Библиотека Гумер - история Церкви

Владимир Солодовников
Соборные решения Галльской церкви в царствование Хлодвига — основателя династии Меровингов 
 

"Путь Богопознания" Вып. 3. М., 1998.
Журнал моск. богосл. семинарии еванг. христиан-баптистов. С. 30-39



Двухтысячелетию христианской эры посвящается.

Автор

В истории Галлии1 правление короля Хлодвига (481—511 гг.) примечательно тем, что именно в это время христианство получило здесь легальный статус, превратившись из относительно терпимого в официально признанное. Исходным пунктом такой метаморфозы стало крещение Хлодвига и его дружины в 496 г.'2

Заметим, что это было неординарным событием, так как франкский3 король-завоеватель Галлии принял вероисповедание покоренного им народа — галло-римлян, исповедовавших христианство со II в по Р.Х. Примечательно также и то обстоятельство, что другие покорители Галлии — бургунды и вестготы4 придерживались арианской ереси, чем создавали определенные проблемы для ортодоксальных христиан порабощенной Галлии. И хотя наше-ственники-ариане более или менее терпимо относились к ортодоксам-галло-римлянам, последние с энтузиазмом поддержали именно недавних язычников — франков. Таким образом ортодоксальное христианство5 положило начало примирению, а затем и культурно-этническому слиянию франков и галло-римлян. На этой базе сложилась новая — франко-галло-римская цивилизация и возник явственный прообраз нынешней Франции. В изучаемый период интеграционные процессы проявлялись в создании в Галлии Франкского королевства с установлением в оном почти 400-летнего господства династии Меровингов.6 Несомненно, что в новых усло-

--------------------------------------------------------------------------------

1 Галлия — историческое название территории современной Франции во времена античности и раннего средневековья.

2 У специалистов по истории Галлии нет единства в датировании крещения Хлодвига. Некоторые из них считают, что он крестился в 488 или в 500 г.

3 Франки — одно из германских племен Северо-Восточной Европы. Начиная с III в. совершали набеги на Галлию. Позже объект их" территориальных притязаний получает название «Франция» (производное от франков).

4 Бургунды и вестготы — германские племена — основные соперники франков в покорении и освоении Галлии.

5 Под ортодоксальным христианством автор имеет в виду не православие (оно юридически оформилось в 1054 г.), а неразделенную церковь.

6 Основателем династии был король Хлодвиг, который вел происхождение от Меровея — полумифического героя древних франков.

--------------------------------------------------------------------------------

виях Галльская церковь получила большие возможности для укрепления своего положения, саморегуляции и самоочищения для эффективного служения. И

Лучше всего об этом свидетельствуют дошедшие до нас соборные решения Церкви Галлии. В царствование Хлодвига состоялось два церковных собора — один в 506 г. в городе Агде, другой — в 511 г. в Орлеане.7

В первом участвовали 25 епископов, 8 священников и 2 диакона, представлявшие епископов своих диоцезов, во втором — 32 епископа.

Скажем прямо, Галльская церковь в лице своих служителей не обольщалась симпатией франкского короля к христианству и вполне адекватно восприняла факт крещения Хлодвига. Для современников — причем не только служителей Церкви — было очевидно, что крещение короля являлось не результатом его духовно-нравственных исканий (Хлодвиг «прославился» методичным уничтожением всех своих родственников как потенциальных претендентов на королевский трон), а сугубо политическим решением, обеспечившим ему поддержку христиан-галло-римлян в борьбе с бургундами и вестготами.8

Кстати, политическая мотивация принятия христианства была типична для владетельных особ средневековой Европы. Припомним хотя бы крещение князя Владимира в Киевской Руси!

Хлодвиг, таким образом, вполне вписывался в когорту чисто номинальных — «политических» христиан. Слово Божие таковых определяет еще точнее — «плотские» (см. 1 Кор. 3:1,4; Рим. 8:5-7,13).

Тем не менее Церковь Галлии пыталась четко определиться в условиях «королевского благоволения» к христианству и по возможности укрепить свои позиции.

В решениях Агдского (506 г.) собора приоритет отдавался повышению морального авторитета служителей Церкви, что позволяло оказывать существенное нравственное воздействие на двор франкского короля (в плане сочетания слов и дела).

Клирикам запрещалось присутствовать на брачных пирах, которые — по обычаю того времени — превращались в массовые
--------------------------------------------------------------------------------

7 До царствования Хлодвига в Галлии начиная с 314 г. состоялось 23 церковных собора, чему есть авторитетные документальные подтверждения. В этой связи сомнительным выглядит утверждение французского историка С.Лебека о том, что первый Галльский собор состоялся только в 511 г.

8 Интересно, что именно вестготский город Агд на юге Галлии стал местом проведения общегалльского церковного собора 506 г. В это время — вследствие социально-экономического кризиса и связанной с ним военной несостоятельности — сама государственность вестготов находилась на грани полного краха. И хотя Агдский собор был санкционирован вестготским королем Аларихом, его делегаты прекрасно понимали, что в Галлии есть только один «хозяин» — король франков Хлодвиг; эту политическую реалию они учитывали на всех своих заседаниях, а главное — в итоговых документах.
--------------------------------------------------------------------------------


попойки. Служителя, уличенного в пьянстве, ожидало суровое взыскание.

«Пусть пьяный клирик — смотря по своему сану — будет лишен причастия в продолжение 30 дней», — говорится в соборном постановлении, или подвергнут телесному наказанию — «Corporal supplicio». Временный запрет на причастие ожидал и клирика, обокравшего храм.

Агдский собор предусматривал превентивное (упреждающее) укрепление нравственности служителей, в частности запрещал строительство мужских монастырей по соседству с женскими.

Интерес представляет и статья Агдского собора, ограничившая произвол некоторых епископов, злоупотреблявших своим правом на отлучение. «Если епископ произнес отлучение от церкви несправедливо или слишком строго и, несмотря на предупреждения соседних епископов, не хочет снять его, пусть те не отказывают в причастии тому, кто его лишен», — записано в постановлениях Агдского собора.

Статьи, касающиеся нравственных вопросов, безусловно, являются косвенным доказательством того, что проблемы морального порядка (пьянство служителей, их воровство, блуд и злоупотребления полномочиями) были присущи Галльской церкви; одновременно они являются прямым свидетельством ее стремления к самоочищению в обстоятельствах, способствующих более полнокровному и авторитетному служению.

В контексте борьбы за нравственный авторитет церкви следует рассматривать также соборные решения, укреплявшие дисциплину клириков и мирян.

В первую очередь дисциплинарные статьи касались монашествующих. Так, их постригу должны были предшествовать обязательные пост и причастие в три великих праздника; монахам категорически запрещалось основание новых монастырей без позволения епископа.

Эти правила препятствовали облегченному постригу и претензиям на самосвятство, проявлявшимся у монахов в самостийном, не санкционированном епископами основании обителей.

Мирянам собор предписывал неукоснительное еженедельное посещение богослужений:

«Надо бывать у обедни каждое воскресенье и не уходить до конца службы, чтобы не получить публично замечания от епископа».

Прихожанам того или иного храма категорически запрещалось празднование главных христианских праздников вне своего прихода. Внутриприходской контроль позволял точно определять, отметил ли верующий христианские праздники или проигнорировал их под предлогом пребывания в другом приходе.

Агдские постановления четко определяли кадровую политику Галльской церкви. Возбранялось рукополагать на духовное служение кающихся вчерашних язычников, чем предотвращалось возможное влияние язычества. В должностных перемещениях предпочтение отдавалось возрасту, а не духовному уровню служителя (в раннее средневековье физический возраст зачастую идентифицировался с духовным развитием). Но на практике такое предпочтение нередко оказывалось формальным: молодой служитель мог иметь достаточно большие полномочия, но не иметь при этом соответствующей должности. Отражением подобной ситуации явилось предписание Агдского собора о том, чтобы «более юному клирику не оказывали предпочтения перед старшим; если, впрочем, тот не может исполнять обязанностей архидиакона, пусть он только носит его титул, а епископ пусть выберет кого-нибудь, чтобы выполнять его обязанности». Этим «кто-нибудь», как правило, оказывался именно молодой клирик. Агдский собор прорегламентиро-вал возраст для диаконского и священническо-епископского служения (соответственно с 25 и 30 лет) и определил возраст, в котором женщина может принять монашеский постриг (с 40 лет). Возрастные минимумы, принятые в Агде для диаконского, священнического и епископского служения, отличались оптимальностью: кандидаты на него были не стары, но и не чрезмерно молоды.9 Минимум для монашеского пострига женщин устанавливался, вероятно, с учетом того, что до 40-летнего возраста женщина имеет большие возможности для замужества и рождения детей. Запирать женщину в монастырь в наиболее цветущем возрасте в раннее средневековье считалось дикостью. Это полностью изменяет традиционный взгляд на средние века как на темные.

Отнюдь не мрачный характер средневековья подтверждает и постановление Агдского собора о том, что никто не может посвятить в духовный сан женатого мужчину без согласия его супруги. В постановлении не идет речи о разводе для желающего стать служителем Церкви, но не говорится и о продолжении им семейной жизни. Это позволяет предположить, что в Галльской церкви в VI в. не было жесткого целибата10 и что роль женщины в христианских семьях была значительной, если необходимо было ее «добро» на церковное служение мужа.

Кадровая политика корректировалась и оплатой труда клирика, которую осуществлял диоцезный епископ. Агдский собор повелел оплачивать труд клирика, исходя из его реальных заслуг перед Церковью, а не в соответствии с его должностью. Понятно, что такое предписание на практике было трудновыполнимым и носило
--------------------------------------------------------------------------------

9 В этой связи целесообразно заметить, что представление о малой продолжительности жизни в средние века не соответствует действительности. Известная средневековая энциклопедия Гонория Августодунского «Светильник», например, говорит о шести возрастах человека: до 7 лет — детство, до 14 лет — юность, до 21 года — молодость, до 50 лет — зрелость, до 70 лет — старость, до 100 лет — дряхлость. По этой возрастной периодизации можно судить о продолжительности в средние века.

10 Целибат — обет безбрачия для духовенства Западной церкви; до сих пор считается обязательным в католичестве.
--------------------------------------------------------------------------------


скорее декларативный характер. Но в этой декларации четко обозначаются нравственные ориентиры Галльской церкви эпохи раннего средневековья.

Особое место в решениях собора 506 г. занимают вопросы церковного имущества и вообще экономического положения церковных структур Галлии.

Заметим, что на рубеже античности и средневековья — как это ни трагично — Западная церковь все больше втягивалась в феодальные экономические отношения, а параллельно с этим — в сугубо политические. Иначе говоря, она феодализировалась.

На Агдеком соборе был провозглашен принцип: «Собственность епископа — собственность Церкви». С учетом формирования вассально-ленных отношений, при которых епископы знатного происхождения неминуемо становились феодалами, их собственность, в том случае, когда они были вассалами, оберегалась от посягательств сеньоров — будь то король или герцог. По правовым нормам средневековья сеньор мог лишить вассала земли. Но собор провозглашал собственность епископа (любую, включая вассальную, т.е. полученную за службу, предположим, до вступления феодала в духовное звание или полученную в подарок) собственностью Церкви. Сеньор не мог посягнуть на церковное имущество, так как Церковь имела в Галлии большой авторитет. Одно дело — отнять землю у вассала, другое — у Церкви.

Кстати, за это решение Агдского собора 14 столетий спустя ухватились... советские атеисты. Ссылаясь на соборное постановление 506 г., они стали утверждать, что в средние века «церковь стала крупнейшим феодалом». Этот тезис все 70 с лишним лет советской власти кочевал по школьным и вузовским учебникам.

Конечно, Церковь феодализировалась, но она, собственно, никогда не была феодалом; феодалами становились многие епископы и аббаты.12

Разумеется, что принцип «Собственность епископа — собственность Церкви» создавал, кроме всего прочего, иллюзию полного отречения епископов от собственности: ведь их собственность объявлялась собственностью Церкви! Однако Агдский собор также постановил: «Епископ может распоряжаться небольшими имущест-вами Церкви и ее праздношатающимися рабами». Причем размеры этого имущества и порядок его использования не оговаривались. Неясно было, кого считать «праздношатающимися».

В решениях собора был пункт, запрещающий продавать или дарить церковное имущество. Он означал, с одной стороны, курс исключительно на приумножение церковной (епископской) собственности, а с другой — давал епископам основание для отказа
--------------------------------------------------------------------------------

11 Борьба против феодализации Церкви впоследствии стала одной из задач Великой Реформации XVI в. Вообще же проблема феодализации Церкви — предмет особого исследования.

12 Эту точку зрения в начале 80-х гг. высказывал доктор исторических наук, профессор Н. Ф. Колесницкий.
--------------------------------------------------------------------------------


тем лицам, которые требовали от них продать или подарить церковное имущество. Кстати, светские магнаты на протяжении всего средневековья предпринимали попытки секуляризации церковной собственности, рассматривая прелатов как своих феодальных соперников.

Агдский собор предписывал Церкви покровительствовать вольноотпущенникам, т. е. недавним рабам, получившим свободу от светских магнатов. Формы такого покровительства не раскрываются. Однако понятно, что вольноотпущенники, получившие освобождение, зачастую оставались без средств к существованию и, стало быть, могли стать потенциальными рабами Церкви (епископов).13 Церковные структуры обеспечивали вольноотпущенникам более или менее безбедное житие, но при условии их отказа от личной свободы.

Собор 506 г. предусматривал жесткие меры против служителей, совершивших имущественные преступления.

«Клирик, уничтоживший или передавший церковные документы о владении, — говорится в соборном постановлении, — будет отлучен от Церкви и принужден заплатить из собственных денег за убыток, нанесенный вследствие того Церкви».

Примечательно, что взыскания за имущественные преступления были более суровыми, чем наказания за преступления против нравственности. Даже кража церковной собственности расценивалась как меньшее зло в сравнении с передачей церковных документов о владении кому бы то ни было.

Резюмируя решения Агдского собора, отметим, что они были первой очевидной реакцией Галльской церкви на превращение христианства в государственную религию. В этом контексте Церковь позаботилась об укреплении своего морального авторитета с тем, чтобы уравновесить его с политическим авторитетом государства франков. Объективно это помогало эффективной христианизации галло-франкской цивилизации, и в частности — становлению в Галлии христианской государственности как политического феномена.14

Четкие формы обрела и кадровая политика внутри Галльской церкви, ее имущественное положение приводилось в соответствие с формирующимися феодальными отношениями. Церковь, увы, пыталась вписаться в них, причем с наибольшей для себя выгодой. Это способствовало ее феодализации и превращало вышестоящих служителей (епископов) в крупных феодалов.15

Орлеанский собор 511 г. был созван самим Хлодвигом. Правда, неясно, присутствовал ли он там собственной персоной; во всяком
--------------------------------------------------------------------------------

13 На излете античности Западная церковь отчасти была втянута в рабовладельческие экономические отношения.

14 Автор не исключает дискуссионность самого понятия «христианская государственность».

15 Ранняя феодализация Галльской церкви привела к раннему появлению именно во Франции предреформационных христианских движений (XII—XIII вв.), которые отстаивали идею «евангельской бедности», предполагавшую отказ Церкви от имущественного обогащения.
--------------------------------------------------------------------------------


случае его подписи нет ни на одном из принятых соборных постановлений. Современники отмечали, что среди прибывших в Орлеан делегатов было очень много епископов из только что завоеванного Хлодвигом вестготского королевства.

Решения Орлеанского собора являли собой логическое продолжение линии Агда, но в них заметны уже проявления некоторых противоречий между Церковью и государством, духовными и светскими феодалами, включая самого короля.16

Собор развил дальнейшее движение по подъему морального авторитета Галльской церкви. Так, в его постановлениях прямым текстом прозвучал принцип о том, что Церковь — гарант безопасности всякого, попросившего у нее убежища, включая рабов и государственных преступников. Никто не может быть выдан светским властям до тех пор, пока последние не обеспечат безопасности обвиняемого. В известной мере это был вызов самой идее государственности, государству.17

Орлеанский собор принял самые решительные меры против тщеславия некоторых монахов, жаждавших стяжать лавры подвижников, пустынников, а то и святых. Они по собственному произволу оставляли свои монастыри и строили отдельные кельи, где принимали почитателей, а заодно и жертвователей. В соборном постановлении читаем:

«Ни один монах, движимый самолюбием или тщеславием, да не

оставляет своей конгрегации для того, чтобы без позволения своего

аббата выстроить отдельную келью».

Запрет самовольного отшельничества приостановил волну самосвятства.

Укрепляли моральный авторитет Церкви и дисциплинарные статьи. Они касались как духовенства, так и мирян. В соответствии с Орлеанскими соборными постановлениями, епископ должен по воскресеньям обязательно служить в храме, ближайшем к его местонахождению в этот день. Воскресную службу он мог пропустить только по болезни, но ни по какой иной причине.

Собор 511г. запретил жениться монашествующим, в противном случае они объявлялись «навеки недостойными духовного звания». Кроме того, запрещался брак со вдовами священников и диаконов. Эти запреты, по мнению участников собора, повышали моральный статус духовных лиц.

Светским особам возбранялось празднование Пасхи в виде загородных пикников, для которых было характерно обильное вино-питие.

В сфере пристального внимания делегатов Орлеанского собора оказалась внутрицерковная кадровая политика. Они установили
--------------------------------------------------------------------------------

16 Впоследствии такие противоречия станут типичными для средневековой Франции.

17 В течение средних веков подобные акции повторялись с завидным постоянством; церковные лидеры пытались обозначить ими приоритет духовной власти над светской. В России XVII в., например, такие попытки проявились в знаменитом феномене патриарха Никона.
--------------------------------------------------------------------------------


жесткую субординацию духовенства, отчасти напоминавшую феодальную. «Аббаты да будут подчинены епископам, а монахи — аббатам», — провозгласил собор. Это означало, что епископ властен исключительно над аббатами, но монахи в первую очередь подчинены своим аббатам, а не епископу. Таким образом ограничивался возможный произвол епископата, увеличивались властные полномочия аббатов; монашествующие ограждались от притязаний диоцезных епископов (епископ не мог что-либо приказать монашествующим в обход их аббатов). Подобная же картина наблюдалась при светской субординации, характерной для вассально-ленных отношений. Король, например, был сеньором герцогов (соответственно герцоги — его вассалами), герцоги были сеньорами графов, графы — вассалами герцогов, но не короля. То есть власть короля для графов была менее важна, чем власть герцогов. Для монахов — в нашем случае — приоритетна власть аббатов, а не епископов.

В постановлениях Орлеанского собора о кадрах нашли отражения противоречия, возникшие к 511 г. между Галльской церковью и королем.

Не исключено, что под давлением Хлодвига собор утвердил принцип: «Нельзя посвящать в духовное звание мирянина без приказания короля или судьи». Этот принцип фактически ставил церковную кадровую политику в зависимость от светских властей и препятствовал оптимизации кадрового состава Церкви за счет образованных, энергичных и состоятельных мирян. Иначе говоря, королевская администрация приняла меры по сохранению своих людских ресурсов и обеспечила себе возможность внедрения в церковные структуры «агентов влияния». Принцип «Нельзя посвящать в духовное звание мирянина без приказания короля или судьи» означал, что посвящение могло состояться или по приказу короля, или в судебном порядке. Это явилось следствием превращения христианства в государственную религию, что, как правило, означает не теократию, а подчинение Церкви светским властям.

Интересно, что Орлеанский собор, наряду с уступками королю, принял постановления, несколько смягчившие государственное давление на Галльскую церковь. В частности, было решено посвящать в духовное звание рабов за выкуп постфактум.

«...если епископ посвятит в духовное звание раба без согласия его господина, то должен вознаградить последнего деньгами. Но клирик так и останется посвященным», — говорится в соборных документах.

Так узаконивалось право посвящения в духовное звание без согласования со светской властью — правда, это касалось лишь рабов.18 Конкретно о власти короля или судьи речи не шло вообще. Указывались только хозяева рабов. В контексте Орлеанских реше-
--------------------------------------------------------------------------------

18 Следует помнить, что среди рабов были люди образованные и нередко состоятельные. Этот феномен был характерен для стыка античности и средневековья.
--------------------------------------------------------------------------------
ний таким хозяином мог оказаться любой светский сеньор, в том числе и король.

Галльская церковь соборным постановлением подчинила себе детей и внуков клириков.

«Дети и внуки клириков должны состоять под властью епископа», — решили делегаты собора. Это означало, что Церковь Галлии могла строить свою кадровую политику на выходцах из христианской среды, что имело особый смысл в условиях франкского — во многом еще языческого — владычества. О власти короля над этими людьми никак не упоминалось.

В постановлениях, касающихся церковной собственности, также отразились противоречия между Церковью и светскими магнатами.

Под давлением Хлодвига принимается запрет на отлучение тех, кто оспаривает у Церкви какое-либо имущество. Этот запрет свидетельствует, что к 511 г. налицо были попытки светских феодалов прибрать к рукам имущество Церкви и факты отлучения за подобные притязания.

Одновременно Орлеанский собор укрепляет землевладельческие права епископов. В соответствии с его решением никто не мог отчуждать епископское землевладение под предлогом давности пользования землей.19

«Если епископ из человеколюбия позволит обрабатывать свои земли, — указывалось в соборном постановлении, — то сколько бы времени они ни обрабатывались, это не может служить поводом для давности».

За епископом закреплялись недвижимые пожертвования Церкви, и ему лично гарантировалась треть всех пожертвований вообще.

Документы Орлеанского собора таким образом отразили противоречия, возникшие между светскими и духовными феодалами в сфере экономики и общественного признания. В попытках сбалансировать эти противоречия собор принял ряд альтернативных или полуальтернативных постановлений, в том числе и по церковной кадровой политике.

В целом решения Агдского и Орлеанского соборов являются прекрасной иллюстрацией того, в какую ситуацию попадали в раннее средневековье церкви; став государственными.

Официальное признание христианства, безусловно, стимулировало саморегуляцию и самоочищение Церкви, создавало условия для ее эффективного служения и укрепления позиций в обществе.

Соборные постановления времен короля Хлодвига подняли нравственный авторитет Церкви Галлии, отладили ее внутреннюю кадровую политику, определили имущественное положение. В то же время эти постановления пытались сбалансировать моральный авторитет Церкви с политическим авторитетом светских властей;
--------------------------------------------------------------------------------

19 Такие попытки не исключались со стороны крестьян и мелких рыиарей.
--------------------------------------------------------------------------------


церковная субординация, принятая ими, отчасти ориентировалась на светскую, присущую вассально-ленной системе; имущественное положение Церкви свидетельствовало об интеграции церковных лидеров в феодальные экономические отношения, чьим гарантом выступало государство.

Документация соборов свидетельствует о неминуемых противоречиях между Церковью и государством по вопросам авторитета в общественном сознании, в имущественных отношениях, в попытках государства подчинить себе Церковь, в том числе влияя на ее кадровую политику.

Христианство в условиях «благоволения» власть имущих имеет шанс на великую цивилизаторскую функцию, но одновременно его подстерегает опасность слияния или деструктивной конфликтности с государством.

Во времена Хлодвига оно дало мощный импульс к становлению французской цивилизации. К сожалению, столь позитивный факт сопровождался феодализацией церковных структур, которую удалось преодолеть лишь в результате Великой Реформации и многовековых духовно-нравственных исканий французского народа.
--------------------------------------------------------------------------------
Библиография / Источника:

1. Buchon J.A. Collection des chroniques nationales fransaises. Paris, 1826-1828. Vol. 1-47.

2. Capitularia regum fmncomm. Monumenta Germaniae historica Hann, 1890-1897.

3. Collection des documents medits sur Fhistoire de France. Paris, 1835-1870.

4. Les Grandes chroniques de France. Paris, 1934. Vol. 1-8.

5. Recueil des historiens des Gaules et de la France. Paris, 1738-67 Vol. 1-11.

6. Recueil general des anciennes lois francaises, depuis fan 420 jusqu'd la revolution de 1789. Paris, 1821-1833. Vol. 1-29.

II. Литература:

1. Гизо Ф.-П. История цивилизации во Франции. М., 1881. Т. 3-4.

2. История Франции. М., 1972. Т. 1.

3. Лебек С. Происхождение франков. Новая история средневековой Франции. М., 1993. Т. 1.

4. Jullian С. Histoire de la Gaule. Paris, 1908-1826. Vol. 1-8.

5. Lot F. La Gaule. Paris, 1947. •' '

6. Prudhomme C. Histoire des Chretiens. Paris, 1992.

7. Salin E. La civilisation merovingienne. Paris, 1950-1959. Vol.1-4. я>®


--------------------------------------------------------------------------------



Cоборы Галльской Церкви
эпохи Меровингов
http://www.racu.ru/web/russian.nsf/publications/5E1CBC98C5A9A5FEC3256A400033FC7B?OpenDocument

ОСОБЕННОСТЬ - "СВЕТСКИЙ ЭЛЕМЕНТ"

Особенностью соборного движения в Галлии времен христианских Меровингов было наличие в нем соборов с сильным светским элементом. Такие соборы получили в исторической литературе название смешаных. Они также известны под названием ландтагов или сеймов. Смешаные соборы наблюдаются в Галлии, начиная с VI века. В исследовании "Собор, как высший орган церковной власти" (Казань, 1909) русский дореволюционный историк П.Лапин писал: "В VI веке... у франков утвердился обычай созыва смешаных соборов (ландтагов)..." (II.53, с.527). Другой дореволюционный ученый - С.Предтеченский обращал внимание на то, что смешаные соборы практиковали в VI веке не только франки, но и вест-готы и англо-саксы (См.II.75, с.85). То есть - смешаность соборного движения выплескивалась за пределы Галлии.

Интерес представляет и то, что источники и литература подчеркивают в числе смешанных именно галльские соборы VI века: Сен-Морисский (515 г.), Эпонский (517 г.), Оранжский (529 г.), Парижский (573 г.), Лионский (581 г.), Маконские (583 и 585 г.г.), Анделоский (587 г.) и т.н. "Пограничный" (590 г.), проходивший на границе Клермона, Жаволя и Родеза (См.I.1-7,9-15, 17;II.24). В.И.Мажуга пишет, что "Маконский собор 585 года представляет первый отразившийся в источниках пример соединения собственно церковного собора и политического собрания с широким кругом участников под эгидой этого собора" (II.66, c.58). Источники и литература отмечают смешаность и некоторых соборов VII века, в частности Парижских (614 и 638 г.г.) и Клишийского (627 г.) (См.I.1-7, 9-15,17;II. 24). Нет особого подчеркивания смешаности соборов, имевших место быть в Галлии в VIII веке. С.Предтеченский и П.Лапин связывали это с осознанием в это время неуместности смешения церковных и государственных дел в соборной практике (См.II.75, с.86;53, с.527), что, впрочем, не исключает того, что таких соборов более не проводилось. Тем более, что в Галльской церкви, как части Западной, нарастала тенденция к секулярности. Скорее всего, к VI веку относится начало практики смешанных соборов и ее усиление, а к VII веку они становятся обычным явлением.

СМЕШЕНИЕ СОБОРЯН

Смешанность некоторых соборов Галльской церкви проявлялась в:

1.) смешанности состава их участников;

2.) смешанности обсуждаемой ими проблематики.

Именно на это обращает внимание П.Лапин в своем исследовании "Собор, как высший орган церковной власти" (Казань, 1909 г.). Он в частности пишет, что на смешаных соборах "присутствовали представители и церкви, и государства..." и что "...на них решались по преимуществу общественные и государственные дела, а из церковных такие, которые стояли в тесной связи с общественными и государственными интересами" (II.53, с.527). С.Предтеченский пишет практически тоже самое, определяя смешаные соборы, как "собрания высших чинов государственных, церковных и светских под председательством короля для обсуждения церковных и государственных дел. Духовные и светские чины составляли на этих собраниях два сословия одной и той же правительственной коллегии. Все они в равной мере участвовали в обсуждении как церковных, так и светских дел..." (II.75, с.85).

Очень интересны акценты, сделанные обоими учеными. Оба исследователя солидарны в том, что среди участников смешаных соборов были представители высшего духовенства и государственных чиновников. С.Предтеченский особо от "государственных" выделяет "светских чинов", вероятно, крупных феодалов (т.е. не министриалов - Прим.автора), но именует всех равноправными составными частями "правительственной коллегии", иначе - правящей элиты Галлии. Кроме того, он замечает, что смешаные соборы проходили под председательством светского лица - короля. П.Лапин подчеркивает, что смешение на соборах общественно-государственной и церковной проблематики проходило под явным давлением первой. Это означало вообще силу светского, мирского элемента в Галлии в эпоху раннего средневековья, в том числе и светского чиновничества. В.И.Мажуга обращал внимание на его активность в галльском соборном движении, размышляя, в частности, о Маконском (585 г.) соборе (См.II.66, с.56). Впрочем, вряд ли чиновничество было подавляющим большинством среди мирских участников церковных соборов в Галлии, поскольку практически все источники и исследования историков подчеркивают участие в смешаных соборах "знати", "знатных","сеньоров", "магнатов", "вельмож", "аристократов" (См.I.1-7,9-15,17; II.11,18,62).

СТАТИСТИКА

Известна даже некоторая статистика относительно участия знати в смешаных соборах. Так, в Оранжском (529 г.) соборе участвовало 8 знатных персон (См.II.24, с.170), в Парижском (614 г.) соборе - восемнадцать, (См.II.11,с.62.), а в Парижском (638 г.) соборе - три (См.II.24, с.199). Иногда знать была представлена графами. Например, на Сен-Морисском (515 г.) соборе присутствовали 8 графов (См. там же, с.166). Но, в основном, строгого учета светской знати, участвовавшей в соборах, не вели. Однако почти всегда фиксировалось число участников соборов в духовном сане. Соотношение духовных и светских участников смешаных соборов, скорее всего, было разным. Скажем, на Оранжском (529 г.), Парижских (614 и 638 г.г.) соборах преобладали епископы, соответственно - 14:8, 79:18 и 9:3. Но могло быть и наоборот. Например, в Сен-Морисском (515 г.) соборе участвовали 4 епископа и 8 графов, при общем числе участников - 12 человек (См. там же). Не исключено, на соборах насчитывалось одинаковое количество духовных и знатных светских лиц. Впрочем, точных данных об этом пока не выявлено.

Интересно также, что, начиная с 529 года, светская знать, присутствовавшая на соборах Галльской церкви, уже подписывала... соборные постановления! На это обратил внимание В.И.Мажуга: "...собор 529 года в Оранже принял решение, чтобы влиятельные миряне - inlustris ac magnifici viri - укрепили его постановления своими подписями" (II.66, с.59).

Участвовали в соборах и лейды (служилые люди, некий прообраз рыцарей - Прим.автора). Заметим, что они были по этнической принадлежности франками и традиционно отличались преданностью франкским королям. Де Молеон, например, отмечает большое число лейдов среди участников Парижского (614 г.) собора (См.II,18, с.146). Интерес представляет и то обстоятельство, что в некоторых смешаных соборах участвовало даже... простонародье. Но - в качестве наблюдателей. Организаторы соборов рассматривали его представителей, как средство воздействия на галльское общественное мнение. Вот что писал митрополит лионский Вивентиол устроителям Эпонского (517 г.) собора: "Позволяем присутствовать мирянам с тем, чтобы и народ мог засвидетельствовать те вещи, которые должны быть определены одними епископами" (там же, с.59).

ФРАНКСКИЕ КОРОЛИ -ЛИДЕРЫ!

Как указывалось выше, в смешаных соборах принимали участие - как правило лидирующее - руководители светской власти - франкские короли. Известно, что в Маконском (585 г.) соборе участвовал король Бургундии Гунтрамн (См.II.66, с.58). Он же вместе с королем Австразии Хильдебертом II Младшим и королевой Австразии Брунгильдой участвовал в Анделоском (587 г.) соборе. Этот смешаный собор как раз утвердил мир между франкской Бургундией и франкской Австразией (См.I.7, c.258-261); II.24, с.193). В Парижском (638 г.) соборе, подтверждавшем церковные привелегии, участвовал франкский король Дагоберт (См.II.24, с.199).

Скорее всего франкские короли участвовали в большем количестве смешаных соборов, хотя конкретики на этот счет в исторических источниках явно не достает. Определенно ясно только то, что зачастую смешаные соборы созывались именно по воле франкских королей. Таковыми были Сен-Морисский (515 г.) собор, созванный "королем Сигизмундом... по случаю основания или постройки монастыря в Сен-Морисе и устава, который там надо было ввести" (там же, с.166), Парижский (573 г.), Маконские (583 и 585 г.г.), созванные Гунтрамном (См.I.7, с.230; II.24, с.191;66, с.57,58), Парижский (614 г.) и Клишийский (627 г.), созванные Хлотарем II (См.II.11, с.62;24, с.194,198;51, с.136). Исследователи обращают внимание на то, что особенно часто собирал соборы франкский король Бургундии Гунтрамн. В частности, аббат Миллот характеризует Гунтрамна следующим образом: "Многие созывал соборы и совещался о делах государственных, как бы равный епископам" (II.18, с.80-81).

По мере ослабления в Галлии королевской власти и усиления влияния палатных мэров (майордомов) смешаные соборы пытаются проводить именно последние, на что обращает внимание С.Лебек (См.II.51, с.139)

СМЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМ

Смешаность некоторых соборов Галльской церкви состояла, разумеется, и в синтезированной проблематике обсуждаемых ими проблем (См.II.53, с.527; 75, с.85). Кстати, довольно сложной хотя бы потому, что в синтезе могла преобладать либо духовность, либо светскость. Степень преобладания могла быть абсолютной! Аббат Миллот подчеркивал, что смешаные по проблематике соборы отчетливо прослеживаются с VII века. Он выводил это из особенностей политической деятельности франкского короля Хлотаря II (См.II.62, с.87). Преобладание на некоторых смешаных соборах светской тематики аббат связывал с наличием в галльском епископате лиц франкского происхождения. По его мнению, именно последними были "внесены... в недро церковное воинственный дух и глубокое невежество; дела светские паче начали обращать на себя их внимание, нежели духовные" (там же, с.56). С.Предтеченский полагал, что при всей тематической смешанности, сугубо церковные вопросы все же предварительно обсуждались одними епископами, и только затем выносились на соборные заседания, в которых участвовали как духовные, так и светские лица (См.II.75, с.85).

ОТ СЕН-МОРИСА ДО...

Попробуем хотя бы отчасти проанализировать проблематику наиболее известных смешаных соборов.

1.Сен-Морисский (515 г.) собор:

Состав его участников смешаный - 4 епископа и 8 графов; созван собор вновь обращенным в христианство франкским королем Сигизмундом. Его тема как будто бы сугубо церковная - обустройство нового монастыря в Сен-Морисе и введение там устава (См.II.24, c.166). Но что интересно - при всей сугубо церковной тематике, не выходящей, заметим, за пределы провинции или даже одного города, он созывается неукрепленным в вере королем-неофитом для...утверждения монастырского устава! Вмешательство светской власти во внутренние церковные дела налицо. Причем, светские лица составляли большинство участников этого церковного собора. Можно только догадываться о содержании итоговых документов Сен-Морисского собора и тексте устава Сен-Морисского монастыря (они пока не обнаружены исследователями - Прим.автора) в плане влияния на них мирян, включая недавнего язычника - франкского короля Сигизмунда.

ЭПОН ЗА ГЛАСНОСТЬ

2.Эпонский (517 г.) собор:

Состав его участников вроде бы исключительно церковный - 25 епископов; созван он также деятелями Галльской церкви - епископами Вьеннской провинции - Авитом и Вивенциолом (См. там же, с.166). В.И.Мажуга именует последнего Вивентиолом, и считает, что Вивентиол (или Вивенциол) являлся митрополитом Лионским (См.II.66, c.59). Интерес представляет то, что уже накануне собора Вивенциол обращается к его будущем участникам-епископам с посланием, в котором, в частности, говорилось: "Позволяем присутствовать мирянам с тем, чтобы и народ мог засвидетельствовать те вещи, которые должны быть определены одними епископами" (См. там же). По мнению В.И.Мажуги, "этим решением митрополит желал избежать кривотолков со стороны мирян в отношении поведения духовенства" (там же). Источники свидетельствуют, что в этом соборе, как и в некоторых других смешаных соборах, участвовало и... простонародье, но в качестве наблюдателей (См.I.1,3,4,6,9-15,17). Почему? Потому, что собор занимался и светской проблематикой, затрагивающей между прочим также интересы т.н. "простых людей".

Впрочем, созывая собор, Авит и Вивенциол ставили будто бы чисто церковные задачи. Так, Авит инициировал там идею выборности священников, замещающих епископов. Он настаивал на том, чтобы эти "заместители епископов" были правомочны - в момент болезни епископов - подписывать за них документы. Что касается Вивенциола, то он хотел добиться на Эпонском соборе решения об обязательном участии в провинциальных соборах всех клириков провинции, а не только епископов, и дифференцации участников соборов, включая светских лиц (См.II.24, c.166).

Итак, собор решал, в основном, церковные вопросы: уточнялась внутрицерковная субординация во время богослужений, принимались меры по совершенствованию морального облика клириков, вырабатывались статьи о предупреждении оккультизма в их среде, ересей и контактов с еретиками, утверждалось запрещение самовольного размещения мощей святых в сельских часовнях. Но... скажем, внутрицерковная субординация уточнялась - в том числе - в случаях участия клириков в имущественных операциях, судебных разбирательствах, а также касательно держания рабов (См. там же, с.167, 168). Здесь отчетливо прослушивается светский мотив!

ЭПОН: РАБ С БЕССМЕРТНОЙ ДУШОЙ

Но конкретно светская проблематика звучит в постановлениях Эпонского (517 г.) собора, там где речь идет о том, что Церковь имеет право вмешиваться в светское судопроизводство, когда дело касается убийства раба, и вообще активно вмешиваться во взаимоотношения между рабовладельцами и рабами (См. там же). В своей статье "Меровингский период", опубликованной в VII-м томе "Общей истории европейской культуры" (Спб, 1913) Ш.Пфистер писал, что Галльская церковь "провозгласила, что раб имеет бессмертную душу, и что господин отвечает за него перед Богом. Эпонский собор 5 17 года объявляет 2-летнее отлучение тому, кто убил раба, не осужденного на суде. Церковь объявляет законными благословленные ею союзы между рабами. Она рекомендует не разлучать мужа и жену, детей и родителей, продавать их только вместе. Так улучшалось положение раба" (II.74, с.385). Эта оценка заслуживает внимания. Да, Церковь вмешивалась в светские имущественные отношения: не надо забывать, что в изучаемый период рабы являлись... имуществом, собственностью. И не только светских лиц, но и отдельных клириков, и поместных церквей, и монастырей, и аббатств. По крайней мере, в 517 году она вполне согласна с самим социальным феноменом рабства, и у франко-галло-римского духовенства не возникает сомнений относительно казней рабов по решению суда. Но Галльская церковь фактически соборным решением приравнивает рабов и рабовладельцев, так как и те, и другие, по ее мнению, имеют от Бога бессмертные души. Более того, она заявляет об ответственности рабовладельца за раба перед Богом! Это нечто новое для франко-галло-римского общества! Убийце раба грозит 2-летнее отлучение.

Галльская церковь пока мирится с фактами купли-продажи рабов, но она - пусть в рекомендательном порядке - против раздельной продажи членов одной семьи. И это уже серьезно, так как в раннее средневековье в общественном сознании авторитет Церкви довольно высок. Парадокс состоит только в том, что, увы, служители все больше втягиваются в рабовладельческие отношения, так же, как впоследствие они будут втягиваться в отношения феодальные.

Эпонский (517 г.) собор принимает решение о том, что светские лица могут обвинять клириков в светском суде (См.II.24, с.167). В постановлениях записано, что собор "позволяет светским лицам обвинять клириков" (там же). Это, скорее, констатация очевидного факта или временная уступка, выдаваемая участниками Эпонского(517 г.) собора за некую милость. Уступка, объясняемая, скорее всего вмешательством Галльской церкви в светскую сферу.


ОТ ОРАНЖА ДО...

3.Оранжский (529 г.) собор:

Состав его участников смешаный - 14 епископов и 8 знатных светских персон. Повод для его созыва - в общем-то "несоборный" - освящение Оранжской базилики, построенной местным префектом Либерием. Действительная же причина собрания епископов и светской знати - подозрение в пелагианской ереси епископа Риесского Фавста - автора книги "О спасающей нас благодати Божией". Об Оранжском (529 г.) соборе известно только то, что на нем был принят документ, в 25 пунктах, излагающий учение Августина Блаженного (См. там же, с.170). Итак, проблематика собора вроде бы исключительно духовная, но ее обсуждают и светские магнаты, очевидно, заинтересованные в церковной ортодоксии. Разумеется, это должно было наложить некий отпечаток и на его итоговые документы.

2.1. ФРАНКСКИЕ КОРОЛИ КОНСУЛЬТИРУЮТСЯ.

4.Парижский (573 г.) собор:

Его состав церковный - 32 епископа и 1 священник, однако созван он франкским королем Бургундии Гунтрамном с согласия франкского короля Австразии Сигиберта (См.II.24, с.187;66, с.57). Григорий Турский полагал, что сам факт созыва этого собора связан с тем, что короли желали выяснить у епископов Галлии, кто из них прав в возникшей между ними феодальной усобице (См.I. 7, с.110). В.И.Мажуга считает, что Парижский (573 г.) собор, наоборот, был созван “в связи с наметившимся их примирением, чтобы они (т.е.епископы - Прим.автора) помогли определить их взаимоотношения” (II.66, с.57). Таким образом ясно, что собор - хотя бы по мотиву своего созыва - имел довольно сильный светский элемент политического свойства. Интересно, что председательствовал на нем епископ Вьеннский, хотя среди участников собора находился епископ Арльский Сапауд, являвшийся в изучаемый период официальным представителем папы Римского в Галлии (См.II.75, c.114). Это может свидетельствовать как об определенной независимости Галльской церкви от папства, так и о том, что папство до поры до времени предпочитало “наблюдать” за самим феноменом смешаных соборов в Галлии с тем, чтобы четче определить к ним свое отношение.

Суть собора фактически свелась к консультациям франкских королей у епископата на предмет того, кто из них прав в усобицах, точнее - светскими властителями Галлии делалась попытка заручиться поддержкой епископов в своих феодальных притязаниях. Известно, что участники собора проявили нейтралитет, ограничившись миротворческими призывами общего характера, вследствие чего, по мнению Григория Турского междоусобная “война разгорелась с большей силой” (I.7, с.110).

Что касается церковных проблем, то они свелись на Парижском (573 г.) соборе к одной чисто кадровой: на нем епископских полномочий был лишен епископ Шатоденский Промот, так как, якобы, был посвящен в епископское достоинство вопреки каноническим правилам. Низложение Промота являлось, очевидно, интригой епископа Шартрского Паппола, который - пусть временно: до определения нового епископа - и занял ставшую вакантной Шартрскую кафедру (См.II. 24, с.187).

2.2.ОТ ЛИОНА ДО МАКОНА.

5.Лионский (581 г.) собор:

Известно, что состав его участников был смешаным, хотя никакой более или менее адекватной статистики на этот счет пока не выявлено (См. там же, с.190; 66, с.57). Проблематика его также была смешаной. В.И.Мажуга даже называет Лионский (581 г.) собор “первым определенным примером” выполнения “двойной функции” - собственно церковного собора и политического собрания (См. там же, с.57). С одной стороны собор занимается вопросами совершенствования духовно-нравственного облика епископов и разрешения внутрицерковных конфликтных ситуаций (См. там же), а с другой - обсуждаются феодальные усобицы франкских королей. Причем, участники Лионского (581 г.) собора вникают в их нюансы, скажем, подробно обсуждают факт бегства от франкского короля Бургундии Гунтрамна к франкскому королю Австразии Хильдеберту II герцога Муммола (См.I.7, с.158; II.66, с.57). Н-Д.Фюстель де Куланж обратил внимание на то, что Лионский (581 г.) собор запретил евреям занимать государственные должности, подтвердив соответствующие постановления Клермонского (Овернского) (535 г.) собора (См.II.87, с.776).

Ш.Пфистер отмечал, что на соборе в Лионе довольно ярко проявилось желание франкских королей стяжать духовно-идеологическое обоснование своим политическим деяниям и укрепить свой политический авторитет признанием Церкви (См.II.74, с.399).

6.Маконский (583 г.) собор:

По составу участников - исключительно церковный: на нем работал 21 епископ. Созван он был по распоряжению франкского короля Бургундии Гунтрамна (См.II.66, с.57), но его постановления принимались епископами без королевского участия (См. там же). Проблематика была здесь явно смешаной: активно обсуждались феодальные усобицы, факты ложных обвинений в суде, с которыми выступали как миряне, так и клирики. Собор, в частности, принял решение о запрете клирикам обращаться в светские суды. Если же светские суды рассматривают дела, в которых фигурируют клирики, то происходить это должно только в присутствии правящего епископа (См. там же, с.58). Все это свидетельствует о проявлениях интеграции Галльской церкви в общественную, если угодно - мирскую, жизнь.

Лионский (583 г.) собор подтвердил старые церковные каноны Церкви Галлии, что, впрочем, делалось и другими соборами, поскольку канонические духовные нормы довольно часто фактически нарушались (См. там же).

Заметим, что Ф-П.Гизо датировал изучаемый нами Маконский собор 581 годом (См.II.24, с.190).

2.3.ЧЕЛОВЕК ЛИ ЖЕНЩИНА?

7.Маконский (585 г.) собор:

Состав его участников исключительно церковный - 43 епископа, 15 “послов” (возможно, “заместителей” - Прим.автора) епископов и 16 епископов без кафедр, то есть франко-галло-римских епископов, лишенных кафедр вест-готтами. Созван собор по инициативе франкского короля Бургундии Гунтрамна из епископов, как отмечает Ф-П.Гизо, ему “подвластных” (См. там же.с.191). Правда, Ф-П.Гизо не уточняет, в каком смысле “подвластных” - то ли в смысле возглавляющих диоцезы на территории франкского Бургундского королевства, то ли включенных в складывающуюся вассально-ленную систему. По окончании собора Гунтрамн предписал неукоснительное исполнение его постановлений как самому епископату королевства, так и гражданским чиновникам, в особенности - судьям (См. там же).

Не вызывает никакого сомнения смешаность проблематики Маконского (585 г.) собора, причем, такая, что зачастую трудно провести грань между проблемой духовной или т.н.”мирской”, “светской”. Скажем, собор в Маконе давал духовное обоснование проблеме “человек ли женщина?”, им определялась система пожертвований Церкви и уточнялась богослужебная практика в плане возвращения к первохристианским стандартам . Участники собора обсуждали вопрос о моральном облике священнослужителей, включая епископов. Они встали на защиту вольноотпущенников, на чью свободу посягали некоторые представители духовенства. Взаимоотношения вольноотпущенников и духовенства ставились под контроль епископата. Здесь также была сделана попытка отрегулировать взаимоотношения светской и духовной знати в конфликтных ситуациях. Собором предписывалось, чтобы светская знать не применяла насилия к духовным лицам (См. там же). Здесь же регулируются взаимоотношения духовенства и светских лиц в целом (См. там же.с.192).

Собор по сути пытается - хотя бы частично - подчинить Церкви светские суды. Он запрещает (!!!) светским судам предпринимать что бы то ни было против вдов и сирот без ведома правящего епископа или его “заместителя”, как их “естественных покровителей”. Все эти дела решаются светскими судами только после консультаций с епископом или его “заместителем”. Кроме того, все жалобы, поступающие в светский суд должны разбираться в соответствии с... церковными канонами (!!!) и светскими законами, в особенности - относительно жалоб на посягательства светской знати на имущество Церкви или на имущество бедняков.

Клирикам категорически запрещалось присутствовать при исполнении судебного приговора.

На Маконском (585 г.) соборе определяется также порядок захоронения умерших (См. там же).

Интересно, что называя Маконский (585 г.) собор типичным смешаным, источники и литература одновременно подчеркивают... его синодальное звучание (См. I.7; II. 24, 27, 29, 31, 60, 62, 66, 70, 78, 87), что говорит об условности самих терминов “смешаный собор” и “собор синодального характера”.

2.4. ОТ АНДЕЛО ДО ПОГРАНИЧЬЯ

8.Анделоский (587 г.) собор:

По составу этот собор был смешаным (См. там же, с.193). Конкретной статистики на этот счет пока не выявлено, но определенно ясно, что на нем присутствовали франкский король Бургундии Гунтрамн, франкский король Австразии Хильдеберт и королева Австразии Брунгильда. Проблематика Анделоского (587 г.) собора скорее светская, чем духовная: заключение мира в феодальной усобице между Гунтрамном и Хильдебертом. И такой мир действительно был заключен при посредничестве Галльской церкви. Стало быть, можно предполагать, что он был заключен в версии, преемлемой для церковных кругов. Интересно, что на этом соборе король Гунтрамн провел консультации с влиятельным представителем франко-галло-римского клира - епископом Турским Григорием. Последний высказался против практики частых созывов церковных соборов франкскими королями, по всей видимости, выражая общую позицию епископата Галльской церкви, но не нашел понимания у Гунтрамна, который настаивал на вмешательстве светских властей в церковные дела, вплоть до диктата (См.I.7, с.258-262).

9.”Пограничный” (590 г.) собор:

Собор, проходивший на границе Клермона, Жаволя и Родеза, по составу был смешаным (См.II.24, c.195), хотя конкретной статистики на этот счет пока не выявлено. Проблематика его была чисто светской - территориально-имущественные отношения светских феодалов, но ею занимался, в том числе, и епископат Галльской церкви. Собором разбиралось дело вдовы герцога Дезидерия - Тетрадии: к ней предъявлялись претензии ее первым мужем Евлалием. Фактически т.н. “Пограничный” (590 г.) собор был судом, на котором в числе судей по территориально-имущественному феодальному конфликту выступали также и епископы (См.I.7, c.289-290). Разумеется, это обстоятельство не могло не отразиться на содержании этого собрания.

2.5. В ПАРИЖЕ ЗАПРЕТИЛИ ИНЦЕСТ

10.Парижский (614 г.) собор:

И по составу, и по проблематике этот собор, который Ф-П.Гизо - в отличие от других исследователей да и вопреки источникам - относит к 615 году (См.II, 24, c.590) однозначно смешаный. Он проходил в в Париже, в церкви святых Петра и Павла, по распоряжению франкского короля Хлотаря II, и в нем участвовали 79 епископов и 18 светских магнатов (См.II.87, c.773), что дало В.И.Мажуге основание назвать его “чрезвычайно представительным” (См.II.66, c.67). Председательствовал на соборе епископ Лионский (См.II.70, c.123). Ш.Бемон и Г.Моно утверждали, что первые 8 дней Парижский (614 г.) собор работал только в епископском составе, и только потом к епископам присоединились светские лица (См.II.11, c.62). Это утверждение созвучно мнению С.Предтеченского о том, что сугубо духовные проблемы на смешаных соборах предварительно обсуждались только епископами, и лишь затем выносились на совместное обсуждение со светской знатью (См.II.75, c.85). Не исключено, что предварительное обсуждение духовных проблем позволяло епископам выработать по ним более или менее единую, монолитную позицию, которая собственно и доводилась до сведения светских магнатов на совместных соборных заседаниях. Разумеется, это обеспечивало силу линии духовенства на смешаных соборах. М.Пру в своей работе “La Gaule Merovingienne” (Париж, 1897) писал о некоей паритетности духовных и светских участников Парижского (614 г.) собора при явном руководстве ими короля. Причем, М.Пру замечает, что именно на этом соборе франкский “король выступал фактически как руководитель Церкви” (II.70, с.124).

Вот что пишет М.Пру:”Парижский (614 г.) собор состоял как бы из двух частей - ассамблеи грандов и ассамблеи епископов. Заседая с интервалом в несколько дней - первая называлась собором, но... не включала епископов, вторая же была... ассамблеей политиков. Еще большую политизированность, светскость, секулярность представляло их объединение, где политиками являли себя и король, и светские гранды, и епископы. Последние выступали как королевские министриалы, как аристократы” (там же).

Проблематика собора явно смешана, но иногда можно - правда с трудом - вычленить сугубо духовную и сугубо светскую.

Замечу, что церковные вопросы на нем носили кадровый характер, в частности регламентировались свободные выборы епископата, запрещалась симония (См.II.18, с.146) и вмешательство в выборы епископата светских властей (См.II.74, с.401). Собор запрещал епископам произвольно выбирать своих “заместителей” (См.II.24, c.590).

Участники Парижского (614 г.) собора высказались за запрет браков инцестного характера (См.II.18, с.146). Таковые практиковались преимущественно светской знатью по сословно-имущественным соображениям.

2.6. ПАРИЖСКИЙ СОБОР И «БЛАГОЧЕСТИВЫЙ» АНТИСЕМИТИЗМ.

Французский исследователь С.Лебек полагает, что все-таки большинство решений изучаемого собора носили светский характер. В качестве аргумента для такого утверждения он приводит постановления Парижского (614 г.) собора, касающиеся обеспечения общественного порядка, предотвращения мятежей и злоупотреблений властью должностных лиц (См.II.51, c.136,137).

Другой французский автор - аббат Миллот считал, что на Парижском (614 г.) соборе “и духовные, и светские дела равно рассматриваемы и решимы были” (II.62,с.87-88). Разнобой мнений вызван чрезвычайной смешаностью соборной проблематики.

Собор принял решения, тщательно оберегавшие имущество Церкви и ее служителей. В частности, под церковный контроль попадало личное имущество умерших клириков в период до оглашения их завещания (См.II.24, c.590). Соборным решением запрещалось посягательство светской знати на имущество епископов (См. там же). Что же касается посягательств на пожертвования, полученные Церковью, то участники Парижского (614 г.) собора высказались за церковное отлучение виновных (См.II.62, с.80-81). С.Лебек считает, что именно Парижский (614 г.) собор заложил в Галлии основы церковного иммунитета (См.II.51, c.136-137).

Соборные постановления активно вмешивались в светское судопроизводство и налоговую политику. Они определяли обязанности... королевских чиновников и самого короля (!!!) в отношении судебных органов и сбора налогов (См.II.75, c.85). В частности, светский судья не имел права арестовать клирика без ведома правящего епископа (См.II.24,c.590). Собор достаточно серьезно регламентировал и само гражданское право (См.II.18,c.146).

Налицо было и вмешательство собора в кадровую политику франкских королей под прикрытием “благочестиво” оформленного антисемитизма, который в изучаемый период набирал силу. Парижский (614 г.) собор запретил евреям быть государственными служащими. В том случае, если король давал тому или иному еврею государственную должность, последний вместе с семьей подлежал насильственному крещению (!!?) (См. там же).

2.7. БУРГУНДАМ ДАЛИ ПРАВО ВЫБОРА

Особо интересно решение собора относительно Бургундии, коренное население которой - бургунды - получали право самостоятельно выбирать себе палатного мэра (майордома). Правда, речь на соборе шла о конкретной персоналии - некоем Варнахарии. Именно его бургунды, по соборному решению, могли выбирать самостоятельно. Но здесь важно вот что: Галльская церковь почувствовала тенденцию к ослаблению королевской власти и к усилению влияния палатных мэров; она мгновенно прореагировала на эту новую политическую реалию, поддержав институт майордомов. Это был явный вызов королевской власти. Вызов состоял и в том, что Парижский (614 г.) собор принял постановления, направленные на предотвращение мятежей, злоупотреблений должностных лиц и обеспечение общественного порядка (См.II.51, c.136-137).

С одной стороны, это могло говорить о некотором - хотя и далеко не окончательном - ослаблении королевской власти, которая была неспособна разрешить насущные общественные проблемы, а с другой свидетельствовало о политических притязаниях значительной части галльского епископата.

2.8. «ТОТ ПРАВ, У КОГО БОЛЬШЕ ПРАВ»

Конечно, было бы наивным считать, что король Хлотарь II, собравший этот собор и претендовавший ни больше-ни меньше, как на власть над Церковью Галлии, сдался в противостоянии с епископами. Сильные элементы альтернативности в постановлениях Парижского (614 г.) собора говорят об обратном, на что обращали внимание такие авторитетные исследователи, как Н-Д.Фюстель де Куланж и Ш.Пфистер. В частности, Н-Д.Фюстель де Куланж писал, что решения Парижского (614 г.) собора получают официальную силу лишь тогда, “когда король преобразует их в указы” (II.87, с.686). Французский историк в третьем томе своей “Истории общественного строя Древней Франции” (Спб, 1907) приводит весьма характерный пример изменения королем Хлотарем II соборного постановления по внутрицерковным кадровым вопросам. Известно, что Парижский (614 г.) собор принял статью, гласившую: “По смерти епископа на место его надо поставить того, кого выберут митрополит, епископы, духовенство и население общины” (I.14, с.471). В королевском же указе, легитимизирующем соборное постановление, эта же статья подверглась правке: “По смерти епископа преемник его будет выбран епископами провинции, духовенством и народом области , и если выбранный покажется нам достойным, то в силу королевского приказа он будет назначен епископом” (там же, с.475). Здесь налицо вмешательство королевской власти в кадровую политику Церкви, которое, впрочем, имело место быть и до Парижского (614 г.) собора.

Более того, франкские короли рассматривали свое вмешательство в дела Церкви, как некое право. Н-Д.Фюстель де Куланж заметил, что “Парижский (614 г.) собор забыл о праве короля, но указ спешит восстановить его. Никто не будет назначен епископом без распоряжения короля”(II.87, c.686). Король “добавляет даже, что “члены дворца”, т.е. его капелланы и даже придворные могут быть выбраны и назначены за заслуги их личности и веры” (там же, с.687). Вот так, ни больше-ни меньше! Королевское вмешательство, разумеется, вносило помехи в кадровую политику Церкви, если, например, на епископские должности выдвигались королевские ставленники, включая придворных, в том числе и светских лиц. Известно, что вмешательство королей сопровождалось денежными взятками высокопоставленным и влиятельным иерархам в форме “пожертвований” на церковные нужды. Ш.Пфистер писал, что “в 614 году собор епископов провозглашает, что канонические правила должны соблюдаться всеми, что выборы должны совершаться без помех и без денежных даров, и что вмешательство власти есть повод к отмене выборов. Но в эдикте короля формула “без помех и даров” исчезла и заменилась другой - “Если избранное лицо достойно епископата, пусть оно посвящается велением короля; если оно избрано из людей дворца, пусть это будет ввиду его заслуг и знаний” (II.74, c.401). По всей видимости, под “заслугами и знаниями” франкские короли подразумевали степень личной преданности кандидатов в епископы, и, возможно, их некоторой осведомленности в вопросах духовности.

2.9. ОТ КЛИШИ ДО...

11.Клишийский (627 г.) собор:

Состав и проблематика этого собора, созванного франкским королем Хлотарем II, однозначно смешаные. На нем присутствовали как епископы, так и светские вельможи (См.II.24, c.198). Более или менее адекватной статистики по составу его участников пока не выявлено, но В.И Мажуга склонен называть Клишийский (627 г.) собор “чрезвычайно представительным” (См.II.66, с.67). Известно, что председательствовал на нем авторитетный епископ Лионский (См.II.70, c.130). Как писал Ф-П.Гизо, “собор в Клиши занимался общественным миром и церковным благочинием” (II.24, c.198). То есть - и на нем проявилась социальная ангажированность галльского епископата, причем, социальные вопросы обсуждались участниками собора наряду с проблемами благочиния. Кстати, в отличие от других исследователей Ф-П.Гизо датировал Клишийский собор не 627-м, а 628-м годом (См. Там же).

3.1. ПРИВИЛЕГИИ ПРЕВЫШЕ ВСЕГО?


12.Парижский (638 г.) собор:

Состав его участников смешаный - 9 епископов и 3 светских вельмож; в работе собора принимал участие франкский король Дагоберт. Проблематика была как будто бы церковной и сугубо локальной: подтверждение привелегий конкретной поместной церкви - церкви святого Дионисия (См. там же, с.199). По всей видимости, в свете нарастающих противоречий церковных и светских магнатов - эти привелегии нарушались. И, вероятно, до такой степени, что потребовалось соборное вмешательство, и даже - личное вмешательство короля Дагоберта. В данном случае этот собор выполнял посреднические функции в обеспечении церковных привелегий.


3.2. ПРИ РАЗРЕШЕНИИ ПРОБЛЕМ НУЖЕН ПОРЯДОК.

Размышляя над самим феноменом смешаных соборов, можно констатировать, что сами по себе они были весьма проблемны. С.Предтеченский отмечал: “С введением... смешаных соборов... ясно выразилось стремление варварских королей подчинить и церковные дела наравне со светскими ведению и распоряжению государственной власти. Грубоватая политика франков еще не имела ясного понятия о возможности совместного существования в государстве двоякой власти - духовной и светской, и простодушно думала, что всякое постановление, имеющее обязательное значение для всего народа, может и должно исходить только от высшей государственной власти” (II.75, c.85-86). Эта оценка, в основном, применима к соборам VI века. Впоследствие, по мнению С.Предтеченского, осознав несовершенство смешаных соборов, инициаторы оных пытались его преодолеть путем чисто организационных корректив (См. там же). Интересно, что П.Лапин пришел к выводу, что “с течением времени решение на смешаных сеймах церковных дел было признано неудобным и отнесено было к компетенции исключительно епископских заседаний” (II.53, с.527). В частности, он писал, что такое решение было принято Толедским (694 г.) собором (См. там же). Конечно, не приходится полагать, что смешаные соборы с конца VII века отменяются. Скорее внутри них, как считал С.Предтеченский, действительно были проведены организационные коррективы (См.II.75, c.86).

Cуществовал некий порядок разрешения проблем, возникавших на соборах, включая смешаные. Так, трудности, появлявшиеся в процессе соборного движения между самими соборами и королевским престолом, регулировались специальным органом - плацитом. Плацит было решено создать на Парижском (614 г.) соборе. Вот что в этой связи писал аббат Миллот: “Некоторые предания Парижского собора нарочито не соответствовали правам престола, того ради резкость их уменьшена особым учреждением, учиненным с согласия епископов...” (II.62, c.87-88). Плацит, сглаживая шероховатости взаимоотношений соборного движения и королевской власти, в большей степени успокаивал общественное мнение Галлии. Скорее всего, он и создавался именно с этой целью, так как ряд соборно-королевских противоречий разрешить было - вследствие их глубины - мало реально. Но и для Галльской церкви, и для государственных структур Галлии эпохи христианских Меровингов было важно убедить общественность в наличии гармонии между Церковью и государством.


3.3. КАК ЗАКРЕПЛЯЛИСЬ СОБОРНЫЕ РЕШЕНИЯ.

Соборные решения закреплялись юридически, в том числе - и королевскими указами. Ш.Бемон и Г.Моно упоминали о королевском указе, последовавшем после Парижского (614 г.) собора, регламентировавшем свободу епископских выборов и “определявшем обязанности королевских чиновников и права короля относительно суда и налогов” (II.11,c.62). Указом подтверждалось соборное решение предоставить бургундам право самостоятельно выбирать себе палатного мэра (майордома) (См. там же). “Соборные решения, - писал С.Предтеченский, - предоставлялись на утверждение короля и вследствие этого утверждения получали обязательную силу. Утверждение короля сообщалось иногда в форме особого эдикта, а иногда самые решения соборные публиковались от имени короля в виде эдикта с присовокуплением угрозы наказания за неисполнение постановлений соборных, кроме соборов церковного (скорее - синодального - Прим.автора) характера, как по составу членов, так и по предмету соборных обсуждений” (II.75, c.85).

По мере усиления авторитета римских пап “свои решения по внешним делам соборы предоставляли на рассмотрение и утверждение центра - римского престола” (II.53, c.521). Что это за “внешние дела”? П.Лапин полагал, что те, которые выходят за рамки местной, чисто галльской, проблематики, касающиеся общехристианских вопросов.

Смешаные соборы могли носить как провинциальный, так и общегалльский характер, о чем можно судить и по количеству участников, и по степени их авторитетности, и - самое главное - по масштабности проблематики, зафиксированной в их документах. Так, С.Лебек особо подчеркивал общегалльское звучание Парижского (614 г.) собора, юридическое закрепление документов которого касалось всей Галлии, однозначно выплескиваясь за пределы только Нейстрии, или только Австразии, или только Бургундии (См.II.51, c.136). Хотелось бы заметить, что паритетности общегалльских и провинциальных смешаных соборов все-таки не было, ибо явно преобладали первые.


3.4. БАЛАНС ЦЕРКВИ И ГОСУДАРСТВА.

Даже самый общий анализ феномена смешаных соборов Галльской церкви эпохи христианских Меровингов свидетельствует о тесных взаимоотношениях Церкви и государства. А.Кнепфлер и К.-И.фон Хефеле называли эти взаимоотношения “плотными” (См.II.38, с.257). По мнению С.Лебека, иными они вряд ли и могли быть, ибо обеспечивали общественное “равновесие” (См.II.51, с.136). С.Лебек считает, что самое галльское соборное движение являлось своеобразным регулятором баланса духовной и светской составляющих франко-галло-римской цивилизации (См. там же, с.136-137).

Разумеется, о т.н. “равновесии” можно дискутировать. Однако, несомненно , что в раннем средневековье Галльская церковь - в лице ряда высокопоставленных служителей - проявляла теократические притязания. Это сказалось на крайней политизированности соборного движения, о чем писал такой авторитетный автор эпохи Меровингов, как Григорий Турский (См.I.7, c.110,158). По словам Ш.Пфистера, Церковь Галлии концентрировала в себе “не только религиозную и моральную жизнь, но и социальную и политическую”(II.74, с.398). А что касается соборного движения, то, с его точки зрения, смешаные соборы “становятся до известной степени политическими учреждениями” (там же). Именно так их воспринимали и французские короли, и, собственно, поэтому, во всяком случае, по мнению Э.Лависса, они “консультировались с соборами по политическим вопросам” (II.44, c.219). Конечно, политизированность вносила в церковную жизнь Меровингской Галлии секулярность, несовместимую с духовными стандартами подлинно евангельского христианства.


3.5.ТЕОКРАТИЯ И СЕКУЛЯРНОСТЬ: НЕ ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ ОНИ ВРАГАМИ ЦЕРКВИ?

Феномен смешаных соборов свидетельствует о том, что хотя Галльская церковь - в лице некоторых высокопоставленных служителей - и проявляла тенденции к теократии, но гораздо сильнее была светская, мирская экспансия в самое церковное бытие (См.I.1-7,9-15,17;II.66,87). Прежде всего она проявлялась в экспансии франкских королей, отчаянно вмешивавшихся в жизнь Церкви. Дошло до того, что “короли могли созывать соборы и председательствовать на них, а иногда и выступать по проблемам богословия...” (II.51.c.108). Особенно активно вмешивался в церковную жизнь и соборное движение, в частности, франкский король Бургундии Гунтрамн. Он - как и многие светские политические деятели - рассматривал Церковь, христианство, христианскую духовность, как некое идеологическое обоснование государственности. Подобное - утилитарно-меркантильное - отношение к Церкви политики практикуют и до сего дня. В.И.Мажуга, размышляя о деятельности Гунтрамна, подчеркивает, что “основной линией его политики в отношении Церкви оставалось достижение подлинного главенства в делах Церкви, основанного в значительной мере на религиозном авторитете. Это означало политику консолидации государственной власти путем воздействия на общество через институты Церкви. Использование церковной организации в целях укрепления королевской власти было характерно и для предшественников Гунтрамна, но в правление Гунтрамна эта политика достигла наиболее зрелых форм” (II.66, c.67).

Интересно, что большинство соборов Галльской церкви времен христианских Меровингов носило все-таки синодальный, а вовсе не смешаный характер. По всей видимости, Церковь Галлии осознавала свое духовное назначение, не взирая на воздействие на нее секулярности, воздействие мощное и зачастую весьма изощренное. Смешаные соборы практиковались в Галлии только с VI века. В VII веке со всей определенностью стало ясно их разрушительное для Церкви значение. В.И.Мажуга полагает, что они привели в упадок не только галльское соборное движение, но и всю церковную организацию в Галлии (См. там же).

В плане ремарки важно будет отметить общегалльский характер подавляющего большинства смешаных соборов. Из известных - провинциальным - с уверенностью - можно назвать лишь Сен-Морисский (515 г.) собор, и, может быть, - Парижский(638 г.). Это говорит о фронтальном наступлении секулярности на Галльскую церковь во времена раннего средневековья.


3.6. НАВЕРНОЕ, ПРАВ ЭЙНШТЕЙН

Источники и литература подчеркивают условность, относительность феномена смешаных соборов (См.I.7;II.11,53,54,62,70). Прежде всего, эта условность проявилась в зыбкой грани между понятиями “собор синодального характера” и “смешаный собор”. Где - в конце концов - проходила грань между духовной и светской проблематикой, обсуждаемой соборами? Зачастую ее... нет. Или она просматривается пунктирно, с трудом. Григорий Турский связывал смешаность в соборном в Галлии с разлагающей Церковь политизацией (См.I.7, c.110,158). Аббат Миллот условность и относительность смешанных соборов выводил из их... ненужности (См.II.62, c.56). Кстати, на Анделоском (587 г.) соборе Григорий Турский говорил об этом же франкскому королю Гунтрамну (См.I.7, c.258-262). Истинные служители Божии, разделенные во времени, но не во Христе Иисусе, были убеждены в ненужности смешаных соборов, равно, как и в ненужности привнесения в Церковь Божию мирских, секулярных начал. Впрочем, вопрос о воздействии мира на Церковь остается актуальным и до сих пор.

Морально - этическая проблематика на церковных соборах времен христианских Меровингов
Морально-этическая проблематика - причем в сугубо практическом ключе - занимала, пожалуй, главное место на соборах Галльской церкви времен христианских Меровингов (VI-VIII века). Ей так или иначе были посвящены практически все соборы - как синодального характера, так и смешаные. Тем не менее вполне определенно морально-этические вопросы разрешались на 20 соборах - Агдском (506 года), Эпонском (517 года), Карпантрийском (527 года), Орлеанском и Марсельском (533 года), Орлеанском (538 года), Клермонском (549 года), Тульском (550 года), Турском и Лионском (567 года), Оссерском (578 года), Лионском (582 года), Маконском (585 года), Парижском (614 года), Реймсском (625 года), Шалонском (650 года), Оссерском (695 года?), Германском (Аугсбургском или Регенсбургском) (742 года), Лептинском (743 года) и Германском (745 года).

Как известно, "созыв соборов... говорил о фиксации... духовной власти для решения практических проблем, включая вопросы морали..." (II.57, с. 169). Нередко они увязывали морально-этические нормы с нормами гражданского права (т.е. светского законодательства - Прим.автора) (См.П.66, с.65).

Соборная морально-этическая проблематика по большей мере связана с... безнравственностью части галльского духовенства. Ш.Пфистер писал в этой связи, что в соборных "канонах... мы находим массу данных... для нравов и духа меровингского общества. Догматические споры занимают в них мало места. Епископы стремятся к сохранению чистоты жизни духовенства, запрещая ему общение с женщинами, пиры, охоту... Они чувствуют напор и влияние светского общества и стремятся защититься от его притязаний, так же как и от его нравов; постоянное повторение одних и тех же запрещений показывает безуспешность их усилий. Они стараются... народ., отвлечь от языческих привычек... которые практиковали сами клирики!" (II.74, с.399). Об этом же пишет и А.А.Васильев: "Духовенство перестало заботиться о Церкви и духовные приобретали себе земли, вели светский образ жизни, участвовали в охоте, расхищали церкви и монастыри" (II.96, с.269). А.А.Васильев подчеркивает, что эти явления особенно стали заметны на закате эпохи христианских Меровингов, т.е. в VIII веке (См. там же).

2."Рыба гниет с головы"

Таким образом, мотивацией созыва соборов на морально-этическую проблематику был глубокий нравственный кризис самого галльского духовенства, которое обмирщалось и феодализировалось нередко под воздействием как галло-римского, так и франкского языческих стандартов. Причем, обмирщение коснулось даже епископата. Э.Гиббон отмечал:"...задолго перед тем, как пресекся род Меровингов, французские (Э.Гиббон неточен, скорее - галло-римско-франкские - Прим.автора) прелаты переродились в воинственных и страстно любивших охоту варваров, они не соблюдали правил воздержания и целомудрия, и вместо того, чтобы заботиться об общих интересах духовенства, старались удовлетворить свое личное честолюбие и склонность к роскоши" (II.23, с.220). Разумеется, здесь можно задаться вопросом - а во всех ли случаях было это "перерождение"? Следует учесть, что германцы-Меровинги в своих политических целях настойчиво " германизировали" епископат Церкви Галлии, проводя в его ряды лично преданных им и этнически-культурно близких людей, некоторые из которых имели минимальный опыт христианского духовного делания (См.II.85, с. 152).

Как замечал Ш.Пфистер, "наряду с образом доброго епископа, история сохранила и иной образ. Она рисует нам епископов, которые... прелюбодействуют, проводят ночи в пирах, они также появляются в сражениях с каской на голове. С течением времени епископат все больше падает. Суть не в том даже, что вместо галло-римлян кафедры занимают германцы, более грубые и алчные. Особенно плохо, что рост церковных богатств привлекает жадных светских людей, и церковная аристократия постепенно смешивает свои интересы с интересами аристократии светской" (II.74, с.403). Дела, касающиеся обмирщения и феодализации конкретных епископов Галльской церкви и связанные с ними нарушения христианских морально-этических норм, рассматривали Марсельский (533 года), Лионский (567 года), Шалонский (582 года) и собор (745 года), место проведения которого до сего дня не установлено (См.1.1-7,9-15,17; II.24,55,74,75). Скорее всего, что реально подобных дел рассматривало большее количество соборов, поскольку практически на каждом соборе Галльской церкви прямо или косвенно упоминались морально-этические нарушения духовенства, включая епископат.

3.Уголовщина в мантии

Марсельский (533 года) собор обличил епископа Риесского (или Риецкого -Прим.автора) Контумелия в прелюбодеянии и присвоении церковного имущества. В книге "Развитие влияния папского престола на дела западных церквей до конца IX века" (Казань, 1891) С.Предтеченский писал: "Контумелий, епископ Риецкий из провинции Нарбонна-П был заподозрен в прелюбодеянии и присвоении церковного имущества. Для исследования этого арльский митрополит Цесарий (или Цезарий - Прим.автора) созвал на собор в Марсель к 25 мая 533 г. несколько епископов из провинции Вьеннской, Нарбонны-П и др. Контумелий был уличен в вышеозначенных преступлениях свидетелями и был присужден к заключению в монастырь для покаяния и к возмещению убытка церковного из своего собственного имущества. Цесарий сообщил об этом решении папе Иоанну П. Последний остался недоволен таким снисходительным приговором. Он объявил Контумелия лишенным епископского сана и отправил к Цесарию послание, в котором уполномочил его заключить Контумелия в монастырь и принять на себя обязанности по администрации в его епископии" (II.75, с. 110). Об этой же скандальной истории есть упоминание в "Латинской патрологии" Миня (См. П.55, с.24).

Как видим, Марсельский (533 года) собор столкнулся с явным нарушением епископом Контумелием христианских морально-этических норм, которое мало чем - по сути своей - отличалось от тривиальной уголовщины. Интересно, что соборяне не лишили разложенца епископского достоинства, на что сразу же обратил внимание Римский папа Иоанн II, исправивший ошибку Марсельского (533 года) собора. В итоге за прелюбодеяние и присвоение церковного имущества епископ Риесский Контумелий был лишен сана, отправлен в монастырь на покаяние; ему предписывалось возместить ущерб Церкви из личного имущества.

4. Епископы-"боевики"

Лионский (567 года) и Шалонский (582 года) соборы разбирались с фактами морального разложения епископов Амбренского - Салония и Гапского - Сагиттария, которые совершали уголовно наказуемые деяния - разбой, грабеж и захват заложников, "не боясь погибели собственной души" (II.24, с. 184). С.Предтеченский писал: "Два епископа - Салоний Эмбрэнский (или Амбренский - Прим.автора) и Сагиттарий Гапский - произвели такой соблазн своим постыдным образом жизни, что собор Лионский 567 г. нашел нужным низложить их. Но король Гунтрамн решил спасти их за то, что они прежде обнаружили воинские доблести в Лангобардской войне. Так как соблазн, произведенный этими епископами, был слишком велик, то он не осмелился открыто взять их под свою защиту; поэтому внушил им мысль аппелировать к папе Иоанну III. Последний отменил решение собора Лионского и восстановил их в сане, наперед испросив все-таки дозволении короля. Но тот же король Гунтрамн, заподозрив этих же самых епископов в возмущении против него, на другом соборе, бывшем в городе Шалоне в 582 году, повелел во второй раз низложить их и теперь уже не думал дозволять им снова аппелировать к папскому престолу" (II.75, с. 117).

Как видим, Лионский (567 года) собор - по крайней мере по версии С.Предтеченского - собрался даже не столько по причине самих морально-этических нарушений и преступлений епископов Салония и Сагиттария, сколько по причине того, что их поведение являлось "соблазном" для других. Причем, франкский король Бургундии Гунтрамн, памятуя их боевые заслуги в Лангобардской войне, взял их под свою косвенную защиту, а Римский папа Иоанн III, с учетом этого фактора, и даже испросив "дозволения" (!!?) короля, отменил решение Лионского (567 года) собора, лишившего Салония и Сагиттария епископского достоинства. Потребовалось целых 15 лет, чтобы другой собор - Шалонский (582 года) - все же лишил епископского сама Салония и Сагиттария за морально-этические нарушения, тесно переплетавшиеся с уголовными и политическими преступлениями. Кстати, решающую роль в этом снова сыграла позиция франкского короля Бургундии Гунтрамна, который заподозрил Салония и Сагиттария в государственной измене.

5. Папство нам поможет?

Собор (745 года) - по инициативе папского легата Бонифация - разбирал моральный облик епископа Майнцкого Гевилия. Повествуя о нюансах этого собора, место проведения которого осталось неизвестным, С.Предтеченский писал: " ...Бонифаций возбудил дело против епископа Майнцкого Гевилия, имевшего вес даже при дворе. Этот епископ имел несчастье быть сыном епископа и вел вполне светский образ жизни. Бонифаций потребовал его низложения. Большая часть членов собора одобрила предложение папского легата. Гевилий должен был оставить епископскую кафедру, хотя до конца жизни пользовался ее доходами" (там же, с. 184). Таким образом, собор (745 года) лишил епископа его сана за светский образ жизни» Несомненно, в этом решении имело значение формальная "аморальность" самого происхождения Гевилия, ибо его отец - епископ - нарушил целибат. Но поскольку Гевилий был влиятелен при королевском дворе, то он до своей смерти пользовался доходами с майнцкой епископской кафедры.

Итак, основным наказанием за морально-этические проступки для галльских епископов было лишение сана. Однако нарушения норм христианской морали и этики среди епископата Церкви Галлии оставались характерной чертой меровингского времени. Конечно, причины созыва соборов на морально-этическую тематику нельзя сводить только к нравственным нарушениям духовенства, включая епископат. Мотивация созыва была гораздо шире - вообще преступления норм христианской морали этносами раннесредневековой Галлии (См. 1.7, с.262;II, 74, с.399). Увы, инициаторами таких соборов, как правило, был не сам епископат, а светские власти или папские легаты (См.1.7.с.262;II.75, с. 184). Наиболее яркой персоналией из числа последних являлся святой Бонифаций, о котором неоднократно упоминалось выше. "При сыновьях Карла Мартела, - писал А. А.Васильев, - Бонифаций приступил к преобразованию франкской Церкви... в монастырях должен быть введен строгий устав св.Бенедикта, духовенство должно исправить свой недостойный образ жизни, ему запрещалось носить оружие, вести войну, охотиться и.т.д. При этом преобразованная франкская Церковь ставилась в зависимость от папского престола" (II.93. с.270). То есть сложившаяся к VIII веку зависимость Церкви Галлии от папского Рима была связана в том числе и с тем, что она реально оказалась неспособной самостоятельно разрешить довольно острые морально-этические проблемы. Хотя попытки сделать это предпринимали некоторые галльские соборы.

6. Гремучая смесь: инцест с интриганством

Галльское соборное движение времен христианских Меровингов боролось с инцестом (кровосмешением). Этот пережиток - скорее франкского - язычества реально приводил к вырождению населения Меровингской Галлии, и потому особенно беспокоил как Церковь, так и франкских королей (См.I.7, с.262). Инцест имел место как в среде мирян, так и в среде духовенства - несмотря на целибат. В связи с последним обстоятельством Клермонский (549 года) собор постановил: "Священники в подозрительные часы да не видаются даже со своими ближайшими родственницами" (II.24, с. 182). Проблемой в Меровингской Галлии было и то, что инцестными зачастую были не только незаконные связи, но и официальные браки, особенно среди франков. Ф-П.Гизо писал, что Тульский (550 года) собор "был созван Теодебальдом, королем Австразийским; трирский епископ Никита отлучил от Церкви за кровосмесительные браки нескольких франков, которые гневались за это и оскорбляли епископа" (там же, с. 180). де Молеон высказывал мнение, что только Парижский (614 года) собор положил конец практике кровосмесительных браков (См.П.18, с.146).

Соборы боролись и с мирскими стандартами поведения в среде духовенства. Настоящим бичом служителей Галльской церкви были проявления вздорности, конфликтности ( доходящей до кровопролития) и интриганства. Ф-П.Гизо сообщал, что самый главный из всех канонов Агдского (506 года) собора "запрещает епископам, священникам пролитие крови; есть другой - против ссорящихся, злоречивых... и клеветников" (II.24, с. 163). Турский (567 года) собор "подобно миогим предыдущим настоятельно предлагает епископам жить между собой в мире..." (там же, с. 186). Реймсский (625 года) собор "возобновляет уставы против заговоров священников и кознях, строимых ими своим епископам" (там же, с. 196).

7."Пьянству - бой! В атаку - за мной!"

Соборы были озабочены участием духовенства в мирских развлечениях типа охоты. Эпонский (517 года) собор в этой связи постановляет: "Епископы, священники и диаконы да не держат у себя охотничьих собак и соколов" (там же, c.166). Беспокоило соборян и то, что некоторые служители Церкви участвуют в пьяных оргиях: поют и пляшут там; озабоченность вызывали факты присутствия духовенства на казнях и причастности его к смертным приговорам, выносимых судами; соборы были возмущены тем, что клирики иногда предпочитали пользоваться услугами светских судебных органов. Оссерский (578 года) собор поэтому постановил: "...священники и диаконы да не присутствуют на казнях и не способствуют произнесению смертных приговоров; один клирик не может вызывать другого к светскому суду; священник не должен плясать или петь на пиру..." (там же, с. 188).

Суровые политические реалии Меровингской Галлии, частые междоусобицы и войны с соседними странами спровоцировали ношение духовенством оружия. В среде клириков внешняя "милитаризация" или воинственность становилось "правилом хорошего тона": некоторые служители "умудрялись" появляться вооруженными даже на богослужениях! (См. там же, с. 175). Поэтому Германский (Аугсбургский или Регенсбургский) (742 года) собор постановляет: "Священникам запрещатся носить оружие, исключая тех, которые необходимы в войске для того, чтобы служить обедни и выслушивать исповеди грешников" (там же, с.202). Галльское соборное движение старалось предотвратить лихоимство отдельных клириков, включая епископов. Каноны на эту тему издавали Агдский (506 года) и Карпантрийский (527 года) соборы (См. там же, с. 163, 170).

8.Этические нонсенсы

Соборы боролись с нарушениями целибата, инцестом и гомосексуализмом среди духовенства. Решения по этой проблематике повторялись вследствие слабой исполнительской дисциплины клира Церкви Галлии. Орлеанский (538 года) собор, например, "повторил распоряжения предыдущих относительно удаления, в каком клирики должны жить от женщин, в том числе и поддиаконы (иподиаконы -Прим.автора): если мы знаем, что что-либо не соблюдается, - говорит собор, - мы должны это повторить" (там же, с. 176). Клермонский (549 года) собор предписывает: "Священники в подозрительные часы да не видаются даже со своими ближайшими родственницами" (там же, с. 182). Турский (567 года) собор "запрещает священникам и монахам вместе спать..." (там же, с. 186).

Как серьезную проблему галльские соборы рассматривали неэтичное поведение духовенства и хористов в... церкви, включая - на богослужениях. В документах Орлеанского (533 года) и Маконского (585 года) соборов говорится о фактах участия в богослужениях нетрезвых клириков. "Никто при исполнении своего обета в церкви да не занимается пением и питьем или какими-нибудь бесчестными вещами", -постановляет в 533 году собор в Орлеане (там же, с. 172). В постановлении же Маконского (585 года) собора говорится:"Ни один пьяный... священник да не осмелится совершать жертвоприношения (евхаристию - Прим.автора)" (там же, с. 191). На клириков распространялся также запрет Орлеанского (538 года) собора не носить оружия на богослужении (См. там же, с. 175). Шалонский (650 года) собор указывал на такое нарушение этики поведения в храме, как исполнение там хористками... непристойных песен. Ф-П.Гизо отмечал, что именно этот собор "запрещает... чтобы женские хоры пели там (т.е. в церкви - Прим.автора) непристойные песни" (там же, с.200). Разумеется, что эти нарушения христианской этики выглядят нонсенсом. Но тем не менее они были печальной реалией церковного бытия в меровингскую эпоху.

9. НЕ СДАВАЙТЕ В ЛОМ СВЯЩЕННЫЕ СОСУДЫ! РАЗВЕ ЧТО - В КРАЙНЕМ СЛУЧАЕ!

Соборяне - в большинстве своем епископы - желали воспрепятствовать этическим нарушениям некоторых представителей епископата. Хотя в источниках довольно много упоминаний о неэтичном поведении отдельных прелатов, только в докуметах двух соборов есть постановления, касающиеся этики епископов. Так, Маконский (585 года) собор "запрещает епископам охранять свои дома собаками, что противоречило бы гостеприимству" (там же, с. 191), а Реймсский (625 года) собор "запрещает епископам пускать в лом священные сосуды, исключая только тех случаев, когда надо выкупать пленных" (там же, с. 198). Малое количество соборных документов по этическим проблемам епископата, очевидно, свидетельствует о том, что прелаты Галльской церкви становились неприкосновенными персонами даже для соборного движения (в конце концов - они же его и осуществляли! - Прим.автора). Вероятно, соборяне зачастую "не хотели выносить сор из избы", опасаясь дискредитации епископата в глазах остального духовенства и верующих. Однако, вряд ли такая корпоративная солидарность могла спасти престиж нарушающих нормы христианской морали и этики и служителей.

Соборные постановления Галльской церкви меровингского времени предусматривали контроль за соблюдением духовенством морально-этических норм через должностных лиц из числа высокопоставленных прелатов (См.I.1-7, 9-15,17). Германский (Аугсбургский или Регенсбургский) (742 года) собор предписывал также моральный самоконтроль приходских священников: "Приходские священники должны быть подчинены своим епископам и ежегодно отдавать им отчет о своем поведении" (II.24, с.203).

10. Тенденция к самоочищению

Разумеется, что только соборными решениями - далеко не всегда последовательными и принципиальными - было нереально разрешить всю совокупность морально-этических проблем, накопившихся в Меровингской Галлии да и в самой Галльской церкви. Однако важна тенденция к моральному очищению страны на основе принципов Святого Евангелия и самоочищению Церкви. Конечно, говорить о каких-то замечательно положительных результатах в этом смысле не приходится. Но многие служители начали осознавать свою морально-этическую ущербность, что засвидетельствовано, в частности, в материалах Лептинского (743 года) собора. "Святой Бонифаций председательствовал на этом соборе, - писал Ф-П.Гизо. - Целью его было реформировать духовенство; епископы, священники и все клирики обещали изменить привычки и вести себя согласно древним уставам, монахи получили бенедиктинский устав" (там же).

Морально-этическая проблематика соборов Галльской церкви всячески поощрялась как папством (См.П.75, с. 112), так и франкскими королями (См.I.7, с.262). Тем не менее, А.Мариньян, касаясь морально-этических вопросов, решаемых соборами Галльской церкви времен христианских Меровингов, подчеркивал, что "соборы боролись за мораль идеальную, которую вряд ли можно было реализовать" (II.57, с. 196). По всей вероятности, мирской нравственно-поведенческий стандарт в данный отрезок времени оказался сильнее ослабевшей в результате огосударствления и феодализации Галльской церкви.