Последнее опирается не только на чувства жалости, сострадания, но и на чувства любви, наслаждения и просто на любопытство, на интерес (одного человека к другому). Кроме того он называл золотое правило принципом альтруизма и это, как представляется, не совсем верно. Слово «альтруизм» происходит от alter, другой и в обозначаемом им принципе акцент, естественно, сделан на другом, других. Альтруизм — это самопожертвование, самоотверженность. В золотом же правиле акцент делается на ego, на данном человеке. Ведь от него, как от печки, «танцует» золотое правило. Последнее «не отворачивается» от я в сторону другого, а «пытается» согласовать позиции я и другого, найти общий знаменатель, общую меру между ними. Золотое правило потому и является мерой, нормой, что оно устанавливает определенный баланс интересов.

Золотое правило — главный принцип человеческого общежития

В положительной форме правило гласит:
поступай с другими так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой.
В отрицательной:
не делай другим того, чего не хотел бы, чтобы делали тебе.
Золотое правило дает целостное и концентрированное представление о нравственности, схватывает главное в ней: отношение к другому как к самому себе. Оно устанавливает, фиксирует, определяет меру человеческого в человеке, морально уравнивает людей и уподобляет их друг другу.
Моральное уравнивание — количественная процедура, моральное уподобление — качественная процедура. Вместе мы имеем мерный процесс: золотое правило предлагает человеку соизмерять свои поступки с поступками других, мерить своей меркой поступки других и, наоборот, мерить чужой меркой свои поступки; одним словом, оно предлагает находить общую меру своих и чужих поступков и действовать в соответствии с этой общей мерой.
В своей отрицательной форме золотое правило устанавливает минимально низкую планку морального отношения человека к другим людям, запрещает делать зло, иными словами, устанавливает минимум нравственных требований к поведению человека.
В своей положительной форме оно устанавливает максимально высокую планку морального отношения человека к другим людям, побуждает к добру, добродеянию, иными словами, определяет максимум нравственных требований к поведению человека.
Таким образом, золотое правило охватывает весь диапазон нравственных поступков и служит основой для различения и определения моральных категорий добра и зла.
Такую же функцию оно выполняет в отношении категории долга. Взглянем на это правило со той стороны, как оно соизмеряет свои и чужие поступки. В фундаменте этого соизмерения, т. е. изначально лежит следующее. Люди, общество дали мне жизнь, сделали меня человеком (кормили, одевали, обували, воспитывали, дали образование и т. д.), т. е. они поступили со мной более или менее хорошо, так, как я хотел бы, чтобы со мной поступали другие. Соответственно я поступаю или должен поступать с ними (родителями, людьми, обществом), в частном случае, должен отплатить им тем же, т. е. своим поведением я не должен ухудшать-уменьшать качество-количество жизни (данной мне и другим), более того, насколько возможно должен заботиться об улучшении-увеличении качества-количества жизни (моей и других, общества в целом). Это — общее понимание долга. Оно, естественно, разделяется на частные виды в зависимости от того, кого мы имеем в виду под «другими». Если «другие» — родители, то это долг перед родителями. Если «другие» — народ, нация, то это долг перед Родиной, если «другие» — все человечество, то это долг перед человечеством.
Выполнение долга конкретными людьми для здоровья общества имеет такое же значение, какое удовлетворение потребности имеет для здоровья отдельного человека.
Если мораль (нравственность) регулирует отношения людей, обеспечивает здоровье общества в рамках нормы-оптимума и ближайших отклонений от нее (сознание долга и выполнение его), то право регулирует отношения людей, обеспечивает здоровье общества в более широком смысле — недопущения, профилактики или лечения патологических отклонений от нормы-здоровья, именуемых правонарушениями и/или преступлениями. Чем для жизни-здоровья отдельного человека являются болезни, тем для жизни-здоровья общества являются правонарушения и преступления. Когда правонарушений и преступлений в обществе много, то это — больное общество в юридическом смысле. О здоровье общества в нравственном смысле говорить приходится еще меньше.
Золотое правило устанавливает связь-соответствие между жизнью-здоровьем отдельного человека и жизнью-здоровьем общества. Оно утверждает, что жизнь и здоровье общества базируются на жизни и здоровье людей, что нравственность не самоценна, а имеет корень в жизни-здоровье конкретного человека, является, так сказать, естественным продолжением этой жизни-здоровья. Нравственное здоровье, с одной стороны, является частью здоровья общества или совокупности людей (коллектива, семьи...), с другой, — составная часть индивидуального здоровья человека. Право тоже не самоценно. Оно является естественным продолжением нравственности. Оно в сущности, как и нравственность, основывается на золотом правиле. Об этом писал Гоббс (см. выше, стр. 366 — "Либерализм"). Примерно об этом же говорит давнее политико-юридическое правило: «Каждый обязан подчиняться лишь такому закону, на который он сам дал согласие». Это правило, может быть, несколько категорично, но верно по существу, поскольку опирается на золотое правило. В самом глубоком смысле право — это,повторяю, взаимодопущение и взаимоограничение свободы. Из взаимодопущения свободы вытекают разнообразные права человека. Из взаимоограничения свободы вытекают не менее разнообразные обязанности человека.
Золотое правило обладает еще тем свойством, что оно самодостаточно, закольцовано, имеет основание в самом себе. Оно, в частности, соединяет «хочу» и «надо», случайность «хочу» и необходимость «надо». Это соединение дает в итоге то, что я называю свободой. Золотое правило — формула свободы. Соединяясь в золотом правиле, «хочу» и «надо» взаимно допускают и ограничивают друг друга, устанавливают меру, умеряют друг друга.
Соединяя «хочу» и «надо», золотое правило снимает также дилемму этики счастья и этики долга. Оно требует от человека только то, что он сам хочет по отношению к себе. Недаром правило называется золотым.
Его своеобразным негативным слепком является “правило”, которое выражается в известных словах “око, за око; зуб за зуб”, “мне отмщение и аз воздам”, в пословицах типа “как аукнется, так и откликнется” и т. п. Смысл “правила” в том, что если тебе сделали плохо, то ты имеешь право или должен отплатить той же монетой. Данное “правило” внешне похоже на золотое правило, но по сути своей является его антиподом. Оно действует тогда, когда не действует (нарушается) золотое правило. Насколько разрушительно оно для человеческих отношений, можно видеть на примере мести (если ты мне сделал плохо, то и я тебе сделаю плохо). Особенно разрушительна кровная месть, приводившая порой к уничтожению целых родов.
Могут спросить: если золотое правило такое хорошее, то почему люди нарушают его, почему они делают зло, не выполняют долга? Ситуация здесь примерно такая же как в случае со здоровьем и болезнями. Последние отнюдь не обесценивают здоровье. Напротив, заболевший человек стремится опять стать здоровым. Так и с золотым правилом. Нарушения правила не обесценивают его. В общем балансе человеческих поступков поступки, основанные на нём, безусловно перевешивают поступки, нарушающие его. Иначе мы имели бы дело с больным, гибнущим обществом.
———————
Золотое правило далеко не так элементарно-очевидно, как это может показаться на первый взгляд. Для того, чтобы оно действовало, нужно выполнение, по крайней мере, двух условий:

15.11. Добро и зло

Отличие моральных понятий добра и зла от общих понятий блага и зла

Благо и зло — наиболее общие понятия, употребляемые для обозначения положительной или отрицательной ценности предметов и явлений окружающего мира. Благо — положительно оцененное явление, положительная ценность (то, что приносит людям пользу). Зло — отрицательно оцененное явление, отрицательная ценность (то, что приносит вред людям).
Человек взаимодействует с другими людьми и с природой, поэтому положительную или отрицательную значимость имеют для него не только действия людей, но и природные явления, вещи (в т. ч. элементы второй природы, созданной трудом человека). Бывает так, что одни и те же природные явления в одних случаях — благо для людей, а в других случаях — зло. Например, дождь: в пору восхождения семян благо, а во время уборки урожая — зло.
Моральные добро и зло — это благо и зло в отношениях между людьми; это действия одних людей, имеющие положительную или отрицательную значимость для других. Если субъектом-носителем природного блага или зла является то или иное природное явление, то субъектом-носителем морального добра или зла всегда является человек как обладающее разумом, сознательно действующее, выбирающее существо.
———————
Отношение человека к природе, к тем или иным природным явлениям может быть оценено как нравственное или безнравственное в том случае, если это отношение косвенным образом затрагивает интересы других людей, общества в целом.

Что такое добро?

Общее определение морального понятия добра складывается из “внешнего” и “внутреннего”.
“Внешнее” определение морального добра отвечает на вопрос: какова функция (или назначение) добра в жизни людей? Для чего нужно людям делать добро друг другу?
“Внутреннее” определение отвечает на вопрос: что такое добро и какое деяние человека следует считать добродеянием?
“Внешнее” определение: добро есть такая форма отношения между людьми, которая осуществляет нравственную связь, духовное единение между ними.
Зло, будучи антидобром, препятствует возникновению духовной связи или разрывает уже существующую.
Такие виды нравственной связи, как дружба, товарищество, братство были бы невозможны, если бы люди не делали друг другу добро.
“Внутреннее” определение: добро в моральном смысле — это бескорыстная помощь, за которую человек не ожидает вознаграждения.
Это определение добра вытекает из положительной формулировки золотого правила поведения. В самом деле, пожелание поступать так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой, относится исключительно к тем случаям, когда возникают условия-предпосылки для оказания бескорыстной помощи. Все остальные виды помощи, поддержки, содействия, услуги не требуют соблюдения этого правила в положительной формулировке.
Характеристика добра состоит из двух частей: 1) бескорыстная и 2) помощь.
Смысл первой части ясен. Попробуем объяснить, что такое помощь.
Человеческая помощь весьма многообразна. В словарях русского языка значение слова “помощь” раскрывается различными поясняющими словами:
1. Содействие в чем-либо, в какой-либо деятельности.
2. Поддержка в чем-либо.
3. Защита, выручка, спасение.
Из этих пояснений видно, что помощь имеет различную степень значимости для тех, кому она предназначена.
Наиболее значимой является помощь-спасение. Такая помощь предотвращает трагический исход. Как правило, она совершенно необходима спасаемому и без нее он не смог бы предотвратить трагический исход. Элементарный пример помощи-спасения: помощь утопающему.

Добро и зло в плане соотношения действительности и возможности

Утверждая неустранимость морального зла из жизни людей, общества, некоторые моралисты и ученые-этики аргументируют, как правило, по схеме: "добро существует лишь постольку, поскольку существует и зло".
В самом деле, добро и зло могут выступать как полюсы моральной действительности. Однако, можно ли на этом основании считать, что добро имеет смысл лишь постольку, поскольку существует еще и зло?! Нет, нет и еще раз нет! Да, добро и зло соотносительные категории. Но соотносительность их можно понимать по-разному, как соотносительность действительно, в равной мере существующих полярных начал подобно соотносительности северного и южного полюсов, и как соотносительность действительного и возможного подобно соотносительности здоровья и болезни (человек может быть действительно здоровым и лишь потенциально больным, и наоборот, если он действительно болен, то лишь потенциально здоров). Бывают, конечно, эпохи, периоды в истории и просто ситуации, когда добро и зло в равной мере существуют и противоборствуют, когда трудно оценить, что сильнее: добро или зло. В таких случаях можно говорить об этих категориях как полярных началах моральной действительности. Но можно ли на этом основании утверждать, что существование зла всегда, во всех случаях необходимо для существования добра, что добро только тогда является положительной моральной ценностью, т. е. добром, когда оно противостоит реально существующему злу. Безусловно, зло может оттенять добро и "способствовать" его возвеличиванию, но отсутствие или исчезновение зла из реальных отношений между людьми отнюдь не влечет за собой исчезновение добра, нравственности. Подобно тому, как люди предупреждают наступление болезни, голода, принимая различные меры, они научатся и будут предупреждать появление зла, не позволяя ему перейти из сферы возможности в сферу действительности. Следует иметь в виду, что добро является отрицанием зла не только в том смысле, что оно преодолевает существующее зло или противоборствует ему, но и в том смысле, что оно может выступать как профилактическая мера, как предупреждение возможного зла.
Бетховен создал свои гениальные симфонии. Этим он оказал великую услугу человечеству. Разве это его добродеяние имеет смысл лишь потому, что существует еще и зло? Какая нелепость! Добро имеет самостоятельную ценность и не нуждается в том, чтобы зло его оттеняло и возвеличивало. Мы вдохновляемся музыкой Бетховена независимо от того, существует зло или нет. Она зовет нас на борьбу, но это не обязательно должна быть борьба с моральным злом. Есть много на свете проблем и дел, где нужна человеческая энергия, страсть, воля к победе и где моральное зло только мешает.
Нацисты во время второй мировой войны в одном только лагере смерти — Освенциме — уничтожили полтора миллиона человек. Разве мы можем хоть в какой-то мере оправдывать это преступление против человечества ссылками на то, что злодеяния необходимы для придания смысла добру, для его оттенения и возвеличивания?!
Итак, ясно, что добро и зло нельзя рассматривать только в плане сосуществования; их следует рассматривать в более широком плане, а именно, в плане возможности и действительности, действительного и возможного существования. Они могут сосуществовать и противоборствовать как полюсы моральной действительности, а могут соотноситься как действительное и возможное (в частном случае, как норма и патология). Ф. М. Достоевский, всегда очень чуткий к моральным проблемам, отказывался верить в то, что зло нельзя победить. "Люди, — писал он, — могут быть прекрасны и счастливы, не потеряв способности жить на земле. Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей".
На примере добра и зла мы видим, как важно в методологическом плане не абсолютизировать категорию действительности. Такая абсолютизация может наделать много бед, либо ориентировать людей на пассивность, либо, еще того хуже, толкать их на совершение морального зла.

Человек по своей природе добр.
Добро и зло относятся друг к другу как норма и патология

Существуют разные мнения относительно того, добр или зол человек по своей природе. Одни считают, что человек по природе добр, другие, что он зол, третьи — что он не добр и не зол. Ф. Ницше, например, характеризовал человека как злое животное. А Руссо в “Рассуждении о неравенстве” [1754] утверждал, что “человек по натуре своей добр и только общество делает его плохим” — антитеза доктрине первородного греха и спасения в церкви.
С моей точки зрения, человек по своей природе — т. е. изначально, сущностно — добр. Злой человек — это аномалия, исключение из правила, нравственно больной человек. Добро и зло относятся друг к другу как норма и патология, здоровье и болезнь. Добрый человек — нравственно здоровый. Злой человек — нравственно больной, нравственный урод, инвалид.
Нравственность родилась вместе с человеком, неотделима от него. А она не может быть без доброты, без добрых поступков.
Наличие зла и злых людей в мире вовсе не подрывает основы человеческого добронравия. Если люди болеют, то это не значит, что они не здоровы по своей природе.
Кстати, нравственность человека появилась не на пустом месте. Она, безусловно, имеет биологические корни. У высших животных есть то, что можно было бы назвать пранравственностью. Ведь что такое нравственность по жизни? Это правила человеческого общежития, т. е. правила поведения человека в обществе. Подобные правила есть и у животных.
———————
Когда пытаются доказать необходимость морального зла, то нередко рассуждают о том, что это зло оттеняет добро, что добро без зла как свет без тьмы — уже и не добро. Эти рассуждения фальшивы насквозь. Моральное добро имеет ценность само по себе и вовсе не нуждается в оттенении злом. Людям нет необходимости творить зло, делать зло друг другу, чтобы жить интересной, яркой, нескучной жизнью. На свете много интересных и полезных дел, которые требуют совместных усилий, дерзания, проявления творческой индивидуальности и которым, напротив, мешает злоумыслие отдельных людей.

Сопоставление добра и зла как света и тьмы или порядка и хаоса — ложное сопоставление. Здесь есть определенное лукавство. Это тот случай, когда сравнение хромает. Да, благодаря взаимодействию света и тьмы (света и тени, черного и белого) мы можем видеть. В чистом свете и в чистой тьме ничего нельзя увидеть. То же с порядком и хаосом. Мы живем в мире, в котором порядок и хаос, упорядоченность и неупорядоченность находятся в сложном переплетении. Чистый порядок — порядок твердого тела — неживой, мертвый. И чистый хаос, беспорядок — как инертный газ — безжизнен, мертв. Если же говорить о добре и зле, то трудно представить доброго человека, который для того, чтобы быть полноценным человеком, должен совершать и злые поступки. Тем более трудно представить творческого человека, который для того, чтобы достигнуть результатов в своей деятельности, непременно должен сделать что-то дурное.

Мотив оттенения добра злом — известный мотив. Он звучит еще при сопоставлении жизни и смерти (1), здоровья и болезни (2), богатства и бедности (3).

1. В рассуждениях о пользе смерти нередко используется тезис: смерть нужна, чтобы по-настоящему оценить значимость жизни. К. Ламонт, например, пишет: “Я убежден, что откровенное признание смертности человека не только не подорвет нравственность и не остановит прогресс, но, при прочих равных условиях, будет действовать как раз в противоположном направлении. Люди тогда поймут, что именно здесь и сейчас, если они вообще собираются когда-либо это делать, они должны развивать свои возможности, завоевать счастье для себя и для других, принять участие и вложить свою долю в предприятия, которые имеют, по их мнению, наивысшую ценность. Они поймут, как никогда раньше, реальность быстротечного времени и осознают свою серьезную обязанность использовать его наилучшим образом” . В другом месте он пишет об объединяющем (!) значении смерти: “Социальное значение смерти также имеет свои положительные стороны. Ведь смерть делает нам близкими общие заботы и общую судьбу всех людей повсюду. Она объединяет нас глубоко прочувствованными сердечными эмоциями и драматически подчеркивает равенство наших конечных судеб. Всеобщность смерти напоминает нам о существенном братстве людей, которое существует несмотря на все жесткие разногласия и конфликты, зарегистрированные историей, а также в современных делах” .
Это и подобное ему мнения исходят из посылки, что без смерти человек не сознавал бы в полной мере ценности жизни. А теперь подумаем, правильно ли это? Если как следует поразмыслить, то можно увидеть, что есть тысячи способов чувствовать, сознавать, переживать ценность жизни без того, чтобы сознавать “перспективу небытия”, “сталкиваться со смертью”. Когда человек любит и любим, разве он не ощущает величайшую ценность жизни? Когда человек горит творческим огнем и у него получается дело, разве он не сознает ценность жизни? Когда человек видит солнце, улыбки людей, когда он здоров, счастлив, разве ему нужно еще что-то другое, чтобы ценить жизнь? Ценность жизни в ней самой и искать ее на стороне — у смерти ли, у потустороннего бессмертия ли — пустая затея, напрасный труд. Сознание самоценности жизни вызывает у всех нормальных людей, не сбитых с толку пессимистической или утешительной философией, жажду жить как можно дольше, жажду не умирать .
Конечно, сознание смертности определенным образом влияет на умонастроение человека. Это сознание в отдельных случаях, действительно, позволяет ярче почувствовать ценность жизни. Но, во-первых, сознание смертности может не только оттенить ценность жизни, но и затемнить, омрачить ее и даже потушить свет жизни. Оно обоюдоостро. Во-вторых, совершенно очевидно, что жизнь не нуждается в оттенении смертью. Она, как я уже говорил, самоценна. В ней к тому же хватает своих теневых сторон, которые дают почувствовать ценность жизни и без такой страшной тени как смерть. Жизнь есть борьба и в ней неизбежны потери, неудачи, поражения.
2. В отношении здоровья и болезни также можно слышать разговоры о том, что человек по-настоящему чувствует здоровье тогда, когда он переболеет, когда во время болезни он оценит, как плохо быть нездоровым и как хорошо быть здоровым. Опять ложь. Для того, чтобы ценить здоровье, вовсе не требуется быть больным. Есть люди, которые в жизни очень мало болели, практически всегда были здоровы. Так что же, они несчастные люди, раз не переболели серьезными болезнями? Какая чушь! Положительная сила здоровья достаточно проявляется в кипучей, полнокровной жизни человека, в заботах, радостях, наслаждениях и волнениях, в борьбе, победах и преодолениях. Можно, конечно, понять тех людей, которые живут вялой, скучной жизнью, которые по-настоящему не используют, не эксплуатируют свое здоровье. Когда они заболевают, начинают страдать, вот тогда они начинают чувствовать всю прелесть здоровья. Их можно только пожалеть.
3. Тот же мотив звучит в высказываниях о положительной ценности бедности, нужды для творчества. “Некоторые писатели, — свидетельствует Ян Парандовский, — открыто осуждают материальное благополучие”. По их мнению “нужда не позволяет заснуть, облениться. Держа художника в постоянном напряжении, она возбуждает его энергию, закаляет характер, заставляет быть гордым” . Парандовский справедливо им возражает: “Но что бы ни говорилось бы в похвалу бедности, что ни рассказывалось бы о триумфах гениальных одиночек в их борьбе с нуждой, не следует все же усматривать в изморе голодом наилучшее средство для развития таланта. Как правило, нужда губит, и в ее беспощадных тисках погибли тысячи прекрасных умов, погибли в унижении и отчаянии” .
Во-первых, жизнь не сводится к преодолению трудностей, и, во-вторых, не всякие трудности-препятствия полезны человеку. Есть такие трудности, которых лучше не было бы. Искусство жизни состоит как раз в том, чтобы преодолевать трудности, которые помогают расти, и избегать такие, которые мешают.
———————
Во всех этих утверждениях делается попытка уравнять положительное и отрицательное в жизни, поставить их на одну доску. Это негодная попытка. Человеку не нужна смерть, не нужны болезни, не нужна бедность, не нужно зло.

Как бороться со злом и надо ли с ним бороться?

Правилен ли толстовский тезис о непротивлении злу насилием или прав философ И. А. Ильин со своим антитезисом — о сопротивлении злу силою? И нужно ли вообще бороться со злом?
Толстой прав вообще, в общем контексте жизни. Жизнь в большинстве случаев нормальна, т. е. люди, как правило, не делают друг другу ничего плохого по злому умыслу. Поэтому зацикленность человека на теме борьбы со злом не вполне нормальна. Человек, тратящий все свои силы на борьбу со злом, живет негативной, отрицательной жизнью, вынужден отказываться от простых человеческих радостей, от любви, творчества, вообще лишает себя нормальной жизни. Он живет как бы со знаком минус. Такая жизнь может быть оправдана только в очень немногих случаях, например, если она продиктована профессией (уголовный розыск, обвинение в суде...) или конкретными обстоятельствами борьбы с вопиющей несправедливостью.
Лучший способ борьбы с болезнями — не лечиться от них, а предотвращать, не допускать их, вести здоровый образ жизни. Лучший способ борьбы со злом — не сопротивляться ему, а не допускать его в принципе, предотвращать его. Толстовское "непротивление злу насилием" основано на убеждении, что человек по своей природе добр и если совершает зло, то большей частью не по злому умыслу.
Ясно теперь, что если И. А. Ильин и прав со своим антитезисом (о сопротивлении злу силою), то лишь в отдельных случаях. Что говорить, ведь злодеи все-таки есть и с ними как-то надо бороться.
————————
Человек, делающий зло другим, прежде всего наносит вред себе, точнее, себе как человеку вообще, как общественному существу, причастному к жизни человеческого общества. Всякие оправдывающие аргументы, вроде “другие делают зло и я буду” (“если другие делают зло, то почему я не могу делать зло?”), “мне плохо и пусть страдают другие”, “мне наплевать на других” и т. п., при внимательном рассмотрении не выдерживают критики. Ведь они основаны на том, что нет человеческого общества, что люди — это шайка грызущихся друг с другом, воюющих друг с другом (по известному древнеримскому "человек человеку волк" или по гоббсовской формуле "война всех против всех"). Вся история человечества свидетельствует против такого взгляда на отношения людей.
Во-первых, рост народонаселения. Люди плодятся и размножаются.

Если бы люди постоянно враждовали, убивали друг друга, то их численность должна была уменьшаться. (Это, кстати, и происходит в отдельных случаях).
Во-вторых, рост продолжительности жизни. Первобытный человек жил в среднем не более 30-и лет. Сейчас продолжительность жизни во всем мире выше 50-и лет, а в наиболее развитых странах выше 70-80-и лет. Рост средней продолжительности жизни свидетельствует о том, что люди направляют усилия не на уничтожение друг друга, а на взаимную поддержку.
В-третьих, прогресс материальной и духовной культуры. Вражда и война всегда сопровождаются разрушениями, уничтожением культурных ценностей. Разрушения могут быть весьма значительными и даже превышать созидательные усилия людей. А что мы видим в общем и целом? — Безусловное преобладание созидания над разрушением. Люди строят, производят сельскохозяйственные и промышленные продукты, изобретают, открывают новое, творят искусство. И делают они это в большинстве случаев совместно, сотрудничая и кооперируясь, оказывая друг другу поддержку-помощь.
Зло означает разрушение. Если созидание преобладает над разрушением, то, следовательно, добро побеждает зло, добра больше, а зла меньше.

15.12. Об эгоизме, альтруизме и нормальном поведении

Моралисты выступают, как правило, против эгоизма и за альтруизм. Насколько это правильно и правильно ли вообще? Все зависит от того, что мы понимаем под эгоизмом и альтруизмом. Мне представляется, в этом вопросе много путаницы. Под эгоизмом нередко понимается большая забота о себе и большая любовь к себе по сравнению с заботой и любовью к другим людям. А под альтруизмом просто заботу (“думание”) о других людях. В том и другом случае имеется смещение акцентов, которое искажает нравственную оценку эгоизма и альтруизма.

Возьмем эгоизм. Как мне представляется, нельзя понимать его как большую заботу и любовь к себе по сравнению с заботой и любовью к другим. Иначе мы объявим эгоистами всех без исключения людей. Ведь абсолютно естественна преимущественная забота и любовь к себе по сравнению с заботой и любовью к другим. Давайте подсчитаем, сколько времени мы тратим на себя и сколько на других. И выясним, что практически во всех случаях тратим время больше на себя, чем на других. Это и сон, и питание, и туалет, и уход за телом, и одевание-раздевание, и устройство своего жилья, и учение, и отдых, и хобби. Давайте не будем кривить душой и честно признаем: мы думаем больше о себе, чем о других; любим больше себя, чем других; заботимся больше о себе, чем о других. И хватит упрекать в эгоизме себя и других только за то, что ты или кто-то другой позаботился о себе, потратил время на себя.
Эгоизм — это когда человек заботится о себе в ущерб, во вред другим, за счет других, когда в конфликтной ситуации “или-или” (столкновения личных интересов и интересов других: или то или другое, третьего не дано) человек делает выбор в свою пользу и во вред другим.
К сожалению, весьма распространенным является другое понимание эгоизма — как большей заботы о себе, чем о других. Аристотель, например, писал:
“Помимо всего прочего трудно выразить словами, сколько наслаждения в сознании того, что нечто принадлежит тебе, ведь свойственное каждому чувство любви к самому себе не случайно, но внедрено в нас самой природой. Правда, эгоизм справедливо порицается, но он заключается не в любви к самому себе, а в большей, чем должно, степени этой любви; то же приложимо и к корыстолюбию; тому и другому чувству подвержены, так сказать, все люди.” (“Политика” (1263 а-b))
Смотрите, как он сказал: эгоизм “заключается не в любви к самому себе, а в большей, чем должно, степени этой любви”. Это слишком широкая и неопределенная формулировка, позволяющая трактовать эгоизм как всякую любовь к себе. В самом деле, что такое выражение “в большей любви к себе, чем должно”? Каждый может трактовать ее как хочет. Ведь под должным некоторые могут понимать и жизнь для других, самоотречение. Аристотель не дает здесь критерия для определения должного. Напротив, указание на эгоизм как на “большую любовь к себе” кажется понятным и убедительным.
На поверку негативная оценка “большей любви к себе” (как эгоизма) означает, по закону противопоставления, моральный запрет на любовь к себе вообще, поскольку не определен должный размер любви к себе и любое, в том числе обманчивое, ощущение якобы большей любви к себе могут истолковать как эгоизм, т. е. как нечто дурное.
По большому счету, моральный запрет на большую любовь к себе противоестественен. Он означает, что человек не может совершенствовать это чувство к себе, развивать его, культивировать, усиливать и т. д. и т. п. Ему остается только постоянно сдерживать себя в этом чувстве или лицемерить. Любовь, любая любовь — это такая “вещь”, которая внутри себя имеет пружину расширения, усиления, развития, совершенствования и постоянное сдерживание ее может привести к самоуничтожению или к взрыву поведения, к непредсказуемым хаотическим действиям.

Альтруизм, самопожертвование, самоотверженность. Я утверждаю, что альтруизм также плох, как и эгоизм. Слово “альтруизм” происходит от латинского слова “alter” — другой. В мягком варианте альтруизм означает большую заботу о других, чем о себе. В жестком варианте он может означать заботу о других в ущерб себе, вплоть до самоуничтожения. В этом жестком варианте он именуется по-русски самоотверженностью, самопожертвованием, самоотречением. И в мягком, и в жестком варианте альтруизм как норма поведения несостоятелен и губителен — как для самого альтруиста, так и для других.
Умные люди давно уже подметили губительность альтруизма для тех, на кого он направлен. Оскар Уайльд в “Идеальном муже” устами героя пьесы говорит: “Самопожертвование следовало бы запретить законом, так как оно развращает тех, кому приносится жертва”. О том же писал наш А. С.  Макаренко в “Книге для родителей”. Он рассказал о конкретном случае материнского самопожертвования и отрицательных последствиях этого самопожертвования. Им было наглядно показано, что альтруизм одних почти неизбежно приводит к эгоизму других.
Мало того, альтруизм может иметь разрушительные, катастрофические последствия для тех, на кого он направлен. Чрезмерная забота о других обычно приводит к тому, что эти другие почти буквально перестают заботиться о себе, становятся иждивенцами, паразитами, духовными и даже физическими инвалидами.
Выше было сказано, что альтруизм губителен как норма поведения. В принципе, эта оговорка насчет “нормы поведения” не нужна. Альтруизм по определению утверждает самопожертвование-самоотверженность как норму поведения. Иначе он не был бы “измом”.

Героизм. Отвергая альтруизм как повседневное, обычное, нормальное поведение человека, я в то же время не отвергаю положительное значение отдельных актов самопожертвования-самоотверженности, когда человек оказывается в исключительных обстоятельствах, т. е. в ситуации “или-или” (или он заботится о себе, жертвуя другими, нанося вред другим, или он заботится о других, жертвуя собой). В этих обстоятельствах, делая выбор в пользу других, человек поступает как герой. Героизм в чрезвычайных ситуациях, на пожаре, на войне и т. п. вполне оправдан и обычен, если позволительно говорить о нем как нормальном явлении. Да, героизм — нормальное поведение в ненормальных (исключительных) обстоятельствах! И он же... — ненормальное поведение в нормальных обстоятельствах, в нормальной жизни.

Нормальное поведение. В большинстве случаев человек не эгоист, не альтруист и не герой, в меру заботится о себе и других. Потому что большинство случаев — это ситуации, когда забота о себе, любовь к себе и забота о других, любовь к другим неразделимы, суть одно. Возьмем любовь мужчины и женщины. Она тем больше любовь, чем больше в ней взаимности. Любя женщину, мужчина любит себя, свои чувства, свою душу и тело. И женщина любит мужчину в значительной мере благодаря тому, что она любит себя и любит, когда ее любят.
Любое общение — а мы купаемся в общении, — это улица с двусторонним движением. Оно необходимо предполагает взаимный интерес, приязнь, заботу. Там, где общение односторонне, оно быстро затухает или еле тлеет…
Теперь возьмем творчество. Наряду с любовью оно является важнейшим элементом жизни. Творчество — это и воспитание, и обучение, и образование, и познание, и искусство, и философия, и управление, и изобретение, техническое творчество. И что же? Практически любой акт творчества — одновременно акт для себя и для других. Иными словами, как и любовь, творчество не разделяет “для себя”—“для других”. Творя, человек испытывает высшую радость жизни и в то же время работает на всех людей, служит прогрессу жизни.

Если бы я был поэтом, то сочинил бы оду, поэму, гимн нормальному поведению, нормальной жизни человека. В нормальности есть всё для того, чтобы дерзать, чтобы любить жизнь и радоваться ей!

15.13. О культуре поведения

Культура человека складывается из двух частей: внутренней и внешней.
Внутренняя культура — это знания и умения, лежащие в основе жизни человека (образованность, развитый интеллект, добродетельность-нравственность, благородство, профессиональная подготовка).
Внешняя культура — это культура поведения, культура непосредственного контакта, общения с людьми, с окружающей средой. Внешняя культура рождается на стыке внутренней культуры человека с окружающей средой.
Внешняя культура в отдельных случаях может быть не связана с внутренней культурой или даже противоречить ей. Культурный и дельный человек может быть элементарно невоспитан. И, напротив, внешне воспитанный человек может быть пустой, безнравственный, без глубокой внутренней культуры.
Внешняя культура относительно независима от внутренней. Вольтер говорил: «Этикет — это разум для тех, кто его не имеет».  И он во многом прав. Ты можешь хорошо знать правила этикета и соблюдать их, но при этом не обладать соответствующей внутренней культурой, в том числе развитым интеллектом.
Внешнюю культуру называют по-разному: культурой поведения, этикетом, хорошими манерами, правилами хорошего тона, благовоспитанностью, культурностью... Это говорит о том, что в зависимости от конкретной задачи люди акцентируют внимание на какой-то одной стороне внешней культуры: чаще всего либо на знании правил поведения и их соблюдении либо на степени вкуса, такта, мастерства в овладении внешней культурой.
Внешняя культура состоит из двух «частей»: того, что идет от общественного мнения (разных общепринятых правил, этикета) и того, что идет от совести человека (деликатность, такт, вкус, манеры).
Существуют правила поведения разного уровня:
1) уровень общечеловеческих правил, принятых в современном обществе;
2) уровень национальных правил или правил, принятых в данной стране;
3) уровень правил, принятых в данной местности (в селе, городе, Москве);
4) уровень правил, принятых в том или ином общественном слое (в среде рабочих, в среде интеллигенции, в высшем обществе и т. п.).
5) уровень правил, принятых в том или ином профессиональном сообществе или общественной организации (медицинских работников, юристов, милиционеров, военных, государственных служащих, членов той или иной партии...)
6) уровень правил, принятых в том или ином учреждении (образовательном, медицинском, государственном, коммерческом...)

Если говорить о том, что идет от совести человека, то здесь тоже можно наблюдать большое разнообразие типов поведения: и деликатность и хамство, и хорошие и дурные манеры, и хороший и плохой вкус.
Человек может не знать тех или иных правил поведения, принятых в данном сообществе. Но если он обладает развитым интеллектом и развитой совестью, то может в какой-то мере компенсировать это незнание чутьем, интуицией, основанными на прирожденных или приобретенных деликатности, такте, вкусе.
Между правилами и внутренними регуляторами поведения имеют место очень сложные отношения. Они противоположны как внутреннее и внешнее, типичное и индивидуальное и в то же время «работают» в одном направлении.

Нормальные взаимоотношения людей — тонкая материя

Она легко рвется, если люди грубо обращаются друг с другом.
1). Надо стараться избегать резких слов. Мы говорим, например, нередко другому человеку: “не ори”, “не кричи”, а он всего-навсего громко говорит (от волнения, от возбуждения) или даже не повышал голос, но нам кажется, что он “орет”. Или, если человек сказал с нашей точки зрения несуразность, мы сразу “осаживаем” грубыми словами “не говори глупость, чушь”, “не болтай”.
2). Мы любим злословить. Женщину, чем-то нам не понравившуюся, называем “кошелкой”, “дурой”, «стервой»,  а мужчину — “козлом”, “лохом”, «придурком».
3). Человеку, с которым мы не согласны в чем-то, говорим: “ты врешь, лжешь”, “ты заблуждаешься”, “ты ничего не понимаешь”.
4). Мы любим крепкие выражения, грубые слова-паразиты (“блин”, “с...” и т. д.), сквернословим. Некоторые думают, что сквернословие, крепкие выражения “украшают” их. Да, в ненормальных отношениях это может быть так. Вспомним, однако, что говорил еще Аристотель: "из привычки сквернословить развивается склонность к совершению дурных поступков" (Политика, 1336 b).
5). Мы любим обобщать, легко делаем из мухи слона. Человек допустил оплошность, что-то не так сказал, сделал, а мы сразу вешаем ярлык:  "глупый", "эгоист", "хам", «подлец» и т. п.
6). "Это твои (ваши) проблемы"  — невежливое и неуважительное отстранение от проблем другого человека. То же самое можно сказать по-другому: "я, к сожалению, не могу тебе (вам) здесь помочь".
"Это твои (ваши) проблемы" может быть просто хамским, оскорбительным, если говорящий несет отчасти ответственность за возникновение этих проблем.
Не нужно показывать-демонстрировать другому человеку, что он остался наедине со своими проблемами, что он одинок, что он не очень умен, не очень умелый, знающий. Если ты не можешь помочь другому человеку, то должен хотя бы не лишать его надежды на помощь и не лишать его самоуважения.

Ты хочешь совершенствоваться, быть лучше, быть достойным любви, добра, хочешь, чтобы тебя уважали? Так следи за собой, за своими словами-действиями, чисть себя, не давай себе в этом покоя!

15.14. Культура

К сведению тех, кто понимает под культурой нечто аморфное и безбрежное, кто включает в ее состав вещи, несовместимые с нормальной человечностью. Культура — это совокупность знаний и умений, направленных на самосохранение, воспроизводство, совершенствование человека и воплощенных отчасти в нормах жизни (обычаях, традициях, канонах, стандартах языка, образования и т. п.), отчасти в предметах материальной и духовной культуры. Всё, что выходит за рамки этих знаний и умений, что разрушает человека или препятствует его совершенствованию, — не имеет отношения к нормальной человеческой культуре и служит только одному: богу антикультуры.
Различают культуры: духовную и материальную, внутреннюю и внешнюю, отдельного человека и того или иного сообщества. Говорят еще о научной, художественной, политической, нравственной, технической, педагогической, языковой (речи) и т. д. культурах.

Феномен антикультуры

Пропаганда анормального в современном обществе

15.15. Наука

1.  
2. В философии наука рассматривается двояко: как элемент, тип культуры, как структурный элемент общества, играющий важную роль в его жизни, и как форма познавательной деятельности, форма поиска истины. Соответственно этому она и рассматривается в двух разных разделах философии. Как социально организованная форма познания — в настоящем разделе, а как форма деятельности — в разделе «методы и формы человеческой деятельности».
3. Итак, как уже было сказано вначале, наука — коллективное познание или, по другому, социально организованная форма познания. Она встроена в культуру, в жизнь общества и оказывает гигантское влияние на все сферы жизни.
4. Два противоположных взгляда на науку: 1) она — всё в современной жизни (сциентизм) и 2) она играет ограниченную позитивную или даже отрицательную роль (антисциентизм). В первом случае имеет место преувеличение роли науки, во втором — пренебрежительное отношение к ней или ее демонизация. Очень важно не допустить скатывания в ту или иную крайность.
5. В самой науке постоянно идут споры между узкими специалистами и философствующими учеными, между эмпириками-экспериментаторами и теоретиками.
6. Одни считают, что наука играет в человеческих делах чисто инструментальную роль, на добро и зло «взирает равнодушно». Другие уверены в том, что наука как часть жизни тесно связана и с нравственными проблемами, и с политикой, и с материальной практикой. Здесь можно рассудить так: поиск истины имеет относительно самостоятельное значение и в то же время истина не отделена китайской стеной от добра, блага, красоты.
7.  

15.16. Искусство

1.  
2. Искусство — коллективное чувствование. В вопросе об искусстве постоянно идет спор между теми, кто делает упор на коллективности (крайнюю позицию занимают сторонники «искусства для народа, для всех»), и теми, кто делает упор на чувствовании (здесь крайнюю позицию занимают сторонники «искусства для искусства», «чистого» искусства).
3. Гегель отстаивал позицию первых. Он писал: «...художественные произведения должны создаваться не для изучения и не для цеховых ученых, а они... должны быть понятны и служить предметом наслаждения непосредственно сами по себе. Ибо искусство существует не для небольшого замкнутого круга, не для немногочисленных очень образованных людей, а в целом для всего народа.» (Гегель. Соч. Т. XII. С. 280)
4. На такой же позиции стоял марксизм. Известно такое высказывание В. И. Ленина: “Искусство принадлежит народу”. В советское время это высказывание было руководящим принципом в художественной политике государства. Художественной интеллигенцией он переосмысливался в таких не менее крылатых словах Е. Евтушенко: «В России поэт больше чем поэт».
5. Сторонниками указанной точки зрения были два художественных гения России — Л. Н. Толстой и П. И. Чайковский. Первый категорично утверждал: «Причина, почему декадентство есть несомненный упадок цивилизации состоит в том, что цель искусства есть объединение людей в одном и том же чувстве. Это условие отсутствует в декадентстве. Их поэзия, их искусство нравятся только их маленькому кружку точно таких же ненормальных людей, каковы они сами. Истинное же искусство захватывает сущность души человека. И таково всегда было высокое и настоящее искусство.» (Л. Н. Толстой. Полн.собр.соч. Т. 41. С. 136). Второй же был более мягок, но не менее убедителен: «Я желал бы всеми силами души, чтобы музыка моя распространялась, чтобы увеличивалось число людей, любящих ее, находящих в ней утешение и подпору».
6. С другой стороны, деятели искусства всегда выступали за то, что искусство должно быть внутренне свободным, незаинтересованным, неутилитарным, одним словом, относительно самостоятельной сферой жизни.

В последнее время указанная дискуссия приняла форму борьбы между сторонниками-деятелями элитарного искусства (или искусства для немногих, для избранных) и сторонниками-деятелями массового искусства («масс-культуры»).
Мне представляется, в этом вопросе нужно отсечь крайности и признать, что имеют право на существование как искусство для многих, так и искусство для некоторых. Ведь и коллективность имеет разные масштабы-уровни: от узкого круга друзей-единомышленников до человечества в целом.

15.17. Религия

Религия является особым типом общественного сознания, воли и бытия. Как общественное сознание она выступает в виде коллективного верования, веры в сверхъестественное, прежде всего, в бога (богов). Как общественная воля она выступает в виде тех или иных норм-правил поведения, частью моральных, частью правовых, частью сугубо религиозных. Как форма общественного бытия она выступает в виде системы обрядов и религиозных действий (молитв, крестного знамения, поста и т. д.).
Религия — первоначальная, синкретическая форма культуры, свойственная детству человечества. Начиная с античной эпохи она постепенно теряла монополию на истину, красоту, добро, мудрость. На смену религии пришли-приходят специализированные формы культуры — наука, искусство, философия… Сейчас религия в значительной мере утратила свои позиции в обществе, несмотря на отдельные всплески интереса к ней. Ведь человечество волей-неволей взрослеет, мудреет.
Религиозная вера — это детское сознание взрослого человека. В самом деле, центральным пунктом религиозной веры является вера в бога. А что такое эта вера? — Не что иное как экстраполяция детского сверхуважения-сверхобожания родителей на отношение к воображаемому существу — богу, небесному отцу-вседержителю. Детское сознание ребенка, видящего в родителях, в отце и матери всемогущих существ, бесконечно любящего и боящегося их, сохраняется у некоторых взрослых в виде веры в бога — небесного отца-вседержителя. Это одно из проявлений инфантилизма взрослых.
Кстати, сами проповедники религии говорят о детскости как черте истинно религиозного сознания. В Новом Завете читаем: “Кто не примет Царство Божие как дитя, тот не войдет в него”. В картине М. В. Нестерова “Душа народа” мальчик идет впереди народа. Этим религиозно настроенный художник хотел выразить мысль, что путь взрослым указывает ребенок, что взрослыми должно руководить детское сознание.
Инфантилизм, детскость взрослых — весьма распространенное явление. Оно, с одной стороны, постоянно возобновляется благодаря воспроизводству новых и новых взрослых с такими особенностями психики-сознания-поведения, а, с другой, поддерживается всякими лидерами (начальниками, командирами, руководителями вплоть до государственных деятелей), поскольку взрослыми с детским сознанием легче управлять.
Инфантилизм взрослых выражается прежде всего в несамостоятельности. Последняя как медаль имеет две стороны: безусловное некритическое подчинение-поклонение одному (своему) и безусловное отвергание, неприятие другого (чужого). Это как раз мы наблюдаем в поведении верующего. Верующий некритически-сверхположительно относится к своей религии и сверхкритически-сверхотрицательно к чужой религии, вообще к другим взглядам-представлениям-поведению.
Истинно взрослый, зрелый человек не нуждается в вождях, ни небесных, ни земных .
Как социальное явление религия выполняет три основные функции: утешения — для нуждающихся и страдающих (“Христос терпел и нам велел”, обещание райской жизни за гробом), устрашения — для недовольных и дерзких (“Бог накажет”, “Бог гневается”, обещание адских мук после смерти, “геенны огненной”, “плача и скрежета зубов”, страшного суда) и заместителя любви — для всех, кто испытывает недостаток в реальной любви (“Бог есть любовь”). Во всех этих функциях имеет место иллюзорное замещение реальных чувств и действий: иллюзорное утешение, иллюзорное устрашение, иллюзорная любовь.
Потеря близкого человека — безутешное горе. Религия наперекор реальности смерти утешает: душа бессмертна и поэтому близкий человек по-настоящему не умер, что его душа попала в рай и т. д. и т. п.
Человек способен к асоциальному поведению (хулиганство, подлость, преступление, бунт и т. п.). Религия устрашает: бог всё видит, бог накажет, перспектива адских мучений после смерти или страшного суда.
Человек испытывает недостаток реальной любви. Религия предлагает вместо нее любить фантомы — бога и все его иллюзорное окружение (ангелов, богоматерь).
Религия во многом — духовный наркотик. Она уводит человека из мира реальности в мир иллюзий. Вместо реальной жизни, борьбы и любви она предлагает жить в мире фантомов, бороться с фантомами и за фантомы, любить одни фантомы и ненавидеть другие.

Об атеизме и свободомыслии

Мистика

15.18. Цивилизация

1.  
2. Наша цивилизация — не что иное, как сумма всех мечтаний, нашедших с веками реальное воплощение. И нужно, чтобы так всегда было и в будущем, ибо если люди перестанут мечтать, если они повернутся спиной к чуду Вселенной, то это будет верным признаком упадка человечества.
3. А. Кларк
4.  
5. Цивилизация — культурно-историческая общность людей или сообщество людей с определенным типом материальной и духовной культуры. Непременными признаками цивилизации являются наличие государственного устройства общества и письменности. Государство объединяет большие массы людей; письменность (шире: способы хранения и передачи информации) создает условия для накопления, распространения, развития-совершенствования знаний-умений (культуры).
6. Подобно живому организму цивилизация переживает различные стадии своего развития-становления: зарождения, подъема, расцвета, упадка или трансформации в иную цивилизацию.
7. История последних нескольких тысяч лет — это последовательно-параллельное существование (смена и/или сосуществование) различных цивилизаций.
8. В настоящее время на Земле утверждается цивилизация европейского типа. Она имеет разновидности: континентально-европейскую, североамериканскую, японскую, латиноамериканскую... Кроме цивилизации европейского типа продолжают существовать более старые цивилизации: китайская, индийская, арабо-мусульманская. В одних случаях они постепенно трансформируются, насыщаются элементами цивилизации европейского типа. В других пытаются противостоять ей, сохранить свою самобытность.

15.19. Современность, история и будущее человечества. Глобальные проблемы.

Наше время и ложный объективизм

Сейчас стало чуть ли не правилом хорошего тона ругать наше время, говорить о его тяжестях и т. д. и т. п. В основном ругают те, кому за 50-60 лет. Здесь мы сталкиваемся с феноменом ложного объективизма. Этот феномен возникает в ситуации, когда человек, ориентируясь на объект, объективную реальность, старается вытравить из своего сознания всё субъективное, как бы вычесть себя из реальности. Такая позиция приводит к тому, что человек перестает учитывать свою особенность-субъективность при рассмотрении объекта и это приводит к ситуации самообмана, ложного объективизма. Ему кажется, что он объективно оценивает вещи. А на поверку сплошь и рядом незаметно для себя вносит в эту оценку свои субъективные черты, пристрастия, поскольку не учитывает их и, соответственно, не корректирует свою оценку. В итоге вместо настоящего объективизма мы видим субъективизм, рядящийся в тогу объективизма, ложный, мнимый объективизм.
Возьмем такой весьма распространенный и где-то даже обыденный пример ложного объективизма: брюзжание стариков по поводу испорченности нынешней молодежи, по поводу плохого нынешнего времени и, напротив, восхваление ими времени своей молодости. При этом они часто уверяют себя и других в том, что объективно оценивают то и другое время. Старики обычно забывают, что в молодости они были полны энергии, положительных эмоций, всё им казалось лучше и что в их старческом состоянии нет уже бьющей через край энергии, чувства большей частью притупились, остыли и господствуют болезненные ощущения, вызванные естественным ходом инволюции, одряхления. Отсюда старики склонны преувеличивать хорошесть времени их молодости и плохость настоящего времени. Поскольку инволюция (обратное развитие) начинается где-то после 25-и лет, в ситуации стариков могут оказаться и 40-летние и 50-летние...
Теперь возьмем пример исследователя, оценивающего наше время. Исследователь, в отличие от брюзжащего старика, старается быть максимально объективным, анализирует массу фактов, взвешивает всё “за” и “против” и только тогда делает выводы, оценивает. Если, однако, он не учитывает своей субъективности, то при оценке сложных явлений, таких как “наше время”, он сплошь и рядом будет тенденциозно анализировать и оценивать факты. Если этому исследователю за 40 или 50 лет, то он будет свои негативные эмоции проецировать на нынешнее время и это время у него будет таким же безрадостным, как его собственная теперешняя жизнь. Если бы этот исследователь взял на себя труд опросить 20-и — 30-летних молодых людей, то он большей частью встретил бы положительную или спокойную реакцию на нынешнее время. И в самом деле, как иначе молодым людям оценивать свое время! Они же в другом не жили. Исследователь, кстати, если он не хочет оказаться в ситуации ложного объективизма, должен учитывать не только свою субъективность, но и субъективность, субъективные ощущения этих молодых людей и вообще других, по возможности, многих людей.
Как мне представляется, исследователь, анализирующий и оценивающий “наше время”, не может делать какие-либо научные выводы, претендующие на однозначную истинность. Ведь феномен “нашего времени” настолько сложен, что любой научный метод-путь будет давать лишь упрощенную и потому одностороннюю картину происходящего в нём. Возможна лишь философская оценка нашего времени. А она по определению не претендует на безусловную истинность и безусловную объективность, беспристрастность. Да, конечно, “не надо мерить температуру общества, ставив градусник себе под мышки”. Но не надо забывать и о том, что “человек — мера всех вещей”. И других мер не существует.
—————
В принципе, всегда находятся люди, которые ругают свое время, современную им эпоху, цивилизацию. Сколько было всяких уничтожающих характеристик, данных известными людьми своему времени (и в древности, и в новое время, и в ХХ веке)! Шекспир устами Гамлета говорил: «распалась связь времен». Наш А. С. Пушкин характеризовал свое время как «жестокий век» (стихотворение «Памятник»). Кинорежиссер Андрей Тарковский утверждал: «современная цивилизация зашла в тупик» (из фильма о нем). И т. д., и т. п. Можно привести сотни-тысячи подобных высказываний. О чем это говорит? О том, что, как правило, не время плохое, а люди, настроенные пессимистически по разным обстоятельствам, думают и высказываются о своем времени плохо, т. е. спешат с негативными обобщениями, буквально совершают логическую ошибку поспешного обобщения.
Мне лично больше по душе слова русского философа И.А. Ильина: «Никогда не жалуйся на время, ибо для того ты и родился, чтобы сделать его лучше».

Глобальные проблемы. Глобализм и антиглобализм

Современное человечество нуждается не только в порядке на отдельных национально-исторических территориях, но и в порядке во всемирном масштабе. Отсюда стремление к глобализму, к созданию всемирных институтов, устанавливающих общий порядок жизни человечества.
Одновременно с этим стремлением всё больше дает о себе знать и прямо противоположное стремление — к антиглобализму. В принципе, перетягивание каната между глобалистами и антиглобалистами — это нормальное «качание маятника», динамическое равновесие сторонников порядка и беспорядка во всемирном масштабе.
Стремление к глобализму порождено возникновением глобальных проблем, глобализацией ряда процессов, происходящих на Земле. Глобализация — это и появление транснациональных корпораций, действующих в большинстве стран мира, и становление всемирного рынка финансов, товаров, услуг, и развитие транснациональных СМИ, интернета, и возникновение угрозы самоуничтожения человечества в результате термоядерной войны, и некоторые экологические проблемы, приобретающие глобальный характер.
С другой стороны, антиглобалисты выступают против стандартизации-унификации жизни на Земле, которую они связывают с диктатом экономически развитых стран, прежде всего США.

Экогуманизм

1. Почему экогуманизм? Не может быть чисто экологической проблематики без человека. Экология и гуманизм неразделимы — как два магдебургских полушария. Вспомним: эко в переводе на русский язык — дом. Спрашивается, дом кого? Человека!
2. Подчеркиваю, экологическая проблематика — не только:
1) охрана окружающей среды (это в сущности какая-то негативная, в духе запретительства или запретительного импульса, работа), но и:
2) любовно-уважительное отношение к животным и растениям, вообще к живой природе,
3) посильное воссоздание утраченных элементов природы,
4) улучшение-совершенствование культурной среды, второй природы, созданной трудом человека.
В последнем случае обращает на себя внимание проблема жизни-проживания в многоэтажных домах. Человечество в ХХ веке избрало отнюдь не лучший вариант решения жилищной проблемы, построив многоэтажные города. Многоэтажный город — это воистину черная дыра человечества как биологического вида. Сокращение рождаемости, депопуляция в значительной мере обусловлены проживанием людей в многоэтажных домах. Квартира в таком доме подобна клетке для зверей в зоопарке; она отнюдь не способствует воспроизводству человека как живого существа. В этих квартирах мы удаляемся от матери-природы физически, биологически, умственно и теряем силу как Антей, оторванный от Земли.
Отчего мы, городские жители, загрязняем окружающую среду? Оттого, что у нас нет культуры положительного общения с природой. Первую природу мы видим большей частью через призму второй природы (через асфальт, стены домов, плохой воздух и т. п.). А последняя — часто — весьма бедная, убогая, примитивная. Получая негативный заряд от общения со второй природой, неуважительно обращаясь с ней, мы переносим этот негативный заряд, неуважительное отношение и на первую природу. Мы бросаем окурок в подъезде, на асфальт тротуара и начинаем то же самое делать в лесу, в поле. Мы миримся с тем, что вокруг нашей квартиры грязь, убогость и начинаем гадить везде, в том числе на природе.
3. Выступая за охрану окружающей среды, за зеленый мир, я в то же время выступаю против крайностей экологизма, когда забота об Эко (Доме) затмевает или отодвигает на задний план заботу о Человеке, о его развитии и совершенствовании. К сожалению, такие люди появились. Их все чаще называют экологическими алармистами и экстремистами. Защита ими Природы выливается в стремление остановить Прогресс и даже в стремление «Назад к природе», жить примитивной жизнью человека прошлых эпох.

Человечество на рубеже веков

1. ХХ век — самый интенсивный, самый событийный век в истории человечества. Еще более интенсивным, богатым событиями будет наступивший XXI век.
2. ХХ век — время мировых войн-конфликтов, возникновения, подъема и краха тоталитарных режимов, гигантского научно-технического прогресса, революции в производстве и потреблении, крушения колониализма, колониальных империй, нового взлета художественной культуры.
3. Если считать критерием исторического прогресса прогресс в деле свободы , то ХХ век, несомненно, — это век прогресса. Самый главный шаг человечества по пути прогресса — выход в космос. И этот выход состоялся в ХХ веке. Фактом выхода в космос человечество решило задачу, превосходящую всё, что могла сделать живая природа на Земле. Ни один живой организм, ни одно живое существо самостоятельно, свободно не могут и не могли выйти в космос. Это оказалось под силу только человеку. Человек, таким образом, окончательно вырос из штанишек биологического становления.
4. ХХ век оказался переломным в истории человечества и в истории живой природы на Земле. Было создано термоядерное оружие, применение которого в больших масштабах может привести к гибели человечества и высших форм жизни на Земле. Речь идет о ядерной зиме, которая может наступить в результате широкомасштабной термоядерной войны.

Впервые возникла реальная возможность-угроза быстрого самоуничтожения человечества и уничтожения высших форм жизни в результате термоядерной войны.
5. В ХХI веке не произойдет ничего экстраординарного. Человечество не погибнет, но и не решит всех своих проблем.
6. ХХI век будет, несомненно, веком дальнейшего мощного прогресса в деле свободы.
Это, во-первых, будет век первых поселений людей в космосе.
Во-вторых: будет, наконец, решена задача создания управляемой термоядерной реакции. Энергетически человечество перестанет зависеть от традиционных полезных ископаемых и в значительной степени станет независимым от Солнца как источника энергии.
В-третьих, будет решена в основном задача обеспечения экологической безопасности. Человечество научится отслеживать и устранять отрицательные экологические последствия своей деятельности.
В-четвертых, существенно вырастет число государств с демократической формой правления. Если в XIX веке таких государств насчитывалось единицы, а к концу ХХ века их стало десятки, то в ХХI веке их станет большинство. К концу XXI века подавляющее большинство конфликтов между людьми и их группами-сообществами будет разрешаться правовым путем. Роль Организации объединенных наций и подобных ей международных организаций в жизни человечества значительно вырастет.
В-пятых, будет идти дальнейшая гуманизация жизни общества.
В частности, благодаря информационно-компьютерной революции отдельный человек будет более независим от властных структур, от государства, от общества и в то же время будет иметь возможность устанавливать контакт со все большим количеством людей, с обществом.
Будет продолжаться смягчение нравов. Это прежде всего — гуманизация пенитенциарной системы (мест заключения), отмена смертной казни вообще, даже за особо тяжкие преступления. Человек, идущий на убийство по злому умыслу, будет рассматриваться как людоед, психически больной со всеми вытекающими последствиями (принудительное лечение вместо тюремной изоляции от общества).
В-шестых, будет продолжаться сексуальная революция. Формы отношений между мужчинами и женщинами будут более многообразными и гибкими. Сексуальная невинность и неопытность молодых людей не будут больше рассматриваться как положительно значимые условия при вступлении в брак. Секс станет, наконец, элементом культуры (обучения, образования и т. п.), окончательно отделится от деторождения.
В-седьмых, в XXI веке люди найдут принципиальное решение проблемы наркомании. Сначала эта проблема будет обостряться и к середине века достигнет апогея. Затем общими усилиями ученых, политиков, педагогов, врачей будет найден общий подход к ее решению.
В-восьмых, будет решена проблема борьбы со СПИДом.
В-девятых, будет продолжаться научно-техническая революция.
7. В ХХI веке далеко не всё будет так безоблачно.
Вполне возможно применение ядерного или иного оружия массового уничтожения и гибель из-за этого сотен тысяч и даже миллионов, десятков миллионов людей. Применение ядерного оружия скорее всего будет иметь место (1) в конфликтах типа конфликта между Индией и Пакистаном, и (2) в террористических актах отдельных людей и небольших террористических групп.
Вообще проблема борьбы с терроризмом в самых разных его проявлениях будет одной из основных проблем человечества в XXI веке.
Вполне возможны кровавые войны и гибель в их огне миллионов (десятков и даже сотен) людей. В этом плане XXI век будет ненамного лучше ХХ века.
Наиболее вероятны кровавые войны в результате межнациональных, межэтнических и межрелигиозных конфликтов.
Опасность исламского фундаментализма будет нарастать в начале XXI века. К середине века возможно ослабление его влияния. Это станет возможным благодаря демократическим переменам в Иране, Ливии... Иран ждет то же самое, что и СССР в 1991 году. Исламский режим в конечном счете рухнет.
Вполне возможны экологические катастрофы типа Чернобыля. Земля-матушка в конце XXI века будет напоминать лоскутное одеяло из опасных и безопасных зон жизни. Человечество не сразу научится отслеживать и устранять отрицательные последствия своей деятельности. Плата за это — гигантские зараженные территории, сравнимые с размерами небольших государств.
Вероятность наступления ядерной зимы и гибели земного человечества хотя и очень мала, но всё же существует. Учитывая эту вероятность, люди должны как можно быстрее решить задачу создания автономных поселений в космосе (на околоземной орбите, на Луне, на Марсе и т. д.).
8. Предвидя опасности, которые ожидают человечество в XXI веке, нужно уже сейчас думать над тем, как их минимизировать или устранить.

Человечество на рубеже тысячелетий

Теперь о том, что было и что будет в Масштабе тысячелетий.
1. Возрастание численности людей. В 3-м тысячелетии численность всех людей возрастет на много порядков, в основном за счет внеземной части человечества.
2. В первом тысячелетии люди еще не знали пределов Земли, не знали друг о друге (Америка, Австралия, частично Африка и Евразия практически ничего не знали друг о друге).
Во втором тысячелетии люди узнали пределы Земли, узнали друг о друге, стали взаимодействовать друг с другом.
В третьем тысячелетии люди создадут космическую цивилизацию, освоят околосолнечное пространство и с большой долей вероятности начнут осваивать галактическое пространство. Может быть даже они выйдут за пределы галактики и будут осваивать пространство Метагалактики.
Если во втором тысячелетии люди ничего не знают о существовании внеземных цивилизаций, а лишь предполагают, что таковые существуют, то в третьем тысячелетии, безусловно, будут установлены контакты с внеземными цивилизациями.
3. В третьем тысячелетии сильно изменится биологический тип человека. Будет идти, с одной стороны, процесс дивергенции, расхождения генетических типов людей вследствие увеличения разнообразия условий их космической жизни, а, с другой, процесс конвергенции, схождения генетических типов вследствие естественного или искусственного смешения типов.
4. В 3-ем тысячелетии люди увеличат продолжительность своей жизни как минимум, на порядок.
5. Вполне возможно создание небиологического и/или смешанного (биотехнического) типа человека.
6. В 3-м тысячелетии люди освоят околосветовые скорости, а может быть и сверхсветовые.

В чем состоит исторический прогресс?

Критерий исторического прогресса: прогресс в деле свободы. Конкретно это выступает в виде усиления-дублирования естественных биологических органов: органов чувств, действия и движения, психики-мозга и т. п.
Прогресс в скорости и в возможностях передвижения: приручение лошади, изобретение колеса, колесной повозки, лодки, парусного корабля, паровоза, железной дороги, парохода, автомобиля, самолета, вертолета, космической ракеты, космического корабля.
Прогресс в возможностях действия: овладение огнем (генерирование тепла, приготовление пищи, изменение формы материала), изобретение стрелы и других метательных снарядов, изобретение пороха, машин и механизмов (водяной и ветряной мельниц, ткацкого станка, самопрядки и т. д.), паровой машины, электрогенератора, электродвигателя, динамита, атомной бомбы, атомного реактора.
Прогресс в возможностях физического развития: возникновение и развитие физической культуры и спорта.
Прогресс в возможностях профилактики болезней и их лечения: возникновение и развитие медицины, в частности, изобретение антибиотиков, пересадка сердца и других органов.
Прогресс в способах добывания пищи и добывания-выращивания различных материалов для одежды и т. д.: охота с применением орудий, скотоводство, земледелие, современное сельское хозяйство.
Прогресс в возможностях получения информации: зрительной: изобретение очков, телескопа, микроскопа, подзорной трубы, бинокля; внечувственной: ультразвука, радиолокации, радиотелескопов.
Прогресс в возможностях сохранения и передачи информации: изобретение членораздельной речи, письменности, переход от иероглифической к буквенной письменности, изобретение глиняных плиток, бумаги, книгопечатания, телеграфа, телефона, радио, кино, телевидения, проигрывателей, магнитофонов, ксерокопирования, видеотехники.
 Прогресс в возможностях сохранения, передачи и переработки информации: изобретение ЭВМ, персонального компьютера, интернета.
Прогресс в возможностях эмоционального общения: развитие искусства и художественной литературы.
Прогресс в возможностях познавательной деятельности и общения: возникновение и развитие науки.
Прогресс в возможностях интеллектуальной деятельности и общения: развитие философии.

Периодизация человеческой истории

Человеческую историю можно разделить на четыре больших периода:
1) первобытный период: присваивающе-производящий;
2) аграрно-ремесленно-торговый (начиная с неолитической революции до конца XVIII в.);
3) машинно-информационный (с конца XVIII века — с момента изобретения паровой машины — до примерно середины-конца XXI века);
4) космический.
Первобытный период — присваивающе-производящий период. Это не только эпоха присваивающей деятельности, иначе первобытные люди ничем не отличались бы от животных. Особенностью первобытных людей по сравнению с высшими животными было то, что они присваивали себе природные богатства с помощью изготавливаемых ими различных орудий деятельности: огня, рубила, топора, ножа, лука, копья, сети и т. д.
Первобытные формы объединения людей еще близки к стадам-стаям животных: это семьи, общины, роды, племена, племенные союзы. Если семьи и общины во многом напоминают семьи-стаи-стада высших животных, то роды, племена и племенные союзы — это уже чисто человеческие объединения. Они основаны не только на родстве, общности происхождения, но и на общности языка. Язык, членораздельная речь — мощное орудие общения людей, их взаимодействия в разных видах деятельности.
В первобытном обществе можно выделить два больших периода:
1) присваивающе-орудийный, доогненный
2) огнеделательный (последние примерно 500 тысяч лет, по некоторым данным — 1 миллион лет).
Отделение человека от животных началось на присваивающе-орудийной стадии. Именно орудийная деятельность способствовала революционным изменениям в биологии предчеловека, значительно увеличила удельный вес головного мозга, стала основой для следующих революций в становлении человека.
Овладение огнем — первая революция в истории собственно человечества. Оно резко увеличивает производительность человеческого труда, увеличивает досуг, усиливает общение людей и тем самым расширяет возможности развития членораздельной речи.
Овладение и пользование огнем — главный фактор изменения антропологического типа человека, прежде всего относительное-абсолютное уменьшение челюстной части и относительное-абсолютное увеличение объема мозга. Благодаря огню человек лишился волосяного покрова. Труд сам по себе этого сделать не мог (ведь есть некоторые виды животных, которые находятся в состоянии трудоподобной активности, например, бобры, белки, птицы, и тем не менее они имеют густой покров). Постоянный обогрев с помощью огня позволил людям селиться в местах с холодной зимой. Искусственно был создан перепад температур: у домашнего очага тепло-комфортно, а за пределами дома холодно. Выходя из дома люди стали одеваться, сначала в звериные шкуры, а затем изготавливая ткани и тканевую одежду. Искусственный покров в виде одежды и привел в конце концов к потере естественного волосяного покрова. Физический труд сыграл здесь не пусковую роль, а роль ускорителя-катализатора процесса.
Пользование огнем развивает ловкость, манипуляционные способности человеческой руки, способствует развитию орудийной деятельности. Ведь огонь — нечто весьма переменчивое, капризное, опасное. Человек должен быть ловким, уметь работать руками и всем телом, чтобы поддерживать огонь, держать его в определенных рамках и добиваться от него нужного эффекта. По поводу орудийной деятельности следует сказать особо. Ничто так не принуждает человека постоянно пользоваться орудиями, как огонь. Ведь голыми руками его не возьмешь. Нужно держать в руке палку, рогатку или что-нибудь подобное, чтобы поддерживать и использовать огонь. Нужно заготавливать для огня хворост, что-то вроде дров. Значит, надо манипулировать руками, ломать-рубить прутья, ветки, стволы. Даже охота на животных с использованием дубинок, рогаток и метательных орудий не так универсальна-постоянна как пользование огнем. Огнем учатся пользоваться все, от мала до велика, и мужчины, и женщины, и взрослые и дети. Далее, для приготовления мясной пищи на огне человек вынужден учиться разделывать туши убитых животных, а для разделывания он волей-неволей осваивает режущие и рубящие инструменты (нож и т. п.).
Благодаря владению огнем человек значительно расширил свои представления о свойствах различных предметов.

Второй большой период человеческой истории, следующий за первобытным — это аграрно-ремесленно-торговый период(начиная с неолитической революции, примерно от 9-6 тысячелетия до н. э., и до конца XVIII века). Совершается переход от преимущественно присваивающих форм деятельности, когда человек в основном присваивал готовые продукты природы (животных, растения, полезные ископаемые), к сельскохозяйственному производству (скотоводству и земледелию), ремесленничеству, промышленности, торговле.
Возникает разделение труда: между скотоводством, земледелием, ремесленной деятельностью, торговлей, государственно-политической и жреческо-религиозной деятельностью, между физическим и умственным трудом, между инженерной, научной, художественной, философской деятельностью.
Формы объединения людей приобретают характер территориальных — возникают и развиваются государства. На смену родам, племенам и племенным союзам приходят народности и нации с их своеобразными обычаями, традициями, материальной и духовной культурой. Устная речь дополняется письменной. Письменность развивается от иероглифической к буквенной, от рукописной к книгопечатанию.
Третий большой период истории можно охарактеризовать как машинно-информационный: с конца XVIII века (с момента изобретения паровой машины) до примерно середины-конца XXI века, когда появятся первые поселения людей в космосе. Люди объединяются не только в отдельные государства, но и в межгосударственные союзы, в мировое сообщество наций.
Основной особенностью третьего периода является необыкновенное усиление всех человеческих способностей: прежде всего физических, благодаря машинной технике, и умственных, благодаря информационной технике.
Машинная техника этого периода отличается от орудий труда, простых машин и механизмов предшествующего периода тем, что ее силовые, энергетические параметры не лимитируются мускульной силой человека, животных (быка, лошади, осла) или силой падающей воды и ветра. Напротив, от десятилетия к десятилетию они растут в очень высокой прогрессии — от силы пара к ядерной энергии. Подъемная сила двигателей космических ракет равна уже тысячам и десяткам тысяч лошадиных сил.
Информационная техника — не только письменность, полиграфия, почтовая связь, но и электрический телеграф, телефон, радио, граммзапись, магнитофон, телевидение, видео- аудиотехника, ЭВМ, компьютерная техника. Эти информационные средства значительно усиливают психические и умственные способности человека на всех стадиях информационного процесса (получения, сохранения, переработки и передачи информации).
Машинная техника и информационные средства — эти материальные усилители человеческих способностей — являются, с одной стороны, результатом развития человека, его творческих способностей, таланта, гения, а, с другой, сами необыкновенно развивают его, все его способности.
Третий период — эпоха становления массового образования и обучения, массовой физической культуры и спорта. Постепенно люди переходят в своем большинстве от растительно-рутинной жизни, освященной веками и тысячелетиями сельского труда, к жизнетворчеству: научному, художественному, изобретательскому, управленческому, философскому...
Четвертый большой период — космический. Начало эмбрионального развития космической цивилизации (в недрах машинно-информационного общества) можно датировать 1957-1961 годами, когда был выведен на орбиту первый искусственный спутник Земли и состоялся первый полет человека в космос.
Ближайшее будущее человечества — космическая цивилизация. Человек сначала будет осваивать околоземное пространство, затем околосолнечное и далее — галактическое пространство. Он значительно изменится как живое существо, приобретет самые разные биологические формы. Часть космического человечества (а может быть и всё человечество) откажется от живорождения и будет выращивать потомство в искусственных биологических условиях.
Освоение космического пространства будет сопровождаться дальнейшим прогрессом науки, техники, искусства и других форм культуры.
На смену общей судьбе человечества как земного сообщества живых существ придет множественное сосуществование космических цивилизаций, где-то объединенных, где-то только взаимодействующих друг с другом, а где-то изолированных друг от друга. На смену конвергенции культур, народов, земного человечества придет дивергенция космического человечества. Следствием этого будет то, что темпы развития-становления разных космических цивилизаций будут весьма различными.

Эволюция и революция в человеческом обществе

Выше, в разделе «Философская картина мира» были рассмотрены такие предельно широкие понятия, как становление, развитие, эволюция, революция. Зона действия обозначаемых этими понятиями процессов, безусловно, выходит за рамки человеческой истории. Тем не менее, стоит поразмышлять над их категориальным статусом применительно к ней. Ведь они как меридианы и параллели позволяют определить направление исторического процесса, возможные пути-дороги на длительную перспективу.

Человеческая история — продолжение истории живой природы и в качестве такового она не хуже и не лучше последней. Как и в истории живой природы, в ней есть место для эволюций и революций. Она — арена эволюционных и революционных процессов.
В последние два-три века в связи с известными историческими событиями, процессами понятия эволюции и революции стали предметом ожесточенных споров и дискуссий. К ним, как ни к каким другим понятиям, применим тезис Т. Гоббса: если бы геометрические аксиомы задевали интересы людей, то они, наверное опровергались бы. Консервативно настроенные люди вообще против любых изменений: и революционных, и эволюционных. Умеренные эволюционисты за постепенные изменения-преобразования, за реформы, но против революций. Революционеры, конечно, за революционный путь преобразования общества, хотя они не отвергают и путь реформ (но только не вместо революции, а после нее). И, наконец, ультрареволюционеры-ультрарадикалы за перманентную, непрерывную революцию и против эволюционных изменений-преобразований. Крайние взгляды, нужно, безусловно, отсечь как абиотические, противоестественные, антигуманные. Умеренные взгляды с той и другой стороны заслуживают того, чтобы относиться к ним серьезно. Сторонники социальной эволюции утверждают, что для общества как большой массы, статистического ансамбля людей наиболее естественны, соразмерны медленные, постепенные изменения. Сторонники социальной революции утверждают, что общество подобно живому организму имеет устойчивую форму, организацию, которую можно изменить лишь скачком, т. е. что переход от одного способа организации общества к другому невозможен эволюционным путем. Те и другие правы по-своему. Каждый из них видит общество с одной стороны. Эволюционисты слишком большое значение придают содержанию, считают, что его изменением можно добиться всего, а форму предлагают не трогать, не изменять. Революционеры, напротив, преувеличивают значение формы (вернее, не формы, а ее изменения), считают, что от изменения формы зависит все, а содержание — этакое приложение к форме, которое автоматически меняется вслед за ее изменением. Эволюционисты «молятся» на старое, потому что оно старое. Революционеры «молятся» на новое, потому что оно новое.
Революция без эволюции — социальное потрясение, катастрофа. Эволюция без революции — социальный застой, болото, медленная смерть.

Оказывается, не все, что люди называют революцией, на самом деле является революцией. Общественные потрясения и государственные перевороты сами по себе не являются революциями. Революция — такое изменение формы общества (общественного строя), которое ведет к переходу от низшего к высшему. Всякое другое употребление слова «революция» является осознанным или неосознанным искажением его смысла, политической спекуляцией или наивной демагогией.
Оценить тот или иной общественный процесс как революцию можно скорее всего лишь ретроспективно, задним числом, по прошествии определенного, достаточно длительного времени. (Выше я говорил, что революция имеет смысл революции лишь в логической связке с эволюцией. Она должна быть подготовлена эволюцией и проверена, испытана на прочность эволюцией же.)

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия