Мапельман В.М., Пенькова Е.М. История философии

Учебное пособие для вузов

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава VIII. Позитивизм XX века и его разновидности

3. Отношение к философии, понимание ее предмета

В классическом позитивизме, провозгласившем лозунг «Наука сама себе философия!», четко видно негативное отношение к философии. Сводя науку к эмпирическим наблюдениям и описанию их, Конт как бы продолжал позицию И. Ньютона, выраженную им в положении «Физика, бойся метафизики» (то бишь философии). Вместе с тем Конт считал, что индивидуальный опыт не исключает синтеза научного знания, за которым можно сохранить старое название «философия», рассматривая ее как своеобразную синтетическую науку. В духе классической рациональности теория вообще рассматривалась как обобщение опыта.
В отличие от классического позитивизма неопозитивизм лишь ориентирует философию на науку, отказывая ей в праве самой быть наукой. В неопозитивизме философия понимается функционально, т. е. не как теория или определенное учение, а как аналитическая деятельность по отысканию значений языковых выражений. «Науку, - писал М. Шлик, - следует определить как «поиск истины», а философию как «поиск смысла».1 Философия, по его мнению, вообще не является наукой, т. е. систе-
1 Shlick, The Future of Philosophy. College of the Pacific, Publications in Philosophy, I, p. 58.
303
мой познания, она является деятельностью, посредством которой проясняется смысл необходимых для познания понятий. Научная деятельность - это прежде всего эмпирическое исследование, чего нельзя сказать о философии. Швейцарский философ и математик Фердинанд Гонсет говорил, что философия науки создает язык, имея своим объектом человека в его связи с научными знаниями, методы и технику научных исследований и т. п. Таким образом, объективный мир исключается неопозитивистами из науки и философии.
Поскольку мысли в науке выражаются в суждениях и понятиях, неопозитивизм предметом философии считает систему научных дефиниций, а задачей философии - их логический анализ. Так, английский ученый А Мер пишет, что философ, как аналитик, не имеет прямого отношения к физическим свойствам вещей, он имеет отношение только к способу, которым мы говорим о них.
Объявляя войну философии, неопозитивисты утверждают, что она занимается бесплодным делом, выясняя, что такое материя, пространство, время, якобы существующие вне нас. Надо отбросить эти «метафизические» фикции и брать мир таким, каким он существует в представлениях и понятиях ученых. При этом важно отметить, что эти понятия рассматриваются не как отражение объективной реальности, а как системы мыслительных конструкций, создаваемых умом ученых по определенным логическим законам. Стало быть, мир - это система научных фраз и терминов. Философия же должна дать методы их анализа, отделить научно-осмысленные предложения от бессмысленных, «метафизических», устранить последние. (Надо помнить, что под словом «метафизика» понимается философия вообще.) С «метафизическим туманом», говорят неопозитивисты, необходимо вести постоянную борьбу, посредством логического анализа очищать теорию познания от метафизических проблем.
Такой подход к философии открывал дорогу произволу и субъективизму в науках. Ведь каждый ученый создает «свою» картину «мира» в зависимости от своего опыта и восприятий, от того, какую систему научных фраз он принимает за исходные аксиомы. Математик иначе, чем химик или социолог, представляет «мир» (свой внутренний опыт). Под словом «опыт» может скрываться как материалистическая, так и идеалистическая интерпретация. Неопозитивизм фактически исходит из приоритета «психического как реальности» (Шлик),
304
«субъективных переживаний» (Карнап), восприятий как «состояний сознания» (Витгенштейн). В конечном счете все сводится к ощущениям.
Поскольку каждая наука имеет свой «язык», только ей присущую систему символов, то философия, по мнению неопозитивистов, имеет дело с языковой структурой специальных наук. Поэтому Карнап говорил, что философия представляет собой логический синтаксис языка науки, она является новой логикой, причем «в логике, - утверждал Карнап, - нет никакой морали. Каждый может построить свою логику, т. е. свою форму языка, как он хочет».1 Видя специфику науки в ее языке и считая язык условным, так как он является результатом соглашения ученых, неопозитивисты пришли к конвенционализму,2 который выдвигался еще А. Пуанкаре, придерживавшимся взглядов эмпириокритицизма.
В XIX в. О. Конт утверждал, что философия не может быть учением о внешнем мире. На втором этапе позитивизма махисты сводили предмет философии только к проблемам познания. Логические позитивисты еще более сузили предмет философии, считая ее только логикой науки, а затем свели философию к анализу «языка» науки, а Карнап - даже к «синтаксису языка науки».
Если классический позитивизм не претендовал на то, что является «единственно научной философией», то неопозитивизм, хотя и отказался от философии как научной теории, все же считал философию аспектом научной деятельности, но исключил всю мировоззренческую проблематику науки из понимания предмета философии.

4. Логический позитивизм

Итак, главная задача логического позитивизма - отделение истинных научных положений от ложных. По их мнению, языковые построения, чтобы стать предложениями (фразами) науки, превратиться из произвольно принимаемых конвенций (гипотез) в теоретические положения, должны быть соотнесены с чувственными данными. Следует отметить, что логические позитивисты различают два рода предложений: логические,
1 R. Carnap. Logische Syntax der Sprache. Wien, 1934, pp. 44 - 45.
2 Конвенционализм (от лат. conventio - соглашение) утверждает, что в основе теории лежат произвольные соглашения между учеными, выбор которых зависит от удобства, целесообразности и т. д.
305
когда суждения соответствуют законам и правилам логики и получают выражение в математической символике (они не имеют предметного содержания); и фактические, когда высказываемые предложения соответствуют чувственным данным. Одни неопозитивисты называют эти чувственные данные «атомарными фактами» (например, Витгенштейн, Рейхенбах), а другие «протокольными положениями» (Нейрат); их они считают базисом науки, «материалом» познания. Они говорят, что человеческое познание ограничено «чувственными данными», ощущениями и не может выйти за их пределы. Объекты входят в «атомарный факт» как некоторое отношение, но сами фактами не являются. «Атомарные факты» - это некоторое отношение между восприятиями, но не сами восприятия. Таким путем неопозитивисты хотели избежать чрезмерной субъективизации, имевшей место в махизме. (Мах говорил об «элементах мира», под которыми разумелись ощущения).
Введение понятия «атомарный факт» не вносит принципиальных изменений по сравнению с махистским учением и также ведет к солипсизму1. Стремясь спастись от него, неопозитивисты отказываются от «атомарных фактов» и заменяют их языковыми элементами - «протокольными положениями», описывающими непосредственные данные опыта.
Процесс соотнесения предложений науки с «атомарными фактами» или «протокольными положениями» - это эмпирическая проверка, которую М. Шлик называл верификацией.2 В процессе верификации, считают представители этой школы, предложения не только проверяются, но и наделяются смыслом, •а теория очищается от псевдонаучных предложений.
Сущность верификации - в отождествлении наблюдаемого и реального, что четко выявляет субъективно -идеалистическую суть неопозитивизма: реально то, что наблюдаемо. Именно так рассуждает логический позитивист Фейгль, утверждая, что реальность скал и деревьев, звезд и атомов, радиации, сил человеческого разума и социальных групп, исторических событий и экономических процессов поддается эмпирической проверке. Но многие философы, продолжает он, не удовлетворяются
1 Солипсизм (от лат. solus - один, единственный и ipse - сам) -крайняя форма субъективного идеализма, в которой реальностью признается только мыслящий субъект, а все остальное объявляется существующим лишь в сознании индивида.
2 Верификация (от лат. verificatio) - доказательство, подтверждение, verio - истина, facio - делаю.
306
таким эмпирическим пониманием реальности. Они не усвоили урок Джемса,1 согласно которому «вещи - то, что про них известно».
Спрашивается, как же быть с вещами, о которых нам раньше ничего не было известно? Например, когда-то мы ничего не знали об атомной энергии, об обратной стороне Луны - что же, они не были явлениями, вещами, не существовали объективно, независимо от нас, поскольку не были предметом нашего опыта, наших ощущений? Получается -если что-либо не дано в ощущениях или понятиях, того не может быть и в реальности.
Строгое применение принципа верификации натолкнулось также на непреодолимую преграду: дело в том, что не поддаются чувственной проверке общие положения; поскольку они не могут быть подтверждены конечным числом актов опыта. А многие законы науки - это общие теоретические построения, например, закон сохранения, закон тяготения, закон стоимости и т. д. К тому же они, как и другие положения науки, обладают смыслом и до эмпирической проверки. Кроме того, не могут быть верифицируемы знания о прошлом и будущем, как о Процессах, недоступных в настоящее время наблюдению. Следует еще отметить, что верифицируемое предложение после проверки утрачивает смысл и подлежит новой верификации, поскольку это единичный акт опыта, а в таком случае как же можно говорить об «эмпирическом базисе науки». Возникла сложная ситуация в связи с этим кардинальным положением логического позитивизма. Получалось, что из науки надо было устранить законы, прогнозы и исторические выводы. Тогда что же это за наука? Выход логические позитивисты видели в объявлении законов природы «гипотезами», в утверждении возможной, частичной верификации.
Против принципа верификации выступил крупный английский философ К. Поппер, верно заметив, что этот принцип вместе с «метафизикой» уничтожает также и естествознание, законы которого логически не сводимы к элементарным высказываниям по результатам опытов. Вместо верификации он предложил фальсификацию, суть которой в том, что научно-эмпирическая система всегда должна опровергаться опытным путем. Однако в отличие от верификации фальсификация
1 Представитель философии прагматизма, о котором речь пойдет ниже.
307
служит лишь критерием разграничения научного и ненаучного знания, науки и метафизики, но не критерием значения, различия осмысленности или бессмысленности предложений. Метафизические предложения, согласно Попперу, вполне могут быть осмысленными, хотя и ненаучными.
Карнап и Нейрат выбросили принцип верификации и рекомендовали рассматривать истинными те предложения, которые согласуются со всей совокупностью ранее установленных научных предложений, т. е. непротиворечиво входят в тот или иной «язык» науки.
Но тогда возникает вопрос: а как быть с тем, что в процессе развития науки открываются законы, прямо противоположные всей признанной «системе» научных предложений? Так, открытия Коперника не совпадали с птоломеевскими взглядами, законы квантовой механики не согласовывались с законами классической механики. Карнап считал, что каждый ученый волен строить свою картину мира, поэтому должен быть «принцип терпимости», а это ведет к конвенционализму, к отрицанию объективной значимости законов науки.
В связи с данной позицией некоторые из неопозитивистов, опираясь на «принцип неопределенностей», отрицали объективное существование микрообъектов и утверждали, что квантовая механика - это просто две системы уравнений, не связанные друг с другом. Одна система уравнений описывает микрочастицу как волну, другая - описывает ее как частицу. Поскольку импульс и координата частицы не поддаются одновременной экспериментальной проверке, то бессмысленно утверждать их одновременное существование, а, стало быть, и объективность как первой, так и второй. Каждая система имеет свой математический «язык», непереводимый на язык другой системы. Реальность микрочастицы - это реальность описывающих ее уравнений, а какова она на самом деле - это, по мнению логических позитивистов, праздный вопрос. Самое большее - они дополняют друг друга, отсюда принцип дополнительности.
В том же духе они толковали факты, установленные теорией относительности, утверждая, что понятия пространства и времени бессмысленны вне соотнесения с чувственными данными, с личным опытом субъекта, что пространство и время не существуют объективно, а являются конструкциями ума. Для них логические теории служили только средством для систематизации наблюдений. Логические позитивисты обхо-
308
дали проблему происхождения физического знания, его источника и диалектику развития. Это было сделано более поздними представителями неопозитивизма.
Сводя специальные науки к их языковым средствам, логический позитивизм не мог объяснить единство наук, единство «мира». Карнап и Нейрат искали принципы объединения наук опять-таки в символике, в «унифицированном языке науки». Они стремились создать «универсальную науку». Еще Б. Рассел предложил считать таковой математическую логику, позднее Р. Карнап в качестве универсального предложил физический язык, на который, по его мнению, можно перевести предложения из любого другого языка науки. Но теория «физикализма» отрицала качественное различие и специфику наук. В 1954 г. на Цюрихском конгрессе неопозитивисты признали, что на данном этапе нельзя создать универсального языка. Все это свидетельствовало о внутреннем кризисе неопозитивизма, о шаткости его позиций. Р. Карнап в 1936 - 37 гг. признал «односторонность» своего логического синтаксиса языка науки и под влиянием Тарского, начавшего с 1931 г. интересоваться семантической, смысловой стороной истинности, выдвинул в качестве философской проблемы семиотику, т. е. смысловой анализ знаковых систем (естественных и искусственных).
Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия