Бохеньский Ю. Сто суеверий

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЕРМЕНЕВТИКА

Ученые—историки и философы — издавна применяли рациональный метод, называемый герменевтикой; он состоит в исследовании и толковании текстов в рамках современной этим текстам литературы и исторической ситуации. Но со времен немецкого философа Дильтея герменевтикой стали называть нечто иное — не рациональный, а иррациональный метод Verstehen, т. е. понимания, вчувствования. Дильтей даже утверждал, что труд исследователя — это «движение жизни к жизни»; задачей герменевтики является содействие такому «движению».
В этом смысле герменевтика — это заблуждение, как и само дильтеевское Verstehen. Во-первых, голословным является утверждение, что историки и философы пользуются каким-то особым вчувствованием; если дать себе труд посмотреть, как эти люди рассуждают, легко убедиться, что на самом деле их поведение вполне рационально. Это поиск источников, текстологический анализ, перевод на современный язык; определение времени написания текстов, установление авторства, выяснение степени компетентности и искренности писавшего. Только в результате этих кропотливых, детальных, всегда чисто рациональных процедур можно прийти к правильному пониманию текстов. Поэтому сама мысль о движении жизни историка к жизни человека, о котором он пишет, есть заблуждение; Александр Великий умер, его нет, следовательно, не может быть никакого «движения» к его жизни. Историк имеет дело только с документами, письменными источниками,— на их основе и реконструируются исторические персонажи. По завершении работы можно предаваться и вчувствованию, однако само по себе оно не может быть методом исследования.
См.: интуиция, наука, разум.

ГОСУДАРСТВО

Организация, притязающая на монопольное право в области физического принуждения и насилия. Вообще говоря, никто не вправе лишать людей их доходов или имущества, указывать, по какой стороне шоссе им ездить, предписывать правила поведения, а в случае непослушания арестовывать и заковывать в цепи. Если кто-либо так поступает, то он преступник и злодей. Государству же все это позволяется: оно взимает налоги, издает указы, производит аресты и т.д. Другие организации (например, общины) могут получить такие полномочия, только если государство делегирует им часть своей монополии.
С государством связаны два суеверия. Первое, ставшее сегодня особенно опасным, состоит в обожествлении этого института, в отношении к нему как к божеству, которому все дозволено, в отличие от личности и других организаций, которые лишены всяких прав. Это заблуждение не имеет под собой оснований и вытекает из мнения об обществе как единственной полноценной реальности. Но этот предрассудок находит себе опору и в иной сфере — в интересах класса чиновников. Ибо государство — всего лишь абстракция, в конкретной действительности ей соответствует организация чиновников, которые, конечно, заинтересованы в том, чтобы у них была власть.
Второе, противоположное первому, суеверие — считать государство не только ненужным, но и прямо вредным, и требовать его ликвидировать ради счастья людей. Этот предрассудок известен под названием анархизма. В действительности государство необходимо, если только не превращать его в божка, который подчиняет себе все.
См.: общество, чиновник.

ГУМАНИЗМ

Вероятно, самый распространенный сегодня предрассудок. Господствует мнение, что можно быть кем угодно, но нельзя быть не-гуманистом. В гуманизм веруют огромное число проповедников, политиков, философов, журналистов и т. п. Если же вы в него не верите, то вы — низкий варвар. В действительности гуманизм— не что иное, как постыдное суеверие.
Само слово «гуманизм» имеет несколько значений. Согласно одному из них, люди принципиально отличаются от других существ, в особенности от животных. Человек живет среди природы, но он не является ее составной частью. Он выше, он — нечто священное. Человек — это великое существо. Нередко мы сталкиваемся при этом с разновидностью идолопоклонства.
Есть, правда, варианты гуманизма, которые нельзя считать суевериями. Возьмем, например, интуитивный гуманизм, убеждение в том, что человек есть нечто выдающееся и т.д.; оно основано на «непосредственном проникновении» человека в свою собственную сущность. Такого рода проникновение чрезвычайно приятно, человек воз- носится над остальной природой, и никто не может отказать ему в праве считать себя гуманистом. Правда, гуманизм этот несколько подозрителен—слишком уж он льстит самому субъекту. Если бы крокодилы умели философствовать, они бы наверняка придумали крокодилизм: ведь так приятно ощущать себя существом высшего сорта. Второй вариант гуманизма, который нельзя отнести к заблуждениям,— это религиозный гуманизм, вера в то, что Бог сделал своим избранником и другом самое жестокое животное — человека. Верящего в это, конечно, вполне можно назвать гуманистом.
При этом все апелляции к разуму, опыту или науке неправомерны. С научной точки зрения человек не является каким-то исключением, он — просто часть природы.
В свете имеющегося знания ни один из аргументов, выдвигаемых гуманистами в защиту превосходства человека, не может считаться убедительным. Конечно, человек — это существо относительно более сложное, а потому и относительно более высокое, чем, скажем, собака или обезьяна, однако нет оснований утверждать, что он обладает свойствами, которых лишены все остальные существа. Называются, например, язык, разум, техника, культура, так называемая идеация (способность к образованию абстрактных понятий) и, наконец, чувство тревоги. Утверждают, что эти черты, или некоторые из них, присущи только человеку. Однако мы знаем, что черты эти присущи и многим высшим животным, хотя и в меньшей степени, чем человеку.
Неверно было бы считать, что животные немы. У них есть собственный язык, которым они овладевают отчасти в процессе воспитания,— некоторые птицы, например, берут у родителей как бы уроки вокала, вытверживая мелодии, которые позволяют им понимать друг друга. Составлены целые словари языка некоторых животных, иногда включающие в себя до нескольких сотен знаков. Конечно, язык этот не такой богатый, как у людей, но говорить, что у высших животных его вообще нет, может только тот, кто не знаком с фактами.
Так же обстоит дело и с разумностью. Разум собак или слонов, конечно, находится на более низком уровне, чем человеческий, но они тем не менее способны рассуждать, сообразовывать цели и средства и т.д. Результаты исследований, проводившихся в последнее время в этой области, не оставляют сомнений: животные, по крайней мере высшие, обладают разумом.
Из этого следует, что они не лишены и технических способностей. Обезьяна сбивает палкой бананы, а некоторые птицы разбивают яичную скорлупу камнем, принесенным в клюве. Бобры возводят довольно сложные плотины. Значит, у животных мы встречаем какое-то простое, примитивное, но все же владение техникой. Так что черта эта присуща не только человеку.
То же самое следует сказать о культуре. Птицы умеют петь, многие животные танцуют. Ученые обнаружили у термитов нечто весьма напоминающее религиозные обряды. Другими словами, у животных мы находим какие-то зачатки культуры. Если говорить о морали, то здесь у животных можно было бы кое-чему поучиться. Когда английский философ Гоббс сказал, что человек человеку волк, было замечено, что это клевета на волков. Ни один волк не бывает таким жестоким по отношению к другим волкам, каким часто бывает человек по отношению к другому человеку.
Наконец, о способности к абстракции и о чувстве тревоги. Нет ни малейших доказательств, что у животных они отсутствуют.
Таким образом, аргументы, выдвигаемые в защиту «принципиальных» различий человека и животного, неубедительны и несостоятельны.
Напротив, имеется целый ряд доводов в пользу того, что никакой принципиальной разницы между людьми и высшими животными не существует. Прежде всего, ясно, что человек и по строению и по поведению относится к миру животных. Например, у него есть руки и ноги, печень, мозг и т. д., он наделен инстинктами — стадным инстинктом, инстинктом самосохранения, половым инстинктом и т. п. Конечно, поведение человека значительно сложнее, утонченнее, но принципиально человек и животное ничем друг от друга не отличаются. Понаблюдаем внимательнее за банковским клерком, который рано встает, потягивается, умывается, завтракает и идет на работу (охоту) — его поведение очень похоже на поведение дикой собаки или гиены.
Это во-первых. Во-вторых, по данным современной биологии, человек происходит хотя и не от обезьяны, как ранее считалось, но все же от какого-то животного; он достиг нынешнего уровня, пройдя через длительный процесс эволюции. Теория эволюции в настоящее время настолько хорошо обоснована, что опровергнуть ее убедительным образом невозможно.
Наконец, в-третьих, астрономия говорит нам о том, что мир чрезвычайно велик. В одной нашей туманности (Млечном Пути) насчитываются миллиарды звезд, а ведь туманностей великое множество, наверное — тоже миллиарды. Среди этих миллиардов солнц безусловно найдутся такие, у которых есть планеты, а потому вполне вероятно, что жизнь и нечто подобное человеку существуют не только на Земле, может быть, даже во многих местах Вселенной. Какая же это нелепица— утверждать, что человек, обитатель космической пылинки под названием Земля, представляет собой нечто исключительное!
Таким образом, «научный» гуманизм—не что иное, как деревянное железо или квадратный круг. Все науки в один голос высказываются против этого предрассудка.
Спрашивается, откуда он взялся и почему завоевал такое множество сторонников? Часто можно услышать такой ответ: люди нуждаются в чем-то священном и достойном преклонения; человек — это животное, испытывающее потребность в религии, а поскольку он не верит в Бога, то создает себе божка в образе Человека (с большой буквы), становится гуманистом. Это, ясное дело,— настоящее идолопоклонство.

ГУРУ

Индийский термин, более или менее соответствующий слову «учитель». Есть два типа гуру: 1) гуру в узком смысле слова, или колдун, руководящий сектой; 2) философ прошлого, которого ученики, принадлежащие к его «школе», признают непререкаемым авторитетом. Первому гуру, сектантскому, его последователи необоснованно приписывают и эпистемический, и деонтический авторитет и даже наделяют его абсолютным авторитетом (см. авторитет). Философский гуру является лишь эпистемическим авторитетом (см. там же). О суеверии, связанном с гуру первого типа, мы скажем, когда будем разбирать термин секты. Здесь же скажем несколько слов о предрассудке, связанном с гуру второго типа.
Разделяющие это заблуждение люди избирают в качестве наставника и главы какого-нибудь философа прошлого—к примеру, св. Фому Аквинского, Канта, Маркса и т. п. Их отношение к нему характеризуется следующим:
1. Все или почти все, что сказал гуру, заранее считается истинным. 2. При всякой возможности на гуру ссылаются; так, например, один из моих знакомых философов говорил: «Одно и тo же не может одновременно быть и не быть, о чем мы узнали от Спинозы»,— как будто для констатации этого факта недостаточно обычного здравого смысла. 3. Философия последователей основана, в сущности, на комментировании того, что создал гуру. (Среди последователей принято с гордостью подчеркивать, что они Х-исты—томисты, марксисты и т. д.)
Позиция подобного Х-иста недостойна философа, хотя люди, ее разделяющие, и называют себя философами. Истинный философ не может быть никаким Х-истом, он не признает никакого гуру. Конечно, он вправе выразить свое согласие с позицией того или иного мыслителя прошлого, но разве можно считать истинными все высказывания гуру, непрестанно ссылаться на него, только и делать, что комментировать его труды? Нет ничего хорошего и в том, чтобы называть себя Х-истом. В этом есть что-то нездоровое.
См.: авторитет, марксизм, секты, философия христианская.