Альберт Х. Трактат о критическом разуме

ОГЛАВЛЕНИЕ

III. Добавление к проблематике обоснования

С выходом в свет последнего издания этой книги некоторые критики занялись моей критикой характерного для классического рационализма требования достоверного обоснования, например, Карл-Отто Апель [18], Вольфганг Кульман [19], Юрген Миттельштрасс [20], Герхард Сеель [21], Вальтер Хесс [22], Петер Роос [23], Витторио Хесле [24], Рудольф Халлер [25], Иоханнес Фридманн [26] и Юлиус Шпеллер [27]. На некоторые выдвинутые возражения я уже дал ответ, в частности, на возражения Кульманна [28], Сееля [29], Хесле [30] и Халлера [31]. К остальным мне хотелось бы обратиться сейчас.

17 В отличие от меня Раймонд Бодонэ считает решение Зиммелем проблемы познания удовлетворительным. Об этом см. его книгу: L'art de se persuader des idees douteuses, fragiles ou fausses, Paris 1990.

18 См.: Apel Karl-Otto. Fallibilismus, Konsenstheorie der Wahrheit und Letztbegriindung // Forum fur Philosophic Bad Hombuig (Hrsg.) Philosophic und Begrundung, Frankfurt 1987, S. 11-211; он же: The Problem of Philosophical Foundations in Light of a Transcendental Pragmatics of Langguage // Kenneth Baynes, James Bohman, Thomas Mebarthy (eds.) After Philosophy — End or transformation? Cambridge/Mass., London 1988, S. 250-290.

19 См.: Kuhlmann Wolfgang. Reflexive Letztbegriindung. Zur These von der Unhintergehbarkeit derArgumentationssituation // ZeitschriftfurphilosophischeForschung. Band 35, 1981, S. 3-26; oн же: Reflexive Letztbegriindung. Untersuchungen zur Transzendentalpragmatik, Freiburg/Munchen 1985.

20 См.: Miltelstrass Jurgen. Der Flug der Eule. Von der Vernunft der Wissenschaft und der Aufgabe der Philosophic, Frankfurt 1989, прежде всего часть IV: Konstruktive Begrundungstheorie, S. 255-320.

21 Seel Gerhard. 1st der praktische Begrundungsregred abschlieBbar? // Gerhard Frey/Josef Zelger (Hgb.) Der Mensch und die Wissenschaften vom Menschen, Band III, Innsbruck 1983, S. 609-619.

22 См.: Hess Walter. Anmerkungen zum Evidenz-Problem // Bismark-Gymnasium Karlsruhe, Festschrift, Karlsruhe 1986, S. 1-25.

23 См.: Philosophie als Selbsterhellung der Vernunft // Forum fur Philosophie Bad Homburg (Hgb.), Philosophie und Begrundung, Frankfurt 1987, S. 363-390.

24 См.: Hosle Vittorio. Begrundungsfragen des objektiven Idealismus, a. a. O., S. 212-267.

25 См.: Haller Rudolf. Urteile und Ereignisse. Studien zur philosophischen Logik und Erkennt-nistheorie, Freiburg 1982, S. 185-190.

26 См.: Friedmann Johannes. Bemerkungen zum Munchausen-Trilemma, Erkenntnis, Band 20, 1983, S. 329-340.

27 См.: Speller Jules. Ein Argumentationsspiel um das Munchausen-Trilemma // Zeitschrift fur allgemeine Wissenschaftstheorie, Band XIX, 1988, S. 37-61.

240

Что касается анализа Шпеллера, то он не преследует цели доказать несостоятельность фаллибилизма. Автор, напротив, хотел бы отстоять положение, что кроме методологии критической проверки имеется еще вариант фаллибилистского способа обоснования. Теперь я вновь замечу, что намерен опровергнуть притязание на обоснование, связанное с классическим идеалом знания. Но обоснование в классическом смысле достигается только, если объективно гарантируется истинность соответствующих высказываний или взглядов, так что этим обеспечивается гарантия истины [32]. Стало быть, фаллибилистский способ обоснования в контексте этой идеи невозможен. Когда в рамках нашей дискуссии отказываются от классического понятия обоснования и здесь уже говорят об «обосновании», где используются действенные аргументы за и против определенной позиции, то создается впечатление, что моя аргументация требует исключения реабилитируемой теперь альтернативы. Однако я недвусмысленно предложил свою методологическую концепцию в качестве выхода из складывающейся из-за трилеммы ситуации, не утверждая при этом невозможность ни одной альтернативы [33] так как я обычно всегда исхожу из того, что альтернативы возможны. А сами поиск альтернатив и их сравнительная оценка относятся к центральным требованиям представляемой мною всеобщей методологии [34].

Но все это еще не есть возражение против шпеллерова анализа трилеммы Мюнхгаузена. В рамках последнего автор пытается осуществить формальную реконструкцию моей аргументации, чтобы вынести решение о ее законности. В ходе этой реконструкции он проводит различие между двумя принципами обоснования, которые не различались в моем изложении проблемной ситуации, а именно: между принципом

28 См. IV главу: Mflnchausen oder der Zauber der Reflexion в моей книге: Die Wissenschaft und die Fehlbarkeit der Vernunft, Tubingen 1982, S. 58-94; и мою статью: Die angebliche Paradoxie des konsequenten Fallibilismus und die Ansprache der Transzendentalpragmatik // Zeitschrift fur philosophische Forschung, Band 41, S. 421-428.

29 См. мою статью: Munchausen in transzendentaler Maskerade. Uber einen neuen Versuch der Begrundung praktischer Satze // Zeitschrift fur allgemeine Wissenschaftstheorie, Band XVI, 1985, S. 341-356.

30 См. мою критику в: Hosles Sprung in den objektiven Idealismus. Uber die Verwirrungen eines ganz gewohnlichen Genies // Zeitschrift fur allgemeine Wissenschaftstheorie, Band XX, 1989, S. 24-31.

31 См. мои замечания в: Rudolf Haller und das Munchausen-Trilemma // Conceptus, XIX, 1985, S. 101 f.; а также выше, с. 209-210.

32 Эта идея обоснования встречается также еще и в нашем столетии. Об этом см., например, соответствующие работы Эдмунда Гуссерля, Гуго Динглера, Пауля Лоренцена и Карла-Отто Апеля.

33 См. выше, с. 40-41.

34 См. также мою книгу: Traktat uber rationale Praxis, Tubingen 1978.

241

всеобщего обоснования и принципом фундаментального, или конечного, обоснования [35]. В первом случае речь идет о требовании обосновывать все убеждения, во втором — о требовании в процессе обоснования всегда апеллировать к фундаменту. В контексте первого принципа, так он считает в данном случае, последняя альтернатива, учитываемая мною, неприемлема [36]. Но на самом деле это действительно так лишь в том случае, если не учитывается возможность того, что высказывание само себя может обосновывать. Так как в классической дискуссии эта возможность непременно учитывается [37], то я принимаю прерыв процесса в ряду обсуждаемых альтернатив. Этот способ его (первый принцип. — И. Ш.) оправдания я, конечно, подверг критике, поскольку идея самообоснования представляется мне неприемлемой. Против этого автор ничего не может возразить.

Однако теперь возникает, по моему мнению, другая проблема, связанная с различением Шпеллером всеобщего и фундаментального обоснования. Если в основе анализа лежит классическая идея обоснования, как это я осуществил, ибо речь у меня шла об опровержении классического рационализма, то всеобщее обоснование также с необходимостью приводит, смотря по обстоятельствам, к сохранению истинности обосновываемых взглядов. Здесь можно было бы, как это делает автор, возразить против первой ветви трилеммы — бесконечного регресса, что его с самого начала не следовало бы принимать во внимание, так как он никак не может привести к архимедовой опорной точке познания. Теперь это также оказывается фактически возможным. И все же возможность бесконечного регресса в рамках проблематики обоснования на самом деле всегда принималась во внимание в философских дискуссиях [38], а затем опровергалась обычным образом, как это осуществлено и в моем изложении. В этом отношении только у Зиммеля не находим ни одной однозначной оценки [39]. Первая ветвь трилеммы представляется ему непременно неопровержимой. Потому, по моему мнению, имеются все основания не отвергать с порога эту возможность, даже если трудно учитывать ее в формальной реконструкции.

35 См.: Speller, а. а. О., S. 52 f.

36 Неприемлема именно структурно, так как с самого начала она не рассматривается в качестве средства обоснования, в то время как в моем анализе она неприемлема только функционально. В связи с этим автор ссылается на соответствующий анализ Фридмана, назвавшего третью ветвь трилеммы «логически бессмысленной альтернативой». См. об этом: Johannes Friedmann Bemerkungen zum Munchausen-Trilemma // Erkenntnis, Band 20, 1983, S. 330 und Anm. 7, S. 338. .Фридман, видимо, также не намерен отстаивать классическую идею обоснования. Об этом см. два последних раздела его указанной выше статьи, с. 338.

37 Об этом см., например: Dingier Hugo. Philosophic der Logik und Arithmetik, Munchen 1931, S. 22; а также см. выше примечание 7 на с. 40.

38 См. в первую очередь цитируемую мною — выше в примечании 8 на с. 41 — работу Блеза Паскаля Vom Geiste der Geometrie [Русский пер.: Паскаль Б. О геометрическом уме и об искусстве убеждать // Стрельцова Г. Я. Паскаль и европейская культура. М.: Республика, 1994] или работу Эдмунда Гуссерля Logische Untersuchungen, I Band, 5 Auflage, Tubingen 1968, S. 84-86. [Русский пер.: Гуссерль Э. Логические исследования. Т. 1 // Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994.]

39 См.: Simmel Georg. Philosophic des Geldes, a. a. O., S. 65 ff., а также мой анализ аргументации Зиммеля (см. выше на с. 233-239.) Стало быть, речь не идет непременно о выборе бесконечного регресса в качестве осуществимой альтернативы, а о том, чтобы никогда не выпускать из поля зрения возможность дальнейшего регресса. В данном случае принимается во внимание не актуальная, а потенциальная бесконечность.

242

Что касается характеристики второй ветви моей трилеммы — логического круга — как «логически ошибочного», то в этом критика Шпеллера, вне всякого сомнения, справедлива. Хотя такой круг логически безупречен, но это отнюдь не делает его пригодным для цели обоснования, ибо он не приводит к сохранению исходных высказываний. Однако кто считает логический круг пригодным для такой цели, тем самым признает одновременно идею самообоснования, которую я подверг критике, и Шпеллер, вероятно, также не хотел бы ее отстаивать.

Таким образом, у меня нет никаких возражений против большинства аспектов формальной реконструкции моей аргументации, но, пожалуй, есть возражения против намерения проводить, пренебрегая классическим понятием обоснования, различие между всеобщим и фундаментальным обоснованием и делать из этого выводы. Существенным элементом идеи конечного обоснования является обеспечение истинности обосновываемых точек зрения, а тем самым и притязание на гарантию истины, а без данного элемента всеобщее обоснование не есть обоснование в классическом смысле. Если оба сформулированные Шпеллером принципа нельзя искомым им способом различить в рамках классического рационализма, то, стало быть, есть все основания не исключать с самого начала ни одну из трех ветвей трилеммы.

В отличие от Шпеллера Роос хотел бы защитить классический идеал знания от фаллибилизма, «утверждающего безнадежность и безуспешность усилий достичь фундированного знания» [40]. В этой связи он выдвигает три тезиса, а именно: 1) тезис, согласно которому ошибочным является утверждение о не существовании совершенного знания, 2) тезис о правильности предположения, что не все знание есть знание совершенное, и 3) тезис, что ошибочно допускать, что, поскольку не все знание есть знание совершенное, то также ошибочным оказывается требование поиска фундамента знания. Возражая затем против моей аргументации в защиту последовательного фаллибилизма, осуществляемой с помощью трилеммы Мюнхгаузена, он считает ее уже потому необоснованной, что она имеет одинаковую силу для любых высказываний. Чтобы опровергнуть неограниченные универсальные высказывания, к которым приводит данная аргументация, используются только контрпримеры. В качестве возможного очевидного контрпримера он приводит высказывания: «2+2=4» и «а тождественно а». Они являются для него примерами совершенного знания.

40 Об этом и последующем см.: Rohs, а.а. О., S. 374.

243

Теперь у меня фактически нет никаких оснований ставить под сомнение эти два высказывания. Но этим вопрос не решается. Имеются как раз серьезные возражения против того, что высказывания математики вообще суть знание в том смысле, что они отражают соответствующим образом аспекты реальности, в случае если они не интерпретируются в контексте естественнонаучных теорий [41]. Против высказывания «а тождественно а» я также ничего не возражаю. Только оно вряд ли годится в качестве очевидного примера совершенного знания, как его понимает Роос. В данном случае также можно сомневаться в правомерности трактовки истины в том смысле, который подразумевается для такого знания, так как вряд ли стоило бы связывать с такими высказываниями притязание на успешное изложение [42]. Гуссерль отнюдь не показал, как это кажется Роосу, что существует аподиктическая очевидность, а тем самым и совершенное знание [43].

Для оправдания своего третьего тезиса мой критик вынужден выдвинуть аргумент в пользу требования обоснования, для чего он смягчил свое понятие очевидности, столь необходимое для так называемого совершенного знания. Теперь очевидность должна способствовать обоснованию и в том случае, если оно не достаточно для установления истины [44]. В соответствии с этим он допускает возможность чувственных и перцептивных заблуждений, но полагает, что из этого не следует, что высказывание о данном в настоящий момент достаточно значительном предмете, находящемся в непосредственной близости от соответствующего познающего субъекта, представляет собой «чисто субъективное убеждение» [45]. Напро-

41 Уже Бертран Рассел подверг сомнению платонизм в математическом мышлении. Кроме того, он ясно показал, что раньше рассматривал математику в качестве «конечной инстанции достоверности», но позже был вынужден отказаться от этой точки зрения. О защите фаллибилизма в математическом мышлении см. также: Lakalos Imre. Proofs and Refutations. The Logic of Mathematical Discovery, ed by John Worrall and Elie Zahar, Cambridge 1976 [Русский пер.: Лакатос И. Доказательства и опровержения. (Как доказываются теоремы). М.: Наука, 1967.], а также: Davis Philip, Hersch Reuben. Erfahrung Mathematik, Basel 1986, Кар. 7, S. 334-379.

42 Об этом см, например, рассуждения Людвига Витгенштейна о тавтологии и противоречии в его книге: Tractatus Logico-Philosophicus, London 1922, S. 96 ff. [Русский пер.: Витгенштейн Л. Логико-философский трактат // Витгенштейн Л. Философские работы.

4. 1. М.: Гнозис, 1994. С. 33—35.j, согласно которым ими ничто не высказывается, то есть они не изображают какие-то возможные ситуации и потому бессмысленны, что, конечно, не означает, что они бесполезны. К вопросу о возможности критики и пересмотра логики см также: Bartley William Warren. Flucht ins Engagement, Tubingen 1987, S. 217 ff. und passim; к вопросу о возможности обоснования логических высказываний см. выше, с. 218-220.

43 См. мою книгу: Kritik der reinen Erkenntnislehre, Tubingen 1987, S. 12 ff. Он никоим образом не опроверг, как вообще утверждают, и психологизм; об этом см: Sukale Michael. Comparative Studies in Phenomenology, The Hague 1976, Ch. II. The Problem of Psychologism,

5. 22-49; он же: Denken, Sprechen und Wissen. Logische Untersuchungen zu Husserl und Quine, Tubingen 1988, Кар. IV. Die Logik und das Denken, S. 139-172.

44 См.: Rohs, a.a. O., S. 371.

45 Cm.: a. a. O., S. 371. В качестве примера он приводит следующее высказывание: «в данный момент на этом столе стоит пишущая машинка».

244

тив, это говорит, как он считает, о нечто «объективном в себе, а не чисто субъективном... в пользу высказывания». С этим относительно слабым тезисом может, пожалуй, тут же согласиться представитель реалистической концепции познания, но он, кстати, никак не исключает возможность заблуждения и в данном случае [46]. Примеры такого рода убедительны только потому, что в большинстве своем не отдают себе отчет в том, как много теоретических предположений — включая и предположения повседневно-теоретического характера — стоят за формулировкой таких высказываний [47]. А что касается метатеории, с помощью которой, по мнению Рооса, способность к истине и компетентность в обосновании обеспечивают созерцание, то ее собственная значимость оказывается сомнительной, так что от этого страдает также и понятие не совершенного, но обоснованного знания Рооса. Стало быть, я не могу согласиться с тем, что своей аргументацией Роос подорвал основы последовательного фаллибилизма.

Подобно Шпеллеру, Миттельштрасс хотел бы реабилитировать идею обоснования, разумеется, не в рамках фаллибилизма, а тем, что он открывает третий путь, который не может быть причислен ни к чертист-ской, ни к фаллибилистской концепциям [48]. Потому он дистанцируется от требования достоверности Динглера, признаваемого до сих пор в большинстве своем Эрлангенской школой [49], и признает в рамках конструктивистской установки принципиальную возможность пересмотра как начал теории, так и ее структуры, так что с обеих точек зрения должны допускаться альтернативы. Но этим фактически он открыл не третий путь, а фаллибилизм, как я его понимаю [50], ставший составной частью его собственной теоретико-научной концепции. Этим он одновременно отошел в решающем пункте от точки зрения других представителей конструктивизма, заимствовавших представленный Динглером фундаментализм, который я подверг критике в настоящей книге. Прежде всего, он отошел

46 Как будто наличное бытие данного предмета в соответствующем пространственно-временном промежутке искажалось бы, например, современными возможными техническими средствами оптического обмана? Следует только прибегнуть к некоторой фантазии, чтобы выдумать и другие возможности заблуждения в этом и подобных случаях.

47 На это уже указывал Карл Поппер в своей книге: Logik der Forschung (1934), 8. Auflage, Tubingen 1984, S. 61 und passim. [Русский пер.: Поппер К. Логика научного исследования // Поппер К. Логика и рост научного знания. (Избранные работы). М.: Прогресс, 1983. С. 141-148]; см. также мою упомянутую выше книгу: Kritik der reinen Erkenntnislehre, S. 54 ff. О метатеории Рооса в связи с Кантом см.: а. а. О , S. 18-34 und passim.

48 Об этом см.: Mittelstrass Jurgen. Der Flug der Eule, a. a. O., S. 277 f.

49 См.: Там же. С. 222 и далее, а также с. 285-291; об этом см. мое критическое обсуждение (в указанной выше книге, с. 230 и далее) ранних работ Миггельштрасса, в ходе которого отчасти обнаруживаются схожие аргументы.

50 Об этом см., например, выше, с. 62-63, 203. Фаллибилизм отстаивает тезис о человеческих возможностях, но никак не является методологической концепцией. Представленная мною концепция рациональности включает в себя фаллибилизм, но не наоборот. Однако Миттельштрасс, видимо, готов признать также и методологический ревизионизм, входящий в состав этой концепции рациональности.

245

от позиции, отстаиваемой явно, во всяком случае, раньше, Паулем Ло-ренценом, основателем Эрлангенской школы [51]. Это важно, поскольку данным отходом как бы затеняется основной мотив классической идеи обоснования, которым прежде всего также пронизана конструктивистская установка. Отсюда становится понятным и тот факт, почему здесь такое большое значение придается проблеме начала.

Что касается этого начала, то, по моему мнению, теперь уже не сознается преимущество конструктивистского решения проблемы начала, стало быть, «обращение к нормативным действиям для выделения исходных шагов» [52], не говоря уже о том, что данная проблема сама является реликтом классической идеи обоснования [53]. Даже признание того, что усвоение схем действия не зависит от ценности теоретических высказываний, не может побуждать кого-то обязательно признавать значение таких схем для познавательной практики, которое придает им конструктивизм. В чем же должно заключаться преимущество «предтеоретических ориентировок» и «прагматического начала» для построения науки, если пренебречь первичным мотивом обеспечения достоверности?

И тем не менее данная независимость начала от теоретических элементов является, по мнению представителей критического рационализма, иллюзией, которая, вероятно, зиждется на том, что в конструктивистском мышлении роль таких элементов не учитывается в повседневной практике [54], в пользу которых говорят многочисленные результаты современных биологических и психологических исследований. Сам факт того, что данные элементы в целом не осознаются действующим субъектом, и потому они, как правило, также и не эксплицируются, не может умалять их действенность. Тезис о том, что так называемый мир жизненного опыта укладывается в теоретические предположения, оспариваемый Миттельштрассом [55], есть не собственное высказывание критического рационализма, а не зависящий от него результат исследования, который хотя и подвергается сомнению, но нельзя просто так игнорировать. Действия, не включающие ни одного познавательного элемента — в том числе и всеобщих предположений — могли бы еще играть определенную роль сегодня, в лучшем случае, в бихевиоризме. Но дело отнюдь не обстоит так, что мне хочется «обосновать» «многократно повторяющееся действие» или «комплекс действий» [56], а речь идет о том, что я не могу

51 Об этом см.: Kamlach Wilhelm, Lorenzen Paul. Logische Propadeutik oder Vorschule des vernunftigen Redens, Mannheim 1967, S. 126 f. und passim.

52 См.: Mittelstrass, a. a. O., S. 273.

53 Кто отказывается от классической идеи обоснования, у того вряд ли еще могла бы быть причина всерьез принимать такие начала. Он может довольствоваться тем, чтобы начать с анализа принимаемой во внимание исторически обусловленной проблемной ситуации.

54 См. мою книгу: Kritik der reinen Erkenntnislehre, a. a. O., S. 55 ff., S. 101 f. und passim.

55 См.: Mittelstrass, a. a. O., S. 303.

56 См.: Mittelstrass, a. a. O., S. 295. Здесь уже нет необходимости останавливаться на его тезисе, что трилемму Мюнхгаузена нужно связывать только с «дедуктивной схемой обоснования», характерной для критического рационализма, который отождествляет обоснование с дедукцией — а. а. О., S. 296; об этом см. настоящее изд., с. 38 и далее, с. 204, а также I главу моей книги, указанной выше в примечании 43.

246

понять, каким образом «апелляция к нормативным действиям» определенного типа могла бы привести к обоснованию в классическом смысле, которое признавалось еще как Динглером, так и Лоренценом. Если Миттельштрасс теперь отказался от классической идеи обоснования, то встает вопрос: насколько вообще правомерно исходить из нормативных действий, к тому же, как уже упоминалось, они в качестве рационального поведения включают установки теоретического характера, даже если они могут казаться очевидными.

Это, конечно, не значит, что действия не играют никакой роли в познавательном процессе. Я всегда старался говорить о роли познавательной практики в обыденной жизни и науках, к которой как раз относится также конструирование и улучшение теорий, а не только их эмпирическая проверка [57]. Равно верно и то, что встречающиеся в этой практике критерии «не могут просто так заимствоваться... только из исследуемого предмета» [58], а должны наличествовать независимо от этого. Но почему они должны наличествовать «в форме конструирования (обоснования)»? Их, видимо, следует определять в соответствии с целями и возможностями этой практики [59]. Уже из этого следует, что я никоим образом не довольствуюсь конвенционалистским истолкованием значимых для познавательной практики науки норм «в качестве правил „научной игры"» [60]. Напротив, я понимаю методологию как учение об искусстве или технологию, сопряженную с целью познавательной практики [61], причем сама эта цель может быть весьма спорной. Понятно, что я вряд ли могу что-то возразить против критики, которой

57 Об этом см., например, выше, с. 73.
58 См.: Mitlelstrass, а. а. О., S. 296.
59 См. раздел 4, с. 27-32 и главу П, с. 32-59 моей книги: Traktat uber rationale Praxis, где я подробно обсуждаю этот вопрос. Впрочем, в этой связи любопытно, что Рюдигер Бубнер своим докладом, посвященным моим взглядам, — см. его книгу: Modern German Philosophy, Cambridge 1981, S. 109-114, — производит на читателей впечатление, что я отстаиваю критику без критериев и потому в этом отношении не провожу никакого различия между проблемами, возникающими в различных областях, например, в области науки и в сфере политики. При этом он цитирует без указаний страниц моей книги Traktat uber rationale Praxis, хотя я в ней специально затронул различный характер такого рода проблем и связанные со специфическими областями регулятивные идеи и критерии (см. с. 30 и далее). Они составляют даже центральную тему этой книги, так что я вынужден предположить, что мой критик вряд ли удосужился ее прочитать. Аналогичным образом дело обстоит и с прочей критикой в этом докладе. Я нахожу-таки странным вопрос, заданный мне американским коллегой во время посещения США: действительно ли я отстаиваю необычные взгляды, которые приписываются мне в данном докладе.

60 См.: Mittelstrass, а. а. О., S. 263, где имеется соответствующая ссылка на "Logik der Forschung" Поппера. Я не думаю, что сам Поппер согласился бы с конвенционалистским толкованием его методологии.
61 См.: Там же. С. 49, а также мою книгу: Kritik der reinen Erkenntnislehre, Раздел 7, с. 39-41, Глава III, с. 70-93 и далее; о цели этой практики см. там же. С. 43-69.

247

Миттельштрасс подвергает идею конечного обоснования Апеля. Теперь я обращусь к данному автору.

В своей статье, изданной в Хомбурге [62], Апель отстаивает относительно фаллибилизма в основном те же самые взгляды, что и в прежних работах, и он, насколько я вижу, не выдвигает никаких новых аргументов, которые должны были бы побудить меня отказаться от своих высказанных ранее мыслей по поводу его взглядов. В моей полемике с ним и Кульманном [63] я открыто выступил против возражений, выдвинутых Апелем в отношении возможности критики последовательного фаллибилизма [64], и вскрыл необоснованность парадокса-возражения по отношению к данной концепции. Стало быть, нужно не конструировать, как отреагировал бы сторонник этой точки зрения на возражения подобного рода, а иметь возможность детально анализировать представленные аргументы. В ходе тщательного анализа я попытался также показать, что аргументация Апеля-Кульмана в защиту рефлексивного конечного обоснования и используемая в ней идея перформативного противоречия не убедительны [65]. Книга Кульмана [66] в этом отношении ничего нового не предлагает. Кто знаком с моей критикой, пожалуй, согласится с тем, что я детально проанализировал отстаиваемую Апелем методическую рефлексию и никоим образом — чтобы упростить себе задачу — не исхожу из позиции «человека, отказывающегося от обсуждения» [67]. Напротив, для критики соответствующих тезисов достаточно усомниться в законности допускаемых правил и потребовать от их защитника, самого притязающего, кстати, на обоснование, этого обоснования, которого, как я показал, он еще не дал [68].

62 См.: Apel Karl-Otto. Fallibilismus, Konsenstheorie der Wahrheit und Letztbegrundung, a. a. O., в частности, раздел V, с. 172-191.

63 См.: Apel, а. а. О., S. 174-179.

64 См.: Apel, а. а. О., S. 174-179. См. мою критику в: Munchhausen Oder der Zauber der Reflexion, a. a. O., S. 69 и упомянутую выше в примечании 28 статью, с. 422 и далее. Я даже там показал на примере дискуссии между учениками Делля Церфазелем и Фельхабером как можно было бы критиковать последовательный фаллибилизм. С. 427.

65 См.: Miinchhausen oder der Zauber der Reflexion, a.a. O., S. 76-85.

66 См.: Kuhlmann Wolfgang. Reflexive Letztbegriindung. Untersuchungen zur Transzendental-pragmatik, Freiburg/Munchen 1985.

67 См.: Apel, a.a. O., S. 190 f. Апель не обращается там к моей аргументации. Он лишь повторяет прежние утверждения.

68 В упомянутой выше в примечании 18 на английском языке статье Апель детально анализирует мои взгляды и подвергает их критике. Но при этом он ссылается только на мою книгу: Traktat uber kritische Vernunft и приводит цитаты из американского издания: Treatise on Critical Reason, Princeton 1985. А моя работа Transendentale Traumereien. Hamburg 1975, в которой я занят исключительно его взглядами, и указанная выше в примечании 65 глава из книги не упоминаются им, так что создается впечатление, что до сих пор его точка зрения не была предметом моего рассмотрения. И это странно ввиду обрисованной нами выше дискуссионной ситуации, тем более, что Апель обращается к другим немецкоязычным работам. — Но еще более удивляет тот факт, что Юрген Хабермас готов поддержать поборника трансцендентальной прагматики, который «подверг фаллибилизм внушительной метакритике и лишил силы возражение, содержащееся в трилемме Мюнхгаузена», чтобы затем самому перейти на позицию фаллибилизма. Об этом см. его статью Diskursethik — Notizen zu einem Begrundungsprogramm в его книге: MoralbewuBtsein und kommunikatives Handeln, Frankfurt 1983, S. 90 ff. [Русский пер.: Хабермас Ю. Этика дискурса: замечания к программе обоснования // Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000. С. 126—129] Он, по всей вероятности, не заметил моей критики этой «метакритики».

248

В своем анализе моих взглядов на проблему обоснования Вальтер Хесс затрагивает в первую очередь вопрос о возможности объективной очевидности [69]. Потому он возражает против моей трактовки прерыва процесса обоснования как произвольного акта. О произволе, как он полагает, не может быть никакой речи, если процесс доказательства посредством апелляции к основаниям прерывают только в той точке, где наталкиваются на непосредственно известное и очевидное. Вместе с тем он справедливо отмечает, что в таком случае сталкиваются с основным вопросом спора между догматизмом и скептицизмом: оправдана ли вера в возможность объективной достоверности и объективной очевидности. Обсуждение этого вопроса я осуществляю между тем ссылкой на взгляды Гуссерля [70]. Я отвергаю лишь очевидность в значении критерия истинности, исключающую возможность заблуждений. В этой связи значительный интерес представляет ссылка на примеры, в которых так называемая очевидность ведет к ложным суждениям. Потому Хесс справедливо ставит вопрос: насколько вообще уместны обычно приводимые примеры [71], и подробно обсуждает, какое значение они имеют для открытия непротиворечивых неевклидовых геометрий.

Чтобы оценить это, необходимо, по моему мнению, проводить различие между геометриями как чисто математическими системами и содержательно истолкованными системами данного типа. Если речь идет о последних, стало быть, например, о евклидовой геометрии как части ньютоновской физики и римановой геометрии как части теории относительности Эйнштейна, то очевиден уже тот факт, что выбор между обеими физическими теориями осуществляется на основе их способности объяснения [72], что, по меньшей мере, непосредственная очевидность вряд ли принимается во внимание для определенных геометрических теорем. Как части математики, обе геометрии, конечно, допустимы [73], так что нет необходимости делать выбор на основе очевидности. Само собой разумеется, что положения евклидовой теории могут уклоняться, даже тогда, когда они понимаются как составные части нашей физики, от опровержения опытным путем. Это, кстати, попытался фактически доказать Гуго Динглер в 20-30-х гг., не оперируя к соответствующей

69 См.: Hess Walter. Anmerkungen zum Evidenzproblem, a. a. O., S. 3 ff.
70 См. выше примечание 43.
71 См.: Bess, а.а. О., S. 7ff.
72 Что, впрочем, соответствует также и точке зрения Эйнштейна. Об этом см.: Kanitscheider Bernulf. Das Weltbild Alberts Einsteins, Munchen 1988, Кар. II., прежде всего с. 38 и далее, где подробно обсуждается попперовская реконструкция теории познания Эйнштейна.
73 Впрочем, в этой связи см. мой анализ аргументации Росса на с. 242-244.

249

очевидности [74]. Но так как любую точку зрения можно оградить от критики надлежащими способами и этим ее сохранить, то я не вижу здесь никакого преимущества. Как раз ввиду гильбертовой точки зрения на такие аксиомативно-дедуктивные системы вряд ли можно согласиться с тем, что аксиомы геометрии выражают «жесткие соотношения» [75], так что любой мысленный эксперимент, построенный на ином понимании соотношений, должен иметь отрицательный результат. А что касается тезиса Вольфганга Штегмюллера о том, что строгое доказательство не может приводить ни к истине догматизма, ни к истине скептицизма [76], то я могу его принять хотя бы потому, что опровержение доказательств такого типа — одна из задач последовательного фаллибилизма [77].

В заключение мне хотелось бы вкратце остановиться на представленной в сжатом виде Карлом Хоманом концепции рациональности, которая дистанцируется одновременно от концепций, ориентированных на философское обоснование и фаллибилистские установки [78]. Хоман явно позаимствовал разработанную мною на реалистической основе в настоящем издании и в других работах [79] концепцию о значении альтернатив и роли экономической точки зрения в методологии и использовал ее против реализма, приписав ему, что он принимает в качестве критерия «соответствие реальности» [80]. При этом я всегда придавал большое значение прояснению различия между понятием истины и критериями, служащими мерилом для методологии. И Карла Поппера также вряд ли можно упрекнуть в том, что он не внес необходимой ясности в этот вопрос. Кроме того, Хоман попытался согласовать свою концепцию рациональности с идеей об относительности истины и историцистской методологией Курта Хюбнера [81], хотя эта методология уже потому неприемлема, что она сама претендует на привилегированное положение [82]. Сравнение

74 О взглядах Динглера см.: Popper Karl. Die beiden Grundprobleme der Erkenntnistheorie, Tubingen 1979, S. 215, 358, 375, 394, а также мою критику в настоящем издании.
75 См.: Hess, а. а. О., S. 9, со ссылкой на аксиому евклидовой геометрии Гильберта.
76 См.: Яам, а. а. О., S. 11.
77 У меня здесь нет возможности подробно вдаваться во все детали аргументации Хесса, тем более, что в ней содержатся множество бесспорных для нас моментов, о чем свидетельствует также моя переписка с господином доктором Хессом.
78 Об этом см.: Нотапп Karl. Rationalitat und Demokratie, Tubingen 1988, S. 102 und passim.
79 Прежде всего в: Traktat uber rationale Praxis, а. а. О., и Kritik der reinen Erkenntnislehre, a. a. O.
80 См.: Нотапп, а. а. О., S. 122 ff.
81 См.: Нотапп, a. a. O., S. 28 ff und passim. Он, не задумываясь, отдает должное попытке Хюбнера отмежеваться от релятивизма. Для сравнения см.: Boudon Raymond. Should we believe in relativism? // Alfred Bohnen, Alan Musgrave (eds), Wege der Vernunft 1991, S. 314 ff.
82 В этом случае типичное для почти всех видов релятивизма притязание опирается на явно ошибочный тезис, речь идет при этом о теории, имеющей право требовать для себя логической истины. Об этом см. с. 112 и далее в моей книге: Kritik der reinen Erkenntnislehre. Zur Kritik relativistischer Auffassungen. См. также: Wendel Hans Jurgen. Moderner Relativismus. Zur Kritik antirealistischer Sichtweisen des Erkenntnisproblems, Tubingen 1990.

250

альтернативных теорий, ориентированное на их работоспособность [83], — максима, которая может признаваться также и инструментализмом, определяющим цель познавательной практики таким образом, что собственно о познании уже не может идти речь [84].

Таким образом, в целом можно констатировать, что большинство моих критиков отдают предпочтение какой-либо версии фаллибилиз-ма, но вместе с тем предлагают методическую концепцию, отличную от критического рационализма. Часто при этом определенную роль играет понятие обоснования, не имеющего ничего общего с классической идеей обоснования. Иногда создается впечатление, что строгое следование терминологии обоснования мотивировано тем, что в противном случае должно впасть в релятивизм или скептицизм.

83 См.: Нотапп, а. а. О., S. 127.
84 Впрочем, в этой связи можно сослаться на книгу: Anderson Gunnar. Kritik und Wissenschaftsgeschichte, а. а. О. Этим я хотел бы ограничиться, хотя точка зрения Хомана заслуживает обстоятельного анализа.
.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия