Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия?

ОГЛАВЛЕНИЕ

Катя Бубенцова. Философия как практика создания концептов

Жиль Делез, Феликс Гваттари. Что такое философиЯ? / Пер. c франц. С. Н. Зенкина. Спб.: Алетейя, 1998.

Если бы у меня спросили, хорошая ли это книга, я бы ответила, что безусловно хорошая. Но если бы меня спросили, знаю ли я теперь, что такое философия, или, по крайней мере, знаю ли в большей мере, чем раньше, я бы ответила, что знаю не в большей мере, чем раньше. В чем же тогда ценность предлагаемой книги знаменитых авторов “Капитализма и шизофрении”, разработавших столь привлекательный для многих отечественных философов и деятелей искусства шизоанализ? Пожалуй, основная ее ценность состоит в том, что эта книга производит впечатление современного философского сочинения, хотя написана она уже восемь лет назад, в 1991 году, и авторы ее умерли. И тем не менее, впечатление такое, что книга пахнет свежестью. (Возможно, немалая заслуга здесь и ее переводчика.) А раз так, то понятным становится, что книга взывает не к хулению, не к одобрению, а к здоровой критической реакции. Тем более, что написана она весьма провокативно.
Начать хотя бы с первого же предложения: «Пожалуй, вопросом “что такое философия” можно задаться лишь в позднюю пору, когда наступает старость, а с нею и время говорить конкретно». Ну, во-первых, книга написана чрезвычайно абстрактно и сложно. А во-вторых, лично мне моментально вспоминается совсем противоположный пример. Людвиг Витгенштейн сделал доклад “Что такое философия?” в Клубе Моральных Наук в Кембридже 29 ноября 1912 года, когда ему было 23 года. Это было его первое научное выступление. Доклад длился 4 минуты, и философия была определена как “совокупность всех примитивных предложений, которые приняты без доказательств всеми науками”. Ну что ж, ладно, Делез и Гваттари могли этого факта не знать. Что им Витгенштейн! Их кумир — Бергсон, и это вполне естественно. Но суть не в этом. Вызывает сомнение сама постановка вопроса. По-моему, именно юноше с его возрастным максимализмом более свойственно задавать вопрос в форме, не требующей оговорок. Старым умудренным людям логичнее понимать, что ставить так вопрос — значит неуместно объективизировать его. И тем самым брать на себя непосильную задачу. Разве не ясно, что философий столько же, сколько философов, и какого-то одного понимания, что такое философия, просто не существует. Практически в одно и то же время с книгой Делеза и Гваттари в Москве вышла книга покойного тогда уже М. К. Мамардашвили “Как я понимаю философию”. Если бы французские авторы назвали свое сочинение “Как мы понимаем философию”, — а именно об этом написана книга, — это сняло бы большую часть претензий рецензента.
Яркой особенностью книги является сложнейшая система терминологии, репрезентирующая сугубо индивидуальный и сложнейший стиль, притом что книга явно мыслится авторами как нечто среднее между трактатом и учебным пособием. Надо сказать, что эта система терминологии и стилистика, в которых написана книга, чрезвычайно красивы, изящны и элегантны. Они напоминают такого стилиста в философии, как Анри Бергсон, чего авторы не скрывают — после Платона и Канта это самый цитируемый философ. В книге создано такое гармоническое соответствие между стройностью и стилистической насыщенностью, что она читается скорее как интеллектуальная проза.
Такие фразы, как “вся философия — это грандиозный намек” или “в некоторый момент наличествует тихо и спокойно пребывающий мир. И вдруг возникает испуганное лицо, которое смотрит куда-то наружу”, прежде всего оправдывают существование книги. Вообще одушевление философии, подчеркивание важности того, что авторы называют “концептуальными персонажами”, одушевляет саму концепцию книги. Концептуальный персонаж — это лицо, которому философ передоверяет изложение своих концептов. Это Сократ у Платона, дама-Философия у Боэция, Заратустра у Ницше. Очень важную роль, по мнению автора, в истории философии играет такой персонаж, как идиот, простак. Наибольшее воплощение этот персонаж получает у Николая Кузанского (заметим только, что со времен переводов Лосева мы больше привыкли к именованию “простец” и значение французского слова “идиот” не совпадает с русским). Так вот концептуальный персонаж, как считают авторы, существует у любого философа. Концептуальный персонаж может быть Другом философа, его соперником, чужеземцем, в общем, другим, к которому он обращается и с которым спорит. Но в целом все это ново лишь на стилистическом уровне — о роли Другого мы слышим вот уже 45 лет. И все это порядком обсосано и обглодано. Вот так же и с другими терминами книги. Вроде бы ново, интересно, захватывает воображение, а приглядишься, все это только стилистические навороты.
Вызывает однозначное неприятие критика логики, которая, дескать, незаконно узурпирует себе роль философии, а на самом деле таковой не является. Конечно, логика в техническом смысле не имеет к философии никакого отношения. Но не забудем, что именно логика сыграла решающую роль в философской революции начала ХХ века и именно слово “логический” является определяющим в названиях двух ключевых произведений философии ХХ века —
Делёз Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? / Пер. с фр. и послесл. С.Н. Зенкина — М.: Институт
экспериментальной социологии, Спб.: Алетейя, 1998. — 288 с. (серия “Gallicinium)
Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 5
“Логические исследования” Эдмунда Гуссерля и “Логико-философский трактат” Людвига Витгенштейна.
То, что пишут авторы об искусстве, просто тривиально (о музыке — смехотворно), и, к сожалению, под конец книга теряет тот заряд интеллектуально-стилистической напряженности, который дается в ее начале и поддерживается примерно до трех четвертей содержания.
В заключение нельзя еще раз не отметить осмысленную и филигранную работу переводчика, о которой он вполне адекватно поведал в своем послесловии. К сожалению, это касается только французского языка и культуры. Поэтому не обошлось без одного-двух ляпов. Один из них очень неприятный. На с. 223 говорится: “...а через его голову с другим художественным персонажем — с Эулой у Фолкнера”. Что за Эула такая, не сразу даже понимаешь, о чем идет речь. Юла Уорнер из романов “Деревушка” и “Город”, переводы которых существуют в русской культуре более 30 лет. Не может быть, чтобы переводчик читал только французскую литературу!

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел философия