Мень А. История религии. Дионис, Логос, Судьба

Греческая религия и философия от эпохи колонизации до Александра

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть I
СУМЕРКИ ОЛИМПА И ГРЕЧЕСКАЯ МИСТИКА

Глава четвертая
ДИОНИС
Европейская Греция, ок. 650-550 гг.

О, бурь заснувших не буди,
Под ними хаос шевелится...
Ф. Тютчев

Эпоха, о которой мы рассказываем, была временем духовного брожения и
появления начатков философской мысли во всем мире. У греков этот период
ознаменовался тягой к мистическим культам. Человек, путешествующий тогда по
Элладе, не мог бы не заметить, что повсюду происходит нечто странное и
непонятное. Горные леса стали временами оглашаться пением и криками; то были
толпы женщин, которые носились среди деревьев с распущенными волосами,
одетые в звериные шкуры, с венками из плюща на головах; в руках у них были
тирсы - палки, обвитые хмелем; они предавались исступленным пляскам под
звуки первобытного оркестра: визжали флейты, звенели литавры, поднимался
дурманящий дым от сжигаемых конопли и смолы...
Ночью колеблющийся свет факелов освещал фантастические картины шабаша.
Полуголые девушки с остекленелым взглядом рвали зубами мясо трепещущих
животных. На этих диких лесных празднествах женщины, слишком долго жившие
взаперти и порабощенные городом, брали реванш: насколько суровы были к ним
общественные законы, настолько велик был энтузиазм их разнузданных радений.
Едва раздавался призывный клич, как они переставали быть матерями, дочерьми,
женами; они покидали свои очаги и прялки и с этого мгновения всецело
принадлежали божеству производительной мощи природы - Дионису, или Вакху.

x x x

Религия Диониса прежде казалась настолько необъяснимой и чуждой
"гомеровской" традиции, что эту главу в духовной истории греков предпочитали
замалчивать или умалять ее значение. Если вера в Олимп шла по пути
очеловечения богов, то здесь, напротив, основной чертой было
"расчеловечение" самих людей.
Теперь мы знаем, что Дионисова линия в истории греческого духа была
очень сильной и оказала глубокое влияние на все эллинское сознание.
Греки любили повторять: "Мера, мера во всем". Но не являлось ли это
частое обращение к "мере" намеком на то, что греки в чем-то побаивались
самих себя? Не угадывали ли они в глубинах своей души наличие сил,
совершенно противоположных разуму и порядку? Если бы греки действительно
были чужды всему темному, безмерному, хаотическому - для чего бы тогда
понадобилось столь настойчиво проповедовать меру?
Дионисизм показал, что под покровом здравого смысла и упорядоченной
гражданской религии клокотало пламя, готовое в любой момент вырваться
наружу.
Примечательно, что женские оргии в честь Диониса не встречали в народе
осуждения. Напротив, люди верили, что пляски вакханок принесут плодородие
полям и виноградникам. В дни радений служительницы могущественного бога
пользовались покровительством и уважением.
Ничто не могло остановить захлестнувшую Грецию волну дионисизма. В
горной Аркадии и близ торгового Коринфа, в Аттике и Спарте - всюду
вспыхивали новые очаги этой странной религии. Даже за пределы Эллады проник
Дионис. У Еврипида он с гордостью говорит о своих победах:

И вместе грек там с варваром живет.
Всех закружил я в пляске вдохновенной
И в таинства их посвятил свои,
Чтоб быть мне явным божеством для смертных (1).

До открытия Микенской культуры полагали, что Дионис - это чужеземный
бог, который почитался у варваров и в один прекрасный день начал наступление
на цивилизованную Элладу. Однако теперь установлено, что это мнение было
ошибочным. Ахейские надписи свидетельствуют, что греки знали Диониса еще до
Троянской войны.
Происхождение этого культа, как и мистерий Деметры, теряется в
доисторическом прошлом (2). Корни его, несомненно, связаны с древнейшими
обрядами плодородия. Возможно, дионисизм имел общие истоки с праарийским
оргиастическим культом хмельного зелья - Сомы, или Хаомы. В историческое
время имя Диониса связывали с виноградарством и виноделием. Он был объявлен
также покровителем деревьев и стад. Но первоначально Дионис, вероятнее
всего, был не кем иным, как старым критским божеством производящей силы. Все
его поздние атрибуты: виноград, деревья, хлеб - вторичны. Главным же
символом его был бык. Вакханки пели:

О, гряди, Дионис благой,
В храм Элеи,
В храм святой,
О, гряди в кругу хариты,
Бешено ярый,
С бычьей ногой,
Добрый бык,
Добрый бык!

Некоторое время центром почитания Диониса оставалась Фракия - страна на
рубеже нынешней Греции и Болгарии. Там возродился этот древний культ и около
VI столетия стал распространяться по всей Элладе.

x x x

Большинство городских и земледельческих религий ставило богопочитание в
магическую зависимость от строгой системы ритуалов. Служение же Дионису, по
определению Вяч. Иванова, бьшо "психологическим состоянием по преимуществу"
(3). В нем грек находил то, чего ему недоставало в мистериях Элевсина: он
был не только зрителем, но и сам сливался с потоком божественной жизни, в
буйном экстазе включаясь в стихийные ритмы мироздания. Перед ним, казалось,
открывались бездны, тайну которых не в силах выразить человеческая речь. Он
стряхивал с себя путы повседневного, освобождался от общественных норм и
здравого смысла. Опека разума исчезала, человек как бы возвращался в царство
бессловесных. Поэтому Дионис почитался и божеством безумия. Ведь он сам -
олицетворение иррациональной стихии, "безумствующий Вакх", как его называл
Гомер. Согласно мифам, появление Диониса всегда влекло за собой помрачение
рассудка. Человек, взявший на воспитание младенца Диониса, сходит с ума, эта
же участь постигает троянского героя Эврипила, едва лишь он взглянул на
Дионисов кумир (4).
Приверженец Диониса чувствовал себя снова, подобно своим далеким
предкам, не сыном городской общины, а детищем Матери-Земли.

О, как ты счастлив, смертный,
Если в мире с богами
Таинства их познаешь ты,
Если, на высях ликуя,
Вакха восторгов чистых
Душу исполнишь робкую (5).

Дионисизм проповедовал слияние с природой, в котором человек всецело ей
отдается. Когда пляска среди лесов и долин под звуки музыки приводила
вакханта в состояние исступления, он купался в волнах космического восторга,
его сердце билось в лад с целым миром. Тогда упоительным казался весь мир с
его добром и злом, красотой и уродством.

Счастлив, если приобщен ты
Оргий Матери Кибелы;
Если, тирсом потрясая,
Плюща зеленью увенчан,
В мире служишь Дионису (6).

Все, что видит, слышит, осязает и обоняет человек,- проявления Диониса.
Он разлит повсюду. Запах бойни и сонного пруда, ледяные ветры и
обессиливающий зной, нежные цветы и отвратительный паук - во всем заключено
божественное. Разум не может смириться с этим, он осуждает и одобряет,
сортирует и выбирает. Но чего стоят его суждения, когда "священное безумие
Вакха", вызванное опьяняющим танцем под голубым небом или ночью при свете
звезд и огней, примиряет со всем! Исчезает различие между жизнью и смертью.
Человек уже не чувствует себя оторванным от Вселенной, он отождествился с
ней и значит - с Дионисом (7).
Вакханки издают пронзительные крики, оглашают горы безумным смехом. Они
убежали от привычной жизни, отвергли человеческую пищу, стали дикарями,
животными. Все влечет их - и объятия первого встречного, и детеныши зверей,
которых они кормят своим молоком.

О, как мне любо в полянах,
Когда я в неистовом беге,
От легкой дружины отставши,
В истоме на землю паду,
Священной небридой одета.
Стремясь ко фригийским горам,
Я хищника жаждала снеди:
За свежей козлиною кровью
Гонялась по склону холма.
Но чу! Прозвучало: "О, Вакх, Эвоэ!"
Млеком струится земля, вином и нектаром пчелиным (8).

Нет смерти, нет Судьбы, мгновение переживается как вечность. Нет города
и его законов. Есть только неистовый водоворот, в котором кружится небо и
земля, листья деревьев и облака, камни и человеческое тело.
Оргии растекались по стране с силой настоящей психической эпидемии. Но
хотя в них действительно было немало болезненного, в основе своей это
явление было куда сложнее простого массового психоза или эротической
патологии.
Как и в движениях средневековых флагеллантов, мусульманских дервишей и
мистического сектантства, здесь мы видим искаженные проявления жажды
Божественного, неистребимой в человечестве. И чем меньше способны идеи века
утолить ее, тем сильнее может оказаться взрыв. Когда душа не находит
подлинно высокого, ее порывы могут принимать самые устрашающие и уродливые
формы. Это мы видим и в нашу эпоху, эпоху "сексуальной революции" и
наркотиков.
Демонические силы, таящиеся в человеке, легко овладевают им, когда он
бросается в водоворот экзальтации. Упоение бытием у поклонников Диониса
нередко выливалось в упоение кровью и разрушением. Бывали случаи, когда
женщины тащили в лес младенцев и там, носясь по горам, рвали их на куски или
швыряли о камни. В их руках появлялась тогда сверхъестественная сила.
Один из героев Еврипида рисует такую картину вакханалии:

Они несут повсюду разрушенье:
Я видел, как они, детей похитив,
Их на плечах несли, не подвязавши,
И на землю не падали малютки.
Все, что хотели, на руки они
Могли поднять: ни меди, ни железа
Им тяжесть не противилась (9).

В другом месте Еврипид рассказывает, как женщины напали на стадо и в
одно мгновение оставили на его месте груды растерзанных трупов.
Эти обезумевшие менады (от слова "мания" - безумие) не раз изображались
греческими художниками и ваятелями. С запрокинутыми головами и блуждающим
взором они пляшут, сжимая в руках змей, которые их не жалят.
Много веков спустя, в эпоху Ренессанса, когда пробудилась тяга к
античному язычеству, темная дионисийская стихия приняла облик того явления,
которое принято называть "ведовством". Тайные радения "ведьм" были не чем
иным, как попыткой найти забвение в диких обрядах, подобных Дионисовым.

x x x

Постепенно вакханалии превращались в серьезную общественную угрозу. Но
греки их не запретили, как сделали римляне, а стремились упорядочить и
смягчить служение Дионису. Легенда связывает это с именем прорицателя
Мелампа, мудреца из древнего Пилоса (10). Он повел планомерную борьбу против
вакхических зверств: по его приказу отряды сильных юношей смешивались с
толпами взбесившихся женщин и, танцуя вместе с ними, постепенно увлекали их
в уединенные места, где их отрезвляли и успокаивали при помощи изготовленных
Мелампом зелий.
Меламп, если он историческое лицо, жил, вероятно, еще до того, как
дионисизм полонил всю Грецию. Он не отрицал священного характера экстаза
менад, и те, кто потом следовали его примеру, лишь пытались оздоровить культ
Диониса, очистив его от дикости и извращений. Время оргий ограничили, и
наряду с ними были введены более спокойные и невинные праздники Диониса.
Торжества эти сопровождались представлениями, которые, как думают, легли в
основу греческой драмы (11).
Буйное божество было введено в семью Олимпийцев. Его о6ъявили сыном
самого Зевса. Сложился миф, согласно которому супруга громовержца Гера,
узнав о том, что он полюбил дочь кадмийского царя Семелу, пришла к сопернице
и уговорила ее, чтобы та попросила Зевса явиться в своем подлинном облике.
Неосторожный Зевс послушался Семелы, но одно прикосновение огненного
существа превратило ее в горсть пепла. Только дитя, которое созревало у нее
под сердцем, было сохранено чарами Матери-Земли. И Зевс принял его в себя.

Когда же приспел ему срок,
Рогоносного бога родил он,
Из змей венок ему сделал,
И с той поры этой дикой добычей
Обвивает менада чело (12).

Новорожденного Диониса Зевс поручил нимфам:

Пышноволосые нимфы вскормили младенца, принявши
К груди своей от владыки-отца, и любовно в долинах
Нимфы его воспитали. И волей родителя-Зевса
Рос он в душистой пещере, причисленный к сонму бессмертных.
После того как возрос он богинь попечением вечных,
Вдаль устремился по логам лесным Дионис многопетый,
Хмелем и лавром венчанный, вслед ему нимфы спешили,
Он же их вел вперед. И гремел весь лес необъятный (13).

Всюду, где появлялся молодой бог, его сопровождали взрывы энтузиазма и
оргии. Возрастала его свита. Говорили, что его возлюбленной стала Ариадна -
дочь критского царя Миноса, та самая, что помогла Тезею сразить Минотавра.
Быть может, в этом - указание на критские корни культа Диониса.
В иерархии Олимпийцев Дионис был признан богом вина и веселья, а
почитание его как бога плодородия впоследствии сплелось с культом Деметры
(14). В Элевсине чтили его изображение. Но главным событием в истории
дионисизма явилось его сближение с культом Аполлона. Этим, как мы увидим,
было положено основание коренному переосмыслению и преобразованию религии
Вакха.

x x x

Оргиастическая мистика Диониса родилась из стремления найти в природе
вечную жизнь и спасение. Но в конце концов она лишь низводила человека до
уровня животного. Впрочем, и это не совсем верно. Полного возвращения к
бессловесным для человека быть не может. То, что естественно для зверя, у
людей нередко становится болезнью, безумством и извращением. Им не дано
безнаказанно отрекаться от разума, от совести, от духа. Человеку открыт лишь
один естественный путь - путь к восхождению. Попытка же спуститься вниз, к
чисто природным слоям бытия, несет лишь иллюзорное освобождение, повергая
вслед за тем в мутный хаос беснования и распада.
Однако опыт дионисизма имел для Греции не только отрицательные
последствия. Он яснее дал почувствовать человеку его двойственную природу.
Едва лишь затухало пламя экстаза, на смену восторгам приходило тошнотворное
чувство похмелья, горькое сознание своего бессилия. Казалось, будто на
человека, в какой-то миг ощутившего радость свободы, надевали цепи; он вновь
становился узником Судьбы, рабом Ананке - Необходимости. Когда радения
сменились праздниками, этот контраст не исчез. И именно опыт слияния с Целым
и последующего падения во тьму бессилия был осмыслен в первом греческом
религиозном учении - орфизме.

ПРИМЕЧАНИЯ
Глава четвертая
ДИОНИС

1. Еврипид. Вакханки, 18 сл. Пер. И. Анненского.
2. См.: Вяч. Иванов. Дионис и прадионисийство. Баку, 1923. В этом
фундаментальном труде автор пытается проследить связь дионисизма с наиболее
ранними эллинскими, критскими и восточными культами. В высшей степени
вероятно, что Дионисовы радения восходят к первобытной практике шаманизма
(см.: А. Мень. Магизм и Единобожие, гл. 3) и ритуалам плодородия (см.: М.
Nilssоп. А History of Greek Religion, р. 205-206).
3. Вяч. Иванов. Эллинская религия страдающего бога.- "Новый Путь",
1904, Э 3, с. 39.
4. Геродот, IV, 79; Павсаний. Описание Эллады, 7, 8; Илиада, XVI.
5. Еврипид. Вакханки, 75-77.
6. Еврипид. Вакханки, 78-82.
7. Эрвин Роде в своей классической работе о греческой религии
утверждает, что "первый зародыш веры в бессмертие был дан в культе Диониса"
(Е. Rohde. Psyche, 1910, b. II, s. 3).
8. Еврипид. Вакханки, 135.
9. Там же, 752.
10. См.: Ф. Зелинский. История античной культуры. М., 1915, с. 126.
11. Сам термин "трагедия" происходит от слова "трагос" (козел) и
указывает на связь театра с представлениями ряженых, которые входили в
Дионисовы праздники (см.: Вяч. Иванов. Дионис и прадионисийство, с. 214).
12. Еврипид. Вакханки, 100.
13. Гомеровские гимны, XXVI, 3-6.
14. Ведя свое происхождение от древнего умирающего божества, Дионис тем
самым был связан с образом Деметры. И хотя миф называет его сыном Семелы, в
то же время он считается сыном Земли (см.: Вяч. Иванов. Дионис и
прадионисийство, с. 79).