Сходны судьбой поколенья людей с поколеньями
листьев:
Листья — одни по земле рассеваются ветром, другие Зеленью снова леса одевают с пришедшей весною. Так же и люди: одни нарождаются, гибнут другие
(«Илиада» VI 146—149).
Меж всевозможных существ, которые дышат и ходят, Здесь, на нашей земле, человек наиболее жалок
(«Одиссея» XVIII 130-131).
О, да погибнет вражда средь богов и средь смертных,
и с нею
Гнев да погибнет, который и мудрых в неистовство вводит! («Илиада» XVIII 107—108). — Не утешай меня в том, что я мертв, Одиссей
благородный! Я б на земле предпочел батраком за ничтожную
плату
У бедняка, мужика безнадельного, вечно работать
(«Одиссея» XI 488—490).
Взял родитель Зевес золотые весы и на чашки Бросил два жребия смерти, несущей страдания
людям, —
Гектора жребий один, а другой Ахиллеса Пелида. Взял в середине и поднял. И Гекторов жребий
поникнул, —
Вниз, к Аиду, пошел. Аполлон от него удалился. К сыну ж Пелея Афина пришла... («Илиада» XXII
209-214).
Такую ему уже долю
Мощная выпряла, видно, Судьба, как его я рождала
(«Илиада» XXIV 209—210). Но и богам невозможно от смерти, для всех
неизбежной,
Даже и милого мужа спасти, если гибельный жребий Скорбь доставляющей смерти того человека
постигнет («Одиссея» III 236—238).
ГЕСИОД
Радуйтесь, дочерл Зевса, даруйте прелестную лесню! Славьте священное племя богов, существующих
вечно,—
264

Тех, кто на свет родился от Земли и от звездного
Неба, Тех, кто от сумрачной Ночи, и тех, кого Море
вскормило. Все расскажите, — как боги, как наша земля
зародилась,
Как беспредельное море явилося шумное, реки, Звезды, несущие свет, и широкое небо над нами; Кто из бессмертных подателей благ от чего
зародился,
Как поделили богатства и почести между собою, Как овладели впервые обильноложбинным Олимпом. С самого это начала вы все расскажите мне, Музы, И сообщите при этом, что прежде всего зародилось. Прежде всего во Вселенной Хаос зародился, а
следом
Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный, Сумрачный Тартар, в  земных  залегающий недрах
глубоких,
И, между вечными всеми богами прекраснейший, —
Эрос. Сладкоистомный — у всех он богов и людей
земнородных
Душу в груди покоряет и всех рассужденья лишает. Черная Ночь и угрюмый Эреб родились из Хаоса. Ночь же Эфир родила и сияющий День, или Гемеру: Их зачала она в чреве, с Эребом в любви
сочетавшись.
Гея же прежде всего родила себе равное ширью Звездное Небо, Урана, чтоб точно покрыл ее всюду И чтобы прочным жилищем служил для богов
всеблаженных...
(«О происхождении богов» 104—129). ...И Титанов отправили братья
В недра широкодорожной земли и на них наложили Тяжкие узы, могучестью рук победивши надменных. Подземь их сбросили столь глубоко, сколь далеко до
неба, Ибо настолько от нас отстоит многосумрачный
Тартар:
265

Если бы, медную взяв наковальню, метнуть ее
с неба,
В девять дней и ночей до земли бы она долетела; Если бы, медную взяв наковальню, с земли ее
бросить,
В девять же дней и ночей долетела б до Тартара
тяжесть. Медной оградою Тартар кругом огорожен. В три
ряда
Ночь непроглядная шею ему окружает, а сверху Корни земли залегают и горько-соленого моря... Там и от темной земли, и от Тартара, скрытого
в мраке,
И от бесплодной пучины морской, и от звездного
неба
Все залегают один за другим и концы и начала, Страшные, мрачные. Даже и боги пред ними
трепещут
(«О происхождении богов» 717—728, 736—739). Создали   прежде   всего   поколенье   людей   золотое Вечно живущие боги, владельцы жилищ
олимпийских, Был еще Крон-повелитель в то время владыкою
неба. Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной
душою,
Горя не зная, не зная трудов. И печальная старость К ним приближаться не смела. Всегда одинаково
сильны
Были их руки и ноги. В пирах они жизнь проводили. А умирали, как будто объятые сном. Недостаток Был им ни в чем не известен. Большой урожай и
обильный
Сами давали собой хлебодарные земли. Они же, Сколько хотелось, трудились, спокойно сбирая
богатства, — Стад обладатели многих, любезные сердцу
блаженных...
Если бы мог я не. жить с поколением пятого века! Раньше его умереть я хотел бы иль позже родиться. Землю теперь населяют железные люди. Не будбт
266

Им   передышки  ни ночью, ни днем от труда и от
горя,
И от несчастий. Заботы тяжелые боги дадут им... Дети — с отцами, с детьми — их отцы сговориться
не смогут. Чуждыми станут товарищ товарищу, гостю —
хозяин, Больше не будет меж братьев любви, как бывало
когда-то. Старых родителей скоро совсем почитать
перестанут... Правду заменит кулак. Города подпадут
разграбленыо. И не возбудит ни в ком уваженья ни
клятвохранитель, Ни справедливый, ни добрый. Скорей наглецу и
злодею Станет почет воздаваться. Где сила, там будет и
право.
Стыд пропадет («Работы и дни» 109—120, 174—178,
182-185, 189-193).
МИЛЕТСКАЯ ШКОЛА
Античная философия возникла в первой половине VI в. до н. э. в малоазиатской части тогдашней Эллады — в Ионии, в г. Милете. Поэтому первая древнегреческая философская школа называется милетской. К ней принадлежали Фалес, Анаксимандр, Анаксимен и их ученики. В своих еще наивных философских представлениях о мире милетцы опирались на более древнее мировоззрение Гомера и Гесиода, освобождая его от мифологической формы и перерабатывая в соответствии с начатками научного мышления своего времени.
Первый древнегреческий философ Фалес, причисляемый античной традицией к «семи мудрецам», несмотря на свое знатное происхождение, занимался одно время торговой деятельностью (существовала легенда, что или сам Фалес, или его предки были выходцами из Финикии). Фалес горячо интересовался судьбой родного города и всей Ионии. Он советовал ионийским полисам объединиться против персов. Фалес был знаком с ближневосточной наукой: вавилонской, египетской, финикийской; он учился у египетских жрецов математике и астрономии. Опираясь на ближневосточную астрономию, которая многовековыми наблюдениями установила периодичность затмений, Фалес предсказал солнечное затмение, которое, как
267

высчитали современные астрономы, имело место в Ионии 25 мая 585 г. до н. э. Фалесу приписывают несколько сочинений, но ни одно из них до нас не дошло.
Об ученике Фалеса Анаксимандре мы знаем очень мало. Известно, что он первый (в середине VI в. до н. э.) написал на греческом языке прозаическое произведение, которое называлось «О природе» и было посвящено натурфилософским вопросам. Из этого сочинения дошли до нас два-три фрагмента. Как ученый, Анаксимандр еще более значителен, чем Фалес.
Об ученике Анаксимандра Анаксимене, жившем во второй половине VI в. до н. э., мы знаем еще меньше. Из его работы «О природе» сохранился лишь один отрывок.
О воззрениях милетских философов мы знаем главным образом из произведений более поздних греческих и римских ученых и писателей.
Перевод фрагментов сделан А. Н. Чанышевым по книге: H. Diels. Die Fragmente der Vorsokratiker. Elfte Auflage, B. I. Zurich — Berlin, 1964.
ФАЛЕС
Диоген Лаэртский I 24, 27. [Фалес], как [сообщают] некоторые, первый стал рассуждать о природе... Началом всего он положил воду.
Аристотель Metaph. 13. Из первых философов большинство полагало в виде материи единое начало всего: то, из чего все сущее состоит, из чего как первого оно рождается и в чем как последнем оно гибнет; то, сущность чего сохраняется, а состояния изменяются; говорят, что оно и есть основа и начало сущего и что поэтому ничто не рождается и не уничтожается, так как такая природа сохраняется вечно... При этом о числе и виде такого начала не все говорят одно и то же. Фа-лес — родоначальник этой философии — говорит, что это вода '(поэтому и земля из воды появилась); сделал он это предположение, вероятно наблюдая, что все питается влагой и что сама теплота из нее рождается и ею живет... а еще потому, что семена всего [сущего] имеют влажную природу.
Аристотель de caelo II 13. Другие же [считают], что
[земля] лежит на воде. Об этом мы имеем древнейшее
учение, которое, говорят, высказал Фалес Милетский:
будто бы земля держится благодаря своей плавучести
подобно дереву или чему-то в этом роде.                                         *
Аристотель de anima I 2. Припоминают, что Фалес предположил, что душа есть нечто движущее, если он
268

через обособление благодаря вечному движению противоположностей... А противоположности эти: теплое и холодное, сухое и влажное и другие.
Псевдо-Плутарх Strom. 2. [Анаксимандр] говорил, что при зарождении этого мира из вечного выделилось животворное начало теплого и холодного, и некая сфера из этого пламени облекла окружающий землю воздух, как кора — дерево. А когда она разорвалась и замкнулась в кольца, возникли солнце, луна и звезды.
Аэций II 20,1. По Анаксимандру, кольцо солнца в 28 раз больше земли. Оно подобно колесу колесницы, имеющему обод, наполненный огнем. Этот огонь обнаруживается сквозь отверстие в некоторой части [обода] как бы разрядами молнии. Это и есть солнце.
Аэций II 24, 2. По Анаксимандру, [солнечное затмение происходит], когда отверстие испускания огня закрывается.
Аэций. II 21, 1. По Анаксимандру, солнце равно земле.
Аэций 1125,1. По Анаксимандру, [лунное кольцо] в 19 раз больше земли. Оно подобно [колесу] колесницы, имеющему обод, наполненный, как и [кольцо] солнца, огнем. Оно также лежит наискось и имеет одно испускание, и это как бы разряды молнии.
Аэций 11,29,1. По Анаксимандру, [лунное затмение] бывает, когда отверстие на поверхности [лунного] кольца закрывается.
Аэций II15, 6. [По Анаксимандру], выше всего расположено солнце, после него луна, а под ней неподвижные звезды и планеты.
Псевдо-Плутарх Strom. 2. Анаксимандр считал, что земля по своей форме цилиндрична и что ее высота равна трети ширины.
Аэций 11110,2. По Анаксимандру, земля подобна каменному столбу.
Аристотель de caelo II13. Некоторые же- говорят, что [земля] пребывает [неподвижной] вследствие одинакового [расстояния]. Так из древних [говорил] Анаксимандр. А именно то, что находится посредине и занимает одинаковое положение относительно [всех] концов, должно ничуть не более двигаться вверх, чем вниз или
272

в стороны (вправо и влево). Но невозможно в одно и то же время совершать движения в противоположные стороны, откуда вытекает необходимость оставаться вне-подвижном состоянии (перевод А. О. Маковельского).
Аристотель Meteor II1. Все место вокруг земли занимает первичная влага: одна часть ее, высыхая от действия солнца, образует, превратившись в пар, дуновения ветров и повороты солнца и луны; другая же, оставшаяся часть представляет собой море... [Море], высыхая, уменьшается, и в конце концов оно все станет некогда сушей.
Ипполит Refut. I 6, 6. [По Анаксимандру], все живое рождается [из влаги], испаряемой солнцем.
Аэций V 19, 4. По учению Анаксимандра, первые живые существа возникли во влажном месте. Они были покрыты чешуей с шипами. Затем они вышли на сушу, их чешуя лопнула, и вскоре они изменили свой образ жизни.
Псевдо-Плутарх Strom. 2. А еще говорит Анаксимандр, что первый человек произошел от живых существ другого вида. Животные быстро начинают кормиться сами, и только человек нуждается в продолжительном кормлении грудью. Он потому и сохранился, что в самом начале был не таким, [как ныне].
Плутарх Symp. VIII 8,4 р. 730 Е. [По Анаксимандру], первые люди зародились в рыбах и, вскормленные, как это делают пятнистые акулы, до такого состояния, когда они стали способны приходить на помощь самим себе, были изрыгнуты ими и вышли на землю.
Анаксимандр (по Симплицию Phys. 24, 13): из чего все вещи получают свое рождение, в то все они и возвращаются, следуя необходимости. Все они в свое время наказывают друг друга за несправедливость.
АНАКСИМЕН
Августин de civ. dei VIII 2. [Анаксимен] все причины вещей свел к беспредельному воздуху.
Симплиций Phys. 24,26. Милетец же Анаксимен... ставший другом Анаксимандра, как и последний, говорит, что существует некое лежащее в основании всего единое начало, но оно не столь неопределенно, как у
273

того, а имеет определенную [природу]. И называет он это [начало] воздухом.
Псевдо-Плутарх Strom. 3. Говорят, что Анаксимен назвал началом всего воздух, по величине беспредельный, но по своим качествам определенный.
Августинde civ. dei VIII2. [Анаксимен] богов не отрицал и не замалчивал, но полагал, что не богами создан воздух, а что они сами произошли из воздуха.
Аэций I 7, 13. Согласно Анаксимену, воздух [есть бог]. Следует же под этим понимать силы, пронизывающие стихии и тела.
Симплиций Phys. 24,26. Движение же Анаксимен считает вечным. Благодаря ему все вещи превращаются [друг в друга].
Симплиций Phys. 24, 26. А различается [воздух] по своей плотности или разреженности своей сущности. При разрежении рождается огонь, а при сгущении — ветер, затем туман, вода, земля, камень. А из этого [возникает] все прочее.
Ипполит Ref ut. I 7,4. Земля, будучи плоской, парит в воздухе, и точно так же солнце, луна и другие небесные огненные тела благодаря плоской форме держатся на воздухе... Светила произошли из земли через испаряющуюся из нее влагу, которая, разрежаясь, порождает огонь. А поскольку огонь поднимается в воздух, то таким образом и рождаются светила.
Псевдо-Плутарх Strom. 3. [По Анаксимену], и солнце, и луна, и все остальные светила ведут свое происхождение от земли... Солнце — это земля, воспламенившаяся вследствие своего быстрого движения и нагревания.
Аэций 1113,10. По Анаксимену, огненная природа звезд заключает в себе какие-то землеподобные тела, невидимые и вращающиеся вместе с ними.
Аэций II14,3. По Анаксимену, звезды наподобие гвоздей воткнуты в хрусталевидный [небосвод].
Филопон de anima 9,9. Другие же [считают душу] воздушной, как Анаксимен и некоторые из стоиков.
Анаксимен (по Аэцию 13,4). Так же как наша душа, будучи воздухом, скрепляет каждого из нас, так и дыхание и воздух объемлют все мироздание.
274

ГЕРАКЛИТ
Расцвет творческих сил Гераклита, или, как говорили древние греки, акмэ (примерно 40 лет), приходится приблизительно на 504—501 гг. до н. э. Гераклит происходил из царского рода Кодридов, который правил в родном городе Гераклита—Эфесе (в Ионии), но был лишен власти победившей здесь демократией. Сам Гераклит уступил царский сан своему брату, удалился в храм Артемиды Эфесской, где проводил время, демонстративно играя с детьми в кости. Однако он отказался от предложения персидского царя переселиться в Персию, как делали некоторые греческие аристократы. В конце своей жизни Гераклит удалился в горы и жил отшельником. Такова судьба Гераклита как человека. Однако как мыслитель он поднялся над непосредственными обстоятельствами своей жизни, продолжив линию стихийного материализма милетских философов и развив ее наивную диалектику. Его основное, а может быть и единственное, сочинение «О природе», дошедшее до нас в отрывках, отличалось трудностью изложения. Еще при жизни прозвали Гераклита «темным».
Фрагменты из названного сочинения Гераклита, сохранившиеся в произведениях различных античных авторов, даются в переводе В. С. Соколова. Они подобраны А. Н. Чанышевым из «Приложения» к книге Э. Н. Михайловой и А. Н. Чанышева «Ионийская философия» (М., 1966), где они опубликованы полностью.
Климент Strom. V 105. Этот космос, тот же самый / для всех, не создал никто ни из богов, ни из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами разгорающимся и мерами погасающим.
Плутархde ei delf. 8 ?. 388. Все обменивается на огонь, и огонь — на все, подобно тому как золото [обменивается] на товары, а товары — на золото.
Максим Тирский XI14. Огонь живет смертью земли, воздух живет смертью огня, вода живет смертью воздуха, а земля — смертью воды.
Марк Антонин IV 46. Смерть земли — рождение воды, смерть воды — рождение воздуха, [смерть] воздуха — [рождение] огня, и обратно.
Ипполит Refut. IX 10. Грядущий огонь все обоймет и всех рассудит.
Аэций I 7,22. Гераклит [учит], что вечный круговра-щающийся огонь [есть бог], судьба же — логос (разум), созидающий сущее из противоположных стремлений. I 27,1. Гераклит: все происходит по определению судьбы,
275

последняя же тождественна с необходимостью. I 28, 1. Гераклит объявил сущностью судьбы логос, пронизывающий субстанцию Вселенной. Это эфирное тело, сперма рождения Вселенной и мера назначенного круга времени (перевод А. О. Маковельского).
Ипполит Refut. IX 10. Всем управляет молния.
Арий Дидим у Евсевия Praep. evang. XV 20. На входящих в ту же самую реку набегают все новые и новые
воды.
Ипполит Refut. IX10. Морская вода и чистейшая, и грязнейшая: рыбам она питье и спасение, людям же гибель и отрава.
Платон Hipp, maior 289 А. Прекраснейшая из обезьян безобразна, если ее сравнить с родом человеческим. Цец Schol. ad exeg. II. Холодное нагревается, горячее  охлаждается, влажное сохнет, сухое увлажняется. Плутарх Cons, ad Apoll. 10. Одно и то же живое и умершее, проснувшееся и спящее, молодое и старое, ибо первое исчезает во втором, а второе — в первом.
Гераклит Alleg. Homer. 24. В ту же реку вступаем и не вступаем. Существуем и не существуем.
Ипполит Refut. IX 9. Борьба — отец всего и всему царь. Одним она определила быть богами, а другим — людьми. А [из тех] одним — рабами, а другим — свободными.
Ориген contra Gels. VI 42. Следует знать, что борьба всеобща, что справедливость в распре, что все рождается через распрю и по необходимости.
Ипполит Refut. IX 9. Не понимают, как расходящееся с самим собой приходит в согласие, самовосстанавливающуюся гармонию лука и лиры.
Аристотель Eth. Nie. VIII 2. Противоречивость сближает, разнообразие порождает прекраснейшую гармонию, и все через распрю создается.
Ипполит Refut. IX 9. Скрытая гармония сильнее явной.
Порфирий Qaest. Homer. IV 4. Для бога все прекрасно, хорошо и справедливо, а люди одно приняли за справедливое, а другое — за несправедливое.
Теофраст Metaph. 15. Подобен беспорядочно рассыпанному сору самый прекрасный космос.

Ипполит Refut. IX 9. Вечность — дитя, переставляющее шашки, царство ребенка.
Стобей Flor. 1174. Из учений, в которые я вникал, ни одно не дошло до осознания, что мудрость отрешена от всего.
Арий Дидим у Евсевия Ргаер. evang. XV 20. И души из влаги испаряются.
Климент Strom. VI16. Душам смерть — воде рождение. Воде смерть — земле рождение. Из земли ведь вода рождается, а из воды — душа.
Стобей Flor. V 8. Сияющая, сухая душа мудрейшая и наилучшая.
Стобей Flor. V7. Всякий раз, как человек опьянеет, [его] ведет ребенок, а он шатается и не видит, куда идет, имея влажную душу.
Нумений fr. 35. (у Порфирия de antr. nymph. 10). Для душ наслаждение или смерть стать влажными.
Климент Strom. IV 143. Человек, [умирая] в ночи, сам себе огонь зажигает: хотя его глаза померкли, жив он.
Климент Strom. IV 146. Людей после смерти то ожи
дает, на что они не надеются и чего себе не представ
ляют,                                                       flftf.
Арий Дидим у Евсевия Praep^^wimg. XV 20. Зенон подобно Гераклиту называет душу одаренным способностью ощущения испарением (перевод А. О. Мако-вельского).
Стобей Flor. 1180 а. Душе присущ самообогащающийся логос.
—   Секст ady, math. VII126. И по мнению Гераклита, кажется, человек обладает двумя средствами, дознания истины: чувственным восприятием и логосом. ..__.    Ипполит Refut. IX 9. Чему нас учат зрение и слух, то я ценю выше всего.
Полибий XI127. Глаза более точные свидетели, чем уши.
Секст adv. math. VII 126. Глаза и уши — плохие свидетели для людей, имеющих грубые души.
Диоген Лаэртский IX 7. Идя к пределам души, их не
278

найдешь, даже если пройдешь весь путь: таким глубоким она обладает логосом.
Стобей Flor. 1179. Размышление всем свойственно.
Ипполит Refut. IX 9. Признак мудрости — согласиться, не мне, но логосу внемля, что все едино,
Диоген Лаэртский IX 1. Ведь существует единственная мудрость: познать замысел, устроивший все через все.
Секст adv. math. VII131. Так вот, этот общий и божественный разум, через участие в котором мы становимся разумными, Гераклит называет критерием истины. Отсюда заслуживает доверия то, что является всем вообще (ибо это воспринимается общим и божественным разумом), а то, что является кому-либо одному, то неверно по противоположной причине (перевод А. О. Маковельского).
Секст adv. math. VII132. Хотя этот логос существует вечно, недоступен он пониманию людей ни раньше, чем они услышат его, ни тогда, когда впервые коснется он их слуха. Ведь все совершается по этому логосу, и тем не менее они (люди) оказываются незнающими всякий раз, когда они приступают к таким словам и делам, каковы те, которые я излагаю, разъясняя каждую вещь согласно ее природе и показывая, какова она. Остальные же люди [сами] не знают, что они, бодрствуя, делают, подобно тому как они забывают то, что происходит с ними во сне (перевод А. О. Маковельского).
Диоген Лаэртский IX1. Многознание уму не научает, иначе оно научило бы Гесиода и Пифагора, а также Ксенофана и Гекатея.
Ямвлих de anima у Стобея Eel. II 1, 16. Право, насколько лучше мнение Гераклита, называвшего человеческие мысли детскими забавами (перевод А. О. Маковельского).
Прокл in Ale. I. Что у них за ум, что за разум? Они верят H&poj^uif. певцам и считают своим учителем толпу, не зн^Й, «то большинство плохо, а меньшинство хорошо. **"
Диоген Лаэртский IX 1. Гомер заслуживает изгнания с состязаний и наказания розгами.
Ипполит Refut.   IX 10.  Учитель большинства — Ге-
279

сиод. Про него известно, что он обладает самыми обширными знаниями, а он не распознал дня и ночи, а ведь они есть единое.
Климент Strom. V 105. И самый вдумчивый [человек] познает только кажущееся и лелеет его. Но дике настигнет лжецов и лжесвидетелей.
Секст adv. math. VII133. Но хотя логос присущ всем, большинство живет так, словно [каждый] имеет свое особое разумение.
Стобей Flor. 1176. Людям не стало бы лучше, если бы все их желания сбылись.
Альберт Великий de veget. VI. Если бы счастьем было услаждение тела, счастливыми назвали бы мы быков, когда они находят горох для еды.
Плутарх Coriol. 22. Трудно бороться со страстью! А ведь желание сердца исполняется ценою души.
Стобей Flor. IV 40,23. Нрав человека — его демон.
Ориген contra Gels. VI12. Человек бессловесен перед демоном, как ребенок перед взрослым.
Климент Strom. V 60. Самые достойные [люди] всему предпочитают одно: вечную славу — смертным вещам. Большинство же по-скотски пресыщенно.
Стобей Flor. 1179. Ведь все человеческие законы питаются единым божественным.
-   Галенde dignosc. puls. VIII. Один для меня равен десяти тысячам, если он наилучший. _    Климент Strom. V 116. И воле одного повиноваться — закон.
.   Диоген Лаэртский IX 2. Народ должен бороться за закон, как за свои стены.
Стобей Flor. 1178. Разумение — величайшая добродетель, и мудрость состоит в том, чтобы говорить правду и действовать в согласии с природой, ей внимая.
ПИФАГОРЕЙСКАЯ ШКОЛА
После завоевания Ионии персами центр античной философской мысли перемещается в «Великую Грецию» (совокупность греческих полисов на о. Сицилия и на юге Аппенинского полуострова). Первую философскую школу основал здесь Пифагор, сын ремесленника, выходец из Ионии (о. Самос).
280

материи; ибо, по их словам, из этих элементов, как из внутри находящихся частей, составлена и образована сущность.
Аристотель Metaph. 16. Пифагорейцы утверждают, что вещи существуют по подражанию числам.
Аристотель Metaph. XIV 3. Пифагорейцы, видя в чувственных телах много свойств, которые есть у чисел, заставили вещи быть числами, — только это не были числа, наделенные самостоятельным существованием, но, по их мнению, вещи состоят из чисел. А почему так? Потому что свойства, которые присущи числам, даны в музыкальной гармонии, в строении неба и во многом другом. Между тем для тех, кто принимает одно только математическое число, нет возможности в связи с их предпосылками утверждать что-либо подобное... И ясно, что математические предметы не обладают отдельным существованием: если бы они им обладали, их свойства не находились бы в [конкретных] телах. Если взять пифагорейцев, то в этом вопросе на них никакой вины нет; однако, поскольку они делают из чисел физические тела, из вещей, не имеющих тяжести и легкости, — такие, у которых есть тяжесть и легкость, получается впечатление, что они говорят о другом небе и о других телах, а не о чувственных.
Аристотель Phys. IV 6. Пифагорейцы также утверждали, что пустота существует и входит из бесконечной пневмы в само небо, как бы вдыхающее в себя пустоту, которая определяет природные существования, как если бы пустота служила для разделения и определения предметов, примыкающих друг к другу. И прежде всего, по их мнению, это происходит в числах, так как пустота разграничивает их природу.
Стобей Eel. 118,1 с. В первой же книге [сочинения] «О философии Пифагора» [Аристотель] пишет, что небо (Вселенная) едино, что оно втягивает в себя из беспредельного время, дыхание и пустоту, которая постоянно разграничивает места, занимаемые отдельными вещами.
Аристотель de caelo II13. Между тем как весьма многие говорили, что [земля] лежит посредине... противоположное учение высказывали италийские [философы], так называемые пифагорейцы, А именно они го-
284

ворят, что в центре [Вселенной] находится огонь, земля же [есть] одно из светил, совершающее круговое движение вокруг [этого] центра и [тем] производящее ночь и день. Кроме того, они выдумывают другую землю, лежащую напротив нашей, и называют ее именем «антих-тон» [противоземлие]. [Так они измышляют, потому что] не для явлений ищут оснований и причин, но [насильственно] прилаживают явления к некоторым своим учениям и мнениям и [таким образом как бы] пытаются быть участниками в устроении мира. Пожалуй, многие другие также держались мнения, что не должно приписывать земле центрального положения; уверенность в этом они почерпают не из [наблюдения] явлений, но скорее из рассуждений. А именно они полагают, что самое почетное место должно принадлежать тому, что достойно наибольшего почитания, огонь же более достоин почитания, чем земля, предел же — более чем промежуточные [вещи], конец же и центр — [это] предел. Еще же пифагорейцы [выставляют] в качестве причины [этого] то, что самому важному [месту] Вселенной подобает быть наиболее оберегаемым. Таков центр. Его они называют «стражей Зевса»; это место занимает огонь, который [является] как бы центром в собственном смысле, будучи как центром пространственным, так и центром силы и природы.
Аристотель de caelo II9. Как очевидно из сказанного, учение, что от движения [светил] возникает гармония, так как-де [от этого] происходят гармонические звуки, свидетельствует об остроумии и большой учености высказавших его, однако истина не такова. А именно некоторые считают необходимым, чтобы возникал звук от движения столь великих тел, так как [звук бывает] при движении у нас тел, не имеющих равных масс и не несущихся с такой быстротой. Когда же несутся солнце, луна и еще столь великое множество таких огромных светил со столь великой быстротою, невозможно, чтобы не возникал некоторый, необыкновенный по силе звук. Предположив это и [приняв], что скорости [движения их, зависящие] от расстояний, имеют отношения созвучий, они говорят, что от кругового движения светил возникает гармонический звук.
285

Аристотель de anima 13. [Исследователи] стараются только указать, какова душа, о теле же, которое должно принять душу, они больше не дают никаких объяснений, словно возможно любой душе облечься в любое тело, как [говорится] в пифагорейских мифах.
Аристотель de anima 12. По-видимому, учение, исходящее от пифагорейцев, имеет тот же смысл. Некоторые из них говорили, что носящиеся в воздухе пылинки и составляют душу, другие же, что душа есть то, что их движет.
Аристотель de anima 14. Именно [представители этого взгляда] говорят, что душа есть некая гармония, а что гармония есть смешение и сочетание противоположностей и что тело также составлено из противоположностей.
Геродот II123. Египтяне первые высказали учение, что душа человека бессмертна, что с разрушением тела она вселяется в другое животное, которое рождается в то же самое время; обошедши всех животных — земных, морских и пернатых, душа вселяется снова в нарождающееся тело человека; круговращение совершается в течение трех тысяч лет. Учение это излагали и некоторые эллины как свое собственное.
ПИФАГОР
Аэций 13,8. Самосец Пифагор, сын Мнесарха, первый назвавший философию этим именем, [признает] началами числа и заключающиеся в них соразмерности, которые он называет также гармониями, элементы же, называемые геометрическими, [он считает] состоящими из тех и других [начал]. Опять же [он принимает] в началах монаду и неопределенную диаду. Одно из начал у него устремляется к действующей и видовой причине, каковая есть бог — ум, другая же [относится] к причине страдательной и материальной, каковая есть видимый
мир.
Диодор 198,2. Пифагор научился у египтян священному слову, геометрическим теоремам и учению о числах.
286

Стобей 11,6. Пифагор, кажется, ценил занятие числами более всего, и он подвинул вперед [эту науку], освободив ее от служения делу купцов и уподобляя все вещи числам.
Прокл in Eucl. 65, 11. После него, [Фалеса], в качестве серьезно занимавшегося геометрией упоминается Мамерк... А после них Пифагор преобразовал геометрию, придав ей форму свободной науки, рассматривая ее принципы чисто абстрактным образом и исследуя теоремы с нематериальной, интеллектуальной точки зрения. Именно он нашел теорию иррациональных количеств и открыл конструкцию космических фигур.
Аэций II 6,5. Пифагор говорит, что есть пять телесных фигур, которые называются также математическими: из куба, [учит он], возникла земля, из пирамиды — огонь, из октаэдра —воздух, из икосаэдра — вода, из додекаэдра—сфера Вселенной (т. е. эфир).
Порфирий V. Pyth. 30. Он же, [Пифагор], сам слы--шал гармонию Вселенной, воспринимая всеобщую гармонию сфер и движущихся в них светил, которую мы не слышим вследствие малости [нашей] природы... Ибо и в зрении, и в слухе, и в мышлении Пифагора [заключалась] чрезвычайно большая [сила], способность усматривать каждую из существующих [вещей], сокровищница ума и в высшей степени надлежащее проявление исключительной и более точной по сравнению с остальными [людьми] организации.
Порфирий V Pyth. 19. О чем Пифагор учил своих учеников, никто не может сказать с уверенностью, ибо они давали строгий обет молчания. Из его учений наиболее общеизвестны следующие: что, по его словам, душа бессмертна, но переходит в тело других живых существ; далее, что все происходящее в мире снова повторяется через определенные промежутки времени, но что ничего нового вообще не происходит и что все живые существа необходимо считать однородными между собой. Говорят, что эти учения впервые принес в Грецию Пифагор.
Ксенофан (у Диогена Лаэртского VIII 36). О Пифагоре Ксенофан говорит следующее: «И как-то раз, говорят, когда били какого-то щенка, он, проходя мимо,
287

пожалел его и изрек: «Перестань его бить! В нем душа дорогого мне человека, которую я узнал, услышав издаваемые [ею] звуки»» (перевод А. Н. Чанышева).
Макробий S. Scip. I 14, 19. Пифагор и Филолай [сказали, что душа есть] гармония.
Гераклит (у Диогена Лаэртского IX 1). Многознание не научает уму. Ибо в противном случае оно научило бы Гесиода и Пифагора, а также Ксенофана и Гекатея.
Геродот IV 95. Пифагор — мудрейший из эллинов.
АЛКМЕОН
Аэций IV17,1. Алкмеон: первенствующая часть [души] находится в мозге.
Аэций IV 2, 2. Алкмеон считает [душу] самодвижущейся по природе и [обладающей] вечным движением; поэтому-TOj по его мнению, она бессмертна и богоподобна.
Теофраст de sens. 25. А именно он говорит, что человек отличается от прочих [животных] тем, что только он мыслит, между тем как остальные [животные] ощущают, но не мыслят.
Аэций V30,1. Сохраняет здоровье равновесие (изо-номия) [в теле] сил влажного, сухого, холодного, теплого, горького, сладкого и прочих; господство же (монархия) в них одного есть причина болезни. Ибо господство одной противоположности действует гибельно.
ФИЛОЛАЙ
Диоген Лаэртский VIII 84. Кротонец Филолай — пифагореец. У него поручает Платон Диону купить пифагорейские книги... По его мнению, все совершается по необходимости и согласно с [законом] гармонии. Он первый сказал, что земля совершает кругообразное движение; по мнению же других, [это учение впервые высказал] сиракузянин Гикет.
Филолай (у Диогена Лаэртского VIII85). Природа же при устроении мира образовалась из соединения беспредельного и предела; весь мировой порядок и все вещи в нем [представляют собой соединение беспредельного и предела].
Филолай (у Стобея Eel. I 21, 7b). И действительно,
288

все познаваемое имеет число. Ибо без последнего невозможно ничего ни понять, ни познать.
Филолай (у Никомаха Arithm. II 19р. 115,2). Гармония есть соединение разнообразной смеси и согласие разногласного.
Филолай(у СтобеяEel. I Prooem. cor. 3). Ибо природа числа есть то, что дает познание, направляет и научает каждого относительно всего, что для него сомнительно и неизвестно. В самом деле, если бы не было числа и его сущности, то ни для кого не было бы ничего ясного ни в вещах самих по себе, ни в их отношениях друг к другу...
Можно заметить, что природа и сила числа действует не только в демонических и божественных вещах, но также повсюду во всех человеческих делах и отношениях, во всех технических искусствах и в музыке. Лжи же вовсе не принимает в себя природа числа и гармония. Ибо [ложь] им чужда. Ложь и зависть присущи природе беспредельного, бессмысленного и неразумного.
Филолай(у СтобеяEel. I Prooem. cor. 3). Действия и сущность числа должно созерцать по силе, заключающейся в декаде. Ибо она велика и совершенна, все исполняет и есть начало (первооснова) божественной, небесной и человеческой жизни... Без нее же все беспредельно, неопределенно и неясно.
Аэций II 7, 7. Филолай [помещает] огонь посредине вокруг центра, который он называет Гестией (очагом) Вселенной, домом Зевса, матерью и алтарем богов, связью и мерою природы. И еще другой огонь [принимает он] — огонь, лежащий выше всего и объемлющий [Вселенную]. Центральный [огонь] есть первое по природе; вокруг него пляшут в хороводе десять божественных тел; небо, расположенное за сферою неподвижных звезд, пять планет, за ними солнце, под солнцем луна, под ней земля, под последней антихтон (противозем-лие), за ними всеми огонь Гестии, занимающий место вокруг центра. Итак, самую высшую часть периферического [огня], в которой находятся элементы в состоянии совершенной чистоты, он называет Олимпом, пространство же ниже движущегося Олимпа, в котором расположены пять планет вместе с солнцем и луной,
10     Антология,  т.  1   ч.  1                    289

[он называет] космосом, лежащую же под ними подлунную часть [пространства], что вокруг земли, где [находится] область изменчивого рождения, [он называет] Ураном.
—- Аэций III 13,1.2. Другие [учили, что] земля пребывает неподвижно. Пифагореец же Филолай [говорил, что] она вращается вокруг [центрального] огня по наклонному кругу одинаково с солнцем и луной.
Филолай. (? Климента Strom. Ill 7). Свидетельствуют также древние теологи и прорицатели, что в наказание за некоторые [преступления] душа соединена с телом и, как бы в могиле, погребена в нем.
ЭЛЕЙСКАЯ ШКОЛА
Наряду с пифагорейской существовала другая философская школа, получившая название элейской (по имени города Элей в Южной Италии).
Предтечей школы элеатов был Ксенофан, происходивший из города Колофона в Ионии, завоеванной персами в начале V в. до н. э. Ксенофан вел скитальческую жизнь странствующего рапсода (сказителя, певца). Он написал ряд произведений, облеченных в поэтическую форму. Обладая остро критическим умом, Ксенофан впервые в истории философии высказал замечательную мысль, что все боги — плод людской фантазии, что люди измыслили богов по своему образу, приписав им все свои физические черты и нравственные недостатки. Антропоморфическому политеизму (человекообразному многобожию) традиционной античной мифологии Ксенофан противопоставлял философское понятие единого бога, неотделимого от природы.
Достигнув глубокой старости, Ксенофан переселился из Сицилии в новый город Элею, основание которого он воспел в стихах.
Философские идеи Ксенофана были развиты его учеником Парменидом, акмэ которого приходится на 69-ю олимпиаду (504—501 до н. э.). Таким образом, Парменид был современником Гераклита. Подрбно последнему он происходил из знатного и богатого рода, однако в отличие от Гераклита, чуждавшегося политической жизни, Парменид принимал живейшее участие в политической жизни Элей. Парменид — автор поэмы «О природе», состоящей из переполненного мифологическими образами пролога и двух частей. В первой из них излагаются философские понятия Парменида, а во второй — натурфилософские представления, характерные для той эпохи. Первая часть противопоставляется второй как «путь истины» «пути мнения». От первой части сохранилось примерно °/ю текста, от вто-
290

рой — '/??- Именно в первой части поэмы Парменид излагает свое учение об абстрактном, неизменном бытии, постигаемом умом вопреки свидетельству органов чувств.
Приемный сын Парменида Зенон (его акмэ приходится на середину V в. до н. э.) много потрудился над обоснованием парадоксов своего учителя. Зенон доказывал немыслимость множества. Кроме того, на ряде примеров он доказывал и немыслимость движения. На самом деле Зенон натолкнулся на проблему внутренней противоречивости движения, времени и пространства. Поднятые Зеноном вопросы (апории Зенона) актуальны и для современной науки.
Последний представитель школы элеатов Мелисс (акмэ — 444—440 до н. э.) жил в Ионии на о. Самос. Он истолковал единое бытие Парменида как беспредельное первоначало (у Парменида бытие имеет предел).
Приводимые ниже фрагменты заимствованы из «Метафизики» и «Физики» Аристотеля и из поэмы Парменида в переводе М. Дынника; остальные фрагменты даны по названному выше переводу «Досократиков» А. О. Маковельского.
ЭЛЕАТЫ В ЦЕЛОМ
Аристотель Metaph. 15. Парменид, по-видимому, занимается единым, которое соответствует понятию, Мелисс — единым, которое соответствует материи. Поэтому один объявляет его ограниченным, другой — неограниченным; а Ксенофан, который раньше их всех принял единство (говорят, что Парменид был его учеником), ничего не различил ясно и не коснулся ни той ни другой природы, [указанной этими мыслителями], но, воззревши на небо в его целости, он заявляет, что единое — вот что такое бог. Этих мыслителей, как мы сказали, с точки зрения теперешнего исследования надлежит оставить в стороне, двоих притом, именно Ксенофана и Мелисса, даже совсем, так как они немного грубоваты; что же касается Парменида, то в его словах, по-видимому, больше проницательности. Признавая, что небытие отдельно от сущего есть ничто, он считает, что по необходимости существует [только] одно, а именно сущее, и больше ничего (об этом мы яснее сказали в книгах о природе). Однако же, вынуждаемый сообразоваться с явлениями и признавая, что единое существует соответственно понятию, а множественность — соответственно чувственному восприятию, он затем устанавливает две причины и два начала — теплое и
291

холодное, а именно говорит об огне и земле; причем из этих двух он к бытию относит теплое, а другое начало — к небытию.
КСЕНОФАН
Стобей Eel. I 8, 2. [Ксенофан]: не от начала все открыли боги смертным, но постепенно, ища, [люди] находят лучшее.
Климент Strom. V 109. [Ксенофан]: но смертные думают, будто боги рождаются, имеют одежду, голос и телесный образ, как и они.
Климент Strom. VII 22 [Ксенофан]: эфиопы говорят, что их боги курносы и черны; фракияне же [представляют своих богов] голубоглазыми и рыжеватыми.
Климент Strom. V HO. [Ксенофан]: но если бы быки, лошади и львы имели руки и могли бы ими рисовать и создавать произведения [искусства] подобно людям, то лошади изображали бы богов похожими на лошадей, быки же — похожими на быков и придавали бы [им] тела такого рода, каков телесный образ у них самих, [каждые по-своему].
.— Секст adv. math. IX 193. [Ксенофан]: все, что есть у людей бесчестного и позорного, приписали богам Гомер и Гесиод: воровство, прелюбодеяние и взаимный обман.
Климент Strom. V 109. [Ксенофан]: единый бог, величайший между богами и людьми, не подобный смертным ни внешним видом, ни мыслью.
Секст adv. math. IX 144. [Ксенофан]: всем своим существом он видит, мыслит и слышит.
Симплиций Phys. 23,19. [Ксенофан]: но без усилия силой ума он все потрясает.
Симплиций Phys. 22,9. [Ксенофан]: всегда он пребывает на одном и том же месте, никуда не двигаясь; переходить с места на место ему не подобает.
Диоген IX 19. Он учит, что... существо-божье шарообразно и нисколько не подобно человеку. Божество всем своим существом видит и все оно слышит, однако не дышит. Также все оно есть ум, мышление и вечность.
Цицерон Acad. II 118. Все едино и неизменяемо, и
292

это есть бог, никогда не рожденный, вечный, шаровидной формы.
Цицеронde nat. deor. I 11, 28. Затем Ксенофан, приписав разум Вселенной, которую он, сверх того, считал бесконечной, признал ее богом.
Аристотельde Melisso, Xenophane, Gorgia 4. Он сам говорит, что бог есть тело, говоря это или о нем целом или о его сущности. Ведь, будучи бестелесным, каким образом он мог бы быть шаровидным?
Аэций IV 5. [Ксенофан]: из земли все [возникло] и в землю все обратится в конце концов.
Ахилл Isag. 4 р. 11. [Ксенофан]: этот верхний конец земли, соприкасающийся с воздухом, мы видим [у себя] под ногами, нижняя же часть [земли] простирается в бесконечность.
Ипполит Refut. 114. Солнце же возникает ежедневно из скопления мелких искорок, а земля беспредельна и не окружена ни воздухом, ни небом... Земля бывает смешана с морем и со временем освобождается от влаги... В странах, удаленных от моря, и на горах находят раковины... Все люди гибнут всякий раз, когда, погрузившись в море, земля становится грязью, затем снова она полагает начало рождению, и такое чередование бывает во всех мирах.
Филопон Phys. 125, 27. Ксенофан считал началами сухое и влажное, то есть землю и воду.
Секст adv. math. ? 314. [Ксенофан]: ибо все мы родились из земли и воды.
ПАРМЕНИД
Диоген Лаэртский IX 22. Он сказал, что философий две: одна — сообразно истине, другая — сообразно мнению... Критерием же [истины] он признал разум. И ощущения не точны, [по его мнению].
Тимон (у Диогена Лаэртского 1X23). И не следующий мнению толпы, могучий, надменный Парменид, который поистине освободил мышление от обмана воображения.
Александр Афродисийский in Metaph. 13. Он доказывает вечность Вселенной и [в то же время] старает-
293

ся объяснить возникновение сущего, причем суждения его о том и другом [предмете] не одинакового порядка, но он полагает, что поистине Вселенная едина, безначальна и шаровидна; согласно же мнению толпы, для объяснения возникновения он принимает два начала кажущегося [мира]: огонь и землю, одно — в качестве материи, другое же — в качестве действующей причины.
Симплиций Phys. 146, 29. Не удивляйся, если он говорит, что единое сущее «подобно массе совершенно правильного шара». Дело в том, что вследствие поэтического способа выражения он также прибегает к некоторому мифическому образу. Какая, в самом деле, разница — сказать это или так, как сказал Орфей: «Серебристое яйцо»?
Псевдо-Плутарх Strom. 5. Он объявляет, что, согласно истинному положению вещей, Вселенная вечна и неподвижна... Возникновение же относится к области кажущегося, согласно ложному мнению, бытия. И ощущения он изгоняет из области истины. Он говорит, что, если что-нибудь существует сверх бытия, то оно не есть бытие. Небытия же во Вселенной нет. Вот таким-то образом он оставляет бытие без возникновения.
Аэций I 7, 26. Парменид: бог — неподвижен, конечен и имеет форму шара.
Аэций I 25,3. Парменид и Демокрит: все существует согласно необходимости. Судьба же, правда, провидение и творец мира тождественны.
О ПРИРОДЕ
I 28 ...Все должен знать ты:
Истины круглой моей неустрашимое сердце И не присущи ей туманные мнения смертных. . 34. Пусть не принудит тебя накопленный опыт
привычки
Зренье свое утруждать, язык и нечуткие уши. Разумом ты разреши труднейшую эту задачу, Данную мною тебе.
294

IV 5. Путь же: есть небытие, и небытие
неизбежно.
Путь этот знанья не даст. VII 1. Не доказать никогда, что небытие
существует. Не допускай свою мысль к такому пути
изысканья. IV 7. Небытия ни познать... не сможешь,
Ни в слове выразить.
VI 3. Ты избежишь дурного пути  изысканья, — Что измышляют невежды, Люди о двух головах.  Беспомощно ум их
блуждает.
Бродят они наугад, глухие и вместе слепые. Вздорный народ! Бытие и небытие тем же
самым
И не тем же самым зовут. И путь во всем
видят обратный. VIII 15. Быть или вовсе не быть — вот здесь
разрешенье вопроса.
IV 3. Есть бытие, а небытия вовсе нету;
Здесь достоверности  путь,  и к  истине  он
приближает.
V 1. Одно и то же есть мысль и бытие.
VI 1. Слово и мысль бытием должны быть. VIII 34. Одно и то же есть мысль и то, о чем мысль
существует. Ибо ведь без бытия, в котором ее
выраженье,
Мысли тебе не найти.
VIII    3. Не возникает оно, [бытие], и не подчиняется
смерти. Цельное все, без конца, не движется и
однородно.
Не было в прошлом оно, не будет, но все —
в настоящем. Без перерыва, одно. Ему ли разыщешь
начало?
Как и откуда расти?
VIII 21. Гаснет рождение  так и  смерть пропадает
без вести.
295

И неделимо оно, ведь все оно сплошь
однородно. VIII 26. Так неподвижно лежит в пределах оков
величайших,
И без начала, конца, .затем что рожденье
и гибель
Истинным   тем   далеко   отброшены   вдаль
убежденьем. VIII 30. ...Могучая необходимость
Держит в оковах его, пределом вокруг
ограничив. Так бытие должно быть, необходимо,
конечным:
Нет ему нужды ни в чем, иначе во всем бы
нуждалось. VIII 42. Есть же последний предел, и все бытие
отовсюду
Замкнуто, массе равно вполне совершенного
шара
С правильным центром внутри. VIII 50. Этим кончаю я речь правдивую и
обсужденье Истины. Ты же теперь прислушайся к
мнениям смертных, Звукам обманчивых слов дальнейших
прилежно внимая.
ЗЕНОН    ?}  ? -) ,
>/ .А-*-.->'-·(       '         '
Симплиций Phys. 139,5. В своем сочинении... он доказывает, что тому, кто утверждает множественность [сущего], приходится впадать в противоречия... [В частности], он доказывает, что «если сущее множественно, то оно и велико, и мало; столь велико, что бесконечно по величине, и столь мало, что вовсе не имеет величины». Вот в этом [доказательстве] он старается доказать, что то, что не имеет ни величины, ни толщины, ни объема, существовать не может. «Ибо, — говорит он, — если прибавить [это] к другому сущему, то нисколько не увеличишь его. Ведь так как у него нет вовсе величины, то, будучи присоединено, оно не может нисколько увеличить. И таким образом, [как] уже [очевидно],
2У6

образности организмов. Эмпедокл — автор двух поэм: «О природе» и «Очищения», сохранившихся только в отрывках. Некоторые из них печатаются по изданию: Лукреций Кар. О природе вещей, т. II. М., 1947, стр. 663—676 (перевод Г. И. Якубаниса). Другие фрагменты даны в переводе А. О. Маковельского (кроме «Метафизики» Аристотеля).
Аристотель Metaph. 13. Количество и форму для такого начала не указывают все одинаково, но Фалес... считает его водою... С другой стороны, Анаксимен и Диоген ставят воздух раньше, нежели воду, и из простых тел его главным образом принимают за начало; Гиппас из Метапонта и Гераклит из Эфеса [выдвигают] огонь, Эмпедокл — [известные] четыре элемента, к тем, которые были названы, на четвертом месте присоединяя землю; элементы эти всегда пребывают, и возникновение для них обозначает только [появление их] в большом и в малом числе в то время, когда они собираются [каждый] в одно и рассеиваются из одного.
Симплиций Phys. 25, 21. Он принимает четыре телесные стихии (материальных элемента): огонь, воздух, воду и землю, которые вечны, изменяются же в больших и малых размерах в зависимости от [образуемого ими взаимного] соединения и разделения; началами же в собственном смысле слова, приводящими в движение вышеупомянутые [элементы], являются Любовь и Вражда. Дело в том, что стихии (элементы) всегда должны совершать движение попеременно в противоположном направлении, то соединяясь Любовью, то разделяясь Враждою. Таким образом, по Эмпедоклу, начал [всего] шесть.
Плутарх de animae procreat. 27,2. Необходимость, которую большинство зовет судьбой, Эмпедокл называет одновременно Любовью и Враждой.
Аэций 15,2. Эмпедокл: космоо (т. е. мир как упорядоченное целое) один, однако космос не составляет [всей] Вселенной, но [образует] лишь некоторую, небольшую часть Вселенной, остальная же [часть ее] представляет собой необработанную материю.
Симплиций de caelo 293,18. Другие же говорят, что один и тот же [мир] попеременно возникает и уничтожается и, вновь возникши, опять разрушается, и
300

такая смена вечна. Так, Эмпедокл говорит, что поочередно одерживает верх то Любовь, то Вражда, причем первая сводит все в единство, разрушает мир Вражды и делает из него шар, Вражда же снова разделяет элементы.
Аристотель Metaph. 14. А Эмпедокл обращается к причинам больше, нежели Анаксагор, но и он обращается недостаточно и, имея с ними дело, не получает последовательных результатов. По крайней мере у него во многих случаях дружба разделяет, а вражда соединяет. В самом деле, когда целое под действием вражды распадается на элементы, тогда огонь собирается вместе и также — каждый из остальных элементов. Когда же элементы снова под действием дружбы сходятся в единое целое, то из каждого элемента части [его] должны опять рассеяться [в разные стороны]. Эмпедокл, таким образом, в отличие от прежних философов первый ввел разделение [движущей] причины — установил не одно начало движения, а два разных, и притом противоположных. Кроме того, элементы, относимые к разряду материи, он первый указал в числе четырех.
Аэций V19,5. Первые животные и первые растения совсем не родились целыми, но отдельными частями, не могущими быть прилаженными; во-вторых, произошли собрания частей, как в картинах фантазии; в-третьих, появились цельные тела; в-четвертых, вместо того чтобы происходить из элементов, каковы земля и вода, они родились друг от друга, с одной стороны, потому, что пища была в избытке, с другой стороны, потому, что красота самок возбуждала желание полового сближения (перевод Э. Радлова).
Аэций V 24,2. Смерть происходит от разделения огненного, [воздушного, водяного и земного], соединение которых представляет собой человек. Таким образом, смерть тела и души по указанной причине происходит одновременно. Сон же возникает вследствие отделения огненного (перевод Э. Радлова).
Аэций 1124,7. [Солнечное затмение происходит] вследствие того, что 'луна заходит под солнце.
301

О ПРИРОДЕ
2. Скудные  средства   познания   нашим  дарованы
членам, Множество скверн и напастей смущает
пытливые думы.
Малый  узрев  лишь  удел  человеческой  жизни
злосчастной,
Гибнут,  как  дыма  струя,   скоротечных людей
поколенья,
Сердцем постигнув лишь то, что каждому путь
преградило
В суетной жизни стезе;  а всякий мнит целое
ведать:
Оку людскому незримо оно, ни уху невнятно, Даже умом необъемлемо. Ты же, столь жадный
к Познанью,
Сведать готовься лишь то, что смертная мысль
прозревает.
6. Выслушай прежде всего, что четыре есть корня
Вселенной:
Зевс лучезарный, и животворящая Гера, и Гадес, Также, слезами текущая в смертных источниках,
Нестис'.
8. Но и другое тебе я поведаю: в мире сем тленном Нет никакого рожденья, как нет и губительной
смерти:
Есть лишь смешенье одно с размещеньем того,
что смешалось, Что и зовут неразумно рождением темные люди.
11. Глупые! Как близорука их мысль, коль они
полагают,
Будто действительно раньше не бывшее может
возникнуть,
Иль умереть и разрушиться  может совсем то,
что было.
12. Ибо из вовсе не бывшего сущее стать неспособно; Также и сущее чтобы прешло — ни на деле, ни
в мысли Вещь невозможная: ибо оно устоит против
силы.
302

14. Нет во Вселенной нигде пустоты: и откуда ей
взяться?
17. Речь моя будет двоякая: ибо — то в множества
недрах Крепнет единство, то множество вновь
прорастает в единстве. Тленного также двояко рожденье, двояка и
гибель: Эту рождает и губит всеобщий порыв к
единенью,
То  же,  разладом питаясь, в нем вскоре конец
свой находит.
Сей  беспрерывный  обмен  никак  прекратиться
не в силах:
То, Любовью влекомое, сходится все воедино, То ненавистным Раздором вновь гонится врозь
друг от друга.
20. Ясно то можно узреть в совокупности членов
телесных:
То, Любовью влекомые, сходятся все воедино Органы бренного тела, в расцвете жизненной
силы;
То, напротив, Враждой разъятые злой, каждый
порознь
В   шумном   прибое   житейского   моря  у   брега
блуждают.
Так у растений бывает, у рыб, населяющих воду, Так и у горных зверей, и у птиц, сих ладей
окрыленных.
21. Но на свидетельства прежних речей обрати свои
взоры, Не было ль там уклонений от мысли,
положенной нами.
Вот пред тобою горячее и лучезарное солнце, Вот и бессмертная высь, сиянием дня залитая, Вот и дождем нисходящая, темная, хладная
влага,
Вот и в земле сокровенное твердое мира начало. Все во Гневе они разновидны и врозь
существуют, Но в Любви сочетаются, страстью пылая взаимной.
303

Ибо из них все, что было, что есть и все то, что
будет:
В них прозябают деревья, из них стали мужи
и жены,
Дикие звери, и птицы, и в море живущие рыбы, Также и боги из них, многочтимые, долгие
днями. Ибо всё те же они, проницая, однако, друг
ДРУга,
В видах различных являются: столько их смесь
изменяет.
22. Все  они — солнце,   земля,  необъятное   небо   и
море, —
Все стремятся равно к единению всеми частями, Сколько бы их ни отпрянуло в тленных вещей
зарожденьи. Так равно и все те, что более склонны к
смешенью, Страстью взаимной пылают, по воле самой
Афродиты.
Те же, что сильно враждебны, взаимно с собой
разногласят
Свойствами,   способом   смеси   и   формы   своей
отпечатком:
Купно сойтись неспособны они, и властвует ими Беспрекословно Раздор, такую им давший
природу.
26. Властвуют поочередно они во вращении круга, Слабнут и вновь возрастают, черед роковой
соблюдая.
Ибо всё те же они, проницая, однако, друг друга, Образ людей и животных различных пород
принимают.
То,  Любовью влекомые,  сходятся  в  стройный
порядок,
То ненавистным Раздором вновь гонятся врозь
друг от друга,
Чтобы в единое целое снова затем погрузиться. Так, поскольку единство рождается без
перерыва

В множества недрах, а множество вновь
прорастает в единстве, —
Вечно они возникают, и нет у них стойкого века. Но поскольку обмен сей никак прекратиться не
в силах, —
Вечно постольку они существуют в недвижимом
круге. 27. Там ни быстрых лучей Гелиоса2 узреть
невозможно,
Ни косматой груди земли не увидишь, ни моря: Так, под плотным покровом Гармонии, там
утвердился
Шару подобный, окружным покоем гордящийся
Сферос.
29. Нет ни рук у него, что как ветви из плеч
вырастают,
Нет ни быстрых колен, ни ступней, ни частей
детородных: Равный себе самому отовсюду был шар, или
Сферос.
30. Но как скоро Раздор возрос и окреп среди
членов, К почестям вспрянув высоким, когда
совершилося время, Клятвой великою им предреченное порознь
обоим...
31. Дрогнули члены у бога один за другим по
порядку.
35. ...Из смешенья стихий бесконечные сонмы
созданий В образах многоразличных и дивных на вид
происходят.
36. К крайним пределам Раздор отступал при их
единеньи.
37. Тело земли из земли, из эфира эфир вырастает.
38. Скажем о первых и равных по древности мира
основах,
В коих возникло все то, что ныне мы зрим во
Вселенной: Бурное море, земля, бременеющий влагою
воздух,
305

Также эфирный Титан, облекающий вкруг
мирозданье. 55. ...Море — пот земли...
57. Выросло много голов, затылка лишенных и шеи, Голые руки блуждали, не знавшие плеч, одиноко Очи скитались по свету без лбов, им ныне
присущих.
58. ...Блуждали одночленные органы...
59. Но как скоро тесней божество с божеством
сочеталось, Купно тогда одинокие члены сошлись, как
попало,
Множество также других прирождалося к ним
беспрерывно.
61. Множество стало рождаться двуликих существ
и двугрудых, Твари бычачьей породы с лицом человека
являлись,
Люди с бычачьими лбами, создания смешанных
полов: Женской природы мужчины, с бесплодными
членами твари.
71. Если вера твоя ненадежна в мои поученья, Как из смешенья воды, и земли, и эфира, и
солнца Образы все и цвета преходящих возникли
созданий,—
Все, сколько б ныне на свет их ни вышло из
рук Афродиты...
72. Как деревья огромные вышли, как рыбы
морские...
73. Землю Киприда3, дождем оросив и согревши
дыханьем Теплым, огню предала закалить ее пламенем
быстрым.
74. Рыб обильно семянных ведя неразумное племя...
81. В кору проникнув извне, вином бродит в дереве
влага.
82. Волосы, листья и перья густые у птиц и на
рыбах
306

Плотный покров чешуи — из одной происходят
основы.
89. Знай: из всего, что родилось, тончайшие токи
исходят.
90. Сладкое к сладкому, горькое к горькому стало
стремиться,
Кислое с кислым сошлось, теплота с теплотой
сочеталась.
91. Смесь охотно с вином образует вода, но не
с маслом.
102. Так у всего, что живет, обоняние есть и
дыханье.
103. Воля Судьбы такова, что присуща всем тварям
разумность.
105. В бурных волнах обегающей крови питается
сердце;
В нем же находится то, что зовем мы так часто
мышленьем:
Мысль человека есть кровь та, что сердце вокруг
омывает.
106.    Разум растет у людей в соответствии с мира
познаньем. 109. Землю землею мы зрим и воду мы видим
водою, Дивным эфиром эфир, огнем же огонь
беспощадный, Также любовью любовь и раздор ядовитым
раздором.
НО. ...Ибо знай, что во всем есть разумности доля
и мысли. ОЧИЩЕНИЯ
117. Был уже некогда отроком я, был и девой когда-то, Был и кустом, был и птицей, и рыбой морской
бессловесной. 133. Нет, божество недоступно ни зрению нашего
ока, Ни осязанию рук, а ведь в них пролегает
главнейший
Путь для внедрения веры в сердца недоверчивых
смертных.
307

134. Нет у него головы человекообразной, что члены Смертных венчает, ни рук, что, как ветви, из
плеч вырастают,
Нет ни быстрых колен, ни ступней, ни частей
волосатых!
Дух лишь один существует святой, несказанный,
от века Мыслями быстрыми вкруг обегающий все
мирозданье.
135. Этот всеобщий закон простирается без перерыва, Весь обнимая эфир и безмерного света сиянье.
АНАКСАГОР
Последователь Анаксимена, уроженец ионийского города Клазомен Анаксагор (ок. 500—428 до н. э.) был первым известным афинским философом. Он был близок к вождю афинской рабовладельческой демократии Периклу, которого в древности даже считали его учеником (как и известного автора трагедий Еврипида). Накануне Пелопоннесской войны Анаксагору грозило судебное преследование по обвинению в богохульстве, •чреватое самыми тяжелыми последствиями, и только заступничество Перикла спасло его от печальной участи. Однако Афины философ должен был оставить и бежать в Лампсак (Малая Азия), где создал свою философскую школу.
В своих натурфилософских воззрениях Анаксагор продолжал линию ионийских философов, но вместе с тем воспринял некоторые идеи, сформулированные философами элейской школы. В центре его внимания — вопрос о превращении одних вещей в качественно иные вещи. Согласно Анаксагору, вся. природа — это бесконечное множество вечных, мельчайших, недоступных чувствам разнокачественных частиц, которые он сам называл семенами вещей и которые позже были названы гомеомериями. Они движутся и упорядочиваются неким космическим умом (нус), существующим независимо от материальных частиц (семян).
В своем сочинении «О природе» Анаксагор дал естественнонаучное объяснение небесных явлений, в частности лунных затмений (это сочинение и послужило причиной обвинения Анаксагора в богохульстве).
Фрагменты даются в переводе А. О. Маковельского (кроме отрывков из «Метафизики» и «Физики» Аристотеля).
Симплиций Phys. 460,4. [Анаксагор считал, что] ничто не возникает из небытия.
Аэций I 3, 5. [Анаксагор признал] гомеомерии материей, действующей же причиной — ум, который все привел в порядок.
308

Ипполит Refut. I 8, 1. Он высказал [учение], что начало Вселенной — ум и материя; ум — [начало] производящее, материя — [начало] страдательное.
Симплиций Phys. 34,28. Почти в [самом] начале первой книги «О природе» Анаксагор говорит следующее: «...должно думать, что во всех соединениях [заключается] много различных [веществ] и [находятся] семена всех вещей, имеющие разнообразные формы, цвета, вкусы и запахи».
Аэций l 3, 5. Анаксагор... признал началами сущего гомеомерии. Ибо ему казалось в высшей степени непонятным, каким образом что-нибудь может возникнуть из небытия или уничтожиться в небытие. Действительно, мы принимаем пищу простую и однородную — хлеб и воду, и ею питаются волос, жила, артерии, мясо, мускулы, кости и остальные части [тела]... Должно согласиться с тем, что в принимаемой [нами] пище находится все существующее и что увеличение всего происходит на счет [уже] сущего. И в нашей пище находятся частицы — производители крови, мускулов и [всего] прочего... И вот по причине того, что части, [заключающиеся] в пище, подобны производимым ими [вещам], он назвал их гомеомериями (подобочастными) и признал их началами сущего.
Симплиций Phys. 460,4. Все питается подобным... Все возникает из всего если и не прямо, то по порядку... Вследствие этого он признал, что в пище и воде, если этим питаются деревья, находится древесина, кора и плод.
Симплиций Phys. 27,2. Анаксагор говорит: «Во всем есть часть всего».
Аристотель Phys. Ill 4. Анаксагор утверждает, что любая из частиц есть смесь, подобная целому, так как можно видеть, как любая вещь возникает из любой.
Симплиций Phys. 166,15. Теофраст во второй книге «Об Анаксагоре» пишет следующее: «Затем недостаточно доказательно утверждение, что все заключается во всем по той причине, что и в большом, и в малом [находится] бесконечность и нельзя получить ни наименьшего, ни наибольшего».
310

Аристотель Metaph. 13. Анаксагор... утверждает, что начала неограниченны [по числу].
Симплиций Phys. 27,2. Все гомеомерии... не имеют ни начала, ни конца во времени.
Симплиций Phys. 163,18. Анаксагор в первой книге «Физики» ' ясно говорит, что возникновение и гибель суть соединение и разделение. А именно он пишет следующим образом: «[Слова] возникновение и гибель неправильно употребляют эллины. Ибо [на самом деле] ни одна вещь не возникает и не уничтожается, но [каждая] составляется из смешения существующих вещей или выделяется из них. Таким образом, правильно было бы говорить вместо «возникать» — «смешиваться» и вместо «погибать» — «разделяться»».
Симплиций Phys. 27, 2. Все заключается во всем, каждая же [вещь] характеризуется тем, что в ней преобладает. Так, золотом кажется то, в чем много золотого, хотя в нем есть все. По крайней мере Анаксагор говорит: «... чего [в вещи] наиболыне, тем каждая отдельная вещь наиболее кажется и казалась».
Аэций 13,5. Начинается же [его сочинение] следующим образом: «Вместе все вещи были, ум же их отделил и привел в порядок».
Аристотель Phys. Ill 4. Анаксагор... говорит, что когда-то «все вещи и были вместе».
Симплиций Phys. 155, 23. [Анаксагор говорит в начале первой книги своей «Физики»], что «вместе все вещи были, бесконечные и по множеству, и по малости. Ибо малое было бесконечным (бесконечно малым). И пока все .они были вместе, ни одно [из них] не было заметно вследствие малости. Ибо всех [их] сдерживал воздух и эфир, которые оба были бесконечными. Дело в том, что их наиболыне заключается во всем и по количеству, и по величине».
Аристотель Metaph. I 8. [Анаксагор] утверждает, что все было смешано, кроме ума, и лишь он один не смешан и чист.
Аэций I 7,5. Анаксагор же говорит, что в начале тела стояли [неподвижно], божественный же ум привел их в порядок и произвел возникновение Вселенной.
311

Аристотель Phys. 111,4. Анаксагор утверждает, что... должно существовать какое-нибудь начало возникновения; оно едино; и называет он его разумом; разум, начавши некогда, действует посредством мышления; таким образом, по необходимости все когда-то было вместе и начало в известное время двигаться.
Симплиций Phys. 164,24; 156,13. [Анаксагор говорит, что] «остальные [вещи] имеют в себе часть всего, ум же бесконечен, самодержавен и не смешан ни с одной вещью, но только он один существует сам по себе. Ибо если бы он не существовал сам по себе, но был бы смешан с чем-нибудь другим, то он участвовал бы во всех вещах, если бы был смешан [хотя бы] с какой-либо [одной вещью]. Дело в том, что во всем заключается часть всего... Эта примесь мешала бы ему, так что он не мог бы ни одной вещью править столь [хорошо], как [теперь, когда] он существует отдельно сам по себе. И действительно, он — тончайшая и чистейшая из всех вещей, он обладает совершенным знанием обо всем и имеет величайшую силу. И над всем, что только имеет душу, как над большим, так и над меньшим, господствует ум. И над всеобщим вращением господствует ум, от которого это круговое движение и получило начало. Сперва это вращение началось с некоторого малого [пространства], [затем] оно приняло большие размеры и в будущем примет еще большие. И все, что смешивалось, отделялось и разделялось, знал ум. Как должно было быть в будущем, как- [раньше] было, [чего ныне уже нет], и как в настоящее время есть — порядок всего этого определил ум. Он [установил] также это круговое движение, которое совершают ныне звезды, солнце, луна и отделяющиеся воздух и эфир. Само это вращение производит отделение [их]. Отделяется от редкого плотное, от холодного теплое, от темного светлое и от влажного сухое. Много частиц многих [веществ] находится [там]. Вполне же ничто, кроме ума, ни отделяется, ни выделяется из другого. Ум же всякий, как большой, так и меньший, одинаков. Из [всего же] остального ни одна вещь не похожа ни на одну, но каждая отдельная вещь более всего кажется и казалась тем, чего в ней наиболыпе».
312

Платон Phaedon 97 В. Однажды мне кто-то рассказал, как он читал в книге Анаксагора, что всему в мире сообщает порядок и всему служит причиной разум; и эта причина мне пришлась по душе, я подумал, что это прекрасный выход из затруднений, если всему причина — разум. Я решил, что если так, то разум-устроитель должен устраивать все наилучшим образом... С величайшей охотой принялся я за книги Анаксагора, чтобы поскорее их прочесть и поскорее узнать, что же всего лучше и что хуже. Но... я... увидел, что разум у него остается без всякого применения и что порядок вещей вообще не возводится ни к каким причинам, но приписывается — совершенно неожиданно и нелепо — воздуху, эфиру, воде и многому иному.
Симплиций Phys. 327, 26. И Анаксагор хотя и допустил [в числе начал] ум... однако [полагает], что многое образуется само собою, [без его содействия].
Диоген Лаэртский 1X41. Демокрит осмеивал учения Анаксагора об устроении Вселенной и уме.
*Аэций II13,3. Анаксагор [полагает], что лежащий кругом эфир является огненным по своей сущности, [и учит], что он, силою своего вращательного движения оторвав от земли камни и воспламенив их, сделал звезды.
Ипполит Refut. I 8, 6. Солнце, луна и все звезды суть горящие камни, охваченные круговращением эфира.
Диоген Лаэртский II12. Анаксагор... сказал, что все небо состоит из камней. Вследствие сильного круговращения оно прочно держится, и, если [это движение] прекратится, оно упадет вниз.
Аэций II 20, 6; 21, 3. Анаксагор: солнце — кусок раскаленного железа или горящий камень... [Солнце] во много раз больше Пелопоннеса.
Ипполит Refut. 18. Луна же расположена ниже солнца и ближе к нам... Он сказал, что луна — земной [природы] и что на ней находятся равнины и пропасти...
Затмение же луны происходит вследствие того, что [ее] загораживает [от солнца] земля, иногда также [тела], лежащие ниже луны; солнечное же затмение бы-
313

другие, но из всех них до нас дошли лишь незначительные фрагменты.
Согласно Протагору, у каждого человека своя истина, ее критерием является восприятие здорового и нормального человека.
Горгий (ок. 483—375 до н. э.) из сицилийского города Леонтины был учеником Эмпедокла. Прибыв в 427 г. в Афины как глава леонтинского посольства, Горгий поразил афинян своим красноречием. Он умел говорить без подготовки на любую тему и «за», и «против». Горгий — автор трактата «О несущем, или О природе», из которого сохранились небольшие отрывки.
Основная часть приводимых ниже фрагментов заимствована из издания: А. О. Маковелъский. Софисты, вып. I, II. Баку, 1940-1941.
СОФИСТЫ В ЦЕЛОМ
Аристид 46. [Вначале слово] «софист» было именем, имевшим весьма общее значение... Кажется, что Платон... придал этому имени порицательное значение.
Аристотель Metaph. VI 2. Платон был до известной степени прав, признав небытие за область софистики. В самом деле, рассуждения софистов, можно сказать, больше всего другого имеют дело со случайно данным.
Аристотель Soph. el. I 165. Софистика есть мудрость кажущаяся, а не подлинная, и софист — [это человек], умеющий наживать деньги от кажущейся, не подлинной мудрости.
ПРОТАГОР
Протагор (у Секста adv. math. VII60). Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют.
Секст Pyrrh. hypot. I 216—219. Протагор... мерой называет критерий, вещами же — дела (то, что делается) ; таким образом, он утверждает, что человек есть критерий всех дел: существующих, что они существуют, несуществующих, что они не существуют. И вследствие этого он принимает только то, что является каждому [отдельному человеку], и таким образом вводит [принцип] относительности...
[Протагор] говорит, что материя текуча и при течении ее беспрерывно происходят прибавления взамен убавлений ее и ощущения перестраиваются и изменяются в зависимости от возрастов и прочих телесных
316

условий. Он говорит также, что причины всего того, что является, лежат в материи, так что материя, поскольку все зависит от нее самой, может быть всем, что только является всем [нам]. Люди же в различное время воспринимают по-разному, в зависимости от различий своих состояний. А именно тот, кто живет по природе, воспринимает то из заключающегося в материи, что может явиться живущим по природе, живущим же противоестественно — то, что [может являться] живущим противоестественно. И совершенно то же самое учение дается и в отношении возрастов, и относительно сна или бодрствования, и о каждом виде состояния [человека]. Итак, согласно его учению, критерием существующего является человек. Ибо все, что представляется людям, то и существует... Итак, мы видим: и [в своем учении] о текучести материи, и [в учении] о том, что причины всех явлений лежат в материи, он держится догматических взглядов.
Секст adv. math. VII 60. [Протагор] говорил, что все продукты воображения и все мнения истинны и что истина принадлежит к тому, что относительно, вследствие того, что все явившееся или представившееся кому-нибудь существует непосредственно в отношении к нему.
Платон Cratyl. 385 E. [Протагор говорил], что мера всех вещей есть человек, то есть какими вещи являются мне, таковы они и суть для меня, а какими [они являются] тебе, таковы они для тебя.
Протагор (у Платона Theaet. 166D—167В). В самом деле, я утверждаю, что истина такова, как я ее описал; а именно [что] каждый из нас есть мера существующего и несуществующего. И действительно, бесконечно один [человек] от другого различается этим самым, так как для одного существует и является одно, для другого другое. Но я далек от того, чтобы не признавать мудрость и мудрого человека. Напротив, именно того я и называю мудрым, кто, если с кем-нибудь из нас случится кажущееся и действительное зло, сумеет превратить его в кажущееся и действительное добро. А я думаю, что [человека], имевшего в дурном (поврежденном) состоянии души соответствующие
3J7

этому самому [состоянию] мнения, [то есть] дурные мнения, [вернувшееся к нему] хорошее состояние сделало имеющим иные таковые, [то есть хорошие, мнения]. Последние представления некоторые по незнанию называют истинными, я же признаю лишь одни мнения лучшими, чем другие, но отнюдь не более истинными.
Диоген Лаэртский IX 51. [Протагор] первый сказал, что о всякой вещи есть два мнения, противоположных друг другу... И [еще он говорил], что все истинно.
Аристотель Rhet. II 24. Это есть «делать слабейшую речь сильнейшей». И поэтому справедливо вызывает негодование у людей объявление (профессия) Прота-гора. Ибо [его дело] есть ложь и не истина, но кажущееся правдоподобие, и [ему нет места] ни в одном искусстве, кроме как в риторике и эристике.
Протагор (у Евсевия Ргаер. evang. XIV 3,7). О богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду. Ибо многое препятствует знать [это]: и неясность [вопроса], и краткость человеческой жизни.
ГОРГИЙ                                                                                                  '
Исократ 10, 3. В самом деле, разве кто-нибудь мог бы превзойти Горгия, дерзнувшего говорить, что ничто из существующего не существует?
Исократ 15,268. Горгий же [учил, что] совершенно нет никакого бытия.
Аристотель Rhet. Ill 18. Горгий правильно говорил, что серьезность противников следует убивать шуткой, шутку же — серьезностью.
Секст adv. math. VII 65. Из той же самой группы [философов] Горгий Леонтинский предводительствовал отрядом отрицавших критерий [истины] на основании иных соображений, чем [какие были] у Протагора и его последователей. А именно в сочинении, носящем заглавие «О несуществующем, или О природе», он устанавливает три главных положения, непосредственно следующих одно за другим. Одно [положение] — именно первое — [гласит], что ничто не существует;
318

второе — что если [что-либо] и существует, то оно непознаваемо для человека; третье — что если оно и познаваемо, то все же по крайней мере оно непередаваемо и необъяснимо для ближнего.
ПРОДИК
Платон Euthid. 277 E. Сперва, как говорит Продик, следует изучить [учение] о правильности имен.
Цицеронde nat. deor. I 37, U 8. Продик... сказал, что те предметы, которые были полезны для жизни людей, были занесены в число богов.
Секст adv. Math. IX 18. Продик же Кеосский говорит: «Солнце, луну, реки, источники и вообще все, что полезно для нашей жизни, древние признали богами вследствие получаемой от них пользы, подобно тому как египтяне обоготворили Нил»; по этой-то причине хлеб был признан Деметрой, вино — Дионисом, вода — Посейдоном, огонь — Гефестом и вообще каждая из употреблявшихся на пользу людям вещей [была подобным образом обоготворена].
Фемистий Or. 30. [Продик] всякое священнодействие у человека, и мистерии, и таинства ставит в связь с благами земледелия, считая, что отсюда появилось у людей и [самое] представление о богах, и всяческое благочестие.
ФРАЗИМАХ
Платон Polit. I 338 С—344 А. Так слушай, сказал он (Фразимах): справедливым я называю не что иное, как полезное сильнейшему... Всякая власть дает законы, сообразные с ее пользою... Дав же законы, полезные для себя, она объявляет их справедливыми для подданных и нарушителя этих законов наказывает как беззаконника и противника правде... Во всех городах справедливое одно и то же: это — польза постановленной власти... Овчары или волопасы заботятся о благе овец либо быков, кормят их и ходят за ними, имея в виду... благо господ и свое собственное... те же мысли в отношении к подчиненным у самих правителей обществ... как бы отсюда извлечь свою пользу...
319