Библиотека Гумер - ислам

Идрис Шах. Путь суфиев

ДВЕРЬ

Салих из Казвина поучал своих учеников:
-- Всякому, кто стучится непрестанно, будет открыто.
Однажды это услышала Рабийа. Она сказала:
-- Сколько еще вы будете повторять: "Будет открыто?" Дверь никогда не
закрывалась.

ПОДОБНОЕ ПРИТЯГИВАЕТ ПОДОБНОЕ

Хасан из Басры отправился повидать Рабийю. Она сидела в окружении самых
разных животных.
При виде Хасана животные разбежались.
Хасан спросил:
-- Почему они бегут от меня?
Рабийа ответила:
-- Ты ешь мясо. Я же питаюсь одним сухим хлебом.

ФРУКТЫ И ЧЕРТОПОЛОХ

Для осла чертополох -- самый лакомый фрукт.
Осел ест чертополох. Он остается ослом.

Хабиб аль-Аджами

КОГДА ВСТРЕТИЛИСЬ АБУ САИД И АВИЦЕННА

Когда философ и суфий встретились, Авиценна сказал: "Что я знаю, он
видит".
Абу Саид добавил: "Что я вижу, он знает".

ЗОВ СУФИ

Внемли Зову Суфи, прилагая все свои силы, в этом мире, честно и с
искренним сердцем. Этим ты обретешь подлинную безопасность в этом мире и во
всех других мирах.
Салик Халмазави

ХЛЕБ

Если вы принимаете в доме дервиша, помните, что ему довольно и сухого
хлеба.

Харит Махасиби

ПОЛЬЗА

Подавляющая часть человечества не знает того, что знать, в его
интересах. Они недолюбливают то, что со временем принесет им пользу.

Аль-Насафи

ТОЧКА ЗРЕНИЯ

К грешникам и порочным -- я злонамерен;
К благим -- благонамерен я.

Мирза Хан,
"Ансари"

УЧИТЕЛЯ, УЧЕНИЯ, УЧЕНИКИ

Учителя говорят об учениях.
Настоящие Учителя, кроме этого, изучают своих учеников.
Но более всего следует изучать учителей.

Муса Казим

СЛУЖЕНИЕ И УЧЕНИЧЕСТВО

Не знающий о служении еще меньше знает об учительстве.

Термези

ВОСПРИЯТИЕ И ОБЪЯСНЕНИЕ

Для того, кто обладает восприятием, и единого знака довольно.
Для того, кто не научился внимать, не хватит и тысячи объяснений.

Хаджи Бекташ

ТОМУ, КТО ВИДИТ СЕБЯ ДЕРВИШЕМ

Сердце мое одурманено миром и его содержимым.
Но внутри него один лишь Друг.
И если повеет ароматом роз сада Единобытия,
Сердце мое, подобно розовой почке, разорвет
внешнюю оболочку.
Пойди в келью отшельника и скажи ему:
Поскольку даже сам край нашей моленной ниши
подобен изгибу Великой Брови --
Нет, в сущности, разницы между Каабой
и кумирней идолов --
Куда ни взгляни, везде ОН, только ОН.
Сущность дервиша не прочитать по его лицу и бороде;
Путь дервиша -- в правильности свойств.
Дервиш с улыбкой может обрить голову
не испытывая сожаленья,
Но дервиш -- это тот, кто, подобно Хафизу,
отдаст свою голову.

Ходжа Хафиз
из Шираза

СУФИЗМ

Суфизм -- это истина вне формы.

Ибн аль-Джелали

СТАТЬ ТЕМ, КЕМ ВОЗМОЖНО СТАТЬ

Быть суфием --значит стать тем, кем вы можете стать, и не пытаться
гнаться за тем, что на данном этапе является иллюзией.
Это значит осознавать свои возможности и не думать, что вы осознаете
то, чем в действительности пренебрегаете.
Суфизм -- это наука об успокоении того, что должно быть успокоено, и о
пробуждении того, что может быть пробуждено; о том, как научиться не думать,
будто вы способны успокоить или пробудить, когда это вам не по силам, или же
что вам необходимо поступить именно так, когда такой необходимости нет.
Следование Дервишскому Пути есть поиск сокрытого Един-ства вопреки, а
не с помощью притязаний многообразия.
Это значит принимать во внимание все средства, которые присутствуют в
многообразии, и полностью оставить мысль, что внешние проявления
многообразия имеют какое-то самостоя-тельное значение.
Приближение к Пути начинается с факторов, позволяющих научиться тому,
как надо учиться, а не с попыток приобрести знание без навыка правильного
подхода к нему.
Вы ближе подходите к сущности суфия, когда понимаете, что привычка и
закоренелое мнение пригодны лишь на определенных этапах изучения; и
отдаляетесь, когда приобретаете привычки и основываете свои суждения на
выгодных предубеждениях.
Вы должны уделять явлениям незначительным такое же внимание, как и тем,
которые вы считаете значительными и не искать только значительных
переживаний.
Смиренные смиренны в силу неизбежности этого качества для Пути, и хуже
всего люди, являющие смирение ради своей гордыни, а не в качестве средства
продвижения.
Метод суфизма неизменен на протяжении веков: перени-мать то, что имеет
ценность, когда и где оно имеет ценность и для кого оно имеет ценность, но
не подражать из благоговения или страха, и не копировать из подражательства.
Успехи на пути внутреннего роста человека приходят благодаря
правильному усилию и правильному методу, но не от простого сосредоточения на
правильном стремлении или на словах других лиц, обращенных к третьим лицам.
Когда человек, книга, обряд, организация, метод объявляются носителями
чего-то такого, что приложимо ко всем и вся, или прельщают вас -- сильно,
хотя и ошибочно; это очень похоже на ловушку, расставленную для низменного
начала в нас.

Сейид Имам Али Шах

ДОБРО И ЗЛО

"Сущее" есть абсолютное добро.
Если оно содержит хоть каплю зла, оно не Сущее.

Шабистари

ЛЕКАРСТВО

Ваше лекарство -- в вас самих, а вы не замечаете его.
Ваше исцеление -- от вас самих, а вы не подмечаете его.

Хазрат Али

МИР

Мир этот лишен бытия, его реальность --
всего лишь видимость;
От края и до края мир этот -- игра, игра и игра.

Шабистари,
"Гульшан-и-Раз"

УКАЗАНИЕ

Если таково указание Учителя, залей свой молитвенный коврик вином.
Ищущий должен знать различные приемы Ступеней.

Хафиз

ЛИТЕРАТУРА СУФИЗМА

Есть три вида передачи.
Первый -- передавать все.
Второй -- передавать то, что люди просят.
Третий -- передавать то, что принесет им пользу.
Если вы передаете все,
Может наступить пресыщение.
Если вы передаете то, что они просят,
Это может удушить их.
Если вы передаете то, что принесет им пользу, в худшем случае они,
превратно поняв вас, обратятся против вас. Но если вы служите им таким
образом, то, независимо от внешних прояв-лений, вы оказываете им помощь, и
это неизбежно, в той или иной форме благотворно скажется на вас.

Аджмал
из Бадахшана

ИЗУЧЕНИЕ

Только птица понимает учебник розы,
Ибо не каждый читающий разбирает сокровенный смысл страницы.
О вы, кто собирается изучать раздел любви из книги знания,
Боюсь, что вы и понятия не имеете, как постигать его с помощью
изучения.

Хафиз

НЕМОТА

Он отнимает язык у тех, кто делится тайной, --
Чтобы не могли они опять выдать тайну Владыки.

Низами

ЖЕМЧУЖИНА

Разве обычные люди знают цену драгоценнойжемчужине?
Хафиз (Защитник), дари несравненную сущность
лишь избранным.

Хафиз

СЧАСТЬЕ И ПЕЧАЛЬ

Всякий, получивший знание, хоть самое малое, -- счастлив.
Всякий, лишившийся его -- печален.

Ибн Идрис аль-Шафи

ИСТИННАЯ ДОБРОТА

Чем быть добрыми по вашим понятиям,
Лучше, быть с теми, кто истинно добр.
Хуже, чем совершить зло,
Быть с теми, у кого злое сердце.

Байазид

СМЕРТЬ

И во сне помни о смерти и просыпайся с мыслью, что не вечно будешь ты
жить.

Увайс аль-Карани

ПО ПОВОДУ ОТШЕЛЬНИКА

Он обосновался на горе,
Так что Работы от него не дождешься.
Человек должен и на базарной площади
Работать в такт с истинной Реальностью.

Сахл

ВОСЕМЬ КАЧЕСТВ СУФИЯ

Суфизм требует приложения восьми качеств.
Суфий обладает:
Широтой взглядов, характерной для Авраама;
Безоговорочным принятием своего жребия,
каким обладал Ишмаил;
Терпением, как у Иова;
Способностью общаться с помощью символов,
как это умел Захария;
Отчужденностью от своего народа, как было у Иоанна;
Шерстяным одеянием типа пастушьей накидки Моисея;
Тягой к путешествиям, как у Иисуса;
Смиренностью, подобной смиренности духа Мухаммада.

Джунайд из Багдада.

УЧЕНИЧЕСТВО

Имея Руководителя, ты можешь стать истинным Человеком.
Без Руководителя ты останешься, по существу, животным.
Если ты все еще говоришь: "Я не смогу подчиниться
другому человеку", --
Ты по-прежнему негоден для Пути.
Но если ты говоришь: "Я желаю подчиниться", --
но при этом твой дух в смятении, --
Путь закрыт для тебя, и ты погиб.

Зульфикар,
сын Джанги

РОДСТВО

Люди, схожие между собой, ощущают близость. Притяжение
противоположностей -- другое дело. Но поверхностный наблю-датель часто
ошибается, принимая схожих людей за не имеющих ничего общего. Например: один
алчет любви, другой алчет любить. Малоопытный и поверхностный мыслитель
тотчас же возомнит и провозгласит их противоположностями. Но истина,
разумеется, в обратном. Их роднит алчность. Они оба алчные люди.
Знаменитость и ее последователи иногда являют собой подобную картину.
Один хочет выказывать внимание, другой -- привлекать внимание. Оба они
одержимы навязчивой мыслью о внимании, и, скованные этой цепью, летят словно
"голубь с голубем, ворон с вороном".
Симаби
КУДА ОНО УШЛО

Я встретил дитя с огнем в руке.
-- Откуда это пламя? -- спросил я его.
Он дунул -- и пламя погасло, а он произнес:
-- А ну-ка, скажи мне, куда оно ушло?"

Хасан
из Басры

БОГАТСТВО

Ищи знание. Если ты впадешь в бедность, оно станет твоим богатством,
если ты разбогатеешь, оно украсит тебя.

Аль-Зубайр,
сын Абу Бакра

"Я"

Знание не стоит на месте. Вначале это: "Что есть я?".
Затем: "Я не знаю, что есть я".
Затем между "Очевидно, меня нет" и "Я найду себя";
Затем между "Я найду себя" и "Я есмь",
Затем "Я есть то, что мне известно о себе",
Затем "Я есть".

Абу Хасан аль-Шадхили

РАЗМЕННАЯ МОНЕТА

Если человек -- нищий, для него разменная монета -- уже целое
состояние. Это ошибка. Чтобы подняться выше нищенствования, он должен
подняться выше разменной монеты, даже если он использует ее в качестве
средства. Но став конечной целью, она превратится в конец.

Ибн Икбал

ЧТО ЗАБОТИТСЯ О ВАС

Знание лучше богатства. О богатстве вам приходится заботиться, знание
же заботится о вас.

Али

ГУБИТЕЛЬНОЕ

Три вещи в этой жизни губительны:
Злоба, Алчность, Самомнение.

Пророк

ИЗ ЗАПИСНОЙ КНИЖКИ СУФИЯ:
(НЕСКОЛЬКО ТЕМ ДЛЯ МЕДИТАЦИЙ)

О СЛУЖЕНИИ

Служение есть исполнение долга без отвращения или наслаждения.
Обладающий чувством долга не является ни подневольным рабом, ни искателем
награды. Люди извлекают из исполнения долга то, что они способны извлечь.
Если они перестанут придавать значение непосредственному удовольствию,
получаемому от исполнения долга, так же как и непосредственному отвращению к
нему, они обнаружат, что в служении заключено еще нечто, крайне полезное для
них, а именно -- утончающее их восприятие.

ОБ ИСКАНИИ

Искание Истины есть первая ступень к нахождению ее. После искания
приходит осознание, что Истина ищет самого Ищущего. Третья ступень -- та, на
которой суфий учится у Пути, -- наступает, когда учение достигает особой
стадии, когда Ищущий осознает, что он получает знание в сфере за пределами
"искания" и "нахождения" или "встречного искания".

ОБ УСИЛИИ

Усилие и работа имеют самые различные формы. Одна из причин
необходимости в Руководителе заключается в том, что он знает, когда
направлять усилие и работу ученика, а когда нет. Он также знает, какое
именно усилие и какая работа предназначены каждой отдельной личности. Только
невежда принимает любую работу за полезную или же считает, что чрезвычайное
усилие в любой произвольный момент более ценно, чем даже самое малое усилие
в нужный момент.

ОБ ИДОЛОПОКЛОНСТВЕ

"Идолопоклонство" -- это сосредоточение внимания на каком-либо
посреднике, будь то человек или предмет, с той стороны и в такой момент,
когда этого делать не следует. Это значит принимать форму за содержание.
Большинство государственных институтов, сознательно или нет, поощряют
идолопоклонство. Именно по этой причине будущие суфии нуждаются в постоянном
внимании со стороны наставника, который направляет их внимание в
соответствии с возможностями.

ОБ УЧЕНИЧЕСТВЕ

На Дервишском Пути ученичество является неотъемлемым требованием. Но
необходимо установить различие между людьми, которые только воображают, что
должны стать учениками, -- это те, в ком пробудилась скрытая алчность, -- и
теми, кто действительно может стать учеником, а также где и когда эта
ступень ученичества может принести пользу.

ОБ УЧИТЕЛЬСТВЕ

Метод, которым пользуется Учитель, часто непонятен для учеников. Обычно
это происходит потому, что они стараются понять механизм данного процесса,
тогда как на самом деле они крайне нуждаются в его благотворных следствиях.
Без них они никогда не смогут понять и сам механизм.

О ТОВАРИЩЕСТВЕ

Есть товарищество человеческое и товарищество передачи. Те, кому
недостает семьи или других форм товарищества, будут искать их даже тогда и
там, где объединение в группу служит целям передачи. Мало кто знает об этом,
отчасти потому, что одно и то же слово [товарищество] обычно используется
для обозначения этих двух совсем разных состояний.

О КНИГАХ

Замечания, имеющие ограниченное применение, часто рассматриваются как
имеющие общий или универсальный характер. Когда Учитель говорит:
"Остерегайтесь книг", он имеет в виду конкретную аудиторию и конкретный
момент. Но если ученики превратно понимают его слова и сохраняют книги в
качестве ключа к пониманию, или же впадают в другую крайность, заявляя:
"Учитель отвергает книги, и в силу этого мы будем отвергать их все и
всегда", -- то только они сами виноваты в этом.

ОБ УПРАЖНЕНИЯХ

Алчность является преобладающей, хотя и хорошо скрытой, чертой
характера тех, кто мнит упражнения вратами к познанию. Они столь же важны,
как палец или два на руке, но столь же бесполезны, взятые отдельно.

О ВНЕШНЕМ

Обычные люди судят о человеке не по его внутренним достижениям, а по
поступкам, внешнему виду и по тому, что о нем говорят. Такой метод, однако,
годится только для суждений определенного характера, но непригоден в других
случаях. Например, человек с остроконечной тростью не обязательно убийца, он
может быть, скажем, погонщиком слонов. Избранные зачастую игнорируют
общепринятые каноны внешнего поведения, дабы не испытывать влияния поведения
толпы с ее искусственными критериями, а иногда также и чтобы показать тем,
кто не утратил способность видеть разницу между внешним и внутренним, что
поведение, рассматриваемое само по себе, не является мерилом внутреннего
достоинства.

О ВЕРЕ И РЕЛИГИИ

Те, кого считают верующими или религиозными людьми и кто, в силу
привычки, неспособен ни на какое иное поведение, могут быть названы
религиозными, но никогда -- имеющими веру. С другой стороны, если это вера,
то придется ввести новое слово для обозначения той веры, которая не является
результатом влияния родителей или окружения.

О ЛЮБВИ

То, что обычно называют любовью, может иметь пагубные последствия для
самого любящего и для объекта его любви. В таком случае суфий не может
назвать причину любовью, но называет ее "привязанностью", при которой тот,
кто испытывает привязанность, не способен ни на какое другое поведение.
Любовь не только бывает различной интенсивности, но также имеет различные
уровни. Человек, считающий, что любовь означает только то, что он чувствовал
до сих пор, тем самым лишает себя всякой возможности испытать когда-либо
подлинную любовь. Но тот, кто действительно испытал подлинную любовь,
никогда не придет к тому ошибочному выводу, что она совпадает с физической
любовью или с любовью-привязанностью.

ОБ УЧЕБЕ В МИРУ

Суфизм -- это учеба, лишенная схоластики. Учебный материал черпается
практически из любой сферы человеческого опыта. Его книги и перья -- здесь
же, рядом, и не имеют ничего общего даже с самыми незначительными
представлениями схоласта или фанатика. Но поскольку молитвы, усилия и книги
также являются частью этого учебного процесса и поскольку суфийские учителя
называются "Учителями", это явление особого общения зачастую смешивается с
академической или подражательной учебой. Таким образом, имеется "Суфийская
Учеба" и "обычная учеба" -- две совершенно разные вещи. Это выглядит точно
так же, как если бы одним и тем же словом обозначались "мышь" и "слон". До
известных пределов (оба четвероногие, серые, хвостатые) такая неточность не
имеет никакого значения. Но приходит время, и становится необходимым
установить между ними различие. Такое различие обретается в круге суфиев.

О СОБРАНИЯХ ДЕРВИШЕЙ

Поверхностные ученые полагают, что в собраниях дервишей участвуют
только равные по положению или что любой дервиш может посещать собрания
любого круга того же уровня. На самом же деле состав круга столь же важен,
как и сам круг. Занимаемое положение на Пути также может иметь силу в одном
круге и не иметь в другом. По этой причине Учителя в одном круге становятся
учениками в другом. Компании людей, связанных общими интересами, группы
религиозных фанатиков и тех, кто считает себя изучающими, зачастую ошибочно
именуются "кругами дервишей". Но хотя они иногда и являются ступенью,
ведущей к кругу, сам круг дервишей есть нечто совершенно иное.

О РАЗЛИЧИЯХ МЕЖДУ ШКОЛАМИ

По поводу различий в мировоззрениях, учениях и писаниях суфиев много
говорят и пишут. Внешне действительно могут иметься различия, обусловленные
средой, но по существу никакого различия нет. Спорить о различиях между
суфиями настолько же глупо, как пререкаться о том, из какого именно бутона
хлопчатника следует ткать халат. Значение указанных споров не выходит за эти
рамки.

ПРИТЧА, ИДИОМА, МЕТАФОРА

Если ваш Учитель говорит с вами на вашем родном языке, вам нужно
рассматривать идиоматические выражения, которые он употребляет, только как
идиомы, то есть как обороты речи, не предназначенные для буквального
понимания. Когда он дает вам притчу, вам нужно разобраться в ней, прежде чем
ее использовать практически. Когда нечто говорится метафорически, это
следует понимать метафорически. Сказанное буквально не следует принимать за
метафору.

О ВЫСШИХ УРОВНЯХ ПОНИМАНИЯ

Если в попытках уяснить себе нечто непонятное для вас в суфизме вы
обращаетесь к обычному интеллекту, заблуждение неминуемо, ибо интеллект
слишком склонен к изобретательности. Понимание придет, лишь когда ваш ум
сумеет крепко ухватить неуловимое за горло. Многие испытания закончились
неудачей из-за своей чрезвычайной тонкости. Сумейте распознать тонкое.

О РАЗДРАЖЕНИИ И БЕЗРАЗЛИЧИИ

Без причины никто не раздражается. Если вы раздражаете других, это
может быть потому, что они считают вас надоедливым и неприятным или же вы
можете раздражать их своей речью и поведением. Если вы или кто-либо другой
безразличны и не реагируете на источник раздражения, это может быть либо
похвально, либо порицаемо. Не судите по раздражению.

О "СОСТОЯНИЯХ"

"Состояний", по существу, три вида: ложные, или воображаемые, подлинные
и не имеющие отношения к делу. Подобно тому, как только врач, распознает
болезнь или состояние здоровья по соответствующим симптомам, только шейх
знает, что из них есть что. Он также знает о желательности или
нежелательности вызывания состояний. Верхом глупости будет предполагать, что
наличие или отсутствие "состояния" само по себе указывает на что-то хорошее
или плохое.

О ЧТЕНИИ, СЛУШАНИИ, ПРИСУТСТВИИ

В изучении материала может быть неизменной необходимость лишь одного
действия -- присутствия, без резких реакций, на собрании Мудрых. В одно
время это может означать чтение, в другое -- слушание. Иногда чтец и
передающий -- один из посвя-щенных. Иногда же это ни в коем случае не может
быть посвященный. Истинность этой науки уже давно установлена, только слепцы
экспериментируют с нею.

О РАСКАЯНИИ

Раскаяние означает полное отречение или отказ от чего-то, к чему
испытывалось сильное тяготение. Удовольствие, получаемое от раскаяния, в
большинстве случаев настолько же вредно, как и сам проступок, и невозможно
ожидать долговременного улучшения от тех, кто гордится своим преображением.
Раскаяние невежественных людей выражается как наплыв сильных реакций,
сопровождающих отказ от чего-то, или как искание прощения за что-то. Но
имеется и более высокая форма -- раскаяние Мудрых, которое ведет к большему
знанию и любви.

О НАДЕЖДЕ И СТРАХЕ

Колебания между надеждой и страхом (Страхом Божьим и надеждой на Его
прощение) являют самый ранний этап Пути. Пребывающие в этом состоянии
подобны мячику, бросаемому из одного конца поля в другой. Через какое-то
время такой опыт дает некоторую пользу, а затем приносит вред. Цель --
следовать Пути без низших качеств надежды и страха. Еще более высокая цель
-- это когда нет ни пряника, ни кнута. Некоторые нуждаются в надежде и
страхе; это те, для кого они были прописаны.

Пахлаван-и-Зайф

* ГЛАВА ШЕСТАЯ. ТЕКСТЫ ДЛЯ ГРУППОВОГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ *

"Тексты для группового использования" составлены на основе доступных
материалов с учетом того, что они дают наибольшую пользу при изучении в
круге или группе. Их можно также изучать в одиночку. Когда имеет место
последнее, изучающий получает указание читать эти тексты в любой
последовательности, отличной от той, в какой они даны здесь. Считается, что
избранный им порядок составляет часть самого изучения. Нижеприведенный
порядок отвечает групповому изучению.

ЦЕНА

Однажды между двумя дервишами разгорелся спор.
Ибрахим бен Адам сказал одному из них:
-- Ты впустую потратил свою жизнь на самоотречение. Она тебе дешево
досталась, и потому ты не ценишь ее.
Дервиш с насмешкой спросил:
-- Ну, а чем же ты заплатил за то, чтобы стать дервишем?
Ибрахим сказал:
-- Я отдал за это царство Балха, но все равно считаю, что цена была
смехотворной, о брат.

САДОВНИК

Однажды, когда Ибрахим служил садовником, хозяин попросил его принести
ему несколько гранатов.
Ибрахим принес, но все они оказались кислыми.
Его хозяин сказал:
-- Ты уже так долго работаешь у меня и до сих пор не научился отличать
сладкие гранаты от кислых?
Ибрахим ответил:
-- Ты нанял меня, чтобы я ухаживал за ними, а не пробовал их; как же я
мог научиться отличать сладкие плоды от кислых?
И тогда хозяин сада понял, что перед ним Ибрахим бен Адам.

КАРАВАН-САРАЙ

Однажды Хызр пришел во дворец султана и направился прямо к царскому
трону.
Настолько неожиданным и необыкновенным было его появление, что никто не
посмел задержать его.
Султан, а им был Ибрахим бен Адам, спросил его, что он ищет.
Пришедший сказал:
-- Я хотел бы переночевать в этом караван-сарае.
Ибрахим удивился:
-- Но это не караван-сарай, это мой дворец.
Незнакомец спросил:
-- Кому он принадлежал до тебя?
-- Моему отцу, -- ответил Ибрахим.
-- А до него?
-- Моему деду.
-- И это место, где люди приходят и уходят, останавливаются на время и
отправляются дальше, ты называешь иначе, чем караван-сараем?

КНИГА

Ибрахиму однажды приснилось, что он видит ангела Гавриила.
Ангел держал в руке книгу, и Ибрахим спросил, что в ней написано.
Гавриил сказал:
-- В эту книгу я вношу имена друзей Всевышнего.
Ибрахим спросил:
-- Будет ли там мое имя?
Ангел произнес:
-- Ибрахим, ты не являешься другом Всевышнего.
Ибрахим ответил:
-- Да, это так, но я друг друзей Всевышнего.
Какое-то время Гавриил хранил молчание. Затем он обратился к Ибрахиму:
-- Я получил указание поставить твое имя во главе этого списка, ибо
надежда рождается от отсутствия надежды.

РЕЛИГИЯ

Вся религия, как теологи -- а также их противники -- понимают это
слово, есть нечто совершенно отличное от того, чем ее считают.
Религия есть средство передвижения. Ее внешние выраже-ния, обряды,
нравственные и прочие учения рассчитаны на получение определенных
результатов в возвышении человека, в определенное время, среди определенных
групп людей.
Вследствие трудностей на пути сохранения науки о человеке, в качестве
вспомогательного средства на пути к истине была введена религия. Но для
поверхностных умов средство всегда оставалось целью, а средство передвижения
превращалось в идола.
Только человек мудрости, но не человек веры или интеллекта может снова
сдвинуть с мертвой точки это средство передвижения.

Ала ад-дин Аттар

МОЛИТВА

Великий Шейх Симак как таинство молитвы преподавал следующее.
Человек способен молиться только в пределах своих способностей. Если он
одинок, или если он научился молиться по книгам или в духовных семинариях,
он не может понять или принимать участие в реальности молитвы.
Тот, кто научился молиться и кто несет в себе озаренность, способен
поделиться ею с другими людьми, чтобы они также могли познать и развить
молитву в самих себе.
Писаная молитва бессмысленна.

СМЫСЛ КУЛЬУРЫ

Суфийское понимание культуры иное, нежели понимание обычного человека,
суживающего смысл этого понятия.
Шейх Абу Наср Саррадж называет следующие три формы культуры:
Светская культура -- простое приобретение информации, взглядов и
учености общепринятого толка;
Религиозная культура -- монотонное следование законам и предписаниям,
соблюдение общепринятых этических норм поведения;
Суфийская культура -- самоусовершенствование, различе-ние
существенного, сосредоточение и медитация, расширение внутреннего опыта,
следование Пути Искания и Близости.

ЧЕМУ УЧИТ СУФИЗМ

Суфизм учит, как очистить свое "я", как укрепиться в нравственнос-ти и
построить свою внутреннюю и внешнюю жизнь так, чтобы достичь вечного
блаженства. Его предметом является очищение души, а целью -- достижение
вечного счастья и благословенности.

Шейх аль-Ислам Закарийа Ансари

ОТБОР

"Истифа" ("Отбор") есть удаление из сердца всего, что не относится к
исканию совершенства. Это похоже на то, как если представить себе, что
человек пуст и что на мгновение все мысли покинули его и в это время в него
вливаются истинные мысли.

КАКИМ СПОСОБОМ ОНИ ПРЕПОДНОСЯТ СВОЕ УЧЕНИЕ

Не ждите, что способ, каким они преподносят свое учение, будет
полностью вписываться в рамки вашего обычного понимания. Жемчужину можно
носить и в кошельке из кожи. Но невежда выкрикивает: "Эта четырехугольная
штука с клапаном совсем не похожа на ожерелье, которое мне описывали".

Ариф Йахйа

Когда Низамаддина Авлийа спросили, почему один известный суфийский шейх
на взгляд постороннего совсем не похож на религиозного благочестивого
человека, он ответил: "Цари хранят свои сокровища в одном из двух мест.
Первое, и наиболее очевидное, -- это охраняемая палата во дворце, которая
может быть взломана, разграблена или захвачена силой. Второе место, более
надежное, -- в земле, среди развалин, где никому не придет в голову их
искать".

ВЗЫВАНИЕ ОСМАНА С ЗАПАДА

О, Мустафа, О Мустафа,
Райс-и-Караван-и-ма! (Совершенный, Совершенный, Предводитель нашего
Каравана!)
Во Имя Друга!
Ху! Друг!
Мы говорим Ху, обращаясь к Цепи Передачи, к предводителям Орденов, к
борцам за Истину, к дервишам присутствующим и отсутствующим.
Ху!
Мы взываем к мощи Бараки Общины и Великих Товарищей, да снизойдет она
на наше собрание.
Ху!
Мы посвящаем нашу деятельность в этот день Сокровеннейшему Сознанию во
всех формах его бытия!
Ху!
Великое Обращение начинается.

ВЕЧНЫЙ СУФИЗМ

Беспрерывно, в честь Друга -- мы пили вино до сотворения вина.

Ибн аль-Фарид

СЕМЯ СУФИЙСКОГО ЗНАНИЯ

Истинное семя было сотворено во время Адама.
Чудо жизни, существования.
Оно дало ростки при Ное.
Чудо роста, высвобождения.
Ко времени Авраама оно раскинуло ветви.
Чудо распространения, упрочения.
Век Моисея стал свидетелем появления винограда.
Чудо плода.
Время Иисуса было временем созревания урожая.
Чудо вкушения, радости.
При Мухаммаде произошло выжимание чистого вина.
Чудо достижения, преображения.

Байазид Бистами

В ПРИСУТСТВИИ МУДРЕЦА

Даже если вы только присутствовали, молча, на собрании под руководством
Мудреца, вы приобрели такой внутренний потенциал, какой вашему обычному
воображению и не снился.

Мирза Асим

ЦЕЛЬ

Сокровенный смысл существования подобен жизни дерева.
И глубоко сокрытый плод его -- это человек, о Учитель.
Назначение побега -- о пребывающий без Учителя -- это спелый плод, а не
просто лишь еще одно дерево.

Аблахи Мутлактар

ПРИНЦУ

О счастливая судьба! Ты облагородил мой ум;
Этой книгой ты вознес меня.
Не я решил: быть тебе спутником моего состояния.
Ты раскрыл дверь моих владений.
Ты явил мне сокровище водительства.
Мы вместе вошли в ту весть, что послал ты Царю.
Когда ты удержал меня от иллюзорных мечтаний,
Я нашел слова об этой величественности.
Когда взгляд Царя упал на нее,
Он стократно одобрил ее...
Арифи,
"Халнама"

СОБРАНИЯ МУДРОСТИ

Человек стремится наполнить себя книжными знаниями и фактами. Он же,
или кто-то другой, натаскивает себя упражнениями или тренировкой.
В обоих случаях налицо чувство завершенности, а также чувство
собственной значимости.
Но как для наполнения горшка необходим горшок; то, чем наполнить его, и
чувство меры, точно так же, лишь правильно применяя все эти элементы,
человек действительно может преуспеть в выполнении высокой задачи истинного
служения.
Только на этом пути может он найти себя. Блуждая по бесчисленным иным
путям, он может воображать, что нашел или находит себя, или что некто другой
сделает это за него. Мы не можем себе позволить тратить время на таких
людей, не считая заботы об их умственном равновесии и физическом здоровье.
Чтобы познать и приложить ту меру, о которой я говорю, человек должен
найти Собрание (Круг) Мудрости. Только здесь, и ни в каком ином месте,
постигается правильная мера.
Ну вот! Предупреждение дано. Теперь идите и отыщите это Собрание
Мудрости. Вы найдете собрание, истинная польза которого будет в точности
соответствовать вашей внутренней искренности. Если вы лицемер, вы попадете к
лицемерам, независимо от того, какими вы их увидите, или какими они увидят
вас, или какими они видят друг друга.

Каландар Бахадур Шах

ЧЕМ ПРЕСЕКАЮТСЯ ПОИСКИ ЗНАНИЯ

Они пресекаются претензиями.
Имеется нечто, что человек знает в себе самом. Он видит его не таким,
каково оно на самом деле. Он выказывает претензии относительно своей
способности или же неспособности понять это. Ему неведомо, что он нуждается
в определенной подготовке.
Имеется то, что, как сам человек считает, он знает, но чего на самом
деле он не знает. Он знает лишь отдельные стороны того, что знает. Такое
частичное знание в некоторых отношениях даже хуже, чем полное отсутствие
его.
Имеется также то, чего человек не знает и не может знать на доступных
ему ступенях. Однако он сам считает, что должен это знать. И он ищет это --
или же то, что он принимает за это. Поскольку у него нет истинного мерила,
он начинает претендовать на то, чем не обладает.

Учебная тема дервишей Азамийа

ПРЕЛЮДИЯ К ПРЕТВОРЕНИЮ

О суфий! Вино становится чистым лишь по прошествии
сорока дней.
И человек должен стать Соломоном, прежде чем его
магическое кольцо обретет силу.

Хафиз

СИМПТОМЫ

У одного человека болит голова, у другого глаза.
У обоих это вызвано неправильным питанием.
Скажите им: "У вас расстроено пищеварение",
и оба ответят:
"Прочь, болван! Мы нуждаемся в лечении головы и
глаз, а не во вздорных словах".

Хамами

ПАМЯТОВАНИЕ

Все зависит от памятования. Путь не начинается с изучения, он
начинается с памятования. Отдаленность вечного существования и трудности
жизни приводят к тому, что человек забывает.
По этой причине Бог указал нам: "Помните!"

Шейх Исмаил Хакки

ВОПРОС МУЗЫКИ

Бросьте музыку, если она закрывает вам путь к более высоким уровням
восприятия.
Ибн Хамдан

ДИКИЕ СЛОВА

Обычные люди слышат от нас странные выражения, ибо наш опыт
непередаваем на их обычном языке. Я познал такое, что невозможно описать ни
так, ни этак, и суть его превыше всякого обычного определения.
Ибн Ата

АТОМ

Расколите сердце любого атома; внутри его вы увидите лучезарное солнце.
Если все, чем вы обладаете, вы отдаете Любви, то пусть назовут меня
язычником, если вы лишитесь хоть одной молекулы. Душа, прошедшая через огонь
Любви, позволит вам узреть душу преображенную. Если преодолеете вы узы
пространства и узрите "время беспространственности", вы услышите прежде
неслыханное, узрите прежде невиданное; это приведет вас туда, где вы узрите
"мир" и "миры" как одно целое. Вы возлюбите Единство сердцем и душою, пока
наконец Единство не откроется вашему истинному оку...
Сайид Ахмад Хатим

ТЫ ТУТ

Огонек, гаснущий в сумраке пустыни, -- ты тут.
Унылая служба мага, выполняющего свой искус-
ственный обряд, -- ты тут.
Движение в ответ на другое движение -- ты тут.
Не писания книжника, но улыбка по поводу них -- ты тут.
Благодать благодатных, но не ум благодатных -- ты тут.
Вопрос и ответ: не в них, а между ними -- ты тут.
В тяжелой поступи слона -- ты тут.
В гармонии, в любви, в умении быть самим собой,
в истине, в абсолютном -- ты тут.
Жемчужина, отринутая любителем устриц, -- ты тут.
Непостижимость ритма, кажущейся перемены -- ты тут.
Взаимообмен, пульсация, сладость, тишина, покой,
в сообразности и несообразности -- ты тут.
В мерцании, в искре, в летящем пламени, в тепле
и в горении; в успокоении и стремлении -- ты тут!

Хайкали

ДОСТИЧЬ СТЕПЕНИ ИСТИНЫ...

Никто не может считаться достигшим Степени Истины, пока тысяча честных
граждан не засвидетельствуют, что он -- еретик.

Джунайд
из Багдада

Смерть приходит только один раз.
Так что будь готов к ее приходу.

Абу Шарик
из Балха

ПОСЛУШАНИЕ

Низшая форма послушания есть совершение действий ради кого-то другого.
Высокая форма послушания -- это когда человек воздерживается от поведения,
на которое его толкают желания. Высшая форма послушания есть способность
вообще не совершать никаких действий. Когда это доступно, становятся
доступными и другие формы послушания. Все вместе они образуют то, что люди,
по невежеству, принимают за одно качество -- "послушание".
Прежде всего нужно понять, что то, что вы привыкли называть
послушанием, на самом деле есть либо привычка, либо рабство, даже если оно
доставляет вам удовольствие.

Аниса Имшихани

ТО, ЧТО ВАС ПРЕЛЬЩАЕТ В СУФИЯХ

Чем бы вы ни восхищались в океане суфиев, это лишь малая капля по
сравнению с их подлинными достижениями, но они скрыты от вас, пока вы
смотрите только на внешнюю сторону.

Муса Казим

ПУТЬ И ВРАТА

Путь и врата лишены смысла и не нужны,
когда цель перед глазами.

Худжвири

ЧТО ДЕЛАТЬ И ЧТО ПОЗВОЛЯТЬ ДЕЛАТЬ

Вся мудрость умещается в двух строках:
Что делается для вас -- пусть делается.
Что вы должны сделать сами --позаботьтесь сделать это.

Хаввас

СПАСЕНИЕ САМОГО СЕБЯ

Доводилось ли вам слышать притчу несравненного Учителя нашего Пути,
мевляны Руми? Если нет, то слушайте.
Жил-был человек, имевший домашнюю живность, и когда он прослышал, что
Моисей знает язык животных, то напросился к нему в ученики.
Овладев этим знанием, он начал подслушивать разговоры своих домашних
животных. Как-то раз петух сказал собаке, что лошадь скоро околеет, и
человек все понял. Чтобы не нести убытки, он заблаговременно продал лошадь.
Спустя некоторое время он снова воспользовался своим знанием, подслушав
разговор петуха с собакой, и узнал, что скоро подохнет его мул. Он снова
вышел из положения без потерь, продав мула.
В следующий раз петух предсказал смерть раба. Человек, потирая руки,
продал раба и сэкономил приличные деньги. Он был крайне доволен собой,
полагая, что ценность знания в том и состоит, чтобы помогать человеку в его
повседневных делах.
Но вот наступил день, когда петух поведал собаке, что их хозяину, увы,
недолго осталось жить. В панике человек бросился к Моисею, испрашивая
совета, что ему делать.
Моисей сказал: "Теперь ты можешь заблаговременно продать себя!"
Прислушайтесь к наставлению Мудреца: "Знание, помогающее видеть
свойства окружающих, оказывается бесполезным, когда дело касается величайшей
заботы человека -- его самого".

Анис Ахмад ибн аль-Алави

ВЫТАТУИРОВАННЫЙ ЛЕВ

Один человек захотел иметь на спине вытатуированного льва.
Он отправился к татуировщику и высказал ему свое пожелание.
Но как только он почувствовал первые несколько уколов, он начал охать и
стонать: "О, ты убьешь меня! Какую часть льва ты сейчас наносишь?"
-- Сейчас я делаю хвост, -- ответил мастер.
-- Да пропади он пропадом, этот хвост! -- завопил человек.
Мастер снова принялся за дело. И снова его заказчик не смог вынести
боли. "А сейчас какое место ты делаешь? -- вскрикнул он. -- Ох, ох, как мне
больно!"
-- На сей раз это ухо льва, -- сказал татуировщик.
-- Давай сделаем льва без уха, -- переводя дыхание, произнес человек.
Татуировщик снова приступил к работе. Но не успела еще игла пронзить
кожу, как жертва опять скорчилась от боли: "А какая часть теперь?"
-- Живот, -- угрюмо ответил татуировщик.
-- Не хочу я льва с животом, -- стонал заказчик.
От раздражения и негодования татуировщик на мгновение потерял дар речи.
Затем он швырнул свою иглу на землю и выкрикнул: "Лев без головы, без
хвоста, без брюха? Кто же может нарисовать такое? Даже Аллаху это не по
силам!"

Руми

СВЯТОЙ И СУЩНОСТЬ

Святой подчинен своей Сущности:
Глубоко преданный, но на Пути Сущности.
Его работа приходит к завершению,
Когда ее начало опять приходит к своему завершению.

Шабистари

ЭВОЛЮЦИЯ

В самом начале он вошел в инертный мир. От минералов развитие привело
его в царство растений. Много лет он провел там. Затем он перешел в животное
состояние, потеряв при этом всякую память о своем существовании в виде
растений -- за исключением, быть может, привязанности к Весне и цветам.
Это подобно врожденному влечению младенца к материнской груди, или
близости учеников к прославленному руководителю. Когда тень исчезает, они
знают причину своей привязанности к Учителю...
От царства к царству шел человек, пока не достиг своего нынешнего
рассудительного, полного всевозможных сведений затверделого состояния, забыв
о всех прежних формах разумности.
Точно так же минует он и нынешнюю форму восприятия. У Разума имеются
еще тысячи других форм...
Но он погрузился в сон.
Он скажет: "Я забыл свое назначение, не ведая, что сны и видения стали
причиною моих страданий".
Он говорит: "Мой опыт в состоянии сна не имеет никакого значения".
Пойдем, пусть эти ослы пасутся на своем лугу.
Нуждаясь в органах, человек приобретает их.
Поэтому, о нуждающийся, расширяй круг того, что тебе нужно.
Руми

ЕСЛИ ВАМ БЛИЗОК АСКЕТИЗМ

Аскетизм может быть слабостью, потворством желанию, или проистекать от
отсутствия истинного мужества.

Хасан
из Басры

БЕССМЕРТИЕ

Честь человека -- в его знаниях. Мудрый -- это факел, освещаю-щий тропу
истины. В знании заключена для человека возможность достичь бессмертия.
Человек смертен, мудрость же вечна.

Али

ГЛУПЦЫ И ЗЛО

Глупцы наносят больший вред своей глупостью, чем злодеи своим
злодейством.

ЛЮДИ И ЗНАНИЕ

Много деревьев на свете: не все они приносят плоды.
Много плодов на свете: не все они съедобны.
Много на свете видов знания: но не все они полезны человеку.

Иисус, сын Марии,
согласно Книге Аму-Дарьи

ЛЮДИ И ЦАРИ

Цари правят людьми, мудрые правят царями.

Абу аль-Асвад

ТЬМА И СВЕТ

Вечер предшествует утру, ночь переходит в рассвет.

Хафиз

ДУМАЙ

Все -- кроме ученых -- мертвецы.

Сахл
из Тустара

ЧТО ЕСТЬ ПОДЛИННЫЙ ЧЕЛОВЕК

Некто постучался в дверь, и Байазид крикнул:
-- Кого ищешь?
Стучавшийся ответил:
-- Байазида.
Байазид заметил:
-- Я тоже вот уже три десятка лет ищу "Байазида", и все еще безуспешно.

ЧТО ДЕЛАЮТ МУДРЫЕ

Мудрец -- этот тот, кто сегодня делает то, что глупцы будут делать три
дня спустя.

Абдаллах ибн Мубарак

СПЯЧКА

О устрашающийся трудностей пути
к полному уничтожению -- не бойся.
Он настолько легок, путь этот, что по нему можно
пройти не просыпаясь.

Мир Йахйа Каши

ЧЕЛОВЕК

Небеса с сотней тысяч наблюдателей вращаются вокруг
земли в поисках Человека.
Но где он, Человек?

Астрабади

СОБАКА И ПОБОИ

Я видел, как караульный избил собаку палкой.
Собака выла, с каждым ударом все громче и громче.
Я спросил: "Собака, за что он бьет тебя?"
Она ответила: "Он не выносит рядом с собой никого,
кто лучше него".

Шибли

ЦЕНА

О ты, спрашивающий: "Зачем платить за вино своей
жизнью?" --
Спроси об этом у Держащего Чашу, который назначил
такую низкую цену.

Фигхани

МЫ ЖИВЫ

Мы волны, для которых штиль подобен небытию.
Мы живы благодаря тому, что не имеем покоя.

Абу Талиб Калим

ОТВЕТ

Мы написали сотню писем, но ответа от вас не последовало.
Это тоже ответ.

Зауки

ЧТО ТАКОЕ ДОБРОДЕТЕЛЬ?

Оглянись на людей, обладающих добродетелями. Ты увидишь, что многие из
них ничего не приобрели, следуя своим добродетелям, хотя принято считать
обратное. Следование добродетелям само по себе не имеет никакой ценности.
Нить не превращается в драгоценность только потому, что продета сквозь
многие жемчужины.
Я был неспособен учиться сам, не говоря уже о том, чтобы учить других,
пока я не осознал, что бесплодное место не становится плодородным просто
оттого, что под землей зарыт клад.

Хамид Калиндос

ПОЗНАНИЕ

Он, знающий, но не знающий, что он знает: он спит.
Да обретет он целостность, единость.
Да пробудится он.
Он, знающий, но теперь не знающий:
да узрит он снова начало сущего.
Он, не желающий знать, но все же утверждающий
что ему необходимо знать:
да будет ему указан путь к миру и свету.
Он, не знающий, но знающий, что он не знает:
да обретет он, в силу этого знания, знание.
Он, не знающий, и считающий, что он знает:
да сбросит он путы невежества.

Тот, кто знает, и знает, что он есть: тот мудрец.
Да последуют за ним другие.
Уже одно его присутствие может преобразить человека.

Я, знающий, но не знающий, что я знаю:
да обрету я целостность, единость.
Да пробужусь я.
Я, знающий, но теперь не знающий:
да узрю я снова начало сущего.
Я, не желающий знать, но все же утверждающий,
что мне необходимо знать:
да будет мне указан путь к миру и свету.
Я, не знающий, и знающий, что я не знаю:
да обрету я, в силу этого знания, знание.
Я, не знающий, но считающий, что я знаю:
да спадут с меня путы невежества.

Тот, кто знает, и знает, что он есть: тот мудрец.
Да последуют за ним другие.
Уже одно его присутствие может преобразить человека.

Мы, знающие, но не знающие, что мы знаем:
да обретем мы целостность, единость.
Да пробудимся мы.
Мы, знавшие, но теперь не знающие:
да узрим мы снова начало сущего.
Мы, не желающие знать, но все же утверждающие,
что нам необходимо знать:
да будет нам указан путь к миру и свету.
Мы, не знающие, и знающие, что мы не знаем:
да обретем мы, в силу этого знания, знание.
Мы, не знающие, но считающие, что знаем:
да спадут с нас путы невежества.

Тот, кто знает, и знает, что он есть: тот мудрец.
Да последуют за ним другие.
Уже одно его присутствие может преобразить человека.
Как у наших предков,
Так и у наших преемников.
Так и у нас.
Мы подтверждаем это обязательство.
Да будет так.

Тема Сармун

ПЛОВЕЦ

Человек в обычной жизни встречает самые разные трудности и ищет
счастья.
Он не может обрести удовлетворение или окончательно преодолеть
трудности, пока пребывает в состоянии невежества и немощи.
Однако он вполне может убедить себя в том, что все трудности
преодолены, или даже в том, что он знает то, чего на самом деле не знает.
Такое состояние характерно для тех, кто манипулирует своим умом или
позволяет себе, в силу присущего этому состоянию внутреннего разлада,
перенимать самонадеянность и прочие атрибуты невежд.
Человек подобен плывущему во всей одежде, тяжелой, прилипшей, тянущей
его ко дну. Он должен узнать, почему он не в состоянии плыть, прежде чем
предпринять шаги, которые бы сделали это возможным.
Это не выход для него -- убедить себя в том, что он плавает как надо;
это может придать ему уверенности, но помешает достичь другого берега.
Такие люди идут ко дну.

Латиф Ахмад

УЧИТЕЛЬ

Ищи такого Учителя, облик которого не имеет ничего общего с тем, каким
представляют его себе мыслители или набожные люди. Ибо среди мыслителей и
набожных всегда найдутся такие, которые в любом случае распознают его. Но
те, кто имеет право и способны вступить на Путь, но не приучены к поведению
мыслителей и набожных, могут отвергнуть Учителя, если он носит личину тех,
кого они не понимают.

Наджи ад-дин Кубра

ПРИКОСНУТЬСЯ К ЗАЛАТАННОМУ ХАЛАТУ

Одно прикосновение=к залатанному халату Совершенного Человека приносит
величайшее из благ, доступных невозрожден-ной личности. Вы в огромном долгу
перед таким человеком. Подобным же образом участие в собрании лже-суфиев
высасывает из вас часть того, что составляет саму основу вашей жизни.

Халима Ханим

НЕБЕСНОЕ ЯБЛОКО

Ибн-Насир заболел, и, хотя до лета было далеко, ему очень захотелось
съесть яблоко.
И вдруг Халладж сотворил яблоко.
Кто-то спросил:
-- В этом яблоке есть червоточина. Как это может быть, что плод
небесного происхождения поражен червяками?
Халладж пояснил:
-- Он поврежден именно в силу своего небесного происхож-дения.
Изначально он не был таким, но когда он очутился в сфере несовершенства,
его, естественно, поразила болезнь, характерная для нашего мира.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ПИСЬМА И ЛЕКЦИИ

Учителя проводят четкое разграничение между письмами и лекциями,
предназначенными для подготовленной аудитории, и теми, которые обладают
исключительно литературной, эмоци-ональной или культурной ценностью.
Считается, что все учения суфиев, как правило, принадлежат только к своему
времени. При этом знание, изложенное в письменной форме, всегда считалось
неполноценным, как в смысле глубины, так и в отношении долговечности,
поскольку "все, что попадает во власть Времени, становится жертвой
разрушительного воздействия Времени". Следовательно, подобно волнам моря --
излюбленному образу суфиев, -- суфизм находится в процессе постоянного
обновления, осуществляемого последовательным рядом учителей, являющих собой
живой пример.
Учителя эти не только толкуют суфийские тексты древности; они отбирают,
приспосабливают, вводят в оборот новые, и этим сохраняют активное
функционирование литературного материала.
Ученикам может быть предписано ознакомиться с традици-онной классикой
суфизма, но также может быть предписано и игнорировать ее. "Учебное
расписание" для каждого круга и отдельного=ученика составляется
Руководителем; именно он отбирает выдержки из классиков, из писем и лекций,
и те из традиционных обрядов, которые приложимы к определенной ступени
развития общества, к определенной группе, к конкрет-ному человеку.
Подобное использование имеющегося материала резко отличает суфийскую
идеологию от любой другой из известных. Именно такое отношение помогло
суфизму избежать окостенения, проявляющегося в виде институтов духовенства и
традиционализма. Когда в группах, первоначально принадлежавших к суфизму,
случается такое, их помешательство на фанатичном повторении определенных
материалов служит предупреждением для будущих суфиев, что такая группа
"стала мирской".
Нижеследующие тексты взяты из современных материалов и, по мнению
суфиев из школы "Замена преходящих материалов", приложимы к нынешнему
состоянию человека.
Содержание этих материалов представляет собой антоло-гию, начиная от
трудов и высказываний самых древних учителей суфизма и до учений, основанных
на принципах суфизма и появившихся уже в наши дни.
С точки зрения современной психологии, небезынтересно отметить, что
учебные группы -- как в суфизме, так и в других областях -- неизбежно
сталкиваются с ситуацией, представля-ющей своего рода вызов. Вызов
заключается в том, утвердится ли группа уже в самом начале на удобных
подпорках (как то: определенные упражнения, приемы, книги, авторитеты), или
же обретет опору в самой себе, достаточно устойчивую, чтобы дойти до
реальности за пределами внешних, социальных факторов.
Последнее всецело обусловлено составом группы. Если ее члены уже обрели
прочное социальное равновесие, им не нужно будет превращать саму атмосферу
изучения в источник устойчивости и одобрения. Если члены группы уже находят
в чем-то физическое и интеллектуальное удовлетворение, им не нужно будет
искать его внутри своей суфийской группы.
Именно искатели социального, интеллектуального и эмоционального
равновесия оказываются безуспешными претендентами на суфийскую мудрость в
истинных школах. Подражательские школы (сознают они это или нет) пользуются
внешними приемами суфиев -- как, например, приводимые письма и лекции, -- но
функционируют как переодетые социально-психологические группы. Такую весьма
ценную, хотя и лишенную какого бы то ни было "суфизма" деятельность, нельзя
признать исканием "высшего знания о человеке".
Это, однако, не означает, что любой кандидат с первого взгляда
распознает в группировках подражателей, принимаемых многими за настоящих
суфиев, чисто социальные образования. Например, если начинающий сам
нуждается в одобрении, острых переживаниях, катарсисе, социальном и
психологическом равно-весии, он наверняка без колебаний и с благодарностью
примкнет именно к такой низшей форме деятельности.
Это происходит по той причине, что его внутреннее состояние
соответствует тому, что фактически предлагает данная группа, а не тому, что
может предложить суфизм.
Кроме того, по традиции группы ищущих собираются с целью сохранения
теории и практики суфизма, в надежде, что их стремление будет вознаграждено
появлением истинного Учителя. Такой подход к изучению более опасен, чем
обычно предполагают, поскольку, если группа в основном состоит из членов,
пользующихся учением в низших психологических целях, то вся группа будет
терять способность и желание обращаться к более высоким уровням учения.
В подобных случаях естественный рост социального самосознания в группе
пресекает духовное устремление. Лишь пополнение группы людьми различных
типов, с целью хотя бы восстановить в ней естественное разнообразие, может
как-то обновить ее возможности. Но социальная группа подобного рода уже по
определению враждебна к такому пополнению: люди, образ мышления которых
отличается от принятого в группе, рассматриваются как чуждые и
нежелательные.

ЧТО ТАКОЕ СУФИЗМ?

Вопрос не в том, "что такое суфизм", но: "Что можно сказать или
поведать о суфизме?"
В подобной постановке вопроса больше смысла, потому что прежде всего
важно знать состояние вопрошающего, с тем, чтобы сообщить ему то, что будет
ему полезно. Вот почему Пророк (Мир и Благо Ему!) сказал: "Говорите с каждым
в соответствии с его пониманием".
Если способность понимания у вопрошающего отсутствует или получила
неправильное направление, вы можете причинить ему вред, дав даже чисто
информативные сведения о суфизме.
Вот пример. Задается вышеуказанный вопрос. Вы отвеча-ете: "Суфизм есть
самоусовершенствование". Спросивший придаст слову "самоусовершенствование"
такой смысл, какой он привык в него вкладывать.
Если вы подойдете к истине с другой стороны и скажете: "Суфизм есть
неслыханное сокровище", алчные и невежествен-ные начнут домогаться его в
силу своего понимания термина "сокровище".
Но не обманывайтесь относительно того, что если вы обле-чете ваш ответ
в философскую или религиозную форму, религи-озный человек или любитель
философии не впадет в такую же ошибку алчности, считая, что понял смысл
сказанного вами.

Идрис ибн-Ашраф

ПАМЯТОВАНИЕ

Когда мы говорим: "Вы капля воды из безбрежного Океана", -- мы имеем в
виду и вашу нынешнюю личность, как отдельную каплю, и все ваши прошлые
личности, как последовательные капли и волны, и также те великие узы,
которые связывают все эти фазы со всеми остальными каплями, равно как и с
великим Целым. Упоминая Целое, если это делается в смысле величия этого
Целого Океана, мы не забываем коснуться и величия капли в ее потенциальном
аспекте как сознательной частицы этого Океана.
Чтобы понять взаимосвязь капли и Океана, мы должны перестать мыслить в
терминах, выражающих наше понимание интересов капли.
Сделать это мы можем, лишь отбросив свое представление о себе и
вспомнив, кто мы были в прошлом, в то же время помня, кто мы сейчас, кто мы
в действительности; ибо взаимо-связь с Океаном лишь приостановлена, но не
разорвана. Именно эта приостановка является причиной, породившей наши
странные вымышленные представления-заменители о самих себе, и делает нас
слепыми перед лицом истинной реальности.
Упражнения по воспроизведению в памяти событий настоящего и недавнего
прошлого предназначены для того, чтобы развить в нас способность возвращать
память о еще более далеком прошлом, вспоминать то, что приостановлено или
временно отставлено и к чему, неведомому для нас, так стремится наше сердце.
Если в итоге этого первоначального упражнения на вспо-минание не
удается пробить мост к воспоминаниям о нашем древнем, извечном соглашении,
Договоре, то что-то из трех не то: учитель, ученик или обстоятельства.
Именно поэтому мы не можем обойтись без живого Учителя, пробуждающегося
ученика и правильных обстоятельств.
Но даже эти мои замечания дойдут лишь до тех, до кого они могут дойти.
Их физическая оболочка составляет лишь ничтожную часть их подлинной сути.
Вникайте в нее с помощью Учителя, не в одиночку.

Хаджи Бахааддин,
дервиш из Бухары

ЗНАНИЕ -- ДЕЙСТВИЕ -- ЛЮБОВЬ

Любовь есть Путь к Истине, Знанию, Действию.
Но лишь те, кому известна истинная любовь, способны приблизиться к ним
путем любви. Другие же принимают некото-рые иные чувства за истинную любовь.
Беспомощнее всего те, кто идеализирует чувство любви и пытается
приблизиться к ней, будучи не в состоянии что-либо дать ей или получить от
нее.
Истина есть Путь к Любви, Знанию, Действию. Но лишь те, кто способен
найти настоящую Истину, могут воспользоваться ее Тропой как Путем. Другие
(которые неправы уже только потому, что их большинство) воображают, что им
доступна Истина, хотя даже и не ведают, где ее искать, поскольку то, что они
называют истиной, есть нечто второстепенное.
Знание есть Путь к Действию, Любви, Истине. Но поскольку это вовсе не
то знание, каким представляют его себе люди, они не извлекают из него
никакой пользы. Оно везде, но они не могут заметить его, и взывают к нему, а
оно все время рядом с ними.
Действие также есть Путь. Путь к Любви, Истине, Знанию. Но какое
действие, где и когда? С кем и с какой целью? Какого рода то действие,
которое мы имеем в виду, говоря, что оно есть Путь? Оно таково, что человек
может совершить его, сам того не осознавая. С другой стороны, он, как
правило, бывает настолько поглощен действиями иного рода, что не в состоянии
совершить нужное правильное действие.
Итак, хотя и рискуя оказаться неверно понятыми в этом утверждении, мы
утверждаем как объективный факт следующее: Благословенная Истина озарила
Учителей пониманием знания Путей. Так оставим же свой лепет, -- мол "я жажду
Любви", "я стремлюсь к Знанию", "я взыскую Истины", "моя цель -- Действие",
-- разве только мы захотим показать себя людьми, не имеющими подлинной цели.
Любовь есть Действие; Действие есть Знание; Знание есть Истина; Истина
есть Любовь.

Рауф Мазари,
"Ниази"

СИМВОЛЫ

Человек есть символ. Так же и каждый предмет или рисунок является
символом. Нужно проникнуть за внешнее значение символа, иначе вы
погружаетесь в сон. В символе заключен замысел, который совершает движение.
Познайте этот замысел. Для этого вам необходим Руководитель. Но прежде чем
он сможет помочь вам, вы должны научиться проявлять честность в отношении
цели своих поисков. Если ваша цель -- истина и знание, вы достигнете ее. Но
если вы ищете чего-то ради себя и только, вы можете получить это и утерять
все ваши высокие возможности.

Ходжа Пулад
из Эривани

ТОЛЬКО ЭТО ПРАВИЛЬНО

Когда суфий говорит: "Только это правильно", он подразумевает: "Для
данного времени, данного лица и данной цели мы должны сосредоточить на этом
все свое внимание, как будто только это является правильным".
Этим суфий учит вас настолько же непреложно, как и школьный учитель,
когда тот говорит: "Это А, а это Б, и это абсолютная истина для вас на
данной ступени нашего изучения".
Таким путем человек выучивается буквальному. Таким путем он выучивается
метафизическому.
Чувствительные, но не могущие распознавать реальность люди часто
упрекают суфиев за такое поведение, поскольку у них самих отсутствует
терпение и желание сотрудничества. Если вы не даете работнику возможности
делать свое дело, вряд ли справедливо обвинять его в чрезмерном погружении в
него.
Помните, если собака лает и это раздражает вас, она может предупреждать
вас об опасности -- тогда как вы полагаете, что она лает на вас. Вы ее
неправильно понимаете.

Хаким Тахирьян
с Кавказа

ЕДИНСТВО ЗНАНИЯ

То, чему я научился как суфий, есть нечто, чему человек не может
поверить на основании того, чему его учили прежде. Вот простейшая вещь,
которую необходимо усвоить в суфизме и которая является одной из наиболее
трудных для рядового мышления. Это следующее:
"Все религиозные проявления суть вариации единой истины, более или
менее искаженные. Эта истина проявляется среди разных народов, которые
ревниво оберегают ее, не осознавая, что данная ее форма соответствует их
внутренним запросам. Она не может быть унаследована в той же форме, в силу
разницы в мышлении между различными группами. Она не может быть истолкована
иначе, ибо должна произрасти заново.
Явить ее снова могут лишь те, кто способен действительно постичь ее в
любой человеческой форме, религиозной или иной.
Опыт этого постижения совсем не таков, каким его считают люди. Человек,
просто считающий это верным в силу логической убедительности, и человек,
познавший это в сердце, -- не одно и то же".
Ходжа Салах ад-дин

ТЕПЕРЬ, КОГДА Я МЕРТВ

Теперь, когда я мертв, можно дать вам кое-что из истины суфиев. Попади
это знание к вам, прямо или косвенно, когда я осязаемо был среди вас, все
вы, за малым исключением, удовлетворили бы свою жажду и страсть к чудесам, и
только.
Знайте же: то, что Учитель-суфий делает ради мира и для людей, и
большое, и малое, часто скрыто от постороннего наблюдателя.
Учитель-суфий прилагает свои силы, чтобы учить, исцелять, делать людей
счастливыми и тому подобное, вполне обоснованно применяя эти силы. Если он
не являет перед вами чудеса, это не значит, что он не творит их. Если он
отказывает вам в своей благой помощи в той форме, в какой вы желаете ее
получить, это не потому, что он бессилен. Он помогает вам в соответствии с
вашими достоинствами, а не в ответ на ваше требование. У него есть более
высокая задача -- ее он и выполняет.
В жизни многих из вас произошли изменения, многие были избавлены от
опасностей, многим предоставлялись возможности -- ни в чем вы ни разу не
усмотрели благой помощи. И тем не менее вы получали эту помощь.
Многие из вас, кто мечтает о жизни более насыщенной, совсем бы лишились
ее, если бы не усилия Общины Друзей. Для многих из вас, кто беден, богатство
явилось бы проклятием. Многие из вас до сих пор богаты лишь благодаря
присутствию Человека Мудрости. Многие из вас, посещавшие мою школу, считают
меня своим Учителем. На самом же деле вы лишь физи-чески присутствовали на
наших собраниях, тогда как учеба ваша происходила в другом собрании.
Все это настолько чуждо вашему обыденному мышлению, что вы пока что не
в состоянии принять это.
Моей задачей было помочь вам во благо. Помочь вам ощутить это
благотворное воздействие -- задача других.
Ваша трагедия в том, что, ожидая, что я снизойду до чудес и произведу в
вас ощутимые перемены, вы измыслили чудеса, которые я не совершал, и развили
в себе преданность ко мне, которая совершенно бесполезна. Вы увидели
"перемены", "помощь" и "уроки" там, где их не было. Тем не менее и
"переме-ны", и "помощь", и "уроки" имеются. Вам остается найти, в чем же они
заключаются. Если вы продолжаете мыслить и действовать так, как указал вам
я, вы работаете со вчерашним материалом, уже использованным.
Мирза Абдул-Хади Хан
из Бухары

БАРАКА

Вы, говорящие о бараке, можете быть врагами бараки. А то, что человек
может оказаться врагом того, что он хочет любить, свойственно природе
человека -- но только человека определенного сорта.
В просторечье барака означает нечто, что, благодаря божественному
влиянию, дает человеку безопасность. Это верно, но безопасность только для
определенной цели. Помимо того, говоря обыденным языком, люди стараются
воспользоваться баракой, чтобы получить нечто для себя. Это самая
натуральная алчность. Суеверные испрашивают бараку у могилы святого. Она
действительно тут, но то, что они получают, не есть барака, за исключением
случаев, когда побуждение просящего правильно.
Барака пребывает как в вещах, так и в людях, но достается лишь
достойным. Для практических целей барака вообще не существует.
Когда нет истинной бараки, жажда человека к ней настолько велика, что
его эмоциональность приписывает качество бараки своим надеждам и страхам.
Так, испытывая горечь, печаль, сильные эмоции, он называет это баракой.
Особенно часто с баракой ошибочно отождествляется чувство, порожденное
чем-то знакомым, надежным, возбуждающим.
Но лишь суфии имеют истинную бараку. Они служат ее проводником, как
роза служит проводником своего аромата. Они могут дать вам бараку, но только
если вы преданы им, что значит быть преданным тому, чему они служат.
Если вы ищете бараку, друг мой, ищите суфия. Если он покажется вам
грубым, значит, он прямолинеен, и это и есть его божественная барака. Если
вам не хватает воображения, вы будете искать общения с теми, кто, как вам
кажется, возвращает вам уверенность в себе и рассеивает вашу грусть, и
только. Изберите это, если вам это нужно. Но не называйте это баракой. Чтобы
обрести бараку, вы должны отдать все, что имеете, и только тогда ее возможно
получить. Получить прежде, чем отдать -- это иллюзия и греховное помышление.
Если вы уже отдали -- отдавайте и впредь, и в таком же духе.

Шейх Шамсаддин Ахмад Сиваси

ЛЮДИ КРОВА

Путь Суфиев дошел до нас через Людей Крова (потомки пророка Мухаммада).
Все же нельзя сказать, что он был передан просто по линии кровного родства.
В этом заключается парадокс. Поэтому одни скажут: "Значит, он передавался
как тайна и становился достоянием лишь немногих избранников Людей Крова?"
Все же и это будет не совсем верно. Тогда, скажет логик, он передавался
Людьми Крова, которые вновь открывали его из другого источника? Но не таков
был истинный метод его передачи. Да, он дошел до нас, и передается
по-прежнему, с помощью Четвертого Метода. Посредством "пребывания" вне всех
этих вещей. Поняв это, вы овладеете Тайной. Говорю это вам в помощь, а не
ради мистификации.

"Слуга Людей Крова",
в книге "То, что Наиболее Сокровенно".

ЗНАНИЕ

Знание зачастую путают с информацией. Поскольку люди ищут сведений или
переживаний, а не знания, они не находят его.
Вы не можете избежать передачи знания тому, кто готов его принять. Вы
не можете дать знание непригодному -- это невозможно. Вы можете, если вы
обладаете знанием, и если он сам способен к тому, подготовить человека к
восприятию знания.

Сайид Хаджи ад-дин

О ПОЯВЛЕНИИ, ПРЕБЫВАНИИ И ОСТАВЛЕНИИ МИРА

Человек, ты входишь в мир сей с неохотой,
плача, как брошенное дитя;
Человек, ты оставляешь свою жизнь опять покинутой,
опять плача, полный сожаления.
Потому живи эту жизнь так, чтобы в ней
в действительности ничего не терялось.
Ты должен привыкнуть к ней,
после того как не сможешь привыкнуть к ней.
А когда привыкнешь к ней,
ты должен привыкнуть быть без нее.
Размышляй над этим противоположением.
И умри "прежде чем умрешь", как сказал Совершенный.
Замкни круг, прежде чем он замкнется для тебя.
Но пока не сделано, если не совершено --
жди горечи в конце, как было в начале:
и в середине -- как и в конце.
Входя, не видел ты этого узора, а войдя --
увидел другой узор.
Увидев этот явленный узор, не мог ты видеть нитей
ожидаемого узора.
И пока не увидишь их оба,
дотоле пребудешь неудовлетворенным. --
Кого ты станешь винить?
И за что?

УЧЕБА У ЗНАМЕНИТОСТЕЙ

Люди, как правило, желают иметь прославленного учителя. Все же всегда
существуют люди, не пользующиеся широким призна-нием, которые способны учить
так же успешно.

Газали.

Учитель с малым числом последователей или вовсе без них может оказаться
именно тем, кто вам нужен. В природе муравьи не валят толпами смотреть на
слонов в надежде что-то получить. Прославленный мастер может быть полезен
только для продви-нувшихся ученых.

Бадахшани

Если высокочтимый учитель направляет вас учиться у другого,
малоизвестного, он знает, что вам требуется. Многие ученики чувствуют себя
ущемленными, получив такой совет, который, в действительности, направлен на
их благо.

Абдурахман
из Бенгалии
Я научился тому, чему я научился, только после того, как мои учителя
избавили меня от привычки привязываться к тому, что я считал учителями и
учениями. Иногда я должен был долгое время ничего не делать. Иногда я должен
был изучать вещи, которые мой ум, как я ни старался, никак не мог увязать с
высшими устремлениями.

Закириа ибн аль-Юсуфи

Те, кого привлекает скорлупа, кто ищет внешних проявлений учительства,
кто полагается на свое чувство в учебе или в чтении любой выбранной ими
книги -- все они лишь мухи над прудом Традиции; они прыгают и скользят по
поверхности. Зная слова "глубочайшее" и "важнейшее", они мнят, что им
известны эти состояния. Вот почему мы говорим, что, в практическом
отношении, им ничего не известно.

Талиб Шамси Ардбили

Старайся не принимать пищеварение за что-либо другое. Посещая великого
человека или читая его книгу, ты можешь почувствовать приязнь или неприязнь.
Часто это просто-напросто пищеварение ученика.
Мустафа Калиби
из Антиохии

Если бы я начинал Путь заново, моей молитвой было бы: "Научи меня, как
учиться и чему учиться". А еще до этого: "Пусть я искренне захочу научиться
тому, как учиться, и да будет это истинным устремлением, а не самообманом".

Ходжа Али Рамитани,
обращаясь к депутации из Йемена

"РАЗЛИЧИЯ" В СУФИЙСКИХ УЧЕНИЯХ

Когда появляется какая-либо суфийская форма, многие не способны ее
распознать. Это суфийские формалисты, копирующие технические приемы и
убежденные, что в этом и заключается Путь. Поскольку форма есть продукт
времени, подобно старым мехам, -- те, кто умеют лишь подражать старым
формам, не способны отличить формы времени, в котором они живут.
Так, например, Халладжа забросали камнями те, кто мнил себя суфиями,
прежде чем поняли смысл его слов. И когда путь суфиев впервые был
провозглашен под сводами мечети, некото-рые сказали: "Это ересь"; другие:
"Это тайна, не подлежащая разглашению". Первые -- это узкое духовенство,
вторые -- узкие приспособленцы к внешней форме.
Школы суфизма подобны волнам, бьющимся о скалы: из одного моря, в
различных формах, с одной целью.

Ахмед ад-Бадави

ЧЕГО ТЫ ИЩЕШЬ -- СКОРЛУПУ ИЛИ СУЩНОСТЬ?

Увайс аль-Карани одиноко стоял посреди пустыни, опираясь на посох.
Встретил Пророка вне всякой телесной формы; тем не менее знал тайны
Товарищей. И нет человека, который не признал бы в нем суфийского святого,
да благословит Господь его таинства!
Дун-Нун Египтянин говорил загадками и учил при помощи египетских
иероглифов. Но все согласны, что он был нашим Учителем.
Аль-Халладж и Сухраварди, замученные властями за высказывания,
непонятные в их время, -- оба были нашими Учителями.
Наш Учитель Бахааддин из Бухары обходился без слов в своих обращениях к
сердцу человека. И все же истинней его речей не было ничего на свете.
Ахмед аль-Рифаи заслужил для себя и своих последователей прозвище
шарлатана и шута. Втайне он был нашим человеком.
Джалалуддина и Фарид ад-дина Аттара люди считали просто поэтами. Хафиз
воспевал вино, ибн аль-Араби -- женщину, Газали откровенно утверждал, что
все -- аллегория.
Кто же скажет, что они не едины!
Все они были работниками нашего святого дела.
Шабистари говорил об идолопоклонстве; мауляна Шиит слушал музыку; ходжа
Ансар был религиозным вождем, Хайам, аби-Хайр и Руми отрицали религиозную
форму.
Но среди Людей Пути всякий скажет, что они едины.
Юсуф Каландар был странником по лику земли.
Шейх Шаттар одним взглядом преображал человека.
Али аль-Худжвири слыл рядовым толкователем.
Все они, как один, были работники нашего святого дела.
Абдул Кадир из Гилана в Персии; и Салман, и Саади; Абу Бакр из Аравии и
Нури, и Джафари; Баба Фарид, бен-Адам Афганец; Джами из Хоросана, Бекташ
Турок, Низамаддин из Индии; Юсуф из Андалузии.
Все, как один, были работники нашего святого дела.
В чем же отличие суфиев? -- вопрошает поверхностный ум. Что в их
поведении указывает нам на то, что они Учителя? Каковы формы упражнений,
которыми мы можем похвастать? Какой путь будет для меня подходящим? В каких
местах рожда-ются Учителя? Какие привычки и убеждения приводят человека к
Истине?
Отстаньте, глупцы! Пока еще не поздно -- решайте: вы хотите изучать
скорлупу или Сущность?

Наваб Джан-Фишан Хан

ПУТЬ СУФИЕВ

Суфизм есть учение, а также товарищество суфиев, то есть мистиков,
разделяющих общую веру, что внутренний опыт не есть одна из сторон жизни, но
сама жизнь. Суфи означает "любовь".
На низших ступенях члены объединены в круги и ложи. На высшей -- сакина
(покой) -- они связаны между собой баракой, и их жизнь во всех отношениях
обусловлена их взаимодействием с этой силой.
Суфизм есть образ жизни, составляющий, по мнению суфиев, сущность всех
религиозных и философских учений. Он ведет к совершенствованию человека при
помощи трех оплотов: ученичества, самоуглубления и практики. Последняя есть
"жизнь в реальном".
Мудрость или совершенство, согласно суфиям, следует отличать от
умствования, схоластики и тому подобных проявлений, которые суть простые
орудия. Путь учит, в какой степени можно пользоваться этими орудиями, а
также тому, как совместить действие с предопределением.
"Суфизм, -- говорит Учитель, -- это Путь, приложенный суфиями к их
действительной жизни и труду в форме, которая непохожа на другие формы: она
ведет их к полному раскрытию ментальных, физических и метафизических сил.
Первоначально они образуют группы, руководимые Наставником (учителем), пока
не установится постоянная самообновляющаяся связь.
Товарищество называется Братством, Орденом, Путем, или Тропой. Оно
может называться Домом, по аналогии со строи-тельством здания общими
усилиями членов. Учитель именуется Мастером, Шейхом, Мудрецом, Познавшим,
Наставником, Руководителем, Старцем или Главой. Ученик именуется
Направляемым, Поклонником, Влюбленным или Послушником.
Ложа именуется монастырем, храмом, обителью и тому подобное. Она может
иметь или не иметь физического проявления".
Будучи метафизической системой, сцепленной с обычной жизнью, суфизм
утверждает, что его членов ждет также преуспе-вание в избранной ими
профессии.
Суфизм преподается не посредством нудных изложений "от А до Я" в виде
учебников и учений, но в процессе взаимодейст-вия сознаний учителя и
обучаемого. Со временем, когда связь становится прочной, суфий продолжает
путь в одиночку, пока не становится "Совершенным человеком".

Инсан-и-Камил

Суфизм не проповедуется, а в некоторых случаях даже преподается
примером и руководством, которые могут показаться совершенно чужими для
привычного восприятия ученика.

Залим Абдурахман

СУФИЙ

Подобно Хызру, "Зеленому", он может путешествовать по земле в различных
обликах и способами, неизвестными для вас. В зависимости от его "стоянки" он
сегодня может пасти овец, а завтра пить из золотого кубка вместе с царем.
Если он ваш Учитель, сама его аура будет облагораживать вас, сознаете
вы это или нет.
Когда вы будете соприкасаться с ним, он будет работать с вами, поймете
вы это или нет.
Его слова и поступки могут показаться вам противоречивыми и даже
непонятными. Но все они имеют смысл. Он живет не только в вашем мире.
Его интуиция -- это интуиция истинно направленного, и его действия
никогда не отклоняются от Истинного Пути.
Он может подвергать вас нелегким испытаниям. Все это предусмотрено и
необходимо.
Вам может показаться, что он платит добром за зло или злом за добро. Но
его подлинные дела известны лишь Немногим.
Вы услышите, что есть люди, которые выступают против него. Вы
обнаружите, что на самом деле таких почти нет.
Он сдержан и позволяет вам раскрывать то, что вы должны раскрыть,
медленно.
Когда вы встречаете его впервые, он может показаться вам совершенно
отличным от вас. Но это не так. Он может вам показаться очень похожим на
вас. Но это не так.

Салик

МУЧЕНИКИ

Мансура аль-Халладжа живого разрубили на части, и он является
величайшим суфийским мучеником. Но кто знает имя его палача? Сухраварди был
казнен именем закона, но сохранилось ли имя его убийцы? Книги Газали познали
пламя костра, но чья рука бросала их туда? Имена их стерты, ибо суфии не
хранят имена бесчестных. Но каждому известны имена Газали, Мансура и
Сухраварди.
Но взглянем с другой стороны. Мы помним, мы чтим имена наших великих
учителей. Но помним ли мы, чему же они учили? Много ли таких, кто, не будучи
суфиями, но преклоняя перед именами каждого из этих троих как заплативших
самую высокую цену за свои труды, утруждали себя выяснением, чем же именно
они занимались, что было столь важным?
Имена слуг тьмы преданы забвению, но продолжатели их дела мстят нам за
участь своих предков: они замалчивают имя Халладжа; они превратили своего
противника Газали в своего сторонника, они изобразили Сухраварди помешанным
и одержимым.
Они мстят человечеству за забвение их памяти. Позволим ли мы им
восторжествовать раз и навсегда?
Кто среди нас готов вступить на Путь и этим действием сказать схоластам
и святошам: "Довольно, братья; Газали, Сухраварди и Мансур по-прежнему
живы!"?

Итибари

УЧЕНИЕ СУФИЕВ

Многие люди следуют добродетелям или общаются с мудрыми и великими
людьми, считая, что в этом заключается путь самоусовершенствования. Они
заблуждаются. Во имя религии совершались самые гнусные преступления. В
попытках творить добро человек прибегал иногда к самым злостным деяниям.
Ошибка эта проистекает из абсурдного предположения, что простое
прикосновение к чему-то ценному способно даровать неизменившемуся человеку
соответствующее преимущество.
Но для этого требуется нечто неизмеримо большее. Человеку недостаточно
просто соприкасаться с добром: он должен соприкасаться с таким видом добра,
которое способно преобразить его бытие и сделать его добрым. Осел,
помещенный в библиотеку, не станет писателем.
В этом заключается одно из различий между суфийским учением и попытками
практикования этики или самоусовершенствования в других системах.
Читатели и изучающие, как правило, пренебрегают этим обстоятельством.
Ташиб Камал говорил: "Нить не становится благородной оттого, что связывает
многие жемчужины". И еще: "Мои добродетели улучшили меня не больше, чем
пустынное место становится плодородным от зарытого там сокровища".
Сокровище есть сокровище. Но если его употребить для восстановления
развалин, оно должно быть использовано вполне определенным образом.
Исправление нравов может быть частью этого процесса. По-прежнему велика
нужда в средствах преображения человека. Именно эти средства и составляют
тайну суфиев. Остальные же школы зачастую пребывают там, откуда они не могут
увидеть дальше первой ступени: они упиваются открытыми ими этикой и
добродетелью, провозглашая их панацеей от всех бед.

Абд аль Али Хайдар

ЧТО ЗА СТРАННОЕ СУЩЕСТВО -- ЧЕЛОВЕК

Попытайтесь на миг представить себя существом, отличным от
человеческого рода. Незамеченные людьми, вы посещаете одну из человеческих
обителей. Как посторонний наблюдатель, что вы признаете причиной или целью
его действий? Будем считать, что вы впервые соприкасаетесь с человечеством.
Человек, за которым вы наблюдаете, ложится и засыпает. Вы же не знаете
сна, ибо у вас природа иная. Как сможете вы понять, что и зачем он делает?
Вам не остается ничего другого, как сказать: "Он мертв", или, быть может:
"Он сошел с ума", или еще: "По-видимому, это религиозный обряд". Вследствие
отсутствия чего бы то ни было, с чем можно было бы соотнести поступок этого
человека, вы вынуждены связать его с ближайшим действием, известным вам, из
вашего мира.
Затем, спустя какое-то время, мы видим, что человек просыпается. Что же
это? Первая мысль: "Он ожил, какое чудо!" -- или что-нибудь в этом роде. Он
подходит к воде и умывается. Мы говорим: "Как странно!"
Человек готовит себе еду, на его лице выступает пот. "Ага, религиозный
обряд... или, быть может, он раб непонятного, прыгающего, яркого существа,
называемого огнем, и должен прислуживать ему таким образом..."
Словом, все, что делает человек, кажется вам бессмысленным,
малопонятным или вызванным причинами, порожден-ными вашим собственным
воображением -- если вы принадлежи-те к тем, кто пользуется только своими
или не пользуется вообще никакими мерками при оценке человеческой
деятельности.
То же относится и к дервишу. Он смеется, он плачет. Он добр, он жесток.
Он кается, восхваляет вино, избегает людей, затем посещает их. Он служит
человечеству и заявляет, что служит Богу. Вы говорите о Боге, а он может
прервать вас и назвать невеждой. Что вы станете думать о таком человеке?
Он -- человек из другого мира. Вы соотносите его поступки с подобными
поступками вашего мира; его знания -- с тем, что вы называете знанием; его
чувства -- с известными вам переживаниями. Его истоки, его Путь, его судьба
-- на все это вы смотрите с единственной точки зрения.
Что за странное существо человек!
Но вы можете приблизиться к пониманию его. Отбросьте все свои
предубеждения и предположения о том, кто такой дервиш. Углубитесь в его
разъяснения или знаки относительно Пути. Будьте смиренны, ибо как познающий
вы ниже всех других познающих; ибо вам еще предстоит усвоить то, без чего вы
вообще не сможете приступить к познанию. Нет, я не могу учить вас Пути
Каландара. Я лишь предупредил вас. Идите, ищите суфия и первым делом молите,
дабы простилась вам ваша беспечность, ибо вы слишком долго спали.

Речь Каландара Пур
СОБРАНИЯ

Имам Газали в своей книге "Воскрешение наук о вере" пишет, что из всех
багдадских учителей, коих насчитывался не один десяток, лишь два или три
собирали вокруг себя аудиторию, превышающую несколько человек. Однако,
именно эти славные Учителя принадлежат к числу тех, чьи учения оставили
наибольший след.
Кроме того, имеется много адептов, которые учат, оставаясь
неизвестными, и много известных, ученики которых так и остаются безвестными.
Как правильно заметил один учитель, собирание групп всегда имело
тенденцию скатываться к тому, что мы называем племенным инстинктом. Человеку
присуща склонность к сбори-щам. Но увлечение сборищами может привести к
плохим последствиям, если отсутствует знание того, как предотвратить пустое
общение, и тогда даже при создании правильного круга людей, в нем может
забродить дух.

Абд-ал-Маджид Танти

ПОДРАЖАТЕЛЬСТВО И ЧЕСТНОСТЬ

Мошенники, шарлатаны, лицемеры и слепцы время от времени составляют
основную массу тех, кого именуют духовными наставниками.
Поскольку лже-учителя -- явление привычное и распространенное, люди
приняли их поведение за эталон, по которому оцениваются все учителя без
исключения.
Но это ложный принцип. Если вы видели сотню моллюсков, это позволит вам
узнать сто первый, когда он вам попадется. Но вы не сможете тем же методом
определить, которые из них несут в себе жемчуг.
Низкий уровень человеческого мышления является, по существу, опорой
суфиев-подражателей.
"Как же мне узнать истинного суфия?" -- спросите вы.
Я отвечу: "Станьте честным, ибо подобное притягивает подобное". Будь вы
действительно честным, вам не пришлось бы задавать такой вопрос. А поскольку
вы нечестны, напрасно рассчитывать на нечто сверх того, что вы заслуживаете.

Хайдар-и-Сирдан

ЧЕЛОВЕК И УЧИТЕЛЬ

Однажды добрый человек решил построить дом для нуждающегося друга и
нанял строителя.
Строитель приступил к работе, но вскоре вокруг него собрались люди.
Некоторые из них желали научиться строительному делу. Но лишь немногие имели
на то способности. Другие начали упрекать строителя: "Ты отбираешь только
тех, кто тебе нравится".
Нашлись такие, кто поносил его: "Ты строишь дом для себя".
Строитель ответил: "Я не могу учить всякого. А дом я строю для одного
человека в нужде".
Ему сказали: "Эту отговорку ты придумал в ответ на наше обвинение,
просто чтобы отделаться от него".
Он спросил: "А что если это правда? Неужели и тогда вы назовете это
ложью?"
Ему бросили в ответ: "Это чистая софистика; мы не желаем тебя слушать".
Строитель вернулся к работе. Некоторые из его помощников настолько
привязались к дому, что ему пришлось отослать их, для их же блага. Недруги
торжествовали: "Вот он являет свое истинное лицо. Подумать только, он выгнал
своих единственных преданных друзей!"
Один из друзей строителя пояснил: "Его действия были вполне
оправданными. Он сделал это для их же блага".
"Так почему же он сам не может ответить? Пусть объяснит это всем нам,
во всех подробностях, -- неистовствовала толпа".
Строитель, жертвуя своим драгоценным временем, прервал работу и вышел к
ним сам.
"Я пришел, чтобы объяснить вам, что я сделал и почему, -- сказал он".
В ответ понеслось: "Смотрите, смотрите, он увидел, что его подручный не
может убедить нас, и явился сам, и теперь будет стараться надуть нас! Не
слушайте его!"
Строитель вернулся к своей работе, а ему вослед летели торжествующие
возгласы: "Вишь как увиливает от ответа... нас не проведешь, у нас своя
голова на плечах".
Один из них, более разумный, чем остальные, обратился к ним: "Надо
как-то решить это дело; а вдруг строитель и впрямь старается сделать доброе
дело? С другой стороны, если это не так, мы могли бы оценить ситуацию,
основываясь на фактах, а не на мнениях".
Некоторые согласились с ним, однако большинство было против. И среди
большинства мнения разделились: одни считали, что этот разумный человек
подкуплен строителем, другие -- что он умственно неполноценный.
Согласившиеся обратились к строителю:
-- Предъяви нам свидетельство, скрепленное подписью твоего щедрого
работодателя, чтобы мы могли убедиться сами.
Но когда свидетельство было предъявлено, выяснилось, что никто из них
не способен его прочесть.
-- Приведите сюда кого-нибудь, кто умеет читать, и мы положим конец
этому недоразумению, -- сказал строитель.
Некоторые из новой партии в негодовании ушли прочь, говоря:
-- Мы пришли за доказательством, а он только и делает, что мямлит про
чтение и писание...
Другие отправились на поиски и привели сметливых и лукавых неграмотных,
уверявших, что они умеют читать. Все они, убежденные, что на свете вообще
нет людей, умеющих читать, предложили строителю засвидетельствовать
правильность предъявленного документа, но в обмен требовали солидное
вознаграждение. Строитель отказался иметь с ними дело.
Образованные люди, как видите, крайне редки в этой стране. Умеющие
читать и писать не пользуются доверием в народе или же заняты другими
делами.
Таковы обстоятельства в нашей истории. Люди истолковывают их по своему
усмотрению.

Мудир Али Сабри

ПОСЛУШАНИЕ

Если вы не научились послушанию, вы вообще неспособны учиться.
Послушание есть часть внимания.
От вас требуется послушание Учителю. Выполнение этого требования
позволит вам познать всю нечестность своего ума. Сокрушаться и
демонстративно каяться в непослушании может считаться достойным делом. Но
это достойно только недостойных -- тех, у кого нет более высокой цели.
Если вам указано время, а вы прибываете к Учителю слишком рано -- это
алчность. Если вы прибываете слишком поздно -- это непослушание.
Если ваш Учитель указывает вам временно бросить всякую учебу и даже как
будто пренебрегает вами, на это есть своя причина. Такое часто практикуется,
когда изучение превращается в порок. Попытка изменить это отношение к вам
будет актом непослушания.
Шолави рассказывает:
"Впервые я встретил Наставника, когда мне было шест-надцать. Он
согласился учить меня и преподал мне три урока. И более я не видел его, и
даже не слышал о нем, пока мне не стукнул сорок один год. Его первые слова
при этой встрече были: "Теперь ты можешь начать свою работу".

Умм аль-Хасан

РОСТ, УПАДОК И ОБНОВЛЕНИЕ

Истинное учение начинается с Хранителей, Владык Знания и Понимания. Оно
не начинается с любви, усилия или действия, ибо истинные любовь, усилие и
действие становятся возможными лишь благодаря истинному знанию.
Но когда в общине появляется или имеется слишком много даже слегка
алчных людей, они превращают методы в верования и принимают на веру то, что
следует познавать на практике.
Два обстоятельства могут приводить к распаду группы. Первое -- слишком
много неискренности среди руководителей. Второе -- малая неискренность,
распространенная среди всех членов, что эквивалентно наличию одного или
более дремучих эгоистов.
Язва неискренности пресекает развитие как руководителей, так и
руководимых. Лишь обращение к самоанализу может помочь им обнаружить ее.
Если бы не эта язва, они и их община уже достигли бы своего назначения.
Однако ни для кого не секрет, что чем выше степень самомнения, тем
труднее жертве распознать его, или хотя бы помыслить о нем.
Итак, о поведении такой зараженной группы:
Эти лица и их последователи выбирают мысли и дела, которые уже сами по
себе душат надежду на осуществление человеческого предназначения. Они могут
направить свои усилия на создание прочной организации с просветительскими
целями. Они, вероятно, предпишут всем и каждому одни и те же упражнения и
обряды. Забыв о первоначальном намерении, они превращают методы и
иллюстративные притчи в своего рода историю, которая становится предметом
заучивания. Если они располагают писаниями учителей и воспоминаниями
очевидцев о них, они используют этот материал для подкрепления веры в
собственную правоту и правильность своих действий. Обычно они пользуются
одним-единственным методом толкования писаний и традиций, натаскивая людей,
вместо того, чтобы помочь им раскрыть в себе цветок озарения.
К этому времени Центр уже безвозвратно утерян. Работа превращается в
своего рода государство, устремленное к сохранению, но только неведомо чего.
Руководители и их приспешники намертво вцепляются в свою организацию,
превращая ее в рассадник подражательства, которое закрепляет второстепенные
или вообще изжившие себя внешние формы. У них обычно в величайшем почете,
правда, под другими именами, примитивная эмоциональность.
Одновременно с этим процветает культ отдельных личнос-тей, групп и
легенд, и враждебность по отношению к другим, а иногда и нетерпимость. То,
что первоначально представляло собой единство, распадается на группировки с
различными толкованиями и целями, зачастую бессмысленными, и обрядами, как
правило, искаженными. К этому времени уже не остается почти ничего
подлинного и никаких потенциальных возможностей. Община выедена изнутри и
сошла с Пути, причем ее члены даже не подозревают о создавшемся положении.
Постоянное использование в "увечной" общине слов и внешних проявлений,
биографических воспоминаний и других аспектов первоначального знания
затемняет истину. Ее члены, разумеется, исполнены уверенности, что с помощью
этих знаков они по-прежнему пребывают на верном пути.
Их единственная надежда на выздоровление заключается в усиленных и
неотступных поисках искренности.
Описанный процесс является одной из причин, почему время от времени
должны являться Хранители и призывать имеющих уши к возрождению высокой
традиции путем соответствующих знаний. Для заблудших, разумеется, эти слова
покажутся чуждыми или враждебными, подобно тому, как разумная речь кажется
умалишенному абсурдной.
Одно из следствий такого положения заключается в том, что Хранители не
в силах избежать как чересчур восторженного поклонения, так и
противодействия со стороны различных частей своей аудитории. Обе эти реакции
являются знаками, хотя и предсказуемыми, но не сулящими ничего доброго, и
столь же нежелательны, как и апатия.
Объединив усилия, группировки должны преодолеть эти тенденции, без чего
нельзя надеяться на успех в деле возрож-дения учения.
Так обстояло дело во все века в подлунном мире. Что меняется, так это
только время, за которое этот цикл совершится.
Те, кто обладают лишь малым знанием, но считают, что им дано больше,
чем простому народу, -- не менее открыты к познанию и учению, чем те, кто
понятия не имеет о Традиции. Эта ирония обстоятельств представляет собой
дополнительное осложнение.
И все же им легче дается продвижение по Пути, как только размягчена
наружная корка вековых наслоений. Они иногда сохраняют потенциальные
возможности, наличие которых позволяет нам проводить спасательные работы.
Именно для исполнения этого долга, основанного на нашем знании традиций,
учений и состояний отдельных групп, можем мы проявлять мастерство, действие,
любовь и усилие.
Когда эта корка у людей или группировок затвердевает сверх меры, такие
лица и общины становятся подобны твердым орехам, быстро и совершенно
незаметно уносимым вниз по реке.
Воды сострадания и понимания неспособны размягчить их настолько, чтобы
помочь им пустить свежие ростки, прежде чем они достигнут плотины, где
сбиваются в кучу, никому не нужные и, к несчастью, не понявшие.

Наваб Мухаммад Али Шах,
"Нишан-и-Гайб"

МАТЕРИАЛЫ ПО СУФИЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ

Читать все без разбору в суфизме -- все равно что читать любые книги на
разные темы без необходимой основы. Это настоящее бедствие, которое, подобно
беспорядочному лечению, может сделать состояние человека еще хуже, чем
вначале.
Суфийские писания всегда обращены к определенной аудитории. А аудитория
бухарская отличается от аудитории басрской, испанская -- от африканской.
Однако нельзя переоценить преимущества изучения специ-альных сборников
суфийских материалов, составленных самими суфиями.
Среди этих преимуществ:
Подборки отрывков, которые должны помочь данной общине найти свой путь.
Подготовка ученика к раскрытию сознания, что осуществляется учителем
лично, когда придет время.
Упреждение монотонности обычного повторения теории и практики,
притупляющих сознание незаметно для нас самих.
Упреждение возбуждения, которое является неотъемлемой частью нашей
жизни и управляет нами незаметно для нас самих.
И потому читайте то, что приготовлено для вас, чтобы снизошло на вас
благословение вечного счастья.

Хадрат Бахааддин Накшбанд

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. СУФИЗМ: ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

СУФИЗМ И ИСЛАМ

Вопрос: Каковы основы суфизма?
Ответ: Первооснова суфизма -- вера. Исламская вера ("Иман") покоится на
шести столпах: Бог есть; Бог Един; существуют Ангелы; существуют Пророки;
существует День Воскресения; существует Судьба.

Вопрос: Как следует понимать эти положения, ведь боль-шинство людей
неспособно проверить их обычным образом?
Ответ: Они запечатлеваются в уме и постигаются в "сердце".

Вопрос: Что есть завершение в суфизме?
Ответ: Восприятие вышеназванных положений в "сердце".

Вопрос: В чем разница между Преображенными и осталь-ными людьми?
Ответ: Понимание Преображенных отличается от того, что обычные люди
называют знанием.

Вопрос: Каково же знание обычного человека?
Ответ: Подражательное; полученное посредством натаскивания у
преподавателей; считаемое настоящим, но не являющееся таковым.
Вопрос: Как достигается истинная вера?
Ответ: Вступлением, благодаря определенной подготовке, на Путь, поторый
является лишь одним из семидесяти двух возможных Путей, открытых человеку.
Возможно, даже следуя подражательной тропе, затем возвыситься до настоящей,
но это нелегко.
Вопрос: Какие внешние религиозные формы соблюдают Преображенные?
Ответ: Большинство следует установлениям ислама и Людей Традиции и
системе обрядов, установленной Шейхом Матариди из Самарканда. Те, которые
следуют упражнениям ислама в Четырех Основных Школах, обычно именуются
Людьми Спасения.

Вопрос: Когда Байазида Бистами спросили о его секте, он ответил: "Я из
секты Бога". Что это означает?
Ответ: Все вышеупомянутые вероисповедальные подразде-ления считаются
относящимися к Секте Бога.

Вопрос: Суфии называют сами себя явлениями, идеями, животными и
растениями. Почему?
Ответ: Пророк сказал, что в День Воскресения человек воскреснет в форме
того или иного животного, в соответствии с ведущей чертой его характера.
Вместо того, чтобы предстать в своем человеческом облике, он облекается в
форму животного или другой сущности, на которую он внутренне походил. Во сне
человек видит себя человеком; однако он может увидеть себя и в виде овцы,
обезьяны или свиньи, в зависимости от своих преобладающих наклонностей.
Именно неправильное понимание этого положения породило веру в трансмиграцию
(переход человеческой жизни в жизнь животную), понимаемую невеждами
буквально, без проникновения в сущность.

Вопрос: Суфии пользуются символами и проповедуют идеи, противоположные
общепринятым социальным требованиям и имеющие мало общего с фразеологией,
обычно прилагаемой к возвышенным понятиям. Они говорят о возлюбленных, о
чашах вина и тому подобное. Как это понять?
Ответ: Для суфия религия, в том виде как представляет ее себе обычный
человек, является чем-то грубым, наносным. Их символы олицетворяют собой
определенные состояния. Они настолько же правомочны, как употребление
символа "Бог" для обозначения чего-то, что абсолютно неизвестно человеку,
если не считать его иллюзорный образ, порожденный эмоциями.

Вопрос: Как Коран может быть бровью возлюбленной?
Ответ: Как может он быть знаками, оставленными углем на листках бумаги
из дерева с болота?

Вопрос: Дервиши утверждают, что лицезреют Бога. Возможно ли это?
Ответ: Это не следует понимать буквально; это символизирует
определенные состояния.

Вопрос: Может ли человек быть виден иначе, чем с помо-щью своих внешних
проявлений?
Ответ: Человек -- нет, мы видим только его внешность или проявления.
Когда вы видите кого-то, идущего навстречу, вы можете сказать: "Я вижу
Зайда", -- но вы всего лишь видите то, что способны увидеть в наружности и
внешних проявлениях Зайда.

Вопрос: Согласно мусульманской вере, дервиши кощунствуют, когда
говорят: "Мы не боимся Ада, не домогаемся Рая".
Ответ: Они подразумевают другое: что страх или домогательство
непригодны как средства на пути обучения.

Вопрос: Вы утверждаете, что между внешним поведением или верой и
внутренним восприятием суфиев нет противоречия. Если так, то почему суфии
упорно скрывают определенные вещи от других?
Ответ: То, что скрыто, скрыто не от правильного поведения, но от
обычного понимания. Самый образованный ученый неспособен понять то, чего он
сам не испытал, и потому это скрыто от него.

Вопрос: Если человеку известна лишь религиозная вера и неведомо об
особой науке суфиев, означает ли это, что его рели-гиозная вера уступает
вере суфия?
Ответ: Нет, будь его вера наиболее совершенной из рели-гиозных вер, она
не может уступать религиозной вере суфия.

Вопрос: В чем заключается разница между пророками, святыми, теми, кто
обладает высшим знанием и великими посвященными?
Ответ: Если они имеют религиозную веру, все их веры равны. Различие
заключается в их знаниях, не в их чувствах. Имея пару глаз, нос и рот,
султан в этом смысле не отличается от своих подданных. Он отличается по
своему характеру и обязанностям.

Мухаммад Али аль-Мисри

ГЛУБОКОЕ ПОНИМАНИЕ

Вопрос: Как давно существует суфизм?
Ответ: Суфизм существовал всегда. Он практиковался в самых разных
формах, а поскольку их внешняя скорлупа была различной, незнающие
обманывались, думая, что они не связаны между собой.
Вопрос: Являет ли собой суфизм внутренний смысл ислама, или он имеет
более широкое приложение?
Ответ: Суфизм есть знание, посредством которого человек познает себя и
достигает постоянства. Суфизм может учить в любой одежде, как бы она ни
называлась. По ходу истории религиозные одежды назывались различными
именами.

Вопрос: Для чего человеку изучать суфизм?
Ответ: Потому что человек создан, чтобы изучать его; это его следующий
шаг.

Вопрос: Однако большинство людей считает, что их следующим шагом
являются учения, имеющие другие названия.
Ответ: Это обусловлено тем, что в человечестве явлены две формы
понимания: Большое Понимание и Малое Понимание. Большое Понимание -- это
когда человек хочет обрести понимание, а вместо этого приобретает лишь
убеждение в истинности определенного пути. Малое Понимание есть только тень
Большого Понимания. Подобно тени, это есть лишь искажение реальности,
сохраняющее только часть прообраза.

Вопрос: Но разве тот факт, что суфии всегда были столь знаменитыми и
почитаемыми людьми, не привлекает людей к учению?
Ответ: Суфии, известные широкой публике, составляют лишь меньшую часть
всей совокупности суфиев: это те, кто не смог избежать гласности. То, что
потенциальный ученик стремит-ся попасть к Учителю, вами признанному,
характерно для Малого Понимания. Впоследствии он сможет узнать лучше.

Вопрос: Существует ли расхождение между суфизмом и другими формами
мышления?
Ответ: Этого не может быть, ибо суфизм воплощает все формы мысли;
каждая по-своему пригодна.

Вопрос: Связан ли суфизм с определенным языком, опре-деленной общиной,
определенной исторической эпохой?
Ответ: Внешний лик суфизма в отношении любого данного момента, места и
общины может часто меняться, поскольку суфизм должен представляться в виде,
который может быть доступен любому народу.

Вопрос: Является ли это причиной того, что суфийские учителя
разработали множество разнообразных систем и жили в самых разных странах?
Ответ: Другой причины нет.

Вопрос: Все же люди норовят посещать учителей в других странах, даже не
зная их языка.
Ответ: Такие действия, если только они не обусловлены особыми
указаниями в особых целях, могут относиться лишь к Малому Пониманию.

Вопрос: Существует ли разница между тем, что человек хочет приобрести,
и тем, что ему нужно приобрести ради его внутренней жизни?
Ответ: Да, почти неизменно. И задача Учителя состоит в том, чтобы
построить правильное действие, отвечающее нуждам, а не желаниям. Желания
относятся к области Малого Понимания.

Вопрос: Является ли ваше деление Понимания на Большое и Малое общим для
всех суфиев?
Ответ: Ничто, выраженное словами, не является общим для всех суфиев.

Вопрос: Что является общим для всех форм суфизма?
Ответ: Существо Учителя, способности учеников, индивидуальные
особенности отдельных членов, взаимодействие между членами обшины,
Реальность позади форм.

Вопрос: Почему некоторые суфийские учителя посвящают учеников в
несколько различных орденов?
Ответ: Потому что эти ордена представляют собой учебные заведения,
созданные для работы с людьми в соответствии с их индивидуальными
особенностями. Люди отличаются друг от друга.

Вопрос: Но ведь сбор информации о суфиях и их учениях не может не быть
добрым делом, ведущим к знанию?
Ответ: Это вопрос Малого Понимания. Сведения о деятель-ности одной
группы суфиев могут оказаться пагубными в отношении потенциальных
возможностей другой.

Вопрос: Почему нам так мало известно о школах Ахмада Йасави из
Туркестана и ибн аль-Араби из Андалузии?
Ответ: Потому что в сфере Большого Понимания мастерская разбирается,
когда труд окончен.

Раис Чакмакзаде

ИЗУЧЕНИЕ СУФИЗМА НА ЗАПАДЕ

ТЕОРИИ ПО ПОВОДУ СУФИЗМА

Представим себе некоего изучающего, который совсем недавно услышал о
суфизме и не имеет никаких предварительных сведений о нем. В качестве
источника информации он может обратиться к обзорам и работам тех, для кого
суфизм является предметом специального изучения. Во-вторых, это могут быть
организации, претендующие на преподавание или практикование суфизма или
пользующиеся суфийской терминологией. В-третьих, это могут быть отдельные
лица или, возможно, группы людей, не обязательно в странах Ближнего Востока,
которые, по общему мнению, являются суфиями.
Что же этот человек узнает и с какими трудностями столкнется?
Одним из первых его открытий будет, что само слово "суфизм" -- термин
сравнительно новый: он возник в Германии в 1821 году.
Ни один суфий, увидев это слово на незнакомом ему западном языке, не
поймет, о чем идет речь. Западным изучающим вместо слова "суфизм" попадаются
термины типа "Кадири" -- по имени основателя известного ордена. Или он может
натолкнуться на упоминание о "Людях Истины", "Мастерах" или, возможно,
"Близких". Встречается также арабское словосочетание "Мутассавиф" -- "Тот,
кто стремится стать суфием". Имеются организации под названием "Строители",
"Заслуживающие Порицания", которые своим уставом и иногда даже подробностями
символики сильно напоминают западные культы и общества типа франко-масонов.
Для современного западного уха эти слова могут звучать странно и не
всегда удобоваримо. Этот факт уже сам по себе является серьезной
психологической проблемой, хотя и неявной.
Поскольку нет общепризнанного термина для обозначения суфизма,
интересующийся может обратиться к самому слову "суфи" и узнать, что это
слово внезапно вошло в обиход примерно тысячу лет тому назад как на Ближнем
Востоке, так и в Западной Европе; и оно по-прежнему широко используется,
особенно для обозначения наилучших плодов определенных идей и практик, ни в
коей мере не ограничиваясь тем, что люди условно относят к сфере
"религиозного". Он обнаружит множество толкований этого слова, но теперь его
затруднение будет заключаться в обратном: вместо сравнительно нового и
малоинформативного ярлыка перед ним так много толкований слова "суфи", что с
равным успехом он мог бы вообще их не знать.
Согласно некоторым авторам, а они составляют явное большинство, слово
"суфи" восходит к арабскому слову, произносимому как "суф", что буквально
означает "шерсть" и относится к ткани, из которой делались простые халаты
ранних мусульманских мистиков. Халаты эти, как утверждается далее, делались
из шерсти в подражание одеянию христианских отшельников, которых было очень
много в сирийских и египетских пустынях, а также в других районах Ближнего и
Среднего Востока.
Но такое определение, каким бы разумным оно ни казалось, не может
разрешить проблему названия суфизма, не говоря уже о его идеях. Не менее
серьезные лексикографы, однако, отмечают, что "шерсть есть внешнее облачение
животных", и в связи с этим указывают, что суфии ставят своей целью
совершенствование или полное развитие человеческого сознания, но не
подражание стаду; поэтому они, всегда с высочайшим вниманием относившиеся к
символизму, никогда не приняли бы такое имя. Кроме того, имеется такой
неудобный факт, что Товарищи Скамьи -- Ашаб ас-Сафа -- по преданию считаются
суфиями эпохи Мухаммада (умер в 632 году). Предание гласит, что в 623 году
они образовали эзотерическую группу и что их название есть производное от
словосочетания Ашаб ас-Сафа. Хотя некоторые языковеды отмечают, что
этимологически более правдоподобным представляется происхождение от слова
"шерсть" -- и более вероятным, чем, скажем, производное от слова "сафва"
("благо-честивость") или даже "сафф" (сокращение от фразы "Авангард
Достойных"), -- другие оспаривают такие предположения на том основании, что
прозвища не обязательно должны подчиняться законам орфографии.
Впрочем, обсуждаемое нами название вплотную подводит нас к идеям
суфизма, как мы увидим в дальнейшем. Но перед этим рассмотрим сходные по
смыслу названия. Суфии утвержда-ют, что умственная и иная деятельность
определенного рода, при особых условиях и тщательно направленных усилиях,
может вызвать то, что именуется более совершенной работой ума, приводящей к
особым восприятиям, механизм которых у обычного человека находится в спящем
состоянии. Поэтому неудивительно, что некоторые связывают слово "суфи" с
греческим словом "софия" ("божественная мудрость"), а также с еврейским
каббалистическим термином "Эйн Соф" ("абсолютно бесконечное"). Изучающему не
станет на этом этапе легче, если он узнает, что существует мнение,
покоящееся на авторитете "Еврейской Энциклопедии", что знатоки иудаизма
рассматривают Каббалу и хасидов, еврейских мистиков, как появившихся вместе
с суфизмом или как традицию, совпадающую с ним. Также его вряд ли ободрит
тот факт, что, хотя суфии сами утверждают, что их знание существовало на
протяжении тысячелетий, они отрицают, что оно является производным, заявляя
о его равнозначности герметическому, пифагорейскому и платоновскому
течениям.
Наш по-прежнему непосвященный изучающий может к этому времени оказаться
уже полностью сбитым с толку; но теперь он имеет представление о проблемах,
связанных с изучением суфийских идей, пусть даже и потому только, что лично
может наблюдать за бесплодными усилиями представителей академической науки.
Возможно было бы найти выход, если бы наш изучающий мог положиться на
мнение специалиста -- такого, как, например, профессор P. А. Николсон, --
или если бы он обратился за разъяснением к суфию.
Николсон, в свою очередь, говорит: "Некоторые европейские ученые
отождествляют его со словом "Софос"... Но Нельдеке... решил эту проблему,
показав, что название это -- производное от слова "суф" ("шерсть") и
первоначально относилось к тем мусульманским мистикам, которые, в подражание
христианским отшельникам, носили грубое шерстяное одеяние в знак раскаяния и
отказа от мирской суеты".
Это характерное, пусть и не оригинальное, утверждение увидело свет в
1914 году. Спустя четыре года Николсон опубли-ковал свой перевод
"Откровения", самого раннего из известных персидских трактатов о суфизме,
датируемого одиннадцатым веком и являющегося одним из наиболее авторитетных
суфийских текстов. В нем автор, досточтимый Худжвири, определенно заявляет
-- а профессор скурпулезно переводит, но оставляет без малейшего внимания,
-- что слово "суфи" не имеет этимологических корней.
Николсон остается совершенно равнодушным к этому утверждению, хотя
размышление над этим могло бы привести его к важным выводам относительно
суфизма. Но для него несом-ненно, что слово должно иметь этимологию.
Бессознательно принимая, что "отсутствие этимологии" -- это абсурд, он
больше над этим не задумывается, а вместо этого, ничуть не смущаясь,
продолжает поиски этимологических истоков. Подобно Нельдеке и многим другим,
такой ум скорее предпочтет слово "шерсть", чем кажущийся парадокс
"отсутствия этимологии".
Но знакомство с суфиями, не говоря уже о наличии пусть даже
ограниченного доступа к их практике и устной традиции, легко разрешило бы
это кажущееся противоречие. Ответ таков, что суфии рассматривают звуки,
обозначаемые буквами С, У, Ф (их арабское название Соад, Уао, Фа) как очень
значительные -- при произнесении именно в таком порядке -- по своему
воздействию на человеческую психику.
Таким образом, суфии -- это "люди СССУУУФФФ".
Разрешив эту головоломку, которая, кстати, может служить примером тех
трудностей в понимании суфийских идей, с которыми сталкивается человек,
привыкший мыслить по накатан-ной колее, мы тут же сталкиваемся с возникающей
на ее месте новой и весьма примечательной проблемой. Современного мыслителя,
вероятно, привлечет это объяснение -- что звук воздействует на мозг, -- но
только в пределах ограничений, наложенных самим мозгом. Он может допустить
его как теорети-чески возможное, при условии, что оно преподносится ему в
терминах, которые в данный момент считаются приемлемыми.
Если мы говорим: "Звуки обладают силой воздействия на человека, вызывая
в нем, при прочих равных обстоятельствах, определенные переживания,
выходящие за рамки обычных", -- он может без колебаний заявить: "Это чистой
воды оккультизм, примитивные бредни типа Ом-Мани-Падме-Хум, Абракадабра и
тому подобных". Но (принимая во внимание не объективность, но просто
нынешнюю фазу общепринятой мысли) вместо этого мы можем сказать ему:
"Человеческий мозг, как вам несомненно известно, может быть уподоблен
вычислительной машине. Он отвечает на воздействия или вибрации зрительных
образов, звуков, прикосновений и так далее определенным, заранее
установленным, или "запрограммированным", образом. Некото-рые утверждают,
что звуки, грубо представленные знаками С, У, Ф, входят в число тех знаков,
на восприятие которых мозг запрограммирован". Такое жалкое упрощение может
оказаться вполне подходящим и приемлемым для присущего ему образа мышления.
Мы повсеместно встречаемся с таким положением дел, и особой проблемой
при изучении суфийского мировоззрения является то, что многие из тех, кто
стремится изучать его, на самом деле не склонны, вследствие систематического
психологического отторжения, позволить закрепиться в своем сознании
определенным утверждениям относительно суфизма, выдвигаемым самими суфиями.

ОГРАНИЧЕННОСТЬ СОВРЕМЕННЫХ ПОДХОДОВ К СУФИЗМУ

Значительная часть этой проблемы -- присущее нашему времени неодолимое
стремление втиснуть всех людей, все явления и идеи в рамки
специализированных категорий. Категории сами по себе могут быть очень хороши
-- кто мог бы обойтись без них? -- но когда при изучении любого вопроса
имеется лишь ограниченный выбор возможных ярлыков, то такое положение
заставляет вспомнить слова одного фабриканта: "Вы можете приобрести
автомобиль любого цвета, при условии, что он будет черный". Это проблема,
которую изучающий, возможно, даже не осознает, -- его пристрастие к
ограниченному кругу категорий совершенно под стать проблеме, которую
приходится решать суфию в попытках передать свои идеи в условиях, далеких от
идеальных.
В своей недавней книге среди многих прочих вопросов я упоминал, что
суфийские идеи и даже дословные тексты лежали в основе теорий или были
заимствованы представителями таких различных течений и учений, как
рыцарство, святой Иоанн, святая Тереза Авильская, Роджер Бэкон, Гебер, отец
западной алхимии -- прозванный суфием; Раймонд Луллий Майорканец, гуру Нанак
-- основатель сикхизма, "Geata Romanorum", а также индуистское учение
веданты. Некоторые выродившиеся психологические приемы нашли себе место в
западной литературе по магии и оккультизму, наряду с узаконенными
психологическими понятиями и процессами, иногда представленными как открытия
последнего времени.
В этой книге фактически собраны результаты исследований ученых,
посвятивших этому всю свою жизнь, зачастую погребенные в монографиях и редко
читаемых книгах, авторами которых неизменно являются признанные
ученые-востоковеды и специ-алисты того или иного профиля. Я также включил в
эту книгу "живой" материал из суфийских источников. Но хотя приведенный
материал ни в коей мере не исчерпывает всего имеющегося запаса, он оказался
слишком густым напитком для некоторых читателей. И все же многим из них
следовало бы быть гораздо более осведомленными, чем мне, о работе, уже
проделанной в их собственной области.
При рассмотрении вопроса научных суфийских идей остается лишь
поражаться тому, как к ним подходят люди, которые, если и не являются сами
специалистами в этой области, могли бы дать себе труд лучше ознакомиться с
доступными академи-ческими источниками. Пример, отнюдь не исключительный для
тенденций на Западе -- книга одного профессора о философах Востока, в
которой из почти ста тысяч слов лишь около трехсот (одна страница из более
чем трехсот) имеет отношение к суфиям. И это несмотря на то, что тот же
самый автор опубликовал труд о философах Запада, а ведь суфийские источники
оказали влияние на обе эти группы мыслителей. Об этом влиянии нигде не
упоминается. Знаменитый английский философ Бертран Рассел также написал
огромную книгу "Windom of the West" ("Мудрость Запада"), London, 1959 и
1960, в которой названы многие западные мыслители, чья связь с суфийской
мыслью неоспорима, но в ней не найти ни единого упоминания о суфиях или
суфизме.
Могут возразить, что обе эти книги являются популярными и предназначены
для широкого круга читателей; но однако же на их обложке стоят имена ученых,
и они страдают отсутствием информации.
Рядовые читатели или представители других областей знания, обращаясь к
этим книгам, вряд ли смогут узнать, что именно в них опущено.

ПРОВЕРКА ЛИТЕРАТУРНЫХ МАТЕРИАЛОВ ПУТЕМ ПРЯМОГО КОНТАКТА С СУФИЗМОМ

Среди проблем, с которыми сталкивается любой, кто стремится изучать
суфийские идеи, особо выделяется постоянное повторение необоснованных
теорий, преподносимых как несомненные факты "специалистами" и другими
лицами, весьма далекими от объективности.
Поскольку обучение в суфизме осуществляется главным образом
непосредственными методами (известно, что передача происходит исключительно
с помощью жеста, символа и наглядного примера), то как только в своем
изучении мы упускаем этот элемент, полагаясь на книги, мы неминуемо сдаемся
на милость тех, кто выдвигает всевозможные субъективные теории.
Имеются такие, кто утверждает, что суфизм развился из исторического
ислама; среди них и некоторые сторонники суфизма, пишущие в этом духе из
благих соображений. Некоторые заявляют, что наоборот, суфизм является
реакцией против исламских установлений. Имеются и такие, кто убежден, что
суфийские идеи порождены христианством, каким они его знают; или что они
могут быть частично или полностью отнесены на счет влияния персидского
дуализма; или же что они пришли из Китая или Индии; или, напротив, что они
не имеют никакого отношения к Индии. Имеются поборники неоплатонизма,
шаманизма -- мы могли бы и еще продолжить этот список. Эта картина начинает
напоминать собрание людей, спорящих о том, откуда происходит железо -- из
Швеции или из Японии.
Мы можем называть суфийские идеи "психологией", но не потому, что этот
термин точно передает суть суфизма, а потому что слово "мудрость" в наши дни
вышло из моды. Следует все же заметить, что факт непонимания нас
составителями справочников отнюдь не исключает вероятность того, что
суфийские идеи можно усвоить.
Что касается вопроса о допустимых категориях изучения, мы видим, что
суфизм покрывает многие из них. Материалы, целиком заимствованные из
суфизма, характерные для него идеи, методы, рассказы, притчи и даже поэзия
суфиев -- все это мы можем найти у трубадуров в швейцарской легенде о
Вильгельме Теле, в ближневосточном культе "Павлиньего Ангела", у Гурджиева и
Успенского, у Мориса Николя, у шведа Дага Хаммаршельда, у Шекспира, в
психологии Кеннета Уолкера, в сказках датчанина Ганса Христиана Андерсена, в
книгах сэра Ричарда Бартона (бывшего дервишем ордена Кадирийа), в недавно
выпущенной серии учебников английского языка (издательство "Oxford
University Press", B. A. Hill), в современной детской литературе, в религии
"ведьм", в символизме розенкрейцеров и иллюминатов, у многих средневековых
схоластов Запада, в индусском культе Бхакти -- хотя на Западе он
преподносится как исконно индусская система, в тайных книгах исмаилитов, в
организации, названии и приемах некоторых из так называемых ассассинов, в
рассказах и приемах, относимых к японскому дзэн или связываемых с йогой, в
материалах, относящихся к Рыцарям Храма (тамплиерам), в психотерапевтической
литературе, у Чосера и Данте Альгиери -- причем, я перечисляю источники
почти наугад.

ОШИБКИ В ПОНИМАНИИ СУФИЙСКИХ ИДЕЙ И ОПРЕДЕЛЕНИЙ

Серьезные проблемы по определению подлинных суфийских идей и практик
встают на пути любого изучающего, кто уже соприкасался с какой-либо
разбавленной, обобщенной или сокращенной разновидностью суфизма, будь то на
Западе или на Востоке. Так, многие сотни людей в Европе и Америке практикуют
"дервишский танец, кружение или вращение", и это несмотря на то, что в
популярной дервишской литературе особо оговорено, что подобное упражнение
было "прописано" Руми, по причинам местного характера, специально для
проживающих в районе Икониум в Малой Азии. Подобным же образом, когда тем,
кто находится под влиянием западной "работы" или "системы" последователей
Гурджиева и Успенского -- а таких тысячи, -- прямо и открыто говорят, что их
упражнения и методы являются элементами обучения известных суфийских школ,
но что их следует применять иначе и более разумным образом, соответствующим
данной группе людей, -- они, в большинстве случаев, неспособны принять это
положение.
Еще одно, быстро распространяющееся в последнее время направление,
использующее некоторые суфийские идеи и упражнения, известно тысячам жителей
Запада под названием "субуд". Здесь процедура в основном опирается на методы
Накшбандийа-Кадирийа, но они в этом совсем "современном" виде оказались
перевернутыми с ног на голову. Во время "латихуе" (собрание членов субуда),
каждый ожидает определенных переживаний, которые расцениваются как
проявление Бога внутри человека. У одних это проявляется слабо, у других
сильно, а третьи вообще не ощущают ничего. Интересно здесь то, что в
"субуде" ценятся именно такие переживания, и многие, кто не испытывает или
перестает испытывать его, выходят из общины. Оставшиеся являются оплотом
этого движения. Но согласно суфийским идеям и практике, именно те, кто не
испытывает субъективных состояний или в какой-то момент имели их, но больше
не подвержены им, -- именно они могут быть реальными кандидатами на
следующую ступень. Тот, кто не знает этого, может в глазах суфия уподобиться
человеку, упражняющему свои мускулы и решившему, что упражнения потеряли
всякий смысл, поскольку он больше не чувствует напряжения в конечностях.
Это реальная проблема, возникающая при попытке изучения первоначальных
суфийских идей через посредничество подобных популяризаций.
Еще одна проблема, очень характерная для суфизма, возбуждает сильное
противодействие. Ее можно сформулировать высказыванием, что суфийская
литература содержит материал, который опередил свое время. Западные
ориенталисты и другие отмечают, например, что афганец Джалалуддин Руми,
Хаким Санаи из Хоросана, аль-Газали из Персии и ибн аль-Араби из Испании
говорят о психологических состояниях, теориях психологии и
психотерапевтических методах, которые стали понятными на Западе лишь в свете
открытий последнего времени и потому именуются "фрейдистскими", "юнговскими"
и так далее.
Утверждение суфиев о том, что "человек вышел из моря" и что он
находится в состоянии эволюции, охватывающей огромные периоды времени,
представлялось причудливой чепухой, пока дарвинисты XIX века с радостью не
ухватились за этот материал.
Высказывания, относимые теперь к энергиям, заключенным в атоме, к
"четвертому измерению", телепатии, телекинезу довольно часты; иногда они
рассматриваются как факты, иногда как нечто, обусловленное определенными
приемами, иногда как настоящие или будущие способности человека.
Некоторые из наиболее язвительных замечаний, исходящих в адрес суфиев
из определенных кругов, обязаны своим появлением тому, что суфии в своих
классических произведениях особо отмечали опасность подпадания людей под
действие всякого рода одержимости, а также тому, что суфии указывали на
нежелательность навязывания идей и принятия эмоциональных переживаний за
проявление духовных способностей, к ужасу религиозных фанатиков. Лишь в
последние несколько десятиле-тий другие люди стали понимать это лучше, чем
подобное духовенство.
Особой вторичной проблемой здесь является то, что, хотя ученые, вполне
справедливо, ожидают научного подтверждения этого материала или пытаются
исследовать его, легковерные оккультисты толпятся вокруг суфия, говорящего
об этих явлениях как о вытекающих из суфизма, и настойчиво требуют, как
своего законного права, магических знаний, способности владения собой,
высшего сознания, скрытых тайн и прочего. Для суфия эти легковерные и подчас
неуравновешенные люди могут представлять более серьезную проблему, чем
скептики. Эти верующие создают дополнительное осложнение, ибо, удерживаемые
от легкодоступных знаний в сфере магии, они могут очень быстро обратиться к
тем организациям, которые, как им представляется, способны утолить их жажду
неизвестного или необыкновенного или предложить "кратчайшие пути". Не станем
отрицать, мы пользуемся этим высказыванием -- но всегда с оговорками:
"Адепты, однако, разработали кратчайшие пути к достижению божественного
знания. К Богу ведет столько же путей, сколько имеется душ ("я")
человеческих".
Другие течения, именующие себя суфиями, идеализируют своих основателей,
предлагая своим членам своего рода внутри-религиозную церемонию. Нередко
практикуется музыкальная декламация, которая якобы приводит ищущего в
возвышающее состояние экстаза, -- несмотря на то, что в суфийском учении
многократно указывается, что музыка может приносить вред и что основу
суфизма составляет то, чему учат, а не личность учителя.
Иммигранты из азиатских стран -- арабы (в основном из Адена и Сомали),
индийцы и пакистанцы -- завезли на Запад еще одну форму "суфизма". Ее
образуют группы мусульманских религиозных фанатиков, которые, подобно своим
одурманенным той или иной доктриной собратьям по всему мусульманскому миру
от Марокко до Явы, собираются для совместных упражнений-молитв, возбуждающих
их эмоционально и вызывающих иногда своего рода катарсис. Они используют
суфийскую терминологию и копируют суфийскую организационную структуру, имея
свои ответвления во многих западных городах.
Здесь проблема заключается не только в том, что многие из участников
этих групп уже неспособны изучать суфийские идеи поскольку они убеждены, что
им уже все известно, но также в том, что буквально никто -- будь то
социолог, антрополог или рядовые граждане -- не в состоянии определить в
каждом случае, что это представляет из себя суфизм не более, чем укротители
змей представляют собой индуизм или игра "бинго" -- математику. Приобретения
снова оказываются очень низкого порядка; потери же немалые. Некоторые из
членов подобных групп -- явные истерики. Другие никогда не слыхали ни о
какой другой форме суфизма. Для них такие утверждения, как, например,
утверждение ибн аль-Араби, что "Ангелы -- это силы, скрытые в способностях и
органах чувств человека", покажутся настоящим богохульством -- и тем не
менее они почитают ибн аль-Араби!
Вполне возможно, что эти объединения благодаря пылкому энтузиазму,
эффективному вложению денег и использованию современных методов массовой
информации, в целом будут приняты обозревателями за истинных суфиев или за
представите-лей суфийского мировоззрения. Очевидно, будет правильно сказать,
что религия -- это слишком серьезный вопрос, чтобы отдать его на откуп
несведущим умствующим интеллектуалам или священникам. Последние норовят
"возглавлять" деятельность, проистекающую из набожности и сердечной
преданности высшему началу. Это очень давнее заблуждение. Газали некогда
считался на Западе католиком-богословом средневековья. "Св. Иосафат"
оказался Буддой, а "св. Хараламбос" греков, как выяснено, есть не кто иной,
как дервишский учитель Хаджи Бекташ Вали, основатель ордена Бекташийа.
Христианский святой пятнадцатого века Серапион -- это дервишский поэт
Тураби.
Аналогичное положение уже наблюдается и в странах Востока, где самые
разные энтузиасты, нередко весьма приятные с виду, громогласно выдают себя
за суфиев, утверждая, что их собственные измышления и есть истинный суфизм.
Это, в свою очередь, ставит больной и в большинстве случаев неосознаваемый
вопрос перед многими жителями Запада, интересующимися суфийским наследием.
Стоя перед выбором: принять или отвергнуть, убежденные в том, что это должно
быть суфизмом, раз так считают столь многие местные жители, множество
подобных изучающих кончали либо отвращением, либо огульным, некритическим
принятием. В западных странах имеется немало примеров этого "синдрома
обращения в суфизм" -- иногда в случае довольно влиятельных лиц, готовых в
печатной форме "доказывать", что данный культ, каким они видели его у
экстатиков, представляет собой нечто, подлежащее внедрению на Западе.
Это может вызвать весьма жуткое ощущение, что такое положение дел
слишком напоминает воображаемую ситуацию в некоей малоцивилизованной
местности, куда передовые идеи хотя и проникли, но -- из-за отсутствия
точной и надлежащим образом систематизированной информации --
истолковываются местными жителями поверхностным или совершенно
несоответствующим образом. Невольно приходят на ум "грузовые культы" у
малоразвитых племенных общин, члены которых сооружали копии самолетов из
консервных банок, в уверенности, что тем самым они смогут магически
повторять чудеса доставки с неба полезных вещей.
И все же в действительности в основополагающей информа-ции о суфийских
идеях нет недостатка. Информация имеется, но большая часть ее не изучается и
не принимается теми, кто мог бы это делать. В связи с этим можно отметить
еще одну характер-ную проблему, вызванную тем, где конкретно такие материалы
появляются.
Большинство материалов по суфизму и суфиям, и среди них результаты
превосходных наблюдений, исследований и полевой работы в Азии, Африке и
Европе, появляются время от времени в обычной прессе. Но поскольку работы
эти не всегда исходят от "признанных авторитетов" и появляются на свет в
печатных органах, не считающихся авторитетными в данной "области", они могут
остаться незамеченными.

ФОРМЫ СУФИЙСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Чему еще учат суфии, как они это делают, и какие специальные проблемы
это изучение ставит перед теми, кто желал бы изучать их идеи из достоверного
источника?
Суфии утверждают, что имеется такая форма знания, доступная человеку,
которая по сравнению со схоластической ученостью занимает такое же
положение, как зрелость по отношению к младенчеству. Приведем, для примера,
аль-Газали: "Ребенок не имеет действительного представления о достижениях
взрослого. Рядовой взрослый не в силах понять достижения ученого мужа. Точно
так же ученый не способен понять практику озаренных святых или суфиев". Это,
для начала, вовсе не является концепцией, которая немедленно вызовет к себе
расположение ученого. Эта проблема не нова. В одиннадцатом веке Мухаммад
аль-Газали (АлГазел), который спас мусульманских богословов, истолковав
исламские тексты таким образом, что это позволило им успешно отразить натиск
греческой философии, поставил схоластов перед фактом, что природа их знания
уступает знанию, достигаемому путем суфийской практики. Они сделали его
своим героем, и их преемники до сих пор учатся его толкованиям как
ортодоксальному исламу, несмотря на его утверждение, что академический
подход является недостаточным и низшим по сравнению с истинным знанием.
Можно вспомнить и Руми, выдающегося мистика и поэта, который говорил
своим слушателям, что, как и подобает хорошему хозяину, он потчевал их
стихами, поскольку они требовали их, -- подавая то, что они спрашивали. "Но,
продолжал он, стихи -- это ничто по сравнению с определенной высокой
степенью развития индивидуума." Такого рода замечание не утеряло своей
остроты и по прошествии почти семисот лет. Не так давно это место вызва-ло у
одного обозревателя влиятельной британской газеты такое негодование, что он
заявил: "Руми может считать, что поэзия -- это ничто. Я же считаю, что его
поэзия -- ничто в этом переводе".
Но суфийские идеи, излагаемые подобным образом, никогда не
предназначались для того, чтобы бросить человеку вызов, но были призваны
лишь указать ему более высокую цель, поддержать его представление, что в
сознании могут быть заключены такие силы, которые создают, например,
суфийских гигантов. Любители спорить неизбежно обрушиваются на эту идею.
Именно преобладание подобной реакции и дает суфиям основание утверждать, что
люди в действительности не хотят того знания, которым суфизм способен
наделить их: в сущности, они ищут лишь удовлетворения своих собственных
желаний в рамках своей собственной системы мышления. Но суфии настаивают на
том, что, говоря словами Руми: "короткое время в присутствии Друзей (суфиев)
лучше, нежели сто лет ревностного поклонения".
Суфизм также утверждает, что человеку по силам стать объективным, и что
объективность позволяет индивидууму постигать "более высокие" факты. Поэтому
человеку предлагается попытаться дать толчок своей эволюции вверх, по
направлению к тому, что в суфизме иногда называется "истинным умом".
Суфии заявляют, что это знание нельзя найти в книгах, и большая часть
его передается лично в процессе взаимодействия учителя и изучающего.
"Слишком большое внимание, уделяемое писанным текстам -- настаивают они, --
может оказаться даже вредным." Это представляет собой еще одну проблему, ибо
явно противостоит пониманию ученого, равно как и члена огромного
современного образованного общества, который полагает, пусть даже временами
только подсознательно, что все знание несомненно записано в книгах.
Все же суфии долго и напряженно трудились над тем, чтобы приспособить
писанное слово для передачи определенных частей того, чему они учат. Это
привело к использованию переделанных и зашифрованных материалов -- созданных
не с целью специально или навсегда сокрыть истинное значение, но
предназначенных показать, после расшифровки, что то, что внешне
представлялось завершенной поэмой, мифом, трактатом и так далее, допускает
также и другое толкование: явление такого же порядка, как в калейдоскопе. И
когда суфии для подобных целей рисуют схемы, подражатели стремятся
просто-напросто скопировать их и пользуются ими затем в соответствии со
своим собственным уровнем понимания.
Другой суфийский прием порождает еще одну проблему. Многие суфийские
отрывки, даже целые книги или последова-тельность утверждений предназначены,
чтобы стимулировать мышление, иногда даже путем вызывания здравой критики.
Такие тексты, однако, слишком часто воспринимаются читателями, склонными все
понимать буквально, как достоверное изложение убеждений, исповедуемых
автором.
На Западе в целом имеется необъятное море переводов. В подавляющем
большинстве это буквальный пересказ только одной грани многогранных текстов.
В принципе западным изучающим известно, что такие грани существуют, но пока
что они никак не прилагали это знание в своей работе. Справедли-вости ради
следует сказать, что некоторые из них признали, что такое им не по силам.
Еще одна идея суфиев, порождающая проблему, которую многие нашли
невозможным вместить в своем сознании, -- это утверждение суфиев, что суфизм
может преподаваться под многими обликами. Иначе говоря, суфии не привязаны
ни к каким условностям. Некоторые весьма успешно пользуются религиозной
формой, другие -- романтической поэзией, некоторые обращаются к анекдотам,
сказкам и притчам, другие опираются на художественные формы и плоды ремесел.
Суфий по опыту может сказать, что все эти формы законны. Но посторонний,
воспринимающий все буквально, каким бы искренним он ни был, нередко будет в
раздражении требовать ясного ответа, являются ли эти суфии алхимиками,
членами каких-либо организаций, религиозными фанатиками, скоморохами,
учеными -- или кем-то еще. Эта проблема, хотя она особенно приложима
суфизму, отнюдь не нова. Власти приговаривали суфиев к смерти, изгоняли из
дома или сжигали их книги -- за то, что те пользовались нерелигиозными или
неприемлемыми в данной местности формулировками. Некоторые из величайших
суфийских классиков обвинялись в ереси, вероотступничестве, даже в
политических преступлениях. Да и сегодня на них обрушивается огонь со
стороны представителей всевозможных кругов, и не только религиозных.
Даже поверхностное исследование предполагаемых истоков суфизма
обнаружит, что, несмотря на заявление суфиев о том, что суфизм является
эзотерическим учением внутри ислама, с которым, как вследствие этого
считается, он полностью согласуется, он также лежит в основе таких
формулировок, которые многие считают совершенно отличными друг от друга.
Поэтому, несмотря на то, что "цепь передачи" приводимых учителей восходит к
самому пророку Мухаммаду в той или другой линии преемственности,
используемой какой-либо школой или учителем, она также может рассматриваться
-- теми же авторитетами -- как исходящая, например, от Увайса аль-Карни,
который в своей жизни вообще не встречался с Мухаммадом. Такой авторитет,
как Сухраварди, так же как и розенкрейцеры и другие, определенно утверждает,
что это -- форма мудрости, которая была известна и практиковалась
преемственным рядом мудрецов, включая таинственного древнего Гермеса из
Египта. Другое свидетельство -- человека, обладающего не менее высокой
репутацией, ибн аль-Фарида (1181 -- 1235 г.г.), -- гласит, что суфизм лежит
в основе систематизации и предшествует ей; что "наше вино существовало ранее
того, что вы называете виноградом и вином (под виноградом и вином
подразумеваются школа и система)":

Мы пили в честь Друга,
Пьянея, даже до сотворения вина.

Нет сомнения, что дервиши, мечтавшие стать суфиями, традиционно
собирали воедино для изучения все остатки этого учения, которые им удавалось
найти, ожидая того момента, когда среди них, быть может, появится
толкователь и вдохнет жизнь в принципы и практику, действенный смысл которых
был для них утерян. Эту теорию можно обнаружить и на Западе -- конечно же, в
масонстве с его понятием "утерянной тайны". Такая практика вполне
подтверждается, например, в учебном руководстве "Авариф-аль-Маариф", и
интересующиеся подобными деталями рассматривают это как проявление
мессианских ожиданий, характерных для суфизма. Чем бы это ни было, а оно
относится лишь к "подготовительной ступени", но не к собственно суфизму,
имеются свидетельства, что время от времени людей в Европе и на Ближнем
Востоке, независимо от их психологических представлений или веры, находили и
вдохновляли на путь суфийского учения приходившие к ним учителя, иногда
таинственного происхождения. На протяжении веков в таких людях видели
Вселенских, или Совершенных, Людей ("Инсан-и-Камил"). Так было и в случае
Руми и Шамса из Тебриза; Бахааддина Накшбанда из Бухары; ибн аль-Араби,
который в своем учении использовал термины религии, образы древности и
любовную поэзию; и многих других, менее известных в западной литературе.
Проблема для изучающего здесь может заключаться не в том, имела ли
место такая "иррациональная" форма деятельности или обновления традиции или
нет, но скорее в психологической трудности признания этих людей как
действительно имевших особое назначение -- "воссоединить ртутные шарики" или
"восстановить, пробудить внутренний поток в человеке".
Но мы даже еще не приступили к перечислению тех областей, в которых
суфии или учения, по общему признанию разработанные ими, причем последние
составляют меньшую часть действительного количества, поскольку суфизм есть
действие, осуществляли социальную, философскую и другие формы деятельности
на протяжении последнего тысячелетия. Такие внешне различные по характеру
личности, как прямолинейный Руми, праведный Чишти, "Богом опьяненный"
Халладж, государственные мужи Муджаддидов, веками трудились, прилагая свои
силы для действительного воссоединения общин, внешне необратимо
разъединенных.
За свои страдания, оцениваемые по несоизмеримым и зачастую ошибочным
меркам своих толкователей, эти люди заклеймены как тайные приверженцы
христианства, иудаизма, индуизма, как вероотступники и солнцепоклонники. Раз
орден Бекташийа пользовался числом двенадцать и отводил, подобно Араби и
Руми, христианским мифам почетное место в своих учениях, то было решено, и
так считается до сих пор, что они наживаются за счет множества христиан,
живущих в данной местности и не имеющих реального руководства. Правомерность
этого обвинения определится после проверки суфийского ответа, что
христианские, равно как и многочисленные другие формулировки, содержат
весьма ценные прозрения, которые, при подходящих обстоятельствах, могут быть
приложимы к человеку.
Последователи ходжи Бекташа считались и до сих пор считаются в
некоторых местах людьми безнравственными, просто потому, что они допускают в
свои собрания женщин. Никто не мог или не желал понять их, когда они
говорили, что необходимо восстановить социальное равновесие в обществе,
покоящемся на мужском господстве. "Восстановление социального положения
женщин" воспринималось просто как предлог для оргий, пока не стало в наше
время "благородной" целью.
Есть еще одна важная особенность суфиев, которая приводит в негодование
-- и даже бешенство -- определенного сорта людей, но которую тем не менее
невозможно обойти. Это -- утверждение, что когда суфийская деятельность
сосредотачивается в одном месте или одной общине в очень активной и
"реальной" (не подражательной) форме, это делается лишь на ограниченное
время и в определенных целях. Такое заявление непереносимо для подобного
сорта людей, которые говорят: "Хочу это здесь и сейчас, или вообще не
нужно". Иначе говоря, идея заключается в том, что ни одно общество не
является совершенным, а его нужды не бывают в точности те же, что у других
обществ. Ни один суфий не вводит установлений, рассчитанных на
долговечность. Внешняя форма, которой он пользуется для передачи своих идей,
представляет собой преходящий проводник, предназначенный для местного
применения. "То, что вечно, -- говорит он, -- находится в другой сфере".

ТРУДНОСТИ В ПОНИМАНИИ СУФИЙСКИХ МАТЕРИАЛОВ

В наш век расползающегося процесса появления все новых и новых
установлений, разрешить эту проблему по меньшей мере настолько же трудно,
как и в прежние времена. Однако уже тысячу лет тому назад странствующий
дервиш Ниффари из Египта в своем и сегодня изучаемом классическом
произведении "Мувакиф" ("Стоянки") активно подчеркивал опасность ошибочного
принятия средства за цель.
По пятам за этой проблемой идет проблема руководства или учительства.
Суфийский Учитель является руководителем, наставником, а не богом. Культ
личности в суфизме запрещен. Так, Руми говорит: "Не смотри на мой внешний
вид, но бери то, что в моей руке"; и Гургани: "Мое смирение, о котором вы
упоминаете, вызвано отнюдь не стремлением поразить вас. Оно имеет свою
особую причину". Все же притягательность личности для обычного человека
настолько велика, что преемники суфийских учителей, вместо того чтобы
способствовать жизненному приложению преподанных принципов, были более
склонны создавать жизнеописания святых и причудливые и несовершен-ные
системы. Тема преходящей природы "кокона" удобно забыта. Отсюда постоянная
необходимость в новых образцах для подражания.
Следующей проблемой для изучающего, не ведающего о вышеизложенном
обстоятельстве, является существование так называемых "иллюстративных
биографий". Они содержат материал, предназначенный для изучения и имеющий
целью вызвать определенные последствия, как это происходит и с мифами,
которые могут содержать драматизированные факты. С течением времени польза
от них исчерпывается, и после этого они уже воспринимаются как ложь или как
буквальная истина. Где тот историк, который добровольно откажется от такого
материала в качестве источника? Отсюда, например, поскольку в биографии
мевляныны Джалалуддина Руми утверждается, что он часами просиживал в своей
турецкой бане, искатели высшего сознания и мнимые озаренные, как достоверно
известно, истолковали это сообщение так, что предались строительству и
посещению своих собственных парных. У них, в свою очередь, также имеются
подражатели...
Те, кто не забыл стишки своих детских лет, может быть, смогут понять
один аспект суфийского изучения, вспомнив несчастного Шалтая-Болтая. Подобно
Шалтаю, суфийские идеи пережили сильное падение -- когда они понимались на
своем самом низком уровне. Вследствие этого они попали в самые что ни на
есть странные места. Глядя на обломки Шалтая, мы можем назвать
эмоционалистов и традиционных ученых "королевской конницей" и "королевской
ратью" из этого стишка. Как у тех, так и в случае этих налицо неизбежная
беспомощность попыток разрешить стоящую перед ними проблему. Человек и конь
-- или любое их количество -- принадлежащие королю или нет, пригодны для
выполнения какого-то количества заданий, и не более. Чего-то не хватает, как
в этом детском стишке; и до тех пор, пока они не станут суфиями или не
применят суфийские методы, они не смогут "Шалтая-Болтая собрать". У них есть
конница, у них есть рать; но у них отсутствует транспортное средство --
знание.
Раз суфийские идеи, как они излагаются в книгах и среди
подготовительных или "осиротелых" общин и в виде, какой они приобретают в
конкретных учениях и в живом примере отдельных лиц, на самом деле рассчитаны
на то, чтобы привести к форме сознания более ценной, нежели механическая
мысль, изучающий мог бы заявить о своем праве узнать что-то о конечном
результате. Он может ожидать, что суфии неизменно принимают значительное или
решающее участие в человеческих делах. Хотя суфий никогда не согласится, что
он стремится к общественному признанию (большинство из них избегает его),
имеются серьезные свидетельства об огромном суфийском наследии. Еще более
поразительным -- для тех, кто стремится ограничить суфизм просто рамками
того или иного культа и нацепить на него соответствующий ярлык, -- является
широта и разнообразие суфийского влияния, даже если оставить в стороне
утверждение суфиев, что их самые великие деятели почти всегда остаются
неизвестными.
Во время периодов преимущественно монархического правления за последнее
тысячелетие на Востоке, суфии были царями или находились рядом с ними в
качестве советников. В то же самое время, при других обстоятельствах, суфии
выступали против самого установления монархической власти или труди-лись,
чтобы смягчить ее злоупотребления. Имена многих из этих мужчин и женщин
известны. Могол Дера Шико из Индии стремился создать эзотерический мост
между индусами, мусульманами и другими своими подданными. Суфии-патриоты
боролись против чужеземных тиранов, точно так же, как суфии-солдаты
сражались, защищая существующий режим -- иногда в самом крупном масштабе:
вспомним янычаров Турции, вдохновляемых суфиями, или вождя сопротивления
Шамиля на Кавказе, или Сенусси в Ливии, или дервишей Судана. Почти вся
литература Персии классического периода является суфийской, и таковы же
бесчисленные научные, психологические и исторические работы.
Только что приведенные ссылки -- это исторически засвидетельствованные
факты, и они могут быть многократно умножены как по широте охвата, так и
количественно.
Хотя фрагментарные исследования ученых, посвятивших себя этому делу,
которые я часто упоминал в этой статье, имеют неоценимое значение в смысле
сохранения фактов, но чтобы собрать воедино и сопоставить масштабы и
значение суфийской деятельности в человеческом обществе необходим совершенно
новый дух в области познания. Таким путем мы можем сохранить достижения и
уменьшить потери.
Таким изучающим -- и здесь перед нами еще одна проблема -- помимо
меньшей предрасположенности к навязыванию идей, чем у их предшественников,
придется учитывать и точку зрения самих суфиев, которые говорят: "изучение
суфизма требует определенного настроя ума, определенных условий,
определенного метода".
Многие люди, слишком часто и необдуманно, восставали против этой
формулы. Но разве она, в конце концов, так уж сильно отличается от такой
формулировки: "Изучение экономики требует определенного настроя ума (желания
понять), определенных условий (схоластического обучения и надлежащей
литературы), определенного метода (следования курсу обучения, составленному
людьми, сведущими в этом предмете)"?
Приблизиться к изучению суфизма невозможно, например, если опираться
исключительно на ту точку зрения, что это мистическая система,
предназначенная для достижения экстаза и основанная на богословских догмах.
Как гласит суфийское стихотворение Омара Хайама:

В келье и монастыре, в церкви и синагоге --
Одни страшатся ада, другие грезят раем.
Но человек, действительно познавший тайны своего Бога,
Никогда не посеет такие семена в своем сердце.

Непохоже, что возможен какой-либо прогресс в направлении более широкого
понимания суфийских идей, пока большее число ученых не начнет применять
суфийские методы толкования. Если этого не произойдет, они будут продолжать
растрачивать свои усилия на второстепенные явления. Это, в свою очередь,
создает особую проблему для самого суфия. Как выразился ибн аль-Араби:
"Суфий должен действовать и говорить, учитывая понимание, ограничения и
господствующие скрытые предубеждения своих слушателей".
Правильное изучение суфийских идей зависит от наличия литературы и
правильного пользования ею, а также от контакта с суфийским наставником.
Что касается наличия литературы, то со временем здесь все может прийти
в должный порядок, хотя два недавних случая указывают, что и здесь возможны
серьезные потери.
Некий известный ученый и специалист по вопросам суфизма Ближнего
Востока подверг критике одну из моих книг на том основании, что герой
многочисленных анекдотов Мулла Насреддин, дескать, вовсе не является
персонажем, используемым суфиями в учебных целях. Тогда он не знал, да и
теперь вряд ли знает, что именно в то самое время один
европеец-исследователь действительно жил в дервишской общине в Пакистане, в
которой именно Мулла Насреддин, и никто иной, использовался в качестве
учебного материала. Отчет об этих исследованиях был недавно напечатан в
английском журнале, посвященном вопросам религии.
Но простого накопления информации по вопросам суфизма еще недостаточно.
Не так давно, когда я, ничего не подозревая, спросил одного западного
интеллектуала, с которым столкнулся на греческом острове, о его планах на
время отпуска, он опрокинул на мою голову целый ушат оскорблений. Размахивая
экземпляром одной из моих книг, он кричал: "Вы сами бессмысленно тратите
свое время, размышляя о каком-то пустяке, и еще пытаетесь отнять время у
человека, который читает эту книгу, что куда важней всех ваших отпусков!"
Мы не должны смешивать тех, кто считает, что интересуется суфизмом или
является суфиями, с теми, кто действительно способен изучать суфизм и
извлечь из этого пользу. Суфизм всегда представлял собой нечто такое, о чем
нельзя судить по тем, кто провозглашает себя его друзьями.
Для действительного изучения суфизма в наши дни, и в первую очередь на
Западе, где интерес к нему столь заметно вырос, от начинающего требуется:
1. Понимание того, что большая часть доступных переводов непригодна --
и в первую очередь потому, что первоначально книги эти предназначались для
конкретных общин и культурной среды, которые более не существуют в прежней
форме.
2. Поиск заслуживающих доверия письменных и устных материалов и
практических действий, предназначенных суфиями для приложения изучающим в
его собственной культуре, в данное время и данных условиях.
3. Осознание того, что все объединения, за исключением подлинно
суфийских организаций, всегда являются условными инструментами, осознается
это или нет.
4. Быть готовым отказаться от заранее составленных представлений о том,
что такое "изучение". Готовность изучать предметы и материалы, которые могут
казаться не "эзотерическими".
5. Ясное распознавание того, не является ли его искание скрытым поиском
социального общения, проявлением чистого любопытства, стремлением к
источнику эмоционального возбуждения или удовлетворения.
6. Допущение, хотя бы в качестве рабочей гипотезы, возможности того,
что существует сознательный, действенный и планомерный источник законного
суфийского учения на Западе.

ОБ АВТОPЕ

Идрис Шаха называют "самым выдающимся современным летописцем
человеческих верований". Его работы охватывают ритуалы и практику
египетской, вавилонской, тибетской, индийской, персидской, китайской и
японской традиций. Он встречался и беседовал с дервишскими учителями, с
махади Судана, правителем Саудовской Аравии, факиром Ипи, королем Иордании,
суданскими чародеями, сирийским колдуном, с самозванным имамом мусульман.
Основная его работа по суфизму -- "Суфии", в которой показана связь
между средневековым христианством, мистическим направлением иудаизма,
дервишами и классической персидской литературой, стала сейчас программным
пособием для студентов Оксфорда. Ему принадлежит книга "Тайное наследие
магии", представляющая собой солидную коллекцию текстов, переведенных с
древнееврейского, арабского, латинского, французского и других языков. Она
считается превосходным документом и часто цитируется в академических
исследованиях.

* ПРИЛОЖЕНИЕ *

ХРОНОЛОГИЧЕСКИЙ СПИСОК АВТОРОВ И УЧИТЕЛЕЙ, УПОМИНАЕМЫХ В КНИГЕ

(приводятся даты смерти согласно христианского летоисчисления)

VII век

634 г. Абу Бакр аль-Шадик, спутник пророка и
первый халиф.
657 г. Хадрат Увайс аль-Карни, глава суфийского
братства Увайсийа, современник Мухаммада.
680 г. Сейид Хуссейн, сын Хадрата Али, погиб
мученической смертью.

VIII век

728 г. Хасан из Басры, родился в Медине, оратор
и суфийский старец.
790 г. Джабир, сын аль-Хайана, ученик Джафара,
"Гебер-алхимик" в европейской литературе.

IX век

803 г. Фудайл, сын Айада, "разбойник", умер в
Мекке. Обучал халифа Гарун аль-Рашида.
828 г. Абу аль-Атахийя из Аниза, основатель братства
бражников, поэт.
860 г. Дун-Нун Египетский, "Повелитель Рыб",
применял египетские иероглифы.
885 г. Байазид (Абу Йазид) из Бистама,
"глава ученых".
875 г. Абу Али из Синда, учитель Байазида, фор
мального познания ислама не имел, но
передавал ученикам суфийский опыт.

Х век

922 г. Мансур аль-Халадж, "Чесальщик шерсти",
казнен как еретик.
934 г. Абу Али, сын аль-Касима аль-Рудбари.
Около
965 г. Аль-Мутанаби, классический арабский
поэт.
. . . Абу Исхак из Туркестана.

XI век.

1038 г. Ибн Сина (Авиценна на Западе), философ.
1072 г. Али аль-Худжвири, святой, автор книги
"Раскрытие скрытого за завесой".
1078 г. Ходжа Али Фармади, десятый шейх и обу-
чающий мастер братства Хаджаганийа
("Мастера").
1089 г. Ходжа Абдуллах Ансар, классический поэт
и мистик, погребен в Газаргахе, восточный
Афганистан.

XII век

1111 г. Имам аль-Газали из Персии ("Столп Ислама"),
учитель и автор классических работ на арабском
и персидском языках.
1140 г. Мастер Юсуф Хамадани.
1150 г. Хаким Санаи из Ганзы, Афганистан. Автор многих
классических произведений, включая и "Окру-
женный стеной сад истины" (1130 год)
1166 г. Хадрат Абдул Кадир из Гилана, основатель
ордена Кадирийа. Его гробница находится
в Багдаде.
. . . Зийа ад-дин Джахим Сухраварди, последователь
Джунайда. Основал орден Сухра вардийа.
1174 г. Ахмед аль-Рифаи, основатель дервишского
братства Рифаийа ("Завывающие").

XIII век

1221 г. Хаджи ад-дин Кубра (получил на ученых дебатах
прозвище "Величайший Бич). Основатель ордена
Кубравийа ("Величайшее братство"), погиб
в сражении.
1230 г. Шейх Фарид ад-дин Аттар, вдохновитель Руми,
автор суфийских классических произведений.
1234 г. Шейх Шахаб ад-дин Омар Сухраварди, ученик
 Абдул Кадира из Гилана, автор работы "Дары
глубокого знания".
1273 г. Мауляна Джалалуддин "Руми" из Балха
(Афганистан) Обучался в Руме (Кония).
Автор "Месневи" и других произведений.
1276 г. Шейх Ахмед аль-Бедави, основатель ордена
Бедавийа в Египте.
1294 г. Меджнун Каландар ("Безумный странник").
Учил, как говорят, только телепатически.
. . . Юсуф Каландар из Андалузии, глава стран
ствующих дервишей.

XIV век

1306 г. Ходжа Али Рафитани из Туркестана, учитель
ордена Хаджаганийа ("Мастера").
1311 г. Тимур-ага из Турции.
1325 г. Низами ад-дин Авлиа, великий святой из Индии.
1337 г. Бахтияр Баба.
Около Мауляна Хадрат Бахааддин Накшбанд
1339 г. ("Шах"), учитель братства Хаджаганийа
("Мастера") позднее ставшего орденом Накшбан-
дийа. Захоронен неподалеку от Бухары в
местности Касир-и-Ариф (Крепость познавших").
1354 г. Ходжа Мухаммад Баба Самаси, учитель ордена
Хаджаганийа.
1371 г. Ходжа Амир-сейид Кулал Сокхари, учитель
ордена Накшбандийа.
1397 г. Хадрат Омар Килвати, основатель братства
Килватийа ("Затворники").

XV век

1429 г. Амир Султан, шейх из Бухары.
1492 г. Хаким Нара ад-дин Абдурахман Джами,
классический персидский автор.
XVI век

1553 г. Шах Мухаммад Гватх Шатари, основатель
ордена Шатарийа ("Быстрые).
1563 г. Искандер Шах из ордена Кадирийа.
1563 г. Шах Мухаммад Гватх Шатари. Гробница
находится в Гвалиоре -- важнейшем месте
суфийского паломничества.
1575 г. Шейх Хамза Маламати Мактул. Казнен по
обвинению в христианстве.

XVII век

1605 г. Амил-Баба ("Рабочий").
1615 г. Шейх Ахмед Фарики из Афганистана.
1623 г. Шейх Пир Шатари. Умер в Индии. Гробница
расположена в Меруте.
1670 г. Юнус, сын Адама.

XVIII век

1719 г. Мурад Шами, руководитель Мурадисов.
1750 г. Шейх Мухаммад Джамал ад-дин из Андрианополя,
основатель ордена Джамалийа ("Прекрасный").
1765 г. Сейлим Абдали.
1790 г. Пир-и-Ду-Сара из Сармунского братства.
Захоронен в Мирза-и-Шариф в Туркестане.

XIX век

1809 г. Хасид рабби Элимелех.
1813 г. Шейх Мухаммад Асгар. Его гробница на
ходится в Дели.
1818 г. Сейид Сабир Али Шах, святой из ордена
Чиштийа.
1832 г. Шейх Каландар Шах из ордена Сухравардийа.
Захоронен в Лахоре на территории
Пакистана.
1846 г. Шейх Насир аль-дин Шах("Светоч Дели").
Его гробница расположена в Дели.
1854 г. Сейид Шах из ордена Кадирийа.
1860 г. Сейид Имам Али Шах.
1864 г. Саид Мухаммад Шах (Джан-Фишан Хан).
1870 г. Авад Афифи Тунисский.
1881 г. Сейид Кхаус Али Шах, святой из ордена
Кадирийа. Захоронен в Панипате.

XX век

1965 г. Шейх Дауд из Кандагара.
Хидаят Инаят Хан

<< назад