Вук Герман. Это Б-г мой.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРИМЕЧАНИЯ

Моя книга закончена. Эти примечания представляют собой развитие некоторых мыслей и рекомендации для дальнейшего чтения. Любознательный читатель, который уделит время этим беспорядочным примечаниям, найдет дополнительные разъяснения и, возможно, заинтересуется ими.

Эти примечания не делают беглый набросок о мировой религии компетентным обзором. Каждая глава книги рассматривает тему, которой посвящены многие миллионы слов в еврейской и мировой литературе.

Вполне вероятно, что небольшая книга об иудаизме невозможна вообще, и я не справился с задачей, которую поставил перед собой. Но кто бы ни взялся рассказать неподготовленному читателю о еврейской религии через краткое и беспристрастное повествование, непременно почувствует, что пропускает целые тома. Во всяком случае, таково было мое чувство.

Хотя для написания этой книги я провел обширное исследование, я не полагался на себя. Чтобы соблюсти техническую точность, я попросил выдающегося американского Талмудиста просмотреть всю рукопись, главу за главой. Однако, зная, что исследователи склонны к противоречивым интерпретациям, я предложил законченную книгу трем другим высокообразованным раввинам. Отрывки, посвященные археологии и научной критике Библии, были просмотрены специалистами, которые работают в этих областях. Ссылки на классическую и современную философию были представлены на суд ученого, возглавляющего отделение философии одного из крупнейших университетов. Во всем, что касается технических деталей и фактического материала, книга была тщательно откорректирована специалистами. Только выражая точку зрения, я придерживался собственных идей.

Эта книга предлагает общий обзор еврейской религии и, естественно, может быть пособием лишь по наиболее общим вопросам. Я думаю, что нет надобности подчеркивать, что эта книга не претендует на решение спорных проблем иудаизма и его законов. По таким проблемам следует обратиться за консультацией к знатокам иудаизма.

Транслитерация ивритских слов в книге скорее популярная, нежели точная. Моей целью было найти такую транслитерацию, которая звучала бы приемлемо для англоязычного читателя и в то же время была бы достаточно близкой по звучанию к ивриту, который так или иначе не поддается совершенной транслитерации.

Готовя книгу к изданию, я перенес буквально сотни информационных деталей в примечания; впоследствии, редактируя примечания я выбросил их и оттуда. Включение этих деталей и интерпретаций в книгу привело бы в конечном счете к изданию многотомной конкорданции, а не краткого справочника. Я урезывал эти детали без конца с единой целью: предоставить читателю как можно более ясную обобщенную картину, отражающую гигантскую тему.
Я решил также не ссылаться на эти примечания в самом тексте книги. Я приветствую такие ссылки в технической литературе, но не в книге, которая предполагает непрерывное чтение.

ПРОЛОГ

"Серен Кьеркегор... поставлен теперь в авангард современной философской мысли..."
Его популярность симптоматична. В отличие от многих новейших мыслителей, я не склонен
отвергать традиционную философию, всю историю развития аналитической мысли от Платона
и Аристотеля до Джеймса, Сантаяны и Уаитхэда, сколь ни захватывает дух у современного
читателя от потока мысли Ницше и Кьеркегора.

Тот факт, что экзистенциализм наряду с Кьеркегором и Достоевским заново открывает "почетную" дорогу к религиозному сознанию, не вызывает во мне трепета. Это давно сделал Паскаль; как бы то ни было, дорога эта на самом деле никогда не была закрыта, разве что завалена грудой толстых книг. Я не верю, что путь современного человека в религию непременно проходит через болезненное отчаяние, хотя я и являюсь восторженным поклонником литературного великолепия некоторых авторов-экзистенциалистов.

Достаточно прочесть хотя бы "Страх и трепет", чтобы понять, о чем идет речь; или "Процесс" Кафки, ставший не только своеобразной проповедью новой мысли, но и одним из немногих оригинальных романов последних ста лет. А "Миф о Сизифе" и "Мятежник" Камю вообще дадут читателю возможность проникнуться если не буквой, то по крайней мере духом нашего времени.

ГЛАВА 1. КТО МЫ ТАКИЕ

"Еврейскому народу более трех тысяч лет... "

Из всей литературы, посвященной многовековой общей истории евреев, я не знаю ничего, что могло бы сравниться с колоссальным одиннадцатитомным трудом Генриха Греца. Это не значит, что я рекомендую его как достоверную или даже профессиональную историю. Грец был пылким, вдохновенным писателем, погруженным в свой мир, свободно выражающим собственные суждения и пристрастные оценки и допускающим порой поразительную вольность. Он вдохнул жизнь в историю, и если вы хотите получить живую картину какого-нибудь отрезка нашей трехтысячелетней истории, вам стоит начать с Греца. Затем, в зависимости от того, насколько глубоко вас интересует та или иная тема, вы можете узнать в библиотеках, что написано историками о соответствующем периоде.

Известно, что индуизм как традиция уходит в глубь истории не меньше - если не больше - иудаизма; существуют также китайские святые писания, датируемые более ранним сроком, чем Пятикнижие. Однако ни Индия, ни Китай, насколько мне известно, не представляют столь уникальную историю происхождения и выживания народа в условиях фантастической серии исторически неблагоприятных обстоятельств, которые при нормальном положении вещей должны были привести к полному исчезновению евреев. Хотя долговечность этого народа сама по себе достаточно удивительна, поражает и требует объяснения прежде всего его способность выжить вопреки безжалостным клыкам исторической логики.

"В то же самое время появилась наука, называемая археологией".

Вот что пишет в своей новой книге "Реки в пустыне" американский археолог Нельсон Глюк, в послужном списке которого - важные научные открытия: "Можно с полной уверенностью утверждать, что ни одно археологическое открытие не противоречит Библии. Множество археологических находок недвусмысленно подтверждает достоверность как общей канвы событий, так и точных исторических деталей, описанных в Библии. Более того, правильная оценка библейских описаний часто приводила к удивительным открытиям. Эти описания составляют обширную мозаику почти неправдоподобной по своей точности библейской исторической памяти".

Некоторые ученые мужи критиковали Глюка из опасения, что подобное заявление оправдает возврат к фундаменталистскому чтению Библии и, возможно, заново возбудит интерес к Скоупсу. Вполне возможно, что фундаменталисты, которые некогда считали археологические исследования Библии и ее историчности богохульством, выглядят в наши дни наивными в своих нападках на результаты этих исследований. Но их позиция всегда была бессмысленной, и иудаизм никогда не разделял ее. (См. по этому вопросу вступительную статью "Раввины и свобода интерпретации" в изданной Лео Юнгом книге "Стражи нашего наследия".)

Глюк - реформистский раввин, а реформисты не принимают безоговорочно вербальную непогрешимость Священного Писания. Заявление ученого соответствует тому логическому заключению, к которому пришел я, читая литературу по археологии. В этой литературе все еще есть серьезные пробелы. Так, например, датировка падения Иерихона, по мнению эксперта, с которым я консультировался, "затрудняет" его соотнесение с описанным в Библии событием; однако, как и во многих подобных случаях, эти исследования подвергаются в настоящее время тщательной ревизии. В целом возвращение к старой позиции, утверждающей, что Библия представляет собой собрание неисторических мифов и легенд, - научно немыслимо.
Библия есть - и всегда будет - прежде всего величественный религиозный документ, который частью раскрывает свою миссию через историческое повествование. Наука XX века выражает недвусмысленное мнение, что события, описанные в Библии, являются достоверными историческими фактами, насколько позволяют судить об этом исследования, построенные на изучении древних развалин и документов.

ГЛАВА 2. СИМВОЛЫ

"Остановимся на символах и обрядах".

Тот, кто читал Торстэйна Веблена*, легко догадается об истоках этой главы. Я с трудом представляю себе человека, не знакомого хотя бы с "Теорией свободного класса", и я настоятельно рекомендую ее читателю, упустившему эту книгу из виду. Жаргон заклинателя и искусственные бакенбарды творческого стиля Веблена могут вызвать вначале отвращение, но впоследствии читатель поймет, что это всего лишь утонченная замысловатая шутка, с которой можно смириться. Я предлагал эту книгу своим аспирантам в качестве обязательного чтения и получал огромное удовольствие, когда видел, как пробуждается в них интерес к сатире.

"Демократия в Америке" Токвиля проделала ту же работу значительно раньше и в более прямолинейной форме. Я считаю, что эта книга должна входить в список рекомендованной литературы для тех, кто серьезно интересуется американской жизнью. Она прекрасно написана, но очень насыщена и читается трудно и долго.

"Конформизм... лишает вас сомнений и поэтому является самым большим проклятием... "
Тот, кто не читал "Одинокой толпы", не может судить о конформизме, и желательно, чтобы он заглянул в эту книжку как можно скорее.

Писатели считают, что в поведении американца сегодня превалирует стремление к оригинальности. То, что делает в данный момент толпа, кажется бесцельным и бесформенным. То, что "общепринято", - свойственно людям, чьи традиционные или внутренние мотивы поведения разрушаются и кто не находит в себе интеллектуальной и моральной силы для создания своей собственной индивидуальной судьбы.

Они противопоставляют такому поведению сознательный самонаправленный выбор ценностей, основанный на зрелом, критическом рассудке. Возможно, это слишком строгое требование к людям, но это именно то, что они требуют. Моралисты и дидактики всех времен предъявляли людям подобные жесткие требования.

Естественно, они отнесут еврея, принимающего иудаизм безоговорочно и некритически, к "традиционно-мотивированному типу". Я не уверен, что при этом они даруют автономию еврею, который после глубокого проникновения в сущность иудаизма нашел в нем наиболее разумный для себя образ жизни.

ГЛАВА 4. ШАБАТ

"Законы, которые существуют в англо-саксонских странах еще с пуританских времен... "

Ироническое замечание по поводу так называемых пуританских законов: там, где христианские общины строго придерживаются обрядов иудаистского происхождения, верующие евреи испытывают наибольшие неудобства. Они строго придерживаются еврейского шабата, но от них также требуют не работать в воскресенье. Еврейский торговец зарабатывает на жизнь только пять дней в неделю, а христианин - шесть. Со стороны еврея это существенная уступка, которая может стать разрушительной в наши дни. В штате Нью-Йорк, где живет больше евреев, чем в Израиле, юридическая сторона дела в этом вопросе не улажена. Общепринятый ответ на петиции, требующие уравнения прав, сводится к тому, что христиане составляют подавляющее большинство - и это действительно верно - и что, следовательно, евреи должны принять христианскую рабочую неделю, хотя такой вывод совсем не следует из количественного факта (так, по крайней мере, следует понимать американскую систему). Это довольно-таки сложная проблема, и, по-видимому, она будет усложняться еще больше по мере того, как тяга евреев к соблюдению своих законов будет расти.

"Чтобы соблюдать шабат полностью, необходимо ритуально воздерживаться от каких бы то ни было действий ".

Щепетильное соблюдение шабата евреями, воспитанными в благочестии, доходит до того, что они не прикасаются к предметам повседневного обихода; они пользуются, например, всевозможными окольными средствами, приготовленными до прихода шабата, для обогрева и освещения. Обычаи и ритуалы шабата сложны. Следует помнить, что сердцевина его - полное отдохновение и мистическая идея дня. Предписания и обычаи шабата - давно установленные средства для достижения этих целей. Человек, возвращающийся к иудаизму, начинает с какой-нибудь детали и со временем перестраивает свой шабат. Затем в один прекрасный день он обнаруживает, что шабат - это сама природа. Я всю жизнь общался с набожными людьми, и я не знал ни одного, чей шабат не отличался бы одной-двумя второстепенными деталями от других.

У моего деда была своя особая манера сворачивать талит.

"Эти мысли пронизывают всю литературу о шабате... "

Первоклассный американский ученый, который между тем довольно известный ортодоксальный Талмудист, прочитал мою главу о шабате и заметил, что я упустил все наиболее важные моменты. Я думаю, что лучше процитировать его комментарии, нежели пытаться дополнить текст идеями, которые не приходили мне в голову.

"Шабат выражает четыре основные идеи. Во-первых, соблюдение предписаний этого дня выражает веру в акт Создания, и поэтому шабат есть подтверждение истинности нашего вероучения.

Во-вторых - что не менее важно - соблюдение предписаний шабата символизирует отрицание человеческой гордости: "Моя власть и сила рук моих создали все это". Дело в том, что люди способны в лучшем случае на использование сил и субстанций, которые существуют в природе. Прекратить это использование раз в семь дней значит возвратить человеку его истинную человеческую перспективу; ничто другое не сделает это так, как шабат. И если современное общество в чем-либо отчаянно нуждается, так это в том, чтобы снова обрести смирение и перспективу.

В-третьих, воздержание от работы и от механических игр возвращает человека в лоно чисто человеческих жизненных ценностей - к человеческому разуму и семейным узам, заслоненным деловой суетой и деловыми играми будней.

Но драматичнее всего представлена в идее шабата парадоксальная текстура иудаизма, собранная в одном циклическом событии: баланс между аскетизмом и роскошью, торжественностью и удовольствием. Люди всегда пытались приклеить нашей религии ярлык воздержания от простого земного искушения. Иудаизм своей конкретизацией места и времени и своими строгими предписаниями во всем, что касается службы Б-гу, предлагает человеку совершенно уникальный жизненный баланс. Мы избегаем приклеивания каких бы то ни было ярлыков, таков и наш шабат. Это наслаждение лучшим, что есть в мире, и - одновременно - формальное воздержание от пользования им. Эта модель поведения пронизывает весь иудаизм".

Читатель вправе считать, что предлагаемая здесь цитата - лучшее, что есть в этой главе, - тут я бессилен. Если бы этот человек уже написал книгу об иудаизме, я бы никогда не взялся за такой труд. Но он слишком занят Талмудом и микроскопом.

ГЛАВА 5. ПРАЗДНИКИ ПРИРОДЫ

"В эти дни допускаются некоторые послабления..."

Основное послабление (по сравнению с ограничениями и запретами шабата) здесь в строгости запрета на работу. Нарушение предписаний шабата влекло за собой более строгое наказание. Некоторые же виды работ, связанные непосредственно с приготовлениями к празднеству - включая использование огня и перенос тяжестей - разрешены Торой.

"В древности евреи... вставляли в календарь дополнительный месяц...
Об этом оповещал Верховный Суд в Иерусалиме... "

Можно было бы предположить, что високосный год объявлялся скорее царем, нежели Верховным Судом. Однако неписанный закон удерживал царя от какого бы то ни было участия, когда принималось решение о високосном годе. Считалось, что в этом вопросе царь - заинтересованная сторона. Его солдаты получали единовременное годовое жалование. В високосном году они служили тринадцать месяцев, но жалование выдавалось им с расчетом на двенадцать месяцев.

"В промежуточные дни, называемые праздничной неделей, люди работают как обычно..."

Что касается работы в эти промежуточные дни, то здесь действуют сложные предписания. Суть их в том, что работа не запрещена в тех случаях, когда ее прекращение может привести к убыткам. Поэтому в обычных условиях большинство людей занимается своими будничными делами. Строго набожные люди стараются избегать работы, насколько это возможно. Мой дед, переписчик Торы, не писал в праздники ни буквы.

"Древний обычай предписывает в этот день употреблять главным образом молочные продукты..."

Обычай есть молочное в пятидесятницу восходит к глубокой древности. Объяснения, которые я слышал, являются, по-видимому, не более как подтасовкой под действительность, например предположение, что способы убоя, предусмотренные Торой, не могли быть введены в практику в день получения Торы.

Этот обычай противоречит традиции есть в праздники мясо как общепринятый признак роскоши; однако среди верующих этот обычай универсален. Я знаю одного исключительно образованного еврея, который наскоро перекусывает в этот день молочным, произносит благословение, а после небольшого перерыва устраивает праздничный мясной ужин, соблюдая тем самым обе традиции. Вполне возможно, что я поступал бы так же, будь я все остальные дни года воздержан в пище, как он. Виленский Гаон*, великий авторитет польского еврейства новейшего времени, запретил в Шавуот украшать помещение цветами, потому что это напоминало церковную традицию в Польше; однако этот обычай возрождается в США и в Израиле.

* Элиагу бен Шломо Залман (1720-1797) - один из крупнейших авторитетов иудаизма, исследователь Талмуда, каббалы, Галахи и устных учений. Автор комментариев к Танаху ("Адрат Элиагу"), Мишне, Тосефте, Иерусалимскому Талмуду, "Шулхан аруху" и др.

"Такой шалаш легко построить у себя во дворе..."

Технические требования к сооружению сукки занимают многие страницы законодательного кодекса, а также большую часть трактата "Сукка" в Талмуде. Эти инструкции в основном перечисляют возможные ошибки при сооружении сукки. Проще всего научиться правильно строить сукку у своего раввина или по таким источникам, как легко читаемое и совершенно необходимое руководство Мейера Ваксмана "Иудаизм. Религия и этика".
Древняя традиция связывает сукку с облаком, свидетельствовавшим о покровительстве Б-га евреям в пустыне.

"... яркость такого зрелища, как процессия людей, размахивающих пальмовыми ветвями,
или очищение дома от квасного..."

При рассмотрении символов, сопровождающих праздники природы, некоторым читателям трудно будет уйти от соблазна и не привлечь фрейдистские мотивы: квасное как семя, фаллические ассоциации пальмовой ветви и этрога, сукка как материнская утроба и т. д.

Насколько мне известно, существуют где-то научные опусы, посвященные этим глубокомысленным идеям, но мне они ни разу не попадались под руку. Будучи, как каждый благоразумный человек в наши дни, большим почитателем Фрейда, я, однако, не совсем разделяю ортодоксальную фрейдистскую веру в его доктрину как некий универсальный знаменатель. Поэтому я не останавливаюсь на этих моментах. Другие могут выразить сожаление по поводу того, что я не останавливаюсь на сходстве между первобытными праздниками плодородия и еврейским ритуалом. Если бы мне позволил объем книги, я бы остановился на этом подробнее. Нет лучшего способа продемонстрировать причины того, почему выжил иудаизм, в то время как другие религии давно канули в лету ритуальные формы праздников, связанных со сбором урожая, неизбежны; если бы древнееврейские символы нельзя было соотнести с символами, периодически повторяющимися в общечеловеческом опыте, иудаизм был бы религией какой-нибудь другой планеты. Однако древнееврейские символы все-таки решительно отличаются от остальных. В иудаизме нет ни магии, ни непристойностей, ни заклинания духов, ни надежды на управление природой посредством поэтических приемов и всевозможных магических формул. Тора не предлагает ничего в награду за размахивание пальмовой веткой, кроме чувства солидарности со всем народом Израиля и чувства радости поклонения Б-гу. Тот факт, что наши обряды восходят к Началу начал, по-моему, лишний раз доказывает их непреходящую силу как символов. Я не понимаю утверждения, что архаичность якобы стирает эти символы.

Насколько мне известно, труд Джеймса Фрейзера "Золотой кувшин: магия и религия" - наиболее яркое и интересное из всего написанного на сегодняшний день в этой области, хотя ученые считают взгляды автора несколько устаревшими. Мало кто берется осилить все двенадцать томов этого опуса, но его краткий обзор, подготовленный самим Фрейзером, выпущен отдельным однотомным изданием.

ГЛАВА 6. ДНИ ТРЕПЕТА

"В этот день принято облачаться в белые одежды... "

По традиции, белые одежды в Йом Кипур заменяют траурные одеяния набожных евреев, тахрихим. Они символизируют очищение и скроены по образцу одежды, которую носили Аарон и его сыновья в святилище.

"... когда раздается первый звук шофара..."

Символика шофара сама по себе повод для обширной литературы. Легенда прямо соотносит его с самопожертвованием Ицхака и с подменой его бараном в последний момент перед жертвоприношением на горе Мориа. Самопожертвование Ицхака (акеда) пронизывает наши молитвы и представлено в них как выдающееся событие в нашей истории. На этом событии построена большая часть литургии Рош Гашана.

В некотором смысле странно, что датский экзистенциалист Кьеркегор разделяет старую еврейскую точку зрения на акеда. "Страх и трепет" очень напоминает рассуждения старого еврейского проповедника на эту тему.

"Однако же бессмертный Израиль - это нечто иное, нечто большее..."

Своим разделом о "бессмертном индивидуализме" я во многом обязан книге Генри Мейна "Древний закон", хотя эта превосходная книга рассматривает юриспруденцию Рима и мало что говорит нам о еврейской традиции.

"Пишет Б-г наши судьбы незримым перстом..."

Представляется довольно интересным сравнение знаменитого четверостишия Омара о пишущем персте с удивительными словами рабби Акивы в Талмуде:

"Он говорил, что все дано под залог, и сети расставлены на все живущее на земле. Лавка открыта, и купец дает в кредит, и долговая книга открыта, и пишет рука. И всякий, кто хочет взять в долг, приходит и берет. И сборщики делают ежедневно свой обычный обход и собирают с каждого, с его ведома или без. И есть у них основание. И приговор этот истинный; и все готово к трапезе"

Удивительный поворот в последнем предложении составляет разницу между иудаизмом и пессимизмом.

ГЛАВА 7. ВТОРОСТЕПЕННЫЕ СВЯТЫЕ ДНИ

"Праздник посвящен... знаменитому избавлению
персидских евреев от своего угнетателя Амана. "

Некоторые критики Библии выражают сомнение в достоверности фактов, описанных в Книге Эсфирь, как другие оспаривают существование Моисея и событий, описанных в Исходе. С годами, по мере того как археология дает библейским фактам очередное подтверждение, эти критические теории отмирают и на их место приходят новые.

Читатель найдет комментарии к общей критике Библии в примечаниях к главе 14.

Пурим, как и Исход, знаменует квазивоенную операцию; как и Пасха, он отмечается в новолуние. Одна из новолунных ночей была, по-видимому, выбрана Аманом для организованного уничтожения евреев, наподобие Варфоломеевской резни.
Во вторую мировую войну битвы на суше и на море планировались с учетом преимуществ, которые дает период новолуния; и если нас ожидает новая война, мы снова будем учитывать новолуние как фактор ведения боя.

Другой наш праздник, отмечаемый в новолуние - Суккот, праздник урожая.

ГЛАВА 8. МОЛИТВА, СИНАГОГА, ВЕРУЮЩИЕ

"... невозможно возродить идиш как язык общины... "

Поскольку возрождение еврейской культуры в наши дни связано с современным ивритом, мне кажется сомнительным способность идиш как языка еврейской общины сохраниться в США. Постепенное вырождение некогда богатой прессы и великого театра на этом языке в Северной Америке трагично; однако это - неотвратимый процесс, истоки которого понятны каждому. Я считаю для себя большим счастьем, что я вырос и получил воспитание в период, когда эта культура еще была сильна. Это позволило мне освоить идиш без особых трудностей.

По своим качествам идиш - блестящий жаргон, выразительный и колоритный, образовавшийся на базе верхненемецкого диалекта, полный заимствований и языковых калек из других языков, насыщенный афоризмами, идиомами и парафразами из еврейских учений.

Это разнообразие языковых слоев и источников придало идиш особую яркость. Говорящий на нем кажется поэтом или философом. В Израиле знают идиш больше половины людей старшего поколения. Для небольшой группы ультраортодоксальных евреев во всем мире идиш по-прежнему остается разговорным языком.

Было бы ошибкой предвещать гибель идиш в ближайшем будущем. По крайней мере один гениальный писатель - Шолом-Алейхем - писал свои шедевры на этом языке, не говоря уж о многих прекрасных авторах прошлого века, которые ненамного уступали ему в таланте. Такая литература сама по себе может успешно вести борьбу за сохранение языка.

Еще важнее - для людей, любящих обосновывать общественные процессы экономическими предпосылками, - тот факт, что идиш стал жаргоном обширных и постоянно растущих еврейских общин Центральной и Южной Америки. Здесь изучение языка и пресса на идиш сохраняют свою жизнеспособность. Я был умилен, когда увидел в Мексике четырехлетних детей из состоятельных и образованных семей, свободно говорящих на испанском и на идиш.

В Буэнос-Айресе выходит на языке идиш солидный журнал по изучению словесности. Я думаю, что этот язык еще долго будет существовать, хотя вполне возможно, что его литературный зенит был в XIX веке.

Беда в том, что великий Шолом-Алейхем, как и Мольер, в переводе на английский язык блекнет, и причины вполне понятны: юмор и поэзия менее всего переводимы с языка на язык. С другой стороны, такой прямолинейный автор, как Аш, прекрасно сохранился в переводе. Говорят, что Шолом-Алейхем сохраняет всю свою ценность в переводе на современный иврит. Я не читал этих переводов, но хочется верить, что это действительно так.

"Молитва... служба..."

ГЛАВА 8. МОЛИТВА, СИНАГОГА, ВЕРУЮЩИЕ

"... невозможно возродить идиш как язык общины... "

Поскольку возрождение еврейской культуры в наши дни связано с современным ивритом, мне кажется сомнительным способность идиш как языка еврейской общины сохраниться в США. Постепенное вырождение некогда богатой прессы и великого театра на этом языке в Северной Америке трагично; однако это - неотвратимый процесс, истоки которого понятны каждому. Я считаю для себя большим счастьем, что я вырос и получил воспитание в период, когда эта культура еще была сильна. Это позволило мне освоить идиш без особых трудностей.

По своим качествам идиш - блестящий жаргон, выразительный и колоритный, образовавшийся на базе верхненемецкого диалекта, полный заимствований и языковых калек из других языков, насыщенный афоризмами, идиомами и парафразами из еврейских учений.

Это разнообразие языковых слоев и источников придало идиш особую яркость. Говорящий на нем кажется поэтом или философом. В Израиле знают идиш больше половины людей старшего поколения. Для небольшой группы ультраортодоксальных евреев во всем мире идиш по-прежнему остается разговорным языком.

Было бы ошибкой предвещать гибель идиш в ближайшем будущем. По крайней мере один гениальный писатель - Шолом-Алейхем - писал свои шедевры на этом языке, не говоря уж о многих прекрасных авторах прошлого века, которые ненамного уступали ему в таланте. Такая литература сама по себе может успешно вести борьбу за сохранение языка.

Еще важнее - для людей, любящих обосновывать общественные процессы экономическими предпосылками, - тот факт, что идиш стал жаргоном обширных и постоянно растущих еврейских общин Центральной и Южной Америки. Здесь изучение языка и пресса на идиш сохраняют свою жизнеспособность. Я был умилен, когда увидел в Мексике четырехлетних детей из состоятельных и образованных семей, свободно говорящих на испанском и на идиш.

В Буэнос-Айресе выходит на языке идиш солидный журнал по изучению словесности. Я думаю, что этот язык еще долго будет существовать, хотя вполне возможно, что его литературный зенит был в XIX веке.

Беда в том, что великий Шолом-Алейхем, как и Мольер, в переводе на английский язык блекнет, и причины вполне понятны: юмор и поэзия менее всего переводимы с языка на язык. С другой стороны, такой прямолинейный автор, как Аш, прекрасно сохранился в переводе. Говорят, что Шолом-Алейхем сохраняет всю свою ценность в переводе на современный иврит. Я не читал этих переводов, но хочется верить, что это действительно так.

"Молитва... служба..."

И возлюби Г-спода Б-га своего всем сердцем, всей душою и всем достоянием своим. И да будут эти слова, которые Я заповедую тебе ныне, в сердце твоем. И повторяй их детям своим, и беседуй о них, сидя в доме своем, идя дорогой, ложась и вставая. И навяжи их в знак на руку твою, и да будут они повязкою между глазами твоими, и напиши их на косяках дома твоего и на вратах твоих.

И если вы послушаетесь заповедей Моих, которые Я заповедую вам ныне, - любить Г-спода Б-га вашего и служить Ему всем сердцем вашим и всей душой вашей - дам дождь земле вашей во время, ранний и поздний, и соберешь хлеб свой, вино свое и масло свое; и дам траву на поле твоем для скота твоего, и будешь есть, и насытишься. Остерегайтесь, чтоб не соблазнилось сердце ваше и чтобы не уклонились, и не служили иным богам, и не поклонялись им; а то воспламенится гнев Г-спода на вас - и замкнет Он небо, и не будет дождя, земля не даст плодов своих, и вы скоро исчезнете с благодатной земли, которую Г-сподь дает вам. Храните же эти слова Мои в сердце вашем и в душе вашей; навяжите их во знамение на руку вашу, и да будут повязкою между глазами вашими. Поучайте им сыновей своих, говорите о них, когда сидите в доме своем, идете дорогою, ложитесь и встаете. И напишите их на косяках домов своих, и на вратах своих, чтобы продлились дни ваши и сыновей ваших на земле, которую Г-сподь клятвенно обещал отдать отцам вашим, - как дни неба на земле.

И сказал Г-сподь Моисею, говоря: Объяви сынам Израиля и скажи им, чтобы они сделали себе кисти на краях одежд своих, в роды свои. И пусть придают кисти, что на краю, голубую нить, и будет она у вас в кисти, чтобы, воззрев на нее, вы вспоминали все заповеди Г-сподни, и исполняли их, и не ходите вслед сердца и вслед очей ваших, которыми вы соблазняетесь. Дабы вы помнили и соблюдали все заповеди Мои, и будете святы Б-гу вашему. Я Г-сподь Б-г ваш. Который вывел вас из земли египетской, чтобы быть вам Б-гом. Я Г-сподь Б-г ваш!"

1. Благословен Ты, Г-сподь Б-г наш, Б-г отцов наших, Б-г Авраама, Б-г Ицхака и Б-г Иакова, Б-г великий, сильный и страшный; Б-г всевышний, творящий благие милости; владеющий всем; Б-г помнит добродетели отцов и приведет их потомкам искупителя во имя Свое, с любовью. Ты Царь-пособитель, Спаситель и щит.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ЩИТ АВРААМА.

2. Ты силен вечно. Владыка, воскрешающий мертвых Ты, велик в спасении.

Ты питаешь жизнь благом, великой милостью воскрешаешь мертвых, поддерживаешь падающих, исцеляешь больных, отпускаешь узников и сохраняешь верность Свою почивающим во прахе. Кто, как Ты, всемогущий Владыка? Кто подобен Тебе, о царь, который умерщвляет, и воскрешает, и приносит избавление? И верен Ты [обещанию] воскресить мертвых.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ВОСКРЕШАЮЩИЙ МЕРТВЫХ.

3. Ты свят, имя Твое свято, и святые ежедневно славят Тебя. Сэла.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, Б-Г СВЯТОЙ.

4. Ты даешь человеку знание, учишь смертного постижению. Дай нам от Себя Мудрость, постижение и знание.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ДАЮЩИЙ ЗНАНИЕ.

5. Возврати нас. Отец наш, к Своему Учению;

приблизь нас. Царь наш, к служению Тебе; обрати нас к полному покаянию перед Тобой.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ЖЕЛАЮЩИЙ ПОКАЯНИЯ.

6. Прости нас. Отец наш, ибо мы грешили; прости нас, Царь наш, ибо мы провинились; ибо милостив Ты и много прощаешь.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, МИЛОСЕРДНЫЙ И МНОГОПРОЩАЮЩИЙ

7. Воззри на нужду нашу, веди тяжбу нашу, искупи нас немедля, во имя Свое, ибо Ты сильный Избавитель.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ИЗБАВИТЕЛЬ ИЗРАИЛЯ.

8. Лечи нас, Г-сподь, и мы будем излечены; спасай нас, и мы будем спасены; ибо Ты слава наша. Принеси полное исцеление ранам нашим. Ибо Ты, Б-г-Царь, - Исцелитель верный и милосердный.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ИСЦЕЛЯЮЩИЙ БОЛЬНЫХ НАРОДА СВОЕГО ИЗРАИЛЯ.

9. Благослови на благо нам, Г-сподь, Б-г наш, этот год и весь урожай его; даруй благословение земле; насыти нас плодами ее; благослови нам этот год, как другие изобильные годы. Ибо Ты - Б-г добрый, и добро творящий, и благословляющий годы.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, БЛАГОСЛОВЛЯЮЩИЙ ГОДЫ.

10. Затруби в великий рог для свободы нашей;
подними знамя собрания изгнанников наших; собери нас вместе с четырех концов земли в землю нашу.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ; Г-СПОДЬ, СОБИРАЮЩИЙ ЗАБЛУДШИХ НАРОДА СВОЕГО ИЗРАИЛЯ.

11. Верни судей наших, как прежде, советников наших, как в начале, избавь нас от печали и стона и царствуй над нами Ты сам, Г-сподь, с любовью и милосердием, со справедливостью и снисхождением.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ЦАРЬ, ЛЮБЯЩИЙ ПРАВОСУДИЕ И МИЛОСЕРДИЕ.

Да не будет надежды у клеветников, и все отступники, и все злоумышленники да погибнут вскоре; и все враги народа Твоего да искоренятся;
и царство нечестия вскоре искорени, и сокруши, и истощи, и смири - вскоре, в наши дни.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, СОКРУШАЮЩИЙ ВРАГОВ И СМИРЯЮЩИЙ ЗЛОУМЫШЛЕННИКОВ.

12. На праведных, благочестивых, старейшинах народа Твоего Израиля, оставшихся мудрецах его, праведных прозелитах и на нас да проявится милость Твоя, Г-сподь, Б-г наш. Дай награду благую всем, истинно полагающимся на имя Твое. Удели нам долю среди них вовеки, чтобы не были мы посрамлены, ибо на Тебя полагаемся.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ОПОРА И НАДЕЖДА ПРАВЕДНЫХ.

13. И в Иерусалим, град Твой, с милостью вернись, и пребывай в нем, как Ты говорил. И трон Давида, слуги Твоего, воздвигни вскоре в нем. И отстрой его вскоре, в наши дни, навеки.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ЗИЖДИТЕЛЬ ИЕРУСАЛИМА.

14. Росток Давида, раба Твоего, взрасти скоро;
да возвысится рог его в спасении Твоем, ибо на спасение Твое уповаем весь день.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ВЗРАЩИВАЮЩИЙ РОГ СПАСЕНИЯ.

15. Услышь голос наш, Г-сподь, Б-г наш! Отец милосердный, смилуйся над нами. И прими в милости и в благоволении молитву нашу, ибо Ты - Б-г, внемлющий молитвам и просьбам. Не отпусти нас, Царь наш, от себя ни с чем. Ибо Ты милостиво слышишь молитву любых уст.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ВНЕМЛЮЩИЙ МОЛИТВАМ.

16. Благоволи, Г-сподь, Б-г наш, к народу Своему Израилю и к молитвам его; восстанови служение в храме Своем и молитву их прими с любовью и благоволением. Да будет Тебе всегда угодно служение Израиля, народа Твоего.

И да увидят глаза наши, как Ты милостиво возвратишься в Сион.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ВОЗВРАЩАЮЩИЙ СВОЕ БЛАГОСЛОВЕНИЕ СИОНУ.

17. Мы благодарны Тебе, что Ты - Г-сподь, Б-г наш, Б-г отцов наших во веки веков, твердыня нашей жизни, щит нашего спасения Ты, из рода в род. Благодарим Тебя и возвестим о славе Твоей за нашу жизнь, вверенную руке Твоей, за наши души. Тобою хранимые, за ежедневные чудеса Твои среди нас, за знамения и благодеяния Твои во все времена, вечером, утром и в полдень. Ты всеблаг, ибо не истощаются твои милости; Ты милосерден, ибо не кончаются Твои благости. Вечно надеемся на Тебя.

За все это да будет благословляемо, и возвышено, и превозносимо имя Твое, о Царь наш, всегда во веки веков.

И все живущие благодарят Тебя и восхваляют великое Имя Твое вовек, ибо благ Ты, Б-г спасения нашего и помощи нашей, благий Б-г.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, ЧЬЕ ИМЯ - ДОБРЫЙ; ТЫ ДОСТОИН БЛАГОДАРЕНИЙ.

18. Даруй мир, благо, благословение, жизнь, милость, добро и милосердие нам и всему Израилю, народу Твоему. Благослови, Отец наш, всех нас до единого светом облика Своего, ибо в свете облика Своего преподал Ты нам, Г-сподь, Б-г наш. Тору жизни, любовь к добродетели и правде, благословение, милосердие, жизнь и мир. И приятно Провидению Твоему благословлять народ Твой Израиль миром Своим во всякое время и во всякий час.

БЛАГОСЛОВЕН ТЫ, Г-СПОДЬ, БЛАГОСЛОВЛЯЮЩИЙ НАРОД СВОЙ ИЗРАИЛЬ МИРОМ.

Все переводы с иврита на английский, встречающиеся в этой книге, сделаны мною и ни в коем случае не претендуют на полную адекватность оригиналам. Я заменил все слова, звучащие на английском языке как античные, и, возможно, слишком часто пользовался простыми словами вместо торжественных. Но тексты на иврите настолько непосредственны и разговорны, что я не нашел другого способа передать их истинный эффект.

В каждой из двух основных ветвей еврейской литургии, ашкеназской и сефардской, есть свои незначительные вариации в молитвенниках. Хасиды, относящиеся к ашкеназской ветви, имеют свои собственные молитвы, которые сочетают элементы обеих литургий и включают много отрывков из книг каббалы.

ГЛАВА 9. ПИЩА, ОДЕЖДА, ЖИЛИЩЕ

"Из морских тварей евреи могут есть только тех,
которые обладают плавниками и чешуей".

Ихтиология различает четыре типа рыбьей чешуи: циклоидная, гребневидная, пласоидная и ганоидная. Первые два типа рыб съедобны. Многие рыбы по строению своей чешуи относятся к третьему и четвертому типам (например, акула, угорь) и непригодны вообще для употребления в пищу. Компетентный ученый сообщил мне, что осетр тоже относится к этим последним, хотя я слышал, что непрофессионалы спорят по поводу осетра годами.

"Что касается насекомых, то для евреев все они - табу".

Библейские предписания разрешают есть в виде исключения некоторые виды кузнечиков и цикад. Кузнечики широко употреблялись в пищу на Ближнем Востоке в древние времена; это сохранилось и в наше время. Цикада поедает сельскохозяйственные культуры и содержит в себе много протеина и углеводов; таким образом, люди восполняют свой рацион этими насекомыми. Обычно их жарят или маринуют. В еврейских религиозных законах описание съедобных видов кузнечиков туманно, и поэтому они подлежат общему табу наряду с остальными насекомыми. Но в некоторых поселениях Ближнего Востока съедобных кузнечиков определяют по вполне точным отличительным признакам. Недавно я слышал о студенте медицинского факультета одного из университетов США, набожном ортодоксе-йемените, который принимал участие в лабораторных экспериментах над анатомированными цикадами. Он сказал своему преподавателю-еврею, что эти насекомые относятся к типу съедобных, и показал, в качестве отличительного признака на брюшко животного, где четко вырисовывалась буква ивритского алфавита "хэт". Для доказательства того, что они съедобны и кашерны (по крайней мере, с его точки зрения), он съел несколько цикад. Я спросил у своего знакомого, авторитета в раввинской литературе, приемлемо ли такое поведение. "Абсолютно приемлемо, - ответил тот, ссылаясь на Талмуд. - Он унаследовал традицию своих предков". Если бы я поймал кузнечика с буквой "хэт" на брюшке, в ряд ли он был бы для меня лакомым кусочком, поскольку я не унаследовал такую традицию. Я готов стойко перенести такое лишение.

"Кашерностъ - чистота".

Объяснение предписаний кашрута с точки зрения гигиены

В "Учителе заблудших" Маймонид почти во всех случаях объясняет предписания кашрута двумя основными причинами: здоровье и отмена языческих суеверий. Поразительно, что его рассуждения о запрещении пить кровь предвосхищают концепцию "Золотого кувшина" о магии язычников, вызванной сочувствием. Я думаю, что он был первым, кто четко отметил важность законов Торы в борьбе с шаманством. Он цитирует два мнения Талмуда по этому вопросу. Первое мнение состоит в том, что можно установить рациональную основу этих законов. Второе основывается на их формальной символике как актов веры, посвящения и солидарности. Принимая за основу в большинстве своих рассуждении о предписаниях кашрута второе мнение, я не претендую (это было бы абсурдом) на дискуссию с Маймонидом. Я с готовностью признаю санитарные и гигиенические мотивы. Современная медицина ушла гораздо дальше, чем сам Маймонид, в обосновании его взглядов. Мы знаем, что смешение молочных и мясных продуктов представляет собой чуть ли не лабораторно идеальные условия для размножения бактерий, хотя в некоторых национальных кухнях такое смешение расценивается как деликатес. Известно, что приготовление и хранение таких деликатесов связано с особыми предосторожностями, во избежание отравления пищи. Мы также знаем, что блюда, приготовленные с кровью, не менее опасны. Мясо краба или омара серьезно соперничает с цыпленком в сметане в образовании птомаина (трупного яда). Только сейчас мы осознаем опасность насыщенных жиров, прототипом которых является нутряное сало. Относительная несваримость свинины в наше время научно обоснована. Маймонид пришел к аналогичному заключению эмпирическим путем.

Но хотя все это верно, я не могу не заметить, что для современного мышления все это кажется второстепенным. Маймонид был врачом и жил в те времена, когда нечистоплотность и чума были универсальными явлениями. Сравнивая аккуратность и строгую селективность еврейского рациона с запущенной и безразличной к грязи кухней, которую ему приходилось видеть кругом, он считал этот аспект законов Торы главным ключом к их пониманию.
Сегодня цивилизованные страны более или менее переняли элементарные санитарные правила еврейской кухни, хотя большинство неевреев едят кашерную птицу и мясные деликатесы еврейской кухни из-за полной уверенности в свежести продуктов и надежного надзора за их приготовлением.

Возрождение еврейской общины в индустриальном обществе, с его навязчивой тенденцией к конформизму, составляет основную проблему еврейства. В наши дни можно непосредственно наблюдать действие законов и предписаний как средств идентификации и дисциплины. Разные эпохи излучают разный свет. Обе Талмудические точки зрения оказались справедливыми. В любом случае нарушение этих законов означает отключение одной из главных движущих сил иудаизма без какого-либо рационального мотива. Конечно, иногда соблюдение этих законов сопряжено с неудобствами, но вряд ли это большие неудобства, чем, скажем, неудобства, связанные с уплатой федерального подоходного налога. Человек выполняет некую обязанность для сохранения того, что представляется ему важным.
Тяжесть лишений, с которыми сопряжено соблюдение законов, почти полностью зависит от самонастроя. Роскошный стол можно накрыть и соблюдая еврейские законы, что известно каждому религиозному еврею.

Что касается вариаций в мелких деталях кашрута, то они практически бесконечны. Разрешения и запреты на такие детали меняются от раввина к раввину, хотя каждый, кто соблюдает Моисеев Закон, придерживается основных предписаний.

Мой рабби, крайне строгий учитель, однажды заметил, что наряду с основными предписаниями щепетильность в отношении мелочей отражает религиозное настроение. Мой дед считал для себя нормальным и предпочтительным отказываться от говядины на протяжении тридцати лет, чем есть мясо животного, при убое которого он не присутствовал лично. Однако мне он разрешал есть такое мясо. У нас были разные религиозные настроения. Читатель может судить сам - согласно религиозному настроению, которое он привносит в этот вопрос, - насколько мой дед был "превосходным", "экстравагантным", "благородным", "фантастическим".

Еврей, родившийся вне этих законов, без навыков в их соблюдении и без знаний иудаизма, может эффективнее всего восстановить свою идентичность - если он этого желает - через предписания кашрута. С этого он может начать непосредственно в день принятия решения. Отказавшись на первом этапе от явно запрещенной пищи, не вникая в детали, он почувствует некий контакт с иудаизмом. Оттолкнувшись от этого начинания, он может продолжить изучение иудаизма и перестройку своей жизни на основе его законов, по мере того как это позволяют обстоятельства.

"Во время утренней молитвы мужчины облачаются
в четырехугольные молитвенные покрывала - талит".

Четырехугольное одеяние было общепринятым в древнем Израиле. В наше время, когда одежда изменилась, мы надеваем прямоугольное покрывало, чтобы выполнить заповедь, связанную с этой специфической формой одежды.

Существует библейский запрет на смешивание льна и шерсти при изготовлении одежды. Маймонид и здесь использует символику для искоренения практики "магии сочувствия"; жрецы-язычники носили одежду, изготовленную из смеси льна и шерсти как признак власти над царством растений и царством животных; в руках у них был жезл, сделанный из камня. Набожные евреи внимательно изучают новую одежду, включая нитки и подкладочный материал, чтобы убедиться, что в ней не смешаны льняная и шерстяная ткани.

Некоторые набожные замужние женщины ходят с покрытой головой, обычно в шляпках. "Шейтлз", или бабушкины парики, которые заменяют шляпки, эволюционировали в атрибут моды.

"Жилище"

Закон Торы обязывает строящего новый дом обшить его парапетами по периметру крыши: "... чтобы не навести тебе крови на дом твой, когда кто-нибудь упадет с него" Талмуд выводит из этого стиха закон надежности, дополняя его моральным комментарием. Падающий упадет, если такова воля Б-га, говорят раввины; но пусть твой дом не будет средством для исполнения приговора.

ГЛАВА 10. РОЖДЕНИЕ И ДЕТСТВО. МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ

"Запрет на музыкальные инструменты, такие, как орган..."

Закон о запрещении органа вытекает из более общего закона о запрещении в святые дни средств, которые могут разрушить б-гослужение и которые требуют изменения традиционной формы б-гослужения. Воздержание в память о падении Храма является частью общей традиции. Эта память о разрушении Храма пронизывает всю еврейскую жизнь; даже на свадьбах звон разбитого стакана напоминает об этом; строя дом, набожные евреи оставляют некоторую часть незаконченной в знак павшего Дома Б-жьего, который еще не восстановлен.

ГЛАВА 11. ЛЮБОВЬ И БРАК

"Если мой читатель втайне занимается
совращением чужих жен или гомосексуализмом..."

Я не знаю более полного по своей информации изложения, касающегося изысканных половых вариаций, чем поразительный утонченный очерк Бертона к переводу "Арабских ночей". Этот очерк излечивает читателя от навязчивой идеи, будто современный порок - плод поисков новизны или даже плод изобретательности современного человека. Хаос половых отношений в Египте и Канаане, на который обрушивает свою критику библейский моральный кодекс, никогда не отмирал на Средиземноморском побережье. Наши писатели и драматурги сообщают, что этим отклонениям нашлось место и в сегодняшнем мире.

ГЛАВА 12. СМЕРТЬ

"Даже в Талмуде идея загробной жизни выражена
весьма туманно - посредством метафор".

Было бы сущей бессмыслицей пытаться расшифровать иудаистский загробный мир хотя бы уже потому, что никто точно не знает, что подразумевают притчи и иносказания, связанные с его описанием.

Однако целый ряд деталей обозначен в них довольно четко и заслуживает повторения. Наша традиция утверждает, что праведникам всех религий уготовано место на том свете; не существует идеи, что спасение ожидает только евреев. Нет и идеи вечного проклятия. Грешник, как утверждает, например, одно из мнений, отбывает свое наказание, каким бы оно ни было, не дольше одного года; нет еврейского учения, предполагающего бесконечное

ГЛАВА 14. ТОРА

"Никто сейчас уже не принимает всерьез примитивную теорию Вельхаузена..."

Большинство читателей среднеобразовательного уровня имеют, вероятно, очень смутное представление о гипотезе библейской теории, выдвинутой Графом-Вельхаузеном. Когда эта гипотеза вызывала доверие, ее общим эффектом была дискредитация Ветхого Завета, в особенности Книг Моисея, которые были представлены скорее как случайное накопление очень поздних подтасовок, чем стройное аутентичное собрание древних документов. Я предлагаю здесь случайному читателю, у которого эта тема может вызвать любопытство, краткий обзор предыстории этой гипотезы, ее взлета и падения.

Талмуд полон обсуждений, цель которых - разобраться в трудных местах Библии.

Бесконечные поздние комментарии Священного Писания заняты объяснением этих трудных мест. Иногда эти объяснения кажутся убедительными, иногда - натянутыми. Комментаторы не соглашаются друг с другом. Они смело бросают вызов толкованиям мудрецов Талмуда.

Учащийся в конечном итоге должен сам для себя решить, каково его мнение по этим вопросам.

В XVII веке, когда теологи использовали Библию, чтобы преградить путь разуму и знанию, появившаяся в то время научная мысль пошла атакой на Библию же с целью самозащиты. Предметом ее атак были все те же спорные места. Насколько мне известно, общая теория современной критики Библии была впервые обоснована Спинозой в его "Теологическом и политическом трактате", хотя Спиноза многим обязан Гоббсу. Взбунтовавшийся студент, изучавший Талмуд, Спиноза прекрасно знал спорные места в еврейском учении. Он владел острейшим умом и пером - во все времена.

Смысл идеи Спинозы состоит в том, что Библия в конечном счете - это литература, книга, ничем не отличающаяся от любой другой, хотя, возможно, величественнее большинства других книг. Она не была написана в черном или белом огне Б-гом, и она не неприкосновенна и не вечна. Все это - не более как метафора. Она была написана в разные времена человеческой рукой - чернилами на пергаменте. Поэтому она может быть предметом литературного анализа. Традиционные представления о написании Библии, ее строении не могут быть последним и единственным мнением. Это мнение может быть и неверным. С другой стороны, рациональное исследование текста Библии даст истинное представление о ее авторах и о достоверных фактах ее происхождения. Спиноза наметил все атрибуты того, что мы сегодня называем Высшей Критикой: вариации стиля, повторяющиеся отрывки, хронологические пробелы, странности в грамматике и словаре и т. д. Он основательно изучил великого ортодоксального комментатора Ибн-Эзру, использовал отмеченные им трудные для понимания места в Библии и выдвинул свои саркастические интерпретации этих мест.

Этот путь, открытый Спинозой в 1679 году, вначале причинял его последователям одни неприятности. Писания в духе Спинозы приводили к поношению, преследованию, изгнанию из общества и, возможно, к тюремному заключению и даже смерти. Но уже в пределах первых ста лет с того времени, когда Спиноза открыл путь критике Библии, Вольтер, круша все вокруг, проложил столбовую дорогу рациональному анализу. После Вольтера рациональный анализ Библии стал игрой каждого смертного - и началась настоящая гонка.

Впервые идея выяснения подлогов при написании Библии была предложена, насколько мне известно, немецким, теологом де-Веттэ, опубликовавшим в 1806 году едкую критику на Второзаконие. Но теория подлогов при составлении библейских документов всегда будет связана с именем другого немца, профессора истории Юлиуса Вельхаузена, который распространил сферу подлогов практически на всю Библию. В особенности Тора Моисея, утверждает Вельхаузен, представляет собой многослойную фальшивку от первого до последнего слова.

Вельхаузен не претендовал на оригинальность и отдал должное своим предшественникам. Общая идея теории Вельхаузена, выведенной большей частью своей из Аструка, де-Веттэ и Графа, состоит в том, что Ветхий Завет был подвергнут значительной доработке, подгонке и неудачной имитации священников-законодателей под руководством Эзры* во времена второго Храма.

* Эзра-Гасофер систематизировал в эпоху второго Храма Моисеев Закон и заложил основу религиозного и морального права. Перу Ээры принадлежит также ряд апокрифических трудов.

Они пытались придать форму строгого канона существующим Священным Писаниям Израиля. В действительности же они проделали эту огромную работу с одной целью: обосновать свои собственные притязания к власти и деньгам. Они стремились увековечить простую ложь; что Моисей узаконил, а Соломон непосредственно привел в исполнение заповедь о централизованном богослужении в святилище: вначале в скинии, а затем в первом Храме. Вельхаузен утверждает, что скиния никогда не существовала. Описания в Левите, насыщенные архаизмами и деталями, - такой же подлог, как и псевдоантичные поэмы Четтертона и Оссиана*. Исторические описания централизованного б-гослужения в Храме Соломона - тоже всего лишь масса придуманных священнослужителями историй.

* Томас Четтертон (1752-1770) и Джеймс Макферсон (1736-1796) - английские поэты. Последний известен под прозвищем Оссиан

Отталкиваясь от этой предпосылки, Вельхаузен воздвигает новый эволюционистский взгляд на историю Израиля. Не было апокалипсиса на горе Синай. Моисей не был провозгласителем веры. Еврейская религия выросла из грубого антропоморфного политеизма. Моисей, если он существовал вообще, считал себя приверженцем местного бога грома или бога гор, возможно, реально существовавшего священного камня ("Он твердыня ... праведны пути Его"). Со временем, в Канаане, пророки трансформировали этот культ в более утонченную веру; но все их старания были безнадежно сведены на нет и извращены фальсификаторами.

Развивая эту новаторскую точку зрения, Вельхаузен опубликовал в 1875 году свое "Введение в историю древнего Израиля", панорамный труд, занимающий почти пятьсот страниц петита и включающий около пяти тысяч ссылок на текст Ветхого Завета. Он подверг подробному анализу все еврейские Священные Писания от первого слова Бытия до последнего слова Второзакония, излагая свои тезисы в форме главы и стиха Библии. Для целого поколения, если не больше, "Введение" представляло дисциплину, которая именовалась впоследствии

"Критика Библии"

Я прочел "Введение" Вельхаузена и проверил в Ветхом Завете на иврите все ссылки, вполне возможно, что я буду последним человеком на земле, который когда-либо совершал подобную работу. Книга Вельхаузена стала музейным экспонатом, и даже от молодых исследователей Библии не требуется в наше время ее анализа. Но я считаю, что такая работа входит в мою обязанность перед читателем этой книги. Это необходимо для общей постановки вопроса. Я попытаюсь описать "Введение", которое было в свое время библией для неверующих.

Вельхаузен начинает с объявления величественной темы своего труда: фальсификаторы-священнослужители, несуществовавшая скиния, дутая доктрина б-гослужения. Затем он приступает к своей основной задаче: пересказ Библии по Вельхаузену. Метод Вельхаузена прост, но разработка им деталей этого метода - грандиозна. Любой отрывок Священного Писания, подтверждающий его тезис, или по крайней мере не противоречащий ему, аутентичен. Если же текст ему противоречит - стихи поддельны. Он обрушивается с резкой критикой на каждый стих, который не подтверждает его точку зрения. Он постоянно демонстрирует то грамматически неправильно построенное предложение, то внутреннюю непоследовательность, то грубый словарь, то отрывочность вместо последовательной истории. Нет такого отрывка, который он не смог бы оправдать или уничтожить. Если для этого ему необходимо просто изменить значение слова на иврите - он делает и это. Это называется "конъюнктурной правкой текста".

Начиная свою игру, Вельхаузен, отдает себе отчет в том, что ему не удастся обойти молчанием один навязчивый вопрос: как это сотни и сотни библейских стихов опровергают его теорию простыми словами? Вельхаузен отвечает на этот вызов Библии при помощи гипотетического образа Резонера фальсификатора, своеобразного мастера подделки. Предвидя на двадцать три века вперед, этот человек (или эти люди) явно предвосхитил теорию Вельхаузена и внимательно просмотрел весь текст Священных Писаний, включив в них отрывки, призванные опровергнуть будущую теорию!

С изобретением Резонера фальсификатора Вельхаузен одним махом расправился со всеми трудностями. Как инструмент противоречивой логики этот образ просто великолепен. Те разделы Библии, которые противоречат Вельхаузену, не просто лишаются своей подлинности, а становятся аргументами в его же пользу. Автор естественно не называет своего Резонера по имени. Он даже не персонифицирует его как одно лицо, а просто призывает его время от времени исполнить свой долг. Когда все остальное - грамматика, последовательность, вариации Имени Б-га или просто откровенная фальсификация значений слов в иврите - не помогает, Резонер приходит на помощь.

Странное привидение в одеянии священнослужителя действительно является ключом ко всему "Введению". Когда историк находит в веками сохранявшемся тексте десятки и сотни стихов, прямо противоречащих его излюбленной теории, и приходит к заключению, что такое положение вещей доказывает существование невидимой руки фальсификатора-провидца, - создается впечатление, что труд историка пересекает красную черту между серьезным историческим опусом и произведением изящной словесности, построенном на последовательной фантазии.

Сегодня можно лишь поражаться, как подобный труд смог - даже на несколько десятилетий - представлять целую серьезную область схоластики. Но история науки показывает, что любая смелая гипотеза может стать популярной, если наука не располагает достоверными фактами. В случае с трудом Вельхаузена основная причина его популярности, по-видимому, заключается в том, что в 1875 году эволюционистские идеи витали в воздухе. Битвы за и против учения Дарвина были еще в полном разгаре, но уже было ясно, кто выйдет победителем. Понятно, что теория, перенесшая идею эволюции в Ветхий Завет, излучала блеск и возбуждала умы читателей, даже если она и ставила Библию вниз головой. Работа Вельхаузена над документацией, какой бы откровенно пристрастной и искаженной она ни была, сколь бесконечно далеко ни была бы она от научной точности, покоряла абсолютным количеством мельчайших научных деталей. Толкование Библии под влиянием этого труда продолжалось - с постоянно растущей неуверенностью - до тридцатых годов нашего века. Незначительное влияние ее все еще чувствуется в массовой культуре, которая, впрочем, не имеет никакого отношения к научному мышлению. Серьезное изучение Библии несовместимо с таким толкованием.

Критика с трех сторон основательно обезоружила теорию подлогов. Первой обрушилась на эту теорию археология, которая начала давать ощутимые результаты в начале девяностых годов прошлого столетия. Описанное Вельхаузеном состояние древнееврейской культуры оказалось вздором, как только археология предложила факты взамен плодов пылкого воображения автора "Введения". Например, одной из важнейших предпосылок Вельхаузена было предположение, что искусство письма было неизвестно во времена Моисея. Археологи нашли целые склепы, доказывающие противоположное. Б-гослужение в Моисеевой скинии автор "Введения" относит к периоду гораздо более позднему, чем период Исхода. Археология обнаружила много параллелей в соседних культурах, датируемых тем же периодом; еврейский ритуал явно соответствует по времени этой далекой старине. Сама скиния была стержнем теории Вельхаузена. Он объявил скинию сущей выдумкой на том основании, что в древние времена она совершенно не подходила для жизни в пустыне. И здесь археология обнаружила факты, утверждающие прямо противоположное. (Подробно рассказывает об этом Олбрайт в книге "От каменного века к христианству".)

Если археология атаковала теорию Вельхаузена извне, то его собственные последователи подорвали ее изнутри, разъедая ее своими исследованиями. Продолжая анализировать Библию старыми методами, они стали обнаруживать все больше гипотетических документов в арсенале своего учителя. Наконец, около тридцати различных документов, издателей, авторов интерполяций были совершенно перепутаны Вельхаузеном. В одном стихе Торы последователи Вельхаузена находили факты, для доказательства которых учитель выдвигал полдюжины документов. Здесь уже самые восторженные почитатели теории Вельхаузена увидели, что она растворяется в абсурде.

Но отступать было поздно. По каждому вопросу адвокаты новых обвинительных документов делали то же, что и Вельхаузен, - и с теми же результатами. Аргументы, основанные на непоследовательности, стилевом разнообразии, вариациях Имени Б-га и странностях словаря, приводили к тому же абсурду.

И, наконец, последний удар по теории Вельхаузена и его последователей нанесли ученые, доказавшие, что литературный анализ вообще не является научно достоверным методом. Литературный стиль представляет собой явление аморфное, преходящее и в лучшем случае периодически повторяющееся и неоднородное. Рука Шекспира неизменно присутствует на страницах диккенсовских романов; Скотт писал целые главы по Марку Твену; Спиноза полон Гоббса и Декарта; Шекспир был величайшим подражателем - и величайшим стилистом. На протяжении поколений люди, одержимые навязчивой идеей литературного анализа, доказывали, что произведения Шекспира написал кто угодно, только не сам Шекспир. Я думаю, что при помощи литературного анализа можно доказать, что я написал "Давида Копперфильда" и "Прощай оружие!" Было бы неплохо, если бы этому доказательству сопутствовал еще и здравый смысл.

В тридцатые годы вся схема Вельхаузена от начала до конца была официально отвергнута новой школой грозных скандинавских критиков. Эта школа пользуется авторитетом и сегодня, современная критика сделала большой шаг вперед по пути, намеченному скандинавами. Представитель этой школы Ливан Энгель нанес "Введению" смертельный удар, проанализировав злостный призрак Вельхаузена, его резонера-фальсификатора, и уничтожив его вежливым ученым лошадиным смехом. Энгель назвал его иронически interpretatio europeica moderna. Изучая хитросплетения воображаемых автором "Введения" интерполяторов, он обнаружил в них автопортрет европейского кабинетного ученого, упорно копающегося в Священном Писании, чтобы возвести гипотезу XIX века. Эти творческие муки кончаются ретроактивной проекцией своего собственного образа в V век до н.э. После Энгеля от теории Вельхаузена не осталось ничего.

Я не хочу, чтобы у читателя сложилось впечатление, будто Высшая Критика покорилась традиции и признала вербальную непогрешимость еврейского Священного Писания. В современной критике Библии появились новые нотки: скромность и откровенная неуверенность, покоящиеся, однако, на развалинах теории Вельхаузена. Новые критики Библии вышли из общего кошмара, во власти которого оказались эволюционисты после краха вельхаузеновской теории. Вряд ли они горят желанием попасть в очередной кошмар. Еще не вымерли седовласые поклонники "Введения", которые упорно отстаивают учение Вельхаузена. Человеку, посвятившему свою жизнь какой-нибудь теории и обучавшему этой теории молодых людей, трудно признать, что она безнадежно устарела. Однако современная критика Библии отказалась в основном от скомпрометировавшего себя метода литературного анализа.

Нынешняя критика предпочитает продвигаться медленно и осторожно, постепенно впитывая в себя обширные открытия археологии, изучая древние языки, подвергая сомнению новейшие догадки по крайней мере в той же степени, в какой она склонна подвергать сомнению старые традиции. Скандинавские ученые проявляют тенденцию к полному пренебрежению теориями, построенными на документах, и все больше склоняются к изучению многовековой устной традиции, которая представляется им более надежной. Понятие подделки в Священном Писании отвергнуто новыми критиками полностью. Использование вариаций Б-жественного Имени как ключа к поиску параллелей между различными документами подвергнуто мощной критике со стороны новейших исследователей Библии. Собственно, этот "ключ" и раньше не выдерживал никакой критики, потому что различные имена неизменно повторяются во всех "документах". Некогда предполагалось, что это - дело рук фальсификаторов, но эти деловитые призраки в общем-то давно испустили дух. Самоуверенность Вельхаузена канула в Лету, ничто уже не застраховано от критики - даже датировка Книги Второзакония.

При таком положении вещей трудно представить единодушное мнение по какому бы то ни было вопросу, но я попытаюсь это сделать.

Сегодня с полной уверенностью можно утверждать, что Тора по своему происхождению и содержанию принадлежит Моисею. Критики спорят лишь о том, как Моисеев Закон дошел до нас и насколько дошедший до нас текст верен оригиналу. Становится ясно, что изучение Библии критиками шло по двум основным направлениям: анализ текста и археологические изыскания. Анализ текста первичен. Не контролируемый свидетельствами извне, он дал волю фантазии и поэтому потерпел крах. Археология вернулась к традиции. При помощи фактов археологии и исследования древних языков критики надеются со временем воссоздать здравую картину написания всех книг Библии.

В распоряжении читателя, интересующегося этой темой, - масса книг. Если он может уделить чтению "Введения" время и энергию, стоит это сделать хотя бы из любопытства. Его следует читать с Библией в руках. Это поможет читателю непосредственно проследить за тем, как профессор состряпал свой опус. Без знания иврита невозможно различить вольность, с которой автор третирует древний язык, но подстановки и подтасовки, практикуемые Вельхаузеном, вполне очевидны и при сопоставлении ссылок автора с английским переводом Библии. Все, что опубликовано в последнее время в этой области, не может сравниться по полноте описания, современности и литературному великолепию с книгой У. Ф. Олбрайта "От каменного века к христианству". "Критика религии и философии" Вальтера Кауфмана убийственна для вельхаузеновских "фальсификаторов-идиотов", но она может вызвать большие неудобства у очень благочестивого читателя. Эти серьезные, зачастую довольно остроумные рассуждения нерелигиозного человека - лучшее из всего, что я читал в этой области после книг Бертрана Рассела.

Более объемное представление, включая подробный обзор скандинавской школы, может дать изданный Г.Г.Роули сборник "Ветхий Завет и современные исследования" (Оксфорд, 1951), отразивший работу симпозиума ведущих современных ученых. В симпозиуме принимал участие и Олбрайт. Здесь читатель найдет как выступления защитников и верных последователей Вельхаузена, так и радикальных новых критиков. Естественно, текст такого рода тяжеловесен, но основателен.

Помимо современных работ общего характера, существуют целые библиотеки Высшей Критики от Спинозы до наших дней. Заинтересовавшийся читатель может проследить за развитием той или иной мысли, касающейся этой темы, по своему выбору. "Высшая" критика, между прочим, означает попытку выяснить дату, авторство и документальное происхождение текста на основе его изучения; это отличает ее от "традиционной" критики, которая стремится обнаружить наиболее точный и достоверный вариант текста.

ГЛАВА 15. ТАЛМУД

"Талмуд - это книга за семью печатями..."

Некоторые христианские исследователи, такие, как Дэнби, Мор, Герфорд, достигли блестящих знаний в Талмуде. Этот подвиг может оценить только еврей, изучавший Талмуд с детства. Помимо тяжеловесного, поразительно сжатого стиля. Талмуд насыщен аббревиатурами из устных учений. Некоторые отрывки самого Талмуда и почти все комментарии выглядят как колонки алгебраических формул: вереница начальных литер, сгруппированных в сбивающие с толку столбцы; не слова, а начальные буквы фраз, настолько знакомых, по мнению составителей, читателю, что издатель не нашел нужным напечатать их полностью. Специальных словарей для расшифровки этих сокращений не существует; собрать их воедино означало бы составить новый словарь языка иврит. Для того чтобы разобраться в этих зашифрованных фразах, сторонний читатель должен приступить к изучению еврейских устных учений. Я освоил большинство этих фраз через деда, но до сих пор меня приводят в смущение некоторые из них. Я не представляю себе, как справлялись с ними Дэнби, Мор и Герфорд; надо полагать, что они годами занимались с экспертами-Талмудистами.

"Белые светлые и тонкие колонки - это комментарии ".

Колонка, расположенная рядом с основным текстом вдоль внутренних полей страницы - это то, что позволяет изучать Талмуд людям, как я. Это комментарий Раши, французского еврея, жившего около тысячи лет назад.

Раши - великий исследователь иудаизма. Не будет преувеличением сказать, что он оживил Талмуд, превратив его из таинственного труда, понятного лишь посвященным, в предмет изучения всего еврейского народа. Он был блестящим мастером прозы - прозрачной, как родниковая вода, краткой, живой, точной; и как любую великую прозу, ее отличает сверх всего теплота, почти разговорность. Раши ведет вас по Талмуду за руку. Он полагает, что ваши познания в арамейском языке невелики, что ваш иврит, возможно, несовершенен, что вы недостаточно хорошо осведомлены в тонкостях общего Талмудического права и что вы не всегда понимаете приводимые в нем аргументы. Он никогда не становится в позу покровителя, никогда не щеголяет своей ученостью и не заинтересован в морализаторстве. Он хочет, чтобы вы знали, что такое Талмуд. Если вы изучаете Талмуд с Раши, вы всегда получите ответ на любой интересующий вас вопрос.

Колонка, расположенная вдоль внешних полей страницы, называется Тосафот - дополнения. Это второстепенные, но порой очень увлекательные технические детали к тексту, собранные на протяжении нескольких поколений школой аналитиков, среди которых много учеников и последователей Раши. Способность справиться с комментариями Тосафот отличает хорошего ученика Талмуда. Совсем мелкие колонки, расположенные вдоль всей страничной кромки, - это ссылки на стихи Торы или на законодательные кодексы; иногда они дают варианты и разночтения основного текста.

Почти все великие комментаторы известны по инициалам. Имя Раши, например, - сокращение полного имени рабби Шломо Ицхаки.

Раши написал также комментарии к Торе. Эти комментарии - такая же часть обязательного изучения для каждого еврейского мальчика, как и сам текст Книг Моисея. Каждый из них представляет собой компиляцию классических толкований Библии, переложенных на точный и четкий слог Раши, с некоторыми пояснениями сложных идиоматических оборотов, встречаемых в Торе. Однако работа Раши над Талмудом - иного порядка. Это превосходный логический анализ общего права. Серьезное изучение еврейской юриспруденции начинается с комментариев Раши к Талмуду. Эти комментарии сохранили свой статус авторитетных ссылок по сегодняшний день.

"... пробираясь сквозь лабиринты арамейских фраз..."

Арамейский язык, принадлежащий к семитской группе, был превалирующим языком в Месопотамии и Палестине с библейских времен. В книгах поздних пророков встречаются отрывки на арамейском. В Талмудический период это был повседневный разговорный язык евреев. Святые книги были переведены на арамейский, и часть этих арамейских вариантов (торгу мим) вошла в литургию. Арамейский близок к ивриту, как, скажем, французский - к испанскому, или пожалуй, чуть ближе. Зная иврит, можно с горем пополам прочесть отрывок на арамейском и, заглядывая время от времени в словарь, получить общее представление о его содержании. Изучающие Талмуд осваивают этот язык, потому что весь текст Талмуда насыщен им. В наиболее трудных местах на помощь приходит Раши.

"Таков, следовательно, общий характер Талмуда... "

Предмет этой главы - Вавилонский Талмуд (или Талмуд Бавли). Существует также другой текст - Иерусалимский Талмуд, который даже в еврейских учениях остается уделом узкого круга специалистов. Его Гемара фрагментарна, и он написан на более сложном арамейском. Кроме того, его не обогатили блестящие комментаторы, которые на протяжении столетий исследовали лабиринты Вавилонского Талмуда. И все же Иерусалимский Талмуд помогает выяснить некоторые сложные и чересчур тяжеловесные места Бавли, и авторитеты иудаизма всех поколений пользовались обоими источниками для выяснения решающих вопросов права. Я бы сказал, что владение Иерусалимским Талмудом - это почти признак еврейского мудреца.

Вряд ли можно считать случайным факт, что общее право было выработано учреждениями диаспоры, а не школами маленькой общины, которая осталась в Святой Земле.

Центр еврейской жизни сместился в диаспору, и сверхзадачей народа в изгнании стала задача сохранения нации. Это положение создалось в 70 году, когда римляне завоевали Иерусалим и древнееврейское государство, и продолжалось вплоть до создания нового государства Израиль в 1948 году. Впервые за два тысячелетия появилась" Гемара ("учение" - арам.) - Талмуд. Если нет специальной ссылки, под Гемарой подразумевается Вавилонский Талмуд. В народе Гемара ошибочно идентифицируется с ШАСом (сокращение "Шиша сидрей Мишна"), составляющим лишь часть Талмуда. Возможность возродить Святую Землю как центр еврейской духовной жизни. Но большая часть евреев мира живет вне Израиля; конфронтация иудаизма диаспоры с быстро развивающейся новоизраильской школой - один из самых волнующих аспектов современной еврейской жизни.

Талмуд - не единственное наследие, дошедшее до нас из эпохи мудрецов. Иудаистский законодательный кодекс обогащен такими трудами, как Тосефта, Сифра, Сифри, Агада, Великий Мидраш. Современный авторитет в области еврейского права должен хорошо разбираться во всей этой литературе.

ГЛАВА 16. ЕВРЕЙСКОЕ ОБЩЕЕ ПРАВО

"Таковы были, например, движения саддукеев и караимов "

Нам мало известно о саддукеях. Это религиозная секта Талмудического периода, которая заимствовала, по-видимому, эллинистические элементы в своих богослужениях. Они составляли оппозицию Талмудистам. Саддукеи давно бесследно исчезли. Пожалуй, все документальные свидетельства об этом движении сводятся к ссылкам в Талмуде, Новом Завете и в трудах Иосифа Флавия.

Караимы в еврейской истории представляют секту, которая отвергла общее право и основные атрибуты традиции, узаконенные Талмудом. Единственным законом, который они признавали, был Моисеев Закон. Движение караимов началось в VIII веке как политический протест против гаоната. Их центральный мотив - не чуждый современному слуху - заключался в том, что раввины навязали Закону Моисея свои рамки и что его учению не свойственны никакие ограничения. История этого движения суха, информативна и наводит уныние.

Тора как законодательный кодекс слишком сжата для того, чтобы охватить все детали права. Для соотнесения основного закона с обширным кругом проблем и деталей, возникающих в повседневной жизни, необходимо дополнить его общими правовыми комментариями.

Попробуйте отвергнуть общий закон, пришедший к нам со времен пророков, - и вам придется ("импровизировать свой собственный общий закон. Это и сделали караимы. На протяжении нескольких поколений они руководствовались своим собственным кодексом - нечто вроде караимовского Талмуда, который в некоторых деталях был либеральнее, но в целом - намного строже, чем традиционный иудаизм. Это движение приняло поистине гротескную форму, пытаясь создать специальные законы с целью избежать повторения обрядов и обычаев основной традиции. Когда-то караизм обладал значительным весом в еврейской истории; это движение дало немало исследователей иудаизма. В наше время караимы фактически прекратили свое существование. В Малой Азии осталось буквально несколько семейств, скрупулезно сохраняющих караимовскую традицию; большинство из них переселилось в Израиль.

В серии монографий по иудаике Йельского университета есть превосходная книга о караизме - "Антология караимов". Название секты происходит от корня "кра", означающего "написанное слово Торы".

"Некоторые толкователи этого устного права обладали
в современном им обществе огромным интеллектуальным и нравственным престижем".

Вряд ли какая-либо другая нация или религия знает в своей истории такую группу исследователей, как еврейские Талмудисты, называемые хазал (аббревиатура ивритского "хахамейну зихронам ле`враха" - "наши мудрецы, да будет память о них благословенна"). Их высказывания, идеи, образ жизни сохранялись в еврейском сознании на протяжении многих веков. "Хазал говорили...", "Хазал решили...", "Как сказали Хазал...".

Они не были святыми, а обычными людьми с обычными повседневными заботами; некоторые из них служили в качестве прислуги и лишь немногие владели большими состояниями. Период перушим отличался необычайной интеллектуальной свободой. Только три человеческих качества считались непреходящими ценностями и обеспечивали почетное положение в обществе: ученость, набожность, разум.

Эти человеческие качества сохранялись как ценности высшего порядка на протяжении многих веков замкнутой жизни в гетто. Вплоть до XX века у евреев было принято считать, что если дочь богатого купца вышла замуж за нищего, но блестящего эрудита, изучающего Тору, то она сделала великолепную партию и породнилась с элитой. В наше время эта система ценностей постепенно блекнет, хотя нельзя сказать с уверенностью, что она когда-нибудь исчезнет безвозвратно. Во всяком случае, склонность евреев к учению, находящая сегодня выражение в увлечении искусством и наукой, - отличительная черта нашего народа. Эту черту мы заимствовали у хазал.

ГЛАВА 17. ОТ ТАЛМУДА К СОВРЕМЕННОСТИ

Эта глава, вероятно, больше, чем любая другая, оскорбит чувства образованного читателя своими потрясающими пропусками и сокращениями. Какой смысл в обсуждении ришоним без упоминания рабейну Гершома, Рамбана, Рашба и дюжины других светил; какой смысл в простом их перечислении вместе с ахроним в одной скудной главке и в поверхностном обзоре этой грандиозной плеяды мыслителей, заложивших основу современной юриспруденции; какой смысл в обзоре европейской средневековой поэзии и философии, некотором не нашлось места ни единому слову об Иегуде Галеви, Ибн-Гвироле и мастерах литургии и в котором обойдены молчанием такие величественные фигуры, как Радак и Ибн-Эзра; какой смысл в том, чтобы упомянуть между прочим Виленского Гаона и не посвятить ему отдельную главу. Информативно ли такое повествование вообще?

Именно в этой главе я урезал тысячи и тысячи слов текста, над которым в свое время работал с большим удовольствием. Мне сказали - не без основания - что этот отрывок совершенно безнадежен: невозможно дать неподготовленному читателю даже самое поверхностное представление о сложной и многогранной правовой литературе, написанной за тысячу лет. Даже тот материал, который я оставил в этой главе, слишком академичен.

Если бы я мог вернуться к некоторым из этих опущенных отрывков, я бы остановился на Ибн-Эзре и Меири из Парпийона , которые помогли мне, как никто другой, разобраться в Раши. Если я удостоверюсь, что мой труд имеет какой-то смысл, я посвящу им отдельную книгу. Здесь же я попытался дать читателю только общее представление о еврейском праве. Обзор с "птичьего полета" дает возможность охватить большой участок поверхности, и в этом преимущество такого обзора. Однако это неизбежно приводит к упущению многих деталей.

"Гаоним были президентами университетов..."

Наиболее известный из гаоним - последний из этой плеяды - Саадия, сын Иосифа. Тот факт, что он родился в Египте, в некоем роде знаменует передвижение еврейского народа на запад. Приглашенный еще в молодом возрасте в Суру, одну из двух вавилонских духовных столиц, чтобы возглавить там гаонат, он вдохнул новую жизнь в мир диаспоры в тот решающий момент, когда еврейской мысли предстояло выдержать испытание перед бурно развивающейся западной культурой. Его труды, как вспышка заката, предвосхитили эру восхода современной мысли. Вопросы, волновавшие Саадию, волнуют наших современников. Его "Книга веры и разума" стала введением в грандиозную книгу, которую продолжают писать еврейские мыслители. По своему духу она принадлежит средневековью, но излучает мудрость и здравый смысл.

"Учитель заблудших"

Общее примечание: Вторая великая книга Маймонида "Учитель заблудших" подлила масла в огонь оппозиции. Основная тема этого труда - то, что сейчас принято называть конфликтом между наукой и религией. Как бы подчеркивая актуальность книги, Маймонид написал ее на арабском, который был английским языком Средиземноморья той эпохи. Противопоставляя иудаизм аристотелевской и магометанской философии, он доказал неоспоримое превосходство нашей религии. Его доводы в пользу иудаизма сохранили свою силу и сегодня; видоизменилась лишь их форма благодаря новейшей терминологии. Проблематика этого труда Маймонида включает все важнейшие вопросы морали: добро и зло, свободная воля и рок, природа Б-га, трудные места Священного Писания, возможность апокалипсиса. Чтобы справиться с этой книгой, читатель должен быть хорошо начитан в греческой философии и иметь по крайней мере общее представление о магометанстве и христианстве. Принято считать, что Фома Аквинский , поздние схоласты-католики и магометанские философы многим обязаны Рамбаму. Раввины воспринимают этот труд как высшее достижение Талмудиста в спекулятивной метафизике, области, которая, впрочем, находится вне пределов иудаизма. По их мнению, это блестящее исследование, однако местами оно вызывает серьезную тревогу.

Мне трудно представить, что подумал бы мой дед, если бы узнал, что страшный "Учитель заблудших" можно приобрести меньше чем за два доллара в мягком переплете в переводе на английский язык, и что студенты американских колледжей, перелистав его за день-два, пишут по нему проникновенные сочинения. Мой дед всегда придерживался мнения, что Америка, по крайней мере ее еврейская часть, которую он хорошо знал, сошла с ума. Помимо "Учителя", Маймонид написал ряд других работ. Больше всего мне знакомы его комментарии к Мишне, написанные на арабском. Это поистине чудо ясного мышления и ясного стиля. Бессмысленно заниматься критикой Талмудических трактатов, не прочитав предварительно комментарии Рамбама к Мишне. Эти комментарии выполняют огромную работу по систематизации содержания и структуры правовой проблематики и тем самым помогают сэкономить целые недели времени. Интересно отметить, что лучшие комментаторы, такие, как Рамбам, Раши, Ибн-Эзра, Маблим первоклассные писатели.

"Он вступается также за другого правоведа. Тура..."

Рабби Яакова бен Ашера называют Тур, потому что он разделил свой кодекс на четыре секции, каждая из которых составляет отдельную колонку - тур. Четыре колонки символизируют четыре ряда драгоценных камней на нагрудном знаке верховного священнослужителя. Он жил в XIV веке в Германии. Иудаистика Германии составляет огромную библиотеку и отличается полнотой охваченного ею материала. Германское еврейство на протяжении веков было известно своей набожностью. Лишь с наступлением эмансипации, термин "дойч" стал означать на идиш "западнический агностицизм".
"Подобно тому, как Иосиф Каро вернулся в Святую Землю, так и его книга вернулась к простым законам Торы и Мишны".

Живя в испанских, а позже в палестинских кругах, Каро написал свою работу, основываясь на сефардской, или средиземноморской, традиции. К тому времени уже сформировалась вторая ветвь еврейских учений в диаспоре, ашкеназская, или германская, традиция, духовным центром которой были тевтонские еврейские общины. Само слово "ашкеназ" - это библейское название одного из отпрысков Ноя, которые после Потопа расселились по всему миру. Еврейская традиция всегда идентифицировала это колено с племенами, населявшими территорию современной Германии.

Многие авторы сообщают, что ашкеназские обычаи и б-гослужения более аскетичны и строги, чем обычаи и б-гослужения их южных соплеменников. Это напоминает общее различие между латинским и нордическим темпераментами и приводит к соблазну сделать вывод о влиянии климатических условий на мышление и право. Вряд ли серьезный анализ подтвердит такое упрощенное понимание национального характера, когда речь идет о еврейской литературе. В обеих традициях, ашкеназской и сефардской, есть свои элементы аскетизма и терпимости. Правовые кодексы таких южан, как Маймонид и Каро, могут показаться достаточно суровыми северянину с самым строгим вкусом. И все-таки для того, чтобы кодекс Каро ужился с учениями северян, в него были внесены поправки ашкеназского толка. Рамо выполнил эту работу в своем комментарии к книге "Шулхан арух" под названием "Скатерть". Это не критика Каро, а лишь вежливое возражение с ашкеназской позиции в тех местах, где две традиции расходятся в трактовке права. Сегодня эти комментарии включаются в каждое издание книги "Шулхан арух" в виде уточнений к тексту Каро. Таким образом, Рамо занял постоянное место в правоведении, хотя и не в качестве первоисточника, а дополнения к Каро.

"В законоведческой библиотеке моего деда..."

Сейчас книги моего деда составляют отдельную коллекцию в огромной библиотеке верховного раввина Израиля. Эта библиотека находится в Иерусалиме, в импозантном сооружении, носящем название "Гехал Шломо" ("Дворец Соломона"). Естественно, эта коллекция включает все основные правовые кодексы и авторитетные комментарии к ним, а также труды видных специалистов в области еврейского права. Такие книги, как Талмуд, труды Рамбама, "Шулхан арух", переиздавались так часто, что стали вполне доступными. В коллекции моего деда, однако, есть десятки уникальных книг.

"Выпускники должны сдать строгие и сложные экзамены по еврейскому праву - так называемые экзамены на семиха.''

Титул "рабби" является предметом серьезных разногласий между различными религиозными группами, даже внутри ортодоксального еврейства. Реформаторский иудаизм не признает непогрешимость Моисеева обряда или общего права. Не признает он также присвоения титула "рабби" посредством семиха. Студенты-реформисты изучают право как часть истории. Консервативный иудаизм также не требует семиха для присвоения титула "рабби"; они присваивают этот титул студентам богословских факультетов, которые проходят гораздо менее интенсивные экзамены, чем учителя и проповедники, и лишь некоторые студенты проходят семиха. Ортодоксальный же раввин должен пройти семиха в обязательном порядке. Помимо общих титулов, существуют также особые титулы, дающие более высокие ступени в различных специальных областях.

ГЛАВА 20. ОРТОДОКСАЛЬНЫЙ ИУДАИЗМ

Дневные школы Некоторые критики американской системы образования утверждают, что дневные школы противоречат идее демократии: они разделяют детей по религиозному признаку. Еврейские родители, придерживающиеся этого мнения, выражают свой протест тем, что не записывают своих детей в эти школы. Я не намерен решить здесь эту проблему, однако некоторые ее моменты совершенно очевидны и однозначны. В новейшее время не найдено другого действенного способа сохранить Моисеев Закон, чем такая система образования.

Старое сепаратистское образование давно стало историей. Талмуд-Тора была всего лишь временной мерой, которая, однако, все еще дает неплохое начальное образование многим детям. Воскресные школы предлагают некую ориентацию, но изучение такой культурной традиции, как иудаизм, невозможно при двух-трех часах занятий в неделю. Совершенно очевидно, что это может быть либо вовсе ничем, либо каким-то новым видом образования и уж ни в коем случае не иудаизмом. Многим евреям глубокие познания в иудаизме кажутся излишней роскошью, и для них, естественно, дневные школы не представляют никакой ценности. Для ортодоксов же они становятся общепринятым образовательным учреждением.
Можно, конечно, утверждать, что система частных школ - это фактор сегрегации детей по тому или иному признаку. "Сегрегация" - слово бранное. "Селекция" же - слово вполне пристойное. Те или иные пристрастия человека можно выразить разными словами.
Иудаизм всегда был разносторонней и глубокой интеллектуальной дисциплиной. Дневная школа представляет собой попытку сохранить эту дисциплину в условиях современной жизни.

ГЛАВА 21. РАСКОЛ

Существуют и другие, более мелкие движения, подвергнувшие ревизии традиционный иудаизм, как, например, "Реконструкция" и "Еврейская наука." Но они не составляют серьезной конкуренции консерваторам и реформистам, завоевавшим массы последователей в США и в некоторых общинах Европы и Африки. Вне Америки практически безраздельно господствует ортодоксальный иудаизм-Реконструкция подчеркивает социологический и культурный аспекты иудаизма. Это течение связано с идеями видного проповедника и писателя Мордехая Каплана. По своей форме реконструкторы мало чем отличаются от консерваторов. У Каплана был блестящий сподвижник, рабби Мильтон Стейнберг, который умер в очень молодом возрасте.

К сожалению, я не знаком с движением, именуемым "Еврейская наука". Его лидер - Тегила Лихтенштейн, вдова основоположника этого движения Морриса Лихтенштейна.

"Ортодоксальные раввины яростно боролись с реформистами ".

Во время наивысшего расцвета реформизма в Германии просвещенные адвокаты ортодоксального иудаизма, такие, как Моше Мендельсон ,Самсон Рафаэль Гирш , организовали сильную контратаку против реформизма. Сегодня мысли Гирша составляют важный аспект возрождения ортодоксального иудаизма. Его "Девятнадцать писем бен-Узиэля" до сих пор оказывают сильное воздействие на читателей.

ГЛАВА 22. ИЗРАИЛЬ

Начало сионизму положил еще в доисторические времена Авраам, который покинул свой дом в Месопотамии и отправился в Палестину. Исход из Египта под предводительством Моисея был первым актом сионизма в народном масштабе. Все книги Ветхого Завета повествуют о связи еврейского народа с Сионом, Святой Землей. Начиная учить Тору, в самом начале первого стиха Раши, ребенок читает о том, что повествование о Сотворении обосновывает моральное право евреев на Сион. Сион-это гора, возвышающаяся над древней столицей Святой Земли Иерусалимом. С библейских времен Сион символизирует мистическую Землю.

"Современный социализм в Израиле представляется мне
отнюдь не воинствующей и атакующей идеологией ".

В израильских сельскохозяйственных коммунах, восхитительных к и буи им, социалистический идеал живет, как ни в одной стране, за железным занавесом. "От каждого по способностям, каждому по потребностям" здесь не патетический лозунг, а закон повседневной жизни. Некоторые молодые люди покидают коммуны: жизнь здесь предъявляет слишком строгие требования к человеческой натуре. Но другие основывают новые коммуны, намеренно выбирая для поселения опасные районы вдоль границ, чтобы создать мощные военизированные пункты и превратить пограничную полосу в плодородные участки земли.

Мне кажется, что истинный мотив этого идеалистического движения - инстинкт возрождения и защиты земли, а не абстракции социализма, хотя его лозунг - социализм. Существуют религиозные и нерелигиозные коммуны. Каждый гость Израиля непременно посещает кибуцим: это одно из израильских чудес.