Библиотека Гумер - история Церкви

Содержание книги

РУДОЛЬФ БУЛЬТМАН. СПОР О КЕРИГМЕ И ИСТОРИИ

Небольшое произведение «Neues Testament und Mythologie», 1941 г., (позже включено в большой труд «Offembarung und Heilsgeschehen», написанное известным экзегетом РУДОЛЬФОМ БУЛЬТ-МАНОМ (Bultmann; род. 1884, профессор в Марбурге),206 послужило отправной точкой для интенсивных богословских споров в течение последующих десятилетий. В дискуссию внесли вклад многие деятели церкви и науки. Так называемый бультмановский спор затронул ряд основных вопросов как в экзегетической, так и в систематической теологии; он является одним из важнейших событий в послевоенном развитии богословия.

В упомянутом произведении Бультман исходит из того, что миропонимание в Новом Завете, так же как и его представления о бесах и вмешательстве сверхъестественных сил, о чудесах, о пред-существовании Христа, о драматических событиях последних дней и т.д., несоединимы с восприятием реальности, в которой живет современный человек. Эти элементы Нового Завета Бультман называет «мифологическими». Проблема заключается в том, как следует относиться к ним в современном изложении, как истолковать «мифы».

По мнению Бультмана, мифологическое в Новом Завете от- носится не только к второстепенным, но и к существенным для веры аспектам. Поэтому решение, предлагаемое либеральной тео- логией (устранить мифическое и сохранить лишь основные нрав- ственные и религиозные идеи) не представляется удовлетвори- тельным. Нельзя также посредством «sacrificium intellectus» принять мифическое как таковое, лишь потому что оно входит в Библию. Такой подход противоречил бы интеллектуальной честности и к тому же превратил бы веру в человеческое достижение. Поэтому выступление Бультмана привело к требованиям «демифологизации» («Entmythologisierung») Нового Завета. Однако этот термин, часто понимаемый неправильно, не означает, что мифологию следует удалить. Она должна быть истолкована в соответствии со своей первоначальной целью, при этом собственно мифическое отойдет в сторону.

По мнению Бультмана, требование демифологизации в действи- тельности выдвигается самими мифами, поскольку они предназ- начены не для описания внешних событий или фактов, но для того, чтобы сказать нечто об экзистенции человека. Их следует 206 Ум. 1976. - Прим. перев. 350 излагать антропологически, а не космологически, или, пользуясь словами самого Бультмана, требование правильного истолкования мифов, демифологизации, может быть выполнено лишь по- средством «экзистенциальной интерпретации».

При этом считается, что в центр следует поставить отношение благовестил к ситуации человека как призыв к принятию решения. Бультман связывает основную идею керигматической теологии с мыслями, осознанно заимствованными из экзистенциальной философии того времени, наиболее видный представитель которой, Мартин Хайдеггер, в течение ряда лет был коллегой Бультмана в Марбургском университете.

В этой философии Бультман находит взгляд на человека, по существу соответствующий новозаветному пониманию: в своем ес- тественном состоянии человек подчинен силам мира сего, времен- ным интересам, вещам, которыми он располагает. Его истинное предназначение состоит в том, чтобы, освободившись от этой за- висимости, посвятить себя будущему без чувства беспокойства, которое следует за ним до тех пор, пока он подчинен преходящим вещам. Это изменение в его ситуации может произойти благодаря вести о Христе, который Своей смертью представляет умирание для мира и тем самым становится источником новой формы существования. Керигма, весть о смерти Христа и о Его победе над смертью, дает возможность преобразования человеческого существования; это преобразование осуществляется в решении уверовать, которое является ответом на обращение керигмы.

Так в общих чертах выглядит понимание экзистенции, из кото- рого исходит Бультман. Экзистенциальное толкование стремится описать условия существования человека и его возможность обрести свободу и преобразовать существование. Цель — достичь нового понимания самого себя («Selbverstandis»).

Таким образом, Бультман намерен использовать содержание Евангелия и представить его в форме, соответствующей осознанию современным человеком самого себя и своего положения. По его мнению, экзистенциальная философская антропология не только представляет современное понимание действительности, но и соответствует основной цели Нового Завета.

Уже ранее, например, в книге «Иисус» (1926 г.) Бультман в со- ответствии с программой школы истории формы подчеркивал, что задача Евангелия не в том, чтобы представить биографию Христа, но в том, чтобы описать проповедь Самого Иисуса и ранней хрис- тианской церкви. Эта точка зрения совпадает с основной идеей керигматической теологии: через проповедуемое Слово человек по- 351 ставлен перед принятием решения и переходит от неверия к вере. Слово приходит к нему как приглашение от Бога, а не как инфор- мация о фактах, не как религиозные идеи.

В трудах Бультмана сочетаются оба упомянутых направления (школа истории формы и керигматическая теология), также до- полненные экзистенциальной философской антропологией. В этом контексте он выдвигает требование экзистенциальной ин- терпретации Нового Завета.

Сам Бультман внес вклад в дискуссию, вызванную к жизни его программным произведением 1941 года. В ряде других трудов он подробно разработал свои теории и представил философское обо- снование своей антропологии и свои взгляды на толкование Библии (в сборниках «Glauben und Verstehen», I-III представлены труды самого Бультмана, в сборниках «Kerygma und Mythos» — документы о бультмановском споре).

Выше было показано, что программа Бультмана составляет резкий контраст попыткам либеральной теологии создать образ исторического Иисуса, но в некоторых других отношения он близок к либеральной традиции, например, в самом использовании понятия мифа, которое, кстати, составляет неясный аспект в его аргументации. Эта неясность проявилась затем в дискуссии о «де- мифологизации». Под «мифом» подразумевается то, что непри- емлемо с современной научной точки зрения, но можно задать себе вопрос, является ли это логичной отправной точкой для оп- ределения адекватности толкования библейских текстов.

Более важна та часть программы, в которой говорится об экзи- стенциальной интерпретации. Как отмечали многие критики, исходя из такого понимания придется отвергнуть как несущественные, притязания Евангелий на то, что они содержат свидетельства о фактах и повествования очевидцев. Для Бультмана керигма свя- зана с историей лишь поскольку керигма восходит к личности и проповеди Христа. Тем не менее, он считает, что содержание керигмы не зависит от исторических фактов. Смерть и воскресение Христа имеют значение лишь в том смысле, что они символизируют экзистенциальное изменение, которое предлагается человеку в керигме как возможность. Кстати, Бультман считает историческим фактом только крестную смерть, но не воскресение. Высказывания о том, что Иисус воскрес, могут быть лишь выражением того, что в вере учеников смерти Христа приписыва- ется значение решающего экзистенциального изменения.

Многие из учеников Бультмана в последующие годы отошли от этих крайних выводов из его программы и сильнее подчеркивали 352 связь между историческим Иисусом и выступающим в керигме Христом. Однако у самого Бультмана экзистенциальная интерпретация сохранила свое центральное положение. Это означает, что вопрос об историчности отдельных событий, о которых повествуют Евангелия, теряет смысл. Определяющим становится то, что хотят сказать повествования (будь то мифы или описания фактов) об экзистенции человека, и в какой степени они могут побудить его принять решение.

Последовательное использование Бультманом идей керигмати- ческой теологии и экзистенциальной философии актуализировало вопрос о значении исторического свидетельства для христианской веры как никогда ранее в истории теологии. Целый ряд работаю- щих ныне выдающихся богословов уделяли и все еще уделяют вни- мание этой проблеме. Она рассматривается как с экзегетической, так и с историко-философской точки зрения.

Одним из тех, кто наиболее основательно и ясно представил альтернативу программе Рудольфа Бультмана, стал французский экзегет ОСКАР КУЛЬМАН (Cullmann; род. 1902, профессор в Базеле и Париже). Сразу по окончании Второй мировой войны он опуб- ликовал исследование, озаглавленное «Christus und die Zeit» (1946 г.). Он не принял непосредственного участия в проходившем споре, но рассматривал раннехристианское восприятие времени исторически и противопоставлял его гностическим системам спасения. Тем не менее выводы, к которым он пришел, резко противоречили толкованию Библии, рекомендованному приверженцами школы Бультмана.

Среди прочего Кульман показал, что библейское описание хода времени от сотворения до конца мира (история спасения) пред- полагает линейное восприятие времени (в противоположность цик- лической схеме гностиков) и что этот образ истории является ос- новополагающим для Нового Завета. Однократное событие, на которое указывают или которое описывают различным образом, в евангельском повествовании предстает как определяющее. Факты, образующие основу истории спасения, составляют основание спасения человечества. Согласно Новому Завету, крест и воскресение Христа составляют центр мироздания, а возвращение Христа с судом над миром и установление царства Божия — его конец.

Уже в эпоху раннего христианства такое восприятие времени вступило в конфликт с гностическим учением о спасении, высту- павшим как вневременная весть без связи с событиями в прошлом, 353 как основой спасения, но обращаясь к общим религиозным идеям, представленным в форме мифа.

В одном из более поздних произведений, «Heil als Geschichte» (1965 г.) Кульман противопоставил результаты своих исследований теологической программе Бультмана и подробнее изучил роль, которую прошлые факты истории спасения играют в вере индивида и в спасении в новозаветном смысле слова. Прежде всего он желает подчеркнуть, что входящее в христианское исповедание указание на исторические факты не означает незаинтересованной объективизации содержания веры, но связано с уверенностью в том, что эти факты имеют непосредственное отношение к существованию отдельного человека, поскольку вера означает, что участь индивида включается в историю спасения, о которой повествует Библия. «Экзистенциальная интерпретация», для которой достоверность исторических свидетельств и история спасения не имеет значения, равнозначна превращению христианства в гностическую или идеалистическую систему спасения.

Современная дискуссия о керигме и истории затрагивает вопро- сы, которые являются решающими для всего истолкования христи- анства. Как показал Кульман, она актуализирует некоторые про- тиворечия, существовавшие уже в эпоху Нового Завета, и затем в различных формах часто повторявшиеся в истории богословия.

В этой связи следует также упомянуть о направлении истории традиции в современной немецкой теологии. В области экзегетики ГЕРХАРД ФОН РАД (Rad; род. 1901, профессор в Гейдельберге)207 и его ученики представляют Ветхий Завет как продолжающееся истолкование действий Бога по отношению к народу Израиля. Ли- тературная традиция имеет целью одновременно передать знания об историческом процессе и объяснить его содержание. Другие теологи переносят подобный взгляд на христианскую веру вообще. Эту новую программу в первую очередь разработал ВОЛЬФ-ХАРТ ПАННЕНБЕРГ (Pannenberg; род. 1928, профессор в Мюнхене). Откровение представляется не как сверхъестественное вмешательство в какой-либо момент в прошлом и не как вневременная ке-ригма, обращенная к человеку здесь и сейчас и изменяющая его экзистенцию (ср. Барт и Бультман). Бог являет себя в истории в ее полноте («Universalgeschichte»), так как она обобщена в библейском изложении истории человека от сотворения до конца мира. При этом подразумевается, что если бы человек знал историю в ее полноте (чего он не знает, поскольку ему неизвестно 207 Ум. 1971. - Прим. перев. 354 далекое прошлое или будущее), он мог бы найти в ней всеобщее откровение, параллельное библейскому.

Христианская вера укоренена в истории, куда человек помещен во всем своем существовании. В противовес всем представлениям о «надысторическом» или об истории спасения, отделенной от эм- пирической, подчеркивается, что новозаветная история, доступная для изучения с помощью обычных научных методов, содержит в себе то значение, которое приписывает ее фактам библейская тра- диция. Таким образом, христианство целиком и полностью осно- вано на истории традиции, в которой факты и их истолкование неразрывно связаны друг с другом.

В противовес диалектической теологии, и прежде всего экзи- стенциальной, Панненберг резко подчеркивает, что реалистическое толкование христианства возможно, лишь если отдать должное исторической перспективе. Его богословская программа, изложенная в ряде работ («Offenbarang als Geschichte», 2-е изд. 1963 г., «Grundzuge der Christologie», 1964 г.; «Grundfragen systematischen Teologie», 1967 г.), связана с историко-философскими аргументами, которые были подвергнуты критике представителями различных направлений. Но можно также отметить, что элементарные богословские мотивы, которые часто упускаются из виду в современной теологии, проявились в его программе по- новому, включенные в контекст историко-философской тематики. ТЕОЛОГИЯ СЕКУЛЯРИЗАЦИИ

Требование «экзистенциального» толкования Нового Завета обо- сновывалось тем, что христианская проповедь в ее традиционной форме недоступна для современного человека. Поэтому нужно но- вое понимание: категории, несовместимые с современным восприя- тием мира, следует понимать символически, как описания экзис- тенции человека. Подобные рассуждения лежат в основе так называемой теологии секуляризации, разработанной вначале в Аме- рике, но позже имевшей большое влияние также в Европе. Ее идеи среди прочего наложили отпечаток на экуменические дискуссии во Всемирном Совете Церквей. Об этом свидетельствуют некоторые из отчетов секций Четвертой Генеральной Ассамблеи ВСЦ в Упсале (1968 г.), а также подготовительные документы этого форума.

Под влиянием немецкого теолога ФРИДРИХА ГОГАРТЕНА (СМ. выше) возникла идея, что секуляризация означает не дехристиа- низацию общества, но и объективное, соответствующее Еванге- 355 лию, отношение к мирскому. Вера в прощение освобождает от поклонения земному и от страха перед «властями мира сего». Однако свободой также можно злоупотреблять, если человек считает самого себя господином. Тогда свобода превращается в свою противоположность, в новое и еще худшее рабство. Гогартен проводил различие между «секуляризацией», которую он считал положительной, и «секуляризмом», обозначавшим эту извращенную свободу. Многие современные теологи, не разделяющие другие точки зрения Гогартена, пользуются его новой, положительной оценкой секуляризации.

В рамках этих новых течений (еще нельзя говорить о сколько- нибудь едином направлении) богословы более или менее обосно- ванно обращаются к некоторым рассуждениям немецкого богослова ДИТРИХА БОНХЕФФЕРА (Bonhoeffer; один из лидеров «Исповедующей Церкви», в 1943 году брошен нацистами в тюрьму, казнен в заключении в 1945 году). В своих письмах и записках из тюрьмы он размышляет о будущем церкви и теологии. Исходной точкой для него становится утверждение, что мир стал «безрелигиозным» и, кажется, утратил потребность в Боге как в авторитете («взрослый мир»). Но это не значит, что церковь перестала играть свою роль. Она должна больше не замыкаться в гетто или ограничиваться ответами на важнейшие вопросы бытия, но обращаться к миру как он есть, быть «церковью для других». Поэтому он ищет то, что называет мирским (или «нерелигиозным») толкованием библейских понятий, которое могло бы объяснить значение христианства в «повзрослевшем мире».

Едва ли сам Бонхёффер ответил на вопрос о том, каким должно быть это «нерелигиозное» толкование, но многие современные исследователи смогли в его косвенных указаниях найти обоснова- ние так называемого «светского» толкования Евангелия. Тем не менее, представляется маловероятным, что сам Бонхёффер стре- мился к существенному изменению содержания веры. Например, он говорит о том, что сокровенные тайны веры следует защищать перед непонимающим миром посредством «тайного учения». По- этому совершенно не оправдано использование идей Бонхеффера для сведения христианской веры к социальному Евангелию или к мирскому, человеческому учению о свободе.

Теология секуляризации в некоторых странах, прежде всего в США, превратилась в своего рода христианский атеизм. Теологи берут положение Ницше «Бог умер» и пытаются из предполагае- мой религиозности наших дней извлечь положительную ценность христианской проповеди. Христианство сводится к гуманизму 356 и отрывается от традиции. Слово Божие рассматривается как текст, а не как откровение, данное в истории. Технически совершенная городская культура оценивается оптимистически и рассматривается как звено в осуществлении царства Божия. Бывает зачастую трудно оценить, являются ли подобные утверждения серьезно предлагаемыми теориями или всего лишь провокационными высказываниями с целью привлечь внимание к христианству в безразличном мире.

Однако это же идейное направление внесло и более весомый вклад, например, благодаря попытке с помощью методов эмпири- ческого анализа языка найти смысл Евангелия, совместимый с мировосприятием секуляризированного человека. Тот же интерес, который побудил Рудольфа Бультмана выдвинуть требование экзистенциального толкования Нового Завета, в данном случае привел к пониманию того, что гуманистическое, эмпирическое изложение христианской веры является в наше время единственным выходом для объяснения ее содержания. В качестве инструмента для такого нового толкования Евангелия вместо немецкого идеализма используется разработанный в английской традиции эмпирический языковой анализ. Примером этого служит труд ПОЛА ВАН БЮРЕНА (van Buren; «Светское значение Евангелия на основании анализа его языка», 1963 г.).

Что касается содержания, в основном подчеркивается, что Христос является примером свободы и самоотверженной любви («свободен ради других людей»). Слова о божественности Христа — символические выражения, поскольку Его свобода принадлежит не только Ему, но может быть передана другим («заразительная свобода»).

Теология секуляризации вновь ставит вопрос об идейных пред- посылках, на которых должно строиться богословие. Ее цель — столкновение основных традиционных идей с современной картиной мира. Проблема представленных до сих пор попыток решения заключается в том, что в них восприятие действительности мир- ским человеком представляется однозначным (каким оно безусловно не является) и в том, что это предполагаемое однозначное понимание становится решающей инстанцией при описании содержания Евангелия. Это приводит не только к разрыву с формами выражения традиции, но в некоторых случаях и к радикальному изменению содержания Евангелия.

Идея секуляризированного Евангелия также вновь поднимает вопрос о значении христианской традиции. При этом часто упус- кают из виду тот факт, что эта традиция передает не только идеи 35 прошлого, но также понимание основных структур христианской веры, общих для различных толкований христианства на протяже- нии всей истории богословия. Благодаря своему историческому ха- рактеру, христианство связано со своими истоками, и тем самым также с традицией, передающей нам эту изначальную структуру.

<<назад Содержание дальше >> Комментарии (1)
Обратно в раздел история Церкви