Кохановский В., Яковлев В. История философии

ОГЛАВЛЕНИЕ

Раздел III. Русская философия

Глава 3. Русская философия всеединства

§ 2. С. Л. Франк

Франк Семен Людвигович (1877—1950) родился в Москве в семье врача. С юных лет мальчику прививали интерес к религии и ее философским проблемам. В 1894 г . Франк поступает на юридический факультет Московского университета и активно участвует в «марксистском кружке», однако вскоре порывает с революционной средой во имя науки. С 1905 г . принимает участие в редактировании политического еженедельника «Полярная звезда», а с 1907 г . — член редакции журнала «Русская мысль». В 1912 г . становится приват-доцентом Петербургского университета, в 1917 — деканом и ординарным профессором Саратовского историко-философского факультета. Осенью 1922 г . Франк вместе с большой группой видных ученых, писателей, философов был выслан из советской России. В 30-е годы читает лекции в Берлинском и других европейских университетах. Умер в Лондоне в 1950 г .

Главные труды Франка: «Предмет знания» (1915), «Душа человека» (1917), «Очерки методологии общественных наук» (1922), «Непостижимое» (1939), «Реальность и человек. Метафизика человеческого бытия» (1956).

С Франк — один из самых последовательных русских мыслителей. Первое же основательное философское исследование Франка «Предмет знания» положило начало системному, углубленному размышлению о бытии, и эта проблема осталась сквозной в творчестве философа. Так, в работе «Непостижимое» тайна бьггия приоткрывается через усилие постижения, путем напряженного вдумывания, всматривания в самый акт познавательной деятельности. Развивая традицию критического рационализма, Франк совлекает со всех форм человеческого суждения о мире покров «здравого смысла», пытающегося «узаконить» мир в его последних основаниях, разложить константы, т.е., по существу, «объять необъятное».

Наша господствующая установка такова, — считал философ, — что мир нам известен и что известное, знакомое, привычное нам есть весь мир. Психологически это понятно, но ясно также и то, что за привычным порогом стоит «настежь открытая дверь в неизвестное». Задача вдумчивого отношения к миру решаема лишь на пути развеивания иллюзии повседневности, неспешного вглядывания во всеобъемлющее начало всего конкретного бытия.

Нам ясно и отчетливо дано чудо сакральных истин «Я есть» и «Мир есть», а также «Я в мире» и «Мир во мне». Человек разумеет эти истины в непосредственной интуиции (первичное знание) и в суждениях и понятиях (вторичное знание). Знания вторичного порядка всегда отвлеченны и всегда «заглушают» мерное биение бытия сухими формами логических конструкций. Думая о мире, рационально ориентированный индивид более обеспокоен тем, чтобы все распределялось «по полочкам», будучи приписано к стационарной системе координат. Тем самым подменяется существо метафизического вопроса «Что есть?», суживается до банального «Что?», в котором само чудо, тайна бытия осталась в тени. А чудо как раз и состоит в том, что это «Что» есть, бытийствует. Бытие (реальность) для Франка есть момент более глубокий и первичный, чем понятия «мышление», «сознание», «воля», «материя».

В логике человек склонен «приглушать» самый факт живого, прорывающегося всебытийствования, прибегая к рациональности как к последней инстанции, которая, очевидно, способна создать известный психологический комфорт. Но рациональность «кричит» о разделении, разъединения мира, в то время как мир есть целостное, сплошное единство, Лоно, в котором рождаюсь и «Я», и «Мир», — единые, ибо мы есть и этим неразделимы.

«Тихое, лучшее знание» есть созерцание, поскольку оно молчит и несказанно ведает нам о том, что таинственно и открыто стоит перед нами. Что же стоит перед нами? Непостижимость и чудесность самого существа реальности как таковой. Это именно то, что отличает ее от всех наших понятий о ней. Величайший и самый проницательный ум признается рано или поздно, что понятие есть лишь форма прошлого, остающегося в мысли от мира и поэтому неизбежно отставшего, не успевшего за полнотой бытия. Мы «поняли» мир. Факт свершился.

Но мир есть и продолжает быть, а потому надо множить и множить сизифово восхождение человека к истине. Понятие несоразмерно безграничной (трансфинитной) реальности, которая никогда не может быть завершена и объята, а потому непостижима по существу, металогична, иррациональна, непредсказуема, ибо в равной мере и потенциальна и реальна. В ней все сцеплено в динамичной, «сгущающейся» в своих последних основаниях целостности, которая обладает таким же могуществом бытия, как и сущей возможности. Эта целостность может все, поэтому и непостижима, заранее превышая все мыслимое. Остается неспешное, осторожное преодоление рационального в познании в форме самой же рациональности — сократовская формула, открывающая нам глаза на то, что мы, в сущности, ничего не знаем. В этом же заключается и смысл истинной философии. Ее Франк называет «умудренным ведающим неведением». Она позволяет подняться до высот взаимопроникновения любых противоположностей: Этого и Иного, вечного н временного, рационального и иррационального, конечного и бесконечного.

Непостижимое как живое, рождающее бытие, имеет, по Франку, свое последнее основание — «несказанную последнюю глубину».

Бытие осмыслено, проникнуто Истиной, как светом, озаряющим самое бытийное «беспокойство». Мы не просто есть в этом мире, как и он сам, — «мы движемся из нашей последней глубины», каждый шаг нашей жизни служит высшему, значимому, абсолютному. Эту первооснову, истину бытия, Франк называет Святыней, Божеством, «осмысляюще-обосновывающей потенцией всего».

В Божестве все пребывает в абсолютном единстве и абсолютном совпадении всех противоположностей. Перед лицом Святыни должен умолкнуть всякий человеческий язык. Единственное, что адекватно святости — молчание. Откровение или обнаружение Святыни человеку есть Бог. Человек не только сотворен Богом, но и «сопринадлежит к Божьей реальности». Бог и Я неразделимы, пишет Франк. Не только Я рождаюсь от Бога, но и «сам Бог рождается во мне».

Человек несет в себе Бога, но откуда же происходит зло? Почему мир фактически не таков, каков он есть в своей глубинной первооснове, т.е. в качестве творения и «одеяния» Божия? Почему раскалывается, «надтрескивается» всепронизывающее гармоническое единство? Почему «небытие утверждает себя как бытие»? Ответа на эти вопросы нет. И прежде всего потому, что объяснение зла, по Франку, есть его оправдание: находя ему основания, мы тем самым узакониваем их. Единственное, в чем можно признаться, так это в том, что зло по природе духовно, и преодоление, погашение его (теодицея) возможно только сознанием вины. Не в отвлеченном мышлении, а в реальной, полной страданиями жизни, ибо вне страдания нет совершенства.

С горечью и тревогой Франк констатирует упадок и разложение современной цивилизации, соглашаясь со Шпенглером, что европейская культура раскололась на постепенно подавляемую сферу духовного творчества и накопленную массу мертвых орудий и средств внешнего устроения жизни. За первыми обманчивыми историческими призывами к демократическим идеалам, рациональному политическому устроению, упорядоченности и «окультуренности» жизни обнаруживается второй слой, который таинственным образом переворачивает «святое» и «дьявольское». Где та таинственная «черная дыра», в которую проваливаются кумиры политики и культуры, революции и «нравственного идеализма», обрекая человека на духовную пустоту? Ответа на этот вопрос Франк не находит.
Комментарии (2)
Обратно в раздел философия