Библиотека Гумер - история Церкви

Содержание книги

ОСНОВНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ АВГУСТИНА О ХРИСТИАНСТВЕ

В «Исповеди» Августин описывает свой путь к христианству; рассказывает, как он в слепоте блуждал по ложным путям, но все время испытывал влекущую силу благодати и все более его охва- тывала любовь к истине, пока, наконец, через обращение эта лю- бовь не стала постоянной, и душа Августина не устремилась к ду- ховной реальности. Ранее он лишь видел отблеск истины вдали, а любовь была лишь преходящим настроением, которое не могло преодолеть страсти к этому миру. Многое в миру держало его в плену и отвлекало его душу. Он обрел духовный мир, лишь когда пришел к вере и подчинился истине Писания. Лишь тогда он достиг того, чего раньше искал, но не мог найти. Именно об этом переживании Августин кратко говорит в известных словах: «Fecisti nos ad te et inquietum est cor nostrum, donee requiescat in te» (Conf. I,I).46

Как было указано выше, обращение Августина повлекло за со- бой определенное подчинение его взглядов авторитету церкви и признание истины Писания. Кроме всего прочего, о решительном изменении свидетельствует принятие крещения и выбор нового жизненного пути. Но в то же время в творчестве Августина до и после обращения существует определенная преемственность. Произведения, написанные сразу после обращения (например, «Монологи») также явно проникнуты идеями неоплатонизма. Позже Августин все более и более обращается к христианской традиции, но он никогда не отказывается от некоторых элементов неоплатонизма так, как он ранее отверг, например, манихейство. Для него не существует никакого противоречия между этими идеями неоплатоников и христианством. Напротив, он считает, что через них он нашел путь к христианству и научился понимать его глубинный смысл. Таким образом, его основная теологическая идея всегда отчасти определяется предпосылками неоплатонизма.

Однако принципиальное отношение Августина-христианина к философским размышлениям становится иным, нежели в ран- 46 «Ты создал нас для Себя, и душа наша дотоле томится и не находит себе покоя, доколе не успокоится в Тебе». — Цит. по: Блаженный Августин. «Творения», т. 1, 1998, стр. 469. — Прим. перев. 92 ний период его жизни. Тогда философия означала для него попытку обрести истину на пути разума. Цель, которую философия поставила перед собой, должна быть достигнута через рациональ- ное мышление, через размышление. После обращения Августин понимает соотношение между теологией и философией в соответ- ствии с формулой «credo, ut intelligam».47 Теперь на первом месте подчинение авторитету. Путь философских размышлений не ведет к цели. Лишь через веру, через принятие явленной истины мы можем достичь истинного знания о Боге. Но затем также следует рациональное осмысление веры, посредством которого истина веры также в определенной степени может стать предметом для понимания. Основанием однако является не философское мышление, а вера и подчинение авторитету Писания.

Понятийное мышление, основанное на вере, «intelligere», свя- занное с подчинением учению церкви, для Августина принимает форму синтеза христианства и неоплатонизма. Для него они не являются двумя противоречащими друг другу величинами, но гармонируют друг с другом. При этом не говорится, что неоплатонизм должен быть такой же истиной, как христианство. Напротив, истина есть лишь в последнем. Но у Августина они связаны вместе, поскольку неоплатонизм или философия ставит вопрос, на который отвечает христианство, и лишь одно оно может дать правильный ответ. Философы ищут истину, но не находят ее. Они знают цель, но не знают пути, ведущего к ней. Когда христианство таким образом дает единственный подлинный ответ на самый глубокий вопрос философии, тем самым устанавливается двойственное отношение к философии. С одной стороны, вероучение доказывает, что философия ложна, оно разоблачает ее пустоту и неспособность удовлетворить самое глубокое стремление человека. С другой стороны, принимается сам вопрос, который ставит философия, а вместе с ним и основное отношение к жизни, характерное для нее. Эта двойственность характерна для понимания Августином христианства. С одной стороны, он признает истину откровения и христианской традиции в сравнении с разумом и философией. С другой стороны, он представляет христианство в категориях, данных теми философскими предпосылками, на которых он основывается. Августин создал синтез из элементов неоплатонизма и христианства, взаимно влияющих друг на друга. Можно разграничить эти рассуждения и изложить их отдельно, но у Августина они образуют единое мировоззрение, одновременно платоновское и христианское. 47 «Верую, чтобы понимать». — Прим. перев. 93

Основная идея, которая в первую очередь связывает Августина с неоплатонизмом, это мысль о стремлении к счастью как главной тенденции человека. Направленность к цели, заключающей в себе блага для него самого, является основной предпосылкой всех стремлений человека. «Beate certe omnes vivere volumus» (De moribus eccl. cath. I. c.3,4).48

Августин хочет показать, что это направление воли относится не только к временным и преходящим целям. Глубинным желанием человека является высшее благо («summum bonum»). Если человек удовлетворяет свое желание временных благ, удовлетворение будет непрочным. Из этого следует, что он постоянно направлен к новым целям. Он не удовлетворен тем, что является лишь частичным благом, что имеет более низкую ценность. То, что полностью соответствует стремлению человека, то, на что направлено его самое глубокое желание, должно быть высшим благом, абсолютной ценностью, выше которой нет ничего. И более того: если человек достигает более низкой цели, к которой он стремился, его беспокойство не заканчивается, ибо он всегда боится потерять то, что обрел. Ибо благо, которое он обрел, временно и преходяще. Его может удовлетворить лишь прочное и неизменное благо. Таким «summum et incommutabile bonum» является только Сам Бог. Таким образом, у всех людей есть естественное стремление к Богу как к высшему благу. Оно выражается даже в совершенно искаженной любви. «Deus, quern amat omne quod potest amare, sive sciens, sive nesciens» (Soliloquia I, с. 1,2).49

Эвдемонизм, представленный у Августина, это не философский эвдемонизм, согласно которому высшая цель состоит в удов- летворении желаний или в достижении собственного счастья. Для Августина высшее — это соединение с высшим благом, с чем-то трансцендентным, находящимся вне мира человека. «Mihi adhaere- re Deo bonum est» (Sermo 156, c.7).50 Созерцание Бога есть высшая цель. Если все силы души устремлены к Богу и вечности — суще- ствует правильное расположение духа, душа обретает мир и яс- ность. Эта любовь есть высшая заповедь, включающая в себя все остальные. «Dilige, et quod vis, fac» (In epist. Joannis, VII,8).51

Августин проводит различие между любовью к высшему благу, «caritas», и любовью к миру, то есть желанием, которое ищет 48 «Конечно, мы все желаем жить счастливо». — Прим. перев. 49 «Бог, любимый всем, что способно любить, осознанно или неосознанно». — Прим. перев. 50 «Для меня благо есть соединение с Богом». — Прим. перев. 51 «Люби и делай то, что хочешь». — Прим. перев. 94 блага в преходящем. Августин называет такую любовь «cupiditas». Эти два вида любви соотносятся друг с другом как добро и зло. «Caritas» — это единственная истинная любовь, «cupiditas» — лож- ная и искаженная. При этом можно сказать, что сама способность желания в обоих случаях одна и та же. У естественного человека она направлена на этот мир, на чувственное и преходящее. Обращение заключается в том, что это стремление изменяется и направляется к небесному и вечному. Человек преображается через пробуждение любви к Богу и преодолевает любовь к этому миру.

Словом «любовь» («amor») Августин обозначает прежде всего желание, совпадающее с внутренней волей человека. Она может быть направлено либо вверх, то есть к Богу и вечному («ascendit»), либо вниз («descendit»), к тому, что стоит ниже воли, то есть обращено к творению и к временному. Первая есть «caritas», вто- рая — «cupiditas». Лишь когда любовь человека полностью на- правлена к Богу, человек достигает своего предназначения и лишь тогда он обретает мир («quies»). Августин однажды сравнил лю- бовь («amor») с водным потоком, который вместо того, чтобы течь в клоаку, не принося никакой пользы, следует направить в сад, чтобы орошать его. Он считает, что оба вида любви («caritas» и «cupiditas») в основе своей имеют одно и то же стремление. Любовь, которой человек желает вещей этого мира, следует направить к Богу, высшему и непреходящему благу.

При этом может показаться, будто человек вообще должен по- рвать отношения с этим миром и стремиться лишь к вечному. Од- нако Августин имеет в виду не это, хотя он ценит уединенную жизнь и понимает отношение к Богу как непосредственное общение души с Богом, созерцание Бога, которое является предвкушением блаженного созерцания в вечности. Но Августин не презирает мирскую жизнь саму по себе. Она достойна отвержения, лишь когда преходящее занимает главное место в сердце человека. Божие творение хорошо и человек поставлен управлять теми да- рами, которые дает ему Господь творения. На вопрос о том, как положение человека в мире соотносится с его общением с Богом, Августин отвечает, вводя различие между «uti» и «frui», «пользо- ваться» и «наслаждаться». В некотором смысле сотворенный мир также должен стать предметом любви, но высшая цель человека заключается не в этом. Творение должно использоваться лишь как средство на службе высшей любви. Только Бог должен быть пред- метом той любви, которая в конечном счете обретет покой в лю- бимом. Здесь любовь есть постоянное восхождение в Бога, «fruitio 95 Dei». Различие между «frui» и «uti» — это различие между «diligere propter se»52 и «diligere propter aliud».53

Человеческую жизнь можно сравнить с путешествием паломни- ка в землю отцов. Цель его устремлений — эта земля, только там ему уготовано счастье. Но для достижения цели во время путеше- ствия он пользуется кораблями и повозками. Если же он напротив будет искать удовольствий в самом странствии; тогда то, что должно быть лишь средством, превратится в цель. Подобным образом, христианин должен пользоваться миром, но не наслаждаться им. Любовь, которая обретает свое счастье лишь в небесной отчизне и пользуется вещами этого мира, есть «caritas», тогда как любовь, которая направлена в мир, чтобы наслаждаться им, используя Бога как средство для преходящего удовольствия, есть «cupiditas». «Boni ad hoc utuntur mundo, ut fraantur Deo; mali autem contra, ut fruantur mundo, uti volunt Deo» (De civitate Dei, XV, c.7).54

Различие между uti и frui составляет основание для целостной системы отношений человека с Богом и миром. Она представляет собой некую шкалу ценностей, на которой каждой вещи отводится свое место на основе ее близости или удаленности от абсолютной ценности. Любовь должна руководствоваться этой шкалой, таким образом, любовь становится «ordinata dilectio».55 Упорядоченная любовь любит Бога той любовью, которой Он достоин, «fruitio Dei», и любит мир лишь в своем стремлении к высшему благу, как средство для достижения высшей ценности.

Таким образом, Августин не отрицает того, что сотворенный мир также должен стать предметом любви. Но это должна быть любовь, соразмерная ценности вещи, любовь, которая не оста- навливается на достигнутом, но идет дальше к высшему благу. В учении Августина о любви есть место даже для любви к самому себе. Когда говорится: «Возлюби ближнего своего как самого себя», Августин считает, что эти слова указывают на то, что человек также должен любить самого себя. Эта идея входит в учение о «dilectio ordinata». Свою жизнь следует любить в соответствии с той ценностью, какую она имеет на шкале ценностей этого мира.

Но понятие «amor sui» имеет у Августина и другие значения. Оно может использоваться как синоним понятия «любовь» вообще. Ибо вся любовь в основе своей есть «amor sui», направлен- 52 «Любить что-либо ради него самого». — Прим. перев. 53 «Любить что-либо ради чего-то другого». — Прим. перев. 54 «Благие пользуются миром для того, чтобы наслаждаться Богом; злые же напротив, хотят пользоваться Богом для того, чтобы наслаждаться миром». — Прим. перев. 55 «Упорядоченной любовью». — Прим. перев. 96 ность на собственное благополучие или высшее предназначение. В этом смысле слова, Августин может сказать, что истинная любовь к самому себе есть любовь к Богу и отречение от самого себя.

Далее, «amor sui» может также обозначать ложную любовь к самому себе, которая выражается в том, что человек ищет лишь своего собственного счастья и любит самого себя вместо того, чтобы любить Бога. В этом случае она составляет часть «cupiditas» человека и выступает против истинной любви. Таким образом, «amor sui» у Августина можно понимать трояко: как оправданную, «упорядоченную» любовь к самому себе, как стремление к высшему предназначению (при этом она равнозначна «amor Dei») или как ложную любовь к самому себе.

Основное противоречие существует между «caritas» и «cupiditas». Человек как сотворенное существо обязан искать свое благо вне самого себя. В своем испорченном состоянии он ищет его в разнообразии мира, в преходящем. Грех заключается именно в том, что глубинное направление воли человека отворачивается от Бога к миру, так что он любит творение вместо Творца. Изменение, происходящее с человеком в обращении, состоит в том, что «cupiditas», ложная любовь к миру, превращается в «caritas». Че- ловек наполняется любовью к Богу.

Такое обращение находится за пределами возможностей чело- века. Сам человек является пленником стремления к преходящему благу. Для того чтобы в нем пробудилась любовь к Богу, она должна быть дана ему извне как дар. Она должна быть «влита» («infusio caritatis»), как выражается Августин в связи со словами Рим. 5:5: «Любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам». Лишь когда любовь Божия дарована человеку, он обретает силы для того, чтобы преодолеть любовь к миру.

Понимает ли Августин это излияние любви в физическом смысле как сообщение силы? В этом направлении Августина истолковывают либеральные теологи, которые вообще исходят из противопоставления между физическим и этическим. Но в случае Августина это суждение не соответствует истине. Благодать, любовь вливается в человека, но не магическим образом, а через Святой Дух. Можно сказать, что эта «caritas», даруемая человеку, совпадает со Святым Духом. Бог сообщает Себя человеку, и через Его присутствие человек наполняется той любовью, которая побеждает злые желания.

В более позднем католическом богословии излитую благодать понимали как внутреннюю силу, которая сообщается через таин- ства. Часто это представляли как магическое, метафизическое со- 97 бытие. Но нельзя сказать, что у Августина отсутствует личност- ный этический аспект. Благодать представлена как реальная пре- образующая сила, и эта сила есть Сам Бог, Дух, который дается через веру во Христа.

Предпосылкой спасения является воплощение. Крест Христов означает, что Сам Бог унизил Себя до смерти ради нас. Это един- ственный способ, которым можно сокрушить наше высокомерие («superbia»). Высокомерие держит нас в плену у самих себя и явля- ется основанием нашего несчастья. Ничто не может разорвать эти оковы кроме «humilitas» Христа, которая служит нам примером и лекарством против нашей «superbia».

Августин осуществляет синтез двух направлений мысли: спасе- ние происходит через деяние Божие, через Его предшествующую благодать и сошествие к нам в воплощении Христа — это одна основная мысль; вторая характеризуется понятиями «caritas» — «cupiditas»: стремление к высшему благу, скрытое в каждом чело- веке, но искаженное ложной любовью к миру и любовью к самому себе, должно быть вновь направлено к высшей цели и обрести свое удовлетворение в христианской любви к Богу. Таким образом, основная идея учения неоплатоников об эросе соединяется с христианским учением о спасении в единое мировоззрение, в котором Августин пытается дать ответ на главные вопросы человека, а также представить обобщенное изложение содержания христианского Евангелия (ср. A. Nygren, «Den kristna karlekstanken» II, 1936, s. 251-370).

<<назад Содержание дальше >> Комментарии (1)
Обратно в раздел история Церкви